Двое разведчиков, стараясь как можно плотнее прижиматься к земле, быстро ползли вперёд. Делали они это очень даже правильно и аккуратно: автоматные антабки(* прим. Автора: конец брезентового ремня с металлической окантовкой) были крепко зажаты в правой руке, а само же оружие лежало поверх локтя, чтобы песок не мог попасть во внутрь АКСа; одноразовые гранатометы были закинуты за спину и поэтому не мешали бойцам осторожно огибать небольшие барханчики и кусты саксаула. Сейчас им оставалось только незаметно перевалить через высокий гребень песчаной дюны и затем проползти метров сто пятьдесят зеленки, за которой и находилась цель...
-Так и сяк вашу мать! Куда вы теперь-то лезете? Назад давайте! От суки бестолковые,- негромко, но крайне отчаянно материл ползущих спецназовцев сержант Ермаков.- Ну хоть вперед посмотрите!!
Заместитель командира группы лежал за невысоким кустом и внимательно следил за своими ползущими подчиненными и противником на дороге. Ведь наш неприятель за три-четыре минуты в несколько раз увеличил свою огневую мощь и численное превосходство. Я вполуха слушал ругань замка и старался тщательнее замаскировать свою огневую позицию куском серо-желтой маскировочной сети, не забывая однако оставить себе узенькую щель для наблюдения. Находившиеся справа и слева разведчики тоже старались как можно глубже зарыться в песок, прикрыться ветками саксаула и кусками масксети. ЛИшь бы полностью слиться со скучно-песчанным пейзажем пустыни.
Практически только что вся наша разведгруппа спецназа в количестве шестнадцати человек была готова по приказу командира открыть массированный огонь по врагу, но сейчас... То есть всего лишь несколько минут спустя! Все наши без исключения спецназовцы молили Бога и партию о том, чтобы духи поскорее тронулись с места и уехали себе восвояси по пустынной дороге, сохранив тем самым жизнь себе и нам...
Единственными из нас, кто не заметил разительных перемен на дороге, были двое бойцов, которые продолжали ползти вперед к объекту своего нападения. Пять минут назад они получили приказ: ползком выдвинуться к караванному пути и выстрелами из "мух" поразить находящиеся как раз напротив наших позиций БРДМ и ГаЗ-66. Ведь они только что остановились именно там, где мы два часа назад пересекли пыльную грунтовку.
Разведчики уже отползли от нас метров на сто, когда из-за высокого холма появилось еще два ГаЗ-шестьдесят шестых и вторая боевая разведывательно-дозорная машина. Вся эта колонна остановилась напротив нашей разведгруппы, после чего вокруг БРДМок и грузовичков стало сновать около трех-четырех десятков афганцев, одетых не в серо-зеленую форму национальной армии, а в обычные черные шаровары и длиннополые рубахи с яркими жилетками. Душары как-то черезчур подозрительно и странновато поглядывали себе под ноги, отчего наше настроение ухудшалось с каждой секундой.
"Заметал тыльняк наши следы или нет?"- напряженно думал я про тыловой дозор, который при пересечении пыльной дороги должен был ветками саксаула уничтожить свежие отпечатки ботинок всей группы.
Если мы сейчас ввяжемся в бой, то продержимся минут так тридцать-сорок, а вызванная по радиостанции подмога сможет подлететь к нам часа через два или три. Меня это совсем не радовало, и я со вздохом осторожно достал из бокового кармана РД-54 гранаты: одну Ф-1 и парочку РГД-5. Затем, чтобы хоть чем-то заняться, медленно разогнул усики запалов и выстроил свою ручную артиллерию в одну шеренгу. Потом откинулся на левый бок и засунул правую руку в карман горного обмундирования, где постоянно лежала вторая эФка. Не вынимая ее, я так же осторожно разогнул оба усика, но после некоторых колебаний загнул один металлический ус запала обратно.
Заглянув в узенькую щель, я постарался подсчитать хотя бы количество тяжелого вооружения. На боевых машинах были два крупнокалиберных пулемета КПВТ и два спаренных с ними ПКТ. В кузовах ГаЗ-66 может находиться парочка минометов или ДШК, которые они смогут развернуть за пяток минут. Да и у каждого афганца в руках поблескивало стрелковое оружие. Только у одного из них не было ничего, зато он больше всех жестикулировал и размахивал своими пакшами(* прим. Автора: руками.), показывая то в нашу, то в противоположную сторону...
"Если пойдут обратно, то выйдут на нашу площадку десантирования и поймут, что люди, оставившие после себя отпечатки, не с неба свалились... А потом духи пройдутся по нашим следам уже в этом направлении и уж точно наткнутся на нас... Вот если не повезло с самого начала, то вся война будет хреновая... О Господи... А у Ермака-то пятьдесят три дня до приказа осталось"
Будто угадав мои мысли, замкомгруппы повернулся ко мне и тихо рыкнул:
-Ты готов?
Я утвердительно кивнул головой и опять стал смотреть в просвет между масксетью и песком. Рука тем временем заползла в карман и вновь разогнула последний усик...
Два офицера, несколько опытных дембелей, один фазан и остальная, поголовно зеленая молодежь лежали по своим подгруппам, боевым тройкам и двойкам... Лежали тихо и незаметно... Но всё же в полной боевой готовности... В общем... Мы были готовы уже ко всему...
'И смертушка наточила свою косу не только на меня одного...'
*
Глава 1. КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС В СТОЛЬ ДОЛГОМ ПОЛЁТЕ.
Практически по всей нашей планете Земля разбросаны огромные и почти безжизненные пространства. Это пустыни... И их довольно-таки много... На африканском континенте расположены знаменитая Сахара и менее известная пустыня Калахари. Сюда так любят приезжать любители всякой заморской экзотики. В заокеанской Мексике имеется своя пустыня, которую ушлые местные граждане быстренько обозвали Мексиканской... Наверное, чтобы понадёжнее оградить этот богатый кактусами и , возможно, нефтью 'участок' от разнообразных посягательств своих алчных соседей с Севера... Вот и в маленькой Монголии есть своя пустыня Гоби, куда кочевники-араты периодически выгоняют свой многочисленный скот. Пока что неизвестно то, что же делают чилийцы с самой засушливой пустыней Атакама... Но тем не менее она у них есть!.. Даже на вечно зелёном континенте Австралия, и там не обойтись без того, чтобы не наткнуться на пустыню.
В северной Америке имеется пустыня Невада, где местные империалисты раз за разом взрывают свои ядерные боезаряды. В нашем Советском Союзе конечно тоже есть пустыни, и даже целых две: Кызыл-кум и Кара-кум. Только вот там мы свои атомные бомбы не бросаем. И вовсе не потому, что уже после второго взрыва все эти чёрные и красные пески разметает взрывной волной во все стороны... А ровно потому, что мы являемся самой миролюбивой страной. А также наиболее прогрессивной. У нас даже самый лучший сорт шоколадных конфет назван в честь пустыни Кара-Кум, в которой до прихода сюда Советской Власти погибало практически всё. Зато теперь!.. Совсем другое дело!.. Когда-то безжизненные Чёрные Пески нынче облагорожены и окультурены, обустроены и увековечены в конфетной продукции.
А вот соседний Афганистан, когда-то считавшийся очень отсталой страной, теперь он тоже выбрал самый прогрессивный путь государственного развития. И на его территории тоже есть две пустыни! Первая - это Дашти-Марго, что в переводе означает Пустыня Смерти. А вторая - это Регистан... То есть Страна Песков. Обе эти пустыни расположены по соседству друг с другом и отличаются тем, что Дашти-Марго разместилась севернее и в ней преобладают каменистые почвы. Тогда как пустыня Регистан находится южнее, и она почти полностью покрыта песчаными барханами, барханчиками, а также высокими дюнами. Ведь это самая настоящая Страна Песков... Бескрайняя, дикая и совершенно неухоженная...
Но у местных афганских наших товарищей пока что руки не доходят до своих южных пространств... Что, впрочем, не является совершенно непреодолимой преградой для самого передового и наиболее прогрессивного опыта по облагораживанию и обустройству, окультуриванию и ...
'Нет! Своей шоколадно-конфетной промышленности в Демократической Республике Афганистан пока что не имеется!.. 'И-бо не до то-го...' Это факт!' -рассеянно думал я, наблюдая как раз-то за проносящейся внизу Страной Песков.
Озеро Хаджи-Вазир-Хан, куда мы сейчас и держали путь, расположено аккурат посередке песчаной пустыни Регистан и оно являлось самой отдаленной точкой на юге Афганистана, куда могли долететь военно-транспортные вертолеты Ми-8. Да и то... Только те борта, которые были оборудованы дополнительными топливными баками.
Для успешного выполнения данной задачи нашим дооснащённым военно-транспортным вертушкам требовалось часа три полета, чтобы добраться до этого озера. Затем, не теряя поистине драгоценного времени, Ми-восьмые должны были в течении минуты-двух высадить своих пассажиров и отправиться в обратный путь. Так оно и случилось в прошлом году, когда это озеро Хаджи-Вазир-Хан было использовано нашей первой ротой в качестве 'аэродрома подскока'. И тогда всё прошло очень даже удачно... Вертушки-восьмёрки прилетели на базу без потерь... И ещё было несколько боевых эпизодов в районе этого озера... И, естественно, с участием 'восьмёрок'... Которые очень дорожили своим временем. Поскольку его было так мало... Это сопровождавшие их вертолеты огневой поддержки Ми-24 обладали гораздо большим полетным временем и поэтому могли позволить себе совершить несколько заходов или кругов вокруг присевших "восьмерок". После выполнения своей непосредственной задачи Ми-8 экстренно взлетали и быстренько по прямой мчались к своему родному лашкаревскому аэродромчику... Чтобы успеть приземлиться еще до того, как в их топливных баках не станет совсем пусто и сухо.
Ну, а сопутствующие им Ми-24 на всем протяжении этого маршрута: что туда, что обратно... Словом, эти 'серые волки' самым натуральным образом рыскали вправо и влево от курса, совершая широкие захваты-облеты пустынной местности, чтобы обнаружить и хотя бы обстрелять подозрительные цели... Так что... Прозвище 'серые волки' им подходило более всего... Как за хищный вытянутый профиль, так и агрессивные охотничьи повадки...
'И кто их называет 'крокодилами'? -продолжал думать я о всякой всячине. - Волки они и есть волки... Быстрые и неутомимые... Да ещё и зубастые! Крокодилы конечно же тоже хищники... Да только больно неповоротливыеони на суше... Хотя в воде крокодильчики очень даже ничего! Но всё-таки 'серый волк' звучит попривычнее... Как будто из сказки... 'И помчался серый волчище по лесам и горам...' А вот теперь и до пустыни добрался.'
