Аннотация: Замечания информацию от обеих сторон событий, жду на vavilon1918@gmail.com
С Уважением.
"СТРУН ВЕЩИХ ПЛАМЕННЫЕ ЗВУКИ"
В конце мая престарелые шулеры Фашингтона тасовали заигранную колоду "Украина", подавая в игру нового президента: сияющего розовощекого Петьку - честного и порядочного ровно настолько, чтобы не быть повешенным. Петьке готовили большую задачу: развязать руки войскам, что завязли в боях у Славянска, да поджечь весь Донбасс.
В Донецке свои дела; там ждали Россию, но всё же не проглядели момент. Пока шулеры сдавали колоду, Донецк решил выбить Киев из Аэропорта.
23 мая на базу "Востока" в Донецк прибыла вооруженная группа "Искра": три-четыре десятка добровольцев с России, столько же крымских бойцов, с ними, своей национальной командой в двадцать пять стволов и бород, чеченцы. Ответственный за весь сборный интернационал - Генерал.
Неделю собирались в Ростове-на-Дону, ночью пересекли на КАМАЗах границу, остановившись здесь перед походом в Славянск.
- Действительно генерал? - спрашивали друг друга бойцы.
- Полковник, - отвечали, кто знал. - У генералов свои дети имеются...
- Подполковник, - поправляли, кто знал чуть побольше.
Славянск тянул к себе много горящих сердец. Потому что сам горел, как звезда. Горел от огня батарей, от грома осады, от первых смертей и ярких людей. Это он - Славянск - имя, как символ начала России, - стал зачином невозможной, невероятной войны между русскими и украинцами. В которую никто не верил в те дни. И каждый спешил туда, увидеть немыслимое.
Славянск - звезда Четырнадцатого года!.. От вспышки которой в трех братских странах горели веки и плавились в кашу сердца. От "голубого Дуная" до "высоких берегов Амура".
Итак, "Струн вещих пламенные звуки":
Наш скорбный труд не пропадет.
Из искры возгорится пламя!..
"Искра" - отряд русских добровольцев из России и Украины с командиром Искрой.
Жизнь определила отряду высокую судьбу в эпической битве за Аэропорт. Как Одесса стала экзаменом для Донбасса, так и "Искра" наотмашь ударила Донецку в лицо: "Вставай! Износилась твоя старая слава..."
Всякий большой пожар поднимается от искры, дело которой - зажечь пламя, потухнув самой. Чтобы разжечь Аэропорт до того пожара - осени и зимы Четырнадцатого года, где он пылал до небес, - нужна была только искра. И её саму принесло майским ветром в Донецк.
Но "Искра" не упала с неба, как дар. Созывая со всей России военных, отряд тщательно собирали разные люди: одни для Стрелкова в Славянск, другие себе и в Донецк. И вот в Ростове-на-Дону, в штабе "1 Интербригады Юго-Востока" (ребенка интербригад антифашистского мятежа в Испании 1936 года) появилась "Искра" - самый первый, завидный, диверсионный, из воевавших да повидавших, отряд для украинской смерти в Славянске. "Или других более важных задач", - что позже поправит Александр Юрьевич Бородай - председатель Совета министров Республики. В крутую минуту прибывший из Москвы в донецкую кашу городить город.
"Искра" явилась в Донецк, когда мало, кто слышал о батальоне "Восток". Эта легенда еще впереди. Сейчас была только захваченная вчера украинская воинская часть на "Мотеле". Были несколько десятков, с бору по сосенке, дерзких бойцов, с "Новороссией" в голове, да с георгиевской лентой на рукаве, по которым нынче на Украине скучают виселицы и топоры.
Но в этот же день, 23 мая, ополченцы "Востока" и отряд Беса - бойцы из Макеевки, приняли первый бой на Карловке - "западные ворота Донецка" в тридцати километрах от города. Где опрокинули наступающий украинский карательный батальон "Донбасс": наповал шлёпнули одних нацистских чертей, недострелили других, взяли в плен третьих.
