ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Юсуф Мохаммад
Неверные

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.85*44  Ваша оценка:

   Неверные (Фрагмент из книги "Ловушка для медведя" Мохаммадa Юсуфa, начальникa афганского отдела центра разведки Пакистана в 1983-1987)
  
   (перевод с немецкого Дмитрия Кузина, kdm2001@yandex.ru)
  
   "Даже у врага неплохо поучиться"
   Овид, "Метаморфоза 4"
  
   Благодаря ЦРУ и их спутникам-шпионам стены моего оперативного центра были увешаны прекрасными картами. На них значились красными символами и флажками известные нам места дислокации частей воздушных и сухопутных войск СССР и ДРА. Прежде чем предпринимать какие-то действия против врагов, я должен был знать, где они находятся. Карта No3 показывает места расположения советских частей величиной не меньше полка и афганских - на уровне дивизии. Картинка получилась занятная: в ДРА находились ровно 85000 советских солдат, и еще 30000 севернее Амударьи на территории СССР. Данные войсковые соединения, уходя на задание, пересекали реку, хотя большинство из них занимались учебной или управленческой деятельностью.
  
   []
   Генеральное управление войсками осуществлялось в Москве. Политическое решение о ведении военных действий было принято в Кремле. Советский Генштаб поручил вторжение в ДРА маршалу Сергею Соколову. Тот перенес свой штаб в Ташкент, где тогда располагался штаб Туркестанского ВО под командованием генерал-полковника Юрия Максимова. Интересно отметить, что его достижения как командира в Советско-Афганской войне везде нашли признание. В 1982 году его в возрасте 58 лет - на два года раньше, чем обычно, повысили до генерал-полковника и одновременно наградили звездой Героя. Ему принадлежала тыловая штаб-квартира 40-ой армии в Термезе на афганской границе. Его передовые части находились под руководством генерал-лейтенанта В.М.Михайлова в городке Тари-Таджбек под Кабулом. Вся армия носила вводящее в заблуждение название "Ограниченный Контингент Советских войск в Афганистане". Вместе с ним работал, правда без собственных войск, советский военный советник афганского режима, генерал-лейтенант Александр Майоров.
  
   К этому времени (1983 год - прим. перев. Д.К.) я заметил очень странную деталь: численность советских войск с 1979 года не сильно увеличилась. Было непохоже, чтобы русские бросали все новых и новых солдат в бездонную бочку войны, как это делали американцы во Вьетнаме. Если это предположение было верным, то для будущих операций моджахедов это могло стать залогом успеха.
  
   Когда Советы вошли в Афганистан, то не ожидали серьезного сопротивления. Тогда они ввели только четыре мотострелковые дивизии и полторы дивизии ВДВ. Мотострелковые части состояли из кадровых соединений, пополненных резервистами. Последние были очень плохо обучены, тем более для войны с партизанами, вдобавок они шли воевать с устаревшим вооружением и военной техникой. Был виден сильный контраст с захватом Чехословакии в 1968 году, куда Советы вошли 20 дивизиями общей численностью около 250000 человек. Отсюда мы сделали вывод, что первоначальной идеей было намерение прикрыть тылы марионеточного правительства Б.Кармаля. Присутствие войск должно было дать армии ДРА необходимую веру в собственные силы, чтобы те подавили сопротивление в провинциях. Но в этом Советы здорово ошибались.
  
   Карта демонстрирует тот факт, что численность боевых соединений с 1979 года изменилась несущественно. У Советов были только три мотострелковые дивизии: 108-ая в Кабуле, 201-ая в Кундузе и 5-ая гвардейская в Шинданде. 103-я дивизия ВДВ также дислоцировалась в Кабуле. Помимо них существовали еще и отдельные бригады и полки в стратегически важных городах и населенных пунктах. 66-ая мотострелковая бригада стояла в Джелалабаде, 70-ая - в Кандагаре, 56-ая бригада ВДВ - в Гардезе. Отдельные мотострелковые полки находились в Газни (191-ый), - в Файзабаде (866-ой), - под Баграмом (181-ый) и в Мазари-Шарифе (187-ой). Кроме того 345-ый особый гвардейский десантно-штурмовой полк стоял под Баграмом в качестве мобильного резерва. 346-ая мотострелковая дивизия под Кушкой и 45-ая мотострелковая дивизии под Термезом были частично учебными частями, так же как и 280-ая мотострелковая дивизия возле иранской границы под Ашхабадом. 66-ая мотострелковая дивизия под Самаркандом временами проводила операции южнее Амударьи.
  
   Мне было известно, что одна мотострелковая дивизия насчитывала 11000 солдат, дивизия ВДВ - 7000 солдат, а численность бригад и полков колебалась между 2000 и 2600 человек. Всего в стране находилось около 60000 мотострелков и десантников. Остальные 25000 были артиллеристами, саперами, связистами, службами снабжения и наземным персоналом ВВС.
  
