ArtOfWar. Воронин Анатолий Яковлевич. Предательство. Часть четвёртая. Язык мой

Предательство. Часть четвёртая. Язык мой - враг мой.

Наступивший 1997 год астраханским милиционерам не предвещал ничего хорошего. Как и прежде зарплату не выплачивали месяцами, а чтобы народ не бузил, начальник УВД придумал оригинальный выход из сложившейся ситуации - вместо денежного довольствия сотрудники стали получать продукты. Конечно же, не на всю сумму денежного довольствия, поскольку за квартиру и коммунальные услуги с милиционеров требовали реальные деньги, а не продукты питания.

Знающие люди, весьма близкие к тыловой службе УВД утверждали, что все эти крупы, макаронные изделия и консервы доставлялись со складов в Ставропольском крае, где они списывались по истечению срока хранения. Списываемый товар подлежал утилизации, а стало быть, реально не стоил никаких денег. Возникал законный вопрос - в чьих руках оседали деньги, которыми руководство УВД расплачивалось за подобную махинацию. В этой преступной схеме наверняка были замешаны не только поставщики, но и кто-то из высшего руководства Астраханского УВД.

Среди личного состава астраханской милиции поползли слухи, что этим человеком был ни кто иной, как генерал Волкодав. Но вслух о такой догадке никто так и не рискнул официально высказать. Не нашёлся среди сотрудников астраханской милиции принципиальный человек, который поставил бы вопрос ребром, и инициировал служебное разбирательство. Да и попробовал бы такой смельчак только заикнуться - запросто могли привлечь к уголовной ответственности за клевету на уважаемого человека, заботящегося о благополучии личного состава.

В сложившейся ситуации каждый выходил из положения как мог. Те, у кого был личный автомобиль, в свободное от службы время занимались частным извозом. Кто-то подрабатывал на стороне охранником или грузчиком. А наиболее ушлые быстро смекнули, что занимая определённую должность в милиции, они могут использовать своё служебное положение для получения взяток и прочих отступных, если за определённую мзду будут закрывать глаза на чьи-то противоправные деяния. Именно в этот период стало происходить сращивание правоохранительных органов с криминалом, порой, принимавшее самые уродливые формы.

А криминал, тем временем, запускал свои "щупальца" не только в структуры правоохранительных органов, но и органы власти. Наиболее влиятельные лидеры ОПГ становились депутатами, обживали кабинеты мэрии и прибирали к рукам наиболее лакомые куски бизнеса. В бандитском переделе власти и собственности не обошлось без кровопролития. Наверно не было такой недели, чтобы в городе не раздались выстрелы и даже взрывы. Таким образом преступные группировки сводили счёты с конкурентами. При этом, кроме бандитов порой гибли ни в чём не повинные граждане Астрахани, случайно оказавшиеся не в то время и не в том месте.

Наиболее влиятельными ОПГ были "Русский клуб", "Татарский профсоюз" и "Кавказцы". Но было множество мелких банд занимавшихся грабежами и рэкетом, к которым у сотрудников УБОПа не было оперативных подходов, поскольку бандиты зачастую сбивались в стаю по определённому признаку, и стороннего человека к себе не подпускали на пушечный выстрел. Внедрять в такие бандитские группы милицейскую агентуру изначально было делом бесперспективным.

И вот в это самое смутное время в голове у Волкодава созрел план, как сделать так, чтобы сблизить своих подчинённых с населением. Идея заключалась в том, чтобы четыре городских отдела милиции раздробить на двенадцать ТОМов. С одной стороны такая идея имела свои плюсы, поскольку в каждом из четырёх районов Астрахани теперь будет не один полноценный РОВД, а три территориальных отдела милиции. Разбросанные по всему району, они станут ближе к населению, а стало быть, заявителю теперь не придётся добираться до отдела милиции, находящемуся на другом конце района. Достаточно обратиться в расположенный поблизости ТОМ.

Идея, может быть и хорошая, но не было учтено, пожалуй, самое главное - как делить неделимое. В каждом РОВД имелось не более трёх служебных автомашин задействованных для несения круглосуточного дежурства. Автомобили далеко не самые лучшие, зачастую это были УАЗы и ГАЗы, бегающие по астраханским дорогам не первый год, потому очень часто выходящие из строя. Поскольку при создании ТОМов обеспечение дополнительным автотранспортом не предусматривалось, то после "дележа", на каждый территориальный отдел приходилось по одной машине, и в случае её поломки, новоиспечённый ТОМ оставался "безлошадным". Случись какое-нибудь происшествие или преступление, сотрудники милиции к месту назначения вынуждены были добираться пешком или каким-то иным способом. Об оперативном реагировании на всякого рода телефонные звонки и прочие непредвиденные обстоятельства, говорить уже не приходилось.

Но не только на автотранспорте свет сошёлся клином. С дележом личного состава тоже возникали проблемы. И в первую очередь оно касалось оперативного состава. В штате каждого РОВД имелось не более пятнадцати оперативных сотрудников уголовного розыска. Кто-то из них работал по зональному признаку, обслуживая определённую территорию, а кто-то по линейному, занимаясь раскрытием преступлений определённой направленности,

Любой коллектив это живой организм и в нём всякое случается - кто-то заболел, кто-то ушёл в отпуск или убыл на учебную сессию, а кто-то, отдежурив сутки, отдыхал после суточной смены. Но при любом раскладе в РОВД на рабочих местах всегда находилось не менее десяти человек.

А что получалось в случае с ТОМами? После дележа личного состава в каждом из них оставалось не более пяти оперов, и если кто-то из них отсутствовал по указанным выше причинам, то реальная численность боеспособного личного состава не превышала трёх человек. И как с таким количеством оперативников раскрывать преступления, совершавшиеся едва ли не ежедневно?

Обо всём этом мой шеф высказался на совещании руководящего состава УВД. Лучше бы он этого не делал, поскольку в тот же день был вызван на аудиенцию к генералу, и тот в грубой форме накричал на него, заявив при этом, что не сможет дальше работать с человеком, который не понимает его инициатив направленных на совершенствование деятельности органов милиции с учётом складывающейся оперативной обстановки не только в области, но и в целом по стране.

