В 1958 году, обучаясь в одном из астраханских техникумов, оказался он на сельскохозяйственной практике в колхозе. Была в ту пору такая "мода", когда студентов первого и второго курсов обучения, в добровольно - принудительном порядке, перед началом учебного года отправляли в колхозы и совхозы, с тем, чтобы оказать посильную помощь труженикам села в сборе выращенного ими урожая. В частности, студенты астраханских ВУЗов и учащиеся техникумов "практиковались" на сборе арбузов и помидоров. Дармовая рабочая сила устраивала всех, особливо председателей колхозов, которые вовсю эксплуатировали молодняк, отделываясь кормежкой на полевом стане. Естественно, никакого практического опыта от таких "практик", будущие специалисты не приобретали, но это, собственно говоря, никого и не волновало.
Так вот, оказался Серега на таком полевом стане, а там, среди "тружеников села", затесался человек, за плечами которого было почти десять лет отсидки в местах не столь отдаленных, за совершенные им кражи и грабежи. Единственное, что он умел "квалифицированно" делать в своей беспутной жизни, так это татуировки. Он-то и сделал Сергею первую "татушку" на пальцах правой руки, которая изображала дату его рождения. Правда, последнюю цифру татуировки "мастер" изобразил в виде знака вопроса, объяснив это тем, что в преступном мире не принято указывать реальную дату своего рождения, дабы не облегчать работу "мусорам".
Сергея доводы "мастера" заинтересовали, и он решил выудить из него более подробную информацию, причем, не только о татуировках, но и в целом за обычаи и порядки царящие в блатном мире. Тот, в свою очередь, объясняя "студенту" значение той или иной татуировки на разных частях тела человека, демонстрировал их на собственном теле. А их у него было больше чем предостаточно. Оказалось, что "учитель" еще с малолетства получил свой первый срок, и трижды побывал в заключении, о чем свидетельствовали три купола христианского собора, рисунок которого красовался на его спине. Обилие перстней наколотых на пальцах обеих рук, картежных мастей, отдельных слов, истинное значение которых расшифровывалось по буквам, крестов, обнаженных женщин, чертей, кинжалов, змей и прочей воровской "татушной" атрибутики, впечатлило Сергея.
Но больше всего его заинтересовали наколки с портретами Ленина и Сталина по обе стороны волосатой груди бывшего зека. Объясняя их значение, тот заявил, что владельцу таких татуировок не страшна "вышка", поскольку тюремщики не станут стрелять в портреты своих вождей.
Говорят же в народе - "С кем поведешься, от того и наберешься". Вот и Сергей, наслушавшись всех этих разговоров о воровской романтике, загорелся понаделать себе аналогичные татуировки. Но "учитель" остудил его пыл, заявив, что наличие воровских татуировок на теле человека, должно соответствовать тому, что они обозначают. И если он наколет фуфлыжную татуировку, то неровен тот день и час, когда ему придется держать ответ перед блатными. А они, дешевых фраерков, ох как не любят.
Не послушался Сергей своего гуру, и уже через год на его кожном покрове красовались несколько татуировок свидетельствующих о воровском прошлом их владельца. Делая их, Сергей придумывал легенды о своих похождениях по "зонам", "крыткам" и "пересылкам". Сведения эти, он черпал из рассказов своего "учителя", а также из разговоров бывших зеков, с которыми ему доводилось общаться при посещении пивнушек и разного рода забегаловок.
После окончания учебы в техникуме, Сергея призвали на службу в армию. При прохождении призывной комиссии, сидевший там представитель милиции поинтересовался у него насчет судимости, но Сергей пояснил, что судимости у него нет, а что касаемо татуировок, то это всего лишь ошибки молодости. Тем не менее, клерки из военкомата не стали рисковать, и от греха подальше, отправили "меченого" призывника служить в стройбат.
Там-то, он и оторвался по полной программе. Не в смысле совершения трудовых и боевых подвигов, а в нанесении на тело очередных "татушек". Как-то раз, прямо перед строем сослуживцев, его "поимел" капитан - командир роты. В ответ на это, он попросил одного из сослуживцев наколоть на плечах полковничьи погоны. Когда об этом стало известно ротному, "полковник" на десять суток угодил на гауптвахту.
Обиделся Сергей, и в отместку ротному, самостоятельно сделал еще одну татуировку, выколов на запястье левой руки слово "СЛОН". Смысл этого закодированного словосочетания имел несколько толкований, но Сергею больше нравилось одно из них: "С детства лишь одни несчастья".
