ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Владимир Волошенюк. Военно-дипломатические картинки. Главы 3,4,5

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Военно-дипломатические картинки. Главы 3,4,5 илиКартинки легальной разведки"История соткана из лжи, в которую все верят."Бонапрат НаполеонИстория - это не то, что происходило когда-то на самом деле, а то, что об этом напишут писатели - историки и журналисты.Редактор.Описанные события действительно имели место в жизни,но связь их героев с известными читателю людьми недопустима.За эту сложную тему взялся ветеран Афганской войны, Владимир Волошенюк, известный по изданию документальной трилогии "ВЗВОД" (Взвод кадетский, Взвод курсантский, Взвод десантно-штурмовой) и художественного произведения "АЛЖИР".Владимир сейчас работает вдали от родины упорно и настойчиво и пообещал к августу 2020 года подготовить весь объем этой новой книги.Пока готовы лишь отдельные главы. С ними автор разрешил познакомить своих читателей.Пожелаем успехов автору, с каждым шагом растущему в литературном мастерстве.Пример достоин подражания
  Владимир Волошенюк. Военно-дипломатические картинки. Главы 3,4,5
  или
  Картинки легальной разведки
  
  "История соткана из лжи, в которую все верят."
  Бонапрат Наполеон
  
  История - это не то, что происходило когда-то на самом деле, а то, что об этом напишут писатели - историки и журналисты.
  
  Описанные события действительно имели место в жизни,
  но связь их героев с известными читателю людьми недопустима.
  
  Редактор.
  
  
  3.
  Следующим пунктом плана по "вхождению" в должность значилось знакомство с коллегами из аккредитованного военно-дипломатического корпуса.
  В Бухаресте была создана Ассоциация военных атташе. Возглавлял ее ВАТ одного из государств на выборной основе (как правило, по сроку службы в Румынии).
  Ассоциация организовывала встречи за бокалом вина для представления прибывших в Бухарест новых офицеров или для прощания с убывающими. Кроме того, проводились дружеские ужины. ВАТы встречались в своей компании, а помощники в своей. Такой военной организации дела откровенно завидовали "цивильные" дипломаты.
  Как и положено в армии, среди помощников ВАТ процветала своя "дедовщина", в хорошем смысле этого слова, выражавшаяся в шутках и подколках молодых коллег. Поэтому встреча со "старшими братьями" и вчерашними однополчанами обещала быть нескучной. Васильев мысленно настраивался "держать бой" с превосходящими силами вероятного союзника.
  Российское воинство в Бухаресте было представлено на солидном уровне.
  ВАТ, полковник Емельянов, с опытом работы в Лондоне, на секундочку. В составе аппарата числились: личный переводчик-секретарь и три помощника ВАТ.
  Кроме того, группа обеспечения из товарищей, нечасто появляющаяся на протокольных мероприятиях. В нее входили и выпускники Киевского военного инженерного радиотехнического училища.
  Старший в группе помощников Николаев Валерий (службу проходил в Киевском военном округе и в ДРА), Маковецкий Виктор (службу проходил в разведуправлении Киевского военного округа), Константин Варченко (моряк-подводник, родом из Донецка). Все выпускники Академии Советской Армии. В ней готовили кадры для ГРУ, включая военно-дипломатические.
  Васильев был тоже выпускником уважаемой Академии, но другой по профилю и им неровня. Воспоминания об учебе еще свежи и вызывали в нем теплые чувства.
  Эпопея поступления началась с бодрого красного, почти первомайского, транспаранта на КПП учебного центра Академии в подмосковном Нарофоминске - "Академия им. М.В. Фрунзе приветствует лучших офицеров Вооруженных Сил СССР".
  И лучшие офицеры по ночам зубрили материалы к очередному экзамену, а в пять часов утра шли на стадион и наматывали круги для подготовки к кроссу на 1 км. Некоторые даже учились плавать, чтобы потом бесстрашно бухнуться в бассейн на сдаче зачета, и будь что будет. Еще предстояло подтягивание на количество раз под ехидные ухмылки непохмелившихся физруков, жестоко не засчитывающих подтягивание если сдающий не дотягивался подбородком до перекладины или слишком дергал ногами. Двойка по физподготовке автоматически вела кандидатов к отчислению, к экзаменам они даже не допускались. Но отступать было некуда, впереди Москва, а позади у каждого свой "ЗАБВО".
  Васильеву свезло. В Академии к этому времени преподавал тактику его бывший замкомполка по Батуми. Они обнялись при встрече, и Васильев по законам кавказского гостеприимства выставил на стол в комнате общежития для преподавателей пять бутылок коньяка. Тактика была последним и определяющим экзаменом, но до нее еще надо было дойти.
  Уже тогда Васильев мечтал о продолжении карьеры на военно-дипломатическом поприще, поэтому написал рапорт и пошел на конкурс в военно-историческую группу.
  Желание стать генералом после Афганистана отсутствовало напрочь. Там же и зародилась мечта о "тарелочке с голубой коемочкой", а именно - службе в аппарате ВАТ. Этому способствовало посещение Посольства Советского Союза в Кабуле, благодаря милейшему советнику МВД Николаю Дмитриевичу, у которого он гостил несколько дней.
  Оазис Посольства с голубым бассейном не шел ни в какое сравнение с территорией пыльного Баракинского гарнизона. И это произвело неизгладимое впечатление.
  Перед выпуском в Академию Фрунзе прибыли "покупатели" из Академии Советской Армии. Те, кого отбирали, шли, как правило, на военно-дипломатический факультет. "Покупатели" поработали и в военно-исторической группе. Только теперь в зоне их пристального внимания находились слушатели с местом рождения и корнями в Российской Федерации, ну типа, Иванов, Петров, Сидоров.