Постоянная база нашего отряда спецназа располагалась в населенном Пункте Лашкаргах, в котором также дислоцировался полноценный пехотный полк национальной армии ДРА. А вот южнее Лашкаревки не было ни советских военных гарнизонов, ни каких-либо иных афганских воинских частей. Поэтому эта, не подконтрольная нам и правительственным войскам, огромная территория была очень даже спокойным и безопасным местом для различных групп и банд душманов,моджахедов и прочих муджахеддинов всех мастей. Начиная от доморощенных кишлачных партизан: как одиночных народных мстителей, так и небольших самонадеянных отрядов односельчан... Ну, и заканчивая отлично подготовленными бандформированиями профессиональных воинов или же наёмных подразделений 'Чёрных аистов'. Все эти контрреволюционные элементы чувствовали себя полноправными хозяевами Страны Песков, как самой отдаленной пустынной оконечности юга Афганистана. А потому они совершенно не боялись ни местного Лашкарёвского царандоя или залётных кабульских коммандос, ни даже нас... То есть разведгрупп советского спецназа.
И данное обстоятельство, то есть сильная удалённость вкупе с чрезмерной пустынностью этой части ДРА, отлично играло на руку почти всем. Подавляюще больший промежуток своего жизненного цикла афганские моджахеды ощущали себя здесь очень даже великолепно. Но иногда происходило так, что внезапно высадившиеся в пустыне советские солдаты пытались во что бы то ни стало сократить этот временной промежуток своих противников... Ну... Скажем так, самым кардинальным и радикальным способом. То есть, откровенно говоря, попросту поубивать всех врагов Апрельской революции.
Вполне естественно, что столь негуманный подход к местным обычаям и нравам совершенно не нравился афганистанским душманам. А потому они также стремились проделать то же самое... То есть наиболее радикальным и кардинальным образом лишить жизни вторгшихся на их родную землю иностранных агрессоров и оккупантов. Стало быть, всех нас - 'шурави'.
Вот так вот... Крайне недолюбливая друг друга самым антигуманным методом, советские войска вместе с местными властями с одной стороны и афганские моджахеды вместе со своими заграничными покровителями с другой линии фронта... Они яростно и беззаветно продолжали свой упорный идеологически обоснованный спор: как же именно жить дальше местному населению? Вернуться к прошлой жизни? Или же найти свой, сугубо афганский путь развития во всеобщем миропостроении? Или же строить своё светлое афганистанское будущее по образцу и подобию великого северного соседа, то бишь нашего Советского Союза?.. С обязательными к исполнению революциями, экспроприациями, национализациями, иммиграциями, коллективизациями, индустриализациями, идеологизациями и прочими широко не афишируемыми перетурбациями.(* прим. Автора: К слову... Увы, но в Афганистане на тот момент не имелось ни астрономов, ни хороших знатоков современного русского языка. Иначе первые объяснили бы то, что первоначальное значение слова 'пертурбация' означает отклонение небесных тел вследствии влияния силы тяготения малых к более массивным космическим объектам. Тогда как филологи-русофилы очень толково рассказали бы то, как этот астрономический термин в великом и могучем русском языке постепенно трансформировался в пертурбацию в смысле повсеместного перелопачивания всего и всех... И что из этого может произойти далее: как от отклонения, так и перелопачивания... А уж потом и обиходное выражение 'перетурбация', уже само собой подразумевающего ведение дел шиворот-навыворот... Но!.. До перестройки и ускорения афганцам ещё было далековато!)
Всё-таки следует отдать должное... Поначалу Афганистан очень даже успешно воплотил в реальность самый первый этап построения своего светлого будущего. В юном месяце апреле, когда во всех старых парках стаял снег, вот тогда-то и произошла Великая Народно-Демократически-Партийно-Афганская Революция, в результате которой практически бескровно был свергнут местный тиран и восточный деспот - Захир-Шах. Местное городское население дружно поддержало Апрельскую тире Саурскую Революцию, затем оно же построилось в очень сплочённые колонны и победным маршем зашагало по уже проторённому пути строительства сначала социализма, а затем того самого коммунизма, о котором так хорошо написано в многотомных трудах камрада Карла Маркса.
И воодушевлённые столь значительным успехом афганские товарищи быстренько приступили к осуществлению второго этапа: перевоспитанию и переубеждению оппозиционно настроенных слоёв. В общем, всех недовольных перестреляли. Невзирая на строгие меры предосторожности при осуществлении данной профилактической меры, когда неподдающихся перевоспитанию контрреволюционеров для полного и окончательного переубеждения ставили к тюремной стенке и в тёмное время суток, да ещё и при повышенных оборотах автомобильных моторов... Выстрелов и криков почти не было слышно... Но всё ж...
В общем, всё дальнейшее произошло по принципу старой афганской пословицы: гуш муш дорад - муш гуш дорад. То есть в стенах есть мыши, у мышей есть уши... И по афганскому обществу поползли очень нехорошие слухи... А когда стали случайно обнаруживаться трупы, да ещё и с огнестрельными 'ранениями'... То мужская часть ближних и дальних родственников убитых оппозиционеров восприняла всё случившееся как крайне незаслуженную несправедливость. Афганцам ведь было совершенно безразлично то, что данная беспощадно-карающая особенность революционного периода была теоретически обоснована в книгах апологетов учения марксизма-ленинизма. Мужчины Афганистана прежде всего руководствовались своими практическими обычаями и многовековыми традициями. А кровная месть за убитого родственника являлась одной из основополагающих норм местного образа жизни. Однако за личное оружие взялись ещё не все...
А народно-демократические члены партии уже перешли к очередному этапу построения социализма. Они досконально изучили хороший опыт коллективизации советских деревень и сёл, после чего стали переобустраивать жизнь уже в своих кишлаках да аулах. Местной бедноте, конечно же, понравилось то, что отныне им не следует платить за воду, которая теперь совершенно на безвозмездной основе течёт на их скудные наделы. Однако затем представители власти отобрали все земли у кишлачных баев-богатеев и принялись создавать какие-то коллективные хозяйства. Малограмотные крестьяне - дехкане никак не могли понять то, как же можно им работать на в принципе-то чужой земле... Да ещё и за бесплатно... То есть отдавая весь выращенный урожай в общие колхозные закрома... Тогда как дехкане привыкли жить по старинке... Ведь принадлежащий крестьянину клочок земли являлся только его персонально-личной собственностью, на которой всё зависит от него самого. Как он - хозяин поработал на ней, так и что-то получил... А тут какой-то колхоз!.. Да и уважаемые люди говорят, что это нехорошо... В общем, деревенская беднота хоть и поддерживала новые правительственные реформы, но как-то слабовато... И в большой душевной тайне...
Как бы то ни было, но народно-демократическая партия Афганистана за какой-то год-полтора умудрилась настроить против своих членов НДПА немалое количество своих же сограждан. Как в городах, где у убитых контрреволюционеров продолжали оставаться родственники по мужской линии. Так и в сельских районах, где оставшиеся без своих земель 'кулаки и их подкулачники' перешли границу и стали обучаться военному делу в наспех созданных там учебных лагерях. Ведь афганцы хоть и считаются очень воинственными людьми, однако далеко не все племена и кланы обладали столь внушительным арсеналом вооружений и боеприпасов, чтобы вступить в неравную борьбу с государственной махиной...
'Но это же дело поправимое!.. Наша заграница-то всегда поможет! Да нашим-то врагам!'
А ведь прошло-то совсем немного времени... И спустя несколько месяцев по всему Афганистану стали раздаваться автоматные очереди и одиночные винтовочно-ружейные выстрелы. Это пустили в свой ответный ход персональное оружие обиженные новой властью люди. Они-то и мстили за всё! За убитых родственников и отобранные земли, за поруганные многовековые традиции и непонятные нововведения, за разрушение семейных устоев и надругательство над своей Верой в Бога...
И надо отметить то, что афганские коммунисты оказались точно такими же атеистами, как и все их заграничные коллеги по марксистской теории научного материализма. Но в местных условиях члены НДПА предстали в качестве откровенных безбожников. Да товарищи афганские атеисты и не скрывали этого своего идеологически обоснованного аспекта, чем очень сильно подорвали свои взаимоотношения с поголовно верующим населением. Данное обстоятельство очень умело использовали их идейные враги...
Дальше - ещё больше!.. Как это и было заведено во всех странах, окрепшая революция стала пожирать всех тех, кто её же и породил. Любимый ученик Хафизулла Амин в знак своей признательности приказал задушить подушками своего уважаемого учителя Нурмухаммада Тараки, когда тот спал. Дворцовая стража добросовестно выполнила свой долг, и великий наставник уснул вечным сном. Всё это дело потом списали на, естественно, врагов Апрельской революции. Кого надо, того и расстреляли. Нурмухаммада Тараки похоронили с пышными почестями. А Хафизулла Амин стал единственным руководителем, то есть правителем Афганистана. Он сразу же признался в верности идеям коммунизма и тут же обратился к соседнему Советскому Союзу за братской военной помощью... Ведь в его стране было очень уж неспокойно...
'Но Амин не учёл тот факт, что у нас инициатива может наказать самого инициатора... И потом... Его дворец штурмовали именно советские спецподразделения...'
А когда в потенциально социалистический Афганистан по решению Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза были введены советские же вооружённые подразделения, то отдельные и крайне небольшие очаги народного сопротивления новой будто бы демократической власти превратились в довольно-таки мощное пламя освободительной борьбы. Ведь местное население по-прежнему не разбиралось во всех тонкостях социально-классового построения европейски цивилизованных сообществ. В подавляющем своём большинстве афганцы придерживались старых жизненных укладов... А тут во всеобщем людском понимании появилось только одно - на их землю пришёл вооружённый враг! А вследствии этого доныне существующие внутренние распри или противоречия между самыми разнообразными политическими партиями и организациями... Всё это моментально отодвинулось на задний план. И теперь для многих жителей Афганистана осталось только одно направление борьбы - с вторгшимся на их территорию захватчиком.
А потому всем многонациональным племенам и этническим группам Афганистана оказалось безразличным то, что советским вооружённым силам уже удалось навести необходимый порядок в таких цивилизованных странах, как Германская Демократическая Республика и Венгрия, Чехословакия или где-то там ещё... Местные жители очень хорошо помнили свой боевой опыт столетней давности, когда в 1870 году на их землю со стороны Индии вторглись английские войска в количестве 48 тысяч человек. И тогда все народы Афганистана поднялись на освободительную борьбу. И победили! В память об этой победе у них остались песни и легенды, а также трофейное вооружение... Так что... Советские войска оказались в крайне невыгодных для себя условиях... В условиях всеобщей неприязни и неодобрения...
Положение ухудшилось после того, как по 'шурави' были произведены первые одиночные выстрелы... Как правило, из-за дувала... Красные командиры рубанули приказом, как шашкой... И в ответ оказались применёнными такие мощные средства поражения как бомбо-штурмовая авиация и артиллерия... Причём, всё по тем же дувалам... То есть по населённым пунктам...
