Наступившее утро не предвещало неожиданностей, и уж тем более неприятностей. Как обычно Николай вышел во двор их многоэтажного дома, ведя на поводке шестидесяти килограммового кобеля по кличке Чилинтано, а попросту - Чили. Уже возвращаясь обратно, он почувствовал головокружение и некоторое недомогание, и уже не он вел собаку, а собака вела его за собой, усиленно натягивая поводок. Как оба оказались в лифте и поднялись на девятый этаж, Николай помнил смутно, но когда наконец-то оказался перед дверью в квартиру и позвонил в звонок, вышедшая в коридор супруга остолбенев, спросила его:
- Что с тобой?
- А что со мной? - вопросом на вопрос ответил Николай.
- С лицом у тебя что? - повторила она свой вопрос.
- А что у меня с лицом? - в очередной раз, не поняв сути вопроса, переспросил Николай.
- Иди, в зеркало посмотри.
Николай проследовал в ванную комнату и, глянув в висящее там зеркало, как он обычно это делает, когда бреется по утрам, обомлел. Из зеркала на него смотрел седой двойник с перекошенной физиономией. Левая сторона лица несколько отвисла, а левый глаз наполовину был прикрыт веком.
- Меряй сейчас же давление! - приказным тоном сказала супруга.
Поскольку Николай был хроническим гипертоником, в связи с чем, состоял на учёте в поликлинике, электронный тонометр всегда был у него при себе. На этот раз он показал значительно повышенное не только артериальное, но и венозное давление, а это свидетельствовало о нарушении кровообращении в организме, и скорее всего в головном мозге. Николай знал, что такое бывает в тех случаях, когда у человека происходит ишемический инсульт.
- Я вызываю скорую! - безапелляционно заявила супруга.
Медики приехали буквально через пять минут. Это и не удивительно, поскольку станция скорой помощи располагалась в полукилометре от их дома. Женщина - врач первым делом измерила у больного давление, после чего сказала:
Николай попытался повторить за ней, но ватный язык выдал - Лицать летя алилиськая лигада.
- Всё ясно, ишемический инсульт, - констатировала врачиха.- Лекарство какое-нибудь принимали до нашего приезда?
- Каптоприл он пил, - за Николая ответила супруга.
- А в обычные дни пьёт что-нибудь, даже в тех случаях, когда давление стабильное?
- Да ничего он не пьёт, пока жареный петух не клюнет, таблетки ему не нужны.
- А вот это зря, обязательно надо пить всё, что доктор прописал. Иначе происходит то самое, что уже произошло.
С этими словами врач тут же поставила капельницу больному и предложила проехать в больницу для более детального исследования заболевания.
Деваться некуда, надо ехать. Набросив поверх майки тёплую куртку, Николай вышел в коридор и придерживая левой рукой пузырёк капельницы с раствором, не спеша направился к лифту. Супруга и врачиха поддерживали его с обеих сторон, дабы он не дай бог не свалился. Но ничего, на первый этаж спустились без проблем. Пока ехали в лифте, Николай представлял себе, что будет, если в этот момент в доме отключат электричество, как это совсем недавно с ним произошло. Прошлый раз пришлось больше получаса торчать в кромешной темноте, дожидаясь прихода мастеров. Лифт застрял между этажами, и выбираться из него пришлось, словно он перелазил через высокий забор.
А на улице, рядом с машиной скорой помощи уже кучковались любопытные соседи. Им интересно было знать, к кому на этот раз она приехала. Оно и понятно, дому уже тридцать восемь лет с момента сдачи в эксплуатацию, заселившиеся в него жильцы в большинстве своём сотрудники правоохранительных органов, старели вместе с домом, и большинство из них давно уж находились на заслуженном отдыхе. Не удивительно, что практически все они страдали всяческими хроническими заболеваниями, в связи с чем, постоянно вызывали на дом врачей, в том числе, скорую помощь.
Под их сочувственные взгляды Николая положили на носилки и затолкали в автомобиль. Ехать пришлось довольно долго и, находясь внутри не отапливаемого салона, его тело начала пробивать мелкая дрожь. Оно и понятно - лежать практически полуголым на холодном металлическом столе носилок, было не совсем приятно. Не спасала и куртка, наброшенная поверх тела. В салоне машины кроме него не было никого, и ему оставалось лишь смотреть в потолок и в уме проворачивать не совсем приятные мысли о смысле жизни. Почему-то вспомнилась фраза из комедийного фильма Замуровали ироды! Супруга вместе с сыном ехала следом на его машине, и поговорить было не с кем. Так и ехал, держа пузырёк капельницы в согнутой в локте левой руке.
