ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Загорцев Андрей Владимирович
Матрос Спн

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*780  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    редакция Владимира Олейника

  МАТРОС СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ
  
  
  Посвящается морякам -разведчикам последних
   лет Великой Империи.
  
  
   На самом деле все оказалось не так, как хотелось бы. Совсем не так! В один день красавцами в черной форме и в черных беретах мы не стали. О принадлежности к флоту напоминала только пряжка с якорем черного "деревянного" ремня и черная тельняшка.
   Вот и все флотские атрибуты. Даже вещмешки РЧ (рюкзак чмыря) как у простой пехоты. Не положено нам ни хрена - Курс Молодого Матроса у нас. Этим все сказано. Романтики абсолютно никакой и даже моря никакого. А с утра изматывающий бег в неподъёмных яловых сапогах. Я ведь неплохо раньше бегал и три километра, и сто метров. И не висел сосиской на турнике. А тут как в один день отрубило - ни бегать, ни прыгать, ни подтягиваться. Сам не пойму, что случилось. Старшина роты, старший сержант - "сверхсрочник" бежит где-то впереди с первым взводом, мы бежим в хвосте ротной колонны, сзади нас подгоняет наш взводник, тоже "сверчок", Хромов. Хромов сержант, а должность "взводника" офицерская или прапорщицкая. Но у нашего сержанта опыт и авторитет в делах воспитания подрастающего поколения "морских пехотинцев".
   Когда мы прекратим эти бега, никто толком и не знает, мчимся как вялые лошади, отхаркиваясь и задыхаясь, выпучив глаза и еле подымая ноги в тяжеленных сапогах. Сачкануть бесполезно. "Сачка" понесет его взвод на плечах. Некоторые пытались. Не получилось. Вообще все не так, как представлялось. Не так как видел в части у отца. Там здоровенные матросы в чёрных "пэшухах" на показухах ломали кирпичи, ловко стреляли с обеих рук. На марш-бросках неслись слаженным чёрным монолитом, на парашютных прыжках - без страха шагали в открытый люк. Сколько раз я бывал на вождении, стрельбах, прыжках - уже и не упомнишь. А здесь всё по-другому. Коллектива, как такового, в нашей роте молодого пополнения еще не образовалось: мы здесь всего две недели. Так, знаем соседа по койке да по столу, да командира отделения из постоянного состава. А мы - переменный состав. С утра зарядка - где уж тут знакомится! - потом завтрак: тут главное успеть в себя закинуть каши побольше да выхлебать кружку чаю, на ходу дожёвывая хлеб с маслом. А потом понеслось. Занятия все на бегу. Огневая подготовка, уставы и те - в строю на плацу, тактика все больше ползком или бегом, и нескончаемая физическая подготовка. В субботу генеральная уборка. В воскресенье спортивный праздник, а потом можно поспать, раздеться полностью, залезть на шконку под одеяло и дремать до ужина. Но это если командир отделения позволит. Наш командир отделения позволял. Мы ему хлопот не доставляли. Слушаем его, открыв рот, мчимся, куда прикажут, делаем то, что скажут. На меня сержант Синельников обратил внимание, когда всем выдали хлопчатобумажное обмундирование и по два подворотничка, и рассадили на баночках (табуретках) на центральной палубе (он же центральный проход, взлетка и т.д.). Хотя у нас все пехотно-мотострелковое, бытовые-обиходные названия все морские. Так же, как и мы, рядовые - матросы. Синельников объяснил нам как надо подшиваться, разъяснил, что подшиваться и разглаживать кителя по нормальному "морпеховскому" мы будем уже у себя в части, когда туда попадём. В некоторых частях, к примеру, вообще не подшиваются. А сейчас будете подшиваться как самые натуральные "сапоги" и не ебёт. Пока он рассказывал, я уже подшился и сидел клевал носом. Опыт подшивания подворотничков, подшив кителей и камуфляжей у меня был весьма впечатляющий. Отец научил. Мы иногда с ним соревновались, кто быстрее подошьёт его китель. Лучший результат у меня был минута сорок секунд. Поэтому новенький хлопчатобумажный кителек я подшил минуты за две. Синельников закончив рассказ-показ начал ходить между рядов, увидев меня с качающейся головой и полуоткрытым ртом, он рявкнул :
   - Матрос, встать, ты какого?.. - договорить не успел, я уже вскочил и бодро гавкнул:
   -Тщщ сержант, я уже подшился!
   - Хватит пиздеть. Я так быстро не подшиваюсь - китель к осмотру..
   Осмотрев китель, он с удивлением хмыкнул и одним рывком отодрал подшиву.
   - А ну-ка давай при мне, еще раз подшейся..
   При сержанте я подшился за минуту сорок секунд. Синельников ухмыльнулся:
   -Волокешь, однако. Где научился?
   - Друзья с армии пришли, показывали, товарищ сержант...
   - Правильные друзья у тебя. Так, давай остальным помогай, показывай, бери на себя первые два ряда.
   Вот, пожалуй, и все, чем я отличился. На удивление в роте не было ничего похожего на дедовщину и другие страсти, которыми так любили пугать на гражданке. Не знаю, почему, но этого не было. Сержанты пугали, что всё это нам предстоит на своей шкуре испытать в частях, в которые попадем, а пока мы в роте молодого пополнения в учебке. Кто-то из нас после курса пойдет сразу в части, кто-то останется в учебке, обучаться на сержантов, радистов и сапёров. Но это будет потом, а сейчас только изматывающий бег и занятия, занятия с перерывами по расписанию на сон и принятие пищи.
   А вскоре на занятиях по инженерной подготовке, когда мы всем скопом изготовляли зажигательную трубку, я снова отличился. Отрезав огнепроводный шнур под углом, для удобства чуть вспорол его и, обломив спичку, засунул её в надрез так, чтобы серная головка плотно лежала на срезе. Прапорщик инструктор, ходивший вдоль шеренги взвода и проверявший правильность изготовления трубки, остановился возле меня.
   - Это что за самодеятельность, матрос?
   - Товарищ прапорщик, но ведь так же тоже можно, пальцем ведь неудобно спичку прижимать.
   - Можно, не спорю, а дальше что делать знаешь?
   - Так точно.
   - Давай показывай...
   Я, взяв у прапорщика капсюль-детонатор, приладил его на другой конец шнура, попросил "обжимы" и соорудил трубку.
   - Быстро у тебя матрос получилось, а как на время поставить сообразишь?- ухмыльнулся инструктор.
   - Так точно! Товарищ прапорщик, угостите сигаретой.
   Хромов, стоявший рядом, услышав мою просьбу, встрепенулся и хотел было высказать своё командирское "фи", но прапорщик, махнув ему рукой, достал пачку "Родопи" и протянул сигарету.
   - Дальше показывать?
   - Нет, все понятно. Как твоя фамилия, матрос?..
   Записав мою фамилию в блокнот, прапорщик отправил меня обратно в строй и продолжил занятия. Я, кроме одобрительного тычка от Синельникова, которому отдал честно заработанную сигарету, заслужил еще пару недоуменных взглядов от сослуживцев.
   Кто-то даже прошипел типа "развыёбывался". Наплевать, пусть шипит, я его запомнил. Парень откуда-то из Казахстана, вечно ему все хреново, все не так. Вчера ни за что ни про что толкнул на выходе из столовой моего соседа по койке, молчаливого и тихого паренька из Москвы. Синельников, увидев толчок, не задумываясь, отвесил пендаля инициатору. Тот порычал сквозь зубы так, чтобы никто ни слышал и начал теперь постоянно наступать в строю на пятки моему соседу.
   Был у меня дружок у отца в части матрос Конкин, здоровенный чубатый и вечно веселый ростовчанин, который советовал: " В гальюн веди. А там в морду и с ноги по яйцам, а там по ногам ему "лоу" хреначь - как можно сильней. Одного, считай, снес, а остальные уже и бояться будут. А если и замесят толпой, то от страха уже. Так что малой не ссы, давай ноги тренировать". Ох, как он мне отбивал ноги! А как я об его твердые, как стальные чушки, бедра набивал подъёмы ног, страшно вспомнить. Так мне его наука и не пригодилась, хотя один и тот же удар я тренировал постоянно - то на деревьях, то просто так, оттачивая скорость и углы атаки.
   Вечером в гальюне я всё-таки встретился с тем парнем из Казахстана. Фамилию я его так и не упомню. Помню только, что он любил хвалиться, что он из "Сёмска" и они там братвой квартал на квартал бились. Не знаю, как они бились. Но мой сосед-"москвич" в тот момент, когда я заходил, уже выхлестнул своего столовского обидчика одним ударом. Причем самого удара никто и не заметил. Лишь только тело с закатившимися глазами, сползающее тихонько по стеночке. Вот тебе и тихоня. Народу в это время в гальюне было предостаточно. Я помог "москвичу" Славику поднять отрубившегося матроса и привести того в чувство, побрызгав ему в лицо водой. Паренек очнувшись помахал головой и произнес только "Ох, нихуя довыёбывался", потом встал и, пошатываясь, побрел в кубрик. Потом он себя вёл вполне нормально и больше никак себя в отношении ни меня, ни Славы не проявлял. Да и остальных матросов он больше не задевал. Но случай драки в туалете каким-то образом стал известен Хромову. Кто-то настучал. Нет, не парень из "Сёмска", этот не из той породы, и даже, если получил в морду, то воспринял это заслуженно, стучать такой не будет. Когда меня и моего соседа на утреннем построении вывели и начали иметь и в хвост и в гриву, "казахстанец" выглядел недоуменно, ведь многие могли подумать, что это он настучал. А он потом на завтраке сам подошёл ко мне и пытался доказать, что это не его рук дело. Я ему поверил, и Слава тоже. А вечером нам торжественно сообщили, что мы представляем первую роту молодого пополнения на соревнованиях по рукопашному бою. Ротный, огромного роста старший лейтенант, виденный нами за весь курс молодого матроса всего три раза, громко зачитал наши фамилии, и мы вышли из строя. Меня начал колотить озноб, Слава был безучастен. Сто двадцать молодых матросов смотрели на нас с ужасом. Взводник Хромов теребил на груди плечевой ремень портупеи и кусал губы. Синельников делал страшные глаза. Ротный сказал еще пару фраз, которые я абсолютно не слышал. Очнулся я в "Ленинском" кубрике.
   - Матросы, вы законтрились по полной,- говорил Хромов,- раньше в роте, когда мы набирали сами, и борцы были, и дзюдоисты, и каратисты, можно было выбирать, а сейчас, когда флотское ПТК (профессионально-техническая комиссия) своими представителями вас набрало, жопа полная! Вы понимаете, с кем будете биться? Во второй роте, там набор нормальный, двоих боксеров точно выставят, в учебке полно нормальных бойцов. Там Семенов чемпион, на флотские в прошлом году ездил - второе место взял, мне вас ей-богу жалко. Жаловаться можно кому угодно - хоть замполиту, хоть главному комсомольцу, хоть Горбачеву. ""Камень" (ротный) если сказал, значит пойдёте биться, что молчите???
   - А что сказать,- чуть ли не прошептал Слава и опустил голову.
   Меня снова начало трясти.
   - Синий, короче сейчас берешь их и давай в санчасть, потом к начфизу, в спорткомитет части, оформляй заявки комиссии, проходи с ними взвешивания, на всю неделю их от занятий освобождай, с утра и до вечера в нашем ротном спорткубрике запирай и тренируй как можешь, ты же сам в прошлом году дрался.
   -Ага, - сказал гордо Синельников,- в финал даже почти вышел! Я примерно знаю кого выставлять будут. Будем думать.
   Всё! С нами бесповоротно решилось. Мы были отданы на растерзание суровой спортивной общественности. Может быть, мы и не упадём от первых ударов на маты и не вылетим за канаты. А это уже большой плюс. Так, по крайней мере, обещал суровый сержант "Синий".
   Неделя у нас была адской. То, что мы бегали вместе со всеми на зарядке пять километров, а потом еще через час пять и вечером пять - это нормально. Это мелочи. Синий нас буквально убивал на матах. Мы одевали на себя всю, какую возможно, защиту и прыгали, носились по периметру и держали град ударов от неистового сержанта. Славе упор делали на ударную технику. Мне же упор делали "ни на что" - главное, чтобы в первом раунде меня не унесли санитары, а там хватай противника за шею, вцепляйся, как бультерьер, и виси на нем. За два дня до воскресенья мы тренироваться перестали, сходили в соседнюю роту, посмотрели на тренировку будущих соперников, ужаснулись и были выдворены пинками местных сержантов.
   В утро выступления я мандражировал больше обычного. Славик был невозмутим. По приходу в спортзал, от суеты, от повторных взвешиваний и составления каких-то списков, голова пошла кругом. А потом я резко успокоился. На ринг я выходил первым из нашей двойки, выступления других участников не видел. Мы сидели в раздевалке и тихонько переговаривались. Дальше выхода Синий нас не пустил. Мне даже не сказали, кто мой противник.
   - А тебе не пох?- сказал мне "Синий", и, схватив за руку, повел в зал к рингу.
   ...................................................................................................................
   Мое появление в синих атласных трусах, старой самбовке и защитном шлеме, вызвало бурю эмоций. В зале раздался свист, смех, улюлюканье и слабые крики поддержки из рядов первой роты молодого пополнения.
   Комментатор что-то пробубнил в микрофон, и я с ужасом узрел своего соперника: такого же роста, как я, белобрысый и с тугими жгутами мышц. Сержант из постоянного состава. По-моему, боксер. Да, ну вот и все, сейчас меня пришлепнут здесь, как муху. Мой противник был даже без шлема - в одних спортивных штанах, с голым торсом и всем видом пытался походить на входящего в моду киноактера видеобоевиков .
   Почему-то я вспомнил, что видел этого сержанта на взвешивании в трусах и у него очень тонкие ноги. К чему это вспомнил, сам даже не понял. Рефери проговорил, ощупал мои перчатки и махнул рукой. Гонг. И тут же мне прилетело "крюком" в бороду. Ох, ты... Чёрт, чуть не вырубился! Слава богу, успел махнуть головой и удар пришелся вскользь, а то бы выстегнул меня в первые секунды схватки. Трибуны засвистели, заржали. А я, как заяц, начал носиться вдоль канатов от своего соперника. Один раз даже проскользнул у него под рукой и схватил сзади за пояс, и тут же мне прилетело с разворота в ухо локтём. Ууууу... как больно-то. Однако, что это такое? Гонг!! Ураа!!! раунд прошёл, а я на ногах. Что мне говорили Хромов и Синельников на ухо, я так и не понял. Я смотрел на своего соперника, а он полоскал рот и ... тяжело дышал. Я прислушался к себе и с удивлением заметил, что дышу как обычно, не напрягаясь и не хватая ртом воздух.
   Аааа !!! да здравствуют наши старшина, взводник и командиры отделений! вот тебе и отдаются ежедневные пробежки по пять километров. Я абсолютно не запыхался и не устал. Чувствую себя так же, как и перед началом схватки.
   Второй раунд я носился по квадрату ринга, как бешеный заяц, и темп не снижал. Мой соперник крутился волчком, пару раз срывался в галоп за мной, а зал хохотал. Чтобы меня не засудили за пассивное ведение боя, я пару раз бросался в ноги и на плечи противника, хотя и был отброшен, как котенок, ощутимых ударов не получил. Гонг!
   Сижу на табуретке и прислушиваюсь к себе - нормально! Ну чуть, самую малость подзапыхался, но мой противник в другом углу ринга дышит как паровоз.
   -Ты его что - умотать решил?- заорал мне в ухо Хромов
   - Так точно,- проорал я в ответ.
   - Ну, ты блин, комик. Давай, молодцом...
   Третий раунд. Я носился как заведенный, прыгая из стороны в сторону, ныряя и подныривая. Сержант уже двигался медленнее и старался держать меня на расстоянии.
   На последних минутах я ринулся вперед, чудом уклонился от удара правой, и обеими руками вцепился в шею противника, беря его в захват и поджав ноги. Слева прилетело в голову, но не сильно, спасли вовремя поднятые плечи. Сержант не смог удержать меня на себе и постарался упасть сверху, уже абсолютно не напрягаясь. Я чуть довернул, и мы грохнулись оба на пол. Благодаря довороту, я оказался на боку со спины сержанта, пришлось обхватить его ногами и давить со всей силы. В зале ревели, мой противник сипел.
   "Ну, всё, мне - пиздец!" - промелькнуло в мозгах... Гонг!
   Разжимаю захват, откатываюсь в сторону и вскакиваю. Сержант поднимается с трудом, пошатывается и бредет в свой угол. Ну, всё - первый поединок мой. Когда мы вышли на объявление и пожатие рук, мой противник шепнул на ухо "Жди меня в своей раздевалке".
   Ну, сейчас мне реально достанется. Возле ринга подскочили до меня "Синий" и Хромов.
   - Что он тебе сказал? Напрягал??
   -Да нет, сказал - жди.
   - Пойдем, не ссы, мы с тобой побыстрее разберемся, у нас через бой "Москва" идёт.
   Поверженный мной соперник пришел через пару минут и с удивлением посмотрел на моих отцов-командиров:
   -Вы что думаете, я разборки с карасем пришёл чинить!?
   - Хуй тебя знает, но это наш матрос и мы тебе за него матку вывернем..
   - Да он по-моему и сам может,- ухмыльнулся пришлый сержант, - я по другому вопросу. Да нормально все будет, Михалыч, ты же меня знаешь,- обратился он к Хромову,- дай минуту с пацаном перебазарить!
   - Базарь, мы идем второго готовить, но, ежели что, я тебя сам здесь уложу,- пообещал взводник и утянул за собой Славика и Синельникова. Славик был в прострации перед боем и мало на что реагировал.
   - Садись,- кивнул мне мой бывший соперник.
   Я с опаской присел на лавочку.
   - Не менжуйся, все путём! Ты по чесноку отрубил - на дыхалке меня взял. Тебя, кстати, как зовут?
   Я представился.
   -Женя, - представился мой оппонент и протянул для пожатия руку. Познакомились. Я продолжал молчать.
   - Короче, слушай. У тебя следующий спарринг с Климом, я с ним всегда бился, а вот теперь ты будешь, меня курево видно подвело, а у тебя дыхалка норма и носитесь вы как олени, вот и умотал меня.
   - А Клим-то, что? - наконец подал я голос.
   -Он - борец, и ногами здорово машет. Я тебе сейчас все его связки расскажу. Ты ни разу не видел как он машется?
   - Да откуда! Раз пришли посмотреть - нас выперли из спортзала.
   -Ну, ясно, смотри - он сразу же после гонга в ноги бьет со всей дури, а потом сразу идёт на захват через бедро. Это у него основная, руками он почти не бьёт, если успеешь от ног уйти, так же бегай, но на захваты не иди, он тебя переиграет легко. Ручками его попробуй, он удары в голову слабо держит, я его на этом брал.
   -Да постараюсь,- уныло ответил я, настроение с радужного опять резко упало.
   - А вообще не кипешись, тут стараются по-честному, а тем более ты из роты Камня, а это капец, хрен кто полезет, я отвечаю.
   Мы еще раз пожали друг другу руки, и неожиданный союзник удалился. Я побежал смотреть на бой Славика. А там было на что посмотреть. "Москва" обрабатывал соперника методично, словно отбойный молоток, а держался на ринге великолепно. Ловко уклонялся от ударов, шел на сближение короткими сериями в два-три удара отрабатывал в корпус, отходил и все заново. Во втором раунде он взял победу за явным преимуществом.
   Хромов ликовал, наша рота - вопила.
   - Караси, вы по паре увольнений взяли,- орал нам возбуждённый "Синий"
   Вот и подошло время второго спарринга. То, что говорил мне Женя, это одно, а я придумал совсем другое. Главное опередить Клима. И я его опередил буквально на доли секунды.
   Тот удар в бедро, который мне тренировал матрос Конкин когда-то, очень пригодился. Врезал я со всей дури с достаточно высокого угла. Ох, не зря я не забрасывал это дело.
   Лоу-кик вышел просто сказочный. Клим перекосился в лице, и запрыгал на одной ноге, выставив вперед руки. Ааааа... что мне терять, я бросился вперед, ушел от пытавшихся в меня вцепится рук влево, и, по инерции крутанувшись вокруг своей оси, успел со всей дури влупить в правую ногу точно такой же лоу -кик со своей правой. Вот теперь Клим не мог пользоваться ногами во всю мощь - кое-как я ему их отсушил. Интересно сильно я его приложил? Подъем голени у меня чувствительно ныл. Клим попытался сделать мне подкат в ноги, я отпрыгнул и снова врезал ему в правую. Клим упал на колени и, упершись руками, попытался встать.
   -Добеееййй,- орали из зала наши.
   Добивать я не стал. Отошёл и стал ждать, когда соперник подымется. Если бы я его добил, то может бы отношения впоследствии с Климом сложились и по-другому. Но, после объявления победителя, на рукопожатии он так же, как и предыдущий соперник, прохрипел мне на ухо: "Бляя, ну у тебя и гачи, молоток карась". Слава "Москва" выиграл все спарринги и стал чемпионом части. Я лег в четвертом поединке. Завалил меня профессионал-борец, такой же молодой матрос, как и я, со второй роты молодого пополнения. Устал он со мной жуть, я устал гораздо меньше, но он все-таки вцепился в меня как клещ и, несмотря на отбитые мною ноги, перевел борьбу в партер, не давая ударить, и там уже вывел меня на удушающий. Я хлопать по ковру не собирался и тихонько терял сознание, а потом отключился. Очнулся от едкого запаха нашатыря и хлопков по щекам. Вышли мы оба на ринг, я пошатывался, матрос-борец хромал.
   Почему-то я себя проигравшим не чувствовал. "Синий" одобрительно меня похлопал по плечу, Хромов показал большой палец. А Слава на ринге добивал очередного соперника.
   Как оказалось, тихий "Москва" - чемпион Москвы и области по боксу в каком-то там весе.
   А ежедневные "лошадиные скачки" добавили ему "дыхалки" и крепости в ногах. Вот и попробуй победить такого. Вскоре, после присяги Славик уехал на флотские соревнования, а оттуда прямиком в сборную флота и в учебке уже больше не появлялся.
   ..................................................................................................................
   Прямо с занятий меня вызвали к командиру роты и я, "взбледнув" с лица, поперся под чутким руководством "Синего" в канцелярию. Ничего страшного. Меня направили на какие-то дополнительные комиссии и какой-то, очень знакомый на лицо флотский дядька в погонах майора, но называемый Камнем "тащ каптриранга", задал мне пару вопросов, спросил - знаю ли какие иностранные языки, задал пару вопросов на английском. Поинтересовался как я отношусь с прыжкам с парашютом, не боюсь ли? Я сказал, что в моем УПК (учебно-послужная карта) должна быть парашютная книжка. После непродолжительных поисков её вытащили на свет божий.
   -Шестьдесят два прыжка, вполне нормально. Вы где прыгали товарищ матрос?
   -В ДОСААФЕ товарищ капитан третьего ранга,- постарался я угодить флотскому человеку, не назвав его майором,- и насчет водолазных спусков у меня дома акваланг "Украина" есть, сам обслуживаю и заправляю.
   - С чего ты решил, что меня интересуют спуски,- удивился флотский со знакомым лицом.
   - Комиссия, на которую меня направляют, как раз на пригодность к водолазным работам, и еще потому, что вы служите в разведке.
   Ротный и капитан третьего ранга недоуменно переглянулись.
   -Товарищ капитан третьего ранга, вы меня наверно не узнали. Вы еще на Черноморском флоте служили, в гости к нам заходили, к моему отцу.
   -Ааа... ептыть!!- воскликнул капитан третьего ранга Чернокутский, - вот тебе на, а я смотрю - на кого ты похож!! ты что тут делаешь?
   Я скромно промолчал. Вопрос о моем переводе к другому месту службы в течении нескольких недель после принятия присяги дальше уже решался без меня.
   Хромов услышав о моем переводе, заскучал, но потом довольно крякнул:
   -Эх, каких кадров не для себя растим, будешь ты теперь не морским пехотинцем, а водолазом. Крепись, там у них такая жопа...
   Оставшиеся недели со мной носились как с писаной торбой: особист оформлял на меня какие-то бумаги, я с Синельниковым ездил во флотский госпиталь на медкомиссии, а в остальном меня начали гонять еще больше. Бега не убавилось, а прибавилось. Теперь я, а со мной и вся рота, бегали с нагруженными вещмешками. После занятий я шел в класс инженерной подготовки и там занимался с прапорщиком-инструктором, разбирая и устанавливая макеты мин, изготавливая сосредоточенные заряды и исчеркав всю школьную доску формулами для подрыва. Ни одну из формул прапорщик мне записывать не разрешал, приходилось все заучивать. Все эти плотности сухого дерева, сырого, бетона, железа, контактный и бесконтактные заряды так плотно засели в голове, что даже потом, спустя годы, я абсолютно не напрягаясь извлекал их из головы.
   Синельников даже немного мне завидовал:
   - Эх, хоть у них там и полная жопа и гоняют их на выживание, будь я молодым, как ты, я бы не раздумывал даже - подготовочка у них дай бог, в лесу выбрасывают на выживание с одним ножиком, они там то кору жрут, то на коз охотятся. На боевое дежурство на загранку мотаются, звери короче, так что ты там хвост пистолетом держи не припозорь нас.
   И по этому, чтобы "нас не припозорить", меня отдельно от всех стали гонять еще и в полном комплекте химзащиты. Старшина залез в баталерку (каптерку), вытащил откуда-то из недр огромный резиновый рюкзачище с клапанами для спуска воздуха и торжественно вручил мне его.
   - Будущему водолазу от командного состава роты!!!- провозгласил он под тихий смех моих сослуживцев.
   "МГэшка" (мешок герметичный) оказалась куда вместительней обыкновенного вещмешка. Теперь я, под смех своих сослуживцев, таскался везде с этим рюкзаком, снимая его только перед походом в столовую. Набили мне его наполовину щебенкой, наполовину всяким ненужным хламом, клапана стянули стропой и опечатали мастичной печатью старшины так, что наполовину облегчить груз никак не получалось.
   Я тихо возненавидел всю флотскую разведку, ради которой я теперь выгляжу таким клоуном. Камень иногда появлявшийся в роте вызывал меня к себе, спрашивал, не прошло ли у меня желание служить в водолазах. Я уныло мотал головой. А как хотелось сказать:
   "Да ну его нах... товарищ старший лейтенант, оставьте меня здесь в учебке учиться на сержанта! я как выучусь, буду не хуже Синего!!! ну оставьте, пожалуйстааа". Наверно это и хотел услышать статуеподобный ротный. Однако не услышал. Я бы наверно от стыда сгорел, да и по-моему я уже был обречен. Через неделю весь наш призыв передавался в другие подразделения и части, а мое место наверняка было уже определено. Из-за капитана третьего ранга Чернокутского я теперь не одену черное пэша и берет. Как мне сказали, водолазы ходят в простых морских форменках, будто простые матросы с "коробок".
   Мне становилось непомерно грустно, и как-то даже закралась мыслишка позвонить или написать домой отцу, чтобы он запустил в ход свои старые флотские связи и вернул всё в нормальное русло. Учебка и рота молодого пополнения как-то уже влились в сознание, притерпелись и стали немножко своими, а теперь снова все менять. Грустно. Да не только грустно, но и тяжело, ох как тяжело. А перевод затянулся, я все шарахался с рюкзаком, а мой призыв уже убыл в части, кто-то остался на учёбу. Я ходил вместе с курсантами на занятия, также получал люлей от Хромова и Камня, а меня все не забирали. Я стоял, как мне сказали, за штатом. Как-то, сидя в инженерном классе и разбирая учебную мину на шарики-ролики, я с ужасом почувствовал, что на мне нет сапог! Косясь на прапорщика, осторожно заглянул под парту: да нет же, вот они на месте. Родные яловые необрезанные (офицерские, как нам говорили сержанты) сапоги. Но я их абсолютно не чувствую на ногах, как будто нет их. Дожился, однако, теперь мне в сапогах намного удобнее, чем в кроссовках. Дальше стало намного хуже. Утром, когда меня вызвали в штаб, я, сняв рюкзак, привел себя в порядок, заправился и бодро затопал, отдавая честь проходящим мимо сержантам, офицерам, прапорщикам, всей спиной ощутил невыносимый дискомфорт. Почему я испытывал неудобство, я понял только возле штаба, где меня уже поджидал Камень. У меня за спиной не было рюкзака. Вот ерунда какая! Как можно испытывать неудобство, когда у тебя за спиной нет лишних тридцати килограмм.
   Я шёл по штабным коридорам за Камнем и все мучался этими вопросами. Отмучался. На меня пришли какие-то выписки и завтра меня увозят к новому месту службы. Опять все по новой, опять быть молодым. Эх, здесь хотя бы курс молодого матроса прошёл и дедовщины никакой, а что меня ждёт там?
   ....................................................................................................................
   И снова я бегу, однако бегу уже не так, как бегал в учебке. Бежится мне намного легче, чем остальным, легкие ровно пропускают воздух, ноги поймали нужный темп, а голова отключилась на посторонние мысли. Ой, не дураки у нас в роте молодого пополнения были командиры, далеко не дураки. Пятнадцать-двадцать километров бега в день были абсолютно не лишние. Я теперь самый "молодой" в самой "молодой" группе. Тут все одного призыва, все комсомольцы-спортсмены, большинство приехало откуда-то из специализированной учебки. А я один моложе всех и пришёл из "Сапогов" - так здесь называют морскую пехоту. Здесь нет взводов по двадцать восемь человек, как было у нас. Здесь группа всего десять человек, а вместе с радистами командиром и заместителем всего четырнадцать. И здесь уже есть сложившийся без меня коллектив. Как я попал в эту часть, меня никто не спрашивает. Все и так знают, что через Чернокутского. Не чмырят, не наезжают, просто смотрят. В группе начинается разбиение на пары, так здесь положено. Командир группы полная противоположность Камню - невысокий сухощавый капитан-лейтенант Поповских, брюнет с правильными чертами лица тридцати лет от роду. Рассказывает много, занятия все проводит сам. Кажется, нет той области военной науки, которой он не знает. Рассказывает очень увлекательно, с юмором и шутками. Приятно послушать, да и просто смотреть на такого человека: на службу приходит в гражданке, а потом переодевается. Служит с интересом, но, как шепчутся матросы, иногда любит "покататься на синем дельфине". Однако в пьяном виде никогда к подчинённым не лезет.
   В первое же утро меня еще не переодетого в морскую форму в моей застиранной хэбэ "стекляшке" и яловых сапогах погнали на пробежку. Я ожидал худшего, однако все прошло гладко, бежал ничуть не хуже остальных, а в конце, когда подали команду "максимальное ускорение", я рванул в своих сапожищах последние триста метров так, что за мной стояли тучи из пыли, и на землю сыпалась мелкая щебенка.
   Наш мичман, заместитель командира, проводивший с нами зарядку, довольно заржал и сказал, чтобы я зашел к нему после завтрака в баталерку переодеться. Выдали мне новую форменку, воротник под названием "гюйс", чёрную пилотку и почти что невесомые короткие хромовые ботинки. Также выдали два кругляша нашивок, называемых на флоте "штат" и объяснили, что куда пришить. Командир группы, зашедший в баталерку, спросил меня за парашютную книжку в УПК. Узнав, что я имею прыжки, задал мне пару вопросов по материальной части людских десантных парашютов, про тип летательных аппаратов, с которых прыгал, площадки и еще про что-то, что положено знать парашютисту. Оставшись довольным моими ответами, он залез в шкаф, открыл ящик и сунул мне в руки парашютный значок.
   - Вот тебе "прыгунок", носи на форменке, у нас разрешается. Спрашивать не должны -
   просто так у меня никто "прыгунок" не оденет, но учти, спохабишься на прыжках, сдеру значок перед строем.
   Минут сорок я приводил себя в надлежащий вид, пришивал "штаты" на положенные расстояния, отглаживал брючины, заминал как положено пилотку. Мою старую форму мичман положил в вещмешок, с которым я прибыл. Сапоги я сам привязал к ремешкам, предназначенным для крепления химзащиты. Форма потом очень пригодилась для нарядов по камбузу и других строительных работ. А о преимуществе хороших необрезанных яловых сапог на зимних выходах перед короткими флотскими ботинками "прогарами" или гражданскими сапогами-"дутышами" даже и говорить нечего. Правда, все это я узнал потом, а сейчас я был совсем юный "карась" - водолаз-разведчик.
   Служить и учиться здесь - было очень интересно. Пока мы были в статусе "молодой группы" проходящей боевое слаживание, мы не ходили ни в какие наряды и не привлекались на подсобные работы. Мы должны будем пройти всю программу обучения, совершить несколько прыжков, учебных спусков с аквалангом, поучаствовать в учениях, только тогда мы станем "полноценной" группой специального назначения. А пока -
   ежедневные занятия. Как ни странно, с физической подготовкой мне здесь было намного легче. Бегать я не переставал, и выпросил у своего мичмана старый рюкзак-десантника образца пятьдесят четвертого года, забил его песком и носился на утренних кроссах с ним за спиной. На занятия мы переодевались в маскировочные халаты, уже порядком потрепанные и выцветшие, получали полностью оружие и снаряжение, макеты тротиловых шашек, выпиленные из дерева и залитые для веса свинцом, макеты гранат Ф-1, по нескольку автоматных рожков с холостыми боеприпасами, малогабаритные радиостанции "Сокол" и со всем этим носились по окрестным сопкам. Больше всего мне нравилась тактико-специальная подготовка и топография. Ходили по азимуту, искали нашего замкомгруппы, изображавшего из себя какой-нибудь вражеский объект, пытались, разбившись на пары, скрытно подойти к нему и бесшумно захватить. Командир вечно экспериментировал с составом пар, переназначал разведчиков, смотрел за перебежками, переползаниями, развертыванием группы в боевые порядки и вечно был всем недоволен. Иногда мы, навьюченные по самое "немогу", спускались к морю и, зайдя в него по грудь, шли вдоль берега, шли долго и упорно, и это выматывало похуже, чем утренние пробежки. Шли в связке всей группой, делая петлю из троса и накидывая её на плечо, таща друг друга паровозиком. Как-то раз шли больше трех километров и, когда свернули за скальный выступ, командир дал команду на разворачивание в линию и выход на берег. Пока мы суетились, с берега по нам открыли огонь матросы старшего призыва, обеспечивающие проведение занятий. В группу полетело несколько взрывпакетов, специально приготовленных для взрывов в воде. Кто-то попытался нырнуть, и его тут же контузило прямо в воде. Я кое-как вытащил автомат сзади из-за плеч и сделал несколько очередей в сторону берега. Куда там моей вялой очереди! С берега нас поливало несколько стволов и откуда стреляли вычислить было абсолютно невозможно. Матросы-разведчики служили уже достаточно долго, и обнаружить кого-либо на берегу за камнями не было никакой возможности. Полный провал. Выползли на берег и, даже не слив воду из ботинок, побежали по азимуту. Вечером был разбор занятия. Командир посмеялся над нами, особенно над теми, кто попытался уйти под воду, сравнил с рыбами. Нам было как-то не смешно. Вечером, шествуя с гальюна со свежевыстиранными носками, я наткнулся на двух парней из моей группы, которые шли сегодня со мной в связке. Они меня не пропустили, один толкнул плечом, второй цыкнул сквозь зубы:
   - Куда прешь салага, ты мне падла сегодня чуть ухо не отстрелил...
   Хм... ну вот, началось. Все нормально со всеми, ровные отношение и тут на тебе - какие-то нелепые предъявы. Ну моложе я их по призыву, не спорю, но все равно мы здесь все молодые, что ерепениться-то. Или, как сказал наш командир, в группе нет явных лидеров и эти два брата-акробата теперь пытаются это компенсировать. А что, я вариант самый подходящий, самый молодой по призыву, тем более из "Сапогов" - можно и с меня начать.
   Я стоял, молчал. Сзади подошло еще пару матросов и со скучающим видом стали прислушиваться к разговору.
   -Короче, "сапог", ты мне за ухо должен, сейчас идёшь на камбуз, шаришь нам что-нибудь похавать? Тебе ясно?..
   Я промолчал и потихоньку отступил назад. В казарме у нас кубриковая система: группа, все десять человек, живут в одном кубрике. Других групп нет. Все уехали на ночные занятия и стоят в наряде Старых матросов в казарме никого, замкомгруппы и командир уехали уже домой. Дежурный по части если заглянет, то только на отбой. Оставшийся за старшего в группе, старшина второй статьи Федосов ушел в другую роту к землякам. Обстановка что надо, за меня здесь никто не встанет - я здесь новенький. Оставшиеся семь человек будут смотреть и не вмешиваться. Я пока еще ни с кем не сдружился - так, перекидывался парой слов, не более того.
   Короче, я попал. В учебке не было, а здесь все-таки есть. И почему-то в своей же группе. Из других рот на нас внимания старослужащие вообще не обращали, как будто нас нет.
   Принято здесь так, мы еще никто и с нами даже разговаривать нет смысла, а заговорить с молодым или озадачить его чем-то - это будет ниже достоинства разведчика-водолаза. У них какая-то своя иерархия, которую мы так ни хрена еще и не поняли. Я сперва даже удивлялся, почему мы для них как бы не существуем, а теперь, кажется, понял. Группа - это свой маленький обособленный мирок, со своими внутренними устоями. В роте тоже есть своя иерархия, но все начинается в группе: какую социальную планку займешь, тем и будешь в роте и во всей части, так к тебе и будут относиться. Но это всё обдумается и поймется потом, а сейчас что-то надо делать. Я снова отступил назад к самым умывальникам.
   - Слышь, баклан, что ты пятишься, как краб, сюда иди, - зашипели на меня уже в два голоса.
   Но на этот раз провидение спасло меня, появился дежурный по части, которого наш командир попросил за нами присмотреть. Пришлось строиться, считаться, сбегали за Федосовым, целый час, стоя в строю, отжимались, минут сорок прыгали на шконки, потом марафетили кубрик и палубу, и снова отбивались. Когда дежурный ушёл, сил ни у кого уже не осталось, как я понял, разборки со мной отодвинулись на недалекое будущее.
   А с утра пришёл хмельной командир группы, и мы бежали очень долго и далеко. Потом бежали по пояс в воде и уже возле казармы, на площадке для отработки приемов рукопашного боя, построились в три шеренги и начали откатывать обязательные комплексы РБ-1.Потом отрабатывали какую-то несложную связку из ударов, которую показал командир. А потом всех посадили полукругом, и командир предложил нам поспарринговаться. И тут после первого короткого боя меня осенило. Командир сам выдергивает кого-либо из круга и приглашает желающих сразится. Я до поры сидел смирно, а когда капитан-лейтенант выдернул одного из вчерашних матросов, пытавшихся меня напрячь, я, недолго думая, выскочил в песочный круг.
   -Итааакк,- заорал капитан, - "сапог" против "Киева"... внимание... бой!
   Мой соперник даже ухмыльнуться не успел, я сделал то, что сделал с Климом в учебке, со всей дури и ненависти под максимально острым углом, чтобы за один раз. Попал, попал шнуровкой ботинка в бедро. И сразу, не останавливаясь, чуть переместив ноги, второй раз со всей дури. Но второго раза и не потребовалось, второй удар пришёлся в плечо и откинул моего соперника в сторону. На площадке стало тихо.
   - Ты что творишь,- удивлённо сказал командир, - а если бы ты сейчас ему в голову попал?! Ты бы его убил!
   Я как можно очаровательней улыбнулся, стараясь не скорчить гримасу от боли в саднившем подъеме голени.
   -Товарищ капитан-лейтенант, разрешите я сам выберу из круга, - пошёл я "ва-банк".
   - А надо ли?- засомневался командир, потом махнул рукой, - давай, только осторожней, вполсилы что ли...
   - Так я сейчас в одну треть бил,- нагло соврал я и кивнул второму вчерашнему обидчику,- выходи...
   Все в группе молчали и тихо смотрели на побледневшего матроса. Сегодня про этот случай будет знать половина части. У других матросов здесь земляков хватает. У меня пока ни одного. Хотя по слухам есть несколько, но познакомиться с ними с бешеным ритмом занятий так и не удалось, да и захотели бы они со мной знакомится? Так что поддержать меня пока некому. Как Конкин когда-то говорил: "Если матрос опустился, то его уже никто не подымет, кроме него самого". А тут опускаться как-то неохота. Будем рисковать. Надеюсь, мой единственно натренированный удар уже произвел какое-то впечатление.
   -Ну что, зайчик, попрыгаем,- дивясь своей наглости, громко сказал я и встал в стойку, которую подсмотрел у кого-то на соревнованиях в учебке.
   Матросы все как один заржали и начали подбадривать соперника хлопками и улюлюканьем.
   -Бой, - крикнул каплей.
   Я прыгнул к сопернику и не успел ничего сделать - он отпрыгнул от меня, запутался в ногах и, упав на спину, начал закрывать живот и лицо руками. Дальше продолжать смысла не было.
   Никто мне ничего потом так и не сказал. А на следующий день, на топографии при хождении по азимуту по контрольным точки на время, меня назначили старшим двух пар. Первая пара - я и старшина второй статьи Федосов, вторая пара - мои вчерашние соперники.
   Почему назначили не Федоса, а меня, было и так ясно. Ну, а этих двух ко мне сунули для проверки характера что ли. Когда первая четверка убежала, мы еще стояли на месте. Я крутил карту и считал дирекционные и магнитные углы. Федос начал меня поторапливать.
   -Давай побежали, не менжуйся, первая четверка по старой электролинии побежала, нормальный ориентир, прямо до первой точки добежим...
   -Не, не добежим, у меня в карточке азимут другой. Линия - она сперва по азимуту, а потом к востоку уходит. Если по ней идти, в другую сторону уйдём, сейчас чуть осталось, ориентиры на местности намечу.
   -Бля, да ты в кого такой-то, а? Первая четверка уже наверно на точке, а мы тут все стоим.
   Я не придал его словам значения и продолжал считать. Ага, а если мы полезем на сопку, а потом резко заберем на восток, ориентир - старый тригонометрический пункт, то значительно срежем.
   - За мной, - наконец скомандовал я, и мы побежали совсем в другую сторону. Вчерашние соперники мои молчали, Федос тихо матерился, шуруя за мной в сопку.
   Залезли, так, где тригопункт? несколько градусов на восток по компасу, должен быть совсем рядом. Вот он стоит родимый, ржавеет. Теперь от него - прямо вниз. И мы покатились вниз под горку через заросли густого кустарника и вылетели прямо на сидящего на пеньке Поповских.
   Каплей мирно попивал чаек из термоса и лениво распекал матроса-радиотелеграфиста, разворачивающего антенну "диполь".
   -Ох ты, елки, ох ты, палки, кто-то к нам пришёл,- ненатурально возрадовался он и отхлебнув чаю, рыкнул, - а ну-ка, как положено представься!
   -Товарищ капитан-лейтенант, подгруппа номер два прибыла на первую контрольную точку,- отрапортовал я и протянул карточку-задание для отметки.
   - Нормально, вовремя уложились, доложись по связи на вторую контрольную точку и вперед. Кстати, вы первую подгруппу не встречали?
   Федос улыбнулся словно сытый котяра:
   - Не, не встречали товарищ каплейт, они по электролинии пошли, заблукали наверно.
   - Наверно и так, по связи докладывают, что вот подойдут, да что-то не видно. А вы молчали всю дорогу, думал - вы первые выйдете, помощь попросите.
   -Нее, у нас все пучком,- ответил ухмыляющийся старшина второй статьи и протянул мне головные телефоны станции, спаренные с микрофоном.
   Я вышел на связь со второй точкой, зачитал контрольную группу цифр, которую мне записал на карточке командир, получил подтверждение и новый азимут.
   Минуты три сидел, разбирался с картой. Меня уже никто не торопил.
   На этот раз шли дольше, но пришли все равно первые. На вечернем разборе занятий, меня не похвалили, но назначили в пару с Федосовым. Старшина довольно хлопнул меня по плечу. На следующих занятиях мы работали уже со старшиной в паре. Мои недруги больше никакого интереса ко мне не проявляли. Одному из них пришла посылка, и на мое удивление меня одарили пачкой весьма вкусного печенья и небольшим кусочком сырокопченой колбасы. Ну что же, надеюсь, инцидент исчерпан. Впоследствии мы очень крепко сдружились и как-то раз попали все втроём под такую раздачу от старшего призыва, что "мама не горюй". Отбиваться не имело смысла, ибо попали по собственной глупости и от щенячьего любопытства, тут уж винить надо самих себя. В общем, мы продолжали слаживаться и заниматься. Плотным потоком пошли занятия по воздушно-десантной подготовке, и мы днями напролёт занимались укладкой куполов и висели в стапелях на воздушно-десантном городке, отрабатывая наземные элементы и действия парашютиста в воздухе и при приземлении. Одна из групп нашей части куда-то исчезла, как мне по большому секрету поведал Федос, группа ушла на БэДэ, (боевое дежурство). Куда и зачем - известно только большому флотскому начальству. Как я выяснил в процессе службы, не все роты в нашем разведпункте были одинаковые. Моя первая и вторая рота был спецназовскими, а третья рота была рота минеров-подводников. Ребята там служили очень серьезные, ни одного молодого - все "старые". Подготовка у них была намного сложнее: больше водолазных спусков, каких-то специальных дисциплин, минно-подрывного дела, так здесь называлась инженерная подготовка. Матросы третьей роты всегда держались чуть особняком, группы были постоянно задействованы на какие-то учения и дежурства. В роте минёров служило очень много матросов и старшин сверхсрочников. Этакие матерые усатые дядьки - такой перешагнет тебя и не заметит, сам себе на уме. Ох, и опасные они, эти матросы из третьей роты. Есть еще связисты, и обеспеченцы - всякие там водители, кислородщики, экипажи катеров и учебного судна. Эти вообще не поймешь, чем занимаются. Наконец-то мы выехали на прыжки.
   Поповских я не подвел, прыгнул три раза без каких-либо проблем и попросился на прыжок с оружием. Группа считалась "перворазной" и первые прыжки на пункте мы должны были отрабатывать без оружия. Поповских спросил разрешения у заместителя по десантной подготовке и меня выпустили на четвертый прыжок. После раскрытия я расконтровал спусковой, сделал пару очередей холостыми, и, довольный как слон, плюхнулся на землю, чуть не выбив челюсть о затыльник своего АКСа.
   Уже на бегу, собрав купол в сумку и перекинув автомат на плечо, меня словно передёрнуло: "Я же не хотел идти в армию. Если бы не причуды своенравного бати, я бы сейчас учился в нормальном институте культуры и творчества. Мне нравилось смотреть на матросов, оружие, но самому этого не хотелось, меня сюда можно сказать выпнули. И что же я делаю? Вместо нормальной жизни и учебы в институте на факультете хореографии, вместо нормальной службы на штатной сержантской должности в учебке, я дерусь с кем ни попадя, бегаю по сопкам с тяжеленным рюкзаком, несусь с парашютом и автоматом на пункт сбора и с тихим ужасом осознаю, ЧТО МНЕ ЗДЕСЬ НРАВИТСЯ ... Трындец, это паталогия.............
  
   На пункте сбора уже строились, и Поповских собирал наших матросов после совершения прыжка. Увидев ссадину у меня на подбородке, ухмыльнулся:
   - Раззявился при приземлении? давай в строй, начальство подъехало.
   Группы уже стояли в колонну по четыре (на флоте строятся и по четыре). Перед строем ходил заместитель по воздушно-десантной подготовке и кап-три Чернокутский в невиданной мною раньше странной светло-песочной форме с накладными карманами на брюках и кармашком под стропорез.
   Построились, пересчитались, начальство поздравило молодых матросов с совершением первых прыжков. Чернокутский лично всем вручил по "прыгунку" и ушёл с замом по десантной подготовке на линию старта. Прибывшее флотское начальство сегодня тоже прыгало. Поповских выстроил группу в колонну по одному и позвал к себе нашего мичмана. Вдвоём они схватили парашютную сумку с обеих сторон, покрутили её как качели. Ну, понятно, сейчас будут поздравлять - я такие номера видел в десантно-штурмовом батальоне в бригаде Черноморского флота.
   - Первый пошёл,- скомандовал капитан-лейтенант.
   Федос, стоявший в строю первым, положил правую руку на воображаемое кольцо, левую на запаску и раскорячил ноги. Толчок, пролетел чуть вперед, зажмурился и громко вслух:
   - Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать три, кольцо, пятьсот двадцать четыре, купол, контрольный осмотр, контрольный разворот, задние, земля ,- тут же сумка крутанулась и лупанула Федоса под задницу, старшина чуть не клюнул носом в грунт, но все-таки, чуть подпрыгнув, устоял,- старшина второй статьи Федосов землю принял!!!
   -Второй пошёл,- заорали командир и заместитель. И понеслось. Я шёл замыкающим, да еще и с автоматом. Поэтому мне пришлось еще и изображать стрельбу в воздухе, прежде чем получить парашютной сумкой. Всё! ритуал пройден. Можно грузиться.
   На следующий день случилось то, что потрясло некоторых матросов до печенок. Прибежал мичман с прыжковой ведомостью и заставил нас всех расписаться, после чего выдал деньги. У меня получилось двенадцать рублей. Ну, в принципе, при денежном довольствии в семь рублей это весьма ощутимая сумма. Куда теперь их потратить?
   Думать не пришлось - сразу же сдали на тетрадки и ручки, на однообразные мыльно-пузырные принадлежности. Деньги еще оставались, теперь надо заслужить увольнение и прокутить всю эту сумму где-нибудь в городе. Вечером, после занятий по техническому обслуживанию и приведению в порядок своих парашютов, когда командир группы убыл, в кубрик зашёл ответственный, наш мичман, и предложил купить на группу магнитофон.
   - Смотрите сами, пока есть возможность, можно купить в третьей роте неплохой японский двухкассетник. Они его с "бэдэ" приволокли, он уже владельцам без надобности, они на "берег сходят". Будет лежать в баталерке, когда свободное время - включайте его в кубрике, да слушайте сколько влезет.
   -Товарищ мичман, а почему его в кубрике держать нельзя?- тут же возмутился кто-то.
   - Да потому, что придёт замполит, увидит магнитофон, сразу же внесет его в опись как средство технической пропаганды, и будет он на роте числиться. Вот тут нам ротный и старшина такое "спасибо" скажут! Ротный заберет его себе в кубрик или старшина в свою баталерку - и хрен вы его увидите. А так, если увидят, скажите, что мой и я вам дал послушать, никто ничего не скажет.
   Немного помялись, узнали цену - пятьдесят рублей. По пятерке с носа. Дороговато, однако, под нажимом мичмана согласились. Видно заместитель нашего командира имел свой шкурный интерес в этой сделке. Собрали деньги, меня и Федосова выделили в представители. Конечно, мы горды оказанным доверием, но, если купим какую-нибудь ерунду, то все шишки и претензии повалятся на нас. Выслушав кучу советов и наставлений от сослуживцев, мы уныло побрели за мичманом. В третьей роте обстановка разительно отличалась от нашей. Вахтенный матрос не стоял, а вольготно восседал на "баночке" и занимался тем, что метал шкерт с хитро завязанным узлом на конце в швабру "русалку", стоявшую у противоположного борта (я извиняюсь за "борт", но это обыкновенная стена, издержки терминологии так сказать). Только мы зашли, мимо носа мичмана просвистел шкерт, узел закрутился вокруг ручки "русалки", резкий рывок и швабра в руках у вахтенного. Матрос увидел нас, довольно ухмыльнулся и кивнул мичману:
   -Здарова,- весьма фривольно обратился он к нашему "первому после бога",- надумали брать? а то уже с вашей роты покупатели тоже были, но Дитер вроде тебе обещал, отшил пока.
   - Вот, привёл своих карасиков, пусть смотрят да берут, а что Дитер с собой не забирает на "берег"? Вроде аппарат неплохой.
   - Дык, брали всей группой, что теперь - из-за него передраться, кто увезёт? тем более с последнего боевого нам "пехи" (морпехи) с Камрани по заказу плееров привезли, каждому на нос. Давайте в кубрик, там братва ждёт уже.
   Мы осторожно, стараясь не наследить на надраенной палубе, потопали в кубрик за мичманом. Мимо меня просвистел шкерт, узел обмотался вокруг ножки стоявшей сбоку "баночки" и табуретка, как по волшебству, исчезла из глаз.
   "Ловко, мне бы так научиться", - подумалось на ходу.
   В кубрике негромко звучала музыка знакомая еще по "гражданской жизни" - группа "Электронный мальчик".
   Несколько здоровенных парней в спортивных костюмах и тельняшках вольготно бродили по кубрику: кто-то пил чай, кто-то оформлял парадную форменку для торжественного "схода на берег", два матроса в крутых "адидасовских", с тремя полосками, спортивных штанах, в тельняшках и бейсболках, в велосипедных перчатках, стоя друг напротив друга, толи занимались кунг-фу, толи просто дурачились. Потом до меня дошло, что они пытались танцевать брейк-данс, который к тому времени уже благополучно вышел из моды.
   - Здаров, минёры, я к вам покупателей привёл. Дитер, показывай технику, - заявил наш мичман, здороваясь с каждым за руку.
   Мы с Федосом скромно топтались у входа и пялились по сторонам. Федос, как зачарованный, пялился на чью-то аккуратно висящую на вешалке форменку с главстаршинскими погонами, увешанную значками "мастер", "парашютист-инструктор", "за дальний поход".
   Один из "брейкеров" подошёл к мичману, сдернул с головы бейсболку, стащил перчатки, поздоровался и кивнул нам:
   - Проходите. Не топчите комингсы (пороги) - смотрите технику.
   Вот теперь немного понятно, почему его зовут Дитер. Парень похож на певца-композитора групп "Модерн-Токинг" и " Блю-Систем" Дитера Болена. Такой же явно выраженный арийский блондин и прическа укороченный вариант "модерн-токинговской" - короткий ёжик волос и редкий чубчик на лоб.
   Магнитофон был что надо, мечта всей модной молодёжи тех годов. А фирма так вообще "Сони"! Чёрно-серебристый, с двумя отстегивающимися колонками, двухкассетный, да еще и с радио. Совсем еще новый, нецарапанный. Я с видом знатока начал щупать, отстёгивать колонки, вставлять кассеты, нажимать кнопки, покрутил настройки радио и тумблера. Нормальная рабочая техника. Да он к тому же еще на батарейках! Я в школе о таком мечтал, однако мне досталась более дешёвая модель "Шарпа"-однокассетника, привезенного отцом из заграничной командировки, что для меня в те годы было тоже очень неплохо.
   - Нормально, - наконец возвестил я и толкнул Федоса, чтобы тоже смотрел.
   Старшина нажал пару кнопок, испуганно отдернул руку и закивал головой.
   Тут меня начали корёжить инстинкты "фарцы". Как-никак опыт подобных сделок на многочисленных гастролях со своей танцевальной группы я все-таки имел.
   -Пятьдесят - нормальная цена. Может еще кассет вместе с магнитофоном на эту цену дадите?
   Мичман пнул меня под ребра, матросы в кубрике заржали. Дитер залез под шконку, вытащил картонную коробку с кассетами.
   -Бери штук десять сам на выбор, мы уже себе поразбирали.
   Я сразу же вцепился в ящик и начал перелопачивать кассеты. Надо же - всё приличные "TDK", нет ни одной нашей совковой. Ух ты, что я нашёл! Основатели и короли музыки для брейк-данса "Крафтверк". Цапнув кассету, я ее сразу же засунул в кассетник и нажал кнопку воспроизведения. Заиграла знакомая музыка и электронный голос произнес: "Music non stop". Класс, вот она нормальная музыка для ценителей. Интересно, если покопаться - есть ли у них "Ялло". Дитер кивнул своему напарнику по танцам и они начали меня допрашивать:
   - Слышь, ты чо, танцевал на гражданке?
   Я довольно кивнул головой.
   -Брейкер? - продолжали допрашивать меня матросы.
   -Да так, помаленьку, вертелся.
   -А что, можешь там электробуги или нижний? Мы, кстати, тоже плясали, можешь чо показать? как сейчас на дискачах пляшут?
   Хотелось сказать, что не пляшут уже нижний брейк или верхний, а слушают "Ласковый май", но я благоразумно промолчал.
   - Ну чо, карась, давай спляшем,- загорелись "старики",- давай, давай,- начали поддерживать остальные, ну понятно решили поразвлечься и заодно постебаться над молодым.
   -Давай как в "Курьере", - загорелся белобрысый Дитер,- у меня музон даже с фильма есть, или как видал "Ягуар" кино, там чувак в казарме нижний рубал с автоматом!!
   - Да, тут тесно для нижнего,- пытался я кое-как отвертеться, чувствуя уже, что попал.
   - Идем в спорткубрик,- загомонили минёры и, подхватив магнитофон со стола, потащили нас за собой.
   - Довыёбывался,- зашептал мне на ухо мичман,- оно тебе надо было, танцор?
   Понятно, заму не хотелось, чтобы над нами стебались, но ситуация сейчас такая, что лучше и не встревать. Человек восемь старослужащих матросов - реальная сила. Тем более, из третьей роты. К тому же из других кубриков, привлечённые гвалтом, начали высовываться другие. В спорткубрике было много места и для нижнего, и для верхнего брейка.
   - Ну что, малой, не тушуйся, - похлопал меня по спине Дитер и, напялив на себя бейсболку и перчатки, кивнул своему напарнику. Матросы третьей роты, набившиеся в кубрик, начали в такт хлопать. Очень у них все ладно получается. Видно, что не в первый раз развлекаются танцами. Дитер включил музыку. Понеслась!! Слушая музыку, я прихлопывал вместе со всеми и меня начал одолевать настоящий танцевальный азарт.
   Да не очень-то они и танцуют электробуги. Видно, что танцевали раньше на гражданке, ритм и слаженность есть, но композиция вялая, и движения однообразные и часто повторяющиеся. Излишняя "роботизированность" и заторможенность, особенно в движениях головы и кистей рук. Порасхлябанней надо быть, товарищи матросы. Тогда будет все естественней выглядеть. А вот "нижний" конечно получше, хотя берут силой, а не техникой. Законченного вертолёта я так ни у кого и не увидел, да и "волна" вперёд так себе - мощные толчки и гулкое хлопание руками. Аааа, черт, что-то я вообще разошелся. Еще стоя в кругу начал приплясывать, и, когда Дитер кивнул мне, отскакивая в сторону, я вышел "поломавшимся" роботом на середину и "рассыпался" на пол. Сразу же "вертолёт". Так легко мне этот из наиболее сложных элементов еще никогда не удавался. Сказались ежедневные многокилометровые забеги. А тут главное - техника и первый мах ногами. Поймать крутящий момент и чуть доворачивать спиной, перекатываясь на слегка поджатые руки и чуть ими отталкиваясь. Ох, как раскрутило меня. Успел выйти в стойку на руки, помахать ногами в воздухе и сложить пару ножных фигур. Теперь выбросить ноги и "пружинкой" встать. Отработанный номер, я его еще на фестивале в Паланге танцевал.
   Ухх, как давно я не танцевал, и как все легко сейчас далось. Технику главное не забыть, а ноги и руки сами все вспомнят.
   -Оооо, ништяк,- заревели матросы,- молодцом карась! "Курьер", ептыть!
   Мичман недовольно поморщился:
   -Херня ваш брейк. "Хеви металл" - сила!
   Да, мичман уж не столь далеко-то от нас по возрасту ушёл. Будь мы на какой-нибудь дискотеке, а не в спортивном кубрике, по любому бы сейчас началась драка, и не уверен, что Дитер со своим напарником отнеслись бы к мичманку с субординацией.
   Пришлось мне задержаться, мичман и Федос потащили к нам в роту магнитофон и кассеты, а я показывал правильное исполнение "вертолёта". Через час я вернулся к своим, прикупив заодно в третьей роте за рубль высоченные джинсовые кеды, хоть и не новые, но очень прочные и ноские. Дитер отдал мне свои перчатки и бейсболку и пообещал, если успеет, познакомить меня с моим земляком из первой группы роты минирования, который сейчас находился на "боевом дежурстве" на каком-то "научнике".
   После танцев в роте минирования ко мне прилепилась новая кличка "Брейк", ну все же намного лучше, чем "Сапог".
   Теперь наш мичман без проблем мог наслаждаться музыкой, и частенько из баталерки слышались гитарные басы и истошные визги братьев Янгов (AC\DC). Мы же слушали музыку изредка и частенько недоумевали - на хрена нам нужен был этот магнитофон?
   Занятия продолжались.
   Неожиданная проблема появилась у меня с водолазной подготовкой. Хотя раньше я частенько погружался с баллонами на Чёрном море и особого страха к пребыванию под водой не испытывал и был допущен врачами-спецфизиологами к водолазным спускам. Я не смог проплыть, даже без снаряжения, трубу в бассейне. В "свободной воде" я чувствовал себя вполне нормально - как по "первому комплекту" (маска, ласты), так и с баллонами. Однако, когда Поповских на первых ознакомительных занятиях после изучения материальной части индивидуальных дыхательных аппаратов и гидрокостюмов, после отработок на суше "включений в систему" одевания снаряжения и прочего, начал прогонять группу через трубу, имитирующую узкое жерло торпедного аппарата, меня словно застопорило. Диаметр трубы был таков, что её можно было бы спокойно проплыть, не растопыривая сильно локти и не расставляя руки. С другой стороны трубы, стоял матрос на подстраховке с фалом, пропущенным внутри с петлёй на конце. Выполняющий упражнение матрос крепил петлю карабином на поясе и нырял в трубу. Надо было всего- навсего пройти под водой в жерле несколько метров. Тем более, для дополнительной страховки внутри был пропущен фал с поплавками, по которому можно было перебирать руками. В первый раз я, надышавшись и провентилировав легкие, спокойно нырнул. Вот тут мне стало не по себе. Скорость скольжения в воде, набранная перед заходом, снизилась. Я попытался сделать мощный гребок руками, чтобы быстрее выбраться на "свободную воду". Руками ударился о стенки, чуть ушиб локти, гребок не получился. И, при обратном движении руками, я вообще застопорился. Застрял чуть ли не на половине трубы. Голову сдавило, словно стальным обручем. Стало ужасно страшно, в панике попытался развернуться в трубе, чем еще больше ухудшил свое положение, поставив тело чуть ли не поперек и поджав колени. В голове застучало. А при выбросе адреналина запас кислорода в крови расходуется намного быстрее. Я кое-как трепыхнулся и забил ногами. Ласты на ознакомительном упражнении мы не одевали. Так, может быть, гребок бы и вынес меня наружу. Головой ударился о стенку и проехался лицом по внутренностям трубы. От страха и недостатка кислорода я совсем перестал соображать и даже не понял, что меня тащат за фал наружу. Очнулся я от собственных рвотных позывов, лежал перекинутый через скамейку поперек и, надрывно, с возгласами "Ваааа" истошно блевал водой из бассейна. Морда и локти жутко саднили, меня всего трясло. Главстаршина, сверхсрочник-санинструктор, с презрением смотрел на меня, сидя рядом на скамеечке и спокойно покуривая сигаретку.
   -Очнулось, существо?- бросил он мне.
   -Кхе-кхе, вааааа,- ответил я и в очередной раз сблеванул.
   Подошёл наш мичман и спросил у санинструктора.
   - Что он, очнулся? жить будет?
   - Марков, ты себя вспомни, как я тебя откачивал после тренажёра. Живёшь ведь - и этот будет.
   -Ну, так я тогда не по своей вине "забортной" хлебнул, согласись.
   - Да все вы не по своей вине, этот вон всю морду свёз и локти, пока его тащили. Упирался еще чего-то. Теперь бумажки на него пиши. Дай бог, чтобы заместитель командира по водолазной это за происшествие не посчитал.
   -А с матросом делать чего теперь?
   -Да ничего, пока в воду не пускайте, я ему морду сейчас дезинфицирую, пусть зелёный походит. Вечером шефу доложу - пусть его смотрит. Если даже по "нулевому комплекту" трубу не прошёл, нахрен он нужен.
   Да, всё услышанное меня не очень порадовало. Ни хрена себе расклады. Могут и списать в "береговые" или куда-нибудь в экипаж на "железо". А я-то думал, что у меня всё идёт как надо. Значит бегать, прыгать да ногами махать здесь еще не самое главное.
   Вечером меня смотрел главный медик, задавал какие-то вопросы и, ничего толком не сказав, почёркал что-то в медицинской книжке. В кубрик я вернулся совсем в безрадостном настроении. Поповских сидел на "баночке" посередине кубрика и читал что-то из большой толстой тетради. Матросы, сидевшие перед ним, тщательно записывали. Я спросил разрешения и сел сзади. Что читал командир, я даже не слышал. В голове бродили совсем невесёлые мысли. Почему-то захотелось туда, откуда все начиналось, обратно в учебку. Там из-за того, что я не смог пронырнуть эту дурацкую трубу, никуда бы меня не отправили. Да и не заставляли бы нырять - сидел бы сейчас в классе инженерной подготовки, разбирал бы мины. А ведь могли бы меня назначить ответственным за этот класс. Можно было бы кипятильник и чай с печеньем прятать в шкафу за задней стенкой, а в дальних шкафах так вообще лежанку можно было бы устроить. Эх, какое место от меня ушло. Днём занятия, а вечером сам себе голова. Ходил бы сейчас курсантом у саперов, а через пару месяцев выпуск. Начальник инженерной службы по любому бы меня оставил, да и с прапорщиком-инструктором общий язык я давно нашёл. Сейчас бы ходил не в форменке с гюйсом, а в красивом чёрном ПШ в укороченных яловых (офицерских) сапожках, свои бы очень красиво и стильно подрезал. Клим, мой соперник по рукопашке, в комбинате бытового обслуживания первый человек, матрос мастер-обувщик под ним ходит. Ах, какие он каблуки на сапоги делает -
   загляденье, а не вставки. Сапог прямо как игрушечный. И тетки, которые чего-то там строчат на машинках, весьма не задорого ПШ ушивают, любо-дорого посмотреть. Совсем замечтался и прошляпил вопрос, который мне задал Поповских. Встал, помолчал, выслушал ехидное замечание и снова сел. Ничего в голову не идёт. Вечером после ужина бездумно бил в кубрике по груше ногами. Ничего не хотелось. Даже слушать магнитофон, который мичман Марков выделил на час для поднятия боевого духа подразделения.
   На следующие утро занятия продолжались своим чередом. На теоретических занятиях по водолазному делу я присутствовал, записывал факторы, влияющие на водолаза при погружении, удельные веса, давления, правила погружений. Зарисовывал картинки, рисовал стрелки. До обеда занимались теорией, и поэтому я немного отвлекся от грустных мыслей, решил вполне сносно задачу на погружение. После обеда занимались материальной частью индивидуальных дыхательных аппаратов, разбирали массо-габаритный макет, откручивали, прикручивали вентили, стравливали баллоны. Пока мы занимались баллонными аппаратами типа АВМ, более сложные дыхательные аппараты с регенерацией воздуха будем изучать в следующем учебном периоде. Ну, может, кто будет, а кто и нет. Не допустят меня даже к сдаче зачётов на погружения и выпнут с разведпункта, как пить дать. А интересно, могут отправить обратно в учебку? Надо будет у Чернокутского, как-нибудь улучив момент, спросить. Хотя с другой стороны, как-то не хочется вернуться с виноватым видом, словно побитая собака. Наверняка поймут и не засмеют, но уже и самому будет стыдно. Не смог. Хромов и Синельников, не скрывая ни от кого, гордились мною. Каких матросов выращиваем и отдаем в чужие части. А я, как побитый пёс, обратно. Трубу не смог перенырнуть. Вечером, когда была наша очередь заниматься в бассейне, я сиротливо сидел на бортике рядом с "обеспеченцами" и смотрел как мои сослуживцы в одних трусах лениво переныривают эту злосчастную трубу туда, обратно, учатся выходить на "воздух", не выпуская загубника. Санинструктор до занятий меня в бассейне, из-за морды и локтей извазюканных зеленкой, не допустил. Пришлось сидеть тихо и печалиться, непонятно о чём. Так продолжалось три дня ровно. На третий день меня всё-таки запустили в бассейн. Марков и Поповских долго инструктировали и давали советы, как вести себя при проходе. Даже советовали, о чём думать. А я так и не смог даже занырнуть в трубу. Перед самым входом меня снова обуял невыносимый ужас тесноты и давящих узких стенок. Даже еще на воздухе, не уйдя под воду, начал задыхаться. Все, "отходился" по морям бродяга матрос-водолаз. Печально, я даже чуть не заплакал. Пришлось поводить челюстями и выходить на сушу. Поповских посмотрел мне вслед и что-то сказал Маркову. Наверно договариваются и решают, как меня будут списывать. Зачем им матрос в группе, который не имеет водолазного допуска.
   Ну, бегаю я, прыгаю с парашютом, хожу по азимутам - здесь это все делают. Но все равно я буду неполноценным матросом-разведчиком. Вдруг группе предстоит задача с выводом в тыл противника морским путём с борта подводной лодки, а тут я возьму да еще загнусь до начала шлюзования в трубе торпедного аппарата. Вот всем радости-то будет. Да и не допустят меня наверняка уже под воду. Как доктор, тогда мне сказал "Физиологически здоров и способен, а вот проблемы у тебя с психикой". Выходит - я псих, боящийся тесных пространств. Как там док говорил - "клистирофобия". И название какое-то идиотское.
   Вопрос со мной решался еще где-то неделю. Поповских и Марков отдавать меня из группы не хотели, дыбом встали врач и заместитель командира пункта по водолазной подготовке. В боевом подразделении мне делать нечего. Недосягаемый, словно "Зевс на Олимпе", командир разведпункта по просьбе флотских разведчиков, а именно Чернокутского, дал команду найти мне место в небоевых подразделениях. Марков задался целью пристроить меня помощником к мичману, начальнику продовольственного склада, как обычно имея свои интересы. Действительно, работая на складе, можно было бы приносить большую пользу - как матросам, так и офицерам своего бывшего подразделения. Да и мичман со склада был вполне согласен с моей кандидатурой. Ему нужен был молодой и не обросший кучей знакомых и земляков матрос, которого можно было выдрессировать так, как хочется. А пребывание некоторое время в боевом подразделении данного матроса - тоже плюс. Но самый жирный плюс - это знакомство данного матроса с флотским, хоть и небольшим, но все-таки начальством. Наши в группе, узнав, куда мне грозит попасть, начали одобрительно похлопывать по плечу и просить их не забывать, подкидывать что-нибудь с барского стола. Даже Марков, сообщивший мне эту новость, намекнул, чтобы я не забывал, кто помог мне устроится на такую "хлебную" должность. Один лишь мой напарник Федос не радовался.
   По штату я временно числиться буду еще в группе, но работать на складе. Когда состоится приказ, меня переведут в обеспеченцы, а на мое место возьмут какого-то полуторогодичника, старшину второй статьи, служившего на камбузе коком. У того матроса вроде все допуски и водолазные спуски есть, и, говорят, что он участвовал в нескольких учениях в качестве разведчика и очень неплохо себя проявил. Каким образом кок с камбуза участвовал в учениях и чем он там занимался, я так и не понял. Я даже не вникал в разговоры и наставления, я был просто подавлен. Меня меняют на повара, и, скорее всего, это инициатива Поповских.
   На следующий день, после поднятия флага ВМФ Союза ССР, меня прямо с утреннего построения забрал мичман, начальник склада. Этакий хитрый толстенький колобок с аккуратной бородкой.
   "Дрессировать" он меня начал сразу по приходу на склад. Целый час я выслушивал наставления и всевозможные кары, которые могут обрушиться на мою голову в случае пропажи чего-либо. Дотошный "рундук" описал мне всех моих предшественников -
   какими бравыми матросами они были под его руководством и как "неплохо сошли на берег", сытые и довольные. Потом я бегал по складу и запоминал, что где лежит, расписание выдачи продуктов на камбуз, нормы выдачи, что такое меню-раскладка. Через пару часов у меня голова опухла от багажа непонятных мне норм выдачи и видов сухого пайка. Потом мичман выдал мне видавшую виды робу и я перетаскивал мешки с крупой, таскал неподъёмные сетки с картошкой. Мерз в комнате-"рефрижераторе", отдирая леденелые туши для выдачи на камбуз. Пришла камбузная вахта во главе со старшиной второй статьи, внимательно меня осмотревшим, и начали получать продукты. Помогая мичману и носясь по складу, как угорелый, я совсем вымотался. Так прошёл целый день и вечером, когда прапорщик опечатал и сдал склад под охрану, я был злой на себя, шатался от усталости и грязный как чёрт. Помыться можно было только в ротном гальюне под самодельным холодным душем, состоявшим из резинового шланга, крепившегося к крану. Но даже до своего расположения я не успел дойти. По дороге меня встретил водитель, "годовалый" матрос Ярик, который тоже частенько работал на складе и мотался с моим мичманом-"рундуком" в город для получения всяческих продуктов и прочей продовольственной ерунды.
   - Слышь, карась, ты же сейчас на складе помощником? - сразу же взял быка за рога Ярик.
   - Ага, - ответил я и внутренне напрягся. Ну, сейчас начнется - "достань то", "чтобы завтра к утру родил это". Интересно, смогу я его сейчас завалить с парочки лоу-киков или нет. Ярик - "кабанище" здоровый, морда вон как откормлена. А если и завалю, то через несколько минут все водители-"баллоны" и остальные "маслопупые" прибегут со своими гаечными ключами и домкратами и начнут меня метелить куда ни попадя, и хрен мне кто поможет. Бежать к кому-то за помощью - глупо. Всё еще "моя" группа сегодня целый день маялась в воде, в то время как я, по их мнению, "загорал на складе". Надо оно им связываться со старшим призывом. Эхх... покатилась жизнь моряцкая на глубину. Сам опустишься - никто тебя не подымет. Как прав был матрос Конкин из моей бесшабашной юности.
   Ярик, глядя на меня, гыкнул:
   - Там тебя Мотыль на камбуз вызывает, давай мухой, салажонок. Мотыль ждать не любит - давай-давай, а то еще и мне за тебя влетит, шуруй, чо встал!!
   Да, однако, не лучше. Кто такой Мотыль и на хрена я ему сдался? Как мне всё это не нравится. Наверно всё-таки лучше быть в группе однородной массой, монолитом и не выделяться как теперь. Помощник "рундука"- продовольственника. Вот он я один во всей красе! Прошу любить и жаловать - и напрягать как можно больше. А что будет, когда меня в каюты к "матобеспеченцам" переведут? Там ведь нет почти однородного призыва, как в группе. Там даже пара грузин служит - единственных представителей "чёрных" на разведпункте. Как в плохой сказке - чем дальше, тем страшнее. Раздумывая о дальнейшей своей печальной участи, я добрёл до заднего входа в столовую-камбуз и дёрнул за ручку двери. Закрыто. Постучать? Ага, постучу - высунутся матросы с кухонной вахты да настучат мне в бубен. Еще припашут палубу или котлы драить. Может всё-таки ну его, этого Мотыля. Кто он вообще такой? Стоп, на моё место разведчика в группе вроде должен прийти какой-то старшина-кок с камбуза. Уж не этот ли самый Мотыль? Скорее всего, он. Зачем я ему тогда сдался? Да, вопросов множество. А вот и кнопка звонка - была не была. Звоню. За дверью после моего звонка затопали, зашуршали. Открылась дверь и высунулась голова в черной пилотке набекрень.
   - Бля, карась, ты кто?- спросила меня голова.
   - К Мотылю. Он меня вызывал. Я новый помощник с продсклада.
   - Ааа, ясно... заходи. А что семёрочку трудно было отзвонить? Мы тут панику устроили, думали ответственный или дежурный прутся, а вроде вахта со штаба ничего и не звонила,- продолжал балаболить матрос, пропуская меня внутрь. Сегодня стояли по камбузу связисты, а у них вечно свои какие-то непонятные дела. К примеру, что это нахрен за семёрочка? Семь раз что ли позвонить ему надо было??
   - Давай, шуруй в варочный, - проводил меня взмахом руки связист и исчез в коридорах камбуза.
   Где-то неподалёку очень вкусно пахло жареной картошкой и мясом, и я, глотая слюни, поплелся на запах. Парадокс, работал на продскладе, а за день толком и не поел. И мичман даже банкой тушенки не угостил. Процесс "дрессировки" молодого матроса, однако!!
   В варочном цеху метались два матроса в белых халатах и поварских колпаках. Подбегали к котлам, смотрели давление на манометрах. Мешали огромными деревянными чумичками залитый водой рис в огромных кастрюлях и при этом еще ухитрялись чистить лук и варёную свеклу. Дирижировал кухонным "балетом" невысокий сухощавый матрос, сидевший на "баночке" посередине варочного цеха. Причём дирижировал очень умело -
   успевал замечать всё, что делается вокруг, без крика делал замечания. Один раз встал и голыми руками буквально в три секунды очистил большущую свеклу.
   Заметив меня, он обернулся и коротко бросил:
   -Кто?
   - Меня старшина Мотыль вызывал, я с продсклада.
   - Я Мотыль, жди,- бросил он и продолжал раздавать указания. Коротко свистнул, откуда-то появился еще один старшина второй статьи, видно старший рабочий вахты на камбузе. Мотыль вполголоса что-то ему энергично рассказывал, тот согласно кивал головой. Под конец постановки задачи старшина-кок погрозил старшему рабочему пальцем и махнул мне:
   - Давай за мной.
   Прошли по переходам, подошли к двери с совсем "сухопутной" табличкой "Комната отдыха поваров". Старшина Мотыль выбил дробь морзянки по двери и вдобавок стукнул ногой. Дверь распахнулась. В нос мне ударили ароматы картошки и мяса, снова захотелось есть.
   За небольшим столом расположилась весьма внушительная компания. Два незнакомых мне здоровенных матроса, по-моему, из второй роты. Один грузин главстаршина из роты обеспечения, кто-то из водителей и два знакомых мне матроса из роты минирования -
   Дитер и его напарник по брейку.
   -Женя, это кто такой?- спросил без малейшего акцента грузин.
   - А это наш пацан, нормальный карась-брейкер,- заорали Дитер и его напарник.
   Все остальные поморщились от их крика и замахали руками. Минёры удивлённо посмотрели по сторонам и, заржав, вынули из ушей маленькие невиданные мною никогда раньше наушники.
   -Садись, - кивнул мне на скамейку рядом со столом старшина Мотыль,- шамать хочешь?
   Я поскромничал и отрицательно помотал головой.
   -Ладно, не выёбывайся, - Мотыль достал чистую ложку, кинул мне в руки, кивнул на сковородки с жареной картошкой и мясом и горку нарезанного свежего хлеба, - ешь! Если у мичмана Сахно на складе целый день вкалывал, то по любому жрать хочешь. Этот "рундук" хрен чем накормит. Пацаны, объясните ситуацию салажонку, я сейчас рис в котёл заложу и подойду.
   Мотыль ушёл. Матросы-минёры посоветовали мне не стесняться и налегать на еду. Сами достали из-под стола бутылку с яркой этикеткой и начали разливать по кружкам.
   - А тебе еще рано, рыба,- ухмыльнулся грузин, глядя на то, как я встрепенулся и повёл носом.
   - Ладно "Брейк", не ссы,- встрял Дитер (интересно, откуда узнал мою новую кличку?),- мы тебя по делу нашли, тут ситуация нарисовывается не без твоего участия. Но ты, как мы дотумкали, не при делах - молод еще и глуп, от тебя тут ни хрена не зависит.
   Старослужащие и готовящиеся к "сходу" матросы нашего доблестного флота подняли кружки, и один из незнакомцев из второй роты произнёс тост:
   -Так, братва, чтобы количество взлётов равнялось количеству приземлений, а количество спусков - числу подъёмов на воздух.
   Все чокнулись об стол, выпили и дружно выдохнули.
   Интересно, какая-такая ситуация и причём здесь я. Ладно, будь что будет, думаю лупить меня здесь и воспитывать не будут, а пока есть возможность - жри карась от пуза и слушай во все жабры.
   Начал главстаршина-грузин.
   - Слушай, как там тебя, "Брейк"? Тебе нравится как на камбузе у нас готовят? есть можно? блевать не тянет?
   Интересно спросил, я даже чуть не поперхнулся куском мяса. А действительно - как нас кормят? Да по-разному. Можно сказать - через день.
   В один день нормально, даже перловая каша вкусная, рассыпчатая, с кусками мяса, приправлена луком и морковкой, чай нормальной крепости и сладкий. А макароны как-то давали - у нас бачковый два раза на раздачу бегал и все время приходил с добавкой. А бывает - разваренная вонючая рыба, каша-размазня с кусками волосатого сала.
   -По-разному: иногда офигенно, от пуза, иногда тошниловка. Вчера борщ был зашибись, и чеснок на столах был, а сегодня не знаю я, так и не был ни на обеде, ни на ужине.
   -Ну, понятно, так вот вчера готовил Жека Мотыль, а сегодня поварихи из гражданских. Тут дела такие - Мотыль он из нас, из матросов, срочку тянет. А в коки он попал тоже из боевой группы, был случай. Своих матросов он никогда не кидал и кок он от бога,- грузин растопыренной пятернёй ткнул в потолок,- вот сейчас ешь - вкусно тебе?
   - Угу, - кивнул я с набитым ртом, выцеливая из плошки кольцо лука маринованного в уксусе.
   - Так вот, Мотя ни у кого не тырит, а все в котёл. И добавка всегда есть, и братву всегда уважит. Когда тётки дежурят, ты пробовал хоть раз еще порцайку взять?
   Действительно, когда на камбузе хозяйствовали толстые гражданские тётки, добавки никогда не было. Речь главстаршины продолжил водитель из обеспеченцев:
   -Тут, видишь, одна из тёток - жена твоего мичмана Сахно. В доле они или еще как, но Жеку тетки давно хотят сплавить, а еще кого-то на вакант взять. На эту должность можно и гражданских ставить. Получается такая ерунда, Мотю ставят разведчиком на твоё место, а тебя на склад в роту обеспечения и всё - место готово. Представляешь, как вы вкусно питаться будете?
   Я представил. Вечно есть размазню и вонючую рыбу как-то не очень улыбалось.
   Дальше уже продолжал Дитер:
   - С тобой ситуация как раз и нарисовалась. Марков ваш, жучила еще тот. Он с Сахно постоянно макли какие-то крутит. Тут тебя переводят, что-то там у тебя не так, соответственно должность освобождается. Ваш каплей мужик нормальный. Он давно Мотю в группу к себе хотел. Он на позапрошлогодних учениях при недоборе разведчиков, когда задачи сыпались, взял Мотыля с камбуза, тот еще молодой был. Так они отработали на пятёрочку. Замок его тогдашний ногу сломал - Жека, самый молодой, за замка подгруппой рулил, короче дал гари. Передвижной флотский пункт управления благодаря ему нашли. Потом Поповских его и на прыжки, и на спуски таскал, когда была возможность. Короче, наш кок отработал все нормативы не хуже любого водолаза. Разведчик он первоклассный и без выебонов. Ну, а повар я думаю - итак ясно. Теперь подумай, что будет, если вместо нашего матросского кока, на камбузе будет еще одна тётка!
   -А. чего думать, мне итак понятно...
   - Так, теперь давай рассказывай и не вздумай пиздеть, из-за чего тебя из группы поперли. С физухой у тебя все нормально, вроде и прыжки есть, вроде не плуг и не тормоз. Что за херня? спорол что-то не то? или с Поповских поцапался? Мы же в курсе, что у тебя лапа кап-три из флотского управления. Давай, колись.
   -Водолазка,- промямлил я, - клистирофобия...
   Такого громкого ржача за все время своей короткой службы я еще не слышал.
   - Биляяя,- сорвался на грузинский акцент главстаршина,- клистирофообияяя, аа биляя..
   Закончили смеяться, опрокинули еще по стакану и Дитер продолжил:
   -"Брейк", есть клаустрофобия - боязнь замкнутых пространств. У тебя в чём проблема-то?
   - В трубе застрял, начал шебуршиться., фалом вытащили, а теперь вообще не могу в неё зайти.
   - Ерунда, я тебя за два часа так обработаю, что будешь пролетать её и в торпедном песни петь будешь! Это я тебе говорю, водолаз первого класса Дмитрий Анатольевич Болев!
   Вот чёрт, так вот почему он Дитер! А я думал из-за похожести на "модерн-токинговского" солиста, а тут оказывается просто созвучие имён.
   - Короче, Сёмен договаривается с нашим группёром, чтобы он с вашим каплеем поговорил. Они корешатся и вместе часто "синих дельфинов" гоняют. Мотыль сказал, сам поговорит по своему поводу с Поповских, на выходы и занятия он всегда с ним пойдет, но тут, как сам видишь, всем нам, да и вам лучше, когда Жека в столовой. Но ты, когда тебя еще раз смотреть будут, не заплужи.
   У меня закружилась голова. Как он меня научит? Поповских с Марковым ничего не смогли со мной сделать. Доктор, тот только выявил, что у меня проблема в "психике", а тут - за два часа! Честно говоря, верится с трудом. Но выбора у меня никакого абсолютно нет. Если, как сказал Болев, заплужу, то мне действительно настанет капец. Подведу всю старослужащую общественность, да и всех остальных. Да и старшина Мотыль вроде нормальный парень, без каких-либо выпендрёжей. Тут как раз Мотыль и зашёл, неся в тарелке салат из свеклы с капустой. Салат был что надо. Наелся я от пуза. Дитер попросил Мотыля, чтобы я вымылся в коковском душе. Через сорок минут со слипающимися глазами, полным брюхом, зажав под мышками грязную робу, я завалился в своем кубрике на шконку и сразу же заснул, даже не совершив ежевечерний ритуал стирки носков.
   С утра меня снова забрал Сахно. Можно подумать, что все вчерашнее пиршество на камбузе мне только приснилось. Однако, бредя за мичманом, я заметил старшину второй статьи Мотыля, мирно беседующего о чём-то с нашим Поповских. Через час, когда я заготовил продукты на выдачу, к Сахно пришёл вчерашний главстаршина грузин, и меня отправили восвояси, сами же заперлись на складе и начали что-то обсуждать. В роте на центральной палубе стоял вахтенный из старшего призыва и боролся за чистоту, пытаясь отдраить гуталиновые мазки от ботинок на светлом линолеуме.
   - Опа, карасики приплыли, -обрадовался он мне и скинул в руки "русалку,- ну-ка, давай, шурши салажонок.
   Приплыли. Да что за ерунда такая? И кто же меня теперь спасет от припашек? Стать в позу? Или... я додумать не успел. Через комингс перелетел посыльный по штабу и затараторил:
   -Бля, хто "Брейк", на второе учебное место к бассейну дельфинчиком , быстренько-быстренько, там минёры тебя ждут!
   Наверное, тоже связист, так они тараторить любят. Я откинул швабру к стенке, сожалеюще пожал плечами и погалопировал к бассейну.