Чтобы сохранить жизнь уцелевшим женщинам, старикам и детям местные жители целыми кишлаками подались в иммиграцию... То есть попросту перешли границу и стали ожидать окончания всей этой афганской заварухи в более - менее спокойных землях соседнего Ирана или Пакистана. Но время шло, а мир всё не наступал... В этих лагерях афганских беженцев подрастали всё новые и новые мужчины, которые считали своим наипервейшим долгом вступить в войну с теми, кто и привёл их семьи в столь ужасающее положение изгоев...
Вот так и разгорелась война между советскими воинами-освободителями и афганскими партизанами-мстителями. Партийная идеология называла первых защитниками светлого будущего, а вторых клеймила как непримиримых врагов народа. С противоположной стороны тоже не оставались в долгу и наклеивали на посланников партии ярлыки захватчиков тире агрессоров тире оккупантов, тогда как своих верных последователей именовали борцами за Веру. И никак иначе!..
Ведь столь непривычной здесь марксистско-ленинской идеологии В Афганистане противопоставлялось такое святое понятие как необходимость освобождения Родной земли, а также не менее значимое осознание борьбы за поруганную Веру! И именно эти два непреложных постулата перевешивали в обычном афганском мировоззрении всю мощь советской военной техники, дополненную многими томами Маркса-Энгельса-Ленина... Хоть и переведёнными на языки дари и пушту... Арабская вязь Корана побеждала в идейном споре всех трёх мыслителей коммунизма. И полуразрушенные кишлаки, покинутые их жителями, являлись самым лучшим тому подтверждением.
Однако война подпитывалась не только разными мироощущениями. Афганские жители не желали предавать свою Веру в Бога ни под какой идеологической подоплёкой. Это сильно повышало их идейный статус не только внутри своей страны, но и в близлежащих государствах. Ведь афганцы сражались не только против оккупантов-захватчиков, но также против безбожников-атеистов!..
'Которые влезли со своими общевоинскими Уставами, да ещё и в чужой монастырь... Даже не спросив на то разрешения...'
И всё ж одной только стойкости духа явно недостаточно для ведения успешных боевых действий в современной технически оснащённой и энерговооружённой войне. Ведь Советский Союз обладает огромнейшим экономическим потенциалом и очень значительным боевым арсеналом. Современные танки и БМП, истребители-бомбардировщики и штурмовики, военно-транспортные самолёты и вертолёты, реактивные системы залпового огня и всевозможная артиллерия, противопехотные мины и ночные прицелы, средства связи и наблюдения. Противостоять всей этой смертоносной армаде... Да ещё и имея в руках лишь старенький Бур... Ну, или автомат Калашникова... Очень трудно! Практически невозможно!
Но на помощь афганским борцам за Веру пришёл идеологический противник всеобщего коммунизма - мировой капитализм. Уж кому-кому, а ему-то и не привыкать ко всяческому противодействию распространению 'красной угрозы'... Не остались в стороне и страны арабского сообщества, захлёстываемые немереным количеством нефтедолларов и избыточным желанием помочь единоверцам. Ну, и само собой, соседние Иран с Пакистаном, которые предоставили свои территории не только для женщин, стариков и пока ещё детей...
И в приграничных лагерях афганские моджахеды стали обучаться вполне современным способам ведения успешной войны. Ведь противотанковые мины способны свести к нолю боевые возможности по применению этих многотонных бронированных монстров, вооружённых дальнобойной пушкой и пулемётом. Для борьбы с другой бронетехникой очень даже пригодны противотранспортные мины. Они же способны полностью парализовать всяческое передвижение на основных транспортных магистралях и на второстепенных дорогах. А для противодействия воздушным целям придуманы переносные зенитные ракетные комплексы, запускаемые всего лишь одним человеком, да ещё и с его же плеча.
Окопавшиеся в своих гарнизонах советские части можно обстреливать реактивными снарядами, выпускаемыми одномоментно из многоствольных малогабаритных установок. Для этой же цели сгодятся лёгкие по весу безоткатные пушки и обычные миномёты. А уж противотанковые гранатомёты, крупнокалиберные пулемёты, автоматы Калашникова и другие образцы лёгкого стрелкового вооружения - всё это многообразие способно безжалостно истреблять самое ценное, что составляет главную силу противника... Его живую силу! То есть солдат и их командиров. Ведь без них любая боевая техника превращается в немой и бесполезный кусок металла.
В 1983-84 годах необъявленная афганская война достигла своего пика, то есть ранее небывалого размаха. Потери советских войск в личном составе всё росли и росли... А война не прекращалась... Ведь за прошедшие несколько лет бывшие крестьяне, пастухи и ремесленники прошли неплохую подготовку в приграничных лагерях, после чего вернулись обратно. Но уже не с пустыми руками и необученными головами. А вслед за ними по тайным тропам потянулось оружие и боеприпасы... Что означало только одно - дальнейшее ожесточение войны в Афганистане.
Вот тогда-то наш Генеральный Штаб разработал операцию 'Завеса', согласно которой специально подготовленные советские разведподразделения должны пресечь поступление в Афганистан как иностранной военной помощи, так и новых отрядов моджахедов. Во исполнение данной директивы одно загадочно-таинственное Управление ГенШтаба чётко взяло под козырёк и бодро ответило: 'Есть!'... И в 1985 году на территорию ДРА были введены две советские бригады специального назначения, в которые входило всего по четыре отдельных батальона спецназа.
Один из этих батальонов расположился в самом главном городе афганской провинции Гильменд, находящейся на самом юге этой горно-пустынной страны. Местное афганское наименование Лашкаргах в русскоговорящих устах само по себе трансформировалось в столь тёплое и практически родное слово Лашкарёвка. И это остальные наши три батальона расквартированы в грозно звучащем Кандагаре, а также в столь непривычном Шахджое и в каком-то непонятном Фарахе. Как ни произноси, но эти три чужеземных названия всё-таки режут слух...
А наш 6-ой батальон спецназа разместился в Лашкарёвке... Как будто в некоей загадочной деревеньке... Где местные умельцы только и занимаются своим народным промыслом - бесперебойно вырезают из податливого деревянного материала большие и малые ложки... А потом по вечерам и после ста грамм сидят на завалинках, да и играют-наяривают на этом народном музыкальном инструменте... Ложкари да ложкарихи, ложкарухи и ложкарята...
Пожалуй, только это тёплое слово Лашкарёвка ласкало и убаюкивало наш солдатский слух. Письма из родного дома, конечно же, тоже грели огрубевшие мужские души... Однако не вслух же они читаются!.. Рукописные буквы и строчки хоть и дарят большую радость, да вот только делают это благое дело очень тихо... И почти незаметно... А в обиходе и слово Лашкарёвка способно пролить хоть какую-то толику бальзама на суровые солдатские души...
Вот и сейчас... Я сидел у открытого кормового люка Ми-восьмого и привычно обшаривал взглядом проносящиеся внизу бескрайние пространства пустыни Регистан. А в своих мыслях раз за разом возвращался к только что полученному письму из родного дома. Мама писала о своих школьных делах и ежедневных домашних заботах, о моих друзьях и соседях... Отец как обычно черканул всего-то три-четыре строчки, но это было в порядке вещей. Он ведь и так немногословен...
'Что такое?!'
Внизу быстро появилась и так же стремительно исчезла невысокая горка. Вернее, это был правильной формы холм. Но не это привлекло моё внимание... На нём когда-то залегла в ночной засаде советская разведгруппа. Залегла в определённом боевом порядке, а с еле забрезжившим рассветом снялась и ушла в неизвестном направлении. Но к очередной ночной засаде... А здесь от неё на этом холме остались расположившиеся своеобразным веером... Или даже гигантской ромашкой полтора десятка окопов для стрельбы лёжа. Одиночный по центру - это командирский. Три окопа особнячком и в противоположном направлении -это тыловой дозор. А оставшиеся двенадцать 'лепестков' - это боевые позиции других подгрупп.
Как правило, мой персональный окопчик находится в правой части этой дуги... Но чуточку ближе к центру... Чтобы у моего пулемёта оказался очень хороший сектор обстрела. Это я усвоил очень даже чётко. Мой ПКМ должен иметь самый лучший, то есть наиотличнейший сектор стрельбы... Чтобы не подвести ни вышестоящее командование, ни нашу разведгруппу спецназа, ни командира... Ни меня лично... Под тот самый монастырь!
Эти боевые порядки чьей-то разведгруппы уже давным-давно остались где-то далеко позади... И других таких 'ромашек' нам уже не попадалось. Что, в общем-то, было неудивительно. Ведь под нами проносилась афганская пустыня Регистан. Что в переводе на русский язык означает Страну Песков. А такие громкие названия за просто так не даются. И раскинувшаяся внизу местность вполне оправдывала своё неуютное название. Бескрайнее и однообразное пространство... До самого горизонта заполненное лишь песчаными барханами и небольшими кустами саксаула. И такой вот пейзаж виден на все четыре стороны. Куда ни кинешь взгляд - везде одно и то же... пески, пески и пески... Ну, и еле торчащие голые кустики... И всё!
Однако и в пустыне имеются живые существа. Надо только смотреть повнимательнее... Очень редко, но всё-таки попадались небольшие группки диких верблюдов. Да иногда стремительно взмывали в небо какие-то хищные птицы. В теоретическом плане в пустыне должны быть ещё и волки с лисами, какие-нибудь парнокопытные животные. Что-то навроде сайгаков... Ну, и естественно ядовитые змеи и обязательно ящерицы. Уж без них-то пустыня - это не пустыня.
Однако сейчас мы летели на вертолёте, хоть и на небольшой высоте, но всё-таки Ми-восьмом. А скорость полёта у него бывает аж до четырёхсот километров в час. (* прим. автора: Во всяком случае именно такую цифру называл нам в учебке 'сам товарищ сержант!' Когда мы впервые осваивали вертушки на Чирчикском аэродроме.) И что-либо разглядеть поподробнее у меня не имелось абсолютно никакой возможности. Верблюда заметить, или человека обнаружить - это 'завсегда-пожалуйста!'. Ну, ещё сайгака или волка... Но разглядеть на такой скорости змею или даже крупного варана - это невозможно. Хоть и досадно... Но это слишком уж достоверный факт!
Поэтому мой взгляд совершенно впустую шарил по всё новым и новым участкам афганской пустыни, но так ничего и не обнаруживал. Но данная реальность вполне укладывалась в обыденную норму военных вещей. Ведь сейчас на афганском дворе стоит месяц февраль. Причём очень холодный и крайне ненастный. А потому в такую погоду вряд ли кто отважится совершать путешествия по Стране Песков. У войны, конечно же, имеются свои законы, и нам, естественно неизвестны самые коварные планы местных моджахедов. Однако мы вели боевые действия далеко не с регулярной повстанческой армией, а с вполне обыкновенными сельскими жителями. Хоть и хорошо вооружёнными да чересчур уж агрессивными. Хотя... Они ведь тоже могут подумать аналогичным образом... А потому от духов можно всего ожидать.
