ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Зампини Диего
Сергей Крамаренко: один из лучших в небе военной Кореи

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.55*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Под. ред. С.Шимко

   Сергей Крамаренко:
   один из лучших в небе военной Кореи.
  
   Более полувека считалось, что первым асом [т.е. летчиком, сбившим 5 и более самолетов противника], пилотировавшим реактивный истребитель во время Корейской войны (1950-53) был американец Джеймс Джабарра. Однако проанализировав архивы советской стороны и американскую библиографию, становится очевидным, что первым, в действительности, был Крамаренко Сергей Макарович - советский летчик, родившийся на Украине. Именно о нем наш дальнейший рассказ.
   Сергей Крамаренко родился 9 апреля 1923 года в Калиновке - маленьком украинском селе Сумской области. Кроме него в семье было еще два брата - старший и младший. Родители - Макар и Надежда (в девичестве Гальковская) - разошлись, когда дети были еще совсем маленькими. Причиной разрыва стало социальное неравенство и разное образование родителей: Макар был полуобразованным крестьянином, а Надежда родилась в семье обеспеченного врача из Петербурга и получила хорошее образование. После развода родителей дети сначала росли на Кавказе, в доме своего деда, Григория Гальковского, а после его смерти перебрались к брату Надежды, жившему на Волге.
   В тридцатых годах Сергей, как тысячи подростков, грезил о подвигах советских пилотов - Валерия Чкалова, Георгия Байдюкова, Марины Расковой... Так в его сердце зародился интерес к авиации, а осенью 1940 года Сергей поступил в Дзержинский аэроклуб Москвы.
   Из 150 поступивших он был одним из тех, кто лучше всего освоил технику полета на У-2 (впоследствии переименованного в По-2), и ему предложили продолжить свою летную карьеру, только уже в качестве военного летчика. Стоит ли говорить, что предложение было немедленно принято. 1 апреля 1941 года Сергей приступил к обучению в Борисоглебской военной школе пилотов. А два с небольшим месяца спустя Гитлер начал операцию Барбаросса. Началась Великая Отечественная Война...
  
   Крещение Огнем
  
   Для того, чтобы принять участие в войне, девятнадцатилетнему Сергею надо было выдержать целый год упорнейших тренировок.
   Первые боевые вылеты пришлись на конец 1942 года - время Сталинградской битвы. Сергей был зачислен в 523-й истребительный авиационный полк (ИАП), на вооружении которого были весьма несовершенные ЛаГГ-3. Как любой новичок, первое время Сергей был ведомым у других - более опытных или старших его по званию - летчиков. В начале следующего, 1943-его, года в полк поступили новые самолеты Ла-5, на одном из которых Сергею впервые выпала возможность проверить свои силы в воздушном бою. Это было 23 февраля 1943 года:
  
   Младший лейтенант Сергей Крамаренко: "В один из таких февральских дней я вылетел в составе звена под командованием Михаила Барановского. Моим ведущим был младший лейтенант Юрий Рыжов. Подлетая к линии фронта, мы увидели группу бомбардировщиков Ju 87. Барановский приказал:
   - Атакуем!
   Видимо, еще до команды он дал полный газ, так как его пара и мой ведущий стали уходить быстро вперед. Я тоже дал газ, но с запозданием и отстал метров на 500. В этот момент я вижу, что впереди меня, с левым разворотом метрах в 100-150 выходят два незнакомых зеленых самолета - на их фюзеляжах и плоскостях кресты. Хотя я и видел их первый раз, но опознал сразу: два FW 190. Закончив разворот, они устремляются к моему ведущему. Я открыл огонь по заднему самолету, вижу разрывы моих снарядов на самолете, смотрю: он резко рванул вверх с разворотом, а за ним последовал и ведущий.
   В этот момент впереди меня, слева впереди, проходит трасса. Я посмотрел влево - вижу: метрах в трехстах сзади-слева два "фокке-вульфа". Передний стреляет по мне, и трасса из его пушек приближается к моему самолету. Что делать? Вверх нельзя, там два "фокке-вульфа". Сразу делаю левый переворот под трассу. Пикирую [...]
   Через много лет, прочитав описание этого эпизода, мой знакомый журналист сказал, что в немецких мемуарах он видел доклад этого командира немецкого звена [...] После боя, при возвращении домой, один из его летчиков по непонятной причине перешел в пикирование и врезался в землю. Я полагаю, что один из выпущенных мной снарядов попал в кабину самолета и ранил летчика, который из-за потери крови потерял сознание и разбился".
  
   Журналистом, нашедшим этот доклад, стал чех Милош Седив. Таким образом, в соответствии с этим документом первой победой Сергея Крамаренко стал FW 190А (5/JG 51 "MЖlders"), пилотируемый фельдфебелем Куртом Хайзе (Kurt Heise).
   Через некоторое время в 523-й ИАП приехали артисты, среди которых был украинец по фамилии Байда: чуть позже эта фамилия стала прозвищем Сергея, с ним же он перешел в 19-ый ИАП в середине 1943 года.
   Надо сказать, что "карьера" новоявленного "Байды" могла подойти к концу уже 19 марта 1944 года. В тот день группа из трех Ла-5ФН, в которую входил и Сергей, перехватила группу вражеских бомбардировщиков Ju 88, сопровождаемых шестью Bf 110. Командир группы Павел Масляков практически сразу же сбил один "юнкерс" и попал под обстрел одного из "Мессершмитов". Сергей, фактически закрыв собой командира, открыл огонь по Bf 110. В результате этой атаки Ла-5 Сергея был подбит одним из заставших его врасплох фашистских истребителей и ему пришлось покинуть объятый пламенем самолет. На земле он, получивший тяжелые ожоги рук и лица, был захвачен в плен. Приказ расстрелять русского летчика был отменен в самый последний момент. Его доставили в немецкий госпиталь для военнопленных, где Сергею была оказана первая помощь, а чуть позже госпиталь был освобожден бойцами Красной Армии.
   Затем последовала продолжительная реабилитация в одном из московских госпиталей, после которой Сергей вернулся в свой полк, который к тому времени, благодаря боевым заслугам, был переименован в 176-й ГИАП (гвардейский истребительный авиационный полк). Поначалу он долго не мог найти себе напарника, так как все пары "ведущий - ведомый" уже успели слетаться, однако позднее Сергей стал ведомым штурмана полка - майора Александра Сергеевича Куманичкина -бывшего уже на тот момент признанным асом с 35-ю сбитыми фашистскими самолетами на счету. Будучи ведомым, Сергей одержал еще одну победу, сбив 16 февраля 1945 года еще один ФВ-190. Заслуживает внимания то, что в этот самый день "Байда" пилотировал Ла-7 самого Кожедуба (прославленного советского аса, на счету которого 62 воздушные победы).
   Итоги боевой деятельности 19-го ИАП / 176-го ГИАП более чем впечатляющие: за период Великой Отечественной Войны полк выполнил 8422 боевых вылета, провел 711 воздушных боев, результатом которых стали 398 сбитых фашистских самолетов и, сверх того, 56 самолетов, которые не подлежали ремонту после встречи с советскими летчиками. Потери же полка составили 69 самолетов и 48 погибших в бою пилотов. Таким образом, соотношение побед и поражений полка составило фактически 6:1.
  
   Конец Второй мировой. Начало реактивной эры
  
   Учитывая заслуги полка, нет ничего удивительного в том, что 176-й ГИАП стал одним из элитных подразделений ВВС СССР. После окончания Великой Отечественной войны полк был дислоцирован на аэродроме Теплый Стан - на тот момент еще считавшимся пригородом Москвы; в его задачи стала входить как воздушная оборона столицы, так и участие в первомайских парадах на Красной Площади. 176-ой ГИАП был также и одним из первых подразделений, перешедших на реактивные самолеты. В 1949 году на оснащение полка поступили новые реактивные Як-15 и, в конце года, новые МиГ-15, превосходившие на тот момент все самые смелые ожидания летчиков.
   Вся зима 1949-50гг. прошла для Сергея Макаровича и его товарищей в упорных тренировках по освоению новых самолетов , завершившихся показательным выступлением 1 мая 1950 года в небе над Красной Площадью, которое не оставило ни одного зрителя - среди которых был и сам Иосиф Сталин - равнодушным. Ни Крамаренко, ни другие летчики даже и не подозревали, что подготовка к этому параду была для них одновременно и подготовкой к новой войне. На тот момент Сергею было 27 лет, он был замкомэском 3-ей АЭ (авиационной эскадрильи) полка в звании капитана. Командиром же эскадрильи был майор Александр Васько, ас, на счету которого было 20 сбитых во время ВОВ самолетов противника.
  
