ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Лев Макаров. Родная Alma mater. Все преходяще, а музыка вечна!

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лев Макаров продолжает серию рассказов об учебе в Харьковском Высшем авиационном училище и военной службе. Первые рассказы в серии уже опубликованы на нашем сайте: Аблазов В.И. "Непревзойденное и непревзойденные. Большое видится на расстоянии"; Кривошлык А.И. "На всю оставшуюся жизнь!"
  Лев Макаров. Родная Alma mater.
   Все преходяще, а музыка вечна!
  
   Мы много говорили об училище в своих воспоминаниях, но наш однокурсник Валерий Аблазов первым написал и опубликовал в электронном и печатном виде простые слова: "Нас приняли в Харьковское высшее авиационно-инженерное военное училище (ХВАИВУ) в далёком 1957-м году".
   Мои друзья - однокурсники полковники в отставке В.И.Аблазов, А.И.Кривошлык, А.В.Казарцев уже успели детально осветить статус училища, процессы его становления и развития, особенности нашей учёбы в нём, развитие спорта и науки в училище, поделились некоторыми своими личными, интересными воспоминаниями о годах учебы в его стенах.
   Т.е. многое уже сказано и рассказано, и моя задача в этом плане усложняется. Но я, всё же, попытаюсь "внести что-то своё в общее веселье", как говорил один подпивший полковник "доблестной" австрийской армии в известном романе Я.Гашека о похождениях бравого солдата Швейка.
   Под руководством талантливого, инициативного начальника генерала С.П.Хадеева ХВАИВУ быстро завоевало лидирующее положение среди училищ ВВС, начав конкурировать по основным параметрам с профилирующей московской Военно-воздушной инженерной академией им. Н.Е.Жуковского. Большую роль в этом сыграл также прибывший на должность зама начальника училища по УНР талантливый учёный генерал Гуреев Д.И. Вскоре училище получило негласный статус "придворного училища", т.к. в нём училось много сыновей, племянников и пр. родственников и знакомых высокопоставленных авиационных начальников Москвы, Подмосковья, в частности, из Государственного Краснознаменного Научно-испытательного института Военно-воздушных сил (ГК НИИ ВВС), штаб и основные управления которого в то время располагались на станции Чкаловская, из Военно-Воздушной Академии им. Гагарина в Монино и др.
   В 1950-х - 1960-х годах ХВАИВУ было высшим и передовым в ВВС, поэтому в него потянулись поступать как офицеры ВВС (техники, штурманы и др.) со всего Союза, так и мы, безусая молодёжь, только что окончившая школу.
   Высокий статус ХВАИВУ требовал хорошей учебной и физической подготовки абитуриентов. Конкурс доходил до 10 человек на место при проходном балле 28 из 30 (сдавали 6 вступительных экзаменов). Кроме того, был серьёзный отбор по здоровью на медкомиссии. Так что прорвавшиеся через все преграды чувствовали себя счастливчиками.
   Конечно, среди нас были и хорошо подготовленные ребята, и отличники-медалисты, и спортсмены, и те, за спинами которых маячила могущественная авиационная родня. Но были и такие, как я, среди родни у которых не было ни одного авиатора. Конечно, нельзя было "сбрасывать со счетов" наличие кадрового военного в нашей семье - моего любимого отца, полковника, заместителя командира корпуса железнодорожных войск. В моем же личном багаже были лишь любовь к морскому делу, интерес к радиотехнике, прочные знания по математике и языкам, любовь к музыке и приобретенное в музыкальной школе умение профессионально играть на фортепиано, а также ... слабое здоровье.
   Казалось бы, не самый лучший набор характеристик для поступления в элитное военное авиационное училище. Отец, зная мой застенчивый и мягкий характер, даже пытался отговорить меня, советовал не делать опрометчивого шага в выборе жизненного пути.
   Но тут я проявил решительность и настоял на своём: я поступаю в ХВАИВУ, которое, кстати, выросло в начале 1950-х годов прямо напротив нашего дома по ул. Сумской ?124. У меня были свои, может быть, в чём-то наивные юношеские аргументы в пользу решения стать военным радиоинженером, но они были для меня решающими и, как показала жизнь, не подвели меня.
   Не подвела меня и хорошая учебная подготовка, данная 36-й харьковской средней школой, которая позволила набрать 28 проходных баллов из 30. С большим трудом пройдя медкомиссию, я был зачислен в училище слушателем 1-го курса 5-го радиотехнического факультета.
   Наш курс оказался сформирован из шести учебных отделений смешанного состава: трёх чисто офицерских отделений и трёх отделений, укомплектованных нами, безусыми рядовыми, слушателями: выпускниками средних школ, суворовских училищ и сверхсрочниками.
   К сожалению, к выпуску наш курс подошел в составе пяти отделений - одно отделение рядовых слушателей было потеряно в результате жестких требований к учебе слушателей ...
   Первым серьёзным испытанием для меня, для всех нас, рядовых, стал 1,5-месячный курс молодого бойца, который мы проходили в корпусах филиала училища в Сокольниках, расположенных в ближнем лесопарке г.Харькова. Я ошибочно предполагал, что некоторые из моих однокурсников были уже опытными военными. Только потом я понял, что мои ровесники просто выглядели на моем фоне более уверенными и физически зрелыми.