  Васильев сильно не расстроился, потому что понимал - молодой независимой Украине тоже понадобится свой военно-дипломатический корпус.
  Знакомство с русскими военными дипломатами состоялось на вечеринке помощников, устроенной индонезийским коллегой.
  Первый прием тоже пришелся на индонезийское посольство. Гостей на входе встречали радушные хозяева в национальных костюмах. Васильев чуть было не попал в конфуз. А все из-за румынской традиции целовать дамам ручки. Даже обращение к представительницам прекрасного пола звучало: "Целую ручки!".
  И вот Васильев оказался в ситуации: "целовать или не целовать, вот в чем вопрос". Удержался и потом вздохнул с облегчением, потому как понял, что первыми гостей встречала многочисленная прислуга. Посол, его супруга и дипломаты в таких же костюмах стояли в шеренге, но в главном здании.
  Вечеринка проходила в стиле buffet-dîner, до этого он теоретически знал об этом виде приема, но на практике это было впервые. Есть можно, стоя или сидя, где пристроишься. При подаче горячего в очередь (после женщин). С напитками проще, все в баре, пей не хочу.
  К подготовке он отнесся самым серьезным образом. В одном из центральных магазинов долго подбирал рубашку и галстук. По цене галстук оказался, как половина московского почти "неодеванного" костюма, купленного по талонам для "афганцев". Туфли будущему военному дипломату подарил папа. В общем, он был горд за себя.
  Инструктаж начальника перед домом виновника торжества, куда он подвез Васильева, был по-военному краток.
  - Хозяйке цветы, хозяину бутылку - все по-нашему, детей нет. Если, что непонятно, смотри, как делают остальные. На подколки россиян реагируй спокойно, они никак не могут смириться с мыслью, что Украина отделилась.
  - О кей, мы пскопские, мы прорвемся.
  - Так, вот пошли китайцы, ну все теперь можно, ты не первый.
  Улыбчивый, худенький капитан ВВС Бима Виджанарко (имя переводится, как мужественный) с женой, оба в яркой национальной одежде, встречают гостей и приглашают сразу к бару, где грациозно управляется с бутылками бармен. В кителе он напоминает лидеров Ком. партии Китая. Две официантки маленькие и кругленькие в дивных нарядах сразу "атакуют" входящих с подносами, уставленными тарелочками и блюдцами с экзотическими закусками.
  Китайская пара в гостиной расположилась на диване. Васильев подходит к ним. Далее следует церемония целования ручки даме и приветствие на румынском языке кавалера. Китайский товарищ лучезарно улыбается и отвечает на хорошем русском языке. Ну, класс нет проблем.
  Гости постепенно заполняют гостиную.
  Русские товарищи прибыли на вечеринку втроем одновременно в числе последних.
  - Ну, прям, три танкиста три веселых друга, - невольно подумалось Васильеву.
  Далее следуют интересные наблюдения: несвежая рубашка, цыганский галстук, стоптанные каблуки.
  - Чему же вас в академиях дипломатических обучали ребята? - так и хочется спросить. А вот румынский язык у них хорош. Эх говорил мне в детстве папа: "Учи румынский язык".
  Вручив цветы, и расцеловавшись с хозяйкой, они дружно двинулись на Васильева, как в лобовую атаку.
  - Здравия желаю, - Валерий, как старший "тройки", первым поприветствовал его.
  - Здравия желаю, - также кратко, по-военному ответил он.
  - Ну, наконец, в украинском посольстве появился человек, говорящий на русском языке, - продолжил старший группы полушутливым тоном.
  - Ну, якщо ви не розумiєте рiдну мову, могу по-русски.
  - Разумеем, разумеем! Константин Варченко, - представился следующий с легким наклоном головы и даже прищелкнул каблучком при приставлении ноги, как при выполнении строевого приема "Подход к начальнику".
  Васильеву тоже захотелось щелкнуть каблуками, но он удержался.
  - Привет, - Виктор приветствовал самым демократичным способом, словно старого знакомого. Сала и горилки привез?
  - Привет, - также ответил Васильев. Ну, если хочешь сала, то напиши батьку, хай вишле.
  Ответ пришелся "ко двору", все засмеялись.
  - Ладно идем к бару, посмотрим чем земляк Виджанарко пригощает, а то в горле пересохло, - предложил Костя. Взяв по бокалу вина они отошли в сторонку, и тут "Остапа понесло".
  - Скажи Толе, что я его уважаю, но вчера на приеме в китайском посольстве его жена оскорбила мою жену. Она сказала: "Ну, вот пришла еще одна скотина". Ты передай ему, что я, помощник российского Военного атташе оскорблен.
  Васильев от неожиданности оказался в полном замешательстве. Он увидел испарину на лбу Константина, и почувствовал стойкий алкогольный шлейф. Помощник российского Военного атташе был хорошо "подшофе".
  - И что дальше, - подумал он. Вызов на дуэль по закону жанра?
  - Костя, мне кажется это недоразумение, такого не может быть, - как можно мягче ответил он.
  - Я хотя и украинец, и фамилия у меня украинская и мои родители живут в Донбассе, но они голодают, продолжал тот с напором. Далее последовали "эпитеты" в адрес Кравчука, Кучмы и иже с ними...
  Васильев, оправившись от первого "ушата холодной воды" постарался ввести разговор в спокойное русло. Закончили беседу, согласившись, что и российский и украинский народы пережили много страданий и в будущем страны должны стать процветающими. К глубокому удовлетворению Васильева к ним подошел польский помощник ВАТ Ежи с бокалом вина в руке.
  - Предлагаю тост за русских, - после небольшой паузы он добавил, - Женщин!
  - Да, они самые красивые, бодро ответил Костя!
  - Конечно, после польских и украинских, - серьезно добавил майор Войска Польского Ежи Стоцки. Несмотря на разницу во мнениях, разошлись вполне дружелюбно.
