ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Воронин Анатолий Яковлевич
Глава 8. В Грозный с третьей попытки

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.83*19  Ваша оценка:

   Глава 8. В Грозный с третьей попытки
  
   Как только забрезжил рассвет, Умар завел двигатель машины, и мы тронулись в дальнейший путь. Еще накануне поздно вечером, когда я откровенничал со старлеем, он рассказал о том, что на следующем посту стоят ростовские СОБРовцы, которые наверняка расстреляли бы нас только за то, что мы рискнули проехать под знак без остановки. Помня о сказанном, я теперь внимательно всматривался в дорожные знаки и стоящие у дороги строения.
   Спустя полчаса мы доехали до поста, размещавшегося слева от дороги, под который был переоборудован небольшой путейский домик у железнодорожного переезда. В том месте железнодорожное полотно шедшее параллельно автомагистрали подступало к автодороге так близко, что до шлагбаума было не более двадцати метров. Возле "восьмиугольника" наша "шаха" притормозила, но со стороны СОБРовцев не последовало никакой реакции, словно бы нас и не существовало вовсе. Уже после того, как мы поехали дальше, я сообразил, что их наверняка предупредили о нашем существовании с того самого поста, где мы провели прошедшую ночь.
   "Вот бы так и дальше было", - подумалось мне.
   Минут через пятнадцать - двадцать дорога делала крутой поворот вправо, и, миновав его, мы проехали по окраине какого-то села, и через пару минут уперлись в бетонные блоки, установленные на асфальте в шахматном порядке. Возле блоков стояли несколько вооруженных человек в камуфляже. На этот раз мне пришлось таки показывать свое удостоверение и объяснять цель поездки, после чего нас пропустили.
   Буквально сразу же за бетонными блоками находился железобетонный мост через бурную горную реку.
   - Терек проезжаем, - вымолвил Умар.
   Однако проехать через мост без проблем нам не удалось. В самом его центре зияла огромная дыра, образовавшаяся то ли от взрыва бомбы, то ли от взрыва заложенной под мост взрывчатки. Осмотрев место пролома, мы пришли к выводу, что наша машина не впишется по ширине в промежуток от дыры до бордюра тротуара. Посовещавшись, решили, что через мост можно проехать только в том случае, если правыми колесами будет ехать по тротуару. Так и поступили - отъехав к началу моста, заехали правыми колесами на тротуар, и, накренившись градусов под двадцать, машина медленно двинулась вперед. Когда проезжали мимо дыры, мне вдруг показалось, что еще мгновение, и "шаха" рухнет в бездну с бурлящей водой. Мою попытку выскочить долой из салона машины, Умар пресек на корню, заявив, что ситуация под контролем. И действительно, мы успешно преодолели препятствие и уже через пару минут катили дальше.
   Село Знаменское располагалась практически сразу же за мостом, и было оно ничем не примечательным большим селом. Но, было в облике этого райцентра и что-то такое, что делало его своеобразным. Я попытался понять, в чем именно заключается его отличие от аналогичных сел и станиц, мимо которых мы проехали накануне, и только сейчас обратил внимание на обильные вкрапления богатых домов из красного облицовочного кирпича, стоящих за кирпичными заборами и высоченными воротами, украшенными вязью из кованных металлических прутков. Наверняка в таких домах жили не простые селяне, а их зажиточные соседи - чеченцы, сколотившие свои состояния за последние годы, когда воровство и казнокрадство в Чечне было возведено едва ли не в ранг общепринятых норм.
   Мы без особого труда нашли районный отдел милиции, размещавшийся в центре села в одноэтажном кирпичном доме. Узнав о цели визита, дежурный по отделу разочаровал меня, заявив, что Временный федеральный орган внутренних дел уж больше недели как переехал в Грозный. На мой вопрос - где его там искать, дежурный только пожал плечами. Уже выйдя на улицу, я подошел к стоявшей у подъезда милицейской машине, и повторил свой вопрос копошащемуся под капотом водителю. Тот какое-то время раздумывал, вытирая грязные руки о ветошь, после чего неопределенно ответил:
   - Дык, говорят, что они сейчас в пятнадцатой школе обосновались.
   - А где эта школа находится? - поинтересовался я.
   - А кто ж его знает,- развел руками водитель. - Местные жители наверняка знают, вот, у них и поспрашайте когда в Грозный приедете.