   Тяжело приходилось всем. Дни, до минут регламентированные расписанием подготовки молодого бойца, жёсткая воинская дисциплина, отсутствие привычной свободы, ранний подъём и интенсивная утренняя физзарядка, ежедневная строевая подготовка, кроссы, знакомство с оружием (самозарядным карабином Симонова - СКС, а также с табельным оружием офицеров Советской армии - пистолетом Макарова), изучение и стрельбы из них, несение дежурной и караульной службы, элементы партийно-политической работы, изучение воинских уставов, подгонка и притирка к воинскому обмундированию, особенно к портянкам и жёстким кирзовым сапогам, реакция на бесконечные команды, как горох сыпавшиеся на наши головы от больших и малых отцов-командиров и т.п. Сколько раз я пожалел в то время о выбранном пути, но отступать было некуда: позади были проверка характера и воли, честь мужчины, непререкаемость своего выбора и верность ему. Надо признаться, что лучиком света в этом "мраке" было попадание на несколько дней в лазарет училища, расположенный на опушке рощи в ЦПКиО им. М.Горького, по причине сильных потёртостей наших нежных юношеских ног жёсткой кирзой.
   Запомнились на всю жизнь строевые занятия курса молодого бойца, проводившиеся в Сокольниках. Вёл их обычно полковник Эрлих А.С. Это, действительно, была неординарная, запоминающаяся личность с благородным лицом, умными глазами, окладистой бородой и тёмными волосами с проседью, всегда в прекрасно подогнанной военной форме, перетянутый ремнями портупеи, с фигурой, которой, думаю, позавидовали бы и некоторые балерины. Обычно строевые занятия он проводил на небольшом заасфальтированном пятачке, обрамлённом полукольцом тополей. Подачу команд, их пояснение и выполнение он чередовал с лаконичными жизненными афоризмами для наших минутных передышек. Он казался мне тогда воинским Богом, так он был великолепен и недосягаем... Мы были по сравнению с ним сосунками, но при этом Эрлих не позволял себе высокомерия и никаких грубостей и оскорблений по отношению к нам, даже если мы и топтались пока по плацу, "как слоны в посудной лавке". Тогда на его загорелом, задубевшем на солнце лице пряталась затаённая добрая улыбка.
   Навсегда запомнился один из таких уроков в особенно жаркий летний день, когда температура воздуха доходила до 35-360С и начинал плавиться асфальт. Мы стояли в строю на солнцепёке, с нас градом катился пот, но это было не самое страшное. Мы вдруг увидели, как внезапно обмяк и неловко упал от теплового или солнечного удара один наш "боец", затем второй, третий... Можно было подумать, что нас начали обстреливать шрапнелью. Павших тут же перенесли в тень деревьев. И что же сделал в этой ситуации полковник Эрлих? Он тут же подал команду, по которой наши шеренги переместились в тень тополей. А сам он вышел на самую середину плаца под жгучее солнце, затянутый ремнями военной формы, с задубевшим, коричневым от загара лицом, с каким-то презрительно-надменным взглядом, но не по отношению к нам, "салагам", а по отношению к издевательству погоды. И, рассказав смешной, уместный анекдот, "в тему", чтобы подбодрить нас, продолжил занятие, демонстрируя уже лично выполнение строевых приёмов и команд. А как он их выполнял! Он пожалел, пощадил нас, показав в то же время, каким стойким должен быть настоящий военный, офицер, а такое отношение не забывается. Недаром, судя по воспоминаниям, его запомнили все. Это был для нас отличный пример на будущее того, как надо относиться к своим подчинённым. Подобные примеры нам не раз демонстрировали в процессе учёбы и многие другие преподаватели. Как узнал я позже, Эрлих был в то время заместителем начальника училища по строевой подготовке.
   Но вот закончились наши летние лагеря и мы "передислоцировались" на зимние квартиры - в общежитие на втором этаже корпуса "А", стоявшем на углу улиц Сумской и Динамовской. В настоящее время корпуса нет, его снесли из-за ветхости и аварийного состояния, и пока ничем не заменили.
   Но наша радость по поводу окончания лагерных мучений была омрачена сообщением о 2-хмесячном карантине, т.е. отсутствии возможности выхода в город. Это означало для меня длительный запрет на встречу с домом, родными. У нас забрали лишь недавно полученные паспорта, но ещё не выдали воинских удостоверений, т.к. мы ещё не приняли Воинскую присягу. А без документов мы были "никто", нас как будто и не было.
   И надо же было беде случиться: мой приятель Валера Птицын, родственник бывшего начальника Харьковского военного училища связи (ХВАУСа), начал подбивать меня на самоволку без документов - посмотреть вечером фильм в кинотеатре "Харьков", расположенном неподалеку от училища. Я, было, заартачился, сердцем чувствуя неладное, но ему удалось уговорить меня.
   - Никаких патрулей там быть не должно, они же знают о карантине, - резюмировал он. Когда стемнело мы, крадучись, пошли к кинотеатру. И у самого его входа "попали в лапы" артиллерийского патруля. Я обомлел. Офицер патруля начал звонить с телефона-автомата в комендатуру, чтобы нас забрали. Но телефон, как бы выручая нас, никак не хотел соединять его с комендатурой. Тогда патруль отпустил нас, но с условием, чтобы мы сами доложили начальству о своём похождении, а он проверит.
   Нам ничего не оставалось, как выполнить распоряжение патруля. Начальником нашего 1-го курса был назначен пожилой, увольняющийся из армии полковник Прищепа. После нашего повинного доклада он пришёл в ярость, целый час ругал и пробирал нас, и пригрозил отчислением из училища. Наша судьба висела на волоске. Но, то ли удача оказалась на нашей стороне, то ли охотничья двустволка, как презент, подаренная Прищепе при его увольнении из рядов СА, сделала его добрее, но только он добился для нас вместо отчисления дисциплинарного взыскания в виде недели занятий строевой подготовкой на плацу гарнизонной комендатуры. Самым ужасным и позорным для меня в этой ситуации были не столько ежедневные занятия строевой подготовкой в комендатуре, сколько пеший марш нашей сборной команды штрафников со всего гарнизона по ул. Сумской и далее до комендатуры, где так много знакомых знало меня. Наверное, наше унылое, нестройное шествие под обязательную песню напоминало такое же шествие пленных фашистов. Мне хотелось провалиться сквозь землю!