   Я обсудил со своим штабом смысл советской расстановки сил. Первое, что мне бросилось в глаза, это концентрация ровно 50% их сил под Кабулом. Там было собрано не менее двух дивизий, большая часть артиллерии, частей снабжения, саперов и связистов, вместе с остальными службами снабжения и штабами. Советы уделяли большое значение Кабулу как столице, откуда велась война. В Кабуле кстати тоже был свой аэропорт. 50 км севернее наблюдалась еще одна концентрация войск под Баграмом. На этой базе ВВС стоял отдельный полк ВДВ, бригада 108-ой дивизии, крупные авиасоединения вертолетов и боевых самолетов. По понятной причине Баграм был важнейшей базой советских ВВС.
  
   Отдельные дивизии и бригады стояли в Кундузе, Гардезе и Джелалабаде, защищая главные дороги в Пакистан. Советы считали столицу и восточную часть страны проблемными регионами. В сердце Афганистана, труднопроходимых горах Хазараята, которые составляли почти половину страны, советских частей не было вовсе. 600 км западнее находилась вторая по величине база ВВС Шинданд, защищаемая одной мотострелковой дивизией. Еще одна мотострелковая дивизия находилась на юге под Кандагаром, по другую сторону перевала через Квета. Советы предполагали, что центр вражеской активности лежит на востоке, в направлении Пакистана, потому что тот оказывал помощь моджахедам и беженцам. Пространство между Кабулом и Баграмом рассматривалось Советами как ключевая область и большинство их крупных частей защищали подъездные пути к нему и автостраду Саланг, которая была жизненной связующей артерией с СССР.
  
   Основной интерес Советов был прикован к северу страны. Не только из-за того, что там, к северу от Амударьи, находились их ключевые базы, но и потому что северный Афганистан в течение многих лет имел важное экономическое значение для Советского Союза. В 1960 году советские специалисты открыли много месторождений природного газа вблизи района Шибирган в северной провинции Джаузджан. Эти месторождения имели резервы, оцененные по объему более чем на 500 млрд. кубометров. В 1968 году был введен в строй трубопровод длиной 15 км, по которому газ транспортировался в Советский Союз. Позднее 200 км западнее около Сари-Пули и Али-Гул нашли нефть. Месторождения меди, железа и золота вместе с другими полезными ископаемыми также были обнаружены на севере и востоке Афганистана, вблизи городов Кабул, Кундуз и Мазари-Шариф. Именно эти районы были заняты советскими войсками.
  
   Другой причиной моего вывода, что северные провинции были важны для Советского Союза, было их соседство с азиатской частью СССР. По обе стороны границы жили узбеки, таджики и туркмены. Они имели общие этнические корни и страдали от попыток коммунистов пресечь их религиозные убеждения. Моя карта так же доказывала тот факт, что афганская армия в первую очередь воевала там, где находились советские войска, на востоке и на севере, за исключением единственного подразделения, которое стояло около Кандагара, и еще одного - в Герате на северо-западе.
  
   Зная дисклокацию советских и афганских частей, можно было сделать выводы, на которых базировались мои собственные стратегические планы. Во-первых, Советы были заняты защитой крупных армейских баз, стратегически важных городов и коммуникаций между ними, что всю их боевую деятельность в целом сводило к статической обороне. Было видно, что они не собирались расширять занятую территорию. Во-вторых, они уделяли участку Кабул-Баграм большое внимание и во время боевых действий приоритет отдавали этому региону. В-третьих, провинции на севере Гиндукуша были уязвимым местом советской стратегии, поскольку там проходила автострада Саланг, и там же находились залежи нефти, газа и полезных ископаемых, там жили те же народности, как и на другой стороне границы. Далее я сделал вывод о том, что запад и юго-запад Афганистана не играли никакой роли для Советов. За исключением защиты авиабазы Шинданд, непосредственно угрожающей странам Персидского залива, эта местность рассматривалась, наверное, как буферная зона между основным советским контингентом и Ираном. Может быть, русским было достаточно контролировать коммуникации между Кушкой и Гератом, где находилась 17-я афганская дивизия.
  
   Советские войска стояли в Афганистане уже 4 года, и не делали никаких попыток увеличить число своих солдат. Независимо от факта, что они недооценивали силы моджахедов и переоценивали мощь афганской армии, они совершенствовали свою тактику, рационализировали свои вооруженные силы, разрабатывали все более эффективное использование авиации, поддерживали своих афганских союзников и вводили новые военные технологии. Они пытались улучшить качество вооруженных сил вместо того, чтобы повышать их количество. Я думаю, русские должны были понимать, что для захвата всей страны им следовало бы утроить их войска в Афганистане. В 1964 году США держали 16000 солдат во Вьетнаме. В течение пяти лет янки довели их число до 500000 солдат, но так и не одолели противника. Советы не последовали американскому примеру. Я предполагаю, что причины этого были скорее политического и экономического свойства, чем военного.
  
