ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Воронин Анатолий Яковлевич
Глава 6. Ба-а, знакомые все лица!

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.36*8  Ваша оценка:

   Глава 6. Ба-а, знакомые все лица!
  
   24 февраля была пятница. И хоть говорят что понедельник - день тяжелый, пятницы тоже бывают не легче. После выпитого накануне спиртного голова была не совсем в порядке. По возвращению со дня рождения, я позволил себе усугубить еще немного и дома. Жена, как могла, тоже составила мне компанию. И вот теперь организм требовал похмельной дозы, дабы привести себя в более, менее нормальное состояние. У моего шефа, по всей видимости, накануне вечером тоже было с кем отметить праздник, и он пребывал в аналогичном состоянии. Не знаю, кому из нас первому пришла мысль "подлечиться", но минут через десять, мы приступили к процедуре самолечения путем внутреннего возлияния, предусмотрительно закрыв изнутри дверь его кабинета.
   "Лечиться" вдвоем нам суждено было не долго. Несколько телефонных звонков поступивших из внешнего мира, и вот уже кабинет шефа напоминает растревоженный улей. Многовато же "больных" оказалось в эти утренние часы. Среди них был и тот самый зам по кадрам, у которого я накануне подписывал распоряжение о моей командировке, и самый главный доктор нашего УВД - начальник мед отдела Соловьев, и многие, многие другие ответственные работники управления. А народ все прибывал и прибывал, и ближе к обеду не было уже свободных стульев, чтобы гости могли разместиться за двумя сдвинутым друг с другом столами. Дым стоял коромыслом, шум, гам. Я напомнил присутствующим о том, что на следующей неделе уезжаю в командировку в Чечню. Для многих из них это было новостью, о которой они совершенно ничего не знали, и они стали расспрашивать, мол, за какие такие грехи меня вновь усылают на очередную войну. Попытался, было что-то им объяснить, но ничего путного в голову не приходило. Высокопарные слова о патриотизме в тот момент застряли в горле - не та публика, однако, чтобы говорить им о подобных вещах. Не поймут - Азия!
   Как бы там ни было, но мне пришлось бежать за литром водки, дабы обмыть мою командировку, с тем, чтобы посадка в Грозном у меня была мягкая. Кстати, когда пили за эту самую "посадку", кто-то из присутствующих поинтересовался у меня, каким транспортом я буду добираться до места назначения. Ответил, что мол, пока еще не решил окончательно, на что присутствующие резонно заметили, что я весьма легкомысленно отношусь к этой проблеме, потому как поезда в сторону Чечни давно не ходят из нашего города. Самолетом туда тоже никак не добраться, поскольку они еще с прошлого года туда не летают. Остается вариант с автобусом, но и он из Астрахани ходит только до Ставрополя, а ходит ли в данный момент маршрутный автобус из Ставрополя в Чечню, никто из присутствующих припомнить не мог.
   Блин, а ведь и действительно, как я мог упустить из головы этот немаловажный момент. Зам по кадрам порекомендовал созвониться с ПВУ, и поинтересоваться у своего московского руководства, какой они видят выход из сложившейся ситуации. Не откладывая в долгий ящик, позвонил в приемную Кузнецова прямо с телефона шефа, и когда в трубке послышался гудок вызова, пришлось цыкнуть на галдящую вокруг меня публику, с тем, чтобы генерал ненароком не услышал пьяного базара творившегося в кабинете начальника астраханской паспортно-визовой службы.
   По всей видимости, в Москве работали такие же смертные люди, как и те, что сидели сейчас в прокуренном кабинете шефа, и для них ничто не было чуждым, в том числе и возможность пропустить одну другую рюмку в тесном кругу друзей. Секретарша генерала сообщила, что патрон в данный момент находится на выезде, а когда узнала причину моего звонка, тут же переключила на телефон какого-то клерка, отвечающего за оформление командировочных документов сотрудникам ПВУ. Но и он не смог мне ответить ничего внятного, поскольку за организацию служебных выездов в Чечню в министерстве отвечало совершенно другое ведомство. Пообещал во всем разобраться и позвонить в понедельник утром.
