Парашютно-десантная та рота
По нумерации в полку была шестой
Но вся в небесные войдя ворота
Вмиг стала первой, завершив свой крайний бой!
-Она сражалась трое суток кряду
И смертный час настал для них для всех не враз
Комбат всё ждал, когда ж рванут снаряды
Когда ж о помощи последует приказ
Ведь их не наберётся даже сотни
Ведь не готовы к обороне рубежи
А духи лезут лезут по высотке
'Их тысячи!.. Попробуй... Удержи!'
Десантники держали оборону
Упорно и достойно отражая смерть
Но убывают жизни и патроны
Зато всегда в избытке мужество и честь!
Враги на них смотрели сквозь прицелы
Желая смельчаков с лица земли стереть
Другие... Трусы!.. Чтоб остаться целы...
'Пусть и предать, зато самим не умереть...'
-В опорных пунктах в огневом молчанье
от страха смерти затаились подлецы
Вчерашние друзья однополчане
Сегодняшние... Даже не мужи... Скопцы!
Вокруг пять рот десантщиков из Пскова
На расстояньи километра два иль три
Но чехи наседают снова снова
Безжалостны... Уверенны... Хитры!
Безжалостны к противнику любому
Уверенны что они снова проскользнут
Хитры - конец ведь братству боевому
Коль одна рота бьётся! Остальные - ждут!
Увы, но таковой была картина
Когда стояла насмерть рота номер шесть!
Когда за миной прилетала мина
Когда количество врагов не перечесть!
Шестая рота дралась в окруженье
В кольце врагов, но на виду у пяти рот
Пяти соседних тех подразделений
Что молча наблюдали бой с других высот!
А чуть подале да в туманной хмари
Две полковые группировки ВэДэВэ
Два штаба и других ведь рот по паре
И артиллерии полков ведь тоже две!
Ведь это гаубицы - самоходки
Ведь то десантные войска и сам спецназ!
Солдаты: дембеля и одногодки
Им всем лишь только Боевой отдай приказ!
Но все хранили гордое молчанье
Как будто в глубине чеченских страшных руд
Как всё начальство самых высших званий
Так и другие, схоронив себя под спуд.
Раз так - в горах сраженье продолжалось
За часом час, за взрывом взрыв, за боем бой
Затишья миг... И враз возобновлялось
Стрельба и взрывы, снова взрывы за стрельбой
*
Глава вторая.
Судьба войны покуда всё хранила
Хранила в тайне факт измены роковой
Ведь до таких ли 'тонкостей' им было?!..
Когда за кратким интервалом новый бой!
И всё ж имеются войны законы
Что чтить должны не только наши старики!
Вокруг всё больше : стоны, стоны, стоны...
И вечно павших неживые бугорки
Когда опять сошла Чеченов лава
Комбат Евтюхин вышел в радиоэфир:
'Потеряна треть личного состава!
Шамиль Басаев здесь и сам Хаттаб - эмир!
Прошу поддержки!.. Хоть броском во фланг
Или налётом сверху! Бомбо-штурмовым...
Вокруг черно... От вражеских фаланг!
Иль артиллерии прикрытьем огневым!'
Едва затих в эфире его голос
В его глазах тревожный появился блеск
Вокруг не шелохнётся даже волос...
В наушниках лишь атмосферный слышен треск
Молчал эфир любыми голосами
Молчала станция: теши на ней колы!
Молчали все! хоть словом иль тонами
Вокруг молчало всё!.. И люди... И стволы!
Молчали пушки, все штабы и роты
Украдкой пряча друг от друга блудный взор
Все проклинали жизни повороты
И скопом обрели предательства позор
Так трусы снова умерли! Все сразу
Сгубив себя как командиров и бойцов
Клеймом измены - медленной заразой -
Гангреной недостойных памяти отцов!
Взглянув на побледневшего связиста
Перепроверившего станцию раз пять
Комбат Евтюхин лишь тихонько свистнул:
'Не дрейфь, сынок! На свадьбе будешь танцевать!'
Солдат конечно же приободрился
Ранение осколком в ногу - то пустяк
Ну, а комбат всё в мыслях матерился
Покуда вражьи пули сверху не свистят
Здесь рация была не виновата
Аппаратура его тут не подвела
Но страшно подвело его - комбата
Доверие к штабам что там молчат в тылах
Однако ж рядом - братья - сослуживцы
Кого он лично знает всех наперечёт
Они ведь не лемуры не ленивцы
И каждый командир всё сразу же поймёт!
'Даю повтор! Для тех, кто не расслышал!
Прошу поддержки срочной бомбо-штурмовой
Или ударом рот, что тут повыше...
