Жизнь людей и человеческие судьбы не так уж безоблачны и безмятежны, как порой это может показаться со стороны. В ней находят себе место любовь и ненависть, беспримерный героизм чередуется с самыми низменными проявлениями подлости, а добродетель и добросердечность соседствуют с алчностью и завистью.
Особо остро все эти противоречия человеческого характера проявляются в условиях войны, когда одни с беззаветной преданностью своей Родине, даже если та не отвечает им взаимностью, совершают героические поступки, а другие, продолжают спокойно жить вдалеке от тех мест, где льется кровь человеческая. При этом, последние еще умудряются всячески поносить героев, называя их глупцами и пушечным мясом. И в то самое время, когда вернувшиеся с войны герои, в большинстве случаев, остаются практически ни с чем, противоположные им люди не только весьма удачно пристраиваются по жизни, но и успевают сколотить весьма приличное состояние, что дает им право диктовать свои условия "бессребреникам".
Начиная писать эту, не совсем простую историю человеческих судеб, я не стремился что-то выдумать - сама жизнь подкинула сюжеты из жизни реальных людей, какие невозможно взять с потолка или высосать из пальца. Я был всего лишь статистом происходящих вокруг меня событий. Единственное, что я сделал, так это изменил имена и фамилии главных героев живущих и поныне, или ушедших в мир иной. И если кто-то из читателей вдруг обнаружит что-то до боли знакомое, с чем он сталкивался в собственной жизни, будем считать что это простое совпадение.
А вообще-то, одним из героев, чьим именем и названа данная повесть, является обыкновенный декоративный пёсик из породы пекинесов по кличке "Рики".
Мы порой не замечаем своих братьев меньших, которые ласково трутся возле наших ног и приветливо виляют хвостом, когда хотят выразить радость и признательность своему хозяину. А ведь это именно они делают нас добрее, именно они ненавязчиво и незаметно скрашивают нашу повседневную жизнь, заставляя заново пересматривать свои жизненные установки и принципы. И чем ближе мы сживаемся с этой бессловесной лохматой живностью, которая начинает понимать тебя по одному лишь взгляду, или жесту, тем сильнее и горше испытываешь боль утраты, теряя неформальных членов семьи.
Часть первая.
Пролог.
- Алексей, собирайся, у нас, кажется криминал.
Уже находясь в чреве "коломбины", члены опергруппы узнали от водителя адрес, куда они поедут осматривать место происшествия.
- Надо же, так ведь это почти рядом с моим домом, - заметил Алексей, а про себя подумал - домой между делом заскочу, стольник, что на обед приготовил, сэкономлю...
Труп с явными признаками насильственной смерти, обнаруженный рано утром каким-то случайным прохожим, лежал сзади металлического гаража, больше известного среди местных алкашей как "закусочная Михалыча". У изголовья трупа возвышался небольшой земляной холмик, посреди которого был воткнут деревянный крест, связанный куском алюминиевой проволоки из двух дощечек от деревянного лотка для овощей и фруктов, а на поперечной перекладине импровизированного креста мелом было написано одно единственное слово - "Рики"...
Михалыч.
Михалыч, а если быть точнее - Николай Михайлович Рукавишников, при жизни был весьма колоритной достопримечательностью не только гаражного кооператива, но и прилегающего к нему жилого микрорайона, выросшего во второй половине восьмидесятых годов на Юго-Восточной окраине Астрахани, посреди заросшего камышом ильменя.
Бывший борец "вольник", имевший множество спортивных наград, после ухода из большого спорта оказался совершенно никому не нужен. Старая травма ноги дала о себе знать, когда ему едва исполнилось сорок пять лет. Врач-ортопед, к которому он обратился с жалобами на нестерпимую боль в коленном суставе, констатировал серьезное посттравматическое заболевание, требующее немедленного хирургического вмешательства.
Не совсем удачная операция и серьезное осложнение после неё, привели к тому, что Михалыч едва не лишился ноги. Обошлось, однако, только теперь он мог ходить исключительно с палочкой в руке. А потом была ВТЭК, вынесшая окончательный вердикт - инвалидность второй группы.
Поскольку кроме выкручивания рук и ног своим соперникам по борцовскому ковру отставной "вольник" ничего иного делать не умел, все его хождения по различным инстанциям с целью дальнейшего трудоустройства, положительных результатов не дали. Не помогли и многочисленные медали, которые он в разные годы получил за свои спортивные достижения. Да и кому был нужен этот инвалид в то самое смутное время, когда после объявленной в стране "прихватизации", повсеместно и поэтапно развались практически все государственные предприятия, а их место заполнили ширпотребные кооперативы, выраставшие на пустом месте словно грибы после обильного дождя, подбиравшие себе персонал низшего звена по двум основным принципам - "сила есть - ума не надо" и "бери больше, кидай дальше, пока летит - перекури".
Одним словом, оказался Михалыч не у дел, а кушать ему, как и всем остальным людям, ох как хотелось. Вот и пристроился он сторожем в гаражный кооператив. Сутки через двое - вполне приемлемый режим работы. Да и сама работа была не особо пыльная - заступая утром на дежурство, вместе со сменщиком делаешь обход территории кооператива, проверяешь целостность замков на воротах гаражей, примечаешь, в каких из них ворота открыты и есть ли там хозяева. Еще пара минут на то, чтобы сделать соответствующую запись в журнале приема-сдачи объекта под охрану, а потом наступала обыденная рутина рабочего дня - одни машины выезжали, другие заезжали, кто-то что-то привозил, а кто-то вывозил.
Сторожу не было никакого дела до тех, кто въезжал на охраняемую территорию с грузом. Некоторые владельцы гаражей свои машины в них вообще не держали, а два десятка метров полезной гаражной площади с наибольшей выгодой использовали под складирование товара, позже реализуемого через кооперативные лавки и всевозможные магазинчики.
Особливо много было "челночников". Эти ухари свои автомобили старались не гробить, а весь коммерческий товар перевозили на арендованных "Газелях" и машинах покрупней, разбивая и без того хлипкое щебеночное покрытие в проездах между гаражами, превращавшееся после дождей в непролазное болото.
На очередном собрании владельцев гаражей большинством голосов было принято революционное решение - машины грузоподъемностью свыше одной тонны на охраняемую территорию кооператива не впускать. Правда, в данное решение тут же была внесена парочка существенных поправок. Одна из них, в порядке исключения, всё-таки разрешала въезд оных авто, но при условии, если они являются личной собственностью членов кооператива. Вторая поправка была принята в духе времени - чужакам, в порядке исключения, так же разрешать въезд на территорию кооператива, но за эту поблажку решили взимать с них символическую плату, а полученный доход направлять на текущий ремонт дорожного полотна, как в самом кооперативе, так и на подъезде к нему. А чтобы ни те, ни другие "льготники" не проскакивали мимо охраны без вынужденной остановки, на въезде в кооператив установили высоченный шлагбаум-ограничитель, под которым без особых проблем могли проехать лишь легковушки. Все остальные автомашины вынуждены были притормаживать перед искусственным препятствием, и дожидаться, пока сторож, после получения "мзды", не соизволит поднять шлагбаум.
Жесткого учета поступающей наличности никто не вел, а собранные рубли и купюры покрупней, сторожа сдавали лично председателю кооператива. Сколько реально собиралось денег за истекшие сутки, знали разве что сами сторожа да страстные любители спиртного, словно мухи на мед слетавшиеся по вечерам в кооператив. Как правило, подобные вечерние посиделки начинались за счет самих автолюбителей, а когда денег на выпивку не хватало, посылали гонца за добавкой в ближайший продуктовый магазин, предварительно выклянчив у сторожа пятерик, а то и червонец.
Позже, кто-то возвращал взятые в долг деньги, а кто-то и нет. Наиболее ушлые выпивохи приглашали сторожа к застолью, тем самым, автоматически списывая общаковые деньги за счет новоявленного собутыльника.
Поначалу все возлияния проходили в гаражах зачинщиков пьянок. Но после того, как после очередной такой "вечеринки" в одном из гаражей случился пожар, председатель кооператива строго - настрого запретил подобные сборища. Вместе с тем, дабы выглядеть в лице автолюбителей человеком весьма демократичным, отвел он для проведения подобных "мероприятий" пустующий гараж, принадлежавший несостоявшемуся новому русскому, убитому в одной из кровавых разборок, коих в ту пору было не счесть.
В личной собственности убиенного этот гараж официально не числился, и претенденты на свалившееся с неба наследство в кооперативе так ни разу и не объявились. А коли так, ничейный бокс решили использовать для общих нужд.