Да, жаль, пустота не поддается уничтожению...
"Восток" открыл себе фронт, и явившаяся "Искра", не иначе, была подарком на пересылке, пропустить который было нельзя. Восстанию не хватало людей по всем направлениям, и в любом городе и деревне шла возня и грызня за каждую душу. А здесь - сто двадцать обученных штыков!
Скиф - Александр Сергеевич Ходаковский, бывший командир "Альфы" (отколовшегося от Киева спецназа Службы безопасности Украины в Донецке), а здесь командир "Востока" на стороне Республики.
- За каким лешим, ребята? - захороводил с командирами Скиф - хозяйская голова, чьи шарики вертелись исправно.
- В Славянск до Стрелкова. - И: - "Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Донбассе крестьянам отдать..." - что-то в таком духе, вчера из России, не вникли в какую окрошку, попали бойцы.
- Сырая компания, не сработанная, - оценил в слабую сторону Скиф. И к Бородаю: - Куда группа идет?
- В Славянск, - увернулся последний, имевший на неё свой проект.
- Кулачное право к месту подъехало, - верно и с удовольствием заметил третий: Царев Олег Анатольевич - уже битый Майданом в лицо, бывший кандидат в украинские президенты.
...Но пока то да это, за пол часа до восхода, утром 23-го, разгружается на "Мотеле" отряд. Закатился в ворота последний КАМАЗ, и прыгают наземь черные бородатые мужики из злого королевства волков.
- Нам сказали, дадут здесь квартиру и тридцать тысяч зарплату, - с хриплым говором, сразу к делу, подкатывает к Скифу один.
- Каких тридцать тысяч? - смешался от прямоты командир.
- Долларов, - не шутит серый помещик.
Рядом ополченец Вектор - двадцать лет в обед, после обеда уже двадцать первый, - водит по части Искру.
- Чеченцы - команда Абрека. - Вносит ясность Искра. - Я сам в Первую чеченскую офицером... Теперь - временные союзники...
Вектор - ответственный за расселение, хозяин этих дворцов. Несколько дней назад вдевятером с осетинами - первыми, кто пришел помогать, разогнал здесь Внутренние Войска Украины. Зашли с оружием через КПП, швырнули шумовые и дымовые гранаты, да погромче щелкнули пальцами: "Валите отсюда!" Офицеры сбежали сразу, спецназ части перешел на сторону ополченцев, остальные - пятьсот украинских срочников, сидели на табуретах в казармах, рассматривая полы. Завоеватели сразу предупредили: "Будьте тише...", привезли из Донецка еды и кормили их несколько дней, пока, наконец, не вывели за ухо за ворота.
Подошли к чеченцам, встали напротив друг друга:
- Вектор, - улыбается ополченец. И в первый раз видит перед собой сразу обе стороны Чеченской войны. О которой пересмотрел всё кино в интернете, куда собирался всё детство, да, как и всех, мамка не отпустила.
- Салам алейкум, Вектор! - улыбаются волчьими зубами бойцы. - Мы тоже с "Востока". Но с того, самого первого - чеченского.
- Арыгинального, - метко поправляет один.
- Мамай.
- Заур.
- Талиб...
Развязные, веселые, оторванные на всю голову хищники, как и есть у джигитов.
Посмеялись, поулыбались - пора внести ясность:
- Абрек, двух людей на посты, - расставляет своих Искра по периметру части.
...И вот закончен обход, прошли все истории, у одного про Чечню, у второго про Украину, и покатилось в небо круглое солнце, а всё торчат у казармы, не могут наговориться. Нашли же друг друга... Один за идею, второй за Рассею.
- Короче, кошка с мышкой жила и мышеловки рожала... - послушав "востоковца", пытается вникнуть, что тут происходит, Искра.
- Куда вы теперь? - закончил свою миссию Вектор.
- Дальше, в Славянск.
- Ты, осторожнее здесь. Завидный отряд у тебя - многие бы в карман положили. Не верь никому, - уже доползли до Вектора разные слухи.
