Еще со школьной скамьи всем пацанам из их класса давали клички, отображающие внутренний или внешний мир индивидуума. Кому по имеющимся физическим недостаткам, или наоборот - достоинствам, кому в интерпретации имени или фамилии, а кому за те словечки, что слетали у них с языка.
Ему школьные острословы так и не смогли ничего путного придумать, но когда однажды, его мать, пришедшая в школу на родительское собрание, прилюдно крикнула: "Вовчик, домой!", этого было вполне достаточно, чтобы за ним закрепилось уничижительное прозвище - "Вовчик".
Парень рос, набирался сил и ума, и спустя восемь школьных лет, решил завязать с просиживанием штанов за школьной партой. Тем более, что сосед по коммунальной квартире где Владимир жил со своими родителями, пообещал приличную зарплату, если он согласится работать помощником слесаря в цеху по ремонту двигателей внутреннего сгорания при городском таксомоторном парке.
Одного он только не уточнил, какую зарплату начислят начинающему подмастерью. А начислили её в размере ста целковых, из которых червонец надо было отдавать бригадиру, якобы в "общак" таксопарка, и еще почти столько же бухгалтерия высчитывала на уплату подоходного налога. В итоге, на руки получал не более восьмидесяти рублей.
Он даже не пытался рыпаться и качать права, ссылаясь на соответствующий закон, которым ему, как несовершеннолетнему, были гарантированы определенные поблажки. Оставался на внеурочную работу, не отказывался от авральных ремонтов в выходные и праздничные дни. Да и какой смысл поднимать лишний шум, если за переработку дополнительно получал почти половину месячного оклада.
Мать была женщиной прагматичной, и как только сын принес домой первую получку, она тут же "экспроприировала" половину. На вопрос сына: "Почему столько много?", невозмутимо ответила: "На общие семейные нужды и тебе на сберкнижку. Рано или поздно жениться соберешься, а денег тю-тю".
В мае 1979 Владимира призвали в армию, и попал он служить в пехоту, в 860-й Краснознаменный Отдельный мотострелковый полк. Он еще не прошел курс молодого бойца, а уже точно знал, что дальнейшую службу продолжит в РМО. Гражданское прошлое сказалось на выборе военной специальности, которую ему определило командование части. И хоть чинить военную технику было делом не из легких, но это было лучше, чем в жару и мороз рыть окопы на полигоне под Псковом.
На годовщину Октябрьской революции один из полковых УАЗиков попал в аварию, и Владимиру вместе с сослуживцами пришлось двое суток чинить изуродованную машину. После этого случая ему присвоили звание ефрейтора, и стал он армейским "кобелем". А еще он стал "черпаком", и все проблемы связанные с пребыванием в разряде "духа", как-то незаметно рассосались.
В середине декабря полк подняли по тревоге, и несколькими эшелонами перебросили к новому месту дислокации в Среднюю Азию. Выгрузились на станции Ош, и практически не задерживаясь на месте, маршем двинулись в сторону государственной границы с Афганистаном. Позже, он с ужасом вспоминал тот высокогорный марш, когда в лютый мороз, пришлось чинить автомашины и бронетехнику. Водителей никто не предупредил, что в горах, на большой высоте, вода в радиаторах закипает при семидесятиградусной температуре, и если вовремя не заметить этого и не добавить холодной воды из стоящей в кабине канистры, то двигатель в итоге заклинивало. Кроме всего прочего, постоянно горели тормозные колодки, и их надо было менять.
Ремонтировать технику приходилось голыми руками, поскольку армейские рукавицы не позволяли работать с мелкими инструментами. В итоге, кожа пальцев и ладоней примерзая к металлу, начинала трескаться и кровоточить. Владимир тогда и предположить не мог, что обморожение рук не единственная проблема, которая "аукнется" ему спустя много лет.
Почти месяц они добирались до афганского города Файзабад, а когда наконец-то там оказались, то с ходу приступили к обустройству военного городка. Владимиру тоже пришлось на время переквалифицироваться в строителя, когда вместе с сослуживцами оборудовал ремзону. За восемь месяцев службы возмужал и заматерел, да и погоняло у него "повзрослело". Иной раз, представляясь незнакомому человеку, он с гордостью говорил - "Вован".
На "боевые" Владимир практически не выходил, как и большинство его сослуживцев из РМО. Да и какие могли быть походы на операции, если не успевали ремонтировать технику, выходившую из строя не только по причине физического износа агрегатов, но и в результате подрыва на минах, обстрела из стрелкового оружия и гранатометов. Когда выдавались свободные минуты, втихаря от взводного и ротного начальства попивал бражку, и покуривал чарс, приобретая его у местных аборигенов в обмен на ворованные со склада запчасти и пригодные к эксплуатации детали снятые с ремонтируемых машин . Несколько раз "залетал", но командование не стало выносить сор из избы, отделываясь навешиванием устных выговорешников. Отыгралось на разгильдяе позже, когда подошел срок окончания службы - вместо мая, Владимир дембельнулся в июле.
Первое время нигде не работал, объясняя это тем, что за то время, что он провел на войне, имеет право на достойный отдых. "Доотдыхался" до того, что едва не сел в тюрьму за драку устроенную с собутыльниками. Спасло лишь то, что в милиции учли его боевое прошлое и уговорили пострадавшего написать отказное заявление.