   Сегодня в бассейне был день без расписания, то есть без занятий. Сегодня наряд по бассейну и ответственные за него обеспеченцы занимались обслуживанием и чисткой.
   Дитер рассчитал время для тренировок очень даже удачно. До обеда весь личный состав на занятиях, и наряд занимается тем, что разбирает, чистит, драит насосы, техник меняет всяческие прокладки и трубы. Воду с бассейна до обеда не спускают и фильтры не меняют. Стенки, всяческими обеззараживающими растворами и прочей ерундой, медики не поливают. Взмыленный наряд не носится по кафельному дну с "русалками", не очищая его от налёта и грязи, скопившейся за неделю.
   Болев уже плескался в бассейне в лёгком иностранном гидрокостюме странной расцветки: спереди - светло-зелёно-голубом, сзади - темно-зелено-синем. На груди возле клапана подкачки красовался шильдик с надписью "Kusto France". Увидев меня, Дитер помахал рукой и ушёл под воду. Через несколько секунд вынырнул уже возле моего края и стащил с головы капюшон. Он и сейчас, как ни странно, был в наушниках. Вот это вещь - даже под водой работает! Увидев моё удивление, водолаз чуть ли не по пояс выскочил из воды и даже оставался в таком положении несколько секунд. На грузовом поясе у него болтался прорезиненный чехол.
   - Видал, сам соорудил, чехол у связистов выпросил, звук охренительный под водой, - проорал он и вытащил наушники, после чего продолжал намного тише:
   -У тебя матрос есть два часа на все свои клистирофобии и прочую психологическую херню. Учить буду жёстко! Семён и Мотыль уже все свои вопросы порешали, со следующей недели зам по водолазной даст команду вашему каплею тебя еще раз посмотреть. "Рундук" со склада тебя пока трогать не будет, так что всё закрутилось. Смотри, люди старались, а это многое значит... поэтому - давай в воду.
   Я, торопясь, начал раздеваться, но получил команду снять только ботинки и прыгать в воду прямо в робе.
   - Вода итак уже грязная, а в одежде тебе намного теплее будет,- сказал минёр, натягивая на голову капюшон.
   Стаскивая носки и ботинки, я немного разнервничался. Это же надо, каким-то образом "мафии старых" удалось выйти на зама по водолазной и прижучить мичмана Сахно. Видно имелись свои тайные "выходы и рычаги". Как уже потом, спустя некоторое время, выяснилось, что комбинация была многоходовая и тщательно продуманная. И я был одним лишь из многочисленных винтиков и пешек в этой "многоходовке". Если со мной всё получалось, то каким-то образом Мотыль заполучал на камбуз для подготовки замены себе нужного человека, своего земляка-матроса из Бендер, табанившего сейчас где-то в экипаже на судне обеспечения водолазных спусков и работ. Если мой уход со склада проходил нормально, то в помощники "рундуку" приходил еще какой-то матрос, ставленник главстаршины-грузина. И так еще несколько ходов и замен, в результате которых все получали то, что хотели.
   Спрыгнув в воду, я остановился рядом с Болевым, который сразу же начал меня инструктировать.
   - Смотри. Если в воду входишь в любой одежде, то забортная вода начинает курсировать между телом и прослойкой из твоей формы, в результате чего немного нагревается от твоего тела и поэтому будет намного теплее. По такому принципу сшиты наши гидрокостюмы "мокрого типа" - берут забортную воду и ты ею согреваешься.
   Дальше сразу скажу, ваш Поповских, как группёр, очень даже ничего. По сопкам скакать да с парашютом прыгать - он мастер, но, как водолаз, он никакой. Он больше "ходок", оно и понятно - он "сапоговское" училище заканчивал. Наши же групперы - все водолазники из Питера. Поэтому можешь обижаться за своего каплея, но преподает вам "водолазку" он не очень. Вы первая рота, вам её много и не положено, для вашего уровня сойдёт, но у нас, у минёров, с этим делом всё по-другому.
   Странно, вот ни разу не думал, что наш Поповских хреновый водолаз. Спусков боевых у него достаточно. А тут водолаз-срочник про него такие вещи рассказывает.
   Дитер в один гребок поднырнул к трубе и, даже не останавливаясь и не выходя на воздух, словно торпеда пролетел узкую трубу, развернулся под водой, снова пронырнул и вышел на поверхность возле меня. Совершенно спокойным голосом, как будто и не находился с полминуты под водой, продолжал рассказывать:
   - Главное, под водой вообще не суетиться, только начал мельтешить, дергать ластами и ручками, всё! ты пропал! запас кислорода расходуется намного быстрее, мышцы непроизвольно забиваются, ты устаешь как после десятки. Короче, главное - НЕ СУЕТИСЬ!
   Сейчас продышись и ложись на воду, и опускайся на уровень входа в "аппарат", ну то есть в трубу. Я задышал, глубоко стараясь насытить легкие кислородом. В голове заметались мои прошлые кошмары, тесная труба и я застрявший в ней. Пока я "вентилировался", Болев продолжал говорить:
   - Как нырнёшь, ложись спокойно, балансируйся, руки вдоль тела, я тебя за ноги буду держать, и толкать потихоньку вперед, а ты вообще не дёргайся, а тихонько, сначала одну руку, протяни вдоль тела вперед, ладонью веди по телу, а потом назад, потом также другую. Потом протяни обе поочередно, потом - вместе. Всё! на первое погружение достаточно. Пока идешь без маски, глаза не открывай, бассейн грязный.
   Я поджал ноги и ушёл под воду, выпрямился и вытянул руки вдоль тела. Дитер меня потихоньку толкал вперед, я выполнил все его указания, потом меня чуть потащило назад и я всплыл.
   -Нормально, всё - сейчас будешь делать короткие гребки, вот так, одними кистями рук, руки вдоль тела вытянуты. Ну, давай, просто нырни - я посмотрю...
   Я снова погрузился и начал грести одними кистями. Если приноровиться, то гребки получаются довольно мощными, амплитуда движений намного меньше, ведь руки почти не задействованы, кислород расходуется намного меньше. Всплытие.
   -Нормально, сейчас еще раз, только уже без ног, я тебя толкать буду по разным курсам.
   Снова под воду, толчок в ноги, я гребу, снова толчок, всплытие... иииии. Черт, я на другой стороне трубы!! Как?
   Рядом абсолютно бесшумно всплыл Дитер и ехидно произнёс:
   -Ну и что пялишься? я тебя еще на первом погружении в трубу заталкивал, когда ты руки вытягивал, а сейчас ты её сам прошёл.
   Вот тебе и педагог, Дитер Болен -Дмитрий Болев, за пятнадцать минут он сделал то, что не могли сделать ни Марков, ни Поповских, ни доктор за несколько дней. Я выглядел ошарашенным, и глупо улыбался.
   -Не скалься, карасик, всё это полумеры и только начало, сейчас держи,- он отстегнул с пояса маску с первого комплекта и протянул её мне,- сейчас одевай и под воду, я тебя заталкиваю в туннель и держу за ноги......
  
   Ух, а я-то думал это всё, на этом и закончим. Пришлось нацепить маску на голову и начать "вентилировать" легкие. Надышался до легкого шума в голове и ушел под воду, вытянулся, в ноги меня мягко толкнуло, перед глазами поплыли чуть зеленоватые кафельные плитки бассейна, и меня втолкнуло в трубу. Сердце забухало, в низ живота скатился комок холода. Вот она труба, темно-коричневая поверхность, чуть подернутая зеленью мелко-пористых водорослей, которые постоянно очищают при обслуживании бассейна. Чуть вытяни руки в сторону и вот они стенки. Виски сдавило, захотелось побыстрее сделать мощный взмах-гребок руками и вырваться наружу, на открытую воду.
   Вспомнилось "не суетись", удержался от гребка и начал рассматривать мазки водорослей в трубе. Интересно, как они сюда попадают, наряд как ни старается, драит, скоблит, а они регулярно прорастают. Отвлекшись на посторонние мысли, я с удивлением ощутил, что мне не страшно, на виски уже не давит. Чуть довернув кисти, я сделал всего один гребок, Болев отпустил мои ноги, и я заскользил в тоннеле, внимательно рассматривая стенки трубы. Меня силой гребка почти что вынесло наружу, и в этот момент я всем телом ощутил давление воды снизу и в голове явственно зазвучала музыка и пропела звездулька восьмидесятых "Каролина". Даже не успев обдумать странность посетившего меня чувства, я чуть не дернулся от страха, но не успел среагировать. Буквально в паре сантиметров подо мной проскользнул Болев. Сделав еще один гребок руками, я вышел на воздух, и, сдвинув маску на лоб, уставился на своего "преподавателя". Увидев мою испуганную физию, Дитер хрюкнул и произнес:
   - Ну, чего вылупился, нормально все, места в трубе полно, не дернулся - молодец, хвалю. Давай снова, теперь входи толчком и проходи на инерции.
   - А что у тебя на плеере играет?- поинтересовался я в паузе между глубокими вдохами.
   - А баба какая-то, "Каролина" что ли, слышал под водой?
   - Ага, думал, брежу.
   Я снова ушёл под воду и толчком отправил себя в трубу, пронесся на довольно приличной скорости, не выныривая развернулся и снова толчком в трубу.
   Потом еще минут десять я переныривал тоннель и на спине, и боком, толчками, гребками, сразу за Дитером или впереди него, проныривал под ним или выше его. Под конец занятия перенырнул трубу на одном "вдохе" четыре раза подряд и довольный вылез на бортик рядом со старшиной.
   -Дима, а откуда ты все эти штуки знаешь? вас минёров поди гоняют по этому делу?
   - Ха! Гоняют, конечно, не то слово! Врачи-спецфизиологи лекции свои проводят с занятиями! Только я до службы на флоте в институте отучился два курса на гидрографа и со школы в клубе подводного плавания занимался у нас в Одессе. Ты думаешь французские костюмы здесь выдают? Нет, это мне по блату кореша с института достали, они тут на практике на "научнике" были.
   Он с гордостью похлопал по шильдику на груди. Поболтали еще пару минут, я отжал мокрую робу, обулся и побежал обратно в расположение роты, гордый своей несомненной победой над "клистирофобией". В понедельник меня должны были допустить к занятиям и проверить мою пригодность к дальнейшей службе в "боевом" подразделении.
   Выходные прошли весьма для меня неплохо. В воскресенье пришёл Марков и увез всю группу в город на экскурсию. Несмотря на просьбы Федоса и мой умоляющий взгляд, заместитель командира меня со всеми не взял, видно посчитал, что уже совсем "отрезанный ломоть" и не стоит со мной возиться. Сперва я даже обиделся, но потом, оставшись в гордом одиночестве, неплохо выспался, написал пару писем домой. Во время обеда меня выдернули на камбуз. Я бодро отрапортовал коку Мотылю о своих успехах, от пуза наелся хрустящего и отлично прожаренного минтая с картофельным салатом, напился киселя и был озадачен - найти рубль и через пятнадцать минут быть в расположении у "маслопупых". Пара бумажных рублей, завернутых в носовой платок, у меня лежали в форменке, потратить их в ближайшее время возможности не было, и расстаться с одним рублём было абсолютно не жаль. Ну что же, за хорошее отношение со стороны "годков" и старших придётся платить - такова нелегкая доля "карася". И как же я тогда жестоко ошибся! Рубль понадобился для того, чтобы попасть в "святая святых". По дороге меня встретил Мотыль и, забрав у меня мое "бумажное состояние", повел за собой. У обеспеченцев в "ленинской" каюте явно что-то затевалось. И это что-то никак не совмещалось с требованиями различных уставов! Знакомый мне по "ночному совещанию" главстаршина грузин выставлял "фишки" на входе и инструктировал вахтенных матросов. Мотыль достал мой рубль, присовокупил к нему свой и передал всё старшему мичману-обеспеченцу, присутствовавшему в "ленинской". Наконец суета закончилась. Мичман рассадил всех на "баночках", как в кинотеатре, предупредил о соблюдении молчания, о том, что не "дай бог узнает замполит", потушил свет, отодвинул в сторону школьную доску и.... Я чуть со стула не упал. За доской в нише шкафа стоял большой телевизор и видеомагнитофон!
   - Первый фильм "Коммандо", второй - "Горячая жевательная резинка", - объявил один из матросов.
   Мичман начал нажимать кнопки, экран засветился, и началось. Вот это выходной! Спасибо тебе, мичман Марков, что не взял меня со всеми! мне и тут - ой, как неплохо!..
   После просмотра я, ошарашенный и горевший желанием с кем-нибудь поделиться впечатлениями, побрел к себе в роту. Старший призыв остался на месте в каюте и, выпроваживая остальных, о чем-то нашёптывали старшему мичману. Скорее всего, сейчас после нашего ухода будут смотреть какую-нибудь "Греческую смоковницу". Эх, я бы тоже посмотрел, да не положено и все тут.
   Моя группа была уже в кубрике, кто-то стирал носки, кто-то бездумно сидел на
   баночках-табуретках, вяло переговариваясь между собой.
   Ко мне, облаченный в одни трусы и тельняшку, волоча по палубе шлепанцами, подошёл Федос.
   - Прикинь, Маркуша нас на экскурсию сводил! полдня у его бабки на огороде всей группой убивались - сарай разбирали да копали! нам полкулька барбарисок отсыпали, да обратно отправили. Нас патрули все встречные поперечные мурыжили... Нахрен надо такие увольнения! а ты тут что вытворял?
   Помня о "обете молчания" данном в "ленинской" каюте обеспеченцев, я рассказал о том, как выспался, сожрал за всю группу обед и ни хрена не делал. Однако эмоции меня так и распирали, и, всё-таки не удержавшись, я вполголоса рассказал Федосову о просмотре "Коммандо". Тот, скептически выслушав меня и хмыкнув, посоветовал не "заливать".
   В понедельник после развода меня не отправили на продсклад к Сахно. Поповских дал команду идти на занятия в составе группы. Через час я стоял в строю своего подразделения по грудь в воде и ждал своей очереди на "трубу". Санинструктор, сидевший на стульчике возле бассейна, скептически смотрел в мою сторону и недовольно кривил губы. Ладно, пусть кривится. После того как я несколько раз прошёл трубу, наш капитан-лейтенант подозвал к себе санинструктора, о чём-то с ним переговорил, кивая в мою сторону. Мне командир ничего так и не сказал, не похвалил, не расспросил, как я преодолел свой страх "трубы". Как будто ничего и не случилось. Меня это даже чуть задело. Может Поповских был недоволен, что, вместо так ожидаемого им Мотыля, я остался в группе? Расспрашивать о чём-то и допытываться - не мой уровень. Вроде бы меня оставляют и - слава богу! Остальное не моего ума дело.
   Служба и учёба пошла своим ходом. Моё возвращение явно обрадовало только Федосова, остальные матросы, по-моему, даже и не помнили о моей краткосрочной отлучке и работе на продовольственном складе. Свою часть, в заранее отработанной старшаками "схеме" перестановки штатных единиц, я отработал, и ко мне претензий не было.
   Занятия продолжались и с каждым днем были все напряжённее и напряжённее. Подготовительную часть программы по водолазной подготовке мы отработали. С нами провели контрольные занятия, выставили оценки в журнале боевой подготовки, подчеркнули красной линией - в следующем учебном периоде у нас "водолазка" будет посложнее: будем работать с аквалангами, в гидрокостюмах, с автоматами подводной стрельбы, учиться ориентированию под водой и изучать подводные буксировщики, а пока хватит.
   Теперь основной упор Поповских уделял тактико-специальной подготовке, топографии и стрельбе. Методики огневой подготовки у капитан-лейтенанта были свои, никем не признанные и не описанные в курсах стрельб и наставлениях. По слухам, гулявшим среди матросов, нашему каплею частенько "вдували в баллоны" за самостоятельность и нарушение правил техники безопасности. Непреложной истиной в огневой подготовке для каплея было знание материальной части вооружения. Он абсолютно наплевательски отнёсся к тем знаниям, которыми нас снабдили в учебках.
   - Меня не волнует, что вы там изучали и разбирали и из чего стреляли! Снайперами-оленеводами вы были на гражданке или значкистами ГТО, активистами- комсомольцами -
   абсолютно не гребёт! Я пущу в свободное обучение лишь того, кто сможет сделать так!
   При разговоре Поповских стоял лицом к строю, АКМ-С висел у него на шее и руки свободно лежали на автомате, сзади него стояло два матроса-"годка" из роты, обеспечивающие и помогающие в проведении занятий. Один из матросов без команды достал из подсумка РД-54 картонную трубку ракеты и открутил колпачок. Шшшшуууххх!
   Ракета по пологой дуге ушла в воздух. До этого капитан-лейтенант даже не шевельнулся. После запуска, каплей в доли секунды вынул из подсумка магазин, на глазах у нас снарядил его двумя патронами, вынутыми из кармана, пристегнул магазин и, не снимая автомат с шеи, двумя выстрелами сбил ракету на излёте. Я рассказываю дольше, чем всё это происходило. Никто из матросов в первые секунды ничего не понял. И только спустя несколько мгновений по всей группе прошёл восхищённый вздох: "Оххх... нихххххх!"
   - Итак, - спокойно продолжал Поповских,- кто сможет это повторить - огневую подготовку будет посещать только когда захочет. Кто пробует и у него не получается -
   до конца всей службы таскает на стрельбы ящик с учебно-материальной базой на всю группу! Итак, желающие?
   Никто не выявил желания даже попробовать. Я точно знал, что у меня вряд ли так получится. Позже, уже учась в училище, служа офицером, сколько я не тренировался, у меня так ни разу и не получилось. Лишь один раз, на каком-то блок-посту, мне показал своё мастерство "срочник"-сержант, якут. Он также сбил ракету выстрелом, но из СВД, и при этом магазин уже был пристегнут и снаряжен.
   Теперь мы заново записывали в своих блокнотах, что такое выстрел, его физическую сущность, и наизусть заучивали все детали и механизмы автомата Калашникова, пулемёта, гранат, гранатомётов ,пистолетов. Разбирали мы оружие не только на столах в открытом учебном классе и на плащ-палатках. Запомнилась разборка оружия на ходу, когда надо было распихивать все элементы по карманам, а потом собирать. Один из "киевлян" при такой разборке потерял крышку ствольной коробки, и мы все группой ползали и воспитывались "через коллектив". Постепенно я приноровился к такой разборке. Вечером с Федосовым мы выпросили в баталерке у Маркова свои маскхалаты, и, пока я его отвлекал, доставая свой вещмешок привезённый из учебки и задавая глупые вопросы, Федос запихнул за пазуху форменки еще один халат и ретировался в кубрик.
   Уворованный халат, мы располосовали и, вооружившись иглами с нитками, пришили на грудь по два объемных кармана. Чтобы "специально оборудованные" костюмы не перемешались с остальными в общей стопке, пришлось наврать замкомгруппы, что командир дал распоряжение хранить маскхалаты в рюкзаках. Марков поворчал, вечером после ужина построил всю группу, выдал рюкзаки и приказал их укомплектовать. Позже сам Марков признал, что снаряжение группы на занятия и выдача имущества стала намного проще и быстрее. Куда проще выдать уже укомплектованный рюкзак, чем возиться по нескольку минут у каждой военно-морской шмотки.
   На следующий день на занятиях по тактико-специальной подготовке, при выдвижении в район, командир чуть ли не на бегу дал команду: "Разобрать оружие". Мы с Федосовым, следуя друг за другом след в след, закинули ремни на шею и начали разборку. Так было намного проще, разобранные детали сразу же складывали в нашитые карманы. Собирали, доставая детали в обратном порядке. Нормально - "рацуха", так сказать! Поповских отметил наши старания одобрительным хмыканием и осмотрел нашитые карманы. Хорошо не поинтересовался, из чего мы их скроили. Да и не царское это дело. Никому он не приказал и не посоветовал сделать так, как у нас. По его мнению, личный состав должен прийти к этому сам - не через голову, так через руки и ноги. Вечером пришлось отдать куски "зашхеренного" маскхалата на растерзание суровой общественности. Потом оказалось, что в эти карманы можно класть что угодно - детали автомата, пустые магазины, сухари, куски сахара, сигареты, спички - да много чего.
   Стреляли мы в тот период четыре раза в учебную неделю. Практически каждый день, кроме пятницы. Обычно стрельбы занимали часа два, не больше. За эти два часа группа проходила несколько учебных точек. Начинали стрельбу, выполняя сначала упражнения учебных стрельб по шесть патронов, постоянно проверяя бой оружия. Потом неслись по участкам и направлениям. Боеприпасы на пункте выдачи получали сразу на все упражнения, снаряжали магазины на бегу. А еще наш капитан-лейтенант на бегу заставлял нас учить условия выполнения стрельб. Бежишь, ни о чём не думаешь, а тут команда: "Группа, второе упражнение контрольных стрельб - хором!". Вся группа на бегу начинает скандировать:
   - Цееее-ли, спе-ши-ва-ющая-ся груууу-ппа пеее-хооо-тыы, две грудны-ее фигууу-ры...
   Ночью группа стреляла и с ночными прицелами, и с подсветкой целей ракетами. Командир мог подавать целеуказания командирам подгрупп по радиостанции, мог, наблюдая в ночной бинокль, короткими очередями трассирующих.
   Командование разведпункта и роты постоянно разносило нашего каплея за нарушения, но как-то вяло и больше для виду. Никто в группе не понимал, зачем нас так "загибают" с этой огневой подготовкой. Перед каждыми стрельбами вечером или Марков, или, оставшийся за старшего, Федосов проводили стрелковую тренировку. За казарму на огневой городок вытаскивали ящик с матбазой, вытаскивали уменьшенные копии мишеней, расставляли, учились определять дальности до целей, перестраивались, перегруппировывались, метали болванки гранат, выполняли нормативы по разборке и сборке, снаряжению магазинов и лент...
   В следующую субботу Марков опять попытался забрать всю группу на "экскурсию". Услышав о построении, мы с Федосом начали метаться по всему расположению роты, со скоростью света прокручивая в голове всевозможные варианты "увильнуть" от культпохода. Отчаявшись, мы нырнули в "холодную" баталерку и с озабоченным видом начали вешать лапшу на уши баталеру - матросу-"годку", заместителю ротного старшины.
   - Тащ стармос, нас тут это, группный прислал, там ему ротный задачу поставил, по поводу матбазы, на занятия,- затараторил Федос, вслушиваясь на крики мичмана, сгонявшего личный состав на построение. Я стоял и глупо улыбался в надежде, что, пока с нами разберется замстаршины, наш "замок" успокоится и уведёт всех. А у нас потом будет железобетонная "маза", ибо баталерщик может легко подтвердить, что во время построения мы были у него по поводу какой-то задачи, полученной от командования роты.
   Баталер вылупился на нас, что-то обдумывая. Потом молча налил в стакан воды, всунул в него самодельный кипятильник из двух бритвенных лезвий.
   - Тааак... так, что-то припоминаю,- наконец произнёс он и тут же выдернул "кипятильник" из розетки, достал жестяную банку с надписью "Индийский кофе",- вам наверно надо ящик сколотить для макетов местности и песок для него просеять в мешок?
   - Да-да, - закивал радостный Федосов, - точно ящик и песок! Дай нам доски и инструмент и мы пойдём делать!
   - Очумел, старшинка! Доски ему и инструмент - сейчас, как же! Идите, делайте! найдёте всё сами. Гвоздей итак мало, могу вам сито только дать для песка и мешок бумажный.
   Старший матрос достал из под верстака обьемное сито и аккуратно свернутый бумажный мешок и всучил его нам.
   - Всё, отчаливайте караси! через два часа к обеду жду результатов! вашему мичманку Маркуше я сам скажу, что вы задачу ротного выполняете, и в следующий раз, когда захотите зашхерится, всегда жду - у меня работы полнооо,- он задавил довольную "лыбу" и, закинув пару ложек растворимого кофе в стакан, начал яростно размешивать напиток, некультурно позвякивая ложечкой.
   Вот чёрт! сами себя и загнали в ловушку - спрятались от "экскурсии"! - теперь предстоит где-то искать ящик и просеивать песок. Баталер хитёр, как хохол, наверняка эту задачу поставили ему, а тут подвернулись мы, два идиота, "страстно желающих" поработать.
   Вздыхая, мы поплелись на выход из казармы и тут же наткнулись на пышущего злобой заместителя командира.
   -Таак, выдрёныши, вся группа в сборе, а вас нет, вы где ...
   Договорить он не успел, его бесцеремонно перебил баталер старший матрос, высунувшийся из-за двери.
   - Эт по задаче ротного, до утра ящик-макет на ТСП (тактико-специальная подготовка) должны родить.
   Марков хмыкнул и, махнув нам рукой, отпустил восвояси. Пошли мы со старшиной второй статьи Федосовым, ветром гонимые, искать какой-нибудь ящик или доски, с которых можно его сколотить. После получаса усиленных поисков забрели на территорию воздушно-десантной мастерской.
   - О, смотри - доски! хорошие, вон в куче валяются, - обрадовался Федос,- сейчас заберем и пойдём колотить. Только надо будет где-то пилу и молоток с гвоздями достать... может у кого из земляков второй группы спросить?
   - Александр Палыч, а ну его нахрен! а то сейчас возьмём эти досточки, а нам по башне настучат. Слышь в мастерской циркулярка воет? Я, насколько знаю, у них там помимо швейного цеха, еще и столярка есть, а там кто-нибудь из обеспеченцев, по любому, или годок или старшак, - наваляют или припашут еще.
   - Так все равно надо что-то делать. Ты чего предлагаешь - пойти попросить что ли?
   -А почему бы и нет? Ну пошлют нас подальше - что с того? если припашут, какую-нибудь "мазу" кинем. Ну что, идём?
   Федосов помялся с ноги на ногу:
   - Слышь, может сам сходишь? А я тут потихоньку попытаюсь доски хапнуть.
   Не ответив, я подошёл к двери и, собравшись духом, толкнул дверь и пошёл по коридору. В открытом столярном цехе на циркулярной пиле распускал доски старший мичман, тот самый мичман "подпольно" крутил видеофильмы. Увидев меня, мичман остановил пилу.
   - Тебе чего, матрос? кто прислал?
   - Товарищ старший мичман, я к вам по делу пришёл...
   - Ох, ни хрена себе! Матрос, какое же у тебя ко мне дело может быть? - грозно насупился мичман.
   Я, сбиваясь, начал ему рассказывать про ящик, и не найдется ли у него несколько старых ненужных досок, вроде тех, которые валяются снаружи мастерской.
   - Ааа... ящик для песка, полтора на полтора, на двадцать с крышкой, с кармашками и с ручкой... такой что ли?
   - Точно так, товарищ старший мичман.
   - Да я же сколотил такой. Даже покрасил! только его с первой роты уже месяца два никто не забирает. Ты с какой группы?
   - Группный капитан-лейтенант Поповских,- отрапортовал я.
   - Ну да, точно он. Он же мне беленькой уже поставил. Видно по пьянее и позабыл всё, - пробормотал мичман, и, опомнившись, погрозил мне пальцем,- так, сейчас доски распущенные сложишь, ящик заберешь, а то ваш командир группы скажет еще -
   я слова не держу.
   - Есть, товарищ мичман! - радостно гаркнул я,- разрешите, я напарника отпущу, он снаружи.
   - Две секунды,- буркнул мичман, включая циркулярную пилу.
   - Сааняя! Федос!! - заорал я, выскочив на улицу, - вали за песком, я сейчас ящик буду делать! и давай рубль.
   - На хрена тебе рубль, - начал возмущаться Федосов, осторожно разворачивая носовой платок и доставая жёлто-коричневую бумажку. (Это же надо, и он тоже все сбережения в платок заворачивает! Не один я такой умный).
   - Мичману! мичмана за просто так тебе ни хрена спину не почешут и досок не дадут! я ему вообще полтора рубля отстегиваю, давай не жмись.
   Федос, бурча под нос и держа под мышкой сито, ушёл в сторону площадки для рукопашного боя - "песочницы". Песка там было предостаточно. Я же тем временем, сложив в штабель доски, получил из рук мичмана аккуратно сколоченный деревянный плоский ящик с ручкой и откидывающейся фанерной крышкой, на которой было приколочено несколько фанерных кармашков. Ящик был выкрашен как всё на флоте серой ("шаровой") краской и имел очень приличный "товарный" вид.
   Получив ящик на руки, и, порадовавшись везению и забывчивости наших командиров, заказавших изделие и не вспомнивших про него, я все-таки решился и задал мичману более волновавший меня вопрос:
   - Тщщ старший мичман, а разрешите сегодня в вашей "ленинской" видик посмотреть?
   - Матрос! ты чего несешь? какой видик? охренел совсем??
   - Тщщ, мичман я уже смотрел, цену знаю, я же не за так, я еще матроса приведу, напарника с боевой пары, выручка же больше будет.
   - Вы поповские охренели совсем - без году неделя на пункте а уже во все щели заныриваете. Иди, давай! после обеда подгребайте. Только смотри, молчок! узнает кто, прекратятся просмотры, а мои "маслопупые баллоны" сам знаешь какие...
   - Да я Зуру знаю, и Мотыль предупреждал,- блеснул я знакомствами с главстаршиной грузином и коком.
   - Ну, всё! отчаливай, разболтался тут...
   .....................................................................................................................
   После просмотра "Киборга-убийцы" мы с Федосом, оживленно обсуждая фильм, завалились в кубрик и, стирая носки, продолжили обсуждение. Группа прибыла только к отбою, голодные и уставшие. Нашего довольного настроения никто не разделял. Матросы опять целый день горбатились на огороде, и покормить их никто не удосужился. На душе стало как-то тягостно. Мы, за исключением истории с ящиком, чудесно провели воскресный день, а наши сослуживцы опять пришли голодные и уставшие. На камбузе никто "увольняемых" не ждал, и ужина никому не досталось. Матросы сквозь зубы матерились и готовились к вечерней проверке. Ложиться голодным, скажем так, сомнительное удовольствие. Старшина второй статьи Федосов, как и я, выглядел тоже смущенным. Мы, "морально" разлагаясь и просматривая зарубежные фильмы, могли бы и подумать о своих одногруппниках, предупредить дежурных в роте или по камбузу. Ну, или, на худой конец, принести с ужина с наших столов по куску хлеба с маслом и сахаром.
   Немного подумав и вспомнив, кто сегодня дежурный кок, я, осмелившись, посеменил в сторону камбуза и отзвонился в дверь, как говорят радисты, семерочкой - "дай -дай-закурить". Из-за двери выглянул матрос из наряда:
   - Чо хотел, кто такой?
   -"Брейк", "карась поповский" с первой роты, к Мотылю по делу.
   - Заходи, стой возле входа, сейчас доложу.
   Через несколько минут с глубины камбуза мне свистнули и помахали рукой. Мотыль как обычно находился в варочном цеху и дирижировал нарядом.
   - Что там у тебя? - кивнул он мне, здороваясь.
   - Женя, дело такое, у нас матросы с группы из города пришли, у мичмана на огороде работали, ужин профукали. Тут ничего не осталось, а то пацаны голодные?..
   - Пацаны в седьмом классе учатся, а к вашему Маркуше привыкнуть давно пора. Там у меня в котлах каша рисовая осталась. Сейчас на электропечке её разогрею, пару банок тушняка кину с луком пережарю, хлеб у хлебогрыза возьмешь, чаю полно, сахару и масла нет, дам две банки сгущенки со завтрашнего кофе, через десять минут приводи.
   - Столы сами накрываете и посуду за собой убираете и моете,- вклинился старший рабочий,- и давайте скорее, а то дежурный придет - накатит нам за вас.
   - Не ссы, - осадил его Мотыль, - сейчас с дежурным по столовой все порешаем, он доложит дежурному по пункту.
   Я убежал в группу, предупредил Федоса, чтобы он вел через пятнадцать минут группу на ужин. Сам побежал обратно - накрывать столы. Поужинать и убраться за собой успели до вечерней проверки. Дежурный по разведпункту во время позднего ужина заглянул в зал, поинтересовался нашим столь поздним визитом, погрозил карами за опоздание на проверку и скрылся.
   Ночью нас разбудил крик вахтенного:
   - Группа капитан-лейтенанта Поповских - подъём! Подъём! всем строится на центральной палубе.
   - Что случилось? до подъёма еще три часа? - начал расспросы Федос, натягивая на ноги ботинки одновременно с носками.
   - Ваш пришёл, на центральной ждёт, "синий" - капец! шевелитесь,- полушепотом пробормотал вахтенный.
   На центральной палубе, широко расставив ноги, облачённый в "адидасовский" спортивный костюм, стоял наш капитан-лейтенант и безжизненным взглядом смотрел мимо бегом становящихся в строй матросов.
   Через пару секунд группа построилась и старшина второй статьи Федосов скомандовал:
   - Группа! Равняйсь! Смирно! равнение на середину! - приложив руку к пилотке, двинулся на доклад к командиру.
   Поповских никак не отреагировал и продолжал смотреть мимо строя и докладывающего Федосова. Потом склонил набок голову, словно гриф, и прошипел на старшину, нелепо застывшего перед ним:
   - Где мичман Марков?
   - Ни могу знать!- гаркнул Федос.
   " Чего он орёт?" - подумалось мне. Потом я понял, что криком мой напарник тщательно маскирует свой страх перед капитаном.
   - Группа! за мной, бегом марш, - так же чуть слышно просипел Поповских и, развернувшись, чуть покачиваясь, выбежал на улицу.
   Бегали мы за ним до подъёма и во время утренней зарядки, то есть несколько часов. Наверно Поповских таким образом изгонял из себя хмель, а одному бежать было скучно. Вот и поднял он нас за три часа до подъёма. Сперва бежали, спотыкаясь и путаясь в ногах, потом приноровились, вошли в темп командира, поймали ритм. Вскоре мое сознание отключилось. Мне казалось, что так было всегда. Не было гражданской жизни, школы, танцевальной группы, учебки... Не было никогда ничего, кроме бега и сереющего неба. Казалось, что спина в светло-синей робе, бегущего впереди меня матроса, существовала всегда. Усталости и одышки вообще не чувствовалось. Группа дышала как единый организм. Очнулись мы все уже возле своего расположения. Вот тут и заныли ноги, и все стали тяжело дышать. Совершенно трезвый командир махнул нам рукой, отпуская на утренние мероприятия.
   - Всё, ноги отваливаются, носки до завтрака не высохнут,- пробормотал Федос и, стянув с себя через голову куртку вместе с тельником, поплелся в гальюн.
   Процесс умывания матросов живущих в береговых казармах вещь весьма занимательная. Вот идёт "киевлянин" в одних трусах, полотенце через шею, в руках -
   кусок мыла "земляничного", бритвенный станок и помазок, в зубах - зубная щетка с выдавленной на нее зубной пастой. Еще в учебке я задавался вопросом, почему именно надо выдавливать зубную пасту на щетку в кубрике и нельзя это сделать в умывальнике гальюна. Понимание пришло довольно быстро, после "утерянного" в суматохе утренних процедур тюбика, и многочисленных просьб "выдавить чуток, а то свою в тумбочке оставил".
   До службы, к примеру, мало кто брился. А теперь нелепый пух приходиться тщательно сбривать и он, в конце концов, превращается в белесую щетину. Раньше заголиться в общественном умывальнике, стащив с себя все, вплоть до трусов, и обливаться водой -
   было немыслимо. А теперь - без проблем стоим, толкаемся голыми задницами, опасливо зыркая по сторонам, стараясь не нарваться на старший призыв. До завтрака успели вымыться, в быстром темпе простирнуть носки и даже чуть подсушить их, вертя словно лопастями вентилятора. Ноги безумно ныли, и хотелось спать, однако завтрак прошёл на ура. Весь бачок с рассыпчатой гречкой, сдобренной жареным салом, луком и морковкой, чуть ли не вылизали, в чайнике с кофе со сгущенкой не осталось ни капли. Чтобы наполнить фляжку, пришлось сбегать к раздаточному окошку еще раз с чайником и умолять дородную тетку-раздатчицу налить нам еще пару черпаков.
   На подъёме флага Поповских стоял уже в форме, аккуратно выбритый и пахнущий одеколоном. О ночном происшествии ничего абсолютно не напоминало. С утра пошло все своим ходом, только Марков, выдававший нам снаряжение из баталерки, был хмур и цедил что-то сквозь зубы. Сегодня на огневой подготовке мы проходили тему иностранное стрелковое оружие, и Поповских, забрав с собой двух матросов, убыл на склад артиллерийского вооружения. Марков на занятия по непонятным причинам не шёл, обязанности заместителя выполнял Саня Федосов. Я помогал ему по мере возможности. Приготовились, распределили по парам ящики с материальной базой и построились на площадке. Мимо строя, не оглядываясь, прошёл Марков и ушёл куда-то в сторону продовольственного склада.
   -Слышь, Федос, а кто каплею настучал о том, что наши у Маркуши на "фазенде" батрачили за карамельки?
   - Да никто не стучал. Просто, когда вчера ужинали, помнишь дежурный приходил, расспрашивал "что почём"? ну, он ночью нашему каплею и позвонил, а тот дома "сенегалил", вот мы и бегали, когда он трезвел. Мне на завтраке вахтенный со штаба на ухо отсигналил.
   - Зашибись, а я думаю - что мичманец такой, словно с цепи спущенный, того гляди и гавкнет.
   - Не гавкнет, он каплея жутко ссыт, тсс... командир идёт.
   От склада шагал Поповских, у которого за плечами крест-накрест висели какие-то иностранные автоматы. Следом за ним матросы за ручки тащили металлическую шкатулку.
   - Группа! Смирно! огневая подготовка! тема шесть - иностранное стрелковое вооружение! вольно! - проговорил скороговоркой подошедший капитан- лейтенант и продолжал, - сегодня на занятиях изучим следующие образцы: американскую автоматическую штурмовую винтовку М-16, израильскую штурмовую винтовку "Галил", пистолет пулемёт "Ингрэм", пистолеты "Кольт М1911", "Вальтер", "Стар", "Чезет", "Беретту". Других образцов пока на складе нет. Изучайте все внимательно, за период службы всего у вас будет два таких занятия. После обеда отстреляем наше упражнение начальных стрельб из М-16, и "Кольта". Боеприпасов тоже пока ни хрена нет. А теперь - налеее-во! Шагом марш в летний класс!
   Иностранное вооружение было намного сложнее в материальной части, чем наше. Разобрать М-16 так же быстро, как "Калашников", ни хрена не получалось. Частей намного больше, да и взаимодействие их не всегда становится понятным с первого раза.
   Для меня наиболее прост в разборке оказался "Кольт", да и в руке он сидел очень удобно.
   Федос, вертя в руках "Эмку", бросал взгляд на каплея и, пока тот не видел, отвлеченный каким-нибудь вопросом, старшина принимал картинную позу и шёпотом спрашивал:
   - Ну как, похож я на киборга-убийцу?
   - Не, непохож, у того причёска-площадка и он накачанный, а ты как велосипед,- смеялся я над напарником.
   До обеда мы провозились в летнем классе: разбирали, собирали, записывали в блокноты тактико-технические характеристики с плакатов и даже успели написать летучку. Мне повезло, и попался вопрос про понравившийся пистолет. И только вопрос про год выпуска привел меня в ступор. Насколько я помнил, на плакатах ничего про это написано не было, а может я и внимания не обратил. По классу уже начал ходить Федосов и собирать бумажки, на которых мы черкали ответы, а я сидел и чесал затылок. Эх, была не была напишу... Стоп! А почему "Кольт М1911"? Цифра 1911 очень похожа на год. Точно! напишу - год выпуска тысяча девятьсот одиннадцатый. Едва я успел дописать последнюю единичку, листочек у меня выдрали из рук. Вот напарничек, блин, не мог чуть подождать.
   После обеда мы толкались возле оружейки, ждали дежурного старшину с обеда и вполголоса делились впечатлениями о занятии.
   - Где дежурный, скоро каплейт придет, а мы еще оружие не получили,- переживал Федос.
   - Да он может себе "адмиральский" час устроил, спит наверно, - высказался "киевлянин", - лежит сейчас на шконочке, рассольник переваривает.
   - Что за "адмиральский" час? - поинтересовалось сразу несколько матросов.
   - Эээ, вот вы тугие! у нас в учебке был, у матросов на коробках тоже есть. Это, когда после обеда, весь личный состав по приказу прыгает на шконки и дрыхнет до послеобеденного построения, - носочки там простирнут, на баночку, - а сами под одеялко и похрапывать, красота!
   - Ээ, хватит врать, - сразу начала возмущаться общественность, - ты что заливаешь! чтобы матросы-срочники после обеда дрыхли, где это в советском флоте такое видано??
   - Не верите - не надо, вы можете сами поспрашивать у связюков нашего набора.
   Галдёж прервал рык дежурного:
   -Ррразойдись, караси, - "годок"-старшина, вальяжно шоркая ботинками по палубе и крутя на пальце ремешок с ключами, словно тяжёлый линкор проплыл между расступившимися матросами.
   "Им, всем обязательно что ли этот ремешок с ключами на пальце крутить? какого моряка не вижу с ключами, все крутят- раскручивают", - промелькнуло у меня в голове. Потом через пару месяцев, получив ключи от холодной баталерки, я нацепил на них кожаный ремешок от офицерского снаряжения и с упоением начал раскручивать ключи на пальце, абсолютно не задумываясь, зачем я это делаю.
   - Для получения оружия - становись! старшина второй статьи Федосов! в оружейку ко мне на контроль бегооом ..арш,- проорал дежурный из-за решётки двери. Федос метнулся вовнутрь. Выдача пошла своим ходом.
   Стрельба из М-16 какого-то особого впечатления на меня не произвела. Через ручку- прицел целиться было непривычно и неудобно. Привычной уверенной тяжести "Калаша" не ощущалось. Звук от выстрела был совершенно иной. Мое мнение разделило большинство матросов нашей группы.
   - Фигня какая-то,- бурчал Федосов на чистке оружия, - кайфа от стрельбы никакого, а чистить запаришься. Мне эта "Эмка" еще на летучке попалась, я калибр сдури, как у нашего "калаша", пять сорок пять написал, тройбан схлопотал, а смотришь - патрон-то почти такой же, как на "семьдесят четвертом"...
   - Дык, оно так почти что и есть,- вклинился в разговор один из матросов,- у них калибры чутка по другому меряются,- нам же группный на занятии объяснял.
   - Всё у них, американцев, не как у людей, теперь тройбан из-за них получил, ротный комсомолец еще на собрании ляпнет, - продолжал сокрушаться старшина.
   Зря он сокрушался, никто про его тройку и не вспомнил.
   Вечером троих матросов и меня, в качестве старшего, отправили в мастерскую воздушно-десантной службы в столярный цех. Уже знакомый старший мичман-обеспеченец озадачил нас перетаскиванием листов верстаков, складыванием досок в штабеля, уборкой опилок в мешки. Пока мы возились, он электролобзиком из листов фанеры выпиливал грудные и ростовые мишени. По окончании работ мы приколотили к уже готовым мишеням колья и покрасили их в темно-зеленый цвет.
   - Ну вот, все и готово, старшой, иди сюды на пару слов, - подытожил мичман и поманил меня пальцем,- короче, слухай, командиру передашь - расчет как обычно, ну и смотри, в субботу вечером кино хорошее буду показывать - "Кровавый спорт". Так что можешь с напарником своим приходить...
   Я пообещал обязательно прийти, хотя денег на просмотр видеофильма ни у меня, ни у Федоса уже не было. Интересно, а почему наш командир группы сам рассчитывается с мичманом за эти мишени? Ведь они ему не для себя нужны, и не в огороде он их собирается ставить, и не на рынке продавать. Почему наш капитан должен из своего кармана покупать бутылку "беленькой" для мичмана-обеспеченца? Он ведь старше его по званию, командир боевой группы, а тут какая-то непонятная "фарца" идёт.
   Тогда еще было невдомёк, что проще решить всё через бутылку водки с мастеровым мичманом, у которого неучтённой фанеры сложено в столярном цехе несколько штабелей.
   Зарплата нашего каплея позволяла тратить свои кровные на нужды боевой подготовки своей группы. Но мы тогда этого еще абсолютно не понимали.
   С утра, еще до подъёма флага, несколько матросов старшего призыва, забрав наши мишени, ушли в сторону моря. Ну вот, мы участвовали в изготовлении, делали всё для себя, наш командир за фанеру рассчитывается лично, а старшаки забрали все и ушли.
   Однако обижались мы зря. Сразу после завтрака начали экипироваться и получать оружие. Федосов с накладными убежал на склад артвооружения получать боеприпасы.
   Видно наш командир задумал провести не совсем обычную стрельбу. Так оно и оказалось.
   Боеприпасы мы получили сразу в оружейной комнате, чему Федосов явно обрадовался. Ему теперь не надо было тащить два цинка в своём рюкзаке на стрельбище. Как только покинули расположение части, командир дал команду на снаряжение магазинов. Мы в спешке разрывали бумажные пачки, ссыпали патроны в пилотки. Чтобы снарядить два магазина, нам дали всего две минуты. Тут уж надо постараться, потому что через две минуты поступит команда: "Бегом, марш!". И будешь на бегу доснаряжать. А потом, по прибытии на место, проверят наличие боеприпасов и, если даже хоть один патрон потерялся, все побежим обратно, и будем ползать на пузе, разыскивая утерянное.
   Пока я раздумывал над тем, как бы не потерять патрон, и зачем мы снаряжаем магазины, мои руки делали все без меня. Я даже покрутил головой, посмотрел на матросов, стоявших на коленях возле пилоток, наполненных патронами, пальцы мои самостоятельно со скоростью выстрела цепляли очередной патрон, большой палец проталкивал его на свое штатное место. Две минуты! Вся группа успела без проблем. Даже распихали магазины по подсумкам рюкзаков. Норматив на отлично - сорок восемь секунд. Ну, плюс еще несколько секунд на вытаскивание магазинов, разрывание пачек, пересыпание патронов. Просто-напросто наш командир до того нас затренировал с этими нормативами, что мы абсолютно уже не задумывались по порядку действий - наши части тела действовали обособленно от мозга, сами по себе, инстинктивно.
   После пары километров марша группа разделилась на подгруппы, Поповских выдал командирам подгрупп конверты с карточками- заданиями. В первой подгруппе остался старшим Федосов, во второй подгруппе капитан-лейтенант остался сам для контроля.
   Как только мы разошлись и удалились от второй подгруппы, старшина развернул конверт и почесал затылок:
   - Во подстава, прикиньте матросы, а карты-то нету! только карточка с азимутами.
   Да, весёлый у нас командир. Если неправильно посчитаем азимуты, то выйдем непонятно куда. Сеанс связи у нас - только на предпоследней контрольной точке перед выходом на пункт сбора и - в случае, если заблудимся. Ракеты только на экстренный случай. Получается, сейчас мы даже не сможем связаться со второй подгруппой, чтобы помочь друг другу. Там находится командир, который держит все на контроле. Ну что же, будем определяться с азимутами на контрольные точки. Получается, если мы ошибёмся хоть с одной точкой, то выйти на пункт сбора уже не сможем. Тут надо быть предельно внимательными и постараться не ошибаться. Мы со старшиной покрутили компас, определились с направлениями сторон света, определили назначенный азимут. Всё! Потихоньку - полегоньку двинулись, пытаясь соблюдать боевой порядок. От нашего Поповских всё можно ожидать. Наверняка где-нибудь старшие призывом матросы, привлекаемые на занятия, устроили засаду. Так что - от греха подальше.
   Всё-таки мы дошли без приключений. На предпоследней точке дали связь. Всё нормально, вторая подгруппа подходила к точке сбора.
   -Фууу,- отдышался Саня Федос, - нормально, не сбились, валим в сторону бухты, там пункт сбора у моря.
   - Слышь, Алексан Палыч, давай не торопиться,- оборвал я его. Неясное предчувствие какого-то подвоха, преследовавшее меня вот уже несколько минут, всё- таки заговорило,- давай в тихую подползём да понаблюдаем за второй подгруппой, мало ли что.
   - Ага, давай! а то у меня чуйка такая появилась, что просто так дойти нам Поп не даст. Так, моряки, слушай мою команду...
   Минут пятнадцать мы на получетвереньках и ползком перебирались среди нагромождений прибрежных камней, подбираясь как можно скрытее к бухте.
   - Тчшшшш,- зашипел матрос из тылового дозора, - сзади нас! правее сто от белой скалы, зырьте.
   На фоне светло-серой скалы, хорошо различимые с приличного расстояния, двигалась наша вторая подгруппа. Сзади тылового дозора, метрах в тридцати, в одиночку шествовал капитан-лейтенант.
   -Смотрим, - дал команду Федос.
   Подгруппа обогнула скалу и начала спуск вниз к морю. Сзади тылового дозора хлопнул взрывпакет. Матросы второй подгруппы пару секунд застыли как вкопанные, потом бросились врассыпную и начали падать между камней. Сверху их забрасывали взрывпакетами и расстреливали холостыми. Поповских присел на корточки и спокойно, абсолютно не переживая за то, что из второй подгруппы кто-то может ответить боевыми патронами, наблюдал, никак не вмешиваясь в происходящее.
   -Пацаны, - зашипел Саня, - пока стреляются, ползём дальше к бухте, а потом бегом! за вон тем скальным хребтом нас они хрен заметят.
   Идея вполне здравая и осуществимая: пусть воюют, а мы в это время "тихой сапой" спустимся на пункт сбора. Пока грохотала стрельба и бухали взрывпакеты, мы подобрались к спуску вплотную. Тропинка вниз была только одна и была она в том месте, откуда стреляли. До прибрежного песка было метра четыре. Пришлось мне, сбросив с себя снаряжение, закинув за спину автомат, карабкаться вниз метра два, а потом, зависнув на руках, спрыгивать вниз на песок. Приземлился довольно удачно. Рядышком со мной плюхнулся рюкзак. Заняв наблюдательную позицию, я помахал рукой. Надо было торопиться, стрельба наверху уже прекратилась и Поповских, скорее всего, уже производит краткий разбор. Вся подгруппа спустилась через несколько минут. Быстренько оделись и, крадучись вдоль скальной стенки, последовали к месту сбора. Вторая подгруппа уже спускалась по тропинке. Мы построились, и, игнорируя удивлённые взгляды своих сослуживцев, дождались каплея.
   - Тщщщ каплейт! первая подгруппа прибыла к пункту сбора без происшествий! - радостно отрапортовал старшина второй статьи, - время в пути - час восемнадцать минут.
   - Как вниз спустились?
   - Нормально, без травм. Услышали стрельбу, обошли место засады, вмешиваться нельзя -
   надо сохранить часть группы для выполнения основной задачи.
   Капитан-лейтенант выслушал рапорт, склонил голову набок, осмотрел всю группу и дал команду на проверку боеприпасов и снаряжения.
   Всё на месте, никто ничего не прое... извиняюсь, не потерял. Сверху спустились матросы, обеспечивающие проведения занятия.
   - Группа, полукругом садись! - скомандовал командир, - тема занятия - огневая подготовка! практическое выполнение упражнений стрельб с воды!
   Вот, что-то новенькое. Вроде вчера на занятиях, выпросив у каплея "Курс стрельб", мы с Федосом перелистали его от корки до корки, но упражнения по стрельбе с воды не обнаружили. Значит Поповских снова придумал что-то своё. Влетит ему наверно за это от командования. Хотя... ему сколько не влетало - он жив-здоров и на своей должности.
   - Стреляем по ростовым и грудным фигурам на берегу. Оцепление - от второй группы нашей роты. Боеприпасы - шестьдесят патронов. Первая стрельба - пятнадцать патронов стреляем группой в воде по пояс. Вторая - по грудь! третья и четвертая - с моторной шлюпки, подойдёт через час. Обращаю особое внимание на сохранность оружия и боеприпасов. Старайтесь не мочить автоматы и магазины...
   Вот тут нам с Федосовым и пригодились нашитые на маскхалаты нагрудные карманы. Чтобы не мочить магазины, их пришлось перекладывать из подсумков РД за пазуху и как-то крепить. А у нас карманы - готовы! Эх, знать бы - засунули бы в кармане по полиэтиленовому пакету. Для лучшей сохранности боеприпасов.
   Матросы второй группы выставили изготовленные нами мишени на берегу среди скал, и ушли наверх в оцепление. Поповских проверил связь, закинул радиостанцию в свой герметичный мешок за спиной, нацепил головной телефон на ухо и повёл нас в воду. Зашли по пояс, начали уходить вдоль береговой линии в сторону, развернулись в боевую линию.
   - Внимание, группа! стрельба одиночными сдвоенными! контролируем расход боеприпасов! распределение целей - по боевой линии от головного дозора! огонь открываем без доклада о готовности!
   - Ееесть,- почему-то дрожащими голосами отозвались матросы.
   - Цели, береговой патруль на месте высадки, ааагонь!
   Захлопали выстрелы. Первыми двумя я попытался поразить мишень "пулемётчик в окопе", находившуюся в моём секторе огня. Не попал. Пули ушли ниже так, как будто цель сама отбежала дальше. А расстояние ведь ничтожное - даже ста метров нет. Пришлось брать выше - уже в середину мишени. И снова не добил. Что за ерунда? Автомат пристрелян просто отлично, а тут попадание только на восьмом выстреле -
   только когда стал целиться в верхний обрез цели. Во вторую ростовую я уже целился выше, почти что в голову. Попал ровно в середину. Отстрелялись, оружие на предохранитель. Вышли в боевом порядке на берег. Отсоединили магазины, извлекли патрон с патронника, проверили боеприпасы, и автоматы. Командир дал команду на проверку результатов стрельбы. Все кинулись к мишеням - отмечать пробоины, затыкая их веточками.
   -Слышь, у тебя как результат?- спросил меня Федос, когда мы возились возле мишеней.
   -Хрен пойму! автомат ниже стал бить, вроде на крайней стрельбе каплейт сам проверял пристрелку, с мушководом там мудрил, а тут ниже хоть убей! я прицел на единичку ставил, тут даже ста метров-то нету, а попадания только с восьмого выстрела пошли.
   - Такая же ерундень. Надо каплейта спросить - в чём дело и насколько прицел ставить.
   - На постоянный ставьте, - вклинился в разговор "киевлянин", - вы что забыли, что вода расстояние крадёт, вот вам и кажется, что цель ближе, а она на самом деле дальше. Да и сейчас советую мушку подкоптить - бликует зараза от воды и солнца.
   Ну вот, всё-таки учат их там в учебке, а мы сами и не догадались, хотя прекрасно помнили, что вода скрадывает расстояние.
   Подкоптили мушки, переставили прицелы и снова в воду. Теперь пришлось намного сложнее. Волнения на море не было, но прибой, мало чувствующийся на уровне "по пояс", на уровне "по грудь" ощутимо мешал передвижению. А по команде "огонь!" целиться и стрелять, высоко задрав локти, чтобы не замочить магазин, вытягивая шею, было вообще неудобно. Плюс раскачивание из-за прибоя. Тут только и смотри, чтобы не уйти с головой под воду. Отстрелялись еще хуже, чем в первый раз, но всё-таки без происшествий.
   Для такой стрельбы нужна тренировка, с первого раза - вряд ли что получится. Будем надеяться, что такое занятие у нас не первое и последнее. Интересно, как мы отстреляемся со шлюпки. Надо, пока есть время, порасспрашивать капитана об особенностях стрельбы с борта. Снова осмотрели мишени, позатыкали пробоины, отжали форму.
   Оцепление передало о подходе лодки. Поповских кратко проинструктировал об особенностях стрельбы с борта. Еще раз довёл требования безопасности и порядок посадки и размещения на борту плавсредства. Из-за небольшого скалистого мыса, еле слышно гудя мотором, вышла шлюпка и, не сбавляя оборотов, пошла на берег. Старшина-сверхсрочник, стоявший на штурвале, задрал руку вверх. Поповских вышел на берег и тоже задрал руку, указывая место для причала. На нос шлюпки вылез матрос и начал всматриваться в воду. Шлюпка резко сбросила скорость и на инерции хода дошла до берега, нос мягко ткнулся в песок. Матрос, сидевший на носу и облачённый только в трусы и тельняшку, спрыгнул в воду, осмотрел нос шлюпки и проорал:
   -Степаныч, швартоваться бум али не бум?
   -Не, сейчас группу на борт принимать бум! Здравия жела... Владимир Семёныч, -поздоровался он с нашим капитаном, - мы готовы. Вы своих в спасжилеты одевать будете? А то замкомандира по боевой сказал - вздрючит по полной и меня, и вас. За то, что на воде без спасательных средств занимаетесь.
   - Приветствую, Андрей, ну, раз вздрючит - будем одевать. У тебя полный комплект?
   - Да, полный. Инвентаризация же недавно была, у меня ваши боевые, оранжевые списал.
   Мы снова построились, матрос-шлюпочник вытащил груду спасательных жилетов серо-зеленого цвета. Такие жилеты использовались при высадке боевых групп с борта надводного судна и, в отличие от ярких спасательных, на воде были абсолютно незаметны.
   - Не повредите имущество, карасня,- наставлял он нас,- лямочки на карабинчик под яйцами застегивайте, шланги подкачки - чтобы возле морды были.
   Наконец-то снова снарядились, надули жилеты.
   - Ремни автоматов расслабить на полную длину, отстегнуть от ствола, карабины пристегнуть к кольцам на жилетах, порядок посадки - первая подгруппа левый борт в боевую линию, вторая - правый борт! при стрельбе - борт к берегу стреляет с упора, борт от берега - стоя через головы. Еще раз обращаю внимание на технику безопасности! первый заход - без стрельбы! просто тренируемся! Группа - по местааам!!
   У нас даже быстро занять свои места согласно расчёта не получилось.
   - Норматив "посадка на десантное средство" - два балла, - прокомментировал шлюпочный матрос.
   - Группа - на берег! тренируемся в посадке! - скомандовал каплейт.
   Только через двадцать минут мы добились полной слаженности и быстроты. Наконец расселись. Старшина-"сверчок" дал обратный ход, матрос, упершись ногами, помог шлюпочному мотору, уцепившись, как обезьянка, за нос шлюпки, побултыхал ногами в воде и в доли секунды вскарабкался на борт.
   Отошли от берега, круто набрали скорость, поворот, идём полным ходом. Поповских с биноклем у глаз, даже не покачиваясь, стоит, широко расставив ноги. Поворот бортом. На борт "от берега".
   - Группа! береговой патруль на месте высадки! Аагооонь!!
   Только бы не сверзиться за борт и не влепить пулю в затылок матросу, сидящему у борта "к берегу". Шлюпку качает, цель убегает то вниз, то вверх из-под прицела и плавно смещается влево. Да как же тут стрелять-то при таких условиях! Кое-как отстрелялись. По команде отстегнули магазины, патрон в патроннике, выстрелом в воздух, оружие к осмотру, стволы вверх. Поповских мелкими шажками вдоль борта. Осмотрено! На предохранитель.
   Какой там поражать! Выпустили в скалы - в песок да камни, - по пятнадцать патронов, да и успокоились. Хорошо никого из своей группы не пристрелили. Резкий разворот шлюпки.
   Старшина командир моторной шлюпки отрабатывает уход из-под обстрела.
   -Ваа,- всплеск с нашего борта. Матрос второй подгруппы, сидевший в тыловом дозоре, высоко задрав ноги и не выпуская из рук автомата, ушёл в воду.
   -Чилаавеек за бортом, - радостно восклицает шлюпочный матрос, прыгает к борту, на ходу раскручивая в руке шкерт с поплавком и грузом на конце.
   Старшина резко сбрасывает обороты, разведчик, выпавший за борт, в съехавшем на уши спасжилете, машет обеими руками. Автомата уже нет. Матрос-шлюпочник ловко метает шкерт, тот плюхается прямо перед носом очумевшего матроса, который инстинктивно цепляется в поплавок. Матрос найтует шкерт на небольшой Т-образный кнехт на борту шлюпки (приспособления на борту для крепления лодок к причалу). Ловко подтаскивает "чилаавеека", опять найтует.
   -Степанныыч! дави на берег - он у меня на буксире!
   Всё происходит буквально за какие-то полминуты, мы даже осознать ничего не успеваем.
   Так вот для чего мы прицепляли автоматы ремнем к спасжилету! Умно, однако, а то бы сейчас ныряли, разыскивая ствол. Целое происшествие. А так, буксируемый шлюпкой матрос, за ремень вытащил автомат из воды, и, расширенными от испуга глазами, оглядывается по сторонам и раскачивается на кильватерной волне от шлюпки.
   Поповских на берегу по поводу происшествия и словом не обмолвился, только прочёл нам своим скрипучим голосом лекцию о порядке наблюдения за берегом и своим напарником на борту. Мы первые должны были среагировать на выпавшего матроса, подать команду и принять меры к спасению, а мы никак не среагировали - только рты пооткрывали.
   После проверки оружия и боеприпасов, в коротком перерыве Федос шепнул мне на ухо:
   - Муйня это всё! за борт выпал Зелёный, а у него "ШМОтка" Ждановская (школа мореходная) за плечами. Они там на всяких шлюпках ходили и он - КМС по плаванию! не мог он сам выпасть. Это его Поп подговорил перед занятиями - я те говорю! я видел, как он его вчера после занятий инструктировал.
   Действительно, матрос Зеленов был постарше нас возрастом и закончил в городе Жданов мореходную школу. Скорее всего, за борт он бултыхнулся по задаче командира, решившего проверить нашу боевую слаженность. Просто так такой опытный моряк оконфузиться не мог. Потом, через пару недель, Зелёный сам нам сознался, что действовал по задаче Поповских. Вторая стрельба с борта шлюпки прошла без происшествий, хотя результаты были абсолютно невпечатляющие. В часть возвращались уже без хождения по азимутам, просто бегом. После обслуживания вооружения и снаряжения и обеда, по команде командира Федосов привёл группу в летний класс для подведения итогов следующего занятия. Мы ожидали разноса, но всё обошлось тихо. Капитан-лейтенант рассказал, что дал нам практику в стрельбе с воды и с борта плавсредства. И тут же всех нас огорошил:
   -А по большому счёту, если только группа при высадке начала стрельбу и вступила в бой, разведчики превращаются в героическую морскую пехоту и гибнут, не выполнив своей основной задачи.
   Как ни крути, а наш каплейт прав. И ничего тут не поделаешь. Тем более, как рассказывал он, высадка с борта десантного судна в основном будет проходить ночью, и что-нибудь рассмотреть на берегу будет практически невозможно. И если начнётся бой, то высадка группы будет полностью провалена. На шум выстрелов немедленно прибудут отряды борьбы с подводными диверсионными силами, подтянутся силы береговой обороны, пограничники и всё - "прощайте скалистые горы". Если уж всё-таки придётся применять оружие, так уж лучше применять бесшумные образцы. Есть у нас в группе приборы бесшумной беспламенной стрельбы, ночные прицелы, но вот практики такой стрельбы с "воды" еще ни у кого не было. Наш командир поведал, что сейчас он как раз разрабатывает план занятия с практическим выполнением стрельб с "воды" ночью с применением приборов бесшумной беспламенной стрельбы и ночных прицелов. Причём, он хочет отработать стрельбу с борта на "плаву" при отработке высадки. Если у кого-то в группе есть какие-то идеи и соображения, как сохранить от попадания воды прицелы, глушители, как лучше организовать занятия, то он просит не стесняться - подумать, обсудить всем личным составом и доложить командиру группы. Поповских поставил задачи на следующий учебный день, поставил в тетради бесед с личным составом отметку. Как раз в этот момент в беседку заглянул наш разведпунктовский "комсомолец", он же штатный замполит нашей первой роты, и, радостно заулыбавшись, попросил разрешения у нашего командира провести беседу с личным составом. Поповских скривился, дал "комсомольскому вожаку" пятнадцать минут и ушёл в расположение, забрав с собой старшину второй статьи Федосова.
   "Комсомолец", в звании старшего лейтенанта, начал нам читать какие-то вырезки из газет о "новых веяниях", каких-то речах Горбачёва, раздал по нескольку газет.
   Я вяло полистал "Комсомолку", нашёл интересную статью какого-то корреспондента Филинова, разоблачавшего молодежную группу "Ласковый Май" и с удовольствием погрузился в чтение. Старшему лейтенанту надоело с нами возиться, он собрал газеты и заговорщицким шёпотом сообщил нам, что по территории части гуляют слухи ,что в каком-то из подразделений устроен подпольный просмотр видеофильмов и, если кто-то что знает - пусть сообщит ему.
   Вот, блин! Я же активный комсомолец, но что-то мне совсем неохота идти и докладывать. Я бы с большим удовольствием сходил на фильм "Кровавый спорт", про который мне намекнул мичман со столярного цеха. Может стоит рассказать мичману? Хотя он наверно и так знает, что им интересуются офицеры-политработники. Странно, что им особисты еще не заинтересовались. Плохо будет, если подпольный видеосалон прикроют.
   Но где же достать пару рублей на субботний видеосеанс?
   Вечером перед отбоем Федос рассказал, что командир поставил ему задачу принять у Маркова всё имущество группы и баталерку. Причём не упрашивал и не расспрашивал -
   просто приказал. Мичман Марков уже был в курсе и сложившимися обстоятельствами ничуть не печалился. По штату он оставался в составе группы, но теперь будет работать где-то в распоряжении помпотыла командира разведпункта. Неплохо, однако, для столь молодого мичмана. Теперь старшина второй статьи Федосов исполнял обязанности заместителя командира и заведовал всеми хозяйственными и обеспеченскими вопросами в нашем подразделении. Ответственность для старшины первогодка - немаленькая. Буду надеяться, что Алексан Палыч Федосов теперь не зазнается. Я, уже мысленно облизнувшись, представлял как мы вечером пьём чай в баталерке и слушаем наш группный магнитофон и с блеском придумываем офигительный план проведения занятия, от которого Поповских приходит в дикий восторг и дарит нам по рублю, чтобы мы смогли просмотреть фильм "Кровавый спорт". Ага, как же, размечтался. После ужина, в личное время, мы с Федосом считали форменки, робы, бескозырки, РД-54, МГ, какие-то веревки, карабины и прочие элементы военного снаряжения.
   - Зырь,- пыхтел Федос, - потрясая какой-то толстенной книжкой,- это типа книга учёта движения материального имущества в группе, во! Вот только не пойму, Поп сказал, что надо сверяться еще с ротной книгой! А еще сказал - тщательно проверить форму двадцать шесть! Ты не в курсе, что это за форма такая?
   - Ну, наверно, какая-нибудь форма для особых задач... сколько комплектов этой формы должно быть? давай на верхних полках посмотрим.
   -Каплейт сказал проверить форму двадцать шесть, а сколько этих форм - ни хрена не сказал. Я, так подозреваю, должно быть на всю группу - двенадцать комплектов.
   - Слушай, мы уже все пересчитали и на бумажку переписали, у нас каждой формы по комплекту, а бескозырок так вообще на всю роту хватит. Но двадцать шестая - я в глаза такой не видел! надо у "годков" узнать, как она выглядит.
   - Точно! пойдём к Михелю, ротному баталеру. Он поди знает, что это такое.
   Михей - вальяжный матрос, готовившийся к "сходу", сидел в ротной баталерке безвылазно. Его даже на построениях и проверках не было заметно. Старшина роты, старший мичман Аничков, выдрессировал его до такой степени, что после некоторого промежутка времени мог даже не обращать внимание на ведение ротного хозяйства. Матрос Михель Михаил Михайлович, знал буквально всё: как проводить сверки в тыловых службах, какие ящики должны быть в ротной учебно-материальной базе, как списывать боеприпасы и другое имущество. Замена белья, получение формы на складах, выдача в группы шмоток и белья - всё это лежало на его плечах.
   На разведпункте действовала система группных баталерок. Сперва имущество выдавалось в роты, а потом выдавалось в группы. Наверное, это было обусловлено тем, что группа может работать как самостоятельная боевая единица. Поэтому форма, снаряжение, запас сухих пайков хранился в каждой группе отдельно. Уже служа в офицерских должностях, я сообразил, что это была очень хорошо продуманная система. Ведь иногда мы замечали на построении, что в строю нет одной-двух разведгрупп. Когда и куда они убыли, знал только один командир группы и вышестоящее начальство. Даже командир роты мог не знать. Да и доподготовку групп к выполнению учебной или боевой задачи было проводить намного проще. Все имущество под рукой, закрыли группу в кубрике, возле дверей выставили часового и всё - пожалуйста. Размеры кубрика вполне позволяют и макет местности поставить, и карты развесить, поставить столы для чистки оружия, а у входа в кубрик, справа у двери, у самого комингса - торчит телефонная розетка. Всё это я осознал намного позже и урывками, переходя от одного периода службы к другому, из должности в должность.
   Михель сидел за большим столом под светом большой настольной лампы в синих нарукавниках, в тельняшке и синих шортах от тропической формы. Матрос, как Гай Юлий Цезарь, делал одновременно несколько дел. Обрабатывал наждачной шкуркой деревянный макет автомата, пил чай из стеклянного стакана в металлическом подстаканнике, беседовал со старшим матросом - хозяином "холодной" баталерки, недавно озадачившим нас на изготовления ящика для макета местности.
   - Разрешите на борт, товарищи матросы,- вежливо поздоровался Федос.
   Мы тут же хором, после кивка матроса Михеля, отрапортовали:
   - На рулях не стоим, артельщиками - не работаем!
   Для чего мы это докладываем, никто толком пояснить не мог. Почему-то было принято, если молодой матрос пришёл к старшему призыву для решения каких-то проблем, рапортовать именно так. В других ротах и подразделениях такого не было -это была "фишка" именно первой роты. Откуда сия присказка взялась, никто даже не помнил, но -
   традиция есть традиция.
   - Михал Михалыч, мы к вам прибыли за консультацией, - начал Саня.
   -Я думал вы за должность прибыли проставляться, - заржал "Михель",- это же надо -
   без году неделя, а уже в группной баталерке "рундука" подсидели.
   -Проставимся обязательно, мне посылка скоро придёт, - пообещал Федосов,- тут мы хотели спросить - как из себя выглядит двадцать шестая форма? А то мы все полки перерыли, а её не видели. Думаем, может наш мичманец домой унёс?
   Баталер "холодной" довольно заржал и чуть не поперхнулся чаем,- Матросы! вы же прошаренные! ящик вон для макета какой знатный рухнули (нашли). Маркуша по любому унёс, придется вам перед вашим каплейтом бледнеть!
   Вот чёрт! зря я так радовался за напарника - теперь ему нагорит за эту непонятную форму, а Марков уйдёт в отказ, скажет - молодые матросы не уследили. Нагорит второстатейному старшине - ой, нагорит!
   - Ох, караси, ну и глупые же вы. Пойдёмте к вам в баталерку - Михал Михалыч вам всё по отсекам разложит,- вздохнул покровительственно Михель,- вы же наши теперь баталерные, а тут - "м-а-ф-и-я"!
   Оказывается помимо "мафий" "старшаков", "баллонов", "камбузных" есть еще мафия баталеров. А вдруг есть еще мафия мичманов, офицеров, адмиралов?
   "Михель" зашёл в нашу группную баталеру, обозрел все полки и отсеки, вынул из-под мышки свою толстенную книгу, взятую с собой, и с хозяйским видом уселся за стол.
   - Сперва рассказываю, - провозгласил он, - матрос - чаю!
   - Михал Михалыч, а у нас нету ни чаю, ни кипятильника, Марков все забрал, - развёл я печально руками, - у нас магнитофон группный есть, так мичман шнур от него унёс. Музыку теперь не послушаешь.
   - Однако, как все глухо... как за переборкой. Ладно, слушайте, а завтра после отбоя вы меня уже чаем угощаете!
   Матрос начал рассказывать нам о вещах и порядках, о существовании которых мы даже не подозревали. Всё имущество, которое числится на роте, заносится в ту книгу, которую он только что принёс. Федосов теперь должен будет раз в две недели приходить со своей книгой и сверяться с Михелем. Всё выдаваемое имущество надо также записывать и брать роспись с матроса. Кроме имущества, находящегося в баталерке, замкомгруппы отвечает еще за шконки, баночки, столы, тумбочки, находящиеся в кубрике. Только за оружие и боеприпасы отвечает командир группы. Пройдёт время и, когда мы превратимся в "годков", то и за оружие будет отвечать заместитель командира группы - такова здесь практика, если замкомгруппы из матросов-срочников. Всё имущество при приеме надо сверить с нашей книгой, а потом сверить с ротной, и старшина роты или Михель поставят свою роспись о том, то сверка имущества проведена. Обычно имущества больше, чем числится на группе. С одной стороны это хорошо - всегда есть неучтённый запас на всякие непредвиденные случаи. С другой стороны, если будет проходить инвентаризация и всяческие проверки со стороны разведпунктовского начальства, то лишнее имущество сразу повесят на баланс группы, а получается и роты, а потом возникнут сложности у кого-нибудь из материально ответственных лиц роты. Могут возникнуть сложности и у ротного баталера, и не дай бог это произойдет по нашей вине. Так что, если есть лишнее, то пусть будет. А при наличии признаков проверки, лучше всё нажитое непосильным трудом спрятать куда подальше. Хуже всего когда, в группе недостача и обнаружена она баталером уже после принятия должности и росписи в актах. В нашем случае положение двоякое. Марков, по приказу свыше, работает у помпотыла, но числится в группе. При сдаче должности он может легко все свалить на неразумного салажонка - старшину второй статьи Федосова. И получится, что глупый Федос, приняв баталеру и имущество, все промотал, в то время, как рачительный мичман впахивал в поте лица на благо флотской разведки. Поэтому старший и опытный матрос нам по-отцовски советует сверить все имущество с нашей книгой и написать акт, который подсунуть нашему каплейту. Тот уж заставит расписаться в нём Маркова в графе "сдал". Потом этот акт ляжет на стол командиру роты, зарегистрируется и будет вполне официальным документом, подтверждающим, что карась второй статьи Федосов принял ровно столько-то и с него взятки гладки! Акт надо обязательно составить в трех экземплярах. Один будет в роте, второй будет в группе, а третий пусть Федосов спрячет в баталерке и сохранит - или до передачи баталерки кому-нибудь, или до самого "схода на берег".
   У нас даже головы закружились. Федосов, старательно высунув язык, черкал у себя в блокноте, делая пометки.
   - Михалыч, - занудил он,- скажи, пожалуйста, ну, а форма двадцать шесть - какая она?
   Матрос покачал головой, как бы сетуя на нашу глупость, и, подозвав к себе, развернул книгу, принесённую с собой.
   -Смотрите, тут в углу типографским шрифтом что написано меленько?
   - Форма номер двадцать шесть! - хором прочитали мы.
   Вот так! оказывается в Военно-Морском Флоте даже книги имеют свою форму.
   При помощи Михеля мы снова начали пересчитывать имущество, сверяясь с книгами. Все сошлось один в один, только бескозырок было больше.
   - Ага,- загадочно сказал ротный баталер,- имущества-то в вашей группе неучтённого после схода ваших "предков" было немеряно, а сейчас, вон, всё под счёт. "Рундук" всё сховал себе в сундук.
   Под руководством старослужащего мы написали три акта, в которых, помимо подписей Федосова и Маркова, должны были еще стоять росписи Поповских, командира роты капитана третьего ранга Леонова и ротного старшины Аничкова.
   Михель поставил свою роспись в нашей книге и убыл, напомнив, что завтра он у нас пьет чай с "холодным баталером", проверяя нашу прошаренность. И, напоследок, посоветовал завести знакомство с кем- нибудь из связистов: они в электрических делах весьма продуманные матросы, могут чем-нибудь и помочь. Вот тебе и попили чаю -
   провозились до самого отбоя.
   С утра у нас было два часа общественно-политической подготовки и мы, сидя в летнем клубе, старательно конспектировали в блокноты речи Горбачёва о наступившей мировой "разрядке", событиях в мире, в Армии и на Флоте. Рядом со мной мирно посапывал матрос Зеленов - "Зелёный", пуская слюну в блокнот, где были выведены "графики засыпания".
   Пользуясь случаем, я тихонько толкнул локтём начавшего тихонько похрапывать матроса:
   - Ну что, Зелёный, когда пятьдесят копеек отдашь?
   Зеленов приоткрыл глаза, сладко зевнул и пробормотал :
   - А чо? - и снова заснул.
   Я его толкал таким образом каждые пять минут, не давая спать. Зеленов дошёл до такого состояния, что для того, чтобы я отстал, вытащил из кармана робы полтинник и сунул его мне - лишь бы я отвязался. Половина взноса на "Кровавый спорт" есть, надо теперь найти еще полтинник. Надеюсь, что Федосов тоже что-нибудь придумает. После общественно-политической подготовки мы носились по пляжу, таская всей группой надувную резиновую лодку. Потом переворачивались на ней, ставили её и снова забирались. Неплохое занятие - похоже на водные аттракционы, но выматывает не хуже, чем бег. Потом половина группы сидела внутри, а другая половина плыла, толкая перед собой лодку. Вроде бы куда как просто - плыви да толкай. Однако, лодка шла неравномерно, рыскала по курсу и раскачивалась. Тут все зависело от слаженных действий плывущих. Пришлось тренироваться - загребать на счёт командира. Одной рукой надо было вцепиться в канат, другой - загребать. Главное, чтобы гребки с обеих сторон были синхронные и одинаковой мощности. Вскоре у всех "отваливались руки и ноги". Это хорошо, что занимались мы только по нулевому комплекту: только в трусах, да еще одели спасательные жилеты. А что будет дальше, когда будем бултыхаться в полном снаряжении с рюкзаками и оружием. Под конец занятия Поповских всё-таки раздал ласты и лодку толкала всего одна боевая пара. И на добивку, последние пять минут, мы всей группой шлепали в ластах по песку, таща лодку и мирно восседающего в ней командира. На обеде я даже руку с ложкой поднять не мог, а когда меня хлопнули сзади по плечу, я чуть не окунулся лицом в миску с гороховым супом.
   - Брейк, чего такой вялый,- спросил меня незаметно подошедший сзади Дитер.
   - Здрасте, Дмитрий Анатольевич! Дим, нас на занятиях каплейт умотал, еле шуршу по палубе.
   - Ваш может. Допивай компот, выходи на воздух - расскажешь, что о чём.
   Я быстренько допил компот и, отпросившись у Федосова, выскочил на улицу. Болев со своим напарником стояли возле курилки и крутили на руках поясные ремни, о чём-то оживлённо беседуя. Увидев меня, сделали приглашающий жест рукой, не прекращая увлекательнейшего занятия по раскручиванию ремней. Я, опасаясь получить "якорной" бляхой по лбу, осторожно подошёл и встал в сторонке.
   - Ну, Брейк, с тебя поллитра шила! мы тебе земляка еще одного нашли, с госпиталя вернулся, с роты связи, центровик, нормальный матрос-"годок", прошаренный. Сегодня сказал - на ужине тебя найдёт.
   - У меня нету шила, - испугался я (снова надо проставляться).
   - Да шутим мы, сами знаем, что у тебя ни хрена нету. Сам как? В группе нормально всё?
   - Да всё по курсу. У меня напарник теперь замкомгруппы работает, вчера баталерку принимали, мичман наш шнур упёр от магнитофона - теперь ни хрена не послушаешь, с каплейтом всё хорошо, не придирается.
   - О, а чего вы шнур-то отдали, "маг" на ваши же деньги куплен?
   - Да он нас как-то и не спрашивал. Он вообще по-тихому ушёл, ключи только Поповских отдал - и не видно его.
   Поболтали еще минут пять до выхода моей группы и, довольные друг другом, разошлись. После обеда продолжались занятия. Потом было подведение итогов за неделю, собрания в группах, рисование группных боевых листков. На ужине на раздаче уже дежурил Мотыль, и, когда я пошёл за добавкой, он щедро сыпанул мне в бачок пару черпаков макарон, облил красным подливом и подмигнул. Я задавив лыбу и, подмигнув в ответ, был вытолкан из очереди страждущих добавки. Вот чёрт! а я хотел попросить у него чаю для заварки. Саня Федос вроде бы соорудил кипятильник, и после ужина мы хотели его использовать. Когда я чуть ли не бежал к столу, неся на вытянутых руках горячий бачок, дорогу мне преградил какой-то второстатейный старшина.
   -Тщщ старшина, разрешите пройти,- пробормотал я, - ручки бачка нещадно жгли ладони.
   - Да как бы щас, карась, может ты меня еще в живот пнешь,- с ленцой ответил старшина и продолжал стоять на дороге.
   Ни слова не говоря, я обошёл его и поставил бачок на стол, и только сел, чья-то ладонь, скомкав гюйс, за шкирку приподняла меня от скамейки.
   - С-а-л-а-г-а! тебе кто-нибудь давал разрешение пройти? тебя кто-нибудь отпускал?
   Ну вот, теперь я прочувствую пресловутую "дедовщину". А я-то думал, что её вовсе здесь нет, есть только "наставничество". Чёрт, и знакомых старшаков поблизости никого. Я начал судорожно оглядываться по сторонам. Что делать? Ударить затылком в нос? Драка в столовой со старшим призывом - это конец карьере. Начать просить прощения - тоже самое. Федос, глядя на полувздернутого меня, вдруг хищно оскалился и сгрёб в кулак со стола черпак. Зеленов, сидевший рядом со мной, резко встал и переместился за спину державшему меня старшине. "Киевляне", насупившись, приподнялись со скамеек.
   Старшина второй статьи отпустил меня и начал вертеть головой:
   - Караси! что подорвались? а ну-ка, жрать!
   -Жрут свиньи, товарищ старшина второй статьи,- чуть ли не прорычал Федос,- видите, матрос с бачком горячим идёт. Зачем его посреди камбуза застраивать.
   -Ага, - сказал из-за спины старшины Зелёный,- не по-матросски как-то.
   - Ну, ждите полундры, караси. Вы оборзели вконец! я вас поповских дрочил и дрочить буду!
   - Дрочить будете в туалете,- дерзко ответил Федосов.
   Неясно, чем бы закончилась эта перепалка - дракой или кучей угроз и оскорблений, если бы не появление на сцене еще старшака с погонами главного корабельного старшины. Сухощавый парень с чубом, торчащим из-под пилотки, чуть прихрамывая, подошёл к нашему столу посмотрел на второстатейного старшину и, хищно улыбнувшись, скомандовал:
   -Гхвоздь! што опять до салажат вяжешься! те, старые поповские, мало поджопников давали? вали в аппаратную, там мы с тобой патом похаварим.
   Какой знакомый казачий акцент! В моем городе все мужское население именно так и "гхаварит"!
   Старшина Гвоздь двинул плечом Зеленого и ушёл.
   - Пацаны, хто Брейк?- спросил "чубатый". Я, улыбнувшись, встал и пожал протянутую руку.
   - Старшой, я ево заберу?- спросил мой земляк Федосова. Саня естественно отказать не мог, но в глазах у него явственно проскользнула грусть. Я сейчас пойду с земляком, а ему придётся "рухать" для Михеля чай и сахар.
   Старшина меня повёл не в расположение связистов, а куда-то за казарму, за которой стояли какие-то машины, от которых шли провода к неподалеку стоявшему антенному полю. Возле машин под грибком рядом с табличкой "ПУС" стоял молодой матрос с красной повязкой и штык-ножом на поясе. Увидев старшину, он чинно отдал честь, с шиком кинув руку к черному матерчатому берету.
   - Шо, есть хто с "рундуков" али охвицеров?
   - Никак нет, товарищ главстаршина! все убыли!
   -Харашо, я с земляком у себя буду, если что - по второму коду. Вапросы есть?
   - Никак нет!
   Ух.ты, как у них всё отлажено - и отдание чести, и доклад. Я на этой части территории еще ни разу не был и на всё окружающее пялился с откровенным интересом. Мы прошли по дощатому настилу между машин, замаскированных маскировочными сетями. Главстаршина остановился возле одной из них, поднялся по металлической лестнице и постучал в дверь.
   - Тибе сюды нельзя. Щас я проверю и пойдём ко мне в хоромы,- он кивнул на штабной прицеп, стоявший напротив.
   Из-за двери высунулась голова какого-то матроса. В эту голову сразу же прилетел щелбан и вопрос:
   - А что это мы, товарищ старший радист, открываем дверь, пароль не спросив, а? Сколько вас учить можно?
   -Товарищ главстаршина, ну я же видел, что это вы,- начал оправдываться радист.
   - Не гребёт! по концу смены - все резиновые коврики на палубе с посудомоем вымыть! Расслабились, пока я в госпитале валялся. Кто работает сегодня на центр ?
   - Обязательные сеансы отработали "Кальмар", "Китобой", "Краб".
   - Хорошо, дежурь, я у себя.
   Интересно, когда земляк разговаривал с подчинёнными, южнорусского акцента у него как не бывало. Говорит громко, чётко и с властной ноткой в голосе. Настоящий начальник! Я даже немножко обомлел и начал побаиваться. По металлической лесенке поднялись в прицеп. Земляк открыл висячий замок на двери, включил свет и пригласил зайти вовнутрь. Я открыл рот от удивления. Настоящая добротная каюта, стенки аккуратно обшиты красиво обожженной фанерой. По бокам - две металлические кровати- ящики, столик с дисковым телефоном у задней стенки, два металлических сейфа. Доски с документацией, полка с книгами, магнитофон, эмалированный электрический чайник. Вот это да! Вот так живут мои земляки. Больше всего меня поразило, что на стенде, висящем над кроватью, было написано - "Документация начальника радиостанции". Начальник! Главстаршина-срочник начальник - мой земляк! Для меня это намного круче, чем знакомство с капитаном третьего ранга Чернокутским.
   Земляка моего звали Николай Маслов и мы хоть и были не с одного города, но зато с одного района. Посёлок, в котором проживал до службы Николай, я прекрасно знал, мы туда постоянно ездили со школы на уборку яблок и помидор. А вот в ДОСААФЕ мы обучались вместе - в нашем городском. Только Маслов учился в классе радистов, а заодно попутно отучился в парашютном классе. Я даже вспомнил, когда его и еще одного парнишку из нашего парашютного класса провожали в армию. Я тогда только начинал посещать секцию после недавнего семейного переезда из Грозного по увольнению моего отца в запас из армейских рядов. Чествование курсантов ДОСААФа, уходящих служить, было делом обязательным и я даже читал на торжественном собрании какую-то речь-обещание, что "мы молодые курсанты не посрамим... будем достойны...". Николай вспомнил меня и даже, чуть посмеиваясь, припомнил как мне потом на общем "безалкагольном" застолье налили полстакана водки, а потом выводили на улицу проблеваться. Вторым парнем, которого мы провожали, оказался тот самый матрос из второй группы роты минирования, с которым, после прихода с "бэдэ", меня обещал познакомить Дитер. Парни из нашего ДОСААФА попали вместе в "киевскую" учебку, а потом вместе по выпуску, упросив комиссию по распределению, уехали на флот.
   Вот такие дела! Повезло - не то слово! Мы с хохотом вспоминали нашего парашютного инструктора Маратыча - старого десантника "маргеловского" разлива.