Иль залпом артиллерии по навесной!'
Прошла минута... Долгая... Другая...
'Даю повтор... Даю повтор... Даю повтор!'
В ответ звучала тишина глухая
Столь звонкая в безмолвном эхе чёрных гор
Комбат всё понял, ибо все молчали
Молчали горы, что темнели там в ночи
Две группировки в траурной печали
Притихли. Будто он их 'чем-то' огорчил
И всё ж не растеряв надежд последних
Что вокруг них не отсидятся те молчком
Он вызвал командиров рот соседних
Помеченных на картах красным ободком
'Один-два-три! Я вызываю свнова!
И пятая из сто четвёртого полка
А также рота 2 из сто восьмого!
Откликнитесь! Ракетой, голосом... Кто как!'
И снова тишина. И вновь забвенье!
Как будто рота 6 схоронена живьём.
Другие ж роты в траурном томленье
'Скорбят'! По плану претворённого душьём!
Комбат Евтюхин вспомнил поимённо
Не только вспомнил, но в эфире всех призвал!
Призвал на помощь лично подчинённых
А также всех однополчан, кого он знал!
Наверно дрогнуло в десантных душах
Или ведь грудь в крестах, иль голова в кустах!
'Евтюхин - в панике! Его не слушать!
Всем ротам - оставаться на своих местах!'
То был не гром, а всем знакомый голос
Знакомый командира группировки крик
Что там в полях клонил падучий колос
А тут рождал подрагивавший щёку тик
Естественно! Что все его узнали
'Как можно командира тут не опознать?!'
И ушки все к макушкам враз прижали
И дружно все продолжили молчать
Увы, предательская групповщина
То бишь всеобщий 'выжить!' шкурный интерес
В душонках тех опять подох 'мущина'
Но уж под оправданье - 'командира пресс'
Узнал его и наш комбат Евтюхин
Узнал и на мгновенье как закаменел
Но взяв тонгенту, вмиг собравшись с духом
Смертельно раненым медведем заревел:
'Эй, ты! Полковник! Так тебя - разэтак!
Дай Бог! Дай Бог, мне выйти из огня живым!
За раненых, погибших! ЗА ВСЁ! Это!
Тогда с тобою по мужски поговорим!'
Прекрасен русский мат в огне сраженья!
Когда дерутся грудь на грудь! Лицом к лицу!
Но здесь! Сейчас! В чеченском окруженье
Когда и шанса нет воздать всё подлецу...
Сейчас он был отчаян и бессилен
Наш славный боевой... Наш матерный язык
Ужасно горек... Даже опостылен
Сродни ему лишь страшный материнский крик!
*
Глава 3.
Вокруг как будто стало всё отравой...
Как вдруг на чёрном фоне общего стыда
Ведь истинный десант рождён для славы
Блеснула там внизу майорская звезда
А рядом с нею звёздочки поменьше
Сердец солдатских - автоматов огоньки
Кольцо врагов внезапно стало тоньше
Сражаться на два фронта духам не с руки!
И вот стрельба становится всё ближе
Взамен гортанных криков русское 'Ура!'
'То наши! Прорываются! Всё выше!'
Прикрыла их огнём десантная гора
-То не 'пскапские'... Вылезли из нор
На зов Евтюхина откликнулся лишь друг
То Доставалов... Гвардии майор
С десантным взводом разорвал блокады круг
Сверкнула молнией надежда выжить
Что вслед за взводом и другие подойдут
Должна же ведь у них проснуться совесть
Полковники всё праздновали труса
Опять боясь решенье верное принять
Их подчинённым не осилить груза
Ответственности стать мужчинами опять
А ведь могли лейтёхи да майоры
За эту трусость всё начальство отстранить
Приняв командованье, двинуть в горы
Ударом с тыла всё душьё там положить
Конечно в тех полках бойцов убудет
Но кровью смоют все свой нынешний позор
Никто ведь победителей не судит
Увы! Средь храбрых командиров нынче мор!
Солдаты и сержанты были в силах
Свой личный героический пример подать
Чтоб кровь мужчин в их не исчезла в жилах
В порыве общем всех врагов атаковать
И только так солдаты и сержанты
Их командиры - офицерский тот состав
Себя б прославили под бой курантов
Свой Боевой десантный выполнив Устав!
Однако ж всё текло в обычном русле
Однако ж все остались на своих местах
Вот так всё шло! Бесспорно безобразно!
Всё шло к концу и участь всех уж решена
Ведь бой не может завершиться праздно
У всякого сраженья есть своя цена
Но всё ж Герои не уходят тихо!
