ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Воронин Анатолий Яковлевич
Люська-террористка

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.23*15  Ваша оценка:

Люська-террористка

  
   Эта сука появилась в советническом городке словно ниоткуда. Однажды рано утром царандоевские советники услышали под дверями своей виллы какой-то скулеж. Комната Саши Васильева была ближе всех к входной двери, и этот скулеж поднял его с кровати самым первым.
   Буквально через минуту радостный Саша поднял с постелей и остальных жильцов тринадцатой виллы. В руках он держал небольшого лохматого кутенка, порода которого ни у кого не могла вызывать никаких сомнений - чистопородный "дворянин". Отжимаясь передними и болтая задними лапками, кутенок пытался выкарабкаться из цепких рук новоявленного хозяина, но когда понял, что это ему сделать не удастся, начал громко скулить. Советники дружно оттянули на "мучителя", и он выпустил кутенка из рук.
   Сделав пару шажков, кутенок расставил задние лапы в стороны, и надул небольшую лужицу.
   - Сучка, - констатировал Мыкола-бедоносец.
   - О-о! Первая баба в нашем, сугубо мужском обществе, - вторил ему Юра Беспалов. - Только если что, мне ее в номер и духом не надь. Житья своим лаем не даст, да и хату загадит.
   И стали советники решать, как им поступить с найденышем.
   Ничего путного не придумали, и для начала решили оставить кутька на общей веранде. Пусть посидит там, пока те будут находиться в городе у своих подсоветных. Приедут с работы, тогда и решат, что с псиной делать дальше.
   Как решили, так и сделали. Заперли кутенка на застекленной веранде. Туда же поставили миску с водой, а во вторую миску наложили тушенки.
   О том, что в "тринадцатой" появилась собака, к обеду знал практически весь городок. Советники даже не подумали про то, что при наглухо закрытых дверях и окнах, температура воздуха на веранде достигает таких пределов, что сие, замкнутое пространство, можно запросто использовать в качестве парилки. Очумевший от жары щенок поднял такой истошный визг, который было слышно на дальних подступах к вилле царандоевских советников.
   Первым с работы вернулся Мыкола-бедоносец. Он то и стал объектом жесткой критики со стороны жильцов соседней виллы. Технари обвинили его, а стало быть, в его лице, всех жильцов "тринадцатой", в издевательстве над бедным животным. Поймав на слове заступников-"гринписовцев", Мыкола с превеликим удовольствием сбагрил им кутенка.
   Вернувшись домой и не обнаружив щенка на месте, советники едва не побили Мыколу. Но когда узнали от него причину проявленной "щедрости", и увидели, сколько куч наложил щенок на веранде, хором согласились, что Мыкола поступил весьма мудро.
   А сука, так и прижилась у технарей. Они нарекли ее человечьим именем - Люська, на которое она охотно откликалась. Из досок от снарядных ящиков, технари соорудили небольшую конуру, которую Люська обжила в тот же день. По поводу её "прописки", новые её хозяева в тот же день устроили шикарный сабантуй, не забыв пригласить на него и крестных родителей, то бишь - жильцов "тринадцатой".
   "Прописка" удалась на славу. К тому времени, очень даже кстати, подоспела пятидесятиградусная Дона, фирменный напиток "тринадцатой", про который были наслышаны многие посвященные, и нужен был только повод, для дегустации свежей партии фирменной самогонки. Что, собственно говоря, и было сделано.
   Люська жила без забот. Жратвы в ее миске всегда было навалом, внимание со стороны технарей - постоянное. Как сыр в масле купалась. Да и росла она не по дням, а по часам. Через несколько месяцев, то была уже довольно взрослая собака, рьяно охранявшая от непрошенных визитеров не только хозяйскую виллу, но и небольшой огородик при ней. Куда шли технари, туда же семенила и Люська. Они в кино, значит, и Люська где-то рядом, между ног ошивается. Технари в бассейн - и Люська тут как тут - бегает вдоль воды, радостно облаивая плавающих в бассейне людей. Даже когда в городке проходили общие торжественные мероприятия, Люська сидела где-нибудь в укромном месте красного уголка, подле ног одного из технарей, внимательно прислушиваясь ко всему тому, о чем говорили выступающие ораторы.
   В городке к Люське все быстро привыкли, как привыкают к всеобщему любимцу, некоемому талисману удачи. Считалось, что если ты едешь на боевые, то тебе необходимо подойти к Люське, погладить ее по загривку и дать самый лакомый кусочек чего-нибудь вкусненького. После этого, можно было и не думать о том, что тебя ждет там, в "зеленке". По возвращению с операции все вновь спешили к Люське, и прежний ритуал, как знак уважения и благодарности, повторялся заново.
   Вот, так и жили - люди и собака.
   Но, пришло время, и Люська стала девушкой.
   О том, что это событие произошло, все узнали по кобелю Максимычу, который, будучи прикованным к двери виллы царандоевского советника по политической работе (кстати, по отчеству тот тоже величался Максимовичем), не находил себе места, когда Люська пробегала мимо его будки, построенной в чреве сгоревшего бронетранспортера.
   Полушутя, полувсерьез, мужики стали поговаривать о том, как выдать Люську замуж за Максимыча. Для хохмы устроили смотрины и сватовство. Но Люська напрочь отвергла Максимыча, чем повергла того в депрессивное состояние.