   Маслов, во время разговора, откинул крышку одной из кроватей, начал доставать различные свёртки и коробки.
   - Щас, повечеряем, мне тут сальца прислали. Дома кабана закололи - меня дожидался, да я на сверхсрок решил остаться, на учёбу скоро еду, отписал нехай колют, чего ему от старости околевать штоле.
   Я сглотнул слюну, сала хотелось ужасно, но в баталерке сидел неприкаянный Федосов и наверно с грустью ожидал Михеля на чай.
   - Николай Сергеич, извини пожалуйста, я бы с удовольствием, но не могу, ей-боху, не могу,- сам того не замечая, перешёл я на акцент.
   - А шо таке? в хруппе проблемы али напряхает хто? За Гхвоздя не переживай - он серливый, тока перед салажатами выпендривается. Мене увидел - больше к вам не полезет.
   - Та не Сергеич, мы бы Гхвоздя сами ухайдокали хде-нить за камбузом.
   - Аа... тож "попята" усе такие - што старшаки, перед вами "сошедшие", всем гамузом дрались, шо вы сматрю. А што у тя случилось- то - давай балакай.
   Я, как мог, обрисовал ему ситуацию про напарника, про приём баталерки, про чай для Михеля.
   -Аа... Михель! жидёнок еще тот, но матрос-баталер неплохой. Так, пару раз сталкивался. Щас мы к тебе в баталеру пойдём - там и посидим.
  
   Маслов начал крутить диск телефона.
   - Экипаж! строиться у кунга! - рявкнул он в трубку, отключился, достал картонную коробку, покидал в неё свёртки. А у меня в голове словно щёлкнуло и вспомнились слова Михеля: "Заведите знакомство со связистами". Ой, прав Николай Маслов! Михал Михалыч - жид еще тот! Наверняка что-то уже знал, ротные баталеры узнают все новости иногда побыстрее штабных матросов писарей. Баталеру знакомство - с каким-никаким, а начальником! - никогда не помешает. Ой, не зря он в нашу баталерку на чай собрался. Ротный писарь, ведущий книгу штатно-должностного учёта, постоянный гость у него. Значит, откуда я призвался, разузнать вообще ничего не стоит. А о том, что у меня есть главстаршина земеля, он наверно еще раньше минёров знал. Личность я немного "засветившаяся" на пункте - со своей "клистирофобией"! - да и задействован был в "схеме" старшаков по перестановке штатных единиц. Наверняка Михель просчитал все ходы-выходы-переходы. Пока я размышлял, Маслов уже собрал коробку и скомандовал мне на выход. Возле прицепа уже стояло три матроса, ожидая старшину.
   -Так, экипаж! слушай задачу,- скомандовал Маслов,- матрос Скиба! берешь эту коробку и бегом относишь её в баталерку первой роты в поповскую группу! там должен её принять замккомгруппы...,- он обернулся ко мне.
   - Старшина второй статьи Федосов,- подсказал я.
   Маслов передал матросу коробку и продолжал,- матрос Скиба-второй! в кунге на аппарате на связи! братья задачу поняли?
   -Точно так,- ответили братья-матросы.
   -Пляскин - в резерве! он же - посыльный, в случае отсутствия связи! не дай бог какая прошара - всех в маломощники отправлю! Всё, выполнять!
   Матросы умчались в разные стороны. Меня даже немного смущало, что я знаком теперь с таким значимым человеком. Величина хоть и небольшая, в подчинении экипаж из четырех человек, но слушаются его не хуже чем, мы своего каплейта. Неспешно беседуя, мы пошли к расположению нашей роты. Встретившийся нам по дороге офицер из роты связи и уже спешивший домой, остановил Маслова и о чём-то начал расспрашивать. Я скромно стоял в сторонке, прикладывая руку к пилотке и отдавая честь спешившим домой офицерам и мичманам. Наконец, офицер переговорил с главстаршиной и попрощался с ним за руку! Ууух! Да я просто счастливчик! По дороге я, глядя на прихрамывающего земляка, набравшись смелости, спросил:
   -Николай Сергеич, а ты в госпитале с ногой лежал?
   - Та я с руками лежал и с яйцами в полном наборе, - схохмил земляк,- ногу сломал. Закрытый перелом был - щас вот расхаживаюсь помаленьку.
   - На прыжках? С контейнером наверно прыгал?
   - А тож! на прыжках - с трапа кунгового. После дождичка - как гребанулся!..
  
   В баталерке сидел озадаченный Федос и с испугом смотрел на картонку со вкусностями.
   - Прикинь, забегает какой-то годок, спрашивает - ты замкомгруппы? - и на стол коробку. А сам через комингс и был таков. Я даже рта открыть не успел.
   Тут Федосов заметил заходящего за мной старшину и от греха подальше встал и гаркнул:
   -Здравия желаю, товарищ главстаршина!
   -Вольно,- поморщился Маслов,- ну шо ты орёшь, як скаженный. Ну-ка, карасики, давайте стол накрывайте, сальцэ там попластайте, хлебца там, печенье песочное есть, карамельке, кохве растворимый - кум с "бэдэ" через пехов передал. Давайте, шуршитя воду! есть в чём кипятить?
   Федос достал четыре большие железные кружки, и с гордым видом вытащил какой-то чудовищного вида шнур с двумя железяками на конце.
   - Вот, кипятильник сам соорудил. Правда, еще не проверял, но должен работать,- с гордостью заявил Саня, и двинулся к розетке.
   - Эээ! ты чооо!! - заорали мы в голос с Масловым. Даже я, ни разу не имевший дела с такими штуками, понял, что сейчас может произойти что-то неприятное.
   - А чего, он хорошо сделан - провод нормальный, изолированный, вон толстый какой,- начал оправдываться Федос.
   -Прослойка у тя меж головным люком и мозхами толстая, -обвинил Саню в некомпетентности Маслов. Дай сюды свой бульбулятор! один - дуйтя за водой, только в банку наберитя. И вообще - сопритя на камбузе пару банок, и в одной воду отстаивайтя, а в другой кипятитя. Второй - показывайтя, что у вас за провода есть. И набойки ботиношные давайте, четыря штуки.
   Я поплелся за водой, Саня начал шуршать в ящиках стола, извлекая на свет куски провода, металлические набойки и прочую хрень. Пришлось сперва отмывать банку, покрытую белым налётом, и только после этого набирать воду. Пока я возился с банкой, к моему приходу Маслов соорудил новый "бульбулятор" с четырёх металлических набоек, к проводу уже была прикручена и замотана синей изолентой электрическая вилка, а магнитофон был включен и из динамиков хрипел Гарик Сукачёв, рассказывавший про "сантехника на крыше".
   - Прикинь,- шепнул на ухо Федос, - Маркуша-то провод не унёс, он его в отсек для батареек запихал, а мы тупили.
   -Вот це дело,- удовлетворенно прогундел под нос Маслов, рассматривая на свет пластины набоек,- а ну, давай банку.
   Честь первого испытания главстаршина взял на себя. Сунул пластины в воду и спокойно сунул вилку в розетку. Я на всякий случай прикрыл глаза и переместился в угол баталерки, ожидая услышать громкое "Ббббах", в готовности спрятаться от разлетающихся осколков банки. Ничего не произошло, только освещение стало чуть слабее и из банки послышался ровный гул. Буквально через пару минут вода в банке запузырилась, пошёл пар - кипяток был готов.
   - Иди, воду сливай! в ней щас салидола от набоек да всякой хрени полно. Да банку под холодную воду сразу не суй, а то лопне, - отослал меня Маслов,- баталер! давай стол накрывай, чево рот раззявил, да котелок найди, штобы воду удобнее было переливать.
   Обмотав банку ножным полотенцем, я помчался в гальюн, пугая встречных матросов криками,- Паастаранись! кипяток несу!! товарищи матросы, в сторонку, пожалуйста!!
   Вскоре мы сидели довольные, ели бутерброды с салом, пили кофе с конфетами и Маслов рассказывал Федосову про то, как я на проводах в клубе, выпив стакан водки, плясал нижний брейк, а потом блевал с крыльца, а инструктору Маратычу угрожал по чеченски.
   Федос довольно ржал и обзывал меня "корочником". В самый разгар веселья в баталеру постучали условным стуком. Мне пришлось встать и впустить Михеля и старшего матроса - "холодного баталера".
   -О! два кислых друга - хер и уксус!- поприветствовал их Маслов,- Федос! тащи баночки дорогим гостям.
   - Здарова, казачура,- поприветствовали баталеры главстаршину,- а мы слышим ржание у карасей, думаем - кто тут разбушлатился.
   -А тож на дармовщину-то не заглянуть, сидайте давайте! Ну, карасики, угощайте гостёв.
   Просидели до самой вечерней проверки. Михель остался доволен визитом, рассказал моему земляку, что мы с Федосом довольно "прошаренные" караси в роте, нас никто не трогает и мы живём чуть ли не в своё удовольствие, но после завершения слаживания группы нам придётся "полетать", как и всем. Потом они разговаривали на какие-то свои темы, кого-то вспоминали, о чём-то договаривались. Маслов пообещал "порешать вопросы" с какими-то "линейщиками" и прислать завтра "человека". С Михеля требовалось достать лишь какой-то "тапик". Во время разговора Федос подмигнул мне и похвастался, что он достал еще один рубль. От "Кровавого спорта" нас отделяло только пятьдесят копеек.
   -О! а на шо вы деньги собираете? - поинтересовался земляк, - требуе кто из старшаков штоле?
   Я чуть помялся, но, земляк он и есть земляк, и пришлось рассказать о подпольном видеосалоне и о том, что "комсомолец" предпринимает попытки обнаружить "притон".
   - Тюю! удивил,- разочарованно протянул Маслов. Баталеры только покровительственно хмыкнули.
   - Ты шо, думал про это нихто не знает? Ваш замполит сам видики крутит в хороде. Он хозяина видеомахнитофона ищет, штобы кассетами меняться, ему наши в радиомастерской разводку на два тиливизера делали. Ты вспомни - у нас в подвале, с другой стороны клуба, тож салон был, там же комсомольцы тож всем рулили. Нашёл чем удивить.
   Михель спросил, сколько нам не хватает и предложил занять нам пятьдесят копеек с отдачей долга через неделю.
   - Эээ, земеля, не вздумай у энтого евреюги хоть копейки взять! в долги по уши загонит, а то я ево породу не знаю,- предостерёг меня главстаршина,- на тебе рубель! на берег сойдешь, дома - мне бутылкой отдашь.
   -Это я-то еврей!- возмутился Михель, - рубль даёт, а бутылку в отдачу требует!! да она сейчас на гражданке не меньше десятки с рук стоит, а в магазинах хрен укупишься.
   - Да это наше земляческое дело, - заржал Маслов, - правда, кум?
   Пришлось уверить всех, что это действительно только наше дело и я обязательно отдам бутылку главстаршине. Вскоре старшина ушёл, оставив нам картонку с припасами, пообещав мне "дрючить по-свойски", если буду забивать на службу. Так оно и оказалось.
   Фамильярности и панибратства в служебное время главстаршина не допускал. Как-то даже "продраил с песочком" за не вовремя отданную честь и неопрятный внешний вид. Иногда даже интересовался у нашего каплейта моими успехами в боевой и политической подготовке, и, если ему что-то не нравилось, мог отловить меня на каком-нибудь построении и "вдуть в баллоны". По пустякам я старался к нему не бегать и обращался довольно редко. Все возникающие вопросы мы в группе старались решать своими силами.
   В неслужебное время Маслов, завидев меня, орал во всю глотку:
   -Здаров ночевали кум! что там в вашем кутке слышно!..
   Михель, как мне пояснил Федосов, договаривался с Масловым по поводу установки в ротной баталере телефона. Оказывается и в нашей, и в ротной баталере, также, как и в кубриках, имелась телефонная проводка и розетки, и даже на коммутаторе разведпункта имелись какие-то номера и "пары". Тут же нам захотелось тоже заиметь у себя в баталерке телефон, хотя нам и было пока абсолютно некому звонить. После тщательного осмотра бортов баталерки, мы нашли у закрытого шкафа возле самой палубы телефонный разъём. Осталось только с кем-то договориться из связистов, чтобы проверили работу розетки и достать телефон. "Тапик", как мне пояснил, считающий себя более продвинутым в военных делах, старшина второй статьи Саня Федосов. Это такой военный телефон с ручкой, которую надо крутить, а потом говорить в трубку и тебя соединят с кем надо. А если знаешь какую-то схему связи, то через "Абажур" (узел связи флота) можно дозвонится куда угодно. Среди матросов ходят байки, что некоторые "шарёные" связисты чуть ли не каждый день звонят домой и подружкам, у которых есть телефоны. Я тут же поумерил пыл Федосова и рассказал, что "тапик" - это ТА-57, и у меня дома валялся такой в ящике с игрушками. Позже, на следующий день, по подсказке Маслова мы подкараулили загадочного "линейщика" - старослужащего матроса с брезентовой сумкой через плечо, - наверно единственного на разведпункте, ходившего в очках. "Линейщик" выслушал нас с нескрываемым удивлением - это же надо, два молодых карася осмелились к нему подойти с какими-то предложениями. Однако презрение его было чисто напускное. Матрос был выходцем из Ленинграда, отчисленным курсантом какого-то военно-морского училища, и, как оказалось, коренным питерским интеллигентом. Выслушав нас, он соблагоизволил в обеденный перерыв посетить баталерку. Достал из сумки телефонную трубку с диском, повтыкал какие-то проводочки в розетку, похмыкал, переговорил с кем-то на коммутаторе и объявил, что у нас когда-то стоял "наборник", пару он подключит и с нас - за установку, подключение и за то, что про этот номер не будет знать никто, а начальник связи ни когда не догадается, - возьмёт всего десятку. А телефонный аппарат мы будем должны найти сами.
   Перспектива установить аппарат была в далёком будущем, а найти десять рублей и "наборник" - так вообще нереально. Но у нас с Федосом было два рубля и в субботу ждал "Кровавый спорт".
   В ленинской каюте обеспеченцев вечером народу было не протолкнуться. Нам с Саней пришлось даже сидеть на палубе. Примостившись у ног кока Мотыля, мы с нетерпением ерзали, ожидая начала сеанса. Мичман, владелец подпольного "салона", в своём развитии не стоял на месте. Перед показом фильмов нам прокрутили три клипа с Сандрой, Си Си Кетч и Сабриной. При появлении последней матросы радостно взвыли "ууууу! вот это буферааа!!" А потом начался фильм и переводчик гнусавым голосом произнёс "Кровавый спорт!"... в ролях..."
   После первого фильма меня аж колотило от возбуждения, хотелось немедленно попробовать пару виденных на экране ударов и связок.
   -Второй фильм на выбор,- объявил матрос - помощник мичмана,- есть "Входит Дракон", есть "Коммандо". Выбираем!
   Так как "Коммандо" я уже смотрел, я начал голосовать за "Дракона", хотя и видел этот фильм на гражданке. Но посмотреть на то, как Брюс Ли работает ногами, всегда не против.
   - Слышь, "Команда" - это про чо?- ерзал рядом Саня.
   - "Коммандо"? да ерундовый, давай за Брюса Ли голосовать!
   -А кто там снимается?- не отставал Федос.
   - Да этот, который в "Киборге-убийце" здоровый такой.
   -Аааа... Шварцнегер!- обрадовался Федос, и тут же предал мои интересы, проголосовав за "Коммандо".
   Вечером в спорткубрике Федос таскал штангу и уверял, что к сходу на берег он накачается так же, как актёр.
   - Буду тебя за ногу вверх тормашками держать, ты дёргаться будешь, а я такой, типа, я тебя отпускаю!
   - Да ладно, лучше смотри - как я придумал,- скакал я возле груши,- лоу-кик в бедро со всей дури, а потом он чуть подседает, а я ему с правой в челюсть - хлобысть! а потом сразу локтём в ухо и с левой ноги - пыром в грудак! Класс!!
   - Да ну, прикинь, я такой вкачанный, тоже с РПК-Сом, с бедра такой поливаю! Эх, жилетку видел у него с карманами - у него там магазинов куча и гранаты сразу за кольцо цепляются. Почему у нас таких нет? я такую же хочу себе сделать.
   - Да неее... смотри как у меня получается - рраз, два-три и с левой - фуяк! Наверно, если быстро все отработать, вообще можно надолго вырубить. Саня, хватить штангу таскать! Встань, дай я попробую связку.
   - Ну тебя нахрен - ноги отсушишь! до понедельника болеть будут, а потом Поп нас на ТСП ухайдокает. Ну тебя, нафик. Вон "Киева" с турника сдерни.
   -Разогнались,- отозвался "Киев",- он мне щас своими граблями ногу сломает! грушу лучше колоти.
   -Ну, пацаны, ну я не буду бить! мне связку попробовать,- канючил я.
   Наконец, " Киев" поддался на мои уговоры и, спрыгнув с турника, встал в стойку. Попробовал сначала в медленном темпе, обозначая удары, потом побыстрее. Блин, вот бы в полную попробовать! Спарринг-напарник заинтересовался связкой и начал тоже отрабатывать её на мне. Потом мы прорабатывали её вместе на счёт: медленно, потом быстро и под конец - в сумасшедшем темпе. На всю связку уходило буквально полторы секунды.
   -А красиво, когда вы синхронно делаете, - заметил из-под штанги Федос, - рукава на робе еще так хлопают, как на кимоно. Давайте, я тоже попробую.
   Начали отрабатывать уже втроём. А потом еще стали тренироваться с поворотами. В кубрик, привлечённый хлопаньем, заглянул Зелёный.
   - О, нифига себе! я думаю, что тут хлопает. Молодцы, красиво получается. Типо танцуете, только без музыки.
   Я хлопнул себя по лбу.
   - Саня, а действительно, чего мы как плуги деревенские. Давай магнитофон притащим и врубим чего-нибудь? все равно сейчас - личное время. Да и суббота - полпункта в увольнении, дежурный думаю не заглянет.
   Сашка убежал в баталерку, приволок магнитофон и несколько кассет.
   - Чего поставить? есть вот Сергей Минаев, "Бригада Эс" и "Ария", сборник.
   Остановились на старой доброй "Арии". Под музыку занималось намного энергичнее и веселее. Вскоре на звуки музыки подтянулись матросы с других групп, не ушедшие в увольнение. Все давали советы, некоторые просто смотрели, а кто-то просто тряс бритой башкой и подпевал, имитируя игру на гитаре.
   В азарте, отрабатывая уже несколько связок, придуманные тут же на ходу, мы и не заметили, что галдёж в спорткубрике прекратился. Все, кроме нашей тройки, старающейся синхронно и под музыку наносить удары невидимому сопернику, услышали команду - крик предостережение вахтенного. В спорткубрике тут же все снаряды оказались занятыми, только мы не останавливали движение и колотили воздух. Развернувшись лицом к входу, стоявший крайним, Федос, тутже кинулся к магнитофону и, нажав кнопку, остановил музыку и застыл по стойке смирно.
   На входе стоял старший лейтенант из второй роты, дежуривший в этот день по части. Рядышком - наш старшина, старший мичман Аничков.
   "Попали!"- пронеслось в голове.
   -Из чьей группы?- спросил дежурный у старшины, показывая в нашу сторону.
   - Поповские, кхе... командир группы - капитан-лейтенант Поповских!- ответил старшина и показал нам кулак.
   - Нннормально,- процедил сквозь зубы старший лейтенант.
   Ну, всё! теперь всё воскресенье будем выполнять какие-нибудь наряды на работы! Из-за музыки ничего не услышали, а старшине наверно в ротной баталерке ничего слышно не было, и он пришёл только с дежурным. Сейчас нам устроит.
   - Нннормально, - повторился старший лейтенант, - действительно, нормально. Чуть побольше приёмов и ударов - и всё будет просто отлично. Особенно под музыку. А я тут голову ломаю на ноябрьские праздники, кого еще включить в показательные выступления для штаба флота. Со всего пункта матросов собираю, а тут целых трое готовых показушников. Аничков, перепишите мне их фамилии, пожалуйста, я с вашим Поповских переговорю по поводу них. Всё, матросы, занимайтесь-занимайтесь!
   Наш мичман, провожая старшего лейтенанта, еще раз оглянулся, снова показал кулак и ушёл. Ерунда какая-то получилось, вместо того, чтобы нам "вдуть", дежурный одобрил наши занятия под музыку и даже рассказал про какие-то выступления. Интересно, как к этому отнесется командир группы. На завтра, в воскресенье, в расположении роты появился сам Поповских, посидел в группной баталерке, проверил книги учёта, осмотрел полки. Наши заначки были глубоко запрятаны за стенками шкафа, поэтому Федосов, представлявший помещение, был спокоен. Но капитан-лейтенант так глубоко не вникал, похвалил за написанные акты и за вовремя проведённую сверку с ротными книгами. Ему для собственных нужд понадобилось два человека, тоже на какие-то работы. Кандидатуры, предложенные ему молодым заместителем, он отверг, и сам лично выбрал меня и Зеленова. Наверное, так же, как и у Маркова, нам придётся работать на каком-нибудь огороде и остаться без обеда. Ну ничего, кое-что от подарков Маслова у нас осталось, да и дежурит сегодня на камбузе Мотыль. Так что как-нибудь переживём. Через час мы были у Поповских возле гаража.
   - Так, матросы, задача простейшая. Я недавно машину приобрёл, невеста помогла, надо помочь её вымыть. Вымыть не невесту а машину. Потом я вас покормлю в кафе, дома у меня в холодильнике мышь повесилась, увольнительные записки ваши у меня, потом отпускаю до ужина, можете погулять по городу, потом на паром и в часть. Вопросы есть?
   - Никак нет, товарищ каплейт!
   -Ааааткрываем гараж.
   Открыв скрипучие железные створки двери, мы с Зелёным ахнули - внутри стояла ....
   Нет, это не наш "Жигуль" или "Москвич", это даже не "Волга". Это - иномарка!
   Здоровенная, белого цвета, с массивной хромированной радиаторной решёткой, с короной на шильдике, колеса на литых дисках, большие выпуклые квадратные фары. Ни хрена же себе, сколько эта машина может стоить! Сколько Поповских получает денег в зарплату, что он может себе такое позволить? Да на такое чудо никогда не накопить простому работяге. Иностранные автомобили могут себе позволить наши офицеры, проходящие службу в Группе Советских Войск в Германии. Интересно, кто невеста у нашего каплейта? Вот бы мне такую... Нет, лучше мне бы такую машину, а невеста пусть остается Поповских. Молод я еще для свадебных обрядов.
   Капитан, увидев наши открытые рты, довольно прижмурился, ловко открыл дверцу и запустил двигатель. Или не запустил? ничего не слышно - ни стартёр не визжал, ни рычит движок... Она вообще, эта иномарка, завелась? Тут из машины громко заиграла музыка, что-то модное западное, я такого даже и не слышал. Огромный автомобиль мягко и бесшумно выкатился из гаража. Работает машинка! Только вообще бесшумно. Каплейт вылез наружу, оставив включенной музыку.
   - Так, ребята, вытаскиваем из машины коврики. Я сейчас схожу в хату за губками и ведрами и принесу подменку, чтобы вы форменки не испачкали. Смотрите, не угоните мою тачку,- пошутил он, чуть улыбнувшись.
   - Никак нет!- испуганно гаркнули мы.
   Салон автомобиля меня и Зелёного вообще привёл в священный трепет. Руль находился совсем не с той стороны, как у наших машин. Педалей было всего две, на месте ручки переключения - торчал рычаг с держаком и на коробке были написаны латиницей какие-то буковки.
   - Автоматическая коробка! не надо дергаться, дави себе газ и тормоз,- восхищенно прошептал Зеленов.
   Кресла все велюровые, приятного бордового цвета. Ручек для подъёма стёкол нет.
   -Смотри, - прошептал Зелёный и, оглянувшись по сторонам, нажал какую-то кнопку на ручке двери. Стекло бесшумно, само по себе опустилось вниз, потом поднялось вверх...
   -Стеклоподъёмники, вещь! - пояснил мне Зелёный, - у нашего начальника "ШМО" типа такой была из Японии привезена. Я как-то тоже попал на мытье...
   Вскоре подошёл командир, принес нам два старых маскхалата непонятной расцветки, ведра и тряпки. Пока мы переодевались в гараже, он сбегал еще раз и принёс старенький пылесос "Вихрь". Переодевшись, мы, осторожничая, приступили к мойке. Красоту мы навели идеальную - вымыли, высушили, пропылесосили, натерли каким то специальным воском кузов, - машина заблестела, как игрушка.
   -Ууух,- восхитились мы с напарником, осматривая результат своей работы,- загляденье!
   Действительно машина была хороша, словно большая красивая и мощная игрушка. Я осмелился задать вопрос капитану:
   - Товарищ каплейт, а как ваша машина называется?
   - Тойота-Краун,- гордо произнёс Поповских, - теперь, матросы, умывайтесь, чистите ботинки. Я иду переодеваться и едем в кафе обедать.
   Мы едем на машине в кафе обедать! Вот это да! На такой машине - да в кафе! Эх, видели бы сейчас нас сослуживцы, от зависти бы поумирали. Пока мы переодевались, Зелёный поведал мне версию появления машины у нашего капитана.
   - В роте старшаки баяли, что у Попа невеста дочка какого-то шишки. Посла что ли или еще как, и сама при деле. Так она наверняка купила каплейту машину, чтобы он "сенегалил" поменьше. Машина-то дорогущая - вдруг по пьяне разобьёшь, или поймают за рулём пьяного. Вот может наш командир и пить чутка меньше будет.
   Меня такие вопросы волновали мало. Я был весь взбудоражен предстоящей поездкой, поэтому яростно надраивал щеткой ботинки. Почистились, привели себя в порядок, закрыли гараж. Из подъезда вышел какой-то модно прикинутый молодой мужик в солнечных очках и направился к машине. Мы сперва даже и не узнали своего командира без формы. Молодой, модно одетый в джинсу и дорогущие кроссовки мужик. Посмотришь - или "фарца" какая, или актёр известный. До того шла гражданская форма нашему капитан-лейтенанту, что мы невольно рты пооткрывали.
   - Группа, по местам!- скомандовал Поповских и уселся за руль, включив на полную громкость музыку.
   Красота! Хитрый Зелёный нырнул слева, на место пассажира рядом с водителем, я уселся на задние кресла. Поехали. К нашему удивлению, Поповских открыл своё окошко, достал из "перчаточника" пачку "Мальборо", вдавил в приборную панель какую-то круглую бомбошку, которая тут же выскочила обратно, прикурил, и, крутя руль одной рукой, довольно выпустил дым в окошко. На службе мы никогда не видели капитан-лейтенанта с сигаретой, а тут - курит. И как ему курево не мешает так здоровски бегать?
   В кооперативном кафе мы, немного смущенные своей формой, уселись за столики и, стесняясь, начали мять бескозырки на коленях. Подошла симпатичная официанточка, мило улыбнулась нашему капитану:
   - Привет, Вова! Что заказывать будем?
   Видно наш командир бывает здесь частенько, и его знают уже по имени. Поповских с видом знатока развернул меню и потыкал в него пальцем, делая заказ.
   Наелись мы от пуза: съели по порции борща, по шашлыку с запеченной картошкой, по овощному салату, да еще на десерт мороженого по три шарика. Поповских съел только шашлык да попил кофе. Потом он нас отвёз в центр города, проинструктировал быть на пункте к вечерней проверке и укатил, вручив нам на прощание по три рубля вместе с увольнительными записками.
   - Не надо,- попытались мы вяло отказаться, но, увидев кривую ухмылку командира, цапнули по зелёненькой бумажке, и, спешно приложив руку к бескозыркам, загалопировали подальше от греха.
   Часа два мы гуляли по проспектам, заглядывались на девчонок, отдавали честь патрулям и шлялись по магазинам, ничего не покупая. Попытались сходить в кино, но афиша "Любовь и голуби" нас абсолютно не впечатлила, и мы засобирались обратно в часть. Тем более, нам не терпелось поделиться впечатлениями об увольнении. Зелёный напоследок решил попробовать дозвониться домой и мы, разыскав переговорный пункт, заняли очередь. Пока ждали объявления диспетчера, я перемигивался с двумя раскрашенными девчонками в джинсовых мини-юбках и обозревал помещение переговорного пункта, маясь от скуки. От нечего делать, пришлось вспомнить все свои гражданские привычки по завязыванию знакомств и поддержанию светской высокоинтеллектуальной беседы. Сердце местных красавиц, обучавшихся в рыбном техникуме, я поразил тем, что знаком с творчеством группы "Ласковый май" и сам этакий продвинутый парень с запада - танцор, поэт-песенник. Девчонки мне даже записали на тетрадном листочке номер телефона своего общежития, и проинструктировали, что говорить и кого откуда звать, когда трубку возьмёт вахтёрша. Зеленый наконец-то дозвонился и очень довольный потащил меня на паром. Я послал воздушные поцелуи местным дивам и поплелся за Зеленовым. По дороге, нащупав в кармане двушку и увидев будку телефона -автомата, я предложил Зелёному позвонить в общежитие рыбного техникума. Просто так - ради проверки и от нечего делать. Автомат проглотил двушку, я набрал номер пошли гудки:
   -Алло,- пробасил мужской голос.
   -Здравствуйте, - опешил я, - это общежитие рыбного техникума?
   -Какого техникума, идите на хер, это квартира.
   Я с досадой повесил трубку. Вот бабы, надули бедного матросика, которому так хотелось любви и ласки. С досады залепил ни в чём не повинному телефону-автомату кулаком. Телефон обиделся и съехал на один бок. Ой, что я сделал, надо быстрее отсюда уходить, пока никто не заметил, что я сломал общественную собственность. А то еще возьмут да милицию или патруль вызовут.
   - Зелёный, валим отсюда, я, по-моему, аппарат сломал,- выскочил я наружу, и мы торопливыми шагами стали удаляться прочь.
   -Ну, чо? девки не надули?- поинтересовался Зелёный.
   - Обманули козы, там мужик какой-то трубу взял, ругался, зря только двушку потратил.
   - Да, у них матросиков да солдатиков небось знакомых полгорода, а каждому давать поломается кровать,- профилософствовал матрос.
   Проходили мимо какого-то магазина, возле которого стояла куча картонных коробок различных размеров. Может взять пару коробочек? Они в принципе неплохие, все равно их выкинут, а нам они в баталерке пригодятся - шмотьё складывать, да под всякие мелочи.
   -Мадам, - окликнул я дородную тетку в синем халате, стоявшую возле картонной кучи, - вам эти коробки нужны? Не проспонсируете ли парочкой, а то нам зарплату выдают -
   деньги складывать некуда.
   Тётка заржала. И разрешила нам выбрать несколько коробок получше. В одну большую мы сложили "матрешкой" несколько поменьше и, гордясь своей хозяйственностью, пошли дальше. Никакого смущения, неся в руках коробки, я не чувствовал. Недавно нам навстречу попались морские пехотинцы, тащившие на плечах мешки с непонятно чем, но в сопровождении старшего. И, пока я любовался на природу и красоты архитектуры, мои ноги сами по себе развернулись и понесли меня в другую сторону. Зелёный, ведомый за мной "стадным чувством", шёл сзади и что-то рассказывал, бубня под нос. Очевидно думал, что я его слушаю во все уши. Зачем я иду? Мои ноги самопроизвольно привели меня обратно к телефонной будке.
   - Брейк, ты опять что ли этим козам звонить собрался?- удивился напарник, внезапно обнаруживший себя возле будки.
   - Зелень! ты когда-нибудь на шухере стоял?
   -Ну, а то! Вот, к примеру, когда черешню воровали в школе.
   - Зелень! я хочу телефон спереть. Становись справа и стучи мне в стекло, ежели что!
   Зеленов, не задавая особых вопросов, не спрашивая, на хрена мне телефонный аппарат, сразу же вынул несколько маленьких коробок из большой, которую сунул мне в руки.
   - На! сюда положишь. Сверху на телефон маленьких поставим. Смотри, он тяжёлый. Я в доле - половину двушек мне!
   Я не стал объяснять, что телефон мне нужен не из-за двухкопеечных монеток, а из-за того, что он телефон. Поставив коробку на пол будки и оглянувшись сквозь мутные стекла, я со всей дури вцепился в аппарат и, налегая всем весом, дернул. Аппарат, итак висевший на одном шурупе, оказался у меня в руках. Необорванным остался только кабель. Ещё рывок, и я судорожно укладываю аппарат в коробку и стараюсь поудобнее уложить трубку. Пару мелких коробок сверху и, задом наперед, я вываливаясь из будки, поддерживая коробку под дно - аппарат оказался тяжеленным.
   -Чисто, - по-военному докладывает Зелёный.
   -Отход, - командую я, и мы быстрыми шагами, стараясь не оглядываться, покидаем место "преступления". Да, натренировал нас Поповских так, что мы уже при совершении антиобщественного деяния пользуемся военной терминологией. Совесть меня грызла, но совсем чуть- чуть. Если раньше я и совершал уголовно-наказуемые деяния, то они заключались в мелкой фарцовке шмотками, да лазанье по чужим садам. А тут - целый телефонный аппарат с телефонной будки. Также потом в училище меня не мучила совесть, когда мы ночью утаскивали с городского парка несколько тяжеленных скамеек для ротной курилки, умыкали с соседних строек кирпичи и тяжеленную передвижную лестницу-стойку.
   - Патруль! прямо по курсу, сто метров от магазина с коробками и той самой тёткой! - предупредил шедший в головном дозоре Зелёный.
   Сворачивать или разворачиваться не имело никакого смысла, еще несколько метров и нас заметят.
   - Зелёный, давай к тётке, - скомандовал я, и мы вальяжно подошли к тётке и начали её расспрашивать о возможности подойти в другие дни за коробками, рассказывать ей о том, какая она замечательная женщина и нести всяческую ахинею. Женщине видно было скучно, она ждала машину с товаром и поэтому с удовольствием принялась с нами болтать, рассказав, что в следующую субботу можно без проблем подойти за коробками, а если у нас есть желание, то мы можем привести еще пару матросов и поработать вместо грузчиков на складе соответственно за деньги. Грузчики в субботу и воскресенье постоянно напиваются, а товар начали подвозить и в субботу и в воскресенье, так что, если захотим, можем с утра подойти - спросить Нину Фёдоровну насчёт работы. Подошёл флотский патруль и молодой мичманец с повязкой начальника подозрительно уставился на нас. Мы отдали честь, и продолжали беседу. Мичман помялся и послал к нам одного из патрульных матросов. Матрос со штатом электрика на рукаве, по всей видимости с "железа", сообщил нам, что нас требует начальник патруля. Мы, лихо рубя строевой шаг, подошли и представились. Мичман проверил наши военные билеты и увольнительные записки и поинтересовался, чего мы тут торчим. Пришлось объяснять, что следуем из увольнения, беспорядки не нарушали, водку не пьянствовали, увидели хорошие картонные коробки, которые могут пригодиться, попросили разрешения взять и теперь мило беседуем с тётей Ниной. Тётка тут же криком подтвердила, что она "разрешила мальчикам взять коробки". Мичман, призадумавшись, подошёл к тётке, мы, подхватив свои коробки, потихоньку ретировались, а патруль тем временем уже отбирал картонки на свою долю.
   - Слышь, Брейк, хрен нам получится у тётки поработать, сейчас "рундук" с ней договорится, у него возможностей больше.
   Ну, скорее всего, так оно и будет, да и удастся ли нам вырваться в следующее увольнение - одному каплейту известно.
   Помощник дежурного, встречающий увольняемых, подозрительно покосился на нас, спросил - нахрена мы тащим весь этот хлам в роту? - заглянул в коробки сверху и отпустил восвояси.
   - Александр Палыч, - заорал я, ввалившись в каптёрку,- смотри, что я принёс!
   - Ух ты, коробки! - восхитился Федос,- в эту большую сухпай складыватьбудем, в те, что поменьше пилотки, а в эти...
   - Достань те, которые сверху, коробки и посмотри, что внутри,- охладил я его рвение, грохнув картонки на пол.
   - Ни фигааа себе, аппарат! сейчас мы его раскурочим, достанем монетки, а на них купим наборник!
   - Саня! Ты что - идиот ? Ты думаешь, я под ментовскими пулями, под лай овчарок эту бандуру с будки срывал для того, чтобы монетки достать? Это и есть наборник! это -
   Т-Е-Л-Е-Ф-О-Н!!
   - О, точно! а я чего-то и не сообразил, думал сейчас монеток наберем, линейщику десятку дадим и еще на телефон останется.
   - Не ты один такой! Зелёный на шухере стоял - тоже, как ты, подумал. Стоп! а что у тебя на морде?
   Справа на скуле Сани отчётливо виднелся свежий синяк. Федос, чуть потупился и отвёл глаза в сторону.
   - Да так, ерундень, об косяк стебанулся.
   - Ага, и косяк тебе зарядил с левой, чтобы по команде "равняйсь" синяк заметно не было?
   - Да этот Гвоздь на ужине снова доколебался - теперь уже до меня. Я ему надерзил, он меня на выходе выцепил, в скулу зарядил. Тут наши подтянулись, он сказал - ждите, типа, шторма после отбоя.
   - Ни фига, это он, типа, учить нас придёт? Наши ведь старшаки нас с роты не трогают - до конца слаживания. Да каплейта они боятся. Говорят, наши "предки" всю роту держали -
   одного призыва были.
   - Да, так нам и достаётся за "предков", которых мы и в глаза не видели. Наши старшаки бают, что Гвоздь нарывался пару раз, даже на разборы с толпой приходил, но их всех отметелили, теперь думает нас по полной загнуть.
   - И, что теперь делать будем? Надо группу подымать.
   -Все уже итак в курсе, посмотрим кого из старшаков Гвоздь приведёт. Да ладно, ты не думай про то, давай "кохве" попьём, там Зелёный уже в группе рассказывает, что по ресторанам на "Мерседесе" катались, все бабы ваши были!..
   Мы попили кофе, переложили форму по размерам по коробкам, расставили рюкзаки для завтрашней выдачи. Весело почему-то не было. Предчувствие "разбора" от старшего призыва, да еще не с нашей роты, угнетало. Вышли на общее построение, на вечернюю прогулку, проверку. Спели песню - про то, как готовы "всю жизнь служить в военном флоте". Прошлись в составе группы и роты перед трибуной. Разошлись готовиться к отбою. В группе никто не курил (карасям запрещено), но, перед заходом в казарму, долго сидели в курилке, молчали, ничего не обсуждая, пока нас не разогнали по кубрикам. Постирали носки, развесили на баночках для просушки, молча нырнули на шконки. Прошёлся дежурный, пересчитал личный состав, ушёл. Потом казарму покинул ответственный - мичман из третьей группы. Я даже потихоньку начал засыпать. Проснулся от того, что вахтенный тихо будил Федосова. Я сразу же навострил уши. Саня тихонько огляделся, запрыгнул в брюки, надел тельняшку, ботинки на босу ногу, намотав на руку ремень, крадучись вышел из кубрика. Я тут же спрыгнул со своего блатного второго яруса, начал спешно экипироваться. Рядышком со мной мягко приземлился Зелёный, чуть ли не в полёте запрыгнув в штаны, даже не расстёгивая боковые застёжки. Я крутнул головой. Вся группа тихо, как мышки, одевалась и наматывала на руки ремни.
   - Ну что? - полушепотом спросил один из "киевлян".
   - Идём в колонну по одному, - махнул я рукой на выход.
   Вахтенный, увидев нас, крадущихся в походном порядке, выпучил глаза и зашипел:
   - Мляяя, карасня! по шконкам, выдрёныши! бегом-марш в кубрик!
   -Тсс,- прошипел на него Зелёный и приложил палец к губам,- не кричите, товарищ матрос. Карасня отрабатывает задачу. Отработаем - и вернемся в кубрик.
   Вахтенный попытался еще что-то сказать, но, увидев наши насупленные морды и бляхи ремней, постукивающие по ладоням, смутился и, молча отойдя в сторону, взял в руки "русалку" и, как будто не видя нас, начал надраивать палубу.
   Федоса мы нашли на "песочнице" - площадке для рукопашного боя. Наш второстатейный старшина стоял напротив Гвоздя и, немного склонив голову, слушал его. Неподалёку стояло еще четыре "годков", покуривавших в кулак и делавших вид, что их ничего не касается. По моему разумению, они наверняка сами были недовольны своим старшиной Гвоздём. Если сам не можешь застроить карася, то тебе уже хрен кто поможет. А пришли наверно из-за чувства солидарности или от нечего делать. Мы пока показываться не стали и заняли за углом казармы выжидательную позицию.
   Гвоздь что-то высказывал Федосу, поднимая его рукой за подбородок и пытаясь заглянуть ему в глаза. Потом отпустил голову и резко двумя руками хлопнул Саню по ушам. Федос присел, схватившись за уши, и замотал головой. Всё, пора выскакивать. Но мы не успели. Саня резко выпрямился и за какую-то секунду отработал на Гвозде ту самую четверку ударов, которую мы тренировали накануне. То, что я представлял в своих грёзах, свершилось наяву. Только вместо меня был Федос, а вместо здоровенного Боло Янга был Гвоздь.
   Резкий хлёсткий удар лоу-кик в бедро, сразу с правой в челюсть, начавшему приседать Гвоздю, этой же рукой с локтя, и левой ногой - пыром в грудак. Быстро, мощно и эффективно! Ай да Федос! Он наверно мечтал поднять за ногу Гвоздя, как в "Коммандо", но и "Кровавый спорт" сгодился. Гвоздь отлетел на пару метров, рухнул на спину и не шевелился. Годки враз побросали свои окурки, и подбежали к валявшемуся без памяти сослуживцу.
   - Да ты охренел, выдра блядская,- заорал один и кинулся на Федоса, ставшего в эффектную стойку.
   Вот тут мне, да и остальным, стукнула "моча" в голову. Я краем глаза заметил срывающегося с места Зелёного, и сам, чуть ли не с низкого старта, кинулся в сторону годков. Какой там нахрен страх, какое там уважение к старшему призыву! "Наших бьют!"
   Наверно и в старину у латников также крыша съезжала, как у нас тогда. А я ведь еще так хотел отработать вживую, придуманную мною связку. В два прыжка я обогнал Зелёного и уже со всей дури, какую имел, врезал лоу в бедро годка, кинувшегося к Федосу. Связка не удалась - сила удара была такова, что ногу матроса, которого я атаковал, вынесло вверх, и он грохнулся на песок, закрученный центробежной силой. Уже лёжа на песке, он по инерции перевернулся, попытался вскочить, но тут же заорал, встав на отсушенную ногу. Я кинулся к Зеленому, который бился, как боксёр, против матроса, махавшего перед ним ремнем. Хлясь - бляха ремня залепила Зеленову по черепу, соскользнула и раскровянила ухо. Я кинулся в ноги, уходя от летящей мне в лицо железяки с якорем, и спину словно обожгло от удара, и я даже выгнулся от боли, но все-таки, упав на колени, успел захватить ноги и, упершись башкой в живот, дёрнул матроса на себя. Тот, заваливаясь, еще раз перетянул меня бляхой по спине, стараясь попасть по голове. Зеленый навалился на него всем телом. Пока мы возились, наши остальные разведчики уже завалили всех оставшихся "годков" и месили их ногами. Рядышком раздались чьи-то вопли и я, не успевши даже отпраздновать победу, получил сильнейший удар в "солнышко" от непонятно откуда взявшегося старшака. Пришлось резко прыгать на землю и кататься, уклоняясь от ног, пытавшихся меня достать. Ёёёёё, нам конец! Откуда непонятно набежали старшаки - уже не поймешь с каких подразделений. Мля, помирать - так с музыкой! Краем глаза заметил Федоса, который снова лупил связку кому-то из вновь прибывших. Пара секунд и Федос несется к другому. Мляяяя, чуть ли не реву от злости и от боли, получив ощутимый пинок по рёбрам. Хорошо, что на флоте ботиночки, а не наши "сапоговские говнодавы".
   Да, в конце концов, брейкер я или нет, что за позорище. "Вертолёт" получился не ахти какой, но зато я ногами задел пару человек, катавших меня ударами ботинок по песочнице, и снова оказался в стоячем положении. Кинул ремень кому-то наскочившему на меня в лицо - противник увернулся, - дернул ремень назад, отпрыгнул от наскакивающего с боку, влупил с ноги, стараясь попасть в пах наскакивающему спереди, и всё-таки протиснулся к Федосу. Тот чуть не отработал свои удары на мне, но кое-как распознал своего. Вдвоем мы пробились к Зеленому, катавшемуся в песке с каким-то здоровяком. Отпинали чужака от нашего матроса, одновременно отмахиваясь от наскакивающих с разных боков противников. Сзади нас раздался истошный крик:
   -Поповские сюда! бля, в кучу пацаны! - это орали "киевляне", подтянувшиеся к нам. Выстроившись чуть ли не кругом, получая удары бляхами и ногами, мы затащили в круг еще пару своих человек, остальные подбежали или подползли сами. Федос, отплевываясь от крови, стекавшей с губы, проорал :
   - Считаемся - первый!
   -Второй! - заорал я, -третий! четвертый!! - начали орать наши разведчики свои номера, как будто находились в походном порядке.
   В голове уже гудело, кровь с рассеченной брови заливала глаза. Нас пытались растащить, разбить на одиночек. Блин, нас всего двенадцать, но сколько тут против нас?? Черт! ни хрена из-за крови не видно, тут что - весь разведпункт против нас дерётся? Дальше уже всё воспринималось смутно. Какие там приёмы и удары. Молоти руками-ногами куда попадёшь. Голова только гулко стучит от ударов. Совсем обезумев, когда нас все-таки удалось растащить, я начал вертеться, пинаться, собрав силы влепил еще один лоу-кик кому зашедшему слева. Знакомое лицо! Чёрт, это же Дитер!! Извините, Дмитрий Анатольевич, вы хоть и первоклассный водолаз и старшак неплохой, но драка есть драка -
   нехрен лезть! Крики и вопли прекратились внезапно. Не поняв в чём дело, я обследовал взглядом окрестности и песочницу, обнаружил своих - Федоса, Зеленого и еще пару матросов, которых не смогли разделить, - и, пошатываясь, побрёл к ним. По дороге помог подняться с карачек еще одному разведчику. Наша группа, как муравьи, сходилась, сползалась в кучу.
   - Становииссь! - раздалась у меня за спиной громкая и властная команда. Наша группа выстроилась в две шеренги и я, на инстинктах, плюхнулся на своё место в строю, тяжело дыша и отдуваясь.
   Напротив нашей группы стояла толпа человек в двадцать пять старшаков и "годков", которые начали разбираться по группам и подразделениям и тоже пытались изобразить некое подобие строя. Драку разнял прибывший дежурный по части.
   -Охренеть!- пророкотал офицер, - просто охренеть! вы тут какого хуя делали?? - обратился он к Федосову.
   - Товарищ капитан третьего ранга! докладывает заместитель командира первой группы первой роты старшина второй статьи Федосов! группа занималась отработкой элементов рукопашного боя в ночных условиях! - отрапортовал, стараясь держаться браво, Федос.
   - Толково брешешь, сучёныш!- удивился капитан третьего ранга,- а эти чего тут делали? А, старшинка? - он кивнул на строй старшаков. Некоторых из них поддерживали под руки, некоторые шатались и сплевывали кровь и выглядели ничуть не лучше нас.
   - Обеспечивали учебный процесс, товарищ каптри! - отбрехался Федос.
   Каптри сначала хмыкнул, а потом в голос заржал. Делал он это так заразительно, что за ним начали ржать старшаки, мне тоже стало смешно и я начал прихихикивать.
   - Так, мля, мудозвоны-караси и охреневшие вдупель водолазы старшего призыва! весть о ваших ночных занятиях один хрен уже доложена командованию и вашим группным командирам! старшим в группах развести личный состав по кубрикам - умыть, осмотреть, нештатным медикам провести осмотр, перевязать, замазать зеленкой и поцеловать в лобик. Дежурный фельдшер уже ждёт наиболее тупорылых пострадавших. Старшие в группах! через час списки пострадавших с описанием характера повреждений! заместители старшин уже получили задачу предоставить списки участников, так что -
   не вздумайте уйти под воду! Две секунды - ррраазойдись!
   Мы строем развернулись и убежали в кубрик. Настроение, несмотря на боль от ушибов и синяков и завтрашнюю расправу над нами Поповских, было почему-то преотличнейшее!
   Да и пусть завтра на нас снова наедут, опять всей толпой подымемся - не хрен с нами связываться! Всё-таки, неплохой экспериментатор наш каплей, группа одного призыва -
   это сила! А дежурный каптри! как он разобрался в ситуации и расставил всё по полочкам: слов - минимум, а всё итак понятно - ни нравоучений, ни визгов. Жаль только, что я ударил ногой в драке Дитера. Надо будет на завтраке извиниться. Вахтенный, провожавший нас на "побоище", увидев возвращающихся с поля брани, сделав круглые глаза, заорал:
   - Поповские карасиии!
   Из кубриков заорали:
   -Самые охуенные караси на флоте! - и...захлопали, награждая нас аплодисментами. Как оказалось позже, многие из нашей роты тоже участвовали в побоище и, причём, на нашей стороне. Только кто там разберет в пылу драки - кто есть кто? Так что и нашим досталось от нас, и нам - от своих. Кто-то, при появлении дежурного, успел в доли секунды испариться с места событий и нырнуть в свои кубрики. Бегавший по казарме помдеж, пересчитывая личный состав, сбивался со счёту, а потом, плюнув, убежал. В гальюне мы долго умывались, застирывали тельники и робы от пятен крови. Пришёл замстаршины, "холодный" баталер, таща на плече укомплектованную медсумку, и, вместе с нашим группным нештатным медиком, начал осмотр прямо в баталерке под светом ламп, записывая на листочке пострадавших и характер травм. Федос кипятил банку за банкой, наши разведчики хлебали "Масловский" кофе, обсуждали происшествие. Вахтенный забегал иногда в баталеру и доносил вести о "потерях" в других подразделениях. Итого, как мы узнали: выбито несколько зубов, сломано пару челюстей, гематомы, ушибы, порезы, рассеченные брови, губы, уши, разбитые носы. Короче - е-р-у-н-д-а!.. Ничего серьёзного.
  
   Это сейчас бы данная драка считалась происшествием на все Вооружённые Силы -
   в части бы уже крутилась прокуратура, работали дознаватели. На следующий день в различных печатных изданиях и интернете появились бы шокирующие статьи и фото. Вовсю голосил бы "комитет нерожавших матерей", неясно на чьи деньги существующий. Сняли бы с должностей кучу народа. А тогда всю ситуацию разрулил в несколько минут дежурный по части. Никто никуда не побежал жаловаться и строчить доносы. Никто!
  
   На следующий день всё нещадно болело и ломило. Бровь, замазанная медицинским клеем, опухла и мешала открыто и ясно смотреть на мир. А на разводе САМ командир разведпункта что-то долго орал на стоящих перед ним в одношереножном строю офицеров.
   Ох, и достается же сейчас нашему каплейту. А ведь с утра всё - будто так и надо. Построились по его прибытию. Равняйсь. Смирно. Равнение на середину. Доклад:
   - Товарищ капитан-лейтенант! за время вашего отсутствия в группе без происшествий, за исключением...
   Каплейт прерывает доклад кивком головы и взмахом руки.
   - Здравствуйте, товарищи разведчики !
   - Здра жла тщщ капле ..й ант!
   И всё - ни криков, ни воплей. Как будто ничего и не было, только улыбка краешком губ.
   А сейчас нашего группного командира разносят, и всё это из-за нас. Только и слышны обрывки рыка капитана первого ранга:
   - ..ля эксперименты, нах, опять двадцать пять, - и много еще чего нецензурного.
   После общего построения и развода на занятия и работы, наша группа осталась стоять на площадке в гордом одиночестве. Командир роты увел оставшиеся три группы на политическую информацию, а мы торчим в гордом одиночестве. А вот к нам идёт САМ! Впереди идёт Поповских. Что же нам сейчас скажут? А если самых ярых зачинщиков выпнут под задницу на "железо" или в береговые части? Хотя - кого ярых? Всю группу?
   Подошёл Поповских скомандовал:
   -Группа! Рааавняйсь! Смирнааа! рааа..праааво! - и пошел, приложив руку к фуражке, навстречу каперангу.
   - Тщщ каперанг! первая группа первой роты по вашему приказанию паааастроййена! каамандир группы, каплей..ант Поповских!
   Командир пункта, не отрывая руку от головного убора, строевым подошёл к строю.
   - За нарушение распорядка дня, за нарушение дисциплины, всему личному составу группы объявляю пять суток ареста (сказал с ударением на первую "а").
   - Есть пять суток ареста,- хором рявкнули мы (причём тоже с ударением на первую "а").
   Однако капитан первого ранга на этом не закончил и продолжал:
   - За отличную физическую подготовку, боевую слаженность и сплочённость коллектива, объявляю двое суток дополнительного отпуска!
   - Служим Советскому Союзу!- вовремя сориентировались мы, хотя я чуть было не заорал: "есть двое суток отпуска".
   - Вольна! - наконец-то опустил руку капитан первого ранга.
   - Вольнооо! - продублировал Поповских.
   - А теперь неофициально, сынки, не для всех ушей,- продолжал САМ,- да вы охренели -
   молодняк в драки со старшим призывом лезть! ваши предшественники, воспитанники капитан-лейтенанта Поповских были... были... чёрт, да такие же были - один в один! на первом годе также ерепенились, выдрёныши! один призыв, чёрт бы вас подрал! Поповских! уводи своих на политинформацию, а я пойду плести сказки по телефону...
   Каплейт козырнул и мы, повернувшись, затопали в клуб, ошарашенные происшедшим. А мне было обидно, что за слаженность и физическую подготовку нам дали только двое дополнительных суток к отпуску. Могли бы и побольше дать - вон как мы бились доблестно. Только придётся всё равно еще трое суток отсиживать. Интересно, будем сидеть на гарнизонной губе или в части.
   После политинформации, когда расходились по местам занятий, меня сперва отозвал в сторону Болев. Сердце ёкнуло, он со мной возился, помогал, а я его ногой. Как неприятно-то, что же сейчас будет?
   - Слышь, карась, ты вообще чтоли вчера попутал? - взял быка за рога Дитер,- я тебя вчера лезу вытаскивать, а ты мне своей граблей со всей дури лупишь! я теперь хромаю, как раненная лошадь.
   - Извините, товарищ старшина, я вчера перепутал, в драке народу было много, - потупившись, ответил я.
   Болев хмыкнул и скептически осмотрел мой внешний вид.
   -Короче, когда отойдешь, а отойдёшь ты в среду вечером, у нас в кубрике, вопросы?
   - Никак нет, товарищ старшина,- вот и конец дружбе со страшим призывом.
   - Будешь показывать мне - как ТАК можно ногой лупить. Только, мля, в защите, а то вы, поповские, такие придурки - с вами только свяжись!
   ..............................................................................................................
   На обеде я получил земляческого леща от Маслова и полбачка жареной картошки на всю группу от Мотыля. Женька подмигнул мне и полушёпотом сказал:
   -Пипец вам, пацаны. Поп теперь не слезет, сделает из вас лучшую группу на пункте, а скоро у вас суточный выход перед флотскими учениями, вешааайтееесь!
   После обеда у нас было странное занятие, которое в расписании значилось как "ИА и ТВД". Зелёный стоял возле доски документации и в недоумении почёсывал ухо, перемазанное зелёнкой.
   - Брейк, это чо за фигня такая - ИА и ТВД? у тебя же батя военный, ты знать должОн.
   - Ты думаешь, он мне каждый день только и рассказывал про этих ИА? Вообще-то ИА -
   это такой ослик был в мультфильме про Винни-Пуха. Этот ослик был жуткий тормоз, постоянно что-то проёбывал.
   - Слушай, нахрена нам изучать осликов- проёбщиков? а ТВД - это что такое? в КАМАЗах, по-моему, такая штука есть.
   В разговор включился "Киев":
   -Зелёный, не тормози! в КАМАЗах ТНВД - это топливный насос высокого давления, а ТВД - это какой-то театр, нам в учебке что-то такое преподавали.
   Вообще какая-то ерунда получается. Мы значит будем изучать ослов и театры? Голова может поехать. Тут еще Федос подлил масла в огонь:
   - Зелень и "Киев" валите к штабу, там вас каплейт ждёт - плакаты, книжки и какой-то чемодан получать.
   - А чо мы!?- начали возмущаться в один голос матросы.
   - Да я почём знаю! Поповских сказал ваши фамилии. И сказал, типа, один, который с допуском, будет оформляться как секретчик, а второй будет группным книгоношей.
   - О! а кто будет секретчиком, - возбудился Зелёный, приводивший себя возле зеркала в порядок.
   - Да я буду, успокойся,- охладил его "Киев",- у меня же после учебки,- он оглянулся по сторонам и полушёпотом, воздев палец к верхней переборке, произнёс,- д- о-п-у-c-к!
   Мы с суеверным ужасом и одновременно с уважением посмотрели на матроса. Надо же -
   у него какой-то "д-о-п-у-с-к", а мы даже и не подозревали. Федос с ругательствами вытолкал из кубрика Зелёного и "Киева" и пробормотал:
   -Допуск у него, как у токарного станка чтоли?
   Занятие проходило в закрытом учебном классе. Расселись, встретили командира группы и идущих за ним "книгоношу" и "секретчика". Киевлянин имел ужасно гордый и таинственный вид и тащил в руке дерматиновый чемодан. В чемодане кроме тетрадей, прошитых нитками, больше ничего не было. Раздали тетради. Зелёный развесил плакаты с какими-то схемами. Про ослика Иа мы ничего не изучали. Название дисциплины расшифровывалось красиво и звучало тоже неплохо: "Иностранные армии и театры военных действий". Но капитан-лейтенант, вместо того что - бы рассказывать нам про "супостата", начал рассказывать совсем про другое.
   - Сейчас, мы с вами сперва изучим штатную организацию своей армии и флота, потому что, не зная свои войска, изучать чужие - занятие абсолютно бессмысленное.
   Мы, конечно, согласились, потому что ни хрена толком не поняли. А потом каплейт сказал, что тот матрос, который назовёт хотя бы штатную организацию батальона, будёт приказом командира пункта поощрен одними сутками дополнительного отпуска и ему останется отсидеть на губе всего двое суток! Вот она, удача.
   Недаром, как-то в классе шестом, когда мать с сестрой уехали на отдых в Болгарию, чтобы отпрыск не "разболтался", отец, уже перевёденный с Черноморского флота в Грозный, в учебную дивизию на повышение, каждый день заставлял меня приходить в часть. А чтобы я не слонялся без дела и не мозолил ему глаза, сажал меня в штабе в огромной комнате с кучей столов. Я, вместе с молодыми лейтенантами, учился рисовать схемы, писать тушью, работать со всяческими рейсшинами, курвиметрами, обрезать и склеивать карты. Мне вместе с лейтенантами как-то даже пришлось писать летучку и майор, заместитель отца, поставил мне четыре балла за то, что я неправильно нарисовал значок какого-то командного пункта. В тот месяц лейтенанты меня здорово поднатаскали в рисовании и работе тушью и пером. Я даже выезжал на какие-то учения, три дня жил в палатке, питался в офицерской столовой и по мере возможностей помогал штабным офицерам. Особисты на меня внимания не обращали абсолютно, только начальник особого отдела корил меня за то, что я не уехал к бабке с дедом в деревню, а его сыновья теперь там без меня скучают. Правильно корил меня мой родной дядька Лёша. Мои двоюродные братья оттягиваются вовсю на деревенских танцах, а я тут бегаю в качестве "порученца". Полученную практику я не забрасывал, в школе считался неплохим рисовальщиком. А после переезда из Грозного, в своём Дворце культуры, где продолжал заниматься танцами, подрабатывал у художника, подписывая за небольшое вознаграждение афиши и рисуя плакаты с объявлениями.
   Не подумавши о последствиях, я радостно вытянул руку вверх и пошлёпал к доске.
   - Товарищ капитан-лейтенант, разрешите отобразить схематично,- сумничал я, вспомнив словечко "схематично".
   - Давай-давай, - подбодрил командир.
   Так, мелки есть разноцветные, сейчас я покажу, что умею. Глупец, я не соображал тогда, что делал. Нарисовал в верхней части доски несколько ровных чёрточек. Оглянулся на класс. Матросы с недоумением смотрели на мои художества.
   -Красивая схема, - сыронизировал каплейт, - это что - батальон морской пехоты или батальон мотострелков?
   - Никак нет, это..- я чуть подумал, вспоминая квадратики лучше всего отпечатавшиеся в мозгу, - разрешите расписать отдельный разведывательный батальон мотострелковой дивизии?
   -Валяй, - с усмешкой кивнув головой, разрешил Поповских.
   Сейчас я вам покажу. Несколькими взмахами соединил чёрточки.
   - ОШС орб мсд, - вслух прочитал кто-то из группы. Мастерство не пропьёшь! Конечно, тушью бы получилось красивее, но и мелом тоже не плохо. Добавил чуть угловых завитушек - особый шик у офицеров-штабников, рисующих тушью на картах. Такой шрифт, по-моему, называется готический. Чуть полюбовался и начал красным мелком рисовать кружочки и квадратики, соединяя их линиями. Закончил, отдышался, кое-что подтёр тряпочкой, заполнил белым мелком квадратики надписями и начал докладывать, стоя с правой стороны от доски.
   - Отдельный разведывательный батальон мотострелковой дивизии состоит из
   - управления;
   - штаба;
   - двух разведывательных рот;
   - разведывательно-десантной роты;
   - взвода разведки наблюдением;
   - танкового взвода;
   - взвода материального и хозяйственного обеспечения;
   - ремонтного взвода;
   - медпункта.
   По окончании доклада я вытянулся по стойке смирно. Поповских молча вывел в журнале боевой подготовки пятерку напротив моей фамилии и, отложив ручку в сторону, беззвучно зааплодировал:
   - Откуда это знаешь, я примерно догадываюсь, так - понимаю в тактических знаках, в склейке карт, - тоже соображаешь?
   - Точно так, до уровня мотострелковой дивизии, - похвастался я, - а еще пером пишу, тушью.
   .-Оччень хорошо... надеюсь, об этом в роте и в оперативном отделении штаба пункта никто не узнает! Так, матрос?
   -Точно так, товарищ каплейт!
   -Группа, это так? - задал вопрос всему личному составу капитан.
   -Тчч таа...- прогудела группа.
   -Садись! одни сутки ареста скостил! а теперь приступим к занятию.
   За два часа с перерывом мы разобрали штатную организацию до уровня полка мотострелковой дивизии, сделав акцент на боевых подразделениях, не вникая в службы и всяческие там обеспечивающие и технические подразделения. Подробно, начиная от разведывательной группы, изучили штатную организацию своей части. Теперь много из того, что нам было вообще невдомёк или о чём мы вообще не подозревали, потихоньку стало укладываться по полочкам и отсекам в мозгу. Боевое предназначение разведывательных и обеспечивающих подразделений, задачи первой, второй роты, минёров, связистов стали более понятны и ясны. Вот из-за этих задач и предназначений у нас такая разница в подготовке. Интересное занятие. Намного интереснее, чем было у отца в штабе. Поповских нам вдолбил в голову, что, представляя основную схему организации подразделения, можно просчитать возможности его сил и средств. Научил разбираться, что такое силы и средства. Честно говоря, после занятия армия, представлявшаяся огромным расплывчатым пятном, начала приобретать более чёткие очертания и контуры. Хотя эти контуры для нас и ограничивались только до полка, но мы уже знали, что полк - это не просто скопище военного народа и безликая масса, а очень хорошо организованная и сбалансированная самостоятельная структура, в которой есть отделения, взвода, роты, батальоны, дивизионы. После занятия в класс зашёл приглашённый флотский особист, закреплённый за нашей ротой, провёл беседу о необходимости сохранения государственной тайны. Некоторые его слова мы записывали в свои специальные "секретные" тетради. Потом нам объявили, что нас всех будут проверять по линии КГБ, фотографировать, мы сдадим зачёты и тоже получим д-о-п-у-с-к.
   После получения того самого допуска, мы будем допущены к еще очень интересным секретным занятиям. Я даже вспотел от чувства ответственности. Вот это дела! Мне будут доверять государственные тайны! Просто невероятно! Вот отец удивится, когда узнает, что я допущен к государственным секретам.
   А вечером, проклиная сам себя, я расчерчивал лист ватмана, сооружал из простого карандаша перьедержатель и отмачивал старые металлические поржавевшие перья в воде. Мне к утру предстояло перерисовать из тетради Поповских план-схему проведения ночного занятия по стрельбе с плавсредства на плакат. Сам виноват. Минут двадцать я "расписывался", вспоминал, как держать перо, начертания некоторых букв. Рядышком пыхтели Федос и Зелёный, раскручивали телефонный аппарат, украденный мною из телефонной будки.
   - Тяжёлый,- пыхтел Саня,- рублей сто наверно будет.
   - Моя половина,- предупреждал Зеленый, пытаясь поддеть крышку отвёрткой. Я от греха подальше перешёл на другой стол с плакатом и перьями. Дёрнут под руку, мазну пером или тушь разолью, где мне потом искать чистый кусок ватмана? Наконец я все расчертил простым карандашом и взялся за перо. Надписи - всяческие "Утверждаю" и "Согласовано", - я писал довольно медленно. Потом дело пошло гораздо быстрее. К моменту, когда Зелёный с Федосом все-таки отколупали крышку, плакат был почти готов. Оставалось только написать пером-"единичкой" порядок отработки учебных вопросов и прочую ерунду.
   - Ого, - восхищались мои товарищи,- мы же пересчитывать будем полночи, тут монеты еще наверно со времен Брежнева лежат.
   Когда они начали пересчитывать и достигли суммы в четыре рубля пятьдесят копеек, я уже вовсю, не останавливаясь, чёркал пером, заглядывая в тетрадку командира группы. Готово! Теперь надо перерисовать рисунки. Но тут дело пойдёт быстрее, надо только, чтобы тушь подсохла и не размазалась. Отдыхая и тряся затекшей кистью руки, я вскипятил себе воды, поскрёб по донышку банки, собирая остатки кофе. Заварил напиток и, дуя на кружку и обжигая губы о железные края, начал давать дельные советы по пересчёту "богатства". Мне посоветовали не мешать, монетки были не только двухкопеечные - встречались и по копейке. К вечерней проверке я закончил рисовать плакат, осталось только его подтушевать, сдуть труху от ластика и повесить на рейку.
   "Бухгалтеры" насчитали всего-навсего двадцать три рубли восемьдесят девять копеек. Не сто рублей, но нам и того хватит, даже если отдать одну треть Зелёному. Тем более трёшку, полученную от Поповских, я никуда не тратил. Зеленов, после обещаний всяческих "баталерных" благ, скрепя сердце, согласился забрать треть вместо половины. Теперь эту гору мелочи необходимо было поменять на бумажные рубли, а для замены мелочи на бумагу требовалось две вещи: чудесным образом попасть в "чипок" и придумать какую-нибудь красивую легенду о столь ощутимом запасе монет, откуда они у нас появились. В "чипок" (матросское кафе) мы в будние дни попасть никак не могли, для нашего призыва доступ туда был закрыт, да и мы постоянно были на занятиях. В субботу кафе не работало, а в воскресенье туда было не пробиться, да и всё равно лучше не соваться. "Линейщику" вряд ли нужно было столько мелочи. Скорее всего, он бы над нами посмеялся, предложи мы ему оплату за услуги двухкопеечными монетками. После проверки я еще провозился с плакатом, навёл "красоту", прицепил к рейке и довольный собой отправился стирать носки и спать. Решение по обмену "золотого" фонда в голову пришло на пробежке с утра. Надо просто кому-нибудь за это заплатить рубля два и - дело с концом! А поменять лучше в городе. А в город у нас постоянно мотаются водители из обеспеченцев, и всяко-разно у них есть такая возможность. На завтраке я увидел несколько знакомых "баллонов", и на выходе подошёл к Ярику, знакомцу по продовольственному складу.
   - Ээээ, ты чо, не бей меня, не надо!- заржал водитель, когда я подошёл к нему и открыл рот, готовясь задать вопрос.
   - Хорошо, не буду,- стараясь сделать серьёзное лицо, проговорил я, - давай отойдём на пару секунд, разговор есть
   - Пацаны, если он меня лупить будет, бегите в парк за домкратами,- продолжал хохмить Ярик, но в сторонку за мной всё-таки отошёл,- ну, чо хотел?
   - Слушай, ты в город же часто мотаешься с Сахно, сегодня не поедешь?
   -Поеду, если что-то привезти, то только кассеты, сигареты и хавчик. По поводу водки надо к Зурабу, он по этим вопросам главный.
   - Да нет, у меня вообще все просто, ты нам мелочь на бумажные поменять сможешь?
   - Сколько мелочи?
   - Десять рублей.
   - Мелочи по сколько копеек?
   - Двушками да копейками.
   - Ха, вы чо - телефонный аппарат грабанули?
   У меня сердце ёкнуло. Откуда он мог узнать, неужто по городу уже розыск идёт? Потом по ухмылке понял, что он спросил просто так, подначивая.
   - Да нет, карасю одному брат меньший прислал, он у него в бутылке их собирал, а чего теперь с ними делать он и не знает, вот и попросил этот вопрос порешать.
   - Да без проблем, два рубля с десятки - мне! если расценки устраивают, после общего построения подгребайте к парку к КТП (контрольно-технический пункт), мы там на инструктаж будем строиться, гоните башли, а на ужине я отдам бумажки. Есть у меня армян-киосочник знакомый, мелочь берет не считая, так что вопрос говно, но я-то за работу тоже должен иметь.
   - Ого, давай рубль, мне, сам понимаешь, тоже с карася надо слупить чутка - хочу в субботу к вам на видик прийти.
   - Хитёр бобёр, давай рубль, тебе скидка.
   На том и порешали. Сразу всю мелочь отдавать не решались, мало ли что, вдруг обманет, потом придётся разбираться, а может и драться, а мы после воскресной драки ещё не отошли. Я его заинтересовал материально, намекнув, что мелочь еще не вся и наверняка придётся менять еще. После построения, Поповских поставил мне задачу взять нарисованный плакат и прибыть с ним к штабу, он там будет меня ждать у входа. Поэтому пришлось закидать одиннадцать пакетиков по рублю в противогазную сумку и с озабоченным видом и бешеными глазами, сломя голову, мчаться через всю часть к парку. Водители, собирающиеся возле КТП, мирно покуривали и на передачу "золотого запаса" не обратили никакого внимания. Наверняка, такие "передачи" различного характера и содержания здесь происходят постоянно. Через пять минут, я, взмыленный, с плакатом под мышкой стоял возле штаба и, как заведённый, вскидывал руку к пилотке, отдавая честь заходившим в штаб офицерам. Поповских подошёл и потащил меня за собой. В штабе я был в первый раз и с интересом пялился на дежурного за стеклянной перегородкой, бравых матросов в парадных форменках, стоявших штабную вахту. Поднявшись по трапу на второй этаж, капитан-лейтенант завёл меня в какой-то кабинет, уставленный столами и увешанный плакатами. Офицеры, работавшие за столами, приветствовали каплейта довольно фривольно:
   - Привет, Володя! ну что, утверждать пришёл? Давай, показывай свои мазилки, сейчас шеф подойдёт - смотреть будет.
   У меня в животе захолодело. Поповских так и не удосужился проверить мою "мазилку", а вдруг я сделал что-то не так. Подводить командира не хотелось. Возьмёт и заберет обратно подаренные мне сутки к отпуску. Каплейт мне кивнул, и я дрожащими ручонками развернул плакат и вытянул руки с рейкой повыше, чтобы всем было видно получше. Все находившиеся в кабинете подошли и стали рассматривать плакат. На некоторое время офицеры замолчали. Я начал мандражировать как перед парашютным прыжком.
   -Зашибисссь,- произнёс какой-то из офицеров,- давай, согласую и пойдём к шефу, - плакат у меня выдернули из рук, разложили на столе, расписались, еще раз бегло осмотрели.
   -Володенька, - приторно сладким голосом сказал офицер расписывающийся на плакате,- а кто это рисовал? неужто ты сам? ни за что не поверю - ты обычно к штабной культуре относился наплевательски.
   -Кто-кто, сам неделю мучался, - нагло улыбнувшись, ответил каплейт,- весь по уши в ластиках и карандашах сидел.
   -Дааа, ну ладно-ладно, пойдём к заму по боевой, не ерепенься.
   Поповских взял плакат и, оглянувшись на меня, скомандовал:
   - Стоять здесь, у двери! шаг влево-вправо - расстрел через повешенье! вспоминайте условия выполнения стрельб, или занятия по иностранным армиям! Приду - спрошу! Понял, матрос?
   -Точно так, тщ каплей..ант? - браво гаркнул я.
   Командир ушёл, я, стоя по стойке "смирно", начал перебирать в памяти условия выполнения стрельб с "воды", разработанные самим Поповских. "Береговой патруль, цель групповая состоит из.. две ростовых фигуры на расстоянии.. стоп, а по иностранным армиям, что вспоминать мы же свои штатные структуры учили, что у нас там отделение, взвод, рота, батальон, полк... всего в полку... на хрена он мне это напомнил?"
   Ко мне подошли два штабных офицера и начали осматривать, словно какое-то заморское диво.
   -Маатросиик, а кто плакатик рисовал - не ты случайно? - начали очень вежливо допрашивать меня. Сейчас, того гляди, и баночку под задницу предложат, и чаем напоят. Вон у них какой красивый электрический чайник, и заварничек фарфоровый, нам бы такой в баталерку.
   - Матросик, не стой столбом, не бойся, твоего капитана еще минут десять будут мурыжить,- и тут же резкий переход к командному рыку,- отвечай! кто рисовал плакат!
   Я от неожиданности вздрогнул, открыл рот, и, наконец-то догадался, что значит "вспоминай иностранные армии".
   - Капитан-лейтенант Поповских всю неделю сидел в баталерке! два листа ватмана испортил! - гаркнул я.
   - А не ты это случайно рисовал или другой какой матрос? - продолжили штабные допрос.
   -Никак нет, капитан-лейтенант лично рисовал! я вообще не видел, я рукопашкой занимался, и...- я намеренно начал сбиваться и пучить в глаза, изображая усиленную мозговую деятельность.
   - Ага, оно и видно, вся морда вон как изрисована, ты не пугайся матрос, передай тому, кто рисовал, что нам чертёжник нужен, служба здесь - халява! ни бегать, ни прыгать...
   -Точно так, я передам капитану-лейтенанту Поповских, что служба здесь халява!
   -Тьфу, действительно в голову ударенный, иди за дверь - жди там своего командира.
   Я развернулся через левое плечо и строевым шагом вышел из кабинета, краем уха услышав обрывок фразы:
   - По-моему, пиздит...
   ............................................................................................
  
   В той самой бухте, где мы проводили первые стрельбы на пляже, уже находилась группа "годков", выставивших оцепления и надувавших баллоном акваланга резиновую лодку.
   Спуститься по тропинке Поповских нам не дал, пришлось лезть опять по скальному карнизу и спрыгивать вниз, сохраняя боевой порядок, ползать по песку и перекатываться. Тело нещадно ныло, ломило суставы. Все разведчики в группе постанывали, покряхтывали, словно столетние старички. Чего добивается Поповских, заставив нас снова напрягаться, когда можно было спокойно спуститься по тропинке? Наверное первым догадался Федос:
   - Кхе... уй, мля, сейчас бы махом спустились, если бы шкертик какой был или веревка.
   Ну, точно! второй раз здесь, а в голову прийти не могло, что "мы лёгких путей не ищем".
   Сам Поповских, даже не снимая рюкзака, держа автомат в руке, просто спрыгнул вниз, сразу же перекувыркнулся и был уже на ногах.
   Проинструктировались, надели спасательные жилеты, пристегнули автоматы по "морскому". Разведчики с "ночными" автоматами пристегнули прицелы, обернули полиэтиленовыми пакетами и обмотали изолентой. Ничего более умного пока не придумали. Поговаривали, что есть штатные водонепроницаемые чехлы, да только не в нашей армии. Снова отрабатывали сначала из положения по пояс в воде. Я получил ПББС (прибор бесшумной беспламенной стрельбы) и стрелял по мишеням патронами УС (уменьшенной силы). Опять у меня с точной стрельбой ничего не вышло. Я помнил особенности про то, как вода скрадывает расстояние, но опять бил мимо. Когда в боевом порядке выходили на берег и рассыпались по сторонам, один из "киевлян" показал мне взглядом на "глушак", а потом показал на прицельную планку и кивнул. Чего он кивает?
   Точно, я толи зевал, толи пропустил мимо ушей на занятиях, когда изучали глушитель. У меня, завернутая в вощёную бумажку, в нагрудном кармане лежала еще одна планка, которая шла в комплекте к ПББС. Её надо ставить, когда стреляешь с глушителем. Перекатившись за камень, и, делая вид, что наблюдаю, быстренько поменял прицельное приспособление, встал на колено, и, как-будто бы ничего не произошло, начал осматривать местность. Команда - "отбой, осмотреть мишени". А чего её осматривать! И так ясно, что не попал. Проковырять что ли дырку в фанере? И всё-таки, когда стреляли уже с положения по грудь, я попал и нашёл удобное положение для стрельбы. Получилось у меня это инстинктивно. Стараясь привстать на цыпочки и не упасть от волн прибоя, я вытягивал руки, чтобы не замочить магазин и в момент прицеливания просто повернул автомат боком, рамочный приклад АКМ-Са я просто положил на предплечья и, сориентировавшись по первому выстрелу с нормального положения, выстрелил пару одиночных, уже целясь просто по направлению ствола. Попал! Мне даже показалось, что ростовая мишень в моём секторе немного дёрнулась от попавших в неё пуль. Я запомнил положение рук, и в грудную мишень стрелял точно также. Нормальное положение рук, прицеливаюсь, локоть касается воды, вывернул руки - огонь! Есть! Главное, запомнить положение рук. Пусть ноги перебирают по дну, и всё туловище вихляется под волнами прибоя - главное, чтобы руки запомнили положение при прицеле. Можно сказать, это даже своеобразное электробуги (разновидность брейк-данса): всего мотыляет, а руки на месте. Кто-то из группы заметил мои выкрутасы с автоматом и попытался повторить. Выход на берег, досмотр. Снова к мишеням. На этот раз я с гордостью похлопал "убиённый" лист фанеры и заткнул пробоины обломками веточек. Следующий заход в воду. Вот тут уже будут стрелять только разведчики с ночными автоматами и с глушаками. Зашли по колено, по грудь, по шейку. Когда же каплейт нас остановит? Всё, уже идти невозможно. Поплыли. Головной дозор уже положил автоматы на затылок, засунув пристёгнутые магазины за воротники спасжилетов, и потихоньку гребёт. Хуже всех приходиться разведчикам с ночными прицелами. Попробуйте поплавать с такой бандурой, со снаряжённым магазином и тяжеленным прицелом на спине. Вот уже и тыловой дозор не идёт, а плывёт. Наконец-то команда - разворот в боевую линию для выхода на берег. Головной дозор загребает вправо. Я второй в головном дозоре и гребу за Зелёным. Федос теперь, как замкомгруппы, ходит в тыловом дозоре. У Зеленова "ночник" торчит над надувным воротником и бьёт прицелом при особенно мощных гребках по затылку. Матрос гребёт мощно, словно пароход, не обращая на неудобство внимания. Может достать небольшой обрезок парашютной стропы и карабинчиком пристёгиваться к Зелёному пусть меня буксирует. Вот Поповских, всё ему неймётся! Сам он плывёт на спине, высунувшись из воды по пояс и положив автомат на грудь. Ему хорошо - он в ластах, а мы босиком. Всё развернулись в линию и тихим ходом приближаемся к берегу. Мне стрелять не надо в этот заплыв. Но задача у меня не менее ответственная. Еще на берегу мы сами договорились, что вторые номера "ночников" будут служить опорой для стрельбы. Заплываю чуть вперёд Зеленова, тот хватает меня рукой за пояс жилета. Несмотря на мечты, теперь мне приходиться его буксировать. На плечо мне бухается "ночник", приходиться наклонять лицо чуть ли не в самую воду. Придавленный тяжестью, мой автомат больно врезается в шею, магазин давит на позвонок, мелкая волна норовит забрызгать глаза. Зеленому неудобно держаться одной рукой за пояс моего спасжилета, а другой держать тяжеленный автомат.
   -Ступню засунь под ремень,- советую я и пускаю ртом в воде бульбухи.
   Кажется, мне сейчас настанет военно-морской трындец.
   - Оооо, сейчас попробую,- пыхтит Зелёный и, пытаясь засунуть под водой ступню под ремень, даёт мне пендаля.
   -Зелёный, падла! мало того, что приармянился, еще и поджопники раздаёшь, погоди, будешь вторым номером, я тебе спасжилет прокушу.
   -Ооо, нормально, как надо, руки свободные,- не обращая на меня внимания продолжает бурчать Зелёный, начинает прицеливаться и моя физиономия полностью уходит вводу. Пытаюсь вынырнуть и глотнуть воздух, чуть получилось, но сбиваю напарнику прицел.
   -Млять! это мы еще не ночью стреляем и прицелы не включаем, а что будет, когда стемнеет,- ругается Зелень, выравнивая положение в воде, загребая свободной рукой,- постарайся не шебуршиться, прицел сбивается. Он снова прицеливается и моё лицо -
   под водой. Когда же каплейт скомандует "Огонь"?? задохнусь же нахрен! Утопит меня мой напарник по головному дозору, и утону я даже не в тесной трубе, а на чистой воде. Хоть бы догадался провентилироваться и набрать в лёгкие воздуха побольше. Ан нет, мордой в воду - и не шебуршись! Стараюсь не шевелиться и экономнее расходовать кислород в крови и мышцах. Балансируясь в воде, левой рукой задел шланг подкачки на жилете, и, сам того не осознавая, вытащил его из резинового кольца, пальцами выдрал пробку на веревочке, зажал шланг и сунул его в рот. Как учили на водолазном деле -
   вдох, выдох через нос. У жилета запас плавучести обеспечат зашитые пенопластовые вставки, поэтому можно не бояться утонуть. Автомат на плече начал дёргаться. Зеленый стрелял, то отталкиваясь, то подтягиваясь ко мне ногой. Всё, отстреляли! Давление на спину исчезло, и я вышел на поверхность, не выпуская шланга изо рта. Всё- таки магазин автомата наверняка замочил. Выдохнул в жилет, чуть подкачал его, расцепился с Зелёным, занял своё место в линии. Выход на берег. Проверка оружия, разряженность, патрон из патронника, к мишеням.
   Надо же, кто-то даже попал! Ещё заплыв? Снова по номерам? Капитан-лейтенант! да ты с ума сошёл! сколько можно издеваться над личным составом?! Всё, пошли снова, плывём, опять магазин больно давит на позвонок. Разворачиваемся, тут уже обдуманно - шланг в зубы, мордой в воду. Толчки магазина в плечо. На берег. Надеюсь, это всё, время уже к обеду, даже резиновая лодка не понадобилась. Нет не всё! короткий перерыв, протираем оружие и отрабатываем норматив посадки в лодку. Потом в полном снаряжении бегаем с лодкой по песку. Потом ходим на вёслах. Руки отваливаются, ужасно охота пить. Вон воды сколько, пей - не хочу! Да вот только одна проблема - вода солёная и невкусная. От неё и проблеваться можно, да и хлебнёшь "забортной" - жажда только усилится. Походили на вёслах, начали отрабатывать перевороты лодки во всём снаряжении и с оружием. Сил, карабкаться по крутому надутому резиновому боку, уже нет.
   Ну так может, хватит? Урррааа! На берег. Вытащили лодку, сидим в положении стрельбы с "колена", зыркаем по сторонам. Всё, перерыв. Только Поповских снова схохмил над нами. Мы не побежали в часть на обед. Не приехал ротный старшина Аничков с термосами. Вся группа начала среди скал оборудовать днёвку. Я скреплял резиновыми жгутами плащ-палатку и вполголоса допрашивал Федоса:
   - Саня, как так мы без обеда будем? Я жрать хочу, капец! желудок аж сводит! у меня во фляжке только чай с завтрака.
   -Неа, не будем, мне каплейт сказал, расход (заявка на перенос на более позднее время) на группу - на обед не оставлять и пайки с баталерки не распечатывать. Они его личной печатью и пластилином опечатаны, типа на случай войны или еще чего, так что трогать нельзя...
   -Жопа, надо было хоть на завтраке хлеба припрятать по карманам. Пофиг чтобы старшаки сказали, я сейчас за кусок хлеба готов на задних лапках стоять...
   Под выступом скалы натянули скрепленные плащ-палатки, придавили их камнями. Внутрь сложили рюкзаки и жилеты. Под надзором Поповских соорудили из камней очаг и светоотражающий экран для костра.
   - Группа, разрешаю сушиться и обедать,- с ухмылкой оповестил каплей,- заместителю командира группы старшине второй статьи Федосову выделить личный состав для поисков чего-нибудь съедобного и разведения костров.
   Вот молодец! И где же мы здесь найдём продукты питания? Тут можно подумать под каждой скалой лежит по палке колбасы и по бутылке лимонада. И снова мне в этот день не повезло. Меня назначили в "продовольственники", с дровами-то намного проще вон на берегу сколько сушеного топляка, а где здесь еду брать. Старшаки, сидевшие наверху вряд ли чем поделятся, а до носа уже долетает небесный аромат разогреваемой тушёнки. Побродили среди скал в поисках пропитания - только ветки ,выброшенные на берег, да водоросли. Я по тропинке пошлёпал наверх. Старшаки, собравшись в кучу, сидели возле костра, курили, что-то друг другу рассказывали и громко смеялись. На костре между камней стоял армейский трехлитровый камбузовский бачок, при помощи проволоки переделанный в котелок. Над бачком тоненькими струйками вздымался ароматный пар.
   - Картошка уже готова, может еще баночку тушняка закинем?
   -Не, макай сухарями в суп.
   -Не лезь яйцами в солонку!
   - В кашу лука подкрошите, - то и дело раздавалось от костра.
   Живот скрутило голодной судорогой. Старшаки, сидевшие возле костра, заметили мою унылую фигуру.
   - О, смотрите, караси поповские хавчик ищут! прячьте котелок и банки щас, драться кинется!
   -Что, карасик, не прошарили сами, теперь голодаете? не смотри на нас взглядом срущей собаки! Выживание, товарищ матрос, штука серьёзное - так что вали отсюда! не порть нам аппетит... идите, вон крабиков на берегу ловите.
   Я уныло поплёлся обратно вниз. Ловить здесь абсолютно нечего. Тут меня снова окликнули:
   -Эй, карась, как там тебя ?
   -Брейк, - подсказал я, радостно встрепенувшись.