Через два часа полёта обстановка несколько изменилась. Командир группы в очередной раз вышел из кабины пилотов и подал рукой вполне определённый знак. Поднятая вверх раскрытая ладонь означала условный сигнал 'Внимание!'. Как и следовало того ожидать, находящиеся в салоне разведчики в безмолвном ожидании уставились на старшего лейтенанта Веселкова. Как это ни звучит в весьма неприличном ключе... Но словно те самые собачки, которых мучал голодом пока что неизвестный зообиолог некто Павлов...
-Скоро будем на месте! - наконец-то прокричал командир. -Усилить наблюдение!
Что ж... Раз приказано 'Усилить!', значит усилим... И мой взор привычной змейкой стал гулять по пустынной местности. Однако ничего нового и любопытного не обнаруживалось. Всё было как и прежде... Пустыня есть пустыня.
А ещё через пять минут Веселков подал уже другую команду:
-Обследовать район!
Это приказание говорило нам о многом - мы уже находимся над предполагаемым местом наших будущих боевых действий. Где-то здесь нас высадят вертушки. Чтобы потом мы в пешем марш-броске совершили не один и не два перехода... От одного места проведения ночной засады и до следующего... И таким образом заполнить все семь-восемь дней, в течении которых нам предстоит шастать по данной местности.
Я по-прежнему сидел у открытого кормового люка и без особой радости изучал доставшийся нам по воле военной судьбы самый дальний уголок пустыни Регистан. Ведь под нами и было то самое озеро Хаджи-Вазир-Хан. Аэродром подскока. Ведь именно здесь нам и предстоит всем одно... 'Умирать...' Особенно нам - молодым бойцам...
Вообще-то озеро Хаджи-Вазир-Хан только лишь на топографических картах изображено в качестве пересыхающего озера. Может быть, оно когда-то давным-давно и имело ровную водную гладь... То есть оно было заполнено водой. Но только не сейчас. Озеро Хаджи-Вазир-Хан исчезло. Испарилось, высохло и ушло в песок... Все варианты были очень даже подходящими. Так как озера в его привычном понимании не существовало и в помине! Нынче оно представляло собой только лишь высохшее дно некогда озера Хаджи-Вазир-Хан. И более ничего... От этого озера осталось только ровное дно, имевшее ширину в несколько километров и вытянувшееся в длину на неизвестное количество километров.
А я смотрел на это, так сказать, озеро и с тоской представлял себе то, как мы будем идти пешком... С огромным трудом преодолевая один километр пути за другим... За третьим и десятым... Двадцатым и тридцатым... Но не больше пятидесяти... Это уж точно!.. потому что при более интенсивном темпе передвижения все мы попросту сдохнем... причём самым натуральным образом...
Ведь идти нам придётся не по ровному и твёрдому дну высохшего озера. Командир нашей разведгруппы никогда не пойдёт на то, чтобы преодолевать столь просматриваемый участок местности. А значит и простреливаемый!.. И придётся нам топать только вдоль берега... Где один песчаный бархан сменяется другим, и так без перерыва... А значит придётся всем нам идти только по пескам, пескам и пескам... Утопая в них по самое колено...Ну, или до половины голени... Что более правдоподобно!.. Но ведь где-то бывают и зыбучие пески... В которые можно провалиться аж по самое горло... Да так и не вынырнуть обратно.
'И это с нашим-то грузом! -подумал я. -Вернее, с перегрузом!'
Тут моё внимание привлекла гора довольно-таки странной формы. Её основу составляла конусообразная часть. А вот на самой вершине располагался своеобразный цилиндр с иссечёнными ветром и размытыми дождями боковыми гранями. Верхняя же оконечность этого цилиндра представляла собой ровную горизонтальную площадку. Наверное, эта необычная гора вызвала бы жгучий интерес у учёных палеонтологов... Или кого-то ещё, кто специализируется на изучении пластов земной поверхности. По бокам цилиндра очень хорошо просматривались различные слои, отличающиеся друг от друга как цветом, так и своей плотностью... А вот основание этого природного феномена упиралось в обычную такую горушку... С пологими скатами, покрытыми где буграми, а где выемками...
-Получается, что в доисторические времена здесь было плато. - думал я, оглядывая уже удаляющуюся от меня гору. -А потом постепенно это плато стало саморазрушаться. От ветров и дождей... И от времени. А теперь от него осталась вот эта необычная горка. С цилиндром на вершине. Там, наверное, и ракушки имеются! Которые застыли в этих слоях. Да-а... Интересно...'
И действительно... Мне было крайне любопытно рассматривать древние реликтовые породы и даже размышлять о их значении для мировой науки. Ведь этим слоям не одна сотня тысяч лет... А может быть и ещё больше!.. Парочку миллионов...
А ещё можно было призадуматься о чём-нибудь другом... Например... Да хоть о чём угодно!.. О мировом космическом пространстве или тайнах океанских глубин... Последних новинках рижской 'Радиотехники' или о чём-то ещё... Но лишь бы не думать опредстоящем боевом выходе. О нашей очередной войне!.. Да ещё и в этой афганской песчаной пустыне... В которой нам предстоит перемещаться в пешем порядке... Не на боевых машинах пехоты, как это было в прошлом месяце... Да к тому же ещё в каменистой пустыне Дашти-Марго... По которой можно ходить легко и даже приятно... По её твёрдой-то поверхности! А тут получается совершенно иное!.. По сыпучим пескам много не пройдёшь! А ходить разведгруппе надо немало... Чтобы выжить... Иначе ведь нельзя!..
'А потому придётся нам здесь сильно так помучиться! Э-э-эх! Жисть моя, жестянка!.. Я водяной! Я водяной! Пагаварил бы кто со мно-ой!'
И я даже улыбнулся, вспомнив этот смешной мультфильм. Ведь такой персонаж как Водяной выглядел бы очень прикольно... Погрузившись по пояс в сыпучие пески... Русалочки... Тоже..
Но, увы... Моя полуулыбка быстро улетучилась в неизвестном направлении. Поскольку сейчас в нашем общем распоряжении имелась только одна суровая действительность. Афганская пустыня Регистан. И завтра нам предстоит сюда возвратиться... Чтобы целых семь или даже восемь дней бороздить своими ножками её бескрайние просторы.
А пока что... Быстрокрылые вертолёты Ми-8 стремительно мчались прямиком к нашей Лашкарёвке... С каждой секундой приближая нас не только к родной базе, но и к завтрашней войне.
*
Глава 2. ПОДГОТОВКА ЗАВЕРШЕНА.
Спустя два часа наша разведгруппа вошла во внутренний дворик первой роты и тут же принялась разэкипировываться. Ведь личное оружие и немалое количество боеприпасов весит очень солидно. А потому таскать этот груз насебе не очень-то и приятно... И совсем уж не полезно для здоровья.
Лично я с очень большим наслаждением скинул с себя сначала пулемётный ремень, уже порядком отдавивший моё правое плечо. Затем подошёл черёд нагрудному 'мешочку' с двумя сотнями патронов. И вот наконец-то я снял с себя плоский десантный рюкзак РД-54, битком набитый семью сотнями пулемётных патронов, а также тремя ручными гранатами, ракетницами, сигнальными дымами и оранжевыми огнями. А самой последней военной необходимостью оказалась граната Ф-1. Которая в случае острой нужды могла поставить окончательную точку в моей разведчицкой жизнедеятельности. Но это в самом крайнем случае!.. А до той поры она находилась на постоянном хранении в моём правом кармане горной куртки.
Избавившись от всего начинённого смертью железа, я с наслаждением прогнулся назад... Чтобы моя натруженная спина хоть на немного, но всё же почувствовала облегчение... Однако наша военная жизнь продолжалась...
-Так! -сержант Ермаков быстро оглядел весь наш состав РГ ?613. -Всё имущество сразу же укладываем в рюкзаки. Но чтобы всё было видно! Через полчаса проверю! Вперёд!
Мы не стали возражать нашему военачальнику. Он уже посчитал свою работу выполненной и вместе с другими дембелями ушёл в казарму. Наконец-то оставив нас одних...
Серёга являлся нашим замком. То есть заместителем командира группы и потому его слово было для всех разведчиков своеобразным законом. Особенно для нас - молодых солдат. Которые прослужили в Афгане всего-то ничего!.. Ну, каких-то два месяца. И ещё три недели.
-В курилку всё потащим или здесь будем укладывать? - спросил меня мой напарник Вова Агапеев. -Ну, как?
Там, конечно же, имелись удобные длинные лавочки. Но мне так не хотелось тащить в курилку всё имущество, а потом нести обратно уложенный тяжёлый рюкзак. Ведь проверка готовности будет произведена как и раньше. То есть с построением группы в одну шеренгу и наглядной демонстрацией всего имеющегося у каждого солдата его военного добра.
-Да лучше здесь! -ответил я, усаживаясь на корточки около своего второго, то есть грузового рюкзака. -Чего нам туда-сюда таскаться!? Проверка же здесь будет.
Мы сейчас находились посреди внутреннего дворика, то есть именно там, где и произойдёт итоговый показ нашей боевой экипированности и прочей оснащённости.
-Ну... Давай тут. -согласился мой второй номер.
Вообще-то солдат Володя Агапеев не был помощником пулемётчика. Это если бы мы служили в пехоте, то у меня, как у пулемётчика-ПКМщика имелся мой персональный второй номер. То есть мой помощник, который таскал бы вслед за мной запасной пулемётный ствол и вторую тысячу патронов. Чем несколько облегчал бы мою участь обладателя пулемёта Калашникова модернизированного... Да ещё и ночного!.. Глядишь, и прицел было бы кому таскать...
Однако мы служили в доблестной разведгруппе специального назначения ?613, и именно поэтому второго пулемётного номера не предусматривалось вообще. И мне приходилось таскать одному всё: и пулемёт ПКМ, и запасной его ствол, и целую тысячу патронов, и ночной прицел НСПУ. Не считая другого военного реквизита... Слава Богу, что хоть вторую тысячу патронов списали как необязательную данность. Мол, одному пулемётчику хватит и первой тысячи.
А разведчик Володя Агапеев являлся моим боевым напарником. То есть мы оба представляли собой боевую двойку. Именно на такие небольшие ячейки делилась вся наша разведгруппа. Ещё было несколько боевых троек, куда входило соответственно трое спецназовцев. Но основной костяк составляли боевые двойки. И одной из них была наша. Исходя из этого пулемётчику Зарипову, то есть мне, и разведчику Агапееву, то есть Володе, или же Агапеичу... а иногда и Бадоде... Словом, во время выхода нам полагалось на пару вести всевозможную разведывательную деятельность: идти рядом в одной колонне, копать по соседству окопы для стрельбы лёжа, вести в четыре глаза бдительное наблюдение... Ну, и прикрывать своим огнём друг друга... Когда у одного из нас закончатся патроны в магазине... Или же понадобится вставить в пулемёт новую ленту. Ракетницами подсвечивать цель... Гранаты бросать по очереди... Или дуплетом...