   Других собак в городке на ту пору не было, да и, собственно говоря, не приживались они там. Как только щенки набирали вес, все они становились жертвами противопехотных мин, расставленных по всему периметру городка. Колючая проволока, ограждавшая минные поля от непрошенного вторжения на их территорию подвыпивших советников и переводчиков, для собак не была преградой, а растущая там буйная зелень, словно магнитом тянула к себе бродячих афганских собак, ищущих временное пристанище у добродушных шурави.
   То ли оттого, что уходящие на боевые операции советники чересчур откровенно разговаривали с Люськой, доверяя ей самое сокровенное о своих похождениях в "зеленке", то ли оттого, что она оказалась чересчур умной собакой, но она тоже решила сделать свой задел в общее дело борьбы с душманами. Бегая по всему городку, она везде оставляла свои "метки", чем вызвала буйное сексуальное помешательство у местных шакалов, стаями рыскавших в "зеленке", вплотную примыкавшей к Ооновскому городку. Чуя запах молодой суки, они искали любую лазейку, любую дыру в каменном заборе, огораживающем территорию городка.
   И на Ооновский городок свалилась очередная напасть. Дежурный по городку замотался, бегая вместе с нарядом по каждому взрыву на минном поле. За сутки, как минимум, подрывалось до десятка шакалов. Вонь от гниющих на минном поле останков животных, по всей округе неслась неимоверная.
   То был какой-то мрак. Уже всерьез начали подумывать о том, куда на время течки завезти Люську-террористку. Еще несколько дней ее упорной борьбы с душманскими шакалами, и городок останется без минных полей. Тогда самим постояльцам городка придется не сладко. А ну как вражины вздумают напасть темной ночью на сонных шурави?
   Но, вся эта собачья история завершилась сама собой, без вмешательства посторонних.
   Однажды ночью, мимо часового, стоявшего у главных ворот городка, пробежал матерый шакал. Кто знает, может быть, это был вожак той самой шакальей стаи, которой Люська принесла такой существенный урон.
   Вожак оказался много хитрее. Он не пошел на случку с Люськой через минное поле, а решил действовать напролом.
   Спящие в ту пору советники даже и не догадывались о том, как разыграется, и, самое главное, чем закончится скоротечная любовная история Люськи и вожака.
   Взрыв противопехотной мины не поднял их с кроватей. За последнее время этих ночных взрывов было столько, что к ним все привыкли.
   Каждый подумал, что еще один неудачливый горе-любовник, душманский шакал-разминер, стараниями Люськи-террористки нашел свой конец на минном поле.
   Но что это за надрывный плач? Шакалы так не плачут. Их внутриутробное завывание было хорошо знакомо всем советникам. То было что-то совсем иное. Словно молодая девушка оплакивала погибшего возлюбленного, прощаясь с ним навсегда.
   Плач разбудил практически всех жителей Ооновского городка. И, в первую очередь, жильцов тринадцатой виллы, поскольку, он доносился откуда-то с задов импровизированного огорода возле их виллы.
   В предрассветных сумерках они рассмотрели, что на минном поле лежит бездыханное тело огромного шакала, у которого взрывом мины оторвало передние лапы, и вырвало все внутренности. Рядом с ним лежала Люська, которой осколками мины перебило задние лапы. Она пыталась приподняться на передних лапах, но каждая такая попытка заканчивалась неудачей. Один из технарей, выскочивший на улицу с автоматом, вскинул свой АКМ и со словами: "Прости Люсёк", - всадил в нее несколько пуль.
   Плач прекратился.
   По виллам все расходились молча, словно только что потеряли своего самого близкого друга.
   А вечером того же дня, технари пригласили соседей на Люськины поминки. Как и положено в таких случаях, подняли за неё третий тост.
   Расчувствовавшийся старший технарь - Петрович, он же, самый главный Люськин хозяин, после принятия изрядной дозы самогона, философски изрек:
   - Это ж надо, до чего умное животное! Ценой ссобственной жизни заманила душманского шакала на минное поле. Эх! Люська, Люська!
   Скупые мужские слезы бежали по скуластому лицу Петровича, капая с кончика носа в зажатый в руке граненый стакан с первачом...
   Пьяный Петрович искренне верил в то, что его Люська заманивала шакалов на минное поле, чем искусственно снижала их душманское поголовье. Верил он и в то, что хитрый и коварный вожак, вероломно вторгшийся в советнический городок, попытался лишить Люську девственности, а она, спасаясь от ненавистного насильника, специально забежала на минное поле, чем предрешила его и свою судьбу.
   Доводы пьяного Петровича были мало убедительными. Все понимали, что обыденная жизнь намного прозаичней - ну, захотелось сучке трахаться, вот она и бегала по городку в поисках кобеля. А сохранившийся на ту пору в живых немец-полукровок Максимыч, для нее был великоват, потому его вязка с Люськой и не задалась. Да и плакала Люська перед своей смертью, видимо, не от любви к шакалу, а просто от боли.
   Так уж принято, что на похоронах и поминках о покойнике говорят только хорошее, или вообще ничего не говорят. Вот и советники, присутствующие на том поминальном ужине по безвременно погибшей Люське, только кивали головами, в знак согласия с Петровичем. Да и разве могли они спорить с ним, по поводу того, что он просто заблуждается в искренности Люськиных собачьих намерений.
   Тем более, что поминки по ней действительно задались на славу. Петрович раскрутился по полной программе, и халявной самогонки в тот вечер, присутствующими было выпито - море.
  
Оценка: 5.23*15  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023