  Прощание с хозяевами в конце вечера проходило бурно и менее протокольно. Костя начал переучивать хозяйку на троекратное целование в щечку по славянской традиции вместо европейского двукратного неправильного. Затем крепко обняв Биму, стал требовать, чтобы тот признался, какое оружие Индонезия закупила у Румынии. Бима только улыбался и говорил, что их главный начальник сидит в индонезийском посольстве в Москве, а он лично ничего не знает.
  Уже на улице Валера Николаев сказал Васильеву, что завтра их с Толиком ждут в резиденции ВАТ. Приглашение прозвучало тоном, скорее подходящим для отдачи боевого распоряжения.
  Толик ждал Васильева недалеко от дома в своей машине О завтрашней встрече он уже знал.
  - Ну, что ж поедем Пепси-колу пить.
  - Почему Пепси-колу?
  - Это любимый напиток ВАТ России. Как встреча прошла? Что братья?
  - Без нарушений воинской дисциплины, в теплой и дружеской обстановке. Братья в каких-то "затрапезных" галстуках, однако.
  - Все фигня, кроме пчел, впрочем, пчелы - тоже фигня, - глубокомысленно заметил он. Никуда не денешься, надо работать. У них здесь крепкие позиции и знают они столько, что нам и не снилось.
  Про пчел и фигню Васильев уже понял, что это любимая поговорка начальника, когда дело касалось оценки обстановки.
  На дворе стоял 95-й год. В Украине наслаждались разговорами о независимости и дежурными мирными инициативами, а Румыния в едином порыве семимильными шагами маршировала в НАТО. Центр требовал массу информации на эту тему.
  Толком не было понятно, устраивает ли это нас или нет. Особенно после того, как начала мусироваться тема военных баз на ее территории и возможность размещения ядерного оружия. С другой стороны, критерии для вступления в "агрессивный блок" требовали отсутствия проблем с соседними государствами, поэтому Румыния была очень заинтересована в скорейшем подписании базового договора с Украиной и юридическом закреплении границ. Но это уже епархия дипломатов. Для военных же отсутствие "вероятного противника" - это как свадьба без невесты.
  Рубрикатор задач для аппарата ВАТ расписан был страниц на десять. Крутись, как хочешь, а в Центр пиши. В конце года там "всех посчитают", как говорилось в мультфильме о зверушках.
  4.
  Резиденция ВАТ России располагалась в красивой довоенной вилле недалеко от бывшего комплекса Советского посольства. Это вилла использовалась Советской армией после освобождения Бухареста от немцев.
  Во 2-й мировой войне Румыния сначала внесла серьезный вклад в победы вермахта на полях сражений. Но в августе 1944 года картины на этих полях существенно изменились и Румыния умудрилась развернуть штыки, присоединившись к антигитлеровской коалиции.
  Молодой король Румынии Михай I, прозванный в Москве "королем-комсомольцем", совершил государственный переворот. Без помощи коммунистов это, конечно, не обошлось. За вклад в разгром фашистов он был награжден орденом "Победа" таким же, как и маршалы Победы и сам Сталин.
  Но уже в 1947 году товарищи коммунисты вынудили "короля-комсомольца" эмигрировать. Страна "зашагала в ногу", правда, ненадолго, со всем социалистическим лагерем.
  Вся обстановка в вилле дышала историей. Но чувствовалось, что новые хозяева вошли в чужой дом, оставленный внезапно, с его мебелью, старинными картинами, камином, хрусталем и фарфором. Настолько это все было нехарактерно для привычного советского стиля!
  Военный атташе России полковник Емельянов встретил украинских военных дипломатов на пороге.
  В гостиной, куда прошли Каценюк и Васильев в сопровождении гостеприимного хозяина, в центре на ковре стоял журнальный столик и три стула вокруг него. На столике стояли две бутылки виски, несколько литровых бутылок пепси, хрустальные стаканы и орешки в красивых резных блюдцах тонкого фарфора.
  Группа помощников ВАТ в полном составе находилась здесь же.
  - Здоровеньки булы! - лучезарно улыбался Костя, протягивая руку Каценюку.
  - Здравия желаю, - строго ответил тот.
  - "Шахтер" - чемпион! У тебя классный галстук. Подскажешь магазин, где купил, - тоже улыбаясь, приветствовал Костю Васильев.
  На Косте был тот же галстук, что и на вечеринке, с яркими узорами из "огурцов", узел был туго затянут, как на пионерском галстуке.
  - Наверное, он его и не развязывал, - подумал Васильев.
  После взаимных приветствий и нескольких дежурных фраз хозяин предложил присесть. Он и гости сели за столик, а его помощники - на стульях вдоль стены.
  - Как на партсобрании, сейчас заслушивать начнут, - подумал Васильев.
  Но первое, что сделал "докладчик", так это открыл бутылку виски и налил по полстакана сидящим за столиком, включая себя, а после этого дополнил стаканы до "краев" "пепси".
  - Шо опять? Вот, тебе, бабушка, и "пепси-кола", - первое, о чем подумалось Васильеву.
  На занятиях по протоколу в Институте международных отношений лектор - ветеран дипломатической службы долго убеждал будущих военных дипломатов в том, что пить спиртное на приемах вовсе не обязательно и, что отношение к этому ритуалу дипломатического сообщества вполне толерантное.
  На первом же приеме, когда к Васильеву приблизился ВАТ Венгрии, он приветствовал того поднятием стакана с яблочным соком.
  - Ты что, меня не уважаешь? - наигранно возмущенно спросил его венгерский подполковник. Это знакомая до боли фраза из уст военного дипломата изумила Васильева. Он виновато стал оправдываться и сразу постарался исправиться, взяв в баре бокал с коньяком. Как оказалось, Роберт, так звали венгерского коллегу, учился в Академии в Москве, и этим все объяснялось.