   176-й ГИАП в Китае
  
   25 июня 1950 года войска Ким Ир Сена вторглись на территорию Южной Кореи. Однако наступление захлебнулось из-за воздушных атак американцев: северокорейцы попросту оказались беспомощными перед четырехмоторными В-29, фактически сравнивавшими с землей стратегически важные города и объекты Северной Кореи. Фотографии разрушенных и выгоревших дотла городов и деревень часто публиковались в советской прессе, потрясая как простых советских граждан, так и самих летчиков.
   Как-то раз в конце октября в Клубе офицеров, расположенном на территории Теплого Стана, собрались все летчики 176-го ГИАП. Через несколько минут в Клуб приехал генерал Редькин- заместитель Василия Сталина, бывшего на тот момент командующим Московским военным округом. Редькин сообщил собравшимся, что ВВС США уничтожают северокорейские города и деревни, и что необходимо оказать помощь беззащитному северокорейскому народу со стороны советских ВВС, на оснащении которых уже находились реактивные самолеты. Доложив об этом, генерал поинтересовался, есть ли среди присутствующих добровольцы, желающие помочь северокорейцам. Решение было принято единодушно - после непродолжительных сборов 176-ой ГИАП отправился в КНР.
   Через несколько дней после прибытия в Китай, полк передислоцировался в Мукден, где перед капитаном Крамаренко была поставлена задача обучить китайских летчиков пилотированию МиГ-15.
   В течение нескольких последующих месяцев советские летчики обучали китайцев и, параллельно, сами готовились к выполнению грядущих боевых задач. Наконец, 30 марта 1951 был получен приказ вылететь на воздушную базу, расположенную в Антунге, в нескольких километрах от реки Ялуцзян и, соответственно, от Северной Кореи.
   Надо отметить, что 176-ой ГИАП, так же как и 196-ой ИАП, входил в состав 324-ой ИАД (истребительной авиационной дивизии). На тот момент командиром 176-го полка был майор А.С.Кошель (его впоследствии сменил Сергей Вишняков), 196-ым полком командовал подполковник Евгений Пепеляев, а командиром 324-ой дивизии был лучший советский летчик - полковник Иван Никитович Кожедуб. В свою очередь, 324-ая ИАД входила в состав 64-ого ИАК (истребительного авиакорпуса), который возглавлял генерал-лейтенант Иван Васильевич Белов.
  
   Первые победы в военном небе Кореи
  
   12 апреля 1951 года летчики 324-ой ИАД, наконец, смогли проверить свои силы. В тот день 48 бомбардировщиков В-29А (19-ое, 98-ое и 307-ое бомбардировочное крыло) предприняли попытку массированного удара по железнодорожным путям и шоссейным мостам, пересекавшим Ялуцзян в Сингисю. Их сопровождали 18 "Сейбров" (4-ое истребительное крыло), 34 "Тандерджета" (27-ое истребительное крыло сопровождения). Для подавления ПВО были выделены 24 F-80C. Этой гигантской группе из 124 самолетов советская сторона могла противопоставить лишь 44 МиГ-15 (176-ого и 196-ого полков), а отнюдь не 75, как фантазировали американские источники того времени. Бесспорно, как Кошель, так и Пепеляев понимали, что в этой ситуации есть и плюсы: сопровождая бомбардировщики, американские истребители (главным образом "Сейбры") шли на высоте в 7000 метров со скоростью 700 км/ч (скорость В-29). В этой ситуации было принято следующее тактическое решение: ждать самолеты противника на высоте в 10000 метров и пикировать на бомбардировщики и/или на их эскорт с разных направлений на скорости 900 км/ч. "Сейбры" и "Тандерджеты", сопровождающие бомбардировщики, в данной ситуации не обладали преимуществом ни в маневренности, ни в скорости - это лишало их возможности противостоять МиГам. Так, в 9:37 утра, когда советские летчики обоих подразделений перехватили пятую волну бомбардировщиков, в воздухе началась самая настоящая бойня, причем американские F-86, F-84 и F-80 были фактически беспомощны перед советскими самолетами. Менее чем за 10 минут (между 9:37 и 9:44) было уничтожено или получило не подлежащие ремонту повреждения десять В-29А, три F-80С и один F-86А. В тот день один из "Шутинг Старов" стал первой "добычей" Сергея Крамаренко в корейском небе:
  
   Капитан С. М. Крамаренко: "Внезапно ведущий нашего полка передает: "Впереди-слева-ниже противник! Я смотрю влево-вниз и вижу, как навстречу нам, слева и ниже, летят бомбардировщики - две группы огромных серых машин. Они летят ромбами из четырех звеньев по 3 самолета - всего 12 самолетов в группе. Затем еще три ромба. За ними сзади на 2-3 км и чуть выше нас летят десятки истребителей - целая туча серо-зеленых машин, около сотни "Тандерджетов" и "Шутинг Старов".
   Командир передает команду: "Атакуем, прикрой!" - и начинает левый разворот с резким снижением. Ударные группы - 18 МиГов - устремляются за командиром вниз. Истребители противника оказываются сзади и выше наших атакующих самолетов - это самый опасный момент. Настало время для моей прикрывающей группы вступить в бой. Медлить нельзя! Моей группе надо сковать истребителей противника и, связав их боем, отвлечь их от защиты своих бомбардировщиков. Я даю команду ведомым: "Разворот влево, атакуем!" - и начинаю резкий разворот влево с небольшим набором высоты. Через мгновение я оказываюсь сзади и ниже ведущего группы истребителей, в самой их гуще. Быстро прицеливаюсь и открываю огонь по переднему самолету группы - это "Тандерджет". Первая очередь проходит чуть сзади, вторая накрывает его. Он переворачивается, из сопла его самолета идет сизо-белый дым, и "Тандерджет", крутясь, уходит вниз.
  
   На самом деле жертвой молодого капитана стал не F-84, а F-80С N49-1842 (35-ая истребительно-бомбардировочная эскадрилья 8-го ИБК), задача которого заключалась в подавлении наземной ПВО.
   В тот день самый большой "урожай" выпал на долю 176-ого ГИАП: шесть из десяти В-29 и три F-80С. При этом полк не понес потерь. На долю 196-ого ИАП приходятся оставшиеся бомбардировщики и один F-86А, сбитый Львом Ивановым. Однако была и потеря: один МиГ, сбитый, скорее всего, летчиком "Сейбра" - капитаном Джеймсом Джабаррой.
   Необходимо отметить, что обе стороны - как американская, так и советская - искажали реальную информацию об этом воздушном бое. Первые пытались приуменьшить масштаб своего поражения и поэтому приписывали летчикам F-86 четыре сбитых МиГа и шесть - стрелкам В-29 (подчеркнем, что на самом деле американцами был сбит всего лишь один МиГ). Советская же сторона говорила о двенадцати сбитых В-29, четырех F-80 и двух F-86. Но как бы то ни было, факт уничтожения десяти "Суперфортрессов", трех "Шутинг Старов" и одного "Сейбра" при почти троекратном превосходстве сил противника говорит сам за себя. Так или иначе, американцы не могли не проникнуться уважением к своему противнику и даже стали называть советских летчиков "хончо" - по-японски это означает "командир".
   За первой воздушной победой Сергея последовала следующая: 2 июня им был сбит F-86А N49-1130, пилотируемый лейтенантом Томасом Хэнсоном (336-ая истребительная эскадрилья, погиб). Американские ВВС подтверждают эту потерю, однако приписывают ее "несчастному случаю", якобы имевшему место 5 июня. Стремление скрыть истинный масштаб потерь будет проходить белой нитью через всю войну.
  