   И на том спасибо. На крайний случай, если у меня не останется совершенно никаких вариантов, придется ехать в командировку на своем "жигуленке". Эту мысль я тут же озвучил присутствующим, на что зам по кадрам поинтересовался, все ли у меня в порядке с головой. Если честно говорить, то я и сам потом представил как еду по чеченской дороге на персональной легковушке, а вокруг меня рвутся бомбы и снаряды. Действительно, вариант не самый лучший.
   Воспользовавшись небольшим перерывом в процессе коллективной пьянки, я быстро сбегал в ФИНО и получил в кассе свои командировочные. Сумма вышла весьма приличная. За предстоящие сорок пять суток командировки мне выплатили зарплату в трехкратном размере, командировочные расходы оплатили тоже с учетом трехкратного увеличения, и кроме всего прочего, выплатили материальную помощь в размере двух месячных окладов. В итоге вышло больше трех миллионов, и с их помощью я теперь мог заткнуть имеющуюся в семейном бюджете дыру, которая с каждым месяцем стабильно увеличивалась в размерах.
   На радостях прикупил еще литр водки и кое-что из закуски. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Гулять, так гулять! Кто знает, вернусь ли я живым и невредимым с очередной войны, и вполне возможно, что это застолье в кругу друзей и знакомых будет одним их самых последних в моей жизни. Чего же тогда жалеть эти бумажные деньги, если потом я не смогу ими распорядиться? Гуляй банда, ешь опилки, я директор лесопилки!
   Весьма смутно помню, как вечером того дня оказался дома. Сунув жене пачку денег, и буркнув, что третью часть из них возьму с собой в Чечню, а остальной суммой она может распоряжаться по собственному усмотрению, тут же завалился спать.
   Выходные дни провели в походах по магазинам и родственникам. Прикупили кое-что их вещей для детей. Сын за последний год здорово подрос и уже не влезал ни в одни брюки. Да и о дочери, обучавшейся в выпускном классе, тоже следовало подумать. Одним словом, к концу наших походов от оставленной для жены суммы не осталось и половины. Съездили к теще, побывали у моей матери. Последняя напомнила, чтобы я не забыл прихватить с собой в командировку молитву, которую она дала мне перед поездкой в Афганистан.
   В понедельник из Москвы позвонил тот самый клерк, который сообщил, что ближайшее отправление группы сотрудников МВД в Моздок запланировано на десятое марта. Вылет военно-транспортным самолетом с аэродрома в Чкаловском. Меня это вариант никак не устраивал, поскольку я не смог бы тогда появиться в Знаменской в указанный в распоряжении министра срок. Министерский клерк согласился с моими доводами, но тут же порекомендовал изыскать любую другую возможность, но в пункте назначения оказаться вовремя.
   И вот тут-то я заметался. Обзвонил все известные мне транспортные предприятия, автоколонны и фирмы, занимающиеся междугородними перевозками людей и грузов. В тот момент я готов был ехать как угодно, и на чем угодно, хоть на попутной фуре, хоть автостопом, лишь бы вовремя оказаться в станице Знаменской - районном центре Надтеречного района Чеченской Республики, где размещался штаб Временного органа внутренних дел МВД России. У меня не было никакого желания объясняться потом с нашим начальником УВД, после того как ему накапают сверху о моем отсутствии на ППД. Не дай Бог в дезертиры запишет, тогда пиши, пропало.
   Своей проблемой я поделился с Виктором Масловым, начальником отделения нашего отдела. Это был еще тот прохиндей, долгое время проработавший в ГАИ, а потом в хозяйственной службе Астраханской школы милиции. Уж кто-кто, а он лучше всех из сотрудников ПВС ориентировался в таких, не совсем простых житейских ситуациях, и наверняка мог присоветовать что-нибудь дельное.