   - Один мудрый совет вашей группе от мудрых пескарей: когда жрать соберетесь, первую пайку - непременно командиру! и замку не забудь.
   -Ага, не забуду, только нам всё равно жрать нечего.
   -Не ссы против ветра! с Попом не пропадёте, по любому пожрёте...
   Спускаясь вниз, я в унынии пинал мелкие камешки ногами . Странный юмор у старшаков, вряд ли Поповских тащил в своём рюкзаке съестные припасы на всю группу. Не командирское это дело. Или может Федос, чего не договаривает? Да нет, вряд ли Алексан Палыч врёт. Если бы у него было что-то припрятано, давно бы раскололся. Значит будем жрать водоросли, а если получиться, то поймаем какого-нибудь полудохлого крабика. Может другие "продовольственники" чего-нибудь нашли, пока я выслушивал старшаков. Поиски съестного у других матросов были еще более неудачные, чем мои - я хоть пара от супа понюхал. Найденное старое дырявое ведро положение не спасало. Поповских только улыбался и насухо протирал свой автомат. Закончив с этим приятным занятием, он, как был в трусах и тельняшке, закинул автомат за спину и подал команду:
   -Группа! Строиться! форма одежды - номер раз! оружие - на себя! заместитель - на днёвке на охране имущества...
   В одних трусах и с автоматами в положении "на ремень" мы построились лицом к морю. Сквозь шум прибоя пробивались "стоны и визги" наших пустых желудков.
   - Агентурная подготовка, тема - схроны и тайники,- объявил нам каплейт,- вышагивающий вдоль строя,- итак, товарищи матросы, разведчик прежде всего не только должен бегать, прыгать с парашютом, выходить "шлюзованием" с борта подводного средства доставки. Разведчик, прежде всего, должен уметь думать, анализировать и сопоставлять всю информацию, которой он обладает и получает непрерывно в ходе проведения разведывательных мероприятий. Рихтер!- обратился он к нашему разведчику-матросу по фамилии Рихтман, - как ты думаешь, матрос, сколько на этом учебном месте до вашего прибытия занималось разведывательных групп?
   - Много, товарищ каплейт! - браво ответил Рихтер и сопроводил ответ урчанием желудка.
   - Ответ правильный,- продолжил капитан, - информация о том, что здесь постоянно проводятся занятия "на воде", была у вас уже в мозгу, вы сами занимаетесь здесь уже не в первый раз, и должны догадаться, что ваши предшественники занимались на этом учебном месте. Расстояние до части большое и, соответственно, что делали разведчики, чтобы обеспечить себя питанием? Зелёный, с тебя ответ!
   - Брали пайки с части!- выпалил ответ Зелёнов.
   - Точно так, могли обеспечиваться пайками, старшина роты мог в термосах поднести обед, но, сами понимаете, старшина роты с обедом не будет прыгать к вам в тыл, когда вы на задаче. А вот теперь тому, кто отгадает, к чему я клоню, тот получает приз - сутки к отпуску, то есть минус сутки ареста!
   К чему же он клонит? Мозги лихорадочно заработали, перебирая кучу вариантов. Тааак! А что он нам в начале построения сказал ? "Агентурная подготовка, тема - схроны, тайники. А старшаки наверху сказали, что когда будем жрать..." Не успев даже додумать, я вскинул руку вверх, сигнализируя командиру о готовности дать ответ. Однако не один я такой умный, еще пара матросов вскинули руки.
   - Габой, - определил отвечающего командир. Матрос по кличке Габой (производная от фамилии Дудкин), начал бойко отвечать:
   - Скорее всего, на территории пляжа находится хорошо замаскированный схрон с продовольствием, оставленный предыдущими разведгруппами!
   - Есть сутки к отпуску минус сутки ареста, - обрадовал разведчика капитан-лейтенант.
   - Служу Советскому Союзу! - радостно отрапортовал Габой.
   - Внимание, группа! в боевой порядок! проводим досмотр пляжа!
   Мы рассыпались по парам в цепочку до самой кромки воды и начали прочёсывание. Схрон обнаружил Зелёный. С виду это была неприметная кучка камней. Если бы не знали, что ищем, на эту кучу бы и не обратили никакого внимания. Однако Зеленов первый догадался, что куча по своим очертаниям напоминает пятиконечную звезду и начал её разбирать. Разобрал и обнаружил туго набитый "МГ" и резиновый резервуар для воды "РДВ-12". Недаром Зелёный был старше нас на пару лет, он не заорал и не запрыгал от радости - просто поднял вверх руку, привлекая внимание.
   Герметичный мешок был туго набит банками с консервами - тушёнка, каши, рыбные, -
   несколько провощенных бумажных пакетов с заплесневелыми сухарями, несколько пачек индийского чая, а в полиэтиленовом пакете большими кусками сахар-рафинад, пакетики с солью и специями, пакет с рисом, банка с консервированной картошкой.
   Чтобы не создавать ажиотажа, мешок и резервуар передали в распоряжение Федосова. Тот отобрал продуктов на количество личного состава, взял пачку чая, несколько кусков сахара и пакет с сухарями. Коком Федос назначил сам себя, меня определил к нему в помощники. Остальные разведчики продолжали прочесывать пляж, собирать сушёный топляк и нести службу в дозорах на "фишках". Вскрыли трехлитровую банку с консервированным картофелем и слили из неё рассол, чуть промыли пресной водой и начали варить суп, добавив в воду тушёнки. Хорошо, что комбинированный котелок с кружкой и ложкой всегда находился у нас в рюкзаках, являясь непременным элементом снаряжения на любые занятия. Пока Федос занимался супом, я в нескольких котелках разогревал перлово-гречнево-рисовую кашу, перемешивая её с тушенкой, отшкребал плесень от сухарей, кипятил в нескольких котелках воду для чая. От греха подальше, чтобы ничего ни съесть, я залез в медицинскую сумку нашего группного медика Рихтера, оторвал от индивидуального пакета кусочки ваты и запихал их себе в нос. Федос увидев меня с ватой в носу, покрутил пальцем у виска и начал яростно мешать ложкой густое варево.
   - Слышь, Саня,- начал я философствовать,- мешок-то мы обратно на место положим, а он будет уже не полный. Надо будет как-то прошарить и снова доложить продуктов, и воды долить. Матросы до нас старались, чтобы мы не голодали ,надо и нам пошуршать.
   - По любому, надо,- отозвался Федос, пробуя с ложки суп и кидая щепотку соли в банку,- я так мыслю, что Поповских на других занятиях возьмёт да проверит, дошло до нас или нет, что схрон надо пополнить. Только, где продуктов набрать?
   -Я у Мотыля на камбузе картошки могу взять, да лука, ну соли там, перцу. Сухари можно насушить, чай и тушенку с кашами можно думаю через Ярика достать - купить за деньги. У нас еще же двушек на червонец осталось, может что у Маслова поспрашиваю. Пусть группа тоже пошевелиться, прошарит чего-нибудь..
   -Да, кстати, когда Ярик десятку привезет?
   -Сегодня должен был, только черт его знает, когда отдаст, мы-то до ночи здесь будем и наверняка в часть вернемся часа в два-три. По конспекту у Поповских в три часа ночи прибытие в часть.
   -Не обманет "баллон"?
   - Да не должен, он лицо заинтересованное... Ооо, всё, кипяток готов, давай чай буду заваривать.
   Вскоре обед из двух блюд и чая был готов. Надо давать знак группе на сбор. Тут вспомнились слова старшаков про первую пайку. Я начерпал в один котелок супа, в подкотельник наложил каши, налил чай в кружку. Точно так же отложил еще одну порцию на Федоса.
   -Саня, иди, зови каплейта! Скажи, ваша порция, типа, готова. Мне старшаки посоветовали так делать, и, вот смотри, твоя пайка, остальным потом наложим.
   Федос кивнул и ушёл за командиром. То, что сперва пригласили его и ожидали его команд на раздачу пищи, командира не удивило. Как обычно, ухмыльнулся уголком губ, посмотрел на Федоса, гордо держащего в руках свой котелок. По всей видимости, доволен, значит мы все сделали правильно. Мне пришлось стать раздатчиком и поработать подкотельником, разливая суп по котелкам и раскладывая кашу. Не обидел никого, а главное - себя. Обед удался на славу. Все молча молотили челюстями, размачивали сухари в супе, со свистом прихлёбывали чай. Федос, отобедавший первым и успевший помыть котелок в море, паковал найденный мешок и резервуар и пошёл его перепрятывать и делать описание схрона с одобрения командира.
   Во время обеда появилась еще одна возможность получить минус сутки ареста. Поповских задал вопрос, кому еще необходимо принимать пищу в первую очередь. Тут на высоте оказался "Киев", который доложил, что также в первую очередь надо накормить связиста группы. Я даже и не подозревал, что у нас в группе имеется связист. Оказывается, связист у нас должен быть из роты связи и вместе с нами он должен ходить на занятия. Вскоре в роту связи должны прибыть молодые матросы из специальной связной учебки. Поповских отберет двух связистов для нашей группы, ему дано право первого отбора самим командиром разведпункта. Надеемся, он выберет нормальных специалистов.
   После обеда и мытья котелков, Поповских озадачил Федосова распределить личный состав на отдыхающие и бодрствующие смены. Одни должны будут отдыхать, другие стоять в дозорах. Старшина второй статьи назначил личный состав, определил порядок замены и лично пошёл выставлять наблюдателей. Я пока был в отдыхающей смене и поэтому поддул воздухом спасательный жилет, уложил его в голову вместо подушки, лег на один край плащ палатки, другим укутался и, прижав к себе автомат, попытался задремать. Так, у меня есть два часа, чтобы поспать и надо использовать это время на полную. Рядом шебаршился Зелёный, один из "киевлян" рассказывал какие-то сказки про "чудо плащ-палатки", которые надуваются, как пляжный матрас, и имеют специальный полог для укрывания. Вроде бы на этой надувной палатке можно и водные препятствия преодолевать и спать удобно. Врёт наверно, что-то я, к примеру, у морских пехотинцев в части у отца таких не видел.
   Растолкали меня через два часа. Солнце уже далеко ушло на запад, вскоре начнёт темнеть. Как раз часа через два будет уже темно, и начнутся ночные занятия. Я поменял на посту Габоя, поудобнее устроился между скал и начал наблюдать за морем. Ничего интересного, далеко, на самой линии горизонта, виднеется силуэт корабля. По палубным надстройкам я определил принадлежность к военно-морскому флоту, понаблюдал, потом мне надоело пялиться на пустынную водную гладь и я, перебравшись повыше, почти что к самому выходу из бухты, обнаружил, что могу видеть группу обеспечивающих занятия старшаков. А вот он и Поповских, сидит возле штыря антенны с какой то странной узенькой "лесенкой", растянутой от верхушки. Наверняка сейчас связывается по радиостанции с разведпунктом. А интересно, слышит ли сейчас его экипаж радиостанции, где начальником главстаршина Маслов? Надо поинтересоваться у земляка, какой у Поповских позывной? Наверняка Николай Сергеевич знает и, если это не военная тайна, то расскажет. Интересно, а Ярик поменял наши двушки, и, если поменял, то когда отдаст деньги? Так, отвлекаясь на всякие мысли, наблюдая, то за морем, то за группой матросов старшего призыва, я отсидел на "фишке" положенное время. Стемнело, снизу меня позвали. Начинались ночные занятия. Старшаки, спустившиеся вниз вместе с каплейтом, притащили несколько консервных банок, заполненных опилками и воняющих соляркой. Начали устанавливать мишени, поджигать содержимое банок. Опилки, пропитанные соляркой, поджигались достаточно скверно, но, загоревшись, коптили и давали довольно устойчивый к порывам ветра огонёк. Приготовились, проверились. Оружие - по "морскому", подкачали спасательные жилеты. Старший группы обеспечения раздал всем по зелёному картонному цилиндрику с проволочками на днище.
   -Внимание,- подал команду каплейт,- то, что вы сейчас держите в руках, называется сигнальный патрон, он же - фальшфейер! предназначен для подачи сигнала с воды. Если кто-то из вас свалиться за борт и его не заметят, обязан разогнуть вот эти проволочки, держась за них, выдернуть вот это кольцо и дёрнуть за веревку,- сигнальный патрон в руках Поповских пыхнул ярко-жёлтым огнём и осветил всю группу и часть берега. Сигнальный патрон горел достаточно долго, где-то около минуты. Пока горел патрон, я намекнул Зеленому, что матроса со спасательным шкертом на резиновой лодке нет и уходить за борт я бы ему не рекомендовал. Зеленов хмыкнул и пообещал, что все будет нормально. Потом мы закрепили патроны на резинках спасжилета на плече и выстроились возле надувной лодки. Команда, лодку спихиваем в воду, сами прыгаем внутрь - сразу же по бортам подгрупп. Идём на вёслах от берега. Идём уже достаточно долго. Силуэты мишеней, освещаемые горящими консервными банками все дальше и дальше. Теперь уже даже мишеней не видно, а огоньки превратились в мерцающие точки. Наконец-то разворачиваемся. Поповских, сидящий в середине лодки, вытаскивает из-за груди висящий на веревочке компас (с ударением на "а"). И дает команду Федосову - определить азимут на место высадки. Федос кое-как справляется. Потом азимут определял я и еще несколько человек. Наконец капитан-лейтенант удовлетворился нашими ответами, и мы тихонько пошли на вёслах к берегу. Вроде все хорошо, но тут команда - вторым номерам по обеим бортам за борт и приступить к буксировке. Сую автомат магазином за воротник, дергаю плечами, нормально - вроде держится хорошо и на позвонок уже не давит. Как можно бесшумнее, спиной к лодке, ногами в море, держась за канатное кольцо, входим в воду, разворачиваясь лицом к борту в прыжке. А вода-то не очень и теплая. Прав был Дитер Болев, когда обучал меня проныриванию трубы. В такую воду лучше входить в одежде.
   Теперь мы буксируем лодку, стараясь загребать как можно тише и без плесков. "Ночники" открывают огонь. Через глушители звук выстрела звучит совсем по-другому.
   Что-то вроде "тых-дых" да лязганье затвора. Отстрелялись, гребем дальше. Команда. Правый борт останавливается, левый загребает. Лодка разворачивается. Опять стрельба. Теперь разворот в другую сторону - стрельба с левого борта. К берегу. Вторые номера, те, которые в воде: "досмотреть место высадки". Плывем, стараясь не отфыркиваться, босые ноги ощущают дно. Теперь уже ножками, ножками к заветному берегу. Автомат из-за спины на уровне по грудь. Сами по себе мои локти вывернулись, и приклад вновь лёг на предплечье. На уровне "по пояс" приседаем и бредем гусиным шагом, пытаясь перестроиться в боевой порядок "углом вперёд". Вот уже просто лежим на пузе и, подталкиваемые волнами, всё-таки выползаем на берег. Так, осмотреться. Справа есть матрос, слева есть, сзади есть. Я получился в центре угла. Значит, мне первым выходить на сушу. Встаю на колено, чуть пошатываясь, вожу стволом автомата туда-сюда, пытаясь вглядеться в ночную темень. Мало ли что мог придумать Поповских. Перебежкой на песок, плюхаюсь под прибрежный валун, еще раз осматриваюсь, поднимаю руку. Остальные пошли на берег. Вскоре десантная лодка подходит к берегу. Первые номера выскакивают на сушу. Готово - отработали, строимся.
   Каплейт еще раз нам объясняет порядок высадки и досмотра берега. "Ночники" должны оставаться на борту для того, чтобы наблюдать за местом высадки и в случае чего поддерживать досмотровые подгруппы огнём. То есть, "вторым" номерам - сплошное удовольствие. Купание в забортной воде, в первую очередь мне, теперь надолго обеспечено. Поповских подсвечивает фонариком и мы в который раз бредем к мишеням. Вопреки ожиданиям, отстрелялись неплохо. Есть попадания. Дальше всё начинается по новой. Поповских сидит в центре лодки с радиостанцией "Сокол" и переговаривается со старшаками. Пять минут до выхода в море. Федосов проверяет имущество. Всё на месте, я тихонько грызу порядком размоченный в солёной воде сухарь из нагрудного кармана. Перед посадкой каплейт даёт свой компас ,по очереди мне, Зелёному, Федосу. Мы с Зеленью - головной дозор. Поэтому должны точно знать направление движения - идём ли мы пешком, двигаемся ли под водой или на средстве высадки. И вот тут я начинаю осознавать, какая ответственность на меня сейчас наваливается. Ошибусь в пару градусов азимута на берег и - выгребем мы прямо на какие-нибудь скалы или уйдём на вёслах в Японию. С компасом я возился дольше всех, перепроверял себя несколько раз, крутился на месте, выставлял и переставлял "риски" на поворотном кольце. Наконец Зеленому надоело и он отобрал у меня компас, в три секунды определился и передал навигационный прибор старшине второй статьи.
   -Не бзди, по огонькам, ежели чо, определимся, - успокоил меня напарник по дозору и похлопал меня по биноклю, который только что мне вручил Поповских.
   Посадка по бортам, тыловой дозор спихивает лодку в прибой, прыгают на надувную корму лицом к берегу, пытаясь вести в темноте наблюдение. Потихоньку работаем веслами. Идём уже гораздо дальше, чем в первый раз. Я, развернувшись в сторону берега, наблюдаю постепенно удаляющиеся огоньки. Поповских нажимает на тангенту станции, что-то произносит полушёпотом... Вот это да! Огоньки один за другим гаснут. Берег погружается в полную темноту. Мне становится совсем не по себе. Наверное, уже хватит идти на вёслах - пора к берегу! Я не вижу в темноте лица командира группы и лиц остальных разведчиков. Только луна тихонько бликует на волнах и резиновом борту лодки. Хорошо хоть ночь ясная и береговую линию видно отчётливо. Отошли мы от берега уже достаточно далеко.
   Мне всучили в руки компас и я с ужасом уставился на тоненькую стрелочку, светящуюся в темноте фосфорным наконечником. Отдышался. Определился с азимутом и шёпотом начал давать команду бортам на разворот.
   - Левый - вёсла на воздух! правый - загребай! Стоп! оба борта - вперёд!
   Стрелка успокоилась на нужной мне отметке. Теперь только нужно изредка давать команды бортам на поправку курса. До рези в глазах всматриваюсь через бинокль в береговую линию. Идём вроде правильно. Капитан-лейтенант опять полушёпотом что-то бормочет в радиостанцию. Чуть левее нашего курса появляется цепочка огоньков. Ага, значит, всё-таки есть небольшое течение. Чуть поправляю курс, передаю бинокль Зелёному, сам уже одной рукой автоматически запихиваю автомат в район затылка и дёргаю плечами из стороны в сторону. Держится. Когда же команда? Каплейт молчит. Кажется, чего-то ждёт. Вот уже огоньки хорошо различимы. Меня чуть толкает напарник:
   - Он от нас команды ждёт, давай в воду вторые номера, и весла сушить.
   Сдавленным от волнения голосом, подаю команду сушить вёсла, потом вторые номера за борт. Никто даже слова не сказал: весла на воздух, вторые номера с разворотом уходят в воду. Цепляемся за канатные кольца и идём уже на руках, буксируя лодку. Слышно как Поповских по радиостанции, получив ответ на интересующий его вопрос, подаёт команду на открытие огня. "Ночники" начали работать. Снова выход на берег, досмотр, лодка на берегу. Построение, проверки. К мишеням. В море выходили еще раз. На этот раз по азимуту плавсредство вёл Зелёный. Предупреждённый мною о прибрежном течении и желая подстраховаться, он вывел группу намного правее места высадки. Пришлось сушить вёсла и тихонько дрейфовать. Стреляли с левого борта. На берег для досмотра я уже выползал полностью обессиленный, автомат со спины сдёрнул уже только на берегу. Уткнул его магазином в мокрый песок и, тяжело отдуваясь, кое-как встал на колено и потом поднялся в полный рост. Пошатываясь, словно пьяный, подбежал к знакомому валуну и, больно стукнувшись коленями о камни, плюхнулся снова на песок.
   Занятия закончились в час ночи. Сверху спустились старшаки, забрали лодку, фанерные мишени и исчезли в ночи. Мы, после многочисленных проверок оружия, снаряжения и наличия неиспользованных боеприпасов, выползли наверх минут через двадцать. Старшего призыва - как и не бывало. Даже места от костра не видно - ни банок, ни окурков. Хотя может в такой темени и не всё рассмотришь, но всё равно - вход в бухту выглядел девственно чистым. Если сейчас пойдём по азимутам, то вряд ли мы вернемся в часть к сроку, указанному в конспекте командира. Я лично бы прилег где-нибудь под камушком и, не смотря на зверский холод и мокрый маскхалат, задрых бы часов по пять на каждый глаз. Пришли на пункт к назначенному времени. Всё-таки успели, несмотря на усталость и дикое желание спать. Обслужили оружие, сдали в баталерку имущество, развесили на спинках шконок мокрые маскхалаты, уже инстинктивно поплелись в гальюн стирать носки. Дальше я уже ничего не помнил и очнулся только от крика вахтенного: "Подъёёёёём!". На личный состав группы жалко было смотреть. Морды еще в синяках от воскресной драки, под глазами - синие круги. Зелёный тот вообще проснулся только в гальюне перед умывальником. Надо же, какой добрый наш командир. Первой группе разрешили не выходить на зарядку. Неслыханное дело! Караси не бегают вместе со всеми и не висят на турниках, а спокойно умываются и отбивают баночками синие флотские "трёхполосочные" одеяла. На завтраке мы до дна вылизали бачок с какой-то непонятной субстанцией, которая в меню значилась как рисовая каша с рыбными консервами. Так, если завтрак дрянь, то на смене явно не Мотыль, и добавочная пайка не светит. Шайбу масла я размазал на толстенный кусок белого хлеба, размочил кубик сахара в чае, растер его на бутерброде и с жадностью впился в него зубами. Не пирожное, конечно, но тоже весьма вкусно. Когда я усиленно чавкал и с присвистом прихлёбывал чай, к нашему столику развинченной походкой приблизился Ярик.
   "Баллон" подмигнул мне и проорал:
   -Здарова, Брейк! как водичка вчера была?- при этом Ярик протянул мне руку, чтобы поздороваться. Приветствие за руку с карасём - это что-то новенькое!
   Я подскочил со скамейки и протянул руку для приветствия. Ярик шлепнул меня по ладони и несильно её сжал. В руке у меня оказалась какая-то туго свёрнутая бумажка, и я тут же сжал кулак.
   - Бывай! где меня найти - знаешь,- тут же попрощался Ярик и скрылся из глаз.
   Я снова сел за стол и, положив руку на колено, разжал кулак. Десять рублей! Одной купюрой. Баллон не обманул. Рубль, естественно, он забрал себе. Итак, обмен медяков на бумагу налажен. Осталось найти "линейщика", показать ему наш "наборник" и оплатить его услуги.
   После общего построения и подъёма флага, Федосов увёл нас в летние классы на занятия. Поповских не было. До обеда он отдыхал и поэтому занятия проводил один из офицеров штаба разведпункта. Секретчик и книгоноша опять убыли за чемоданом и книгами и мы, в ожидании офицера, расселись за деревянными столами, вяло болтая между собой. Всем ужасно хотелось спать. Я, обозревая деревянную поверхность стола, обнаружил полустёртый рисунок, изображавший кнопку с надписью "Масса - надавить лбом". Инструкция вполне доходчивая, пояснений не требовалось и я, приложившись лбом к "кнопке", сразу же задремал. Минут через пять меня растолкал Зелёный: прибыл офицер из штаба вместе с нашими матросами. Федос представил группу и занятия начались Мы изучали виды карт, их номенклатуру, масштабы и прочее. Под конец занятия, мы занялись склейкой. Так как офицера я видел в штабе в том самом отделении, куда мы ходили с Поповских утверждать план, я прикидывался неумехой, испортил два учебных листа, обрезав неправильно края, и, открыв рот, смущаясь, выслушал от офицера всё, что он думает о ловкости моих рук и о моём интеллекте, который можно сравнить только с мозговыми способностями молодого тюленя. Впрочем, я был такой не один, и внимание преподавателя переключилось на других "тюленей". Вторым занятием была радиоподготовка. Пришёл мичман из роты связи, забрал троих матросов с собой в роту для получения радиостанций и учебных пособий. Занятия с радиостанциями были намного интересней, чем возня с картами. Мы изучили несколько типов наземных маломощных станций и антенн. "Лесенка на штыре", которую я видел на берегу у радиостанции старшаков, тоже, оказывается, была антенной и называлась очень красиво "диполь".
   Очень понравился нам наш поисковый приёмник Р-255ПП. Он предназначен был для поиска грузов после десантирования по "маркерному" (что такое маркерный, я понял только через несколько лет) передатчику, для сбора группы после десантирования, для выхода на берег по радиомаяку - да еще много для чего. На Федоса надели большую "пехотную" радиостанцию и он, бегая вокруг летнего класса, подавал нам команды, которые мы принимали по приёмнику и пытались выполнять. После занятия, на перерыве, мы начали приставать к мичману с вопросами, когда в нашу группу дадут радистов.
   - Да скоро приедут, не бздите, там, в этом выпуске, с нашей Киевской учебкой что-то не срастается, поэтому начальник связи заказал пару человек из сухопутной учебки из-под Пскова.
   -Ууу, товарищ мичман, а "Сапогов" неужто к нам сунут? мы же группа одного призыва, нахрен они нам нужны, плужить будут, нас из-за них каплейт загоняет,- начал канючить Федос.
   - Да их всего-то двое будет, - успокоил старшину мичман, - Поповских лучших всегда берет, ему каперанг разрешает, так что еще раз говорю - не бздите, может к вам и не попадут.
   Перед обедом пришёл особист-КГБшник, который снова провёл с нами беседу, раздал бланки анкет и показал, как заполнять. Дело было ответственное. Каждый матрос боялся написать что-либо не так, и особиста задёргали различными вопросами. Так мы провозились до обеда, заполняя всего-навсего один листок. После обеда появился командир группы и объявил, что наше оружие, с которым мы занимались, теперь сдается на склад как второй комплект, поэтому мы сейчас снова чистим автоматы, укладываем их в ящики и вместе со старшиной роты сдаем на склад вооружения. Как только сдадим оружие, сразу же на складе получаем новое, которое будет распределено и закреплено сегодня же. Ну вот, обрадовал. Зачем же мы так мучились, пристреливали, подгоняли автоматы под себя. Каплейт еще раз пояснил, что оружие будет сдано на склад, но все равно будет числиться за нашей группой, а сейчас мы получаем оружие согласно штата группы - завтра будем его обслуживать и пристреливать.
   В оружейке на куче ящиков сидел Аничков и перебирал какие-то бумаги. Оружие наше было обслужено еще вчера, но все равно пришлось получать столы для чистки, вытаскивать их на центральную палубу и по новой чистить свои автоматы, обильно смазывая их оружейным маслом. Автоматы укладывали в ящики. Туда же упаковывали подсумки с магазинами, штык-ножи, масленки, ружейные пеналы. Старшина роты все по несколько раз пересчитывал и бесконечно гонял Федосова в баталерку - то за недостающим ружейным прибором, то поменять подсумок. Наконец-то всё оружие упаковали, ящики опечатал Поповских своей печатью. Пирамиды опустели. Вся группа, нагруженная ящиками, в сопровождении старшины и командира выдвинулась на склад вооружения. Провозились мы на складе довольно долго: командир группы лично проверял все выдаваемые образцы вооружения, о чём-то спорил с капитаном третьего ранга, начальником службы. Что выдавали на группу - мы так и не увидели, вернулись в казарму, загруженные еще больше прежнего. Меня да и остальных разведчиков раздирало жуткое любопытство, чем нас теперь вооружат. Зелёный с Федосом притащили в оружейку стол, снова расставили столы для чистки оружия на центральной палубе, вооружились ветошью и, открыв рты, начали ждать. Первым вызвали Федоса и он вернулся, гордо неся в руках АКМ-С и зажав под мышкой что-то в брезентовом чехле.
   -Федос, Саня,- окружили его остальные разведчики,- ну что там тебе выдали, кроме автомата?
   - Гранатомёт подствольный ГП-25 и пояс к нему под гранаты, - гордо продемонстрировал старшина широкий матерчатый пояс с кармашками под выстрелы.
   -Типа патронташа под охотничьи патроны,- начали рассматривать диковинку остальные.
   Следующим в оружейку нырнул Зелёный. На этот раз всё без сюрпризов - АКМ-Л автомат с ночным прицелом с деревянным прикладом. Зелёный ничуть не расстроился, прошлый автомат АК-74Н калибра 5,45 мм казался ему не солидным по сравнению с 7,62 мм АКМ-Сами. А мне достался РПК-С калибра 7,62 со складывающимся в сторону деревянным прикладом. Вот это да! Отличная машина! Мне сказали, что под них даже есть магазины барабанного типа под 75 патронов, но пока таких на складе нету и придётся пользоваться простыми - на 40 патронов. Подсумок, конечно, на пояс не повесишь, как у автомата, пулемётный носится через плечо на ремне, а это не очень удобно. Придётся что-то придумывать и усовершенствовать. А, самое главное, мне выдали пистолет ПБ. Похожий на пистолет Макарова, но с круглым дулом, а к нему крепится еще глушитель, широченная кожаная кобура с отсеком под глушитель, два магазина, шомпол, ремешок. На меня посматривали с плохо скрываемой завистью. Даже Федосову, заместителю командира группы, не дали, а у меня есть. Впрочем, пистолет получили еще Рихтман -
   в дополнение к снайперской винтовке СВД, "киевлянин" - в дополнение к мощному ПК. Габой получил РПГ-7Д и автомат коротыш АКС-У. Это был единственный автомат в группе калибра 5,45 мм. Я с удовольствием чистил свой пулемёт, в голове перебирая варианты крепления подсумка - на рюкзаке или на поясе. Теперь наверняка разбирать пулемёт на бегу будет труднее. Хотя чего я печалюсь, кому-то придётся и тяжеленный ПК таскать и РПГ. Не терпелось пострелять из своего бесшумного пистолета - скорее бы уж завтрашние стрельбы. Интересно, насколько он бесшумно бьёт? Я в числе первых вычистил свое вооружение, сунул под нос Федосу на проверку и начал прилаживать кобуру с пистолетом на пояс, вешать на шею РПК. Примерял несколько раз подряд, прыгал, бегал по палубе, валялся, перекатывался. Со старым автоматом было удобнее, но ничего - привыкнем и к этому. Основная проблема теперь, как его транспортировать за спиной при покидании десантной лодки. А пистолет? теперь ведь и его надо крепить где-нибудь на уровне плеча. Наше вооружение хоть и устойчиво ко всякого вида загрязнениям, но все-таки лучше его лишний раз не мочить. Надо будет у кого-нибудь из старшаков поинтересоваться, как они поступают со своим вооружением при "мокрых" высадках. Так, а сегодня среда, и я должен после ужина прибыть в расположение роты минирования для занятий с Болевым. Вот у него и спрошу. Думаю, в совете он не откажет. После сдачи оружия, Поповских убыл домой, до ужина еще оставалось время. Вся группа сидела в кубрике и изучала по наставлениям материальную часть своего нового вооружения. Я был отправлен Федосом на поиски матроса-линейщика. Где его искать, я совершенно не представлял и поэтому поплелся к связистам, надеясь через Маслова, что-нибудь узнать. Матрос, стоявший на вахте возле машин, звать для меня никого не собирался и попросту хотел прогнать, но, узнав к кому я пришёл, всё-таки покрутил ручку полевого аппарата и попросил, чтобы его соединили с главстаршиной Масловым. Николай Сергеич, несмотря на то, что был очень занят, всё-таки переговорил со мной по телефону и сказал, чтобы я шёл к себе, он сам пошлёт "линейщика" к нам в баталерку.
   Вскоре матрос-очкарик появился в нашей баталерке с опухшим от сна лицом, аппетитно позёвывая.
   -Показывайте, что у вас за наборник,- с места в карьер начал он.
   Мы с гордостью вытащили из тайника телефон-автомат.
   -Ого, бандура! в городе видать спёрли?- поинтересовался связист, роясь в своей сумке с инструментами.
   -Да, вроде того, он уже отключенный был,- начал нести чушь Саня Федосов.
   - Сейчас посмотрим, рабочий он или нет.
   Связист достал какие-то мотки проволоки со штекерами, начал их прикручивать к проводкам, торчащим из аппарата, ткнул штекера в розетку, поднес трубку к уху, подул, покрутил диск.
   -Алло, Серега? Алло, какая кислородная станция? Матрос, положи трубку! Положи трубку, ёпть.
   Он недоумённо почесал за ухом отвёрткой.
   - Ерунда какая-то, аппарат рабочий, только с диском непонятно что: звоню на коммутатор, а попадаю на кислородку. Сейчас посмотрим, что у него там внутрях.
   "Линейщик" буквально за одну минуту разобрал аппарат на детальки. Вот что значит опыт. Федос с Зелёным минут сорок вскрывали только монетоприёмник, а этот, даже не глядя, тыкает отверткой и аппарат чуть ли не сам разваливается на составные части.
   - Ааа... понятно, цифры на единичку на диске сместились, кто-то по аппарату долбил вот и дисковые контакты скользящие сьехали. Щас подкручу и будет все зашибись, кстати, давайте я вам диск прямо на трубку присобачу, вот, как у меня, - он показал нам гибрид трубки и наборного диска с проводками и маленькими "крокодильчиками" на концах.
   - Я все остальные внутренности заберу, а то будете снова или монетки кидать или спичками контакты замыкать, а когда на вас будет вызов проходить, трубка будет трещать негромко, но услышать можно.
   Мы дружно закивали головами. Всё нас устраивало, трубку с диском намного легче спрятать, чем громоздкий телефон. "Линейщик" за десять минут исправил диск, выкрутил его из коробки, достал паяльник, перепаял контакты, прикрутил диск маленькими шурупами к трубке. Полюбовался на полученный "гибрид" и снова воткнул проводки в розетку. Снова набрал номер.
   - Алло, Серега! Ага, я! как слышишь? Нормально? Ага, рабочая пара, номер какой? Дай на меня вызов.
   В трубке затрещало, "линейщик" удовлетворенно снял очки и протёр их.
   -Итак, карасики, связь налажена, за работу с трубкой беру внутренностями аппарата, за подключение и номер, как договаривались, червончик.
   Мятая десятка перекочевала из моего носового платка в карман "линейщика", тот хмыкнул, рассказал нам правила пользования, предупредил о соблюдении режима секретности и о том, что в случае какой-либо проверки наш номер будут отключать. Если кто-то из офицеров и мичманов обнаружит нашу трубку, то мы ни в коем случае не должны его выдавать, иначе мы сами знаем, что будет. Теперь у нас был свой телефонный аппарат с номером 41-45. "Линейщик" ушёл, а мы, радостные, рассматривали чудо телефонии и не знали, куда и кому звонить. Телефон есть, а звонить абсолютно некому. И спрашивается, зачем я, подвергая себя риску быть пойманным, тащил эту бандуру из города. Чёрт! А ведь девчонки наверняка-то не соврали, когда давали номер общежития своего техникума. Просто диск был испорчен и телефон набрал совсем не те цифры. Жаль, что я выкинул бумажку с номером. Да и в город можно было дозвониться, только зная какую-то схему связи с позывными. А на последнем коммутаторе, как сказал связист, сидели тетки, которые с городом соединяли только офицеров. В конце концов, решили, что надо будет каким-то образом достать справочник абонентов части, или попросить писаря-матроса из канцелярии ротного вытащить нам его для копирования. От скуки и нестерпимого желания кому-нибудь все-таки позвонить, набрали телефон нашей роты. В трубке пошли длинные гудки.
   - Первая рота, вахтенный матрос Филлипов, - рявкнула трубка.
   Федос заулыбался и знаками показал на трубку, потом призвал меня к молчанию, приложив палец к губам.
   -Матрос, это мичман Жыгайплугин! Ну-ка метнись в баталеру первой группы, скажи, чтобы старшина второй статьи Федосов перед ужином позвонил мне 41-45. Вопросы? Выполняй!
   -Есть!- рявкнула трубка и вахтенный отключился.
   Через пару минут в дверь застучали. Федос спрятал трубку под стол, я, сделав глупый вид, уставился в наставление по РПК.
   - Федос, мля, там тебе рундук Тупоплугин звонил, кантуй ему, звони телефон 41-45, епть это что за мичман такой, фамилия дурная, не наш вроде, кореш наверно твой, а?
   - Да нет, это какой-то мичман с базы. С Попом что-то мутит, пойду позвоню, а то он такой зверюга, - начал плести околесицу Федос и, подмигнув мне, вышел.
   Трубка под столом нежно затрещала и я нажал маленькую кнопочку возле диска -
   всё так, как учил "линейщик".
   - Алло, товарищ мичман, - орал на другом конце провода Федос, - вы меня слышите?
   - Фуле орёшь, обезьяна, слышу прекрасно,- постарался я скопировать слышанную от морпеховских мичманов манеру разговора.
   -Товарищ мичман, настоящим докладываю, задача выполнена!
   -Ладно, я понял, разрешаю заниматься по плану, - пробасил я в трубку и, нажав кнопку, отключился. Как удобно оказывается, когда телефонный аппарат представляет из себя всего одну лишь трубку с диском. Вот бы сделать как-нибудь так, чтобы еще проводов не было, таскай с собой трубку с диском. Ох, как можно бы перед теми же девчонками из рыбтехникума выпендриться. Идешь такой, с сумочкой через плечо, они спрашивают : "А что у тебя там?" и я такой небрежно: "Да так, телефон!". И достаешь под восхищенными взглядами трубку, крутишь диск: "Алло, Зелёный, подгребай ко мне, я на бульваре". Пока я мечтал, в баталеру ввалился сияющий Саня.
   -Чо ты глаза закатил, пойдём строиться на ужин, сечки порубаем, жрать охота - просто ужас.
   После ужина ушел к минёрам, оставив Федоса в баталерке с мечтами о звонке в его родной посёлок Архипо-Осиповка, где-то на далёком побережье Чёрного моря.
   Болев находился в спорткубрике и, валяясь на матах, пытался сделать брейкерский "вертолёт", гулко хлопался пузом на маты, снова задирал к верхней переборки ноги и пытался ими вертеть.
   -Ооо, приплыл, - заметил он меня, - давай, мля, без предисловий. Показывай - как вертушку делать! Не получается у меня ни хрена, сколько не пытаюсь.
   -А удар тренировать?
   -Да подождёт твой удар. Я на этой вертушке зациклился - все никак да никак, типа, как ты в трубе. Ну-ка, показывай.
   Я хлопнулся на пол, перешёл с живота на плечо, взмахнул, сделал несколько оборотов на самой широкой амплитуде, со всей силы оттолкнулся руками и встал на ноги.
   -О, мля, ну-ка по разделениям - как ты с живота-то начал?
   Я начал разъяснять по разделениям и с самых азов. Болев был в хорошей физической форме и координацию имел неплохую. С третьего раза у него стало постепенно получаться, через двадцать минут он уже вовсю вертелся на матах и на полу.
   -Ничего сложного, оказывается,- поднялся он прыжком с пола,- теперь давай, свой удар показывай! Только на груше, а то у меня нога два дня болела. Синичище, капец.
   Начали отрабатывать удар, силу, угол атаки. Потренировались и решили передохнуть. Вот тут я и начал донимать Дитера вопросами о креплении вооружения при высадке по "мокрому". Дитер свистнул кого-то из своих, помоложе призывом. Матрос притащил обыкновенный длинный пакет из плотного полиэтилена.
   - У вас чего, таких в баталерке нет?- спросил Болев, вертя пакет в руках,- в каждой баталерке таких пакетов полно - и ружейных, и от ГК-30 М.
   - Неа, нету, мы с Федосовым все перерыли, но таких не видели.
   - Странно-странно, у всех есть, а у вас нет. Они ведь сразу списываются. Их охапками со склада ПДИ (парашютно-десантного) имущества таскают, наверно ваш "рундук" их утащил - вещь в хозяйстве полезная.
   - Да мы его не спрашивали, нам ключи просто передали и всё.
   - Ладно, смотри: всовываешь в пакет свой пулемёт уже со снаряженным магазином, здесь затягиваешь - и всё, потом можно резинкой от запаски перетянуть и стропой на карабинчик к жилету. Достань пару поплавков бальсовых, один на ствол, другой на шейку приклада привязывай, пистолет тебе выдали?
   -Ага, ПБ с кобурой,- похвастался я.
   -Фигня, а не пистолет, - охладил мою радость Дитер, - у нас вооружение вообще другое: автоматы подводной стрельбы, пистолеты четырехствольные, вы их потом изучать будете, оружие неплохое - что под водой стреляет, что на воздухе! - правда на поверхности дальность у него никудышная, иглы кувыркаться начинают. Ты свой крепи повыше на груди, прямо в кобуре и сам пистолет тоже не ремешком, а стропой к жилету, при высадке с ним и выходи на сушу.
   - Дим, а как с пулемёта стрелять? он же в пакете будет?
   - Да так прямо и стреляй из пакета, нихрена с пулемётом не случится, а пакет, он одноразовый.
   Поболтали еще немножко, и я пошёл в свое расположение, выпросив пакет для своего пулемёта.
   Федос собрал в кубрике весь личный состав и проводил совещание, одним из основных вопросов которого была проблема восполнения схрона на берегу продуктами питания.
   Я взял на себя обязательства достать сухарей, чаю, сахара и консервированной картошки в банках. Кто-то должен был достать консерв и тушенки. Была выделена отдельная подгруппа разведчиков во главе с Зелёным, которым предстояло в субботу совершить марш-бросок к бухте и произвести закладку тайника. Также на меня легли вопросы согласования способов покупки и доставки продуктов питания с "баллонами". Пришлось общим решением создавать групповую кассу. Саня Федос в чистой школьной тетради расчертил страничку, переписал фамилии. Все сдавали, кто сколько мог. Сумма получилась хоть и незначительная, но, в принципе, собранных денег на консервы да индийский чай хватало.
   После собрания я сперва засобирался в расположение к "баллонам" - найти Ярика и договориться о новом обмене "медного запаса", но потом передумал. Хватит топтать и без того отбитые ноги, надо уметь пользоваться благами цивилизации. Зачем спрашивается мы отстегнули "линейщику" целый червонец. Вытащили из тайника трубку и я набрал номер казармы обеспеченцев.
   -Слуш вахт эрмэо матрос...- загнусавила трубка.
   -Так, матрос, давай быстренько позови матроса эээ...- вот дела, я знаю только кличку Ярик, а фамилии не знаю,- ну, водителя с продсклада, у него кличка Ярик.
   - Ярцева, чтоле? А хто его спрашивает?
   - Тя гребёт? давай карасём - его целый мичман тут ждёт.
   -Щаа, - лениво отозвался вахтенный "баллон" в трубке и видно, далеко не отходя, заорал, - Ярииик, Ярииик! вали к трубе! тя "рундук" какой-то к трубе зовёт.
   Абсолютно никакого уважения к мичманскому составу - ведь прекрасно знает, что его слышно в трубке.
   - Слушаю, матрос Ярцев, - солидно пробасил Ярик.
   -Здарова! это Брейк, с первой роты.
   - Гы, здарова! чо хотел, опять как вчера?
   -Ага, как вчера, еще кое-что прикупить надо.
   - Ну, с утра переговорим давай, нехрен тут нашу вахту пугать,- пошутил водитель и положил трубку.
   С утра на завтраке Ярик опять обозначил место встречи возле КТП и забрал список продуктов. На этот раз пришлось ему из общей кассы выделить два рубля: рубль за обмен мелочи, рубль за покупку и доставку заказанных продуктов. Передача денег возле КТП прошла успешно, и я помчался в свою казарму - через пару минут начнётся выдача оружия на огневую подготовку, опаздывать не хотелось, а еще больше не терпелось пострелять со своего нового пулемёта. Федос первым получил оружие и, забрав с собой Габоя и Рихтера, пошёл на склад вооружения получать боеприпасы. Пошёл сам - без Поповских и мичманов. Оказывается, на него уже был какой-то приказ в штабе на допуск к получению боеприпасов. Наверняка постарался капитан-лейтенанат. Такое ответственное поручение старшина второй статьи выполнял впервые, поэтому очень волновался - то и дело перечитывал накладную и выписку из приказа о проведении стрельб. Саня очень боялся, что складские мичмана обманут, он распишется где-нибудь не там и по собственной глупости угодит в тюрьму. Однако ничего с ним не случилось, он, правда, как рассказывал Рихтер, достал мичмана, пересчитывая пачки в цинках и постоянно сверяясь с бумагами. После стрельб Федосову предстояло не менее ответственное дело: писать акт списания боеприпасов и сдавать пустые гильзы. Пока разбирались с полученным оружием и снаряжением, я приладил кобуру ПБ возле груди на лямке РД-54 и, попрыгав и понаклонявшись, убедился, что пистолет держится прочно. Кожаный ремешок, соединявший пистолет с кобурой, я решил не трогать, запихав его на дно. Вместо ремешка прицепил к рукоятке пистолета обрезок стропы. Говорят, эти ремешки часто пропадают и пользуются большой любовью матросов-баталеров. На такие ремешки очень удобно вешать связки ключей, а потом с упоением крутить их на пальцах. Надо будет придумать что-нибудь с подсумком под пулемётные магазины, куда-нибудь, наверное, на грудь их приладить. РПК-С был тяжелее автомата, но смотрелся гораздо внушительнее.
   До обеда мы носились по стрельбищу как угорелые. Поповских учил определять нас СТП (средняя точка попадания), работать самим с мушководом, выкручивая-подкручивая мушки прицелов. Вот морока - стреляешь одиночными три патрона, бежишь к мишени, меряешь линейкой, бежишь обратно. Умотались ничуть не меньше, чем при стрельбе на плаву. Однако никто не бухтел и не возмущался, даже тогда, когда Поповских находился где-то подалёку. Всем хотелось пристрелять своё оружие как можно лучше. После нескольких забегов я плюхнулся на плащ-палатку и по команде: "Одиночными, огонь!", плавно нажимая спусковой крючок, выпустил три пули в чёрный кружок мишени. Результат - восьмерка, девятка, десятка. Прекрасно! По команде командира группы мы начали прочёсывать окрестности в поисках пустых консервных банок для последующего расстрела. С очень большим трудом нашли штук двенадцать проржавевших жестянок и расставили их на бруствере. Поповских объяснил условия упражнения. Стреляем с положения лёжа, начинаем с левого фланга группы с тылового дозора по три выстрела. Мне придётся стрелять последним, а Федосову - первым. Обидно, наверняка уже всё посбивают. Начал замкомгруппы. Бах! Первый выстрел - банка отлетает в сторону. Бах! Второй - банка на месте, только фонтанчик земли совсем рядышком. Третий - и тоже мимо. К моменту моей готовности открыть огонь на бруствере стояло пять банок.
   Первые три - есть! Все три банки слетели на землю.
   -Добивай остальные, - крикнул каплейт.
   Да легко! Раз! Два! Все банки сбиты. А с сошек-то намного удобнее стрелять, чем с руки.
   Потом я стрелял в паре с пулемётчиком ПК. Стреляли по банкам очередями. Первая очередь ушла слева направо и чуть выше, но несколько банок я всё-таки сбил. Очередь из ПК смела почти что все жестянки. Ладно, чуть подправим направление стрельбы. Снова моя очередь. Тррааах-трааах! все банки сносит. Да, РПК - всё-таки вещь ! ПК тоже неплох, но он только очередями стреляет, а тут можно и одиночными. Снайпер Рихтер стрелял не по банкам, а по гильзам. Стрелял очень даже неплохо. Но, как сказал командир, можно и лучше, не хватает практики и опыта. После, Поповских из положения стоя одиночными выстрелами сбил все гильзы, тратя на прицеливание какие-то доли секунды. Нам до такого уровня далеко, но командир показал к чему надо стремиться. Ну что же, будем совершенствоваться потихоньку, времени до "схода на берег" еще достаточно. Да куда там достаточно, его просто неприлично много.
   После пристрелки основного вооружения, занялись пистолетами. Постреляли, похвастались друг перед другом своей меткостью. Всё, собираемся - занятия закончены. На этот раз в часть бежали даже с некоторой лихостью, гордые за себя и свое оружие. Несколько раз по команде командира группы перестраивались в боевые порядки и подходили к условному объекту. Я, закинув пулемёт на плечи, крался вперед, держа пистолет в руке, поводя дулом по сторонам - точно так же, как делали герои видеобоевиков, и чувствовал себя ничуть не хуже "Коммандо". После обеда Федос, закатив глаза под лоб, всё пересчитывал гильзы в цинках и мандражировал перед сдачей и составлением акта списание не меньше, чем перед получением. Отправляя его на склад, я даже пообещал приносить ему в тюрьму передачки. Однако никуда старшину не посадили и он вернулся, улыбаясь во весь рот. После стрельбы гильз мы насобирали больше, чем положено. Федос даже сделал небольшой запас и хранил его в нижних отсеках баталерочных шкафов. Вскоре Саня так натренировался в получении и списании боеприпасов, что, когда шло получение на всю роту, Аничков без зазрения совести посылал нашего второстатейного старшину. Начальник склада и начальник службы вооружения начали ставить нашего замкомгруппы-срочника в пример другим заместителям-мичманам.
   Вечером вся группа, вооружившись нитками и иголками, перешивала старые РД-54 на свой лад. Добрый "пескарь" Михель притащил из ротной баталерки кучу старых потрепанных рюкзаков и различных подсумков.
   - Шейте, карасики, вам скоро сопки бороздить. Что останется, можно не сдавать -
   Аничков всё уже списал.
   Я нашёл в куче два довольно потертых, но еще крепких подсумка, схватил пару потрёпанных рюкзачков, и, отпихиваясь от налетавших со всех сторон сослуживцев, скрылся в баталерке. Так как Сашка Федосов убыл на склад парашютно-десантного имущества, за теми самыми пакетами, которых у нас, в отличие от других групп не было ни хрена, пришлось выскочить еще разок, заскочить в кубрик и хапнуть на долю старшины еще один рюкзак, какой-то брезентовый ремень и старый плащ от общевойскового защитного химического комплекта. Зачем нужен был этот плащ, я так и не понял, просто схватил первое, что попалось под руку. Так как усовершенствование рюкзака и подсумков дело творческое, я начал вспоминать все "изыски" снаряжения, которые видел на разведчиках в других группах. Пришлось даже достать тетрадку, ручки и карандаши и начать рисовать. Сперва я задумал сшить два РД, пришить снизу основного рюкзака еще один с обрезанными лямками. Потом одумался. Наверняка будет неудобно ходить и кататься по земле с такой штукой. Эскиз чудо-рюкзака перечеркнула жирная красная линия. Так, а если сшить их, наложив один на другой? А еще лучше обрезать на одном два боковых кармана и оставшийся большой карман пришить сверху? Нет, лучше обрезав лямки, боковые карманы обрезать наполовину, где-то снова пришить к ним клапана. А ну-ка, начертим эскиз. Ну, на бумаге выглядит неплохо. Как же оно будет выглядеть в реальности? Вооружившись портняжными ножницами, я начал безжалостно кромсать старый рюкзачок... Вскоре приплелся Федос с охапкой пакетов и ногой открыл дверь.
   - Идите все в жопу, - заорал он, развернувшись,- выдача будет только с разрешения командира группы и нехрен ко мне сейчас лезть.
   - Саня, ну. а мне дашь пакетик? - попытался я задобрить заместителя командира.
   - Ты от минеров себе уже принес, мне и так мало дали. Сказали, что у нас их до хрена было, наверно, все-таки Маркуша унес домой, они же ни хрена не числятся ни за кем.
   Вот что делает власть с людьми, без году неделя замкомгруппы, а уже жадничает какой-то пакет!
   - Ну, ты - скряга! я тут тебе и рюкзак отхватил, и ремней, и плащ ОЗК старый, а ты мне пакет жмешь!
   - Хватит выкаблучиваться, надо - сам возьмёшь, о.о.о.о.о рюкзак! щас я его тоже перешью, я уже придумал как.. слушай , а с плащом что можно придумать?
   Федос запихнул пакеты в отсек и, схватив рюкзак, начал его безбожно распарывать лезвием для бритья, не удосужившись даже нарисовать какой-нибудь чертёжик. Я уже отпорол лямки и, обрезав наполовину боковые карманы, толстой суровой ниткой в два сложения пришивал клапана. Наметав нитками второй рюкзак к первому, я напялил его на себя и начал красоваться. Ничего, неплохо смотрится. Будет ли удобно в нем перетаскивать различное имущество? Надо пришить уже полностью и потом опробовать. Пришивал я по контуру довольно долго - мелкими стежками дырка к дырке, стараясь, чтобы выходило ровно, я даже прочертил с помощью линейки пунктирные линии и вел по ним стежки. Занятие это было довольно долгое и утомительное и, склонившись над своими "творениями", мы неспешно болтали с Саней, обсуждая сегодняшнюю стрельбу и остальные события. После проверки перед отбоем мне еще предстояло идти к "баллонам" за "хавчиком" для тайника. Ярик оповестил нас о удачной поездке еще на ужине и назначил время передачи.
   -Слышь, завтра, кстати, связисты приезжают. Мне твой земеля сказал, кстати, тебе привет, - поделился новостью Федос и затряс кистью руки, - мля, больно колется, иголка тупая -еле протыкаю! скоро все пальцы покоцаю.
   - О, нормально, у нас завтра, после общественно-политической подготовки, ТСП до обеда - может уже в группу придут? Хорошо, если Поповских нормальных отберет.
   -Да не заплужит! это же все-таки его группа, а он из нас лучших собирается делать.
   -Ха, лучших возьмёт из сухопутной учебки! и что с ними делать? я хоть и сам из "Сапогов", но всё-таки из морских. А тут вообще какие-то пехотинцы.
   -Да нее... вряд ли, всё, давай закруглятся, на проверку строиться пора.
   Опять пропели про готовность всю жизнь служить в Военном Флоте, потом в составе группы голосили про то, как неведомые нам комсомольцы уходили на Гражданскую войну. А вот в учебке-то под барабан мы голосили-то намного лучше. Здесь мы просто орём, а там Камень и Хромов заставляли нас петь. Да не просто петь, а на два голоса. А барабанщик нашей учебной роты - что он вытворял своими палочками! Перед тем, как рота начинала идти строевым, после команды он стукал несколько раз палочками друг о друга и выдавал такую мощную раскатистую дробь, что аж сердце замирало. А наша ротная песня " И если в поход труба позовёт". А как Синий заставлял нас на плацу петь несколько песен подряд! Мы даже пели "Голубой вагон" из мультика про крокодила Гену. Эх, как рявкнем припев: "Скатертью, скатертью синий дым стелется и упирается прямо в Пентагон"! Говорят, матросы с кораблей вообще песни не поют на вечерке. А зря... перед сном подзарядится бодростью - никогда не помешает. Валяется у нас в ротной баталере барабан, правда без палочек. Вот бы забрать его и как дать дроби на "вечерухе" да какую-нибудь песню залихватскую спеть, а не проорать.
   После вечерних мероприятий, как только притопали к казарме и замстаршины распустил строй, я сразу же побежал к "баллонам".
   Ярик передал мне газетный свёрток, еще немного поболтал, выдавая страшную военную тайну о том, что в субботу мичман будет крутить боевик: " в котором снимается тот чувак, который играл в том фильме, где он такому здоровому китайцу в прыжке со шпагата ннааа." О, да! Это наверняка будет отличный фильм! Тем более, "тот чувак" -
   неплохой актер. Как он ногами классно машет! Не то что Федосовский любимчик Шварц неповоротливый.
   Расслабившись и задумавшись про фильм, я потерял бдительность и наткнулся на дежурного по разведпункту. Старший лейтенант с очень знакомым лицом, остановил меня и начал допрашивать. Кто такой? Откуда и куда? Из чьего подразделения? А что же у нас газетном свёртке? Надо же так нелепо попасться.
   - А Поповские драчуны, ну-ну, ясно разворачивай пакет, сокол ясный, не стесняйся... таак, что это тут у нас - консеервыы, чай ?? Голод что ли замучал? где взял?
   - Да тут это старослужащие угостили, мы это у нас,- обреченно начал мямлить я.
   - Ааа... да у вас же суточный выход скоро, вот и запасаетесь, как хомяки, ясно все с вами! только мне не верится, чтобы "пескари" вас угощали... Что-то мне дружок лицо твое знакомое, где я тебя уже видел, а?
   - Не знаю, товарищ старший лейтенант.
   -Стоп, сверток на землю! к бою! - ошарашил меня старлей. Пришлось положить сверток на землю и встать в стойку.
   - Вольные удары в связке на четыре счета, начал!
   Я, абсолютно не задумываясь, отработал на "воздухе" ту связку, которую мы тренировали перед "побоищем".
   -Ааа, точно, это вы в спорткубрике в тройке работали под музыку,- вспомнил офицер,- так-так, короче, матрос забирай свои консервы, дуй в кубрик, отработайте еще пару серий. Ваши фамилии у меня есть записанные в блокноте, с вашим командиром переговорю, будете на показных выступать!
   - Есть выступать на показных, - обрадовано сказал я, радуясь, что так дёшево отделался.
   -Минута, исчез!
   Я испарился за какие-то доли секунды. После отбоя мы еще около часа с Федосом сидели в баталерке и шили свои рюкзаки, пока нас не разогнал по шконкам пришедший с проверкой замстаршины.
   - У нас пачка чаю есть, и печенья две пачки лишних, надо было бы его угостить -
   разрешил бы дальше сидеть,- сокрушался не успевший дошить Федос. Я все свои дела с "индпошивом" закончил и даже успел промазать швы клеем КЗ (клей защитный), пузырек которого притащил Федос со склада ПДИ. Как он заполучил его, я в подробности вдаваться не стал. Скорее всего, спёр.
   С утра на завтраке все матросы с интересом пялились на связистов, прибывших в часть ночью. Особенно выделялись среди матросов два худощавых высоких парня в обыкновенном армейском "хэбэ", разглаженных по лётному, с голубыми петлицами и в высоких шнурованных ботинках.
   - О, блин, "сапоги",- шептались между собой моряки,- смотри - десантники вроде, вот им подвезло-то.
   - Блин, не дай бог, к нам попадут, - переживал Федос, - будем, как белые вороны.
   - Фигня, а не связисты,- подытожили "киевляне", - за десантников не скажем, но матросы туфта, мы их по учебке помним. Они пришли, когда мы второй месяц учились, нормальных карасей нет.
   Федосов увёл нас на общественно-политическую подготовку. Прибывший Поповских, поздоровавшись с группой, ушёл сначала в штаб, а потом в роту связи - беседовать с личным составом, подбирать себе разведчиков-радиотелеграфистов.
   Ну вот, накаркали! Сухопутных связистов засунули к нам в группу. Молодец каплейт! Как он их отбирал? Он что - не понимает, что мы теперь как бельмо на глазу с этими десантниками?
   Когда построились перед получением оружия и имущества на тактико-специальную подготовку, на центральной палубе появился наш каплейт, а за ним следовали те самые двое в выцветших "хэбэ". Нам представили прибывших матросов... тьфу, солдат.
   Старшина второй статьи ...ой, младший сержант Смирнов - основной радист группы, младший сержант Уткин - запасной. Теперь на все занятия они будут ходить с нашей группой, только радиостанции и оружие получать будут у себя. Ну, товарищ капитан-лейтенант, большое матросское спасибо за такое "удачное" приобретение. Пока шла суета с получением оружия, я, пользуясь правом первого номера головного дозора, успел получить свой пулемёт и пистолет и побежал в баталерку, загружать свой недавно "пошитый" рюкзачок. Запихал по карманам химзащиту, плащ-палатку, котелок с кружкой и ложкой. Места еще завались - что бы еще запихнуть? Запихал еще, купленные за три рубля, джинсовые кеды и сухую пару носков. Под резинки от запасного парашюта, пришитые поверх второго кармана, засунул малую пехотную лопатку. Потом вытащил из отсека шкафа, приготовленный на всякий случай шкерт. Черную старшинскую сумку, подаренную мне Масловым, тоже принайтовал к рюкзаку, попрыгал - вроде нормально. Так, а теперь пулемёт попробуем сверху. Ну что же - вполне удобно, но надо всё-таки что-то придумывать с подсумками. Куда-нибудь на грудь что ли их прикрепить? Наконец-то группа была готова. Пришли наши связисты, уже в драных маскхалатах, навьюченные и спереди и сзади радиостанциями и аккумуляторными поясами.
   В ходе выдвижения "сухопутные" связисты ничем не отличались от наших разведчиков. Основной держался возле командира, запасной - в тыловом дозоре возле Федосова. Бегали так же, как все, перестраивались и вобщем-то никаких проблем не доставляли. Почему их выбрал каплейт, мы поняли на обустройстве дневки. Пока мы строили из плащ-палаток односкатный навес, связисты, отбежали в сторону от группы, и, работая в паре, быстро развернули антенны, присоединили станции к аккумуляторным поясам и начали что-то набирать на кнопках с листочка, переданного им Поповских.
  Мой самошитый рюкзак держался с достоинством и не доставлял каких-либо видимых неудобств. Очень мешал подсумок, болтающийся на боку. Может старые подсумки тоже пришить на рюкзак? Хотя нет, наверняка будет неудобно доставать из-за спины магазины к пулемёту. Размечтавшись, я чуть не прошляпил команду на свертыванье дневки и на сбор группы. Следующий переход был по карте - мне предстояло вместе с Зелёным вести группу. Определился на месте стояния, покрутился с компасом, сверился с картой. Так, мы должны выйти к берегу моря неподалёку от нашей учебной бухты. Значит надо наметить несколько точек, с которых будем определяться дальше. Места знакомые, поэтому можно идти даже с закрытыми глазами. Подождали команды и неспешной трусцой побежали, изредка сверяя азимут по компасу. Я почему-то на бегу даже не волновался, наметил ориентир - прибрежную скалу, - и старался держать её в поле зрения так, чтобы она всегда была видна краем левого глаза. Достигли первого ориентира, сразу азимут на второй и - бегом! После третьего ориентира вышли к берегу. Вниз на песчаный пляж можно спуститься, только спрыгнув с обрыва с криком во все горло "Тваююю мать!". Но после такого прыжка вряд ли уже можно будет продолжать движение и осмысленное существование. А точка, обозначенная на карте каплейтом, была именно на берегу - старый деревянный морской знак в виде столба с вращающейся перекладиной. Но мы-то уже не в первый раз на таких занятиях. Зеленый по моей команде достает у меня из РД бухту шкерта, пропускает одним концом у себя за спиной, страхует. Я, не делая никаких хитромудрых обвязок, просто вцепившись руками и, натянув на ладони рукава маскхалата, как обезьянка спускаюсь вниз. Даже пулемёт за спиной не мешает. Вот, теперь бы надо подумать о каких-нибудь перчатках - в немного обожженных ладонях саднит. Прыгаю в сторону, осматриваюсь, бегу к небольшому нагромождению камней, занимаю позицию и наблюдаю за остальной группой. Зелёный опускается медленно, постоянно проверяя ногами опору. Интересно, а Поповских снова прыгнет? Тут высоко, гораздо выше, чем в бухте. На этот раз каплейт спустился так же, как и все. Но спускался последним, пропустив впереди себя тыловой дозор. Шкерт он замаскировал в камнях и, сам уйдя куда-то в сторону, знаками подозвал первых номеров. Сейчас наверно опять задачу поставит. А как здесь - на узенькой полоске между скалами и прибоем, - можно что-то отработать? Связисты уже мостили свои радиостанции меж камней и пытались как-нибудь пристроить штырь антенны в расщелинах скалы.
   Задачу нам поставили вообще непонятную. Замаскироваться на прибрежной линии и наблюдать за морем. Отрабатываем задачу - "Встреча и обеспечение высадки взаимодействующего подразделения". Какого нахрен подразделения? Очнись, каплейт! Перед нами - море, сзади нас - скалы! А посреди узенькой песчаной полоски пляжа стоит эта деревянная хрень с гордым названием "береговой знак".
   Ну, спорить-то мы конечно не стали: выслушали с умным видом, подтвердили свои сектора наблюдения, повторили условные сигналы, включили станции "Сокол" ( в группе этих малогабаритных станций всего три штуки - одна у меня, вторая у каплейта и третья у замкомгруппы). Проверили связь, наличие средств наблюдения (биноклей) и разбежались по своим боевым порядкам. На бегу я засмотрелся на "сапогов"-связистов - один из них, стоя на плечах другого, пытался натянуть повыше антенну и вот-вот готов был грохнуться вниз. Вот им сейчас весело. Не дадут связь, каплейт наверняка их взгреет, а то и поменяет в роте связи на более толковых.
   Свое место наблюдения мы с Зелёным оборудовали с максимальным комфортом - из плоских галек выложили площадку, накрыли её плащ-палаткой, к большому валуну подтащили еще парочку камней посолидней и соорудили амбразуры-сектора. Сверху растянули еще одну палатку в виде тента. Теперь - снять рюкзаки, уложить их в головах и наблюдай сколько влезет. Я нацепил наушник на голову и, опершись на рюкзак, начал наблюдать за морем, изредка посматривая в бинокль. Зелёный рядышком тут же захрапел. Пусть храпит, через тридцать минут он меня сменит. Наблюдать скучно, ничего интересного на горизонте нет - даже ни одного корабельного силуэта. Прибой мерно бьёт в скалы, изредка какой-нибудь наглый баклан проносится над волнами и, не найдя ничего интересного, улетает по своим делам, обматерив всех подряд на своем бакланьем языке.
   От скуки достал из-за пазухи кусок хлеба с солью, заныканный с завтрака, и начал потихоньку жевать, запивая чаем из фляжки. В животе начинает подсасывать - время близится к обеду. Да и не в обеде дело: почему-то всем "молодым" военнослужащим -
   что на флоте, что на сухопутье, - всегда очень хочется есть.
   От скуки отвернулся от моря, перевернулся и начал в бинокль по пляжу высматривать свою группу. Никого не увидел. Хорошо замаскировались. Так, вон только на деревянном столбе знака болтается "лесенка" антенны. Связисты всё-таки додумались, куда повесить антенну. Значит, связь есть. А где же остальные-то спрятались? В наушнике запикало. Ага, командир даёт команду "Внимание". Снова развернулся к морю и приставил бинокль к глазам. Пусто. Никого... Может капитан-лейтенант просто тренирует нашу бдительность?
   Осмотрел водную поверхность. Ничего. Только возле скал шевелится от волн пучок зелёных водорослей. Снова провел взглядом по линии прибоя и вернулся к водорослям возле скал. Что-то в них не так. Сам даже не понял, что меня насторожило. Просто сознание каким-то мааахоньким кусочком зацепилось за какую-то неправильную деталь в этой "волосатой зеленой плавающей куче". Пока я вновь разыскивал взглядом водоросли и пытался их рассмотреть, произошло нечто странное - из зеленого комка уже торчала палка.
   Что за хрень? Я начал подкручивать бинокль и протирать окуляры. Пока возился, комок водорослей исчез, а вместо него по скале уже карабкался человек в гидрокостюме с зеленой коробкой дыхательного аппарата на спине. Буквально несколько секунд - и он исчез за камнями. Нет, мне это не мерещится. Со скалы наполовину свесилась фигура в мокром гидрокостюме, из воды выскочил еще один водолаз, схватился за протянутую руку и, как ящерица, вскарабкался наверх. Потом таким же образом из воды выскочили еще два водолаза. Я начал подавать сигналы по радиостанции, нажимая тангенту. Уже голосом на меня вышел каплейт и спросил, что наш пост наблюдал. Я доложил, что в нашем секторе на сушу вышли четыре водолаза и вытащили один контейнер, сейчас находятся в направлении юго-восток у скал. Поповских выслушал и приказал прекратить наблюдение, выйти на берег, чтобы себя обозначить. Недоумевая, мы с Зелёным выползли из-под плащ-палатки и, вертя стволами по сторонам, начали осторожно приближаться к скалам. Дойти не успели. Я шёл впереди, Зеленов сзади. Буквально шагов через пять Зелёный коротко вякнул. Я обернулся - напарника и след простыл. Исчез, словно святой дух. Что-либо предпринять тоже не получилось - в голову мне уперлось что-то твердое и холодное.
   "Наверно, автомат подводной стрельбы", - как-то отстранённо подумал я.
   - Не шевелись! пулемёт на камни, - произнес сзади кто-то полушёпотом.
   Трепыхаться бесполезно. Зелёного сняли за какие-то секунды - он только и успел вякнуть, - придётся подчиниться. Пришлось присесть на колено и аккуратно поставить пулемёт среди камней.
   - Пой гимн пионеров! - приказали сзади.
   - Каво? - несмотря на обстановку, я удивился. Незнакомцы, обезоружившие меня и напарника, заржали. Я резко обернулся, чуть прищурившись от страха. Передо мной стоял водолаз Болев и его напарник. Никакой ствол в затылок мне не пихали, а упирали просто-напросто палец.
   - Здравия желаю, товарищи старшины, - растерянно пробормотал я.
   - Здарова, салажонок! профукали нас . Вам по одному надо было с разных сторон заходить, а вы парой поперлись!
   - Ааа... ну да, - я не знал, что ответить.
   - Ладно, вызывай группного, - разрешили минёры и скрылись среди скал. Из-за большого валуна вылез смущённый Зеленый и с независимым видом начал отряхиваться от песка.
   Вскоре подошёл Поповских и подтянул за собой всю группу. На открытый участок минёры выползли уже в сухопутном снаряжении и с обыкновенным вооружением. Передали нашему каплейту несколько опечатанных герметичных мешков, которые Поповских тут же распределил внутри группы. Радисты отработали свои сеансы и уже сворачивали антенны. Первыми наверх вскарабкались мы с Зелёным и начали обеспечивать подъём минеров. Четверка водолазов, словно заправские циркачи, чуть ли не забежали вверх по шкерту. Тут же построились в боевой порядок. Болев помахал нам рукой и группа минирования убежала куда-то по своим делам. Через пару минут начала подъём наша группа. Медленнее всех поднимались вверх радисты. Видно, что опыта подобных подъёмов и спусков нет никакого, да и радиостанции с аккумуляторами весят побольше нашего снаряжения.
   Занятие закончилось уже привычным марш-броском. На послеобеденном построении командир группы нам объявил, что в субботу будет торжественное вручение оружия.
   Мероприятие стандартное и нам вручат то оружие, какое у нас есть. Надо просто постоять в строю, выйти строевым шагом, взять вручаемый тебе автомат, пулемёт, пистолет. После расписаться в ведомости и встать обратно в строй. Нам проще всего, так как мы уже своё оружие и пристреляли, и оно за нами закреплено. Так что процедура будет иметь чисто формальный характер. Как нам рассказал командир, помимо нас, получающих оружие, будут вручать технику "баллонам" и другим обеспеченцам. Водители, к примеру, должны становиться на колено и целовать бампер своего ЗИЛА, коки - докладывать тактико-технические характеристики вручаемого черпака, и так далее. Я поначалу даже принял речь капитана всерьёз, но, когда представил Ярика, целующего бампер, и Мотыля с черпаком наперевес, начал подхихикивать. Наверно командир всё-таки шутит, хотя если это правда, то лучше всё-таки получать РПК и ПБ, а не столовский черпак.
   После обеда вытащили столы на плац и занимались тренировкой отхода-подхода и репетировали доклад о том, что: "Матрос такой-то РПК АИ ? 1267 и пистолет.... получил". Всё это вручение оружия и боевой техники чем-то напоминало присягу, поэтому освоились мы быстро. Только Габой всё пытался поцеловать свой РПГ и всем рассказать о том, что он будет защищать свою родину Советский Союз, не жалея сил. Федос, изображавший командира группы за столом и пожимавший всем руки, спроваживал Габоя в строй, но тот читал текст присяги до конца и под одобрительные возгласы матросов гордо становился в строй. Короче, проблема была только с матросом Дудкиным. Остальные выполняли ритуал без каких-либо проблем.
   После нескольких "заплывов" наконец-то и Габой усвоил в полном объёме процедуру вручения оружия, и мы, пройдясь несколько раз торжественным маршем, убыли к себе в расположение готовить форменки, стирать гюйсы и просто расслабляться.
   Вечером в баталерке я снова сидел с конспектом Поповских и переписывал какие-то планы из одной тетрадки в другую. Федос наглаживал клёши и пританцовывал под магнитофон. Стрелки на клёшах у старшины второй статьи получались не очень впечатляющие. В отличие от моих - "бритвенно острых". Я знал особый "секрет" глажки штанов, который мне рассказал кто-то из старшаков, и даже предложил Сане свою помощь, но тот гордо отказался и теперь мучался сам. На завтра была запланирована операция по восполнению запасов "схрона" на побережье. Поэтому рядышком на баночке примостился Зелёный и перебирал содержимое двух пластиковых пакетов с продуктами. После всех построений и вручений оружия, его подгруппа должна была тайно убыть в район учебной бухты и провести закладку. Так как вся группа находилась в "залёте", то операция попахивала некоторыми нарушениями распорядка дня и воинской дисциплины.
   Зелёный был, конечно, недоволен, что честь возглавлять подгруппу "закладки" выпала именно ему, но против коллектива не попрёшь. Тем более, на том занятии он сожрал больше всех. Продукты уложили в два старых рюкзака и запрятали на дальние полки. У нас еще оставался чай и печенье, поэтому Зелёный предложил попить чаю. Мы для приличия поотнекивались, но согласились. Никому не хотелось идти в гальюн за водой, ну, а если нашёлся желающий, то в добрый путь. Надо всё-таки найти вторую банку, для отстоя воды, а то постоянно приходится отмывать со стенок белый налёт. Закончив с конспектами, я заварил себе чаю и с удовольствием начал прихлёбывать, сплёвывая чаинки. Федос наконец-то сдался и попросил помощи в наведении стрелок на свои "клефана". Секрет оказался очень прост: надо изнутри клешей в месте стрелок натянуть леску, а потом снаружи прогладить. Леска расплавляется и держит форму стрелки довольно долго - знай только время от времени наглаживай. Обрадованный Федос убежал к Михелю за леской, я начал черкать на бумаге схему крепления подсумков, одновременно посылая куда подальше Зелёного с его советами. В дверь постучались. Пришлось в срочном порядке прятать банку с кипятком чай, сахар и печенье. Свои матросы из группы стучат условным стуком а тут кто-то оттарабанил связистской "семёрочкой". Я схватил в руки тетрадки, Зелёный схватил в руки утюг и начал яростно наглаживать Федосовские клёши.
   - Разрешите, - внутрь баталерки просунулась голова связиста Смирнова, за ним выглядывал Уткин.
   - Чёрт, напугали, - заворчал Зелёный и, отставив в сторону утюг, достал из отсека шкафа кружку с чаем.
   - Пацаны, а где нам найти стар... ээ... сержанта Федосова, - спросил, запнувшись, Смирнов.
   - Заходите! не стойте на комингсе, - сделал я барский жест рукой,- старшина второй статьи Алексан Палыч Федосов сейчас будет.
   Сухопутные связисты зашли в баталерку, с испугом посмотрели под ноги и с интересом начали оглядываться.
   - Ну, пацаны, рассказывайте - как на флот попали? - сразу же пошёл в атаку Зелёный и даже поперхнулся чаем, закашлялся и попросил знаком, чтобы я похлопал ему по спине. Пришлось, подойдя к напарнику, легонько правой ногой с высокого замаха постучать ему по спине.
   - Фига се! как Ван Дамм! - прокомментировал один из связистов.
   - Ху из ит Ван Дамм? - удивленно переспросил я с грозным оттенком в голосе, дабы дать понять, что я не дам себя подкалывать и точно также могу постучать ногой по головам "сапогов"-радистов.
   - Актёр. В "Самоволке" играл и "Кровавом спорте", - ответил Уткин.
   И что я дурак встрепенулся, корча из себя обиженного? Нормальные пацаны! Соображают, что к чему!
   Радистам предложили притащить баночки из кубрика и подождать Федоса. Ребята видно уже немного осваивались с военно-морской терминологией и не бросились искать стеклянные банки, а притащили нормальные флотские табуретки. Зелёный расщедрился и начал угощать радистов чаем, расспрашивая обо всём подряд. На флот Смирнов и Уткин попали из специализированной учебки, готовящей специалистов для сухопутных частей подобных нашей. Всего сухопутных учебок было две: одна под Псковом, на северо-западе Союза, и одна на юге - где-то в Чирчике. В Чирчике готовили разведчиков, минёров, младших командиров и связистов для наших войск в Афганистане. Вывод войск состоялся еще зимой этого года, но специалистов, "заточенных" для действий "на югах", всё продолжали готовить. На северо-западе готовили специалистов для остальных сухопутных частей, а также для наших войск за границей. Часть, в которую должны были попасть Уткин со Смирновым, из-за вывода войск из Афганистана была полностью укомплектована радистами-маломощниками. Получилось так, что несколько человек из учебного подразделения радистов некуда было девать, и шло перераспределение специалистов по округам. Как-то на занятия прибежал командир учебной роты и кинул клич: "Кто желает служить в Военно-Морском Флоте - пусть напишет рапорт". Естественно, никто рапорт не написал. Смирнов был в "залёте" после какого-то наряда - толи потерял что-то, толи с кем-то поссорился. Естественно, его и определили в моряки против желания. Ну, а Уткин в знак солидарности с земляком и другом, с которым спал рядышком на соседних койках, взял и тоже написал рапорт. В один из дней прибыл какой-то "майор" в морской форме - побеседовал с новоиспеченными младшими сержантами, проверил их знания по специальности, посмотрел послужные карты, характеристики, медицинские книжки. Через два дня младших сержантов увезли далеко-далеко. Вот таким образом они оказались в нашей части. Многое для них было в новинку, особенно названия предметов военно-морского обихода, воинские звания. Средства связи были точно такие же, как и в учебке. Оказалось, здесь тоже прыгают с парашютом. И тактико-специальная подготовка на суше ничем не отличается. Морским дисциплинам они еще не обучались, но так как оба были из Новороссийска, то занимались в каких-то там кружках подводного плавания, и у Уткина даже имелся акваланг "Украина".
   - Ха, Новороссийск! так вы с нашим замком почти что зёмы! - оповестил радистов Зелёный, - Он у нас с какой-то там Осиповки на Чёрном море.
   - С Архипки наверно, - сказал Уткин, - есть посёлок такой - Архипо-Осиповка. Там поблизости бухта есть Инал, мы там спуски делали с аквалангами.
   Тут как раз и появился Саня Федос с мотком лески в руках.
   - Так, я не понял - почему здесь посторонние из роты связи? что за чаепитие?! - начал он возмущаться начальственным голосом.
   - Палыч, успокойся. Это наши радисты и твои земляки к тому же - с Новороссийска пацаны, - начал я успокаивать Федоса.
   - О! чё, серьёзно?! - сразу же перешёл на нормальный тон Саня и начал забрасывать радистов вопросами, то и дело восклицая - А! ну да... он! точно он! Да мы с его братом бухали!..
   Короче, Слава Смирнов и Никита Уткин оказались нормальными пацанами. Только по старой привычке до сих пор называли себя солдатами. Пока Федос решал с основным связистом Смирновым какие-то вопросы, которые обозначил наш командир, я, нарисовав эскиз, вытащил пулемётные подсумки, пару брезентовых ремней и, вооружившись ножницами, застыл, поглядывая то на рисунок, то на подсумки. Уткин, поглядев на мой эскиз, почесал нос и задал вопрос, поставивший меня в тупик:
   - Слышь, ты чо - лифчик хочешь сделать?
   - Какой лифчик?! У меня буфера не такие большие, как у тёлок, или вон как у Федоса! Он скоро раскачается, что ему лифон нужен будет, а я вот хочу что-нибудь с подсумками сделать, чтобы удобно было на выходах таскать.
   - Это нагрудник из подсумков так называется. У нас у разведчиков такие штатные были. В Афгане их таскали - удобная штука очень. У офицеров-преподов, кто из-за "речки", вообще такие крутые были - китайские или пакистанские.
   - А ну-ка, ну-ка - покажи как? - заинтересовался я.
   - Ну, вот два подсумка берешь, сшиваешь, а тут ремень внутри их продеваешь и надо лямки типа автоматных ремней, чтобы регулировались. Потом вешаешь, а они у тебя на груди: если надо - ремень расстегнул, снял. Или на лямках карабинчики можно тоже сделать, чтобы быстро снимать. Можно еще найти от пехотной снаряги такие наплечники - их поролоном проложить, чтобы на плечи не давило.
   Уткин начал рисовать эскиз, я подбирал ремни и сшивал подсумки. Замысел "лифчика" стал понятен - осталось только воплотить его в жизнь...
   Таким образом мы провозились до ужина. После ужина радисты снова прибежали к нам, таща в охапке полученную морскую форму. Федос, нагладивший до умопомрачительной остроты свои стрелки, с видом знатока помогал землякам приводить новую форму в порядок, давая дельные советы. На вечерней проверке еще раз "прогнали" ритуал вручения оружия, облачённые в парадные форменки.
   После отбоя посидеть в баталерке и позаниматься "шитьём" не удалось. Старшина Аничков остался ночевать в расположении. Тем более, завтра был день старшин рот, а добираться ему было далековато. Всех "группных" баталеров выгнали, двери старшина опечатал своей печатью и, довольный собой, закрылся в ротной баталерке спать.
   С утра после завтрака мы таскали столы на плац, раскладывали вооружение по столам. Рядом бегал Федос с какими-то ведомостями, постоянно сверял номера автоматов, пистолетов, пулемётов и как обычно нервничал. Вскоре появился наш каплейт. Принял доклад, поздоровался, подбодрил нас незамысловатой шуткой. Вручение оружия прошло быстро и незамысловато. Даже Габой нас не порадовал, хотя мы надеялись, что он всё-таки сольётся в страстном поцелуе со своим гранатомётом.
   После вручения оружия и прохождения торжественным маршем все закрутилось по распорядку субботнего дня. Поповских убыл домой, а мы вытаскивали шконки на улицу, отрабатывали "пожар в отсеках", заливали деревянный пол-палубу водой, скоблили металлическими скребками, потом терли щётками от химического комплекта дегазации, мастичили. Пока Федос занимался в кубрике группы, я отмывал баталерку, надраивал окна, натирал какой-то вонючей дрянью полированные шкафы. В кубрике было намного веселее - там вовсю орал из магнитофона Сергей Минаев, слышался гогот моих сослуживцев. Но зато, не отвлекаясь на посторонние соблазны, я довольно быстро привёл помещение в порядок и побежал на камбуз к Мотылю. Женька обещал мне большую банку консервированной картошки и каких-нибудь макарон и лука. От греха подальше, чтобы никто ничего не заподозрил, я взял с собой здоровенный "ружейный" пакет, напихал в него всякой ненужной дряни, которую нужно было выкинуть из баталерки.
   Проблему, как вызвать Мотыля с камбуза, я решил очень просто - позвонил на коммутатор, узнал номер телефона комнаты отдыха коков и позвонил туда.
   -Слушаю, Мотыль, - отозвался Женька на том конце провода.
   - Здра желаю тащ старшина! это матрос Брейк, - вежливо представился я.
   - Слышь, ты! Неее, оборзел - с телефона вахты сюда звонить, ушей полно, - зашипел в рубку Мотыль,- ща какой-нить матросик услышит да стуканёт замполиту, что ты у меня казенными харчами разживаешься.
   - Женя, да я не с вахтенного телефона звоню! у нас свой в баталере есть, сами прошарили, - успокоил я кока.
   - Да ну, не пизди...- усомнился Мотыль. - Какой номер? давай я перезвоню, проверю.
   - Звони "сорок один - сорок пять", - я отключил трубку.
   Через некоторое время трубка затрещала.
   - Алло, - ответил я, нажимая кнопку.
   - Я куда попал?
   - Женя, да я это, я! мне ты звонишь.
   - О, бля, серьёзно ты! Ладно, шарёный карась, сейчас через две минуты у меня возле черного входа. Там с камбуза тебе вахтенный откроет. И возьми что-нибудь для маскировки...
   - Да уже все взял, бегу...
   Передача прошла успешно, и на обратной дороге меня никто не остановил. Да и кому нужен матрос в грязной робе с мешком мусорной дряни на спине. А под мусором, упакованная в другой пакет, лежала большая банка с картошкой, пакет с макаронами, несколько банок рыбных консервов и пачка сахара. Мотыль, естественно, отдал нам эти богатства не за просто так. Наш группный магнитофон теперь будет должен "отработать" три смены с Мотылём. Да нам в принципе и не жалко. Хотя вечером после ужина так приятно посидеть в кубрике или баталерке и поболтать под музыку.
   Наконец все мероприятия завершены, офицеры и мичмана потихоньку покидают расположение части, остаются только ответственные и дежурные. Наша "продуктовая" подгруппа готова. К разработке "операции" отнеслись со всей серьезностью. Рассчитали время в пути, способы прикрытия отсутствующего личного состава, порядок скрытного выхода и возвращения с территории части. Жалко, что никто ( а именно заместитель командира группы старшина второй статьи Федосов) не догадался получить из оружейной наши ротные радиостанции, якобы для обучения. Получил бы Федосов их на себя, поставили одну большую "пехотную" в баталерке, а другая была бы в подгруппе Зеленого. В случае опасности всегда можно повернуть группу назад. Видно у Федосова была такая мысль, про радиостанции, и появилась она у него после того, как я посетовал на нашу "тугодумность". Скорее всего, Саня не захотел получать станции на себя и брать за них ответственность. Будем надеяться, что подгруппа вернется без происшествий и в намеченное время, ибо сегодня у "баллонов" будет демонстрироваться фильм с "тем чуваком", которого, как выяснилось, зовут Ван Дамм.
   Миссия была очень ответственная - еще один "залёт" на группу приносить не хотелось никому, тем более не хотелось дважды расстраивать Поповских. На душе чуть поскребывали кошки. Может Зелёный и доведёт туда и обратно своих разведчиков без всяких происшествий, но может по дороге сделать небольшой привал. А на привале поступит как тот тупой "Мишка" с коробом пирожков из русской народной сказки. Жаль нет в рюкзаках Машеньки, которая бы командным голосом орала: " Не садиться на пенёк! не жрать пирожок! бегом марш, товарищи водолазы-разведчики!". Однако мы больше переживали. Подгруппа вернулась через два часа без каких либо происшествий и никем не замеченная.
   Зелёный поклялся своей новой парой носков, что из рюкзаков для закладки ничего не пропало.
   - Блин, Зелень! пока ты там по скалам носился, мы тут в теплой баталерке, попивая чай, чуть с ума не сошли, - бурчал Федос.
   Вечером мы с Федосом выдвинулись к "баллонам" для просмотра видеофильма, благо рубли еще оставались. Первым показали какой-то фантастический видеофильм, который меня не впечатлил, зато Саня дергался от восторга и постоянно толкал меня локтём.
   -Смотри! у чувака мышца какая!! как он мечом вертит!!! Эх, на эту роль надо было Шварца!