  Сейчас же и удивляться не стоило, разве что необычности ингредиентов.
  - Евгений Петрович, это лондонский рецепт? - с ухмылкой спросил Толик.
  - Это мое "ноу хау" по опыту боевых действий в "аглицкой" столице. "Ихняя" содовая только портит виски, а вот "пепси" добавляет "красок в букет" и придает бодрости.
  - Ну-ну, - Толик чокнулся с Емельяновым и "осушил" стакан. Васильев по долгу службы последовал примеру начальника.
  - Вот это по-нашему по-славянски, удовлетворительно отметил Емельянов. И вообще, мы должны вместе держаться здесь, а то Румыния рвется на Запад в НАТО, забывая, вообще, благодаря кому это государство появилось. А натовцы пользуются этим и совсем оборзели.
  "Русские стреляют в русских", - эта фраза корреспондента ВВС при обстреле танками "Белого дома" в Москве в 93-м врезалась прочно в память Васильеву. Поэтому к лозунгам о славянском братстве Васильев относился скептически даже после стакана виски.
  Во время тех драматических событий Васильев был командирован в Посольство Украины в Москву для усиления информационно-аналитической работы. Военный атташе при Посольстве, назначенный с должности военкома Крыма, "достал" киевского Керiвника не по-детски.
  На запросы Центра он присылал пачки газет со своими комментариями на полях, которые цитировали в курилке. А на одной статье, пересланной факсом он изобразил смачную дулю, чем вызвал справедливый гнев начальников и здоровый смех подчиненных.
  В Москве Васильев целыми днями пропадал под "Белым домом", пытаясь разобраться в перипетиях "русского бунта", а вечером писал информацию на Центр и отсылал ее после "нескучных" бесед с военным "любителем графики".
  "Атташе должен быть живым отблеском славы и военной мощи своей страны", - в своих мыслях Васильев невольно примерял этот эпиграф французского дипломата, взятый из статьи об истории военной дипломатической службы, на своего временного начальника и первого Военного атташе Украины в Российской Федерации.
  Блеска оказалось больше чем достаточно, что проявилось уже на второй день при отправке диппочты, когда пан Лазарюк стал посвящать своего помощника в таинства военно-дипломатической работы.
  - Заклейте конверт та прошийте його ниткою, - сурово прозвучал приказ.
  - Ви не могли б показати, як прошивати?
  - Ви, що не вмiєте? Требо було головою думати перед тим, як сюди їхати. Як Ви працюєте в розвiдцi?
  - Я працюю в "iнформацiї", i ми конверти не прошиваємо.
  - А чому вас в Академiї навчали? Скiльки вам рокiв? Я вам покажу i щоб цiєй х....й я бiльше не займався, - дипломатично завершил он беседу.
  Васильев принял конверт и, чеканя шаг, как "адъютант его Превосходительства" покинул кабинет.
  Через полчаса он вернулся и вручил конверт начальнику с желанием произнести классическую фразу из военного анекдота "тобе пакет".
  Начальник сурово посмотрел сначала на конверт, потом на Васильева.
  - Що Ви заговняли конверт клеєм? Це говорить, що у вас немає "штабної культури", - в этот момент Васильев почувствовал себя подмастерьем Ванькой Жуковым из рассказа А.П.Чехова.
  - А чому у вас в донесеннi написано "обстановка"? Треба писати "ситуацiя".
  - Я пишу так, як прийнято в ГУР для доповiдi мiнiстру.
  - Конкретна вiдповiдь. Я вас не питаю, як прийнято в ГУР. Я питаю, як треба писати слово "обстановка" українською мовою. Подивiться в словнику.
  - Слухаюсь, - с курсантским задором ответил Васильев, подумав про себя: "Тебе бы полковника Скалозуба в Малом театре сыграть, успех был бы обеспечен".
  Чувство глубокого удовлетворения охватило Васильева после углубления в толстый и тяжелый фолиант толкового словаря. Перед уходом начальника он, как и положено, доложил о выполнении поставленной задачи.
  - Я подивився у словнику. У воєнному значеннi вживається слово "обстановка", - с каменным лицом отрапортовал он начальнику, смачно плюющему на железную печать для опечатывания кабинета, что делалось для качественного оттиска на пластилине.
  - Що ??? У якому словнику ви дивилися?
  - В русско-украинском.
  - Покажiть! Хм! У другому словнику було по-другому, недовольно проворчал "отблеск славы и мощи".
  - Получи, фашист, гранату! - подумал Васильев, сохраняя непроницаемое лицо дисциплинированного подчиненного.
  "Первую до дна, хоть и не стоя", - Васильев солидарно поддержал, но после этого только прихлебывал напиток глотками, как чай. Главным на "линии алкогольного огня" остался Толик. Хозяин не жалел "укрепленного пепси".
  Помощники тоже "потягивали" коктейль, правда, без трубочек, внимательно слушали говоривших, вежливо вставляя отдельные реплики, после высказываний своего начальника.
  В общем, беседа протекала бодро и местами весело, с анекдотами про москалей. К обеду, когда пришло время культурным людям уходить, потому что хозяева не рассчитывали их кормить обедом, две бутылки виски были почти пусты, орешки тоже, видимо, закончились.
  На улице Васильев с чувством некоторого беспокойства спросил у начальника.
  - Ты, как? - имея ввиду, вождение автомобиля в условиях города после изрядной дозы "пепси".
  - Нормально, "Григорий", - решительно ответил ВАТ и крепко взялся за руль.
  А Васильеву вспомнилось выражение старого румына, процитированное как-то опытным советником Посольства Астаховым: "Лучше с турками воевать, чем с русскими дружить".