Конечным пунктом назначения, куда его наконец-то доставили, была Кировская больница. Оказавшись в приёмном покое, был передан с рук на руки дежурному врачу приёмного отделения, которая, внимательно прочитав сопроводительные документы, распорядилась немедленно везти больного для диагностирования на компьютерном томографе. Куртку пришлось снять и отдать супруге, По дороге в кабинет КТ молоденький медбрат, судя по всему, студент медицинского колледжа, а может быть и медицинского института, со словами Не положено, забрал у Николая сотовый телефон и сунул его в карман своего халата.
Спустя несколько минут Николай оказался лежащим на подвижном столе, который задвинул его тело в трубу томографа. Внутри трубы что-то загудело, запищало и начало вращаться. При этом, двое врачей находились в соседней комнате, и их было видно через большое окно, сидящими возле компьютерных мониторов. Какое они в итоге выдали заключение, Николай узнал много позже от лечащего врача, когда оказался в палате реанимации. Из тех мудрёных слов, что произнесла докторша, он понял лишь одно - ишемический инсульт подтвердился и его счастье, что не всё так плохо.
Палата реанимации, куда его на каталке привёз всё тот же самый медбрат, размещалась на втором этаже, и поэтому им пришлось туда добираться на грузовом лифте. Из четырёх коек только одна не пустовала. На ней лежал мужчина довольно солидного возраста, не подававший признаков жизни. Судя по всему, он был полностью парализован, о чем свидетельствовало не только обездвиженное тело, но и отсутствие хоть какой-либо мимики на лице. Он даже не шелохнулся, когда в палату закатили каталку с Николаем. И только широко открытые глаза не мигая смотрящие в потолок, свидетельствовало о том, что он ещё жив.
Николаю стало не по себе. Он только представил, что будет, если сам превратится в живой труп, каково это будет его родным жить рядом с овощем. Уж лучше сразу умереть, нежели мучить самого себя и близких людей, кто будет за ним ухаживать. Сплошная мука, а не жизнь. Он даже позабыл спросить у медбрата, куда тот спровадил его мобильный телефон, и когда вернёт его обратно.
Всю ночь он не мог заснуть. Ему почему-то казалось, что сосед по палате перестал дышать, и чтобы убедиться в том, что это не так, он дважды вставал с кровати и, включив свет, подходил к больному. А тот, пуская слюни сопел себе преспокойно, совершенно не реагируя на внешние раздражители.
Мученья Николая закончились на следующий день, когда он узнал, что его переводят в общую палату. Он ещё не знал, какие сюрпризы могут его ожидать, но почему-то был уверен, что овощей там уж точно не будет. И его надежды оправдались. В палате, где стояло пять коек, только две были заняты. Он выбрал пустующую койку, стоящую в углу комнаты, напротив входной двери, и почти рядом с туалетом, до которого идти было всего каких-то пять шагов. Последнее обстоятельство играло существенную роль, поскольку Николай ещё не знал, какого ему будет передвигаться без посторонней помощи, как это было ещё вчера.
Соседями по палате оказались двое мужчин пред пенсионного возраста. У обоих были проблемы с двигательным аппаратом, в связи с чем они даже не пытались подняться с кровати, чтобы дойти до туалета, и естественную нужду справляли в утку, которую им приносила медсестра. Оба практически не разговаривали и беспробудно спали, вставая лишь для того, чтобы принять лекарства и пищу. Но опять же, её они кушали находясь в полулежащем положении, для чего возле каждой кровати стоял специальный столик, который можно было установить над кроватью.
Николаю стало как-то скучно от таких молчаливых соседей - ни поговорить, ни по расспрашивать об их житье бытье. И он был несказанно рад, когда в палату заселили ещё одного пациента. Тот Николая поначалу не узнал, зато он его хорошо знал. То был Александр, отставной сотрудник ОБХСС. На службу в милицию он пришёл после окончания Астррыбвтуза и первые годы работал оперативником в Ленинском РОВД. Так получилось, что в семидесятые годы, когда на территории района возвели трикотажный комбинат, он курировал это предприятие, а потом после того как в Астрахани появился Советский район, и территории Кировского и Ленинского районов скорректировали свои границы, комбинат перешёл в ведение Кировского РОВД. А поскольку на комбинате совершались не только преступления экономического характера, но и банальные кражи, а также иные преступления, расследуемые исключительно уголовным розыском, вот тут, то и познакомились два опера.