   Весь мир осуждал СССР за вторжение в Афганистан. Советский Союз постоянно пытался улучшить отношения с Западом и с Китаем, поэтому утроение их сил в ДРА спровоцировало бы рост протестов против советской агрессии и привело бы к обратному эффекту, а именно - к поддержке моджахедов. Экономически эта война была гигантской дырой. Горбачев назвал ее позже 'кровоточащей раной'. Советы должны были оплачивать не только свои собственные вооруженные силы, разрушенную местную экономику, а также правительство и армию ДРА. После того, как их стратегия выжженной земли начала действовать, и беглецы устремились в Кабул и другие города, русские вынуждены были предоставить продовольствие тысячам гражданских лиц. На это были брошены миллиарды рублей из ослабленной советской экономики. Один день войны в Афганистане обходился СССР около 12 млн. долларов (в оригинале на немецком стоит 20 млн. нем.марок - прим. перев. Д.К.) Значительное увеличение оккупационных войск вызвало бы рост издержек и потребовало бы расширение линий снабжения через север страны в Кабул, которому угрожали нападения моджахедов. Автотрасса Саланг и так с трудом выполняла эту функцию. Подобное заключение было как камень с сердца, поскольку весь противник был перед глазами, и стало быть, я точно знал, кто мне противостоит. Маловероятно, чтобы Советы вдруг ввели подкрепление, значит у русских не имелось никаких козырей в рукаве.
  
   Пограничные районы Пакистана стали важнейшей базой управления для ведения Джихада. Там моджахеды могли получить оружие, отдохнуть, разместить свои семьи в лагерях. Там они обучались и проходили медицинское лечение. В это время мы еще не представляли, на какой узкой жердочке балансировал президент Зиа. Как солдат я мог себе представить, что советское командование оказывало достаточное давление на своих политических руководителей, чтобы напасть на Пакистан. Американцы ведь перенесли войну из Вьетнама в Лаос и Камбоджу, которые считались базами для снабжения вьетконговцев. СССР избегал серьезной эскалации. Я же должен был следить, чтобы мы их не слишком сильно провоцировали. Война с Советами означала бы конец Пакистана и, возможно, - мировую войну. Этот страх в течение последующих лет постоянно сидел в моей голове.
  
   Интересный пример такого инцидента, который очень быстро вышел из под контроля и мог привести к международной конфронтации, произошел через год после моего вступления в должность. При этом речь шла о советских военнопленных. В это время несколько советских военнопленных были размещены партиями в неофициальных тюрьмах на окраинах Пешавара. В данном случае Раббани держал 35 военнопленных, вместе с различными подозреваемыми агентами ХАДа, поблизости от своего склада боеприпасов. Трое из советских солдат были военнопленными уже два года и выглядели так, будто бы они собирались принять ислам, чтобы спасти свои жизни, и поэтому их не особенно охраняли. Вечером во время молитвы они одолели единственного часового, захватили его оружие и попытались вскрыть дверь склада, чтобы завладеть оружием в большем количестве. После того они влезли на крышу склада и потребовали передать их советскому посольству. Однако охранники не согласились. Повстанцы провели долгую ночь на крыше, окруженные хорошо вооруженными моджахедами. Утром военный представитель Раббани попытался найти решение в переговорах. Во время беседы русские заметили, как несколько мужчин скрытно приближались к складу. Солдаты открыли огонь с 60 мм миномета, причем одного моджахеда убили и нескольких других ранили. Завязался бой. Тут один моджахед сгоряча пальнул из РПГ-7 точно в склад боеприпасов. Взрыв потряс Пешавар: ракеты и боеприпасы разлетелись во все стороны, советские солдаты и агенты ХАДа были таким образом убиты. Хотя фейерверк происходил около дороги между Пешаваром и Кохатом, гражданские лица к счастью не пострадали.
   До советской прессы донеслись отголоски событий. Позднее она описывала инцидент как героический акт самопожертвования против превосходящего числом противника, где военнопленные убивали врагов пачками, прежде чем сами погибли. Наше правительство было в негодовании, так как оно всегда оспаривало, что советские пленные находились в Пакистане. Затем был издан приказ всех узников держать в Афганистане. Такой опыт был собран ценой дорогостоящего склада амуниции и сильного накала международной обстановки.
  