Михалыч привез из дома старенький диванчик, который давно собирался выбросить на помойку. Чуть позже там появились стол, несколько стульев, деревянная лавка и допотопный комод, укомплектованный дюжиной граненых стаканов и точно таким же количеством общепитовских тарелок и алюминиевых вилок.
С чьей-то легкой руки прозвали сие богоугодное заведение "закусочной Михалыча". И теперь, если у кого начинала усиленно свистеть губа, словосочетание - "собираемся у Михалыча", звучало паролем, и всякий откликнувшийся на призыв, четко представлял себе план дальнейших "мероприятий".
Тащили всё, что хранилось в гаражных загашниках - от сезонных овощей и фруктов, до домашних заготовок, кои в неимоверном количестве хранились в оборудованных гаражных подвалах. Что же до выпивки, то она тоже была всякая да разная - от домашнего вина, до пятидесятиградусного первача.
С водкой в ту пору была напряженка, в связи с чем, особым почетом пользовался заморский спирт "Ройял".
Скольких гаражных выпивох он довел до белой горячки, а скольких траванул насмерть - о том история умалчивает...
Весной 1995-го года, в преддверии Дня Победы, именно это заморское зелье поставило точку в жизни Михалыча.
Сменившись с дежурства, забухал он с двумя "бомбилами" сорвавшими накануне солидный куш со своих клиентов. Кроме живых денег подфартил им бакшиш в виде двух литровых бутылок "Ройяла". Их-то и решили "распечатать" общими усилиями. Пили до позднего вечера, а когда пришло время расходиться Михалычу стало плохо с сердцем. По телефону в сторожке вызвали неотложку, но та приехала слишком поздно. Осмотрев фиолетовую физиономию бездыханного трупа, дежурный врач констатировал смерть от инфаркта.
На какое-то время пьянки в импровизированной закусочной прекратились, но наступил знаменательный день - сороковины по усопшему Михалычу, и автолюбители вновь "развязались".
Пока должность скончавшегося сторожа оставалась вакантной, его напарники вынуждены были заступать на дежурство через сутки. Долго так продолжаться не могло - у обоих были дачи, на которых нужно было батрачить как тот папа Карло. А после "пахоты" на земле, какой из тебя бдительный охранник - уже к вечеру спал беспробудным сном, закрывшись изнутри сторожки.
Забузили мужики, потребовали от председателя кооператива доукомплектовать штатное расписание охраны.
На мероприятии, проводимом по поводу памятной даты со дня смерти Михалыча, этот вопрос и разрешился...
Витёк - человек войны.
Прапорщика Виктора Паламарчука иначе как по имени никто и не называл. Да и то, имя его произносили несколько уничижительно - Витёк. А годков Витьку было уже под сорок, и за плечами имел он почти двадцатилетний стаж военной службы. Родом из Молдавии, весной 1975-го года призвался на срочную службу в Астрахань. Служил во внутренних войсках, охраняя покой зэков в астраханских колониях. После демобилизации, командование части уговорило его остаться на сверхсрочную службу.
Согласился.
И не потому он дал свое согласие, что непременно решил связать свою жизнь с военной службой, а только потому, что уже тогда не мог найти достойного применения рукам у себя на Родине. Да и кому нужен был армейский дембель с "восьмилеткой" за плечами, в то время, когда его земляки, слонявшиеся без дела, ежегодно подвязывались на сезонные сельскохозяйственные и строительные работы за пределами родной Молдавии. А в армии, как-никак, была хоть какая-то стабильность - зарплату платили день в день, опять же, форма казенная. На первое время комнату в общаге пообещали, а если вдруг задумает жениться и семьей обзавестись, на крайняк, "малосемейкой" обеспечить.
Пока служил, познакомился с гарной дивчиной Алёной. Полюбили они друг друга страстно, и со свадьбой в долгий ящик откладывать не стали. 1982-й год для молодой супружеской четы стал знаменательным вдвойне - в мае родился сын Алешка, а уже в августе их семья получила благоустроенную "малогабаритку" во вновь отстроенном доме. Чтобы попасть из дома к месту службы, достаточно было перейти дорогу.
Потом была краткосрочная учеба в школе прапорщиков, после чего на его погонах вместо сержантских лычек появились две маленькие звездочки.
И всё было бы хорошо, если бы не эта, затеянная Горбачевым перестройка. С неё-то всё и началось.
Сначала, потрясения произошли в самой части. Реорганизация, пертурбация, кадровая чехарда и прочая ерундень, здорово подпортили ему нервы. Засыпал поздно ночью с одной только мыслью - не объявят ли утром о сокращении его должности, а хуже того, о ликвидации всей Бригады. В ту пору, подобное было делом весьма обыденным.
Едва все эти нововведения и потрясения закончились, пришла беда другого плана - межнациональные конфликты. Тбилиси, Фергана, Новый Узень, Баку - куда только не бросала его судьба. Как сын Алёшка пошел в школу, как учился, он узнавал от жены, сообщавшей ему обо всех семейных новостях в редких письмах, а иногда и по междугороднему телефону.
В перерыве между двумя такими мужними командировками, аккурат на майские праздники 1991 года, супруги решились сделать второго ребенка. Но так уж случилось, что когда жена была на втором месяце беременности, Витёк загремел в очередную командировку. На этот раз в Нагорный Карабах, где обстановка оказалась намного хуже, чем в предыдущих "горячих точках".
Во время "зачистки" проводимой военнослужащими их Бригады в одном из сел НКАО, их группу обстреляли из стрелкового оружия. Пуля, выпущенная безвестным армянским, а может быть и азербайджанским снайпером, едва не лишила его жизни. Уже находясь в госпитале, из письма, пришедшего от жены, он узнал, что второго ребенка в их семье не будет. И вообще - жена больше не родит ему детей. По настоятельному совету своей матери, она прервала беременность, но аборт был сделан весьма неудачно, после чего начался воспалительный процесс, и в итоге пришлось удалить матку.
В оправдание своего скоропалительного поступка, супруга обвинила самого Виктора. Постоянные проблемы с зарплатой, не выплачиваемой месяцами, для семьи давно стояли на первом месте. Денег не хватало на самое необходимое, не говоря уж о том, что супруга несколько лет не могла позволить себе покупку новой блузки или пары модных туфлей. А выглядеть старомодной старухой, ей - тридцатилетней женщине, ох как не хотелось.
Выписавшись из госпиталя и вернувшись в Астрахань, Витек сломя ноги помчался домой. Откровенный разговор с Аленой в тот день не состоялся, поскольку её просто не оказалось дома. Не нашел он её и в тёщиной квартире, встретившей его наглухо закрытой дверью. Раздосадованный, он пошел к себе домой, а по дороге встретился с двумя сослуживцами, с кем не виделся несколько месяцев, пока был в отъезде. Пяти минут общения было вполне достаточно, чтобы случайная встреча на улице переросла в грандиозную пьянку.
Именно там - в прокуренной забегаловке, где кроме разливного пива и паленой водки практически ничего не было, он и узнал про то, что его супруга связалась с каким-то крутым перцем, и теперь её стали постоянно замечать в компании этого, то ли бизнесмена, то ли бандита.
В тот вечер Виктор напился до чертиков, и про то, как добрался до своей "берлоги", ничего уже не помнил. Перед тем как, не раздеваясь упасть на раскладной диван-кровать, заглянул на кухню и в туалет. Жены нигде не было.
Проснулся на следующий день, когда часы показывали десять часов утра. Во рту, пересохшем от избытка алкоголя в организме, словно драные кошки нагадили. Неуверенной походкой побрел к холодильнику, и когда наконец-то добрался до кухни, обомлел от неожиданности - за столом сидела его ненаглядная Алёна.
Уставившись в одну точку на уровне конфорок газовой плиты, она никак не отреагировала на внезапное появление супруга. Именно это её показное равнодушие, задело самолюбие Виктора. Смутно помня про то, о чем ему накануне "нашептали" собутыльники, Витек сразу же закатил скандал. Алёна молча выслушала его, и, не проронив ни слова, встала из-за стола. Уже подходя к входной двери, она резко обернулась, и со словами: - Ты мне больше не муж, - выскочила прочь из квартиры.
А потом был позорный бракоразводный процесс, на котором Витёк попытался обвинить свою супругу в неверности. Веских доказательств измены жены он так и не смог представить, а что до сплетен пьяных сослуживцев, так они так и остались бездоказательными сплетнями, которые судья не счел нужным принять во внимание при вынесении окончательного вердикта. Тем более, что ни один из них по повестке в суд так и не явился.