   А вот второй фильм, который я так ждал, был "Самоволка" - про бойца Иностранного Легиона, сбежавшего из Африки в Америку.
   - Смотри! щас он этому чуваку наваляет!! По любому встанет и наваляет! - теребил я Саню.
   - Дак наверно наваляет. Не может быть, чтобы фильм хреново закончился,- успокаивал меня Федос, тоже увлечённый боем на экране. Конечно же, навалял. И концовка такая жизнерадостная. Блин, ну почему в американских фильмах за сбежавшим военным всегда посылают двух неумех?..
   Воскресенье прошло скучно. Группный магнитофон был на смене с Мотылём. Все подшивки газет в ленинской каюте перелистаны и перечитаны. Федос таскает штангу в спорткубрике, остальные пишут письма домой и шарахаются по части - кто в гости к землякам, кто в клуб на просмотр какого-то фильма про адмирала Ушакова. Я, немного погостив у Маслова, заперся в баталерке и занялся перешиванием подсумков. Мучался так до самого вечера: сшивал подсумки, распарывал, перешивал. Долго мучался с ремнями, надо было сделать так, чтобы они легко и быстро регулировались и отстегивались. К ужину "лифчик" был готов. Все швы я снова промазал клеем, к нагрудным подсумкам по бокам пришил кармашки для гранат, отрезанные от старого РД. Нашил пару дополнительных резинок, под которые можно запихать или осветительную ракету, или сигнальный патрон. Больше всего я мучался, герметизируя внутренности "лифчика". Пришлось делать выкройку из куска плаща ОЗК, намазывая её клеем КЗ, запихивать в каждый отсек, аккуратно распрямлять и прижимать изнутри. Наплечники от пехотного снаряжения мне подарил Михель, и, пока он копался на полках, я, долго не раздумывая, спёр несколько карабинчиков с рюкзаков, валявшихся на полках. Когда высохнет клей и прочно прихватит двойные швы, моё "изделие" можно будет испытать.
   В понедельник после общего построения, несмотря на то, что в расписании занятий было написано ТСП, наша группа никуда не пошла. Вернувшись с построения, мы обомлели - край казармы, в котором находился наш кубрик, гальюн и баталерка, был занавешен тентом из парашюта. Возле занавески стоял вахтенный матрос с автоматом в руках.
   - Тактико-специальная подготовка. Тема: Доподготовка группы к выполнению боевой задачи. - объявил Поповских перед строем, - Внимание, группа! Выход за пределы занавеса считается срывом боевой задачи! десять секунд - вся группа в кубрике, заместитель - ко мне в баталерку!
   Мы забежали в кубрик и расселись по баночкам, Федос побежал открывать баталеру. Через несколько минут в баталерку вызвали меня и Зелёного. Поповских пригласил нас к столу, на котором уже была расстелена карта. Вкратце объяснил нам задачу. Я и напарник записали в свои блокноты азимуты маршрута, получили по чистому листу карты и расписались в какой-то ведомости у командира. Поповских посоветовал нам держать карты где-нибудь на груди в чём-нибудь непромокаемом. Мы забрали свои рюкзаки. Я под удивлённым взглядом командира вытащил вместе с рюкзаком свой шитый "лифчик".
   - Ты это где взял, матрос?
   - Сам сделал, товарищ каплейт. Только еще не испытывал. Разрешите идти?
   Довольный собой я побежал в кубрик. Там уже сидели наши связисты, нагруженные радиостанциями, аккумуляторами и оружием.
   - Здарова, связь! - поприветствовал я земляков Федоса.
   -Привет, разведка, - поздоровались радисты, - командир карты уже выдавал?
   - Ну, мне только дал и Зеленому.
   - Ага, понятно. Значит мне еще выдаст, - подытожил Смирнов.
   -А тебе на хрена? Я думал только головному дозору дают. Ну может еще заместителю.
   -Азимуты кидать, чтобы в створ приёмной станции попасть, - ответил мне непонятными словами основной радист, - в учебке нам всегда давали на выходы карты. Смотри - у меня даже планшет самодельный остался.
   Младший сержант (а теперь уже второстатейный старшина) продемонстрировал мне пластиковый пакет с веревочкой из парашютной стропы.
   -Ух ты! а еще есть такой? - завистливо спросил я, пожирая глазами самодельный планшет.
   - Да нет. Его сделать-то всего пару минут - пакет через газету или подшиву утюгом прогладил, стропу впаял, карту свернул так, чтобы прямо через пакет видно было, засунул и готово.
   - Ага, точно! Сейчас, пока время есть, сбацаю. Пара пакетов у меня имеется.
   Зелёный ничего выдумывать не стал, а просто свернул карту и засунул её за пазуху. Я вытащил из рюкзака длинный пакет из полиэтилена, подаренный мне минёрами, и начал его рассматривать. Так, жалко, конечно, но у Федоса в баталере таких уже полно. Значит надо и Сане планшет смастерить. Пока Поповских сидит в баталерке, надо прошмыгнуть в бытовой кубрик и заняться пайкой склейкой. Только, если выйду за пределы парашютного занавеса, я сорву боевую задачу? И вахтенный с автоматом на входе вряд ли меня выпустит. Но попробовать-то можно. Я подкрался к занавеске и осторожно выглянул наружу. Вахтенный матрос, повесив автомат за спину, сидел на баночке и, оперевшись спиной о переборку, "медленно моргал". Ну и правильно - в казарме никого, все остальные три группы роты где-то в клубе на занятиях вместе с офицерами и мичманами. Мы, находясь на доподготовке, ведём себя тихо и смирно. Наш каплейт только начал ставить задачи, еще провозится с нами час - не меньше. На входе в казарму стоит еще один вахтенный, который своим криком оповестит о прибытии какого-нибудь должностного лица - так почему бы и не вздремнуть с десяток минут? Все условия для этого присутствуют. Я, сняв ботинки, в одних носках на цыпочках выскользнул из-за занавеса и, держа пакет под мышкой, осторожно мелкими шагами прошел мимо спящего и в три прыжка оказался возле бытового кубрика. Два взмаха ножницами, раскроил пакет, достал из кармана стропу, обрезал. Пока я кроил и резал, заранее включенный утюг нагрелся. Так, подшивы у нас отродясь не бывало, надо через что-то прогладить пакет, но через что? Недолго думая, я расстегнул боковые пуговицы штанов, стащил их с себя и укоротил свои синие флотские трусы до размера плавок. Вот теперь есть через что гладить. И трусы стали покороче. В несколько минут я склеил два симпатичных планшета и также тихо, словно мышка, нырнул за занавеску, мимо сладко похрапывающего вахтенного. Настроение было радужное: моего отсутствия никто не заметил. Все занимались получением и подгонкой снаряжения и я, желая как-то выразить свои чувства, подошёл поближе к вахтенному с другой стороны занавески и негромко, но совершенно отчётливо, так, чтобы не слышали в кубрике и баталерке, но было слышно часовому, начал рапортовать:
   - Товарищ Адмирал Флота Советского Союза! Настоящим докладываю - первая рота специального назначения подверглась воздушной атаке бакланов, атака отбита...
   Дальше я рапортовать не стал, так как за занавеской послышался звук падающего тела и отлетевшей в сторону баночки. Я от греха подальше нырнул в кубрик к группе. Радисты были уже у Поповских, получали задачу. Я аккуратно свернул карту и запихнул рабочей стороной наружу в планшет, туда же засунул простой карандаш. Красота! Удобно работать, удобно носить - и ничего не мешает. После того, как все получили задачи и было выдано снаряжение, Поповских и Федосов убыли в штаб выписывать накладные на пайки, средства имитации и боеприпасы. Замстаршины, старший матрос, притащил нам в кубрик тот самый ящик для макетов местности, который мы "рожали" с Федосовым. Мы, высыпав из мешка песок внутрь ящика, по моей карте начали сооружать макет местности и натягивать нитки, изображавшие координатную сетку. Реки и дороги мы выкладывали из строп, покрашенных в голубой и коричневый цвет. Леса изображали кусками картонок зеленого цвета, вырезанных в виде непонятных "облачков". За час к приходу командира управились. Поповских обозрел макет, что-то подправил, сверился с картой и остался доволен. Через несколько минут за занавеску начали забрасывать ящики с пайками и Федос затащил ящик с боеприпасами. Старшина второй статьи метался возле забрасываемых ящиков, потом сел на них, еще раз сверился с накладной, вынырнул за занавеску, снова заскочил, снова выбежал и наконец-то, успокоившись, не доверяя никому, сперва затащил деревянный ящик в баталерку, потом начал затаскивать пайки.
   - Сашенька, что вы право слово суетитесь? - подначил я его.
   - Ой, бля, отъебитесь, сударь! Ваши складские рундуки весь нерв вымотали нахрен!! Ладно бы один Сахно, так еще и Маркуша подключился! - заголосил Федос,- Никому доверять нельзя! бери давай, коробки затаскивай в баталерку. Я, кстати, один лишний паёк спёр, надо его в отсеки зашхерить.
   Надо же, рундуки ему нерв вымотали, а сам у них паек спёр и возмущается!
   Еще два часа укладывались, снаряжались, ждали командира группы. Связисты прямо в расположении проверяли свои радиостанции и что-то черкали в своих блокнотах, пялились на карту и на макет, заучивая координаты. Мы с Зелёным накрутили из бумаги человечков и расставляли их по макету в различных направлениях, репетируя повороты на контрольных точках азимутов, тоже заучивая на память пятизначные группы цифр координат, стараясь представить как на местности будет выглядеть та самая контрольная точка с поворотом.
   Снова появился и исчез командир группы, проверив подготовку. Да когда же мы, наконец, отсюда выйдем, ведь готовы уже!
   Облачившись полностью в снаряжение, я побегал по кубрику, покувыркался по центральной палубе, и, плюнув на все, пошёл в баталерку к Федосу пить чай. Заварили банку, напились, заполнили чаем фляжки, потрепались о том о сём. Скучно... Где же командир? Наверняка Поповских нас специально выматывает. Оказывается, ждать чего-то - это тоже выполнение задачи, причем не самой легкой. Так прошло время до обеда. Пришёл старшина Аничков с двумя матросами, приволокшими в термосах обед. Термоса и лоток с хлебом подали за занавеску и даже старшина к нам не сунулся. Ну и порядки, изолировали нас, как желтушников, даже поесть приносят. Никто к нам не совался, ничем не тревожил, но и выпускать не выпускали.
   После обеда в роту отзвонился Поповских и разрешил всей группе спать. Но спать в снаряжении и в боевом порядке. Пришлось снова одевать все на себя, выходить на центральную палубу и укладываться прямо на линолеум. Первые легли в головняке, я с Зеленым дальше, за нами все остальные - согласно своим местам в боевом порядке. Я лежал ближе всех к парашютной занавеске и, прикрыв глаза, тихонько вслушивался в наружную послеобеденную суету.
   - Хорошо им, возле гальюна кубрик, а нам, помнишь, ведро приносили, - возмущались старшаки других групп.
   "Ага, неплохо", - подумал я и тут же заснул.
   Подняли нас ровно в час ночи. Поповских знаками приказал всем молчать и быстро пересчитал всех, проверил снаряжение и оружие. Попрыгали, подтянули ремни. Повинуясь указаниям каплейта, я откинул занавеску в сторону. Группа молча прокатилась мимо меня. Все - четырнадцать разведчиков вместе с командиром группы. Вместе со мной - пятнадцать. Вплотную к крыльцу казармы, с открытой створкой кузова, стоял КАМАЗ. Залезли в кузов, расселись по лавочкам. Невидимый нам водитель быстро закрыл кузов и тент. Темно. Не видно даже соседа, сидящего рядом. Поехали. Ехали по моим подсчетам где-то с полчаса, не больше. Короткая остановка, в кузов запрыгивает Поповских и приказывает всем включить радиостанции и приёмники. Снова трогаемся и через десять минут останавливаемся.
   - Головной дозор! на двенадцать часов - вперед! дистанция с связующим звеном - десять метров! - раздается команда Поповских в наушнике.
   Переваливаемся одновременно с Зеленым через борт и плюхаемся на землю. Неудобно-то как прыгать с нагруженным рюкзаком, да еще магазином пулемёта больно ударил колено.
   Ну, всё! Быстрой трусцой побежал вперед по какому-то осыпающемуся склону. Сзади пыхтел Зелень и контролировал дистанцию со связующим звеном. Куда же нас завезли-то? На ближайшей остановке надо сориентироваться, ведь скоро придется брать азимут от пункта сбора после высадки на первую контрольную точку. Если ошибусь, придется нам топать лишку. По-моему мы спускаемся к морю. Точно, уже слышен шум прибоя. Ага! Вот оно - море! Еще метров сто вниз и мы уже пошлепаем по воде, если нас не остановят...
   Где-то внизу у самой кромки воды ярко разгорелся красный огонек, освещая местность на несколько метров вокруг.
   - "Ядро", я - "Глаз"! на двенадцать часов ровно работает наземный сигнальный патрон красного огня, - нажав тангенту станции, доложил я каплейту.
   - Давай зеленый! С места, как прогорит, головной вперед - досмотреть место посадки на плавсредства! выйти на контакт с экипажем шлюпки!
   - Принял, головной, - ответил я, достал из-под резинок "лифчика" сигнальный патрон и, присев, отколупал крышку, выдернул кольцо за шнурком и зажег патрон, выставив руку над головой. Призрачный зеленый свет осветил камни и кустики вокруг - и довольно широкую грунтовую дорогу в двух метрах от меня, ведущую прямо к морю. Пока патрон горел, я успел вытащить самодельный планшет с картой и, всмотревшись, начал лихорадочно размышлять.
   "Так, от части только три дороги, меня заносило влево - значит поехали вправо! ехали со скоростью где-то пятьдесят, значит по этой дороге. Ага, вот точно, грунтовка возле моря - тоненький пунктир в сторону". Патрон догорел и мы, переместившись поближе к дороге, потихоньку спустились вниз.
   - Эй, бля, ну вы там долго будете муздыхаться? - раздалось где-то совсем неподалеку.
   - Брейк! влево уходи! шлюпка возле каких-то брёвен, - подсказал Зелёный, уже включивший ночник и зыркавший в него по сторонам.
   Возле двух огромнейших полен носом на берег стояла наша моторная шлюпка, возле которой на корточках сидел шлюпочный матрос и, не торопясь, смолил сигарету, пряча её в кулаке.
   - Степаныч! Степаныч, вставай! пришли Поповские, точно по времени! - постучал он кулаком в борт.
   Высунулся сверхсрочник Степаныч, спрыгнул на берег и, разминаясь, посмотрел на светящийся циферблат часов.
   - Давай, старший головняка, связывайся с командиром - время уже! - скомандовал он нам, и про себя добавил, - Интересно, после ночных занятий отгул дадут или как всегда -
   добавят к отпуску и обозначат флажками?
   Я связался с командиром, подтвердил наличие контакта с экипажем. Мы с Зеленым залегли по разные стороны шлюпки и принялись страховать спускающуюся группу. Ровно через пять минут завелся шлюпочный мотор и мы пошли от берега......
   Высаживались по "сухому" где-то уже около трех часов утра. Разбежались по берегу, прикрывая отходящее плавсредство. Выстроились в боевой порядок. Я к этому моменту уже прекрасно сориентировался, сверился со старыми азимутами и за две секунды оттарабанил каплейту наше местоположение пятизначными координатами по иксам и игрекам. Всё, пошли.........................................................................
   Идём уже больше трех часов. Не останавливаясь, прошли первую контрольную точку. Даже связисты сеанс не отрабатывали. Повернулись и пошли по другому азимуту. Тяжело, но терпимо. Не зря все таки Камень, Хромов и Синий измывались надо мной в учебке, заставляя таскать рюкзак со щебенкой. Только ногам в этих чертовых ботинках не очень комфортно - носки сбились, и наверное скоро начнут натирать. Блин, у меня же есть портянки в рюкзаке. Старые добрые "сапоговские" портянки. Если будет привал, надо будет намотать их вместо носков. А если вообще ботинки закинуть в рюкзак, намотать портянки и напялить джинсовые кеды, которые я тоже взял с собой. По высоте берцев -
   они такие же как наши "прогары". А зашнуровать их можно будет намного крепче, да и полегче ноге будет, Поповских к головному дозору не суется, руководит только по радиостанции, может и не заметит. Поменять удалось гораздо раньше. Группа остановилась, и, пока в "ядре" решались какие-то непонятные вопросы, я быстренько перемотался и переобулся, с усилием запихав ботинки в рюкзак.
   Ногам стало намного легче: портянки плотно укутывали голеностоп, шнуровка кед их фиксировала, не давая расползаться. Зелёный смотрел на меня одновременно и с завистью, и с недоумением.
   - Портянки-то нахрена? шёл бы в кедах да в носках, - пробормотал он, помогая взвалить на спину рюкзак.
   - Ни хрена ты не шаришь, Зелень! это ж самый кайф в портянках, - пропыхтел я, подгоняя лямки.
   Все снова встали и пошли. Осеннее солнце с утра еще не заработало в полную силу, а вот в десять часов уже начало греть. Я меланхолично отсчитывал пары шагов, бросая взгляды на стрелку компаса и на пластиковый планшет. До следующей точки еще пять километров. Думаю, дойдём часа через два.
   ....................................................................................................................
   Нахрена же я, придурок, обрезал свои великолепные флотские семейники. Идиот! Ляжки с внутренней стороны и задницу так растерло, что каждое движение ног отдавалось мучительной жгучей болью. Нахрен я великолепные трусы превратил в плавки?! Вот теперь мучайся, скотина, с самодельным планшетом. А вот Федос и планшет на халяву отхватил, и трусы у него нормальные, идёт сейчас наверно в тыловом, птичек слушает да из нагрудного кармана маскхалата сухари таскает.
   Ооооо бляяяяя...
   Когда же привал?! сниму нахрен эти трусы, все равно под маскхалатом не видно. А когда придём в расположение, так голой жопой в тазик с водой сяду и буду сидеть. Нахрена мне эта романтика с такими переходами?! Идти могу, и не сильно-то и устал, но вот трусыыыыыыыы...
   ..............................................................................................................
   А вот и привал. Группа мечется, сооружая дневку, и отдельно - навес для связиста с командиром группы. Поповских что-то шифрует в своем блокноте. Смирнов и Уткин выглядят на удивление бодро, растягивают свои "дипполи", присоединяют аккумуляторные пояса к станциям. Видно, что у парней все отлажено неоднократными тренировками. Мы с Зелёным лежим на "фишке" неподалеку, на опушке небольшого лиственного леса, и пытаемся наблюдать. Рот раздирает безудержная зевота. Спать охота так же, как и жрать. Так, надо выбрать время и скинуть с себя эти чёртовы "плавки". Как-то неудобно при Зеленом. Тот косится на меня и почесывает зад.
   -Бля, не поверишь - всю жопу растёр, - скромно жалуется он,- нахрена я трусы свои перед выходом по бокам разорвал? они скатались, так больно режут, что аж пиздец.
   Ааааааа... значит я не один такой мученик! Зеленый тоже поплатился за свои фантазии с нижним бельем. Так ему и надо - нечего над казенным имуществом измываться. Когда нас на фишке сменили, у нас под маскхалатами уже ничего кроме тельняшек не было. А тут оказывается, что у наших связистов, имевших большой опыт в таких длительных переходах, имеется полувыдавленный тюбик какого-то детского крема. Аа бляяя как хорошо-то... Растертые места приятно холодит. Спасибо, пацаны, потом сочтёмся. Наскоро похлебали горячего супа, приготовленного на весь личный состав заместителем командира. Очистили место. Связисты отработали сеанс. Всё, идём дальше.
   ........................................................................................................
   Как так получилось, я и сам не понял, но на подходе к контрольной точке, мы с Зеленым начали оглядываться друг на друга и, как говорится, заменжевались.
   - Зелень, это... что-то не то... слышь, осталось метров двести вон до того столба - так или нет? - переспросил я напарника.
   - Да хрен знает, ты же у нас ведешь, я как-то и не смотрю, - ответил Зеленов, - ты что заблудился?
   - Нет, все точно, сейчас перекресток грунтовых прошли, я даже без поправок вижу, что правильно идём. Тут шняга какая-то совсем другая... ты не менжуешься сейчас? только честно?
   - Да есть децл.
   - Давай остановимся, ну его нафиг.
   Я подал сигнал остановки тонами по радиостанции и присел среди густых зарослей кустов. Зелёный лег чуть подальше и сзади меня. Поповских начал запрашивать причину остановки. Пришлось ответить какую-то чушь. Не буду же я ему рассказывать о том, что меня просто так начало колотить какое-то предчувствие. Сейчас приползёт сам. Надо побыстрее осмотреться, чтобы отбрехаться. Пусть командир решает - двигаться дальше или нет. На то он целых четыре звезды имеет, а у меня даже "сопли" стармоса на погонах нет.
   Как несколько дней назад при встрече группы минеров на берегу, глаз зацепился периферийным зрением за какую-то деталь пейзажа, выбивающуюся из общего фона. Мозги приняли информацию и начали обрабатывать её без меня, а я шарился биноклем по окрестностям и чуть позёвывал. Вот тут мозг наконец-то и выдал. Среди деревьев за столбом в переплетении веток взгляд зацепился за одну совсем крошечную деталь. Повёл биноклем обратно. Есть! не бывает таких ровных тонких веток в виде лесенки. Это же антенна! Скорее всего, вон возле тех деревьев лежит наблюдатель и также шарит биноклем в мою сторону. Солнце пока еще с моей стороны, значит бликовать мой бинокль не будет, а его... вот он чуть блеснул линзами. Дальше столба метров пятнадцать в таких же зарослях лежит чья-то "фишка".
   Подполз Поповских. Я ему жестом указал на столб, потом шепотом доложил про наблюдателя и антенну в ветках.
   Командир осмотрелся, прикинул что-то по карте. Показал мне карандашом маршрут обхода опасного места. Обошли тихонько, крадучись и приседая от каждого шороха. Обошлось, никто на нас не выскочил, никто нас не обстрелял. Поповских поинтересовался, когда мы заметили неладное на маршруте, выслушал, хмыкнул и покачал головой. Всё, идём дальше. Не останавливаемся, не отдыхаем - просто идём, идём, идём...
   В кедах с портянками идётся намного легче. Как только удается, сразу перематываю портянки на сухую сторону и перешнуровываюсь. Зелёный морщится, ноги он постепенно стирает. На пятках уже лопнули мозоли. Я ему посоветовал поменять носки на запасные, а грязные повесить на рюкзак, чтобы хоть чуть-чуть подсохли. Зелень, однако, не взял с собой чистых носков и поэтому страдает. Пришлось отдать ему свои, мне в портянках намного легче. В кедах есть и преимущества и недостатки. Да, ноге легко, но гнущаяся резиновая подошва ощутимо отдает и проминается, когда наступаешь на какой-нибудь острый камушек. На скалах в кедах наверняка не походишь, но, слава богу, здесь не скалы. Рюкзак с дополнительными карманами в принципе удобен. Когда уже плечи ощутимо ныли, расслабил ремни и опустил рюкзак на поясницу. Плечи потихоньку отдыхают.
   Опять что-то непонятное - даже не сверяясь с картой, сам повернул на юго-восток. Опомнился, когда уже прошли километр. Нахрена я повернул? Так, вот маршрут, азимут. Все правильно я сделал. Автопилот что ли у меня включился?
   ................................................................................................................
   Идём. Уже темнеет. На контрольных точках уже заворачиваю самостоятельно, даже не сверяясь с картой. Периферия сознания просто отмечает поворот. У меня же главное -
   не завести группу в какую-нибудь засаду. От напряжения и обострения внимания усталость физическая, как таковая, абсолютно не ощущается, немного саднят стертые плечи и гудят ноги - вот пожалуй и всё.
   .................................................................................................................
   Три часа ночи. Вся группа, пошатываясь, стоит у расположения. Пройдено чуть меньше шестидесяти километров. Это по самым скромным подсчетам. Привалов с принятием пищи - всего один. Все остальное - на ходу. Засаду, выставленную группой четвертой роты, обошли. Так как темп движения не снижали и останавливались максимум на пять -шесть минут, догнать нас не смогли . Все контрольные точки пройдены, сеанс связи отработан. И всё? Я ожидал большего. Думал, буду валиться от усталости, переживал, что кому-то придется меня тащить на себе. А тут детский сад какой-то. Да у меня паек еще почти что целый. И фляжка воды выпита только наполовину. Потом, чуть попозже, пришло понимание, что пройденные шестьдесят километров за сутки - это не детский сад. Это вполне отличный результат. Только достигнут он не нами, такими супер-пупер выносливыми и умными разведчиками. Это личный результат Поповских. Ежедневные бега и пешие переходы на занятиях легли в общую копилку и, в конце концов, вылились в неплохую сумму результата. То, что перед выходом он заставлял головной дозор наизусть учить азимуты, карту, расстояния до контрольных точек - все это было не зря. Мы с Зеленым, ведя группу, просто автоматически накладывали картинку местности на карту и уже заранее знали, что вот - спустимся с этой сопки и будем пересекать ручей. Действительно, картинка в сознании после спуска с сопки совмещалась с реальностью. Вот он - тот самый ручей. Немного не такой, как представлялся. Но действительно течет с севера на юго-восток, один берег пологий, второй - повыше. Так было со всем, что встречалось на пути. Мозг уже самостоятельно отмечал пройденное расстояние, и воображаемые метры на карте отсчитывались вполне реальными на местности. Да и, скорее, основным в этом суточном занятии был момент подготовки, а не перехода. Саня Федос уже заранее знал то место, где будет привал с принятием пищи, радисты еще на макете отметили место, определили азимут на центровую радиостанцию. Все остальные разведчики уже заранее знали, что делать на привале: кто ищет дрова, кто бежит на "фишки", кто помогает замкомгруппы, кто связистам. Поэтому суточный выход прошёл как-то буднично, словно мы уже тысячи раз ходили по этому маршруту. Недостатки конечно были и в плане личной экипировки, в боевом порядке, в действиях разведчиков на марше, в порядке организации связи внутри группы. Но все это было вполне и легко устранимо. Ну, скажем, так, словно поменять трусы на новые, что мы первым делом с Зеленым и исполнили после сдачи оружия и снаряжения. Теперь еще пару недель занятий и "вершина мастерства" - флотские учения, в которых мы будем задействованы как полноценная разведывательная группа. Конец "карасёвки", так сказать. А теперь попьём чаю, постираем носки и на шконку. Ух, а ножки-то гудят и плечи саднят...
   ..................................................................................................................
   Непонятное какое-то занятие нам предстоит. Никто из группы не понимал, нахрена мы переоделись в обыкновенные робы и стоим возле парка в ожидании какого-то автобуса.
   - Щас нас наверно в госпиталь повезут, осматриваться после выхода,- предположил Зелёный, почесывая зад.
   - Не, ни хрена не в госпиталь. Мы на базу морскую поедем, - сказал более осведомлённый Федос, - наверно чего-нибудь разгружать.
   Из ворот парка выкатился автобус, внутри которого уже восседал Поповских.
   - Группа! норматив посадки на транспортное средство - десять секунд! - проорал он, высунувшись в двери.
   Мы уже даже не договаривались о порядке посадки. Саня Федос только открыл рот, как группа выстроилась в боевой порядок перед дверями в ожидании команды "Пошёл".
   Как обычно, мы с Зелёным нырнули в салон первыми и заняли лучшие места впереди. Последним запрыгнул замкомгруппы.
   - Пятьсот девять, - закончил считать каплейт, - уложились. Водила, трогай!
   - Водила потрогал и сказал ого-го! - прокомментировал мне на ухо Зелёный.
   Я, стараясь не заржать, дернулся вместе с тронувшимся автобусом и чуть не вылетел с сиденья.
   Делать было нечего, проносящийся за окном пейзаж не радовал. Каких-либо симпатичных девушек, бросающих в воздух чепчики, не наблюдалось и я, прислонившись к стеклу, задремал. Очнулся только при остановке автобуса. Подъехали к какому-то КПП неподалеку от въезда на территорию военно-морской базы. Поповских выскочил наружу и скрылся в помещении пропускного пункта...
   - Оо! Смотрите, вон причалы, коробки стоят какие-то военные, ого! вон та бандура здоровая - это большой десантный! - начали суетиться внутри салона матросы, прилипнув носами к окнам. Мимо автобуса, громко топая, прошёл строем взвод морских пехотинцев.
   Сержант, который вел морпехов, презрительно посмотрел на автобус и, скривившись, что-то бросил в нашу сторону. Морпехи дружно повернулись в нашу сторону и заржали. К воротам выбежал тщедушный матросик и начал возится с замком, подгоняемый криком сержанта. Вышел наш каплейт и мы заехали на территорию базы вслед за строем.
   По территории базы ехали тоже достаточно долго, пока не подъехали к огромнейшему причалу. Снова остановились возле еще одного КПП. На этот раз пришлось выгружаться из автобуса и строиться возле дощатой будки. По пирсу в разные стороны строем и без расхаживали моряки и офицеры, проезжали грузовые машины, царила деловая военно-морская суета. Неподалеку от нашего строя на перевернутых автомобильных покрышках сидели два матроса, явно "годки", и с удовольствием обсуждали наше появление.
   - Эй, салажня! Вы с какого железа? - заорали они нам, увидев, что наш каплейт скрылся.
   - С базы торпедных катеров, - ответил Федосов.
   - Ага, смотрим вроде не наши, мы тут каждого карася в лицо знаем. Есть что курить?
   - Да откуда, у самих уши опухли. А вы тут что вахтуете?
   - Да вот по своей причальной зоне чалимся. Вы тут вообще нахрена стоите - на разгрузки поди пригнали?
   - Ага, на какую-то рабочку - то и дело что-нибудь разгружаем,- ответил Федос и встрепенулся. Из будки вышел Поповских с каким-то мичманом и капитаном третьего ранга.
   - Бэчэ, равняйсь! Смирно!! - скомандовал как-то непонятно Поповских и, приложив руку к пилотке, повернулся к каптри. Каптри испуганно вздернул руку к фуражке и сразу же забормотал:
   -Вольно- вольно, сынки. Каплейт, господи, нахрена ты меня так пугаешь? я человек сугубо мирный, а тут такие команды, мне аж не по себе стало, - он повернулся к нам, - здраствуйте, матросы...
   -Здра... жла... тащщ... каптри... ранг! - бодро гаркнула вся группа. Причальный облезлый пес, вынырнувший из-за пустых покрышек и с интересом наблюдавший за нами из-за ног местных матросов, в ужасе всбрехнул и стартанул вдоль пирса, пугая моряков громким заливистым лаем, в котором отчётливо были слышны нотки приближающего пиздеца.
   - Ой-ой, как все запущено, - покачал головой каптри, обернулся к "местным",- учитесь, тюхи! морячки вишь как здороваются, не то што вы, оболтусы, ну-ка, брысь отседа! Расселись, панимашь...
   Матросы, посмеиваясь, вальяжно удалились, метя по пирсу штанинами "клефанов".
   Капитан третьего ранга покачал головой и, повернувшись, побрёл вдоль пирса, махнув Поповских рукой. Возле серой махины большого противолодочного корабля наша группа остановилась и капитан третьего ранга вместе с нашим командиром группы, миновав будку перед трапом, в которой благостно дремал матрос, начали взбираться вверх. Через некоторое время в будке у вахтенного зазвонил телефон и он, встрепенувшись, схватил трубку, очумело потряс головой, выбежал на трап, потом, махнув рукой, снова уселся в будку и тоже начал на нас пялиться, не задавая никаких вопросов.
   Корабль своими размерами поражал. Стальные бока с рядами заклепок, выкрашенные в серо-стальной цвет, нависали над головой . Где-то в вышине раздавались голоса, становилось как-то не по себе. Как здесь моряки служат? все такое здоровое, железное, серое, зеленое, черное и такое неуютное... брррррр!! Через несколько минут мы стояли на верхней палубе в строю, напротив точно такого же строя матросов с "железа".
   - Внимание, товарищи матросы! - подал голос наш командир,- Мы находимся на палубе большого противолодочного корабля проекта..... и так минут пять. Что за проект, когда построен - оно нам надо? Зачем нас вообще сюда притащили?? А оказывается затем, чтобы не только представляли, что такое "железо", а пощупали кораблик вживую, ориентировались на палубах и знали - как нам действовать в случае вывода "морским путем с борта судна". Матросы, которые стояли напротив нас, должны будут поработать с нами инструкторами, показать все, что можно и разрешено, да и просто приглядывать за нами, чтобы мы не потерялись. Экскурсия с практическим уклоном.
   Нас разделили по парам согласно боевого порядка, в сопровождающие нам поставили высокого сухопарого матроса.
   - Тааакк, каааррассси, менння завууут Арвиидд, сейтшаас паайдем па вверхнейй паллбе вдоль борта, нитшего не трогааать руукааами, локааторры развернуть, внимать тшеему гаваррю, - произнес с неподражаемым прибалтийским акцентом матрос.
   - У нас тоже Арвид есть, - брякнул Зелёный, топая за "экскурсоводом".
   - Тшшсерьезнааа? - моряк остановился и еще раз осмотрел нас, - пааккажитте, гдее оон?
   - Да вон он, с вашим старшиной второй статьи стоит перед люками.
   Наш сопровождающий, быстренько развернувшись, потопал к нашему Рихтеру.
   - Слышь, Зелень! наш-то Рихтман, хоть и прибалт, но у него вообще никакого акцента нет, а с виду так вообще хохол, - толкнул я Зеленого.
   - Ага, вылитый хохляра, вообще на латыша не похож, а этот похоже земеля его -
   смотри, балакают о чем-то?
   Наш "вождь" забрал с собой Рихтера и, о чем-то оживленно беседуя не по-русски, подошел к нам.
   - Бляяяааать, вы вааапше-таа кто такие? - подойдя к нам, моряк выпучил свои глаза и уставился на нас с Зелёным.
   - Моряки военно-морского флота! - бодро отрапортовал Зелень и глупо улыбнулся.
   - Маррряякии?? аатоо яя не вижу кааакие моррякиии... воон Арвиид снайпер... какие снайпера на корррабле? Ладнооо, не моёё деллооо, слышал про вас, но видеть не ввидеел в живую, давайте за мной в кильватер, - почти без акцента закончил местный, и мы чуть ли не бегом понеслись за ним. А еще говорят, что прибалты медлительны. Действительно, если бы не сопровождающий, мы бы реально заблудились во всех этих палубах и отсеках.
   Местный Арвид по трапам скользил, словно по канатам. Прыгал лицом вперед, хватался за поручни, вскидывал ноги на металлические перила и ловко съезжал вниз. Пришлось на ходу учиться такому диковинному способу передвижения. В первый раз я задрал ноги и, не удержавшись, сковырнулся вниз, покатившись по малюсеньким ступенькам. Я еле успел откатиться по палубе от летящего на меня сверху Зеленого.
   - Ай, бля! через голову вас всех!! - проорал Зеленый и грохнулся рядышком со мной, сверху на него мягко шлепнулся Рихтер.
   - Салашшата, - скривился гордо прибалт, - за мной, не отставать!
   На втором трапе я съехал уже нормально, хотя и не так быстро. Третьи и четвертые трапы мы уже пролетали как заядлые "железячники". Экскурсия была вполне интересна и познавательна. Отсеки, боевые части, в некоторые нас просто не пускали. Множество палуб. Каюты личного состава. Оказывается и на кораблях можно жить неплохо. У местных матросов есть свои "шхеры" и тайнички. Баталеры также вольготно распивают чаи или чего покрепче при отсутствии офицеров. По трансляции крутят веселую музыку и звучат команды. Жить наверно здесь можно, но служить на корабле я бы не хотел. Прошло всего два часа, а мы обошли только небольшую часть корабля и заглянули туда, куда было позволено. В общем, если приблизительно знать расположение палуб и постов, то заблудиться очень трудно. На переборках висят телефонные аппараты внутрикорабельной связи. Затупил, потерял ориентировку в бесконечных переходах корабельных коридоров, позвони дежурному - и пришлют тебе юркого матроса-"годка", который все ходы-выходы изучил. Все это нам рассказывал моряк-прибалтиец, гордо шествуя впереди. Мы шли за ним в "кильватере", боясь отстать. Абсолютно не хотелось заблудиться в незнакомом месте - засмеют потом и местные, и свои.
   Вскоре прогулки закончились, и мы снова построились на палубе. Теперь предстояла практическая часть занятия. Погрузка в десантные средства. Ничего особенного как оказалось. Шлюпочная команда корабля, состоявшая из одних матросов-срочников и возглавляемая молоденьким мичманом, сноровисто спустила шлюпку на воду и развернула трап.
   - В боевом порядке, на борт - марш! - скомандовал Поповских. Первым ринулся я, за мной Зеленый.
   Всё это была первая, так сказать, подготовительная часть занятия. Вторая часть проводилась ночью. На базу мы уже прибыли в полном снаряжении - с рюкзаками и оружием. Возле корабля нас встречал все тот же уставший от службы каптри.
   - Ух, какие грозные ребятки! - восхитился он.
   Матросов с "железа" теперь почти что не наблюдалось, за исключением шлюпочной команды. Теперь уже моряки глядели на нас с удивлением, без какого-либо презрительного любопытства к чужакам.
   - Ишь ты, бербаза раздухарилась, - цыкали они, глядя на группу.
   Поспали в эту ночь после занятий всего два часа, больше не удалось. Я очнулся, когда меня тащили под руки уже одетого по коридору.
   - О! а куда это меня тащут? - подал я голос и с удивлением посмотрел на двух совсем незнакомых матросов. Надо же, сам во сне оделся, зашнуровался и теперь только дошло, что меня куда-то ведут. Бить что ли будут? Хотя нет, не пинают, не угрожают - просто поддерживают под руки.
   - Проснулся, наконец, - сказал один из сопровождающих, - давай сам ножками-ножками пошевеливай, времечко идёт в обрез.
   Ничего не понял абсолютно, но пришлось галопом бежать за двумя посыльными. Прибежали мы в роту минеров и меня сразу же затолкнули в кубрик.
   - Воот верблюдик прибежал,- поприветствовал меня Дитер и, не объясняя ничего, кивнул на классный стол посередине кубрика, - собирайся давай, сейчас выписку принесут для ознакомления.
   На столе был разложен набор из сухого пайка, серый комбинезон, маскхалат, пехотная лопатка, мотки саперного провода, подрывная машинка, макеты шашек и набор сапера в стандартных подсумках.
   Пришлось, не задавая вопросов, проверять сумку-минера, сверять имущество с описью лежавшей тут же рядом, перематывать провод на катушку . Прибежал матрос из штаба, сунул мне какие-то бумажки для росписи. За матросом прибыл наш каплейт с Федосом. Федос тащил на себе мой чудо-рюкзак и перешитые подсумки, за спиной у него висел мой пулемет, на поясе пистолет ПБ. Поповских нес книгу выдачи оружия.
   Федосов пучил глаза и пытался задать мне какие-то вопросы, командир группы многозначительно молчал. Мне передали оружие и снаряжение и также молча ушли.
   Сгорая от любопытства, я упаковал имущество, набил нагрудник магазинами с холостыми боеприпасами, повесил выданный мне моток реп-шнура на рюкзак, переоделся, как и минеры, в комбинезон. Маскхалат принайтовал к рюкзаку.
   Смотр проводил сам Болев - осмотрел меня и еще несколько матросов, у кого-то что-то подправил, подтянул, мне погрозил пальцем и вышел. Все молчали, а меня просто распирало от любопытства. Интересно, зачем меня дернули в роту подводного минирования? Водолаз из меня никудышный, а тут все спецы уровня на две-три головы выше. Вскоре через пожарный выход вышли из казармы, погрузились в кузов КАМАЗА и выехали в неизвестность.
   .........................................................................................
   Вертолет завис буквально в паре метров от поверхности воды. На волнах уже качался большой надувной плот, в который вскарабкалась первая пара. Я подтянул лямки жилета, проверил прочность стропы, связывающей ручной пулемет и плавжилет, и, получив пендаля пониже спины, рухнул солдатиком в волны. Хорошо, что высадка проводилась с зависания. Иначе бы меня от скорости положило на спину и я ощутимо приложился бы спиной о воду. Едва только вошёл, сразу же бешено заколотил ластами - не хотелось, чтобы лямки жилета резанули прямо по яйцам. Ух, все равно больно. Почти что привычным движением, пулемет за шиворот - магазином за воротник. Ощупал под жилетом кобуру с пистолетом - все на месте. Вот он, рядышком плюхнулся на волны мой рюкзак. Метрах в трех от меня в воду плавно вошёл Дитер. Прыгал он без всяких вспомогательных средств и жилетов. Вот он и плот. Пару взмахов ластами и я уцепился рукой за фал. Подтянулся, закинул одну ногу, перекатился через туго надутый борт. Затащил рюкзак. Болев, словно летучая рыба, вынырнул возле борта и сразу залетел вовнутрь, не цепляясь ни руками, ни ногами. Я пополз на нос, вытащил из-за спины пулемёт, из-за пазухи бинокль в герметичном чехле и согласно расчёта начал наблюдать по носу плота, пытаясь узреть хоть что-нибудь. Буквально через минуту меня мягко толкнуло вперед и я навалился на дутый нос плота. Матросы начали грести.
   Я до сих пор находился в прострации: никто и ничего мне не рассказал и не пояснил. Только перед посадкой на вертолет Дитер поставил задачу на приводнение, кратко проинструктировал и довел мой номер и место в боевом расчёте. Для чего опытным минерам-разведчикам понадобился молодой матрос да еще не их специализации до меня дошло уже потом, хотя я постепенно начинал догадываться. Я - просто носильщик и огневая поддержка основных исполнителей. Понести макеты тротиловых шашек и "ПВВ" ( пластичное взрывчатое вещество), обеспечить охранение места забазирования и дневок, пошагать в головном дозоре и - не более того. Неужели те самые учения, которыми я так грезил, для меня начались. Но почему не в составе моей родной группы? Наверняка это Поповских все-таки решил от меня избавиться. Чем же я ему помешал, непонятно.
   Разведчики на веслах гребли молча и слаженно. Дитер развернул на станции антенну, нацепил на одно ухо головной телефон и что-то прослушивал. Я всматривался в бинокль, надеясь узреть хотя бы линию берега. Как-то страшновато - высадили в открытом море, а вдруг шторм? вдруг нас унесет, черт знает куда? Не выгребем, не выплывем и подохнем от голода? Однако я зря переживал. Минут через пятнадцать весельного хода я всё-таки увидел береговую линию. Причём оказалась она намного ближе, чем предполагал. Прямо среди облаков - впереди по курсу. А потом резко, словно из тумана, появился берег. На резиновой шлюпке мы находились уже несколько часов, хотелось пить и есть. Но мне дали всего один раз отхлебнуть из пластиковой фляжки, разрешили съесть галету. Страхи мои были напрасны. Болев оказывается все время был на связи - как с нашим Центром боевого управления, так и с поисково-спасательной службой коменданта водного района. Если бы что-то у нас случилось непредвиденное, то минут через десять возле нас бы кружил морской вертолет, а потом бы и подоспел катер. Это объяснили мне потом. А пока уже в сгущающихся сумерках я напряженно всматривался в медленно приближающийся берег и думал лишь о том, как бы быстрее ступить на сушу. Командовавший группой старшина-срочник вывел плавсредство точно по компасу к месту высадки. Причем вывел так хитроумно, что наш маршрут ни разу не пересекся с курсами катеров охраны водного района. Высаживались в маленькой бухточке посреди скал. Я снова напялил на себя спасательный жилет, повесил пулемет через плечо и спрыгнул в холодную воду, доходившую до пояса. Мне накинули на плечо фал с водолазной обвязкой и я, словно буксир, потащил резиновый плотик в бухточку. Оказывается, минеры здесь уже бывали. Плотик потащили по камням куда-то наверх и вскоре забрались в довольно обширную скалистую пещеру с песчаным дном, усыпанным сухими водорослями. За время перехода никто так и не сказал ни слова, я же предпочитал помалкивать и не задавать глупых вопросов. Надо будет - сами расскажут. Разведчики-минёры начали оборудовать базу, потрошить свои герметичные мешки, вытаскивать снаряжение, проверять оружие. Я с Болевым полез наверх по скале выше пещеры - разворачивать и маскировать антенну для радиостанции. Дима что-то поколдовал с компасом, определил направление, достал из чехла раздвижную антенну. Я ему по мере возможностей помогал.
   - Ну что, карась Брейк, начались у тебя учения раньше всех. Да ты только не ссы! мы группы первой очереди - твои может через две недели пойдут. Так что вполне успеешь еще со своими сбегать...
   - Тщщ старшина, - обратился я вполне уставным порядком к Дитеру, - а нахрена меня выдернули с карасёвой группы? у нас ведь только-только слаживание прошло?
   - Мысли шире! у нас сейчас нормальных водолазов мало. Сейчас в мою группу включили только две пары, да я- командир и он же радист. А еще нужен тот, кто на дежурном приеме будет сидеть, базу охранять, жрачку готовить, когда мы на задачу пойдём. С этим и с первой роты матрос может справиться. Под воду он не полезет заряды ставить, а минеры сейчас - на вес золота...
   - Ааа...вот почему меня верблюдом назвали!!
   - Ну да, вроде проводника, носильщика-шерпа. Тут тоже нужен не тормоз... Я своему штатному командиру твою кандидатуру двинул, ваш каплейт поддержал, сказал что ты толковый матрос, в головняке бегаешь. Так что - гордись...
   - Блин! а я думал, что он меня спихнул перед учениями.
   -Хреново думал! ваш каплейт нормальный. Некоторые, когда группы минирования дополняют, суют тормозов - мучайся с ними потом. А ваш прошарил - район походу вам этот же достанется, поэтому разведчик с головняка, уже пошарившийся по побережью ножками, ой как нужен будет! Тут тебе, наоборот, доверие оказали...
   - Хера се, доверие, - буркнул я, закрепляя растяжку антенны.
   В пещере был уже разведен из невесть откуда взявшегося плавника костер, дым уходил куда-то вверх, на выходе был сооружен светоотражающий экран из плащ-палатки.
   - А нас не заметят береговые патрули из-за дыма? - спросил я старшину.
   - Все уже давно сделано. Дым, вишь, в дырку идет, его потом к морю сносит, заметно будет только с воды, да и то сейчас по осени испарения от поверхности... так что только по запаху.
   Пока матросы занимались подготовкой, проверяли два индивидуальных дыхательных аппарата, готовили свои мины, я взял два котелка наполнил их водой, вскрыл пару банок тушенки и начал варить бульон. В пещере, как и на месте наших береговых занятий, тоже была закладка, которую мне указал один из моряков. Нашлась картошка, уже довольно сморщенная, дряблые луковицы и несколько пакетов с крупами и рисом. Вполне неплохой набор для супа и каши. Пока я занимался приготовлением пищи, командир собрал возле себя разведчиков и начал что-то им объяснять, достав из непромокаемого планшета сразу две карты. Мне было безумно интересно, но пришлось сделать отсутствующий и независимый вид и с интересом наблюдать, как пережаривается лук в котелке на жире из-под тушенки. Плотно поели. Дитер распределил время дозоров наверху возле выставленной антенны и повел меня первого на место, всучив малогабаритную станцию "Сокол" (Р-392). На этот раз мы полезли гораздо дальше и выше установленного штыря.
   - Станцией работаешь только тонами и то, только если что-то серьезное. Сразу один длинный на всю мочь и не вздумай вызывать базу и баловаться с тангентой.
   - Слуш, а как я передам, что тут наверху? будет же непонятно?..
   - Один длинный и всё! я сам приползу! мы в режиме радиомолчания. Знаешь, что за часть рядом с нами стоит в ППД?
   - А в пункте постоянной дислокации что ли? Так связисты какие-то, у них же там антенн куча.
   - Хрена там, связисты! это такие же морские разведчики, как и мы, только другого профиля. Короче, это слухачи эфира.
   - Ага, понятно. А здесь что?
   - А то, что у них есть еще подвижные комплексы на машинах, которые выезжают. Раскрываю тебе военную тайну - мы сейчас должны тут на бережку кое-что заминировать и по тихой эвакуироваться, а эти самые машинки слухачей уже работают. Засекут наш выход в эфир, сразу или ПДССники (противодиверсионная борьба) из ОВРА сработают или патруль береговой охраны прискочет - а оно нам надо?
   - Ага, понял, один длинный! укажи мне направление наблюдения, - попросил я командира.
   Устроившись поудобней среди камней и приладив бинокль, я надул плащ-палатку, коврик под названием "Дождь", накрылся её пологом и принялся наблюдать в указанном секторе. Дитер незаметно для меня скрылся. Надо было попросить поисковый приемник и сидеть тоже потихоньку, слушать эфир. Интересно, а где же нас высадили - на острове или все-таки на материке? Если Поповских знает, что мы будем тоже работать в этом районе, может стоит всё-таки получше осмотреться здесь?..
   Так, сзади меня море. Впереди - ни хрена не видно, темно и какие-то сопки. Я сижу в распадке между высоким скальным выступом и скалистым спуском к морю. Один камень. Песка нет, растительности тоже. Минут через пятнадцать надоело лежать на одном месте и я решил вскарабкаться повыше. Закинул станцию на спину, повесил пулемёт на грудь и стал потихоньку карабкаться на близлежащую скалу. Пыхтел минут пять, подрал локти, но всё-таки взобрался на неплохой удобный выступ с хорошим обзором. Ого! Справа от меня буквально в нескольких километрах виднелось множество огней - как в море, так и на берегу. В бинокль рассмотреть что-либо было трудно, но итак ясно - мы высадились неподалеку от большой бухты с причальными сооружениями. Видна длинная перемещающаяся цепочка огней, скорее всего двигающаяся автомобильная колонна.
   Весело мы забазировались - и объект под боком, и пещерка неплохая и вполне удобная. Ведь если подумать, то до бухты совсем близко - можно добраться вдоль берега незамеченными, а потом минеры могут уйти под воду и дойти до объекта диверсии на ластах. А интересно, как нас будут отсюда эвакуировать? Офицер, проводивший расчет высадки нашей группы, видно был отличным специалистом. Нас вывели комбинированным способом, причем в такое время и на таком расстоянии от береговой линии, что мы через охрану района прошли на веслах совсем незамеченными. Оказывается не все здесь так просто у минеров. Толи дело у нас - прыгнул с парашютом или с борта на берег и побежал по сопкам. Назад я спускался довольно долго, под конец не удержавшись и навернувшись прямо на четвереньки. Хорошо, что упал на надутую палатку, а то бы отшиб себе все колени. Промаялся я еще час, наблюдая то за сектором, то за звездным небом с цепочкой лениво бегущих облаков. Потом в голову пришла мысль, если Дитер со своими водолазами тогда, еще на береговых занятиях, снял меня и Зеленого, стоящего в дозоре, без каких-либо затруднений, то и сейчас могут преподать урок спящему карасю. Может обезопасить себя на всякий случай? Немного помозговав, я соорудил куклу из камней на плащ-палатке, накинул сверху полог и выставил антенну радиостанции. В темноте вполне можно принять за дремлющего дозорного. Ну что же посмотрим - прав я или нет. Вскоре послышалось еле слышное шуршание камней. Рядышком с "куклой" появилась темная фигура и склонилась. Как можно тише, я шагнул из-за камня, за которым прятался, накинул на шею разведчику ремень от пулемета и повернул его в руках, упершись магазином в позвоночник неизвестного, одновременно пнув в сгиб колена.
   - Ахррр, - захрипел матрос и замахал руками.
   Я тут же сдернул ремень и вывернул пулемет.
   - Свои, блять, чуть не придушил, - заругался мой сменщик, один из разведчиков-минёров.
   - А чего крадёшься? Командир же условил, что надо тихонько "чшшш" сделать? - начал дерзить я. А что - выход он и есть выход! не надо шутить над матросом, выполняющим боевую задачу по охране базы.
   Матрос, растирая шею, махнул рукой:
   - Ну вы, блин, Поповские, идиоты! Ладно, давай показывай, что тут где. Палатку оставь, на моей поспишь.
   Я вкратце обрисовал обстановку и показал, где наверху находится скальный выступ, с которого отлично просматривается бухта. Шепотом поговорили еще минуты две и я потихоньку пополз вниз в пещеру. Разведчики спали вокруг костра на плащ-палатках, укрывшись пологами и обнимая оружия. Меня встретил проснувшийся Дитер, угостил чаем из котелка и твердокаменной карамелькой. Расспросил обстановку, что я наблюдал. Очень внимательно выслушал про бухту и в приказном порядке отправил спать. С утра я встал раньше всех, костер разжигать не стал, принялся готовить завтрак на спиртовых таблетках. Разогрел сваренную вчера рисовую кашу, приправил её тушенкой и поставил кипятиться воду. Командира группы уже не было. К началу завтрака все разведчики встали самостоятельно и, что меня удивило, начали умываться водой из фляжек и чистить зубы. Увидев мой удивленный взгляд, один из матросов посоветовал:
   - Ты когда закончишь с чаем, тоже умывайся, самочувствие улучшается, да и чушком нечего ходить.
   - Так мне мыльно-рыльные собрать не дали, к вам в роту сонного притащили, - опечалился я.
   - Ничего, мыло я тебе и зубную пасту дам, а бивни пальцем почистишь, - засмеялся матрос.
   - Ты его не прикалывай, а то придушит нахрен, - отозвался мой ночной сменщик, - вчера чуть не придушил на "фишке".
   - Дмитрич, а чего это на тебя карась кинулся,- начали ёрничать остальные разведчики, достающие из мешков ложки.
   -Да с дури решил его бдительность проверить, а он сразу в драку. Я уже звездочки увидел, когда он меня душил.
   Матросы довольные засмеялись, расставили котелки, но есть не начинали, ждали Дитера. Надо же! Мы тоже без командира не начинаем, хотя у нас командир целый капитан, а тут всего-навсего старшина.
   Сверху спустился довольный Болев.
   - Гребсти вам не перегребсти, товарищи матросы, ударники-комсомольцы, - приветствовал он своих минеров.
   - Такими вёслами, - подняли ложки матросы,- твои слова да "кэпу" в уши!
   Ого! Да тут целый ритуал принятия пищи на выходе - восхитился я, зачерпывая ложкой рис и одновременно размачивая сухарь в чае.
   - Брейк, благодаря твоей наблюдательности, нам по берегу, выставляясь под патрули, скакать не придётся, - забубнил с набитым ртом Дитер. - Я сейчас полчаса высматривал подходы к бухте. Действительно, можно по бережку дойти вдоль линии скал. Там потом перебраться через косу и на ластах до объекта десять минут ходу. Сейчас после завтрака все наверх - на рекогносцировку, Брейк - на охране. Дмитрич и Саныч - готовьтесь на закладку.
   После того, как все позавтракали и уползли наверх, я перемыл котелки и умылся сам, почистил зубы пальцем, вытерся об тельняшку. Действительно, непонятно почему, но после завтрака и умывания пресной водой самочувствие резко улучшилось. Стало мучить любопытство. Интересно все-таки, что за объект диверсии у минеров. Как они должны выполнить задачу? Как нас будут эвакуировать? По поводу объекта я так никогда и не узнал. Тогда мне ничего и не рассказали. А эвакуировать нас тоже должны были комбинированным способом. Я, Болев и еще пара водолазов - должны будем уйти по суше, одновременно выполнив задачу по разведке подвижных пунктов управления флота. Оставшаяся пара должна будет выйти в море на резиновом плоту в точку подбора, где их примут на борт подводной лодки. Видно эвакуацию тоже просчитывал тот же специалист. Получалось, что наша подгруппа должна с шумом выйти к лагерю на суше, обозначить деятельность, а потом долго и упорно убегать. Силы и средства борьбы с диверсантами будут отвлечены на нас и поэтому проверки объектов пунктов управления, причальных сооружений и вспомогательных кораблей и плавсредств на наличие закладок будут перенесены. Болев на месте сразу подкорректировал заранее намеченный план. Благодаря удачной высадке, пара минеров установит мины на свой объект заранее. Если водолазы вернутся благополучно, то вся группа пережидает на базе до вечера. Во время обязательной проверки объектов саперами службы противодиверсионной борьбы, подгруппа, работающая по суше, после сеанса связи и запроса эвакуации начинает имитацию атаки на лагерь пункта управления. "Морская" подгруппа спокойно выходит на резиновой шлюпке в море в район эвакуации. Всё это я узнал потом, а пока находился в неведении и сгорал от любопытства.
   С доразведки вернулись матросы и начали готовиться к предстоящим действиям. Резиновый плотик вытащили снова к линии прибоя, погрузили на него имущество, которое должны были забрать разведчики, эвакуирующиеся морем. Минеры Дмитрич и Саныч переоделись в гидрокостюмы, проверили индивидуальные дыхательные аппараты, подводное снаряжение и мешки с минами, и свои радиостанции для связи под водой. Командир назначил подгруппу наблюдения, которая будет наблюдать за передвижением минирующей пары по берегу и давать целеуказания. Я начал паковать рюкзаки и снаряжение для действий на суше. Через час наблюдатели уползли наверх к скальному выступу, так удобному для наблюдения. Водолазы-минеры переползли через скальный выступ у берега и стали потихоньку пробираться между камней. Я сидел в пещере, охранял рюкзаки и жутко нервничал. Минут через пятьдесят ко мне спустился Дитер, достал из-за пазухи листок с уже зашифрованным донесением и начал набивать кнопками радиограмму.
   - По моей команде - несешься, свертываешь антенну, - коротко приказал он мне.
   Я только кивнул в ответ. Буквально через несколько минут я выдергивал штырь антенны и сворачивал провода. Мимо меня вниз проскользнула наблюдающая пара.
   -Как там? - не удержался я.
   - Отлично, - ответил один из разведчиков, - идут обратно, мы на встречу.
   Саныч и Дмитрич вошли в нашу бухту под водой на ластах, не появляясь на поверхности, и выскользнули на берег как два больших тюленя. Я с разрешения командира, принайтовав антенну к рюкзаку, тоже побежал встречать минеров. Водолазы уже содрали с себя маски легководолазных костюмов и глубоко дышали, вентилируя легкие.
   Дмитрич посмотрел на меня с укоризной:
   - Брейк, ты ж меня чуть не удушил ночью! если бы я помер, сам бы полез под воду.
   Я недоуменно пожал плечами и протянул ему фляжку с заранее приготовленным чаем.
   Закладку водолазы выставили, никем не замеченные, проползли по самому дну к обьекту, прикрепили заряды, обозначили условленным знаком (красным пластиковым флажком) места закладок и спокойно ушли. Видно противодиверсионная служба и охрана водного района в месте развернутого пункта управления была толком не налажена, и нашей группе сказочно повезло.
   Начало темнеть и Дитер вызвал всех в пещеру.
   - Довожу до всех - сеанс связи отработан, сейчас дальше все по плану, мы спускаемся со скалы с той стороны и идём наводить шухер, пара Дмитрич-Саныч уходит в море, маркерный передатчик для спасательных служб включить, как только отошли на милю от берега. Лодка за вами вышла, вашу частоту они знают. Первая подгруппа, подъем на выход!
   Мы взвалили на себя рюкзаки, упакованные для войны на суше, все остальное имущество уже было сложено на плотике. Первая подгруппа вскарабкалась наверх, водолазы второй залегли прямо в лодке, поджидая по времени выхода в море.
   Один из матросов быстро соорудил нехитрые альпинистские обвязки из репшнура, обмотал какими-то хитрыми узлами большой валун. Первого, как "пушечное мясо", конечно же спустили меня. Оказавшись внизу, я сразу же отцепил обвязку, отбежал вперед за груду камней, залег и громко прошипел "чшшш чшшш чччиии". Меня услышали через пару минут, опустили снаряжение с рюкзаками, потом спрыгнули остальные разведчики. Репшнур дернули, и он, сам по себе развязавшись, скатился вниз.
   - Головной матрос Брейк, ко мне! - скомандовал командир группы, и я пополз к Дитеру.
   - Вот смотри и запоминай! карта, мы здесь, впереди в пяти километрах от нас береговая часть подвижного пункта управления, намечай ориентиры, давай азимуты и - вперед! удаление - расстояние прямой видимости...
   Так, ага, будем посмотреть. Вот здесь мне указали приблизительное начало границ лагеря. Напрямую по дороге, естественно, к нему не пойдём. Значит надо быстренько прикинуть маршрут. Да - причём маршрут должен быть скрытный и не сильно протяжённый. Что у нас тут есть - хорошо видимое на местности и то, что я сейчас смогу прочитать на карте. Вот - холм с раздвоенной вершиной. Если мы пойдём прямым курсом от моря, то выйдем через сорок минут на его траверс. Ориентир даже по сгущающейся темноте отличный. Потом забираемся справа, от верхушек - слева. Дальше - с северо-западной стороны идет понижение местности, заросшее кустарником. Ага, грунтовка. А потом перелесок и на опушке рощи должны начинаться границы лагеря.
   Я отдернул рукав, посмотрел на компас. Ага, всё! Можно убирать карту.
   - Готов? - переспросил командир.
   - Давно, - бодро ответил я, хотя стало немного не по себе. Могу ведь и заблудиться. А паре водолазов, уходящих морем, шум на береговой части лагеря нужен позарез. Ладно, потопали. Шли в колонну по одному на расстоянии прямой видимости. Иногда я оглядывался назад, останавливался и поджидал связующее звено.
   Где-то в районе лагеря, уже совсем недалеко, взлетела ракета. Секунд пятнадцать я вслушивался, и мне показалось, что я слышу стрельбу. Доложил командиру. Приказ - двигаться дальше! Вот она - раздвоенная вершина.
   - Группа - в круговую! Брейк - антенна! работаем сеанс!
   Я уже привычными движениями отвязал антенну с рюкзака, начал её растягивать и разворачивать аккумуляторный пояс. Развернув станцию, я забрался на одну из верхушек холма, увалился под кустик на спину и, удобно усевшись, опираясь спиной на рюкзак, начал обозревать дальнейший маршрут. Совсем уже недалеко - дорога. Придется её перебегать. Дальше - одиночные деревья и потом рощица, переходящая в полноценный лес. Отсюда полтора километра топать. Не больше. А вот как раз над лесом небо-то гораздо светлее - что указывает нам на наличие множества освещенных объектов. Хлебнув с фляжки чая и схрумкав сухарь, я почувствовал себя гораздо лучше. Странно, а ведь судя по ощущениям, почти что и не устал. Вот вам и методика нашего каплейта: гонял-гонял, а я сижу и сухарями хрумкаю - с весом за плечами килограмм под тридцать и чуть ли не в полуприсяде протрусивший километров шесть за сорок минут.
   Послышался посвист Болева. Подбежал, начал помогать сворачивать антенну и пояса, упаковывать станцию в чехол.
   - Отличненько идём! еще один сеанс на зачёт. - радовался старшина,- Карасик, тебе Масел приветы передавал, велел, чтобы не забижали сиротинушку. Эх, придем, расскажу - как ты Дмитрича душил
   - Я не нарошно, - вяло отбрехивался я.
   - На первичном опросе смотри - не ляпни про свои приемы рукопашного боя...
   - А это что такое?
   -А это - как придём, так узнаешь! Группа! движение - через две минуты! головняк - вперед!
   Я потрусил вперед, старательно обходя кусты. Вот она, грунтовка. Переходили согласно всех правил. Сперва я перебежал, споткнулся и - со всей дури влетел в кустистый кювет, расцарапав морду. Вскочил, занял позицию для стрельбы стоя, осмотрелся, помахал, посвистел. Перебежали остальные. Выстроились. Пошли. Я начал углубляться в лес, иногда сверяясь с компасом. Так, вот и широкая тропинка, которую я видел на карте. Даже не тропинка, а небольшая грунтовая дорога. Тут какая-нибудь малогабаритная техника вполне пройдёт. Совсем стемнело, ни хрена не видно. Фонарик со сменными светофильтрами приторочен к рюкзаку, но, думаю, лучше и не спрашивать, а то сглуплю. Группа в поиске идёт ночью по маршруту с фонариком. Засмеют потом на пункте. Ой, а что это за запах? Показалось? Нет! хоть и слабенько, но тянет дымком костра. Группа, стоп! Пришлось остановиться, навернуть круг радиусом метров в десять вокруг группы, судорожно внюхиваясь. Запах стал явственнее. Обнаружил еще одну неширокую тропинку, которая, скорее всего, дальше будет примыкать к основной. Ага, вижу!! Проблеск костра среди деревьев.
   - Тщщ старшина, влево от курса - костёр! - доложил я Болеву.
   - Досмотреть! снаряжение снять! время - пять минут! Главное, обратно пойдешь - не заблудись!..
   - Делов-то, - я скинул рюкзак, взял по компасу азимут и, стараясь как можно скрытнее и быстрее, помчался вперед среди деревьев. Запах и отблески стали вполне различимы. Вскоре я уже перебирался от дерева к дереву, пригнувшись, а потом пополз.
   На небольшой полянке уютно расположилось четверка морских пехотинцев в черных танковых комбинезонах. На головах - сдвинутые на затылок береты. Автоматы составлены в 'полевую пирамиду', каски и ременная пехотная снаряга - брошены возле костра. Перед моряками стоят РД-54. Из одного торчит антенна радиостанции. Морпехи о чем-то оживленно беседуют между собой. Возле костра несколько открытых разогревающихся банок, поочередно отхлёбывают из подкотельника, крякают, закусывают. Скорее всего, старослужащие. Карасей бы не послали. А если бы и послали, то под командой прапорщика или офицера. Значит, мы вышли на один из секретов, охраняющих подходы к береговой части пункта управления. Время выходит, пора назад. Быстренько отполз, взгляд на компас и вперед к своим. Так бы и пробежал мимо, потому что по своей глупости шаги не посчитал, но меня дернули за штанину.
   - Докладываю, -подполз я, не вставая, к Болеву, - секрет! Морпехи! четыре человека! Старшаки! пьют водку, есть радиостанция.
   - А если есть радиостанция, значит - есть какая-нибудь таблица позывных, - закончил мою мысль Дитер. Несколько секунд командир думал, потом скомандовал:
   - Маскхалаты на себя! сейчас Брейк ведет нас к секрету! На месте - скрытно смотрим, вяжем пехов, допрашиваем, досматриваем, грабим! Потом определимся, хотя мысли уже есть.
   Быстренько переоделись, и я повел группу за собой. Пришли, засели. Из-за огня костра перед нами и выпитой водки морские десантники нас естественным образом не узрели. Минеры скинули рюкзаки и, распределив цели, расползлись в стороны. Я занял позицию для стрельбы лёжа и приготовился прикрывать. Как 'обработали' секрет, я даже толком не успел заметить. Вот сидят, гогочут, курят. Вот уже лежат - со своими беретами во рту, лицами вниз. Вот непонимающий - что происходит? - морпех подскочил и тут же рухнул -сверху уже сидит водолаз и скручивает ему руки.
   - Мичман, ко мне! - негромко командует Болев. Кому это он? Аааа, дошло... Это же мне!
   Я выскакиваю из-за костра и, оборачиваясь назад, чуть громче, но не менее театрально отдаю команду:
   - Первое отделение - по правому флангу! Третье - левый! Второе - посредине!!
   Переворачиваем матроса с сержантскими лычками на пришитых к комбезу черных погонах с буквой Ф. Скорее всего, старший секрета.
   - Так, сержант, рассказывай! Систему охраны и обороны лагеря!! кто справа от вас?! кто слева? во сколько докладываете по радиосвязи?! - начинает допрашивать командир.
   Я тем временем потрошу рюкзаки морпехов. Все более-менее ценное перекладываю в свой рюкзак. Ничего необычного: обыкновенный пехотный паек, пара пачек красной 'Примы', запасные аккумуляторы.
   Плененный сержант что-то хрипит, обзывает нас сволочами, только и слышно от него:
   - Пшёл нах... урод!!
   Дитер не выдерживает:
   - Товарищ мичман! разговорите матросика!!
   - Есть, товарищ лейтенант! - бодро отвечаю я.
   Поднимаю с земли берет морпеха, достаю из кобуры на груди пистолет ПБ, медленно прикручиваю глушитель, не смотря на округляющиеся глаза сержанта. Перекладываю пистолет в левую руку, держа берет над затворной рамой, стреляю рядом с головой. Пуля входит в землю в нескольких сантиметрах над ухом сержанта и осыпает его земляным фонтанчиком.
   - Ёёбб! - пробормотал Дитер и уставился на меня глазами еще более круглыми, чем у пленного.
   Сержант молча открывал рот и пялился на меня. Я спокойно вытряхнул попавшую в берет гильзу и затолкал её в кобуру. - Ээ...тут несколько постов, - скороговоркой забормотал сержант. Пока я скручивал глушитель, в голову пришла идея. Помнится в учебке на занятиях, с ротной баталёрки нам выдавали радиостанции - на заднюю стенку всегда был прикреплен закатанный в полиэтилен листочек с позывными и прочей связистской лабудой. Засунул пистолет в кобуру и достал из рюкзаков морпехов небольшую 'сто сорок восьмую'. Ну вот, пожалуйста! Тетрадный листочек расчерчен, разлинеен корявым почерком: позывные, время выходов, подпись начальника связи батальона. Недолго думая, я оторвал листок от станции. Надо же! С другой стороны, не менее коряво, список личного состава роты и напротив - дата, с какого числа сняты с довольствия. Скорее всего, ротный писарь накидал список на листе, потом его переписали более красиво, а листочек потом использовали еще раз. Очень кстати! Тем более, сержант позывных толком не знал. Помнил только, что его секрет получил позывной 'Сосна'. В случае какой-либо опасности и невозможности выйти на связь - подают сигналы ракетами. Ракеты я как раз изъял и распихал себе в нагрудник. Болев прочитал таблицу позывных, хмыкнул, посмотрел на часы. Включил морпеховскую станцию, надел наушник и забубнил в микрофон:
   - Роща-10, Роща-10! Я - Сосна-14! Как слышишь, приём! у меня все нормально. Да, у меня три пятерки, три пятерки... Никак нет, не бухаем! Нет! до связи, хорошо...
   Сержант, валявшийся на земле, возмущенно заерзал. Пришлось придержать его ногой. Дитер снова запихал берет в ему рот и отвел группу за костёр на краткое совещание. План у него созрел еще раньше, а теперь немного подкорректировался. Сейчас пара минеров и командир уходят организовывать имитацию нападения на сухопутную часть пункта управления. Стреляют, шумят, наводят панику. Наши водолазы, эвакуирующиеся морским путём, уже должны выходить на связь и в море. Я остаюсь на охране имущества и пленных. После шухера, минеры уходят через позиции плененного нами секрета, и уходим дальше по маршруту. Пока Дитер думал, я совершенно неосознанно ляпнул вслух:
   - А может наш путь отхода электровзрывпакетами заминируем? на растяжку и батарейку...
   - Слышь, бешеный карась, тебя вот не спросили, ты чуть сержантика на тот свет не отправил, мне теперь в отчете надо как-то патрон на диких животных, нападавших на группу на переходе, списать, а еще минировать собрался, - огрызнулся Болев. Потом чуть призадумался, - хотяяя... ты сможешь заряды заложить и на растяжки выставить? Будет неплохо, если загонщики пару раз подорвутся.
   - Я ж саперную учебку заканчивал, хоть и сапоговскую! сделаю батарейки на замыкатели, возьму от морпеховской станции, у них две запасных есть...
   - Короче, нашу станцию - на приеме со мной! их станцию - слушай! заодно - пытайся минировать! не забудь, где заряды заложил... Готовность - три минуты!
   Минеры оставили на себе только подсумки с холостыми, взяли по несколько простых взрывпакетов. Дитер нацепил станцию. Попрыгали и, словно тени, умчались сквозь лес. Пришлось с двумя станциями и пулеметом за спиной в спешном порядке доставать электрические взрывпакеты, завернутые в промасленную бумагу. Деревянный пенал с электродетонаторами и катушку с проводами - за ремень! Всё - готов! Еще раз проверить связанных. На всякий случай, поставить задачу на охрану невидимым подчиненным и - в лес! В том направлении, откуда пришли. Итак, поехали! Мы пришли вдоль этой тропинки. Скорее всего, будет гоняться за диверсантами что-то около роты. Штатный взвод морской пехоты в батальоне - 30 человек. По списку, который я видел, выехало шестьдесят два. Минус - секреты, наряды и прочая... Человек тридцать-сорок. Короче, здесь наверняка будет человек двадцать. И пойдут фронтом. Скорее всего, по десять-двенадцать человек слева и справа от тропки. Расстояние пять-шесть метров, прямая видимость. У меня десять взрывпакетов. Пять - один участок и пять - на другой, в глубине, думаю, будет вполне достаточно. Итак, сооружаем цепь. Пакет под ствол дерева, детонатор на провод, скрутить концы, есть! Засыпать листвой и замаскировать. Второй - в цепь, маскировка. С другой стороны - тоже два. Один - в глубине, чуть сбоку от тропинки. Цепь готова. Чёрт, на станциях аккумуляторы неудобные! Проще было взять батарейки от фонариков с разгибающимися контактами. Хорошо, что сумка минера укомплектована мотком черной инженерной изоленты. Прикручиваем один контакт. Второй аккуратно - на веточку кустика. Закручиваем так, чтобы потом плотно лег на клемму. Теперь - леска! Аккуратненько между деревьев: на одну ветку возле дерева, теперь в другую сторону - и на уровне ног. Готово! Теперь вторая цепь, в глубине, метров через пятнадцать-двадцать. Все по тому же сценарию. На этот раз вспомнил слова прапорщика-инструктора из учебки о том, что после первого подрыва и потерь личный состав, сорвавший растяжку на уровне ног, будет смотреть вниз. Поэтому леску натянул на уровне шеи - в наиболее неудобной зоне осмотра и наблюдения. Действовал почти что на автомате. Должно сработать. Вроде всё по правилам. В районе лагеря послышалась автоматная стрельба и неясные крики. Ночное небо осветилось сигнальными ракетами. Где-то в районе берега завыла сирена.
   Радиостанция морских пехотинцев заныла сигналами тона.
   - Сосна на связи! - ответил я на бегу, обходя заминированные участки, пытаясь сосчитать количество шагов по направлениям.
   - Сосна! Я - Роща! Что наблюдаешь? - раздалось в наушнике.
   - Наблюдаю... эээ... ракеты и слышу стрельбу, - ответил я, нажав тангенту.
   Тут же на меня вышел Дитер, видно ему уже было наплевать на режим радиомолчания:
   - Брейк, обстановка?!
   - Норма! дай левый хорошо видимый ориентир далеко от вас! Срочно! как понял?
   - Антенное поле? ты на связи с 'Черными'? - сразу сообразил Дитер.
   - Да, я их сейчас наведу.
   - Хоккей... 'Конфет' накидал? Мы скоро будем, тут весело...
   - Накидал! Жду. Пассажиры в норме, до связи.
   И тут же, нажав тангенту в радиостанцию морских пехотинцев:
   - Роща, роща! наблюдаю отходящую группу в количестве двенадцати, нет тринадцати, нет пятнадцати... эээ...
   - Быстрее рожай! куда отходят?! Матежков, ты у меня на тумбочке сгниешь после учений!! - нарушил правила переговоров неизвестный.
   - Отходят в направлении антенного поля! - передал я и отключился.
   Морпехи хоть и елозили по земле, но были крепко связаны надежными морскими узлами и смотрели мордами вниз. Связывающие их минеры, ухитрились перевязать их так, что, сколько ни старайся, перевернуться без посторонней помощи не удастся. Я под видом проверки начал щупать узлы у сержанта и якобы подтягивать. На самом деле расслабил их до неприличия. Один даже не мощный рывок и - сержант свободен. Намеренно выронил одну красную ракету и скинул включенную станцию морпехов рядышком. Сам оделся, упаковался и, заняв позицию, начал слушать эфир.
   - Брейк, принимай! - раздался в наушнике голос Болева.
   - Готов!
   Через пару секунд на полянку перед костром выскочила тройка минеров. Перескочили костёр и начали молча водружать на себя рюкзаки. Я показал Дитеру большой палец. Дитер в ответ мне показал два больших пальца. С моей помощью разведчики были готовы к движению через пару минут. Вскоре вся подгруппа неслась за мной среди стволов деревьев. Я повел группу по большой дуге, обходя минированные участки. С места захваченного нами секрета взлетела красная ракета. Снова послышалась стрельба и приближающиеся крики. Мы ускорились и, через несколько сот метров, пересекли грунтовку просто бегом, без всяких правил. Я на бегу с замиранием сердца прислушивался. А если мои заряды не сработают? Это же позор на весь разведпункт!
   Перебежали дорогу, начали подниматься к раздвоенной вершине холма. И тут! Вот он - миг гордости самим собой! Одновременно пять взрывов с полусекундными задержками.
   Бешеная стрельба, крики, ракеты, даже слышны отрывки команд. Надеюсь, 'загонщики' купятся на то, что мы чуть ли не в показном порядке ушли в сторону тропинки. Наверняка - при нашем уходе сержант морпехов умудрился подглядеть. Освободился он довольно быстро и успел дать красную ракету. Наверняка - уже и в лоб успел получить. Морпехи будут преследовать нас вдоль тропинки и уйдут в другом направлении. Надеюсь, и вторая линия подрыва сработает как надо. Вот уже и верхушки холма.
   - Круговая! - командует Дитер.
   Падаем, наблюдаем, слушаем.
   -Брейк, распакуй 'пэпэшку' ( Р-255ПП, поисковый приемник) у меня на рюкзаке и давай сюда.
   Я подал командиру приемник и сам, сгорая от любопытства, плюхнулся рядом.
   - Ха! - выдал радостный Дитер, знавший нужную частоту и сразу поймавший переговоры. - Хаос - не то слово! Они еще не прочухали, что переговорка у нас. Первый подрыв их озадачил. Когда поймут, что частоты надо менять, ой сколько времени пройдет.
   Только он договорил, послышалась новая серия разрывов.
   - Брейк, ты там точно имитацию заложил? А то ведь - стебанутый на весь башенный отсек! - покрошишь еще пехов?
   Я только хмыкнул. Все сработало, а остальное меня не волновало.
   Дитер засветил фонарик, вынул карту.
   - Понял, - ответил я, - где точка?..
   Мне указали место проведения сеанса, и я начал считывать ориентиры, запоминать и прикидывать маршрут. К утру мы должны были быть на месте проведения обязательного сеанса. А, как сказал Дитер, успешные сеансы карман не тянут. Главное, не заблудиться в темноте. Хотя - что тут думать! Вот на карте - линия ЛЭП, а вооон - еле различимая при лунном свете, - опора на сопке. Попить чайку, закинуть в рот кусочек сахара и пошли-пошли, а иногда и побежали...
   Во время - уложились: вышли с запасом в три часа. Подъем на сопку оказался неожиданно легким: сквозь лес шла огромная просека - видно где-то неподалеку шла вырубка, и спиленные стволы таскали отсюда тягачами. Шли словно по проспекту. Луна светила довольно прилично, ориентир, прям как на ладони, и вскорости, к шести утра, я, тараня кусты словно танк, выполз к небольшой полянке под высоченной электроопорой и поднял руку в условном знаке. Стоп!
   Старшина дал команду на обустройство дневки. Уже молча, ничего не спрашивая, сооружаю на ветках защитный экран для костра, собираю сушняк, достаю котелки. Минеры пока отдыхают: сняли ботинки, ходят по влажной траве босиком.
   - Брейк, вывел ты нас отлично, место превышающее, но кое о чём ты не подумал,- подергиваясь и ежась от утреннего холода, начал Дитер.
   - А чего не так?- я напрягся. Зря я собой загордился - видно где-то включил 'плуга'.
   - Ты видишь - наших связистов минерских нет? Они сейчас на вес золота, а я сдури сдал на радиотелеграфиста, да еще первый класс подтвердил. Теперь все сеансы на мне...
   - Смежная воинская специальность - это хорошо! Нам вот комсомолец говорил, - начал мямлить я, не понимая, к чему клонит командир...
   - Какая нах смежная специальность?! я не о том! будь у нас сейчас радюги, они бы шлепали, скажем так, на каку-нибудь другую сопочку! для прокачивания связи! ибо здесь...
   -Чего здесь? - начал беспросветно тормозить я.
   Дитер поднял палец к верху и внимательно посмотрел на меня.
   - Ээээ, Дмитрий Анатольевич, я не догоняю...
   - Фактор радиопомех очень... какой?
   Я посмотрел на палец Болева. Он указывал на провода линии электропередач.
   - Аааа! Точно!! электрозавихрения там всякие... - наконец-то дошло до меня.- Что - дневку сворачивать?
   - Повезло, что есть запас времени. Сорок минут на прием пищи и - гоним вон до той сопки с симпатичной верхушкой и одиночным деревом. За сколько дойдем?
   Я прикинул местность, перепады высот и высказал мнение, что полтора часа будет в самый раз. На том и порешили. А ведь сейчас только начало доходить, что, если не проведем сеанс, нам не укажут место эвакуации и - мы будем топать еще черт знает сколько. Ну, а командир-то тоже хорош! Мог мне в ходе марша намекнуть - что да как. Ладно, хватит терзаться. Времени не так много осталось. Разжег костёр, начал кипятить воду для горячего чая и разогревать банки с кашей.
   Один из минеров присел рядышком с костерком и, прищурившись от дыма, высказал:
   - На соревнованиях наших есть норматив - кипячение котелка воды...
   - Ага, - ответил я, внимательно слушая и вороша потрескивающие от огня ветки.
   - Три минуты! и котелок полный воды булькает и шипит...
   - О! а как это? Стенки там сточены или вода соленая?
   - Да нет, все по честному. Хошь спорнём на фофан, у кого быстрее вскипит?
   - Ээээ, - проблеял я, а деваться-то все равно некуда: хочешь не хочешь, а надо поспорить. А фофан мне и так могут дать.
   Водолаз быстро собрал кучку очень сухого хвороста. Наложил ветки под котелок, обложил его весь по краям только сухими тонкими веточками. Потом набулькал воды из фляжки и закрыл подкотельником.
   - Слуш, так у меня уже ведь стоит на костре, - попытался отбрехаться я.
   - Ну вот - у тебя уже даже фора есть, - ответил минер, поджег сразу с нескольких сторон хворост и начал усиленно дуть. Хворост ярко вспыхнул и загорелся почти бездымно, нещадно треща и разбрасывая искры. Я тоже начал дуть в свой костер. Закипели у нас котелки почти что в одно время, только у минера на пару секунд быстрее. Он, натянув маскхалат на ладонь, выдернул котелок из кострища и откинул крышку. Вода бурлила.
   - Вот так, карасик,- хохотнул матрос, - а то бы сколько еще ждали! Давай, отдавай проигрыш.
  
   Я подставил лоб и получил небольной щелбан. Хех, хрен с ним с щелбаном. Опробую эту методику на следующем привале, а потом можно и самому со своими поспорить в группе. Зеленый, тот заводной насчет поспорить. А на щелбаны можно и не спорить, надо спорить на что-нибудь более материально выгодное. Заварили чай, разогрели гречневой каши и с аппетитом позавтракали. Пустые банки обжаривали в костре, а после этого я их закапывал. Зачем это делали, я ни хрена не понял, но с расспросами не лез. А то еще за бестолковость пару фофанов получу.
   Всё, снова идём. Кажется, идти куда-то - входит у меня в привычку. Того гляди и во сне начну ходить туда сюда, бормоча про себя азимуты и ориентиры. На маршруте, в распадке между сопок, мы наткнулись на небольшую речушку с холодной и прозрачной водой. Примечательно, что на карте речушка обозначена не была. Мне потом растолковал Дитер, что трейлеры, перевозившие лес, этим летом, скорее всего, разъездили какой-нибудь ручей, и он по пути наименьшего сопротивления нашел себе новое русло. Лето было и не очень-то засушливое, и дождей хватало - вот тебе и новая речка 'Безымянная'. Я подобрал ветку, чтобы промерить глубины, но потом её отбросил: вода была чистейшая и всё дно было видно насквозь - до камней и намытого песка. Глубина где-то на десяток сантиметров выше щиколотки. Придется разуваться, чтобы не промочить ботинки. Тут меня минеры снова удивили. Пока я стоял, открывши рот, Дитер махнул рукой и огромными скачками понесся, не снимая ботинок, прямо по воде, быстро выдергивая ноги. За ним вслед стартанула пара водолазов. Вот оно - стадное чувство! Я, не раздумывая, бросился вперед за группой, пытаясь копировать манеру передвижения впереди бегущих, часто дергая ногами и стараясь не навернуться на подводных камнях. Через пару секунд я уже был на другом берегу и с удивлением обнаружил, что ноги у меня сухие! Вода не протекла сквозь ботинки - попросту не успела. Набрали воды, посмеялись надо мной и всё, идем дальше. Вперед, горно-водолазная кавалерия!
   Дошли до места сеанса вовремя. Я уже самостоятельно развернул станцию, антенну, прикрепил клеммы от аккумуляторного пояса и доложил о готовности командиру. Оставалось еще минут пять и Дитер, не торопясь, настроил станцию, достал свой шифровальный блокнот и накрылся плащ-палаткой. Наверняка, этот сеанс очень важный. Вон, аж командир от всех спрятался, шифрует чего-то там. Пойду-ка я на фишку. Во время таких сеансов охранение удваивается, а нас и так, вместе с Дитером, всего четверо. Болев и на этот раз отработал всё как положено, хотя сидел на связи дольше обычного. Наконец-то нам указали площадку эвакуации. Я снова сижу над картой и размышляю, забивая в голову ориентиры. На переходе нам предстоит еще один сеанс - надо получить какую-то переводную группу. Хрен знает, что это за фигня? До меня только сейчас дошло, что мы всё-таки работаем на материке, вдалеке от своей базы. Понимание пришло при рассматривании карты, а когда всё-таки врубился без подсказок, то воспринял это почему-то уж очень спокойно. Материк? да и хрен с ним! Какая разница, где выполнять задачу. Мне почему то на выходе начинало нравиться все больше и больше, чем в казарме. Конечно, охота сходить в баньку, походить по нормальной деревянной палубе, посидеть в баталёрке, послушать магнитофон. И по своим одногруппникам я уже скучаю. Но здесь-то ведь тоже неплохо. Холодновато, конечно, но чувство того, что выполняешь задачу, хоть и учебную, как-то возвеличивает над казарменной суетой. Что-то меня на философию потянуло. Не к добру это, как бы опять чего не учудить. Дитер поведал, что Саныч и Дмитрич благополучно эвакуировались морем и уже находятся в части. Еще в нашем районе работают несколько разведгрупп из сухопутной бригады специального назначения - тоже чего-то ищут. У нас оказывается есть целый оперативный офицер, который держит нас на контроле, принимает данные, обрабатывает информацию и сообщает сведения об всяческих противниках в нашем районе.
