В середине декабря, после очередных наших посиделок в Красном уголке, старший советник Белецкий попросил меня задержаться на пару минут для конкретного разговора, о содержании которого в тот момент я даже не догадывался.
- Я не знаю, известно ли тебе, что наш шифровальщик Виктор Бурдун через месяц убывает в отпуск, - начал издалека Белецкий. - Ну так вот, убывает, значится, он, а заменить на то время пока он будет пару месяцев прохлаждаться в Союзе, у нас некому. Я запросил Кабул, чтобы нам, на то время пока Виктор будет в отлучке, прислали кого-нибудь на его замену. И знаешь, что мне ответили в Представительстве?
- Послали подальше, и сказали - Это ваша проблема, и решайте её сами, - предположил я.
- Однако, какой ты догадливый, - рассмеялся Виктор Степанович. - А теперь догадайся с трех раз, к чему я сейчас завел весь этот разговор.
- Ну да, конечно, я срочную службу служил в войсках связи, а стало быть, кому как не мне быть внештатным шифровальщиком,- предположил я.
- Во, как! - воскликнул старшой. - Так ты вообще как этот, как его - Вольфганг Мессинг, который мысли на расстоянии читает.
- Вольфганг - это, который Моцарт, а Мессинга Вольфом кличали. И не читает, а читал, - съязвил я.
- Это почему - читал? - не понял моего плоского юмора Степаныч.
- Да потому, что он умер давно.
- Ну, да и леший с ним, с этим Мессингом. Не о нем сейчас речь, а о тебе. Надеюсь, как работать на радиостанции ты еще не разучился?
- Смотря на какой, - уклончиво ответил я.
- Я в них не разбираюсь. Придешь, завтра после работы в радиорубку к Виктору, там и увидишь. А сегодня я доложу в Кабул, что замену шифровальщику нашел, и предложу твою кандидатуру. Я так полагаю, что насчет тебя в Представительстве особо возражать не будут.
На следующий день, когда мы еще были в мушаверской, Белецкий сказал мне, что вопрос о моей кандидатуре на подзамену шифровальщика, руководством Представительства решен положительно, и после обеда я должен прийти к Бурдуну для соответствующего инструктажа.
На вилле старшего советника я и ранее бывал частенько, но всякий раз, когда это происходило, дверь в помещение, в котором размещалась радиостанция нашего коллектива, была заперта. Даже если Бурдун находился в тот момент на связи, он закрывал свою "богодельню" изнутри. И вот сегодня мне предстоит воочию увидеть то, что глазу постороннего человека видеть категорически запрещено. А чтобы об этом все помнили, на двери в радиорубку висела табличка с надписью: "Посторонним вход строго запрещен". Чуть ниже, прямо на окрашенной белой краской двери, какой-то юморист дописал фломастером: "Расстрел на месте".
Радиорубка оказалась комнатой небольшого размера, примерно такой, какими в Союзе были кухни в стандартных "хрущевках". Справа от входа стоял письменный стол, на правом краю которого, плотно прижавшись к стене, притулился небольшой сейф. Точнее сказать, не сейф вовсе, а металлический ящик, выполнявший роль сейфа для хранения секретной документации. Возле стола стоял стул с вращающимся сиденьем.
Приемо-передающая радиостанция, размером с приплюснутый холодильник "Орск", была установлена напротив стола, и если радиооператору необходимо было сделать какие-то манипуляции связанные с её настройкой и перенастройкой частоты, ему незачем было вставать со стула - достаточно было оттолкнуться одной ногой от пола, и, крутанувшись на нем, развернуться на 180 градусов.
- Доводилось работать на таких радиостанциях? - поинтересовался Виктор.
- Доводилось, - расплывчато ответил я. - На радиостанции, где я проходил срочную службу, приемник имел такие же размеры как вся эта радиостанция, а передатчик, так тот почти тонну весил.
- А сможешь на глаз определить, что это за радиостанция? Я имею ввиду, её основные характеристики.