   Поняв, что ничего более конкретного мы здесь не узнаем, решили не задерживаться и ехать дальше. На выезде из села, мы вновь столкнулись с дилеммой, - по какой дороге нам дальше ехать. Умар предложил двигаться на Горагорский перевал, и, перевалив через него, выехать на трассу Ростов - Баку, по которой до Грозного было рукой подать. Я с ним не стал спорить, поскольку совершенно не владел ситуацией с чеченскими дорогами. Но когда мы доехали до нужной развилки и попытались поехать именно по той дороге, по которой предложил Умар, оказалось, что она тоже была перегорожена бетонными блоками. Стоявший на посту военнослужащий внутренних войск внимательно выслушал меня, и тут же позвонил по полевому телефону. Из стоящего неподалеку вагончика вышел прапорщик, которому мне пришлось заново рассказывать о нашем намерении проехать через охраняемый пост. Прапорщик, удивленно вытаращив глаза, спросил:
   - И кто же это вам присоветовал ехать этой дорогой? Вы хоть знаете, что трасса Ростов-Баку большей частью еще контролируется боевиками, и что там сейчас идут ожесточенные бои? Да вас же там поубивают к едрени фени, - если не "чехи" то наши уж наверняка. Там сейчас ни одна гражданская машина не ездит, и если вас засекут - крандец вам гарантирован стопудовый.
   Нам ничего не оставалось делать, как ехать по старой трассе, пролегавшей между Тереком и невысокими горными вершинами Терского хребта. Поначалу ехали без особых осложнений, поскольку нашу машину никто не останавливал. Да и останавливать то, собственно говоря, было некому, поскольку никаких постов у дороги не было. Мы преодолели как минимум полсотни километров, как вдруг наша машина сильно завиляла задом. Не поняв в чем дело, мы затормозили и стали разглядывать, что могло случиться с задним мостом. По всей видимости, тот рискованный проезд через полуразрушенный мост не прошел даром - кронштейн крепления поперечной тяги обломился у самого основания, и сама тяга теперь утратила свое истинное предназначение. В принципе, двигаться дальше было можно, но только осторожно, поскольку в любой момент мы рисковали заехать не туда куда надо, или хуже того - перевернуться. Делать повороты теперь приходилось на очень низкой скорости, поскольку при любом отклонении от оси движения, задний мост смещался в ту или иную сторону, и колеса начинали задевать за крылья машины, издавая при этом ужасный треск и гул.
   Доехав до первого попавшего населенного пункта, а им оказалось село Подгорное, мы решили не рисковать, и найти мастера, который смог бы нам приварить сломанный кронштейн. Умар довольно быстро отыскал такого "сварного", которым оказался чеченец лет пятидесяти пяти, с подходящим для его возраста прозвищем - "Пахан". "Пахан" внимательно осмотрел место поломки и назвал свою цену, за которую был готов отремонтировать машину. После непродолжительного торга, который Умар вел, изъясняясь с мастером на чеченском языке, договаривающиеся стороны сошлись на сумме в сто тысяч рублей. Тут же машина была загнана в большой металлический гараж, приспособленный под ремонтную мастерскую. Турпул остался контролировать ситуацию, а я с Умаром ушел прогуляться на берег Терека, который протекал в полукилометре от села.
   Это был уже совсем не тот Терек, что мы видели рано утром. Разлившись широкой полноводной рекой, его мутные воды теперь медленно бежали по равнинной местности на воссоединение с седым Каспием. С виду он был похож на одну из астраханских рек, коих в Волго-Ахтубинской пойме имелось бесчисленное множество. Даже низкорослые ивы, растущие по его берегам, были точно такими же, как и в наших краях.
   Буквально накануне ничего не предвещало о приближающейся весне, и вот сейчас, после долгой зимы, я впервые почувствовал витающий в воздухе запах прелой земли. Именно так она пахнет всякий раз, когда начинает отходить от зимней спячки.
   Мы стояли на берегу Терека и вели размеренную беседу о смысле жизни, о происходящих на Кавказе событиях, о никчемности и бесполезности развязанной войны. Умар проклинал Ельцина, Дудаева, и всех тех, кто приложил свои грязные руки к тому, чтобы она началась. До него уже дошли слухи о том, что в Грозном погибло много его знакомых и друзей. Большинство из тех кто уцелел в кровавой мясорубке, остались не только без жилья, но и без средств существования. Больше всего он беспокоился о своем собственном доме, уцелел ли он во время бомбежек и обстрелов, и что вообще осталось из того имущества, что наживалось годами. Залпа - его супруга, прошедшим летом закатала почти две сотни трехлитровых банок с черешневым и абрикосовым компотом. Сохранились ли все эти витаминные запасы, или её труд пошел прахом?