  Движение на улицах Бухареста было достаточно напряженное в связи с большим количеством автомобилей. Старожилы рассказывали, что во времена Чаушеску для того, чтобы "разгрузить" трафик, действовало интересное правило. По четным дням недели разрешался выезд автомобилям с четными номерными знаками, а по нечетным дням, соответственно, с нечетными.
  Васильев пока был без служебного автомобиля, поэтому ездил с начальником.
  - Мы сейчас куда, шеф?
  - В Посольство, я хочу на "свежую голову" записать все, что наговорил Емельянов, а то потом забуду.
  Васильеву на память пришла еще одна цитата преподавателя протокола: "Чему меня научила дипломатическая жизнь, так это кушать стоя, и работать пьяным".
  В Посольстве работу начали с кофе с "протокольным" печеньем.
  - Посол как-то предложил на совещании рассмотреть вопрос устройства в подвале особняка кафе для дипломатов. А что, интересная мысль! Сейчас бы пообедали с пельменями или варениками. Надо будет при случае ему напомнить про кафе-бар, - заметил Толик, хрустя соленым крекером.
  - У меня орешки поперек горла стоят, - недовольно пробурчал Васильев.
  - Это с непривычки. Кто говорил, что будет легко? Я тоже вначале их ел немерено, но потом сбил оскому.
  - Ну, и шо ты думаешь о встрече.
  - Все фигня, кроме пчел.... Поделятся чем-то - спасибо, нет - на нет и суда нет. К польскому ВАТу приехал новый помощник. "Контачь" с ним. У поляков тоже "особая любовь" к русским, вот и будем дружить с ними.
  - Да, я уже познакомился с ним на вечеринке. Его зовут Ежи, он на Гуслика похож, а живет в нашем доме в соседнем парадном.
  - У ВАТ Сухопутных войск США Шеридан, кстати, муж ветеран Вьетнама. Поедем на грибы - познакомитесь, общий язык "афганцу" и "вьетнамцу", я думаю, долго искать не надо будет. Он в американском посольстве за кортами присматривает, а ты же играешь в теннис. Кстати, Посол хвалился на совещании, что он в дипклубе берет уроки тенниса - вот и здесь есть возможность для закрепления любви и дружбы.
  - С женой Посла?
  - Только после "дозволу" Центра.
  - А что с машиной и остальной аппаратурой? Надо все закупать, а то у нас даже телевизора нет. Приемник нужен хороший коротковолновый. По нему "Алекс" "Юстасу" передавать будет сводки о состоянии шихты. Меня по этому вопросу инструктировали перед отъездом.
  - Спроси что-нибудь полегче. Короче, составляй список всего, чего у нас нет. Будет визит НГШ через месяц. Он "бортом" МО прилетит, а назад в Киев можно махнуть с ним за компанию. В Центре подпишешь "бамагу" на закупку, а потом уже бороться с Послом за наше счастливое детство.
  - Форте бунэ, как говорят у них, и детские вещи заберу. Мы сумку с ними забыли.
  В это время раздался звонок телефона. Звонил дежурный комендант. Посол вызывает Военного атташе.
  Толик тяжело вздохнул. Накануне от Посла вернулась "службова" ВАТ с отчетом о проведении ужина в его резиденции и подтверждающими чеками на покупку продуктов. На "службовой" размашистым почерком стояла резолюция: "Прошу переговорити".
  - И что делать? - немного обеспокоенно спросил Васильев.
  - Ничего, ничего, прорвемся, - начальник нахмурил брови, взял свой ежедневник, ручку и "двинулся" к Послу с решительностью Александра Матросова.
  5.
  На перроне Бухарестского вокзала Васильев с интересом наблюдал за вечерней вокзальной суетой. Местный, как сейчас говорят, терминал отличался от киевского тем, что он был меньше, и локомотивы прибывающих поездов "въезжали" прямо в здание вокзала. Металлический фигурный навес со стеклянным потолком над перронами придавал вокзалу своеобразный уют. Железнодорожная колея в Румынии была более узкой, от этого поезда с вагонами синего цвета казались миниатюрными. В местных поездах дальнего следования предусматривалось всего несколько "спальных" вагонов. Остальные вагоны 1-го и 2-го классов были оборудованы купе с местами для сидения.
  Возле прибывших составов сновали работники железной дороги в черной форме и фуражках с красной тульей. То и дело раздавались разнообразные трели их свистков в качестве команд машинистам.
  В раннем детстве Васильев с родителями уже побывал в румынском городке Кымпылунг. И из детских воспоминаний прочно врезались в память и эти свистки, и еще то, что очень много людей, выходивших из местного поезда, которым они приехали поздно ночью, были одеты в гуцульскую одежду и шляпы с перышками. В таких костюмах народный ансамбль танца, где он занимался, выступал на сцене.
  По расписанию Киевский поезд прибывал в Бухарест в 19.45. Васильев встречал папу. Время еще оставалось и ему захотелось выпить кофе, но в вокзальных кафе, напоминавших наши столовые, стоял устойчивый тяжелый воздух непроветренной кухни, люди обильно закусывали собственной снедью, разложенной на столах, запивая молоком в полуторалитровых стеклянных бутылках, или напитками, купленными в буфете.
  Васильев вышел на привокзальную площадь, чтобы проверить, а скорее, полюбоваться на свою новую служебную машину. Совсем недавно он освоил с помощью Евгения Ивановича вождение темно-синего "Фольксвагена Венто". Евгений Иванович, по жизни водитель, "за баранкой" отдыхал душой от мученической хозяйственно-дипломатической деятельности под руководством "Товарища Первого" и с удовольствием посвящал Васильева в таинства искусства вождения. Это кодовое имя послу пришло на ум Васильеву легко после очередного "инфарктного" совещания по подготовке к приему по случаю Дня независимости. Очень быстро оно закрепилось, как среди дипломатов, так и админ-тех. состава.