- А что тут определять, - посмотрев на лицевую панель приемопередатчика, ответил я. - Обычная коротковолновая радиостанция с частотной модуляцией, может работать как в телеграфном, так и телефонном режиме. Дальность уверенного приема, как я полагаю, не превышает пятисот километров. В армии с такой радиостанцией мне не доводилось встречаться, и она, скорее всего, используется где-нибудь в народном хозяйстве, но только не на судах дальнего плавания.
- Молодец, угадал полностью, - похвалил Бурдун.- Добавлю только, что называется она "Родина", и в Союзе в основном используется в качестве базовой радиостанции на центральных усадьбах крупных колхозов и совхозов, для связи с удаленными подразделениями. Насчет пятисот километров дальности связи ничего сказать не могу, но отсюда - из Кандагара, можно связаться практически со всеми провинциями Афганистана. Опять же, это при благоприятных метеоусловиях.
Пока он мне обо всем этом рассказывал, до моего слуха донеслись какие-то щелчки. Словно включился невидимый глазу миниатюрный метроном, размеренно отсчитывающий равные промежутки времени. Вот только звук у этого "метронома", был намного тише, и "суше".
- Это грозоотметчик начал работать, - произнес Виктор, заметив, как я шарю глазами по стене, пытаясь найти источник звука. - Стало быть, ветер начинает задувать. Летом, когда "Афганец" приносит пыль и песок из "Регистана", грозоотметчик уже не щелкает, а трещит как сварочный аппарат. В такие дни и часы уверенной связи приходит крандец. Случается, что установленный режим радиосеансов приходится существенно корректировать, переходя на работу в ночное время суток.
- А что, ключом разве не легче передавать информацию в такие дни? - осторожно поинтересовался я.
- Ключом? - Виктор рассмеялся. - А ты спроси у меня, держал ли я его в своих руках хоть раз в жизни. Я и азбуку Морзе не знаю. Вот ты, наверняка же её знаешь?
- Знал, да за время работы в милиции практически все позабыл. Могу только сигнал SOS настучать.
- Ну, я так полагаю, до этого не дойдет. Если духи захотят нас здесь замочить, то они сделают все от них зависящее, чтобы мы свою радиостанцию даже включить не успели, а не то чтобы что-то еще с неё передать. Радует только то, что до этого пока не доходило, и будем надеяться, что никогда не дойдет. Ну, а если что, - не договорив, Виктор открыл сейф, и извлек оттуда пару эргэдешек. - Но это так, на самый крайний случай, когда иного выхода не будет.
Он вернул гранаты на прежнее место, и вместо них вытащил из сейфа какую-то книгу, у которой не было титульной обложки.
- Ладно, будем считать, что матчасть мы уже изучили. Переходим к изучению азов шифровальной работы. Как думаешь, что это такое?
- Какая-то книга, а может быть, это ежедневник в твердой обложке - неуверенно ответил я.
- Верно - книга, но только книга особенная. Она предназначена для того, чтобы обычный текст можно было зашифровать, а потом, точно также расшифровать. Вот, смотри.
Виктор откинул картонную обложку и открыл титульный лист книги, на котором были напечатаны через дефис две большие буквы - "А-Я".
- Этот раздел книги предназначен для кодировки щифротелеграмм. Здесь, в алфавитном порядке, занесены не только буквы, частицы, предлоги, суффиксы и прочие части слов, но и целые слова и даже предложения. Вот, открываем например букву "Н", и находим там название ихней партии, то есть - "Народно-демократическая партия Афганистана". Длинное предложение, не правда ли? А оно умещается всего лишь в четыре закодированные цифры. И так со всем остальным. Если надо составить сложное слово, которого в книге нет, то делается это по частям, путем сложения имеющихся букв и слогов. Но надо только помнить, что слово должно быть составлено таким образом, чтобы оно не отличалось от оригинала по смыслу текста и без изменения по падежам. Сокращения и искажения не допускаются. Тебе всё понятно?
Я кивнул головой.
- Ты, наверно, уже обратил внимание, что все группы цифр четырехзначные, - продолжил Виктор. - А как ты думаешь, для чего это сделано?