Оперативная обстановка в регионе не имела никого отношения к тому, что задумал генерал. Среди личного состава ходил разговор, что "нововведение" с ТОМами задумано лишь с одной только целью - создать городское УВД, кому эти ТОМы и будут подчиняться, а на областное УВД замкнуть сельские РОВД. При таком раскладе можно будет ходатайствовать перед руководством министерства внутренних дел о присвоении вновь назначенному начальнику ГУВД звания генерал-майора милиции, а если такое вдруг произойдёт, то и сам Волкодав сможет претендовать на более высокое звание генерал-лейтенанта.

В том, что руководителем ГУВД будет назначен полковник Леонид Голощапов, никто из сотрудников астраханской милиции не сомневался, поскольку на протяжении всей своей служебной карьеры он был "тенью" Волкодава, начиная с работы в Невиномысском ГУВД, где оба проворачивали тёмные делишки по выкачиванию денег из градообразующего нефтеперерабатывающего комбината.

Так и шли по жизни, словно Шерочка с Машерочкой.

Для того чтобы осуществить задуманное, новой структурной единице потребовалось помещение, которого в здании областного УВД в наличии не имелось. После недолгих раздумий и рекогносцировки на местности, такое помещение Волкодав всё-таки нашёл. Им оказались несколько кабинетов в левом крыле здания размещавшиеся на четвёртом и пятом этажах. Но самое главное, там имелся обособленный вход никоим образом не связанный с охраняемой проходной. Многие годы в этих кабинетах размещались сотрудники паспортно-визовой службы УВД, занимавшиеся приёмом граждан, в том числе, обращающихся с заявлениями о выдаче заграничных паспортов. Приходили и иностранцы оформляющие въездные визы, виды на жительство или подающие заявление о приёме российского гражданства.

После случившегося конфликта между генералом и моим шефом, Волкодав едва ли не в ультимативной форме заявил, чтобы тот подыскивал для руководимого им подразделения другое помещение. В итоге между ними произошла очередная перепалка закончившаяся тем, что шеф подал рапорт об увольнении из органов. Выслуги вполне хватало чтобы уйти на пенсию, и спустя пару недель в УВД появился новоиспеченный пенсионер.

Поскольку я почти девять лет был его заместителем, автоматически стал исполнять обязанности начальника отдела. Временно исполнять, что никоим образом не сказалось на увеличении моего должностного оклада. Как долго предстояло пробыть в должности ВРИО, я на ту пору ещё не знал, но догадывался, что из-за строптивости своего характера, надолго меня не хватит. Рано или поздно как и мой бывший шеф сорвусь с катушек, и обязательно наговорю глупостей, которые Волкодаву наверняка не понравятся.

А началось всё с того, что в ту пору в области началась операция "Путина". Она проходила в нашей области каждой весной с середины апреля и до конца мая. Именно в этот период рыба в Волге и её многочисленных притоках валом шла на нерест, и местные браконьеры пользовались моментом чтобы как можно больше её выловить, используя при этом запрещённые орудия лова.

Для сотрудников отдела по охране рыбных запасов то были самые горячие денёчки, и они физически не могли справиться с поставленной задачей по отлову многочисленной браконьерской братии, у которых на "вооружении" имелись не только орудия лова, но и быстроходные катера оснащённые мощными подвесными моторами, в основном японского производства. Чтобы хоть как-то компенсировать нехватку личного состава, в помощь им откомандировывались сотрудники других подразделений УВД, и даже из соседних областей.

Перед началом операции всех руководителей подразделений УВД генерал собрал в своём кабинете, где зачитал приказ о назначении ответственных лиц, кому следовало разъехаться по сельским районам и обеспечить там работу согласно утверждённого плана мероприятий. Лично мне достался Володаровский район, на долю которого выпадала самая большая нагрузка, поскольку именно в этом районе ежегодно отмечался самый большой вал идущей на нерест рыбы. А коли так, то и любителей поживиться на халяву, там было больше всего.

До райцентра располагавшегося в полусотне километров от Астрахани добирался на ПАЗике автохозяйства УВД. Вместе со мной в нём ехала "сборная солянка" из сотрудников управления, которые успели затариться спиртным и прямо там - в автобусе, не откладывая в долгий ящик, приговорили его к "уничтожению". Они и мне предлагали присоединиться к их тёпленькой компании, но я нашёл в себе силы отказаться. Не стоит пить с малоизвестными людьми, поскольку среди них запросто мог оказаться человек, который непременно настучит тому же генералу. А может быть, среди этой разношёрстной публики уже есть такой человек, кому дано задание приглядывать за мной.

По прибытии в РОВД представился его начальнику, хотя мог этого и не делать, поскольку у того на руках был план проведения операции со списком ответственных от УВД лиц. Попросил у подполковника обеспечить меня моторной лодкой, на которой я планировал объехать по воде все рыболовецкие тони, чтобы на месте ознакомиться со складывающейся ситуацией по вылову рыбы.

В ответ на мою просьбу начальник РОВД заявил, что свободных моторных лодок в данный момент у него нет, при этом посоветовал не спешить оказаться на открытой воде, поскольку там сейчас довольно прохладно, и в своём форменном кителе я долго не продержусь. А вот завтра и лодка с человеком будет, и брезентовая куртка-ветровка, а пока же он даст машину, которая доставит меня в гостиницу, где я смогу отдохнуть до утра следующего дня.

Спорить с ним не стал, тем более, что была вторая половина дня и темнело довольно рано. А какая может быть поездка по воде в тёмное время суток, ненароком врежешься во что-нибудь, и пойдёшь ко дну, так и не успев ничего полезного сделать.

Вечером ко мне в гостиничный номер нагрянул заместитель начальника РОВД по оперативной работе, с которым я был хорошо знаком ещё в бытность моей работы в уголовном розыске. Тогда он занимал должность начальника отделения уголовного розыска, и вместе мы раскрывали убийство пожилой женщины в селе Козлово. За несколько суток было раскрыто это злодейское преступление, за совершение которого был задержан внук убиенной. Родители малолетнего убийцы были алкашами, и его воспитанием фактически занималась бабушка. Многое ему позволяла и подростковые шалости не воспринимала всерьёз. А внук рано познал что такое спиртное, наверно наследственность сказалась. Когда после восьмилетки поступил на учёбу в ПТУ и уехал в город, связался там с плохой компанией и пристрастился к наркотикам. А поскольку свободных денег на то чтобы купить "отраву"у него не было, по выходным дням наведывался в село и клянчил их у бабушки. Наступил такой момент, когда у родственницы лопнуло терпение, и она стала отказывать ему в оказании спонсорской помощи. Однажды, в один из таких заездов, тот решил ограбить бабку. Когда он вытаскивал деньги из бабкиного тайника, та его застала в момент кражи. Не долго думая, он схватил лежащий на столе нож и нанёс им несколько ударов в грудь потерпевшей. Но этого ему показало мало, и покидая дом он устроил в нём пожар, в надежде на то, что огонь скроет следы совершенного убийства.