  Новому автомобилю, как и военному кораблю, после обильного поливания шампанским, было присвоено название "Карл" в память о его славном предке из романа Э.М.Ремарка "Три товарища".
  Ждать прибытия поезда оставалось еще с полчаса, поэтому Васильев решил посидеть в машине.
  - Надо будет купить термос для кофе, - подумал он. Тем более, что скоро предстоит первая самостоятельная командировка. Замначальника 1-го управления с "инспекторской" проверкой приезжает к ним из Софии, и на нашу границу его необходимо будет везти на машине. Немного от этого "500 километрового марша" было "стремно".
  Пользуясь возможностями технического комфорта немецкого авто, Васильев опустил удобную спинку сидения и закрыл глаза. Воспоминания о Румынии детства не отпускали.
  Все началось с того, что придя домой из школы, а это был 2-й класс, он увидел дома много гостей. Из Днепропетровска приехали мамины братья. Папа радостно читал какие-то бумажки, его перебивали, тормошили и обнимали. Маленький Васильев проникся общей радостью и начал "палить" вверх из своего револьвера с бумажной лентой пистонов в барабане.
  Гораздо позже он узнал значение этих "бумажек". Это была справка львовского Военного трибунала о папиной полной реабилитации и письмо его адвоката.
  А тогда, в далеком 1967-м, с этого момента в доме началась суетливая подготовка к поездке за границу, в Румынию. Заполнялись бесконечные анкеты, мама собирала подарки. Васильев узнал, что увидит там своего дедушку, двоюродных сестер и братьев, о существовании которых он никогда не слышал. Все они разговаривают на украинском языке. А его бабушка похоронена на кладбище, она умерла очень молодой. От таких новостей голова шла кругом.
  Затем была долгая и интересная дорога. В Киеве сели в поезд Москва-София. Ехали в купе с мягкими диванами и умывальной комнатой, в которую можно было зайти прямо из их купе. Самым волнительным и торжественным моментом для Васильева - школьника стал переезд границы Советского Союза. Советских пограничников он видел раньше только в кино. Все они представлялись героями, бесстрашно ловящими шпионов, пытающихся проникнуть на советскую землю.
  Когда на румынской пограничной станции вошли для проверки документов румынские пограничники, папа заговорил с ними на румынском языке, что для Васильева стало очередным потрясением.
  В Яссах, румынском пограничном городе, они сделали пересадку и ехали до города Кымпылунга на местном поезде, очень отличающемся от
  советских поездов. Здесь не было верхней полки, куда можно было бы залезть и поспать.
  Приехали поздно ночью. На перроне их встречал папин двоюродный брат. С папой они обнялись. Папа заплакал, и это было первый раз, когда Васильев увидел его слезы. Потом с вокзала на горбатеньком автомобиле (народная машина "Дачия" сродни нашему "Запорожцу") приехали к красивому невысокому дому. Это была приватная гостиница. Долго звонили в дверь. Заспанная, но улыбающаяся администраторша проводила их в уютный по-домашнему, но прохладный номер. Мама сразу же положила его в кровать под толстое теплое и колючее одеяло.
  В родном папином селе Изворы остановились перед узкой журчащей речкой, моста через нее не было. По кладке перешли ее и стали подниматься по горе к хате. Навстречу им из близлежащих дворов выходили люди, обнимали папу, тискали в объятиях Васильева.
  -Йой, пан Василько! - звучало со всех сторон.
  - Йой, яка файна пани! - это говорили о маме и целовали, целовали, целовали.
  -Йой, Вова дуже схожий на тата.
  Хата напоминала бабушкину в житомирской области, куда Васильева возили каждое лето. Только крыша у нее была деревяная, а не соломенная и стены бревенчатые, непобеленные.
  Внутри вдоль стен стояли лавки, деревяные кровати, укрытые толстыми домоткаными покрывалами и стол в углу, над ним иконы. На столе стояли большие тарелки с пончиками, посыпаные белой пудрой.
  Многочисленные папины родственники: братья, сестры, племянники, племянницы, дяди, тети, почти все были одеты в праздничную гуцульскую одежду, сидели на лавках и кроватях. Хозяйка периодически обходила всех с подносом, уставленым маленькими рюмочками с ароматным напитком, это был ром.
  За столом папа с новым дедушкой, вели нелегкий разговор, как понял Васильев. Папа выпивал ром из рюмочки, крутил ее пальцами, глядя, то в окошко, то на своего отца. Тот кивал, виновато улыбался и гладил его по плечу.
  Впоследствии, взрослея, Васильев узнавал отрывочные факты из жизни отца, и они для него были словно кадры из фильмов о военных судьбах героев.
  В 1944 году папе было 13 лет. Мама умерла. От своего отца, женившегося к тому времени, и приведшего в дом мачеху, он ничего не знал, кроме "бука". Бил отец его сильно, и ему казалось, что он хочет сжить своего сына с этого света. У мамы был "грунт" - около 20 гектаров леса, а папа был наследником.
  Зимой в тот год мимо их села проходили немецкие колонны, они шли на Венгрию. Папа с хлопцами приноровились на горных поворотах залазить на кузова тормозивших машин и тащить с них все, что под руку попадется.
  Одна из таких вылазок закончилась для него разбитой головой. Всего в крови его подобрали и увезли в колонне. Так он оказался в школе Абвера, готовившей диверсионные группы из "власовцев" и бывших военнопленных для заброски в тыл Красной армии. В школе он получил кличку "Котик".
  Иногда папа под настроение вспоминал поучительные истории из своей службы ординарцем у инспектора школ "доктора" Крауза. Как-то тот увидел папу с сигаретой во рту. Не ругая, он отвел его на берег речки, вырезал тонкую тростинку из ивы и "отходил" курильщика по мягкому месту. С тех пор папа не курил больше никогда. Правда, на следующий день "доктор" Крауз обнаружил в своей корзине для белья связку гранат.