Я неопределенно пожал плечами. В армии, все передаваемые мной шифровки состояли из пятизначных цифровых или буквенных групп, и передавали мы их со своей радиостанции, работая исключительно ключом, или датчиком Р-010. Но происходило подобное разве что при выполнении учебных задач, а в обыденности, на всякого рода учениях, мы пользовались аппаратурой ЗАС, и общались друг с другом в телефоном режиме, без какого-либо кодирования текста.
Вспомнился комичный случай, когда на подобных учениях, проводимых в феврале 1972 года на Северном Кавказе, связь у других радиостанций нашего полка накрылась медным тазом, а наша Р-140 не только дала её, но ещё и обеспечила закрытый режим. Генералы, полковники и чины поменьше рангом, выстроились в очередь к нашей радиостанции, с тем, чтобы сообщить в штаб округа свои донесения. А я, ходил хазаром среди них, и с важным видом заверял каждого, что все будет О-кей. Какой-то капитанишко попытался влезть без очереди, но генералы отматюкали его и прогнали прочь. Позже, я выяснил, что это был офицер ответственный за обеспечение радиосвязи на проводимых учениях. Подвел он свое начальство, вот оно и было им так сильно недовольно...
- А шут его знает, - в очередной раз неопределенно пожал я плечами.
- Да все потому, что запаса закодированного в книге текста вполне достаточно, чтобы уместиться в пределах десяти тысяч самостоятельных цифровых групп, начиная с группы "0001" и заканчивая группой "9999". А коли так, то зачем городить огород и сочинять группу с большим количеством знаков. Да и передавать четырехзначные группы намного легче, озвучивая их попарно. Например, группу из цифр 3548, надо читать как "тридцать пять, сорок восемь". И учти еще одну особенность, когда в начале такой полугруппы стоит цифра "5". Ну, например 5550. Такой текст читается следующим образом - "полста пять, полста ровно". Никаких "пятьдесят пять" и "пятьдесят". Когда связь отвратительная, такие словосочетания искажаются и на слух воспринимаются несколько иначе.
- Ну, хорошо, с этим все понятно, - перебил я своего "наставника". А как такие шифровки раскодируются?
- Для этого существует вторая половина данной книги.
Виктор перевернул книгу обратной стороной и открыл обложку. На титульном листе я увидел всего лишь две цифры "1" и "9", также написанные через дефис.
- Это и есть дешифровальная часть данной книги. В ней, в порядке возрастания, проставлены группы цифр начиная с "0001" и заканчивая "9999". И если ты закодировал букву или слово с использованием первой половины книги, то эту же букву или слово ты без труда отыщешь во второй её части. Надеюсь, я все понятно объяснил?
- Да тут и дураку все понятно, - съязвил я. - Только я одного не могу понять - к чему такая сложность с кодировкой - раскодировкой, если эта книга случайно попадет в руки врага?
- А вот чтобы этого не произошло, и существуют гаммы.
- А это еще что такое? - поинтересовался я.
Виктор вновь полез в сейф и вытащил оттуда пару блокнотиков размером не больше пачки сигарет, но только очень тонюсенькие. Обложки блокнотиков были сделаны из бумаги серо-голубого цвета, где на одной из сторон были проставлены какие-то цифры.
- Гаммы, это специальные таблицы, которые позволяют закодированные по книге буквы и слова дополнительно кодировать, с тем, чтобы вражеские специалисты, перехватившие такое донесение, не смогли найти хоть какую-то закономерность в кодировке текста. Проще говоря, одно и то же слово никогда не будет повторяться в закодированном варианте. Так называемая теория случайных цифр.
- А как с ними работают, с этими гаммами, - поинтересовался я.
- Для начала давай разберемся с самими блокнотами. Они бывают двух серий.
Первая серия - предназначена для раскодирования сообщений поступающих из Кабула по всей радиосети. Это когда одно и то же сообщение передается во все провинции, или несколько провинций. Такой блокнот на титульной стороне обложки обозначен двумя нулями. Вторая пара цифр, обозначает порядковый номер блокнота.