   Идти предстояло двадцать километров. Ориентиры и расстояние я помнил. Следующий привал и дневка с отдыхом на большой лесной поляне - тоже на верху невысокой сопки. Почему привалы всегда на сопках? Да потому, что оттуда все видно и связь качать легче! Поэтому снова придется ползти вверх. Дело привычное. Только смущает одно. К этой самой поляне ведет неплохая грунтовка, которая огибает небольшую деревушку под сопкой и пересекается с вполне нормальной шоссейной дорогой. Однако Дитер одобрил место следующего сеанса, поэтому - вперед. Слава нашему замкомгруппы, старшине второй статьи Федосову! Он догадался засунуть мне в рюкзак мои кеды и пару портянок. Переобувшись, я почувствовал себя намного лучше и с новыми силами бодро затопал вперед. Всё хорошо: ноги уже вошли в ритм и ноют только после первых ста шагов, потом расхаживаются. Рюкзак плечи не трёт и вес за спиной почти не ощущается. Да и сахар по дороге разрешили посасывать. Так, говорят, восполняется баланс чего-то там в организме. Добрались к верхушке ближе к обеду, обходя зигзагом дорогу. По траверсу забрались на сопку и вышли на полянку. Снова антенна, аккумуляторный пояс, костер. На этот раз разрешили пообедать от пуза и всхрапнуть по паре часиков, просушить обувь и одежду. Я с помощью минеров соорудил двускатный навес из плащ-палаток под деревьями и принялся кашеварить. Успел приготовить и суп из пакетов, и кашу с тушенкой. Вместо чая я заварил кофе, который таскал с собой один из водолазов. И вообще, у разведчиков из третьей роты я заметил множество различных вкусностей, не предусмотренных нашим военным пайком. То конфеты какие-то, то колбаса копченая, то на переходе идут, жуют изюм, передавая его по цепочке. Сейчас к кофе достали по маленькой шоколадке 'Спорт'. У морпехов я изъял пару банок сгущенного молока, поэтому на дневке мы пировали. Аппетит у меня на свежем воздухе и после длительных переходов проснулся зверский. Наелся до отвала, перемыл котелки, развесил портянки возле костра и, подхватив подмышку пулемет, поплелся на фишку.
   - Ты там не засни, а то уже ласты еле волочишь, - напутствовал меня один из водолазов.
   - Ты его через тридцать минут меняешь,- подал голос командир,- а если хочешь повторить опыт Дмитрича, то можешь бдительного карася на фишке проверить!
   Водолазы хохотнули и начали устраиваться поудобнее. Я босиком, волоча за собой надувную плащ-палатку, вылез на пригорок, осмотрелся. Выбрал место под кустиками, надул коврик- палатку и с удовольствием плюхнулся на туго набитый бок.
   Видимость отличная: внизу склон, заросший сосняком, виден участок дороги, еще ниже, вдалеке, просматриваются отдельные дворы деревушки. Так, главное - только не заснуть!
   На гражданке как-то и не задумывался про такую нужную вещь, как часы. Они мне и не нужны были. А тут лежи и терзайся, сколько времени осталось до смены. Наверно всё-таки придётся усмирить свою гордыню и написать домой отцу, чтобы выслали часы. Или с зарплаты купить какие-нибудь дешевенькие. Ярик как-то рассказывал, что за вполне небольшую сумму можно приобрести электронные китайские часы с запасной батарейкой. Болев говорит, что после выхода нам положены какие-то 'полевые' деньги. Наверняка рублей несколько наберется. Может, действительно, подкопить чуть. Или снова пойти телефон-автомат сорвать? Да нет, наверно хватит баловаться с этими телефонами, а то еще поймает бдительная милиция - вот смеху-то будет. Интересно, пользуется ли сейчас Федос нашей чудо-трубкой или она лежит в нише-тайнике без дела? Моя группа сейчас наверняка завидует тому, что я уже на задаче, а они еще сидят в расположении. Зря я, кстати, на Поповских плохо думал. Несомненно, после выхода с минерами, мой авторитет возрастёт. Хоть я и ходил 'шерпом', но все равно группа номер 'один ноль два' задачу выполнила, да и вторую попутную - с налётом на сухопутную часть пункта управления, - отработала на отлично. Так, а ведь у нас еще есть переговорная таблица. Болев говорит, по ней можно вскрыть систему связи подразделений охраны того самого пункта управления. Да и сеансы все отрабатываются на отлично. Но это уже заслуга старшины. Стоп! А ведь до меня только сейчас дошло: Болев - старшина второй статьи! Хотя ведь недавно был матросом. Я его как-то сразу воспринял как матроса, имеющего какое-то звание. Но на самом-то деле погоны на его форменке были абсолютно чистые. А вот теперь перед выходом на месте доподготовки в кубрике третьей роты я увидел на нем погоны второстатейного старшины, но значения этому не придал. Значит - Дмитрий Анатольевич получил звание. Наверняка за какие-нибудь заслуги. По нему видно, что имеет опыт самостоятельного вождения групп и ходит командиром не в первый раз. Его водолазы слушают команды и исполняют без всяких выпендрёжей и гонора, ведь по сроку они прослужили одинаково. Авторитетный этот Дитер. Неплохой бы с него офицер получился и образование, хоть и незаконченное, но есть. Хотя, что рассуждать, вон наш Александр Палыч Федосов служит чуть побольше меня, а уже замкомгруппы на мичманской должности. И неплохо справляется. В бане у нас всегда чистые трусы и тельняшки, в группной баталерке всегда есть запасы, снаряжение исправное, оружие вычищено. Командир группы к нему претензий не предъявляет. Тоже наверняка был бы неплохой командир. Хотя нет, Саня не сможет командиром: ему бы где-нибудь мичманцом на складах или ротным старшиной, а я у него помощником. Вот можно-то добра в баталёрку натаскать. Что-то я замечтался, надо понаблюдать.
   Участок дороги просматривался вполне неплохо: пусто, никаких машин. Ага, как же - никаких! На поворот выехал какой-то грузовичок и остановился, из кузова начали выпрыгивать какие-то люди. Схватив бинокль, я начал всматриваться. Из кузова выпрыгнуло два человека в черной блестящей форме и белых касках. Морпехи что ли? Да нет, форма что-то наподобие кожаной. Вспомнил - так одеваются военные регулировщики. Интересно, что они тут делают? Минут через пять регулировщики разошлись по сторонам дороги, а грузовик поехал дальше. Вскорости колонна из нескольких грузовиков и каких-то странных длиннючих многоосных громадин выехала на участок дороги. Я начал осматривать машины, стараясь запомнить по маркам и количеству. Постепенно колонна скрылась из глаз, завернув с хорошо просматриваемого участка. Подошёл мой сменщик.
   - Хватит хрючить, иди к днёвке! что-нибудь интересное наблюдал - доярок каких-нибудь или пастушка со стадом овечек?
   Я молча протянул ему бинокль и указал на дорогу, где еще стояли регулировщики.
   - Кто такие? - переспросил водолаз, умащиваясь на мой матрас. Я, предупредительно освободив место, прилег на траву.
   - Регулировщики. Сейчас их наверно заберут. Прошла колонна из военных автомобилей, грузовики и еще какие-то здоровенные штуки.
   - Иди бегом! командиру доложи! Давай-давай, пошевеливай ластами! мало ли что...
   Я, не зная почему, пригнувшись, стартанул на днёвку и растолкал сладко посапывающего Дитера.
   - Тщщ старшина! Докладываю! Наблюдал прохождение автомобильной колонны в направлении деревни!
   Я подробно перечислил, сколько было машин и попытался описать их внешний вид.
   - Большие, говоришь, зеленые? - переспрашивал Дитер, доставая и разворачивая карту.
   -Ага! Так, вот дорога, деревня, тут перекресток грунтовки. По всей видимости - ракетная батарея. Тут неподалеку есть электролинии и вот указан колодец. Подъезды нормальные, многоосная техника вполне проползёт. Таак... группа, подъём! Брейк, собирай шмотьё!
   Я начал сворачивать днёвку и маскировать следы нашего пребывания. Дитер разбудил спящего минера и они вдвоём налегке умчались на доразведку. Я прикопал место кострища и пустые обожженные банки, еще раз осмотрелся. Пошёл на фишку, предупредил дозорного минера, забрал 'Дождь', сдул его и принайтовал к рюкзаку. Оставалось ждать.
   Вскоре пришла пара с доразведки. Дитер ухмылялся словно кот, обожравшийся сметаны.
   - Еще одна попутная задача выполнена. Наш оперативный все карты от радости сгрызёт! Полнокровная ракетная батарея. Минут наверно через сорок начнут развертывание. Координаты я снял. Они походу попытаются через некоторое время местность обшарить, но время еще, чтобы кинуть донесение, есть. Бреееейк!!
   Я молча сорвал антенну с рюкзака, подхватил аккумуляторный пояс и начал развертывать станцию. Наверняка я с этими развертываниями уже какой-нибудь связистский норматив выполнил. Хотя, не будем повторять ошибки более служивых матросов. Сдам на какого-нибудь радиотелеграфиста, научусь разбираться в этих цифровых группах, точках и тире - и тоже заставят вместо радиста ходить. Нееет, увольте! Мне и в головном дозоре неплохо!
   Остальные разведчики собрались и уже ушли в охранение. Станция развернута. Дитер, уже что надо зашифровал. Я немного побегал с антенной, переставляя её с места на место.
   Всё, командир начал 'качать связь'. Отработал и довольный откинулся, махнул мне рукой - я принялся сворачиваться.
   Теперь нам осталось только благополучно дойти до площадки эвакуации, сесть на вертолёт и вернуться в часть. Надеюсь, все будет без приключений, и я не уведу группу куда-нибудь к черту на кулички. Всё-таки, помимо ответственности, у разведчика в головном дозоре есть кое-какие небольшие преимущества. Вон, к примеру, минеры по очереди тащат основную радиостанцию, цепляя её на грудь и пояса к ней. Я - кроме своего рюкзака, станции, бинокля, поискового приёмника, сумки минера, катушки с проводом, пайка, запасных боеприпасов, топора, лопатки, двух плащ-палаток, надувной палатки и еще килограмм пятнадцати всякого имущества, - больше ничего не тащу. Красота!
   И тут, проходя через распадок между сопками, я, не понимая почему, стопорнулся и замер, как вкопанный, подняв руку в знаке 'Внимание'.
   Что меня остановило, так я и не понял. Точно такое же чувство, как было на суточном выходе, когда мы с Зелёным обнаружили место засады.
   - Чшшш чшшш, - зашипел я, подзывая матроса из связующего звена.
   - Что там? - полушепотом переспросил меня подошедший сзади разведчик.
   - Не знаю, но какое-то палево.
   - Видишь кого?
   - Неа, не вижу.
   - Тогда давай, вперед...
   -Эээ, а командир что?
   - Точно давай ,давай Дитер передал вперёд,-успокоил меня матрос.
   Я обогнул куст, перед которым стоял, и продолжил движение. Из-за куста напротив, мне навстречу вышло два человека в выцветшей прыжковой форме с перешитыми рюкзаками десантника за спиной и с точно такой же радиостанцией на одном из них.
   'Тоже разведчики, из головняка', - отстраненно подумал я и навел на них пулемёт, одновременно зашипев и вскинув руку.
   Незнакомцы оторопело уставились на меня и в ответ прицелились из автоматов с прикрученными глушителями.
   - Привет, - брякнул от неожиданности я.
   - Здарова, - ответили незнакомые разведчики мне и начали вызывать кого-то по связи, скорее всего, уточняли порядок действий у командира.
   Сзади неслышно подошёл Дитер.
   - О, десантура, привет! - крикнул он неизвестным.
   - Привет, морячки! - ответил чей-то голос из кустов.
   - Вперед по маршруту! - скомандовал Болев.- Идем своим курсом!
   Я, сделав независимый вид, гордо прошёл мимо головного дозора неизвестных мне разведчиков. Действительно, за кустами находилась целая группа. Кто в маскхалатах, кто в прыжковой форме. Вон, по всей видимости, стоит радист, на груди коробка радиостанции, а рядом с ним присел на колено командир.
   - Здарова, Болен! - крикнул нашему старшине тот самый незнакомец, в котором я подозревал командира разведгруппы десантников.
   - Привет, Пожар! - ответил наш старшина, - отметка триста четырнадцать и пять, севернее деревни - три двести...
   - Сочлись за скачки, - как-то непонятно ответил командир группы,- давай! счастливо тебе дембельнуться!
   Разведчики встреченной разведгруппы прошли мимо, с удивлением посматривая на нас. Да мы как-то сильно и не отличались, только рюкзаки у нас побольше, да народу поменьше.
   На коротком привале я осторожно поинтересовался у старшины, кто это были такие. Оказалось, это наши сухопутные собратья по оружию: у них в округе тоже вовсю идут учения и они ищут ту самую ракетную батарею, которую чуть раньше обнаружили мы. Вот поэтому Дитер, ничуть не смущаясь, подсказал командиру встреченной группы координаты стартовых позиций. Мы-то уже их передали, чем заработали заслуженный плюсик в ведомости учёта результатов. Группа 'один ноль два' свою задачу выполнила и перевыполнила ударно по-комсомольски так, что эвакуироваться можем со спокойной душой. Водолазы рассказали, что не всем так везёт на учениях. Бывает группы наматывают при проведении поиска по паре сотен километров, а бывает, что наш разозлённый на неудачи 'кэп' отдает приказ на возвращение в пункт постоянной дислокации своим ходом, и личный состав добирается как может - где ножками, где попутным гражданским транспортом.
   До площадки эвакуации я довёл группу вовремя, в точно указанные координаты. Оставалось только ждать. Дитер для галочки отработал еще один сеанс, подтвердив, что группа находится на площадке. Вертолет должен был подойти минут через пятнадцать. Вскоре действительно послышался нараставший шум винтов и над полянкой высоко прошёл двухвинтовой морской вертолет бело-синей раскраски. Дитер выпустил в воздух зеленую ракету, обозначая себя на местности, и бросил наземный сигнальный патрон оранжевого дыма для обозначения направления и скорости ветра. Сигнал был замечен, и скоро вертолет завис над площадкой, а потом резко снизился и плюхнулся на шасси. Мы залегли под деревьями и ждали команду от командира на посадку. Раскрылась боковая дверь, и наружу выпрыгнуло человек пять матросов в комбинезонах с оружием в руках. От неожиданности и со страху я чуть было не открыл огонь, но вовремя опомнился. К тому же фигуры показались до боли знакомыми. Один из матросов с пулеметом ПК отбежал от вертолета и плюхнулся на пузо. Да это же наш 'киевлянин'-пулемётчик! А вон он, матрос Зеленов. Вот он, Габой с гранатометом сидит в позиции для стрельбы с колена. А командует всеми Саня Федос с радиостанцией за спиной. Ни хрена себе! Они что тут делают?!
   - Посадка! - скомандовал Дитер.
   Мы в боевом порядке 'колонной по одному' кинулись к вертолету. Нашему появлению не удивились. Скорее всего, Федосов связался по станции с Болевым и группу уже ждали. Я первый подбежал к вертолету и помахал на бегу Зеленому. Напарник по головному дозору, увидев меня, выпучил глаза. Я с разбегу запрыгнул в люк, упав на пузо, тут же меня оттащил в сторону наш связист Смирнов. Вот так, и этот здесь! Группа минёров была уже на борту . Вертолёт, накренившись в бок, уходит с площадки и быстро набирает высоту. Ко мне рядышком с обоих сторон подсаживаются Зелёный и Федос. Саня орёт, пытаясь перекричать шум винтов:
   - В моей тумбочке в деревянном пенале ключи с печатью от баталёрки - заберешь! Там Михель пытался их забрать, но каплейт его отшил...
   В другое ухо орёт Зелёный:
   - А ты тут чего делаешь? Мы думали, что ты в госпитале. А Федос ни хрена ничего не рассказывал - молчал как партизан!..
   - Я тут на процедурах был! - кричу ему. - Мне значительно полегчало! а вы-то тут что делаете?..
   Оказывается, половина нашей группы была задействована на обеспечение вывода групп и эвакуацию посадочным способом. Командир группы, из-за недостатка офицеров воздушно-десантной службы, был задействован на вывод воздушным путём парашютным способом. Ночевал на аэродроме и, говорят, частенько в компании офицеров ВДС и лётчиков 'ударял по бездорожью', но с утра всегда был в боевой готовности. Вторая половина группы работала на 'раздаче': носились от складов к местам доподготовки групп со старшинами и мичманами-заместителями и подносили материальное имущество.
   Мы на подготовку должны будем сесть на следующей неделе. Ходят слухи, что скоро весь разведпункт снимется с места, погрузится на корабли и машины, высадится где-то на материке, развернется и будет работать оттуда.
   Оказывается, не один я тут учебно-боевые задачи выполняю. На Саню Федосова даже нажаловались. Говорят, гоняет не хуже каплейта, а вертолетчики его вообще за молодого мичмана принимают, хотя Александр Палыч всего-навсего старшина первой статьи! Ему, оказывается, тоже звание капнуло. Мои разговоры с одногруппниками прервали минеры и оттащили к себе.
   - Снимай рюкзак, расстегивай! - проорал Болев.
   Мне стали закидывать оставшиеся от пайка банки с консервами. Под создавшуюся суету, я запихал четыре взрывпакета во внутренний карман комбинезона. Пригодятся еще. Остальную имитацию и неиспользованные холостые патроны придется сдавать. А тут мне еще на ухо начали давать инструкции - как вести себя на первичном опросе и что писать в отчёте. По приземлению группу высадили прямо на площадке, покрытой металлическими листами. Я с минерами побежал к автобусу с зашторенными окнами. Федос увёл свою подгруппу куда-то в сторону аэродромных зданий. Возле автобуса стоял офицер, лейтенант из оперативного отделения, и жестами поторапливал нас. Быстренько пересчитал, проверил по списку и по фамилиям и приказал рассаживаться в салоне и не открывать окна. Я, как только плюхнулся на сидение и снял рюкзак, сразу же заснул. Проснулся, когда автобус уже заезжал в ворота части.
   - Всё помнишь - что говорить и что писать? Про группу десантуры и расстрел морпехов не вздумай ляпнуть, - сказал мне на ухо, подсевший сзади Болен,- твой магазин от ПБ уже дозарядили недостающим патроном, пока ты дрых. Так что - не очкуй!
   - Ааа лейтенант, - покосился я на офицера, сидевшего впереди возле места водителя.
   - Ой, не человек он что ли! - хохотнул Болев.
   Автобус подъехал с тыльной стороны штаба, где была развернута большая брезентовая палатка. Под грибком возле входа стоял вахтенный матрос в комбинезоне и пилотке с автоматом на плече.
   - Группа, на выход! - скомандовал офицер и мы в колонну по одному лениво выползли с автобуса и построились. Лейтенант ушёл в палатку кому-то докладывать. Дитер в это время, игнорируя вахтенного возле входа, подошел к палатке заглянул за полог и кого-то позвал. Наружу высунулся матрос из штабных и начал выслушивать наставления Дитера. Старшина в несколько фраз закончил разговор и при этом пару раз указал на меня. 'Штабной' покивал головой и скрылся из глаз. Потом из палатки выскочил лейтенант и кивнул нашему командиру. Из палатки степенно вышел наш 'кэп'.
   - Группа, равняяяйст! Смирна!! - громко скомандовал Болев, сделал два шага из строя, подошёл к капитану первого ранга и громко отрапортовал:
   - Тащщ каперанг! группа номер 'один ноль два подгруппа два',прибыла с выполнения учебно-боевой задачи! Все поставленные задачи выполнены! Отработано две попутных, проведено десять двухсторонних сеансов! Потерь и травм личного состава нет! Оружие, средства связи, технические средства разведки, имущество - в наличии! При проведении налёта на береговой пункт управления израсходовано......
   Дитер перечислил израсходованную имитацию. У меня волосы стали дыбом. Ни хрена же себе, сколько мы всего повзрывали и постреляли! Вроде бы и немного всего было, а услышал расход - так дурно стало. Или Дитер специально так докладывает?
   Старшина доложил и стал в строй. 'Кэп' улыбнулся, показав свои жёлые прокуренные зубы, и хрипло бросил лейтенанту:
   - Я ж говорил, из распиздяев получаются отличные командиры! Вон старшинка шороху дал - операторы из штаба флота за башню хватались!..
   Потом повернулся к группе:
   - Всему личному составу группы за отличное выполнение основных и попутных задач - объявляю благодарность!
   - Слу.. Саецк..Саю...- гаркнули мы браво.
   - Всё группу - на опрос и отчеты! и - по подразделениям! отдых - сутки! - бросил 'кэп' лейтенанту и ушёл в штаб...
   Первого в палатку затащили меня. Внутри все было перегорожено на небольшие кабинеты. Вахтенный матрос, стоявший у грибка, провел меня по узенькому коридорчику куда-то вглубь и, открыв полог, втолкнул внутрь небольшого фанерного закутка. Внутри стояло несколько самодельных стеллажей, за столом сидел тот самый матрос, которому Дитер показывал на меня. Вахтенный скрылся. Матрос молча помог мне разоблачиться и взгромоздить рюкзак на стеллаж. На верхний клапан рюкзака приклеил бумажку с какой-то печатью, написал на ней 'Досмотрено' и расписался. Оружие поставил в другой стеллаж и заставил меня самого расписаться в книге оружия, принятого на временное хранение.
   - Слышь, а это не тебя в штаб блатовали? - закончив со всеми делами, начал он расспрос.
   - Угу, меня,- опасаясь подвоха, осторожно ответил я и чуть напрягся.
   -А ты что ломаешься? в штабе чертежником тоже неплохо. У меня скоро сход на берег - замена нужна.
   - Да я рисовать не умею...
   - Ага, все вы не умеете! Хотя, если честно, в группу охота. На этих учениях уже не спим какие сутки - карт нарисовали, мама не горюй! - разоткровенничался матрос и предложил мне компоту из фляжки.
   Я в откровенности не полез, компота из вежливости похлебал, про выход рассказал вяло. Ну да, высадились, шли - и не более того. Гладко стелит этот штабной старшак. Может тут методика такая проведения опроса-допроса. Снова заглянул вахтенный матрос и повел меня в другой палаточный кубрик. По дороге в проходе встретились с самим капитаном третьего ранга Чернокутским.
   - Здра жела..тащ кап три ранга! - бодро гаркнул я и осекся - на погонах тужурки Чернокутского сверкало уже по две звезды.
   - Виноват, тащщ кавторанг! - поспешил я исправиться.
   - О, здарова! - поздоровался за руку Чернокутский. - Смотрю - уже в разведку бегаешь, как взрослый. В увольнении будешь, заходи, домой позвонишь, а то твои ругаются, что писем мало пишешь. Ну, давай, занимайся, - попрощался он и, придерживая подмышкой черную кожаную папочку, удалился по проходу.
   - Ишь ты, карась какой борзый! - восхитился вахтенный матрос. - Друзья у него из управы, минеры за него страсти бают. Ох, и салаги пошли. Ладно, не стой, шевели ластами.
   На этот раз за столом, заваленным папками, журналами и листами, сидел офицер в расстегнутой тужурке и что-то заполнял в бумагах.
   - Садись, матрос, не стой, - бросил он мне и кивнул на стул. Я аккуратно присел на краешек и пододвинулся к столу.
   - Тебе пять минут. Вон листок, вон - карандаши и ручка, в верхнем левом углу - номер группы, фамилия твое, подразделение, дата. Можешь нарисовать схемы боевого порядка. Всё, давай поторапливайся.
   Я, высунув язык от усердия, начал писать отчёт и рисовать, как можно корявее, схемы. Не хватало мне еще тут разрисовать схемы, а потом отнекиваться, что не умею рисовать. Офицер тем временем вызвал матроса, приказал ему принести чаю, заполнил еще несколько бумаг, прямо в кубрике с наслаждением покурил. Когда он затушил сигарету, я уже написал отчёт и маялся ожиданием. Отчет был проверен, что-то было подчеркнуто.
   - Тебе бы штабной культурки и почерк чуть подправить - неплохой чертежник бы получился, - высказался, глядя на моё 'произведение', офицер и снова вызвал вахтенного.
   - Так, всё! Этого моряка - в роту! Вызывайте старшину и следующего.
   - Тащщ каплейт! с первой роты Аничков в ...эээ... командировке... у них там старшина второй статьи Михель за него...
   - Та мне абсолютно пох... кто там! Уводи, давай.
   Меня снова проводили в кубрик со стеллажами, и пока я одевался и получал обратно оружие прискакал Михал Михалыч и сразу же 'поднял пену' в отношении штабного матроса.
   - Эээ... слышь ты там, рюкзачину не шмонал? моряка нашего не обижал?
   Какой у нас ротный баталер заботливый. Однако тоже вон звание получил. Всем звания капнули - Болеву, Михелю, Федосу и Чернокутскому. Видно перед учениями всегда так.
   - За него минеры мазу держат, - ответил спокойно штабной матрос, -и вообще, вали давай! Разорался тут, у нас еще народу куча на очереди.
   Я взвалил рюкзак за спину, подхватил пулемет с пистолетом и потопал за Михелем в роту.
   -Ну, как отбегал,- расспрашивал по дороге баталер,- что с пайка есть или имитации зашкеренное?
   Я осторожно ощупал спрятанные во внутреннем кармане комбинезона взрывпакеты. Дам Михелю пару банок консервов да каши, а пакеты оставлю себе. В роте я отдал Михал Михалычу три банки тушенки, две каши и одну рыбную. Больше Михель брать не стал, видно все же совесть имел. Я пообещал вычистить и сдать оружие через двадцать минут и понесся в свой группный кубрик. На баночке мирно дремал второй из 'киевлян'.
   - Вспышка справа! - гаркнул я, залетая в родные пенаты.
   'Киевлянин', даже не проснувшись, рухнул с баночки влево на палубу и накрыл голову руками.
   - О, нифига себе,- подал голос он, вставая,- ты же в госпитале вроде был - тебя ночью с аппендицитом увезли?
   Мы по-дружески обнялись. На меня за подковырку со 'вспышкой' сослуживец ничуть не обиделся.
   - Ага, вот такой госпиталь, - отвечал я, снимая снаряжение и одежду, - давай рассказывай, что тут у вас.
   Пока одногруппник рассказывал последние новости и хохмы, я успел все разобрать, сбегать в группную баталёру за ветошью, взять пузырек с РЧС ( раствор для чистки стволов), масленку, вычистить пулемёт и пистолет. Сбегал в оружейку, сдал вооружение и оставшиеся боеприпасы, побежал в гальюн стирать маскхалат и комбез, которые надо было сдать в роту минирования. В казарме было необычно пусто. Никого! Один скучающий вахтенный на тумбочке. Простирнул обмундирование, развесил в сушилке и поплелся в свою баталёрку. По дороге вахтенный известил, что баня для личного состава, прибывшего с задачи, через полчаса и мне лучше не опаздывать. Время еще было: я собрал умывательные принадлежности, шлепанцы, взял из стопки чистую тельняшку и трусы, закатал их в полотенце. Набрал в банку воды и включил самодельный кипятильник. Пока вода кипятилась, запрятал в тайники остатки сухих пайков и взрывпакеты. Позвонил на камбуз, надеясь услышать Женю Мотыля. Чей-то незнакомый голос ответил, что Мотыль еще вчера убыл в какую-то командировку. Все ясно с этими командировками и госпиталями - наверняка Женю снова призвали в какую-нибудь группу как опытного разведчика. Вода вскипела, я заварил две кружки чая. И, взяв подмышку магнитофон, пошёл в кубрик. Чай в одиночестве распивать не хотелось. Требовалось общение. Разболтавшись с одногруппником под тихо поющий магнитофон, я чуть не опоздал в баню.
   - Бреейк, мля! бегом в баню! - раздался вопль вахтенного. Я побежал в баталёрку одеваться.
   Чёрт! где моя форменка? Не понял?! Вот же моя бирка, а на погонах лычка старшего матроса! Это что - шутка такая? Пришлось одевать форменку старшего матроса и нестись в баню. На входе прибывших с выхода проверял старшина из обеспеченцев, сверяясь с каким-то списком. Получив нагоняй, я помчался в помывочную. Сверхсрочник-медик провёл у меня телесный осмотр на наличие потертостей и прочих дефектов, переспросил фамилию, тоже поставил отметку в какой-то ведомости и отправил в помывочную. После бани, посвежевший и чувствуя необычайную легкость, я помчался в казарму. Успел вовремя - Михель уже строил остатки роты на ужин.
   В столовой тоже было немноголюдно: обеспеченцы, автомобилисты и матросы, прибывшие с выходов. Минёры уже сидели за столом и спокойно ужинали. Дитер кивнул мне, показал большой палец. Наверно хочет этим показать, что на опросе все прошло хорошо. А в остальном - как-будто я и не ходил на задачу с водолазами третьей роты, все буднично. Они старшаки, а я карась.
   Удивившись присутствию в столовой нескольких незнакомых матросов, ведущих себя испуганно, я присел за стол по команде старшины Михеля. Ужин был не очень - серая слипшаяся масса макарон, разваренная рыба да остывший чай. Был бы на дежурстве Мотыль, думаю, наверняка бы угостил чем-нибудь вкусненьким. Я даже не наелся. Хотя настроение от этого ничуть не ухудшилось. В баталёрке в тайнике лежит несколько банок, есть чай, так что можно будет перед отбоем основательно подкрепиться. Наверно накрою стол и подожду Зеленого и Федоса с вертолётной площадки. В столовую, бодро топая, вбежала вторая половина моей группы, работающая на подносе имущества.
   Наздоровались, пообнимались. Все уже были в курсе, что я был не в госпитале, и поздравляли с возвращением и тем, что не опозорил первую группу первой роты. Быстро, однако, новости по части расходятся. К чему тогда такую секретность разводят? Наверняка, чтобы шпионы запутались. А еще поздравили с присвоением звания старшего матроса! Оказывается, перед учениями был приказ по части, в котором многим матросам присвоили звания. Помимо меня стармоса получил еще и Зелёный. Дожились - теперь и я 'ефрейтор', и напарник по головному дозору.
   В баталёрке, только я вошёл, из телефонного тайника послышался писк трубки. Кто это звонит? Может КГБшники вычислили тайную телефонную линию - идут учения и бдительность сейчас повышенная?..
   - Алло,- осторожно сказал я, нажимая кнопку на трубке.
   - Шо ховаешься, трубку не берешь? - хохотнул чей-то знакомый голос.
   - Ох, Николай Сергеич, напугал ты меня, я думал нашу линию вычислили, - обрадовано затараторил я в трубку, узнавая главстаршину Маслова.
   - Да нафих оно кому надо - внутренние линии и проверять?! не бзди земеля, тут забот полон рот. Ты щас тама в баталёре сиди, тебе матрос мой, с близнецов который, гостинец принесёт - сальцэ там, кохве, канхветы та пару кассет с материка...
   - Сергеич, мож тебе консервов каких дать, у мене с выходу осталось?
   - Та ну, оно у мене такого добра дюже богато! так шо давай, посыльный уже умчавси, тока хлеба нету - сам уж рухай, давай, землячок, у мени еще сеансов до хрени.
   Маслов отключился и тут же кто-то 'семерочкой' начал тарабанить в дверь. Сто процентов - связист-посыльный, не иначе!
   За дверью, зажав чехол от чулков ОЗК ( общевойсковой защитный комплект), стоял матрос Скиба из экипажа аппаратной Маслова.
   - Ты же Брейк? Я от Масела!
   - Я! Заходи, не топчи комингс.
   Матрос зашёл вовнутрь и принялся выгружать из чехла различные свертки. Судя по запаху, в одном копченое сало, банка с кофе, в одном свертке - сыр, в другом - конфеты. Ох, и не расплачусь я за земляческую доброту. Маслову скоро на учебу ехать - надо ему какой-нибудь подарок сообразить. Пригласив Скибу присесть на баночку, я достал из тайника несколько банок консерв и запихал их в чехол.
   - Эт нахрена? у Сергеича их полно, - недоуменно переспросил посыльный.
   - Да это тебе! зря что ли носился...
   - А, ну добро, - обрадовался матрос,- ежели чего - забегай, чем смогу... Меня Арбузом первым кличут, - пожал мне руку матрос и умчался.
   Так, на ужин мы имеем кашу перловую, кашу гречневую, тушенку свиную, чай-кофе, сыр, конфеты, а вот хлеба нет. Надо что-то придумать. Сухарей и галет полно, но охота свежего хлеба. Мне на проверку не надо. Даже вахтенный записал в рабочую тетрадь, что меня нужно разбудить перед самым завтраком. Спи не хочу! целые сутки отдыха!! Поэтому можно попировать. Наши из группы сказали, что Поповских сегодня не будет, поэтому гуляем. А вот хлеб надо всё-таки искать. Хотя вопрос можно решить через моего знакомца из 'баллонов' - Ярика. Насколько я знаю, он корешится с хлебовозом. А в это время как раз должна подъехать хлебовозка. Может позвонить ему? Набрал телефон обеспеченцев и снова представился мичманом. Ярик находился на месте и только что прибыл из автопарка. Узнав меня, он хохотнул :
   - Ааа, вернулся, карасик, что там у тебя - опять поменять что-то надо? Так пока вряд ли, мы пока на выводах работаем.
   - Да нет, я по другому вопросу - мне бы хлеба свеженького булки три...
   - Ну Швили как раз на камбузе разгрузился, ты же с выхода думаю приперся ?
   - Ну, с госпиталя я...
   - Хех, ладно заливать! минеры уже баяли, тебя упоминали, так вот - к чему я...
   Я сперва даже не понял, к чему это он. Потом сообразил - Ярик за просто так ничего делать не будет. Точно такой же, как наш Михель.
   - Три булки - два взрывпакета. Пойдёт?
   - Три булки - три взрывпакета! с доставкой, хлеб горячииий, мягкий. Мы щас в баталёре чаек пить будем, мичманец разрешил.
   Ох, ну и торгаш. Хотя хрен с ними - взрывпакетами! Один еще всё равно в заначке останется.
   - Добро, порешали! А кто доставит?
   - Салажонок прибежит из молодых, не забижай там его.
   - Ээ... из каких молодых?
   - Совсем в морях с ума сошёл. Салажат уже привезли нового призыва! Тот, что принесет, нормальный шареный хохлёнок, вроде Мотин землячок.
   Вот это дела. Я что-то совсем выпал из течения времени. А ведь когда мы заканчивали учебку, кто-то уже топал в военкомат. Когда я осваивал азы разведки, этот кто-то принимал присягу и топтал ботинки в роте молодого матроса в какой-нибудь части. Когда мы были на суточном полевом выходе, в части появились молодые матросы, которые не оканчивали учебок, а имели нужные специальности с гражданки. А я все думал, что самые молодые на разведпункте - мы. Нет, теперь есть и помоложе. Хотя это и не матросы-разведчики боевых групп, а всего-навсего автомобилисты. Но все равно, как приятно почувствовать себя более опытным и бывалым.
   - Ты что заглох? - прервал мою задумчивость Ярик.
   - Всё-всё! я согласен! он найдет первую роту? не спалится старшакам и офицерам?
   - Гы!! этот все найдёт! Жди, через пять минут будет...
   Ярик отключился. Я покачал головой и полез в шкафы за старыми газетами - застелить стол. На этот раз в дверь постучали осторожно. За дверью стоял невысокий, необычайно широкий в плечах матрос, державший в руках парашютную сумку от запасного парашюта.
   - Я к Брейку от баллонов, - возвестил он, заходя внутрь.
   - Показывай, что принес,- чуть ли не приказным тоном потребовал я, рассматривая 'салагу'.
   Матрос вытащил из сумки одну за одной три чудесных буханки, еще горячих и источавших аромат свежей выпечки.
   Не будем ссориться со старшим призывом, обижать младший и нарушать соглашения. Я достал из тайника взрывпакеты и передал посыльному. Матрос в мгновение ока спрятал взрывпакеты, я так даже и не понял куда.
   - Разрешите идти, товарищ стармос! - обратился он ко мне.
   - Слышь, а как тебя зовут? - решил я позабавить себя беседой с молодым.
   - Степан! фамилия Падайлист!
   - Гы... Падайлист - ярый онанист! - хохма сама пришла в голову.
   Матрос ничуть не обиделся и только хмыкнул:
   - Да нет, я атлетикой занимаюсь - качаюсь, штангу таскаю...
   - У нас замкомгруппы тоже на этом повернутый, все гантели переломал, - вспомнил я про увлечения Федосова,- давай, матрос, к себе в расположение. Смотри, не засветись там никому...
   - Есть! - козырнул Степан и резво умчался.
   Наслаждаясь спокойствием, я вставил в магнитофон кассеты, переданные Масловым. 'В город приходит вечер, за окном уже третий день ноябрь, я зажигаю свечи', - заблеял весьма мелодично какой-то незнакомый мне певец. 'Пойдёт', - решил я и начал накрывать стол.
   Кашу было бы неплохо разогреть вместе с тушенкой - сухой спирт от минеров еще оставался, но он жутко вонял. Вот делать мне нечего - лёг бы себе и спал спокойно. Сам себе проблем подкинул. Пойти что ли Михал Михалыча, еврея- баталёра, расспросить. За спрос денег не берут, хотя этот может. На всякий случай взял с собой оставшийся взрывпакет.
   Миша самозабвенно копался в куче старого шмотья. Ему тоже несказанно повезло - баталер из 'холодной' убыл вместе с Аничковым. Командиры групп, ротный и заместители - участвовали в учениях и в казарме почти не появлялись. Так что Михель оставался за главного на палубе. Выслушав мой вопрос, он почесал нос и сказал, что это в принципе возможно. А, увидев взрывпакет, достал откуда-то из шкафов маленькую железную плитку на спиралях.
   - Кстати, у меня тут кое-чего не достает из ротного имущества, а именно двух больших лопат. Так вот могу сменять агрегат на эти самые лопаты. Караси вы шарёные, товарец попридержу. С других групп баталёры уже подходили.
   - А ты как без плитки?
   Михель хмыкнул и вытащил из загашника точно такую, но уже новенькую и блестящую.
   Пообещав вернуть все в целости сохранности и в вычищенном состоянии, я попрыгал к себе. К моменту, когда в казарме расстался грозный рык Федосова:
   - Группа! строиться возле оружейной комнаты! - стол был уже накрыт. Я напластал сала и сыра, разогрел и даже прожарил перловки и гречки, заправил их прямо в банках тушенкой, вскипятил полную трех литровую банку воды для чая и кофе. В баталёрку ввалился Федос и начал громко возмущаться:
   - Вот что ты не спишь? я каплею доложил, что ты прибыл, он приказал проконтролировать, чтобы ты выспался от пуза. Блин, прикинь, ужин просохатили!.. Этим придуркам мичманец Маркуша сказал, что мы на аэродроме питаемся, наш ужин и раздали нахрен молодняку, они вечно голодные... А чем это...
   Я с видом фокусника отдернул газету накрывавшую стол.
   - Ёёёёё!! - восхищенно протянул Саня, - на пятерых хватит?
   - Ну я примерно на столько и рассчитывал хотя давайте пока будете переодеваться я еще пару банок тушняка разогрею.
   - На чём?
   - На плитке, у Михеля взял. Он за нее две больших лопаты просит...
   - Да не вопрос, завтра же притащим! у лётчиков бойцы вечно слюни по ветру пускают, я даже знаю где...
   Ввалился Зелёный. Видно, пришёл по запаху и сразу же подбежал к столу и оторвал корочку от горбушки хлеба...
   - Зелень, иди переодевайся! - отогнал я его. - И остальных, кто на вылете был, гони.
   - Мммм, - ответил, жуя, Зеленов, - то Федос командует, то ты! Я между прочим тоже старший матрос...
   Вскоре мы расселись на баночках и ждали только Федосова. Саня пришёл вместе со Славой Смирновым, нашим группным связистом. Второй связист Уткин бегал за нашим командиром и сегодня ночевал на взлётке.
   - Ну что же, - начал Федос, - товарищи матросы, отметим возвращение матроса Брейка с первой боевой задачи. По слухам от старшаков, вел себя достойно. Также попутно обмоем звания моё и стармосовские нашего головняка...
   - Тушенкой и салом, - ответил Зеленый, находившийся в готовности к метанию продуктов со стола в свой желудок.
   Смирнов театрально встал и вытащил из-за пазухи белую пластиковую флягу.
   - Уже разбавлен, - потряс он фляжкой.
   - Я же говорил вам, что надо дружбу с лётчиками водить, и жалом не торговать, - гордо сказал Федос.
   - Аа, вот чего ты с ихними мичманами кучковался! - восхитился Зеленый.
   Выпить разведенного спирта можно было, совсем не опасаясь прихода офицеров. Все на задачах по учениям. На штабной вахте матрос предупрежден звонком - если кто пойдёт по части, отсемафорит. А ведь я не употреблял алкоголя ого-го сколько времени. Да хотя и на гражданке не сильно-то и выпивал. Так, пару раз после победы на танцевальных конкурсах.
   Но отставать от остальных неохота. Федосов лично разлил порции и мы все, накрыв ладонями кружки, чокнулись. Это называлось - по разведчицки. Выдохнув, я опрокинул содержимое кружки в рот и сразу закусил горячей тушенкой, а потом куском еще теплого мягкого хлеба. Выпили еще раза три и никто не захмелел, только всю еду подчистили. Зелёный, рыча, выскрябывал остатки каши из банки и одновременно грыз любимые им хлебные корочки. Глаза у меня страшно слипались, а опьянения совсем не чувствовалось. Чуть ли не в полусне снова поставил кипятиться воду на кофе. Остальные убрали мусор, хлопнули еще по разу разведенного спирта, заварили кофе, начали пить вприкуску с карамельками. Мы с Федосом попытались поплясать под магнитофон что-то отвязное металлическое, но потом перепугались, что кто-нибудь услышит, и сделали музыку потише. Потом, еле волоча ноги, закрыли баталёрку и побрели в кубрик спать. Моим одногруппникам с утра еще вылетать, а мне можно спать сколько угодно.
   Завтрак я проспал. Проснулся часам к десяти с довольно свежей головой и сухостью во рту. В одних трусах и тельнике поплелся в баталёрку, поставил кипятиться чай. Пока вода закипала, яростно надраивал зубы и плескался в умывальнике. В столовую было идти бесполезно, и я, разогрев банку гречки и банку тушенки, с аппетитом позавтракал, напился чаю с конфетами. Пошёл почистил электроплитку и отдал её Михелю. Забрал высушенные комбез и маскхалат и поплелся сдавать в роту минеров. По дороге офицеров и мичманов не встречалось. Вахтенный по третьей роте сперва объявил меня шпионом, вынюхивающим места доподготовки групп, потом всё-таки вызвал одного матроса из группы 'один ноль два'. Шлепая тапочками по палубе, появился никто иной, как Дмитрич.
   - Ооо! душитель пришёл,- поприветствовал он меня,- надо его бояться, он мне чуть кадык не сломал, - пояснил он вахтенному матросу.
   - Боюсь-боюсь, - ответил матрос и сделал испуганное лицо.
   Я передал имущество, поболтал минуты две и пошёл восвояси. Меня так и подмывало спросить про эвакуацию морским путём и как у них все вышло, но не решился. По дороге мне встретился бодро вышагивающий недавний знакомец, молодой матрос Падайлист.
   Степан бодро мне козырнул, намереваясь пройти дальше. Чего это он мне честь отдаёт? Ах, блин, совсем забыл - я же теперь старший матрос! Мне, согласно уставу, младшие по званию должны честь отдавать, соблюдая воинские этикеты.
   - Стой, матрос, куда идешь,- остановил я его просто от скуки, а не затем, чтобы поиздеваться.
   - Да в клуб иду в библиотеку, старшаки озадачили книжки сдать, - бесхитростно поведал Степан и показал мне несколько книжек, которые держал под мышкой, - да к нашему зайти надо, он там на культоргов работает.
   - О, пойдём в библиотеку, - обрадовался я.
   В роте скучно, из наших - только один, дежуривший в порядке очереди, до обеда времени еще полно. О существовании библиотеки я знал, только зайти туда не было никакой возможности - постоянно занят. Может почитать что возьму. К примеру, 'Человека- амфибию' Александра Беляева. Актуальная книжица на данный момент.
   - Потопали! что стал, качок Падайлист?
   -Да я, это там, - начал мяться матрос.
   - Ага, что-то ты мне заливаешь про библиотеку?
   - Да нет, я к нашему хотел зайти, у меня корешок в клубе на музыке сидит, мне в роте сказали новых кассет записать...
   -Ну, тем более веди! познакомишь меня с главным диск-жокеем военно-морского флота Советского Союза.
   Тут всё понятно: молодой идёт по своим карасёвским делам к своему корешу, который неизвестно как уже попал на хлебное местечко, а светить другана "ой, как неохота".
   В библиотеке сидела и скучала дородная тетка из гражданского персонала. На мой скромный вопрос о книге Беляева гаркнула так, что стекла в иллюминаторах задрожали:
  - Охренел, моряк, совсем! четыре книги было! четырееее!.. и ни одной не вернули! Марш отсюда! даже карточку читательскую заводить не буду. Сейчас учения... замполит все журналы в полевой клуб выгреб...
   Я в ужасе выбежал за дверь. Несчастному Степану досталось за всех обеспеченцев разом. Таких цветастых эпитетов и красочных выражений наверняка даже старые мичмана с "железа" не слыхивали.
   Матрос выбежал из библиотечной каюты с расширенными от страха глазами.
  - Хрена ты меня в библиотеку сводил,- опомнился я,- сейчас еще у твоего музыканта от кого-нибудь отхватим.
  - Да нет, он там вроде один сидит. Говорил, что какую-то звуковую газету клепает.
  - Ну, веди - посмотрим.
   Мы прошлись по закоулкам клуба, и где-то за сценой обнаружилась дверца с надписью "звукорежиссерская". Внутри обнаружился худосочный матрос в огромных очках, задумчиво ковырявшийся в чреве чудовищных размеров бобинного магнитофона.
  - Шрайбикус! - заорал с порога Падайлист, - меня прислали кассет записать.
   Матрос в очках подскочил с баночки и вылупился на нас, пытаясь разглядеть.
  Интересно как его такого призвали вообще? Ладно, в армию? но на флот! да еще в разведку. Уму непостижимо, он же, как слепой гусь, ближе двух метров наверняка ни хрена не видит.
  - Привет, - произнес вполголоса клубный матрос и с опаской уставился на меня.
  - Не бойсь, не обижу. Я с первой роты, есть что послушать новенького? - успокоил я очкастого матроса.
   В конце концов, я лично не вижу смысла как-то напрягать молодого карася и издеваться над ним. Ну и что, что в очках? Может он в музыке специалист неплохой. Шрайбикус, он же матрос Шалин, оказался офигительным специалистом в музыке. Он сразу же нацепил мне на голову огромные наушники модной фирмы "Радиотехника", начал щелкать пультами и водить какие-то фишки, подбавляя то басов, то высоких частот. В голову мне ворвался вихрь звуков - да так, что я потерялся в пространстве. Шрайбикус менял кассеты одну за другой, колдовал тумблерами. Он подобрал мне несколько песен из самых модных сейчас на берегу, сразу же записал их на кассету, которую я пообещал отдать. Потом похвастался несколькими новыми аранжировками и подборками, которые он делал еще на гражданке. Короче, знакомство с клубным матросом оказалось весьма нужным и полезным. Шрайбикус, не смотря на свой не боевой вид, моряком был очень общительным - мог говорить на любую тему, а особенно про музыку и популярных исполнителей, и сам весь кипел идеями. Он лично для полевого клуба записал музыкальную программу, которую сейчас успешно опробовал начальник клуба. В дальнейшем Шалин хотел запустить ежедневную звуковую трансляцию, передавать различные музыкальные композиции по просьбам военнослужащих, поздравления и тематические передачи. Степан, видя, что мы заговорились, забрал кассеты и ушёл. А мы еще два часа рассуждали об особенностях музыкальных новинок и жизни там на "берегу", дискотеках и девушках.
   Под конец, распрощавшись с новым знакомым, я задал ему вопрос о том, как он все- таки ухитрился попасть в нашу часть, где отбор по здоровью наижесточайший.
  - Да я таблицу выучил с буквами наизусть по рядам, - сознался матрос, - ну еще это, ну... у меня первый дан по каратэ.
  - Чевооо?- удивился я. Первый дан у этого хлюпика?
  - Первый дан, - повторил Шалин и, стоя возле стены, абсолютно не напрягаясь, поднял правую ногу выше головы и аккуратно включил свет. Ногой.
   День прошёл в ничегонеделанье и поэтому был заполнен скукой. Ближе к ужину я уже совершенно измаялся. Перечитал все газеты в ленинской каюте, отгладил всю свою форму, перешил более аккуратно лычки старшего матроса. К вечеру пересчитал всё имущество, заполнил книги по учету и упаковал свой рюкзак для нового выхода. Вскоре после ужина вся наша группа была в сборе. Начали появляться моряки с других подразделений роты. Нас построили на центральной палубе, появился капитан-лейтенант в камуфлированной форме, громко поздоровался со всеми. Начали доводить боевой расчет и расчеты на погрузочные команды. Завтра весь разведпункт должен будет стронуться с места постоянной дислокации и переместиться, развернуться вместе со всеми службами и командными пунктами и снова приступить к работе.
  ..............................................................................................................
   В четыре утра началось. Закинув за спину автомат, я бегал с Зелёным по палубе казармы и таскал на выход ящики с имуществом группы. Забросив их в КАМАЗ, мы понеслись на склады, где уже работали остальные разведчики с группы. Грузились мы буквально пару часов, потом запрыгнули в автобус и помчались чёрт знает куда. От навалившейся внезапно усталости я заснул. Очнулся, когда автобус остановился. Мы приехали на площадку погрузки на территории военно-морской базы. Команды выгружаться не было, и я от скуки уставился в окошко. Снаружи уже светлело. В промозглой серости туманного осеннего утра постепенно вырисовывавшаяся картина впечатляла. Рядом с нами в строю стояло несколько грузовых автомобилей, вдалеке, у пирса, возвышались серые громадины кораблей. Наша колонна потихоньку двигалась. То одна грузовая машина пройдёт вперед, то вторая, то автобус продвинется на несколько метров. Изредка доносятся корабельные сирены и прерывистые автомобильные гудки. Мимо изредка пробегают погрузочные корабельные команды. Каплейт дремлет на переднем сиденье рядом с водителем. Рядом с ним сидит Федос с какими-то бумажками и всё что-то считает, с чем-то сверяется. Остальные разведчики или спят или бездумно пялятся в окно автобуса. Скукота.
   К автобусу подбежал какой-то матрос и постучался в дверь. Командир вышел наружу, о чём-то переговорил с моряком и подал команду на выход. Группа построилась, еще раз перепроверились, взвалили на себя ящики и мешки, и, груженные как восточный караван, пошлёпали по территории береговой базы. Прошли сквозь клочья тумана, стопки ящиков и вышли к огромнейшему кораблю, борта которого были облеплены толстенными шлангами, канатами и несколькими трапами. Возле одного из трапов стояла дощатая будка, в которой, вместо матроса с "железа", восседал морской пехотинец, облаченный в черную ПШа и увешанный снаряжением. Вместо залихватского берета - на голове темно-синяя каска с белым якорем. Рядышком стоял второй, с автоматом наперевес и радиостанцией за спиной. Сопровождающий нас моряк подбежал к будке, отдал какие-то документы. Второй морпех что-то доложил по радиостанции наверх, и мы гуськом начали подниматься на борт, таща на спинах имущество. Забирались довольно долго, высота борта была приличная, наверное, с девятиэтажный дом. Наверху нас уже встретил прапорщик из морских пехотинцев, отдал честь Поповских, пересчитал группу еще раз и повел за собой. Разместились мы неплохо - в большой каюте, неизвестно для чего предназначавшейся. По всей видимости, спорт-кубрик для экипажа. В углу свалены спортивные маты, боксерская груша, у переборок - "шведская стенка" и турники. Сразу же по боевому расчёту выставили караул возле входа. Поповских ушёл, дав команду всем отдыхать и никуда не высовываться. Иллюминаторы были плотно закрыты светомаскировкой, усмотреть что-либо интересное нет никакой возможности. И что прикажете делать? Конечно же спать. Но не тут-то было. Так как с завтраком мы пролетели по полной программе, желудок начал срочно требовать какой-нибудь пищи. А тут еще к желудку присоединился старший матрос Зеленов, который начал предлагать открыть баночку тушенки или паштета с сухого пайка. Предложение, конечно, заманчивое, но и помимо сухомятки охота горячего чаю хлебнуть. В одном из баталёрных ящиков, рядом с группным магнитофоном и кассетами, в моем планшете для карт спрятан кипятильник, там же и банка с кофеем, сахар, карамельки и копченое сало.
   На дальней стенке виднеется надпись - "220В" ответственный м-с Корякин". А это значит, что под надписью должна быть розетка. Воды во фляжках достаточно. Да плюс к этому - Федос достал где-то большую пластиковую канистру на двадцать литров, которую еще в казарме до краев залили из крана. Попытка не пытка, пробуем. Я расщелкнул зажимы ящика и тут же услышал гневную тираду замкомгруппы о том, что "без команды, какого хрена, проглоты". Я парировал, просто пообещав на долю старшины кружку горячего кофе с бутербродом. Саня сделал начальственный вид и, недолго ломаясь, согласился. Опасаясь, как бы еще кто из группы не проснулся и не захотел кофе или чаю, я вытащил кипятильник, набулькал воды в котелок и начал пробираться среди валяющихся на палубе тел к розетке. Чёрт! Вилка вошла в розетку только наполовину, а дальше входить не хотела. Не везет! Куда смотрит ответственный за розетку матрос Корякин?! Наверняка в эту розетку тоже какой-нибудь магнитофон подключают, когда занимаются, а как узнали, что будут посторонние гости, так и сломали её. Почему на кораблях всё не так как на берегу? Именно - не так! Тут до меня дошло. Вернее, вспомнилась экскурсия на противолодочный корабль. Как там матрос Арвид рассказывал про безопасность? Розетки всегда должны быть защищены от попадания воды, будь она даже в каюте. Я снова всунул вилку кипятильника и осторожно повернул её по часовой стрелке. В розетке щелкнуло и вилка вошла до основания. Ур-ра! Я быстренько кинул подковки кипятильника в котелок с водой. Тоненькая цепочка пузырьков со дна рванулась вверх. Зеленый в это время увлеченно пластовал сало и вскрывал банку с паштетом.
  - Саня, - прошипел он в сторону Федоса, - паштет будешь?
  -Чо за паштет?
  - Ааа... "Соси... сочный",- запнулся почему-то Зелёный и тихонько хрюкнул от смеха
  - Охерел что ли, Зелень! сам соси свой сочный, - начал ругаться Федосов, не оценивший шутку юмора.
   - Саня, паштет называется "Сосисочный",- подал я голос от переборки, - это у Зелени одни сочные на уме...
   Зеленов тихонько похрюкивал, сооружая бутерброды. Я засыпал кофе и сахар в котелок.
   На запах кофе начали пробуждаться другие разведчики, пришлось выдать кипятильник и немного растворимого порошка. Попивая кофе из подкотельника и закусывая бутербродом с паштетом, я разлегся на надутом "Дожде", умостив голову на рюкзаке. Отлично проводим время. Интересно, где другие группы нашей роты и почему на этом огромном десантном корабле только мы. Как позже оказалось, на новое место временной дислокации все подразделения нашего пункта выводились различными способами. Несколько ушло автомобильными колоннами. Часть техники и личного состава переправляли на десантных кораблях и катерах. Причем переправляли так, что если бы кто к примеру отстал на переходе морем, попал в засаду на суше или под удар вражеской артиллерии, то это была лишь небольшая часть личного состава, а не все сразу. Позавтракав, я заснул. Проснулся, пошёл на пост возле входа. На верхней палубе в различных направлениях бегал различный военно-морской люд. Экипажные матросы появлялись словно из ниоткуда и также исчезали. Иногда пробегало несколько морских пехотинцев вооруженных до зубов. На часового у входа в каюту внимания никто не обращал. Вот, кстати, возле какого-то входа тоже кто-то с автоматом стоит и крутит по сторонам головой. Стальная палуба под ногами еле ощутимо вздрагивала. Где-то слышался рёв техники и ветерок доносил смрадное облачко выхлопных газов. Погрузка что ли еще идёт? Сколько же в себя эта махина вмещает народу и другого имущества.
  Когда же мы закончим все эти погрузки и выйдем в море? Охота побороздить водные просторы на такой махине. Эх, еще бы сфотографироваться. Так, мечтая о всякой ерунде и глазея по сторонам, я отстоял свою вахту и сменился. Поповских так и не пришёл, зато прибежал какой-то главный корабельный старшина, отозвал с собой заместителя и куда-то его увел. Федос вернулся, забрал с собой двоих разведчиков и снова ушёл. Оказывается, нам показали место расположения близлежащего гальюна и инструктировали по передвижению по кораблю. Дожились! Теперь в гальюн ходить только по парам и время отводится не больше трех минут. Интересно, а кормить нас здесь будут тоже по парам, или мы уже и с довольствия сняты и будем потихоньку, как корабельные крыски, банки с сухпаем догрызать. Переуложив еще раз рюкзак и проверив запасы в ящиках, я откровенно заскучал: спать уже не хотелось, а безделье выматывало покруче перехода по сопкам. Хотя бы командир пришёл, дал карты маршрутов на задачу или пояснил, что будем делать в дальнейшем. С картой хоть какое-то занятие для мозгов есть. Зря я в библиотеке от тётки убежал. Может быть что-нибудь удалось бы с полок прихватить - я бы сейчас и "Волшебника Изумрудного Города" почитал или какой-нибудь сборник цитат Ленина.
   От скуки попёрлись парой с Зелёным в гальюн. Не то что бы по нужде, а просто так -
  развлечься, посмотреть на окрестности. Однако ничего интересного не узрели. Всё та же верхняя палуба, причал погрузки да бегающие взад-вперед матросы и морские пехотинцы. Теперь почему-то и "экипажные" бегали в касках, в спасательных жилетах и с автоматами за спиной. Куда-нибудь в сторону завернуть или подойти к планширу и посмотреть с борта так не удалось. Как только мы вышли с каюты, за нами в кильватер прицепился какой-то матрос морской пехотинец. Только мы направились к борту, сразу начал вопить:
  -Эээ, носочники! а ну-ка, ну-ка - по маршруту рулями шевелите!..
   Пришлось спуститься к гальюну по скользкому трапу. В гальюне, как и в казарме, пахло хлоркой, и стены радовали глаз обилием серой "шаровой" и черной краски.
  - Прогулялись,- ворчал Зеленый, застегивая боковые пуговицы клёшей, - как на гауптвахте здесь.
  - Угу, того и гляди сейчас в какую-нибудь команду по найтовке техники или погрузке попадём. Не разведчики, а какие-то караси "железячные", - выпустил и я порцию праведного гнева.
  - Эээ, салажня, кончай дрочилы свои гонять! бегом в свою кандею! - заорал морской пехотинец.
   Не надо было ему так выпендриваться. Когда он просунул голову внутрь и заглянул, Зелёный придавил ее входным люком, а я, прыжком очутившись перед ним, ударил в образовавшуюся щель рукой под дых и вдернул моряка внутрь. Зеленый в две секунды сорвал с него автомат, я вытащил у него штык-нож с пояса и приставил к шее.
  - Кто это у нас такой борзый и наскипидаренный?! - грозно рыкнул я на морпеха.
  - Мы тебе плохого не говорили и ножками не пинали, - продолжил Зелёный, держа автомат на весу. Тут же он его разобрал в несколько движений, также держа на весу. Пружина, затвор, газоотводная трубка со звоном покатились по палубе. Я отбросил в сторону штык-нож и отпихнул обалдевшего морпеха.
  - Полууундрааа! - заорал матрос, кидаясь на палубу за штык-ножом. - Нападение!! - продолжал верещать он, схватив нож и перекатившись на спину.
  - Отдыхай, идиот! - в один голос пожелали мы ему удачи и выпрыгнули на трап. Однако не успели. Мы уже были на палубе, как за нами из-за какого-то гальюнного закутка выскочила пара черных фигур в спасательных жилетах и кинулась в драку. Им надо было дальше выскакивать, а не торчать в тесном проходе и лупить в наши убегающие спины руками. Зеленый, развернувшись, одним мощным толчком отправил выскочившую парочку вниз по трапу, прямо на верещавшего про тревогу матроса, который уже высунулся из гальюна. Ко мне сбоку, со стороны палубы, подскочил еще какой-то морпех и начал заламывать правую руку назад. Я, расслабив руку, давая её выворачивать, телом вывернулся влево и со всей дури заехал ему локтём в ухо, чуть не расшибив локоть о каску. И тут же, выдернув правую с ослабевшего захвата, добавил ребром ладони в шею и сразу же - с ноги в грудь. Хотя и первых двух ударов хватило, а удар ногой смягчил хорошо надутый жилет.
  - Принимайте, хули орёте! - заорал Зеленый и скинул моего противника к остальным.
   По палубе к нам неслось еще двое в черном. Просто - как быки в атаку. Я отпрыгнул от намеченного мной противника и сзади со всей дури, как только мог, пробил ему лоу-кик вдогонку и дернул назад за воротник жилета. Противник Зеленого, бежавший чуть сзади, притормозил, резко развернулся, пытаясь бежать. Однако Зеленов успел поддеть его ногу и морячок шлепнулся на палубу. Этих двоих мы тоже сковырнули вниз по трапу, навстречу поднимавшимся.
  - Палево, мичман идёт! - сообщил мне напарник, и мы в два прыжка подскочили к своей каюте и затарабанили. Габой, стоявший на посту, выглянул в смотровой иллюминатор и открыл люк.
  - Фуу... ну сходили в гальюн,- начал возмущаться я. Рука, которую пытались вывернуть, все-таки чуть ныла.
  -Да ладно, зато развеялись! - засмеялся Зеленов.- Как мы "сапогов" покатали по трапу, красотища!
  - Чо там было? - поднялся со своей лежанки встревоженный Федос. Пришлось, немного сгустив краски, описать ситуацию, выставляя нас белыми и пушистыми, а морских пехотинцев с "борта" - оголтелыми пособниками империализма, недостойных звания комсомольцев и прочее, прочее.
   Тут же в каюту застучали. Федос выглянул в смотровое.
  - Ну вот, походу на разборки пришли местные. Вроде сами, без офицеров и мичманцов.
   Запускать к нам в каюту никого нельзя было, и поэтому Саня решил выйти сам. А мы его одного не отпустили, помня драку с Гвоздём. Короче, вышли мы трое. Остальные разведчики притаились у комингса, готовые выскочить в любую секунду.
   Морпехов с "борта" было трое. Один патрульный, сопровождавший нас, один - тот, кто выкручивал мне руку, с уже распухшим ухом, и один - здоровенный сержант, по всему виду толи казах, толи киргиз.
  - Что за разборы на железе? кто старшой? - лениво процедил он сквозь зубы и непонятно на кого посмотрел - толи на меня, толи еще на кого.
  - Я старшой! А своему салажонку скажи, чтоб не залупался на того, кого не знает,- также пренебрежительно ответил Федос...
  - Я чо, залупался?! Да вы прихренели, носочники! Булки вялите в каюте, когда...- начал переходить на визг зашибленный нами патрульный.
  - Эт не моряки с железа. - сказал третий с распухшим ухом. - Это кренделя с "Мёртвой бухты", я точно знаю...
   Пришедшие на разборки морпехи замолчали и уставились на нас.
  - Откуда вести? - сержант морпехов оглянулся на говорившего.
  -Этот, - "распухшее ухо" показал пальцем на меня,- с нашей учебки у Камня в роте был. Его прямо от нас забирали. Я когда пришёл, его проверками мурыжыли - он, как баяли матросы с постоянного состава, на рукопашке валил всех без разбора, а потом с рюкзаком резиновым, набитым камнями, вечно гонял. Нам Хромов про него тож баял. Грит, один на сотню в водолазы попадает. Вот я его и запомнил.
   Ни хрена себе!! Этот морпех, которого я озвездюлил, с моей родной "сапоговской" учебки! Хромов, Камень меня помнят - вот это дела!
   Сержант хмыкнул:
  - А, ну да, я-то думаю - как вдвоём пятерых повалили. Вы же орёте - морячки с "железа" наших выносят.
   Федос сработал дипломатически:
  - Короче, старшой, инцидент замяли, мои никого не трогали, твои про нас забыли. Надеюсь понял, что нас не видел и не знаешь - что, кто и откуда.
  - Ясный красный, - осклабился сержант и... козырнул, приложив ладонь к каске.
   Федос вежливо козырнул, приложив ладонь к пилотке.
  - Давай, землячок, не тужи, - подбодрил я неожиданно нашедшегося сослуживца.
   В каюте Федосов долго выговаривал нам с Зеленым за нарушение режима секретности и передвижения на борту транспортно-морского средства. Однако, как я понял, выговаривал он так для красного словца, без особой злости, да и остальным разведчикам было ужас как интересно послушать, что творится за стальными переборками. Рассказ Федосова они сопровождали хохотом и одобрительными возгласами. По сказке Александр Палыча выходило, что мы вдвоем с Зелёным обоссали гальюн вместе с патрульным морпехом, потом отпинали мимоходом еще взвод "чёрноберетников". А на разборках, узнавший меня матрос, тут же кинулся стирать мне носки с криками "О, великий Брейк! твой портрет нарисован у нас в баталёрке! ты мой кумир!!" - короче, как в индийской песне "Джимми, Джимми ача ача". Слёзы, сопли, песни - "Извини, я тебя не узнал, ты мой брат!" и прочая лабуда. Как оказалось позже, наша стычка с морпехами принесла двум сторонам конфликта несомненную пользу. Наша группа должна была питаться с экипажного котла, плюс дополнительные порции мяса, масла, сгущенки и прочего. Питаться мы должны были в каюте и в столовой не показываться. А ответственным за доставку пищи в термосах с камбуза был наш Саня Федос. Он должен был просто прийти проконтролировать все порции, заливаемые и засыпаемые в бачки, взвесить на весах печенье, шоколад, конфеты, отсчитать банки сгущенки и расписаться в получении. Чтобы не светить разведчиков, в каюте, а потом на камбузе, Федосов договорился с морпеховским старшиной, им как раз и оказался тот здоровенный сержант-казах, о помощи в доставке продовольствия. Ну, а Палыч, жучара еще тот, каким-то образом подал расход личного состава на несколько человек больше. Как он сам потом пояснял, в целях сокрытия точного количества личного состава. Поэтому часть "левой пайки" без зазрения совести отдавал старшине морских пехотинцев. Взаимовыгодное сотрудничество было налажено. А уж когда морпехи узнали, что у нас есть магнитофон, так вообще стали "белыми и пушистыми". После обеда заглянул командир. Поинтересовался обстановкой сказал, что скоро выйдем в море и, обдав нас коньячным перегаром, скрылся. Хорошие учения - вот уже больше полдня валяемся на палубе и ни хрена не делаем. Замкомгруппы разрешил тихонько включить магнитофон. Дремлем, иногда выходим в гальюн - просто для того, чтобы посмотреть на море да на небо. Морпехи поменялись с нами кассетами. Слушаем теперь какое-то самодеятельное завывание под гитару записанное на плохонький микрофон.
   Как вышли в море, никто и не заметил. Лишь только усилившаяся вибрация палубы и бортовая качка. Федос, выглянувший якобы по делам, объявил, что выходим куда-то там на траверс. Так до ужина и промаялись бездельем. Я все-таки вышел на палубу и, с молчаливого согласия сопровождавшего нас патрульного морского пехотинца, подошёл с Зелёным к борту и осмотрелся.
  -Ахренеть! - восторженно высказался Зелёный, обомлевший от увиденной картины.
   Наш "большой десантный" шёл в сопровождении нескольких кораблей поменьше, следовавших на значительном отдалении. Впереди виднелись огромнейшие силуэты противолодочников, подернутые белесой дымкой газовых выхлопов. Все в мельчайшей водяной взвеси, на которых играла тусклая радуга от лучей заходящего солнца. Облака низко висели над иссиня-черными волнами моря. Казалось, что белые барашки на горизонте задевают края. Сбоку, в нескольких милях от нас, ордер кораблей в походном строю, расцвеченный вымпелами. И вдалеке на берегу - сопки под шапкой облаков, сквозь которые пробиваются лучи восходящего солнца.
  - Красота здесь наверху, - обронил сопровождавший нас морпех, - а внизу в твиндеках жопа полная, и десант в каютах, как сельди в бочки, литр воды в день на рыло.
  - Что так, хреново? - с удивлением переспросил Зелёный.
  - Не то слово! если с десантированием ходим, то капец. На погрузку даже какой-то процент смертных случаев запланирован. Офицер, который старший на аппарели стоит с флажками, он сразу в подвесной от парашюта и фал к лебедке наверху. Постоит пятнадцать минут в респираторе, его сразу же наверх, укол афина и отдыхать, а на его место следующего.
  - Хрена себе! а укол-то афина зачем? он же, по-моему, в индивидуальной аптечке лежит? Антидот, предназначен при отравлении газами.
  - Правильно! Попробуй выхлопными прямо в морду подышать - мало не покажется. Ладно, давайте до ветру и обратно на каюту. Сейчас наш взводник по этому борту с обходом пойдёт.
   Да, все мои ранние детско-юношеские мечты о службе в морской пехоте, затянувшиеся дымкой реальной службы в разведке, теперь разлетелись в пух и прах. С моря об землю и в бой! Нет, это теперь не моё. Мне теперь нравится с моря об землю и в кусты. Героически, во славу военно-морского флота Союза, я как-нибудь лет через двести на молодой любовнице пьяный в стельку лучше погибну. Судя по всему, Зелёный думал о том же, что и я. Когда снова разлеглись на палубе в каюте, он тихо пробурчал:
  - Блин, я так в морскую пехоту хотел - форма у них черная, красивая. В Отечественную "чёрными дьяволами" назывались. Все хотел в увольнении в ателье в берете и пэшухе сфотаться по карасёвке. А теперь думаю, что я за дурак? Лучше по сопкам носиться, чем на берег в плавающей железяке выбрасываться. Задохнёшься нахрен...
   Я вспомнил про свою "клистирофобию" и меня передёрнуло.
  Ночью мы грузились со всем имуществом на катер. Затаскивали ящики и мешки сто раз перепроверялись и считались. Через час уже разгружались на каком то полудостроенном невзрачном бетонном пирсе. Технику должны были выгрузить в другом районе, пригодном для разгрузки. После чего автомобильная колонна должна своим ходом прийти к месту временной дислокации. Мы пешком вышли с территории полузаброшенной базы и в ночь потопали по просёлочной дороге. Шли недолго - минут пятнадцать. Вышли на перекресток грунтовых дорог, погрузились на ожидающий нас грузовик и проехали еще несколько километров. Выгрузились в кромешной темноте посреди скромной и уютной небольшой поляны. В темноте там и сям виднелись грузовые машины и силуэты палаток. На соседнем холме торчали мачты антенн. Федосов куда-то умчался вместе с Поповских. Потом прибежал, взял четверых разведчиков и опять убежал. Наши вернулись, нагруженные одним большим свёртком, кольями и верёвками. Нам оказывается выдали палатку и теперь предстояло её установить. Промаялись минут сорок, пока установили. Потом оказалось, что недополучили на палатку окна. Федосов ушёл разбираться, прихватив меня с собой. Пока Саня лаялся с каким-то мичманом из вещевой службы, я, бродя между автомобильными кунгами и палатками, спёр большую, но вполне подъёмную катушку силового электрического кабеля и, пользуясь заминкой с окнами, быстренько отволок её к расположению группы. Пока я занимался с катушкой, уже приперся Федосов, яростно материвший меня во все корки и тащивший на горбу большой фанерный ящик.
  -Брейк, стармос, я тебя накажу собака, - пыхтел Палыч.
  - Тащ старшина, попалась попутная задача, - отбрехался я, показав уворованное.
  - Аа... так ты спер кабель? А там инженеры орут друг на друга, что кабель дома на складе оставили, а на хрена он нам нужен?..
  - Палыч, ты пока стекла получал, я по округе прошвырнулся. От нас буквально рядом наши "баллоны" стоят и ремонтники с обеспеченцами, а у них, послушай-ка, не слышишь ничего тарахтящего?
  - Аа... да у них же движок есть, они свет на ЦБУ дают и на кунги штабные...
  - Правильно мыслишь, нам осталось только плафоны найти. Лампочки, если помнишь, я десять штук новых с баталёрки в ящики положил, а ты еще орал нахрена я их запихиваю.
  - Ну, так, если назвался груздем, так и вали свет искать - Данко, ёптыть, пламенное сердце.
  - Короче, ставишь задачу?
  - Ага, давай! Может, действительно, что-то и сообразишь. Нашему каплейту свет по любому нужен будет - карты рисовать, оперативное дело оформлять...
   Мы еще немного переговорили. Обсудили, как устроить персональную каюту командиру. Решили завесить угол плащ-палатками. Да и неплохо было бы найти машины с имуществом КЭЧ, куда загружали различные столы и стулья и походные одноярусные шконки. На поиски машины отправили Зеленова и "Киева". Я поплелся искать электричество. Движок я нашёл довольно быстро, ориентируясь на шум и тарахтение. Однако, как оказалось, пришёл зря. Возле здоровенного дизельного агрегата на колёсах толпилась куча технического люда и пара матросов в промасленных робах. Все яростно ругались между собой, давая попутных пинков мотористам.
  - И чтобы не одна бляядь свои сопли сюда не кидала!! - слышался рёв разведпунктовского помпотеха, шкафоподобного усатого капитана третьего ранга. - Здесь пост выставить! Моряка, бляя! с ружьем, бляяя!! Вы, маслопупы грёбаные, не дай бог хоть один скачок будет - всех урою! вы у меня перед сходом на берег мотористами на мотоботах с морпехами в Камрань пойдёте!..
   Ясно, меня тут еще не хватало. Да еще с украденным кабелем. Придётся уйти не солоно хлебавшим и не сладко чай пившим. Поплёлся обратно, на ходу придумывая отговорки для Федосова. На хрена я тогда этот кабель тащил? Навстречу мне попался матрос с катушкой полевого кабеля и телефоном через плечо.
  - Я сделан из такого веществааа, из двух неразрешимых столкновений, из ярких красок полных торжествааааа и черных подозрительныыых самнениййй, - напевал себе под нос моряк, ловко разматывая кабель...
  - Скиба, ты что ли? - узнал я связиста.
  - Оо, здарова! - обрадовался мой недавний знакомец.- Прибыли уже? А меня Масел отправил полевку кинуть от коммутатора на технарей. Линейщики, будь они неладны, вечно тупят. Что - как добрались? - Скиба присел на пригорок, явно намереваясь передохнуть и посудачить.
  - Да нормально. Как короли, морем шли. Тут неподалеку высадились без техники.
  - Блин, а мы колонной сперва на пароме. Потом еще так колесили, пыль глотали... Чего здесь бегаешь - на фишку что ли отрядили?
  - Да нет, электричества хотел надыбать, кабель есть. Да только вон возле движка помпотех всех строит, орёт благим матом. Хрен подберешься, да из электриков никого не знаю. Так что обломился по полной.
  - Кабель говоришь? А сколько у вас?
  - Да катушка примерно такая, - я развел руками, показывая размер катушки.
  - Ха! Ну, если поделитесь, то с электричеством Масел порешает на раз-два отставить.
  -Он чего - с помпотехом или электриками дружит?
  - На хрена в Тулу со своим самоваром и прокисшими пряниками, - улыбнулся Скиба, - мы сами себе с усами. Пойдём, щас полевку докину, подцеплюсь, со старшинкой нашим переговоришь.
   Я помог матросу дотащить полевой кабель до палатки техников. Связист снял с себя телефон. Установил его на раздвижной столик, подсоединил контакты, крутанул ручку вызова.
  - Аллё, "Святка"? Аллё, как слышишь "Святка"? даю отсчёт - пять, четыре, три... ага, давай фишку подпиши...
   Действительно, связисты, а в особенности радисты, оказались сами себе с усами. В радиостанции, начальником которой был мой земляк Николай Сергеевич, было две машины. Одна - сама радиостанция, напичканная различной аппаратурой, а вторая машина называлась "силовая установка" и предназначалась для выработки электричества. Электрическая машина в экипаже Маслова работала как часики без всяких перебоев и скачков напряжения.
   Сергеич выслушал меня, покрутил головой:
  - Тока шобы ни один моряк ни слухом ни духом. Кабель маскируйте дюже хорошо, мне еще не хватало, шоб помпотех али начальник связи засекли. Давай, ташшы катушку. Плафонов нету, а патроны под лампочки есть - сами там себе абажуры склепаете с газеток. Ну, давай шустренько...
   Я помчался за катушкой с кабелем. Навстречу мне попались, убегающие непонятно от кого, Зелёный и "Киев", тащившие в руках длинные трубы.
  - Стоять, мазута! - заорал я одногруппникам вслед. - Щас стрелять буду!
   Разведчики узнали мой голос, оглянулись по сторонам и остановились.
  - Брейк, ты что ли? - боялся ошибиться в темноте Зелёный.
  - Ага, я! Чего прёте, хулиганы?
  - Да столы, кровати, пирамиду получили. Смотрим, печки стоят в палатке, под склад переделанной, саму печку вытащили через полог, за трубами пошли, а там уже вахту выставили. Матрос орать дурниной начал, кипеж поднялся. А ты там как - "Свету" нашёл?
  - Щас приведу,- пообещал я и побежал за катушкой.
   Кабеля вполне хватило и на связистов, и на прокладку линии от силовых установок до нашей палатки. Сам Маслов прикрутил мне на один из кусков кабеля несколько патронов, сделал розетку и вилку. Кабель запитали на силовую электростанцию, потом я долго и упорно маскировал его, прикапывая и засыпая листьями. В палатке разводку сети нам сделал Скиба. Прикрутил розетку на дощечку на столбе и с моей помощью протянул под потолком кабель с лампочными патронами.
  - Ну, а сейчас у вас будет свет, - громко возвестил он и умчался.
   Через пару минут лампочки ярко вспыхнули.
  -Ур-ра! - вполголоса заорали наши разведчики.- "Света" пришла!
   Вот, если бы не было электрического освещения, упали бы на кое-как расставленные походные шконки среди ящиков и заснули. А теперь видно, что бардака в нашей палатке хоть отбавляй. Пришлось заниматься наведением порядка. Вместо дощатой палубы -
  пожелтевшая трава, которую Федосов задумал привести в вид добропорядочного паркового газона. Шконки расставляем по линеечке. "Каюту" каплейта аккуратно занавешиваем плащ-палатками. Устанавливаем туда стол, стул, койку. Над лампочкой сооружаем самодельный абажур. Не было печали, теперь еще одна головная боль - печка. Установить-то установили, а дрова откуда? Соответственно, инициатива на флоте любит инициатора. Так что товарищи, притащившие печку, вперёд - на заготовку дров! А Федосов совсем с ума сошёл: если есть печка, то должен быть истопник и средства пожаротушения и инструкция истопнику. Габой со Смирновым идут на задачу по добыче чего-нибудь пожаротушащего, я за столом сижу и со слов Федосова пишу инструкцию матроса-истопника. Когда же мы спать-то ляжем? Александр Палыч никак не уймется. Рихтман с Уткиным притаскивают откуда-то несколько досок и полную плащ-палатку песка. Сооружают в углу макет местности. Интересно, а где нормально сколоченный ящик из ротной матбазы? Наверняка, какая-нибудь ушлая группа из старшаков прихватила. Оказалось, со склада хозяйственного имущества притащили оружейную пирамиду и её тоже устанавливают. Замкомгруппы цепляет внутрь заранее припасенную опись и навешивает замок. Сдаем оружие, которое все время таскали за спиной. Надо Федосову по голове дать, чтобы он вырубился и не развивал такой кипуче-злоебучей деятельности. Наверняка, если бы нашёл досок, то устлал бы ими палубу, которую бы мы потом с остервенением драили. Эту мысль я от небольшого своего ума высказал вслух.
  - Доскиии!! - чуть не завизжал Саня. - Тринадцатый КАМАЗ! водила Симоненко нашего призывааа!..
   Федосов побегал по палатке и убежал снова в ночь, вытащив откуда-то из ящиков белую пластиковую фляжку.
  - У меня еще две таких от лётчиков, - похвастался он мне, пряча фляжку на груди.
   Короче до рассвета мы спать так и не легли. А с утра появился с кучей листов-карт подмышкой наш каплейт. Зашёл в палатку и остолбенел:
  - Федосов, это точно наша палатка?
  - Точно так, товарищ каплейт! - бодро отрапортовал старшина.
   Ну да, в ночи, когда ставили, было ни хрена не видно. Царил сущий хаос и неразбериха. Сейчас в палатке настланы дощатые сосновые полы, уже надраенные и блестящие в утреннем свете. В углу аккуратным штабелем сложены ящики с имуществом. Стоит пирамида, закрытая на замок. Походные одноярусные койки по линеечке в строю выровнены. Самодельная полка с шеренгой котелков. Печка посреди палатки тихонько потрескивает и распространяет уютное тепло. Рядом ящик с песком, лопата и красный огнетушитель ( не заправленный, но кто об этом знает?). Капитанская каюта обставлена, как положено. Даже на шконке имеется матрас, подушка и одеяло. Все аккуратно заправлено. И, в довершении всего этого великолепия, тихо разговаривает радио на группном магнитофоне. А на столе стоит кружка для каплейта, полная горячего кофе, и на подкотельнике пара бутербродов с паштетом и салом. Вообще-то бутерброды и кофе я готовил для себя, ибо до безумия устал, заполняя ровным почерком всякие бумажки для замкомгруппы. Но раз уж зашёл командир и обратил внимание, то конечно же, товарищ капитан-лейтенант, это для вас!
   Поповских с яростным удовольствием сжевал бутерброды. Выпил кружку кофе и довольно потянулся. В палатке, кроме меня и Федосова, никого не было. Остальные еще при подходе командира, услышав сигнал с фишки, ринулись наружу копать различные дорожки и окапывать палатки.
   Поповских присел возле печки, достал из кармана кителя пачку сигарет и начал потрошить её. Пачка оказалась пуста.
  - Так, моряки, минут через пятнадцать кэп начнёт обход расположений... Что вам еще сказать?..
   Мы с Федосом пожали плечами.
  - Правильно, а сказать вам и не хрен! даже свет откуда-то притащили. После обхода мне разрешили отдыхать, я ночью на ЦБУ дежурил. Брейк, клеишь карту, делаешь все надписи, образец у меня в тетрадке есть. Карандаши, клей... ээ... черт, не помню...
  - У нас все в ящиках есть, - скромно потупив глазки, напомнил я...
  - А, ну да, ты же прирождённый штабной! - хохотнул Поповских - Я, как лягу спать, мальчишек тоже ложите - пусть выспятся! Нас пока до вечера трогать не будут ни в какие команды, ни на охрану. Еще не все подразделения сосредоточились - в карауле пока вторая рота стоит. Фишку выставьте и организуйте связь в дежурном приёме с ЦБУ, таблицы у связистов уже заложены. Шмотье мое где?
  - В вашей каюте, товарищ каплейт.
  -Ясно. Надо в камуфляж переодеваться, а то в этой тужурке, как идиот. Кстати, Саша, группу тоже в комбинезоны переодевай. Ч-чёрт, курить охота. Табак есть, а трубку дома забыл.
  - Найти сигарет, товарищ каплейт? - переспросил Саня.
  - Да к дьяволу эти сигареты! я на учениях трубку курю и бородёнку отращиваю. Табака трубочного взял, а трубку потерял наверно где-то с этими переездами. Всё, давайте по плану.
  - Есть! - козырнул заместитель
   Вскоре появился со свитой "кэп". Мы с Федосовым благополучно присоединились к другим разведчикам, усиленно имитирующим бурную деятельность по трассировке дорожек.
  - Аааа! - раздался из палатки рык каперанга.- Аа, бляя!! ну почему Поповских! ну вот почему, а?! Начальник штаба, да какого же хера, а?!!
  - Пипец, - пробормотал резко побледневший Саня,- за что, мля, ну мы же, мы же...
   Федос стал какой-то весь маленький и жалкий. Мне тоже стало не по себе, группа всю ночь не спала, обустраивала свой быт, старались и тут такое. Все разведчики недоумённо переглядывались между собой.
  - Замкомгруппы ко мне! - раздался рык "кэпа".
   Федосов резко сжал скулы, застегнул верхнюю пуговицу комбеза, пряча тельняшку, поправил на голове пилотку и прямой, словно палка, чуть ли не строевым шагом вошёл в палатку. Послышался его ровный, словно металлический, голос. Я заметил, что если Саня волнуется или переживает, у него голос не дрожит и не срывается, он как бы отчуждается от обстановки. Саня представился командиру пункта, ответил на какой-то несложный вопрос.
  - Аааа!! - снова заорал кэп.- Ты слышишь, начальник штаба?! Заместитель командира группы у капитан-лейтенанта Поповских - старшина срочной службы! Срочнооой!! и это пиздец на мои седые яйца!!! Почему, аааа??! Ну почему?!!
   Плохо дело. За что Сашку-то песочат, ведь не за что по сути дела. Федос, как ошпаренный, выбежал из палатки с круглыми глазами. За ним выскочил Поповских. Как ни странно, с улыбкой до ушей и показывающий нам большой палец.
   И тут мы услышали сочные рубленные фразы "кэпа" целиком:
  - Срочник! Видишь, ЭНША?! Мальчишка-срочник! и посмотри - везде порядок! палуба надраена, все по линеечке, свет, бля, даже свет у группера, капитан-лейтенанта, есть!! и меня абсолютно не ипёт откуда они запитались!! Помпотех, группа Поповских от дизеля запитана?!
  - Никак нет! - рявкнул усач-каптри. - Разводку на палатки рот и групп еще не делали! я разберусь и...
  - Иди ты в жопу, помпотех! я тебе, как коммунист коммунисту, говорю - иди в жопу!! не вздумай эту группу тронуть!!! Я, бля, те говорю - нахер им твой дизель не нужен!! ЭНША, может ну тебя на хер?!! Вместе с помпотехом! Вон, бля, возьмём каплейта да его пацаненка-замка, они тебе в штабе и порядок наведут, и палубу с песочком и мылом надрают, и мой кунг командирский, наконец-то, электричеством обеспечат!! Вишь у него - и каюта своя есть, где с секреткой поработать, пирамида, бля, пирамидаааа закрыта-опечатана!.. Печка, бля! С дровами!! И огнетушитель, и инструкция, епть!!! Инструкция истопнику!!! И написано-то как ровненько! а у тебя, бля, не ЦБУ, а конюшня Первой конной!.. Где рабочие места? где места отдыха? где свет?! Почемууу, бля?!!