'война ведь...'
А ещё нам полагалось всячески заботиться друг о друге: готовить лёжку на обоих, пока кто-то продолжает дежурить на фишке; помогать маскироваться в дневное время; разжигать один костёр на двоих, чтобы быстро приготовить поесть; кипятить чай на обоих в одной большой консервной банке... Да мало ли чего ещё!.. И непременно перевязать друга, если он будет ранен. А потом тащить его обмякшее тело в безопасное укрытие... И отстреливаться уже в одиночку... Пока не подоспеет помощь... Если она подоспеет... И в случае чего подорвать обоих последней гранатой эФкой... Но это, как говорится, на крайняк!..
А пока что мы оба находились не только в добром здравии, но ещё и во внутреннем дворе нашей первой роты. И большие рюкзаки стояли рядышком, готовые принять в своё чрево дополнительное военное имущество. Которого нам ещё много придётся в него уложить. Но это будет чуточку попозже... А сейчас нам следовало загрузить в большие туристические рюкзаки свои персональные боекомплекты, с которыми мы только что летали на облёт района предстоящих боевых действий.
И мы занялись каждый своим добром. Для начала я вытащил из рюкзака все свои фляжки с водой, после чего аккуратно расправил находящийся там же спальный мешок. Нижняя его часть, где вообще-то отдыхали ноги, нынче была уложена в два слоя на дне рюкзака. А вот средняя часть спальника затем поднималась к изголовью, чтобы довольно-таки мягкой подкладкой разместиться между моей спиной и прочим переносимым грузом. Ну, чтобы всякие там выпирающие углы не натёрли моё тело до кровавых мозолей.
После того как со спальным мешком всё закончилось благополучно, я уложил на дно свой РД-54, вывернув вбок его лямки. И теперь получалось так, что в моём большом туристическом рюкзаке в аналогичном же положении разместился ещё один рюкзак. Но гораздо меньше по объёму. Зато с моим пулемётным боекомплектом. Который и составлял добрую половину моего носимого груза... Вернее, перегруза.
Затем я уложил в большой рюкзак все свои фляги с водой. Все четырнадцать штук. Ведь на каждый день боевого выхода полагалось иметь по три литра питьевой воды.(* прим. Автора: Это зимняя норма водопотребленияпри ведении боевых действий в пустыне. Тогда как обычная потребность человеческого организма составляет около двух литров.) То есть сейчас мне следовало взять с собой аж двадцать один литр. И увильнуть от этой обязанности было невозможно. Поскольку сначала замок Серёга пересчитает общее количество фляжек, а потом и сам командир группы. И в случае недостачи... В общем... Я безропотно и молча уложил в свой большой рюкзак все четырнадцать фляг по полтора литра каждая.
-Бля-а! - пожаловался я Вовке. - Уже и ложить-то некуда! А ещё ведь сухпай!
-Да я вот тоже... -признался напарник. -Думаю и думаю... Что бы такое выбросить... Воду или чего ещё? Чтобы потом в пустыне не сдохнуть! Тяжело же! Пис-сец!
Я лишь хмыкнул... И эдакое мне говорил разведчик-автоматчик! У которого боекомплект составляет всего-навсего четыреста пятьдесят патронов! Причём, не винтовочно-пулемётных патронов калибра 7,62... Которые и выглядят посолиднее, то есть по-настоящему... А каких-то автоматных патрончиков 5,45-го калибра... Почти что похожих на детские пульки... Их общий вес-то составляет всего третью часть от моего груза...
И поэтому я хмыкнул ещё раз...
-Но-но! - возразил мне Вован. -Нечего тут ухмыляться! Мне ещё вон сколько тащить!
Однако я не выдержал и стал спорить, что говорится, 'за правду'.
-'Муха' и у меня есть! - мои пальцы стали загибаться по мере строгого подсчёта носимого имущества. -И ночной бинокль я таскаю! Приёмник тоже есть... Плащ-палатка!
-Ну, приёмник у меня тоже есть! -упрямо возразил солдат Агапеев. -И плащ-палатка, и сапёрная лопатка, и 'Муха', и ночной прицел... И даже масксеть у меня имеется. А она, знаешь, какая тяжёлая! Так что... Не надо тут свистеть!
-Вот когда загрузим рюкзаки, вот тогда и поспорим! -предложил я. -Твоя масксеть хоть и тяжёлая... Но один мой Рд с пулемётными патронами всё твоё барахло перевесит!
-Это-то понятно. -после короткой паузы сказал Вова. - А если мне что-то ещё подкинут? Что тогда?
При этом он даже оглянулся по сторонам, словно поблизости уже затаился тот самый 'подкидыватель чего-то ещё'. Но вокруг было относительно спокойно. Только лишь другие молодые бойцы из нашей же группы занимаются точно такими делами, как и мы с Агапеевым. Ни постаревших дедушек-дембелей, которые так и норовят переложить часть своего груза на крепкие плечики молодых товарищей... Ни АГС-чиков с их бесконечными лентами с ВОГ-овскими выстрелами... Ни даже самого командира группы с его неистощимыми выдумками и проделками... Никого пока что не было... Но ведь ещё не наступил тот самый вечер... Когда накануне предстоящего утреннего вылета подбиваются все огрехи, недоделки и просчёты... Вот тогда-то молодому автоматчику Агапееву могут с преспокойной совестью всучить что-то лишнее... То есть какое-нибудь военное имущество, явно не входящее ни в его персональный боекомплект, ни в обязательный на выходе перечень вещевого или иного имущества.
Как и было нам обещано, заместитель командира группы появился ровно через тридцать минут. Он-то и озадачил всех нас шокирующей новостью.
-Так! - с ходу заявил сержант Ермаков. -Бегом в ружпарк! Всем взять свои противогазы! Сальник, прихвати и мой! На войну идём с противогазами!
-А это ещё зачем? - спросил разведчик Малый. -может быть и ОЗК взять?
Микола Малый был на целых полгода старше нас - молодых. Он носил горделивое прозвище фазан. Как впрочем и остальные его сослуживцы по призыву, у которых срок срочной службы уже перевалил за годовую отметку.
-Ты мне ещё тут поговори! -прикрикнул Ермаков. -Самый умный что ли? Я скажу, так ты два ОЗК потащишь! Понял?
-Да я-то ничего! -принялся оправдываться Малый. -Только зачем эти противогазы? Никгогда же их не брали?
-а теперь, значит, будем! - упрямо произнёс замок. -Надо!.. по последним разведсводкам в нашем районе боевых действий духи получили на вооружение химические боеприпасы! Понял!
Это известие вызвало самый настоящий шок.
-Чего? - ошарашено выпучив глаза, переспросил солдат Сальников, уже вернувшийся из ружпарка с двумя противогазами. -Какие боеприпасы?
-Хи-ми-чес-ки-е! - отчеканил сержант Ермаков. - Усёк? Ручные гранаты и эРэСы с химическим веществом. А ещё мины, которыми из миномёта стреляют. Это вам не обычная взрывчатка! А боевое отравляющее вещество! В школе проходили начальную военную подготовку?
-Проходили. -ответил за всех Вовка Агапеев. -Там на плакатах такие язвы показаны. От этого химического оружия!
И действительно... почти моментально вспомнились все наглядные пособия, аккуратно развешиваемые в классе НВП только во время занятий по защите от оружия массового поражения. Поскольку все эти язвы и гнойники...
-Фу! -меня сначала передёрнуло от столь красочных воспоминаний, но затем я всёже высказался в адрес международного империализма. -Так и сяк этих... Раздолбаев и му... То есть чудаков!
-Вот и я говорю! - произнёс сержант Ермаков. -пи-да-ра-сы! Мало им обычного вооружения, так они ещё химическое стали готовить! От сук-ки!
Моментально вспыхнувший разговор затих также быстро... Вся наша разведгруппа молчала, старательно занимаясь своими текущими делами, размышляя о минувшем и думая о ближайшем будущем... Свежеполученные разведсводки оказались столь ошеломительными, что во все эти новости о химическом оружии попросту не хотелось верить. И не только из-за давних воспоминаний о школьных уроках по Начальной Военной Подготовке...
Ведь буквально на прошлой неделе, то есть всего несколькоднейназад, на окраине кишлака Шабан в духовскую засаду попала одна группа из третьей роты нашего Лашкарёвского батальона спецназа. Два бронетранспортёра были подбиты внезапными выстрелами затаившихся вражеских гранатомётчиков. Несколько наших бойцов погибло от этих прямых попаданий... Другие разведчики оказались под шквальным огнём душманских автоматчиков и пулемётчиков... Потери разведгруппы составили больше половины личного состава. Ведь в том бою у моджахедов имелись крупнокалиберные 12,7-миллиметровые пулемёты ДШК... (* прим. Автора: С которыми мы 'столкнулись' самым непосредственным образом... Но о прямых попаданиях крупнокалиберных пуль в наш вертолёт - в повести 'Афганистан гора Шабан') И всё же... Меня в этой истории потрясло другое...
В том скоротечном бою один башенный стрелок получил какое-то ранение или даже контузию... Несмотря на это, ему удалось выбраться из загоревшегося БТРа... Но духи стреляли не только из лёгкого вооружения и ДШК... Рядом с ползущим солдатом ослепительно-яркой вспышкой разорвался вражеский боеприпас, и башнёр заорал от жутко-невыносимой боли... И так уже раненый боец превратился в живой факел... Какое-то время он катался по земле, пытаясь сбить пламя... Издавая страшные крики... А потом затих... Продолжая гореть...
Так он и погиб... Сначала получив незначительное для своей жизни осколочное ранение или контузию... И уж затем сгорев от того, что вблизи него взорвался боеприпас с белым фосфором. И помочь нашему солдату... В общем, ему уже ничто не могло помочь... Не только из-за непрекращающегося вражеского обстрела, но и вследствии поражающих факторов этого боевого химического вещества. Ведь белый фосфор воспламеняется не от подрыва боеприпаса, а от контакта с воздухом. Вернее, с кислородом... Разлетевшиеся во все стороны горящие комочки белого фосфора попали и на ползущего солдата... Химическое вещество без труда прожгло обмундирование и, продолжая гореть, вступило в самую настоящую реакцию с живым человеческим организмом... Словно с обычным реагентом...
'Ведь в человеческих тканях тоже присутствует кислород... -думал я с горьким сожалением. -Вот этот грёбанный фосфор и горел... Пока не израсходовал весь кислород из живого мяса!.. Хотя... Если б этого бедолагу водой залили - тоже бы не помогло! Ведь горящий белый фосфор никак нельзя затушить!.. '
Это я знал точно. Ведь по советскому телевидению в 82-83 годах так много сообщали об очередных преступлениях израильской военщины в соседнем Ливане, когда против мирных арабских жителей и палестинских беженцев применялось оружие массового поражения, запрещённое международными конвенциями. Тогда-то я и узнал о существовании диковинных кассетных авиабомб и экзотически звучащих боеприпасах, начинённых либо стальными шариками, либо игольчатыми поражающими элементами. А также о снарядах и минах с белым либо красным фосфором, которые при попадании на человека причиняют ему страшные страдания. Ведь горящие комочки не только обладают высокой температурой открытого химического пламени, но и способностью погружаться всё глубже и глубже... Причём, продолжая гореть уже внутри человека... Всё ещё живого человека!.. Вследствии чего несчастную жертву можно спасти только хирургическим путём, то есть попросту выковыряв из дымящихся ран этот самый боевой фосфор...