Вторая серия - используется для кодирования и раскодирования сообщений, которые из провинции поступают в Центр и из Центра в конкретно взятую провинцию. У таких блокнотов первая пара цифр на обложке обозначает порядковый номер провинции, а вторая - порядковый номер самого блокнота. Номера блокнотов бывают только двухзначными, и если подошла очередь завершения работы по блокноту с девяносто девятым номером, то следующий блокнот будет иметь ноль первый номер.
И запомни самое главное - в сейфе должно храниться не менее пяти блокнотов первой серии, и трех - второй. Запас, как говорится, ну, сам понимаешь - делу не помеха. Может так случиться, что шифровки будут идти валом, и одного блокнота хватит максимум на неделю, а то, вообще на несколько дней. А тут, так некстати, образуется нелетная погода, и представители от провинций неделями не могут добраться до Кабула, или наоборот - вылететь из Кабула. А ведь только им, и никому другому, доверяется получать новые блокноты с гаммами, выдаваемые в специально запечатанном конверте. А чтобы подобного не случилось, шифровальщик обязан заблаговременно сделать заявку на новые блокноты. Но я должен тебя сразу успокоить. В Кабуле сами видят, какие остатки блокнотов имеются в той или иной провинции, и если что, напоминают о необходимости направления заявки.
. Теперь, как работают с гаммами.
Вернемся к ранее упомянутой НДПА. Находим в шифровальной книге котировочный номер - 3784 закрепленный за этим названием. Теперь, берем блокнот второй серии, находим там очередную кодировочную группу, которая по тексту должна быть задействована. Будем считать, что это группа с цифрами 9568. Что мы делаем дальше. Суммируем цифры из кодировочного номера книги, с цифрами из блокнота. Тут надо учитывать, что если в сумме получается двухзначная цифра, то во внимание берется только вторая цифра. В остатке мы имеем новую группу цифр. В нашем случае, это - 2242. Именно её мы и заносим в текст шифровки. Наш корреспондент в Кабуле, получив её, приступает к раскодированию гаммами-дублерами. Но на этот раз, он не суммирует, а вычитает эти цифры. И если цифра из шифровки меньше чем в гаммах, он мысленно увеличивает её на один десяток. После такой простой арифметической операции, на выходе получается та же самая группа - 3784. Заглянув в шифровальную книгу, он видит, что под этим номером значится НДПА. Это слово он и заносит в раскодированный текст поступившей шифровки. Все понятно?
- Здесь нет ничего хитрого, - ответил я. - Но я, пожалуй, повторюсь - а что если...
- А вот чтобы этого "если" не произошло, и держу я эргэдэшки в сейфе. Нет, гаммы конечно можно сжечь, порвать в клочья, в крайнем случае, сжевать и проглотить, не запивая водой. Но на это нужно время, которого может не оказаться, а посему, заброшенная в сейф граната с хранящимися в нем гаммами, мгновенно превратит их в прах. В данном случае, не стоит находиться в тот момент рядом с сейфом, если, конечно, иных вариантов нет.
- Ты меня не совсем правильно понял, - возразил я Виктору. - Я опять про свое - шпионы, предатели, и прочая нечисть, которая возьмет, да и снимет втихаря копии с этих самых гамм.
- А вот тут, дружище, ты не угадал, - рассмеялся Бурдун. - Рассказываю почему. В каждом блокноте с гаммами всего десять листочков папиросной бумаги. Все эти листочки склеены со всех сторон таким образом, что прочитать нанесенные на них таблицы невозможно не нарушив эту склейку. Когда оператор начинает работать с гаммами, он аккуратно надрывает склейку верхнего листочка, используя для этого обычный карандаш, который вставляет в небольшую, не проклеенную нижнюю часть содержимого блокнота. Вращая карандаш вокруг оси, он отделяет листочек от склейки, и только после этого может добраться до кодировочной таблицы. Сам текст нанесен бледно-серой краской, с тыльной стороны листа, и снаружи невозможно его прочесть до тех пор, пока не нарушишь целостность склейки.
