ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Воронин Анатолий Яковлевич
Глава 4. Добровольцем стать не просто, а очень просто

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.31*16  Ваша оценка:

   Глава 4. Стать добровольцем не очень просто, а очень просто
  
   В 1993 году в системе МВД будут созданы специальные отряды быстрого реагирования - СОБРы. Своим появлением новые спецподразделения в первую очередь будут обязаны Шестым отделам, переименованным на ту пору в Отделы и Управления по организованной преступности. Именно - "по организованной преступности", а не по борьбе с ней, что вызвало неоднозначную реакцию и иронию даже среди сотрудников милиции, не упускавших возможности лишний раз подшутить над своими коллегами, задавая им провокационные вопросы типа: "Ну, как, выполнил сегодня свой персональный план по организации преступности?" Чуть позже, до высокого МВДэшного начальства наконец-то дойдет, что такая аббревиатура анти-мафиозного ведомства здорово его дискредитирует, и к названию будет добавлена буква "Б" - борьба, после чего все станет на свои места.
   При комплектовании новой спецназовской структуры в системе МВД особое внимание уделялось физической подготовке кандидатов, в связи с чем, спортсмены-разрядники, и в первую очередь те из них, кто в совершенстве владел техникой рукопашного боя, имели намного больше шансов попасть в отряд, нежели остальные. В отличие от ранее созданных отрядов милиции особого назначения в СОБРе все должности были офицерскими, в связи с чем, уровень образования его сотрудников должен был быть не ниже средне-специального или неоконченного высшего. Отбор кандидатов велся весьма жестко - с обязательным кроссом на десятикилометровую дистанцию, преодолением полосы препятствия, стрельбой из пистолета и автомата, и под завязку - спаррингом в рукопашном бою.
   Тех, кто успешно выдерживал все эти испытания, напоследок ждало собеседование с руководством отряда. Именно командир СОБРа должен был разглядеть в новичке будущего профессионала, который по своим морально-деловым качествам в состоянии справиться со стоящими перед отрядом задачами, основу которых составляло силовое обеспечение проводимых УБОПом операций на стадии реализации материалов оперативных разработок. А чтобы бойцам СОБРа не было в диковинку то, чем занимались УБОПовцы, им самим надлежало заниматься оперативной работой в рамках возложенных на них должностных обязанностей.
   Летом 1993 года у меня состоялся откровенный разговор с двадцативосьмилетним мужем моей племянницы, по странному стечению обстоятельств тоже Алексеем, на ту пору имевшего четвертый дан по "Карате-До". Молодой человек днем работал в какой-то строительной организации, а вечерами пропадал в спортивном зале, где оттачивал свое мастерство в деле махания руками и ногами. В тот день я посоветовал ему найти более достойное применение своим спортивным достижения, нежели иступленное битьё тренажеров. Рассказал о СОБРе и настоящих парнях, пришедших туда работать. По тому, как у парня загорелись глаза, понял, что попал в точку.
   Через месяц Алексей уже числился бойцом СОБРа, а в канун 23 февраля следующего года ему было присвоено специальное звание - младший лейтенант милиции. Во время наших, не так уж и частых встреч, Алексей с горящими глазами рассказывал о героических буднях отряда, и о том, какую роль во всем этом играет он сам. Знание приемов рукопашного боя способствовало тому, что он стал внештатным инструктором, и теперь обучал сослуживцев всему тому, чему сам научился за долгие годы тренировок. Для него - романтика по натуре, и ребенка по складу характера, все это казалось какой-то детской игрой и не более того. Он до конца еще не осознавал степень опасности работы, которой занимался вместе со своими товарищами.