   Правда, в комендатуре мы с Валерой произвели хорошее впечатление на офицера, проводившего занятия по строевой. Видимо, после строевой школы полковника Эрлиха мы выглядели "гигантами" строевой подготовки на сером фоне "интернационального сброда" всяких проштрафившихся хозяйственников, стройбатовцев и прочих "бойцов" со всего гарнизона. И нас "с почётом" отпустили, едва не объявив даже благодарность.
   Это был для меня второй важный жизненный урок: всегда иметь свою голову на плечах с её разумом и интуицией, и не поддаваться чужому влиянию.
   Правда, мой дружок Валера Птицын недолго задержался в стенах училища, "улетев" из него на 2-м курсе после двойки по ТОЭ - теоретическим основам электротехники, полученной им от ещё одной "знаковой" фигуры училища, преподавателя, подполковника Егорова П.М.
   Но вот начались занятия, и наша жизнь в училище вошла в свою колею. Распорядок дня был следущий:
  1. Подъём в 6.30 утра, интенсивная физзарядка при любой погоде, пробежки, иногда и спортзал.
  2. Туалет.
  3. Завтрак в столовой корпуса "А", где мы сидели за столиками по 4, а нам подавала официантка - румяная, чернобровая красавица украиночка Муся.
  4. Переход строем в аудитории для занятий. Обычно у нас было в день по 5 пар, на которых лекции перемежались с практическими и лабораторными занятиями или семинарами.
  5. Обед.
  6. Послеобеденный часовой отдых.
  7. Переход строем в аудиторию на самоподготовку. Обычно ею была аудитория ? 377 в корпусе "А" с видом на ул. Сумскую.
  8. После самоподготовки переход в столовую на ужин.
  9. После ужина час свободного времени на приведение себя и обмундирования в порядок, дружеские беседы, написание писем родным и пр.
  10. Вечерняя поверка с назначением наряда и дежурных подразделений и отбой в 23.00 час.
  
   Как видно, основной упор делался на учёбу, которой было не менее 7-8 часов каждый день, включая самоподготовку. Демократичный подход к учёбе распространялся и на самоподготовку: так, приходящие в субботу или воскресенье из увольнения в город, могли заниматься на ней в ауд. 377 хоть до полуночи, хоть до утра. Причём, ребята умудрялись одновременно и выполнять какие-то учебные задания, например, вычерчивать чертежи, и одновременно с интересом слушать рассказы о городских похождених в увольнении своих товарищей. Там же сражались в настольный теннис, глазели на улицу Сумскую, помогали отстающим в учёбе, слушали рассказы друг друга о школьных годах, о достижениях в юношеском спорте. Было интересно и познавательно.
   Следует сказать, что маяком для нас в учёбе и спорте всегда был наш старший курс набора 1956 года. В нём было много суворовцев, отличников учёбы, хороших спортсменов и музыкантов. Это такие ребята, как В.Долгов, М.Болотников, Н.Суворов, В.Серебряков, М.Медиченко, В.Какушкин, А.Артемьев, Н.Богоявленский, Е.Набока, Г.Коняхин, В.Колюновский и др. Конечно, такие же ребята были и на нашем курсе, но их было меньше.
   Лекции по основным дисциплинам читали нам замечательные преподаватели, в основном военные, у каждого из которых был солидный служебный опыт и преподавательский стаж, интересные, оригинальные методики преподавания. Все они были "остепенённые", кандидаты и доктора наук, доценты и профессора. А на кафедре тактики были и Герои Советского Союза, среди которых был дважды Герой Советского Союза полковник Недбайло А.К. (в будущем генерал-лейтенант авиации), который получил свои многочисленные награды за участие в боевых действиях против фашистов в годы ВОВ, сражаясь на грозных штурмовиках ИЛ-2. Кстати, он уроженец райцентра Изюм нашей Харьковской области, там ему еще при жизни был установлен памятник.
   Хочу вспомнить добрым словом и помянуть таких наших учёных, преподавателей, как Яковлев И.А. (Математический анализ), Зильберман Г.Е. (физика), Егоров П.М. (Теоретические основы электротехники - ТОЭ), Соколовский Ю.И. (Теоретические основы радиотехники - ТОР), Давидчевский Ю.И. (Распространение радиоволн), Арчаков В.И. (Электронно-ионные приборы), Картавых В.Ф. (Радиопередающие устройства, Радиотелеметрия), Тарасов В.Л. (Радиоприёмные устройства), Коровин Р.В. (Радиоизмерения), Горбач В.И. (Импульсные устройства), Теплицкий М.Э. (Специальные радиотехнические системы) и многих-многих других. Помним вас, наши дорогие, часто поминаем добрым словом, ценим прочные знания, переданные нам, иногда, по возможности, посещаем могилки некоторых из вас.
   В золотые времена нашей учёбы не было разнарядок на количество тех или иных экзаменационных оценок, не было даже и речи о взяточничестве преподавателей, не было моды писать и выполнять за нас курсовые и дипломные проекты, зарабатывая на этом, не было много чего другого, дурного и уродливого, что, к сожалению, можно было наблюдать в наше время в стенах ВУЗов, особенно гражданских.