   Потом мы пили чай в доме "Пахана", и хозяин рассказывал нам о том, как ему трудно сейчас приходится. Почти четверть селян доводятся ему прямыми или дальними родственниками, и в условиях начавшейся войны многие остались без работы. Те, кто немного пошустрей, имеют свои подсобные хозяйства, за счет которых и живут, а те, кто жил на одну зарплату или пенсию, несколько лет влачат жалкое существование, перебиваясь с хлеба на воду. При Дудаеве с зарплатой и пенсиями были сплошные проблемы, поскольку начальники всех уровней их просто разворовывали. Вот и теперь, когда в зиму на селе все хозяйство встало, практически только он один остался при делах, обеспечивая за счет своей мастерской не только собственную, многодетную семью, но и семьи своих многочисленных родственников. Потому наверно и прозвали его "Паханом".
   Покидая гостеприимный дом, я оставил пару кульков с карамельными конфетами и печеньем, которые перед отъездом мне всучила жена. Пусть этот маленький бакшиш хоть как-то подсластит не совсем сладкую жизнь незнакомых мне людей, волею судьбы испытывающих житейские невзгоды.
   Спустя час мы доехали до очередной развилки дорог, и Умар предложил съехать с основной дороги и свернуть вправо, объяснив это тем, что за счет этого мы срезаем путь до Грозного на несколько десятков километров. С его слов в столицу Чеченской республики теперь вели только три дороги, и все они проходили через Терский хребет. Дорога, по которой он предложил ехать, проходила через невысокий участок хребта и с противоположной стороны выходила к поселку Первомайское, который фактически был окраиной Грозного.
   Я не стал с ним спорить, и наша машина стала подниматься на перевал, не спеша объезжая рытвины и колдобины разбитой асфальтовой дороги. Еще подъезжая к самой верхней точке перевала, я услышал трески автоматных очередей и разрывы гранат. Меня это несколько насторожило, и я порекомендовал Умару при выезде на противоположную сторону хребта не спешить со спуском. Преодолев очередной серпантин, наша машина оказалась в таком месте, откуда была хорошо видна панорама окраин Грозного.
   Прямо напротив нас под хребтом располагался большой поселок. Крыши несколько домов горели, а по прилегающим к ним улицам медленно ползали бэтэры и бегали какие-то люди в форме и без, беспрестанно стреляя из автоматов и гранатометов. Что именно происходило в поселке, и кто с кем воевал, в тот момент разобрать было трудно, но то, что это был самый настоящий бой, у меня сомнений не вызвало. В таких условиях появляться там было равносильно подписанию собственного смертного приговора. Я хотел, было сказать об этом Умару, но он и сам всё понял, и без лишних слов развернул машину обратно.
   В нашем распоряжении оставалось два варианта, один из которых Умар отмел сразу. Можно конечно было поехать по следующей дороге, но она проходила через самый высокий перевал, и, будучи много лет заброшенной, находилась в ужасном состоянии. Если кто и ездил по ней, так то были не совсем нормальные люди, которым не было жалко гробить своих "стальных коней".
   Исходя из этих соображений, решено было ехать через самый дальний перевал, мимо поселка Толстой-Юрт. Тем более что и перевал тот был не так уж и высок, да и дорога намного лучше. На развилке с дорогой Червленая - Толстой-Юрт нас остановили на очередном блокпосту, но, проверив документы, почти тут же оставили в покое, и мы поехали в сторону Толстой-Юрта. Проезжая мимо села я увидел, как военнослужащие оборудуют еще один блокпост, накрывая листами шифера импровизированную мини-крепость выложенную из железобетонных блоков.
   Перевал мы действительно преодолели довольно быстро, поскольку дорога там была практически прямой, без каких либо серпантинов. Мы уже начали спускаться вниз, и подъехали к окраине села Петропавловского, как нашу машину вновь начало бросать из стороны в сторону.
   "Неужели кронштейн снова сломался" - подумал я.