- Мы - люди военные, у нас свой приказ. - Стоит в утреннем солнце Искра, спокойный, как камень, с желтою кожей лица, будто не спал всю жизнь.
"Мы - люди военные..." - сколь раз спасала эта установка Искру.
И вот минуло столь лет с той весны, как на закрытых веках "Искры" сидели донецкие мухи, и уже не доищешься правды: кто и зачем свернул отряд со Славянской дороги? За столько лет столько людей и свиней проехали по костям "Искры", что она так и наяривает в гробу, словно веретено.
Будем тоже бросать камни в чужие грехи:
История первая:
- Какой Славянск? Нас здесь бьют под дых! - показал Скиф пальцем на Аэропорт.
- И в чем проблема? - всё понимал Бородай. - Берешь своих, берем "Искру", и забираем Аэропорт.
- Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. У Стрелка и так много внимания. Работайте по Аэропорту, - позвонили серьезные люди из Штаба ополчения, из центра Донецка. Или же из Москвы.
История вторая:
- Чепуха, - разводил ладонями Скиф, - Я не давал команды в Аэропорт. Мне не подчинялась "Искра".
- Скиф устроил Аэропорт. Завел туда группу и положил, - прямо валил на него Бородай.
- Не раскачивайте корабль - крыс тошнит... - нет-нет одергивали их серьезные люди.
История третья, поросшая крапивой... История правды, скрытой, как сырой погреб:
26 мая Жизнь и Судьба сложили пространство и время на дороге "Искры". Ибо зачем каждого годами вести за руку по разным следам, когда можно сразу собрать в Калининском морге Донецка, поставив точку во лбу.
Именно так 26 мая 2014 года большим весенним шлягером вышла прощальная песня "Искры".
Донецку был заказан удар, от которого разлетелось в куски "Придет Россия и примет, как Крым". Украина в пух разбила Россию - её добровольцев, в Аэропорту. Донецк должен был остаться один на один с Уродищем - Украиной, чтобы постигнуть главное: идущий по чужим следам не оставляет своих. Не будет Крыма! И не будет пощады... Нужно вставать и драться сейчас. Пока Уродище не обратило в Аэропорт весь Донбасс.
Большое видно издалека... Чтобы Аэропорт зажег весь Донецк, эта история не могла начаться с другого. Не будет славы, пока не забрызган кровью весь мир.
Пойдем тоже следами "Искры" по длинной её дороге, от искры до большого пожара.
Сядь, друг. Гляди внимательно в книгу, ибо нельзя взирать рассеянным оком на великое шествие теней...
24 мая "Искра" прилежно сидела на базе "Востока", пока Штаб ополчения Донецкой Республики искал ей работу: "Про Славянск-то забудьте... И бу-бу-бу..." - всё, что расслышали командиры.
Да, всё нормально. Начальство обязано притеснять по долгу службы.
25 мая нашлось одно дело - встряхнуть разморившийся сонный Донецк. Лежавший на толстых подушках, с которых не поднял ни запах Одессы, ни бившие рядом укропские пушки.
Назначен парад в центре города, и на "Мотеле" на ровном месте поссорился со своими Искра:
- Север, Старый, Гранит, по три балаклавы с группы в команду чеченцев - лицо замотать.
- А наши-то в чем? - не поняли командиры.
- Найдёте, - мало волнует Искру.
- Вот пусть сами и ищут... - и так с четверть часа, пока не махнули рукой: "Да забирай ты..."
Ушел командир.
- Хороший он парень, когда для других. А как для своих, так - хозяин гостиницы... - подметил Север природу Искры.
И вот в открытых КАМАЗах - по бортам краской "Батальон Восток", "Искра" и "востоковцы" покатили в город на свой прощальный парад.
Вот они - залюбуешься! Кровь с ромом - лица: красивые, сильные, в самом расцвете лет, с оружием, в форме, в своих балаклавах, стоят вдоль машин длинным строем под солнцем Донбасса на площади Ленина; русские, чеченцы и украинцы. Стоят, как перед расстрелом. И:
Бегут женщины целовать неизвестных мужчин, дарят цветы, и не ревнуют мужья, гудят с трибун вещим словом ораторы, да плывут хмельные, как брага, из рупоров песни: "Славянское братство, славянское братство нерушимо!.."