В итоге, Витек остался у разбитого корыта. Алешку оставили при жене, а его самого обязали выплачивать алименты на его содержание. Кроме того, разделу подлежала и нажитая семьей квартира. Но как можно было поделить на троих двенадцать метров жилой площади, никто так и не смог сказать.
Выход нашелся сам собой.
То ли от переживаний по поводу случившегося с дочерью, то ли по причине уже имевшейся хронической гипертонии, но стукнул отца Алёны удар. Инсульт, одним словом. Прожил он после него меньше месяца, после чего тихо скончался. И остались от него автомобиль "Москвич", да металлический гараж, в котором он хранился.
Именно это подержанное авто и предложила теща, в качестве компенсации за причитающуюся Виктору треть квартиры, от которой ему следовало по-джентельменски отказаться.
Расставаясь с тещей после переоформления машины, между ними состоялся весьма нелицеприятный разговор, и в пылу гнева, теща сказала, как отрезала:
- А вот теперь, разлюбезный зятек, раз и навсегда забудь дорогу в мою квартиру. Натворил дел, вот и расхлебывайся, как сможешь, и дочь мою не третируй. Если хоть раз приблизишься к ней или Алешке ближе, чем на десять шагов, собственными руками задушу мерзавца...
Конечно же, обмен был далеко не равноценным, но давая на него свое согласие, Виктор не думал о возможных лично для себя последствиях, поскольку был у него в том свой резон, про который он не стал особо распространяться. Его сослуживцы, из тех, кто имел под задницей личные авто, в ту пору жили припеваючи. В свободное от службы время колесили они по городу в поисках клиентуры, имея с левого такси-бизнеса не такой уж и плохой навар, порою в разы превышающий их ежедневный, а то и недельный заработок. Особо удачливые из них совершали круизы с клиентурой в Волгоград, Ростов-на-Дону и даже на черноморские курорты, зарабатывая с одной такой поездки кругленькую сумму, на которую можно было вести относительно свободный образ жизни не одну неделю. И уж коли у него с Алёной жизнь не заладилась, то машина могла стать для него неким утешением. И не только.
На том и порешили.
Вот только выгодно "покалымить" теперь уже на своей машине, он тогда так и не успел. Обстановка в Нагорном Карабахе обострилась до такой степени, что там дошло до применения тяжелого вооружения и авиации с обеих воюющих сторон, и их Бригада больше года не вылезала из этого неспокойного региона страны.
Отслужив на чужбине положенные сроки командировки, сослуживцы Виктора менялись и уезжали домой, где их ждали родные и близкие люди. Его же, дома никто не ждал, и он сам напрашивался у командования части продлить командировку на очередной срок. Поначалу, его служебное рвение командованием было оценено, но потом, к его рапортам стали относиться с неким недоверием и даже с подозрением, полагая, что у прапорщика есть какой-то свой, возможно криминальный интерес, от безвылазного торчания на межэтнической войнушке. Даже особист стал прощупывать его на предмет незаконных связей с местными аборигенами. Пришлось тогда Виктору объяснить истинную причину своего "служебного рвения", после чего от него отстали раз и навсегда.
Окончательно возвратившись из Карабаха осенью 1992 года, Виктор попытался встретиться с бывшей супругой. За те бессонные ночи, что он провел "на югах", многое передумал, ставя себя на её место. И действительно, как бы он к ней стал относиться, если бы она месяцами не жила дома? А ведь еще и сын есть, за которым требуется не только уход, но и чисто мужской пригляд. Упустишь время и ещё неизвестно, что за моральный урод из него потом вырастет.
С такими мыслями он шел к себе на прежнюю квартиру, неся в руках огромный букет роз и целлофановый пакет с разными вкусностями, а также большую картонную коробку с лежащим в ней игрушечным роботом трансформером.
Какого же было его удивление, когда дверь квартиры открыл незнакомый мужик.
"Новый хахаль", - мелькнуло в голове Виктора, но в этот момент сзади мужика появилась совсем молоденькая женщина, которую он также никогда не видел.
- Вам кого? - спросил мужик.
- Не понял, а ты кто такой? - вопросом на вопрос ответил Виктор.
- Я - мужик оглянулся на стоящую позади него женщину - живу здесь.
- Как это так - живу, а где Алёна? - на этот раз пришла очередь удивляться Виктору.
- А-а, так это вы наверно про ту женщину спрашиваете, которая до этого здесь жила - вмешалась в разговор женщина.
- Как это так - жила, а куда же она делась? - еще больше удивился Виктор.
- А вот этого мы вам не сможем сказать, потому, как ничего про то не знаем, - ответил мужик. - Эту квартиру мы приобрели через риэлтерскую фирму, а у кого она её сама приобрела, нам неведомо. Когда мы осматривали квартиру перед покупкой, кроме представителей фирмы была еще какая-то пожилая женщина. Насколько я понял, она и была прежней её хозяйкой.
- Тёща, сука! - едва не крикнул Виктор. - Так вот зачем затевалась вся эта бодяга с разделом хаты. Только ради того, чтобы её потом выгодно продать.
Извинившись, Виктор пулей выскочил из подъезда на улицу.
В его голове мгновенно созрел план, как поступать дальше.
Сперва он избавился от цветов, сунув букет в руки какой-то полупьяной бомжихе, тасующейся возле автобусной остановки. От такого внимания со стороны постороннего мужчины, та настолько обалдела, что на время потеряла дар речи, а когда Виктор заскакивал в маршрутный автобус, попыталась проследовать за ним, но двери автобуса захлопнулись буквально перед её носом. Она так и осталась стоять на остановке, уткнувшись лицом в цветы и вдыхая исходящий от них аромат.
Примерно через полчаса, добравшись до дома, где проживала бывшая теща, Виктор несколько минут стоял возле подъезда, растерянно озираясь по сторонам. Он тешил себя надеждой встретиться во дворе с Алёной или с сыном Алёшкой, а в лучшем случае, с обоими сразу. Увы, их там не оказалось. Постояв еще минут десять, он нерешительно поднялся на третий этаж, и, оказавшись у знакомой двери, надавил на кнопку звонка.
Дверь приоткрылась и в проеме показалась фигура Зинаиды Ивановны. Обычно жизнерадостная, одевавшаяся в яркие одежды, на этот раз тёща была облачена в простенькое платье сероватого цвета, а волосы на её голове были стянуты шелковым платком черного цвета.
- Ну, и чего тебе от меня на этот раз надо? - с раздражением спросила Зинаида Ивановна.
- Да я, вот, собственно говоря, - Виктор протянул руки с подарками, при этом, не отрывая взгляда от черного платка у неё на голове.
- Я же тебе говорила в прошлый раз, чтобы твоей ноги у меня в доме не было. Что ты все ходишь, чего добиваешься? Внука я тебе все равно не отдам, не достоин ты его.
- Да я, собственно говоря, с Аленой хотел поговорить.
- Вспомнил, - на глазах у тещи появились слезы. - А не поздновато ли спохватился? Нет твоей Алены, померла она в прошлом месяце.
- К-как, померла?
- Да вот так вот и померла - от рака скончалась.
- Какой такой рак, откуда? - искренне удивился Виктор.
- От верблюда! Меньше надо было тебе по командировкам мотаться, а жене и ребенку больше внимания уделять. Глядишь, ничего такого и не случилось бы. Да, ладно, чего уж там, проехали - лицо у Зинаиды Ивановны посуровело. - Я тебя очень прошу, не появляйся здесь никогда, и сына своего не пытайся увидеть. Нету тебя для него, помер ты для него, навсегда помер. Он уже в четвертый класс ходит, и все в школе знают, что его отец геройски погиб в "горячей точке". И я не позволю, чтобы ты влез в его жизнь и исковеркал пацану будущее. Я уже подала документы в органы опеки, и дальнейшим его воспитанием займусь сама. Места твоему участию в этом процессе нет, и никогда не будет. Понял ты меня, папаша хренов? Ребенка сделать, большого ума не надо, а вот вырастить, воспитать, и в люди вывести, для этого придется много сил приложить, да и средств потратить тоже.
- Так вот почему, вы продали нашу квартиру - средства на воспитание моего сына вам понадобились! - вспылил Виктор.