Видя, что парень спивается и неумолимо летит в пропасть, мать решила действовать. Под благовидным предлогом свела сына с молодой девчонкой работавшей вместе с ней в заводской столовой. "Сводничество" удалось, и полгода спустя сын заговорил о женитьбе, не забыв напомнить про деньги, что мать с его зарплаты откладывала на свадьбу. Тех денег на сберкнижке маловато оказалось, и она заняла еще у знакомых, опустошила все семейные загашники, но свадьба состоялась.
Её решили делать в столовой, где работала мать и будущая сноха. Но и здесь не обошлось без проблем. В день, когда должно были пройти свадебное торжество, в Москве прощались с умершим Брежневым и по всей стране был объявлен траур. Директор завода - партийный человек со стажем, к тому же член райкома партии, в чьем ведении была столовая, не стал рисковать своей служебной и партийной карьерой, и своим волевым решением перенес увеселительное мероприятие на неделю позже.
Супруга, с виду сельская тихоня, после замужества стала показывать свои "зубки", взяв супруга в "ежовые рукавицы". Она настояла на том, чтобы он наконец-то нашел для себя стабильную и высокооплачиваемую работу. Поставила она и второе условие - жить самостоятельно, отдельно от родителей. А чтобы это произошло, для начала договорилась с комендантом общежития, где всё это время снимала комнату на четыре койко-места, чтобы ей и её мужу выделили отдельную комнату. И такую комнату им дали. Маленькую, всего в двенадцать квадратных метров, но зато свою.
Отвадила она от супруга и многочисленных собутыльников. После того как огрела одного из них тяжеленной сковородой, "сарафанное" радио моментально разнесло эту новость по всем забегаловкам, где Владимир был завсегдатаем.
И о чудо! Его словно подменили.
С работой у него заладилось после того, как он случайно встретил на базаре начальника того самого ремонтного цеха, где слесарничал до армии. Между ними завязался разговор, и бывший шеф рассказал, что из таксопарка ушел еще в прошлом году, и сейчас занимает хорошую должность в автоцентре специализирующемся на продаже и ремонте всех типов "Жигулей". А когда узнал, что у Владимира нет постоянной работы, предложил должность автослесаря.
- Будешь заниматься предпродажной подготовкой новых машин, и ремонтом бэушных, - сообщил "благодетель". - Зарплатой не обижу, и кроме неё у тебя будет возможность срывать "левака". Но, сразу оговорюсь - все, что идет мимо кассы, не должно оседать только в твоих карманах. У нас, как и в таксопарке, коллективная ответственность и коллективный хаир - все левые деньги идут в общий котел. Если начнешь химичить и попытаешься обмануть, останешься у разбитого корыта.
- И когда я могу устроиться у вам на работу? - поинтересовался Владимир.
- Да хоть завтра приходи. У нас как раз уволили одного такого деятеля - "шкурой" оказался. Если что, я обязательно замолвлю за тебя словечко.
С первых дней Владимир с головой окунулся в работу, и со стороны руководства автоцентра и его клиентов, к нему не было никаких претензий. С зарплатой тоже пошло как надо - особо не напрягаясь, ежемесячно срубал "пятихатку". Супруга все чаще стала намекать насчет смены места жительства. В их семье намечалось прибавление, а в этой общаговской халупе самим-то места мало, да и удобств никаких. Одним словом, настояла она на своем, и для начала сняли однокомнатную квартиру со всеми удобствами. Её хозяйка по линии военкомата уезхала в Германию на два года, а чтобы жилище не пустовало, на период своего отсутствия решила вселить квартирантов. Со студентами связываться не захотела, да и какой от них прок - ни денег, ни порядка. За два года квартиру если не спалят, то загадят основательно.
Дала объявление в газету, и уже через неделю ей позвонила женщина изъявившая желание снять жильё на все два года. Хозяйка поставила обязательное условие - полная оплата за первый год проживания, а это шестьсот рублей, без учета оплаты коммуналки. На том и сошлись.
Владимир с супругой в съемную квартиру перебрались сразу же, как только её хозяйка уехала в Германию, работать бухгалтером при воинской части. Всё имущество, нажитое молодой парой за недолгий срок семейной жизни, уместилось в багажнике такси.
Жили, душа в душу. Начали копить деньги на покупку собственной кооперативной квартиры. Первого сентября 1983 года у них родилась девочка. Супруга сразу определилась с именем - решила назвать Настей, в честь недавно скончавшейся бабушки. Мать Владимира была против такого решения снохи, пыталась убедить её, что именем умершего родственника по русскому обычаю называют второго ребенка, а первому ребенку имя дает священник, когда крестит грудничка в церкви. Но разве молодежь будет прислушиваться к мнению старших.
Настёна росла смышленой девочкой, и уже в четыре года знала весь алфавит, а когда мать брала её с собой на прогулки или в поход по магазинам, русский язык осваивала, читая многочисленные вывески и объявления.
Со съемной квартирой случился большой облом - её хозяйка, возвратившаяся из заграницы в отпуск, как только узнала, что вместо одного человека проживает целый "колхоз", в ультимативной форме потребовала освободить жилплощадь, дав квартирантам три дня на размышления. Первые три месяца жили у родителей Владимира, поскольку родители супруги проживали в селе, до которого на рейсовом автобусе езды было больше часа.