   Битва Титанов
  
   Примерно в 11:25 17 июня 1951 года в небе над Сенсеном состоялась встреча 6-ти МиГ-15 (176-ой ГИАП), возглавляемых Сергеем Крамаренко, и 12-ти F-86 (336-ая БЭИ); несмотря на численное превосходство противника (2 к 1) советские пилоты, используя превосходство в высоте, атаковали американские истребители. В суматохе первых секунд боя как русские летчики, так и пилоты "дядюшки Сэма" нарушили боевой порядок групп и утратили взаимодействие, и капитан Крамаренко внезапно обнаружил, что помимо того, что он остался без своих ведомых, его еще и атакуют три "Сейбра". Как вспоминает сам летчик:
  
   Капитан С. М. Крамаренко: "Но вернусь к пикированию. Мне было известно, что "Сейбр" более тяжелый, и поэтому лучше пикирует, чем МиГ. Поэтому долго пикировать было нельзя. Меня догонят и расстреляют. Но тут я увидел прямо перед собой кучевые облака. Мне оставалось только направить свой самолет в одно из них. Вскочив в облако, я резко развернул свой самолет влево на 90 градусов и после выхода из облака вывел самолет из пикирования и начал разворот вправо, т.к. предположил, что ведущий "Сейбров" думает, что МиГ будет пикировать по прямой линии без разворота и полетит прямо. Так и оказалось. Внизу под собой я увидел эту тройку, которая тщетно искала меня внизу. Не теряя ни секунды, я сверху устремился на них. Роли переменились. Теперь атаковал я.
   Но они заметили меня и сразу же разделились: ведущий с левым ведомым стали разворачиваться со снижением влево, а правый ведомый начал разворот с набором высоты вправо. Видимо, этот маневр был ими заранее отработан. Цель его мне была ясна: это была ловушка. [...]
   Правда, их было трое, но меня это тогда не смущало, я верил в свои силы и в свой МиГ. Но мне срочно надо было решить: кого атаковать. Если нижнюю пару, то правый ведомый сверху сразу же атакует и собьет меня. Поэтому я выбрал именно его. Он был ближе ко мне и шел в правом развороте с набором высоты. Я спикировал, быстро зашел ему в хвост, прицелился и с дистанции примерно 600 метров открыл огонь. Медлить и сближаться ближе было нельзя: сзади была пара "Сейбров". Снаряды накрыли "Сейбр". Видимо, один снаряд попал в турбину, потому что от самолета пошел сизый дым. "Сейбр" накренился и пошел на снижение, а затем вошел в пикирование."
  
   Командующий 336-ой БЭИ, подполковник Брюс Хинтон (тот самый, который ровно за полгода до этого сбил первый записанный на счет "Сейбра" МиГ) участвовал в том же бою и наблюдал атаку Крамаренко, находясь в тот момент поблизости:
  
   Подполковник Брюс Хинтон: "17 июня [1951] года был солнечным днем. [...] Я и мой напарник шли на высоте около 25000 футов [9000 метров] над "Аллеей МиГов". Их было огромное количество вокруг нас, и вскоре я увидел одинокий МиГ, совершавший маневр. Внезапно он вышел из боя и направился к северу. Я начал преследование, и сократил дистанцию примерно до 1500 футов [500 метров]. Взяв его в свой прицел, я уже был готов уничтожить его.
   В тот самый момент, когда я начал жать на гашетку, между мной и МиГом, чья судьба висела на волоске, появился "Сейбр", шедший под углом в 90 градусов относительно моего курса и ...он был не один!... Позади - примерно в 500 футах [165 метров] - шел МиГ, с красным носом и полосами на фюзеляже. Это был "Кэйси Джонс", стрелявший из пушек по "Сейбру"! [...] Пока оба самолета проходили передо мной, я мог видеть и стрелявший МиГ, и попадавшие в "Сейбр" снаряды, а также огонь и искры, отмечавшие на его фюзеляже места попаданий. В воздухе пролетали обломки F-86, причем некоторые их них достигали внушительных размеров. Наше основное правило заключалось в том, что ни один МиГ не стоил такой жертвы, как пилот F-86. "Сейбр" уже полыхал вовсю и для того, чтобы попытаться спасти его от гибели, я пожертвовал своей бесспорной победой. Я не имел ни малейшего представления о том, кто пилотировал "Сейбр", однако было очевидно, что у него были очень большие проблемы.
   Я развернулся настолько быстро, насколько смог. Когда я закончил разворот, оба находились примерно на 1000 футов [300 метров] ниже. МиГ, обогнав свою жертву, быстро набрал высоту с разворотом, и совершал новый заход, чтобы добить его. "Сейбр" же шел еле-еле, казалось, что он застыл в ожидании неизбежного."
  
   Капитан С. М. Крамаренко: "Смотреть дальше за его падением было нельзя - посмотрев назад, я увидел, что пара "Сейбров" уже метрах в 500 сзади. Еще немного, и оба "Сейбра" откроют по мне огонь из 12 пулеметов.
   И здесь я, видимо, совершил ошибку. Надо было просто увеличить угол набора и уходить вверх, затягивая их на большую высоту, где МиГ имеет преимущество над "Сейбрами". Но к этому выводу я пришел гораздо позднее. Тогда же я снова сделал переворот под "Сейбров" и на пикировании, направив самолет в облако, сделал в нем правый разворот и, выйдя из облака, начал левый боевой разворот. Но "Сейбров" я увидел не внизу, а сзади слева.
  
   Подполковник Брюс Хинтон: "Внезапно МиГ начал разворачиваться по направлению к нам. Он заметил, что я приближаюсь и начал заходить мне в лоб. Он прошел от меня очень близко - всего в 50 футах [16.5 метрах]. Я до сих пор задаюсь вопросом: как мы умудрились не столкнуться? В те секунды мы оба собирались использовать все возможное и невозможное, чтобы добиться хоть какого-нибудь преимущества друг над другом. Мы оказались вовлечены в наклонный круг Люфтберри, находясь в котором, я все-таки добился одного маленького преимущества, но его все же было недостаточно для того, чтобы занять позицию, выгодную для атаки."
  
   Капитан С. М. Крамаренко: "Во второй раз моя уловка не удалась. "Сейбры" обошли облако по сторонам и сразу же последовали за мной. За счет лучшей маневренности они быстро догнали меня и сразу же открыли огонь. Трассы потянулись к моему самолету. Мне пришлось снова уходить переворотом. "Сейбры" за мной, на пикировании догоняют. Снова восходящая косая петля. В верхней части петли "Сейбры", как более маневренные, срезают радиус, догоняют меня и открывают огонь. Трассы снова проходят рядом с моим самолетом. Новый переворот, пикирование. Все повторяется сначала, но с каждым разом "Сейбры" все ближе приближаются ко мне и трассы чуть не задевают самолет. Видимо, наступает конец."
  
   Подполковник Брюс Хинтон: "Я выполнил вертикальный йо-йо [крен и пике в высшей части круга Люфтберри с целью уменьшения радиуса разворота - маневр, который наблюдал капитан Крамаренко - Прим. автора] с небольшим снижением скорости для того, чтобы уменьшить радиус разворота. Это сработало, и я начал сокращать дистанцию. Перегрузки были запредельными - чрезмерными для моего напарника, который позже рассказал, что чуть было не потерял сознание.
   В тот момент я решил дать очередь с упреждением. У меня тогда было небольшое преимущество - "Кэйси" шел передо мной под углом приблизительно в 60-70 градусов. Приближаясь к концу круга, я посмотрел на край своего крыла, рассчитывая увидеть своего противника. Как только это произошло, я выжал все возможное из ручки управления для того, чтобы приподнять нос и прицелиться. Когда он проходил передо мной, я нажал спусковой крючок и дал очередь. На следующем заходе я сделал то же самое. В этот раз он должен был лететь по прямой через линию огня шести моих "пятидесяток" [пулеметы 12,7мм / калибра 50]."
  
   Капитан С. М. Крамаренко: "Последний раз бросаю самолет в пикирование, но вместо резкого перевода в набор, начинаю медленно переводить самолет в пологое пикирование. "Сейбры", не ожидав этого, оказались выше, но далеко сзади..."
  
   Подполковник Брюс Хинтон: " Он быстро отреагировал на мою вторую очередь и внезапно спикировал по направлению к Ялуцзян, с легкостью оторвавшись от меня."
  