   Зато была требовательность к учащимся и их знаниям, принципиальность в выставлении оценок и отчислении неуспевающих, отлаженная система консультаций, демократизм в расписании сдачи зачётов и экзаменов. Так, в 1959-м году были разрешены занятия по индивидуальным планам и досрочная сдача экзаменов.
   Вот несколько зарисовок по памяти.
   Всем нам запомнился суровый, с каменным лицом подполковник Егоров П.М., проявивший супертребовательность на экзаменах по ТОЭ за первый семестр, и поставивший нашему учебному отделению до 50% двоек, которые, к тому же, пересдать ему было крайне сложно. И много наших однокурсников было немилосердно отчислено из училища, так и не дойдя до 2-го курса, хотя у многих из них были высокопоставленные родственники в других военных училищах города. Т.е. - никакого "блата". Помню, я получил у Егорова "четвёрку", так от радости готов был молиться за неё. Отличительная черта Егорова заключалась ещё и в том, что он, проставляя свою оценку в зачётной книжке, никогда не проводил корреляции её с другими оценками, полученными слушателем ранее по другим дисциплинам, что говорило об уверенности в своём решении.
   Ещё один пример прямо-таки "гиперпринципиальности" проявил преподаватель по сопромату доцент Рубаненко И.В., который вёл по нему практические занятия и заставил сдавать зачёт по этому предмету нашего однокурсника, приехавшего из Воронежа, Сашу Гончарова ... 40 раз! Бедолага Гончаров обречённо ходил на сдачу зачёта к Рубаненко, по-моему, больше месяца! Это при том, что, на мой взгляд, сопромат нужен радисту, как "зайцу стоп-сигнал".
   Поделюсь ещё одним весёлым случаем, случившемся со мной на семинаре по политэкономии. Вёл его пожилой, худощавый кавказец со смуглым лицом и крючковатым носом, но с русской фамилией Коротаев. Накануне вечером мне удалось на удивление легко где-то за час разобраться с понятием прибавочной стоимости. А на семинаре по политэкономии после ясной, как беллетристика, истории КПСС, почему-то никто ничего не хотел соображать в политэкономии, не включал мозги. И вот на вопрос Коротаева, объяснить суть прибавочной стоимости, в аудитории повисла гробовая тишина. Преподаватель продолжал с надеждой взирать на нас. Тут я поднял руку, уверенно ответил и получил свою пятёрку. Преподаватель с уважением и, одновременно, с удивлением спросил меня:
   - Вы, наверное, вчера читали Маркса?
   - А как же! - воскликнул я, - Я читал его вчера запоем часов 5 подряд, я вообще полюбил Маркса, - взяв грех на душу, беспардонно ответил я.
   Мне сразу же в журнале успеваемости был поставлен итоговый зачёт и на семинарах меня, как "истинного" марксиста, уже ни разу не вызывали.
   Важно отметить, что в самой середине нашей учёбы, "миттельшпиле", говоря шахматным языком, в декабре 1959 года, когда мы были на 3-м курсе, наше училище, вместе с несколькими другими училищами ВВС (Пермским, Рижским, Серпуховским и др.) перепрофилировали и отдали вновь созданному грозному виду ВС - Ракетным войскам стратегического назначения (РВСН). Если более точно, то 31.12.59 г. Приказом МО СССР ХВАИВУ в полном составе было переведено в новый вид ВС - РВСН, а в марте 1960-го года был подписан акт о передаче. Так мы нежданно - негаданно стали ракетчиками. Конечно, по самолюбию и мечтам многих моих однокурсников, связывавших свою дальнейшую судьбу со службой исключительно в авиации, был нанесен серьёзный удар. Но делать было нечего, это армия. И отныне мы стали ракетчиками, "стратегами".
   Учебный процесс стал быстро перестраиваться на ходу. Времени на раскачку не было. Оперативно разрабатывались новые учебные планы, новые программы, появились новые дисциплины, уже не относящиеся к авиации, такие, как "Баллистика", "Специальные системы радиоуправления" и др. Мы вместе с преподавателями с интересом и желанием осваивали новые науки, получали новые знания. Но если в теории можно было перестроиться относительно быстро, то с практикой дело обстояло хуже. Авиационное радиооборудование различного класса, например, связные радиостанции типа РСИУ, оказались теперь не нужны и их перестали изучать, а радийных систем Ракетных войск в училище ещё не было, их только предстояло получить и развернуть. Поэтому, в наших практических навыках работы на радиосредствах образовался, на мой взгляд, пробел. Этот недостаток в дальнейшем стал быстро преодолеваться, но не за счёт снижения знаний. Требования к знаниям основных спецпредметов со стороны преподавателей были высокими и бескомпромиссными.
   Моя личная успеваемость росла из года в год, и к 5-му курсу я был почти отличником. В то время на каждое из наших двух оставшихся молодёжных учебных отделений был выделен "дядька", куратор из наиболее достойных офицеров нашего же курса. Курировать наше отделение назначили капитана З.Н.Музыку: блестящего офицера, отличного педагога, принципиального коммуниста. Он каждый день общался с нами, проверял нас, указывал на недостатки, присутствовал на наших комсомольских собраниях, часто сидел с нами вечерами на самоподготовках, делился своим богатым опытом, "болел" за нас на экзаменах. Я вспоминаю его самым добрым словом; в дальнейшем, уже после выпуска, во время службы он оказал мне очень большую помощь.
   И вот незаметно пролетело 4 года учёбы, казавшиеся ранее бесконечными. Наступила завершающая фаза учёбы: заводская практика, войсковая стажировка, написание и защита дипломного проекта. Это внесло большое разнообразие в наш до сих пор монотонный ритм армейской жизни и учёбы.