- Дурак, какой же ты дурак! Ничегошеньки ты не знаешь, да и понять, как я вижу, не желаешь. Квартиру я продала не ради наживы, а только для того, чтобы набрать денег на операцию Алёнушке. Но пока я их собирала, саркома за пару месяцев сожрала её изнутри, а деньги от продажи квартиры сожрала инфляция. Да как ты только мог такое обо мне подумать, мерзавец! Всё, уходи отсюда, и больше никогда не переступай порог моего дома, иначе, я за себя не ручаюсь! А если попробуешь внука через суд у меня отобрать, я на суде так и скажу - Кому вы его собираетесь отдавать, человеку, променявшему семью на друзей собутыльников, человеку, не имеющему ни кола ни двора? Какое будущее ждет такого ребенка?
Тёща резко рванула ручку входной двери, и та с грохотом захлопнулась перед носом Виктора.
"Ну вот, и пообщались", - горестно подумал он, спускаясь вниз по лестнице.
Еще несколько минут он в задумчивости простоял на улице, сам не понимая, чего дожидается. Потом, вдруг вспомнив про машину стоящую без движения в гараже больше года, и нащупав в кармане связку ключей, где среди прочих был прицеплен ключ от гаражного замка, решительно двинулся в сторону гаражного кооператива. По дороге заглянул в продуктовый магазин, купил там две бутылки дорогущего импортного пойла. Закуску покупать не стал. Да и зачем она ему, если в руке целый пакет съедобной всячины.
В тот день он пил сам и щедро угощал соседей по гаражному кооперативу. Литром те посиделки не закончились, а продолжились почти до полуночи, но уже не в его гараже, а в "закусочной Михалыча".
Однако, славно тогда посидели...
Деньги, заработанные Виктором в последней командировке, были спущены на беспробудную пьянку, которой он посвятил весь свой отпуск. А когда они закончились, подошло время и на службу выходить.
И потянулась ежедневная рутина, вперемешку с вечерне-ночными выездами "на охоту" за клиентами. И что ведь странно, они более охотно тормозили его старенький "Москвич", нежели куда более современные автомашины. Правда, и платили они ему не такие уж и большие деньги, но их вполне хватало не только на бензин и прочие расходы, связанные с техническим обслуживанием и ремонтом машины, но и на ставшие привычными пятнично-субботние посиделки в "закусочной Михалыча".
Так, за службой, шабашками и пьянками, незаметно наступил ноябрь 1994-го года. А когда на Кавказе разразилась очередная заваруха, их Бригаду одной из первых бросили в зону вооруженного конфликта, восстанавливать в Чеченской Республике конституционный порядок.
Опять война, опять кровь и смерть сослуживцев. В одной из стычек с чеченскими боевиками на окраинах Аргуна, Витёк получил осколочное ранение в правую руку. Рана оказалась не смертельной, но осколок перебил нервы, в результате чего два пальца навечно "онемели".
ВВК признала Виктора негодным для дальнейшей строевой службы, но еще пару месяцев он "трубил" в родной части на должности ВРИО начальника склада ГСМ.
Он даже не успел толком разобраться в хитросплетениях складской бухгалтерии, как вдруг, из Северокавказского округа внутренних войск, с проверкой нагрянула высокопоставленная комиссия. Дотошные ревизоры вскрыли недостачу нескольких тонн горючего. По учетным документам её не должно было быть, а при проведении контрольных замеров емкостей АЗС на территории части, она четко проявилась.
Виктор конечно же, знал, что кое-кто из военного руководства, и не только их Бригады, систематически заправляли свои личные автомашины казенным бензином, а чтобы покрыть недостачу, опять же, по рекомендации своего предшественника, он собственноручно списывал "левак" на служебные "ЗИЛы" и "Уралы". Но тут, судя по всему, был совсем другой случай, который он просто прозевал, и винить было некого, кроме как самого себя.
Хотя, вполне вероятно, что эта недостача досталась ему в наследство от прежнего начальника склада. Ведь не зря же он поил его почти неделю, пока передавал дела перед увольнением со службы. Да и само это увольнение больше смахивало на бегство крысы с тонущего корабля.
Виктора запросто могли привлечь к уголовной ответственности если не за хищение, то хотя бы за ту же халатность, но делать этого не стали - пожалели, наверно. Тем не менее, военная служба для него навсегда закончилась. К тому времени у него за плечами набралось два десятка "календарей", и это, не считая льготных сроков службы.
Выходное пособие в сумме нескольких миллионов гайдаровских рублей, новоявленному военному пенсионеру пришлось возвратить в кассу, с тем, чтобы его родная часть навсегда забыла об имеющихся к нему претензиях .
На заслуженный отдых, точно так же, как и все те, кого он в свое время бдительно охранял в астраханских колониях, вышел хоть и с пустыми карманами, но с чистой совестью...
Алёна
После развода с мужем на плечи Алёны свалилась непомерная ноша. Сын Алешка, которому на ту пору исполнилось девять лет, рос не по дням, а по часам. Рубашки и брюки ему стали малы и нужно было покупать новую одежду, на что требовались деньги, и немалые деньги. Кое-что перепадало от алиментов, взыскиваемых из зарплаты бывшего супруга. Сама работала продавцом в небольшом кооперативном магазине, а поздними вечерами подрабатывала уборщицей в детском саду. Выматывалась так, что от физической нагрузки руки начинались трястись, словно у запойной алкашки. Спасибо матери, которая со своей пенсии подбрасывала немного деньжат. И не только деньгами она помогала, но еще и с внуком сидела, уроки с ним готовила. Как-никак больше тридцати лет в школе проработала, и знала, что нужно делать в таких случаях, какой подход иметь к детям.
Однажды поздним вечером, придя домой после работы, Алена решила искупаться. Растирая тело губкой, почувствовала, как в левой груди словно желвак какой-то перекатывается с места на место.
И стало ей не по себе. От других женщин она и раньше слышала, что такие симптомы бывают при первой стадии рака груди.
Испугалась она тогда сильно. Не за себя испугалась, а за сына, которого еще не один год надо растить, чтобы из него что-то путное получилось, и он смог самостоятельно идти по жизни.
Своими опасениями на следующий день поделилась с матерью, и та тут же погнала её в поликлинику. Врачиха в поликлинике её внимательно выслушала, осмотрела грудь, после чего выписала направление на анализы и рентген. А когда результаты обследования были готовы, тут же направила Алёну в онкологию.
И понеслось.
В страшном, по сути своей, медицинском учреждении, у новоявленной пациентки обнаружили раннюю стадию онкологического заболевания. Сделали "химию", но она существенных результатов не дала - требовалась операция с удалением левой груди.
Согласилась - а куда деваться. Пока после операции валялась на больничной койке, с Алешкой занималась мать.
После выписки из больницы, врачи порекомендовали хотя бы с полгода отдохнуть от работы и заняться собой.
Но разве такое было возможно. Тем более, что в стране произошли не очень приятные события. Разразившийся финансовый кризис и обесценивание рубля, привели к тому, что имевшиеся у мамы накопления на сберкнижке в одночасье превратились в прах. Одна надежда оставалась на её учительскую пенсию, но, увы, её хватало только на самое необходимое.
Чтобы не быть обузой матери, пошла Алёна на работу. На этот раз устроилась в пекарню к частнику. Вместе с еще тремя женщинами пекли пироги на продажу, и за работу эту, платил хозяин не ахти какие деньги, но зато разрешал каждой из них брать в конце смены по одному пирогу. На выбор - хочешь с мясной начинкой, а хочешь, со сладкой.
Возвращаясь однажды поздно вечером с работы, уже на подходе к дому, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Очнулась в больничной палате, куда её привезла скорая помощь.
Спустя несколько дней врачи вынесли страшный вердикт - после операции по удалению левой груди остались метастазы, которые пошли в правую грудь, и теперь там образовалась саркома. Если не сделать срочную операцию по удалению теперь уже и правой груди, последствия могут быть непредсказуемыми. Но и это еще не все - рентгеноскопия показала, что у Алены была не только быстро развивающая саркома груди. Метастазы пошли в легкие, и даже в печень, и чтобы их удалить, потребуется очень сложная и дорогостоящая операция.
Мать, как только об этом узнала, предложила Алене продать малогабаритку, а вырученные деньги пустить на операцию. Алена оформила на неё доверенность, и мама стала в срочном порядке подыскивать покупателя.
Покупатели нашлись сразу же, но за благоустроенную комнатушку в доме на окраине города, они готовы были выложить сумму, которой на оплату дорогостоящей операции не хватало. Тогда она обратилась в риэлтерскую фирму, но там ей были готовы дать еще меньшую сумму.