Увы, не получилось. Задержали его в городе. Вместе с деньгами убийца прихватил бабкину сберегательную книжку, она то и стала основным доказательством совершенного преступления. И как только он не изворачивался, ничего у него не вышло, а когда преступника доставили в село для закрепления показаний на месте, собрались практически все сельчане требующие расстрела для убийцы. Но поскольку тот был несовершеннолетним, дали ему всего лишь десять лет колонии.

А мой напарник в раскрытии данного преступления, спустя несколько лет был повышен в должности, и занял место ушедшего на пенсию руководителя. Свою милицейскую карьеру он начинал с должности участкового инспектора и родную землю знал как свои пять пальцев, вдоль и поперёк исходив её пешком и объездив на служебном мотоцикле "Урал". Одним словом - профессионал высокого уровня.

Визитёр заявился не с пустыми руками, а с бутылкой водки и закуской в виде буханки хлеба, ломтя балыка из осетрины и нескольких солёных огурцов.

-- Откуда дровишки? - поинтересовался я указывая на балык.

-- Из речки вестимо, - в тон моего шутливого вопроса ответил майор.

В тот вечер мы засиделись допоздна и наши посиделки не закончились одной бутылкой водки. Он сходил к дежурной по гостинице и позвонил кому-то по телефону. А через несколько минут вернулся в номер с ещё одной бутылкой водки и целлофановым пакетом в котором оказался балык "залома" и несколько пирожков с картошкой.

О многом переговорили. Он живо интересовался моими похождениями в Афганистане и Чечне, а я, в свою очередь, расспрашивал его о проблемах связанных с целью моего визита.

-- Пойми меня правильно - горячо говорил мой собеседник, - а куда деваться людям, когда все колхозы развалились, что рыболовецкие, что сельскохозяйственные, денег взять неоткуда, вот и коробчат кто как умеет. Ты что же думаешь, что у всех сельчан есть навороченные катера с "Ямахами" и двадцати пяти сильными "Вихрями"? Многие лодок то вообще не имеют, Выходят на берег реки, забрасывают сеть, и если что в неё попадёт не на продажу несут, а домой, пожрать сготовить, детей накормить. А "краснуху" ловят совсем другие люди, добраться до которых у нас руки коротки. Стоит только задержать кого-нибудь из этих деятелей, сразу же звонки идут со всех сторон. И ладно бы с просьбой отпустить, а то с угрозами самих посадить. Одного такого блатного поймали месяц тому назад, так прокуратура проверками задолбала и не отставала до тех пор, пока мы его не отпустили с миром, и катер с мотором вернули.

-- Может быть я чем-то смогу помочь? - осторожно поинтересовался я.

-- А чем ты можешь помочь? - вопросом на вопрос ответил собеседник.

-- Например, доложу своему руководству про то, кто у вас в районе крышует браконьеров.

-- Не смеши мои тапочки, - усмехнулся майор. - А ты уверен в том, что на этот твой доклад хоть кто-то в УВД отреагирует? Есть у меня одна очень интересная информация о которой я тебе пока не скажу. Завтра поедешь и своими глазами увидишь что происходит на воде. Верить сейчас нельзя никому, тем более в УВД. Скажешь лишнее, заранее не зная откуда уши растут, сам потом в непонятку попадёшь. Я тебе завтра дам молодого парня из местных, он у нас в отделе простым милиционером работает, в этом году заочно Астраханскую среднюю школу милиции заканчивает. Хочу его на оперативную работу поставить, уж больно смышлёный парень. Он повозит тебя на лодке по рыболовецким бригадам, покажет, что, где и как. С рыбаками пообщаешься, послушаешь, что они тебе скажут. А конечные выводы ты уж сам делай. Смотри только не переусердствуй, когда о результатах этих поездок будешь у себя в УВД докладывать.

Алкоголь затуманил мой мозг, и я не принял всерьёз его предупреждение, поскольку на тот момент даже не догадывался, насколько всё сложно. Но, как в таких случаях говорят, на ошибках учатся - умные на чужих, дураки на своих собственных.

Утром к гостинице подкатил милицейский УАЗ и на нём я доехал до отдела милиции, где меня уже ожидал вчерашний собутыльник.

-- Есть желание подлечиться? - спросил он, и не дожидаясь моего ответа, достал из тумбочки письменного стола початую бутылку водки и два гранёных стакана.

Я хотел было отказаться, но он тоном не терпящим возражений сказал:

-- На воде сейчас холодно, сугрев пойдёт на пользу. Ну, будем!

В моей голове промелькнула здравая мысль, как с перегаром буду разговаривать с рыбаками, и я тут же высказал её вслух.

-- Чудак человек, - рассмеялся майор. - Ты что же думаешь, что те, с кем тебе доведётся разговаривать, все как один трезвенники? Фигушки! Прежде чем лезть в ледяную воду они уже успели принять на грудь. Так что вы теперь будете на равных.

Оно может быть и так, но от второй "дозы" спиртного я категорически отказался.

Выйдя вдвоём на улицу, майор подвёл меня к милицейскому жёлто-синему мотоциклу "Урал" с торчащей из люльки антенны радиостанции, и позвал стоящего неподалёку моложавого сержанта милиции.

-- Это и есть тот самый человек о котором я вчера говорил. Он доставит вас туда куда посчитаете нужным, да он и сам знает куда везти, поди уж не маленький.

Про себя же я отметил, что только что звучащее в его разговоре панибратское "ты" плавно трансформировалось на "вы". Прежде всего, это придавало некий авторитет моей персоне в глазах сержанта, и всё наше дальнейшее общение проходило исключительно в вежливом тоне - если уж начальник обращается к постороннему человеку на "вы", то тому приходится платить той же "монетой".

Минут за пять мы доехали до окраины села и оказались возле забора из штакетника, за которым виднелся деревянный дом с навесом. Во дворе, неподалёку от дома, стояли несколько лодок с висящими на корме подвесными моторами. Ещё несколько лодок своими носами уткнулись в берег широкой реки. Сержант запрыгнул в одну из них и жестом пригласил последовать за ним. В этот самый момент из дома вышел мужчина средних лет, и зевая во весь рот, с усмешкой спросил:

-- Куда это вы с утра не срамши?

