ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Владимир Волошенюк Военно-дипломатические картинки Глава 17

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.00*2  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А он судьбу свою кляня Не тихой жизни жаждал.И все просил: огня, огня.Забыв, что он бумажный.Б.Окуджава
  Владимир Волошенюк
   Военно-дипломатические картинки
   Глава 17
   "История соткана из лжи, в которую все верят."
   Бонапрат Наполеон
   История - это не то, что происходило когда-то на самом деле, а то, что об этом напишут писатели - историки и журналисты.
   Описанные события действительно имели место в жизни,
   но связь их героев с известными читателю людьми недопустима.
  
  17.
  
  А он судьбу свою кляня
  Не тихой жизни жаждал.
  И все просил: огня, огня.
  Забыв, что он бумажный.
  Б.Окуджава
   Третий день Васильев сидел в отделе и вымучивал отчет, который направленец должен был передать Начальнику управления. После этого должна была состояться встреча с руководителем. Чувствовал себя Васильев при этом, как шпион, вернувшийся в холод. На дворе стоял февраль.
  - Одних уж нет, а те далече. Лучше и не скажешь, - думал он.
  Тимофеевич убыл для дальнейшего прохождения службы на должность ВАТа в одну из восточно-европейских стран после того, как послал "на хрен" проверяющего из Министерства обороны. Его зама, Григорьевича, отозвали из Франции, как не ублажившего главу делегации МОУ во время визита в Париж.
  И только Серега Тушков оставался на боевом посту. Каждый день он проявлял командирскую заботу, делясь с Васильевым своими бутербродами и домашними пирожками во время обеденного перерыва.
  Прибыть с длительной командировки и не услышать от начальства "здрасьте" в течение трех дней, такое при Тимофеевиче и в голову не могло прийти.
  А ГУР переживал очередной раунд "игр профессионалов". Со сменой руководства оказалось, что теперь настоящие профессионалы разведки - это ПВОшники.
  До этого по сложившейся советской традиции общевойсковые офицеры считались главными организаторами боя и часто - военной разведки. В этом был уверен даже сельский парубок, Максим Перепелица в исполнении Леонида Быкова из одноименного художественного фильма. Другие специалисты отвечали за боевое обеспечение.
  Выпускники дипломатической (читай "шпионской") академии в одночасье были объявлены таковыми, что не соответствуют требованиям современности и вообще испорчены советской школой оперативной работы. Зато ура-патриоты на ниве развала системы военного образования и повального закрытия военных училищ оказались вдруг сведущими и в области военной разведки.
  Борьба за ГУР между Министерством обороны и Генеральным штабом, как борьба за мир, разрушала еще не укрепившееся здание молодого украинского разведывательного органа.
  Отсидев положенное время без высочайшей аудиенции, Васильев выдвигался в район расположения закулисного буфета театра Франко и проводил там за бокалом вина долгие зимние вечера. Иногда он заглядывал в зал, если шли спектакли с его друзьями или любимые комедии. Швейк Бенюка отвечал ему на болезненные армейские вопросы лучше, чем некоторые воинские начальники.
  Третьего вечера они с Лэсем провожали Земляникину во Львов. Она уезжала на встречу с законным супругом (бракосочетание состоялось не так давно). Грустное расставание с "супругом" по многим спектаклям Задунайским началось в буфете под коньячок и закончилось в купе поезда Киев -Львов.
  Васильев глядя в окно, обратил внимание на то, что фонарные столбы движутся.
  - Лесь, мне кажется поезд тронулся.
  - Я ще не допив мiй коньяк.
  - Лесику, скорiше на вихiд, - Земляникина в ужасе глянула в окно.
  В проходе Лесь чуть не сбил с ног оторопевшую проводницу. Васильев прикрывал отход и извинялся. Когда он увидел прыгнувшего Задунайского первая мысль, которая мелькнула, что тот может из-за скользкого перрона угодить под поезд. Он оттолкнулся от поручней и упал прямо на Задунайского, как Александр Матросов на амбразуру, с мыслью не дать ему скатится под колеса. А поезд с шумом набирал скорость.
  - А де моя шапка? - первое, что спросил артист, усевшись на перроне после приземления.
  - Она во Львов уехала, весело ответил Васильев.
  - Який бiль!
  - Что шапка уехала?
  - Н", у колiнцi.
  - Дома посмотришь и полечишь.
  - Нi, краще зразу коньячком обробити рану.
  Люди, стоявшие на перроне, смотрели на них кто с ужасом, кто с удивлением, а кто с возмущением.
  - Отак, "народний" гепнувся об землю на очах народу, - патетично продекламировал Лэсь.
  Поднявшись, они отряхнули снег, перемешанный с грязью, друг у друга на куртках и, не спеша, направились в вокзальный буфет.
  