Зинаида Ивановна завалила объявлениями о продаже квартиры все местные газеты и еженедельные издания, на что истратила почти половину своей пенсии. Дни шли, а покупатели готовые выложить требуемую на операцию сумму, так и не находились. И наконец-то, один такой покупатель все же объявился. Как позже выяснилось, им оказался офицер из той самой воинской части, в которой служил зять. Сделку купли-продажи оформили через сестру супруги офицера, работающую менеджером в риэлтерской конторе.
Увы, все старания Зинаиды Ивановны оказались тщетными. Уже после смерти дочери она узнала от врачей, что операция была фактически бесполезной - быстро развивающиеся метастазы поразили не только лёгкие и печень, а также почки, и селезенку. Врачи оказались бессильны перед страшной болезнью. Прожив после операции всего сутки, Алена, не приходя в сознание, скончалась.
Внука Алешку Зинаида Ивановна забрала к себе, заодно переведя его в школу, где сама учительствовала много лет. Всю свою ласку, все свое личное время, она теперь тратила на него. А когда тот закончил среднюю школу, сделала все от неё зависящее, чтобы избавить его от предстоящей военной службы.
"Не хватало еще, чтобы и он сгинул на какой-нибудь очередной войне, или окончательно спился, как его папаша" - думала она тогда.
Через своего бывшего ученика, занимавшего на ту пору высокую должность в милиции, она добилась, чтобы Алешка поступил на учебу в Астраханскую школу милиции, а спустя два года, с гордостью смотрела на молодого офицера милиции, стоящего вместе с остальными выпускниками на центральной площади города.
Алексея распределили на работу в уголовный розыск одного из РОВД города, и теперь, она стала видеть реже обычного. Бывало, порой, забежит домой на несколько минут, быстро перекусит, и мчится дальше по делам службы.
О своей работе рассказывать не любил, и на вопросы бабушки - "Как дела?", отвечал односложно - "Всё нормально". Как-то раз, она совершенно случайно прочитала статью в газете, в которой рассказывалось о героических буднях милиции, и о том, как сотрудники уголовного розыска задержали группу вооруженных преступников. В списке отличившихся в той милицейской операции, она увидела фамилию внука.
Зинаида Ивановна
Однажды вечером, Зинаида Ивановна дольше обычного прислушивалась к звукам доносившимся с улицы. И хоть знала, что при заступлении на суточное дежурство Алексей никогда не появляется дома ни на обед, ни на ужин, втайне всё-таки надеялась, что на этот раз он изменит своим принципам.
Звонок в дверь прервал её размышления, и она быстро засеменила к входной двери. Но вместо Алексея на лестничной площадке она увидела мужика лет пятидесяти, с недельной щетиной на физиономии. В правой руке мужик держал небольшую, лохматую собачку, больше похожую на миниатюрного львенка, с выпученными, словно у мартышки глазками.
- Чего тебе надо? - недовольно спросила Зинаида Ивановна, хотя сразу предположила, что это очередной алкаш забрел в их дом, и сейчас будет предлагать задешево купить наверняка украденную собачку, дабы тут же спустить на пропой вырученные от продажи деньги.
- Зинаида Ивановна, это я - Виктор, - ответил незнакомец.
Внимательно приглядевшись, она с трудом признала в незнакомце своего бывшего зятя. Прошло более десяти лет с тех пор, как выгнала она его из своей квартиры, и он ни разу так и не появился, не поинтересовался, как трудно ей было одной воспитывать внука. Тоже мне - папаша. Именно это она и приготовилась ему сказать, но Виктор опередил её.
- Зинаида Ивановна, заберите собачку. Хорошая собачка, породистая. И не подумайте ничего плохого, я ни у кого её не украл и не нашел на улице. Пёсик мой, и кличат его Рики, а порода - пекинес. Хорошая собачка. Я денег за неё не требую, так берите. Просто ситуация у меня сложилась такая, что не могу я сейчас её при себе держать - есть кое-какие проблемы.
- Да у тебя всю жизнь одни проблемы, алкаш сраный! - вспылила Зинаида Ивановна. - Я тебе говорила, чтоб ты не появлялся в моем доме? Говорила! Так уматывай отсюда вместе со своей собакой. Вот, нужна она мне ещё, чтобы срач за ней постоянно убирать.
Зинаида Ивановна попыталась захлопнуть дверь, но Виктор жестом попросил уделить ему еще несколько мгновений.
- В гаражном кооперативе от вашего мужа металлический гараж остался, и в прошлом году закончился срок аренды земли под него. Сейчас в кооперативе собираются кирпичные гаражи строить, и вполне вероятно, что металлические гаражи могут снести, если его владельцы не предоставят документы на право пользования земельными участками под ними. У меня этих документов никогда не было, и нет, поэтому вам надо поторопиться, чтобы не остаться у разбитого корыта.
- Я гаражом не пользуюсь и он мне совершенно не нужен, - съязвила Зинаида Ивановна. - Тебе это надо, вот ты и решай все эти проблемы, а меня, пожалуйста, сейчас же избавь от своего присутствия. И впредь, чтобы я тебя больше здесь никогда не видела! Нет у меня зятя, помер он! Давно помер!
С этими словами она резко захлопнула дверь.
В тот вечер она долго не могла успокоиться. И валерьянку пила, и корвалол - ничего не помогало. Сердце в груди билось с такой силой, что это биение ощущалось даже в ступнях ног, а давление поднялось до критической отметки. Пришлось принимать сильнодействующее лекарство.
Уснула поздно ночью и проспала почти до десяти утра. На всякий случай заглянула в Алешкину комнату, но он ещё не вернулся с дежурства. Такое с ним и раньше происходило частенько - отдежурит, бывало, а потом ещё своими текущими делами занимается, и в лучшем случае дома появлялся к обеду.
Вот и на этот раз, появившись ближе к обеду, он первым делом уплел большую тарелку борща.
- Как сутки прошли? - осторожно поинтересовалась Зинаида Ивановна. - Что-то ты сегодня припозднился.
- Ба, да всё нормально, - успокоил её внук. - А задержался я потому, что уже под утро пришлось на происшествие выезжать. Кстати, тут, неподалеку от нашего дома оно произошло.
- А что за происшествие?
- Да так, труп одного алкаша возле гаражей нашли. Сначала подумали, что убили его, поскольку вся физиономия у него была разбита в кровь. Но судмедэксперт при осмотре трупа сразу сказал, что синяки и ссадины на лице не могли стать причиной смерти. Этот мужик паленой водкой траванулся, вот и окочурился. Говорят, что до этого он в тамошнем гаражном кооперативе сторожем подрабатывал, но за систематическую пьянку вытурили его с работы. Ни кола, ни двора не имел, а жил там же - в гараже. Мы когда его гараж осматривали, старый "Москвич" обнаружили с разобранным двигателем. Соседи по гаражу подтвердили, что это его машина, но он на ней уже больше года никуда не ездил, только бухал каждый день. Вот, и добухался.
- А ты не помнишь, как фамилия его? - поинтересовалась Зинаида Ивановна, а у самой что-то ёкнуло в груди от нехорошего предчувствия.
- А вот это самое интересное, - ответил Алексей. - Ты знаешь, Ба, у него точно такая же фамилия, как и у меня, и ведь что самое главное, имя у него тоже такое же, как у меня отчество. Когда наши мужики из опергруппы об этом узнали, подковырнули меня, уж не твой ли папаня с того света вернулся, а я им и отвечаю, мол что-то долго он оттуда добирался, чтобы опять там же оказаться. Вот, такие вот дела.
- А маленькой собачки при нем не было?
- Ба, а ты откуда про собаку знаешь? - искренне удивился Алексей.
- Да тут, соседи утром на лавочке судачили про мужика с собачкой. Говорят, намедни ходил он по квартирам, собачку какую-то породистую задарма предлагал, но у него её так никто и не взял, - соврала Зинаида Ивановна.
- Была там собака, маленькая такая, рыжая и лохматая - подтвердил Алексей. - Когда мы приехали и стали осматривать место происшествия, я сразу обратил внимание на небольшую кучку земли, на которой был установлен самодельный крест. А на кресте том, мелом было написано одно слово - "Рики". Я тогда еще подумал, что это за чертовщина такая, кто под этим крестом может быть похоронен, и каким боком это может быть связано с трупом. А когда раскопали землю под крестом, нашли там картонную коробку из-под обуви, в которой лежала небольшая собачка. Голова у неё была вся в крови, а один глаз вывалился наружу. Скорее всего, её убили, или она сама под машину попала. Мужики из кооператива подтвердили, что собака принадлежала умершему. А ему её подарил сосед по гаражу. Но мы не стали лезть в эти дебри. Да и зачем - криминала нет, а что до смерти собаки, даже если её и убили, так, пущай с этим защитники живой природы разбираются, если им это интересно. А у нас с людьми проблем выше крыши...