А через месяц Сергей вновь угодил на "губу". На этот раз за "самоход", где его отловил гарнизонный патруль. Вот там - на "губе" он и познакомился с парнем, по молодости жившим в Китае. Его папашка был каким-то крупным специалистом в области строительства, которого советское правительство направило в КНР строить тамошний коммунизм. По возвращению на родину, сокамерник спутался с дурной компанией, и однажды, вместе с дружками, обчистил карманы подвыпившего прохожего. Суд учел, что парень был несовершеннолетним, и назначил ему условный срок. Но этого было вполне достаточно, чтобы при призыве на срочную службу в армию, направление в строевые воинские части ему было противопоказано, и угодил он в стройбат. В ту самую часть, где служил Сергей.
После освобождения с "губы", они сдружились. Выяснилось, что Алексей - так звали сослуживца, довольно сносно рисует дружеские шаржи "дедам" в их дембельских альбомах. Пока жил с родителями в Китае, научился рисовать портрет "Великого кормчего". В подтверждение своего таланта, он буквально за одну минуту нарисовал портрет Мао Цзэдуна. Сергею этот рисунок понравился, и он попросил Алексея перенести портрет ему на грудь в виде татуировки.
Наколку делали втихаря от сослуживцев и уж тем более от офицеров части, когда в одну из ночей вместе оказались в наряде по кухне. В антисанитарных условиях, используя обычную иголку, привязанную к спичке, макая её в пузырек с тушью, которой Алексей оформлял агитационные материалы для Ленинской комнаты, портрет Мао оказался на теле Сергея. А на третий день у него поднялась температура, и угодил он в военный госпиталь. Устанавливая причину заболевания, врачи обратили внимание на сильно покрасневшую кожу на теле больного, в том самом месте, где красовалась новая наколка.
Занесенная инфекция для любителя "татушек" не прошла даром, и если бы не экстренные меры принятые медиками, то он запросто мог загнуться от заражения крови. Однако, на этот раз все обошлось благополучно, но проваляться на больничной койке ему пришлось почти три недели. А когда вернулся в часть, то тут же оказался на гауптвахте. На этот раз, срок отбывания наказания ему назначил командир воинской части.
После демобилизации Сергей не спешил трудоустраиваться. Прослышал, что в городе недобор абитуриентов в гидромелиоративном техникуме, готовящем квалифицированных специалистов, в том числе, для строительной отрасли. Подал документы в приемную комиссию, и без особого труда поступил на учебу, несмотря на то, что больше "трояков" на вступительных экзаменах он не получил. Конечно же, не последнюю роль в том сыграла его служба в строительных войсках.
Поскольку за плечами у него уже был один техникум, его зачислили сразу на второй курс, а в 1966 году вручили диплом техника-строителя. По разнарядке был направлен на работу в Краснодарский край, но туда не поехал, придумав "отмазку" в виде больной матери. Это было недалеко от истины, поскольку мать действительно сильно болела, хотя было ей на ту пору всего лишь пятьдесят три года.
После рождения сына, супруг бросил её одну с ребенком, и исчез в неизвестном направлении. Алиментов не выплачивал, и мать с утра до ночи ургучила, чтобы поднять сына на ноги. А сын оказался непутевым, работать совсем не хотел, и пришлось ей тянуть лямку, чтобы накормить, напоить и одеть оболтуса, чем и подорвала свое здоровье.
В "Рисоводстрое", куда он устроился мастером, не проработал и года. Руководство организации не стало особо церемониться с сотрудником, который мог себе позволить прогулы и появление на работе в нетрезвом виде. По статье увольнять не стали, но пригрозили, что уволят в принудительном порядке, если сам не напишет заявление.
Месяца два болтался по пивнушкам, расширяя круг знакомых за счет тамошних завсегдатаев. А чтобы те угощали его на халяву, придумывал разные истории о своем "уголовном" прошлом. Его "активность" не прошла даром, и однажды среди собутыльников оказался агент уголовного розыска, который "настучал" куда следует о появлении в Астрахани "авторитета".
Оперативник, у которого состоял на связи тот агент, сразу заинтересовался поступившей информацией, и провел необходимый в таких случаях комплекс оперативных мероприятий по проверке невесть откуда появившегося уголовника. Но что ведь странно - ни в Информационном центре УВД, ни в ГНИЦУИ информации о его судимости не было.
- Что бы это могло значить? - подумал опер, и решил встретиться с человеком, на которого уже завел дело оперативной проверки.