   В паспортный отдел Виктор пришел незадолго до меня. Когда я с ним познакомился немного поближе, он откровенно рассказал о причине своего преждевременного ухода из ГАИ. Майорских должностей там было немного, и так уж повелось, что если сотрудник получал первую большую звезду, он старался в самое кратчайшее время перевестись куда угодно, но только подальше от ГАИ. Весь фокус крылся в том, что претендентов на майорские пагоны в ГАИ было в несколько раз больше, чем самих майорских должностей. Именно по этой причине офицеров в звании капитана в областной ГАИ и двух батальонах ДПС было намного больше, чем в других службах и подразделениях УВД, и отдельные сотрудники ГАИ перехаживали в капитанах два, а то и три срока. Отсюда и исходили все проблемы для майоров. Если кто-то из них собирался, не покидая занимаемой должности дослужиться до подполковничьих погон, на него тут же начинали строчить доносы во все инстанции, обвиняя во взяточничестве, в профнепригодности, в порочных связях с женщинами и прочих смертных грехах. В итоге, на карьере такого майора можно было ставить жирный крест.
   В феврале 1989 года, уже работая в паспортном отделе, Виктор принимал самое активное участие в задержании особо-опасного преступника. Будучи уроженцем Лиманского района Астраханской области, он довольно часто бывал у своих родичей, и практически знал всех председателей рыболовецких колхозов, предпринимателей и просто зажиточных селян.
   В конце января 1989 году одного из его закадычных друзей убили. Зверски убили, перерезав горло ножом. В преступлении сразу же заподозрили чеченца, долгое время жившего по соседству с убитым. Ясен был и мотив - чеченец задолжал крупную сумму потерпевшему, но долг отдавать не спешил. Именно на день трагической гибели предпринимателя и была назначена встреча, на которую чеченец должен был принести деньги.
   Чеченца по месту жительства не нашли, а его жена заявила, что он уехал к родственникам в Чечню. В процессе её допроса выяснилось, что муж поехал в гости к брату, проживающему в Чечен-Ауле. Жена подробно описала то место, где в селе стоял дом брата.
   Когда стали выяснять, кто из сотрудников милиции знает убийцу в лицо, оказалось, что Виктор неоднократно видел его в доме погибшего друга, и мог свободно опознать, независимо от того во что тот будет одет, и какую бороду или усы он себе отрастит. Кроме того, за годы работы в школе милиции Виктор перезнакомился со многими курсантами, обучавшихся по направлениям министерств внутренних дел Северо-Кавказских республик. Они давно уже были офицерами и занимали весьма не плохие должности. В случае чего, их помощь могла оказаться как нельзя кстати.
   Еще перед выездом оперативной группы в Чечню, Виктор встретился со своими бывшими коллегами по совместной работе в ГАИ, и выклянчил у них несколько комплектов ранее изъятых номерных знаков, выданных владельцам автомашин на территории других регионов Советского союза, в том числе: в Чеченской Республике и Дагестане. Кто знает, в какой ситуации придется еще побывать, но излишняя предосторожность не повредит делу.
   Выехали рано утром на двух машинах - автобусе ПАЗ и "Волге" начальника уголовного розыска. Чеченскую милицию решили не посвящать в суть проводимых оперативно-розыскных мероприятий, из-за боязни преждевременной утечки информации. Возглавил оперативную группу сам начальник астраханского уголовного розыска, полковник Юрий Салтыков. На окраину села добрались уже затемно, и еще на подъезде к нему "Волгу" решили оставить вместе с водителем и одним опером в придорожных кустах, дабы не светить её перед местными жителями.
   Задержание подозреваемого произошло настолько стремительно, что никто из родственников убийцы не мог понять происходящего. Пока его брат бегал по селу и поднимал односельчан, для того чтобы отбить родственника у астраханских милиционеров, автобус с милиционерами и задержанным преступником покинул пределы населенного пункта. За это время убийца уже успел сознаться в совершенном злодеянии, и надеялся только на то, что сможет откупиться от оперов, или, на крайний случай, его выручат его из этой дерьмовой ситуации многочисленные родственники.