Жить впятером, да еще с младенцем, в коммунальной квартире было крайне неудобно, и отец Владимира начал намекать на то, чтобы молодая семья ускорила решение вопроса с приобретением собственного жилья. Да и Володькина супруга всю плешь проела мужу, настаивая на том, чтобы он оформил ипотеку. Ей никто не даст кредит, поскольку она временно не работает, а ему наверняка дадут, при его-то зарплате.
Сказано - сделано. Владимир собрал все необходимые документы, из объявлений в газетах подобрал подходящую кооперативную квартиру. Решил не мелочиться, замахнувшись сразу на трехкомнатную квартиру. Оно и верно - одно дитя уже есть, а придет время появится и второй, а может быть и третий ребенок, и двухкомнатной квартиры маловато будет на такую ораву.
Все накопленные деньги ушли в качестве оплаты первого пая на покупку у ЖСК кооперативной квартиры.
Новоселье справляли весело. Из села приехали родичи супруги, привезли мешок картошки, свежезамороженного осетрёнка, и круг паюсной черной икры. Брательник супруги был еще тем бракушником, и у себя в селе не бедствовал. Имея моторную лодку с подвесным мотором "Вихрь", он по ночам выходил на ней на взморье, где ставил снасти и режаки. Рыбу ловил не только для собственных нужд, но и на продажу. На вырученные деньги приобрел подержанного "жигуленка" на котором излишки рыбной продукции возил в город, где оптом сдавал знакомым перекупщикам с рыбного рынка.
Поскольку в квартире не было ни мебели, ни стола со стульями, пировали прямо на полу большой комнаты, расстелив на нем ковер, подаренный молодоженам на свадьбе. В процессе гулянки свекровь пообещала подарить новоселам стол со стульями, а тёща - двуспальную кровать. Свое обещание выполнила лишь Володькина мать, и новоселы до самых холодов спали на стареньких матрацах расстеленных прямо на полу. В отличие от родителей Настена имела собственную детскую кроватку, которую подарили коллеги Владимира, когда узнали о его бытовых трудностях.
А этих самых трудностей было выше крыши. Почти половина его зарплаты уходила на погашение долга ЖСК. Чтобы хоть как-то поправить материальное положение, супруга вышла на работу, сразу же, как только дочери исполнилось полтора года. С горем пополам Настену удалось пристроить в детский садик, и родители по очереди водили её туда и обратно.
Жизнь постепенно налаживалась, и супруги стали подумывать о втором ребенке. Володька мечтал о наследнике, а вот супруга на сей счёт была совершенно иного мнения. Если в семье есть одна девочка, то растить вторую дочь будет намного проще, нежели сына. Для пацана придется покупать много одежды, в то время как младшая дочь сможет донашивать вещи старшей сестры. А если учитывать имеющиеся финансовые проблемы в семье, то этот вариант был наиболее приемлемым.
Вот только со вторым ребенком у них что-то не срасталось, как они не старались его зачать. Владимир стал укорять супругу, что она специально что-то такое делает, чтобы не рожать дитя. На этой почве у них участились скандалы, а однажды, супруга принесла какую-то бумаженцию, и бросив её на стол, коротко сказала:
- Читай!
В справке, выданной лечебным учреждением, говорилось, что у супруги нет никаких проблем с репродуктивностью, а стало быть, проблема может заключаться в нем самом. Владимиру не хотелось в это верить, поскольку одного ребенка он все-таки произвел на свет Божий. В поликлинику так и не пошел, чтобы поставить все точки над i, но и от жены отстал со своими необоснованными претензиями.
Летом 1990 года родители засобирались вести дочь в школу. Купили все необходимое, что полагается в таких случаях. Да и комнату дочери обставили соответствующим образом, для чего супруга на год влезла в кредит. Чего не сделаешь ради дитя.
Примерно за неделю до начала учебного года из села приехал брат супруги Он и ранее наведывался к ним в гости, когда привозил в город рыбу. На этот раз он привез ведро ежевики и большой кусок севрюжки горячего копчения. В тот вечер они добро посидели, аж целый литр водки выпили на троих. Правда, супруга лишь пригубляла рюмку со спиртным, а вот мужики оторвались по полной программе. В процессе гулянки шурин пригласил родственников к себе в гости
- Да вы знаете, сколько этим летом ежевики уродилось - за день одному человеку можно запросто несколько ведер собрать. А сколько варенья с неё можно наварить - на всю зиму хватит. И простуду лечить, и просто так, с чаем пить. Поехали, не пожалеете. Я вас и туда довезу, и обратно с шиком доставлю.
- У меня ничего не получится - возразил Владимир. - В пятницу из Тольятти пригнали три десятка машин, и на всю неделю у нас намечается аврал с их предпродажной подготовкой. Так что - я пас.
- А я поеду, - согласилась супруга. - И дочь с собой прихвачу, пускай немного проветрится перед началом учебного года.
Уехали они не с утра, а ближе к обеду, когда шурин окончательно пришел в себя, и от него уже не разило как из пивной бочки.
- Когда назад-то ждать? - поинтересовался у жены Владимир
- Да через три дня я их и привезу, - за супругу ответил шурин.- Готовь банки под варенье, работы будет много.
Ни на третий, ни на четвертый день супруга с дочерью дома не объявились.