'Если бедняга не умрёт раньше... От болевого шока... Или чего-то там ещё... Но и после своей смерти он будет гореть... Нда-а... Ужасная вещь... А я поначалу думал, что этот башенный стрелок сгорел от солярки... Попавшей на его одежду... А теперь вот... Подтвердилось... Совсем другие известия...'
И в самом-то деле... В зависимости от конкретных фактов, мироощущение способно изменяться до самых радикальных значений... Одно дело - слушать телевизионные репортажи о невыносимых страданиях людей в далёком Ливане... Или же наблюдать за горящими бронетранспортёрами из вертолётного иллюминатора... Как это было со мной на прошлой неделе... И совершенно другое дело - буквально проникнуться осознанием того, что это проклятое химическое оружие уже находится в самой непосредственной близости от тебя лично... Что оно уже не бездействует... Что от близкого разрыва данного боеприпаса массового поражения уже погиб солдат из соседнего подразделения... Что химическими могут быть не только авиабомбы и артиллерийские снаряды, но и эРэСы, миномётные мины и даже ручные гранаты... Что химическое оружие - это не только белый или красный фосфор, а ещё и боевые отравляющие вещества, которые несут в себе не менее жуткие мучения... Что эта страшная смерть может коснуться любого...
'Уже любого... Из всех нас!.. В том числе и меня!' -мысленно подвёл я столь безрадостный итог.
Спустя пять минут, в течение которых я предавался грустным раздумьям, во внутреннем дворике появился наш командир группы. Он-то и подтвердил всю серьёзность свежеполученных разведданных. А ведь старший лейтенант Веселков шутить на столь важные темы не будет никогда.
-Противогазы должны быть у каждого! - сказал командир. -Насчёт ОЗК - ещё неизвестно. Как начальство решит! Но если прикажут, то придётся взять и ОЗеКа.
-Ох, ты! -вздохнул разведчик Малый. -Только их нам ещё не хватало!
-Малый! - сердито произнёс Ермаков. -Ещё одно слово! И ты у меня!.. Точно ОЗКа возьмёшь!
Коля не хотел столь ужасного наказания и потому покорно промолчал. Ведь общевойсковой защитный комплект, применяемый для спасения солдатской жизни от всепроникающего воздействия химических веществ, весил около пяти килограмм. И тащить на себе этот дополнительный груз не хотелось никому. Как самому Миколе Малому, так и всем нам...
Спустя полчаса поступило радостное известие. Как оказалось, наши нелегальные резиденты через свою разветвлённую разведсеть пронюхали то, что на вооружение афганским моджахедам поступило только такое химическое боевое отравляющее вещество, которое очень фатально воздействует на человека воздушно-капельным путём. И никак иначе!.. То есть при непосредственном вдыхании несчастной жертвой этой газообразной поражающей смеси. Стало быть, химическое оружие кожно-нарывного действия к духам ещё не поступило. Наверное, они ещё не научились им пользоваться...
Несмотря на всеобщую афганистанскую безграмотность... Только что полученное известие нас слегка порадовало. Ведь громоздкие и неуклюжие комплекты химзащиты теперь нам не потребуются. Вернее, дай-то Бог, чтобы не понадобились! И всё же нам их не надо брать с собой на войну. Обойдёмся одними противогазами. С которыми мы уже почти сроднились...
-Команда-а... -протяжно пропел разведчик Малый и тут же выдохнул дальнейшее. - Газы!
Он нарочито суматошно принялся расстёгивать противогазную сумку, уже перекинутую через плечо. Его лихорадочные действия, а особенно выражение Колиного личика с отчаянно зажмуренными глазками... Всё это вызвало невольные улыбки... Однако Малый продолжал действовать по отработанному не одну сотню раз военному алгоритму... И только когда резиновая маска покрыла всю его голову, а из нижнего клапана послышался сильнейший выдох, то только теперь команда 'Газы!' была выполнена на все сто процентов.
-Вот так! - промычал Микола из-под противогаза, а затем уже обычным своим тоном. - Учитесь сынки!
Его противогазная маска уже была снята и тут же уложена в сумку. Нам же нисколечко не хотелось потренироваться отработкой данной команды. Ведь в учебке мы нахлебались этой противогазной 'радости' досыта. И на всю оставшуюся жизнь.
А вот глядеть на манипуляции Малого было очень даже приятно. Но только со стороны. Поучаствовать самому в столь увеселительном занятии не хотелось абсолютно никому. В том числе и Витьке Билыку...
-Только вот как нам таскать этот противогаз? - поинтересовался мой коллега по пулемётному ремеслу. -На плече или можно в рюкзаке?
Вопрос был очень актуален. Поскольку лишняя и очень неудобная ноша не принесёт особого удовольствия во время пешего передвижения по афганской песчаной пустыне. В рюкзаке, конечно же, было бы сподручнее. Однако наши сомнения и переживания разрешились весьма категорично.
-Только на плече! - безапелляционно заявил сержант Ермаков. -Это же противогаз! Он должен быть постоянно под рукой! Чтобы в любую минуту успеть его надеть? Так что... Вопрос исчерпан.
И мы послушно выложили свои противогазы поверх рюкзаков. Через плечо - значит через плечо. С начальством ведь не поспоришь... Армия есть армия...
по окончанию эпопеи с противохимической защитой началась предварительная проверка боеготовности всего нашего личного состава. Сержант Ермаков не любил строгих формальностей с построением всей группы в одну шеренгу. А потому он предпочитал подходить к каждому солдату и неторопливо-дотошно выполнять свои служебные обязанности. То есть проверять наличие того или иного предмета экипировки, проверять работоспособность и комплектность, придирчиво пересчитывать пачки патронов и фляги с водой, запасные батареи и чего-нибудь ещё... В общем, проводить свою проверку.
-Ал-лик!
Это меня негромко позвал Вова Агапеев. Ведь заместитель командира группы уже начал обходить шеренгу больших рюкзаков. Весь личный состав мог сейчас бродить по всему внутреннему дворику первой роты... Но когда товарищ сержант подходил к следующему рюкзаку, то около проверяемого имущества должен был находиться его владелец. Это обязательное правило мы уже усвоили очень крепко. Поскольку дембель Ермак не любит столь неуважительного отношения к своей персоне... Ох, как не любит!.. Особенно тогда, когда его случайно игнорируют молодые товарищи...
А сейчас сержант Ермаков проверял разведчика Сальникова и распекал его же за неподготовленность. На предстоящий выход набралось уже столько имущества, что его невозможно было проверить только лишь визуальным осмотром. А Ермак всё торопил и подгонял солдата, который так неловко выуживал из своего рюкзака всякую всячину...
-Так! Слушать сюда! - громко заявил сержант, обращаясь уже ко всей группе. -В рюкзаках оставить только спальники, плащ-палатки, масксети и 'мухи'! Всё остальное - выложить!
-На землю? - быстро уточнил пулемётчик Билык.
Замкомгруппы тут же подправил своё приказание:
-На плащ-палатки! Которые сложить вчетверо! И поверх неё выложить всё имущество. Вперёд!
Молодые разведчики тут же бросились выполнять новое ценное указание. Ермаковские друзья-дембеля поворчали-поворчали, но тоже выполнили требование командования. Затем проверка продолжилась. Следующая неурядица возникла у автоматчика Шпетного...
-Серёг! Ну, ты же сам говорил... -неторопливо объяснял молодой боец спецназа. -Чтобы 'мухи' были в целлофановой упаковке! Ну, чтобы песок не попал...
-Ну, говорил! - горячился сержант Ермаков. -Но изоленты-то можно было снять!
-Тогда целлофан будет болтаться! -убеждал Шпетный.
-Меня это не... Волнует! -заявил замкомгруппы. -А если вдруг заваруха?! Ты полчаса будешь копошиться со своей упаковкой и изолентой...
-Я её зубами разгрызу! -со всей серьёзностью обещал молодой разведчик. -Вот увидишь!
-Я те дам! -возразил рассерженный дед Ермак. -'Вот увидишь!' Оставь две изоленты! Которые по краям! И всё! Вперёд! Всем сделать то же самое!
И военная молодёжь принялась быстренько избавляться от ненужных витков синей изоляционной ленты, которой так щедро была обмотана полиэтиленовая упаковка одноразовых гранатомётов. Эти 'мухи' ещё вчера были извлечены из новенького ящика, тогда же розданы личному составу группы и по личному указанию Ермакова оставлены нами в своём первоначальном виде. То есть в влагонепроницаемой укупорке. Ведь мы готовились к выходу в пустыню, где так нередки песчаные бури. А это чревато тем, что мельчайший песок может забиться во внутренний механизм РПГ-22, приведя его в неработоспособное состояние. Так нам вчера говорил сам товарищ сержант...
А уже сегодня всё немного изменилось... Вернее, полиэтиленовая упаковка должна была остаться, но вот лишние витки крепкой военной изоленты... От ненужных в бою потерь драгоценного времени следовало избавиться прямо сейчас. Что и было нами сделано! Правда, всё ещё просматривались синие полоски изоленты непосредственно на самом гранатомёте, то есть уже внутри поэлитилена... Но это было мелочью. Там же внутри остались и ремни, благодаря которым 'муху' можно повесить на плечо... Но это тоже являлось пустячком. Ведь гранатомёт следовало таскать в рюкзаке... Точнее, поверх него... Прижав РПГ верхним клапаном.
Лично ко мне товарищ сержант не имел никаких претензий и молча проследовал далее. Я вздохнул с большим облегчением, но всё же остался стоять на своём месте... Чтобы дождаться окончания проверки имущества моего напарника. Но и у солдата Агапеева всё оказалось в порядке. У остальных разведчиков, которые стояли за нами, лишних проблем или дополнительных хлопот тоже не возникло.
-Так! Я пошёл к командиру группы! - заявил нам сержант Ермаков, закончив свою работу. -Всем находиться здесь! Построение - по первой команде!
Он ушёл. А мы остались во дворике. Устраняя внезапно возникшие недоделки и огрехи... И ожидая появления самого главного нашего военного начальника.