   При выезде из села связанного по рукам и ногам преступника спрятали в багажник "Волги", предварительно засунув ему в рот кляп, и на полной скорости рванули в сторону Грозного. Ещё до этого, когда "Волга" стояла в кустах, водитель перевесил номера на машине, заменив астраханские номерные знаки на чеченские. Доехав до ближайшей развилки, машины поехали по разным дорогам - автобус, по трассе в сторону Грозного, а "Волга", по объездной дороге в сторону Аргуна.
   На подъезде к Грозному их уже ожидали. На посту ГАИ стояли две иномарки с гражданскими людьми, при оружии, и две патрульные милицейские автомашины. Под прицелом автоматов чеченские милиционеры вызвали из автобуса старшего группы и предложили Салтыкову выдать заложника, которого астраханские милиционеры незаконно захватили в селе Чечен-Аул. Полковник сделал удивленную физиономию, мол, какой такой заложник, ничего не знаем, никого не захватывали, а ездили на задержание подозреваемого, но того не оказалось дома, а сейчас едем в Министерство внутренних дел Чеченской республики просить содействия в поимке убийцы.
   Он отлично понимал, что дезинформацию о захвате заложника выдали родственники убийцы, когда поняли, что не смогут перехватить машину, вывезшую его из села. Теперь, только от его самообладания зависело, как долго удастся потянуть время, пока "Волга" с преступником не покинет пределы Чечни.
   Чеченские опера попытались, было проверить автобус, но водитель закрыл дверь буквально перед их носами, а сидевшие до этого астраханские оперативники встали возле окон, демонстративно показывая имевшееся при них автоматическое оружие. Чеченцам ничего не оставалось, как вступить в переговоры с Салтыковым. Тот еще минут двадцать рассказывал им байку о том, как неудачно сложилась тщательно спланированная операция по задержанию подозреваемого в убийстве человека. По всему было видно, что чеченцы не верят ни одному его слову, и вновь потребовали допустить их к осмотру автобуса. Салтыков согласился это сделать, но при одном условии, что осмотр будет осуществляться в Грозном, на территории одного из районных отделов внутренних дел, а еще лучше, если это произойдет во дворе самого министерства. Чеченские опера несколько минут созванивались со своим вышестоящим начальством, и только после того как оно дало добро на то, чтобы согласиться с условиями поставленными Салтыковым, автобус под охраной трех чеченских автомашин, тронулся в сторону Грозного.
   Осмотр проводился во дворе Октябрьского РОВД. Сначала астраханские милиционеры, не спеша, вышли из автобуса, не забыв прихватить с собой все оружие, и только после этого чеченцам было позволено войти внутрь его салона. Надо было видеть их физиономии в тот момент. Они наверняка были уверены в том, что разыскиваемый человек находился в автобусе, и каково же было их разочарование, когда они там никого и ничего не обнаружили.
   Больше всего злорадствовал Салтыков. Он припомнил и академию МВД, которую закончил с отличием, и свою лысую голову, и полковничьи погоны. И все это только ради того, чтобы уличить чеченских стражей правопорядка в том, что их методы работы находятся на уровне каменного века, если они верят подлому навету со стороны родственников разыскиваемого убийцы, а не ему. Между делом он пригрозил доложить о произошедшем инциденте в Москву, чем окончательно вогнал чеченских оперов в ступор. Хоть как-то загладить свою вину, те предложили поужинать вместе в местном кафе, но Салтыков с высоким чувством самоуважения от ужина отказался, но попросил организовать милицейское сопровождение автобуса до границы республики. На дворе ночь, и кто знает, что еще взбредет в буйные головы родственникам убийцы.
   А в это самое время, "Волга" с восседавшим на переднем сиденье Виктором Масловым, неслась по территории Дагестана, а, стоящие на стационарных постах ГАИ дагестанские милиционеры, отдавали честь вслед автомобилю блатного черного цвета, с не менее блатными дагестанскими номерами. Им было и невдомек, что на заднем сиденье "Волги", зажатый с двух сторон операми, сидел скованный наручниками особо-опасный преступник.
   Вот на такого человека, с которым бок о бок проработал шесть с половиной лет, и возлагал я свои последние надежды. Если и он мне не поможет с выездом в Чечню, то никто другой уж точно ничем не сможет помочь, поскольку было уже двадцать седьмое февраля, и до моего появления в Чечне оставалось всего лишь двое суток.