Прозрение
После того как тёща в первый раз отшила Виктора, запретив ему появляться возле их дома, поначалу он не оставлял надежд свидеться с сыном и хотя бы несколько минут пообщаться с ним. Он издалека наблюдал как тот вместе со сверстниками играет на детской площадке возле тёщиного дома, но ни разу так и не решился приблизиться к нему ближе чем на сто метров.
А потом, его личная жизнь пошла своим чередом - командировка в Чечню, ранение и последовавший затем пенсион. За всеми этими передрягами судьбы, надежда свидеться с сыном как-то незаметно отошла на второй план. Потом он встретился с женщиной и почти три месяца сожительствовал с ней. Но супружеская жизнь у них так и не заладилась. Да и какой нормальной бабе понравится вечно пьяный сожитель, от которого не было ни денег, ни секса.
Правда, были в жизни Виктора просветления, когда он находил в себе силу воли и решительно завязывал с пьянками. Но такие периоды длились недолго, максимум месяц, а потом все начиналось заново. Он все реже ездил на своем "рыдване", больше посвящая свободное время совершенно иному "хобби". Теперь он собирал по всей округе металлолом, сдавая его в пункт приема, расположенный неподалеку от их кооператива. Гаражные ему тоже кое-что подбрасывали из старого хламья остававшегося у них после ремонта машин, а все вырученные от таких "презентов" деньги, опять же, шли на посиделки в "закусочной Михалыча".
На очередном общем собрании членов кооператива прошедшим накануне смены тысячелетий, его бессменный председатель Николай Шматко объявил владельцам гаражей неприятную новость. Через пару лет заканчивался срок аренды земельного участка отведенного в свое время под их гаражный кооператив, и всем владельцам гаражей за оставшиеся пару лет предстоит оформить соответствующие документы на землю. Если этого не сделать, то землю могут запросто отобрать, а металлические гаражи обяжут снести. Такое вполне возможно, поскольку земля с каждым годом дорожает, и уже появилось много желающих, кто приберет её в свои загребущие ручонки совершенно для иных целей. Вон, в соседнем гаражном кооперативе, который на три года старше ихнего, такой процесс уже пошел, и вместо десяти гаражей, чьи владельцы вовремя не подсуетились, теперь какой-то "азер" отгрохал сауну с бассейном. Поговаривают, что он намерен еще и гостиницу там построить с банкетным залом, а стало быть, очень скоро появятся проблемы и у остальных владельцев гаражей у кого документы на землю должным образом не оформлены.
Да что там соседний кооператив, если в их собственном такой процесс давно уже идет, и вместо двух металлических гаражей для машин и одного для мотоцикла, уже несколько лет красуется капитальный кирпичный гараж с подвалом. Правда, его новый владелец ни у кого землю не отбирал, а просто скупил у прежних владельцев пустующие гаражи, а на их месте отгрохал бункер на две иномарки. А что будет чуть позже, когда неподалеку от их кооператива достроят многоэтажный элитный дом? Владельцы квартир в этом блатном доме наверняка пожелают иметь такие же бункеры для своих личных авто.
Уже после собрания председатель подозвал к себе Виктора, и в доверительной беседе сказал, что новый русский, построивший у них свой бункер, не единожды расспрашивал его о пустующих гаражах и членах кооператива, кто не платит ежегодные взносы, а также не выплачивает налог за землю.
- А я то, здесь причем? - удивился Виктор.
- Да я все к тому говорю, что точно знаю, что на твой гараж правоустанавливающих документов нет. В противном случае, у меня была бы их копия. И налог ты за землю не платишь.
- Так потому и не плачу, что льготы у меня имеются, и ты это отлично знаешь - возмутился Виктор.
- Знаю, и не хуже тебя, - огрызнулся Шматко. - Тем не менее, документы на землю всё-таки лучше оформить. Как ты думаешь, к чему я всё это тебе сейчас говорю? Еще когда тебя у нас в кооперативе не было, тут весьма интересная бодяга затеялась именно с твоим гаражом. Нынешний владелец бункера наводил справки о владельцах гаражей, в том числе и того, что сейчас числится за тобой. Поначалу он свой бункер планировал построить именно там, где стоит твой гараж и два гаража по соседству. С твоими соседями он практически сторговался, а вот с прежним хозяином твоего гаража к общему знаменателю так и не пришел. Он даже его дочь пытался подключить к переговорному процессу, чтобы она воздействовала на папашку, но та вообще его на хрен послала.
Последняя фраза, словно острым лезвием ножа полоснула Виктора по сердцу, и на какое-то время он потерял дар речи.
- Постой, постой! Уж не хочешь ли ты сказать, что этот козел ходил к моей жене на разборки? А кто ему адрес её дал?
- А откуда мне было знать, что она твоя жена? - пришло время удивляться Николаю.
- Так ты что, не знал, что прежний владелец гаража мой тесть?
- Да откуда же мне это знать? Ты что, документы какие приносил? Я тебе сколько раз говорил - принеси договор купли-продажи гаража, или договор дарения если таковые имеются. А ты что мне отвечал, мол, нет никакого договора и никогда не было, а гараж тебе сородичи отдали в бессрочное пользование. Тебя же не интересовало тогда, сколько времени я потратил на то, чтобы убедить налоговиков в том, что этот гараж принадлежит льготнику, освобожденному от уплаты земельного налога.
Виктор хорошо помнил ту эпопею с земельным налогом, когда пришлось проводить общее собрание, на котором всем льготникам и пенсионерам объявили о необходимости предоставить документы, дающие им право на льготы от уплаты налога за землю. А таких набралось немало, особенно пенсионеров. Правда сами пенсионеры, в большинстве своем, гаражами не пользовались, да и на машинах уже не ездили, передав их более молодым родственникам, но, тем не менее, гаражи числились за ними, а стало быть, право на льготы за ними сохранялось.
Гараж одного такого "пенсионера" впритык примыкал к гаражу Виктора, но у его владельца своей машины давно уж не было. Вместо неё в гараже стояли бочки с бензином, которые туда завез его великовозрастный сыночек. Работая клерком на нефтебазе, этот прохиндей вошел в сговор с водителями бензовозов, и с их помощью поворовывал горючку. В кооперативе об этом все знали, но никто особо не распространялся, поскольку практически все пользовались услугами нелегального "заправщика", покупая у него ворованный бензин по сходной цене.
Рядом с ним, самым последним в их ряду, стоял гараж "афганца". О том, что Юрий воевал в Афганистане, Виктор узнал совершенно случайно, когда тот пригласил его в свой бокс, где в компании друзей "афганцев" отмечал очередную дату вывода войск из Афганистана. А когда Юрий узнал о том, что Виктор тоже воевал в "горячих точках", и практически одновременно с ним "наводил шороху" в Баку, между ними завязались более тесные дружеские взаимоотношения.
Чуть позже, именно Юрий помог Виктору справить ветеранское удостоверение, освободившее его от уплаты земельного налога...
- Ладно, с этим все ясно, - Виктор несколько успокоился. - Но каким образом ты про адрес моей жены узнал?
- Да ничего особенного - твой тесть сердечником был, да и давление у него постоянно зашкаливало. Вот, он и оставил мне на всякий случай номера телефонов и адреса своей жены и дочери - мало ли что могло с пожилым человеком произойти. Ты помнишь, наверно, в прошлом году Сашка Кобзарев в своем гараже от инфаркта умер. Если бы не моя "бухгалтерия", как бы я сообщил его родственникам о случившемся?
Виктор слушал Николая, а сам думал совершенно об ином.
Боже ты мой, какой же он идиот! Так вот, оказывается, кто тот неизвестный "хахаль", кто появлялся в их квартире и кого засекли вездесущие сплетники из их дома. Вот про кого ему тогда нашептали сослуживцы. И Алена, тоже "молодец" - неужели трудно было все по-человечески объяснить. И кто знает, как бы сложилась дальнейшая судьба его семьи, если бы не её упорное и бессмысленное молчание. Даже в суде об этом случае ничего не рассказала.
- Он кто - бандит или банкир, этот твой новый русский? - Виктор на полуслове прервал словесный понос исходящий от Шматко.