   Вначале мы разъехались на заводскую практику в разные города Союза, а некоторые остались на предприятиях Харькова. Я же с небольшой группой однокурсников - офицеров и рядовых попал в город Вильнюс Литовской ССР. Мы тогда с интересом знакомились с новым, европейского типа городом, с его архитектурой, памятниками, культурой, укладом жизни. Мы наслаждались свободой и гражданской формой одежды. Разместили нас в общежитии радиотехнического училища на ул. Антакальниса. А саму практику мы проходили на большом предприятии радиоэлекторонной промышленности Литвы, на котором работали сотни симпатичных девушек-монтажниц разной национальности: кроме литовок, здесь были и латышки, белоруски, польки и даже аргентинки. Нас прикрепили каждого к одной из них, и мы с интересом смотрели, как паяют детали триггеров и других устройств их нежные руки. Некоторые монтажные операции доверяли и нам. В те годы ещё не было интегральных микросхем (ИМС) даже малой степени интеграции, так называемой "рассыпухи", поэтому даже такие устройства, как триггеры, приходилось распаивать с использованием плат и навесного монтажа.
   Не обошлось тогда и без любовных историй, одна из которых чуть не кончилась большой неприятностью для всей нашей группы, которую с трудом удалось замять нашему руководителю практики майору В.И.Шилову.
   После 4-го курса обучения мы разъехались на войсковую стажировку. И опять я с небольшой группой однокурсников, офицеров и рядовых, человек 7-8, попал в нестандартное место - в Крым, в воинскую часть, расположенную на плоскогорье в районе Перевального и городков Зуя - Белогорск. Нам "повезло": по прибытии туда мы узнали, что личный состав части вместе с техникой убыл на контрольные стрельбы, и делать нам тут нечего. Пришлось "образовывать" друг друга тем, что кто знал, и развлекать, кто, как мог, включая пару вылазок на выходные на ЮБК, чтобы искупаться в море.
   В конце нашего пребывания там произошло ЧП, которое чуть не стоило нам жизней. Однажды вечером мы, как обычно, легли спать на 2-х ярусные койки, скромно отметив предварительно чей-то день рождения. А в это время, благодаря неосторожности заснувшего повара-грузина, загорелась от печки-буржуйки кухня. Огонь быстро охватил соседние постройки в камуфляже, которые горели, как спички. Мы не почувствовали дыма и продолжали мирно спать. И только выбитая сильным ударом сапога дверь и отчаянный вопль дежурного офiцера: "Братцы, горим!!!" заставили нас мгновенно проснуться, выскочить из помещения и увидеть, что над нами уже догорают стропила крыши, которая и обрушилась через 3-4 минуты, но не на нас.
   Оказалось, факел пожара был так ярок, что его заметили в Симферополе, откуда срочно телеграфировали командиру части, находившемуся в командировке в Москве. И уже под утро на месте ЧП были и срочно прилетевший командир, и милиция, и следователи. Тогда впервые в жизни мы писали объяснительные записки, пытаясь выгородить в них оставшегося на дежурстве офицера, который действительно был не виноват.
   Оказывается, и такие стажировки бывают.
   Затем, в октябре 1961 года нам предоставили отпуск, который мы провели там же, в Крыму.
   По возвращении в Харьков нас ждал последний небольшой 2-х месячный учебный семестр, и в начале 1962-го года мы вышли на этап дипломного проектирования.
   Моим руководителем дипломного проекта оказался полковник Арчаков Н.И., читавший нам курс "Электронно-ионные приборы". У Арчакова были наработаны научные связи с Всесоюзным Институтом Научной и Технической Информации на "Соколе" в Москве - ВИНИТИ. Согласно взаимному договору этот Институт был согласен ежегодно принимать несколько наших дипломников, делиться с ними некоторыми своими материалами и разработками в обмен на работу на них.
   И вот, я в составе небольшой группы однокурсников - рядовых попадаю в Москву, в ВИНИТИ, в длительную 3-х месячную командировку для набора материала и написания дипломного проекта (ДП). Это была со всех точек зрения очень интересная и полезная научная командировка. Тема моего ДП была связана с разработкой устройств памяти для ЭВМ на основе магнитострикционных материалов. Я получил по ней ряд открытых материалов ВИНИТИ и качественные консультации.
   Интересным оказалось то, что вся наша группа ребят - 6 человек - была выходцами из военного городка, расположенного на Подмосковной ж/д станции "Чкаловская". Только я оказался среди них отшельником, хотя у меня было много родни в самой Москве. И тогда мой друг Юра Шилько, с которым мы просидели все годы учёбы за одной партой и спали на соседних койках, предложил мне погостить все 3 месяца у них. Как потом оказалось, он преследовал не столько дружескую, сколько корыстную цель - познакомить меня за это время со своей сестрой для возможного сведения нас в семейную пару. Не развивая эту тему дальше, скажу лишь, что брачный альянс с девушкой из Чкаловской у меня состоялся, но только с другой.
   На Чкаловской я оказался в сосредоточии серьёзных военных организаций: рядом с самим городком располагался ГК НИИ ВВС с аэродромом. В жилом массиве городка размещались квартиры состоявшихся и будущих космонавтов: Ю.А.Гагарина, Г.С.Титова, П.А.Поповича и др. Несколько дальше, севернее, в Монино находилась Военно-Воздушная Академия им. Ю.А.Гагарина, южнее, на ст. Болшево располагался ведущий НИИ РВСН. Много интереснейшей информации получал я отовсюду.