   Осенью того же года Алексей обратится ко мне с не совсем обычной просьбой. На ту пору из МВД поступит указание о начале подготовки бойцов СОБРа по программе близкой по своему содержанию к боевым условиям. Командирам отрядов будет рекомендовано привлечь к этому процессу ветеранов Афганской и Великой отечественной войн, с тем, чтобы те могли поделиться с молодыми сотрудниками воспоминаниями о своем боевом прошлом. Самое интересное крылось в самой тематике предполагаемых "задушевных" бесед. Ветераны должны были рассказать о том, как надо правильно вести бой в условиях пересеченной и горной местности, как использовать естественные укрытия в населенных пунктах при отражении внезапного нападения противника, или, наоборот - при нападении на него самого. Дошло до того, что молодых бойцов спецназа необходимо было посвятить в секреты минной войны, вплоть до разъяснения таких мелочей, как снятие и установка "растяжек", обнаружение мест установки мин и фугасов и все в том же духе.
   Поскольку в нашем регионе горы никогда не водились, да и местность была далеко не пересеченной, а даже наоборот - плоской как огромный стол, у меня сразу же возникло подозрение, что СОБРовцев начинают исподволь готовить для участия в боевых действиях на Кавказе. Мои сомнения усилились еще больше, когда от приехавшего из Саратова сына своего соседа по дому, я случайно услышу, что их - курсантов высшего военного училища МВД, еще с весны начали гонять по Жигулевским горам, а занятия по тактико-специальной подготовке расширили за счет совершенно нового предмета - альпинистской подготовки.
   Просьба Алексея заключалась именно в том, чтобы я дал свое согласие на выступление перед личным составом СОБРа, и рассказал бойцам обо всех интересных случаях из своего афганского прошлого. До этого, я уже рассказывал ему "по секрету" кое-что на эту тему, а он, соответственно, также "по секрету" пересказывал услышанное своим сослуживцам. Теперь же, его коллег по работе интересовали подробности тех давних историй, услышанные из первых уст.
   Пришлось в архиве отыскивать рабочую тетрадь, в которую я добросовестно записывал всё, о чем в свое время говорили преподаватели специального факультета Ташкентской ВШМ. Сделал для себя открытие, что о многих интересных вещах уже основательно подзабыл.
   Встреча с СОБровцами произошла буквально накануне Дня милиции, и вместо запланированных двух часов растянулась почти на пол дня. Пришлось не только рассказывать, но и рисовать на доске всевозможные схемы известных мне взрывных устройств, применявшихся духами в Афгане, планы участков пересеченной местности, обозначая при этом варианты скрытого передвижения по ней, и прочее, прочее, прочее. Вопросов в тот день мне было задано очень много, и на каждый пришлось отвечать.
   А через неделю дудаевская оппозиция предпримет не совсем удачное наступление на Грозный, и колонна бронетехники, ведомая российскими военнослужащими, будет расстреляна в упор. Всем станет понятно, что до начала войны на Кавказе осталось совсем мало времени. Моя племянница под давлением своей матери поставит мужу ультиматум - или она и их семилетний сын, или СОБР. Если он сделает выбор в пользу второго, то она тут же подаст на развод. Алексею не хотелось терять интересную работу и сослуживцев, с которыми успел сдружиться, но и терять семью ему тоже было не с руки. В те трудные для него дни он попросит у меня совета - как быть, но я не стану ему приводить доводы ни "за" ни "против". Случись с ним что-нибудь серьезное, на мои плечи лег бы тяжелый груз неразрешимых проблем его семьи, и всю оставшуюся жизнь мне пришлось бы корить себя за этот грех.
   Победителем же из этой ситуации вышла его супруга, отлично знавшая, на что надо давить. Алексей написал заявление на увольнение, после чего почти сразу же ушел в глубокий запой, из которого выйдет только после того, как узнает новость, о том, что 8 декабря 1994 года отряд почти в полном составе убыл в Грозный.
   Спустя несколько лет их семья все равно распадется, и Алексей будет сожалеть о том, что не настоял на своем, а пошел на поводу у супруги.