-- На кудыкину гору к деду Егору, - в тон ему ответил сержант. - Всё-то тебе, Михалыч доложи да по полочкам разложи. Неугомонный ты наш.

-- Должность у меня такая, знать куда и с кем уплыл подведомственный маломерный флот. А ну как кто-нибудь из начальства нагрянет и спросит, а я ни сном ни духом.

На его реплику сержант ничего не ответил, и уже отталкивая лодку от берега лежащим в ней шестом, себе под нос буркнул явно обращаясь уже ко мне:

- Простой инспектор рыбоохраны, а мнит из себя пупом земли. Можно подумать, что его не предупредили насчёт нашего визита.

Когда лодка отчалила от берега метров на десять, он развернул её на девяносто градусов, и уложив шест на днище, завёл подвесной мотор. Лодка рванула вперёд с такой силой, что я едва не свалился с деревянной скамьи.

Проплыв несколько километров мы причалили к берегу где стояла большая лодка-прорезь, и несколько рыбаков, неспешно выбирая из воды сеть, извлекали из застрявших в её ячеях разнокалиберные рыбины, в большинстве своём воблу и тарань, которые тут же перебрасывали через борт прорези, где рыбины начинали усиленно метаться в воде выискивая слабые места в деревянном "застенке", намереваясь выбраться на волю.

Сержант поздоровался с рыбаками, и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал, показывая на меня рукой.

-- Товарищ подполковник из города приехал, интересуется как у вас дела с уловом складываются. Нет ли каких вопросов или предложений.

-- Да какие могут быть вопросы, сами видите какой нынче улов. Мизер от того, что в это время было лет десять тому назад. И всё потому, что рыбоводные каналы не чистят от камыша и не углубляют, вот рыба с моря и не идёт в реки на нерест. Если и дальше руководство области и рыбной отрасли ничего не будет делать в этом отношении, то наступят такие времена, когда в реках рыба совсем исчезнет. Ведь если она перестанет нереститься, то откуда взяться молоди. Будем вспоминать о ней глядя на картинки да экспонаты в краеведческом музее.

-- А как насчёт "краснухи", - поинтересовался я, - попадает в сети?

-- Попадать то попадает, да долго в прорези не задерживается. Уж дюже много экспроприаторов развелось, налетают словно сычи и зюзьгой вычерпывают её из прорези. И попробуй им хоть слово скажи, сразу по физиономии словишь. Тагир, покажись

Тот, к кому обращался говоривший с нами рыбак, судя по всему звеньевой данной рыболовецкой артели, оказался казахом на вид лет сорока пяти. Когда он подошёл к нам, я увидел у него под левым глазом синяк.

-- Вчера словил кулака, когда решил поинтересоваться, откуда мол взялись эти лихие ребята в камуфляже, да ещё и при оружии, - пояснил "звеньевой".- Явно что не местные, поскольку и говор у них не нашенский, а с хохляцким оттенком. Всю пойманную рыбу забрали, ничем не побрезговали. А когда я тоже попытался спросить у них чьи они будут, один из них заявил, что если буду задавать глупые вопросы, то и мне кулак прилетит в бестолковку. Пообещали нагрянуть ещё разок и если улова не окажется, то составят материал о сокрытии улова от учета. А это уже на уголовщину потянет.

-- А чего молчите? Кому-нибудь сообщали за данный инцидент? - спросил я.

-- Ещё не успели. Да и стоит ли сообщать, если они пришвартовались к нам на тэхэшке областного отдела по охране рыбных запасов. Кому попало её не дадут.

-- Тем не менее, я постараюсь разобраться в том, что это за люди, и кто уполномочил их грабить рыбаков.

-- Будем премного благодарны если вы отвадите их от нашей тони, но они наверняка не только одних нас ошкурили. Ниже по течению ещё три бригады притоняются, поговорите и с ними тоже, что они скажут.

Именно так мы и сделали. На остальных тоневых участках ситуация складывалась аналогично той, что мы увидели на самой первой тоне. Правда там обошлось без мордобоя и угрозы оружием. Наверно по той простой причине, что "экспроприаторы" заявили, что вся изъятая рыба будет сдана куда следует, отображена в соответствующем учёте вылова рыбы, и им не стоит особо беспокоится о том, что результаты непосильного труда бесследно исчезнут.

Остаток дня мы провели в поисках посудины на которой неизвестные злодеи куролесили по рекам. Я хорошо знал этот, по сути баркас, на котором сотрудники ОРЗ проводили рейды на воде. Но как он попал к людям в камуфляже, и кто они вообще такие, если нагло грабят рыбаков? Без ведома руководства районного отдела милиции такое вряд ли могло произойти, а стало быть, по прибытию в город, я обязательно задам этот вопрос не кому нибудь, а начальнику ОРЗ, которого хорошо знал ещё в бытность его работы оперативником ОБХСС.

Но этот наш разговор состоится спустя несколько дней, когда из УВД поступит команда всем ответственным за проведение операции прибыть на совещание к генералу где быть готовыми доложить результаты проделанной работы. Так уж получилось, что мне не удалось с ним пообщаться до начала совещания, поскольку он появился лишь тогда, когда собравшиеся в приёмной посетители проследовали в генеральский кабинет.

Когда дошла моя очередь отчитываться, в общих чертах рассказал о том, что довелось увидеть при проведении рейдов по тоневым участкам. Упомянул за факт явного мародёрства совершаемого людьми в камуфляже, которых мне так и не удалось обнаружить, тем более, что в списках приданных сил по Володаровскому району эта группа не значится. Единственное, что я не стал упоминать, так это то, что свои вояжи она совершала на водном транспорте ОРЗ. Ссылаться лишь на то, что про это мне рассказали сами рыбаки, я не собирался до тех пор, пока не пообщаюсь с сидящим напротив меня руководителем данного отдела.

Когда докладывал об этом факте, обратил внимание, как начальник ОРЗ весь напрягся. Но генерал мне не дал закончить доклад и оборвав на полуслове, заметил:

-- Вас направили для организации работы согласно утверждённого плана мероприятий, а не заниматься розыском какого-то летучего голландца. Садитесь!

На реплику генерала кое-кто отреагировал ехидной усмешкой, а кто-то укоризненно покачал головой, как бы соглашаясь с генералом.