   Капитан С. М. Крамаренко: " ...и стали преследовать меня. Что делать? Вверх нельзя. "Сейбры" быстро сократят дистанцию и откроют огонь. Продолжаю снижаться на максимально возможной скорости. На высоте примерно 7000 метров (скорость больше 1000 км/ч) началась "валежка": самолет переворачивается, рули не помогают. Выпуском воздушных тормозов несколько уменьшаю скорость. Самолет выравнивается, но "Сейбры" используют мое уменьшение скорости и быстро приближаются. Но пикировал я в направлении на Ялуцзянскую гидроэлектростанцию. Это огромное водохранилище. Плотина в 300 метров высоты и электростанция, снабжавшая электроэнергией чуть ли не половину Кореи и весь северо-восточный Китай. Именно она была главным объектом, который мы должны были защищать. Кроме нас ее защищали десятки зенитных орудий, открывавших огонь по любому приближавшемуся к плотине самолету. В душе я надеялся, что зенитчики помогут мне, отобьют преследовавших меня "Сейбров". Но зенитчики приказ об открытии огня по любому самолету выполнили строго, и передо мной возникло огромное облако разрывов зенитных снарядов. "Сейбры", срезав путь на развороте, вышли бы на дистанцию поражения и сбили бы меня. Поэтому мне показалось самым лучшим погибнуть от своих зениток, но не от пуль "Сейбров", и я направил самолет в самый центр облака. Самолет вскочил в облако и меня от разрывов снарядов сразу же начало бросать из стороны в сторону, вверх и вниз. Зажав ручку, я оцепенел. Впечатление было такое, что вот-вот отвалятся крылья. Но прошло несколько десятков секунд, и вновь засияло солнце. Самолет выскочил из черного облака. Сзади внизу лежало водохранилище с плотиной. Вдали слева были видны уходящие "Сейбры", потерявшие меня в этом облаке и, видимо, считавшие меня погибшим. Преследовать их мне было уже бесполезно, море было близко, да и не хотелось нового боя, так как слишком я был вымотан дикими перегрузками. [...]
   Над аэродромом я сделал пару кругов, сел и, зарулив на стоянку, увидел своих ведомых. [...]
   На проявленной фотопленке были отчетливо видны попадания в "Сейбр". Наземная команда сообщила о его падении."
  
   Подполковник Брюс Хинтон: "Я прекратил преследование МиГа и, начав поиски поврежденного F-86, обнаружил его, едва шедшего, на высоте 20000 футов [6700 метров]. Огонь погас, но на фюзеляже были огромные повреждения-полосы, задняя часть самолета была вся изрешечена снарядами и пулеметный отсек, находившийся на его левом боку, полностью разрушен. Пулеметы приняли на себя основную часть поражающей энергии снаряда и спасли, таким образом, жизнь пилоту. Я попытался связаться с ним, однако его радио было выведено из строя другим снарядом. Наша скорость приближалась к Мach 0,7 : мы выжимали 840 км/ч, постоянно теряя высоту. Я пристроился сбоку и, наконец, привлек внимание летчика, знаками показывая ему направляться к Желтому морю и готовиться к катапультированию. Никогда не забуду, что в ответ на это пилот яростно затряс головой - "Нет!". Я был уверен, что он - один из моих новых неопытных лейтенантов, однако мне было непонятно его неподчинение приказу, который мог бы спасти ему жизнь. [...] Я вызвал контрольный пункт К-13 [воздушная база в Кимпо] и проинформировал их, что веду за собой самолет, получивший серьезнейшие повреждения. Они должны были расчистить посадочную полосу и подогнать к ней пожарные машины. Насколько я мог судить, это должно было быть посадкой на брюхо, т.к. МиГ вдребезги разбил и управление механизмом выпуска шасси.
   Летя в одном строю с едва державшимся в воздухе F-86, я так и приблизился к аэродрому. Самолет медленно зашел на посадку и наконец-то коснулся земли. Тряска самолета была такой, что я увидел, как голову летчика мотало из стороны в сторону, пока его самолет катился по полосе. В конце-концов "Сейбр" остановился в конце полосы, окруженный огромным облаком пыли.
   Я приземлился и остановился рядом с ним . Самолет был превращен в металлолом. Была разрушена не только турбина, до неузнаваемости было искорежено также и управление тягой. Левая сторона фюзеляжа представляла собой решето, с несколькими огромными дырами, зиявшими вокруг кабины. Лишь приземлившись, до меня, наконец-то, дошло, что летчиком этого "Сейбра" был никто иной, как мой близкий друг Гленн Иглстон."
  
   Полковник Гленн Тодд Иглстон был на тот момент командиром 4-ой ИГ (боевое соединение 4-ого Крыла) - обладателем впечатляющего списка воздушных побед (18) над гитлеровцами. За полгода до того, как быть сбитым самому, он также сбил два МиГа (одна из этих побед безоговорочно подтверждается данными советских архивов). Подполковник Хинтон моментально понял, что летчик, одолевший такого опытного пилота, как его друг, должен быть выдающимся пилотом, и отозвался о нем следующим образом:
  
   Подполковник Брюс Хинтон: "Пилот этого МиГа был мастером, НАСТОЯЩИМ МАСТЕРОМ. Он выжидал, наблюдая сверху за ходом боя между МиГами и "Сейбрами"; было хорошо известно, что эта тактика используема единственным пилотом МиГа, которому мы дали прозвище "КЕЙСИ ДЖОНС". "Кейси" был исключительным пилотом, соответственно он-то уж точно не был китайцем. Последовательность его действий заключалась в молниеносном нанесении удара с высоты, пикировании на любой F-86, который отделился от остальных в процессе боя. Очень похоже на тактику, применявшуюся фоном Рихтгофеном во время Первой мировой войны."
  
   Наверняка капитан Крамаренко почувствовал бы себя польщенным, если бы ему довелось услышать от Хинтона эти, отдающие дань его мастерству, слова (посредством автора этой статьи отзыв американца все-таки дошел до своего адресата: это произошло четыре года назад). В любом случае бесспорно следующее: Сергей Крамаренко, заслуженный ветеран Великой Отечественной Войны, за плечами которого уже было две победы над немецкими самолетами, и будущий ас, которому будет засчитано в общей сложности 13 побед над американскими самолетами, поразил F-86А N49-1281, пилотируемый американским летчиком - полковником Гленном Иглстоном, на счету которого, в общей сложности, 20 побед во Второй Мировой и Корейской войнах. Не подлежит сомнению, что это была вторая Битва Титанов, закончившаяся новой победой советского пилота.
  
   Первый "реактивный" Ас времен Корейской войны
  
   Через несколько дней, 23-го числа, на счет Сергея прибавился еще один "Сэйбр", хотя американские источники не подтверждают эту победу. 11 июля 1951 года в 9:20 в небе произошла встреча 22 МиГ-15 (176-й ГИАП) и двух эскадрилий "Сэйбров", в то время как летчики 196-ого ИАП вели бой против истребителей-бомбардировщиков "Шутинг Стар", сопровождаемых "Сэйбрами". В подчинении Сергея было звено из шести МиГов, и, он заходя со стороны солнца, атаковал сзади-сверху шестнадцатый по счету "Сэйбр". Летчик дождался, когда между его МиГом-15бис "Красный 721" и жертвой, шедшей позади всех, осталось всего 300 метров, и лишь тогда нажал на гашетку. 37 и 23мм снаряды попали в фюзеляж F-86, который был моментально охвачен огнем и начал падать. Самолет разбился рядом с островом Синбито. Нет сомнений, что это был F-86А N48-297 (335-я эскадрилья истребителей-перехватчиков), пилотируемый лейтенантом Конрадом Аллардом (погиб). И вновь американские ВВС заявили, что потеря этого самолета произошла в результате несчастного случая, произошедшего из-за того, что летчик потерял направление во время перелета из Южной Кореи в Японию. Этот довод, мягко говоря, с легкостью можно оспорить, в особенности приняв во внимание тот факт, что помимо самого капитана Крамаренко и его пяти ведомых, самолет Алларда, падающий в Желтое море, видели китайские солдаты, которые позднее подобрали его обломки, принесенные на берег приливом.
   29 июля 1951 года, в 11:20 Сергей Крамаренко совершил вылет в составе группы из 16-ти МиГ-15бис, в задачу которой входило прикрытие другой группы из 26-ти МиГ-ов (17-й ИАП 303-ой ИАД), вступившей в воздушный бой по меньшей мере с двумя эскадрильями "Сэйбров" 4-ого крыла истребителей-перехватчиков. Сергей прибыл в район боевых действий как раз в тот момент, когда пришло время сменить участвовавшие в бою самолеты и, заняв выгодную позицию со стороны солнца на высоте 14000 метров, внизу под собой он различил два F-86, которые, казалось, и не подозревают о его присутствии. Убрав тягу двигателя до минимума, он открыл воздушные тормоза и спикировал на них. Поймав в прицел один из "Сэйбров", летчик дождался пока дистанция не сократилась до 250 метров и нажал на гашетку. Несколько снарядов разнесли на части двигатель, руль высоты и стабилизаторы F-86А N49-1098, перешедшего в неуправляемое падение. Каким-то образом американский летчик, оставшийся неизвестным, смог восстановить контроль над своим злосчастным самолетом и направился к югу, однако, он был вынужден катапультироваться прежде, чем добрался до аэродрома в Кимпо.
   Целых полвека американцы утверждали, что первым асом времен Корейской войны был Джеймс Джабарра, которому приписывают победы над МиГами соответственно 3-его, 10-го, 12-го и 22-го апреля (по одной), а также 20-го мая 1951 года (две победы). Однако проанализировав доклады советской стороны о понесенных ей потерях за этот период (т.к. китайские МиГи в те дни не поднимались в воздух вообще и, разумеется, не несли никаких потерь), становится очевидным, что ВВС СССР не понесли ни единой потери 10-го апреля, в частности, и потеряли лишь один самолет 20-го мая. Таким образом, на счет Джабарры за период его первой командировки в Корею (куда он вернется позже, лишь в 1953 году) можно отнести лишь четыре победы и преимущество оказывается совсем не на его стороне. Проанализировав таким же образом победы, заявленные советскими ВВС, и потери, подтвержденные американской стороной (что касается американцев, к их данным нужно относиться очень аккуратно, т.к. многие, заявленные как "небоевые", на поверку оказываются потерями, которые США понесли именно во время воздушных боев), оказывается, что на тот момент первым летчиком, на счету которого оказалось пять реальных воздушных побед, является никто иной как Сергей Макарович Крамаренко, 29 июля 1951 года сбивший свой пятый самолет в этой войне (F-86А N49-1098), и являющийся таким образом действительно первым Асом времен Корейской войны.
  