И что-то скромно - нынче в гостях, отшучиваются бойцы:
- Да, звали. Приехали...
- Ребята, пару слов для эфира, - наводят на них объективы, и глядят на них тысячи глаз.
- По нашему следу идёт тысяча ног! Нас - добровольцев: чеченцев, афганцев, мусульман. Которые приехали защищать Россию, защищать русских, защищать интересы этой страны, - кружится на месте черный, с открытым лицом, Абдулла - Рафи Джабар из крымской команды. Чистокровный афганец, второй Родиной которого стала Россия. Кружится, еще не сбитый минами наземь, не ковылявший однажды в Донецк на железных ногах.
"Я поняла, что мой сын в последние часы жизни был счастлив. Потому что, когда они приехали 25 мая в Донецк, их дончане встречали с цветами, как настоящих освободителей. Как встречали наших дедов - участников Великой Отечественной войны. Он это пережил, это многого стоит. Я сегодня пересматривала те кадры, узнала его в балаклаве и увидела, что он был счастлив", - Наталья Ефремова, мать Ефремова Александра Викторовича 1991 г/р. - 26.05.2014 г. погиб в бою за Донецкий аэропорт. Не успев даже взять позывной.
В воскресенье "Искра" и "Восток" отстояли свой парад на площади Ленина, дали из автоматов салют, да обратно в КАМАЗы - успеть на премьеру "Аэропорт", пока не разобрали коронные роли.
Кто знал, куда ехали... Но с блеском - "Прощанием славянки", провожал их Донецк: идите и победите!
Так и поехали - бить старую развалину Украину. Делов-то на пару хороших затрещин, и полетит наземь вся страна-декорация... И только одна русская песня: "Прощай, милый взгляд. Не все из нас придут назад...", всё знала заранее.
Вот так: в воскресенье - в строю, в понедельник - в бою, во вторник - в раю. Или ошибка: во вторник - в аду.
Короткая у военных неделя. Нет в их календаре и среды.
Парад в центре площади, а по краям у газонов зеленые, как тоска, палатки записи в ополчение: "Стань легендой! Армия Донецкой республики". А рядом другие, цветные, палатки с агитацией, флагами, с символикой юной Республики, да с чем-то еще. У всех многолюдно, у всех толпится восхищенный народ.
У зеленой палатки два мужика, да не военные, так - активисты:
- Никого с утра, - стоит, руки в карманах, один.
- Уже победили, - смотрит второй на площадь. Откуда невозвратной дорогой мертвых уже уходят на КАМАЗах бойцы.
И - "Спасибо, Россия!" - успокоенный, расходится Донецк по домам. И нет желающих записаться в легенду, зеленую, как тоска.
На площади Ленина выездная гастроль, а режиссеры уже готовят новое представление. Виноватых обычно двое: Ходаковский и Бородай. Причем каждый тычет пальцем в другого: спускайте собак! Но это сейчас, когда догнивают в могилах бойцы. А тогда, в мае Четырнадцатого, Донецк в тени России был так силен, что уже ходил с двуглавым орлом, затаптывая трезубец. И не было из тени причин отказаться от Аэропорта.
Гражданская война тем примечательна, что еще вчера все были свои. А значит есть средство договориться. Зачем по-настоящему воевать с Аэропортом, когда можно кусать понарошку - "сделать картинку".
- Бескровно всё заберем? - не ослышался Бородай.
- Да! У меня в Кировоградском спецназе свои фигуры в игре. Годы службы и дружбы. - Стоит квадратный и надежный, как памятник, Скиф. - Офицерское слово!
"Офицерское слово..." - услышал, и не стал проверять Бородай. Потому что сам офицер, пусть и "пиджак".
"Могу забрать Аэропорт. Без шума", - доложил кураторам Скиф.