- Наверно так увлеклись сбором ягод, что никак не могут остановиться, - предположил Владимир.
Но и на пятый день их не оказалось дома. На этот раз Владимир не на шутку заволновался, поскольку август заканчивался, и на следующий день дочь надо было вести в школу, где для неё и остальных первоклашек, должен был прозвучать первый школьный звонок.
А вечером в дверь квартиры позвонили.
- Мои приехали, - подумал Владимир, открывая дверь. И какого же было его удивление, когда он увидел на лестничной площадке милиционера в форме и еще одного человека в гражданской одежде.
Тот, что был в гражданке, показал служебное удостоверение сотрудника уголовного розыска Володарского РОВД. Предчувствуя недоброе, Владимир в первый момент растерялся, и не понял, что от него хотят эти люди. А когда они попросили предоставить паспорт супруги, он долго рылся в серванте, пока не нашел его в одном из выдвижных ящиков. Он всё никак не мог сообразить, зачем милиционерам вдруг понадобился паспорт жены, но когда оперативник, глянув на фотографию, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес: "Да, это она", у него словно земля ушла из-под ног.
- Вам следует проехать с нами в морг на опознание, - произнес казенную фразу опер.
- В морг доставлен труп вашей супруги, и вам следует подтвердить, что это именно она.
- Труп?! Какой труп?! - закричал Владимир.
- Самый обыкновенный - совсем мертвый - ни ко времени пошутил опер. - Ваша супруга позавчера утонула в реке, после того как лодка в которой она находилась, на полном ходу перевернулась.
- Что с дочерью?! - невольно вырвалось у Владимира.
- Её тело еще не найдено, но поиски продолжаются.
- А с Мишкой что?
- Если вы о брате своей супруги спрашиваете, то он задержан и сейчас находится в ИВС Володарского РОВД.
Пока ехали в морг, милиционер рассказал о разыгравшейся на воде трагедии.
В тот день Михаил повез на своей моторке сестру с её дочерью собирать ежевику. Накануне он здорово поддал, и с утра был не в себе. Чтобы хоть как-то облегчить свое состояние, прихватил бутылку водки, которую в одно горло осушил, пока сестра с племянницей собирали ягоды. Возвращаясь обратно, решил показать, как умело может управлять моторной лодкой. Стал выписывать "кренделя" на воде, бросая лодку в разные стороны, ставя её чуть ли не на борт. На одном из таких пируэтов он не справился с управлением, и лодка перевернулась. Девочка утонула сразу же, поскольку не умела плавать, а в том месте, где все это произошло, глубина реки была не менее десяти метров, да и течение сильное с водоворотами. Женщина возможно и не утонула бы, но когда лодка переворачивалась, то бортом ударила её по голове, и она, судя по всему, потеряв сознание, не смогла самостоятельно выплыть на поверхность воды. А "каскадер", вместо того чтобы спасать тонущих родственников, поплыл к берегу, где его и заметили сельчане, проплывавшие мимо на бударке.
- Если бы не эта дурацкая бравада, которую он затеял на воде, ничего подобного не случилось бы, - резюмировал милиционер.
Когда Владимиру в морге показали труп жены, с ним случилась истерика. Слезы рекой лились из его глаз, и остановить их он был не в силах. Немного успокоившись, подписал протокол опознания. В тот момент он находился в полной прострации, совершенно не соображая, как ему быть дальше.
Труп дочери нашли в день её рождения. Течением тело занесло под корягу упавшего в воду дерева, где он намертво зацепился и поэтому не всплыл на поверхность на второй день. Его совершенно случайно обнаружил там водолаз службы спасения на водах, прибывший из областного центра. Если бы этого не произошло, то скорее всего, тело не нашли бы никогда, и объеденный раками скелет, там остался навсегда. Сколько таких утопленников по всей области числятся без вести пропавшими.
Мать с дочерью хоронили в один день, и гробы с их телами положили в одну могилу. Поминки делали в столовой. В той самой, где в свое время у них была свадьба. Со стороны родственников жены никого не было, да и вообще, поминки были более чем скромные, поскольку у Владимира не было столько денег, чтобы заказывать поминальный обед для всех желающих. Спасибо коллегам по работе - скинулись, кто, сколько смог, да еще из "общака" подкинули тыщёнку.
Вернувшись вечером в осиротевшую квартиру, Владимир молча сидел за столом, разглядывая семейные фотографии. Чтобы хоть как-то успокоиться, налил полный стакан водки из бутылки, прихваченной с поминок, и, не закусывая, залпом выпил. В тот момент он еще не осознавал, какие проблемы очень скоро свалятся на его плечи.
Всё началось с того, что в автоцентре сменилось руководство. Новый директор с первого дня занялся перетруской кадров, под любым благовидным предлогам увольняя людей, которые, по его сугубо личному мнению, вкалывали не так продуктивно, как бы ему этого хотелось. Одним из первых со своей должности слетел непосредственный руководитель Владимира, тот самый, с кем он начинал работать в таксопарке. А однажды утром, заявившись в цех предпродажной подготовки автомашин, "шеф" учуял запах спиртного исходивший от Владимира. Этого было вполне достаточно, чтобы через час на его столе лежало заявление об увольнении по собственному желанию подписанное Владимиром.