Вскоре началась окончательная проверка готовности разведгруппы к выходу. Всё моё вооружение, оптика, связь, вещевое имущество и боеприпасы были в наличии. ПКМ стоял у ноги, что-то находилось в рюкзаке, а всё остальное аккуратно лежало на сложенной плащ-палатке. Лично я представил для строгого командирского контроля пулемёт ПКМ, ночной бинокль БН-2, поисковый приёмник Р-255пп, тысячу патронов в лентах, четыре ручные гранаты, полный комплект сигнальных ракет-дымов-огней, одноразовый гранатомёт РПГ-22 'муха', противогаз, двадцать один литр питьевой воды в пластмассовых флягах, солдатский алюминиевый котелок в сборе и ложку, спальный мешок, сапёрную лопатку, пару чистых портянок, индивидуальный перевязочный пакет, резиновый жгут для остановки кровотечения, рюкзак десантника РД-54, саму плащ-палатку и непосредственно большой туристический рюкзак с прошитыми креплениями. Вроде бы всё...
Однако старший лейтенант Веселков сделал весьма суровый вид:
-А где маскировочная сеть?
-У нас одна большая масксеть на двоих! -быстро ответил я и даже показал рукой на боевого своего напарника. -Мы с Агапеевым в одной двойке!
-Так! - командир уже не слушал меня и звал к себе личного заместителя. -Ермаков! Чтобы масксети были у каждого! Не одна на двоих или троих... А одна на каждого бойца! Ясно?
-Так точно! -доложил товарищ сержант и почему-то зыркнул взглядом по моей персоне. -Сделаем!
Лично я нисколько не ощущал себя виноватым в сложившейся ситуации. Ведь раньше мы с Вовкой обходились одной маскировочной сетью на обоих. А тут всё изменилось. Сначала противогазы... Теперь вот масксеть. Не иначе как коварные афганские душманы ещё кое-что придумали...
'Ох... -думал я, укладывая всё своё имущество обратно в большой и десантный рюкзаки. -Этим гадам только бы нас извести... Причём чем придётся! То химическим оружием... То ещё чем попало!.. кстати! От чего же может спасти масксеть? Ну, от визуального обнаружения- это раз!.. И... Ах, да! От лазерного луча! Блин... Только этого-то не хватало!.. А ещё от светового импульса!.. Ну, час от часу не легче!.. совсем уж они озверели!'
Однако мои предположения о возможности применения духами артиллерийских снарядов или миномётных мин с ядерной начинкой оказались слишком уж надуманными. Оголтелые американские империалисты конечно же помогают заклятым врагам апрельской революции и по совместительству непримиримым борцам с советскими солдатами тире освободителями, но не до такой же степени... Чтобы снабжать духов ядерными боезарядами сверхмалой мощности. Видать, явно недостаточно им того, что на вооружении у моджахедов появились химические боеприпасы с отсутствующей маркировкой страны-производителя!.. Из-за чего мы теперь вынуждены таскать на себе лишние килограмм-полтора веса противогазной сумки в сборе...
Тем временем командир третьей группы заканчивал осмотр имущества солдата Агапеева и, в принципе, остался им доволен. На мой исключительно непредвзятый взгляд, у разведчика Володи почти весь походный инвентарь соответствовал моему полевому реквизиту. Только вот патронов у него было значительно меньше и легче. Да и вместо моего громоздкого ночного бинокля в футляре у солдата Агапеева имелась небольшая такая труба разведчика ТР-4. И тут мы ещё сравнялись с ним по таким вещам, как маскировочные сети. Однако, каждому спецназовцу - своя ноша ответственности!
Закончив проверку имущества рядового Агапеева, командир группы двинулся дальше. Через десять минут старший лейтенант Веселков завершил своё контрольно-проверочное мероприятие и ушёл к себе, чтобы в спокойной обстановке командирского кубрика подвести к логическому финалу свою личную подготовительную часть. А наша разведгруппа осталась во дворе без бдительного веселковского ока... Чем не преминули воспользоваться наши старшие товарищи по армейской службе. Дембеля ведь уже столько прослужили в войсках спецназа, что им теперь негоже таскать всякую всячину... Которую вместо них могут спокойненько транспортировать их молодые коллеги... То есть зелёные солдаты... То есть мы!
В общем... Разведчику-автоматчику Агапееву прямо в руки упала сверху радиостанция Р-392... которая когда-то принадлежала командиру нашего отделения... А затем на тяжкую Вовкину долю пришлась ещё одна дополнительная нагрузка в виде мины МОН-50. На этом военные сюрпризы для него закончились. Ведь дембеля всё же имеют свою честную совесть... Правда, стариковскую, а потому периодически слабеющую... Слава Богу, что и наглости у них сегодня не проявилось... И меня не затронула данная форма мировой несправедливости. Ведь я был пулемётчиком с ПКМом... а значит, мне и своего груза достаточно-предостаточно.
Ближе к вечеру всей разведгруппе выдали сухой паёк. К вящей нашей радости это был горно-зимний эталон суточного питания ?9. С аналогичным продуктом военного пищепрома мы уже сталкивались. Правда, в прошлом году нам выдали девятый сухпай с обозначением 'горно-летний'. И различие этих эталонов заключалось в том, что в 'летнем' был консервированный суп из риса и с черносливом. Ну, или же с кусочками яблока. Отчего этот суп был похож на своеобразный компот. Тогда как здесь, то есть в 'зимнем' варианте в качестве горячего первого блюда прилагался консервированный 'Борщ особый'. А ещё...
И в самом деле... Расчувствовавшийся украинец Микола не удержался и тут же вскрыл блестящую плоскую баночку. Внутри оказалось что-то белое, скрученное по спирали и к тому же проложенное тонкой бумагой. Малый мигом подцепил данный продукт своим ножом, и вверх потянулась полоска сала... Но мы недолго любовались этим 'хохляцким чудом', как его любовно назвал сам Миколка...
-Н-н-ма!-произнёс он, старательно работая челюстями и блаженно закатив глазки. -Смачно!
Уничтожив свою первую баночку сала, 'щирый хохол' тут же предложил всем желающим поменяться. За любимое своё 'сальце' он был готов отдать хоть шоколадки, хоть сгущёнку, хоть сосисочный фарш. Единственным его условием являлось то, что вес обмениваемых продуктов должен был почти совпадать. То есть за стограммовую баночку сала предлагалось точно такое же количество сгущёнки или сосисочного фарша. А вот шоколадки...
-Только две штуки за одно сало! - артачился Малый. -А то слишком жирно будет! Три шоколадки за одно сало... Некрасиво как-то получается!
Точно такое же соблюдение весовых пропорций относилось и ко всему остальному. Но... После некоторых раздумий Малый всё же отказался от обмена столь лакомых продуктов, как тушёнка и 'картофель особый', 'борщ'...
-Всё! -заявил он твёрдо и безоговорочно. -Больше меняться не буду. А то только сало и останется у меня. Хватит и того, что уже есть.
Пока в нашей группе царил ажиотажный спрос на военное сало, мы с Володей уже успели разобраться во всём великолепии свежеполученного сухпайка. А чтобы убедиться в его вкусовых качествах, мы вскрыли по одной банке сгущёнки. Благо, что поблизости не оказалось ни командира группы, ни замка Серёги, ни других наших старших друзей-товарищей из дембельского состава... Ведь никто из них нашего самоуправства никак не потерпел бы. Ибо сухой паёк полагается есть только на боевом выходе и никак иначе... А тут получается так, что изголодавшиеся по сладкому молодые солдаты самым наглющим образом сожрали целых две банки сгущёнки...
И всё же наше солдатское нахальство не имело границ, поскольку оно сейчас уже ничем и никем не ограничивалось. А потому мы с Володей в почти спокойной обстановке благополучно высосали всё сгущённое молоко из маленьких дырочек, сделанных резаком у самого ободка банки. Увы... Но эти сто двадцать пять грамм военной сгущёнки закончились очень быстро и так внезапно... Как будто их и не было! Однако ж... То есть несмотря на эту данность армейской скоротечности бытия, мы с Володей всё равно испытали тихую радость молодого солдатика... Когда ему удалось хоть на немного утолить свой постоянный голод... И при этом ему ничем и никак не досталось... Словом, все участки его тела не пострадали от внезапных ударов дембельского возмездия. Запоздало-бессмысленного и всё-таки жестокого!
Уже в сумерках мы отправились на поиски нового куска маскировочной сети, который должен был лечь дополнительным грузом на мои плечи. Ведь это именно мне приказали взять на предстоящую завтра войну персональную маскировку. И естественно, ценные указания этим и ограничились. Где мне раздобыть эту масксеть и каким таким Макаром - всё это стало только лишь моей личной головной болью. То есть насущная проблема пулемётчика Зарипова более никого не волновала, кроме его самого... Ну, и боевого его напарника.
Вариантов благополучного разрешения данной проблемы имелось два: вырезать подходящий кусок из защитно-маскировочного ограждения жилища командира батальона или же оторвать часть масксети, которая скрывала от посторонних глаз внутреннее убранство солдатской полевой кухни. Имелся ещё один, то есть уже третий вариант. То есть защитный полог над курилкой нашей первой роты. Но это уже казалось натуральным кощунством!.. Чтобы самым наглым образом посягнуть на святая святых!.. Да и весьма небезопасное... Поскольку данная масксеть уже спасла не один десяток солдат, так и страждущих схорониться в афганской пустыне. И её оставшееся количество было таким ободранным и явно недостаточным...
Ну, разумеется, мы выбрали солдатскую кухню! У комбата, конечно, масксеть будет поновей и покрепче... Но ведь там обитал сам майор Еремеев! А он был для нас личностью весьма уважаемой... А потому неприкосновенность его жилища перевесила сохранность ограждения солдатской кухни.
Но мы с Вовкой не являлись бы солдатами второго периода службы с их бесконечным чувством голода... Если б не решили совместить полезное с приятным. Да и военное алиби должно всегда сопутствовать молодым разбойникам тире грабителям. Руководствуясь всеми этими положениями, один из нас прихватил с собой большую банку консервов, внутри которого находилось пока что неизвестное солдатское лакомство. Вернее, почти неизвестное... Поскольку там мог находиться либо 'Борщ особый', либо 'Картофель'... Тоже особый...
-Ну-у... - прошептал солдат Агапеев, когда мы проскользнули под плотное полотнище масксети и оказались в тёмном закутке.
-Вот сюда! -показал я и первым шагнул в узкое пространство между масксетью и двухколёсным прицепом с полевой кухней.
Здесь мы находились в относительной безопасности, и теперь можно было приступать к главному делу. Вовка достал из-за пазухи консервную банку и принялся вскрывать её ножом-резаком. Я тем временем ощупывал масксеть, уже заранее примеряясь к тому, где и как её придётся резать. Свои подготовительные мероприятия мы закончили почти вместе...
-Класс! - прошептал Вовка, разжевав первую порцию нашего алиби. -Картофан!
Я тоже был рад... Ведь военный борщ отдаёт некоторой кислинкой. А в картофеле всё нормально. В нём даже куски тушёного мяса имеются. А вот в консервированном супчике такого богатства значительно меньше... Разве что мясной аромат... И мы за несколько минут уничтожили большую банку тушёной картошки с кусочками мяса...