В возне двух столиц, Киева и Москвы, кто там присматривался к Донецку с Луганском? Два городишки - изба да баня тараканья. "Раз может, пусть пробует". - Не слишком вникая, решили повыше.
50 километров от Донецка, Горловка.
Штурм Донецкого Аэропорта был назначен на утро 26 мая, и готовил его комендант города Бес - Игорь Николаевич Безлер 1965 г/р., у кого бы занять боевого опыта и смекалки: спецназ, Афганистан, военная Академия. В Горловке всё было собрано для удара: штурмовая группа тяжелой пехоты и группа огневой поддержки, с артиллерией и РЗСО "Град", что ускорило бы превращение Аэропорта в головешку еще до осени, чем столько ждать. Утром 26 мая всё это покатилось к Донецку - размолачивать украинские лбы. Путем жесткого штурма без всяких афер. Горловка добралась уже до позиций, когда ей дали "отбой". В пользу Донецка, где всё решилось без шума.
Итак, быть Аэропорту битым от Скифа и Бородая.
- Значит, пора стричь овец, - улыбнулся председатель Совета министров.
- Овчинка любой выделки стоит, - утвердил командир "Альфы" захват.
Да, в мае Четырнадцатого, Донецк в тени России был так силен, что не было из тени причин отказаться от Аэропорта.
Но пора выйти на солнцепёк.
В отряде "Искра" три группы с командирами: Старый, Север, Гранит. Плюс к ним Абрек с командой чеченцев. Все - ветераны Чечни, да не с одного берега фронта; вражда, что и доброта, лечится годами. Да плюс отряд с Крыма, где бойцы с Харькова, Херсона, Николаева да Одессы, со своим командиром Орлом.
Всё еще 25 мая - праздник, длинный, как жизнь.
Рухнуло за "Мотель" смолистое солнце, закатилась в ворота ночь, и в кабинете на базе "Востока" сбор командиров групп, без Орла и Абрека. На донецких часах без двух часов полночь, и слово Искре - живому и мертвому:
- Задача такая: едете на разведку объекта. Форма одежды - гражданка, с собою "короткие" (пистолеты), на сбор три минуты, машина у входа. Всё ясно?
Чего тут не ясного? Походная трость, военная кость, - все привыкли, и даже не спросили, куда.
- А ты, командир? - Один за всех, приподнялся Гранит.
- Сами, - укоротил их Искра.
Машина уже на парах, и сели все три командира с одним из бойцов. Во тьме за рулем капитан СБУ, начальник службы безопасности Аэропорта, - той самый "предатель", чей шаг взбесил после всю честную Украину, сидевшую с ваксой у американского сапога.
Уселись удобней, давай выяснять:
- Что за объект-то?
- А, вам, не сказали?.. Аэропорт. - И коротко о проблеме: - Возимся с ним, как дурачок с крашеными яйцами... Войска Украины, сидят, шлифуют трезубец, а, как отвернешься, - до сердца воткнут.
- Аэропорт, так Аэропорт, - особо не удивился Север.
Едут по Киевскому проспекту, где исколото звездами небо, и носом окуней ловит город - падает в дрёму Донецк. Но по уютному Сонному царству уже сквозят холодные военные ветерки, от которых, завернувшись в одеяла, Донецк проспит начало битвы за Аэропорт.
Вот и объект - сияет, как в поле пожар. Да!.. Если б у Красоты было имя - её бы звали Донецкий Аэропорт. Припарковались у служебного входа Нового терминала, Гранит и Север в машине, остальные на разведку в хоромы врага.
- Сидите, ворон считайте, - оставили их наблюдать.
В терминале, в комнате видеонаблюдения, на столе схема воздушной гавани, над ней застыли, как в янтаре, капитан, Старый и Искандер, мозгуя планы своих наступлений. Капитан вскрыл оборону спецназа Кировограда:
- Тут их посты - ходят раз в два часа, ниже секреты - меняют раз в сутки; здесь всё стрелковое. Дальше уже веселей: на взлётке две "мясорезки" - расчеты ЗУ, в Старом терминале, на базе отряда, пара АГСов и "Василёк" - ну, есть, чем у них покусаться. Метеовышка тоже за ними, там снайпера; высоко сидят - далеко глядят... Человек сто тридцать - сто пятьдесят, в основном срочной службы.