Уже после совещания я встретился в коридоре с руководителем ОРЗ, пытаясь выяснить у него на каком основании он передал подведомственный водный транспорт каким-то прохиндеям, на что тот сообщил мне ошеломляющую новость.

-- Ты ничего же не знаешь, а лезешь со своим докладом. Хорошо что при генерале не ляпнул про ТХ на котором куролесят те братки. Скажу тебе по секрету, без передачи кому либо - теплоход я передал им по личному указанию генерала. Мне он сказал, что они прибыли из Ставропольского края на период путины, и их визит не совсем официальный, поскольку все они отпускники. И делается всё это для выявления сотрудников милиции повязанных с браконьерами.

- Интересное дело, а как это стыкуется с тем, что они вытворяют? - возразил я. - И куда они девают изъятую у рыбаков рыбу. Я что-то не слышал, чтобы они её кому-либо сдавали официально.

- На твоём месте, я не стал бы копаться во всём этом. Меньше знаешь, крепче спишь. Я ещё не знаю, как на твой сегодняшний доклад отреагирует сам генерал, но то, что он обязательно отреагирует, в этом нисколько не сомневаюсь. И постарайся о нашем разговоре сразу же забыть. Может так случится, что прилетит "непонятка" откуда её не ждёшь.

Следуя его рекомендации, я прикусил свой язык, и больше к этой теме не возвращался. Но я недооценил Волкодава, который понял что среди его подчинённых завёлся человек, который слишком много знает, а таких людей он не привык держать в своём окружении.

При очередном посещении генерала я посетовал на то, что на новом месте кабинетов меньше, да и по площади они были не такими большими, а один кабинет вообще не имел окон, и сидящие в нем сотрудники работают при искусственном освещении.

Генерал недовольно поморщился, дав понять, что не этого от меня хотел услышать, а когда я упомянул ещё о том, что все помещения находятся в ужасном состоянии и им требуется ремонт, оживился.

- Вот ты этим и займись. Найди спонсора, кто отремонтирует кабинеты, а я посмотрю как у тебя это получится. Как только сделаешь ремонт, так я сразу и подпишу приказ о твоём назначении на должность начальника ПВС. Только сразу оговорюсь, что в бюджете УВД нет лишних денег на ремонт помещений, поэтому твоя первоочередная задача будет заключаться в том, чтобы найти такого спонсора, кто его сделает безвозмездно.

Я не знал, что в таких случаях говорят другие руководители, и поэтому ляпнул сгоряча первое что пришло на ум:

- Товарищ генерал, несмотря на то, что моё гражданское образование связано со строительной отраслью, в милицию я пришёл не ради того, чтобы заниматься строительными делами. И уж тем более связываться с какими-то спонсорами, которым потом буду обязан по гроб жизни. Не в моём это характере.

Лицо Волкодава стало пунцовым. Он наверняка не привык к тому, что подчинённый набрался наглости говорить ему подобное. Переждав какой-то момент, он зычным голосом гаркнул:

- Смотри какой принципиальный выискался. Ну, если не хочешь принять моё предложение, то мне придётся искать другого человека, кто справится с поставленной задачей. Но запомни, что не тебя, а его я назначу на должность руководителя ПВС, а как быть с тобой, я ещё подумаю. Свободен!

Уходя от генерала, я понял, что моя служба в милиции близится к завершению. Зная со слов других сотрудников про то, как он расправляется с неугодными людьми, подумал, кого же он планирует назначить на моё место.

И надо же такому случится, буквально через пару дней ко мне подошёл сосед по дому полковник Филиппов, который сообщил весьма интересную для меня новость. Оказывается, что в возглавляемом им полку патрульно-постовой службы почти месяц ошивается капитан милиции переводом прибывший из Ставропольского УВД, где он работал в одном из городских РОВД Ставрополя. И занимал он должность начальника отделения ПВС. Не ахти какая большая должность и маловероятно что именно его генерал планирует поставить на моё место. Тем более, что тот наверняка не справится с его поручением найти спонсора для ремонта помещения, поскольку в Астрахани никого толком ещё не знает.

Свои сомнения я высказал полковнику, на что он заметил:

- А ты знаешь, кто к нему частенько наведывается? Не поверишь - дочь Лёни Голощапова. и если я правильно понял, то они сожительствуют друг с другом.

Эта информация меня сильно заинтересовала, поскольку дочь Голощапова работала в руководимом мной отделе, занимая должность инспектора. Появилась она в Астрахани вслед за папашей, и без особого труда была назначена на офицерскую должность. А поскольку в то время при ПВС вновь формировалось подразделение занимающееся реализацией законодательства о российском гражданстве, то в выборе будущей профессии она особо не заморачивалась.

За те четыре года пока она работала в отделе, особого рвения по службе не проявила. Прослыла большой любительницей кутежей, и плетением интриг в коллективе, в основном состоящем из представительниц женского пола. Несколько раз появлялась на службе под хмельком, но мой шеф старался не замечать этого, отлично понимая, что любая критика члена семьи полковника Голощапова, могла отразится на его собственной судьбе.

После того как шеф ушёл на пенсию, я решил заняться её перевоспитанием, хотя и давал себе отчёт, чем это мне грозит. И вот однажды, уже после состоявшегося разговора с генералом, в УВД рано утром объявили учебную тревогу и общий сбор. Несмотря на то, что я лично позвонил Голощаповой по телефону и потребовал срочно прибыть на работу, моё требование она проигнорировала и в отделе объявилась к началу рабочего дня, нагло заявив, что её никто не предупреждал о том, что в УВД сыграли тревогу.

В тот момент я был готов порвать её в клочья, но сдержав себя, собрал в своём кабинете коллектив отдела и при всех объявил ей замечание, которое при повторении подобного с её стороны, закончится выговорешником со всеми вытекающими последствиями. Психанув, она выскочила из кабинета, а чуть позже, сотрудница сидящая с ней в одном кабинете, по секрету сообщила мне, что "блатная" собирается пожаловаться своему папане о предвзятом отношении к ней с моей стороны.

Тогда я даже представить себе не мог, до чего же подлой окажется её месть.