   Герой Советского Союза
  
   Список побед капитана Крамаренко пополнился в сентябре, когда он заявил о сбитых самолетах F-80 и F-86 12-го и 22-го числа соответственно. ВВС США в действительности подтверждают потерю F-84Е (136-е ИБК) 12-го сентября, однако, принимая во внимание, что 64-ый ИАК заявил об одиннадцати сбитых в тот день бомбардировщиках (десять F-80 и один F-84), сложно сказать, кто точно сбил упомянутый "Тандерджет" - Крамаренко или другой летчик. С самолетом, сбитым 22-го сентября, связана несколько иная история: американские источники подтверждают факт получения F-86А (N49-1158) серьезных повреждений от пушек некоего МиГ-15, однако по их данным, несмотря на полученные повреждения летчик смог посадить самолет на аэродроме в Кимпо, где американским механикам удалось его отремонтировать.
   В любом случае, неудивительно, что 10 октября 1952 года действовавший председатель Президиума ВС СССР, Н.М.Шверник, принимая во внимание восемь подтвержденных воздушных побед, уже бывших на счету у летчика на тот момент, вручил Сергею Макаровичу "Золотую Звезду" и присвоил ему звание Героя Советского Союза.
   Вернувшись в Корею, "Байда" уже 30 октября заявляет о повреждениях еще одного "Тандерджета", однако не считает это победой. Парадокс, но на этот раз американские ВВС признали потерю ими своего самолета (F-84Е N51-615 49-го ИБК), летчик которого был вынужден катапультироваться. Так или иначе, де-факто на счету советского "Кэйси Джонса" стало одной победой больше.
  
   Расправа над австралийской эскадрильей
  
   Кульминацией этой полосы везения стало 1 декабря 1951 года - день, когда Сергей Вишняков, командующий 176-м ГИАП, по инициативе нового командующего 64-м ИАК (генерал-лейтенанта Георгия Лобова) подготовил засаду для 77-й эскадрильи Королевских ВВС Австралии. Эскадрилья была оснащена реактивными истребителями британского производства "Gloster Meteor F.8", весьма уступавшими советским. В тот день двадцать четыре советских МиГ-15бис застали врасплох и уничтожили четырнадцать "Метеоров". Как вспоминает Сергей Макарович:
  
   Капитан С.М.Крамаренко: "Вскоре мы набираем высоту тысяч в пять и разворачиваемся на юг. Пересекаем реку Ялуцзян: справа море, слева горы. Идем вдоль шоссейной дороги - пока ничего нет. Вот впереди показывается "сосиска" - так мы звали устье реки и город Ансю. Я иду несколко слева, на уровне командира полка, чтобы солнце не мешало мне видеть остальные самолеты. Так как мы уже подходим к морю, то командир и передние самолеты начинают разворот влево. Мне приходится делать то же самое, и моя группа оказывается чуть впереди остальных. И в этот момент прямо перед собой я вижу группу каких-то самолетов - их свыше 20. Прямо перед нами они делают разворот вправо, и затем передние самолеты переходят в пикирование: видимо, атакуют какую-то цель. Надо срочно сорвать их атаку! Передаю всем!
   - Впереди противник, атакую!
   Прямо передо мной оказывается пара каких-то необычных двухдвигательных самолетов. Я вспоминаю, что недавно сообщили о прибытии в Южную Корею австралийской 77-й эскадрильи на "Глостер Метеорах", и решаю, что это они, видимо, и есть. Между тем левый самолет уже в моем прицеле, хотя еще далеко - метров 800-1000. передаю Икару [старший лейтенант Икар Гулый - ведомый капитана Крамаренко в том вылете - Прим.автора.]:
   - Атакуй правого!
   Мы быстро сближаемся с противником, вот дистанция уже сократилась до 400 метров. Дав команду "Огонь!", я нажимаю гашетку пушек. На "Глостере" появляются взрывы, из его левого двигателя вылетают клубы дыма, затем "Глостер" переворачивается и уходит вниз. В этот момент я замечаю трассу от пушек самолета Гулыя: она входит в соседний "Глостер". На нем тоже видно несколько взрывов, хвост самолета отлетает и проносится возле меня. Я беру ручку на себя и выхожу вверх, Гулый идет за мной.
   Глядя вниз, я вижу, как наши "МиГи" расстреливают там "Глостеры". За несколькими уже тянутся дымные следы, в небе висят несколько парашютов. В этот момент из этой кучи, справа от нас и чуть ниже, выбирается один "Глостер" и довольно быстро набирает высоту. Видимо, он хочет занять выгодную позицию и атаковать наши самолеты. Я немедленно делаю разворот вправо и начинаю сближение, но "Глостер замечает меня и начинает разворачиваться влево, в мою сторону. Однако его разворот оказывается каким-то вялым, неэнергичным. Я резко доворачиваю и сразу догоняю его, быстро обрамляя "Глостер" "птичками" своего прицела. Дистанция быстро уменьшается: 40, 300, 200 метров. Пора! Я нажимаю гашетку, и пучок трасс снарядов упирается в "Глостер", на его правом крыле и фюзеляже видны взрывы. В этот момент от самолета отлетает вверх какой-то предмет. Я проношусь над ним и смотрю назад. Там висит купол парашюта...
   Мы с Гулыем проходим над местом боя. Внизу с десяток пожаров и несколько парашютов. Наши самолеты уходят на север. Я хочу присоединиться к ним, но в этот момент замечаю справа и немного впереди уходящий на юг одиночный самолет противника. Ярко освещенный солнцем, он идет несколко выше меня. Видимо, его летчик не видит нас и рад, что вырвался из этого пекла и возвращается домой живым. Я сближаюсь с ним, но летчик "Глостера" продолжает спокойный полет. Видимо, это молодой летчик, делающий свой первый боевой вылет. Если бы он предпринял что-то агрессивное, хотя бы начал разворот в мою сторону, то исход боя был бы уже ясен, - но он летел, покорный своей судьбе. Это уже был не противник, а прекрасная мишень.
   Самолет, освещенный солнцем, был очень красив, и я подумал, что в нем сидит молодой красивый парень, случайно оказавшийся здесь, за тысячи километров от своей Австралии. Это пробудило у меня жалость. "Глостер" перестал для меня быть противником, и я решил отпустить его с миром."
  