   1983 год был годом относительного затишья. Советы не предпринимали никаких крупных наступлений в масштабе дивизии, сравнимых с наступлениями прошлого года в округе Герата и в Пандшерском ущелье. Тем не менее я имел возможность изучить операцию одного советского полка, которая показала мне, как советские солдаты приспосабливались к ведению партизанской войны.
  
   26 ноября из лагеря Хайрхана на окраине Кабула на север по автобану Саланг прошло несколько длинных походных колонн из БТР, танков, грузовых автомобилей с орудиями (карта 4). Они принадлежали подразделениям 180 полка 108-й мотострелковой дивизии. Также к колонне принадлежали части афганские армии и боевые вертолеты. Советскому командованию надоели бесконечные нападения моджахедов на идущие с севера конвои. Горный массив Кохи-Пагман с высотами до 4000 м лежал на западе от дороги. Этот массив был прорезан многочисленными, с запада на восток идущими ущельями, которые одновременно давали моджахедам возможность незаметно приблизиться к автостраде и отойти назад к своим базам в горах. В каждом ущелье было несколько деревушек с деревнями побольше у входа в ущелье, из которых можно было наблюдать за движениями на дороге. Советы предприняли последнюю попытку освободить три из этих ущелий от моджахедов перед наступлением зимы. Из анализа задействованной техники и вооружения можно было заключить, что русские учились на своем опыте.
  
   Из-за постоянной угрозы снайперов и засад многие солдаты были одеты в бронежилеты с металлическими вкладышами. Появились отряды для борьбы со снайперами. На вооружение был принят новый автомат AK-74. Причем одна модель была снабжена 40 мм подствольным гранатометом, который мог выпускать гранаты по одной. Далее у Советов имелись автоматические гранатометы калибром 30 мм с дальностью действия 800 метров и большое количество противотанковых гранатометов типа РПГ-7. Несколько подразделений были снабжены очень деморализующим, новым типом огнемета. Это оружие напоминало гранатомет и выпускало заряд на 200 м, который при попадании в цель взрывался большим огненным кругом. БТР-60 мотострелковых подразделений был снабжен 14,5 мм пулеметом. Это было хорошее оружие, при том условии, что стрелок мог навести его на цель. Этого часто не удавалось, так как противник атаковал с возвышенностей. Максимальный угол подъема ствола равен 30 градусам, который может сойти для равнин или гор средних высот в Западной Европе, но оказался недостаточным в долинах Афганистана. С 1983 в кузове грузовиков начали укреплять 20 мм спаренные зенитные пулеметы, чтобы обеспечить высокий темп огня в любом секторе зенита.
  
   Советская военная авиация поняла свои ошибки при бомбардировках с низких высот, при которых бомбы иногда не детонировали. Неразорвавшиеся снаряды часто использовались моджахедами для добычи взрывчатых веществ. Теперь в ВВС ввели бомбы с маленьким парашютом. Они падали помедленнее, и даже с минимальной высоты предохраняющий механизм отключался перед падением на землю. Кластерные бомбы для борьбы с пехотой были следующей смертельной инновацией. Они содержали 60 разрывных зарядов-бомблет, каждый можно было сравнить с 81 мм миной. Огневая мощь такого оружие была страшна, однако без успешной тактики применения оно не могло принести победу, тем более против партизан.
  
   Колонна разделилась на три боевые группы (каждая численностью до батальона), которых прикрывали боевые вертолеты. Затем первый батальон свернул налево с дороги и выдвинулся к ущелью Шакардара. Пройдя десять километров, следующий батальон повернул в ущелье Фарза, тогда как последний батальон двинулся в направлении ущелья Исталеф, самому северному из трех ущелий. Самый длинный маршрут, который нужно было пройти боевой группе, составлял 25 км. С наступлением темноты 26 ноября батальоны заняли позиции у входа в ущелье. Моджахеды в данном районе ясно представляли себе, что должно произойти. На следующий день начались бомбардировки. Советские бомбардировщики с близлежащего Баграма бомбили ущелья, ее целями были люди и дома. Авианалеты 250-килограмовыми бомбами должны были убивать всех без исключения, терроризировать, разрушать дома, и в конце концов, выгнать моджахедов из ущелья в засаду. 28 ноября следующая волна бомбардировщиков атаковала ущелья, затем наземные войска двинулись в направлении Шакардара, Фарза и Исталеф. Впереди танков неслись боевые вертолеты, которые дополняли воздушные налеты с пулеметным огнем и ракетами класса "воздух-земля". Мало кто остался в живых, подоспевшие советские войска нашли только несколько мертвых и раненых гражданских лиц, кучи обломков и мусора. Некоторые старики, женщины и дети выжили после налетов, спрятавшись в скалах. Моджахедов солдаты не обнаружили. Затем все то же самое повторилось выше по ущелью, а через неделю все части вернулись назад в Кабул.
  