   А потом в Чечне произойдет то, о чем все давно знают. В неразберихе той новогодней ночи бойцами Астраханского СОБРа усилят какую-то военную или эмвэдешную группировку, и мужики будут воевать вместе с остальными военнослужащими в районе улицы Лермонтова, отбивая у боевиков мясокомбинат и гормолзавод. По счастливой случайности ни один из них не погибнет, но, тем не менее, несколько человек получат ранения и контузии. В суматохе скоротечных боев командир отряда потеряет связь со своими подчиненными, и вместо того, чтобы принять меры к установлению местонахождения отряда, не предупредив никого, вернется в Астрахань, где заявит руководству УВД, что его подчиненные трусы, сбежавшие с поля боя и бросившие на произвол судьбы своего командира.
   Позже выяснится, что сказанное им было откровенной ложью, и пока он прохлаждался в Астрахани, поливая грязью своих подчиненных, те геройски сражались против боевиков. Когда об этом станет достоверно известно, опозоренный командир будет вынужден вернуться обратно в Грозный, и с этого дня у него с подчиненными произойдет полный разлад. По завершению командировки в январе месяце, отряд вернется домой, и сотрудники СОБРа обратятся к руководству УВД с ходатайством о замене своего командира. Но начальник УВД по не совсем понятной причине займет сторону командира, оставив его в занимаемой должности. В ответ на это, многие бойцы отряда, побывавшие в Чечне, напишут заявления об увольнении или попросятся перевести их в другие подразделения. Держать их никто не станет, а попутно, будут отозваны представления на награждение уволившихся бойцов государственными наградами.
   В те дни, когда будут происходить описываемые события, я в очередной раз буду возглавлять "ночные мероприятия". По причине разразившейся в Чечне войны, весь личный состав был переведен на казарменное положение, и бывать дома приходилось крайне редко, отсыпаясь после ночных бдений в своем служебном кабинете. В один из таких дней раздастся телефонный звонок, и секретарша взволнованным голосом сообщит мне, что со мной сейчас будет разговаривать генерал Кузнецов. Спросонья я не сразу понял, о каком таком генерале она ведет речь, но уже в следующий момент услышал:
   - Добрый день! С вами говорит начальник паспортно-визового управления министерства внутренних дел. Мне уже доложили о том, что вы отдыхали после ночной смены, но я все-таки вынужден был вас побеспокоить, поскольку обстоятельства складываются так, что этот разговор нельзя откладывать на более поздние сроки. А для начала хотелось бы узнать как ваше здоровье, как работа, как семья? Нет ли каких нерешенных служебных и личных проблем?
   За шесть с лишним лет работы в ПВС я не мог припомнить случая, когда первые руководители данной службы в министерстве опускались до общения со мной по телефону. В голове почему-то промелькнула подлая мыслишка, что я в своей жизни сделал что-то не так, или генералу пришел грязный пасквиль о моей персоне. Хотя, если честно и откровенно, то не мог я припомнить ни одного существенного случая, за который последовала бы такая реакция со стороны высокого начальства. Ведь если бы что и было, генерал наверняка поручил бы разобраться во всем своим подчиненным, а не стал общаться со мной по телефону.
   Как бы там ни было, но я ответил на все поставленные генералом вопросы, и стал ожидать, что он мне скажет дальше. А дальше он почему-то стал расспрашивать о моем афганском прошлом, о том, как работалось и воевалось на чужбине. И вот тут, до меня наконец-то дошло, к чему это он клонит. На душе сразу стало муторно.
   Неужто Чечня?! Неужто опять эта грёбаная война?!
   Генерал словно прочитал мои мысли, и свой пространный разговор перевел в русло конкретики.