- Динамиту, господа, динамиту... - закончил Старый ставить пометки на схеме.
Сели у мониторов, давай мотать видеозаписи, смотреть, кто где бегает. Раз - вырезанные на Старом терминале куски, два - вырезанные на метеовышке. На видео два дня назад, 24 мая, подъезжают к терминалу четыре белых автобуса, с черным тонированным стеклом. Встали у здания, раз - обрыв записи, и сменилась картинка: дальше склейка - другое время и тот же пейзаж с молча стоящими автобусами. Тоже самое на метеовышке - склейка, и смена часов.
- Ага... Кто-то приехал, - туда-сюда жмет Старый на перемотку.
- Это чего? - косится на местного Искандер.
- Я сам без понятия... - натурально встал в пень капитан.
Да, вроде, не врёт. Ладно... Пчёл бояться - меду не пробовать. Полезли на крышу Нового терминала, прошлись, постояли у края, глянули сверху на Старый, поёжились под башнею вышки, прикинули шансы, и только здесь на крыше, - откуда последний раз блистал Донецку Аэропорт, - начало доходить, что хоть и под тенью России, а кто-то из нас на свете лишний... Почувствовалось: велика добыча - Аэропорт. А, значит, быть морде битой.
Вернулись к машине, где на иголках ждут от них писем двое других:
- До турецкой пасхи пропали.
- Воронья там - не перечесть... - отмахнулись вернувшиеся.
Завелись, и обратно на базу "Востока". Уходят в ночь неоновые свечи Аэропорта, и в машине скорое совещание по штурму объекта: работы - дождём не смочишь, а потому - три дня приготовиться. Летучка для всех, но всю дорогу у Гранита в ухе торчит телефон.
- Вернись, ты, в машину!
- Да, с части назад подгоняют.
- Чё надо?
- Чаепитие там у штабных. Без нас не садятся...
Едут в Донецк, и дует в салоне теплый душистый ветер, и текут впереди голубые ночные дороги, и, вроде, унялось беспокойное сердце, разболтавшееся, как гайка, на крыше Нового терминала. Всё в порядке: быть украинской морде битой.
Заехали в ворота и сразу на совещание - вынь да положь, что там разведали. И только на дворе замешкался с машиною капитан, да еще закурил, отдышаться, опоздав к остальным. Потому что у каждого по-разному на крыше терминала хрустело в груди.
Капитан СБУ Александр Васильевич Головура. С началом Русской весны добровольно перешел на сторону Республики, и в мае открыл для "Искры" двери Аэропорта. В ноябре Четырнадцатого был выслежен у себя дома в Донецке, захвачен группою СБУ, тайно переправлен на Украину. Получил два года допросов, пыток и тюрем от бывших коллег, от прокуратур и судов, от всей высшей украинской расы, державшей донецких за недолюдей. В октябре Шестнадцатого из тюрьмы в Харькове был обменян на пленных украинских военных, вернулся домой. "Гуантанамо и ЦРУ могли бы завидовать этим изощренным пыткам. Им некоторые даже не снились. Не всем так везет, как повезло мне, просто выжить. Потому что не все выносят те пытки..." - расскажет он после освобождения.
Знать бы ему собственную судьбу там, на крыше бывшего терминала. Как бы он тогда поступил?
А, как поступил бы, ты, в его шкуре?
На дворе за полночь и идёт собрание в штабе "Востока". Лежит, как карта сокровищ, на желтом казенном столе схема воздушной гавани, где час назад отметил Старый натоптанные вражьи следы. Лежит карта с кладом - Аэропортом. И ноги сами знают дорогу. За ним не нужно плыть до флибустьерских синих морей. Нужно просто пойти и забрать Аэропорт. Нет легче дел.