   Те годы были началом периода "оттепели", зарёй ракетно-космической эры. Тогда только начали запускать ИСЗ, космические аппараты с космонавтами на борту, всё было важно, ново, необычно. Страна ликовала, поздравляли конструкторов с научно-техническими победами, космонавтов - с их мужеством и подвигами. В большинстве номинаций космических полётов мы, советские люди, были первыми! Мы обошли кичливых американцев! Было чем гордиться!
   В мае мы вернулись в Харьков, в училище и успешно защитили свои дипломные проекты.
   После успешной защиты мне была присвоена специальность "Специальные системы радиоуправления и контроля". Решением Государственной экзаменационной комиссии от 26 июля 1962 года мне была присвоена квалификация военного инженера по радиотехнике.
   На этом закончилось моё обучение в военном ВУЗе РВСН.
   По выпуску Приказом МО ? 01167 мне было присвоено офицерское звание "инженер-лейтенант" с правом через год сменить его на "старшего инженер-лейтенанта".
   Наш выпуск из училища состоялся в 1962-м году. Этот год оказался и последним годом службы начальника училища, генерал-лейтенанта Степана Петровича Хадеева. Мы ценили его за любовь к нам и отеческую заботу о нас, молодёжи. С офицерами он был значительно более строг. И вот мы построились на плацу.
   Могилка начальника ХВАИВУ генерала С.П.Хадеева расположена рядом с могилой моего отца на 2-м Пушкинском кладбище. Бывая у отца и мамы, я всегда захожу к Степану Петровичу постоять, поклониться, убрать, если надо, в оградке, и положить цветок. Союзу "Крыловцев" давно пора взять шефство над местом упокоения начальника ХВАИВУ, замечательного человека, генерала Хадеева С.П. и не только его ...
   А тогда, летом 1962-го, Степан Петрович прощался с нами, пожелав удачной и счастливой армейской судьбы, представил нам нового начальника.
   Первоклассное ХВАИВУ получало нового достойного начальника: заслуженного авиатора, участника ВОВ, Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Тихонова В.Г. Он отличился тем, что, будучи капитаном 22-го дальнебомбардировочного полка в качестве командира эскадрильи группы дальних бомбардировщиков ДБ-3 в начале августа 1941г., в первые же недели войны 4 раза летал на вражескую территорию и бомбил Берлин. Но это был уже не наш начальник. Мы, птенцы ХВАИВУ, разлетались на службу в свои части, полигоны, училища.
   На кадровой комиссии я получил назначение на Урал, в город Шадринск, расположенный в треугольнике между Свердловском, Челябинском и Курганом, в гвардейскую в/ч 54294. И опять мне повезло: часть оказалась кадрированной и готовилась вскоре передислоцироваться в Украину, на замещение подразделений, уплывших на Кубу в рамках операции "Анадырь", из-за которой чуть не была развязана ядерная война между США и СССР. Но - в тот раз обошлось. Однако мы, благодаря той операции, через несколько месяцев перебазировались в Украину, в город Глухов Сумской обл., где проходили постоянные ночные тренировки по постановке нашего дивизиона на боевое дежурство. Мы относились к Роменской дивизии РВСН.
   Но вот Карибский кризис миновал, вернулись "кубинцы", и в части началась чехарда. Многие офицеры оказались лишними, в том числе и я, т.к. был начальником отделения радиотелеметрии, в котором почему-то не было техники. Других должностей, связанных с радиоаппаратурой, в части не было. Кадровики части отпустили меня "в свободное плавание по поиску места". И мне с помощью упоминавшегося мною куратора нашей учебной группы, к тому времени уже майора, Музыки З.Н. удалось вернуться обратно в училище на должность начальника приёмной станции радиополигона РУП, командовать которым после выпуска был назначен З.Н.Музыка.
   Новый начальник училища генерал-лейтенант В.Г.Тихонов во время моего представления ему тепло поздравил меня с возвращением в родные пенаты, но попросил снять гвардейский значок, сказав, что училище наше пока не гвардейское.
   Однако примерно через год по приказу свыше радиополигон был расформирован, и начальник училища с подачи отдела кадров направил меня на кафедру "Теоретических основ связи", которой командовал полковник Терентьев С.Н. Он взял меня на должность начальника отделения радиосвязи.
   С тех пор и до конца службы (1989 г.) моя судьба была неразрывно связана с родным училищем РВСН, которое с 1-го сентября 1962-го года уже было переименовано в ХВВКИУ: Харьковское Высшее Военное Командно-Инженерное училище. На слово "ракетное" было наложено строгое табу для конспирации.
   В связи с этим вспоминается курьёзный случай. Отходы нашей столовой часто увозил куда-то старик-татарин на повозке, запряжённой осликом. Он неторопливо проезжал по улице Динамовской, пересекая ул. Сумскую, что-то напевая себе под нос. И вот однажды, неизвестно, откуда взявшийся, у нас появился красочный "гламурный" американский журнал "Lίfе". И на одной из первых его страниц, на развороте, красовалось большое цветное фото нашего колоритного татарина с повозкой и осликом, под котороым был напечатан убийственный компромат: "Развозка пищеблока в Харьковском Ракетном колледже". Вот тебе и конспирация!
   В 1963 году от радиотехнического факультета, которым командовал тогда полковник Давыдов В.А. "отпочковался" факультет ?5 " Автоматизированных систем связи и управления РВСН", начальником которого стал генерал-майор войск связи, фронтовик, Асатуров Е.З. В состав этого факультета вошла и кафедра ? 53 инженер-полковника С.Н.Терентьева. На этой кафедре я прошёл путь от начальника отделения радиосвязи до старшего преподавателя, успев проработать лет 12 также в научной лаборатории НИЛ-7 при кафедре на должностях от инженера до старшего научного сотрудника (СНС).