   Услышав этот поток матов и криков, я словно под теплый весенний немокрый дождик попал. Блин, вот он для чего все орал "Почему?". Не в наш адрес-то оказывается. Поповских откровенно улыбался. Федосов стоял, словно током ушибленный. Ясно, почему "кэп" выгнал младших по воинскому званию. Чтобы не слушали, как он разносит своих заместителей. Субординация, так сказать. Хотя и орет, наверное, специально так громко для нас! Поощрительный рёв командира.
   После визита каперанга группа улеглась досыпать положенное. Связисты со своими станциями расположились на улице возле входа, неся попеременно дежурство, заодно исполняя роль фишки. Смирнов оказывается уже знал о проблеме нашего каплейта с курительной трубкой и обещал вырезать - он вроде в этом деле специалист. Федос его даже отпустил поискать подходящую сухую деревяшку. Мне же предстояло склеить карту и нанести все надписи. Ну что же, чем быстрее склею и нарисую, тем быстрее засну.
   Тщательно протер стол, высушил его, потом застелил его чистой плащ-палаткой, достал из ящика канцелярские принадлежности. Ну что же, приступим. Сперва надо обрезать карту для склейки. Как говорит мой батя - "как учили в автошколе". Обрезаем и склеиваем - слева направо, сверху вниз. Так, чтобы карандаш, когда идёт по карте, не встречал препятствий в виде склеек. Так, теперь аккуратно, по координатную сетку, обрезаем все края. Так, понимаю, что эта карта пойдёт для документов, которые будут храниться в штабе в специальной папочке "оперативное дело". На карту, с которой пойдёт командир группы на задачу, и на те карты, которые выдадут головному дозору и связистам, вообще ничего наносить нельзя. Вдруг в непредвиденной ситуации карта попадёт в руки какому-нибудь врагу и он всё по ней поймёт. Что тут написано в тетради командира? Ага! Вот - "Решение командира группы ?", "Начата окончена", "Утверждаю", масштаб, таблицы связи, таблица условных обозначений и прочее. Ну, пока карта сохнет, можно приготовить тушь и перья. Всё это я заблаговременно еще в казарменной баталёрке укладывал в ящик. Вот он пузырёк, вот коробок с перьями, вот карандаш, приспособленный под перьедержатель. Пока карта сохла, я "расписал" перья и подобрал их по ширине. Потом расчертил с помощью офицерской линейки и простого карандаша карту для надписей в масштабах и аккуратно, мазок за мазком, принялся наносить надписи. Ай да красота! Если у нашего каплейта палатка лучшая, надо ему и карту сделать так, чтобы начальник штаба от зависти лопнул. Изредка заглядывал Славик Смирнов - то шомпол от автомата зачем-то на печке накаливает, то лезвие для бритья ищет. Парень тоже в процессе изготовления командирской трубки. Он даже похвастался, что нашёл какую-то особенную деревяшку и сейчас с неё сбацает что-то совершенно умопомрачительное.
   С фишки заглянул в палатку Никита Уткин.
  - Шухер! комсомолец с агитатором прутся, газеты тащут. Я их не запускаю - не положено и капец! если начнут залупаться, замка свистни.
  - Ага, спасибо, - перепугался я . Вдруг увидят, что секретную карту командиру группы рисует какой-то старший матрос. Хотя мне и сообщили, что на меня пришёл какой-то допуск, мало ли что - вдруг еще нашему особисту наговорят, а тот припрётся с проверкой.
  На улице слышался раздражённый голос нашего "комсомольского вожака"-агитатора. Я бочком выполз из палатки, сделав сонный вид и спустив верх комбеза до пояса.
  Ну, а что? Спал матрос, услышал вопли, вот и вылез разбуженный.
  - Я говорю - нам надо осмотреть ваше расположение, посмотреть, как устроен быт! Про вашу группу командир пункта рассказывал. Побеседовать с моряками, рассказать о ходе учений, о международной обстановке, раздать прессу, - напирал на Уткина "комсомолец".
  - Нет, не пущу, товарищ старший лейтенант! группа на подготовке. Вход разрешён только командиру части, начальнику штаба и оперативному офицеру.
  - Я ваш штатный заместитель командира роты и по подчиненности ты обязан...
  -Я связист с роты связи, приданный группе капитан-лейтенанта Поповских, вход разрешён только... - монотонно бубнил Уткин, загородив вход в палатку.
  - Товарищ старший лейтенант, давайте я прессу получу?! и методичку для агитирования, как штатный агитатор, - вклинился я, деланно позёвывая...
  - Да, придётся с Поповских беседу провести по поводу воспитанности и выполнения служебных обязанностей, - возмутился старлей.
   Потом, махнув рукой, и, не по "комсомольски" выматерившись про разведенную секретную чушь, выдал мне стопку газет и тоненькую методичку. Я расписался в ведомости. Проводил взглядом удалявшегося работника "пера и топора". Немного посудачил со связистами, узнал, кто на связи, попросил передать привет по радио "центровой станции", заценил деревянную трубку, которую Смирнов уже полировал обыкновенным кожаным матросским ремнем, ушёл обратно рисовать. Справился довольно быстро. Начертил тушью таблицы, стёр аккуратно ластиком линии от простого карандаша. И тут, ползая над картой, я понял, что знаю эту местность. Вот она - эта полянка, где я с группой минёров обнаружил позиции развёртывавшейся ракетной батареи. Вот где-то здесь, чуть за обрезом, должны находиться позиции укреплённого берегового пункта управления, на который совершали диверсии и с моря, и с суши. Вот эти грунтовые дороги, которые мы перебегали. Где-то здесь встретились с разведгруппой десантников.
   А ведь хитёр-то наш каплейт! Если нам предстоит, судя по карте, работать в этом районе, то один из матросов пары головного дозора уже видел эту местность и прошёл ножками. Далеко наперёд думал капитан. Как оказалось, далеко наперёд думал не один только Поповских. Всё осмысление проходивших в ту далёкую пору учений начало приходить мне намного позже, уже в офицерских должностях. Руководители учений подкидывали командованию разведывательного пункта одни вводные за другой, заставляя распылять силы и средства и задействовать как можно больше разведывательных органов. И уже на второй фазе учений, когда весь пункт переместился, задействована была основная часть разведчиков и боеспособных групп. Когда уже учения будут подходить к концу и группы, выполнившие свою боевую задачу, будут находиться в стадии возвращения и эвакуации, на отдыхе и сворачивании пункта временной дислокации в готовности вернутся в родные казармы, руководство подкинет последнюю задачу. Задачу эту по силам будет выполнить хорошо подготовленной, оснащенной группе полного штатного состава. Причём разведчики должны быть хорошо отдохнувшими, способными несколько суток подряд вести изматывающий поиск. Эта задача достанется как раз нашей группе. Может тогда наше руководство просчиталось, что отправляло на ранние задачи хорошо подготовленных минёров и группы разведчиков более старшего призыва. Может быть всё-таки "кэп" имел виды на группу каплейта Поповских. А может быть просто начальник штаба и начальник оперативно- разведывательного отделения ошиблись в своих расчётах и не оставили никакого резерва, кроме группы молодых разведчиков только прошедших боевое слаживание и ни разу не участвовавших в таких масштабных учениях. Окажется, нет - ни наше, ни флотское руководство тогда не просчиталось. Про эту внезапную задачу и догадывались, и вычислили её путём каких-то своих хитрых штабных тактических расчетов. И все это дело провернул наш капитан. По каким-то данным, по тем задачам, которые выполняли реально действующие группы, по общей оперативно-тактической обстановке, по ранее доведенному плану учений, он сумел вычленить крохи той нужной информации, которую тщательно обдумал. И в результате раздумий и тщательного анализа пришел к выводу, что подкинут именно такую задачу. Поповских сумел убедить командование, что для этой задачи подходит его группа. Смог разъяснить свои выводы. Каперанг был мужик тёртый и разведчик опытный, но и командир к тому же. Вот и оставил группу Поповских на "закуску". Однако и самого каплейта он поставил в такое положение, что хоть волком вой. Будет задача, выводы твои, капитан, подтвердятся - так вперёд. Работай! А если нет, то проработаешь все учения на подхвате. Сам виноват - нечего было выё... ээ... мудрствовать, разведчик-аналитик ты наш доморощенный. Но пока то мне неведомо. И всё же ловко наш каплейт просчитал все варианты заранее. Офицер был уверен не в наших силах, а в себе - в том, что он сможет подготовить именно "свою" группу и заточить её под своё видение ситуации. Но это так лирическое отступление, а пока я, отойдя на полметра от стола, любовался на карту и был безумно горд собой. Из-за плащ-палатки командирской каюты в одних шортах и тельнике вышёл Поповских.
  - Эндрю Ультрамонтан, нарисовал? - как-то непонятно обратился он ко мне.
  - Эээ... так точно, тщщ каплейт, - в недоумении ответил я, гадая, что бы это значило.
  -Ухх, мля, в лучших традициях штабной культуры и тактической графики, - восхитился командир, - давай, ко мне в каюту. Я там на стол выложил пакет с кофеем молотым, турку, сахар - вскипяти мне водицы на побриться! Заодно кофия завари. Могёшь?
  - Точно так! дома варил в медной джезве.
  - От оно и хорошо, а я наверно-то шкиперскую бороденку отращу, - почесал он начинавший зарастать рыжей щетиной подбородок, - кто был, пока я дрых?
  - Связюки "комсомольца" не пустили, он с газетами рвался...
  -А и не хрен тут ошиваться.
   Я принес пакет с бритвенными принадлежностями и зеркалом, маленькую медную турку и кофе. Интересно, как отнесется капитан-лейтенант к тому, что я воду буду кипятить самодельным кипятильником из подковок.
  - Тащщ каплейт, на печке вода наверно будет... эээ... долго закипать...
  - Ну, так кипятильником своим кипяти, на мозги мне не капай, - ответил Поповских, разбирая бритвенные принадлежности, доставая помазок и стаканчик для мыльной пены.
   Вот дела! Оказывается, знает про кипятильник. Интересно, откуда?.. Вода вскипела. Я отлил кипятка в специальный стаканчик и сполоснул турку. Насыпал сперва на дно горку молотого кофе, потом сахара и поставил на печку. Капитан-лейтенант, приготовляя мыльный раствор, с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Я же начал потихоньку трясти турку, ожидая, когда начнет плавиться сахар и смешиваться с молотым кофе. Сахар запузырился и начал приобретать коричневый оттенок и смешиваться с кофеем. Вместо кипятка я залил холодную воду и снова стал ждать. Вода вскипела и запузырилась по краям кофейной шапки. Я резко убрал турку с печки, подождал, когда осядет пена, и повторил свои манипуляции ровно три раза. По палатке поплыл непереносимо вкусный свежесваренный кофейный аромат.
  - Ишь ты, - восхитился, скребя шею и осторожно выбривая место в районе подбородка, каплейт, - в первый раз вижу, чтобы так варили. Запах хороший, вкусно должно быть?
  - Точно так, тащ каплейт, - я сглотнул слюну и, аккуратно стараясь, чтобы не попадались размолотые зерна, перелил кофе в кружку. Аромат стал еще более пьянящим. Кофе получился темно-коричневый со светло-бежевой пенкой.
   Каплейт добрился, оставив на бороде и бакенбардах поросль рыжей щетины. Плеснув одеколоном на ладони и растерев лицо, Поповских довольно крякнул и вытер полотенцем шею.
  - Давай кофе! Ух и запах... Да не смотри так жалобно, как срущий песик. Себе тоже можешь одну турку - но не больше! - сварить... Эх, щас бы...
  - Тащ каплейт, ваша трубка, - тут же появился как из ниоткуда Смирнов. Вот гад! про кофе унюхал и теперь тоже наверняка захочет ко мне присоединиться.
  - Ох ты! откуда такая прелесть? - восхитился каплейт, беря в руки трубку, осматривая её и даже принюхиваясь.- Из вишни что ли?
  - Так точно! на ПХДэ, на камбузе полевом несколько чурок было сухих, я одну взял, с неё вырезал.
  - Хех, ну давай в мою каюту! табачок на столе лежит, давай, набивай! знаешь как?
  - Да у меня отец трубку курил...
  - Ну, давай, услужил... От моего имени тебе одно ненаказание, - схохмил Поповских и отхлебнул кофе.
  -Ууу... Эндрю, тебе тоже одно ненаказание! и связисту кофе не забудь налить, - отхватил и я кусочек командирского благоволия.
   Вскоре мы со Славой осторожными глотками, сидя у входа, смаковали обжигающий кофе и исподтишка наблюдали за каплейтом. Поповских - со своими зализанными назад волосами, бритым затылком и висками, с куцей рыжей бородёнкой, в одной тельняшке и шортах, попыхивающий трубкой, попивающий кофе и одновременно читающий газету, -
  был похож на какого-нибудь торгового английского капитана прошлого столетия. Вскоре капитан переоделся в камуфляж, повесил на бок командирский планшет, засунул в него аккуратно свёрнутую по всем правилам карту, убыл на ЦБУ. Мы со Смирновым бухнулись на шконки досыпать. Мне почему-то снился Зелёный, ворующий капитанский кофе и жующий его в сухомятку. Так я и спал, проснувшись ближе к вечеру и пропустив обед. Хорошо, что пайки мы получали так же, как и на корабле, в термосах и обедали в расположении группы. На меня и на связиста оставили котелок с борщом, котелок с макаронами по-флотски, несколько кусков хлеба и фляжку с компотом. Благодаря печке ничего не остыло и мы поэтому с аппетитом пообедали. Пока каплейта не было, я в его же турке из его же кофе сварил еще одну порцию, которую мы разделили со Славой. В палатке, кроме мирно дремлющего возле печки "Киева", никого не было. Очнулся он только на запах кофе, поводил носом, что-то хрюкнул, подкинув в печку дровишек из ящика, с хрустом потянулся.
  - Где остальная братва? - начал я расспрос проснувшегося разведчика.
  - Да четверо со связистом в секрет на берег с Федосом убыли, остальных на рабочку куда-то загнали - какое-то место для заслушивания делать. Ты, кстати, за старшего. Наш Поп сегодня опять с вэдээсниками работает.
  - Что - задача появилась?
  - Да по нам молчок. Вторая рота сейчас до хрена выставляет, всех, кто вернулся подтянули, мичманцы и старшины за командиров. У них тут уже купола привезенные. Колонна еще одна пришла - по ходу парашютным кинут, а мы, мля, то на рабочку, то на секреты.
   В палатке хорошо - тепло, светло и магнитофон играет. А всё-таки на задачу в составе группы уж очень охота. Неужто эти грандиознейшие учения мы просидим как вспомогательное подразделение. Будем охранять, обеспечивать вывод и работать на всех подряд. Обидно как-то. Зря нас что ли гоняли и готовили. Хотя мне нет смысла обижаться: я уже с минерами успешно сходил, да и наши на выводе на вертолётах поработали, но всё равно это не то. Зачем я тогда подписывал карту для нашего командира группы, он ведь на ней что-то потом наносил. Мы ведь с Федосовым заполняли какие-то списки, черкали какие-то графики. Все зря выходит? Вот в такой неспешной обстановке мы и провели четыре дня. С утра бегали вокруг расположения временного лагеря. Тренировались в стрелковых тренировках. Я с Зеленовым попеременно ходил старшим в секреты. Вторая рота, говорят, вся успешно десантировалась и начала работать против войск военного округа, участвующего в учениях. В один из таких дней во временный лагерь прибыли какие-то интересные моряки не из нашей части. Достали какие-то ящики, поставили себе отдельную палатку и огородились колючкой. Кто такие? Да и хрен с ними, на том бы любопытство и угасло - происходило много вещей поинтересней. Однако вечером на инструктаже прибрежных секретов, от заступающего дежурным старлея, я узнал, что с моей подгруппой в секрет заступает несколько вновь прибывших незнакомцев. На развод они пришли в черных робах без знаков различия, без оружия, но с огромными брезентовыми рюкзаками за спиной. Тоже какие-нибудь водолазы-минёры, наверно от нашего раздолбанного пирса в море пойдут. Достанут из рюкзаков какую-нибудь чудо-технику да как помчатся по волнам, пугая касаток и ПДССников из ОВРы. Хотя, какие они минеры. Ни ростом, ни статью не вышли. Наши-то вон какие лоси здоровенные и рюкзачищи таскают килограмм под пятьдесят весом. Эти же уж больно какие-то хлипенькие. До пирса они с нами так и не смогли дойти самостоятельно. Рухнули на дорогу, тяжело дыша и высунув языки.
  - Старшой, - запричитал один из "гостей",- ну подождите, а! вишь идти невмоготу уже, будь человеком-то.
  -Слышь, как там тебя по званию? под робой не видно...
  -Лейтенант Фомин Алексей.
   Ого, чуть не нахамил офицеру! А по виду и не скажешь - от наших моряков по возрасту недалеко ушёл.
  - Товарищ лейтенант, мне сеанс связи сейчас отрабатывать надо с дежурным и по проводной связи доложиться о том, что на позиции вышли и ребят, которые сейчас на вахте в секретах, ждать заставлять неохота, там мой напарник стоит - ввалит мне по самое не могу.
  - Да аппаратура тяжелая, её обычно на машинах возят, а тут ваши не дают технику - и всё! Доехали бы до пирса, а там бы уж затащили. Дай передохнуть, а то у меня морячки сдохнут от перегрузок, а им еще ночь с вами дежурить.
  - Товарищ лейтенант, ну давайте мы потащим. Мы в ваши секреты лезть не будем, поторапливаться надо.
  - Ох, буду весьма благодарен,- обрадовался лейтенант, пытаясь снять с себя огромный рюкзак. Мои разведчики помогли разоблачиться гостям. В секреты мы заступали налегке, с одними подсумками под магазины, фонариками и осветительными ракетами, да с радиостанциями "Сокол" на каждого. Ну, еще плюс по паре банок консерв по карманам, да по сухарю и фляжке с чаем. Только радист Смирнов был нагружен большой "пехотной" радиостанцией. У меня еще мой любимый поисковый приёмник ППшка. Распределили грузы и мелкой трусцой побежали вперед. Я взял из любопытства рюкзак лейтенанта и нацепил его на себя. Обычный рюкзак, неудобный, конечно, в сравнении с нашими "МГшками" и "РД", но и не такой уж и тяжёлый. Чтобы успеть вовремя, прибавили шагу и понеслись к пирсу уже неслышным галопом. Так гости и без груза чуть не подохли на бегу. Бегать абсолютно не умели, темп не держали и дышали кое-как.
  - Ой, ну вы хуу ну вы хеее ёё вы... блин, гоночные... фуу...разве можно так на флоте бегать... вы какие-то не моряки... фуу... - стонал сзади лейтенант,- куда, блин, нас прислали, что за часть, нахрен, ой, помру...
   Наконец-то мы прибежали. Мои разведчики сразу же разбежались по постам. Я, оставив лейтенанта и его команду возле полуразрушенного кирпичного сарайчика, пошёл к замаскированной точке связи с телефоном.
  - Пароль минус пять, - озадачил меня появившийся из темноты Зеленов.
  - Эээ, мля, подожди... плюс двадцать,- ответил я, сложив уме минусы и плюсы, - рехнулся Зелень, я чуть голову не сломал, считая! у меня четверка по математике в школе была!
  - Да ладно, что там про задачу - новостей никаких?
  - Неа, зато вон каких-то доходяг с рюкзаками полными аппаратуры нам в секрет сунули, секретные какие-то кренделя, лейтёха у них старший. Доходыыы... чуть по дороге ласты дьяволу не отдали.
  - Хе, интересно, нахрен они тут нужны? Блин, когда же задача?.. Мы тут чуяли - минеры скоро вернутся, а это сам понимаешь, что свертываться будем и до причала своего пилить. Стрёмно как-то. Все учения на берегу просидели. Ты хоть с Дитером на задачу бегал.
  - Фигня! нам и тут неплохо, кормят сытно, напрягаемся не сильно,- ответил я, бравируя, хотя самого сосало чувство какой-то неполноценности.
  - Ладно, давай о смене доложим, горизонт чист с моря шевелений не было. С утра тебя кто меняет?
  - Да с третьей группы пацаны, которые на отдыхе были.
  -Ладно, пойдем звонить.
   Пока мы отзванивались и проводили контрольный сеанс с дежурным по части, лейтенант со своими моряками отдышался и, собрав в кучку своих подчиненных, о чём-то вполголоса их инструктировал. Зелень, забрав свою смену, убежал в лагерь. Я собрался пойти проверить сектора наблюдения и забраться на свою с радистом заранее обустроенную лежку под деревянным навесом с топчанами и оставленными предыдущей подгруппой надувниками. Не успел. Лейтенант, который мне и нахрен не нужен был, остановил и начал расспрашивать про сектора наблюдения. Ему, видите ли, надо в каком-то строгом порядке установит свои аппараты. Пришлось, скрепя сердце и чуть кривя душой, показать на его карте-схеме местности места постов наблюдения.
  - Отличненько, - обрадовался лейтёха, - грамотно расставлено! давайте я с каждым вашим моряком рядом своего посажу с аппаратурой, а сам на вашем НП обоснуюсь рядом с вами, потому что я как бы тоже старший смены, и головной оператор, и...
  - Хорошо, товарищ лейтенант, давайте располагаться, раз вам так удобно. Меня инструктировали о том, чтобы вам всякую помощь оказывать, - печально согласился я.
   Ну что тут поделать, не пошлёшь же нахер офицера?! он возьмёт еще и заложит дежурному по пункту. Теперь ни фига по переменке со Смирновым не покемаришь.
   Пришлось созвать разведчиков с постов и снова нагрузить их чужими рюкзаками и чужими матросами. Мои уволокли гостей по своим позициям, я со Смирновым потащил лейтенанта к себе под навес. Уже на месте лейтенант вскрыл рюкзак и начал доставать какие-то громоздкие штуки в чехлах, кабеля, все это соединять в единое целое и подсоединять к аккумуляторам. Несколько раз он себе подсвечивал фонариком, ориентировал какие-то плоские штуки похожие на антенны в сторону моря по компасу. Потом надел наушники, начал пялится в какие-то окуляры.
  - Вы со всеми постами связаться можете? мне опросить своих надо, - обратился он ко мне.
  - Да, сейчас вызову, - вздохнул я. Ну дали нам гостей на нашу голову - то рюкзаки им тащи, то связь обеспечь.
   Лейтенант начал переговариваться со своими, давать какие-то указания по настройке, потом ушёл со связи.
  - Ну всё, аппаратура работает, можно вести разведку и наблюдать за обстановкой на море.
  - Товарищ лейтенант, а если не секрет, что за аппаратура? - поинтересовался любознательный Смирнов. Вот он, еще один связист-любитель всяческой аппаратуры.
   Лейтенант пустился в какие-то пространные объяснение и сыпал терминами. Я лично ни хрена ничего не понимал. Однако Смирнов слушал с интересом и задавал вопросы про какие-то пеленги, частоты, радиолокацию.
  - Получается, ваша аппаратура типа наземного переносного комплекса разведки, только работает по объектам на море, - выдал Слава.
  - Абсолютно в дырочку, - восхитился лейтенант,- если есть желание, могу научить работать в течение нескольких минут, хотя операторов в учебках готовят несколько месяцев.
  - Смирный, связь не забудь,- буркнул я и начал сканировать частоты на приёмнике.
   Наши связисты частенько устраивали музыкальные радиотрансляции для всех желающих на одной из незадействованных частот. Говорят, они этим сильно бесили какие-то службы, контролирующие на учениях эфир, но последствий никаких пока не было и наши связисты частенько веселились по ночам. Я пошарился по волнам, нашёл нужную частоту.
   Вот кто-то поёт "Я сделан из такого веществааа". Скиба, блин. Опять завывает собственноручно в микрофон свою любимую песню из репертуара Сарычева. Сейчас в эфире будет весело, если конечно начальник связи или кто-нибудь из связистских офицеров не пресечёт вакханалию. И действительно, завывания меломана перебил возмущённый вопль.
  - Арбуз, заткнись! давай Модерн Токинг!!
   Тут же вклинился еще кто-то:
  - На хер ваш Токинг! если ты голубой, слушай Модерн и Джой!! Зимой и летом слушай Хэви Металл. Металлику давай!
  - Придурки, хрен вам! щас я еще запою... эээ... звёзды нам светят в ночи, путь освещая...
  - Арбуз дурак!
  - Арбуз-первый - самый чёткий матрос... искорки нашей свечи станут навек нам судьбой.
  - Арбуз, люлей отхватишь! давай Металлику!
  - А тепееерь... я вас разогрел и у нас в гостях великолепный диск-жокей Шрайбикус! - заорал Скиба в микрофон.
  - А всем привет! всем большой привет, кто находится в сопках и донашивает последние носки, тем, кто сейчас на камбузе хомячит пайковую тушенку, особый привет, бааааллллонаам - привет мои дорогие! и снова у микрофона я, ваш искоромётный карась Шрайбикуууус, - затараторил кто-то очень хорошо и профессионально в микрофон. И тут же полилась незатейливая мелодия из кинофильма про Буратино "Скажите, как его зовут". Да это же карась из клуба, очкастый Шалин. Вот это даёт! И, главное, как ловко получается - заслушаешься. Как он сюда попал? Сразу же за песней про Буратино полилась очередная веселая песенка, которую Шалин, гнусавым голосом переводчика видеофильмов, начал комментировать. Черт, ведь действительно смешно. Я чуть ли не вслух начал смеяться. А сегодняшнее дежурство будет совсем нескучным. Главное, чтобы трансляцию никто не прервал. Оторвавшись от прослушивания, я быстренько опросил посты, посмотрел на море в бинокль. Пусто. Смирнов и лейтенант возились с аппаратурой, щелкали какими-то тумблерами и о чём-то беседовали вполголоса.
  - Брейк, по траверсу всплытие лодки, - повернулся ко мне с довольной физиономией Слава.
  - Ты чё херню несешь! я же только в бинокль осматривал - пусто!..
  - Да-да, подтверждаю, расстояние три с половиной мили, подъём судна зафиксирован,- прыгнул к окулярам и закрутил какими-то ручками лейтенант, нацепивший наушники,- отделяется еще один объект, классифицирую как резиновый плот для высадки диверсантов. Так, ага. Таак... моторный ход. Да, есть объект, лодка готовится к погружению, - начал перечислять мне лейтенант.
  -Смирный, связь! Срочно! давай по таблице дежурному строчи, - прошипел я, схватив бинокль, начал осматривать поверхность моря. Да ни черта не видно. Пятнышко какое-то на линии горизонта. Да не может быть! Или может быть?
  - Брейк, дали подтверждение на прием объекта. Наши минеры с задачи, вот паролевая группа для связи, вот частота, я настраиваюсь, - мигом включился в работу Слава.
  - Что еще?
  - Удивились, что мы так быстро обнаружили. У минеров, сказали, фишка не проскочила. Что за фишка?
  - Давай настраивайся, не бери в башню. Товарищ лейтенант, вы можете еще понаблюдать, где шлюпка?
  -Ну я же здесь для этого, - ответил спокойно лейтенант и через пару минут выдал дальность. В бинокль все равно ни хрена не видно, только точка переместилась. Действительно фишка минеров со скрытным проникновением даже при возвращении на свой пункт не сработает. Чую, на резиновой шлюпке старшина Болев. Надо им тоже встречу устроить. А то опять возьмут в плен наши секреты, и оправдывайся потом, что всю ночь глаз не смыкал.
   Время начало тянуться как резина. В бинокль всё-таки удалось засечь передвижение резиновой шлюпки. Минеры уже шли на вёслах, отключив мотор. Смирнов начал запрашивать паролевые группы по связи. Отозвались, группа цифр совпала. По позывному - группа, в которой работал Болев, однако командиром на этот раз офицер. Что-то у минёров случилось неординарное. Слава сказал, что минёры запросили на берег "таблетку", причём срочно. "Таблетка" - это санитарный автомобиль "УАЗик". Чёрт, что у них случилось? Сам бегу к пункту связи и по проводной линии связываюсь с дежурным, по таблице условных сигналов передаю просьбу о санитарном автомобиле. Медики находились на постоянном дежурстве, поэтому буквально через пять минут на дороге, ведущей к пирсу забегали лучи фар. Я выскочил на дорогу для встречи автомобиля и замахал руками. Подъехали медики, наш разведпунктовский каплейт медицинской службы, фельдшер-сверхсрочник и еще один матрос-санитар, обвешанный медицинскими сумками, сразу начавший вытаскивать из задних дверей носилки. Уже по "Соколу" я начал связываться с подходившей шлюпкой. Меня попросили обозначить пункт приёма плавсредства визуально. Пришлось зажигать наземный сигнальный патрон. С воды сигнал заметили, движение скорректировали и через двадцать минут минёры вытаскивали на берег резиновую шлюпку. Медики кинулись к разведчикам. С борта сняли одного из водолазов, аккуратно переложили на носилки и сразу же увезли. Мои разведчики, прибежавшие с постов, обеспечивали охранение и наблюдение, залёгши полукругом в радиусе нескольких десятков метров, моряки с аппаратурой продолжали вести наблюдение за морем. Я узнал в одной из тёмных фигур в гидрокостюме Дитера и подошёл помочь закинуть МГшку за плечи и контейнер с радиостанцией перевесить на грудь.
  - Здаров, Брейк. Дежуришь? - приветствовал меня Дитер и подал рюкзак, разворачиваясь спиной.
  - Здра жела тщ старшина, - осторожно поприветствовал я водолаза и закинул ему рюкзак за спину. Дитер ловко продел руки в лямки, перевесил подводный автомат на шею.
  - Вишь как хреново вернулись-то... Саныча зацепило под водой, еще переохлаждение хапнул. Матрос здоровый, оклемается. На лодке док всё, что надо, сделал при подборе, но всё равно стремак... Пипец! Наш группер как в воду опущенный, хотя не виноват ни в чём...
   Я молча кивал, помогая прилаживать радиостанцию на груди. Что я еще могу сказать? Наверняка Дитер что-то нарушает, рассказывая мне о происшествии, но видно накипело и охота кому-то высказать - в группе уже по любому все перетерли и пересудачили.
  - Брейк, как обстановка в лагере, со спиртного можно что достать? Не себе, а старлею. Пусть хотя бы сотку залудит, а то его тремор ни хрена не отпускает.
  - Анатольич, у Федоса, нашего замка, есть, он поделится.
  - Вот времена, вот нравы! уже и водяра у молодых есть, - притворно сокрушился старшина, - ладно, давай неси службу. Надо было тебя снова на задачу вытащить: ты у нас, бля, заместо талисмана был бы, в прошлый раз сходили - на три пятерки отработали, а сейчас... эх, лажа...- Болев досадливо махнул рукой и начал отдавать команды своим подчиненным.
   Я снял своих с охраны и снова отправил по местам. Всё же интересно, где и как "цепануло" Саныча, почему Болев такой невесёлый, а группера водолазов бьёт трясучка. Да, тут ничуть не лучше, чем у морпехов, бросающихся в море в своих железных коробках. Вроде учения, а водолаз пострадал, получил какой-то ущерб для здоровья. Бррр... лучше не думать об этом. Пойду на пост, посмотрю на лейтенанта, что он там в море накопал. Полезная у них аппаратура, и лейтенант по всей видимости специалист своего дела. Хлипкий конечно, бегать не умеет, а так вполне ничего.
   До утра ничего интересного больше не случилось. Лейтенант, подежурив немного, не выдержал и заснул на топчане Смирнова. Под утро жутко захотелось есть. Я оторвал Славу от окуляров и наушников чужой аппаратуры и предложил перекусить. В заначке было пару таблеток сухого спирта, так что банку каши и фляжку с чаем подогреть вполне реально. Соорудив экран из плащ-палатки так, чтобы не было видно огоньков от таблеток с моря, я запалил спирт и поставил разогреваться кашу, не вскрывая банку. На вторую таблетку положил фляжку, вынув её из матерчатого чехла и не открутив пробку. С закрученной пробкой во фляжке вода всегда быстрее закипает, надо только чуть-чуть открутить и наблюдать, когда появятся струйки пара. Слава пожертвовал для раннего завтрака баночку паштета и три сухаря. Крышка на каше щелкнула три раза, я оттащил банку и откатил еще горевшую таблетку под фляжку. От вскрытой каши пошёл чудесный гречневый аромат, из-под крышки фляги начали появляться пузырьки пара. Ну всё, можно завтракать, проверять посты и добросовестно готовится к смене. Тут еще и лейтенант проснулся:
  - Ой, а чем пахнет так вкусно? - начал он восхищаться, втягивая ноздрями аромат гречки.
   Спал бы себе и спал, теперь придётся делиться.
  -Угощайтесь, товарищ лейтенант, завтракать пора, - протянул я банку и сухарь.
  -Ой, вот спасибо, - захрумкал "локаторный разведчик" сухарем, - а мы чего-то сами и не подумали. А там моих моряков покормят на других постах? - наивно переспросил он, вышкребая ложкой гречку.
   Я заверил, что покормят. Лейтенант не услышал в моем голосе тщательно подаваемые нотки раздражения и с удовольствием съел всю банку, вообще-то предназначавшуюся мне и связисту. Пришлось нам со Славой попить чаю с сухарями. Офицер ничуть не смутился и, откинув в сторону пустую жестянку, достал из кармана робы пачку сигарет и закурил. Ну вот - еще не хватало мне курения на посту. Подавляя растущее раздражение, я ушёл по постам. Через полчаса нас поменяла подгруппа третьей группы нашей роты.
   "Локаторщики" остались на своих постах. Пусть теперь понесут службу со старшаками. Хрен у них этот лейтенант консервами разживётся, пусть теперь вместо надувника поспит на голой земельке или на пустых досках топчана.
   В палатке было тихо, тепло и уютно. Рихтман с Уткиным играли в самодельные шашки и мирно попивали чаёк из банки. Из-за плащ-палаточной переборки капитанской каюты доносился интеллигентный храп каплейта.
  -А где Федос? кому доложить о смене?- спросил я, пересчитывая сданное оружие в пирамиде.
  - Себе доложи, ты опять за старшего. Замок на обеспечении эвакуации с остальными, кэп отдыхает после ночного. - ответил Рихтер. - Вы бают ночью минёров принимали? у них моряк на задаче травмировался по боевому? Болен тебе ничего не рассказывал?
  - Да чего он мне рассказывать-то должен?
  - Ну, ты ж с ними вроде как корешишься. Вон в головняке у них бегал - мож каких-нить данных и подкинул. У нас тут все в непонятках - что случилось? Каперанг говорят орал белугой на группера.
  - Да нет, толком ничего и не сказали, типа переохладился. Я Саныча сам знаю - он закладку на прошлой задаче по "мокрому" ставил. Водолаз вроде опытный.
   Пока мы дежурили, в палатке появилось еще одно новшество. На столе, рядом с дежурной радиостанцией, стоял полевой телефон. Оказалось, это уже Поповских договорился о дополнительном канале связи. Теперь через полевой коммутатор можно было дозвониться до всех подразделений в пункте временной дислокации. Я тут же начал накручивать ручку:
  - "Святка", - тут же отозвалось в трубке.
  - "Святка", роту связи центровую соедини, - как можно солидней пробасил я в трубку.
  - Соединяю.
  -Слушаю, Скиба,- снова отозвалась трубка.
  - Ты, моряк, берега не видишь! как положено представляться, а! - рыкнул я.
   Уткин с Рихтером начали слушать, прикрывая открытые рты ладошками, чтобы не заржать и не испортить спектакль.
  - Сперва должен представиться тот, кто вызывает. Так написано в наставлении, - очень борзо парировал Скиба.
  - Капитан первого ранга Вандаммов! с кем говорю?
  - Адмирал Шварцнеггеров! хули те надо, каперанг?
   Вот чёрт! Арбуза ни хрена не проведёшь, мигом смекает, что звонит обыкновенный матрос.
   - Брейк, хватит выёживаться. Я сам вам в палатку линию тянул, - расколол меня матрос,- чо звонишь?
  - Да спасибо хочу сказать за концерт. Вчера на поисковике слушал, обалденно поёшь!
  - Ха! не то слово... хошь спою... ранним утром играем мы на старом рояле в четыре руки...
  - Аа... спасибо, спасибо! лучше напой на микрофон, я себе на кассету запишу. Как там Масел поживает?
  - Эээ... отлично товарищ старшина поживает, несет службу бодро, и сказал, что если я сейчас не заткнусь, он мне уши оборвёт. Тебе сказал, чтобы взял мыльно-пузырные принадлежности и подгребал к нам в аппаратную, только без хвостов.
   Зачем мне к ним в аппаратную, да еще с мылом и полотенцем. Да ладно, думаю, земляк ничего страшного мне не приготовил. Отбрехавшись, что иду по срочному вызову, я, рассовав умывальные принадлежности по карманам комбинезона, пошлёпал в расположение связистов. Оказалось, "трататашники" под руководством Маслова соорудили полевой душ. Ну ладно бы они его уже опробовали, так нет - душ только смастерили, и им требовался испытатель. Своих моряков из экипажа аппаратной Николаю Сергеевичу было жалко, а вот земляка нисколечки. Да и сам душ представлял из себя нечто замысловатое и грандиозное. Рядышком с вечно заведённой "силовой" машиной стояла рама из свежесрубленных деревьев, обтянутая плащ-палатками. Наверху на деревянной площадке громоздился какой-то здоровенный резиновый пузырь. Воду в него заливали из странного приспособления. Это была металлическая канистра в деревянной оплетке из прутьев, проткнутая насквозь металлической трубой. Вода нагревалась именно в этой канистре ужасно примитивным способом. Один конец из протыкавшей трубы насаживался на выхлопную одного из силовых агрегатов. Выхлопные газы нагревали и трубу, и канистру, и воду, находящуюся в ней. Вот для того, чтобы не обжечься, и нужна была оплетка из прутьев.
  - Ой, не... спасибо, я чистый, - хотелось уйти на попятную, но меня слушать не стали и запихнули в импровизированный душ.
  -Дайте выйти, раздеться, а то комбез замочу!
  - Так, робу выкидывай, никто твои трусы не сопрёт, пацаны смотрите за ним, а то он шибко шустрый - щас ускачит, як заиц, - давал советы Маслов,- тама у верху крантик резиновый на шнурочке есть, верти ево...
   Пришлось раздеваться и передавать форму наружу. Так, ну что же - придётся лично опробывать изобретение связистов. Я встал на цыпочки, дотянулся до пластикового краника и повернул фишку. Еле теплая вода тоненькой струёй полилась мне на темечко. Учитывая то, что температура воздуха была еле-еле плюсовая, я ощутимо продрог, а под тоненькой струйкой не то, что согреться, но и помыться было сложновато. Я открутил кран на полную. Струя стала помощнее и даже чуть потеплее.
  - Ну как там, земеля, шо то ты замолк, ласты не откинул? - начал допрашивать из-за плащ-палатки Маслов.
  -Тык, дык, мля, это... таво... вода еле теплая, холодновато, - отвечал я, мелко вздрагивая и яростно надраивая себя куском мыла с романтическим названием "земляничное".
  - Терпи, козак, ща вода потеплеет! она тепля уся наверх уходит, закон хвизики.
   Вода стала значительно теплее, и я согрелся и - тут струйка начала иссякать.
  - Николай Сергеич, воде кранты, а я тока намылился! щас замерзну нахрен! - возопил я, пытаясь смыть остатками мыльную пену.
  -Скиба-два, еще канистру в РДВэшку! - скомандовал главстаршина.
   Второй и менее знаменитый из семейства Арбузов начал карабкаться по шаткой лесенке, таща канистру.
  - Ааастарожнааа, заливаююю! - предупредил он и - вместе с канистрой, шаткой лесенкой и всей рамой душа завалился на меня.
  - Бляяя!! - заорал я и, чудом увернувшись от канистры с трубой и выплескивающимся из неё кипятком, выскочил наружу весь в мыльной пене и голый.
  - Херня какая-то получилась! - резюмировал Маслов - Хорошо хоть разведчика первого засунули - мои тюлени разожравшиеся выскочить бы не успели. Скиба-второй, ты шо там, жыв али как?..
  - Таварищщ главстаршина, я чуть жопой не сел на эту трубу с канистры...
  - Вылазь! не хер плакать! канистру тож ташшы... вода осталась?
  - Да и не расплескалась почти, - ответил Скиба, выбираясь из-под завала и таща канистру за оплетку.
  - Слей вона Брейку, а то он от ушей до хера в мыльной пене. Негоже ево Попу в таком виде отправлять. А то они, шибзанутые, прибегуть и пиздить нас зачнуть за то, что ихнего матроса мордовали, мыться заставляли.
   Пришлось ополаскиваться водой из канистры. Ну, хоть кое-как помылся. Тем временем Маслов - с видом Наполеона под Москвой, - сидел на вертящемся стуле перед кунгом аппаратной и что-то обдумывал. Пару раз высовывался Арбуз-первый, но, увидев насупленного главстаршину, нырял обратно.
  - Спасибо, товарищ главстаршина, за баню. Разрешите идти? - поспешил я отпроситься. Мало ли что еще в голову придёт деятельному земляку.
  -Та иди-иди... Что-то тута у нас не сработало... Думаю, шоб матрос не падал, надо душ в земле вырыть, а канистру прямо сверху поставить, шобы напрямую кипятилась, а воду с резервуара значицца заливать. Повыше канистры поставить, типа шоб самотёком шло, а? как кумекаешь?..
  - Атличная идея, Николай Сергеич! Разрешите, я уж до группы побегу - я с секрету сменился, отдыхать уж пора.
  - Та иди-иди... Вечерком снова забегай, - хохотнул земляк,- снова помоешься - те Арбуз-второй спинку потрёть.
   Я от греха подальше стартанул в сторону своей палатки.
  - Брейк, ты купался что ли? дубак на улице! - удивленно переспросил меня Рихтер, глядя на мои мокрые волосы.
   Пришлось наврать с три короба, что только что сейчас был в офигенном горячем душе у связистов и отлично вымылся.
  - Повезло с земляками, - завистливо протянул Уткин, - я бы сейчас тоже под горячую воду залез. Масел он у нас в роте авторитетный старшина. Вечно у центровиков все схвачено -
  не то, что у маломощников. Хрен знает, когда баня-то будет, чешусь уже весь.
   Я тихонько пообещал Уткину, если представится возможность, договориться о его вечерней помывке в "супердуше", лелея надежду, что если снова потребуется разведчик-испытатель, подсунуть Маслову связиста из его же роты. Вечером после ужина меня все-таки вызвонили по телефону и предложили прийти на второй сеанс, убеждая, что всё отлажено как часики. Я предложил старшине равноценную замену в виде товарища Уткина и Маслов, недолго думая, согласился. Сам я с оставшимися разведчиками убыл в полевой клуб для просмотра кинофильма "Ответный ход". Мы дружно ржали над морпехами, прыгающими с автоматами по палубе и изображавшими занятия по рукопашке. Я особенно заливался над показом медитации и байкой про старого мастера. Каково же было моё удивление, когда Никита приперся красномордый, чистый и благоухающий, с сияющей физиономией и плюхнулся рядышком на скамейку.
  - Красота! Блин, водичка класс! нормально они придумали - душ выхлопной трубой греют. Ох, намылся и напарился... Брейк, с меня причитается! - зашептал он мне на ухо.
  - Ну я же обещал тебе помыться, только тсс!! больше никому, а то все захотят, меня Масел потом нахер пошлёт.
  - Угу, всё, я молчок - главстаршина предупреждал.
   Ночью вернулся с обеспечения эвакуации Федосов, поужинал и обессиленный завалился спать. Уже далеко за полночь меня подняли со шконки и отправили в капитанскую каюту. Поповских был одет по полной форме, с планшетом на боку, и явно собирался куда-то идти.
  -Так, слушай внимательно! Замкомгруппы сейчас отдыхает, бери бразды правления в свои дряблые ручонки. Я на постановку и на утверждение решения. Готовимся на выход -
  паек на трое суток, но наверняка задачу продлят. Сейчас тихо, без кипежа пакуем рюкзаки, проверяешь по ведомости МТО (материально-технического обеспечения). Имитация и боеприпасы у нас получены давно. Останется только паек. Этим, как проснется, займется Федосов. На макете изображаете местность, вот тебе листы карты на головняк. На - расписывайся в форме "одиннадцать".
   Поповских отдал мне листы карт, я расписался в описи передаваемых документов.
  - Ну, а дальше, по поводу имущества группного, вывезенного из баталеры,- продолжал Поповских, - я думаю говорить не надо?
  - Точно так, тащ каплейт, имущество, КЭЧ и палатку?
  - Соберут без вас. Главное, чтобы ничего не потерялось! Еще вопросы?
  - Никак нет.
   Поповских ушёл. Я и бодрствующий матрос-истопник начали потихоньку будить личный состав, не трогая только умаявшегося за день Саню. К утру мы были полностью экипированы и снаряжены. Все имущество разложили по рундукам и ящикам. Проснулся Федос начал возмущенно орать - почему его не разбудили и прочую ахинею. По его словам выходили, что мы только и ждём момента, чтобы всё нажитое непосильным проебать и разбазарить. Саня достал из своего личного ящика еще несколько замков, начал закрывать все ящики и опечатывать собственной печатью. Потом, забрав пару моряков, умчался за накладными и на временные склады - дополучать имущество. Мы потихоньку завершили сборы, забрали всё - в том числе и уворованный мною кабель. Часам к десяти группа была полностью готова. Расселись вокруг импровизированного макета и тихонько судачили. Всех помаленьку начал колотить "предстартовый мандраж". Так частенько выражался Зелёный, кандидат в мастера спорта по плаванью. Всё, о чём грезили, начало сбываться как-то буднично, без труб и фанфар. Пришлёпали наши во главе с замкомгруппы, таща в руках коробки с пайками. Федос все быстренько раздал, к своему рюкзаку еще принайтовал коробки, полученные на командира группы. Теперь Саня был обвешан как новогодняя ёлка, да еще свою пластиковую канистру для воды пытался принайтовать парашютными резинками к РД. Куда ему столько воды? Я посоветовал не страдать ерундой и канистру тоже отправить с остальным имуществом. Источники воды в районе задачи есть, я даже через один собственными ножками перебегал, да и фляжки все заполнены до отказа. Федосов, немного подумав, согласился. С двадцатилитровой канистрой его рюкзак был совсем неподъёмным. Откуда-то появился "старый еврей" Мойша Михель, он же Михал Михалыч - ротный баталёр. В пункте временной дислокации баталёр был собран и деловит, ни о чем не торговался, забрал один экземпляр описи у Александра Палыча, проверил печати и замки. Тут же подъехала машина, закрепленная за нами. Грузить нам самим не пришлось. Из кузова повыпрыгивали "мальки карасей" под предводительством Степы Падайлиста и начали споро загружать ящики.
  - Степан! подь суды! - подозвал я "молодого". Падайлист, увидев меня, заулыбался и подскочил чуть ли не строевым шагом:
  -Я, товарищ стармос!
  - Слышь, качок, тут в этой машине наше имущество. Мы на задачу, а ящички без нас едут - ты понял, к чему я клоню?
  - Та понял, всё нормально будет! я тут старший разгрузочной команды, вы мне тока скажите, кто на приёме будет?
  -Честно говоря, даже и не знаю, как оно там разгружаться будет. Мы баталеру закрыли, все комплекты ключей у Сани Федосова... Щас у Михеля спрошу.
  - Михал Михалыч, удели пару секунд своего драгоценного времени, окажи бесплатную консультацию старшему разгрузочной команды - куда имущество сгружаться будет?
  - Да вот ключи вы мне свои не оставили, закидают в холодную баталеру и всё. Хотя, ежели замок ваш ключ даст, сгрузим вам в лучшем виде.
   К разговору подключился Палыч, навостривший уши.
  -Да! Ага, дай ключи! у меня добра там, на всю группу числящегося за мной немеряно. А пропадёт что, кто потом отвечать будет?
  - Федосов, не ссы, не пропадёт! вам лучше мне ключи отдать, а то, я как уезжал, Маркуша появлялся, всё вокруг вашей баталеры крутился, хотел замок ломать - у него там, вишь ли, имущество не сданное хранится.
  - Ааа как? Что? - испугался Федосов.- Какое нахрен имущество! Нет за ним ничего!! Это, Михалыч, давай отойдём, потрещим в сторонку, а?..
   Баталёр и замкомгруппы вышли из палатки на улицу посовещаться и вскоре вернулись вполне довольные друг другом. Видно пришли к какому-то обоюдному решению.
  - Саня, чё там? - поинтересовался я.
  - Всё нормально. Скажи своему корешку - пусть в нашу разгружают! Михель покажет, где наша кандея.
  - Да он и сам знает. Да, Степан?
  - Точно так, уже в курсах,- ответил Падайлист и, в одиночку взвалив на себя ящик с чем-то тяжелым, поволок его к кузову.
  - Здаров однако, морячок! - покачал головой Федос. - Блин, а чего в том ящике?.. что-то не упомню?
  - Дык я туда дрова оставшиеся закидал. Чурки хорошие, сухие,- заржал сидевший поблизости Зелёный.
   Пришёл Поповских и вывел всю группу на построение. Строевой смотр перед убытием прошёл очень быстро. Начальники служб отработанно сверяли ведомости обеспечения с имуществом. Медики осмотрели и опросили на предмет самочувствия. Кратенько высказался секретчик, напомнив о сохранности карт и блокнотов у радистов. Связисты занимались в сторонке со Смирновым и Уткиным, проверяли аккумуляторные пояса и антенны, даже для чего-то вызвали Маслова, который что-то рассказывал с умным видом. Заместитель командира пункта по боевой подготовке отвёл меня и Зеленого обратно к макету местности в еще не убранную палатку, начал расспрашивать нас о всякой ерунде.
   Мы с Зелёным бодро ему рассказывали о "легенде" карты, азимутах, дирекционных углах. Заместитель остался доволен, спросил нас еще о порядке действий при различных вариантах высадки, организации связи головного дозора с ядром группы, условных знаках, - на том и остановился.
   Строевой смотр закончился, и свита вместе с каперангом убыла восвояси. Поповских ушёл с ними. Федосов увёл группу в район ожидания посадки. Настроение у всех резко сменилось на приподнятое. Наконец-то и мы всем своим составом идём на задачу. Каплейт еще задерживался, а на площадку прибежал матрос-авианаводчик с вертолетной радиостанцией и начал разворачивать антенну. Я валялся, опершись спиной о свой рюкзак и закинув ноги на контейнер с радиостанцией Смирнова. Меланхолично перебирал содержимое отсеков сумки минера и вспоминал решение командира, отработанное мною на его карте. Вывод у нас должен был осуществиться воздушным путём посадочным способом - значит до района доставят с комфортом. В прошлый раз мне пришлось с вертолета высаживаться на воду, здесь на сушу. Так что - ничего страшного. Однако, вон смотрю Федосов уже группу поднимает и строить начинает, решил потренировать в посадке. Наверняка, нужное дело. Как бы не замешкаться перед люком и не застопорить движение. Я перекатился на четыре конечности, встал, поправил на плече кобуру с пистолетом, приладил на грудь свой пулемёт и побежал в строй. Тренировка проходила весело. На страховке возле воображаемого люка стоял гранатомётчик Габой и якобы подсаживал нас на борт. На моё замечание о том, что бортовой техник выставляет маленький металлический трап, не отреагировали. Зеленый пояснил, что частенько лётчики требуют быстрой посадки и на трап возле люка лучше не рассчитывать. Первым несся Федос, прыгал на спину Габоя и с нее в воображаемый люк. Потом по плану Федосов должен был помогать остальным, а заодно и пересчитывать - сколько разведчиков на борту. Крайними заходили на борт я, Зелёный и "киевлянин"-пулемётчик. Пулемётчик должен был выпрыгивать первым, прикрывая своим огнем высадку основной группы. Мы с Зелёным должны сразу бежать по направлению движения, занимать оборону и организовывать пункт сбора после высадки. Потренировались достаточно, однако командир все не появлялся. Начали тяготить дурные предчувствия - а вдруг задачу отменят или вывод осуществят на каких-нибудь грузовиках? А еще того хуже - потопаем на ножках. А забивать ноги с самого начала выхода как-то неохота. Матрос-авианаводчик начал переговоры с кем-то по станции и тут же появился наш каплейт в сопровождении оперативного офицера и еще парочки штабных. Поповских подбежал к группе, Федос и Зеленый нацепили ему на спину рюкзак и подали его АКМ-С. Поповских, экипируясь, вполголоса начал доводить распоряжения до заместителя. Задачу нам не отменили, но добавили еще одну попутную. Сейчас полетим не сразу в район, а еще куда-то - и только оттуда нас выбросят. Вот почему так долго наш каплейт находился у кэпа.
   Из-за сопки, шумя винтами и чуть ли не задевая вершины деревьев, выскочила пара транспортно-десантных КА-29 и прошлась над посадочной площадкой. Авианаводчик швырнул на землю сигнальный патрон оранжевого дыма для определения скорости и направления ветра. Тут же один из вертолётов резко пошёл вниз, завис над площадкой и аккуратно опустился на стойки шасси. Открылся люк и оттуда выглянул один из летчиков и призывно замахал рукой. Как и говорили мне наши моряки, металлического трапа никто перед люком не выставил.
  - Группа! в боевом порядке на борт - марш! - скомандовал командир.
   В колонну по одному мы понеслись к вертолету. Федосов и Габой обогнали всех и подбежали первые. Габой сразу же нагнулся, ухватившись за вертолетный комингс. Федос прыгнул ему на спину и пулей залетел в вертолет. Посадка прошла секунд за двадцать. Я с разбегу, оттолкнувшись левой, прыгнул на спину Габою, оттолкнулся правой и влетел, несмотря на туго набитый рюкзак, внутрь. Меня тут же принял Федосов и откинул в сторону. Габоя затащили мощным рывком. И сразу же - на взлёт! Я прилип к бортовому иллюминатору. Прошли над площадкой, внизу виднелся авианаводчик, у которого сдуло пилотку, и он лихорадочно её догонял под потоками воздуха от винтов. Прошли над сопками и ушли в сторону моря.
   Летим уже полчаса и всё над морем. Неужто нас сбросят по "мокрому"? У нас ведь ни плавсредств, ни спасательных жилетов. Потонем к чертям и до берега не доберемся, даже если рюкзаки отстегнем. Хотя нет. Вооон аж возле самого горизонта виднеются силуэты походного порядка отряда кораблей. Неужто сядем на палубу? Жаль, что я не умею различать корабли по силуэтам, как матросы наблюдатели с коробок. Хотя вон тот, самый здоровенный, что-то напоминает. Действительно, это же ведь наш старый знакомец -
  большой десантный польской постройки, на котором мы совершали переход морем. Вертолет взял курс на именно этот корабль. Интересно, нас снова разместят в спорткубрике среди непонятных розеток, труб, каких-то виндзелей и прочей "железячной" атрибутики или засунут в твиндеки к морпехам. Если в спорткубрике, то неплохо: можно чайку будет сварганить. Хотя нет, кипятильник я упаковал в ящики. Да ладно, можно наверняка с бортовыми морпехами договориться - у них есть что-нибудь кипятящее наверняка. Да и аппетит разыгрался, а мы ведь не завтракали. А ожидание на свежем воздухе и перелет морем только разожгли желание чем-нибудь перекусить. Тут еще один насущный вопрос. Листы карт мы получали с Зеленым того самого первоначального района, и азимуты движения отрабатывали применительно для той местности. А вот сейчас, если добавили попутную задачу, куда идти, какие азимуты брать, где поворачивать, где выбирать видимые на местности ориентиры?? Хотя, зачем зря переживать, у нас есть командир группы - надеюсь, он этим озаботится. Стойки шасси коснулись палубы, и мы посыпались через открытый люк на корабельную площадку. Хорошо нас вовремя каплейт предупредил, что высадка не по-боевому, а то бы начали всех пугать своими автоматами и перебежками. Лично я бы рванул куда-нибудь к камбузу, а Зеленый наверняка бы меня поддержал. Вертолет ушёл. К нам подбежал кто-то из корабельных офицеров и увел группу за собой. Слава богу, не в твиндеки, а в уже хорошо знакомый спортивный кубрик. Времени оказалось было предостаточно. Поповских снова ушёл, озадачив Федосова кормежкой личного состава и выставлением вахты. На этот раз палубу и борта патрулировали корабельные матросы, бравых морпехов видно не было. Моряки видимо принимали нас за своих, поэтому отнеслись более дружелюбно. Мы с Зеленым выползли на знакомый маршрут кубрик- гальюн и по дороге, встретив патрульного по борту, начали его допрашивать. Бравый "годок" в темно-синей робе и оранжевом спасжилете сперва оглянулся по сторонам, потом сопроводил нас до гальюна и, вытащив из-за пазухи помятую пачку "Охотничьих", с наслаждением закурил и, выпуская дым в сторону вентиляции, принялся рассказывать нам всяческие ужасы о предстоящем десантировании. Морпехи сейчас сидели по своим местам, перепроверяли готовность своих машин и готовились "удариться" об берег. Моряк рассказал, что боцкоманды готовят к пуску на воду одну моторную шлюпку, и сегодня на "коробку" вертолетами доставили каких-то "шишек" из штаба флота и еще несколько "красных фуражек" (сухопутчиков). Проводив нас до кубрика и пообещав за пару банок пайковой сгущенки достать у электриков кипятильник, матрос вальяжно удалился. Когда я заступил на вахту по охране кубрика, новый знакомец вернулся. Кипятильник оказался точной копией нашего, только вместо подковок на провод были прикрученные какие-то непонятные пластины. Совершив обмен, я отстоял вахту и с удовольствием принялся разбираться с новым кипятильником и сразу же опробовал его методом кипячения воды в котелке. Где же замкомгруппы шляется?.. Времени прошло уже достаточно, я даже часовую вахту успел отстоять, а его все нет. Может заблудился в хитросплетениях металлических коридоров большого десантного? А может морпехи вылезли из своих трюмов и утащили его к себе. Почему-то морские десантники сейчас у меня ассоциировались с чертями. Сидят в своих твиндеках, как черти в адских пещерах, все в черном и в готовности вырваться на волю и порвать всех на своем пути. Недаром ведь их в войну фашисты обзывали "Черной смертью". Наверняка ведь заслуженно. Только вспомнил Федосова, так вот он и появился. Никто его никуда не уволок. Саня тащил в одной руке термос, в другой бачок и, вдобавок, зажимал подмышкой две булки хлеба.
  - Ваша мама пришла, макарон по-флотски и салат принесла,- грохнув термос и бачок на палубу, возвестил он,- достаем котелки, Рихтман по очереди мойщик, Брейк придумай чаю, а то я устал, капец.
  - Лехко! мне надо два котелка еще, воду сам принесу,- обрадовался я своей предусмотрительности.
  - А разве моя очередь мойщиком? - удивился ненатурально и чисто для вида Рихтман.
   Пока я кипятил воду и заваривал чай, макароны и салат разложили по котелкам, оставив и на долю командира. Вдруг его не покормят в местной кают-компании, придёт голодный и злой, а нам этого не надо. Вот стоить мне кого-нибудь вспомнить, так он сразу же появляется. И чего я дурак Сабрину не вспомнил? Появился Поповских.
  -Таак... с пищей, смотрю, определились. Сейчас я перекусываю и головной дозор - со мной! будем определяться с направлениями после высадки. Дополнительные листы карт не получаем. Федосов - в готовности получить боеприпасы из расчета на стрельбу по береговому патрулю и спасательные жилеты.
   Вот это да! Теперь сопоставляем полученную информацию. Моряк-патрульный рассказал о том, что морпехи готовятся к высадке, плюс прилетели какие-то "шишки". Да и само наше пребывание на большом десантном говорит о многом. Неужто мы с "черной смертью" в коробках на берег попрём? Ой, как неохота! Хотя для чего-то боцкоманда готовит моторную шлюпку. Но мои сомнения снова развеял каплейт.
  - Итак, охламоны, вкратце довожу задачу. Высаживаемся впереди десанта с борта плавсредства. Уничтожаем в ходе боевой стрельбы береговой патруль. Проводим доразведку полосы высадки. После отходим на превышающие высоты и оттуда корректируем огонь палубной артиллерии, обеспечивающей высадку десанта. После занятия плацдарма основными силами, выводимся в район выполнения задачи по поиску сухопутным путем в пешем порядке. Огонь артиллерии корректирую я! Переговорные таблицы у меня получены - сейчас выдам связистам для проверки связи...
   Ох, отпустило! Значит все-таки знакомый вариант выброса на сушу с борта шлюпки, а не в "железе". Ладно, пойдём с командиром смотреть на береговые очертания.
   Капитан-лейтенант быстренько перекусил, похлебал чаю и увел нас с Зелёным за собой.
   Увиденное в рубке управления надолго отпечаталось у меня в мозгах. Возле нескольких здоровенных планшетов суетились простые матросы-срочники. Рядышком стояли столы с кучей телефонов и проводов. За столами сидели офицеры, давали какие-то команды матросам-планшетистам, переговаривались по "каштанам" (переговорное устройство), ругались в трубки телефонов. В общем, шла напряженная работа. Обилие больших звёзд на погонах офицеров в рубке просто пугало. Не хватало в общей суете попасть под раздачу от старшего офицерского состава. Нас подтолкнули к одному из планшетов. Сам планшет был полупрозрачный и исчерканный различными надписями и цифрами. Вот видна береговая линия, вот синим нарисованы позиции "условного противника", черными квадратиками - районы нанесения ударов артиллерией, красными линиями и квадратиками - нарисованы наши войска.
  - Головной! время три минуты - на изучение обстановки и на определение азимутов! - скомандовал Поповских и отошёл к группе офицеров у большого стола с разложенной на нём картой.
   Мы быстренько стали определяться. Так, сперва откуда идём. В каком направлении будет находиться берег. Азимут на видимые с воды ориентиры. Хотя высадка начинается в то время, когда еще темно. На планшете видно несколько превышающих высот. На одну из них и будем держать курс. Матрос-планшетист с усмешкой глядел на наши манипуляции с компасами возле планшета.
  - Течение смотрите возле берега и данные метео, - подсказал он нам.
  - Ага, спасибо,- пробормотал я и уставился на планшетную карту. Вот! правильно, однако, "корабельный" мыслит. Вот она стрелочка с указанием скорости течения. Скорость небольшая, но снос шлюпки будет явственный. Поэтому надо скорректировать курс сразу после посадки в шлюпку. Тут же Зелёный высказал здравую мысль:
  - Глубина, метров за пятьдесят до берега, ноль пять метра, где-то на уровне вот этой скалы, которая будет справа по борту.
  - И что нам даёт полметра глубины?,- не понял я.
  - А то, что выйди на траверс скалы... ээ... "Флагман",- прочитал название с карты Зеленов, - то мы можем уже в пешем порядке по "мокрому" выйти на берег до линии открытия огня по береговым целям. Плюс, когда пойдём ножками сразу проведем разведку инженерных заграждений на участке высадки морской пехоты...
  -Зелень, я думал, что ты только жрать горазд!
  - Времяяя! - подошёл к нам Поповских. - Все за мной - шагом марш! сейчас будете докладывать посреднику действия головного дозора.
   Вот как! У нас есть еще и посредник. Каплейт подвел нас к столу, за которым только что стоял сам. Офицеры разошлись, остался только командир десанта, незнакомый каперанг в камуфлированной форме со штатом морской пехоты на рукаве. Капитан второго ранга во флотской тужурке. И еще один в камуфлированной форме с десантными птичками на воротнике.
  - Тащ подполковник! - обратился к "десантнику" Поповских. - Головной дозор готов доложить!
   Подполковник достал из своей командирской сумки тетрадку и пару карандашей, полистал, нашёл нужную страницу. Потом поелозил по карте, нашёл участок высадки и кивнул:
  - Ну что ж, жду доклада!
   Поповских толкнул меня локтём. Я выпучил глаза и пару секунд молчал, потом встряхнулся и начал сперва медленно:
  - Товарищ... ээ... подполковник! докладывает старший матрос... Сперва слова приходилось выталкивать, я даже чуть-чуть начал заикаться. Потом разговорился и меня понесло. Я доложил порядок действий после посадки на плавсредства, доложил азимуты, поправки на течения, влияние погодных условий на видимость береговых ориентиров. Не забыл про скалу "Флагман" и глубины. Уже не останавливаясь, начал рассказывать порядок связи на высадке. Действия головного дозора при встрече с противником, порядок оповещения по условным сигналам. Меня уже было не остановить, и я начал рассказывать подполковнику про боевой порядок группы при ведении разведки прибрежной полосы. Когда я уже просто нес ахинею и рассказывал про меры безопасности, меня все-таки прервали. Надо заметить, что незнакомый подполковник-десантник все время слушал, не перебивая, и удовлетворенно кивал головой, что-то отмечал на карте и делал пометки в своей тетради. Мой монолог прекратил командир десанта:
  - Хватило бы про азимуты и поправки на движение. Остальное мне - как козе баян! со своими бы разобраться... так, Виктор Борисыч? - переспросил он десантника.
  - Да нет, ну почему же. Я, как старший офицер разведотдела округа... аа...
  - Виктор Борисыч! Ты, как посредник, согласно распоряжений руководства учений, идешь на высадку с этой разведгруппой и объективно её оцениваешь.
   Подполковник хмыкнул и начал собирать свои бумаги в планшет:
  - Ох, будь вывод парашютным способом или посадочным, так без проблем! А тут я ж в первый раз так буду высаживаться. За два года в Афгане как-то ни одного моря не нашел, а тут еще они по берегу стрелять начнут... Или потопят меня к чертям собачьим.
  - Да не бойсь, все в первый раз бывает! - хохотнул каперанг.
  - А вот у них головной дозор, я так понимаю, лейтенанты под матросов залегендированы или прапорщики? - переспросил "комдеса" сухопутчик и настороженно посмотрел на меня с Зелёным. Поповских, стоявший сбоку от нас, даже хрюкнул от удивления...
  - Да я почём знаю, вон у каплейта спрашивай! Я к разведчикам в их дела не лезу - кто у них да как они...
   Поповских вышел чуть вперед:
  - Никак нет, товарищ подполковник! звания соответствуют указанным в выписке по личному составу! головной дозор - старшие матросы срочной службы!..
  - Мля! - сказал подполковник.- Копать не перекопать!- после чего произнес фразу, которая, в силу своей необычности, впечаталась мне в память на очень долго.- Сходил на караван за "пайсой"! Мне там хоть жилет какой-нибудь дадут?..
   По решению Поповских, при выходе на траверс скалы группа оставляла рюкзаки в шлюпке. Проведя разведку прибрежной полосы, выходила на береговую линию и отстреливалась. В шлюпке с мотористами для прикрытия оставляли Федосова и гранатомётчика. Распределились еще раз, вспомнили как должны стоять мишени, порядок поражения. Работали только стрелковым вооружением, поэтому гранатомётчик был не нужен.
   Шлюпку чуть-чуть подбрасывало на волнах, я и Зелёный лежали на носу. Напарник уже прикрепил свой ночник и теперь не отлипал от окуляров. Я пялился в бинокль на верхушку сопки ориентира и постоянно сверялся с компасом. Страх и мандраж прошёл, уверенность росла с каждой минутой. Наш посредник сидел где-то по центру рядом с командиром и напряженно молчал. Сейчас выходим к месту высадки. Мне предстоит первому покинуть борт. Если ошиблись с глубиной, то придется забираться обратно. Я поправил жилет, проверил кобуру с пистолетом и запихнул пулемёт за спину. Вспомним все еще раз. Пулемет упакован в пакет и перевязан резинками, пристегнут на карабинчик и стропу к плавжилету. Боевые патроны снаряжены в магазин. Всё, пора! Бинокль в чехол и под жилет. Шлюпка плавно замедляет ход. Левой рукой за шкерт. Иииии!..
   Толчок в плечо. Ногами вниз с разворотом я лечу в воду. Брррр... Ого, какая холодина. Иии! Вода чуть выше пояса! Я стою на дне ногами. Бреду вдоль борта не отпуская шкерт. Волнение в норме. Иногда вода достает до подбородка, но все вполне терпимо. С другого борта слышен всплеск и приглушенное: "Ууууу, мляяя". Всё, Зеленый в воде. Вдвоём уходим вперед, засвечиваем фонарики с красными светофильтрами, прикрепленные к воротникам плавжилетов. Слышна серия всплесков. Всё группа десантировалась в воду. Пора выстраивать боевой порядок. Мы с напарником в центре угла, который образует высадившаяся группа. Шлюпка заякорилась. Бредем к берегу. Я наблюдаю за левым флангом, Зеленый - за правым. Холодно. Очень холодно - и тихо! Только прибой шумит о камни где-то впереди. Зеленов находит какой-то поплавок красного цвета. Через пару метров от меня такой же. Ага, группа, стоп! Неслышной тенью разрезая воду, словно крейсер, приближается Поповских, волоча за собой на связке-буксире проверяющего. Командир из-за пазухи достает свой непромокаемый планшет, при свете фонарика на спине Зеленого что-то черкает. Опрос всей группы - обнаружено еще несколько поплавков. Отмечены. Бредем дальше. А возле берега железные противотанковые ежи. Я такие только в фильмах про войну видел. Наверняка эти железки выставили, опасаясь высадки какой-нибудь рпт (роты плавающих танков). Такие вроде на большом десантном есть. Поповских снова отмечает на своем планшете. Каплейт смотрит на часы и так, чтобы слышал проверяющий, дает мне команду:
  - После уничтожения берегового патруля и подхода шлюпки - уничтожить инженерные заграждения способом подрыва!
  - Есть! - отвечаю ошарашено я и вспоминаю - хватит ли мне огнепроводного шнура и капсюлей детонаторов, чтобы подорвать имитаторы мин? Тут еще линия прибоя и с электрической цепью для подрыва лучше не связываться.
   Подполковника-проверяющего колотит от холода. Он, трясясь, смотрит на часы и мычит:
  - Дддда где жы мишениии...
  - Две минуты,- кивает нам Поповских и мы расползаемся по берегу.
   Вот они огоньки! Так, главное - унять дрожь! Пакет уже давно сдёрнут, магазин пристёгнут.
   Всё, пулемёт за спину, ползу вперёд - пистолет в руках, глушитель пристегнут. Главное, не выползти на линию огня всей группы. Светлеет, и я вижу помимо огоньков пять первых и самых ближних к группе мишеней. Это - мои. Чуть подальше - цели для автоматчиков с приборами бесшумной беспламенной стрельбы. Самые дальние - для снайпера. По идее еще должен быть макет пусковой установки, по которой стреляет наш гранатомётчик, но, как говорил Поповских, обеспеченцы не смогли всё выставить. Когда бесшумники отстреливают, начинается основная потеха. Подключаются уже все виды вооружения. Итак, с колена. Щёлк, щёлк, щелк! Пять мишеней. А патронов в магазине восемь. Достреливаю три оставшихся по огонькам других мишеней. Удивительно, но мишени на этот раз не просто стоят, они еще и опускаются! Пистолет в кобуру. Понеслась! Пулемет на сошки и короткими. Команда. Перебежка. Сменил позицию. Снова огонь. От линии берега все же проще стрелять, чем с воды. Про холод совсем забыл. Всё, конец. Команда строиться. Уже рассвет. Видимость нормальная. Стоим в одну шеренгу, проверяемся на разряженность. Подполковник-проверяющий считает количество оставшихся боеприпасов. Перерасхода нет. Сверху от мишеней с фонариками и красными флажками спускаются два человека. Офицер и мичман. Докладывают подполковнику о результатах стрельбы. Мы жадно вслушиваемся. На лице командира явственно проступает ухмылка. Положили всё, в отведенное количество боеприпасов уложились. Проверились. Каплейт собрал у всех боевые, оставил только мне и Зелёному. Шлюпка уже возле берега и мы ее затаскиваем за прибрежные камни и пытаемся маскировать. Обеспеченцы уходят наверх, у них дел сегодня полно. Скоро основной десант пойдёт и артиллерия начнёт работать. Выставили охранение, рассыпались по берегу. Я ношусь вокруг железных противотанковых ежей и минирую их, выставляя заряды в местах сварки. Как говорил в учебке прапорщик-инструктор, в точках инженерного сопряжения. Проверяющий сидит возле рюкзака командира группы и его трясет от холода. Заметил краем глаза, как каплейт подал ему плоскую металлическую фляжку и подполковник с жадностью к ней присосался. Сам наш командир сидит рядом со связистами и лично работает на связи. Всё, я с минированием справился. Вряд ли макеты шашек выведут из строя противотанковых ежей, но, раз сказали - значит делай и не задавай лишних вопросов. Доклад. Каплейт записывает у себя в блокноте, что-то передает по связи. Движение через пять минут. Проверяемся, готовимся. Федос разозленный тем, что не участвовал в боевой стрельбе, изредка порыкивает на матросов, словно цепной пес. С момента высадки, оказывается, и часа не прошло. Всё! холод снова пробирается под мокрую одежду. Шлюпка уходит. Бежим с Зелёным по ранее отмеченному курсу. Хоть на бегу согреемся. Подполковник бежит вместе с группой. Неужто он с нами всю задачу будет бегать? У него же ведь ни рюкзака, ни оружия, ни пайка нет. Хотя "комдес" говорил, что проверяющий будет только на высадке. Пробегаем сбоку от огромного мишенного поля. Вдалеке возле сопки видна колонна из старой раздолбанной техники. Ближе к морю обеспеченцы устанавливают какие-то макеты, тянут провода, машут флажками. И совсем-совсем далеко, на самой линии горизонта, к западу от нашего курса еле-еле виднеются здания полигонных вышек. Мы держим курс на сопку, откуда командир будет корректировать огонь артиллерии. Ходу туда часа два. По времени вполне укладываемся. Инженерную обстановку в районе высадки Поповских передал передовым силам десанта. Береговой патруль мы уничтожили. Я на бегу смотрю в свою карту. Так, вот она это сопка, к которой мы движемся, в самом углу, почти что на обрезе. Ну, а дальше - знакомая местность. И азимуты, и ориентиры на местности я до сих пор помню. Задача - ведение поиска ракетной батареи и подвижного пункта управления дивизии береговой обороны. Наверняка, это та же самая батарея, которую мы обнаруживали раньше. Теперь, как я понимаю, эта батарея может понаделать шороху и при высадке второй волны десанта, и при подходе каких-то там основных сил и кораблей обеспечения, может всех уничтожить. Когда я узнал про поиск батареи, я чуть не подпрыгнул от радости. Я ведь знаю, где она располагалась. Потом, конечно, чуть остыл. Ракетчики - они же подвижные и могут не стоять по нескольку дней в одном и том же месте. Плюс пункт управления береговой дивизии. Где его искать? Тоже ведь наверняка не окопались, а двигаются туда-сюда по материку, меняя место дислокации по разу в сутки. Так в мыслях и добежали до возвышенности и стали карабкаться вверх. Вот она верхушка. Так, чуть ниже. Есть отличная полянка для выставления поста наблюдения и корректировки. Море и полоса высадки как на ладони. Вон она колонна старой техники. Мишени не видно, но теперь они нас и не волнуют. Задача - наведение артиллерии. Организуем наблюдательный пост, выставляем охранение. Высадка начинается ровно в четырнадцать часов, а сейчас только десять. Времени у нас полно. Смирнов и Уткин носятся со своими антеннами. Федос организует дневку. Мы с Зеленым распаковываем свои рюкзаки. Необходимо на свежем ветерке высушить мокрую форму. Тем более, от каплейта поступила команда:
  - Внимание, группа! форма номер восемь! мокрое сушим, готовимся к переходу! Зам -
   чай, охранение!..
  - Что за форма восемь? - удивленно переспросил я у Федоса, руководившего разбивкой дневки и одновременно потрошившего свой рюкзак.
  -Что спиздили, то и носим, - гыкнул Саня, скидывая с себя мокрый комбез и тельник. Федосов достал из недр рюкзака потасканные спортивные штаны, коричневый водолазный свитер, напялил все на себя, а сверху надел сухой маскхалат.
  - Ты когда с минерами носился, нам каплейт на выводах сказал, что на выходы можете ходить хоть в трусах и пилотках. Главное, чтобы удобно было, - продолжил Зеленый, напяливая на себя спортивную панамку с надписью "Речфлот" и переобуваясь в старые затасканные кроссовки "Кимры".
   Действительно, группа переодевалась кто во что. Кто-то напяливал поверх маскхалата драный пуховичок, кто-то уже щеголял в вязаной спортивной шапочке типа "петушок".
   Круче всех выпендрились связисты - у них у каждого оказалось по комплекту зеленой формы из какого-то плотного материала с капюшонами и штанами на подтяжках.
  - Горка, - похвастался Уткин,- в учебке урвали.
   Ну, я-то тоже парень запасливый: недаром с минерами общался, кое-каким советам внял. На дне рюкзака у меня припасен старый спортивный костюм, недавно присланный в посылке из дома, джинсовые кеды и бейсболка с велосипедными перчатками, подаренные "давным-давно" Дитером. Спортивку я одел под низ, наверх напялил маскхалат. Ноги обмотал старыми добрыми портянками и обулся в кеды. Теперь - чёрную бейсболку на башню и перчатки на руки.
  - Гыы, вылитый брейкер! - сыронизировал Зелёный,- Ты бы еще очки-лисички напялил и на любой деревенской дискотеке все девки твои.
  - Молчи уж, "Речфлот",- подначил я его,- глянь, что за костюм у нашего командора.
   Поповских переоделся в камуфляж странной расцветки, на голову водрузил широкополую камуфлированную шляпу и на шею повязал зеленую медицинскую косынку. Замерзшего подполковника ни во что не переодевали - просто усадили его у костра, закутав в плащ-палатку. Сушкой его камуфляжа и ботинок занимался Габой, не участвовавший в высадке.
  - Классно он с косынкой придумал,- немного подумав, сказал Зелёный,- смотри шею можно уберечь от натирания и на скорую руку перевязаться. Надо себе такую же найти, она вроде в комплекте в медицинской сумке идёт.
  - Ага, сумка у Федосова. Хрен у него что оттуда возьмёшь - разорется белугой! Надо после выхода у медиков попробовать на что-нибудь выменять.
  - Ну да, эт точно. Пойдём на фишку. Местечко у нас нормальное, заодно посмотрим, как артиллеристы гвоздить будут.
   Чай с сухарями мы попили прямо на посту, наблюдая за морем и прилегающими окрестностями. Ближе к четырнадцати часам на горизонте появились силуэты кораблей.
   Поповских был на постоянной связи с артиллеристами десанта. Связисты из наструганных веток ухитрились изготовить ему столик и стул. Каплейт разложил свою карту и, не обращая внимания на проверяющего, что-то высматривал в бинокль. Мы с Зеленым смотрели во все глаза. Как Поповских наводил артиллерию, я просмотрел. Ничего было не понятно. Сперва возле колонны машин выросло черное облако взрыва и потом, через несколько секунд, до нас донесся грохот. Еще один взрыв в хвосте колонны. А потом целая непрекращающаяся серия из взрывов. Все поле начало заволакивать дымом.
  - В море смотри! - проорал мне Зеленый, протягивая бинокль.
   Корабли были совсем уже неподалеку. Аппарель большого десантного уже была распахнута и из нее в море сыпались еле различимые "коробки" бронетехники, расходились веером и шли к берегу на плаву стреляя из башенного вооружения.
  - Мляя!! жаль берега отсюда не видно! - орал мне Зелёный, вырывая из рук бинокль. Артиллерия продолжала гвоздить, перенося огонь дальше в глубину поля. В воздухе появились транспортные вертолёты, прошлись над береговой кромкой. Обстрел прекратился. Вертолёты вынырнули из-за обрыва внезапно. Высоко скакнули вверх, отстреливая в разные стороны тепловые ракеты, и прошлись над мишенным полем, поливая цели огнем бортового вооружения. Потом вертушки резко сменили курс и ушли к еле видимым полигонным вышкам. Ка-29 начали зависать над землёй и из них посыпались морские пехотинцы, сразу же перестраивавшиеся в боевые порядки.
  -Дэшэбэшники поперли! - восторженно комментировал Зеленов.
   Из-за обрыва начали по невидимым отсюда дорогам начали выползать плавающие транспортеры и поливать огнем мишени на поле. Сзади за техникой в колонну по одному цепочкой бежали "пехи". Скорее всего, проходят заминированные участки. Сейчас выйдут на рубеж развертывания и попрут напролом с криками "Пол-лундра". С одной стороны красиво, с другой - жутко. Не очень охота сидеть на бережку в окопах, когда на тебя такая мощь прёт.
   До конца представление нам досмотреть не дали. Команда - готовиться к отходу! Мы вскочили с фишки, побежали экипироваться. Поповских уже в полной готовности о чем-то рассказывает проверяющему и тычет пальцем в карту. Подполковник в неудобном положении - пытается обуть свои высохшие ботинки, прыгая на одной ноге и слушает нашего каплейта. Связисты в скором порядке сматывают антенны. Меня Федос кинул на помощь к Смирнову. Уткин еще с кем-то ведёт переговоры, что-то орёт своему напарнику и каплейту. Смирнов забегает в центр поляны, смотрит вверх и кидает патрон оранжевого дыма. Из-за обратного склона сопки внезапно появляется вертолёт и плюхается на стойки шасси, разгоняя напором воздуха от лопастей дым недопотушенного костра и мелкие ветки. Проверяющий подбегает к люку и ловко запрыгивает в вертолет. Оборачивается и показывает большой палец нашему командиру. Вертолет тут же улетает. Я стою рядом возле Поповских и успеваю услышать обрывок ироничной фразы :
  - Он улетел, но обещал вернуться, ыыы. Милый...
   Оказывается наш командир тоже любит мультики.
   Через полчаса я неспешной трусцой бегу впереди группы на расстоянии зрительной связи. Мы уже в знакомом мне районе. Если уйдём к востоку, то выйдем к морю и месту высадки группы "один ноль два" под командованием Болена. Я намеренно взял курс в ту сторону. Свои соображения я уже доложил командиру перед началом марша. Поповских, немного подумав, согласился прочесать дополнительный район поиска. Наверняка, если место было удобным для расположения берегового пункта управления, то и подвижный пункт управления береговой дивизии могут там выставить. Тем более - и бухта с причальными сооружениями есть, и коммуникации подведены. Да и идти не столь далеко. Сзади пыхтит Зелёный и предлагает мне то сахару кусочек, то схряпать по галете. В общем, нарушает дисциплину марша как может. Ну ничего, до места дойдём, организуем поиск, а дальше его очередь группу вести. Надоела мне эта постоянная ответственность. Охота просто шагать и ни о чем не думать. Ничего интересного на марше так и не случилось. Я вывел группу к холму с раздвоенной верхушкой, откуда просматривались подступы к береговому пункту. Вот эта дорога, вон она роща, за которой были позиции и антенные поля. В этом лесу мы совершили нападение на пост охранения морских пехотинцев.
   Группа у нас полного состава и поэтому командир применяет совсем другую тактику, нежели минеры. Организуем дневку. Я с Рихтманом, Киевом и Уткиным ухожу на доразведку. Основные силы группы организуют связь и в готовности выдвинуться нам на помощь в случае внезапного контакта с противником. Скидываем рюкзаки и идём налегке. В этот раз немного сложнее, потому что выдвигаемся днем. Долго рассматриваем дорогу: движения никакого, пустынно. Слушаем поисковый приемник: в эфире нет ничего особенного. Ладно, идём так. Хорошо, что дорогу и тропинку, ведущую к постам охранения, я помню. Не торопясь, с соблюдением всех мер предосторожности пересекаем открытые участки местности и углубляемся в рощу, плавно переходящую в лес. Пусто, никого. Ни шума, ни криков. Вот она тропинка. Осторожно передвигаемся. Вот заброшенное костровище, пустые, чуть тронутые ржавчиной, банки от пайка. Осматриваемся, рыскаем по сторонам. Жаль, что мои предположения не подтвердились, а ведь было бы неплохо сразу так с лёту обнаружить штаб дивизии. Наверняка плюсик в оперативном деле был бы гарантирован. Прошли через лес, вышли на опушку и сразу же упали. На небольшой площадке возле опушки стояло два грузовых автомобиля, один двухмоторный БТР и автомобиль-радиостанция, возле которого два моряка скручивали какие-то провода и вытаскивали из земли колышки.
   Я выдернул из чехла бинокль и начал рассматривать незнакомцев. Кто такие интересно?.. Неужто это тот самый пункт управления дивизии береговой обороны. Хотя нет, не должно. Вспомнил занятия по иностранным армиям и оргштатной структуре всяческих подразделений и соединений. Палаток должно быть побольше, охранение выставлено. Не тянет даже на штаб полка - маловато народу, маловато. Да и к тому же, судя по результатам наблюдения, незнакомцы не разворачивают лагерь, а сворачивают. Кто бы это ни был, а доложить на базу командиру придётся - пусть принимает решение.
  - Нитос, связь с Попом давай. - прошептал я, подползая к Уткину.
  - На, держи,- протянул мне связист головные телефоны. Я, стараясь не волноваться, предельно четко и ясно доложил обстановку и координаты. Поповских немного подумал и выдал:
  - Одного "пассажира" сюда без шума! связь постоянно! в случае кипежа - красная! как понял?
  - Принял, - ответил я и откатился в сторону. Ну вот, хотел ответственности поменьше, а тебе команду дают захватить одного пленного и доставить на базу. Когда с минерами ходил, как-то меньше переживал. Там-то хоть и старшаки, но такие же матросы-срочники, как и ты. А здесь - твой непосредственный командир, который на тебя возлагает большие надежды. Хотя, наверняка нет тут ничего особенного: надо дождаться, когда кто-то из морячков отойдёт в сторону и прихватить его без шума и крика. Так, смотрим, куда могут отходить неизвестные матросы. В сторону по нужде вряд ли. Вон один прямо под колеса отлил. За дровами незачем - вон уже палатки начали сворачивать, значит пищу готовить не будут и греться тоже. Как же тогда кого-то выманить. Пока я думал, из кунга радиостанции вылез еще один фигурант. Скорее всего, не просто матрос. Наверняка или сверхсрок, или мичман. Вон как покрикивает. А может даже офицер. Вновь появившийся что-то поорал и даже навешал одному из лентяйничавших матросов подзатыльников. А вот теперь он делает то, что надо! Он вытащил из кунга чехол, из которого достал охотничье ружье, быстро собрал его и, отдав какие-то указания, пошел в лес. Видно перед отъездом решил на кого-нибудь поохотиться. Живности тут хватало. На переходе мы и следы диких козлов видели и пару раз стайку уток вспугнули. Уходит чуть левее нас, но догнать его абсолютно не проблема. Отползаем назад и несемся среди деревьев. Догнали и крадемся сзади. Видно, неизвестный не очень опытный охотник или вообще взял у кого-то винтовку побаловаться. Идёт, на ходу курит, ветки ломает, даже не подозревает, что сзади него крадется целая подгруппа разведчиков. Потихоньку преследуем. Пусть отойдёт подальше, потом тащить его придётся меньше. Ну, всё - пора! Я забегаю спереди, Рихтман с Киевом валят его сзади, Уткин на подстраховке. Пошли. Я обежал круг и, выйдя на тропинку, медленно побрел на встречу. Меня увидеть он никак не ожидал, но действовал вполне адекватно. Навел на меня ствол своей винтовки и, открыв рот, что-то попытался сказать. Чёрт, не дай бог выстрелит! Я навел на него ствол пулемета и покачал головой. Тут же откуда-то сбоку вынырнул Рихтман и вырвал винтовку у незнакомца из рук. Киев вынырнул с другой стороны и споро запихал в открытый рот свою шапочку- петушок, и тут же скрутил брючным ремнем руки. Всё, готово! А если бы выстрелил? Успел бы я отпрыгнуть в сторону? Больше никогда спереди заходить не буду!