  
  
   Не было ничего необычного в этой относительно маленькой операции. По этой причине она была характерна для типичной советской тактики на этой стадии войны. Привязанные к дорогам и улицам советские части передвигались по ним под прикрытием в светлое время суток. Не было никаких попыток внезапного удара, войска медленно продвигались вперед, так что у моджахедов всегда был выбор: драться, либо отходить. Русские не попытались заблокировать верхние выходы из ущелий, их разве что подвергли бомбардировкам. Далее не делалось никаких попыток скоординировать воздушные налеты и действия наземных войск. Сначала шла бомбардировка, потом - артобстрел, и лишь потом следовала атака наземных войск, так называемая акция "Search and destroy", где не столько искали, сколько разрушали. Не было никаких попыток взять район в окружение с помощью вертолетов. Причем вся зачистка выглядела так, как будто советские солдаты старались не покидать своих бронемашин; если они все-таки спешивались, то только для того, чтобы осмотреть обломки домов. Через несколько дней все части вернулись назад, причем командование записало себе в победных реляциях еще одну галочку. Такая война напоминала мне тренировку боксера с песком в мешке. Вмятина от кулака остается до тех пор, пока боксер не нанесет удар в другое место, в итоге мешок с песком снова принимает свою первоначальную форму.
  
   Мало было знать местоположение противника, его силу, вооружение и тактику. Я должен был узнать больше о его моральной стороне, мотивации и боевом духе. Мои прежние знания о советских солдатах создавали впечатление об их высоком качестве, вот почему я оценивал скептически возможность моджахедов победить противника на поле боя.
  
   Генерал-майор германского вермахта фон Меллентин, воюя против русских, отметил их твердость, решимость и силу воли как ни с чем несравнимые. Тогда он писал в 1943 году: "Естественных преград для красноармейца не существует; он в пустыне, в лесу, в болоте и в бездорожных степях воюет так же, как дома. Он пересекает широкие водные преграды с помощью примитивных плавсредств. Он может всюду строить дороги - зимой тысяча русских солдат в заснеженных лесах колонной шириной 10 солдат, меняясь каждые полчаса, утрамбовывают путь. И в течение нескольких часов возникает дорога на местности, пересечение которой по западным стандартам невозможно". Я вынужден был констатировать, что в течение последних сорока лет положение вещей сильно изменилось в нашу пользу, кроме того, генерал не сделал никаких замечаний о войне русских в горах.
  
   Советский солдат в Афганистане значительно отличался от солдата так называемой Великой Отечественной Войны, как русские обозначают 2-ю мировую войну. Тогда Советы защищали свою родину от немецкого вермахта, который занял значительную территорию СССР и подступы к Москве. Русские солдаты боролись с дикостью и решимостью загнанных в угол зверей. У них не было другого выбора, это была битва за выживание. В Афганистане все обстояло иначе.
  
   Современный советский солдат - это военнообязанный, что также относится к младшему командному составу. Его в возрасте 18 лет призывают на два года. Жизнь военнообязанного рекрута очень скверная и часто унизительна. Пленные и дезертиры описывали, как некоторые офицеры и старослужащие солдаты, которые служили, быть может, всего на шесть месяцев дольше, жестоко с ними обращались. Среднестатистический советский солдат особо не имел никакой мотивации воевать в Афганистане, разве только чтобы выжить и вернуться домой. Он не защищал свою родину, на этот раз он был агрессором. Афганское население, союзники и противники, относились к нему недоброжелательно. Советский солдат был плохо обучен, плохо одет и плохо размещен в быту. Американский ветеран Вьетнама Дэвид Паркс писал в своем солдатском дневнике в 1968 году: "Я не чувствовал, что сражаюсь за что-то. Я дрался, чтобы остаться в живых, и убивал, чтобы не быть убитым". Я уверен, что многие солдаты в Афганистане также сказали бы подобное.
  
   Как военного меня удивляло, что некоторые советские солдаты, которые попали в Афганистан в начале войны, даже не прошли начальной подготовки. Считалось нормальным, что после трех недель обучения солдаты шли в бой. Мне чуть плохо не стало от рассказа пленного, который после полтора месяца службы в армии, не получив за это время никакой военной подготовки, оказался в Афганистане, в Мазари-Шариф. И его почти сразу же послали на проческу местности - искать китайских, американских или пакистанских наемников. Как объяснял мужчина, ему пришлось вспоминать школьные занятия с AK-47, которые он посещал, будучи 12-летним подростком.
  