- Он, такой же мой, как и твой, - обиделся Николай. - И никакой он не новый русский. Просто должность большую занимает в налоговой полиции.
- Взяточник, одним словом, - резюмировал Виктор.
- Ну, предположим, лично я ему взяток не давал, и со свечкой возле него не стоял, - отпарировал Шматко. - А насчет документов на землю, мой тебе совет - не откладывай это дело в долгий ящик. Да, и еще что я хочу сказать - завязывай ты с бухаловкой. Не доведет она тебя до добра. Иначе мне придется к тебе адекватные меры принимать. Еще раз устроишь в гараже такую же пьянку, что затеял в прошлое свое дежурство, другого сторожа на твое место найду. Так что, уж не обессудь.
После этого разговора с председателем кооператива, Виктор немного остепенился, и в числе гаражных выпивох в свою смену не светился. Тем не менее, это вовсе не мешало ему пьянствовать в нерабочие дни, но на это Шматко закрывал глаза...
Шматко
Два года пролетели как один день, и, начиная с весны 2003 года, в гаражный кооператив зачастили посетители на крутых иномарках. Все они почему-то искали председателя, словно на нем белый свет клином сошелся. Зачем они его разыскивали, в кооперативе все отлично понимали. Да и сам председатель ни от кого не скрывал причину появления визитеров.
Элитный дом, что отгрохали напротив их гаражей, к тому времени был сдан в эксплуатацию, и возле него теперь постоянно кучковались дорогостоящие иномарки. Где-то на третий месяц после заселения дома, какой-то злоумышленник поджег иномарку принадлежащую недавно избранному депутату, с весьма сомнительным, криминальным прошлым. Вместе с ней сгорели еще две стоявшие по соседству машины.
После этого происшествия большинство владельцев иномарок перестали оставлять свои машины на ночь возле дома. Некоторые из них загоняли свои навороченные тачки на территорию гаражного кооператива, оставляя их там под наблюдение сторожей и приплачивая им за охрану, кто полтинник, а кто и целый стольник.
Для Виктора и двух его напарников наступили "хлебные" времена. А чтобы Шматко особо не наезжал на них, отстегивали ему часть левой выручки. Куда он потом эти деньги девал - в "общак" кооператива передавал, или в свой собственный карман клал, то было уже его личное дело.
А летом того же года произошли события, которые в той или иной мере отразились на размеренной до этого жизни гаражного кооператива.
Началось всё с того, что в стране разогнали налоговую полицию, и тот хмырь, что отгрохал себе гаражный бункер в кооперативе, остался без работы. Правда, не у дел он находился недолго, и уже через пару недель среди мужиков заходил слушок, что видели его по "ящику", когда показывали визит в Астрахань самого главного руководителя нефтяной кампании "ЛУКОйл" - Аликперова. Последний приезжал в южный город не просто так, а заключать крупный контракт с одним из судостроительных предприятий Астрахани на строительство плавучей буровой установки для разработки шельфа на Каспии. И вот когда Аликперов встречался с губернатором, и мелькнула в "ящике" физиономия этого хмыря.
Чуть позже, в приватном разговоре, Николай Шматко открыл тайну - бывший чин из налоговой полиции теперь работает в службе безопасности "ЛУКойла" и занимает там весьма солидную должность.
Где-то в середине августа, он появился в кооперативе на машине, много круче чем была у него самого. Правда, за рулем сидел не он сам, а совсем молодой парень, чуть старше тридцати лет. Вдвоем они встретились с Шматко, и "хмырь" представил своего попутчика как руководителя ведущего подразделения регионального Представительства "ЛУКОйла".
Причину своего визита эта "сладкая парочка" озвучила сразу - нужен участок земли в данном гаражном кооперативе для строительства капитального бокса на две автомашины. Николай осторожно намекнул им, что свободной земли в кооперативе нет, на что "хмырь" тут же ответил:
- А если хорошенько подумать?
- Да и думать тут нечего - нет, и всё тут, - ответил Николай.
- Уж не хочешь ли ты мне сказать, что все земельные участки под этой ржавой рухрядью оформлены как положено? - не унимался "хмырь".
- Любезный, - не выдержал Николай, - я с вами на одном квадратном километре справлять нужду не ходил, чтобы вы мне тыкали! Достаточно того, что вы в свое время уже отхряпали кусок гаражной земли. Что, мало показалось?
- А зачем же хамить? - ухмыльнулся "хмырь". - Я же не для себя прошу, а для своего коллеги по работе. - Он сделал жест рукой в сторону стоящего рядом с ним человека.
- Так вот пускай ваш коллега и обращается с подобной просьбой, а не нанимает себе суфлеров да советчиков. Страны Советов, почитай уж, больше десяти лет как нет, а советчики всё никак не переведутся.
- Ладно, успокойтесь - вмешался в разговор напарник "хмыря". - Если вы отставной милиционер, это еще не значит, что вы тот самый пуп земли, который безраздельно распоряжается государственной землей. Кстати, а известно ли вам, что магистральные трубы отопления протянувшиеся между железнодорожным полотном и вашим кооперативом, переходят в собственность "дочки" ЛУКОйла, и она уже этим летом приступит к капитальному ремонту теплосетей?
- И что с того? - не понял подвоха Николай.
- А то, что при замене труб будет задействована тяжелая грузоподъемная техника и для обеспечения её безопасной работы потребуется соответствующая строительная площадка. Железнодорожники наверняка не разрешат ставить автокраны вдоль железнодорожной линии, а стало быть, мы их будем ставить между вашими гаражами и трубами. А поскольку сейчас расстояние между ними не более трех метров, то придется эти гаражи на время потеснить в сторонку. Но такое временное перемещение с последующим возвратом на место, коснется только тех гаражей, на которые официально оформлена земля. А насколько мне известно, ни под одним из гаражей стоящих вдоль трубопровода, земля не оформлялась и оформляться не будет, по той простой причине, что есть соответствующие нормативы предусматривающие зону отчуждения вдоль магистральных трубопроводов, и гаражи расположенные в этой самой зоне отчуждения, рано или поздно придется снести. Надеюсь, что Вам, как бывшему сотруднику правоохранительных органов, разбирающемуся в правовых вопросах, мне не придется лишний раз объяснять, как всё это будет происходить? Так что, Вам решать, что для Вас дороже - договориться с нами о выделении участка земли под строительство капитального бокса на две автомашины, или реально остаться без земли на три десятка гаражей.
- А как же с капитальным ремонтом трубопровода? - съехидничал Николай. - Стало быть, если очень захотеть, то можно и без временного переноса гаражей обойтись, и без всей этой тягомотины со злополучным оформлением земельных участков?
- Ну, вы же грамотный человек, и должны понимать, что все житейские проблемы решаются конкретными людьми, - заулыбался собеседник. - Стоит только пойти навстречу друг другу, и всё разрешится так, как надо. Но я повторюсь, это только в том случае, если мы придем к общему знаменателю. Как там Леонид Куравлев в кино говорил - Ты мне, я тебе. Ну, а если не договоримся, тогда этим вопросом займутся наши юристы, а они весьма поднаторели на подобных делах, и последствия их деятельности будут предсказуемы. Могу сразу сказать, что ни вы лично, ни ваш кооператив от этого ничего не выиграет, а только потеряет. Причем, потеряет очень многое, и я не думаю, что владельцы гаражей, что останутся у разбитого корыта, будут Вам за это благодарны. Я понятно расписал возможные последствия вашего упрямства?
Николай отлично понимал, к чему клонит этот ЛУКОйловский клерк, и его никоем образом не устраивала перспектива сноса гаражей. И не потому, что он беспокоился за дальнейшую их судьбу.
Еще в бытность работы дежурным по УВД, у него было много свободного времени между суточными дежурствами, и чтобы не тратить его попусту, организовал он в своем боксе ремонт двигателей и коробок передач. Поначалу, это было что-то вроде хобби и дохода от левого бизнеса едва хватало на то, чтобы тратить его на закупку запчастей к ремонтируемым автомашинам. Но потом он вошел во вкус, и свой авторемонтный бизнес поставил на поток. Прознав об этом от управленческих завистников и стукачей, новый начальник УВД пригласил Николая к себе в кабинет, и без обиняков заявил:
- Вы, либо продолжаете милицейскую службу в занимаемой должности, либо занимаетесь ремонтным бизнесом. Совмещать работу в милиции с коммерческой деятельностью, я вам не позволю.