На каждом таком листе занесено пятьдесят цифровых групп, и если текст шифровки уместился в эти пятьдесят групп, то следующая страница блокнота не вскрывается. Использованный листок с гаммами хранится до конца текущего дня, и уничтожается путем сжигания с последующим измельчением пепла, только после того, как твой корреспондент в Кабуле подтвердит факт раскодирования шифровки. Обычно, это происходит на очередном сеансе радиосвязи. Когда все десять листочков с гаммами использованы, уничтожается сама обложка блокнота, о чем в тот же день шифровкой докладывается в Кабул. Необходимо учесть, что новая шифровка составляется при помощи новой страницы с гаммами. Неиспользованные группы с предыдущего листа, так и остаются не использованными.
- С этим тоже вроде все понятно, - произнес я. - А каков порядок осуществления радиосвязи? Время радио-сеансов, позывные корреспондентов, и всё прочее.
- Сразу оговорюсь, что оператор на радиостанции Представительства в Кабуле в режиме приема дежурит круглосуточно. В восемь утра, в тринадцать ноль-ноль и в восемнадцать ноль-ноль, осуществляется связь со всеми провинциями. Для начала оператор в Кабуле устраивает перекличку, запрашивая корреспондентов не по названию провинции, а номерному коду. После того как все провинции отзовутся, кабульский оператор сообщает о том, кого именно будет касаться передаваемая им шифровка. Если у остальных операторов нет собственных донесений, они могут покинуть сеть. Очень часто шифровок бывает несколько, в том числе, предназначенные не всем советническим коллективам, а только нескольким из них. Всякий раз, когда он заканчивает передачу очередной шифровки, в обязательном порядке справляется у своих корреспондентов о том, все ли они приняли её, и если кто-то из провинциальных операторов допустил сбой в приеме шифровки, он сообщает об этом, указав номер строки, после чего кабульский оператор заново зачитывает все группы в строке. Иногда, вполне достаточно уточнить конкретную группу в строке, дабы не тратить время даром. Когда идет такая сверка, все остальные внимательно слушают. Может так случиться, что кто-то прошляпил ту же самую строку или группу. Такое частенько бывает, когда ухудшается качество радиосвязи. И вот когда кабульский оператор передал все свои радиограммы, он по очереди начинает принимать радиограммы из провинций, и весь цикл приема-передачи повторяется в обратном порядке. И, пожалуй, самое главное - радиосвязь осуществляется в симплексном режиме. Ты наверняка знаешь, что это такое.
- Это когда я говорю, а ты слушаешь, и наоборот.
- Все верно. Поэтому, когда кабульский оператор говорит, ты его только слушаешь, не перебивая, и не встревая в разговор, поскольку, он все равно ничего не услышит. А ты, своей излишней болтовней в эфире, внесешь сумятицу и создашь помехи для остальных принимающих операторов, и потом получишь от них мандюлей и кучу "дружеских" пожеланий. У меня всё. Еще вопросы есть?
- У матросов нет вопросов, но они обязательно появятся, когда начнутся практические занятия, - пошутил я. - Кстати, а когда они начнутся?
- Прямо сейчас и начнутся, - ответил Виктор. - Поскольку, материальную часть радиостанции ты знаешь не хуже меня, то обучать работе на ней я тебя не стану. Начнем сразу с составления текста шифровки. А что для этого надо?
- А что для этого надо? - "спопугайничал" я.
- А для этого надо иметь как минимум текст подлежащий зашифровке, и вот такой блокнот. - Виктор достал из выдвижного ящика стола блокнот размером с ученическую тетрадь, на страницах которого были нанесены не только горизонтальные линии, но и одиннадцать вертикальных, образующие десять равных по размеру прямоугольников. Ровно столько, сколько групп должно быть в одной строке шифровки.
Потом, он вытащил из стола какую-то художественную книгу, и, открыв на первой попавшейся странице, выделил карандашом текст одного из абзацев.
- Дерзай, Штирлиц, - посмеиваясь, сказал он. - А чтобы тебе было с чем работать, даю на временный прокат листок с гаммами, которые я использовал сегодня при составлении шифровки в Центр, но пока еще не уничтожил.