Лишившись работы, он уже не мог как раньше делать регулярные взносы в ЖСК, и через пару месяцев от владельца квартиры стали поступать письма с угрозами судебного разбирательства. А спустя ещё полгода, после затянувшегося судебного разбирательства, он остался без квартиры. Деньги от ранее внесенного паевого взноса ушли на погашение сложившейся задолженности за эксплуатацию жилья и судебные издержки.
Одним словом, остался Владимир у разбитого корыта.
В те лихие "девяностые", найти порядочную работу было весьма не просто. Если учителя и врачи с высшим образованием вынуждены были подряжаться "челноками" и торгашами на "блошиных" рынках, что уж тогда говорить человеку с восьмью классами образования. Если выпадала возможность срубить лишнюю копейку, соглашался на самую грязную работу. Но денег все равно не хватало. Спасибо матери, которой пенсию платили вовремя.
Ко всему прочему с отцом начались проблемы. После перенесенного инфаркта ему дали инвалидность, но пособие по ней было настолько мизерным, что его едва хватало, чтобы не помереть с голоду. Отец сильно переживал за свою беспомощность, и наверно на этой почве решил раньше времени уйти из жизни. Проснувшаяся однажды утром, супруга попытается его разбудить, но когда дотронется до плеча мужа, почувствует что тело ледяное. Это потом станет ясно, что с ним случилось, когда она обнаружит в помойном ведре две пустые упаковки от снотворного.
Судьба словно испытывала Владимира, и он сам стал подумывать о том, как самому покончить с жизнью. Оставалось лишь подыскать более подходящий способ суицида. Так, чтобы не было больно и страшно умирать. И все эти дурные мысли почему-то возникали в его голове в те моменты, когда он был выпивши. А пьяным он был почти ежедневно. Предприниматели, на которых он ургучил, не спешили расплачиваться с ним деньгами. Когда в стране имеются проблемы со спиртным, пополнившим список дефицитных товаров, оно автоматически становится твердой валютой. Именно им и отбояривались работодатели-"добродетели". Кто был не таким раскрученным, отделывались бутылкой самогона или паленой водки, ну, а кто был покруче, рассчитывались с работягами вошедшим в моду спиртом "Ройял".
Наверно не было такого дня, когда Владимир появлялся дома трезвым. Мать плакала, умоляла его не пить, и он ей клятвенно обещал уже с завтрашнего дня окончательно завязать. Но приходило утро, "трубы" горели, и все начиналось заново. Мать хотела закодировать непутевого сынка, но когда тот прознал про это, между ними случился большой скандал, и Владимир ушел из дома. Правда, мыкался на стороне он недолго, и уже через четверо суток вернулся обратно. Грязный, заросший, дурно пахнущий - таким его встретила мать. Ругать не стала, что на него еще больше подействовало. Лучше бы она его отматерила, нахлестала по пьяной физиономии, как это делала раньше. Но вместо этого, она с укором посмотрела на стоящего в дверях сына, и, не произнеся ни единого слова, повернувшись к нему спиной, шаркающей походкой ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Владимир отчетливо слышал её надрывный плач, но попытаться войти в комнату и успокоить, он так и не решился. А вместо этого достал из внутреннего кармана куртки початую бутылку водки, и за считанные минуты осушил её содержимое.
Он смутно помнил, как оказался в ванной комнате, как сняв бельевую веревку, привязывал её к трубе сушилки, делал петлю, накидывал её на шею, и уже собирался сесть на пол, резко согнув колени. Если бы он это осуществил, то петля затянула ему шею, и он уже не смог бы подняться с пола. Такой экстравагантный способ самоубийства он наблюдал во время срочной службы в армии, когда забитый дембелями салага, решил свести счеты с жизнью.
- Ты что это задумал, стервец, - раздался за спиной голос матери. - А ты обо мне подумал?
Мать вцепилась сыну в руку и стала её усиленно трясти. Владимир смотрел на неё отрешенным взглядом, пытаясь понять, о чем это она говорит. Только сейчас до него дошло, что не войди мать в ванную, минут через пять в живых его уже не было.
В тот вечер, и практически всю ночь напролет, Владимир не сомкнул глаз. Всё о смысле своей непутевой жизни думал. Возраста Христа еще в прошлом году достиг, а ума так и не нажил. Стоило столкнуться с житейскими трудностями, и вместо того чтобы их героически преодолевать, решил свести счеты с жизнью. Слабак, одним словом.
Утром следующего дня, по настоятельному совету матери, Владимир решил сходить в храм и исповедоваться батюшке. Священник внимательно слушал несостоявшегося самоубийцу, дав ему возможность выговориться, и когда тот закончил свою исповедь, сказал:
- Всевышний не для того дает жизнь человеку, чтобы он самостоятельно решал сколько ему жить. На все воля Божья, и только он один решает, кому, сколько жить. А то, что ты хотел сделать с собой, есть большой грех. Когда ты в последний раз посещал могилу погибших родственников?
Владимир уже и не помнил, когда был на кладбище. За всеми этими пьянками да гулянками, он так и не успел поставить нормальный мраморный памятник на могиле жены и дочери. А ведь планировал это сделать еще в прошлом году.
Выслушав его туманный ответ, священник заметил:
- А вот ты сходи на их могилку, молитву за упокоение прочитай. Прощенья у усопших попроси. Язык от этого не отсохнет, а на душе всё же полегчает. Только они одни смогут тебя понять, простить, поставить на путь истинный и уберечь от греховных соблазнов.