   Этот случай очень красноречив: тот факт, что "Байда" отпустил с миром этого неизвестного австралийского летчика, открывает нам всю широту души этого человека - не карьериста, которому и жизни человеческой не жаль ради лишней галочки в своем послужном списке, а простого солдата, исполняющего свой долг и не питающего ненависти к тем, кто волей судьбы оказался по ту сторону баррикад.
   По итогам этого боя Сергей повредил один и сбил другой "Метеор". Первым стал "Метеор" S/N A77-559, пилотируемый сержантом Биллом Миддлмиссом: несмотря на серьезные повреждения, летчик смог вернуться на свою базу в Сувоне, где самолет был позднее отремонтирован. Второму "Метеору" (Ф.8 S/N A77-251) повезло в меньшей степени: множественные попадания снарядов изрешетили его так, что летчику - сержанту Вансу Драммонду - не оставалось ничего иного как катапультироваться. Приземлившись, он попал в плен к китайцам. Помимо самолета Миддлмисса, в этом бою советские летчики сбили и/или нанесли не поддающиеся ремонту повреждения в общей сложности еще пяти "Метеорам".
   Несмотря на то, что австралийцы понесли потерь меньше, чем было заявлено советской стороной, бесспорен тот факт, что 176-ой ГИАП буквально уничтожил 77-ю эскадрилью. Австралийское высшее командование уяснило, что дальнейшее появление "Метеоров" на "Аллее МиГов" можно будет приравнивать к суициду, и, начиная с того момента, эскадрилья ограничивалась лишь атаками территорий между Пхеньяном и линиями фронта, где МиГам-15 было запрещено действовать.
  
   Последние победы над "Сейбрами"
  
   В то время как 303-я и 324-я ИАД продолжали наносить потери вражеской авиации (в декабре из 164 F-86 боеспособными было лишь 70 самолетов: советские МиГи сбили 15 и серьезно повредили еще 37 "Сейбров", а оставшиеся 42 самолета не могли принимать участие в боевых действиях по причине поломок), они сами несли потери. В то время как главная проблема американцев заключалась в нехватке самолетов и запчастей, советская сторона ощущала острую нехватку летчиков. В конце ноября главное командование ВВС отправило в качестве пополнения четырнадцать летчиков-новичков, не имевших опыта участия в воздушных боях - в их числе был и Икар Николаевич Гулый, ставший новым ведомым Сергея. Ему удалось быстро адаптироваться в жестких условиях, в отличие от его товарищей, многие из которых погибли буквально в течение последующих недель. Вскоре летчики узнали причину, по которой к ним не прислали более опытных пилотов. У этой причины было имя и звание - генерал Евгений Савицкий, командующий истребительной авиацией ПВО, находившийся, к тому же на короткой ноге со Сталиным. Завидуя "корейским" успехам, он решил, что ПВО, находившиеся в его подчинении, будут сражаться не хуже, чем видавшие виды 303-я и 324-я ИАД. Воспользовавшись хорошими отношениями со Сталиным, он сначала добился отправки в 64-й ИАК новичков, а затем и замены упомянутых дивизий на 97-ю и 190-ю ИАД ПВО.
   Так или иначе, его заменщики начали прибывать в Корею лишь в конце января 1952 года, а до того момента Сергей и его товарищи в очередной раз доказали американцам превосходство советской авиации. К тому времени на счет Сергея добавились еще две победы над "Сейбрами" - обе 12 января: первая - между 7:26 и 8:18, а вторая - между 12:46 и 13:53 часами.
  
   Капитан С.М.Крамаренко: ожесточенный бой состоялся 12 января 1952 года. Бой проходил недалеко от Супхунского водохранилища и гидроэлектростанции. Нам передали, что к водохранилищу подходит большая группа самолетов противника, и в воздух подняли наш полк. Ведущий нашей группы, командир полка Вишняков, после набора высоты начал разворот перед водохранилищем на юг, в сторону подходящего противника. Через несколько минут впереди показалось до 40 самолетов F-84. Увидев атакующие их "МиГи", они развернулись и стали уходить в сторону моря. Командир полка атаковал замыкающую восьмерку "крестов" [т.е. F-84], но в этот момент на его группу сверху стали пикировать прикрывающие группу "Тандерджетов" две восьмерки "Сейбров". Я дал команду своим ведущим атаковать "Сейбры" и пошел наперерез их ведущему звену, чтобы сорвать атаку "Сейбров", открыл огонь с большим упреждением, и их ведущий резко отвернул вверх. Я со своей парой последовал за американскими истребителями, в конце разворота удачно сблизился с замыкающим самолетом в строю и открыл по нему огонь. Трасса накрыла "Сейбр", он перевернулся и, горящий, ушел вниз. В этот момент по моей паре открыла огонь следующая восьмерка и мне пришлось уходить из-под огня резким разворотом со снижением. Но "Сейбры" не последовали за мной, так как ведущий моей второй пары старший лейтенант Мороз оказался сзади этой восьмерки и, дав длинную очередь, сбил один из "Сейбров". В результате все "Сейбры" прекратили бой и ушли в море за прикрываемыми "Тандерджетами".
   Но американцы решили во что бы то ни стало разбомбить гидроэлектростанцию Супхунской ГЭС, и через несколько часов нас снова подняли в воздух. Взлетев своей эскадрильей в составе всего 6 самолетов и набрав высоту 8000 метров, мы подошли к водохранилищу. Внизу справа мы увидели подходящие звенья F-86: всего 20 самолетов. Я даю команду: "Атакуем!" - и устремляюсь на первое звено. Но "Сейбры" заметили нас и начинают маневрировать. Первое звено резко уходит под меня, а заднее звено разворачивается на меня и открывает огонь. Мне приходится выходить из атаки, и я ухожу вверх. Я разворачиваюсь вправо и в середине разворота вижу, что справа-ниже проходит звено "Сейбров". Мой ведомый Икар Гулый оказался сзади этого звена, и я тут же даю ему команду атаковать это звено. Он устремляется вниз, догоняет последний "Сейбр" и длинной очередью сбивает его, после чего выходит вверх. Однако, не видя меня, Гулый принимает уходящие в залив "Сейбры" за наши "МиГи", и начинает пристраиваться к ним (правда, потом Гулый утверждал, что это были самолеты полка "соседей", но мне тогда показалось, что это были именно "Сейбры"). В этот момент один из подошедшей новой группы "Сейбров", увидев Гулыя, заходит к нему в хвост и открывает огонь. Гулый выходит из-под огня резким разворотом влево, а "Сейбр" устремляется за ним и... подставляет мне свой хвост. Мне остается только догнать "Сейбр" и длинной очередью в конце разворота сбить его. После этого я догоняю Гулыя, и мы возвращаемся на аэродром.
  
   По меньшей мере одна из этих побед Сергея подтверждена: чуть позже к северо-западу от Тайсена (Taisen) были найдены дымящиеся остатки самолета (F-86Е N50-615 (334-я эскадрилья истребителей-перехватчиков, летчик Поль Риджвей ). США, в свою очередь, объявили, что эта потеря произошла из-за "отказа двигателя". По словам же "Байды", летчики обоих "Сейбров" до самого последнего момента даже и не подозревали о его присутствии. Скорее всего, Риджвей просто не видел самолета Сергея и принял попадание в двигатель за его отказ. Однако свидетельства Сергея Макаровича и его ведомого, а также кадры, снятые ФКП, не оставляют сомнений, что американский самолет был сбит 37 и 23мм снарядами, выпущенными советским МиГом.
   Четыре дня спустя, 16 января, в воздух были подняты подразделения 303-ой ИАД (18-й ГИАП и 523-й ИАП). В их задачу входил перехват группы истребителей-бомбардировщиков, сопровождаемой большим количеством "Сейбров". Через пятнадцать минут летчики сообщили о численном превосходстве противника, и, несмотря на то, что в резерве было всего 16 свободных человек, на выручку товарищей поспешили летчики 176-го ГИАП, в т.ч. и Сергей.
  