И вот за полночь в штабе "Востока" идет подготовка к триумфу, и за краями карты льется в стаканы коньяк. Но, слово разведке:
- Начинать нужно здесь, - водит за карандашом Старый чужие носы. - Штурм возможен только при важном условии - выведении из строя двух "ЗУшек", что размотают нас в мясо еще на подходе. Позиции "ЗУшек" утюжат четыре группы по двадцать - двадцать пять человек; по две группы на каждую синхронным ударом. В резерве еще десяток бойцов и хотя бы одна броня на случай беды: прикрыть отходящие группы, - поднимает голову Старый, не понимая смешки от края стола.
- Да, ты, продолжай, - серьезен давно завязавший Искра.
- Да, - допивает стакан Генерал.
- Объекты захвата: диспетчерская метеовышка, посты по ближнему приводу, - никому здесь не нужен, чувствует Старый, этот доклад. - Параллельно блокируем Старый терминал и участок местности за взлёткой по лесополосе. А там заберем весь объект. Срок подготовки операции - трое суток...
- Да, хватит, - загораживает разведчика Скиф. - Каких трое суток? Кто вам их даст? Аэропорт нужно забрать сегодня. Сейчас.
- Кем забирать? Люди не подготовлены, - не понял докладчик.
- А план операции? -сразу влез Север.
- Это, как так, сейчас? - подбросил Гранит.
На чужой рот пуговиц не нашьешь - начали засыпать проблемами командиры. Эти вот трое, что думают, что всё знают, раз съездили.
- Ну, ваши разведданные еще пригодятся, - отмахнулся от умников Скиф. - Только всё решено здесь до вас. Сегодня занимаем Новый терминал. Никто не стреляет, ни мы, ни они. На это есть общий с кировоградцами уговор. Но мы демонстрируем силу, это - главная наша задача: взять врага на испуг. Они без того лояльно настроены, воевать не хотят, хотят поскорее домой, закончить заботы. Да, там половина отсюда - с Донецкой или Луганской земли! Как мы войдем на объект, делаем им "коридор", они собирают вещи, и прямым ходом к себе по домам. Или на Украину. И всё - Аэропорт наш. Без выстрелов занимаем все сразу! Без шума, без пыли, без всякой войны. У нас есть договоренности - друг друга не трогать, - знает он, что всё это висит на честном украинском слове. Но есть уже план, который нельзя изменить.
- И кому вы там верите? Этим... - не стал договаривать Север.
- Да, слушаться старших! - закипает с упрямцами Скиф, переключаясь на карту. - Вот здесь! Занимаем доминирующее над местностью здание, - возит он пальцем по Новому терминалу.
- А это? - втыкает свой палец в метеовышку Гранит.
- А, ты, не зыркай по сторонам! - шибает Скиф ему по руке. - Прямо гляди - в операцию! Куда старшие смотрят.
- Да, нам хоть сутки на подготовку - группам поставить задачу. Сразу ж только мухи женятся... - не понимает Старый, в чем он не прав. - На чёрта мы ездили?
- На чёрта?! Да, два часа жизни истратить... - На одной воде заводится Скиф. - Да, тут без вас всё решили, без вашего плана! Устроили митинг со своей операцией. Три дня подготовки... Да, за три дня много научишь? А вот они туда войск нагонят, что надорвемся их брать. Их и сейчас, если вдруг штурмовать, не выбить из зданий - сил таких нет! Сам всю жизнь в антитерроре! У вас оружия до хрена? Можь, танк за оградой стоит?.. А здесь не нужно ничего штурмовать. Потому что есть с ними договоренность: они не стреляют. А вы занимаете Новый терминал и всё! Вся ваша задача - чего тут не ясного? Дальше переговоры. И всё, даем им коридор и провожаем на Украину... Пока мы тут возимся, да выясняем, у них силы растут! - Нагрелся он на один градус по Цельсию.
Тоска в кабинете...
- Что там на месте? - ищет Скиф капитана, что ездил с разведкой.