И "Штирлиц" приступил к составлению шифровки в "Центр".
Повозиться с ней пришлось довольно долго. И не потому, что я что-то недопонял из инструктажа своего наставника. Просто слова из текста художественной книги разительно отличались от специфических слов в шифровальной книге, и порой, чтобы закодировать какое-нибудь длинное литературное словечко, приходилось составлять его из трех и более частей. Но в итоге я справился с заданием, и передал свою писанину Виктору.
- А вот теперь посмотрим, как ты умеешь принимать кодограммы на слух. Кстати, а чем ты будешь писать?
- Тем же, чем и писал до этого - карандашом, - ответил я.
- А почему именно карандашом, знаешь?
- Да потому, что у ручки в самый неподходящий момент могут закончиться чернила, или перо сломаться, - съязвил я.
- И не только поэтому, - поправил Бурдун. - Как говорят в таких случаях - "Написанное пером, не вырубишь и топором". И если ты допустил ошибку при приеме шифровки, то чернильный текст исправить весьма сложно, а карандашный, очень даже просто. Для этого достаточно стереть его ластиком, и заново написать исправленный текст.
- А если у карандаша грифель вдруг сломается, как в таких случаях быть? - я откровенно провоцировал его.
- А для этого на столе стоит органайзер с запасными карандашами. Сломался грифель у одного карандаша, бери другой карандаш.
- Не правильно всё это, - возразил я.
- Не понял - а чего не правильно то? - удивился Виктор.
- Не правильно тратить время на смену карандашей. На это уйдет уйма времени, которое так необходимо в момент приема телеграммы. Не успеешь записать пару цифр, и весь дальнейший прием может запросто сорваться. Потому, наверно, и случаются сбои в приеме шифровок из Кабула, о чем ты только что говорил.
- Ну, и какой выход из всего этого ты можешь предложить?
- А тут и не надо ничего предлагать. Профессиональные радисты делают так.
Я взял в руку карандаш, которым только что составлял текст шифровки, отломал у него жестянку с круглым ластиком на противоположном конце, и, сунув его в механическую точилку, крутанул несколько раз ручку. Теперь карандаш был заточен с обоих концов.
- Зачем тянуться до органайзера за новым карандашом, когда можно за какие-то доли секунды двумя пальцами перевернуть этот же карандаш другим, заточенным концом, и продолжить запись.
- И откуда ты все это знаешь? - полюбопытствовал Виктор.
- Вбили в голову, пока обучался в Ростовской учебке связи.
- Ну, надо же, а я и не знал таких нюансов. Буду теперь иметь в виду. Но мы отвлеклись. Ты готов к приему шифровки?
- Как пионер.
- Ну, тогда начали.
Виктор диктовал цифры, а я едва поспевал за ним их записывать на новой странице блокнота. Когда "шифровка" мной была успешно принята, мой наставник решил провести её раскодирование.
- Это что за хрень такая - "Юстасу от Алекса", - искренне возмутился он, когда раскодировал несколько первых групп. - В тексте из книги ничего подобного и близко нет.
- Ну, так ведь шифровку "Штирлиц" писал, - рассмеялся я. - Насколько мне известно, во всех шифровках должен быть указан адресат, кому она предназначается. А поскольку в книге этого нет, вот, я и исправил это недоразумение.
- Это конечно правильно, только учти на будущее, что шифровальщик не имеет права что-либо домысливать от себя, и вносить даже самые незначительные изменения в шифровку подписанную старшим советником. Случись чего, ему придется нести ответственность за твою самодеятельность, а Степаныч своего не упустит, и найдет способ, как воздействовать на любителя экспромтов.
Виктор расшифровал до конца шифрованную записку, и остался доволен, что оставляет вместо себя надежного и проверенного "заменщика", которому верой и правдой придется припахивать по совместительству, пока он сам будет прохлаждаться в отпуске. А ехать то ему до своей Камчатки, фактически всего ничего и еще столько же.
Одним словом, на ближайшие два с половиной месяца, моя "забугорная" жизнь предвиделась намного интересней и насыщенней, нежели она была до этого.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