   Капитан С.М.Крамаренко: После разворота и набора высоты мы увидели, что все небо покрыто движущимися точками. Сбросив баки и набрав скорость, наши "МиГи" вступили в бой с самолетами противника. Полк сразу же распался на несколько групп и пар. Я со своей шестеркой последовал за звеном командира группы, который пошел в атаку на идущую ниже на пересекающихся курсах группу "Сейбров". В этот момент его группа подверглась атаке другим звеном "Сейбров" и, дав команду ведомым об отражении атаки, я пошел наперерез этому звену. Длинная очередь, прошедшая впереди "Сейбров", заставила их прекратить атаку и уйти вниз. Я дал команду Лазутину преследовать их и продолжал своей парой следовать за командиром, который, сблизившись с "Сейбрами", открыл огонь. Но "Сейбры" резким маневром ушли из-под огня и разделились: одно звено вошло в глубокий вираж влево, другое ушло вправо. Звено Вишнякова также разделилось и стало попарно преследовать обе группы. В этот момент на пару самого Вишнякова сверху свалилась пара "Сейбров", прошедшая буквально в 300-400 метрах впереди меня. Я немедленно последовал за ними и оказался сзади, на хвосте у "Сейбров". Те сделали переворот и перешли в пикирование, а я, передав Гоголеву, ведущему третьей пары: "Прикрывай командира!", - устремился за ними. Видя, что "Сейбр" пикирует устойчиво, с углом почти 60, я прицелился и сразу же дал очередь. Снаряды разорвались в районе его кабины, и мне ясно было видно дымное облачко над кабиной. "Сейбр" еще больше увеличил угол пикирования и ушел вниз, но в этот момент Гулый передал:
   - Меня вращает!
   Я смотрю назад и вижу его самолет почти в перевернутом положении. Командую:
   - Выпусти тормоза, выводи!
   Смотрю - Гулый выводит самолет из перевернутого положения, и тогда мы выходим из пикирования, набираем в стороне высоту и возвращаемся снова...
   Всего в этом бою были сбиты 9 "Сейбров": из них 7 - летчиками 303-й дивизии и 2 - нашей 324-й. один из этих двух "Сейбров" был сбит мной (на пленке ФКП был отчетливо виден взрыв в районе кабины) и один - летчиком 196-го полка нашей дивизии. Через 50 лет специальная группа, занимающаяся поискми не вернувшихся на аэродромы американских летчиков, спрашивала меня, не выпрыгнул ли летчик атакованного мной "Сейбра". Мне оставалось только повторить им сказанное выше.
  
   Официально ВВС США не понесли в тот день ни единой потери. Однако тот факт, что Совместную Американско-Российскую Комиссию по Делам Военнопленных и Пропавших без Вести интересовали детали этого боя, подразумевает, что американцы так или иначе признают: их летчик стал жертвой данного воздушного боя. Возможно в будущем мы узнаем его имя и участь.
  
   И в воздухе встречаются трусы
  
   На следующий день, 17 января 1952 года, Сергей выполнил свой последний боевой вылет в корейском небе, чуть было не ставшим последним в его жизни. Как вспоминает сам летчик:
  
   Капитан С.М. Крамаренко: И вот наступил тяжелый для меня день 17 января. Радиолокационные станции обнаружили приближение к району Ансю группы штурмовиков, и на отражение их налета был поднят наш полк. Однако, подойдя к району их действий, мы увидели только последнюю группу "Тандерджетов", удирающую выше облаков, на юго-запад. Вишняков стал преследовать их, но атаковать мы их не сумели, так как "Тандерджеты" ушли под облака, а мы находились в это время у самого берега моря [советским пилотам запрещалось пересекать линию Желтого моря - Прим.автора].
   Не видя обычно прикрывающие штурмовики "Сейбры", мы с левым разворотом перешли в плавный набор высоты. И только мы развернулись обратно, как я увидел, что две группы "Сейбров" атакуют Вишнякова сверху. Бой завязался в самых невыгодных для нас условиях. Тем не менее первую атаку "Сейбров" мы отбили и, маневрируя, набрали высоту около 9000 метров. В этот момент подошла еще одна группа "Сейбров" и с ходу атаковала группу командира полка сверху. Мне, хотя я был почти без скорости, пришлось увеличить угол набора и открыть огонь по ведущему группы "Сейбров" с дистанции 600 метров. Его самолет прошел через мою трассу, и я увидел, как на нем взорвалось несколько снарядов. После попадания моих снарядов ведущий "Сейбр" увеличил угол пикирования и ушел вниз.
   Но, обернувшись, я увидел, что мою группу также атакуют сверху - это была новая группа "Сейбров". Дав команду "Всем разворот!", я развернулся под "Сейбров", но в этот момент увидел, что по ведомому моей третьей пары, старшему лейтенанту Вороному, ведут огонь два "Сейбра". Вороной резко начал пикировать и ушел вниз. Я сумел вернуться в бой и увидел, как в этот момент третью пару атаковали сверху два "Сейбра". Открыв огонь, они проскочили над Вороным и стали уходить прямо передо мной вверх.
   Не успев проводить падающий самолет взглядом, я почувствовал резкий удар, и мой самолет вдруг начал стремительно вращаться. Меня прижало к левому борту, рули не действовали. Было такое впечатление, что отлетело одно крыло! Я принял решение покинуть неуправляемый самолет, вращающийся и вертикально падающий вниз. Прижатый к левому борту, я с большим трудом дотянулся до ручки катапультирования и нажал на нее. От резкого удара у меня потемнело в глазах, и я совершенно не ощутил, как вылетел из самолета. Придя в себя и поняв, что падаю вниз вместе с креслом, я отстегнул привязные ремни и оттолкнулся от кресла ногами. После этого, увидев, что находящаяся внизу облачность быстро приближается ко мне, я вытащил вытяжное кольцо парашюта и дернул за него. Парашют открылся, меня резко тряхнуло, и я повис на стропах.
   Вверху голубое небо, внизу облака - до них метров 800. Я оглянулся кругом и увидел стремительно приближающийся ко мне "Сейбр". Прошло еще несколько секунд, и от него потянулись ко мне дымные ниточки трасс от шести пулеметов. Смерть неслась ко мне, а я только ожидал, когда она войдет в меня... к счастью, дистанция до "Сейбра" была метров 800-1000, и трасса, загибаясь, проходила несколькими десятками метров ниже меня. Но с каждой секундой она приближалась к моим ногам, и вот она проходит уже в нескольких метрах от меня...
   Помню, что в последний момент я даже подтянул ноги к себе - так четко я ощущал, что еще момент, и пули начнут бить по моим ногам. Но в этот момент трасса исчезла. Смотрю - метрах в 500 от меня "Сейбр" резко, почти на 90 градусов, накренился. Стремительно разворачиваюсь, он проносится метрах в 50 от меня, - меня даже заболтало от вызванной им воздушной струи. Смотрю, "Сейбр" делает разворот и вновь заходит в атаку на меня.
   Теперь я понимаю, что он хотел отомстить мне за гибель своего ведущего, но тогда я об этом не думал, и молча ожидал своего конца. "Второй раз, - думал я, - он уже не промахнется!"
   Я посмотрел вниз: облака были почти рядом, до них оставалось еще метров 50 или 100. думаю: "Что будет дальше: я войду в облака или увижу трассу "Сейбра"? Если "Сейбр" откроет огонь, то..." Но, когда до "Сейбра" оставалось метров 800 и от него пошла новая трасса, я уже вскочил в облака. Сразу стало темно, сыро, но ощущение того, что я спасен, что меня никто не видит, и я не вижу этого проклятого "Сейбра" и его трассы, было прекрасным!
  
   Пройдя через облако, Сергею удалось благополучно приземлиться. На земле его ждала встреча с одним из северокорейских крестьян и нелегкий "диалог" посредством мимики и жестов. Кореец, поняв, что имеет дело не с американцем, привел летчика в свою деревню, где тот был тепло принят местными жителями и находился до прибытия советского самолета, эвакуировавшего его в Аньдун.
   В этом бою Сергей серьезно повредил "Сейбр" F-86Е N50-636, пилотируемый майором Джорджем Уэндлингом (16-я эскадрилья истребителей-перехватчиков), на помощь которому пришел один из летчиков того же подразделения - майор Уильям Шэффер, сбивший советского "Кэйси Джонса". Считанные мгновения спустя Шэффер свел на нет собственный успех, открыв, как последний трус, огонь по безоружному летчику, висевшему на стропах и не представлявшему для него никакой опасности. К сожалению, подобная ситуация по отношению к советским летчикам была не беспрецедентной и впоследствии неоднократно повторялась. Не менее трех советских летчиков приняло такую смерть от подлых американских пуль.
  