   Но дело оказалось совсем не в нем. Выйдя из машины, мы увидели, что грязное дорожное полотно было усыпано многочисленным осколками от разорвавшихся снарядов и мин. Один такой осколок и впился острым концом в покрышку заднего колеса, мгновенно выпустив из резиновой камеры весь воздух. А это для нас уже была серьезная проблема, поскольку хранящаяся в багажнике запаска тоже была спущена и требовала ремонта. Запасных камер в машине вообще не было, и дальнейшая наша поездка оказалась под угрозой срыва.
   Пока соображали, как нам поступить дальше, до моего слуха донесся рокот с присвистом. Еще по Афгану я отлично знал что за "зверь" издает такие звуки, и поэтому стал усиленно вертеть по сторонам головой. Сначала из-за перевала, откуда мы только что приехали, показались вращающиеся лопасти, а затем и сама винтокрылая машина. Хищно задрав хвост, вертолет замер на одном месте, а подвешенные на кронштейнах болванки с НУРСами были направлены аккурат в сторону нашей "шестерки". Еще секунда, и парочка ракет не оставила бы нам шансов выжить.
   Предвидя именно такой поворот событий, я мгновенно сорвал с головы форменную кепку, и стал размахивать ею из стороны в сторону, давая таким простым способом понять пилоту вертолета, что на земле стоят свои люди, и что стрелять по ним не совсем обязательно. Вертушка повисела в воздухе еще несколько секунд, после чего, резко завалившись на левый бок, исчезла за перевалом.
   Не успели мы очухаться от одной напасти, как вдруг над нашими головами вновь загрохотало и завыло. Турпул оказался намного проворней всех, и за какие-то доли секунды "щукой" нырнул в придорожный кювет. Вдвоем с Умаром мы проделали то же самое, упав на асфальт рядом с машиной, где было немного чище, чем в кювете. Поскольку никаких разрывов нигде не было видно, осмелев, я поднялся с земли, и только теперь заметил, что над нашими головами летят "телеграфные столбы". По всей видимости, дивизион "Ураганов" расположился где-то на западной окраине села, и реактивные снаряды преодолевали звуковой барьер как раз над тем местом, где стояли мы.
   Спустя минуту-полторы издалека донеслись гулкие разрывы ракет.
   - Не иначе как Аргун обстреливают, - констатировал Умар.
   Я посмотрел в ту сторону, куда глядел он сам, но ничего так и не увидел. Низкая облачность вперемежку с промозглым туманом, не позволяли различать даже крупные предметы, находящиеся на удалении свыше пяти километров.
   Рядом с дорогой мы увидели полуразрушенный дом, во дворе которого стояла старенькая "копейка" синего цвета. Умар решил спросить у хозяев - не одолжат ли те на время исправное колесо взамен на проколотое, но в доме не оказалось ни одной живой души. Вдвоем мы осмотрели машину и к своему счастью обнаружили на ней два целых колеса. Хоть и были они практически лысыми, но послужить еще могли. По всей видимости, незадолго до начала войны владелец машины затеял её ремонт, о чем свидетельствовало отсутствие карбюратора, аккумулятора и двух колес на передней балке. Но, скорее всего, это было результатом кипучей деятельности обыкновенных мородеров, коими могли оказаться как местные жители, в том числе и боевики, так и наши армейские Плюшкины.
   Мы уже прикидывали, как будем снимать трофейные колеса, как вдруг Умар заметил пожилую женщину, стоящую возле дома на противоположной стороне дороги. Она молча стояла возле калитки и внимательно смотрела за тем, чем мы занимаемся. Умар направился к ней и несколько минут говорил о чем-то на чеченском языке. Потом он вернулся назад и рассказал о содержании их разговора.
   - Хозяин этого дома погиб еще в январе. В его дворе упал снаряд, и большим осколком ему оторвало голову. Похоронили его за домом, а жена после этого уехала вместе с детьми к родственникам в Ставропольский край и больше здесь не появлялась. Я попросил у соседки разрешения взять на время колеса с машины, а она и говорит, мол, берите, поскольку, военные все равно все растащат. Они сегодня утром у неё шифер с летней кухни сняли и, загрузив на машину, увезли в сторону Толстой-Юрта. Так что, это видимо из её шифера сейчас делают крышу на том посту, мимо которого мы недавно проехали.
   - А что бабка, не могла урезонить военных? - поинтересовался я.