Владимир не стал откладывать в долгий ящик посещение кладбища, и в тот же день побывал на могиле. Ему стало стыдно за то, в каком состоянии оказалось захоронение. Засохшая трава вокруг могилы, выцветшие восковые цветы на венках, и слегка покосившийся деревянный крест, всё свидетельствовало о том, что родственники усопших не жалуют захоронение своими частыми посещениями.
Владимир почти час приводил в порядок могилу, а когда засобирался уходить, обратил внимание на похоронную процессию, шедшую по центральной аллее кладбища. В общей массе людей заметил военного в форменной одежде.
- Наверно какого-то скончавшегося от старости ветерана войны хоронят, - подумал Владимир.
Позже, он так и не мог объяснить самому себе, что же его подтолкнуло пойти к той могиле, наверно, обычное чувство любопытства, присущее всем людям. На деревянном кресте он прочитал дату рождения и смерти покойника. Неполные девятнадцать лет было парню, когда его настигла смерть. Что такого с ним могло случиться в столь раннем возрасте? И в этот момент он совершенно случайно встретился взглядом со стоящим неподалеку от могилы майором. Что-то до боли знакомое было в чертах его лица. И где только он мог видеть его?
Майор тоже внимательно наблюдал за ним, и не выдержав, подошел к Владимиру.
- Я извиняюсь, конечно, но вас случайно не Владимиром зовут?
- Да, - подтвердил Владимир. - А мы разве знакомы?
- Да ты чё, Вован, действительно не узнал меня?
Владимир вгляделся в черты лица собеседника, и только сейчас сообразил, что перед ним стоит тот самый летёха, с которым он случайно повстречался на перевале Саланг в Афганистане.
В ту пору, когда их полк шел маршем по горным серпантинам Памира, ему и еще двоим военнослужащим из РМО пришлось задержаться на пару суток возле временного советского блокпоста, производя ремонт вышедшего из строя БТРа. И вот когда они чинили его, к ним подошел невысокий, коренастый лейтенант, с монгольскими чертами лица.
- Мужики, а вы не можете глянуть, что с нашим КАМАЗом случилось, - обратился он к ремонтникам. - Вторые сутки не можем его завести. Водитель на машине молодой, ни черта не смыслит в технике.
Владимир вызвался посмотреть, в чем дело, и буквально через несколько минут поставив "диагноз", спросил у лейтенанта:
- Вы где заливали соляру?
- С наливника, - ответил тот. - А в чем дело?
- Ага, а наливник тот, наверно в Союзе заправлялся?
- Ну да, в Союзе, а где же еще ему заправляться, - подтвердил лейтенант.- А в чем дело?
- Да я все к тому это говорю, что тот, кто в этот наливник заливал соляру, заранее разбодяжил её с ослиной мочой, - рассмеялся Владимир. - И попав в топливопровод, эта моча на холоде замерзла, создав там ледяную пробку, которая не позволяет соляре попасть в топливную систему дизеля. Паяльная лампа у вас есть?
- Да откуда же ей взяться, - простодушно ответил лейтенант, - У нас и инструмента-то никакого нет, чтобы ремонтировать технику. Нас совсем недавно забросили в эту дыру, озадачили, вот и торчим здесь как те три тополя на Плющихе, обдуваемые всеми ветрами.
Из подручных средств Владимир сделал факел, и им отогрел топливопровод КАМАЗа. А когда дизель наконец-то завелся, лейтенант, крепко пожав Владимиру руку, спросил:
- Ты сам то, откуда родом?
- Из Астрахани
- А я с Алтая
- Сибиряк значит, - констатировал Владимир. - Вам сибирякам легче холод пережить, а вот нам - южанам, он смерти подобен.
- Ничего, как-нибудь переживем. У нас в Сибири морозы похлеще бывают. Кстати, а как тебя величать?
- Вованом, - простодушно ответил Владимир.
- Владимиром, стало быть. А меня Климом кличут.
- Как Ворошилова что ли?
- Его самого. Мой дед в гражданскую войну вместе с ним в Конармии воевал, вот, в честь него и назвали.
Сославшись на то, что надо продолжать ремонт своей техники, Владимир решил заняться делом. Нужно успеть до окончания светового дня, а работы ещё было невпроворот.
И вот теперь, тот молодой летёха с Саланга, а теперь уже майор, стоит перед ним и улыбается.
- Слушай, Клим, а что ты делаешь в Астрахани?
- Да так уж получилось, что пришлось "двухсотого" сопроводить. Меня на Кавказ переводят служить, а тут, как раз боец один в нашей части погиб от неосторожного обращения с оружием. Вот, и решило командование части совместить неприятное с полезным. Слушай, а что ты сам-то на кладбище делаешь?
- Своих навещал, - и Владимир вкратце рассказал про то, чем жил все эти годы после Афгана.
- А что ты сегодня планируешь делать? - на полуслове перебил его майор.
- Пока не определился.
- А давай, выпьем за встречу, да и заодно бойца помянем. Каким бы он раздолбаем не был, но все-таки человек. На поминки я не собирался идти - опять начнут сопли размазывать и обвинять во всем офицеров. Не первый раз приходится участвовать в подобных "мероприятиях". знаю, чем заканчиваются все эти пьяные разборки.