За год до описываемых событий решил я отметить своё сорока пятилетие. А чтобы не прослыть жлобом, пригласил на мероприятие всех сотрудников отдела. Поскольку в служебном помещении возбранялось проведение застолья, торжество по рекомендации начальника отделения в котором служила Голощапова, было решено провести в кафе, владельцем которого был дагестанец по имени Шах. Весьма колоритная личность, известная многим сотрудникам милиции, в том числе, из числа руководящего состава. В его кафе была отличная кухня, что являлось первопричиной того, что многие из них частенько там появлялись на всевозможных сабантуйчиках после рабочего дня, благо, что это кафе располагалось в центре города, неподалёку от здания УВД.

В разгар торжества в кафе появился Шах. Поздравив меня с юбилейной датой, он выставил на стол бутылку марочного коньяка "Багратион". Откупорив её, он налил коньяк в свою и мою рюмку, после чего произнёс хвалебный тост в адрес юбиляра. В момент когда я своей рюмкой чокался с его рюмкой, Голощапова бегающая до этого по всему залу с "мыльницей", и фотографирующая весь процесс застолья, сделала роковой для меня снимок.

Через несколько дней она принесла на работу пачку цветных фотографий, среди которых был и этот снимок. Его она вручила мне со словами: "На долгую память". Спустя год её слова я понял в буквальном смысле. Но это произойдёт после того, как я вызвал её в кабинет, и попытался прояснить ситуацию с ухажером, засидевшемся в полку ППС без утверждения в должности. Намекнул довольно прямолинейно, что мне известно о планах руководства УВД назначить его на моё место, на что она отреагировала довольно резко, заявив, что никакой он не ухажер ей, а просто хороший знакомый, которого она знала по Ставрополю, поскольку он проживал с родителями в доме, где жила она сама.

Я не знаю, после этого ли разговора она сообщила о его содержании своему отцу, или чуть позже, после того как я её отчитал при коллегах за неявку по тревоге, но спустя несколько дней генерал вдруг ни с того ни с сего собрал у себя членов Коллегии УВД и руководителей практически всех служб.

Поначалу разговор шел о складывающейся в области оперативной обстановке, и присутствующие отчитывались о работе проделанной их подразделениями. Когда дошла очередь отчитываться мне, генерал поднял меня с насиженного места, и вместо того, чтобы потребовать доклада, заявил:

- Посмотрите на этого горе - руководителя, который вместо того, чтобы заниматься конкретном делом, распространяет необоснованные сплетни о том, что руководство Управления подсиживает его и готовят ему замену. Может быть вы, господин подполковник, прямо сейчас доложите присутствующим, как до такого могли опуститься?

В тот момент я был готов провалиться сквозь землю. А все сидящие руководители вперили в меня любопытствующие взгляды, ожидая, что я скажу в свою защиту.

Ну, я и выдал. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я как на духу рассказал и за генеральское предложение искать поиски спонсора на ремонт помещения, и его намёк на моё отстранение от должности, если я такого не найду. А на "закуску" сообщил за капитана, целый месяц протирающего штаны в полку ППС.

Генерал сидел молча, ненавидящим взглядом смотря на ретивого подчинённого, которой вполне логично разложил по полочкам всё, что ему было известно.

В этот момент со стула вскочил полковник Голощапов, и прервав меня на полуслове буквально закричал:

- Да как вы смеете говорить напраслину на начальника УВД, и вообще, откуда у вас вся эта гнилая информация!?

Я вспылил, и на его хамскую выходку ответил не менее хамским ответом:

- От верблюда! Товарищ полковник, если вы не в курсе, я много лет посвятил оперативной работе, а бывших оперов, как известно, не бывает по определению. И вообще, когда меня назначали на эту должность, то прежний руководитель УВД Геннадий Аркадьевич Вержбицкий высказал пожелание, что мой предыдущий опыт оперативной работы, я смогу в полной мере реализовать при организации розыска не только злостных алиментщиков, но и скрывающихся от правосудия преступников, а также выявлению фактов подделки паспортов, чем в этом направлении буду активно помогать оперативным службам УВД.

- Кто вам дал право заниматься оперативной работой в подразделении, чьи сотрудники даже допуска не имеют к этому направлению деятельности правоохранительных органов? - грубо прервал меня Волкодав.

- Однозначно не вы, товарищ генерал, - ответил я. - А кто дал такое право, я только что сказал. Жаль, что Геннадий Аркадьевич не доложил вам об этом при увольнении на пенсию.

В тот момент я и сам осознавал, что откровенно хамлю генералу, но остановиться уже не мог. Захотел он опустить меня ниже плинтуса в присутствии других руководителей, так заполучи же фашист гранату!

Выходя из сложившейся ситуации, ни к кому конкретно не обращаясь, Волкодав решил свернуть совещание, бросив реплику:

- И вот с такими руководителями приходится работать, но я сделаю соответствующие выводы и приму необходимые меры, чтобы прекратить в УВД партизанщину. Если у кого-то появится желание последовать его примеру, то потом уж не обессудьте. - И уже обращаясь конкретно ко мне, буркнул. - А с вами мы чуть позже продолжим начатый разговор.

Уже покинув генеральский кабинет в коридоре ко мне стали подходить присутствующие на "экзекуции". Кто-то жал руку, а кто-то упрекал меня в излишней прямолинейности, которая для меня однозначно добром не кончится. Да я и сам осознавал, что главные неприятности меня ждут уже в самое ближайшее время.

Именно так оно и произошло.

Однажды вечером, возвращаясь домой на своей "шестёрке", я заметил идущего по улице сотрудника УБОП, с которым в своё время работал в уголовном розыске. Я приостановил машину и предложил подвезти его до дома, тем более, что он жил в доме находящемся на пути моего следования. Уже сидя в машине, он задал неожиданный вопрос:

- В твоей машине нет прослушки?

Я подивился такому вопросу, ответив:

- А откуда ей взяться? Я что, уже в оперативную разработку попал?

- Вот именно, что попал. Ты что у Шаха делал, когда тебя сфоткали вместе с ним?

Я сразу понял, о чём идёт речь, вспомнив за ту вечеринку, когда в его кафе отмечал свой день рождения. Об этом и сказал своему попутчику.

- Так вот слушай. Нашего шефа вызвал генерал и всучив ему эту фотографию, заявил, что ты глухо повязан с кавказской мафией и дал указание взять тебя в оперативную разработку. Только я тебе об этом ничего сейчас не говорил. Ты же сам будь готов к тому, что твой служебный и домашний телефон поставят на прослушку, наверняка и "наружку" за тобой пустят, так что постарайся не бывать не только у Шаха, но и в других интересных местах, и в своём коллективе держи себя подобающе, наверняка там есть стукач, а если и нет, то скоро появится, поскольку генерал насчёт тебя не только нашего шефа озадачил, но и начальника службы собственной безопасности.