- Нормально. Всё тихо, - сидит тот спокойней воды.
- Чего еще надо? - кусается он с командирами групп.
- А, кто поручится, что украинцы не будут стрелять? - распущенные Чечней, заводят те ту же волынку.
Скифа штормит, как волну:
- Да, ясно, что мёртвый всё разговор! Вся операция проработана. А вы здесь рогом уперлись. Вы, знаете какая работа проведена?! С какими людьми? Да, легче всего прийти пострелять, а вот договориться, чтоб без стрельбы - тут три головы нужно. Здесь же, тля, не Чечня! Здесь воевать ни мы, ни они не хотим. Войну собрались устраивать? А нужно просто прийти - выдавить их оттуда! Да, есть приказ! И нечего обсуждать! - носит его у стола, выплескивая, наконец, за порог.
Всё. Уже не лежит, валяется на столе подешевевшая карта, дымят в фарфоровой кружке бычки, и сквозь закрытую дверь стихают в коридоре шаги.
Минус одна волна, но продолжается шторм:
- Скиф прав. Решение принято... - гудят в тон командные голоса.
- Есть приказ: брать сегодня Аэропорт, - растерянно пожимает плечами Искра.
- Сынки, выше лба глаза не растут! - катится вторая волна. - Я - командующий сводным штурмовым отрядом. Ваши взгляды на операцию здесь до ветру. Тоже повоевали, знаем. Есть приказ и - марш его исполнять. Итак, по делу: через десять минут подъем групп по тревоге, через полчаса выдвигаемся. С собой весь боекомплект, и всё тяжелое вооружение - всё по серьезному. Задача: обозначить себя, присутствие на объекте. Если понадобиться - слегка пошуметь. Но это по ситуации. Сдача противника уже решена дипломатией. Готовьтесь на операцию! Аэропорт должен пасть сегодня, - заканчивает собрание Генерал.
Сказал, как танком проехал. У командиров групп уши уже посерели, как пеплом посыпали, от услышанного, а всё за своё - лезут в бутылку:
- Порядок занятия? Объекты захвата, кроме Нового терминала?
- Гарантии договоров с укропами?
- Резервный план действий?..
Надоели, как книга. Скоро докладывать, что зачищен Аэропорт, а эти на сухом берегу рыбу ловят, да на свою карту зыркают, герои разведки...
- Идём... - кивая в пространство, пошёл он на выход, готовить подъем.
Идут последние секунды собрания, когда еще можно остановить, что задумано. Но слишком большой приз на кону - Аэропорт. И полные руки козырных карт, и везет в игре третий месяц подряд. Что нет причин отказаться от партии.
- Карту куда? - складывает её Старый, опрокинутый на докладе.
И вот вышли за дверь и, шагают по казенному армейскому коридору, в серой известке и масляной краске, как в юности в своей первой казарме. И будто ничего не менялось с тех пор. Лишь тяжелей поднимать ноги в некованых берцах. Не постарели. Просто больше стало забот... Да на душе как наждачкою поскоблили.
Итак, точка поставлена. Аэропорт должен пасть сегодня. Завтра - победа в Славянске. Осталось дошагать коридор.
Но пропел давно Владимир Семенович, что "...коридоры кончаются стенкой, а тоннели выводят на свет".
Закончен 25-й день мая и, едва за полночь, общий подъем по тревоге.
Время нас собирало в боевые полки.
Время нам выдавало на продпунктах пайки.
Только гром канонады нашу землю потряс,
Нам доверилось время, время выбрало нас!
- Встаем... Встаем... Встаем... - идёт мимо спящих командный состав.
- Что за авария?.. - шнуруя ботинки, сверяют время бойцы.
- Израсходован сон! - зовут их на выход.
Подъем, орлы! На том свете выспитесь.
На 3 этаже казармы Север с Искрой убавляют спящий крымский отряд. Подняли с кровати Орла и, чтоб не сушили уши бойцы, втроем потащились в каптерку:
- Медики есть?
- Вам зачем? - без понятия спавший про их ночные собрания.