   Будучи 6 лет начальником отделения радиосвязи, я хорошо изучил все основные типы связных радиостанций и радиоприёмных устройств ракетных войск КВ, УКВ диапазонов, тропосферные, радиорелейные, спутниковые, радиоприёмники СДВ диапазона, промышленные телевизионные установки. Проводил занятия по их настройки и работе на них для слушателей своего и братского 3-го радиотехнического факультетов. Это дало мне солидную базу знаний и практических навыков в области радиосвязи на базе простых сигналов, как задел на будущее.
   Примерно в то время я был назначен командованием училища на должность нештатного председателя пункта радиотехнического контроля училища. О своей деятельности на этом посту мне приходилось ежемесячно приходить "на ковёр" с докладами к заместителю начальника училища генерал-майору Кичигину А.И. Одновременно в мои обязанности входило составлять отчёты о результатах работы и раз в квартал готовить их к отправке в ГШ РВСН и в КГБ области.
   Одновременно с этим в плане серьёзной научной деятельности и под влиянием преподавателя нашей кафедры п/п-ка Алишева Я.В. я увлёкся лазерной оптической связью. Увлечение оказалось успешным: мы вместе с полковником Осиповым Ю.Н. создали на 4-м этаже главного корпуса в лаборатории каф. ? 33 установку атмосферной оптической лазерной связи на базе РРС, газовых лазеров и др. квантово-оптической техники. Установка успешно демонстрировалась командованию училища и факультета. Вскоре вместе с Осиповым Ю.Н. начали проектировать в училище воздушную оптическую линию связи (ОЛС) на линии Главный корпус - филиал "Померки" для связи с загородной технической базой. Появились первые научные статьи, доклады на научно-технической конференции (НТК).
   Для укрепления своих научных позиций я окончил в то время Государственные курсы патентоведения в Москве, Вечерний Университет Марксизма - Ленинизма, 3-х годичные городские курсы изучения английского языка.
   В 1969-м году я был переведен на работу в НИЛ-7, где занимался уже вопросами помехозащищённой радиосвязи на базе сложных широкополосных сигналов и корректирующего кодирования. Одновременно мне приходилось самостоятельно изучать элементную базу на основе микроэлектроники. Возглавляли НИЛ-7 последовательно грамотные офицеры, профессионалы и прекрасные товарищи п/п-к Оводков А.С., полковник Глазин Е.Ф., полковник Пашовкин В.Д. Мы разрабатывали, проектировали, самостоятельно изготавливали, защищая отдельные решения авторскими свидетельствами, радиоаппаратуру для повышения эффективности действующих систем радиосвязи и каналов боевого управления РВСН, после чего ездили в командировки на её испытания на спутниковых каналах связи в Щёлково-7, Наро-Фоминск, в Красноярск. Результаты испытаний всегда были отличными. Главным идеологом наших разработок был начальник нашей кафедры, талантливый учёный, инженер-полковник Долгов В.И.
   Одновременно мы увлеклись идеей и находили время для создания своего училищного яхт-клуба на Салтовском водохранилище для участия в соревнованиях и оздоровления молодых офицеров и членов их семей. Для этого мы выписали и получили несколько швертботов и килевых яхт из военно-морских клубов ВМС Риги, Ленинграда, Севастополя. Главным инициатором и профессионалом этого дела был майор Нестеров Ю.К.
   А в 1972-м году мы вместе с двумя друзьями-офицерами летали в отпуск на Курильские острова, на остров Кунашир, где поднялись на вершину главного вулкана острова - Тяти.
   В области лазерной оптической связи я переключился на решение проблемы взаимного поиска и наведения лазерных лучей связных квантово-оптических модулей ИСЗ и космических аппаратов. Это была очень тяжёлая, долгая и напряжённая работа, в процессе которой я был участником более 10 заказных и хоздоговорных НИР. По завершении этой работы я успешно защитил в 1987-м году кандидатскую диссертацию на тему "Повышение эффективности процессов вхождения в связь в квантово-оптических информационных системах РВ СН". Как жаль, что не все защищающиеся учёные продолжают затем работать по тематике своих диссертаций! Считаю, что государство здорово проигрывает на этом.
   К тому времени у меня было 10 изобретений и знак "Изобретатель СССР".
   После защиты я был назначен на должность старшего преподавателя для чтения курса "Системы радиосвязи" и получил звание инженер-полковник.
   Но неожиданно наступило время расставания с армией, которой я отдал 32 года безупречной службы. Я был уволен из рядов СА по достижению возраста 50 лет в 1989 году.
   Не теряя времени и трудового стажа, после 1,5 месячного отдыха я снова поступил на работу в один из отделов солидной организации ВПК ОКБ "Союз", который возглавлял в те годы бывший начальник нашей кафедры полковник-инженер Н.П.Суворов. Мы занимались в нём разработкой широкополосных помехозащищённых систем радиосвязи, радиостанций и контроллеров для пакетных радиосетей, цифровых модемов и кодеков для них.
   Но наступили лихие 1990-е годы, черные времена для ВПК. Централизованные заказы предельно сократились, стало тяжело с зарплатой и пенсией.
   Где-то в 1992-м году ОКБ "Союз" был преобразован в Научно-Исследовательский и Проектный Институт (НИИПИ) "Союз". Очень интересным и ответственным направлением нашей работы в этом Научно-Исследовательском и Проектном Институте была разработка систем управления флотских субмарин на базе помехозащищённых радиоканалов СДВ диапазона в рамках НИР и ОКР "Лавина". Сигналы типа УШПС для таких каналов были разработаны Н.П.Суворовым.