На этой встрече и узнал он, что за "фрукт" сидит перед ним, когда тот во всех подробностях рассказал ему за свою прошлую жизнь. И мелькнула в голове у опера шальная мысль:
- А что если попробовать этого несостоявшегося "законника" использовать по прямому назначению - в роли негласного сотрудниками милиции? Вон, какие мудреные легенды придумывает за свое прошлое.
Долго уговаривать Сергея не пришлось, и уже в тот же день оперативник отобрал у него подписку о негласном сотрудничестве. В качестве псевдонима была избрана одна из распространенных в стране фамилий.
И пошло, поехало.
"Китаец" оказался весьма смышленым сексотом. Оперу даже не приходилось оформлять от его имени "шкурки". Все агентурные сообщения, за исключением "шапки", агент писал собственноручно. Читая их, невозможно было даже представить, что писал их человек с двумя техникумами за плечами. Образованность агента выдавал лишь каллиграфический почерк, которым он писал все свои сообщения.
За долгие годы сотрудничества с органами правопорядка, им были изобличены сотни, если не тысячи подозреваемых в совершении преступлений. Особо ему удавались разработки молодой уголовной "поросли". Ведясь на "иконостас" на его теле, начинающие грабители и бандиты по секрету выкладывали "авторитету" все свои криминальные похождения.
В 1988 году, по возвращению из Афганистана, я встречусь с оперативником уголовного розыска, у которого на ту пору состоял на связи "Китаец". От него-то я и узнаю, что в январе 1988 года, в один из студеных, зимних вечеров, получив деньги за удачно выполненную разработку преступной группы занимавшейся грабежами и разбоями в Астрахани, "Китаец" напьется до бесчувствия, и, свалившись в снег, скончается от переохлаждения тела.
Его труп рано утром обнаружит случайный прохожий. Он то и вызовет милицию. Почти две недели "Китаец" провавляется в морге, числясь как неопознанный труп. И только по татуировке с портретом Мао Цзэдуна, он будет опознан и по-человечески похоронен на одном из городских кладбищ, где на ту пору хоронили погибших в Афганистане военнослужащих.
В мае этого года я, как обычно, решил посетить могилу своего отца скончавшегося в 1988 году. За то время, пока я не посещал кладбище, ушлые кладбищенские "бизнесмены" за солидные "откаты" с граждан, разрешили им хоронить умерших родственников, и не только их, используя для этого заброшенные могилы и могилы давно умерших сородичей. При этом, проходы между могилами исчезали, и чтобы пробраться до нужной могилы усопшего, теперь приходилось отыскивать любую лазейку, рискуя при этом разодрать о металлические ограды свою одежду.
Вот и я, обнаружив, что прежний проход к могиле отца кем-то нагло "прихватизирован", начал искать подходящую тропинку. Пробираясь между могилами, я зацепился "кенгурятником" за острый наконечник могильной ограды. Стараясь не порвать одежду, я невольно развернулся на сто восемьдесят градусов, и моему взору предстал покосившийся металлический крест, скромно притулившийся между двумя соседними оградами.
Самой могилы, как таковой, не было видно. Так, небольшой бугорок земли, заросший сухой сорной травой. По всему было видно, что могилу никто из родственников и друзей усопшего не посещал с момента его захоронения.
Не знаю почему, но мне захотелось глянуть на закрепленную на кресте табличку с фамилией покойника.
Я замер от неожиданности.
На табличке значилась фамилия, имя, и отчество "Китайца". Сомнений не могло быть - это был он. И дата рождения совпадает, и дата смерти - январь 1988 года.
Тридцать два года я ходил на могилу отца, и даже в мыслях не мог себе представить, что где-то рядом лежит человек, которому я обязан многим в своей служебной карьере оперативного работника уголовного розыска. Без малого семь лет он состоял у меня на связи. Семь лет, которые для меня были, пожалуй, самыми трудными в жизни.
Единственное, что я мог себе в тот момент позволить, так это очистить могилу от сорной травы и положить на надгробие парочку синих ирисов, которые прихватил со своей дачи, для возложения на могилу своего отца.
Спи спокойно, дорогой мой "Китаец"!
Кем бы не считали тебя и таких как ты - негласных сотрудников УГРО, наши российские обыватели и разношерстное ворьё, для меня ты навсегда останешься разведчиком, с риском для собственной жизни действующим на передовой фронтовой линии борьбы с уголовной преступностью.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