Затем мы взялись за полезную часть нашего тайного мероприятия. Маскировочная сеть здесь была тройного сложения. Но я отнёсся к подобной расточительности с вполне понятным осуждением. Ведь в нашей 40-ой армии ощущается острый дефицит маскировочной материи, а тут её израсходовали аж в три слоя. И вот так... Всерьёз осуждая в мыслях наших тыловиков за их безалаберность и разгильдяйство, я быстро отрезал ножом нужный по размерам кусок маскировочной сети. Причём, только один слой...
'Ведь военная экономика тоже должна быть экономной... Мало ли ещё кому придётся подыскивать себе маскировку!? А тут целый запас... Ещё два слоя осталось...'
Наш обратный путь в родную роту мы совершили без особых таких проблем. Пустая консервная банка нам уже не требовалась. А свёрнутая в тугой рулон масксеть не привлекла ничьего внимания. В общем, всё прошло гладко... И вечно голодные волки оказались вполне сыты... Да и её, то есть масксеть мы отрезали самую малость...
Затем вся наша военная молодёжь перетаскивала рюкзаки в ружпарк. Ведь не царское это дело!.. Чтобы наши дедушки-дембеля сами и таскали свои же рюкзаки.
-Я заместо вас свою работу делать не буду!
Так обычно шутили наши старослужащие друзья-товарищи. Вот зелёные юноши!.. Они и потренируются в перетаскивании военных тяжестей. Может быть им и пригодится это умение... Ведь профессия грузчика или же носильщика - они в Союзе в большом почёте!
-Так что... -подгонял нас Ермак. -Вперёд, ребятки! Когда-нибудь придёт и ваше время! А пока...
А пока что наше время, как оказалось, ещё не пришло. И все ребятки взявшись по два за один рюкзак короткими перебежками 'телепортировали' неподъёмный груз в ружпарк. Там военное имущество должно было прождать всю ночь в целостности и сохранности... Чтобы поутру взвалиться тяжким грузом на спины своих обладателей. 'Счастливых и довольных'...
До времени отбоя оставалось минут двадцать, когда мы с Агапеичем оказались одни в ружпарке. Вернее, почти одни. Потому что в помещение для хранения оружия были перетащены рюкзаки всех трёх групп. И теперь помимо нас здесь находилось ещё по одному солдату-охраннику. Но они были такими же, как мы молодыми бойцами, да ещё из первой и второй группы. А потому они не представляли для нас никакой угрозы...
-Ну, что?! - поинтересовался Володя, ещё раз оглянувшись на входную дверь. -Давай!?
Я ничего ему не ответил и сразу же полез в свой большой рюкзак. Сначала я вынул из него две фляги с водой, а затем армейский алюминиевый котелок в сборе. На мой взгляд, этим военным барахлом можно было пожертвовать без особых переживаний. И я быстро перепрятал фляги с водой и котелок в отсеке нашей третьей группы, где обычно хранились рюкзаки с боеприпасами. Такую же спецоперацию проделал и Володя. Затем я подумал ещё немного и всё-таки достал из громоздкого зелёного футляра свой ночной бинокль.
-Заметят! -предупредил меня Агапеев. -Помнишь, как тогда случилось?
Я лишь вздохнул... Повторения того самого 'как тогда' мне явно не хотелось. И я опять положил ночник в пластмассовый футляр. Слишком уж был велик риск... И командиры сразу же заметят то, что хрупкий электронный прибор БН-2 я таскаю по афганской пустыне без штатного футляра.
Чтобы хоть чем-то скрасить нынешнее разочарование, да и всплывшие в памяти воспоминания о том 'как тогда'... Мы с Володей достали из своих рюкзаков ещё по одной банке консервов. Ведь мы так и стремились убить сразу двух жирненьких зайцев: хоть на немного уменьшить вес наших тяжеленных рюкзаков и при этом ещё раз утолить волчий аппетит молодого солдата-разведчика. На этот раз нам попались большие банки тушёной говядины. Весом около четырёхсот грамм... Мелочь, а всё же приятная!
И в ружпарке почти одновременно заскреблись четыре армейские ложки. Ведь доблестные представители первой и второй разведгрупп не захотели отставать от славных бойцов третьей РГСпН. Они тоже полезли в свои рюкзаки и не стали терять драгоценных минут афганского затишья...
В общем... Те двадцать минут перед отбоем к очень крепкому сну... Это время не прошло впустую. И сон получился действительно крепкий и по-настоящему здоровый...
'Так ведь на сытые-то солдаские желудки! Надо же понима-ать!..'
*
Глава 3. НАЧАЛО.
Эта война не задалась практически с самого начала. И я понял данную аксиому сразу же после подъёма...
-Быстро одеваемся! -командовал замкомгруппы. -И выходим строиться! Живей-живей! Построение с оружием и в полной экипировке - через десять минут!
Аналогичные приказания звучали и в двух других группах. Вся наша рота уже была на ногах. При слабом свете двух лампочек МОЛОДЫЕ солдаты лихорадочно надевали горное обмундирование и, не мешкая, обувались. Быстро заправлялись койки... Хлопали двери, выпуская наружу уже одетых бойцов...
А я всё никак не мог поверить в своё персональное горе... И уже во второй раз обшаривал всё: и перекладинки армейского табурета, и всё пространство под приподнятым матрасом,идаже на полу... Но увы... Моих носков не было! Их у меня украла чья-то вражеская рука... А ведь я только вчера вечером постирал свои толстые утеплённые носочки... Чтобы они к утру высохли, а затем приятным своим теплом обогрели моти солдатские ступни, обутые в трофейные пакистанские ботинки... Чтобы потом очень бодро шагать по зимней стуже... А тут...
-Зарипов! -заорал на меня сержант. -Ты чего так долго вошкаешься? Бегом на построение!
-У меня носки украли! -признался я всё ещё растерянным голосом. -Мне надеть нечего.
-Чего-о? - взвился Ермак. -Наматывай портянки и обувай сапоги! Вперёд! Время пошло!
И мне ничего не оставалось сделать, как беспрекословно выполнить команду своего замкомгруппы. Однако мои кирзовые сапоги были холодными и влажными... Это после вчерашних-то похождений по ночным лужам и липкой грязи... А добротные пакистанские ботинки, щедро предоставленные мне в аренду Юркой Дерешем... Они так соблазнительно выглядывали ис-под табурета... И я всё-таки решился... Поочерёдно всунул свои ноги сначала в левый... А затем и в правый пакистанский ботинок...
-Ну, ты... -в самой неопределённой форме ухмыльнулся товарищ сержант. -Красноармеец... Двадцатых годов... Только винтовки Мосина не хватает...
Но я уже оглядел себя и пришёл к выводу, что мои портянки лишь самую малость выглядывают в... Скажем так, просвет между обувкой и горным обмундированием. Что касается красноармейцев двадцатых годов, то Серёга здесь слишком уж преувеличивал... У них обмотки доходили аж до самого колена... Это очень даже хорошо заметно по сохранившимся кадрам старинной кинохроники... А у меня несколько по-другому...
-Вперёд, на построение! -опять повысил голос замок. -Бегом!
И я побежал к выходу... Прямиком в ружпарк за своим пулемётом... А затем во внутренний двор... И всё это время я с некоторой тревогой 'прислушивался' к своим новым ощущениям. Ведь в столь необычном варианте мне придётся протопать не один километр... И даже не десяток... Однако пока что всё обстояло вполне нормально... И даже терпимо. Солдатские портянки нашего советского производства вполне так добросовестно выполняли свою функцию удобной прослойки между обувью и ножками... А пакистанские ботинки вроде бы тоже... В общем, вели себя очень даже прилично... Несмотря на своё мелкобуржуазное происхождение...
И всё же я надеялся обнаружить свои родные носочки... Не только постиранные вчера собственноручно и, видимо, уже успевшие высохнуть на перекладинке табурета... Куда я их повесил перед отбоем... Моё вчерашнее легкомыслие теперь выглядело ужасающе самонадеянной ошибкой. Поскольку накануне боевого выхода во всём нашем подразделении возникает крайне ажиотажный спрос не только на добротную обувь, но и на хорошие носки... А ведь их мне подарила моя мама... Перед самой отправкой в Афган. И я берёг этот подарок почти что как зеницу ока... И в первый раз надел мамины носки только неделю назад... И вдруг произошла такая неприятность...
А во дворике меня уже заждался мой напарник. Володя каким-то невероятным образом умудрился перетащить наши рюкзаки из ружпарка к месту построения. Тогда как я мучался с портянками-обмотками. А сейчас солдат Агапеев стоял около наших двух рюкзаков, которые сиротливо торчали посреди освободившегося пространства. Ведь остальная военная поклажа уже была растащена хозяевами по столам для чистки оружия, где сейчас происходило самое настоящее столпотворение. Солдаты с оханьем взваливали на себя тяжеленный груз... Но, отойдя на несколько метров от спасительного стола, всё же возвращались к нему же... Чтобы хоть немного, но всё-таки ослабить многокилограммовую тяжесть.
-Ну, где ты ходишь? - напустился на меня мой друг Вова. -Все уже экипировались! Только мы остались!
-Да у меня носки украли! -оправдывался я на ходу. -Нигде нету! Обыскал всё! А носков нет! Найду эту тварюгу!.. Убью!.. С-суку!
-Пошли! - проворчал мой товарищ по войне. -Вон туда!
Тем временем вторая группа стала покидать внутренний дворик нашей роты, и на длинных столах появилось много свободного места. Мы с Володей подняли с двух сторон мой тяжеленный рюкзак и с трудом отнесли его на стол.
-Обалдеть! -вздохнул я. -И как мы их там будем таскать?!.. С-суки!
-Пошли быстрей! - не отвечая на мой вопрос, заявил солдат Агапеев. -Уже Ермак ругается!
Володин рюкзак оказался таким же неподъёмным... Как и мой. Но вдвоём мы справились и с агапеевским грузом. И оба наших рюкзака теперь ожидали своих хозяев... Третья группа уже выстраивалась в одну шеренгу, и мы с Вовкой явно запаздывали...
Я осторожно пропустил под неширокую лямку рюкзака свою правую руку. Затем та же заведомо печальная участь постигла и левую мою руку. Военный рюкзак сейчас вроде бы находился у меня за спиной, но я не спешил и его огромная тяжесть по-прежнему давила на доски стола. Но вот я слегка присел и подтянул руками обе лямки, чтобы моя поклажа подалась вперёд. И вот!.. Вся масса оказалась на моих плечах и спине...
-Хэк! - произнёс я на трудном выдохе и сделал шаг вперёд.
Там на расстоянии в полтора метра находился мой пулемёт. Я осторожно пригнулся и взялся за его ручку. Теперь можно было двигаться дальше. И я пошёл на своё место в строю...
А сзади надрывался мой напарник Вовка Агапеев. Его рюкзачина тоже обладал чрезмерной тяжестью... И усть-каменогорский паренёк шёл за мной на подгибающихся ногах... И покачиваясь из стороны в сторону... Как и я...