И в страшном сумраке умершего здесь дня
Послышалось ещё живое эхо
'Я - комбат! Вызываю огонь на себя!'
Глава
-От роты той остались только снимки
А ведь её 'спасали' все кому не лень
Сурово кто-то шнуровал ботинки
Другой с огнём искал снаряды целый день
- Бронежилеты рьяно подгонялись
Да магазины надо переснарядить
Гранаты протереть чтоб лучше рвались
Когда приказ таки поступит в бой 'идтить'...
-Но почта полевая подкачала
То голубь бастовал - конвертик в клюв не брал
То у посыльного мозоль взбухала
И разумеется приказ тот запоздал...
Но и потом... Пять рот вперёд не рвались
В наставшей тишине в бинокли спрятан взор
На той вершине духи ведь 'слонялись'
Привычно добивая раненых в упор
Средь них ведь оставались и живые
Кто был бездвижен из-за тяжких своих ран
Но знали, что умрут как остальные
-
Пока ещё оставшихся... В живых
-Вознесшаяся ввысь шестая рота
повзводно строилась у входа в высший храм
Мужская их окончена работа
В молчанье скорбном ждут всех тех, кто ещё там
-В снегу кровавом там лежат орлята
В сознанье ясном, что до вспышки по глазам...
С земли шептали: 'Мы сейчас... Ребята'
И вспоминали напоследок своих мам...
Враги спокойно всех солдат добили
Всех наших пацанов, всех выстрелом в лицо
Трофеями, оружьем загрузились
Без суеты и спешки вышли сквозь 'кольцо'
'Подмога' подоспела через сутки
Всё это время там хозяйничала смерть
Продажные мущинки-проститутки
Теперь отважно и без страха мчались вверх
-А там лежала вся шестая рота
Вся там, где суждено ей было умереть
А также Доставалова когорта
Когорта храбрецов, познавших честь и смерть...
Глава
-Прошли года... Тяжелые, срамные
Но наблюдатели из кожи лезут вон
'Мы повторили подвиги былые...
Тогда врагу был страшный нанесён урон!'
-Пскапской десант своих в беде не бросит
Слов красота не подтверждается ничем
Любой на карту боя глядя спросит:
-Ведь главный смысл такого пустозвона
Забыть
Их смерти правду окончательно добить
-Сарказм мой здесь горек и ужасен
Ведь в воду памяти не спрячешь все концы
И смысл слов моих предельно ясен
За подлых трусов погибают храбрецы
В эпоху фальши, словоблудия и лжи
Погибших Героев забвение ждёт
Трусов выживших признанье и почёт
Суровая правда о страшной войне
Не страсть сенсаций иль смертю упоенье
Ведь с каждым трусом счёт жертвам уж втройне!
И мой девиз... Нет повторенью!
-
Имеют ли родители погибших
Святое право плюнуть в лица подлецам?
глава
А тот министр нашей обороны
Кто посылал мальчишек в горы умирать
За что так рады волки и вороны
Он нынче нашим президентом хочет стать!
Он полностью забыл про 'чьи-то' смерти
Его сынок-банкир в крови запятнан тож
Его ты гладь хоть вдоль хоть против шерсти
Сергей любитель крепкого порядка
Беседовать о долге он всегда готов
И говорит он суховато кратко
Процеживая мысли сквозь заслон зубов
Теперь он ратует и обещает
Что экономику поднимет он с колен
Что больно зреть, как наш народ нищает
Что вот теперь настало время перемен
Уж верит сам, что он горит и светит
И старых дел совсем не хочет вспоминать
Но кто ж за блядство прошлое ответит
Когда людей мы стали сотнями терять?
Давайте вспомним всех и поимённо
Кто утонул, сгорел иль был убит в бою
Кто задохнулся в 'Курске' обречённом
Ведь вспомнив всё, тогда спасёте жизнь свою
Подлодка 'Курск' потоплена пендосом
Пендосом атомным и многоцелевым
И 'дядя Сэм' уплыл с подбитым носом
А мы остались тут, не знаем но скорбим
Сто восемнадцать к нам уж не вернутся
Кто враз погиб, кто на корме ключом стучал
А ОН спокойно дал им задохнуться
Чтоб правды всей никто стране не рассказал
Над Грозным вертолёт был сбит 'Стрелой'
Сто двадцать семь сгорело заживо внутри
ведь блок опознаванья 'свой-чужой'
Беслан: погибших было триста тридцать три!
СТО ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕМЬ ДЕТЕЙ УБИТО
Доколе будем сотнями людей терять
И вы ему доверите свою судьбу
*
С Уважением, Альберт Зарипов