На том и порешили. В питейное заведение решили не идти, дабы майору не светиться там своими погонами, и Владимир повел его к себе на квартиру. Матери объяснил, что это не какой-то уличный собутыльник, а самый настоящий боевой товарищ, с которым он служил в Афганистане. Да и мать уже сама догадалась, что не мог военный человек быть подзаборным алкашом.
В тот вечер они о многом переговорили. За свою прежнюю армейскую службу вспоминали, за послевоенное житьё - бытьё. Клима, после службы в Афганистане, по распределению отправили на Дальний Восток, где последние двенадцать лет отпахал на различных должностях в танковом полку. Совсем недавно ему присвоили звание майора и переводом направили для прохождения дальнейшей службы в Северо-Кавказский военный округ. Служить будет в Майкопе в должности заместителя командира отдельного батальона при сформированной в прошлом году 131 Мотострелковой бригаде. После холодов и пронизывающих ветров Дальнего Востока, будет отогреваться на юге страны. Надеется оттуда же уйти в отставку, поскольку до пенсии служить осталось совсем ничего. С афганскими и дальневосточными льготами он уже практически заработал её, но хочется иметь за плечами не менее двадцати пяти "календарей", чтобы получать вполне приличную военную пенсию. После службы в армии планирует продолжить работу на гражданке, и осесть на жительство где-нибудь поближе к Черному морю. На историческую родину - в Сибирь, возвращаться не собирается, поскольку, у него там близких родственников в живых никого не осталось. Собственную семью так и не создал, да и какая нормальная баба согласится жить с ним в таежной дальневосточной глухомани. Вот, обустроится на Кавказе, глядишь, и клюнет кто-нибудь на его офицерские погоны. Ему еще и сорока лет не стукнуло, так что, мужик он в самом соку.
Узнав, что Владимир так и не нашел себе стабильную работу, предложил идти на контрактную военную службу. А что, и жалование вполне приличное, и вообще. Если что, может походатайствовать за него перед командованием части, и если надумает еще раз послужить Родине, то этот вопрос надо решать в самое ближайшее время, поскольку возраст у Владимира уже довольно солидный, и в следующем году его уже не примут на военную службу по контракту. Расставаясь, майор записал домашний адрес Владимира, пообещав черкануть пару строк, как только обустроится на новом месте службы, а заодно, и по нему уладит вопрос.
И как не предлагал Владимир гостю остаться ночевать у него дома, поздно вечером поймав на улице такси, тот уехал в гостиницу, где поселился по приезду в Астрахань, а на следующий день, на рейсовом автобусе убыл в Краснодар.
Владимир уже начал забывать об их разговоре насчет контрактной службы, приняв его за пьяный базар и пустые обещания подвыпившего офицера, но в первых числах октября мать обнаружила в почтовом ящике письмо с обратным адресом воинской части. В нем Клим писал Владимиру, что согласовал с командованием части его прием на контрактную службу. В РМО Бригады были вакантные должности, на одну из которых он может устроиться по своей специальности.
Владимир не стал откладывать в долгий ящик принятие решения о своей дальнейшей судьбе, и попрощавшись с матерью, уехал в Майкоп, где заключил договор на контрактную военную службу сроком на пять лет. После непродолжительного обучения на КМБ, был назначен на должность командира отделения.
Служба не была в тягость. Обслуживал технику, ремонтировал поломки, исправлял неисправности. Одним словом - рутина. Так продолжалось до конца ноября месяца, пока из Москвы не поступил приказ о расконсервировании всей имеющейся на складах НЗ военной техники. Пришлось здорово попотеть, поскольку выяснилось, что больше половины стоящих на колодках автомашин были разукомплектованы, и не смогли завестись. А в декабре Бригаду подняли по тревоге, и она маршем пошла в сторону Чеченской республики. Пока добирались до места назначения, несколько автомашин и бронетехники вышли из строя, и их пришлось срочно чинить.
Поначалу этим делом занимались в Моздоке, подобрав подходящую площадку на территории какого-то автохозяйства, а чуть позже, в самом Грозном, в районе аэропорта "Северный".
Накануне Нового года поступил приказ штурмовать Грозный, и их часть колонной двинулась в центр города. А потом был кромешный ад, в котором Владимиру не довелось побывать, но то, что он увидел и узнал позже, на него произвело неизгладимое впечатление. Интенсивные бои в Грозном велись почти весь январь, и только спустя месяц их РМО смогло туда прорваться. Вот только чинить там уже было нечего, поскольку от автомашин, танков и БТРов практически ничего не осталось, и они годилась разве что для сдачи в металлолом. Точно также ничего не осталось и от их водителей, заживо сгоревших или разорванных в клочья при обстрелах чеченскими боевиками из гранатометов.
В те январские дни он пытался разыскать своего "протеже" Клима, но кто-то из оставшихся в живых военнослужащих Бригады сказал ему, что майор погиб в первый же день штурма Грозного.
За последующие годы контрактной службы Владимир не хотел даже вспоминать, и когда спустя годы посещал "междусобойчики" ветеранов афганской войны, устраиваемые возле мемориального памятника, воздвигнутого на одной из аллей Астрахани, отнекивался от разговоров касающихся чеченского периода его службы. Осенью 1999 года подошел срок окончания военной службы по контракту, и он не стал его продлевать. Надоело все до чертиков. Да к тому же началась Вторая чеченская война, участвовать в которой он просто не захотел. Не от того что испугался, а просто устал от того дебилизма и бардака, который царил в войсках.
Ко всему прочему, сильно заболела мать, у которой стали отниматься ноги, и за ней требовался постоянный уход. Да и сам он стал замечать, что с его организмом не все в порядке. Постоянные боли в пояснице, проблемы с мочеиспусканием. Поначалу он думал что всё это из-за почек, которые надорвал, всю жизнь таская тяжести, но когда однажды, справляя малую нужду, заметил, что моча окрашена в красный цвет, не на шутку испугался.
Врач - уролог, к которому он обратился на прием, внимательно выслушал его, осмотрел, и, не говоря ни слова, направил на УЗИ, а ознакомившись с результатами обследования, тут же направил сдавать кровь для исследования на ПСА. Что это такое, Владимир тогда еще не знал, но после того как врач прочитал заключение с результатами исследования, он мрачно произнес:
- И что же это вы, батенька, так запустили себя? Придется Вам лечиться, и чем скорее, тем лучше для вас.
Но лечиться, как выяснилось, было уже поздно. В онкологическом диспансере, куда он был направлен на лечение, поставили неутешительный диагноз - рак третьей стадии. А потом была операция по удалению опухоли на предстательной железе, и он почти две недели провалялся на больничной койке, не имея возможности навещать мать. Хорошо, что соседка по коммунальной квартире взялась ухаживать за ней. Правда, не бесплатно она все это делала, забрав себе почти половину принесенной почтальоном пенсии матери. Когда выписавшись из больницы, Владимир узнал обо всем этом, он устроил скандал нахалке, на что та ответила взаимными оскорблениями, напоследок послав проклятья и обозвав его алкашом.
Отчасти она была права. По возвращению с военной службы, Владимир так никуда на работу и не устроился, живя за счет пенсии матери. Он и сам понимал, что не должен взрослый мужик сидеть на шее у больной матери. Тем более, что пенсионных денег еле хватало на необходимые продукты питания, а нужно было еще покупать дорогие лекарства для больной матери. На водку денег уже не оставалось, и поэтому, Владимир частенько подвязывался на работу к кавказцам с рынка "Большие исады", катая по утрам и вечерам тележки с овощами и фруктами, получая за это деньги, которых хватало лищь на бутылку "паленой" водки, или дурно пахнущей чачи.
Они то, и сгубили его окончательно. Через пару лет состояние здоровья резко ухудшилось, и прямо там - на базаре, с ним случился приступ. Кто-то вызвал скорую помощь, и та отвезла его в дежурную больницу, где он пробыл всего сутки, после чего его отвезли в онкологию, и тамошние врачи поставили диагноз - рак четвертой степени. Лечить болезнь было уже поздно, поскольку раковые метастазы поразили почки, мочевой пузырь, и запустили свои "щупальца" в печень и селезенку.
В больнице не стали дожидаться смерти пациента, тем самым, ухудшая статистику смертности в лечебном заведении, и выписали Владимира домой, где спустя месяц он скончался.
На его похоронах было мало народу, в основном ветераны афганской войны с которыми он три раза в году встречался на мероприятиях, проводимых у памятника воинам-интернационалистам. В квартиру гроб не стали заносить, и прощание с усопшим провели в специальном помещении при морге. Туда же привезли мать Владимира. Сидя на табурете возле гроба с сыном, она тихо причитала:
- Да как же я, без тебя, Вовчик, жить то буду.
Скончалась она на сороковой день после смерти сына...
Послесловие от автора.
В конце рассказа дал ссылку на информацию о погибшем в Чечне майоре, которую нашел в сети. Судя по всему, это и есть тот человек, за которого говорил Владимир. За все остальное, о чем он говорил про Афган, не ручаюсь, поскольку, за что купил в свое время, за то и продал.
Манкиров Климентий Николаевич родился 5 мая 1955 года в с. Солоновка, Новочихинского района, Алтайского края. Окончил школу N2 с.Садовое Сарпинского района. После учебы в Свердловском высшем военном училище попал по распределению в Туркестанский округ, г. Чирчик. Батальон Манкирова в декабре 1979 года первым вошел в Демократическую Республику Афганистан и захватил перевал Саланг. Дважды был контужен. Имеет ряд государственных наград. Климентий Николаевич прослужил в Афганистане с декабря 1979 по декабрь 1982 гг. После службы в Афганистане его по распределению отправили на Дальний Восток в п. Екатеринославка, где располагался 2 Гвардейский танковый полк. 9 сентября 1994 года Манкиров уехал переводом в Северо-кавказский военный округ. 26.12 1994 года батальон Манкирова вошел на территорию Чеченской Республики. За бой на одном из перевалов получил медаль "За боевые заслуги". 31.12.1994 года майор Манкиров ( заместитель командира 527 омсб по воспитательной работе) будучи во главе 2-го сводного отряда мотострелковой бригады вместе с 6-ю бойцами на БМП N214 подверглись обстрелу из гранатометов. Манкиров выбрался из горящей машины и вступил в бой, позже был добит в упор. Был награжден "Орденом Мужества" посмертно, похоронен на Богородском кладбище под Ногинском, Московской области. На этом кладбище хоронили солдат, погибших в первой чеченской войне.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