   Когда стало ясно, что советские войска были необходимы для проведения крупных операций, так как афганской армии нельзя было доверять, Советы начали улучшать обучение своих солдат, однако, моральная сторона осталась без изменений. Учебные подразделения располагались вокруг Термеза, что однако не являлось причиной не проводить непрерывное обучение в боевых соединениях в Афганистане. Советская военная система работала не очень хорошо. Военнообязанный находился два года в армии, каждые полгода прибывали новобранцы, и одновременно приблизительно такое же количество демобилизованных отправляли домой. Многие боевые соединения, которые так или иначе не были заполнены до полного штатного состава, теряли таким образом 25% обученного опытного персонала. На их место приходили рекруты, которые снова нуждались в подготовке. Для меня было ясно, что это было одной из причин, почему советские части совершали боевые выходы в очень ограниченном составе. Командир полка мог крайне редко, если вообще возможно, вывести все свое подразделение на боевую операцию. Один батальон всегда оставался в месте постоянной дислокации как учебное подразделение, другой батальон занимался охраной позиций полка и только третий батальон был готов к боевым действиям. Согласно точным расчетам было сомнительно, чтобы советское командование привлекало к активным боевым действиям более 10000-12000 солдат из 85-тысячного контингента в Афганистане. Тем более эти солдаты были разбросаны по всей стране и не могли быть собраны в одном месте для операции.
  
   Хотя я относился к "страшилкам" пленников и дезертиров с определенным скепсисом, их высказывания в целом соответствовали правде, потому как многие говорили то же самое. Среднестатистический солдат мотострелкового подразделения шел воевать исключительно по приказу, без энтузиазма к выполнению задания, его заботило только желание вернуться домой живым. Условия жизни солдат были суровыми, даже в частях вокруг Кабула солдаты жили зимой в палатках по 40 человек, собираясь погреться вокруг единственной печки в центре палатки. Стоящие вблизи жарились, в то время как другие мерзли. Недостаточные санитарно-гигиенические условия, так же как и не обремененная витаминами диета советских солдат приводили к болезням. Они все время ходили голодными. Их рацион был мал и варьировался очень редко. Фруктов и овощей в нем почти не было.
  
   Эти лишения были связаны с отсутствием денег. Простой солдат без особой квалификации или опыта получал денежное довольствие не более 5 долларов (в оригинале стоит 8 нем.марок - прим. перев. Д.К.) в месяц. В основном эти деньги тратились на продукты. Солдаты были угрюмы и жестоки, их жизнь была скучна. Разнообразия в их службе не было: зимой они мерзли месяцами на посту где-нибудь на вершине горы, летом жарились на солнце, и коротали время в бесконечных караулах. Плохое питание и скука приводили многих к увлечению наркотиками или алкоголем. Гашиш было проще и легче достать, чем спирт. Водка была роскошью, доступной только офицерам. Один солдат из Эстонии рассказывал: "Частенько солдаты афганской правительственной армии обменивали свое оружие на продукты и напитки у крестьян. Ну и мы делали то же самое, поскольку в хаосе войны было просто объяснять потерю оружия - мы покупали в обмен на него продукты питания, даже хлеб, - некоторые солдаты покупали гашиш и другие наркотики. Многие наши солдаты из Азии были наркоманами, так как гашиш и другие наркотики росли в их стране".
  
   Советские солдаты тащили все, даже оружие и боеприпасы, несмотря на драконовские меры наказания в случае неудачи. Поэтому неудивительно, что они были солдатами поневоле. Они очень неохотно покидали относительную надежность своих баз и бронетранспортеров. Советы предпочитали переложить войну на плечи афганской армии, максимально использовать огневую мощь артиллерии и авиации, держаться по возможности вблизи дорог, а пехотные операции проводились только после того, как район был ранее обработан бомбами, минами или ракетами. У меня создавалось впечатление, что советские солдаты хотели таким образом избежать потерь. Это желание отражалось как в тактике командиров, так и в действиях отдельных солдат.
  
   Однако были также и исключения. Части воздушно-десантных войск или десантно-штурмовых бригад сражались более агрессивно. Этих солдат прежде, чем отправить в Афганистан, соответственно обучали военному делу и прыжкам с парашютом, их сержанты проходили 6-месячные учебные курсы. Эти воинские части имели лучшее вооружение, да и офицеры десанта сражались намного лучше своих коллег в мотострелковых подразделениях. С момента моего вступления в должность Советы вводили все большее количество специальных частей в зону военного конфликта. Солдаты спецназа были очень мотивированы и очень хорошо обучены. Хотя эти солдаты также были всего лишь военнообязанными, они считались элитарными. В Афганистане воевало семь батальонов спецназа, каждый насчитывал приблизительно 250 бойцов, пять этих батальонов было задействовано на востоке и два - на юге страны. Высокий процент наличия парашютистов в боевом строю указывал на то, что им принадлежала ключевая роль в наступательных операциях на бездорожной местности. Так оно и было, хотя десантники-парашютисты в бою больше использовали вертолет, чем парашют.
  