   Итоги
  
   Последние боевые вылеты 176-го ГИАП (ознакомительные вылеты, осуществленные летчиками совместно с прибывшими товарищами из 97-й ИАД ПВО) выпали на 20 января, а 31 числа уже началось их возвращение в СССР.
   Можно с полной уверенностью утверждать, что пребывание 176-го ГИАП в Корее лишь подтвердило элитный статус полка: потеряв в боях 15 МиГов, летчики заявили о 107 ооновских самолетах, сбитых ими. Соотношение побед к потерям составило 7 к 1. Из 107 уничтоженных самолетов 13 приходилось на счет Сергея Макаровича: 9 "Сейбров", 2 "Метеора", один F-80 и один F-84 - самый высокий показатель во всем подразделении.
   Количество побед полка, которые возможно сверить с данными архивов, несколько меньше, но, тем не менее, даже эта цифра впечатляет - от "рук" 176-го ГИАП пало 56 самолетов ООН: 12 "Сейбров" (9 F-86А и 3 F-86Е Sabre), 7 F-84Е Thunderjet, 14 F-80С Shooting Star, 8 В-29А Superfortress, 7 "Meteor F.8", 4 F-51D Mustang и четыре летательных аппарата других типов. В данном случае соотношение побед - поражений составляет 3,7 к 1. Что касается Сергея, из его 13 побед можно официально подтвердить 9: 6 "Сейбров" (3 F-86А и 3 F-86Е), 1 F-84Е, 1 F-80С и 1 "Метеор Ф.8". На счет Сергея Макаровича также приходятся получившие серьезнейшие повреждения 1 F-86А, 1 "Метеор Ф.8" и 1 F-86Е.
  
  
   Семья и карьера
  
   Вернувшись из Кореи, Сергей - так же, как и многие другие офицеры, был выбран для обучения в монинской Военно-Воздушной Академии. В 1954 году, будучи уже на втором курсе, во время одного из своих коротких отпусков он познакомился со своей будущей женой Юлией, на тот момент студенткой художественного института.
   По окончании обучения в Академии, Сергей получил официальное распределение на аэродром Мачулищи (Белоруссия). В 1957 году Сергей и Юлия поженились. В том же самом году он получил назначение в 167-й ГИАП ПВО (в Грузии), оснащенный реактивными МиГ-17. Далее следовали назначения по всему Союзу, а в 1970 году летчик был отправлен в Ирак в качестве советника командующего ВВС Ирака по безопасности полетов. В его задачу входило помочь местным пилотам и офицерам освоить технические тонкости МиГ-21, а также приемы воздушного боя. Затем последовала аналогичная командировка в Алжир.
   В 1977 летчик, будучи уже генерал-майором, выходит в отставку. В 1993 году он получил от корейского правительства приглашение на празднование 40-й годовщины окончания Корейской войны, а в 2000 году - был приглашен в Штаты, где познакомился со многими из бывших противников. Сегодня Сергей Макарович является вице-президентом Российской Ассоциации Героев (ассоциация ветеранов войны) и живет вместе со своей супругой Юлией Алексеевной в Москве.
  
   Знакомство с Героем
  
   Когда открылись двери второго терминала шереметьевского международного аэропорта, там уже была улыбающаяся Надежда. Я сразу же узнал ее - такую же красивую, как и на фотографиях. После трех лет общения с семьей Крамаренко по Интернету, фотографий и поздравительных открыток, наконец-то мы увиделись вживую.
   После короткого телефонного разговора подъехала небесно-голубая "Лада", откуда вышли высокий белокурый парнишка лет пятнадцати - Андрей, сын Надежды, и его дедушка. Я подошел к ним и очень официально (что можно простить в моей ситуации) протянул руку Сергею Макаровичу:
   - Здравствуйте, уважаемый генерал-майор Крамаренко! Я очень рад познакомиться с Вами!
   - Здравствуй, я тоже рад.
   Было 24 июля 2007 года, 17:35 по московскому времени - я только что познакомился с человеком, который был для меня героем, начиная с 17 лет, когда я читал хроники Корейской войны. В одной из книг, одолженных мне моим другом, Мигелем Росли, я прочел о летчике, который, пилотируя МиГ-15, 17 июня 1951 сбил командира 4-й истребительно-авиационной группы полковника Гленна Иглстона. В тот самый момент я подумал: "Как бы мне хотелось узнать побольше об этом советском летчике и когда-нибудь лично с ним познакомиться!" Так, почти двадцать лет спустя, на стоянке машин у шереметьевского аэропорта моя мечта сбылась.
   За несколько последующих недель я многое узнал об этом человеке: любящий муж, которому ничуть не претит помогать своей супруге готовить еду или мыть посуду, отец, которого по-настоящему любят дочь и внуки, образованный и всегда готовый прийти на помощь, с легкостью читающий на память прекраснейшие стихи Пушкина и Есенина... так же, как и Юлия Алексеевна. Помимо этого я открыл для себя очень скромного человека, который любит ездить на дачу, делать внукам варенье из яблок, заботиться о цветах в саду...
  
   Меня не отпускает мысль о том, насколько далек этот человек, и вся его семья от этакого образа "русских зверей", который неустанно навязывала всему миру американская пропаганда.
  

Список заявленных побед, сбитых и получивших повреждения самолетов. (С.М. Крамаренко, 176-й ГИАП, 324-я ИАД). Корейская война (1950-1953гг.)

  

Дата

Тип / номер самолета

Самолет противника

Летчик /

Номер самолета

Подразделение

   12.04.1951г.
   МиГ-15 бис 729

F-80C

   N 49-1842 (*)
   36-я истребительно-бомбардировочная эскадрилья, США
   02.06.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-86A

   Томас Хэнсон (*) - погиб
   336-я эскадрилья истребителей-перехватчиков, США
   17.06.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-86A

   Гленн Иглстон
   4-е крыло истребителей-перехватчиков, США
   23.06.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-86

   -
   США (**)
   11.07.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-86A

   Конрад Аллард (*) - погиб
   335-я эскадрилья истребителей-перехватчиков, США
   29.07.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-86A

   N 49-1098
   4-е крыло истребителей-перехватчиков, США
   12.09.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-80

   -
   США (**)
   23.09.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-86A

   N 49-1158 (поврежден)
   4-е крыло истребителей-перехватчиков, США
   30.10.1951г.
   МиГ-15бис 721

F-84E

   N 51-615
   49-е истребительно-бомбардировочное крыло, США
   01.12.1951г.
   МиГ-15бис 686

Meteor F.8

   Билл Миддлмисс / самолет поврежден
   77-я эскадрилья ВВС Австралии
   01.12.1951г.
   МиГ-15бис 686

Meteor F.8

   Вэнс Драммонд - попал в плен
   77-я эскадрилья ВВС Австралии
   12.01.1952г.
   МиГ-15бис 686

F-86

   -
   США (**)
   12.01.1952г.
   МиГ-15бис 686

F-86E

   Пол Риджвэй (*)
   334-я эскадрилья истребителей-перехватчиков,США
   16.01.1952г.
   МиГ-15бис 686

F-86

   Подтверждено неофициально
   США
   17.01.1952г.
   МиГ-15бис 686

F-86E

   N 50-636 (поврежден)
   16-я эскадрилья истребителей-перехватчиков, США
  
   (*) = Потеря, которую американцы подтверждают, но не относят на счет МиГ-15.
   (**) = Заявление советской стороны, не подтверждаемое американскими источниками.
  
  
   Источники:
  
  -- "Против Мессеров" и "Сейбров" - в небе двух войн", воспоминания С.М.Крамаренко. "Яуза" и "Эксмо", М.2006
  -- Интервью, данное автору статьи С.М. Крамаренко 27 июля 2007г.
  -- "Воздушная война в Корее", В.В.Гагин, АО "Полиграф". 1997.
  -- ЦАМО РФ 176-й ГИАП Журнал учета боевых вылетов за период с 23.12.1951 по 30.01.1952, том 539889, дело 5.
  -- Перечень сведений из документов Центрального Архива Министерства Обороны о судьбе экипажей самолетов американских ВВС, сбитых истребительной авиацией над территорией Северной Кореи в 1950-1953гг.
  -- "4-е истребительное крыло в Корейской войне", Ларри Дэвис. Schiffer Military History, 2001.
  -- "На аллее МиГов - "Сейбры" против "МиГов" в небе Кореи" [ MiG Alley - Sabres vs MiGs over Korea], Уоррен Томпсон и Дэвид МакЛарен, Specialty Press, 2002
  -- KORWALD (База данных воздушных потерь в Корейской войне)
  
   Все воспоминания С.М. Крамаренко, приведенные в этой статье, взяты из его книги "Против "Мессеров" и "Сейбров". В небе двух войн". Изд-во "Яуза" "Эксмо". М. 2006. - Прим. переводчика.
   Источник данной части статьи: И.Сейдов, Д.Зампини "Красные командиры над "Аллеей МиГов" (http://artofwar.ru/z/zampini_d_f/text_0450-1.shtml). Перевод был дополнен и отредактирован. - Прим. переводчика.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.55*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023