  На следующее утро Васильев пришел на "Остров" в приподнятом настроении. Он дописал в последнем разделе отчета, где излагались проблемы и предложения, следующее: "Прибывшие из длительных командировок офицеры не должны себя чувствовать так, как будто они вернулись из мест заключения". Затем отдал свой опус Сереге и сказал, что больше не будет "высиживать здесь яйца". Когда вызовут тогда и придет. Серега понимающе кивнул.
  Идя по мосту с "Рыбальского" на Подол, он вспомнил последние дни в Бухаресте. На церемонии прощания, которую Ассоциация провела в украинском Посольстве, многие коллеги спрашивали его о дальнейших перспективах службы. Он с энтузиазмом рассказывал всем, что будет работать на натовском направлении, для чего активно штудировал французский язык на курсах во Французском институте.
  Большое удовлетворение у него вызвал тот факт, что на мероприятии присутствовала группа офицеров из секции внешних связей и помощник начальника румынской разведки, последним покинувший здание посольства.
  На подобном мероприятии проводов ВАТ Украины Ковганюка, проведенном в Посольстве Польши, не было ни одного румынского офицера.
  Напоследок начальничек почудил немножко. На одном из центральных проспектов он показал в окно "американский" жест с пальцем в адрес автомобиля, пытавшегося его обогнать. Надо же, в нем оказались корреспонденты, спешащие по служебным делам. Ерническая заметка о происшедшем с фото номера дипломатического автомобиля появилась в одной из местных газет и повеселила дипломатов посольства на утренней читке. Закончил Васильев процесс прощания ужином с Ежи у себя дома. Семья Васильева уже уехала, поэтому у них получилась "холостяцкая" пирушка под "Белое солнце пустыни" и ужасный бренди. Запасы украинской горилки, которую очень любил пан пулковник Войска Польского Ежи Стоцки, у Васильева закончились.
  Это оказалась их последняя встреча. Через три месяца Ежи погиб в автомобильной катастрофе в Болгарии, возвращаясь поздно ночью после обеспечения встречи в порту польского подразделения, прибывшего на учения. Накануне они поговорили по телефону, и Васильев успел похвастаться, что после долгих мытарств проходит службу в составе украинско-американского офиса Европейского командования США.
  
  В Винер-Нойштадт, находящийся в пятидесяти километрах от Вены, Васильев выехал с папой рано утром в субботу.
  "Жизнь дипломата все-таки иногда спокойнее, нежели его коллеги в погонах", - с чувством глубокого удовлетворения, как делегат съезда КПСС, говорил он себе, вспоминая порой румынскую эпопею, закончившуюся пять лет назад.
  После того, как ему дважды на аттестационной комиссии ГУР отказали в праве учиться в "Эколь Милитэр" во Франции (наличие родственников заграницей, история папы, не проживает с семьей, три года совершал самостоятельные поездки по маршруту Бухарест-Берлин-Париж-Лондон), он подал рапорт на увольнение.
  - Как же так, Владимир? Тебя ждут в Париже, - сказал Васильеву милейший помощник военного атташе Франции, удивленный негативным ответом в тот момент, когда оформление документов для его учебы было закончено.
  - Эрик, когда я умру, я попрошу чтобы на моей могильной плите написали: "Его ждали в Париже".
  Васильев крепко пожал ему руку и покинул здание Посольства Франции с легкой грустью
  "Ликует пионерия! Сегодня в гости к нам пришел Лаврентий Палыч Берия". Эта бодрая пионерская речевка 40-х, как нельзя лучше отражала ту ситуацию.
  По иронии судьбы новый начальник ГУР (произошла очередная смена профессионалов) был внешне похож на Лаврентия Павловича и даже гордился этим. Он был выпускником КВОКУ и крупным специалистом в области строительства образцово-показательных военных городков.
  Как пелось в песне о славных наследниках дела Дзержинского:
  Родной семье народов нужен
   Чекистов острый, зоркий взгляд.
   Они отточенным оружьем
   Свободу Родины хранят.
   "Ничего, ничего. Все фигня, кроме пчел", - сказал Васильев тогда себе в твердом намерении начать новую жизнь.
  