Генерал дал Николаю сутки на размышление, после чего тот должен был написать заявление об увольнении, или же дать клятвенное заверение о добровольном отказе от левого бизнеса. Конечно же, Шматко мог пойти по пути наименьшего сопротивления - дав согласие на отказ от авторемонтного бизнеса, втихаря продолжить начатое дело. Но он отлично понимал, что генерал от него просто так теперь не отстанет, и наверняка нашлет кучу "доброжелателей", которые под видом ремонта своих тачек сдадут его с потрохами. А коли так, то дело могло принять совершенно иной поворот, когда и до уголовщины рукой подать.
Он не стал испытывать судьбу, и на следующий же день принес в секретариат заявление об увольнении на пенсию. К тому времени, за его плечами было больше двух десятков "календарей" и ему ничто не мешало поступить именно так.
Генерал заявление подписал, не читая, и спустя месяц в УВД появился еще один новоиспеченный пенсионер.
Николая теперь ничто не сдерживало, и он все свои усилия сосредоточил исключительно на авторемонтном бизнесе. Чтобы налоговики к нему особо не приставали, зарегистрировался как индивидуальный предприниматель. По случаю приобрел импортное оборудование для стендовых испытаний топливного оборудования дизельных двигателей, обзавелся другими прибамбасами позволяющими не на глазок, а вполне квалифицированно ремонтировать дизеля иномарок, подобрал себе трех помощников, двое из которых, как и он сам, всю свою сознательную жизнь горбатились в ментуре.
И дело пошло.
Недостатка в клиентуре Николай не испытывал. К тому времени местный авторынок заполонили иномарки пригоняемые шустрыми торгашами из Западной Европы. Машины были не новые, но и не такие уж старые, чтобы новые владельцы ими были недовольны. Но был у всех этих машин один общий недостаток - паршиво работающее топливное оборудование дизельных двигателей. И выходило оно из строя не по причине каких-то поломок, заводского брака, либо не соблюдения жестких требований эксплуатации. Перекупщики машин, особенно те, что гнали их из Германии, Голландии и Польши, нашли реальную "золотую жилу", которой не преминули воспользоваться.
На ту пору в Западной Европе прошла серия стихийных бедствий связанных с ливнями и наводнениями, в результате чего, очень много автомашин оказывались под водой, как говорится - "по самые уши". Прежние владельцы, получив страховку за своих "утопленников", практически за бесценок продавали их перекупщикам из Польши и России. Через тамошних "кулибиных", из числа гастрабайтеров, они "подшаманивали" их до состояния относительной пригодности к дальнейшей эксплуатации и своим ходом перегоняли в Россию, где продавали по цене в разы превышающей закупочную стоимость.
Особым спросом такие машины пользовались у поднимающего голову среднего класса предпринимателей, правоохранителей и бандитов. Поначалу новые владельцы не могли нарадоваться удачным приобретением, но проходили месяцы, а иногда и годы, и дизельные сердца стальных коней начинали глючить, отказываясь заводиться в самый неподходящий момент, а то, и вовсе глохли, не подавая признаков жизни.
Квалифицированных специалистов по дизельным двигателям в городе можно было по пальцам пересчитать, и одним их них был Николай с компашкой отставных ментов. К нему-то и потянулся страждущий люд. Денег не жалели, а за то чтобы машина была отремонтирована в кратчайшие сроки, хозяева расплачивались в основном валютой.
Боксов для ремонта машин стало хронически не хватать, и Николай вынужден был прикупить три металлических гаража, установив их вдоль теплотрассы. Чуть позже, там же, в один ряд выстроились еще пара десятков гаражей. С их владельцев Николай, будучи по совместительству председателем гаражного кооператива, срубил солидную сумму "первичного взноса", большую часть которого положил в свой собственный карман. Являясь председателем и кассиром в одном лице, он был практически не подконтролен со стороны остальных членов гаражного кооператива.
И вот сейчас, именно над этими, незаконно установленными вдоль теплотрассы гаражами, нависла угроза сноса. Если это реально произойдет, то владельцы гаражей наверняка потребуют от него возврата денег, которые они отстегнули ему за "улаживание вопроса с местными чиновниками". Сразу выяснится, что никакого улаживания и в помине не было, а их кровные денежки лихой председатель наглым образом прикарманил. И придется ему эти деньги возвращать, либо становиться фигурантом уголовного дела возбужденного по факту совершенного им мошенничества.
Отлично понимая, чем ему всё это грозит, Шматко начал лихорадочно искать пути выхода из столь щепетильной ситуации. И выход этот он нашел, когда заново переворошил все имеющиеся у него документы на земельные участки и гаражи, предоставленные в разное время их владельцами. Только в одном месте гаражного кооператива рядом стояли сразу три гаража, на которые не было документов ни на право пользования землей, ни на сами гаражи. И именно этот клочок земли можно было "презентовать" новоявленному бизнесмену, а уж как он будет договариваться с владельцами гаражей, это уже его личное дело...
"Афганец"
Весной 1990 года, когда гаражный кооператив только - только создавался, и на переданном ему в аренду пустующем земельном участке растянувшемся вдоль железнодорожной линии появились металлические гаражи, самыми первыми членами кооператива стали жители близлежащих крупнопанельных домов, отстроенных за несколько последних лет Газпромом для своих работников. Кроме них в эти дома заселялись жители ветхих домов шедших под снос по всему городу, а также всякого рода льготники, ветераны, погорельцы и просто блатные.
Одними из самых первых в кооператив влились владельцы металлических гаражей стоявших до этого на пустыре. Еще пару десятков гаражей их владельцы свезли со всей округи, после того как на их воротах появились грозные предупреждения Администрации района о сносе гаражей установленных в неположенном месте и без соответствующего разрешения. Кто-то гаражи варил прямо на месте, и таковых было тоже не мало. А однажды к кооперативу подъехал трейлер с краном и с него в самом конце кооператива сгрузили половину рефрижераторного вагона. В окружении других гаражей, намного меньше и ниже него, он смотрелся неким мастодонтом.
Рефрижераторный полувагон простоял почти месяц без передней стенки с воротами, пока в кооператив не провели электричество. А как только дали свет, объявился и владелец гаража. То был мужчина, лет сорока, в необычной военно-полевой форме песочного цвета. Он приехал на "Жигулях" шестой модели, привезя с собой трех пассажиров намного моложе его, двое из которых были облачены в тельняшки ВДВ.
Они выгрузили из багажника машины сварочный аппарат, а также два целлофановых пакета с продуктами и спиртными напитками. Быстро накрыв импровизированный стол на капоте "Жигулей", приступили к трапезе. Находящиеся в тот момент в кооперативе владельцы гаражей с любопытством наблюдали за этой веселой компашкой, которая за какие-то несколько минут приговорила к уничтожению бутылку водки. Когда водку разливали по третьему заходу, один из присутствующих сказал коротко - "Третий", и все четверо, помолчав несколько секунд, залпом осушили содержимое пластиковых стаканов.
И закипела работа. Из глубины вагона парни вытащили металлические листы, уголки и еще какой-то металлический хлам. Потом военный обратился к владельцу соседнего гаража с просьбой подключить сварочный аппарат к электророзетке, пообещав тому трехкратное возмещение непредвиденных расходов.
Не прошло и пары часов, как вагон из некоего подобия туннеля метрополитена превратился во вполне приличный гараж, с воротами, состоящими из двух больших створок, и врезанной в одну из них дверью.
Всякий раз, когда "строители" завершали очередную монтажную операцию, все дружно подходили к машине, и со словами: "Ну, будем!", вливали в себя очередную дозу спиртного. А когда гараж был уже полностью готов, они загнали "Жигули" в его чрево, и уже там, укрывшись от яркого солнечного света, продолжили "обмывать" свою работу. Под конец они так набрались, что на всю округу были слышны их громкие голоса, с непонятными для окружающих словами "духи", "бача", "зеленка", "днёвка", "вертушка" и многими другими.
Когда застолье подошло к концу, владелец "Жугулей" выгнал машину из гаража, и пьяная компания с шумом - гамом уселась в салон машины. Всё это происходило в присутствии пожилого владельца старенького "Москвича", чей гараж теперь оказался стоящим почти рядом с вновь отстроенным "мастодонтом", и он с явным осуждением смотрел на всё происходящее. В какой-то момент он не выдержал, и, подойдя к машине с сидящими в ней пассажирами, укоризненно заметил сидящему за рулем водителю:
- А вы не боитесь ехать в таком состоянии? А вдруг в аварию попадете?
Из открытого окна задней двери высунулась физиономия молодого парня в тельнике, который заплетающимся языком произнес:
