В отличие от последних мартовских дней, первые числа апреля выдались дождливыми. Словно кто-то там - на небесах, решил излить на землю всю накопившуюся за зиму влагу, и теперь, она почти круглые сутки выпадала на землю в виде нудно моросящего дождя. Все улицы, особенно те из них, где асфальтовое покрытие было изрядно разбито, или отсутствовало вообще, покрылись толстым слоем жидкой грязи, ходить по которой стало просто невозможно. Вот, и отсиживались мы у себя в ПВС, стараясь лишний раз не глядеть на всю эту унылость ранней весны.
Посетителей в те дни было относительно мало, да и кому захочется таскаться по такой грязюке, когда проезжающий мимо пешехода БТР или же тяжелый грузовик, мог окатить водой с ног до головы. А уж что вытворяли частники, мотавшиеся по всему городу на своих раздолбанных автомашинах и на неимоверных скоростях совершающие крутые виражи перед многочисленными выбоинами и колдобинами.
Как и обещало высокое милицейское начальство, в нашем коллективе случилось прибавление в лице двух молодых старлеев - Павла и Сергея, прибывших в Чечню в конце марта. Оба служили оперативниками уголовного розыска УВД Алтайского края, и в Чечне оказались по плановой замене. В отличие от остальных прикомандированных оперов, им очень здорово повезло, что они оказались именно в ПВС. По крайней мере, хотя бы потому, что ближайшие пару месяцев им не придется мотаться по разного рода зачисткам и облавам, и с риском для жизни проверять поступающую отовсюду информацию о скрывающихся боевиках, наркопритонах, складах с оружием, и т.д. и т.п.
Накануне меня вызвал к себе Стрельников, и познакомил со своим замом - Игорем Огурцовым, прибывшим по замене на место Хуршета Нуманова. Насколько я понял, это и был тот самый человек, про которого упоминал Шумов. Относительно молодой парень, лет тридцати пяти, но уже в звании подполковника, он занимал довольно ответственный пост в министерстве. Что его сподобило оказаться на войне, я не знаю, но, скорее всего, попал он на неё так же как и все мы - по разнарядке. Выпал, стало быть, "счастливый" лотерейный билет.
В принципе, полковник мог меня с ним и не знакомить, поскольку Игорь с первого же дня своего пребывания в ВФОВД поселился не в блатных "аппартаментах" для высшего командного состава, располагавшихся в уцелевшей комнате на первом этаже, а в полусгоревшей комнате третьего этажа, где в тесноте да не в обиде, ютилась вся остальная оперская братия и затесавшийся среди них "паспортист". Раскладушку ему определили возле стены выходящий на южную сторону, откуда во время ночных перестрелок, чаще всего прилетали всевозможные "бакшиши". Дабы эти "подарки" ненароком никого не зацепили, оба окна комнаты были заставлены бронежилетами, в какие опера облачались при выездах на реализацию поступившей оперативной информации.
Так уж получилось, что моя раскладушка стояла по соседству с раскладушкой Игоря, и в первую ночь своего пребывания в Грозном, он долго не мог заснуть, чутко прислушиваясь к беспорядочным выстрелам на улице. Как уже состоявшийся сторожил, второй месяц торчащий в этой дыре, я рассказывал ему про наше не простое житьё-бытьё. За всеми этими байками, я даже не заметил, как сам оказался в отключке...
Сотрудницы адресного бюро сразу положили глаз на молодых, здоровых телом мужиков, и в первый же день устроили им смотрины. Ежеминутно забегая в кабинет где им определили рабочие места, они под любым благовидным предлогом пытались с ними заговорить. Ребятишки тоже оказались не промахи, и сразу же определились, кто, за кем будет ухлестывать, не позабыв наметить и запасные варианты.
Уже на второй день их бурной деятельности на любовном фронте, произошло небольшое ЧП. Кто-то из сотрудниц принес две бутылки коньяку местного розлива, якобы по поводу очередного дня рождения, и в обеденный перерыв в адресном бюро был устроен небольшой сабантуйчик. Женщины пили по чуть-чуть, а вот опера с непривычки оторвались по полной программе, но, увы, не расчитали свои силенки. Что уж они там не поделили - скорее всего женщину, но, в итоге, добросовестно начистили друг другу физиономии, и в расположение ВФОВД вечером явились с абсолютно симметричными фингалами - у Пашки под левым глазом, а у Сереги - под правым.
С этого "знаменательного" дня, к ним прочно прилипло погоняло - "молочные братья"...
В один из таких пасмурных дней, четвертого или пятого апреля, в ПВС заявился военный чин с погонами подполковника, представившийся ответственным сотрудником военной контрразведки.
К подобным визитам военного люда мы уже привыкли. Практически всех их интересовало одно и то же - места проживания жителей Чечни, разыскиваемых федералами за совершение уголовных преступлений, или активно участвовавших в составе незаконных вооруженных формирований. Среди посетителей республиканского адресного бюро чаще всего можно было увидеть представителей ГРУ, ФСК и военной комендатуры. Заглядывали также дознаватели и следователи из "Пионерского лагеря". Этих, как правило, интересовали сведения о паспортных данных задержанных или разыскиваемых преступников.
Как бы там ни было, но сотрудники ПВС всегда откликались на просьбы визитеров и помогали им чем могли.
Вот и на этот раз, посетитель из военной контрразведки заглянул к нам не из праздного любопытства.
- Мужики, - начал он свой разговор, - нужна ваша квалифицированная помощь. Вы наверно уже знаете, что вчера на центральном рынке был убит офицер и у него пропало табельное оружие. Нам удалось установить очевидцев преступления, они то и дали показания с описанием вероятного убийцы. По всему получается, что киллером был подросток лет четырнадцати-пятнадцати, скорее всего чеченец. У нас даже есть описание одежды в которую он был одет. Но вот что плохо, так это то, что этого пацана никто из них не знает. Правда, одна из свидетельниц по секрету сказала, что накануне видела какого-то пацана возле шашлычной, стоящей неподалеку от центрального входа на базар, но когда мы вчера там побывали, кроме самого торговца шашлыками, никого больше не застали. А сам он клянется и божится, что никакого пацана не видел и ничего не знает.
- Я так не понял, а чем мы можем помочь вам в расследовании этого преступления? - с недоумением спросил я контрразведчика.
- К вам ходит много местного люда, и наверняка среди них найдутся такие, кто хоть что-то видел или слышал за этот случай. Вполне возможно, что кто-нибудь из них вчера был на рынке, и запомнил в лицо убийцу, а лучше того, возможно и знает его. Я понимаю, что искать его сейчас в Грозном это все равно если искать иголку в стоге сена. Но, тем не менее, чем черт не шутит. Если Вам не трудно, поспрошайте своих посетителей - а вдруг кто-нибудь из них что-нибудь да и вспомнит.
Слушая полковника, я вдруг отчетливо вспомнил недавний разговор с Шумовым, и у меня сразу же пропало желание делать хоть какие-то телодвижения в проведении разведопросов посетителей. Ни слова не говоря, я поманил его рукой, давая понять, чтобы он следовал за мной, а сам направился в кабинет с операми.
- Вот, эти ребята и займутся вашим вопросом, - кивнул я в сторону "молочных братьев". - Введите их в курс дела, и более подробно расскажите обо всем, что вам известно о предполагаемом убийце.
- Полковник с явным недоверием посмотрел на "сладкую парочку" с фингалами на физиономиях, и у него, как мне показалось, сразу же пропало всяческое желание дальнейшего общения с несерьезными правоохранителями. Чтобы не разочаровывать контразведчика, я взял его под локоть и вывел в коридор.
- Кстати, опера, которых вы только что лицезрели, совсем недавно разоблачили очень опасную бандитскую группу, и вдвоем, практически без оружия, сумели задержать и доставить в расположение трех, до зубов вооруженных боевиков. А то, что у них синяки под глазами, так все могло кончится намного хуже, если бы не их оперская смекалка.
Я не стал уточнять подробности этой самой "оперской смекалки", но то, что "контрик" моментально зауважал крутых оперов УГРО, было заметно невооруженным взглядом. Поблагодарив за проявленную заботу, он тут же скрылся за дверью оперского кабинета.
О чем именно "алтайские" говорили с полковником, мне было не ведомо, но после того как они с ним расстались, оба обратились ко мне с деловым предложением. Правда, говорил один Сергей, а Павел только поддакивал ему в подходящий момент.
- Если верить словам этого особиста, то возле той шашлычной на рынке по утрам собираются весьма сомнительные личности, но зацепить их реально не за что, поскольку документы у них всегда в порядке. Если эти люди сами не причастны к убийству вояки, то наверняка знают, кто это сделал. Вот, только, как их разговорить? Сами то, они добровольно ничего не скажут, да и задержать их для допроса без веских на то оснований, у нас ничего не получится. На днях мы пытались с мужиками тормознуть на этом рынке одного чеха, так торгаши и покупатели такой хай устроили, что мы сами еле ноги унесли. Ну, не стрелять же в безоружную толпу? А толпа там собралась приличная, человек под двести, а нас всего четверо было. Так и пришлось ретироваться ни с чем. Если кого и придется еще раз ловить на этом базаре, там надо будет капитальную облаву устраивать, оцеплять его по всему периметру, чтоб ни одна сволочь не смылась, и только потом делать конкретную зачистку. Иначе нельзя. Я сегодня доложу Огурцову, пусть начальство думает что делать.
- А может есть другие варианты? - поинтересовался я у Сергея.
- А какие еще могут быть варианты, когда вокруг одна сволота бандитская, да их пособники, - не понял моего вопроса Сергей.
- А вот давай, пораскинем мозгами немного, что реально можно сделать в такой ситуации, - ответил ему я. - Здесь, самое главное, сыграть на психике человека. Что мы имеем в заделе - есть какой-то киллер, по описанию подросток, нагло, средь бела дня, у всех на глазах убивший российского военнослужащего. Наверняка, на базаре были еще люди, кто знал о готовящемся преступлении. Но, даже если таковых не было, то уж свидетели убийства должны же быть. Ведь, кто-то же рассказал контрикам о приметах преступника. А коли так, то наиболее вероятными такими свидетелями могут быть либо торговцы, что каждый день торчат на базаре со своим товаром, или же, как раз те самые завсегдатаи шашлычной. Торгашей я отметаю сразу, поскольку, по своему прежнему оперскому опыту отлично знаю, что это за публика. А вот с теми, кто постоянно торчит в той шашлычной, можно откровенно поговорить. Но только не там, на базаре, а где-нибудь в другом, более укромном месте, подальше от людских глаз.
- Ну да, так они и разбежались говорить всю правду, - засомневался Сергей. - Наверняка заявят, мол, я не я и хата не моя, и не было меня в тот день, когда грохнули федерала.
- А разве я говорил, что беседовать с таким человеком надо с позиции следователя? Война, батенька, а на ней все методы допроса противника преемлемы. В Афгане, когда опера царандоя и ХАДа духов кололи на признанку, особо не мендальничали - пару проводов от полевого телефона к яйцам прицепляли, а потом ручку индуктора крутили. Немые начинали говорить.
- И что ты предлагаешь? У нас ведь даже полевого телефона нет.
Вопрос Сергея меня здорово рассмешил.
- Серёжа, а разве я предлагал именно такой садистский вариант допроса? Ты не понял самого главного. Ведь, в чем заключается проблема полковника из контразведки - при наличии вероятных свидетелей преступления, он и его люди не имеют реальной возможности с ними пообщаться тэт-а-тэт. Ты сам только что рассказал про то, как вы лоханулись на рынке, когда вас едва не растерзала толпа. Неужели ты думаешь, что при попытке изъятия из такой толпы ценного свидетеля, не возникнет подобных проблем? Свидетель, если он действительно хоть что-то знает про исполнителя тяжкого преступления, никогда в том не признается на людях, тем более здесь - в Чечне, где за длинный язык можно и головы лишиться. А потом, если он реально не захочет контактировать с федералами, что ты ему можешь сделать в окружении толпы? С собой в кутузку прихватить? А ты уверен что вся эта возня не закончится мордобоем, а хуже того - перестрелкой? Будь на месте того полковника, я бы не стал рисковать ни жизнью свидетеля, ни уж тем более, своей собственной.
- Ну, и какой из этой ситуации может быть выход?
- Да очень простой - если станет достоверно известно, что существует реальный свидетель, который знает что-нибудь о личности преступника, то его надо опрашивать таким образом, чтобы ни одна живая душа не прознала про этот разговор. Это во-первых. А во-вторых, свидетель, если он еще и чеченец, наверняка не пожелает откровенничать и сливать своего сородича под сплав, и вот тут вступает в силу вариант номер два.
- А это еще что такое?
- Подрастешь, узнаешь, - съязвил я. - Вариант номер два, на оперском жаргоне означает нетрадиционную форму проведения тех или иных оперативно-розыскых и процессуальных мероприятий. Причем, это не обязательно должны быть какие-то, сугубо физические методы воздействия на допрашиваемого. Ну там, пытки, истязания, на худой конец - "ласточка". Психологическое воздействие на человека зачастую приносит куда более ощутимый результат, нежели все эти гестаповские методы. Лично я всегда был против применения физической силы к подучетному элементу, за что уркаганы меня безмерно уважали. Противника надо переигрывать не силой кулака, а силой врожденного или развитого интеллекта - именно этому меня учил на заре моей оперской молодости мой гуру - Равиль Коняев. А лучше всего, противнику нужно создать такую искусственную обстановку, при которой его язык сам развяжется, без активного участия в том опера или следователя. Лекцию про агентурные разработки я вам сейчас читать не собираюсь, поскольку надеюсь, что о таких элементарных вещах вы уже имеете хотя бы общее представление. Не маленькие, чай.
- Ну, так что же конкретно можно сделать в данной сложившейся ситуации? - повторил свой вопрос Сергей.
- Тут есть два варианта. Первый - когда свидетель пожелает сотрудничать и расскажет все начистоту. В этом случае, его надо очень тщательно опросить на какой-нибудь нейтральной территории, где не будут присутствовать посторонние люди. В условиях нынешней Чечни, это весьма существенный момент. Если кто-либо прознает про то, что субъект "А" сдал с потрохами субъекта "Б", обязательно найдется субъект "Ц", а то и несколько таких субъектов, которые жестоко расправятся с субъектом "А". Но я очень сильно сомневаюсь, что в Чечне, где круговая порука и родоплеменные отношения пронизали все сферы человеческой деятельности, найдется подобная "белая ворона". Скорее всего, придется задействовать второй вариант. В принципе, это и есть тот самый вариант, о котором я только что говорил. Но, и здесь есть небольшие тонкости, и в первую очередь, это связано с определенными условиями, при которых им можно воспользоваться с наибольшей результативностью. Для начала, этого свидетеля надо будет выдернуть из общества таким образом, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Как такое реально осуществить, надо хорошенько подумать. Но, как я полагаю, именно эту часть операции придется выполнять именно нам, после чего мы сдадим фигуранта особистам, и пусть они его колят по полной программе. Кстати, нам надо еще подумать и о том, как мы сами выйдем белыми и пушистыми из всей этой авантюры. Мы же еще не знаем, чем для такого ценного свидетеля обернется знакомство с представителями военной контразведки. А ну как информация о нашей затее просочится не в ту щелочку, и про то прознают родственники или друзья фигуранта? Кто может гарантировать, что нам просто не отрежут головы находящиеся на свободе подельники или кровники? Поэтому, надо тщательно взвесить и оценить наши реальные возможности. Кстати, а чем закончился ваш разговор с полковником? Как вы с ним собираетесь контачить, если вдруг повезет, и в наших руках окажется ценный свидетель, который прольет свет на эту темную историю?
- Полковник заверил, что начиная с завтрашнего дня, он сам или его люди, на протяжении всего рабочего дня паспортного отдела будут находиться в адресном бюро. Им, кстати, нужны сведения по боевикам разыскиваемым за участие в НВФ. В том списке числится не меньше тысячи человек, и работы им хватит не на один день. Иного способа экстренной связи с его конторой в Ханкале, он предложить не смог.
- Ладно, будем довольствоваться тем, что есть,- подытожил я. - А теперь давайте думать, что можно придумать в такой ситуации. Ждать, пока к нам случайно заглянет нужный нам человек, я считаю не резон - до скончания века мы его не дождемся. Есть у меня одна идея, которая, как я думаю, может ускорить сей процесс.
- Что за идея? - живо заинтересовались "алтайские".
- Полковник упомянул про какую то свидетельницу, видевшую возле шашлычной предполагаемого убийцу, незадолго до совершения им преступления. А что мы вообще знаем про эту шашлычную? Кто её хозяин, кто постоянные посетители? Пока что - ничего. Отсюда и будем танцевать. Я что предлагаю - не откладывая в долгий ящик, уже завтра утром, я, и ты - Сергей, идем на центральный рынок. Из оружия я возьму только табельную волыну в оперативке, это, чтоб её никто не видел, а ты возьмешь автомат. Ну, там, типа я какой-то начальник, а ты мой сопровождающий. Охрана, так сказать. Легенда такая - я, как представитель ПВС, буду расклеивать листовки в самых видных местах, а в листовках тех, мы разместим объявление, мол, завсегда готовы встретить всех страждущих, кто по каким-то причинам утратил свои документы. Таким образом, мы вполне официально приблизимся к той самой шашлычной, и попросим её хозяина выделить нам видное место для того, чтобы наклеить свою "рекламу". Для большего понта закажем порцию шашлычка, обязательно отметим его отменный вкус, чем подсластим самолюбие шашлычника. Если повезет, издалека заведем разговор за то происшествие, о котором он мог чего-то слышать. Одно дело военные, которых местное население на дух не переносит, и совсем другое дело мы - менты, которые, при определенных условиях, могут стать для граждан благодетелями. Уж где, где, а здесь - на Кавказе, всем давно известно, что менты, народ дюже продажный, и за деньги маму родную продадут с потрохами. Одним словом, будем действовать по обстановке. А там, как повезет.
Вечером того же дня, свою идею мы изложили Огурцову. Поначалу он засомневался в целесообразности проведения подобной авантюры. Тем более, что не далее как сегодня днем, на ежедневной планерке, новый руководитель ВФОВД - Стрельников, призывал присутствующих к усилению бдительности при нахождении за пределами ППД. Я заверил Игоря, что ничего страшного с нами в городе не произойдет, тем более, что для отмазки я возьму с собой видеокамеру, на которую буду снимать все что ни попадя. Пусть публика считает, что в Чечню заехал очередной журналюга, пожелавший наснимать материал для своих репортажей.
Некоторое время Игорь сомневался, но энная доза левого коньяку, которым я разжился у одной из сотрудниц адресного бюро, сделала свое дело, и он сдался.
Договорились, что докладывать Стрельникову о нашей затее пока не будем, и ответственность за всю эту "художественную самодеятельность", я возьму на себя. Единственное, о чём я попросил Игоря, так это прислать в обусловленное время к центральным воротам рынка закрепленный за операми бронетранспортер. На это он согласился, тем более, что назавтра планировалось проведение оперативно-поисковых мероприятий в Шестом микрорайоне Грозного, и на обратном пути мужики обязательно заскочат на рынок. Уточнили время, когда это произойдет - одиннадцать часов. К этому времени, мы должны были завершить все свои дела, и быть на товсь.
Утром следующего дня на работу прибыли чуть раньше положенного срока. И это несмотря на то, что добирались пешком, преодолев почти километровое расстояние не менее чем за полчаса. Дождя в то утро практически уже не было, но скопившаяся слякотная грязь препятствовала уверенному и безопасному передвижению по улицам. В отдельных местах огромные лужи приходилось преодолевать едва ли не вплавь, задирая до колен штанины брюк, и снимая берцы. Если бы это происходило летом, то куда ни шло, но весенняя дождевая водица была настолько холодной, что при погружении в неё голых ног, судорога тут же начинала сковывать мышцы. Чтобы хоть как-то избавиться от этого неприятного ощущения, водное препятствие преодолевалось вприпрыжку, отчего все наши старания с задиранием брючин в итоге оказалось напрасным, а сами брюки до колен насквозь промокшими.
В таком затрапезном виде мы и предстали перед Мугуевым, который, кстати, на работу тоже добирался пешком, поскольку накануне влетел на своей "шахе" в затопленный канализационный люк, и повредил переднюю подвеску.
- Идите в адресное бюро, погрейтесь и просушитесь, - посоветовал Алик. - Там дежурный омоновец буржуйку протопил. Не хватало еще, чтоб вы гриппер прихватили.
Гриппер нам был совсем ни к чему, и мы последовали его мудрому совету. Правда, обогревом одних только замерзших ног и просушкой мокрых брюк, это не закончилось. Сергей извлек из тайника нычку в виде плоской чекушки коньяку, и мы её мгновенно приговорили к самоликвидации. Теперь уж точно, нас никакая зараза не достанет.
Посетителей в то утро было не много, и на проведение с ними бесед вполне хватало двух сотрудников отдела, одного из алтайских оперов, и самого Мугуева, которому все равно было нечем заняться. Об этом, я ему так и сказал, и сославшись на то, что получил от своего руководства некое ответственное поручение, которое надо выполнить именно сегодня, вместе с Сергеем убыл на оперативный простор.
Напрямую, по проспекту Победы, до центрального рынка Грозного ходу было не более пятнадцати - двадцати минут. Но этой дорогой мы решили не идти, поскольку воронок от бомб и снарядов затопленных талой и дождевой водой, там было в изобилии, что существенно затрудняло передвижение, а свернув за угол, двинулись по параллельной улице имени Розы Люксембург, где заасфальтированные тротуарные дорожки сохранились почти в первозданном виде.
Добравшись до улицы Мира, мы оказались возле центрального рынка Грозного. Еще зимой, когда по городу наносились массированные удары с воздуха, а танкисты и артиллеристы федеральных сил палили по засевшим в домах боевикам, центральный рынок также пострадал в огне пожара, но не настолько сильно, как практически сгоревшие дотла многоэтажные дома располагавшиеся рядом с ним на проспекте Победы и улице Мира. Железобетонная, куполообразная крыша главного корпуса практически осталась целехонькой. А вот витражи, опоясывающие здание со всех сторон, были в весьма плачевном состоянии - в них не осталось ни одного целого стекла, а металлические рамы в некоторых местах были вырваны с корнем или искорежены.
Войдя в здание рынка, мы увидели как с десяток женщин разбирают там завалы, образовавшиеся от сгоревших или разрушенных прилавков, всевозможных деревянных и пластиковых перегородок и металлических конструкций. Не спеша перетаскивая весь этот хлам во внутренний двор рынка, они громко переговаривались друг с другом.
Мы поздоровались, на что женщины недружно ответили нам тем же, насторожненно поглядывая на невесть откуда взявшихся людей в военной форме. Я поспешил их успокоить, и тут же, достав одну из приготовленных листовок с приглашением граждан в ПВС, прикрепил её скотчем на одну из опорнызх колонн у центрального входа. Кого-то из них, листовка заинтересовала, и подойдя ближе, они стали знакомиться с её текстом. Остальные чеченки, а именно они, в большинстве своем, составляли контингент уборщиц, так и не спустились со второго яруса, продолжая наблюдать сверху за всем происходящим. Потом на горизонте появился какой-то шустрый мужичишка в возрасте, тоже чеченец. Он рявкнул в их сторону что-то на чеченском языке, и уборщицы молча продолжили начатую работу.
Ни говоря ни слова, визитер подошел к столбу на котором я разместил листовку, и уставился в текст. Прочитав его до конца, он спросил:
- А паспорта вы выдаете?
Я объяснил ему, что бланков паспортов в отделе нет, и когда их доставят в Грозный, пока еще не известно. В свою очередь, я поинтересовался у незнакомца:
- А вы что, свой паспорт тоже утеряли?
- Не я, мой брат. Его дом сгорел вместе с документами, когда в первых числах января бомбили Грозный.
"И этот, туда же, - подумал я. Ну как же так могло получится, что дом у человека бомбят, а его хозяин где-то шляется без документов, в то время, как в городе идут интенсивные бои, и докумены могут проверить в любой момент. Не окажись их на месте, можно было запросто и пулю в лоб схлопотать, причем, в равной степени и от боевиков и от федералов. В те смутные дни января 1995 года в Грозном именно так все и было. В конце - концов, не в своей же квартире он находился, когда там случился пожар."
Свои умозаключения я не стал озвучивать незнакомцу, а просто порекомендовал обратиться его брату в наше ведомство, где ему обязательно выдадут временную справку взамен утраченного паспорта, по которой он сможет свободно передвигаться по городу в дневное время суток до наступления комендантского часа. Потом я осторожно поинтересовался, уж не директором ли рынка он сейчас работает, коли так усердно командует женским "батальоном" уборщиц. Ухмыльнувшись, он ответил:
- Если бы я сейчас был директором рынка, я бы не здесь прохлаждался, а собирал мзду с торговцев, на крайний случай, шашлык бы кушал, да чай пил. А если Вам действительно нужен директор рынка Рамзан, то я его несколько минут тому назад возле шашлычной видел. А зачем он вам нужен?
- А разве я говорил, что мне нужен именно он, - вопросом на вопрос парировал я. - Просто, смотрю как вы командуете ханумками, стало быть, вы большой начальник. Только лишь и всего.
Врал я ему в тот момент, самым наглым образом врал. То обстоятельство, что я уже сегодня смогу отловить руководителя рынка, была большая удача. Шашлычник, конечно же, мог что-то знать, или слышать о личности убийцы застрелившем российского офицера. Но он наверняка успел поделиться этой новостью со своим хозяином. И не он один. И теперь, именно этот самый Рамзан, и был тем самым человеком, кого надо было трясти, очень тщательно трясти, дабы докопаться до истины. Такие люди как он, знают фактически все, что происходит на подконтрольной им территории, и без их ведома там даже чирий не вскочит. Не исключено также, что Рамзан загодя знал о готовящемся покушении на военнослужащего, и ничего не сделал, чтобы предотвратить преступление. А коли так, то у него наверняка были свои собственные, одному ему известные мотивы подобного поведения.
От Мугуева я уже до этого знал, что в довоенный период центральный рынок Грозного стал неким рассадником зла. Здесь можно было запросто купить наркотики или же вещи добытые преступным путем. А на улице Мира, прямо на тротуаре возле главного входа на рынок и у магазина "Сакля", штабелями лежало оружие всех видов и систем, начиная от пистолетов ПМ и вплоть до гранатометов "Муха", а боеприпасы к ним продавались как поштучно, так и оптом. И если Рамзан был тем самым человеком, который директорствовал еще до войны, то для "контриков" он действительно был находкой.
Я решил проверить свои предположения, и задал собеседнику контрольный вопрос:
- Уж не тот ли это Рамзан, который директором рынка был в прошлом году?
Незнакомец ответил утвердительно, при этом, поинтересовавшись откуда я про это знаю. Я нагло соврал ему, что в феврале прошлого года приезжал в Грозный в гости к своему другану Салиму Магомедову, с которым когда-то вместе служили срочную службу в армии, и мы с ним пили коньяк закусывая его бараньим шашлыком, как раз в той самой шашлычной на рынке, а этот Рамзан подходил к нам и здоровался с Салимом.
Судя по реакции незнакомца, красноречиво отобразившейся на его ехидной физиономии, мне он не поверил ни на йоту. Да и черт бы с ним. Для меня сейчас самым главным было не просчитаться, так сказать - попасть в цвет, когда я окажусь возле шашлычной и влет определю этого самого Рамзана. План дальнейших действий, в моей голове созрел фактически мгновенно, нужны были лишь некоторые детали, про которые я мог узнать от своего собеседника.
- А он все также в дубленке ходит и без головного убора? - задая я ему вопрос, хотя, отлично понимал, что в Грозном почти каждый второй житель носит дубленку, и многие из них, особенно молодежь, даже зимой не носят ни папах, ни шапок.
Видно было, что мой вопрос озадачил незнакомца.
- В дубленке, - не уверенно ответил он. - Правда, на голове у него сейчас вязаная шапочка фирмы "Адидас".
- Ага, кто носит шмотки Адидас, тому любая баба даст, - спошлил я.
Собеседник мою шутку не заценил, пропустив её мимо ушей.
- Слушай, - я по-панибратски хлопнул его по плечу, - а не отведать ли нам шашлычка. Лично я и от коньяка или сто грамм водочки не отказался бы. Как ты смотришь на это предложение? Кстати, сколько мы с тобой говорим уже здесь, а я даже не знаю как тебя звать.
- Хасаном меня родители нарекли, - нехотя, словно отбиваясь от назойливой мухи в жаркий летний день, представился мой собеседник.
- Во-о, а меня с малолетства Анатолием кличат, - я протянул в его сторону правую руку, тем самым, не оставив Хасану никаких надежд отвязаться от меня просто так.
Сергей, всё это время молча стоявший в сторонке, наблюдал не только за нами, но и за окружаюшей обстановкой, дабы быть готовым в любое мгновение предпринять соответствующие меры, если вдруг возникнет неординарная ситуация.
Но она так и не возникла. Я едва ли не силком потащил за собой Хасана, по пути не переставая рассказывать всевозможные байки про то, как великолепно я провел время прошлой зимой в Грозном. Такой факт в моей жизни действительно имел место, вот только произошел он пятнадцатью годами раньше, когда в преддверии Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, я по служебным делам приезжал в Грозный. Тогда, я действительно ел шашлык на центральном рынке и даже коньяк местного розлива пил, только событыльником у меня был не армейский сослуживец, а оперуполномоченный уголовного розыска МВД ЧИАССР, с которым я контачил во время той поездки на Кавказ. Тогда он здорово мне помог в раскрытии тяжкого преступления, совершенного в нашем городе жителем Грозного. Правда, преступника тогда нам так и не удалось задержать - о цели моего визита его вовремя предупредил кто-то из местных сотрудников милиции, и он скрылся в неизвестном направлении. Тем не менее, доказательная база была собрана вполне достаточная, и, самое главное, во время обыска в его доме были обнаружены золотые украшения похищенные во время разбойного нападения на квартиру зажиточных армян в Астрахани. Не все, конечно - часть дорогостоящих побрякушек он успел сбагрить перекупщикам, но кое что, все-таки оставил про запас. И, самое главное, он не избавился от самой главной улики - фамильного перстня с бриллиантами, снятого с пальца убитой им женщины. Второго такого перстня просто не существовало в природе.
Уже подходя к шашлычной, я издали стал внимательно разглядывать стоящих за высокими столиками посетителей. Их было не больше шести - семи человек, и распознать среди них человека с приметами, которые я успел выпытать у Хасана, для меня не представляло особого труда.
Рамзан стоял к нам спиной, облокотившись локтями обеих рук на круглую столешницу одноногого стола, о чем-то беседуя с двумя чеченцами его возраста. На их столе кроме пластиковой тарелки с остатками маринованого лука от шашлыка и трех пустых стаканов, больше ничего не было. Судя по всему, шашлык они успели съесть, и теперь вели размеренный деловой разговор.
Оперское чутье мне подсказывало, что в таких случаях надо брать быка за рога, и своим словесным поносом не дать опомнится объекту разработки. Что, собственно говоря, я и сделал.
Уже подходя к их столику, широко раскинув руки в разные стороны, я дружелюбно изрек:
- Ба-а, какие люди в Голливуде!
Рамзан оглянулся в мою сторону, и вместе с опешавшими от беспардонной наглости исходившей от незнакомого им российского вояки, с любопытством стали разглядывать меня с головы до ног. Они, наверняка, сразу же обратили внимание, что оружия при мне нет, а зажатая в правой руке видеокамера могла свидетельствовать только о том, что перед ними стоит какой-нибудь журналюга, облачившийся для маскировки в толпе в камуфляжную робу.
Нарочито театрально я стал тискать Рамзана в своих объятиях, отчего тот растерялся еще больше. Скорее всего, не от того, что с ним лобызается незнакомый ему человек, а именно офицер федеральных сил, против которых присутствующие в той шашлычной мужчины наверняка были настроены крайне негативно. Как ему теперь оправдываться перед соплеменниками, и доказывать им, что он ни коем образом не повязан с федералами какими-то общими темными делишками.
- Да ты что, действительно не помнишь меня? - гримаса удивления, с долей некой обиды отобразилась на моем лице. - Это же я - Анатолий! Ты что не помнишь, как год тому назад вот здесь же, я, ты, и мой друган Салим, ели шашлыки и пили коньяк?
- Салим, это который Сутыгов что ли? - нерешительно спросил Рамзан.
- Да какой такой Сутыгов, - парировал я, - Магомедов Салим, из Ачхоя. Он там директором промтоварного магазина работает. А я к нему в гости приезжал, и когда обратно домой возвращался, мы на рынок заскочили, шашлык поели немного, коньячком его запили. Ну ты что, совсем что-ли не помнишь?
Морщины, образовавшиеся на лбу Рамзана, свидетельствовали о глубоком мыслительном процессе происходившем в тот момент в его голове. Наверняка, таких случайных встреч на рынке в его жизни было с избытком, и припомнить их все, он был просто не в состоянии. Беспомощно взглянув в сторону Хасана, он наверно хотел получить от него какие-то разъяснения, но тот только неопределенно пожал плечами.
- Да ладно, не помнишь и не надо, - дружелюбно заметил я. - Я сейчас тоже многого не помню, что в моей жизни за все эти годы произошло. Старею, наверно. Я то к тебе вот с каким делом пришел.
Достав из папки очередную листовку, я положил её на столик, рядом с пластиковой тарелкой. А чтобы её не снесло со стола порывом ветра, придавил одним из стеклянных стаканов. Рамзан и двое его собеседников склонились над листовкой и стали её читать.
- А я то здесь при чем? - закончив чтение, недоуменно спросил Рамзан.
- Да ни при чем, - в тон ему ответил я. - Несколько листовок я уже повесил на рынке, и у меня к тебе будет личная просьба, чтобы их не срывали до тех пор, пока народ их не прочитает. Ведь, наверняка же, многие жители Грозного и близлежащих населенных пунктов еще не знают, где они могут получить документы взамен утерянных, поскольку, и паспортный отдел и районные паспортные отделения города, сейчас располагаются совсем не там где они были еще несколько месяцев тому назад. Именно ради этого я сейчас здесь и нахожусть, так сказать, развешиваю рекламную продукцию своего ведомства. Кстати, не за горами Ураза-Байрам, и все желающие совершить хадж в Мекку, смогут реально осуществить свой замысел.
Судя по реакции внимательно слушающих меня чеченцев, я понял, что последней своей фразой нанес сокрушительный удар по их тщеславному самолюбию. Не давая им времени опомниться, тут же выдал "по большому секрету", как все это будет происходить в условиях не прекращающихся в Чечне боевых действий. Единственно, что им придется сделать заблаговременно, так это написать соответствующее заявление-анкету, где указать все свои данные, а также, реквизиты общегражданского и заграничного паспорта, если таковые у них имеются. В случае, если загранпаспорта у них нет, то дело несколько усложнится. Сами должны понимать, что почти месячная проверка по учетам МВД и ФСК, предшествующая его оформлению в обычных условиях, в Чечне наверняка растянется на несколько месяцев. А посему, господа хорошие, суетиться надо уже сейчас.
Потом я заказал шашлычнику килограммовую порцию шашлыка, и когда тот был приготовлен, пригласил к его поеданию всех присутствующих. Правда, выпивки на столике с такой великолепной закуской, так и не появилось. Шашлычник клятвенно заверил, что ни водки ни коньяку у него нет. Да и леший с ним, может быть оно и к лучшему.
В ходе трапезы, я, как бы невзначай, завел разговор про то, что по городу ходят слухи про какое-то убийство на рынке, совершенное совсем недавно. Краем глаза я заметил, как у Рамзана дрогнула рука, потянувшаяся за очередным куском мяса. Но он быстро оправился и сделал вид что сказанное мной не произвело на него никакого впечатления.
- На базаре много всяких слухов ходит, равнодушно произнес он. - Если всем им верить, то жить не захочется, и уж тем более, появляться на улице.
"Вот, ты и попался, голубчик, - удовлетворенно подумал я. - При чем здесь базар, если я и полсловом не обмолвился про то, откуда у меня информация об убитом офицере? А ведь я её мог получить совсем из других источников, например, из ежедневных сводок происшествий по городу, с которой нас знакомили почти ежедневно, на совещаниях у руководства ВФОВД.
Стало быть, Рамзан знает что-то конкретное за это происшествие, если так сразу увязал распространяемую информацию об убийстве офицера со своим рынком. Обычный оперской прием допроса подозреваемого, сработал на все сто процентов".
С этого момента, шашлычник меня уже больше не интересовал, и я про него даже думать перестал. Рамзан - вот кто тот самый человек, который наверняка знает очень многое про убийство. К нему, как руководителю рынка, стекалась вся информация о творящихся там крупных делах и мелких делишках. И плохим он был бы хозяином столь беспокойного хозяйства, если бы не проявил повышенного интереса с такому чрезвычайному событию на подведомственной ему территории.
Продолжая играть роль эдакого легковерного раздолбая из паспортного стола, который был не прочь погреть руки на бизнесе с загранпаспортами, я смог таки убедить Рамзана ускорить процесс с оформлением нового загранпаспорта. Выяснилось, что загранпаспорт у него был и раньше, но срок его действия истек еще в прошлом году. За всё это время он несколько раз выезжал за границу в Европу, Турцию и Эмираты, но совершить хадж в Саудовскую Аравию, ему так и не сподобилось. И вот сейчас, когда в Чечне произошли все эти трагические события, не лишним будет побывать на родине Пророка, совершить там очищающее омовение, с тем, чтобы все насущные проблемы ушли разом, а бизнес, как и в прежние годы, шел в гору.
Спустя некоторое время, неподалеку от той шашлычной лихо затормозил БТР с сидящими на нем операми и бойцами СОБРа. Они дружно замахали руками, тем самым давая понять, что нам пора собираться. Уже покидая рынок, я отвел в сторону Рамзана и порекомендовал ему не откладывать в долгий ящик решение вопроса с оформлением загранпаспорта. А то ведь как может получиться - придет ограниченное количество бланков загранпаспортов, и распределят их между теми, кто первым успеет оформить необходимые докумены, а кто проволынил, надеясь на авось, тот пролетит как та фанера над Парижем. Рамзан заверил, что уже завтра явится с утра к нам в ПВС, и принесет всё что от него требуется.
Проехав на БТРе несколько сотен метров, я попросил водителя Андрюху притормозить на несколько секунд, и, спрыгнув с бронемашины, вдвоем с Сергеем вернулись на работу. В принципе, там можно было уже и не появляться, поскольку к тому времени посетителей в отделе практически не осталось. Но нам нужно было довести начатое дело до конца, и обязательно встретиться с "контриком", чтобы обговорить все детали завтрашнего "мероприятия".
Сразу определились, что брать Рамзана контразведчики будут не в помещении ПВС, а где нибудь на улице, подальше от нашей паспортной "конторы", и незаметно для глаз случайных прохожих. А чтобы это задержание было наиболее эффектным, нужно было провести определенную работу по установлению его личности. Одно дело, когда на улице останавливают человека, и просят его предъявить документы, после чего начинают качать права, и, совсем другое, когда его резко останавливают фразой: "Иванов Иван Иванович, вы арестованы!" А если после этой сакраментальной фразы ему еще и руки заламывают, и, не говоря ни слова, грубо запихивают в машину, задержанный, если он действительно имеет хоть малейшее отношение к чему-то криминальному, начинает лихорадочно соображать на чем он засыпался, и искать выход из сложившейся ситуации. Самый верный способ - обвинить его в причастности к преступлению, о котором ему стало известно всего лишь как свидетелю. Отводя от себя подозрения, как правило, какой "подозреваемый" сразу же выкладывал всё, что ему известно про преступное деяние, инкриминируемое ему лично.
Часть операции, связанной с получением полных установочных данных Рамзана, я брал на себя, и как только он напишет свое заявление, временно покидал кабинет, якобы для сверки заявления с учетами адресного бюро. Именно там, полковник должен был быстро переписать установочные данные нашего фигуранта, после чего расставить людей из группы захвата возле здания ПВС. Автомашина военной контрразведки в тот момент должна была стоять где-нибудь неподалеку, так, чтобы люди из импровизированной наружки смогли своевременно сесть в неё, и уже на машине следовать за объектом разработки.
О всех деталях предстоящей операции знал только я и тот "контрик". О том, что в ПВС затевается что-то сверхординарное, ни один из сотрудников ПВС, в том числе, и сам Алик Мугуев, даже не предполагали. В такой ситуации, даже малейшая утечка информации, грозила серьезным провалом всей операции.
Утром следующего дня всё произошло именно так, как и планировалось. Правда, с самого начала нам пришлось немного понервничать - Рамзан в ПВС пришел не пешком, а приехал на "девятке". Такой поворот событий в наши планы никак не вписывался, но, немного поразмыслив, контразведчики взяли на себя импровизацию с задержанием водителя транспортного средства, которое, якобы, числится в угоне в другом регионе страны.
Подобные факты с угонами автомомашин позже всплывавших в Чечне, на ту пору имели массовый характер, и в случае если бы возник какой-нибудь инцидент при задержании в присутствии посторонних лиц, последним можно было бы озвучить именно эту версию задержания, с тем, чтобы у них тут же пропал всяческий интерес к происходящему.
"Анкетирование" и последующая проверка по САБ, не вызвала у Рамзана никаких особых волнений и, уж тем более, подозрений. Примерно через полчаса он покинул здание ПВС. Больше всего я волновался за то, насколько удачно пройдет его задержание и не произойдет ли при этом каких-либо эксцессов. А ну как он подсадит в машину еще кого-нибудь из своих знакомых, которые случайно окажутся в тот день на приеме в паспортном отделе, или будут идти мимо него.
Но мои опасения были напрасными.
Про то, как проходило его задержание, я узнал от полковника уже на следующий день.
В ПВС он объявился часам к десяти утра с дипломатом в руке, которого до этого я у него никогда не видел. А когда "контрик" дипломат раскрыл, я понял, к чему весь этот маскарад. В дипломате лежало, аж целых четыре бутылки водки. Три из них, он тут же распределил между мной и двумя "алтайскими", а четвертую распечатал и разлил в пластиковые стаканчики, которые лежали там же, в дипломате. Оттуда же, он извлек пару банок говяжьей тушенки и пачку галет. Поднимая тост он коротко изрек:
- Ну, мужики, будем!
А я добавил алаверды:
- За успех безнадежного предприятия!
Выпив и закусив, несколько секунд молчали, после чего полковник заметил:
- Не такое уж оно и безнадежное, - и во всех подробностях рассказал про произошедшие накануне события.
Как говорят в таких случаях опера, задержание подозреваемого произошло без особого шума, пыли, и даже без жертв. Когда Рамзан на своей машине объезжая очередную воронку, слегка притормозил, УАЗик контразведчиков блокировал его машину, а самого водителя, в мгновение ока выдернули из салона савтомобиля и грубо впихнули в УАЗ. За руль "девятки" сел один из контразведчиков, после чего обе машины проследовали на Ханкалу.
Там директора рынка допросили с пристрастием, популярно объяснив ему, что в таких случаях полагается за совершение убийства офицера российской армии. Вполне вероятно, что он мог не дожить не то чтобы до суда, но и до утра следующего дня. Как альтернативу такой перспективы своего будущего, Рамзану предложили рассказать все, что ему было известно про того подростка, который убил военного.
Долго его упрашивать не пришлось, и уже через час группа захвата на рысях летела к полуразрушенному дому в поселке Калинина, где по словам Рамзана мог скрываться несовершеннолетний убийца. Последний наверняка догадывался, что рано или поздно его вычислят, поэтому встретил визитеров стрельбой из пистолета. Церемониться с ним особо не стали, а просто забросами дом гранатами, от чего тот развалился окончательно. Чуть позже труп убийцы вытащили из-под завала, там же, нашли и похищенный им у убитого офицера пистолет.
Киллером действительно оказался подросток, которому на тот момент не исполнилось и пятнадцати лет. Со слов уцелевших соседей, в дом, где он до этого жил со своими родителями, в январе угодила бомба, и от её взрыва погибли его родители и младший брат. Будущий убийца в это время где-то шмонялся, потому и уцелел. Вернувшись к разрушенному родному дому, он обнаружил лишь его развалины, среди которых раскопал полуобгоревшие трупы родственников.
Схоронил он их там же, возле разрушенного дома, и соседи ему в том помогали, а на импровизированной могиле он поклялся мстить всем российским военным, кто окажется у него на пути.
- А чем закончилась история с Рамзаном, поинтересовался я.
- Да ничем, - спокойно ответил полковник. - Отпустили мы его на все четыре стороны, и даже машину вернули. Предупредили только, что если будет болтать лишнее, то еще не известно, кто его раньше прибьет - федералы, или его же соплеменники.
- "Ну да, вы, пожалуй, отпустите, - промелькнуло у меня в голове. - При такой железной компре, да не вербануть человека. Будь я на их месте, именно так бы и поступил".
Но свои мысли я не стал озвучивать полковнику, так сказать - остался при своем особом мнении.
После этого случая, ни я, ни "алтайские" на центральный рынок больше не ходили, и уж тем более, шашлыка там не отведывали. Риск, дело конечно благородное, но всего должно быть в меру.
А Рамзан так ни разу и не появился в паспортном отделе. По крайней мере, в те три оставшиеся недели моей командировки в Грозный.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