   Узнав о моей проблеме, Виктор тут же созвонился с кем-то по телефону, и через минуту сообщил, что после обеда к нему придет нужный человек, который пообещал все уладить.
   Этим человеком оказался Ваха Мусаев - астраханский бизнесмен, чеченец по национальности, в прошлом житель Грозного, но давно осевший на жительство в нашем волжском городе. Являясь заместителем руководителя Представительства Ичкерии, он представлял интересы всех проживавших в городе чеченцев в местных органах исполнительной власти. Одним словом, действительно очень даже нужный человек.
   Я заново пересказал ему свою проблему, на что Ваха заверил, что она решаема, и тут же спросил у меня:
   - А вы не побоитесь ехать в Чечню с двумя чеченцами?
   В тот момент я был согласен на все что угодно, хоть на черта с рогами, лишь бы он доставил меня к месту назначения, и поэтому моим ответом на его вопрос был кивок головы.
   - Они ещё позавчера проездом оказались в Астрахани, а вчера заходили в наше Представительство, и интересовались, не надо ли иметь при себе каких-либо специальных документов, по которым разрешается въезд в зону вооруженного конфликта. Я им сказал, что никаких таких документов не требуется, по крайней мере, в нашем Представительстве об этом ничего не известно. Но, окажись на их месте, я не стал бы рисковать и дождался пока в Грозном обстановка не нормализуется окончательно.
   - А что им надо в Грозном? - поинтересовался я.
   - Да ничего особенного, просто хотят выяснить, уцелели ли их дома, и можно ли возвращаться туда их семьям. Боятся, что пока за домами нет присмотра, любители до чужого добра растащат последнее уцелевшее имущество.
   - Сейчас не о шмотках надо думать, а о том, как самим уцелеть во всей этой катавасии, и не остаться без головы, - с иронией заметил я.
   - Ну, тут как посмотреть, одни о жизни думают, другие о шмотках. Кстати, забыл совсем сказать - один из этих чеченцев совсем недавно освободился из мест заключения.
   Меня это известие несколько покоробило. Представил вдруг, как этот зэчара трескает меня втихаря по голове монтировкой, после чего, забрав пистолет, стреляет из него в меня, и вместе с братом утаскивают труп куда-нибудь в лесопосадку. Такое развитие событий меня никак не устраивало, и я собрался, уж было отказаться от Вахиного предложения, но вместо этого машинально ответил:
   - Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
   Ваха только рассмеялся.
   В конце нашей встречи он надиктовал мне список знакомых ему чеченцев, которые могли мне пригодиться на тот случай, если, находясь в Чечне, я ненароком влечу в какую-нибудь неприятную историю. Ну, например, попаду в плен к боевикам. В таком случае следовало требовать с ними встречи, на которой сообщить о том, что я знаком с ним, то есть - с Вахой.
   В тот момент я не мог даже представить себе такую ситуацию, но, тем не менее, список спрятал во внутренний карман кителя. Позже, через своего подсоветного, я наведу справки о тех людях. Один из них с 1993 года жил в Москве и имел там свой бизнес, а остальные ходили в полевых командирах у Дудаева, и воевали против федеральных войск. Веселенькую, однако, компанию подогнал мне Ваха.
   Уже уходя, Ваха сказал, что в течение ближайшего часа найдет тех чеченцев, что едут в Грозный, и обязательно пришлет их ко мне. А как быть дальше, решать мне самому.
   Примерно в пять вечера в дверь моего кабинета сильно постучали. Многочисленные посетители и раньше, таким простым способом сообщали о своем намерении войти в кабинет, но делали это как-то аккуратно, едва слышно.
   - Открыто! Заходите! - крикнул я.
   Сначала резко распахнулась дверь, потом в проеме показалась чья-то рука и рукав дубленки, а затем и сама дубленка. И только после этого я увидел улыбающуюся физиономию... Умара.
  
  
Оценка: 5.36*8  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023