   - Я тоже её об этом спросил, а она и говорит, что жизнь дороже шифера. На днях её сосед пытался не дать военным вывезти с его двора электрогенератор, так ведь застрелили мужика. Кстати, мужик-то русским был.
   В тот момент я не знал, как реагировать на все сказанное. Мне почему-то казалось, что это были не более чем домыслы той пожилой чеченки, которая таким образом хочет опорочить российских военных, которых она ненавидит всеми фибрами своей души.
   Втроем мы за считанные минуты перебортировали спущенное колесо, и вместе со вторым целым колесом запихнули его на заднее сиденье машины, поскольку в багажнике из-за моих документов им не оказалось места. Когда работа была полностью завершена, мы не спеша, тронулись в путь. На этот раз мы в три пары глаз внимательно смотрели на дорогу, пытаясь разглядеть там хоть малейший кусочек металла.
   Уже на подъезде к окраинам села нас остановил десантник, с нахлобученным на голову голубым беретом, а на плече у него висел ручной пулемет с присоединенной патронной коробкой. Я подивился такому маскараду - на улице промозглая холодрыга, и все военные носят на головах меховые шапки или вязаные шапочки, а этот фарт в обычном берете рассекает.
   Выйдя из машины, я поинтересовался, в чем дело, на что десантник сухо ответил:
   - В селе идет зачистка, проезд по дороге закрыт. Поэтому, вам придется ехать обратно.
   - И как долго эта зачистка будет длиться? - поинтересовался я.
   - Мне не докладывали об этом, - холодно ответил он. - Но думаю, будет лучше, если вы отсюда уедете. И чем скорее, тем лучше же для вас. Тут где-то у села банда боевиков шастает, не дай Бог шмальнут - мало не покажется.
   - Ну, если они и шмальнут, - съязвил я, - то думаю, что в первую очередь они сделают это по очень хорошей мишени.
   - Какой? - поинтересовался десантник.
   Я молча ткнул пальцем в сторону его берета, отчего десантник насупился и сделал угрожающее движение стволом пулемета в мою сторону, давая тем самым понять, что у него пропало желание дальнейшего общения с представителем другого силового ведомства.
   Уже отходя от десантника, я случайно глянул в улицу, где производилась та самая зачистка, о которой он упомянул. Посреди широкой улицы стояли несколько тентованных "КАМАЗов" и парочка БТРов. Военнослужащие разбрелись по всей улице и переходили от дома к дому. Вот, из одного из домов вышли двое солдат, которые несли на своих плечах свернутый в рулон ковер. Шедший рядом с ними офицер отдавал подчиненным какие-то команды, но под тяжестью огромного ковра тем было не до него. Дойдя до ближайшего грузовика, они запихнули ковер в кузов, после чего, развернувшись, пошли в сторону того самого дома, со двора которого только что вышли. А в это время еще двое военнослужащих вытаскивали из соседнего дома двухкамерный холодильник, который также как и ковер спустя минуту исчез в кузове грузовика. Я не стал больше смотреть на всю эту вакханалию, и смачно сплюнув, забрался в машину.
   Теперь мне нечего было сказать Умару, потому как после всего увиденного я понял, что той пожилой чеченке действительно незачем было оговаривать военных. Своими действиями они встали в один ряд с дудаевскими бандитами, которые на протяжении трех долгих лет третировали и грабили население Чечни. Все вернулось на круги своя.
   Доехав до Толстой-Юрта, мы не стали спускаться к развилке дорог, а проехали по одной из улиц села, которая вывела на ту самую дорогу, по которой Умар не захотел до этого ехать. Теперь, у нас просто не оставалось другого шанса, как ехать именно по ней.
   Пока мы медленно поднимались вверх, преодолевая один серпантин за другим, я заметил на склоне горного хребта упавший "кукурузник". Турпул тут же пояснил, что на этом самолете генерал Дудаев летал в отдаленные районы Чечни, чтобы посмотреть, как там идут дела. Поговаривали, что он даже сам садился за штурвал самолета.
   Проехав еще немного, на очередном горном склоне я увидел сгоревший вертолет. Он лежал на одном боку, а его лопасти были сломаны. По всей видимости, этот вертолет принадлежал Российским ВВС, но что за трагедия с ним произошла, никому из нас не было ведомо.
   Преодолев перевал, мы наконец-то оказались на противоположной стороне хребта, и перед нами предстала панорама Грозного. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять - город и его жители попали в большую беду.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.83*19  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023