После этого предупреждения я стал тише воды и ниже травы, ежедневно ожидая пакостей, которые свалятся на мою седую голову.

Ждать пришлось недолго. Спустя несколько дней в отдел нагрянула комплексная проверка. Но не служебную деятельность, мою личную, или моих подчинённых члены комиссии стали досконально изучать, а прямым ходом направились на склад бланочной продукции, где стали сверять по документам отчётности отпущенные в территориальные РОВД бланки паспортов. В ходе этой проверки они обнаружили недостачу ста бланков паспортов, которые получил лично я. А вот куда я их дел, на какие такие цели использовал, с этим вопросом проверяющие заявились ко мне в кабинет.

Они наверно ожидали от меня каких-то отговорок, мол, я не я, и подпись не моя, и не брал я никаких бланков. Если бы именно так я им ответил, то наверняка уже в тот день на

мои руки надели наручники Но я не стал оправдываться, а полез в сейф и достал оттуда копию акта о передаче бланков паспортов и прочей учётной документации руководителю оперативно-технического отдела.

А произошло вот что. Еще году в 1994-м вызвал меня к себе генерал Вержбицкий и заявил, что наконец-то и мне придётся поучаствовать в конкретной оперативной работе, которая будет заключаться в обеспечении паспортами оперативных сотрудников, внедряемых в преступную среду под прикрытием. Одним словом, на меня возлагалась обязанность "клепать" липовые паспорта таким сотрудникам. Но делать это я должен был со знанием дела, и если кто-нибудь их бандюков или прикормленных ими оборотней в погонах вознамерится проверить достоверность таких документов, то у них из этого ничего не должно было получиться.

Самый первый липовый паспорт я выдал сотруднику УБОПа, которому предстояло внедриться в этническую криминальную среду в Чечне. Подобные паспорта выдавались не только астраханским операм, но и операм из соседних областей, а также разведчикам "наружки". В общей сложности я успел оформить около двух десятков паспортов. При их оформлении приходилось легендировать своё появление в подразделениях ПВС территориальных РОВД и Адресном бюро, где незаметно для тамошних сотрудников размещал учётные карточки на выданные паспорта и соответствующие листки убытия и прибытия. С пропиской в паспортах тоже приходилось мухлевать, "обеспечивая" жильём их владельцев в тех домах, которые либо сгорели, либо пошли под снос. Поди проверь такого человека по месту жительства - увидишь большую фигу. Даже возможных соседей не получится опросить, которые испарились вместе с исчезнувшим домом.

А спустя год руководству МВД наконец-то пришла здравая мысль покончить с самодеятельностью и в его структуре были созданы оперативно-технические подразделения в обязанности которых входило не только обеспечение документами прикрытия, но и ряд других мероприятий до этого являвшихся прерогативой органов государственной безопасности.

Когда же это произошло, я наконец-то избавился от дополнительной нагрузки и всё, что успел наработать передал по акту начальнику ОТО нашего УВД. А поскольку вся эта деятельность осуществлялась под грифом секретности, то естественно, члены комиссии проверяющие отдел ПВС знать были не должны.

Каково же было их великое разочарование, когда они наконец-то поняли, что спалить меня не удастся. Не на того напали, господа проверяющие. Чуть позже я узнал, что среди этой шатии-братии был сотрудник отдела собственной безопасности.

Но именно эта "контора" после своего фиаско, решила действовать старыми, проверенными способами, когда любого человека можно уличить в том, к чему он не имел никакого отношения. Одним словом, проверить его не "вшивость". А как можно это провернуть с сотрудником паспортной службы? Да очень просто - дать ему взятку на которой тут же и поймать.

В один из рабочих дней ко мне в кабинет заглянула женщина лет пятидесяти. Она стала жаловаться на то, что начальник Кировского отделения ПВС не разрешает ей прописку в своей квартире дальнего родственника, который приехал из Ставропольского края. Причина отказа - отсутствие санитарной нормы для прописки лишнего человека, который, к тому же, членом семьи не является. Она также заявила, что сей начальник рекомендовал ей обратиться ко мне, и если я дам ему соответствующее указание, то он пропишет этого человека в порядке исключения.

Мадам не знала, что все начальники территориальных ПВС в своё время были лично мной проинструктированы не посылать ко мне заявителей, если сами видят какое-либо нарушение законодательства. Они и не посылали ко мне всех этих "ходоков", а если кто и заявлялся от их имени, то всем им я показывал на дверь.

Вот и этой женщине я вежливо указал на дверь и попросил освободить кабинет. Она стала лепетать что-то о благодарности, которая меня ждёт, если я всё-таки помогу ей с решением данного вопроса. Моё терпенье лопнуло, и я едва не послал её матом. Уходя из кабинета она как бы случайно забыла на стуле на котором только что сидела то ли журнал, то ли газету. В грубой форме я заставил посетительницу не оставлять после себя в моём кабинете ничего лишнего. По её лицу было видно, как она смутилась, но быстро схватив свёрток пулей вылетела из кабинета.

А спустя несколько минут ко мне в кабинет заглянул один из начальников отделения нашего отдела и с порога сказал буквально следующее:

- Там внизу на входе стоит какая-то баба, которая разговаривает с двумя мужиками. Одного я знаю, он сейчас в службе собственной безопасности обретается. Баба оправдывается перед ними, что мол, ничего не вышло, и начальник её выгнал из своего кабинета. Она случайно не к тебе приходила?

- Ко мне, конечно. Хотела провокацию дачи взятки устроить. Выгнал я её, когда понял что это конкретная подстава. Сегодня же позвоню Старцеву и скажу ему, что если он и дальше будет устраивать в отношении меня что-то подобное, то я вынужден буду накатать на него жалобу. Хотя, на чьё имя эту жалобу писать, я пока ещё не решил, поскольку не знаю, но догадываюсь откуда ноги растут.

В тот момент я почему-то подумал, что начальник отдела собственной безопасности сам доложит генералу о провале спланированной провокации, и теперь они наверняка придумают что-нибудь посолидней. Но я был уже морально готов к тому, что с этими аферистами мне не сработаться. Рано или поздно сорвусь и наделаю глупостей. Пора покидать это богоугодное заведение, в котором практически не осталось ни одного стоящего профессионала, а на их месте завелись послушные подхалимы и не имеющие своего собственного мнения подкаблучники. Сплошной серпентарий.