Особо запомнился случай из их совместной работы, когда сотрудники милиции долгое время не могли понять, как похитители проникают в опломбированные и опечатанные контейнеры и похищают оттуда пряжу. Эти контейнеры с товаром отправлялись на трикотажные фабрики в другие города Советского Союза, и по прибытию на место при их вскрытии обнаруживалась недостача. Хищение, если и могло случиться, то только во время транспортировки контейнеров по железной дороге. На прокламации, направляемые в адрес железнодорожников, у тех был один ответ - Пломбы и печати целы, какие могут быть к нам претензии?
Документальная проверка, проведённая сотрудниками ОБХСС, положительных результатов не дала. Стало быть, хищений за счёт приписок быть не могло. Оставалось одно - кража. Но на каком именно этапе неизвестные лица похищали пряжу из опломбированных и опечатанных контейнеров, оставалось загадкой. И вот на этом этапе к расследованию преступлений подключились сотрудники уголовного розыска.
Под подозрение попал один из охранников предприятия несший службу на погрузочной площадке предприятия. Выяснилось, что он ранее привлекался к уголовной ответственности за кражу, и отсидел несколько лет в колонии. Но самое интересное заключалось в том, что его супруга занималась изготовлением трикотажных изделий на довольно дорогостоящей вязальной машинке с программным обеспечением. Готовые изделия реализовывала на рынке Большие Исады. В своём бизнесе она так преуспела, что когда оперативники провели негласную проверку, то выяснилось, что ассортимент и количество реализуемой продукции был, чуть ли не в промышленных масштабах. Возникал вопрос - откуда она берёт пряжу для своей коммерческой деятельности?
Было принято решение - установить негласное наблюдение за территорией погрузочной площадки, именно в те сутки, когда дежурил подозреваемый охранник. Буквально в первую же ночь он был пойман с поличным при вскрытии одного из контейнеров с пряжей. Позже выяснится, как ему удавалось долгое время совершать кражи и оставаться вне подозрений.
Сотрудник ответственный за опломбировку контейнеров, решил упростить себе жизнь, и чтобы не таскать с собой необходимый инструмент, на ночь оставлял его на ночь в будке сторожа. Там же он хранил катушку с тонким стальным тросом и свинцовые заготовки пломб. Кроме опломбировки контейнеры дополнительно опечатывались металлической печатью. Для этого использовались дощечки из толстой фанеры, у которых имелось небольшое круглое углубление. Всякий раз, когда происходило опечатывание контейнера, через дужки на его дверях пропускалась толстая капроновая нить, концы которой укладывались в углубление, а сверху придавливались обычным пластилином. В довершении этой бесхитростной операции пластилин придавливался печатью.
Вскрыть контейнер, не нарушив при этом печать, было практически невозможно. Но это при условии, если у похитителя не имелся дубликат такой печати.
А он у него имелся. В одну из ночей, когда он находился на дежурстве, принёс с собой комплект эпоксидной смолы с отвердителем и, смешав оба компонента, залил смесью пластилин на опечатанном контейнере, а чтобы смола не растеклась по всей дощечке, вокруг печати пришлось сделать небольшой буртик, используя всё тот же пластилин. Почти два часа стоял он возле контейнера, держа опечатанную дощечку в горизонтальном положении, а когда смола стала затвердевать, воткнул в неё небольшой шуруп, который впоследствии будет играть роль рукоятки.
Остальное, как говорят в таких случаях - дело техники. Заступая на дежурство в ночную смену, он делал обход территории погрузочной площадки, прихватив с собой специальные кусачки для перекусывания троса на опломбированном контейнере. Вскрыв контейнер, вор брал небольшое количество пряжи и, сложив его в припасённый мешок, относил в свою машину, стоящую за территорией комбината. По завершению этой процедуры он возвращался к контейнеру и проводил манипуляции с его опломбированием и опечатыванием, используя для этого всё необходимое, что лежало в сторожке, а также свою самодельную печать. При погрузке контейнеров на железнодорожную платформу, у представителей железной дороги не возникало никаких вопросов по поводу сохранности пломб и печатей, и груз уходил по назначению.
Всё это станет известно в ходе расследования уголовного дела. Вор предстанет перед судом и будет осужден на восемь лет лишения свободы. Не останутся без внимания и те должностные лица, кто проявил безответственность при исполнении своих обязанностей. Всё, что использовалось для опломбирования контейнеров, из комнаты охраны будет изъято и впредь хранилось на специальном складе, откуда под запись выдавалось на руки и принималось обратно.