   - Все дело в том, что за период ведения боевых действий в Чеченской Республике была разрушена вся инфраструктура нашей службы, и её теперь придется воссоздавать буквально с нуля, начиная с подбора и расстановки новых кадров, и заканчивая восстановлением действующей и архивной документации. Объем работы предстоит выполнить огромный, а для этого потребуется не только высокая профессиональная подготовка, но и недюжинная работоспособность, а также отличное понимание складывающейся военно-политической обстановки в республике, я бы даже сказал - некая прозорливость наперед. Министр внутренних дел настаивает на том, чтобы на период восстановления правоохранительных органов Чеченской республики, туда были направлены не просто руководители конкретных служб, а такие из них, кто способен разобраться в складывающейся там обстановке, которые не дрогнут, не испугаются трудностей, которые их там ожидают. Конечно же, работать там будет не только трудно, но и крайне опасно. Именно поэтому, при рассмотрении кандидатуры на эту должность, я остановился на вас. У вас богатый опыт работы с мусульманами, а в Чечне, насколько мне известно, после трехлетнего бардака, они сейчас составляют большую часть населения. Я не имею морального права заставить вас ехать в очередную для вас горячую точку, но поймите и вы меня правильно - если я пошлю туда человека неподготовленного, никогда не сталкивающегося с особенностями работы в условиях не прекращающихся боевых действий, у меня не будет полной уверенности, что деятельность паспортных подразделений там восстановится в кратчайшие сроки. Более того, я отдаю отчет своим действиям, поскольку точно знаю, что у человека прошедшего одну войну, шансов выжить на второй, будет на порядок выше, чем у человека не воевавшего вообще. Ну вот, пожалуй, это всё, что я хотел вам сказать. Последнее слово за вами.
   Мне почему-то вспомнилась ситуация девятилетней давности, когда точно также меня обрабатывал начальник нашего УВД. Правда, тот не делал упор на моем боевом опыте, коего у меня на ту пору просто не было. Но, сценарий прежнего собеседования и нынешнего, был практически один и тот же. Генералы они и в Африке генералы, знают, как давить на психику своих подчиненных, чтобы у тех не возникло и тени сомнений в искренности ими сказанного.
   Но я прикинул в уме и другую ситуацию - откажись я от этой поездки в Чечню, наверняка туда загремит мой шеф. А он уж точно там не выживет, и его смерть потом ярмом повиснет на моей шее на всю оставшуюся жизнь. Нет, такого я не мог допустить.
   - Сколько мне отводится времени на обдумывание вашего предложения? - спросил я у Кузнецова.
   - Завтра исполняющий обязанности министра собирает руководителей всех главков и управлений министерства, и каждый руководитель должен будет доложить конкретные предложения по кандидатурам, направляемых на сорок пять суток для работы во Временном федеральном органе внутренних дел в Чеченской Республике. У вас до утра есть время обдумать мое предложение. Жду вашего звонка до десяти ноль-ноль. До свидания.
   История моей жизни, сделавшая очередной виток замысловатой спирали бытия, возвратилась к исходной точке, начав новый отсчет времени, аналогичный тому, что был ровно девять лет тому назад. Правда, на этот раз я не стал скрывать от жены о предстоящей поездке, в связи с чем, довел её до истерики. Пока она выла в соседней комнате, я на кухне без всякого аппетита глотал ужин. Нарыдавшись, и немного успокоившись, она вошла в кухню и коротко бросила:
   - Ну, и езжай в свою долбанную Чечню, экстримал, хренов! Ты хоть о детях то подумал?!
   В свою защиту, я пытался, было ей что-то возразить, но она даже слушать меня не стала, и сильно хлопнув дверью, стремглав выскочила из кухни. Я же, наскоро доужинав, уехал на работу.
   А утром следующего дня, не дожидаясь десяти часов, позвонил Кузнецову, и подтвердил свою готовность ехать в Чечню. В трубке было слышно, как генерал облегченно вздохнул, а может, мне это просто показалось. После короткой паузы он сказал:
   - В ближайшие дни ждите вызова.
  
   Руководители управлений, отделов и служб УВД, обычно обедали в так называемом Малом зале. Был рядом с общим обеденным залом нашей управленческой столовой небольшой кабинет, рассчитанный на три стола и двенадцать посадочных мест. В предпраздничные дни, когда начальника УВД навещали высокопоставленные гости в лице руководителей властных структур и силовых ведомств области, этот кабинет превращался в своеобразный банкетный зал. В такие дни доступ в него был заказан всем, за исключением отдельных счастливчиков приглашаемых генералом персонально. Лично мне, за многолетнюю службу в органах, ни разу не удалось побывать в числе оных.