  Воспитанием занимался не только "доктор", но и "школьные товарищи". В увольнении они шли сначала в церковь, а после этого в местный публичный дом. Вечер завершали в кабачке. Об одном из таких вечеров папа вспоминал чаще за столом.
  Повеселившись в компании с венгерскими солдатами, они уже собирались уходить. Один из венгров на дорожку налил в стакан местной водки и обратился к папе:
  - Пей, большевик!
  Для папы это прозвучало обидно. Румыния тогда была королевской, страной правил верный сателит Германии генерал Антонеску. Село, где жил папа, было украинским, но по нему прошла граница с СССР, разделив его буквально по огородам.
  Папа со злости выругался по-венгерски и залпом выпил водку. Спать его в доме оставила хозяйка. Утром она уговаривала его остаться, обещав надежно спрятать.
  - И чего я не остался? - каждый раз мечтательно заключал он рассказ.
  Летом 45-го их Абвер - команда стояла в небольшом городке Винер-Нойштадт под Веной. "Доктор" Крауз убыл в командировку в Германию, и папу включили в состав одной из групп на выброску. Район выброски - Черновицкая область. Программа обучения включала несколько "прыжков". "Бросали" их на местный аэродром.
  Перед "заброской" папе из-за легкого веса в снаряжение добавили радиостанцию. Деньги на группу тоже были у него в вещьмешке. По его воспоминаниям, старший группы не хотел его брать, опасаясь, что он выдаст группу, как чувствовал.
  Накануне "заброски" в школе устраивали торжественный ужин.
  - Ужинал я в актовом зале школы в Австрии, а завтракал в хлеву в Советском Союзе, - из папиных уст это звучало, как подтверждение известной истины - "на войне, как на войне".
  После ночного десантирования группу разбросало сильным ветром. Приземлившись, папа пошел искать пограничников и, сдавшись, рассказал все, как на духу. Старший группы оказался прав.
  Первую ночь продержали в хлеву. Затем последовала череда допросов и суд военного трибунала.
  Статья 254 Уголовного Кодекса Украины - аналог знаменитой 258-й в РСФСР. Измена родине в мыслимых и немыслемых интерпритациях. Приговор - 10 лет. Это в 13 лет, несовершеннолетнему военнопленному другой страны, добровольно сдавшемуся властям. Чтобы знал, как советскую родину любить! Дальше по этапу - колония для несовершеннолетних под Баку, перевод в колонию общего режима на Урале.
  С 1921 по 1953 год по этой статье за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе приговорены к высшей мере наказания 642 980 человек.
  Заключённые, приговорённые по статье 58, назывались "политическими", в отличие от обычных преступников "уголовников" и "бытовиков". После освобождения заключённые не имели права поселиться ближе чем в 100 км от крупных городов (в оговорённые судом сроки).
  Обо всем этом Васильев узнал гораздо позже.
  - Меня спасло то, что попал под опеку к политическим, а не уголовникам, - такой был папин вывод после 10 лет лагерей.
  Когда Васильев в 7-м классе читал, сохраненный родителями одного из товарищей затертый журнал "Роман Газета" с рассказом Александра Солженицина "Один день Ивана Денисовича", передававшийся из рук в руки "среди своих", многое из прочитанного напоминало отрывки из папиных рассказов. Вначале он даже не понял, что это советская колония, а не немецкий концлагерь.
  "Оторопь брала" от прочитанного и непонимание, неужели такое могло быть в нашей советской стране.
  По окончанию папиного срока заключения неоплатную службу сослужил ему друг - писарь. Многое иногда и в армии, и в колонии зависит от писарей. В справке и в документах он изменил несколько букв и слов. Из фамилии выпала одна буква, а местом рождения стала не Черновицкая область, а Черниговская, чтоб подальше от "бандеровцев".
  Так и началась у него новая жизнь после переезда вместе с другом в Днепропетровскую область.
  Устроился работать на стройку. Далее - призыв в армию, как достигшего призывного возраста законопослушного гражданина СССР. И надо же, назначение он получил во Внутренние войска. Снова за колючую проволоку, но теперь с другой стороны.
  После "срочной" - положительная характеристика и рапорт на сверхсрочную службу. Должность - начальник отряда. У "зэков" получил прозвище "Киряня". Они откровенно удивлялись, откуда у него такое знание "зэковской" жизни изнутри.
  Получение первого офицерского звания младший лейтенант стало праздником в доме. Через год или два - присвоение очередного звания лейтенант. Большое семейное фото, на котором папа в парадной форме с мамой в красивом платье, а посередине маленький Вова, стояло на полочке старого дивана с дермантиновым покрытием и с прикрепленными к его спинке вышитыми салфетками. Они жили тогда в двух комнатах служебного барака на прилегающей к колонии территории. Периодически младшего Васильева нянчили или солдаты в "караулке", или "расконвойники" - заключенные, которым разрешался выход из зоны.
  "Потерять бдительность" - была такая фраза в обиходе советских людей. Именно это произошло и с папой. На кураже его потянуло проведать места весьма отдаленные, где за забором с колючей проволокой провел отрочество и раннюю молодость. В отпуске он поехал на Урал в офицерской форме... Бдительными оказались другие... В компетентные органы ушла "телега".
  Увольнение со службы с "волчьим билетом" на руках последовало незамедлительно. Начальник колонии уважал папу, но ничего сделать в этой ситуации не мог.
  - Был бы ты членом партии, может, они бы и спустили твое дело на тормозах. Теперь я понимаю, почему ты так упорно отказывался стать коммунистом, - cочуственно сказал он на прощание.