   Хотя основное свое внимание я посвятил советским военным, ибо вынудить их уйти из Афганистана было нашей заявленной целью, в основном, моджахедам приходилось сражаться против афганской армии - афганцы против афганцев. В начале движения сопротивления против коммунистического правительства в Кабуле в 1978-1979 годы афганская армия, которую СССР долгое время снабжал и обучал, была расколота. Когда правительство попыталось в 1979 году призывать женщин на службу, по стране прокатилась волна протестов. Это было против всех традиций ислама. 15 марта 1979 года в центре города Герата собралась толпа вооруженных демонстрантов. Демонстрация вскоре превратилась в восстание всех горожан и, которые взяли штурмом тюрьму, чтобы освободить политзаключенных. 17 марта солдаты гарнизона перестреляли часть своих офицеров и присоединились к демонстрантам. В этот день мятеж охватил всю 17-ю афганскую дивизию, причем руководил им капитан Исмаил Кан из батальона противовоздушной обороны. Позже он стал главным командиром движения сопротивления в области Герата. Это был единственный случай, когда вся дивизия с оружием перешла к моджахедам. В суматохе событий горожане выплеснули свою ненависть на советских военных советниках и их семьях. Восставшие жестоким образом убили около полусотни из них, порезали на куски, насаживали на жерди их отрубленные головы и носили по городу. Затем подоспели бронетанковые части правительства, началась сильная бомбардировка, завершившаяся штурмом Герата. Движение сопротивления потеряло при этом около 5000 человек, которые в основном были гражданскими. Это было время, когда отношения в афганской армии начали коренным образом меняться.
  
   До 1987 года, пока я не покинул Межведомтсвенную разведку Пакистана (ISI), армия ДРА ежегодно теряла примерно 20000 солдат в результате дезертирства, предательства и потерь. Рекрутов можно было призвать на службу только силком. Воинская повинность в Афганистане для мужчин в возрасте от 18 до 25 длилась по теории три года, однако на практике призывали всех от 15 до 55 лет. Другой проблемой было истощение мужского населения призывного возраста в результате войны. Кабул не контролировал сельскую местность, что приводило к тому, что новобранцев набирали только из городов. В конце 1980 года в стране ввели систему наказаний, чтобы удержать мужчин в армии. За несоблюдение приказов по призыву полагалось до 4 лет тюрьмы, за самовольное оставление службы - до 5 лет, за дезертирство, которое приравнивалось к мятежу, - до 15 лет или расстрел. Позже срок призыва подняли до четырех лет. Я слышал про афганцев, которых призывали два или даже три раза. Военнообязанный афганец в звании солдата получал ежемесячно около 200 афгани, что можно сравнить с суммой 2 $ (в оригинале стоит 3,50 нем.марок - прим. перев. Д.К.). В то же время ему платили 3000-6000 афгани, если он приходил на службу добровольно. Куда бы солдат-новобранец не передвигался, за ним следили. Эскорт сопровождал его даже в туалет. Иногда проходило два месяца, прежде чем ему доверяли оружие и боеприпасы.
  
   Таковы были вооруженные силы, с помощью которых Советы хотели одолеть партизан; но вскоре этих солдат самих приходилось охранять, чтобы те не ушли в партизаны. Подобная ситуация свела на нет первоначальный план советского командования. Теперь я уверен, что именно в 1980 году моджахеды могли бы выиграть войну. Как раз в это время афганская армия состояла из рекрутов, которые на 90% были противниками коммунистического режима. Это был период, когда советские войска сами были плохо оснащены и обучены, и таким образом, вряд ли могли вести войну против моджахедов. Тем более в то время СССР находился под сильным международным давлением из-за вторжения в Афганистан; и наконец это было время, когда армия ДРА не существовала как военная сила. Сочетание всех этих факторов могло закончиться поражением коммунистов. Однако этого не произошло по двум причинам. Во-первых, моджахеды не могли достаточно быстро извлечь преимущества из слабостей противника, а во-вторых, они не были оснащены необходимым вооружением, чтобы воевать с танками, бронетехникой и авиацией. Снабжение через Пакистан еще не было так налажено, как в середине 80-х годов. У Советов и афганского правительства было предостаточно времени, чтобы привести свои дела в порядок, что они частично и сделали. Успех Джихада сложно было определить одним временем, так или иначе моджахедам тогда было еще очень далеко до победы.
  
   В 1983 году афганская армия вновь представляла собой вооруженные силы, которые можно было воспринимать серьезно. Подразделения на уровне дивизии показаны на карте N 3, причем ни одна из дивизий не располагала составом более 5000 солдат и являлась скорее бригадой. 7-я дивизия в Кабуле насчитывала около 1000 солдат, в то время как батальоны численностью 200 человек не были редкостью. Общая численность правительственной армии выросла до 35000-40000 бойцов. Она снова стала более-менее боеспособной, и Советы предоставили им вести боевые действия вдоль пакистанской границы. Все базы и гарнизоны на востоке страны были заняты армией ДРА.
  