Насколько эффективными оказались принятые меры, можно было судить хотя бы по тому факту, что кражи из контейнеров прекратились.
У Николая и Александра было в заначке много интересных и захватывающих историй из милицейской практики и, вспоминая о них, они добавляли от себя красок, которые с большим интересом слушали соседи по палате. Им самим про своё житьё-бытьё рассказывать было нечего. Один всю жизнь работал рыбаком в колхозе, а другой крутил баранку фуры - ничего интересного и примечательного.
Ещё в первый день нахождения в общей палате, Николай стал интересоваться судьбой своего смартфона. Неужели медбрат его действительно замылил? Свою обеспокоенность он высказал лечащему врачу, на что последняя порекомендовала обратиться к старшей медицинской сестре у которой есть сейф куда на время складывают телефоны больных, пока те находятся в реанимации. Но, как оказалось, старшая медсестра ничего не знала о судьбе его смартфона и где он может находиться, она понятия не имела.
Николай занервничал, всякие дурные мысли полезли в голову, не хватало ещё, чтобы второй инсульт случился. Номера телефонов своих близких родственников он не помнил, поскольку в смартфоне они были сохранены по их именам. Но тут ему в голову пришла идея - А что если позвонить на свой собственный смартфон? Уж что-что, а этот номер он запомнил раз и навсегда. И если он прямо сейчас позвонит по этому номеру, то кто-то же должен отозваться. Попросил у Александра мобильник и набрал номер своего смартфона.
Отозвалась супруга, и словно камень свалился с его плеч. Связь с внешним миром уже сегодня будет установлена, и он успокоит своих многочисленных друзей и знакомых, заверив, что слухи о его чуть ли не кончине, сильно преувеличены.
Десять дней проведённых в больнице ничем особенным не запомнились. Как всегда с утра горсть таблеток, лёгкий завтрак, беседа с лечащим врачом, капельница, не вставая с кровати занятие гимнастикой под чутким руководством инструктора, затем обед и сонтренаж до самого вечера. Были дни, когда приходилось покидать палату. чтобы пройти обследование на медицинских приборах, В таких случаях медсестра прикатывала коляску и усадив в неё больного, отвозила в нужный кабинет. День заканчивался ужином с обязательным приёмом очередной порции таблеток. Как ни странно, но пока Николай находился в больнице, кровяное давление было в норме.
Отлежавшись на больничной койке и получив кипу всевозможных бумаг, он наконец-то оказался на воле. Теперь ему предстояло пройти двухнедельную реабилитацию в газпромовской поликлинике, куда он заявился на следующий же день, предъявив в регистратуру портянку выданную ему при выписке из больницы.
И началось хождение по процедурным кабинетам, куда он приходил каждое утро, добираясь до поликлиники на маршрутном такси и ещё метров триста пешком. Скучные, монотонные процедуры, ничего особенного в них не было, но проходить их надо было в обязательном порядке, дабы не произошло обострение коварного заболевания.
Из всех этих похождений по кабинетам Николаю больше всего запомнился логопед. Улыбчивая женщина бальзаковского возраста строила ему гримасы, а он должен был за ней их повторять, поскольку за счёт этого восстанавливалась мимика лица, и тренировались лицевые мышцы. А ещё она читала из какой-то книги скороговорки, и он их повторял. Постепенно, хоть и не совсем чётко, он наконец-то смог выговаривать букву Р. Он вспомнил фразу про тридцать третью артиллерийскую бригаду, которую пытался повторить за врачом скорой помощи, и ему стало смешно. Рассказал логопеду об этом забавном случае, а та в ответ заметила:
- На то она и скорая помощь, чтобы иметь свои собственные методики диагностики такого заболевания как инсульт. У нас всё несколько иначе, и если вы хотите поскорее выздороветь, не сочтите за труд, но постоянно тренируйте свою речь подобными скороговорками, какие произносили в данном кабинете. В Интернете найдите тексты со скороговорками при инсульте и каждый день вслух их говорите. А ещё жуйте жвачку или гоняйте во рту леденцы. Это непременно поспособствует развитию лицевых мышц, и полностью восстановит речь.
Уже находясь на даче, куда Николай перебрался после прохождения реабилитации, среди имевшейся там литературы отыскал книгу под названием 2500 скороговорок. И теперь, с утра до вечера, в свободные от других полезных дел минуты, он только и делает, что вслух читает эти скороговорки. Остаётся надеяться, что уже очень скоро он вновь сможет выступать перед школьниками и студентами, куда его приглашают на проводимые мероприятия связанные с патриотическим воспитанием молодёжи.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