   Но разрушение Советского Союза, центробежный разнос и капитализация всех его бывших республик, включая и Украину, поставил крест на реализации наших разработок. Заказов не было, зарплаты тоже, пенсии не выплачивались по нескольку месяцев.
   Приходилось как-то физически выживать. Многие работники известной национальности решили этот вопрос кардинально: разлетелись по белу свету кто куда, но в основном на тёплые места в Германию, США, Израиль.
   Некоторые из наших бывших офицеров, у которых оказалась предпринимательская жилка, неплохо устроились в различных частных ООО. Но такая деятельность была не для меня. И для физического выживания в тех условиях мне пришлось поработать 2 года учителем физики в Гимназии ?14 города Харькова, а по вечерам лет 6 даже подрабатывать концертмейстером в балетной юношеской студии "Лилея".
   С 1995 года я несколько лет работал доцентом на кафедре СБУиС моего друга, полковника-инженера Королёва А.В. в Харьковском Военном Университете (ХВУ), затем на кафедре метрологии в Харкiвському Унiверситетi Повiтряних сил (ХУПСi), обосновавшегося в корпусах нашего бывшего родного ХВАИВУ. Но в 2006-м году предельно сократили штаты и многие, в том числе и я, оказались за бортом.
   В том же 2006-м году я со своими друзьями, полковниками Кривошлыком А.И., Коняхиным Г.Ф., Барсовым В.И. были приняты на должности доцентов в гражданский ВУЗ - Украинскую Инженерно-Педагогическую Академию (УИПА). Барсов, как самый молодой из нас, вскоре стал деканом нашего факультета РЕКС: "Радиоэлектроники и компьютерных систем". Эта Академия - бывший УЗПИ, отпочковавшийся в своё время от ХПИ.
   Обладая обширными знаниями, я вёл в этом ВУЗе такие сложные дисциплины, как "Системы электрорадиосвязи", "Теоретические основы передачи информации", "Теория информации и кодирования", "Основы защиты информации", "Системы передачи данных", "Телекоммуникационные сети и их оборудование", "Высокоскоростные электрические и волоконно-оптические системы и сети" и др. Читал лекции и проводил занятия не только в Харькове, но и в филиалах, в городах Донецке и Артёмовске (ныне Бахмут).
   В 2013-м году уволился по собственному желанию (повлияли возраст, нехватка нагрузки, др. негативные факторы). Но с тех пор не бросаю творческой деятельности: продолжаю оформлять изобретения и писать статьи, одна из которых опубликована в американском журнале, помогаю дипломникам выполнять магистерские и дипломные работы, написал воспоминания о детстве и юности, делаю переводы классических произведений с английского, редактирую и набираю мемуары своего отца, неплохо изучил компьютер, работаю на нём и управляю МФУ, делаю распечатки и переплёты мемуаров Маршала артиллерии Бажанова Ю.П., книг М.М.Магомаева, детективов Б.Райнова, разработал целый ряд тем для образовательной индустрии. Чувствую силы, знания и желания поработать по специальности ещё, но - увы! Не востребован по возрасту...
   Я отдал 32 лучших года своей жизни службе в Советской Армии, в грозных РВСН, защищая Отчизну и мир на земле. Старался служить добросовестно и безукоризненно. Я не выпрашивал должности и звания, не юлил около начальства, а достигал всего своим умом, знаниями, головой. Воспитал сына - офицера-ракетчика, также окончившего наше училище по профилю 6-го факультета, служившего в частях, на полигонах, в Генеральном Штабе. Очень надеюсь, что внёс и свою лепту в науку, в подготовку сотен высококвалифицированных специалистов для Ракетных войск, в повышение эффективности систем управления РВСН, в укрепление обороноспособности бывшего Советского Союза.
   И родная Alma Mater, армия в целом, щедро вознаградили меня:
  - прежде всего, они очень укрепили моё здоровье, закалили характер;
  - дали мне прекрасное образование, современную специальность;
  - дали возможность служить и работать в замечательных воинских офицерских коллективах, обрести много хороших друзей;
  - позволили 32 года прослужить в грозных РВСН, внеся свою лепту в обеспечение мира на планете;
  - дали возможность побывать во многих уголках необъятного Советского Союза: от Львова и Калининграда на западе до Курильских островов на востоке, от Выборга и Приозёрска на севере до Батуми на юге; позволили:
  - получить высшее офицерское звание "полковник";
  - защитить кандидатскую диссертацию и получить учёное звание доцента;
  - получить бесплатно(!) отличную 3-х комнатную квартиру в г.Харькове;
  - получить достойную воинскую пенсию.
   Вот почему я считаю родное Училище, армию в целом своими вторыми родителями и с благоговением отношусь к ним.
   Поддерживаю дружеские отношения с целым рядом своих однокурсников, полковников в отставке: с Кривошлыком А.И., Казарцевым А.В., Аблазовым В.И., Аврушиным Л.А., Скляровым В.С. Дроздом А.В. и др.
   Я вновь свои творческие порывы направил на музыку, подготовил целый ряд сценариев и провожу свои выступления-концерты в санаториях и на других, открытых для меня, сценах. Способен часами удерживать внимание зрителей музыкально-образовательными и музыкально-развлекательными программами. Готов делиться своими достижениями и радостью со своими однокурсниками и сослуживцами.
   Наша жизнь продолжается!
   Макаров Лев Борисович,
  кандидат технических наук,
  доцент, полковник в отставке.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023