  Винер-Нойштадт типичный вылизанный австрийский городок с красивыми улочками, геранью на подоконниках свежевыкрашенных домов, ратушной площадью и городским собором. Здесь находилась одна из старейших в мире военных академий, созданая при императрице Марии Терезии Австрийской в 1752 году для подготовки офицеров австрийской армии. Во время Третьего Рейха здесь размещалась сержантская школа вермахта.
   Там же закончилась спокойная служба папы "денщиком" и выдана путёвка в новую жизнь.
  Они приехали в центр, оставили машину на парковке и зашли в римско-католический собор Богоматери. Васильев решил оставить папу наедине с воспоминаниями, усадив на отполированную скамью. Тот сидел с улыбкой на лице, что-то себе даже бормотал под нос и в знак одобрения иногда легонько кивал головой.
  Выйдя из собора, Васильев стал разглядывать близлежащие дома.
  - Там немного дальше был публичный дом, - папа указал рукой направление.
  - Может, зайдем? Узнаешь кого-то, - с усмешкой спросил Васильев.
  - Нет. Вот интересно было бы увидеть ту хозяйку трактира в Венгрии, которая мне предлагала остаться жить у нее.
  - Ладно, позже съездим. А сейчас на аэродром, это ближе.
  Местный аэродром был построен в 1915 году как заводской. Во время Второй мировой войны он использовался для подготовки к выброске в тыл Красной армии разведывательно-диверсионных групп. После войны аэродром был закрыт до 1972 года.
  На летном поле находился небольшой современный терминал, вокруг него стояли спортивные и частные самолеты. Недалеко размещался авиационный музей.
  Папа без особого интереса прошелся по музею. Под потолком были развешаны макеты немецких самолетов.
  - Ты свой не узнаешь? - спросил его Васильев.
  - Нас сбрасывали с американского самолета.
  Выйдя из музея, они пошли по лугу. Папа крутил головой на все 360 градусов, как летчик в бою, отыскивая приметы своего времени.
  - Где-то здесь был сарай. Мы в нем сидели до вылета.
  - Не сохранился, наверное, американцы разбомбили, - заметил Васильев.
  - Да, бомбили они всегда долго, бомб не жалели. Если бы Доктор Крауз не уехал, меня бы не послали с группой.
  - Кому суждено быть повешенным, не утонет, так и в Афгане говорили.
  - В лагере ходила байка, что во время последнего слова в суде один из замов Власова попросил не вешать его рядом с начальником. На вопрос "почему?", он ответил, что генерал Власов высокий, а он маленький и не будет смотреться на его фоне.
  - Ну что, поехали до дому, до хаты?
  - Эх, сарай не увидел.
  На обратном пути Васильев свернул с автобана и поехал в объезд Вены. Дорога шла по высоким холмам Венского леса. Создавалось впечатление, что находишься в Карпатах.
  Папа радостно разглядывал пейзажи. Они остановились, чтобы полюбоваться видом церкви Св. Леопольда на холме Леопольдсберг. Васильев там уже был раньше. На стене церкви была установлена памятная доска в честь украинских козаков, принимавших участие в освобождении Вены от османской осады в 1683 году.
  - Ну что, похоже на Карпаты? - зная наперед ответ, спросил Васильев.
  - Да, - как-то рассеянно, находясь по-прежнему на волне своих воспоминаний, отвечал папа. - Мы ехали через такой лес, а на меня "срачка" напала. Соскочил с машины и - в кусты. Снял штаны, присел и вижу растяжку. Пулей сорвался оттуда. "Срачку", как рукой сняло.
  - На войне, как на войне, - вспомнил про свое Васильев. - У нас в батальоне, старшина арт батареи решил перед ротацией сходить в "зеленку" с ребятами во время операции. А перед этим пошел в кусты. Спусковой крючок зацепился за ветку, и он получил очередь себе же в спину. Предохранитель у него был снят раньше времени...
  Папа думал совсем о другом и со вздохом, глядя в окно, продолжил:
  - Красиво... Кладбище, где похоронена моя мама, на пригорке и оттуда прекрасный вид на село. Я уже попросил батюшку, чтобы мне рядом место оставили.
  - Туда еще успеешь. "Будем жить!", как говорил маэстро из фильма "В бой идут одни старики", - бодрячком прокомментировал Васильев.
  - Последний раз, когда я был у тебя в Бухаресте, мы не смогли с Ежи встретиться, я только поговорил с ним по телефону. Говорю ему, как жалко, что не увиделись, а он отвечает: "Ничего, в крайнем случае, на том свете встретимся". - в том же грустном тоне ответил отец.
  - Я узнал, где он похоронен в Варшаве, даст Бог, навещу... - пообещал Васильев, сказав это больше себе, чем в ответ отцу.
  
  Ну что, война войной, а обед по распорядку.
  - Поехали домашнюю австрийскую кровянку кушать в гастхаузе, предложил Васильев.
  - Венгерский гуляш вкуснее, - не согласился папа.
  - А ты все о своем. Шо, трактирщица покоя не дает? - отшутился взрослый сынок.
  
  Домой они вернулись только к позднему ужину с домашним вином, купленом в гастхаузе.
   - Ля мульцань! - произнес Васильев первый тост. Это был папин день рождения.
  
Оценка: 4.00*2  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023