  Папа уехал в Черновцы и, благодаря старым связям, поступил в техникум связи. Жизнь надо было снова начинать сначала. Мама отказалась переезжать, и тогда, через какое-то время папа вернулся, и его взяли на работу в "родную" колонию по линии снабжения.
  А по совету умных людей, поскольку "оттепель" еще не успела закончиться, он подал заявление в суд на пересмотр его дела и обратился к опытному адвокату во Львове.
  Адвокатом была женщина, должно быть, немало повидавшая на своем веку. Она очень сопереживала папиной истории. Позже Васильев с волнением читал ее письма. От пожелтевших листов с напечатанным на пишущей машинке текстом веяло теплом и вниманием.
  ДОБРЫЙ ДЕНЬ МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ!
  Я получила копировальную бумагу и две ленты для пишущей машинки, большое Вам спасибо. Жалоба по Вашему делу увезена в Москву и как только будет ответ, я сейчас же извещу Вас.
  Почему то я уверена в том, что по делу будут хорошие результаты, а поэтому прошу ждать и надеяться.
  Будьте здоровы.
  Подпись Н.Смирнова была написана красивым почерком чернильной ручкой. Дата значилась: 12.02. 67г.
  В следующем письме она писала:
  ЗДРАВСТВУЙТЕ МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ!
  14 июня, т.е. сегодня, я возвратилась из Москвы и спешу сообщить Вам великую радость.
  По Вашему делу принесен протест Военным Прокурором Главной Военной Прокуратурой /начальником отдела/ полковником юстиции Воробьевым, в котором ставится вопрос об отмене приговора Военного Трибунала Черновицкой области от 4 июня 1945 года И ВАШЕЙ РЕАБИЛИТАЦИИ ....
  Ваше дело будет слушаться в Трибунале в конце июня месяца с.г.
  Надеюсь на Вашу реабилитацию, поэтому спешу сообщить Вам.
  Желаю Вам и Вашей семье всего хорошего.
  Уважающая Вас:
  Н.Смирнова
  14.VI - 67 г.
  И, наконец, пришло самое ожидаемое письмо.
  ЗДРАВСТВУЙТЕ МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ!
  С большой радостью спешу Вам сообщить, что сегодня 20 июня 1967 года, Военный Трибунал ПРИКВО, рассмотрел в судебном заседании протест Главного Военного Прокурора на все судебные решения по Вашему делу и Определил: ВЫ РЕАБИЛИТИРОВАНЫ.
  ... Прошу мне верить, что я не меньше Вашего радуюсь Вашей РЕАБИЛИТАЦИЕЙ и еще радуюсь потому, что мои труды увенчались успехом.
  Теперь Вы имеете право получить зарплату за два месяца с Вашего места последней работы до ареста и восстановиться в прежнем воинском звании.
  Желаю вам и Вашей семье всего хорошего.
  Уважающая Вас: Н.Смирнова.
  20.VI - 67 г.
  На военной службе папу не восстановили. Впоследствии он дослужился до должности начальника снабжения "учреждения почтовый ящик -..", так мелодично называлась колония общего режима, ставшая для него в жизни словно "alma mater", что в переводе означает "мать-кормилица".
  С момента вступления Васильева во взрослую жизнь, сначала перетянутую "суворовским кожаным ремнем", и дальше, как положено по военной карьерной лестнице, папа очень переживал, чтобы его история не отразилась на судьбе сына. Он скептически относился к цитате "великого вождя, товарища Сталина", что сын за отца не отвечает. Во всевозможных анкетах приходилось отвечать на "конкретные" вопросы про судимость родственников, про наличие родственников за границей, про пребывание на оккупированной территории и т.д. Папино дело хранилось в архивах КГБ, его можно было поднять в любой момент и использовать, как заблагорассудится.
  После поступления в СВУ Васильев больше ни разу не был в Румынии.
  Папиной радости не было предела, когда он узнал о назначении его сына в Посольство на историческую родину.
  Назначению Васильева предшествовала череда событий, менявших в приказе начальника ГУР дату и место выезда для дальнейшего прохождения службы его и других офицеров.
  На этапе подготовки в другую страну Васильева вызвали к начальнику отдела кадров, тоже выпускнику КВОКУ более раннего года выпуска.
  - Как у тебя с румынским языком? - строго спросил он.
  - Никак, у меня английский, - недоуменно ответил Васильев.
  - Очень хорошо, выучишь и румынский. Руководство приняло решение направить тебя в Бухарест. Вопросы есть?
  - Никак нет.
  - Давай, удачи!
  Позже он вспоминал о начальном периоде службы на "Острове", как самом честном и романтическом. Руководители и начальники пользовались заслуженным авторитетом у подчиненных по своему сроку службы, пройденой на всех ступенях в самых непростых условиях различных округов и групп войск. В то же самое время, первый начальник военной разведки Украины твердо отбросил солдафонские подходы и "бериевские" инструкции в управлении ГУРом. Сама по себе измененная абревиатура, чтобы не путать с ГРУ, внушала тогда наивный оптимизм и уверенность в перспективах службы.
  Когда Васильев, отдохнув, вышел из машины, начал накрапывать теплый осенний дождик.
  - И зонт надо будет тоже купить, чтобы был в машине, - подумал он. Поднял воротник пальто и, почувствовав себя разведчиком, пошел на перрон.
  Папу он увидел стоящим у вагона и мило прощающимся с симпатичной проводницей, та хихикала. Он поцеловал ей руку и, улыбаясь, пошел ему навстречу. В коричневом плаще и темно-синем берете, с одной сумкой в руке и другой на плече, он напоминал испанского добровольца.
  - Сетреиц, домнул Колонел! - весело и громко он приветствовал Васильева, приложив ладонь к головному убору, как при отдании воинской чести, что означало в переводе: "Здравия желаю, господин полковник!". Васильев еще был подполковником.
  - Рот фронт, - ответил Васильев и они крепко обнялись.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023