   Но я о том особо и не сожалею, потому как, у этой, с виду блестящей стороны медали, была и обратная - темная сторона. Генерал Волкодав - наш новый начальник УВД, довольно часто пребывал в плохом расположении духа, и попасть ему на глаза в такой неблагоприятный момент, ничего хорошего не сулило. Вместо пожелания - "Приятного аппетита!", он мог такое сказать присутствующим в Малом зале руководителям, отчего у всех надолго пропадал этот самый аппетит. Зная об уникальной способности генерала портить всем настроение, подчиненные шли на хитрость. Одни приходили в столовую задолго до его появления, другие, наоборот, выжидали время, пока он не пообедает и не покинет помещение столовой. Но, не дай бог, если генерал застукивал своих подчиненных в столовой в неурочное время. Для них это могло закончиться гораздо хуже, нежели просто испорченный аппетит.
   Лично я в Малом зале появлялся крайне редко, обычно в те дни, когда запаздывал с обедом, и в общей столовой уже нечего было есть. Но в тот день так получилось, что когда я пришел в общую столовую, там стояла огромная очередь. Сказалось введенное казарменное положение, и все сотрудники, кто до этого обедал дома или на стороне, были вынуждены пользоваться услугами общепита. Поняв, что в очереди я простою очень долго и в итоге могу остаться ни с чем, рискнул заскочить в блатной зал. Два стола уже были заняты, и мне пришлось сесть за третий, где обычно обедал генерал. Зная о крутом нраве генерала, за тот стол практически никто не садился. Бывали исключения, когда в Малый зал заскакивал какой-нибудь офицер, и свободных мест там не оказывалось. Генерал в таких случаях проявлял милость и приглашал "счастливчика" за свой стол.
   Как не старался я в тот день перекусить побыстрее и смыться из Малого зала до появления там генерала, ничего у меня из этой затеи не вышло. Я уже приканчивал второе, когда он там объявился. Недовольно зыркнув исподлобья на присутствующих, и буркнув что-то себе под нос, он плюхнулся на стул, тут же вперившись в меня своими крысиными глазками.
   - Вы не скажете мне, товарищ заместитель начальника паспортно-визовой службы, - забасил генерал, - с каких это пор, министр внутренних дел стал посылать персональные вызовы сотрудникам низовых подразделений? Вы что, ему кумом, сватом, братом доводитесь, что он вам уделяет такое пристальное внимание?
   - Не понял, товарищ генерал? - растерялся я.
   - А что тут не понять, - криво усмехнулся Волкодав. - Вы, после того как сейчас пообедаете, загляните-ка к шифровальщикам, да почитайте, что он там вам написал. Ну, я понимаю, что министр подписывает указания, когда в командировку посылают сводный отряд УВД, но чтобы он давал такое распоряжение по конкретному сотруднику, убей Бог, не припомню.
   Последние слова генерала, наверняка были рассчитаны не на меня, а на сидящую в столовой публику, с открытыми ртами слушающую, о чем он глаголит. Я же не стал поддерживать дальнейший разговор, и сделал вид, что все сказанное начальником УВД для меня самого было неожиданной новостью. И уж тем более, я не стал распространяться о состоявшемся у меня накануне разговоре с Кузнецовым, поскольку отлично знал, что Волкодав крайне ревностно относился к тому, что его подчиненные позволяют себе прямое общение с министерским руководством, не ставя его об этом в известность.
   После обеда сходил к шифровальщикам, и те ознакомили с текстом шифровки, где за подписью исполняющего обязанности министра внутренних дел Абрамова Е.А., мне предписывалось прибыть не позднее 1 марта 1995 года в село Знаменское, Чеченской Республики, в распоряжение руководителя Временного федерального органа внутренних дел. При себе надлежало иметь табельное оружие и сухой паек на трое суток.
   Я машинально посчитал в уме, сколько дней осталось до первого весеннего дня, когда я должен был выполнить приказ министра и появиться в Чечне.
   В моем распоряжении оставалось ровно шесть суток.
Оценка: 7.31*16  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023