   Теоретически афганское командование имело равные права с советским, что было похоже на партнерство на время ведения войны. На практике же этого не было, так как все стратегические и зачастую тактические решения принимали русские. Советский военный советник стоял за каждым афганским командиром, начиная от штаба армии в Кабуле до отдельной роты, дислоцированной в провинции страны. Афганский офицер, который действовал вопреки военному советнику, работал на свой страх и риск. Между советскими и афганскими командирами пролегала все более глубокая пропасть, ведь Советы рассматривали афганцев в качестве союзников второго сорта. Мне доводилось читать перехваченные радиограммы, в которых афганские офицеры жаловались на то, что советское командование поручало им проведение опасных и рискованных миссий тогда, как своих солдат оно на операцию не посылало.
  
   Я был уверен, что обоих союзников связывала не особо сильная любовь по расчету, поскольку оба понимали, что друг без друга им не обойтись. Вследствие этого они вынуждены были сотрудничать друг с другом. Воздушное превосходство было, наверное, самым большим преимуществом противника. Оно давало им не только огромную огневую мощь, но также и неограниченную мобильность. Если эти два преимущества правильно скомбинировать, этого было достаточно, чтобы одерживать если не стратегические, то по крайней мере тактические победы. Проблема моджахедов не заключалась в том, что у них не было своих военно-воздушных сил, а в том, что их возможности для борьбы с ВВС противника были в то время весьма ограничены - несколько снятых с вооружения ракет SA-7 класса "земля-воздух". Эту проблему я изложу подробнее в следующей главе, просто хотелось сразу разъяснить, эта нехватка средств ПВО был самым большим недостатком моджахедов с начала моего срока службы в Межведомственной разведке Пакистана. Его удалось устранить только спустя три года.
  
  
  
   В Афганистане находились как минимум четыре советских вертолетных полка. Распределение военно-воздушных сил СССР по стране показывает, что база ВВС под Баграмом имела самую большую концентрацию авиатехники (54 истребителя и бомбардировщика). Далее следовал Шинданд (45 самолетов) и потом уже аэродром Кандагара (15 самолетов). Эти самолеты однако числом уступали тем авиасоединениям, которые базировались в Советском Союзе и оттуда регулярно совершали боевые вылеты в Афганистан. В это время наша разведслужба сообщала о 195 боевых самолетов на авиабазах в Северные Мары, Карши Ханабад, Кокайды и Чирчик. Последний находился около 350 км к северу от реки Амударья.
  
   Мне было ясно, что советские самолеты будут атаковать предполагаемые места базирования моджахедов. Непосредственная авиационная поддержка, например, для отражения нападений партизан на войска и колонны, возможна была только в ограниченном масштабе. Это задание чаще выполняли боевые вертолеты, чем бомбардировщики. Сильными бомбардировками Советы мстили партизанам за вылазки и удары из засад. Беспорядочные бомбардировки приводили к большим потерям в деревнях и влекли за собой сотни жертв среди гражданского населения. Они едва затрагивали моджахедов, но тем не менее они были первопричиной массового потока беженцев в Пакистан. Я полагаю, что сей факт расценивался Советами как успех, поскольку тех в Пакистане принимали с все более растущим недовольством.
  
   Боевых вертолетов моджахеды боялись гораздо больше, чем самолетов "Миг" или "Су", поскольку от них нельзя было спрятаться. Вертолеты стали личным врагом, который на расстоянии 1000 метров мог поражать цель с высокой точностью. Боевой вертолет Ми-24 "Hind" был рабочей лошадкой той войны. К его вооружению относились 12,7 мм автоматические пушки или пулеметы, 57 мм ракеты, зажигательные, фосфорные и осколочно-фугасные бомбы, закладываемые с воздуха мины, кластерные бомбы, а также химические боевые вещества. К концу 1983 года они в основном летали звеньями, обеспечивая огневую поддержку с воздуха, обстреливая деревни, эскортируя колонны и разрушая все, что двигалось. В качестве транспортных вертолетов применяли Ми-8 и Ми-17. Далее их использовали для переброски войск на удаленные точки или для высадки десанта во время крупных операций, например, чтобы отсечь моджахедам пути к отступлению.
  
   К середине ноября я постепенно уяснил себе положение моджахедов и их противников. Теперь настало время проконсультироваться с генералом Ахтаром по вопросам длительной стратегии ведения войны. Нам предстояло расставить приоритеты и обсудить, как наиболее эффективно приспособить моджахедов к войне со сверхдержавой.
Оценка: 4.85*44  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023