   Бежим к месту базирования группы, дорогу пересекаем просто бегом. Слава богу, никого на ней нет. Толкаем пленного в горку. Погон на черной "штормовке" не видно. Интересно, кого же мы взяли так удачно? Скорее всего, подчиненные ему моряки долго еще не обеспокоятся отсутствием старшего, подгоняющего их на работу и дающего подзатыльники. Пусть себе бродит с ружьишком. Отсвистелись фишке и прошли на базу. Языка увели вниз для командирского допроса, мы плюхнулись под навес и с жаром принялись обсуждать свою первую "добычу". Командир пленного допросил быстро - без всяких запугиваний и выстрелов под ноги. Действительно, пункт управления дивизии стоял здесь совсем недавно. Как только началась высадка, они сменили место дислокации. Мы застали остатки квартирьерской команды и связистов. Прапорщик, которого мы пленили, действительно знал, куда ушла дивизия: вечером он со своей командой должен был быть на новом месте, которое и показал нашему командиру на карте. И вот теперь из-за пленного мы попали в непонятную ситуацию. Если его отпустить, он сразу же доложит своему командованию о блуждающей разведгруппе, и мы засветимся. Если не отпустить, то команда прапорщика задержится и не прибудет в срок, чем обеспокоит нашего "условного" противника. Надо искать какой-то компромисс и принимать решение. Поповских мыслил быстро и решение принял очень нахальное. Если попремся ножками, то дойдем к новому месту дислокации подвижного пункта управления только к завтрашнему дню, и о нас уже будет доложено кому надо и всем подряд. Поэтому мы поедем с ветерком на машинах вместе с мичманом. Как он сумел убедить пленного мичмана, о том, что у нас совершенно другая задача и нам до дивизии береговой обороны нет никакого дела, до сих пор непонятно. Но уже через некоторое время они поднялись к месту базы чуть ли не в обнимку вполне довольные друг другом. От мичмана ощутимо разило спиртным и он весело покряхтывал.
  -Ишь ты, разведбат! а я думаю - что за хулиганьё тут шляется?! думал с Волчанца уже зэки какие дёру дали, охрану постреляли,- радовался он, с опаской посматривая то на меня, то на Киева.
   Задуренный мичман обещался подвезти нас на своей технике до нужного места. Тем более, Поповских внушил ему, что где-то совсем рядом бродят головорезы из "Мертвой бухты" с задачей ловить и разорять любые попавшиеся флотские машины. План каплейта был прост. Тихонько отозвав меня и напарника в сторону, он показал карту и приказал прикинуть курсы движения после высадки. Карандашом он ткнул в место, где должен располагаться подвижный пункт дивизии. Мы должны будем высадиться на повороте и якобы уйти к береговой полосе. Но это для отвода глаз. На самом деле группа в спешном порядке штурмует напрямую сопку и выходит на вершину, откуда должен быть прекрасный обзор. Поповских подтверждает данные о местонахождении обнаруженного обьекта, составляет схему. После чего входим в связь, получаем подтверждение и идём искать ракетную батарею. Задачу уже можно считать выполненной, потому что у нас уже есть координаты, но Поповских решил посмотреть все своими глазами. Так сказать, подтвердить полученную информацию. Наверное, он прав, ибо мичман, легко согласившийся сотрудничать, весьма ненадёжный источник разведывательных данных.
   Уткин со Смирновым в спешном порядке отрабатывали обязательный двухсторонний сеанс. Федосов угощал пленного мичмана чаем и бутербродами с паштетом. Поповских, сидя на пригорке, рассматривал свою карту, изредка на ней что-то помечая. Наконец-то все было готово и можно было выдвигаться к месту посадки на транспортные средства.
   Для того, чтобы подстраховаться, к свертываемому лагерю подошли с двух сторон, разделенные на подгруппы. С мичманом пошли Зеленый и еще несколько разведчиков, остальные сидели в прикрытии. Но воевать не пришлось. Матросы береговой дивизии сперва начали удивленно пялиться на наших, но, услышав грозный рык своего начальника, засуетились и ускорили свертыванье палаток. Естественным образом, они ни хрена не делали, после того как мичман ушёл поохотиться, и сейчас получали заслуженных пендалей. Мичманец погрозился всем, что его новые друзья "морпехи" сейчас всех к чертям расстреляют за "лень и нарушения безобразий". Береговые ускорились, и вскоре колонна была готова к движению. На головную машину в кабину к мичману запрыгнул сам каплейт, остальной личный состав группы распределил равномерно по оставшимся, и мы с ветерком и копотью тронулись с места. Я с Зелёным и Смирновым сидел в кунге аппаратной и своим внешним видом жутко пугал двух матросов связистов.
   Однако старшина второй статьи Смирнов и стармос Зеленов по своей натуре были разведчиками не кровожадными и минут через пятнадцать уже разговорились с местными.
   Моряки связисты расслабились, почувствовали себя вольготнее и даже закурили. Смирнов тут же начал любопытничать по поводу аппаратуры, ползать по кунгу и все рассматривать. Зеленый пускал "брехунка" вовсю и рассказывал, как он единолично гонял "коробочников" по пирсу морской базы и скидывал их пачками в море. Я потихоньку дремал, посматривая в иллюминатор. Ничего интересного не происходило. Через полтора часа езды, маясь от скуки и высчитав примерную скорость движения и километраж, я развернул "Сокол", пообщался с Федосом в надежде узнать, сколько еще ехать. В наш разговор вклинился каплейт и передал приказ по группе всем включить поисковые приемники и быть в готовности к высадке. Есть! Машина притормаживает, в наушнике команда каплейта. Ногой бью по тугой ручке двери и вываливаюсь наружу. Плюхаюсь на четыре конечности, чуть не выпуская пулемет из рук. Еле успеваю отскочить в сторону с криком:
  - Ну, всё! Пока, пацаны! - выпрыгивают Смирный и Зеленый.
   Отбегаем в сторону сопки. В наушнике команда:
  - Сбор возле отдельно растущей сосны!
   Вожу головой по сторонам - где же эта сосна?? Вон она! Придётся бежать к ней по густому кустарнику. Ломимся словно стадо кабанов, ломая подмерзшие ветки. Колонна медленно уходит по дороге. Мичман из головной машины, встав на подножку и держась за дверцу, что-то орёт вслед и палит в воздух из своей охотничьей винтовки. Как бы по нам картечью не зарядил. Охотник! Чтоб ему пусто было. Всё-таки наша тройка добегает к сосне первой. Валимся вкруговую, ощетиниваемся стволами. Сверху видно, как заросли кустарника бороздят остальные тройки. В наушнике поискового приемника иногда слышно пыхтение каплейта и Федосова. Видно, проламываясь сквозь колючки, нечаянно нажимают тангенту. Надо всё-таки работать по науке. Зелёного оставляем на месте, сами отходим вверх к хорошо видимому скальному выступу, заросшему молоденькими сосенками. В случае, если к пункту сбора ломятся противники, то Зелёный обязан героически отстреливаться и вводить всех в заблуждение, ну а мы организуем запасной пункт сбора, где и будем фильтровать разведчиков на своих и шпионов. Вроде подтянулись. Все - в обломках веток и колючках.
  - Головняк, азимут вперед! Вперед, время-время! - орёт каплейт, поправляя свою модную шляпу. Действительно, время поджимает: скоро колонна дойдет до своего пункта назначения. И наверняка мичманец проболтается о встрече с "разведбатовцами". Потом до береговых дойдёт что к чему - наверняка они предупреждены о разведгруппе. Возьмут и сменят место дислокации - и ищи их потом. Поэтому скорость сейчас - прежде всего. Пришлось все-таки достать компас и покрутиться с картой, определяясь с точным местоположением и дальнейшим курсом. Ох, все время в горку и в горку.
   Идти уже невозможно - можно только, упираясь руками в склон, на четвереньках ползти. Выполз на небольшую ровную полянку и чуть не угодил в огромную лужу, невесть откуда здесь взявшуюся. Тайком, чтобы никто не видел, плеснул в морду более-менее чистой водицей сверху и попёр дальше. Ноги "забиваются" ужасно. Мышцы, как деревянные, рюкзак тянет спину назад. Хорошо, что надел велосипедные перчатки и плохо то, что на них нет пальцев. Под ногтями полно глинозёма. Если бы прыгали по каменным скалам, капец был бы моим ногам в кедах, а так - вполне ничего, сойдёт для горно-лесистой местности. Дополз до каменного козырька и рухнул на пузо. Дальше идти нет никакой возможности - перед нами отвесная каменная стена высотой в два человеческих роста. Обойти никак - этот скальный контрэскарп идёт по всему хребту. А на карте, как ни прискорбно, ничего не отмечено. Если обходить на запад, это огромный крюк. Мы можем уйти только на хребет примыкающей сопки. Меня чуть ли не сдергивает за ноги Зелёный, пытаясь использовать мои конечности как опору для заползания. Останавливаем группу. Все валятся на маршруте подъёма в колонну по одному. Пыхтя, выползает к скале каплейт.
  - Приплыли, мля. Мысли какие?
  - Тащ каплейт, у Федосова шкерт есть, наверху, видите, вполне приличная сосенка стоит -
  может попробуем? - выдает Зелёный.
   Вот глупый стармос! Предложил, так вперед - выполняй! Зеленов скидывает с себя снаряжение и рюкзак и ползёт в конец группы к заместителю. Приполз обратно. Начали вдвоём с ним раскручивать веревку и ломать голову как её забросить. Я вспомнил минеров и их упражнения про забрасывания шкертов с грузиками. Эх, надо было бы учиться раньше - кто же мог подумать, что данный навык так скоро может пригодиться. Привязали кусок мощной коряги и Зеленый, встав в полный рост, принялся раскручивать самодельное "боло". Опыта видно что никакого. Раскручивая, заехал себе в башню корягой, но героически стерпел. Бросок. Шкерт улетает вверх, за что-то цепляется. Рывок. И опять коряга прилетает в многострадальную башню Зелёного.
  -Оххх..ю мляяя ухх! - приседает и хватается за голову Зелёный.
  - Старый аргентинский гаучо сдох от зависти в прериях, - спокойно, забивая свою вишнёвую трубочку, произнес каплейт, - Брейк! рожай тубус от ракеты, распатронь вон в ту лужу внизу из которой ты себе в морду плескал!
   Вот чёрт! Да как он мог заметить, он же в ядре группы идёт? Скатываюсь в хвост группы, выпускаю ракету в лужу. Хоть и далековато и ракета это не пристрелянный пулемёт все же попадаю. Ракета ныряет в мутную жижу и бурлит где-то на дне. На хрена командиру пустой тубус? что он с ним делать будет? Поповских, мирно покуривая, забирает у меня тубус и рассматривает его:
  - Давай с сумки минера черную изоленту.
   Я отдаю ему моток и с интересом наблюдаю. Командир, не торопясь, изолентой накрепко прикручивает два увесистых камушка на конец тубуса, хитрым узлом привязывает к нему шкерт, взвешивает все это на руке и подбрасывает в воздух. Интересная приспособа. Только нахрена она нужна? К командиру подполз снайпер Рихтер и подал ему прицел ПСО от винтовки. У командира был не обычный АКМ-С, а с планкой под оптический прицел. Поповских приладил прицел на свой автомат, встал в полный рост и долго рассматривал дерево на верхушке.
  - Ага, вот туда мы и запустим, - сказал он загадочно и хмыкнул. Открутил от ствола пламегаситель и пристегнул магазин с холостыми. Надел непонятное приспособление на ствол у своих ног, аккуратно кольцами уложил шкерт. Поставил на одиночный огонь и долго целился.
   Бббах! Тубус с прикрученными камнями и шкертом сорвался со ствола и улетел в сторону дерева. Я успел увидеть как он пролетел между ветками, об одну из них ударился и начал закручиваться вокруг ствола. Поповских сразу же наступил на конец шкерта, который натянулся туго, как тетива, и потом резко ослаб.
  - Делов-то, - поучительно сказал каплейт, снимая прицел и передавая его Рихтеру.
  Да, однако мастак наш группер - этакую штуку придумать! Интересно, выдержит нас веревка или нет? Зеленый с печальным лицом, перебирая ногами по скале, начал карабкаться вверх, добрался без происшествий и радостно завопил:
  - Вон она та поляна большая внизу! там машины и палатки - даже без бинокля видно!!
   В течение десяти минут группа была наверху вместе со всем снаряжением и оружием. Крайним вскарабкался Саня Федосов, контролирующий и страхующий подъём.
   Действительно, далеко внизу виднелась огромная поляна, на которой стройными рядами были выставлены машины и палатки. С западной стороны, в распадке между сопками, виднелась грунтовая дорога.
  - Брейк! бинокль, блокнот! рисовать с привязкой к местности и квадратам на карте! Смирный, связь! Заместитель - проверить вооружение и имущество! - начал отдавать команды Поповских.
   Я взял командирский планшет, бинокль, повесил за спину РПК и в сопровождении Зелёного отправился вниз метров на триста к видневшемуся на спуске прогалу. Взобравшись на дерево, примостился поудобнее, разложил планшет и на двойном тетрадном листе принялся изображать обнаруженный полевой лагерь. Вот и нахрена его рисовать? Нельзя что ли в группы специального назначения выдавать какие-нибудь маленькие компактные фотоаппараты. Щелкнул себе несколько снимков с различных ракурсов - и готово! Проявил потом в фотолаборатории и рассматривай под лупой что да как. Рисовать пришлось довольно много: палаток было больше двух десятков, да и машин столько же, а то и больше. Пришлось отмечать значками антенны, торчащие из аппаратных, позиции охранения, которые на моих глазах отрывали еле видные с большого расстояния матросы. Интересно, дошла наша "попутная колонна" или нет, ведь времени прошло уже больше двух часов. Наверняка дошла, ведь ехать им оставалось всего ничего. Однако я ошибался. Когда уже дорисовал дорогу и близлежащие сопки и нанес координатную сетку в масштабе, на грунтовке показалось облако пыли и я приник к биноклю. Вот она наша колонна - впереди пылит двухмоторный транспортёр, за ними машины и в конце аппаратная с кунгом. Долго же они ехали. Наверняка мичманец решил снова поохотиться, или поломались и чинились в неспешном порядке. Так что наш "Суворовский" марш дал нам неплохой выигрыш по времени. Начинало темнеть и я все-таки спрыгнул с дерева на мирно похрапывающего напарника.
  -Зелень, шухер - менты! - толкнул я его ногой в бок.
  -А мне пофиг, я контуженный, - пробормотал Зелёный и нехотя встал, - чо там накалякал, дай позырить.
   Пока Зеленов рассматривал мои художества, я справил малую нужду под кустик и пришёл к решению, что, пока еще немножко светло, можно пройтись ниже и посмотреть подступы к полевому пункту береговой дивизии. Напарник мои действия одобрил, но от греха подальше побежал спросить добро от командира группы и отдать рисунок. Добро получили. Вместе с командирским одобрением к нам пришёл еще и Киев с пулемётом, радиостанцией и моей сумкой подрывника:
  - Кэп сказал - времени у нас три часа. Там что-то с сеансом не ладится, и можем оставить закладку где-нибудь для пущей убедительности.
   Это сверху полевой лагерь казался так близко, а идти пришлось километра три не меньше. Вернулись бы к себе на дневку - нет, поперла нас нелегкая на доразведку. От греха подальше я взял обратный азимут на дневку: будем возвращаться в темноте, немудрено будет заблудиться. Уже полностью в темноте добрались до оврага возле юго-западной части лагеря. Овраг был естественным препятствием перед входом в расположенный в этой части поляны полевой автопарк. Мы тихонько перебрались через овраг и подползли к одной из машин. В кабине никого не было. В рядом стоящей машине тоже было пусто. Я осторожно привстал и подергал дверцу закрыто и даже опечатано пластилиновым слепком. Точно такая же печать на топливном баке. Ничего интересного. Вон возле самодельного шлагбаума стоит палатка, в которой горит свет и слышны обрывки разговоров. Наверняка дежурный по полевому автопарку инструктирует патруль. Точно, вскоре из палатки выкарабкалась пара матросов с автоматами и в касках. Нарушая все требования маскировки, закурили и вальяжно отправились к машинам, обсуждая что-то свое. Окончательно охамев и потеряв страх, мы с Зеленым под прикрытием Киева, где ползком, а где короткими перебежками, подобрались к палатке, из которой уже раздавался мощный храп. Под пологом пролезть внутрь было нельзя, мешала деревянная опалубка, и Зеленый, набравшись наглости, просунул ствол автомата внутрь и сладким-сладким голосом протянул:
  -Разришити вааайтиии...
   Ему ответили мощной порцией храпа и Зеленый, решившись, нырнул внутрь. Выскочил он оттуда через несколько секунд, держа в руках какую-то амбарную книгу.
  - Зырьте, журнал учета выхода машин спер! - похвастался он.
   Действительно, добыча стоящая - можно узнать все номера, и количество машин, и куда они направлялись.
  - Я тоже так хочу, - возмутился Киев и вылез из-за палатки. Бегло осмотревшись, он нырнул вовнутрь и выскочил через несколько секунд.
   - Журнал инструктажа! - похвастался он, потрясая добычей.
   Я решил не отставать от остальных и тоже нырнул в палатку. Внутри тускло горела "керосинка", на железной походной койке, укрывшись с головой бушлатом, громко храпел дежурный. Я лихорадочно начал обшаривать палатку глазами. Уже ничего интересного. Все нужное украли. Пришлось запихать в вещмешок, стоявший рядом с походным столиком, макет тротиловой шашки и потихоньку убраться восвояси. При отходе мы заминировали два БТРа и один непонятного назначения огромнейший крытый прицеп. Через час уже были на месте дневки группы. Поповских осмотрел нашу добычу, что-то посчитал в журналах, сверил с нарисованной мной схемой.
  -Задача "номер раз" отработана. Осталось только на Центр скинуть.
   Сеанс связи состоялся только в три часа утра. Задержка была не по нашей вине. Что-то там у центровых связистов нашего пункта не заладилось и нам пришлось ожидать столь длительное время. Зато мы все успели выспаться и перекусить. В пять утра, уже по легкому морозцу, я вышагивал по хребту сопки, держа курс в знакомый мне район поиска.
   Временной норматив по поиску и обнаружению подвижного пункта управления противника мы выполнили на "отлично". Даже провели специальное мероприятие по минированию техники противника и похитили документы, из которых можно было извлечь данные о численности противника и его передвижениях. Вот взгреют-то дежурного по парку, когда обнаружат пропажу. Останавливались только на проведение сеансов дневки и для уточнения маршрутов. В район безымянного ручья, который в прошлый раз с минерами перебегали, я вывел группу к вечеру. Поповских приказал уйти чуть повыше и выбрать место для обустройства базы. Небольшая полянка неподалеку от ручья подходила идеально. Место на возвышенности, рядышком сбегает с сопки источник воды, закрыто стволами лиственных деревьев от наблюдения. Развернув двухскатный навес и сняв рюкзак, я упал без сил. Всё тело ломило, а в горле першило. Неужели начал заболевать. Этого мне еще не хватало. Говорят, разведчик, заболевший на задаче, для группы - это большой минус. Надо подойти к Федосову и взять каких-нибудь таблеток из медицинской сумки. Может полегчает. Саня подошёл сам, посмотрел на меня, пощупал лоб и ушёл докладывать командиру группы. Незаметно для себя я отключился. Проснулся от толчка в бок. Федос протягивал мне два подкотельника:
  - На! хлебай сперва этот, потом запей этим.
  - Эт чё такое? - взял я первый подкотельник в руки и, не раздумывая, одним глотком выпил содержимое. Тут же горло перехватило, из глаз брызнули слёзы и я судорожно начал глотать воздух.
  - Спииртт!! Саня, да ты гребанулся! меня щас командир грохнет!! ууу мляя...
  - Не ссать! была команда, спирт разбавленный, командир сам дал добро! запивай давай.
   Я начал пить из второго подкотелькника. На этот раз чай с какими-то травками - очень сладкий и очень горячий. Сразу же бросило в пот.
  - Всё, теперь всю форму на себя, укутывайся плащ-палатками и спать.
  - Саня, а фишка?
  - Каплейт сказал спать, значит спать!
   И, действительно, меня начало клонить в сон с невероятной быстротой. Я натянул поверх маскхалата комбез, упал на туго надутый бок "дождя", укрылся пологом, сверху меня с головой укрыли еще двумя плащ-палатками, и я отключился, напрочь забыв обо всем.
   Утром я очумелый вылез из-под палаток и огляделся вокруг. Туманно. Возле двухскатного навеса за защитным экраном тлеет костерок-нодья из двух здоровенных выдолбленных изнутри чурбаков, кипятится несколько котелков. Тихо. Возле костерка на самодельном кресле тихо посапывает Федосов, нацепивший на одно ухо наушник от радиостанции и выводящий носом замысловатые рулады храпа.
   Осторожно выползая из лёжки на свежий воздух, я начал прислушиваться к своим ощущениям. Дышится легко, в горле не першит, ломоты в теле никакой. Неужто выздоровел. Только вот есть хочется со страшной силой. Встал, покрутился на месте, попрыгал, размялся. Достал из рюкзака туго свернутое полотенце с умывальными принадлежностями.
  - О, нарисовался! Как сам - живой, здоровый? - пробормотал проснувшийся Федос и начал опасливо оглядываться по сторонам, видно опасался бдительного ока командира.
  - Ну, вроде нормально, переболел. У нас тут как?
  - Тройка с Зеленым чешет район, через часик должны вернуться. Если ты здоров, пойдёшь командиром следующей тройки. Каплейт сказал, что его по возвращению Зелени или по поступлению докладов будить немедленно.
  -Да пойду, конечно. Кэп сам задачу и район нарисует?
  - Угу, - Федосов так смачно зевнул, что чуть не порвал рот,- а ты чего это купаться что ли идешь? Холодно, капец! и вообще - вышел в поле, живи как свинья!
  - Неа, можешь свинствовать, а мне неохота. Пойду рыло почищу да бивни полирну - мне минеры советовали, говорят тонус повышается.
  - Иди-иди, заодно еще воды принеси! надо будет завтрак уже готовить. У меня макарон полно, думаю с тушняком наварить.
   Весь в мечтах о макаронах с тушенкой я побежал к ручейку, трясясь от холода. Ух, ну и дубак! а на лежке под палатками было очень даже тепло. Кое-как согревшись от бега, но все равно трясясь и выстукивая зубами, я отстегнул верх комбеза, снял верх маскхалата, олимпийку, тельняшку с длинным рукавом, потом тельняшку с коротким и остался с голым торсом. Блин, как кочан капусты - сто одежек! Стараясь не кричать, я начал плескаться ледяной водой, намыливаться и чистить зубы. Раздухарившись, снял кеды и, размотав портянки, принялся намывать ноги. Правы минеры, самочувствие улучшается, только еще больше жрать охота.
   Сзади кто-то подошёл и начал возиться у меня за спиной.
  - Эээ, матрос, место занято! - гаркнул я, оборачиваясь. Ишь ты - разведчика из себя корчит, пытается сзади подкрасться незаметно. Я тоже не лыком шит. Нехрен меня на бдительность проверять.
   Вместо нашего разведчика я узрел большого серо-бурого медвежонка, пытавшегося умыкнуть мою пахучую портянку. Мишка в ужасе вылупился на меня, взмахнул в воздухе лапами и проревел что-то типа: "Мяяя ээээааа".
   Совершенно не соображая, что передо мной дикое животное и где-то рядом могут бродить его родители, я заорал со страшной силой:
  - Пашёл нахер отсюда ска-атина! я тебе сейчас всю морду разобью, фанеру к бою чилим, сука!
   Маленький медведь проорал что-то еще и, навалив зловонную кучу на тропинке, стартанул в кусты, врезавшись по дороге башкой в ствол дерева.
  - Застрелю падлу, - орал я ему в след. Медвежонок помахал башкой, приходя в себя, и начал ломится дальше сквозь кусты. Я, не обуваясь, побежал к месту дневки. Навстречу мне уже бежали Федос и Поповских с автоматами.
  - Брейк, кто? - проорал Федос, занимая позицию для стрельбы с колена и водя стволом из стороны в сторону.
  - Поймали тишину! - негромко скомандовал каплейт и начал вслушиваться.
  - Медведь, тащ каплейт! Мелкий такой, без предков сам по себе шарахался,- тихонько пробормотал я и поежился. Форма осталась на берегу ручья, и утренний морозец пробирал до костей. Поповских немного послушал лес. Где-то неподалеку слышался треск сучьев и блеянье-мычанье медвежонка. В боевом порядке мы дошли до места моего умывания.
  - Ого, куча какая! - восхитился каплейт. - Брейк, это ты навалил?
  - Не, тащ кап-лейт, это я его напугал, - отвечал я, быстренько обмывая ноги, вытирая их полотенцем и наматывая портянки, - моюсь, слышу сзади крадется, думал, кто из наших шутит, а тут бац рыло такое мохнатое, ну я и заорал на него. А к вам кинулся, потому что скорее всего его мамаша где-то ходит.
  - Ну да, скорее всего, так и есть. Не дай бог тройке Зеленова с ней встретиться. Сейчас все на базу. Смирнов, срочно связь с поисковой подгруппой! Федосов, готовь завтрак.
   Когда я уминал макароны с тушенкой и закусывал их сухарями, совсем неподалеку от базы раздалось несколько автоматных очередей и послышались крики. Группа была в готовности рвануть на выручку, но Зеленый уже сам вышел на связь. Оказалось, они все-таки встретились на тропинке с мамашей медвежонка, но отпугнули её несколькими холостыми очередями. Медведица в отместку тоже навалила неслабую кучу и, ругаясь на своем животном языке, убежала через кусты. Рядышком с ней скакал медвежонок.
  -Настучал всё-таки стервец! - сказал Федосов вгрызаясь в очищенную луковицу и заедая её макаронами. - Зачем ты, Брейк, медведю угрожал? Видишь, как обиделись. Того гляди сейчас еще папаша припрется.
   Подошла подгруппа Зеленова и начала располагаться для отдыха. Напарник по своей карте доложил командиру о районе и о том, что наблюдали в ходе ведения разведки. Вышли на трейлерную просеку, поднялись по ней в гору, полностью прочесали район. Следов батареи не обнаружили. Значит, будем искать в других квадратах. Командир на моей карте обозначил местность, проинструктировал по порядку связи и по применению оружия. Становилось неспокойно, и вероятность повторной встречи с дикими животными не исключалась.
   Мне предстояло зайти с восточной стороны сопки и установить наличие грунтовых дорог, обозначенных на карте и ведущих в обход горы. С другой стороны на карте была обозначена неплохая долина, вытянутая словно веретено среди распадка. На этот раз базу сворачивали. Основной состав группы идёт "вилами", проводя дополнительную доразведку еще не охваченных участков. Встречаемся мы на южной окраине того самого села возле шоссе, где в прошлый мой выход было отмечено прохождение батареи. Если на старом месте следов и позиций не обнаружится, то по ходу дела мы проиграли. Выходить за обозначенный район можно было бы только по получению дополнительного боевого распоряжения, да и время поджимало. Итак, предстояло пройти чуть больше двадцати километров. Это со всеми перепадами высот и обходами наиболее непроходимых участков, где позиций батареи в принципе не должно было быть.
   На ходу мне припомнилась встреча с разведывательной группой десантников. Интересно, у них в этом районе кто-нибудь еще работает? Или уже все свернули разведывательно-боевую деятельность и пишут отчёты?
   На переходе обнаружили рубленую избушку. Так как основные силы группы, находящиеся в нескольких километрах севернее, стали на привал, то и мы решили передохнуть под крышей и с комфортом. Массивная дверь избы была закрыта на простейший деревянный засов. Внутри было тихо и сумрачно. Рихтман полез открывать ставни. Нормальная такая деревенская изба. Дощатые полы из грубо обработанных досок. Стены из бревен, щели заткнуты мхом. Большая печь. Стол, лавки. По деревянным полкам стоят пакеты. В уголке - мешок с картошкой. Изба довольно просторная - вся группа может поместиться. Вот где надо базу организовывать и жить припеваючи - припасов достаточно. Времени на отдых было около двух часов. Уткин начал растапливать печку, я принялся чистить картошку из мешка. Арвид поплелся искать воду. Вспомнили неписаные правила таежников и оставили на полке несколько банок консервированной перловки и коробок с "водолазными" спичками. Картошки я начистил полный чугунок. Печка уже мощно гудела и испускала жар. Я шлепал босыми ногами по полу и, скинув комбез с маскхалатом, шлялся по избе в одной тельняшке и трусах. Моему примеру последовали остальные. Наконец-то приперся Рихтер с большим цинковым ведром воды.
  - Рихтер! ну тебя как за смертью посылать! вот реально прибалт - двадцать минут ходил! - начал возмущаться Уткин.
  - Ой, да ладно, развопились! я по тропинке ручеек нашел. В кадушке на заднем дворе сухо, одни ветки да листья прелые, - отбрехался Рихтер и плеснул воды в тазик.
  - Щас воды согреем сполоснуться тепленьким, заодно картошка сварится, - обрадовался Никита и потащил тазик к печке.
  - Ээээ, блин, ты где воду взял? что за фигня - соляра голимая! - через две секунды начал возмущаться он.
  - Какая соляра, ты чего фигню несешь?! я из ручья брал! - начал оправдываться снайпер и заглянул в ведро. - Твою мать, что за ерунда?! Брейк, глянь чо с водой...
   Я пошлепал к ведру. Действительно, поверхность покрывали радужные маслянистые пятна.
  - Точно - или масло, или соляра! вот какой-то мудак, блин, воду испортил, - я тоже начал закипать. Теперь придется снова идти за водой, или для готовки пропускать её через фильтр "Ручеек".
  - Вот вы плуги. - вдруг посерьезневшим голосом сказал Уткин.
  - А в ухо! - с двух сторон накинулись мы на связиста.
  - Я тоже плуг, - сказал Никита, - я пошёл связь с группером качать, тем более уже по времени выход на основного радиста, а вы, блин, два разведчика-моряка подумайте -
  откуда в горном ручье посреди тайги взялась соляра! Серьёзнооо подумайте! это вам не медведей пугать!
   А ведь он прав! Я рывком вытащил из самодельного планщета карту. Вот мы здесь, координаты я недавно определял и передавал радисту. Вот он пунктирчик синий и идет, не прерываясь, идет, идет, идет и проходит как раз неподалеку от той самой шоссейной дороги возле села. Это километров пять-семь от нас. Неужто все эти солярочные отходы могут так далеко проплыть по воде? Ну, хотя, если подумать, скорость небольшая, изгибов мало, почему бы и нет. Интересно, будет это считаться разведпризнаком? Наверное, все-таки стоит доложить. Пусть командир принимает решение.
   Скоренько накидав в блокнот радисту донесение командиру, я пропустил воду через трубку в чугунок и поставил картошку в печь вариться. Война войной, но от вареной картошки отказываться грех. Оставив на хозяйстве Уткина и Рихтмана, я, подхватив пулемёт и сунув в карман комбеза магазин с боевыми, побежал искать ручей. Не хватало мне еще по дороге опять встретится с медвежьим семейством. Мишутку и его мамашу мы уже встречали, осталось познакомиться с папаней, бабулей и дедушкой. По тропинке я довольно быстро выбежал к ручью и начал его осматривать. Этот водный источник был естественного происхождения, и, раз обозначен на карте, значит протекает здесь с незапамятных времен. Года три - это точно, ведь съемка на карте двухлетней давности. Ага, вот она небольшая запруда, откуда можно зачерпнуть воды полностью ведром. Плавают пожелтевшие листья, а если присмотреться, то можно увидеть радужные разводы. Пробежался чуть вверх. Ага, по карте, если идти к деревне, наблюдается небольшой подъем, да и на местности, хотя и не ощутимо, но он чувствуется. А вдруг эта солярка появилась в ручье от того, что какой-то нерадивый сельский механизатор решил не беречь природу "мать его"? С другой стороны, дизельные моторы в основном чаще используются у военных. Сейчас бы сюда какого-нибудь "баллона" из обеспеченцев, разбирающегося в маслах и смазках. Тот бы полный расклад дал, что это за топливо и как давно оно попало в ручей. Ведь ракетчики могли к ручью просто подъезжать из любого другого места. Необязательно, что они столпились всей батареей возле источника воды. Ладно, пора обратно. В избушке царила идиллия. Рихтер орудовал двурогим ухватом в печке и что-то напевал свое прибалтийское под нос. Уткин помогал ему советами и крошил на столешнице луковицу для зажарки.
  - Брейк, вся группа сюда выдвигается. Так что картофана поставили второй чугунок. Командир сказал нам после прибытия основных сил готовиться выдвигаться по направлению к деревне - будем досматривать район старых позиций, который минеры на прошлом выходе обнаружили.
  - Вот, блин, опять я! пусть Зелёный идёт! - для вида пришлось повозмущаться, хотя самого распирало от гордости - наверняка на этом выходе буду самым "результативным" разведчиком.
   Картошка вскоре сварилась, я быстренько закусил и побежал с Рихтером в охранение -
  не хватало еще прошляпить подход своей группы.
   Не было на горке под селом никаких стартовых позиций. Следы были, но уже довольно старые, а вот сама батарея словно исчезла. Возле ручья было несколько наезженных колей с отпечатками военных шин. Валялось несколько бычков от "Примы", старая замасленная сухопутная пилотка без звездочки - и всё! Больше никаких следов. В отчаянье я с подгруппой нарезал еще пару кругов. Больше никаких разведывательных признаков -
  только следы от машин. Подгруппе Зеленого тоже ничего не удалось обнаружить. Зелень начал наглеть и вплотную подошёл к деревне - к дворам на окраине возле асфальтного шоссе. Разведчики начали по дуге обходить населенный пункт, чтобы обогнуть сопку с северо-востока, и тут из-за дальнего забора выскочил какой-то брехливый пёс и с громким тявканьем бросился на головной дозор. Во время войны это была бы полная засветка группы. В вечернее время, когда еще полностью не стемнело, выйти к селу и нарваться на собак - это полный провал. Ну, а за псом выскочила бойкая старушенция и, увидев в темноте быстро удаляющиеся фигуры, заорала во весь голос. На этом кинокомедия не закончилась. За старухой выскочил расхристанный, в одной тельняшке, дедок, держащий в руках старое охотничье ружьишко. Дед с молодецким посвистом пальнул из обеих стволов вверх. Старуха начала причитать еще громче. Дед затребовал дополнительных боеприпасов и, размахивая двустволкой словно дубиной, кинулся на залегшую группу, ползком покидающую опасный участок. Дед добежал до группы, и уже в тот момент, когда Зеленый хотел сбить его с ног и обезоружить, узрел на наших матросах тельники и на ком-то пилотку с красной звездочкой.
  - Свои! - радостно выдохнул перегаром дед и плюхнулся рядом с Зеленым.- Бабка, ложись и вдоль забора дуй в хату за патронами! не вишь, помощь краснофлотцам нужна - японцы на подходе.
  - Совсем дурак старый перепил, - обматерила бабка деда, - какие нахрен японцы?! Говорила тебе - не сыпь дикий крыжовник в медовуху!
   Бабка еще раз обматерила деда и скрылась во дворе. Брехавшая до этого собака коротко тявкнула и, взвизгнув, выскочила за забор. Пес принюхался и уже вполне дружелюбно подошёл к матросам и начал непринужденно ластиться к деду.
  - Совсем слаба на умишко старуха моя. Не понимает сложности международной обстановки, - пожаловался дед, вставая с травы и закидывая ружьё на плечо,- чего вы тута разлеглись, пойдёмте в летницу - медовухи попробуете, за жизнь свою военную расскажите. А то вона артиллеристы рядышком стоять, два раза всего за самогоном забягали. А щас в Николиных оврагах сидять, носа не кажут - ученья у них...
   Тут Зелёный и навострил уши. Исчезнувшая батарея была, оказывается, где-то рядышком. Деду-то невдомек, что артиллеристы, что ракетчики - одни эмблемки да фуражки с черным околышем. А нас как-никак Поповских чему-то да учил.
   Пришлось вставать и, наговорив гостеприимному дедку кучу небылиц, плестись к нему во двор. Старику нужны были собеседники и собутыльники. Зеленый делая вид, что попивает янтарный пахучий напиток, осторожно вел расспросы. Связист в это время находился в постоянном контакте с командиром. Выуженная информация у пьяного информатора тут же летела каплейту. Командир сориентировался быстро. Николины овраги находились с другой стороны сопки, которую сейчас досматривала моя группа. Причем овраги были впечатляющих размеров и глубины, разветвлялись, словно коридоры, и с севера полностью огибали сопку. Если ехать по грунтовке, а потом по шоссе, оврагов самих было не видно - мешала стена леса и абсолютное отсутствие каких-либо съездов. Если же сперва заехать на сопку, обогнуть вершину и уйти на запад, то можно по еле заметной грунтовке спуститься сперва в первый основной овраг, от которого потом шли так называемые "коридоры". Все это поведал моему напарнику местный житель. Через связиста Зеленый все передал каплейту, ну, а тот перенацелил меня и мою подгруппу, уже сделавшую запрос на возвращение. Пришлось снова подниматься на сопку и, следуя указаниям каплейта, обходить вершину. Вскоре мы зашли на вполне хорошо наезженную колею от многоосноых автомобилей и затопали гораздо быстрее, несмотря на сгустившуюся темень.
   Пройдя метров триста, после того как обогнули вершину, уткнулись в ряд деревьев, растущих прямо поперек колеи. Значит, здесь не могла проехать автомобильная колонна, и мы идем по ложному следу. Но с другой стороны колея за деревьями продолжается. Как могли проехать автомобили прежде, чем вырубили деревья? Как они ездили обратно за водой, ведь другого места для проезда нет? Справа склон, слева - обрыв. Они что -
  перелетали эти деревья? Хотя! Деревья очень уж больно подсохшие. Я присел возле одного ствола и начал его осматривать. Так, они же просто вкопаны! Земля довольно рыхлая и свежая. Обогнули стволы и уже с максимальной скрытностью стали двигаться дальше по колее, идущей под уклон. Буквально через километр спуска я понял по силуэтам вершин справа и слева, что мы в овраге и идем по уже нормально укатанной грунтовой дороге, которая на карте абсолютно не обозначена. Шедший в головняке, Киев зашипел и поднял руку - "Внимание". Мы упали сбоку от грунтовки и затаились. Впереди по ходу движения виднелись отблески костра. Подкрались поближе. Два бойца в черных танковых бушлатах с автоматами за спиной жгут костер, кипятят что-то в большом "камбузном" чайнике, покуривают сигаретки и мирно беседуют друг с другом. Мы их обошли по обочине и вышли на "основной проспект" шириной метров сорок. Вот одна грузовая машина с кунгом - обыкновенный работяга КАМАЗ. Рядышком маленькая лагерная палатка, возле которой кто-то сидит. Дальше развилки направо и налево. Идти становится опасным. Пользуясь темнотой, взбираемся по крутому склону и идём по профилю оврага дальше. Огромные многоосные автомобили - подвижные пусковые установки, - загнаны в ответвления оврага и сверху укрыты маскировочными сетями. С воздуха или с того же самого холма было бы совсем незаметно. Пришлось даже спускаться вниз, чтобы удостовериться, что мне ничего не кажется в темноте. За полчаса прошли полностью весь овраг, с западной стороны тоже имелся неплохой выезд. Судя по карте, из оврагов можно было выехать уже далеко за район нашего поиска и, немного попетляв, вернуться на шоссе в нескольких километрах юго-западнее села. А ведь на эту грунтовку я как-то раньше и внимания не обращал - далековата она от места первой позиции и от вершин сопки. Всё-таки, благодаря пьяному дедку и находчивости Зеленого, объект обнаружен вовремя. Я определился с местоположением по карте, отвел подгруппу на безопасное расстояние. Пока "прокачивали связь" с командиром группы, я зарисовывал по памяти позиции, стараясь дать привязку к карте. Поповских дал команду сворачивать поиск и выдвигаться к месту основной базы. Неужели все закончилось и мы сейчас, передав координаты на обязательном двухстороннем сеансе, эвакуируемся к себе в родные казармы. Базу разбили недалеко от шоссейной дороги в зарослях кустарника. Место так себе, далеко не гостеприимная охотничья избушка. Но сюда хрен кто подберется незамеченным - ни медведи, ни условный противник. Будет ломиться через сухостой, шуму наделает, всех переполошит. Правда теперь нельзя даже костерок разжечь: село и шоссе неподалеку, отблески костра в темноте или дым могут заметить всяческие нежелательные для нас элементы. К моменту нашего прихода группа уже сворачивала базу, маскируя малейшие признаки своего пребывания. Подгруппа Зеленого уже была здесь. Не работал только основной связист Смирнов, сидевший неподалеку от кустов под стволом раскидистой лиственницы. Понятно, ждёт по времени сеанса. Рядышком с ним под плащ-палаткой шебуршился Поповских. Наверняка сейчас донесение шифрует. Я доложился Федосову о прибытии подгруппы и начал собирать свой рюкзак, который за время выхода уже значительно облегчился в весе. Из пайка осталась только банка тушенки, банка каши, пара сухарей, кусочек сала и газетный сверток с рассыпным чаем. Зато средств имитации и холостых патронов было хоть отбавляй.
   Уже глубокой ночью группа в полном составе поднималась на вершину сопки. Донесение от нашей группы приняли на Центре и, скорее всего, координаты стартовых позиций батареи уже нанесены на карту начальника разведки Флота. Нам оставалось только ждать эвакуации. На лысой верхушке рассыпались вкруговую, стащили с себя рюкзаки, надули "дожди", выставили фишки. Радисты, словно исполняя бесконечную песню, снова забегали с антеннами. Время сеанса связи назначили через четыре часа. После сеанса нам укажут способ и площадку эвакуации и можно считать задачу выполненной. Я начал подремывать, мечтая о тарелке наваристого борща и полноценной бане - так, чтобы полностью окатиться с шайки горячей водой.
   К каплейту подбежал Смирнов. Чего бегает? До сеанса еще времени полно, станции развернуты - лежал бы посапывал.
  -Тащ каплейт! по "Ляпису" вызов пришёл, досрочный сеанс! - протараторил связюга.
   "Ляпис" это еще одна станция из многочисленного набора радистов: на передачу она не работает, только принимает сигнал вызова от Центра, а если сигнал пришёл, значит надо срочно организовывать полноценный сеанс. Нет, не буду я получать смежную воинскую специальность радиста. Сильно уж ответственность большая, да и потом дополнительно таскать с собой пояса, приемники и антенные штыри как-то неохота. Я лучше еще на водителя выучусь, к примеру. Тем более права категории "С" у меня уже есть. Пока я лежа мечтал, мимо меня прошёл командир, всматриваясь на ходу в свой планшет и подсвечивая себе фонариком. После сеанса Поповских срочно собрал группу. Судя по его отрывистым фразам, просто так эвакуироваться не получалось.
  - Итак, товарищи моряки-разведчики, довожу о том, что первую часть задачи мы выполнили полностью и в срок но... - он сделал театральную паузу, - на обнаруженной батарее находится посредник из управления ракетных войск и артиллерии штаба округа. Так вот, несмотря на информацию переданную руководством учений об обнаружении батареи, посредник дал понять, что никаких разведывательных групп поблизости он не наблюдал, и ракетчики все находятся в добром здравии и готовы выполнять дальнейшую задачу. Руководством учений поставлена задача - организовать специальное мероприятие по выводу из строя батареи и недопущения выхода её на стартовые позиции. Завтра заключительный этап всех "скачек"...
   Мы стояли, открыв рты. Как так не обнаружена батарея? А кто тогда в этих Николиных оврагах?! Неужто мы опростоволосились. Да нет же, я лично сползал к этим маскировочным сетям, чтобы убедиться в наличии пусковых установок. Посредник при ракетчиках поступал "неспортивно". Ведь действительно, все у них хорошо, никаких взрывов и захватов не было. А что координаты, может командир группы определился неправильно на местности. Так это ему огромный минус! Значит он своей некомпетентностью сорвал задачу. Наши флотские разведчики понимали, что Поповских не мог ошибиться и в его профессионализме никто не сомневался. Но раз посредник уперся, что не было никаких разведчиков и координаты не бьют, то и верхнее руководство требовало подтверждения. Вот в целом и вся ситуация. А нашего каплейта это даже не разозлило. По-моему он даже обрадовался. Сидел возле замаскированного костерка, попыхивал трубочкой и внимательно рассматривал нарисованную мною раньше схему, делал на ней пометки, сверялся с картой и непонятно чему ухмылялся. Поповских, исходя из своего опыта офицерской службы, просек, что ракетчики усиленно "поили и кормили" посредника ради хорошей оценки на учениях. А так как офицер наверняка тоже свой, из своего уже управления, то соответственно переживал за своих, и факт обнаружения позиций могли не подтвердить. Тем более, батарея была на колёсах и в любой момент могла поменять дислокацию - и попробуй потом доказать, что они были именно в этих оврагах.
   Каплейт подозвал меня к себе и спросил, кивнув на схему:
  - Ты обозначил второй выход из оврагов на юго-западе. Какая там проходимость для машин?
  - По одной пройдут, тащ каплейт. Колея слабо наезженная и с двух сторон сопки под большим градусом - склоны, поверху не объехать.
  - Ага, понятно! Значит перекрыть юго-западный выезд проблем нет?
  - Точно так.
  Капитан снова задумался, а я заерзал от нетерпения и любопытства. Что же он такого задумал. Позже оказалось, что Поповских решил отказаться от проведения налета. И правильно сделал, потому что посредник уже был предупрежден о наличии разведгруппы поблизости, которая знает положение батареи на местности. Соответственно, офицеры батареи через посредника всё уже знали и могли предпринять существенные меры против нашего нападения. Усилить и увеличить количество секретов, провести доразведку местности, сменить переговорные таблицы. Как выяснилось, сама по себе батарея не ездила - у нее был приданный взвод из мотострелков для охраны, так что народа у них было в несколько раз побольше, чем у нас. Каплейт решил провести засаду на самом первом заезде в овраг. Для того, чтобы пусковые установки не ушли через юго-западный выход, его решено было перекрыть, не давая возможности ракетчикам использовать запасной выход. Так как завтра заканчивался последний этап учений, то ракетчики будут вынуждены выехать на вершину сопки для обозначения пусков или еще чего-либо. Поэтому Поповских решил устроить засаду на подъёме, где-нибудь поближе к камуфляжным деревьям. Причем засаду он спланировал самую что ни на есть полнокровную - с максимальным использованием холостых боеприпасов и имитации.
   На подъеме был один участок, который он лично тщательно обследовал. С одной стороны - склон был более-менее пологий и под небольшим градусом, заросший густым кустарником, - на машине вряд ли здесь проедешь, а вот личный состав ножками пробежит спокойно. С другой стороны - склоны заросли только чахлыми кустиками и имели значительное превышение. С точки зрения нормальной логики и тактических условий местности огневые подгруппы надо было располагать с более защищенной стороны и маскироваться в кустах. Неординарность решения Поповских заключалась в том, что подгруппы он решил расположить наоборот - на открытых участках со стороны более высокого склона.
   И все-таки в этом решении был свой смысл. Причем основанный на тонком расчете и знании психологии условного противника. Ракетчики были осведомлены, что рядышком где-то бродит разведгруппа, которая в отместку за то, что посредник не дал подтверждения обнаружения батареи, постарается устроить какую-нибудь пакость. Перед выходом на стартовые позиции и развертывание приданные мотострелки проведут разведку дороги, да и наверняка будут охранять и контролировать выдвижение машин. А ведь если смотреть снизу вверх, то самое удобное место для засады именно в кустах. Там хоть роту по фронту можно вытянуть. Поэтому все внимание будет уделяться именно тому склону. Наши же подгруппы будут располагаться ближе к самой стартовой позиции со стороны более высокого склона возле самих "бутафорских" деревьев. Группу можно раскинуть по тройкам вдоль всего участка подъёма. Придётся поработать над маскировкой среди бурьяна и открытых участков. Мне же предстояло заложить все имеющиеся в наличии имитационные заряды вдоль всей трассы подъёма. У меня даже мозги начали закипать при составлении расчёта. Имеющегося в наличии саперного провода на катушке хватало, электродетонаторов было с избытком. Избыток детонаторов получился из-за того, что мичман со службы РАВ, выдавая электровзрывпакеты с вышибным зарядом, отсчитал и на них средства взрывания, а электродетонатор в эти взрывпакеты уже был встроен. Немного подумав, я предложил каплейту вывести еще одну линию подрыва на дымовые патроны, которые расположить перед позициями огневых троек. Когда будем отходить, я "подниму" дымовые заряды, которые замаскируют отход полгрупп, ведь придется всем отходить на пункт сбора после проведения засады по почти что открытой местности.
   Каплейт поставку дымовой завесы одобрил. Со своей стороны он предложил имитаторы мин (ИМ-82) установить с обратной стороны дороги от нас. Не скоро, но мысль командира - с потугами и скрежетом, - до меня дошла. Если мы, к примеру, останавливаем колонну путем подрыва головной машины и тыловой и начинаем обстрел справа, то личному составу придется спешиваться и занимать оборону слева - как раз в том месте, где установлены "мины" в управляемом варианте. Теперь еще придется рассчитывать участок местности и время для подрыва головной и тыловой машин. Я доложил командиру, что первую "мину" установлю в ямках "декоративных" деревьев. Мое предложение каплейт отверг.
  - Подумай сам, они пустят головной дозор, который будет также выполнять функции отряда обеспечения движения за несколько сотен метров впереди себя. Подойдут они к этим деревьям, начнут вытаскивать, чтобы машины проехали, а тут - бац! - провод. А куда ведет? Да прямо к минеру! Нет, лучше метрах в десяти дальше деревьев установи. Пусть снимут их, считают, что уже на позициях. Тогда голова колонны втянется уже полностью на подъем и, по моим расчетам, вся колонна будет на трассе подъёма на узком участке. Вот тогда и одновременно можешь головняк и тыл "поднимать".
   Да, работы до утра полно. Тем более то место, где мне определил Поповских, из-за маскировки проигрывало в тактическом плане. Мне придется сидеть ближе всех к колонне в огромном раскидистом кусте, росшем в самом начале склона в метрах двадцати от дороги. При начале обстрела, если противник быстро сориентируется, меня легко обойти сзади. Тем более, получается так, что этот промежуток сзади меня нашими огневыми подгруппами не простреливается. Однако, чего это я раскис? Ведь эту самую еле видимую тропку, ведущую в обход куста, тоже можно заминировать. Точно, заложу один электровзрывпакет и один дымовой патрон. Взрывпакет поставлю на замыкатель -
  придется все-таки использовать батарейку от фонарика. Жалко, конечно, но неохота попасть под раздачу да еще с тыла. Тем более, если дым сработает, можно быстренько выскочить из куста, поменять позицию и обстрелять противника, совершающего маневр обхода. Пока я считал со своим блокнотом и мучительно раздумывал, прикидывая схемы минировании и считая имитацию, состав моей тройки с которой я ходил на доразведку, был дополнен новым командиром - Саней Федосовым. Поповских проинструктировал старшину и отправил подгруппу на ликвидацию юго-западного выхода из оврага. Тройка с задачей справилась в течение часа. Федосов с разведчиками тихонько пробрался к проезду и, осмотрев его, пришёл к простейшему решению. Над узким поворотом нависал огромный земляной выступ. Разведчики просто его подрыли, и он начал тихо осыпаться и сползать вниз. Его потихоньку подрывали и - через час дорога была перегорожена земляным оползнем, выглядевшим вполне естественно. Все мероприятие прошло тихо, мирно, без каких-либо приключений, и к тому моменту, когда я начал закладку зарядов на головную и тыловую машины, подгруппа вернулась. К рассвету мы были без сил. Но позиции для огневых подгрупп наблюдателей были оборудованы и замаскированы. В целом позиции для засады выглядели таким образом. На вершине склона возле самого начала подъема из оврага сидел замаскированный командир группы со связистом и выполнял функции наблюдателя. Со своей позиции он прекрасно просматривал весь засадный участок и мог одновременно наблюдать за ракетчиками. С правой стороны вдоль всего профиля подъёма располагались замаскированные огневые подгруппы. Где-то посередине подъема в разросшемся кусте сидел минер- подрывник, то есть я. На самом верху, в конце подъема с левой стороны с направлением стрельбы вниз в сторону кустов, занимал позицию пулеметчик ПКМ Киев и Саня Федосов. Получалось так, что пулеметчик простреливал все пространство слева от колонны. То есть группа проводила Г-образную засаду с применением минно-взрывных средств. Весь остаток ночи мы провозились, копая, маскируя, таская саперные провода. Пункт сбора определили в роще на верхушке сопки. Рюкзаки и ненужное имущество для проведения засады оставили там. На охране остался невостребованный гранатометчик Габой и второй связист Уткин, который находился на постоянном дежурном приеме с Центром. Габой и Никита жутко
  переживали о том, что не участвуют в общем "концерте", но к Поповских даже не думали подходить - настолько он был собран и деловит. Когда начало рассветать, даже успели провести одну тренировку по порядку отхода. Меня колотил "предстартовый мандраж", я еще раз проверил все провода, проверил ПММку ( подрывную машинку), на веточках куста развесил провода в порядке подрыва зарядов, проверил в холостом режиме свою растяжку. Еще раз, уже по-светлому, перепроверили и устранили все признаки своего пребывания. Всё!
  - Группа, по местам! включили приемники! все в режиме ожидания! - глухо скомандовал Поповских, и мы все разбежались.
   Я добежал до своего укрытия, осторожно раздвигая ветки, забрался внутрь куста, стараясь ничего не стронуть с места, аккуратно улегся. Расстегнул сумку минера, достал машинку, подсоединил провода. Раздвинул сошки пулемета и, повернув козырек бейсболки назад, начал моститься, выбирая наиболее удобное положение. Так я пролежал пару минут. Лежать надоело и я, закинув руку назад, достал из чехла фляжку и открутил колпачок. Принюхался. В нос ударил пряный аромат хорошо выдержанной медовухи - подарок Зеленого, притащившего от своего "информатора" целую трехлитровую банку и ухитрившегося зашкерить её от командира. Сделал пару глотков. Сладкий, немного терпкий и шипучий напиток с легким послевкусием меда. "Градуса" вообще не чувствуется. Ох, хорошо! В голове прояснилось, спать совсем перехотелось, в желудке стало тепло. Эх, если бы курил, то наверняка бы сейчас с удовольствием посмолил "Примы". Хотя и так хорошо. В наушнике раздался голос каплейта:
  - Довожу до всех! противник готовится к выезду! сворачивает лагерь, движение начнет примерно через час! у кого станции - подтвердить тоном!
   Запикали тоны подтверждения. Мне, как одному из "первых скрипок" в этом концерте, тоже можно было бы станцию дать. Хотя... ну ее от греха подальше! все-таки вес дополнительный, а еще командир начнет какие-нибудь указания давать и требовать доклада... Поэтому и с приемником посижу.
   Ракетчики собирались гораздо дольше, чем час. Медовуху я уже пить опасался. Хватит и нескольких глотков. Разморит меня, не дай бог, просплю всё на свете - позору потом не оберешься.
  - Внимание, выдвигается пеший дозор! - оповестил Поповских. Накатывающий сон как рукой сняло. Ну, начинается. Где этот дозор? почему так медленно двигается?..
   Пришлось перекатиться осторожно по веткам, чтобы не захрустеть, и высматривать начало подъёма. Вскоре показался дозор мотострелков. Вот они, чудо-богатыри пехотинцы. Ну, хоть бинокль у меня не забрали, можно в подробностях рассмотреть, что за противник у нас. Солнца нет, оптика бликовать не должна. Пеший дозор состоял из пятерых бойцов. По всей видимости, по лицам, парни нашего призыва и возраста. Хэбэшки новые, наверняка полученные перед учениями, темно-зелёные "стекляшки", на плечах зеленых ватников красные погоны, на головах - каски, за спинами - вещмешки. Все в пехотной снаряге. Идут просто, по-походному - автоматы за спиной. Выдвигаются, не торопясь, в колонну по одному. У одного за спиной коробка радиостанции с антенной штырём. Непонятно, кто у них старший. Идут, о чем то разговаривают . Остановились почему-то. Связист присел, снял с помощью других станцию. Ждут. Присели на корточки, закурили. Из-за поворота перед подъёмом появился еще один. Этот оказался на вид гораздо интереснее остальных. Форма на нем другая, выгоревшая добела "афганка". Несмотря на зверский утренний холод, без бушлата. Красных погон на плечах нет. Что удивительно, появившийся не в сапогах, а в высоких шнурованных ботинках. Вместо снаряжения - на нем "лифчик"-нагрудник, а на голове вместо каски - широкополая панама, наподобие шляпы нашего Поповских. Самое интересное, что даже в бинокль можно разглядеть на лице следы очень хорошего загара. Появившийся, скорее всего сержант, подошел к ожидающим его бойцам и начал раздавать удары в "фанеру". По одному удару каждому хватило. С одного из пехотинцев слетела каска и он, высоко задрав ноги, плюхнулся на спину. Сидевший на корточках и куривший радист получил прикладом автомата в каску, откинул в сторону недокуренный бычок и резко вскочил. Даже на таком расстоянии долетали обрывки фраз:
  - Черпаки, мля... колонна... урюки!..
   Сержант снова построил четверку и, что-то вынув из карманов нагрудника, начал раздавать бойцам. Ага, понятно: раздал насадки и холостые боеприпасы. Так, понятно: теперь дал по ракете каждому и о чём-то инструктирует. Все снова начали выдвижение. Теперь идут совсем по-другому. Рассредоточились с двух сторон дороги, расстояние между бойцами по пятнадцать-двадцать метров. Автоматы теперь по-боевому - стволы смотрят в стороны склонов. Пехотинцы постоянно оглядываются назад, чтобы держать друг друга в зрительной связи. Старший с радистом идут в конце. Теперь бойцы смотрят по сторонам и под ноги. Постепенно забираются вверх. Старший иногда останавливает пехотинцев взмахом руки и сам внимательно смотрит почему-то в сторону наших позиций. Какой-то не простой этот мотострелок. На матерого такого охотничьего пса похож.
  - Рихтер, смотри на того, что в панаме! таких снайпер первым делом выщелкивать должен. - появился в эфире каплейт.
   Ждём, ждём, пропускаем. Снова мандраж. Будь мотострелки одни, без этого своего непонятного сержанта, я бы даже и не волновался. А этот ведет дозор осторожно высматривает, вынюхивает, того и гляди вскроет наши позиции. Постепенно мотострелки подтянулись до моей позиции. Пыхтенье слышно вполне отчетливо. Первая пара прошла мимо, не заметив ничего. Вторая прошла. На мой уровень вышел радист с сержантом. Ни хрена не прошли мимо. "Загорелый" остановил дозор и, присев на колено, начал пристально смотреть в сторону моего куста. Я заранее натянул капюшон маскхалата на голову и вжался в ветки. Сердце глухо застучало.
  - Парамон! ну-ка пездуй к вон тому кусту! осмотри его со всех сторон! - приказал кому-то сержант. - Радист, бля, на месте! куда тоже ломанулся?!
   Я чуть приподнял голову, пытаясь высмотреть происходящее. Неужто меня сейчас обнаружат. Придется давать очередь по дозору и убегать вверх по склону сопки, словно заяц. Тогда всей засаде полный капут. Один из мотострелков, направив ствол автомата на куст, начал медленно приближаться. "Загорелый" присел на колено и направил автомат в ту же сторону. Пехотинец подошёл прямо ко мне и подвигал стволом ветки. Даже сердце замерло. Ни хрена он не увидел! Хотя стоило ему опустить взгляд чуть ниже, и мы встретились бы с ним глазами.
  - С другой стороны посмотри! быстрее шевелись! - скомандовал снова сержант.
   Пехотинец начал обходить куст. Пошебуршал снова ветками поверху, проводов также не заметил. Потом до моего слуха донеслось журчание. Видно мотострелок решил заодно справить малую нужду.
  - Серыййй!! - проорал он через несколько секунд,- Серый!
   У меня чуть сердечный приступ от его крика не случился. Неужто провода нашел или леску растяжки увидел?
  - Оу , военный! хули орешь, придурок? - отозвался Серый.
  - Тута тропка! можно с дороги этот куст обойти, а так никого. Я вертаюсь?
  - Давай обратно.
  Боец, ходивший на досмотр, вприпрыжку побежал к дороге.
   - Парамоша! ежели что проебал, сегодня в село к деду Игнату за шаропом пойдешь! у дедушки последний рейд сегодня, - встретил его непонятной фразой Серый и снова махнул рукой, приказывая начать движение.
   Ох, ты господи! вот это я страху натерпелся! Кто такой в конце концов этот Серый? Правильно сказал Поп, что таких снайперам надо первыми щелкать. Вскоре дозор пехотинцев дошёл до бутафорских деревьев и начал их вытаскивать. Связист опять снял с себя станцию, Серый отошел в сторонку от остальных и, достав из кармана металлический портсигар, вынул папироску, облизал её кончик и с удовольствием прикурил от зажигалки.
  - Внимание! первым едет УАЗик! по всей видимости с посредником. Пропускаем! - предупредил каплейт.
   Через пару минут из-за поворота выехал автомобиль. В бинокль удалось рассмотреть, что на переднем сиденье сидел какой-то важный военный с опухшей физиономией. УАЗик, газуя, пропыхтел мимо моего куста и взобрался на подъём. Судя по скорости, скорее всего, ехал на первой или второй передаче, значит большегрузы будут ползти еще медленнее. Командирская машина заползла на самый верх в конец подъема. Серый забычковал свою папироску и засунул её в портсигар. Спокойно подошёл к УАЗику, из которого уже вылез какой-то офицер, по все видимости тот самый посредник. Представился ему, что-то объяснил, показывая рукой на дорогу. Офицер помахал головой отрицательно. Серый отошел в сторону, собрал бойцов и повел их за собой вниз. По дороге он взял из рук связиста тангенту станции, прислонил наушник к уху и кому-то что-то рассказывал. Когда проходил мимо меня, я услышал обрывки фраз:
  - Да не хочет он блоки ставить... херней, грит, не майся - здесь те не за речкой... нас обратно отослал на броню, а запасной выезд чо - так вот сам и ни с хуя обрушился?.. бля, вечером Парамошу зашлю, если сутки еще простоим... ага... салам...
   Интересный этот Серый. Ведь грамотно мыслит! Если, действительно, поставить вдоль дороги с разных сторон по нескольку бойцов, наблюдающих и прикрывающих отход колонны, то можно легко сорвать нам засаду.
  -Внимание! голова колонны пошла!..
   Ну вот, дождались. Давайте, давайте... Мы вас уже давно ждём! Первым, натужно ревя движком, выполз тентованый КАМАЗ и попёр вверх, за ним поползло что-то здоровенное и большое. Постепенно вся дорога заполнилась установками вперемешку с грузовиками. Не столько уж их и много. Ну, командир, давай!
  - Брейк, делай раз!..
   Бббах! Я не видел, где и как рванул первый имитатор. Но после взрыва стало внезапно тихо и колонна начала притормаживать.
  - Два!
   Бббах! внизу возле поворота второй взрыв. Как раз рвануло ровно за крайней машиной. Земля, поднятая взрывом, начала осыпать кузова и кунги машин. Кто-то в колонне успел запустить ракету. Тут же раздались вопли и отрывки команд.
  - Три!
   Со стороны наших позиций раздались длинные очереди холостых выстрелов. Стреляли наши холостыми так, что можно забыть про парные одиночные выстрелы, можно поливать от души. Колонна полностью встала. Из машин начали выпрыгивать бойцы. Кто-то просто метался. Кто-то вылез и с интересом смотрел в нашу сторону.
   Наконец-то командование ракетчиков и мотосрелков сообразило, что к чему, послышались какие-то команды и личный состав начал забегать на левую сторону дороги и пытаться занять оборону среди густого кустарника. А если кто-то упадет прямо на электровзрывпакет? Ведь может конкретно пострадать. А меня это не волнует.
  - Четыре!
   Я уже успел перекинуть провода линии. Бббаахх! в воздух уже взлетают ветки кустов. Крики усиливаются.
  - Пять!
   На фланге вверху мощно заработал ПКМ Киева.
  - Завеса!
   Рву дымовые и уже в нетерпении привстаю в полроста: так охота дать длинную протяжную очередь из своего РПК по колонне. Наши позиции окутывают облака дыма.
  - Шесть!
   Начинаю выдираться из кустов, снимаю пулемёт с предохранителя. Всё-таки я дам очередь по колонне. Что - я хуже других что ли?! Совсем рядышком громко грохает и вспухает облачко оранжевого дыма. Все-таки меня пытались обойти и я даже знаю, кто это предложил. По любому - тот самый Серый. Разворачиваюсь и выскакиваю прямо перед колонной. Из-за суеты на меня не обращают внимания. Да и в облаке дыма, окутывавшем полностью мой куст, трудно что-либо разглядеть. Бегу со всех ног вокруг своей позиции и оказываюсь в тылу у совершавших маневр пехотинцев. Стоят в клочьях дыма, растерянно смотрят по сторонам. Вот он Серый, преспокойно сидит на камушке, закинув автомат на плечо. Стоя, от бедра даю длинную очередь прямо в спины пехотинцам. Высаживаю полную "сороковку", мотострелки падают, переворачиваются и пытаются стрелять.
  - Стояяять, уррроды!! Всё, пипец, отвоевались! вас уже всех Парамоша на растяжке подорвал! Скучковались, бля, бараны! - в сердцах орёт Серый.
   Поворачивается ко мне с интересом рассматривает.
  - Ну вот, душман положил дедушку за два дня до дембеля, - с иронией произносит он,- давай, беги! всех ты победил...
   Все происходит буквально в несколько секунд. Я срываясь с места, бегу по траверсу вверх по склону, уже по открытому месту к спасительным клочьям дыма. Краем уха слышу обрывки фразы Серого:
  - Смотрите, уроды, как олень в сопку скачет! а вы, бля, от спортпраздников шаритесь! пиздец те, Парамоша, полныыый...
  ...................................................................................................................
   А до начала самой засады и основного веселья посредник на УАЗике отъехал чуть подальше и, схватив с собой бумаги, помчался в кусты. Ну, а водитель, не долго думая, закимарил. Габой, рыскавший вокруг нашего пункта сбора и ведущий наблюдение, сразу же воспользовался ситуацией. Скрутил водилу, забрал планшет с документами проверяющего и вырвал из мотора какие-то шланги. Когда началась стрельба, посредник подтягивая штаны на бегу, кинулся к УАЗику и обомлел, а потом истошно заорал на мычащего и пытающегося выплюнуть изо рта собственную пилотку водителя. Все самое интересное он пропустил. Лишь только узрел бегущие на него наши подгруппы с автоматами и пулеметами наперевес.
  - Я посредник!! - заорал он, поднимая руки. - Командира вашего ко мне! Немедленно!!
   Ага, как же! Поповских на него даже внимания не обратил. Этот посредник никакого к нам отношения не имеет. Координаты места эвакуации Уткин уже принял. Пока мы снаряжались, он отстучал донесение на Центр об успешном проведении спецмероприятия.
   Подбирать нас будут с той же площадки, откуда эвакуировали минеров. Ох, опять придется идти. Ну что же, выручайте меня мои ноги! Да и дорога знакомая, даже азимутов брать не надо. Вперёд пошли. А интересно - нагорит ли каплею за то, что у посредника планшет умыкнули?..
   К назначенному месту эвакуации вышли вовремя. Я плюхнулся на задницу и вытянул ноги. Через несколько часов, после проведения первичных опросов, я радостно окатил себя горячей водой из шайки и толкнул в бок Зеленого:
  - Ну чё, Зелень, как тебе дома?
  - Заееее.... - ответил он, окатывая себя ледяной водой.
  -Ааа!! - заорал я. - Совсем охренел! Вода-то, блин, холоднючая...
  - Не шаришь ты ни хрена! сначала ледяной, потом горячей - самый класс! Дома-то хорошо, только вот сейчас наряды попрут и всякая прочая хрень. Ха, а потом снова учеба...
   Зеленый снова окатил себя из шайки - на этот раз горячей водой.
  - Угу, - продолжил разговор я, рассматривая кучу грязных носков и заскорузлые портянки. которые вознамерился постирать, - мне Федос уже намекнул, чтобы я обязанности дежурного по роте учил. И мазануться никак не получится...
  ..........................................................................................................
   Результат мы на учениях дали отличный. Поповских доказал правильность своей методики. Да он в принципе в ней и не сомневался. Только мы могли его подкачать, но все получилось как нельзя лучше. Вскоре я уже летал в наряды дежурным и заступал помощником начальника караула. Федосов, тот, как полноправный замкомгруппы, заступал начальником. А учеба стала еще напряженнее. Но веселья нам добавила не учеба, а наши показательные выступления по рукопашному бою, на которые мы все-таки загремели.
   Старший лейтенант, руководивший подготовкой показухи, еще раз посмотрел наши связки ударов, кое-что отрепетировал и пустил все на самотек. Мы не показывали реальные схватки - так, просто несколько комплексов ритмично и под музыку. Сложного ничего. Но группу опозорить не хотелось. Старшаки из других рот, те должны были биться друг с другом, метать ножи и пехотные лопатки, разбивать горящие кирпичи, показывать налёт группы, а у нас так все простенько. Поэтому пришлось думать - как над постановкой обыкновенного танца. Главное на сценической площадке что? То, что всё пространство сцены должно быть заполнено. Пусть работают всего два танцора, но они должны быть в каждом уголке, порхать и приковывать взгляд. Мы выступаем последними, взгляд зрителя уже замылится на привычных элементах и зритель-матрос потеряет интерес. Надо отходить от общепринятого стандарта показательной рукопашки и включать новые элементы. Опыт в постановке танцев и миниатюр у меня есть. А чем ритмичные связки ударов отличаются от балета народного или эстрадного танца? Да ничем! Поэтому пришлось в срочном порядке перекраивать выступление. Точное и техничное исполнение ударов руками и ногами наши разведчики видели не раз, и после показательного налета их вряд ли чем удивишь. Пришлось включать в показуху элементы нижнего брейка и акробатику. Фляг (сальто назад с опорой на руки) умел делать только я, но научить нашего физически подготовленного матроса делать такую ерунду пара пустяков. Нижнюю "вертушку" я беру на себя. Зеленый, имеющий мощнейшие руки пловца, будет из стойки на руках крутить ножные фигуры - координация и пресс у него дай бог каждому. Киев будет делать "пружинку". Федос, как самый раскачанный, будет каждого поочередно подкидывать на заднее сальто с высокого прыжка. Нас в преддверии выступления даже от нарядов освободили. Самым сложным оказалось убеждение личного состава в необходимости новых элементов в выступлении. А вечером вся группа ржала над Федосовым, боящимся сделать фляг назад. Зеленый этот фляг крутил как заправский акробат. Куда там Газманову с его "эскадроном"! Тот маленький, щуплый и все-таки кандидат в мастера спорта по гимнастике, а Зелень - здоровенный шкаф с тугими буграми мышц, ростом под два метра и кандидат в мастера по плаванью. Но прыжок в его исполнении смотрелся просто изумительно. Киев научился со второй попытки и через пару минут крутил этот самый прыжок их различных положений. Сан Палыч Федосов, занявшийся культуризмом, явно потерял гибкость и на первом прыжке со всего размаху, перестаравшись с толчком руками, впечатался в стену. Пришлось выгнать зрителей и убедить Федос сделать еще разочек. Палыч поотнекивался, но потом все-таки сиганул и снова оттолкнулся с дикой силой руками. Его вынесло далеко назад, но он все-таки ухитрился устоять на ногах.
  - Ха! - заорал он.- Легко я врубился!..
   И сразу же сделал еще раз - довольно чисто. А потом еще раз. Потом прошелся несколько раз подряд по всей длине спорткубрика. Начали заучивать порядок отработки элементов, переходы в связки и одиночный показ с элементами брейка. Все отлично, но чего-то не хватает. Ну, конечно, не хватает музыки. Надо подобрать что-нибудь попадающее в тему и ритм. Чего же я маюсь, раздумывая. У нас же есть знакомый карась Шрайбикус - профессиональный звуковик. Сюда этого несчастного! Я с баталерки вызвонил клуб. Шрайбикус был по уши в делах, то есть ничего не делал, а кайфовал, прослушивая лучшие песни зарубежных исполнителей. Тем более, у него черный пояс по каратэ, а это дорогого стоит - тоже может что подскажет.
   Шалин приперся с кучей кассет и выносным микрофоном. Тренировки закрутились с удвоенной силой. Шрайбикус ногами вытворял такое, что у нас рты открывались и челюсти отбивали ботинки. По совету специалиста, тренировки мы перенесли на место выступления - стадион. Пришлось тренироваться позже всех, потому что готовившиеся параллельно старшаки постоянно занимали площадку выступления. Однако с каждым раз у нас получалось все лучше и лучше. Наши тренировки никто не видел. Даже пришлось ограничить допуск одногруппников, дабы избежать утечки информации. Клубный диск-жокей музыку нам подобрал изумительную - легкая такая роковая композиция, по ритму и по скорости отлично ложившаяся на элементы выступления. Вечером накануне выступления прогнали все еще раз, отрепетировали выход на стадион и пошли готовить форму - комбинезоны. Каким-то образом Палыч исхитрился достать четыре абсолютно новых черных танковых комбеза. Ромбики с танками мы содрали, на их место пришили водолазные штаты, чуть где-то подушили, чуть прогладили. Форма должна быть удобной и не мешать выступлению. А с утра все закрутилось. Построения, торжественные речи, вручение ценных подарков, грамот и благодарственных писем матросам "сходящим на берег". В строю увольняющихся стоял Дитер с напарниками и безмятежно улыбался. Вот и всё - отслужил свое старшина Болев. Завтра сядет на самолёт и улетит к себе на Украину, погуляет немножко и восстановится в своем институте. Эх, а что же меня ждёт после службы? Абсолютно никаких планов, ничего не придумывается, да и "предстартовый мандраж" дает о себе знать.
   Все роты дружным строем затопали к месту показательных выступлений. Мы побежали в казарму переодеваться.
   Выступления начались, и тут нас ждало разочарование - кислое-кислое, как молодое дикое яблоко. Под музыку, выбранную нами для выступления, начали крутить свою показуху с разбиванием кирпичей и метанием подручных предметов старшаки. Вот чёрт! Музыка, ревущая из огромных клубных колонок, сейчас всем приестся и интерес к выступлению нашей группы будет уже не тот. Я с Зеленым начал проталкиваться сквозь толпу зрителей к помосту, на котором была установлена аппаратура.
   Шрайбикус был до того занят, щелкая тумблерами звукопульта, что даже очки у него запотели. Увидев нас, он на мгновение оторвался от тумблеров и, опасливо покосившись на замполита и главного комсомольца, с упоением следивших за показухой, метнулся к краю сцены.
  - Пацаны, ей-богу, я не причем! они мне перед самым выступлением кассету с записью сунули.
  - Нам-то что теперь делать?! - заорали мы одновременно с Зелёным.
  - Да хули вам, я щас через наушники слухал композицию, которую для налета вторая рота записала, там, бля, не поверите, та же музыкальная тема! это капец! одна композиция на всех - это провал нахрен!..
  - Какой нахрен провал!! Нам что делать?! - начал заламывать руки и потихоньку истерить Зелёный. Я лихорадочно думал.
  - Шалин! сможешь сейчас что-нибудь подходящее по ритму подобрать? что угодно, только не эту песню?..
  - Время пресс, сейчас скумекаю... Есть одна композиция - ритм один в один, я даже вначале про нее подумал, но она какая-то несерьезная. Это... - его голос перекрыли восхищенные вопли и аплодисменты зрителей.
  -Похууй!! - проорал я. - Ставь! Главное, чтобы ритм бил! Давай, карась, крути дискотеку!
   Мы помчались с Зелёным на свое место. Охота все-таки действия группы в налете посмотреть. Показуха со стрельбой и взрывами у второй роты была шикарная. Но вот музыка уже начала всем поднадоедать. Выступающие поклонились и, дружно топая, убежали с площадки.
  -Аааа теперь!! - заорал в микрофон Шалин. Странно, ведь до него выступления объявлял замполит. - Теперь, товарищи разведчики, выступления всегда первоооой группы первой роты, показавшей отличный результат на прошедших учениях. Перед вами выступаюююют!! Старшина второй статьи... Федосов... старший матрос...
   Мы в колонну по одному прошли по коридору, образованному из зрителей, и, дружно чеканя строевой шаг, направились к площадке. Начали греметь первые аккорды музыки.
   Что-то знакомое, еще со времен школьных дискотек, но звучит немного по-другому. Резкая тишина, потом снова несколько аккордов, прерывающихся металлическим визгом гитар. И тут до меня дошло. Это же проигрыш из "Братец Луи" Сергея Минаева, только переделанный. Твою ж мать! Выступать с показухой по рукопашке под эту несерьезную песенку для девчонок!! Сейчас проигрыш закончится и начнется. Всё! уже ничего назад не повернешь. А похрен! Будь, что будет! Я громко так, чтобы все мои коллеги услышали, просчитал как на тренировке:
  - Раз- два, раз, два, триии и - начали!
   Музыка тут же застучала непрерывно. Резкий поворот, общий фляг связки и дальше, дальше - как отрабатывали. Удивительно, но эта несерьезная песенка ложилась на выступление даже лучше, чем выбранная ранее композиция. В припевах мы крутили элемента брейка и акробатики, в куплетах - показывали связки. За реакцией зрителей наблюдать было некогда. Последние аккорды. Начались сальто с поддержкой с высокого прыжка, я последний. Разбег, прыжок - точно в ладони Федосова, подставленные лодочкой. Мощный толчок, переворот в воздухе, приземление, разворот на сто восемьдесят градусов и снова - всей группой фляг назад. Всё! Но почему музыка до сих пор гремит? Да нет, это не музыка, это орут восторженные зрители. В микрофон орёт Шалин, снова перечисляя фамилии выступавших. Прав был Шрайбикус, незатейливая песенка с "гражданки" сыграла на чувствах зрителей лучше, чем показуха с налетом и разбиванием горящих кирпичей.
   На следующий день я, очумевший, пришивал к погонам вторую лычку. За отличную показуху приказом "кэпа" нам накинули по полоске. Нет, не зря старались! Теперь я не стармос, а нормальный второстатейный старшина. Где там Зеленый спрятал фляжку с остатками медовухи? Наверное, сегодня все-таки отметим...
  ...............................................................................................................
   Каплейт, мирно попыхивая так полюбившейся ему вишневой трубочкой, сидел рядышком с моим столом и давал ценные указания. Я расчерчивал ватман для написания заголовков, размачивал перья и открывал пузырьки с тушью.
  - Что, Эндрю, печалишься? али плакаты да конспекты рисовать надоело?
  - Никак нет, тащ каплейт, все нормально! Болев сегодня письмецо с Одессы прислал с берега - весело у него там, в институт свой едет восстанавливаться.
  - Аа... толковый старшинка, очень толковый... а ты-то чего надумал после схода?
  - Ничего, тащ каплейт. Вообще не думал.
  -Ну, а зря. Вон Зеленов - тот обратно в спорт. Сейчас уже его во флотскую сборную на выступления задолбали дергать. Саша Федосов в институт морской торговли и транспорта поступает, да и у остальных планов громадьё.
  -А я не думал. Не хочу я в институт. Я пока погуляю, ну дома там... ээ...
  - Ага, по тебе видно - погуляешь, побухаешь и заскучаешь. А потом тебе станет невыносимо грустно и захочется куда-нибудь обратно...
  - Куда?
  -В армию, Эндрю, в армию! На флот, в разведку, на выход в сопки, в море, пить кофе с котелка, ночью не спать. Или на высадке парашютным способом попасть под оторвавшийся грузовой контейнер, как в крайний раз было...
   Да, на прошлом выходе, когда я носился по снегу, собирая в бесконечную петлю стропы парашюта, после удачного приземления, буквально в метре от меня плюхнулся на фале грузовой контейнер Зеленого.
  - Я не знаю, товарищ каплейт, наверно захочется.
  - А иди-ка ты, дружок, в военное училище. По стопам, так сказать, батеньки своего и по стопам командира группы. Ведь мы с твоим отцом одно училище заканчивали. В разные годы, правда.
   Вот это новость! А ведь действительно, Поповских заканчивал "сапоговское", а не "водолазное" в Питере.
  - Ну что, подумаешь старшинка? - вывел меня из задумчивости каплейт.
  - Пойду-пойду, товарищ каплейт, - брякнул я и, высунув от старательности язык, начал черкать пером по ватману.
  .............................................................................................................
   Я перелистнул журнал и, дойдя до момента тренировок по рукопашке, когда спецназовцы отрабатывали спарринги на зэках, закашлялся, а потом уже во все горло расхохотался. Вот это ахинея! Хотя какое-то правдивое зерно есть, и я впервые читаю про такое, но всё же... Я представил Зелёного, дерущегося с каким-нибудь татуированным уркой, и меня снова скрутило от хохота. А если бы меня Поп заставил конспект на эту тему писать? вот можно было бы ахинею нести!..
  - Кончай ржать, задолбал! - толкнул меня в бок Вова Степной.- Давай нахрен журнал на меня переписывай! Я, блин, за тобой в очереди на "Аквариум" стоял. Не читаешь ни хрена, тока ржешь как конь. Эдик Ворошилов вчера прочитал, так целый день, как полоумный, с табуретки падал...
   - Вова, забей! написано хорошо, но такая, блин, херня.
  - Что бы ты понимал! просидел себе на кислородозаправочной станции на берегу, носа не высовывал, а тут - про спецназ! элита военной разведки!!
  - Ага, не высовывал, - отбрехался я.
   Не хватало мне еще бесед с училищным особистом на эти скользкие темы. "Вас предупреждали", "Вас инструктировали" и прочее...
  .................................................................................................................
   Твою ж мать! Чернокутский-то что в управлении кадров флота делает?! Мало того, что по распределению на Северный Кавказ к себе домой не попал. Мало того, что комбат перед самым распределением приказал всем расстегнуть кителя и узрел у меня тельняшку. Мало того, чтобы не попасть в морскую пехоту, я за ящик коньяка выбил себе распределение в распоряжение Командующего Флотом. Я целый вечер поил командира этой роты в кабаке! У меня в кармане отношение на командира взвода. У меня в подчинении только матросы-стрелки. Я через несколько месяцев могу стать порученцем какого-нибудь адмирала! И тут вот он - товарищ каперанг с ехидной ухмылочкой. Твою ж мать! Через час в моих руках предписание. Вам не знакомо ощущение дежавю?..
  ..............................................................................................................
   Матросик-баталёр в моей родной баталёрке выглядит испуганно. Он не знает, что делать. От штабной вахты уже дошли слухи, что "годок", попытавшийся навесить "шкертов на уши" летёхе в погонах с красными просветами, теперь хромает на отсушенную ногу и боится показывать нос из штаба. Несколько лет назад я не мог себе представить, что могу разговаривать в таком тоне с офицером. А штабной вахтенный теперь в прострации.
  - Матрос, пока вызывают замкомгруппы, сделай чаю! - командую ему, удивляясь его недогадливости.
  - Тащ лейтенант! А как? Чем? у меня ничего нет, - отбрехивается баталёр.
  - Тебя ведь Саша зовут?
  - Точно так, - кивает матросик.
  - Не обманывай меня, Саша, - отвечаю ему и подхожу к шкафу, к отсеку с форменками. Отодвигаю одну из створок и поднимаю к верху нижнюю полку. Чуть ли не слеза умиления скатывается по щеке. Вот он кипятильник нормального промышленного производства, чай, сахар, печенье...
  - Ну что, Саша, тебе еще что-нибудь сказать?
   Матрос молча выбегает из баталёры. Через несколько минут я пью крепкий, хорошо заваренный чай. Тут без стука открывается дверь и появляется сильно раздобревший Марков. Как я выяснил в штабе, Марков стоит на штатной должности замкомгруппы, по приказу исполняет обязанности на вакантной должности командира группы, но все основное время проводит на продовольственных складах. Знакомая история.
  - Кто тут, чево вызывает? - он с удивлением смотрит на меня. Не узнает асбсолютно. Я отсылаю из баталёры матроса - не надо ему знать того, что сейчас произойдёт.
  - Марков, закройте дверь, не топчите комингс, - ехидно улыбаясь, прерываю я его, - дверь закройте с обратной стороны, постучитесь и спросите разрешения войти, как положено.
   Мичманец хмыкает, выходит, стучится, просит разрешения войти. Теперь он вообще ничего не понимает.
  - Марков, сегодня передаете дела и должность мне! Завтра - решу кому вы передадите группное имущество!
  - Да как так, я штатный заместитель! я командиром группы тут!..
  - Потише, товарищ мичман. Я понимаю, стоять на денежной сетке замкомгруппы намного выгоднее, но не переживайте. Считайте, ваш вопрос по переводу скоро решится. Это я вам гарантирую!..
  - Слышь, летёха, да у меня выходов! - пытается повысить голос мичман.
  - Слышь, М-А-Р-К-У-Ш-А! - называю громко и со вкусом его разведпунктовскую кличку,- после Поповских группа ни на одном выходе в полном составе не была! не надо меня здесь военно-морскими байками лечить! а еще раз голос свой повысишь, то ....
  - Что то? - окончательно теряется Марков.
  - Ты якорь не включай! или забыл, как я лоу хреначу...
  Марков с удивлением, а потом со страхом смотрит и вспоминает.
  - Аааа!! - только и может сказать он.
  - Шагом марш отсюда! и не дай бог, что из группного имущества снова утащишь!!
   Марков, поджав губы, выходит из баталёры. Наверно хотел хлопнуть дверью, но побоялся.
  - Мля, да откуда он взялся! сколько лет прошло!! Мля, вернулся, епть, неубиваемый, нах, Горец прямо! приперся на мою голову!! - слышны удаляющиеся вопли Маркова.
   Ну, хоть одно полезное дело - придумал кличку, позывной мне дал. Надо теперь связистов через мичмана Маслова уломать. Ну что же, начнем потихоньку.
   КОНЕЦ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Оценка: 9.00*780  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023