По завершению полугодия решил генерал устроить подведение итогов деятельности подразделений ПВС всей области. Совещание проходило в так называемом Малом зале УВД. Народу набралось под завязку, ни одного свободного стула не оказалось. С докладом выступал я. Кроме меня за парадным столом восседал сам Волкодав и заместитель начальника отдела собственной безопасности Полянский.

В своём сорокаминутном докладе я по полочкам разложил все плюсы и минусы в работе подразделений ПВС, указал на слабые места, отметил положительные позиции. В завершении доклада тезисно изложил план работы на второе полугодие.

Всё то время пока я делал доклад, генерал дремал, словно бы всю ночь ему пришлось бодрствовать, а сидящий рядом с ним Полянский на листе бумаги рисовал какие-то каракули.

Закончив свой доклад, я стал ожидать реакцию со стороны Волкодава, хотя особых иллюзий по поводу того что он скажет, не испытывал. Так оно и произошло. Окинув присутствующих в зале мутными глазками, он повернул голову в сторону сидящего рядом Полянского, после чего заявил:

- Мы так ничего конкретного не услышали от докладчика, о чем я вам уже говорил, и теперь нет никаких сомнений, что он не на своём месте.

На реплику генерала тот молча кивнул головой, не осмелившись посмотреть в мою сторону. А я уже был готов к такому повороту событий, и кроме листов с текстом доклада прихватил заранее подготовленный рапорт об увольнении со службы в органах милиции. Вытащив его из папки, положил на стол перед генералом.

- Что это? - спросил Волкодав.

- Читайте, там всё написано! - резко бросил я, а сам направился к выходу из помещения.

- Вы куда? Вас никто не отпускал! - Рявкнул взбешенный генерал.

На что я язвительно ответил:

- Если у вас есть что сказать коллективу - говорите. А я в этом спектакле избиения младенца участвовать не собираюсь. Жду вашего решения по существу поданного рапорта.

Выходя из зала, я спиной чувствовал ненавидящий взгляд Волкодава, но одновременно ощутил некое облегчение, словно гора свалилась с моих плеч, поскольку отлично понимал, что он не в силах сейчас что либо предпринять, чтобы переломить меня через колено. Единственное, что от него требовалось, так это поставить свою резолюцию на моём рапорте, и на этом наши пути дороги разойдутся в разные стороны.

Покинув Малый зал направился в свой кабинет. В тот момент было жгучее желание выпить водку, но я не стал этого делать, дабы не давать лишнего повода уволить меня по какой-нибудь дискредитирующей статье, хотя, это было маловероятно. Рапорт об отставке подан, и фактически я уже не исполнял своих обязанностей. А как быстро этот рапорт завизирует генерал, это уже не моё дело.

Спустя несколько минут в кабинет стали заходить съехавшиеся со всей области руководители паспортных отделений. Оказалось, что после того как я покинул зал заседаний, генерал не стал особо заморачиваться и практически сразу же свернул "спектакль", напоследок сказав присутствующим слова напутствия. А что он ещё мог сказать, если в своём докладе я уже расписал перспективы работы на второе полугодие.

Поскольку я пожалуй в последний раз виделся с руководителями ПВС сельских РОВД, поблагодарил всех за плодотворное сотрудничество и пожелал всем успехов в дальнейшей работе и взаимопонимания в общении с новым руководителем ПВС, о кандидатуре которого мне пока ещё ничего не известно.

Во второй половине дня в кабинете раздался телефонный звонок. Звонившей была секретарша генерала, сообщившая, что Волкодав ждёт меня к себе в семнадцать ноль ноль.

Когда в обозначенное время я появился в приёмной, она доложила ему о моём прибытии, и почти сразу пригласила пройти в генеральский кабинет. В тот момент я ожидал услышать он него всё что угодно, но только не то, что он сказал.

А он стал уговаривать меня забрать рапорт об отставке, обещая назначить на полковничью должность, на которой мне придётся "трубить" как минимум ещё лет пять. Его заманчивое предложение я напрочь отмёл, заявив, что своих решений не меняю, и если уж собрался уйти на пенсию, то меня ничто не удержит. Выслуга со льготными годами за Афган и Чечню зашкалила за тридцать три года, и я не вижу никакой необходимости продолжать службу под его руководством. Да и за званием полковника я не гонюсь, поскольку на гражданке оно мне вряд ли пригодится.

Наш "задушевный" разговор закончится тем, что генерал поставил свою резолюцию на моём рапорте, и вызвав секретаршу, передал его ей со словами: "Передайте в кадры".

Покидая генеральский кабинет я не сказал напоследок ни до свиданья, ни прощай. Все связующие нити между нами порваны, и нет никакой необходимости завязывать какие-то мелкие узелочки.

Несколько дней ушло на то, чтобы сдать секретарю отдела числящиеся за мной документы. Потом началось хождение по врачам медсанчасти. В один из таких дней меня пригласил к себе заместитель начальника УВД по воспитательной работе и кадрам.

Достав из стола коробочку с медалью "За отличие в охране общественного порядка" и удостоверение к ней, он сказал:

- Тут тебе из Москвы награда пришла за последнюю командировку в Чечню. По закону её тебе должен вручать представитель исполнительной власти в регионе, но наш генерал не хочет этого делать и поручил мне вручить её тебе. Ты не будешь против, если я её тебе вручу?

- Да какая разница, кто вручит. Я не в претензиях, что начальник УВД не соблюдает установленный порядок вручения государственных наград. Самое главное, что она не затерялась и нашла своего героя.

Медаль я забрал, а спустя неделю наконец-то завершились мои мытарства с каждодневными хождениями в УВД для отметки в отделе кадров, где всё это время числился за штатом.

Двадцать пять "календарей" службы в милиции для меня завершились совсем не так, как я это себе представлял. Но я нисколько об этом не сожалею.

Комментарии: 17, последний от 13/11/2024. © Copyright Воронин Анатолий Яковлевич (voronin1435@msn.com) Размещен: 09/10/2024, изменен: 27/10/2024. 52k. Статистика. Глава: Проза Предательство Скачать FB2 Годы событий: 1997	Оценка: *7.686** Ваша оценка:

Воронин Анатолий Яковлевич Предательство. Часть четвёртая. Язык мой - враг мой

Воронин Анатолий Яковлевич
Предательство. Часть четвёртая. Язык мой - враг мой