ArtOfWar. Мохаммад Юсуф. Система снабжения

Система снабжения (Глава из книги М.Юсафа "Ловушка для медведя"), перевод с английского Д.М.Кузина

"Тайное снабжение моджахедов оружием ЦРУ погрязло в коррупции. Потерпевшими являются партизаны, которые воюют в Афганистане против Советов, и население США, чьи конгрессмены были обмануты ЦРУ".

Газета "Washington Post", 8. мая 1987.

Вышеупомянутая цитата была взята из статьи о снабжении моджахедов оружием и боеприпасами, написанной журналистом, который несколько недель провел в Пакистане и попробовал разобраться в сложности системы, простирающейся на полмира и включающей шесть стран наряду с Пакистаном и Афганистаном и стоящей США ежедневно почти 1 млн. $ (1,75 млн. DM) в 1987 году. Заключения Джека Андерсона были, возможно, чистыми предположениями, но в данном случае они были очень близки к реальности. В предыдущей главе я уже заводил речь о том, что ЦРУ много чего могло бы рассказать о своей расточительной системе снабжения. Однако каналы снабжения, через которые шло оружие для моджахедов, не принадлежали ЦРУ. Как только оружие прибывало в Пакистан, ответственность ЦРУ заканчивалась. С этого момента наша организация и система снабжения отвечала за каждый патрон, приходящий от ЦРУ. Но даже ISI отдавал оружие и боеприпасы не моджахедам, ведущим им войну. Последним звеном в линии снабжения в Афганистане были 7 партий и их командиры.

Чтобы понять, как оружие из отдаленных стран прибывало в Афганистан, необходимо знать, что система снабжение оружия была разделена на три этапа. За первый этап отвечало ЦРУ, которое привозило оружие в Пакистан и оплачивало транспорт, второй находился в зоне ответственности разведки ISI, которая принимала все, что было привезено в Пакистан. Оружие затем складировалось и передавалось партиям под Пешаваром. За третий и последний этап снабжения отвечали партии, которые распределяли оружие по своим командирам в Афганистане.

Когда моджахед бросал мину в трубу своего миномета, то был конец маршрута, в процессе которого мина как минимум перегружалась 15 раз, преодолев тысячи километров с помощью грузовика, корабля, поезда, затем снова грузовика и вьючного животного.

Даже в партизанских операциях, где линии связи были настолько слабы, необходимо было создать надежную систему снабжения до того, как какие-либо военные материалы или та же пресловутая мина достигнет фронта. Один британский генерал говорил, что на каждую мысль для борьбы с противником, у него приходится наверное сотня мыслей, посвященная своей системе снабжения. Я присоединяюсь к этой ремарке.

Насколько я помню, логистика доставляла мне самые сильные головные боли - необходимое количество грузов должно было прийти в нужное время в нужное место. Все остальное имело второстепенное значение. Мои трудности заключались в том, что я непосредственно контролировал только среднюю часть системы снабжения, оба других конца цепочки были в других руках (карта N8). С партиями или ЦРУ я мог разве что говорить, обсуждать, спорить, но непосредственно не мог устранить помеху, если что-то шло не так, также я не мог использовать свои собственные источники, чтобы устранить ошибку. Миссия офицера логистики была, наверное, самой неблагодарной в моем офисе, если не даже в масштабах всей службы ISI. Его ежедневными обязанностями было держать в движении поток грузов, помнить о прибытии кораблей или самолетов, о недостающем персонале, опозданиях железнодорожных поездов, изыскивать недостающий транспорт и замену в случаях аварий транспортных средств - и прежде всего следить за тем, чтобы никакие сведения о нашей деятельности не стали известными общественности, иностранным журналистам или агентам вражеской разведки. Достижения офицера-логиста были маленьким чудом: наша система снабжения никогда не была раскрыта или прервана диверсиями в пределах Пакистана. В 1983 году по нашей системе снабжения прошло 10.000 тонн оружия и боеприпасов. В 1987 году поставки выросли до 65.000 тонн при помощи 200 работников Министерства военной полиции (MODC) и четырех автопогрузчиков, которые месяцами работали 7 дней в неделю.

Иллюстрация N1 Система снабжения оружием

Мы часто получали от ЦРУ непригодные и устаревшие типы вооружений, от которых мы рады были бы отказаться. Также их календарные планы снабжения не учитывали наши складские мощности или большое количество грузов. Наши лагеря зачастую были либо переполнены, либо абсолютно пусты. Я многократно требовал отрегулировать поток грузов так, чтобы в порт Карачи прибывало не более двух кораблей в месяц, так как большее количество нам было не осилить. Этим мы хотели оградить себя от переполнения наших складов или пустоты в другое время. Вероятно, я требовал невозможного, так как часто в течение месяца к нам прибывали 3 или даже 4 корабля, а затем в течение долгого периода не приходило ни одного.

Небольшая часть оружия прибывала авиагрузом в Равалпинди (на авиабазу ВВС в Чаклала). В 1986 году многие поставки привели к трениям между ISI и военной авиацией Пакистана (PAF). Причины этого были вызваны, наверное, Саудовской Аравией, где грузы ЦРУ лежали на складе на авиабазе Дхаран, чтобы дальше транспортировать их местной или своей военной авиацией. По неясным мне причинам во время этих полетов всегда случались авиакатастрофы. ЦРУ обеспечивало связь, но даже если оно имело своих агентов в аэропорту страны, то наши самолеты не всегда могли приземлиться согласно своему расписанию, или же их возвращали назад. Если аравийские самолеты прилетали в Пакистан, то они не прибывали в назначенное время или же появлялись без предварительного уведомления, что вынуждало пакистанских военных к ложным вылетам по тревоге. Спустя почти два года я сумел прекратить этот бардак. Отныне использовали только авиацию США, однако наши отношения с ВВС Пакистана были серьезно испорчены.

Когда оружие приходило в Пакистан, оно считалось принятым нами. Следует рассказать о том, что система снабжения была построена до того, как я попал в ISI, и что требуемая безопасность нашей работы была значительно усилена в условиях военного времени. Армия все держала под полным контролем, поскольку она была законодателем и исполнителем законов. Обычный бюрократичный документооборот был упразднен, насколько нам это было необходимо. Даже после огромного роста системы снабжения ничего не фиксировалось на бумаге. Представители органов власти или правительства, участвующие в данной системе, получали задачи только в устной форме. Если они проявляли слишком большое любопытство, то им сообщали, что они участвуют в нашумевшем в газетах "секретном" проекте работы над атомной бомбой. Обычно, этого было достаточно, чтобы привлечь к сотрудничеству.

В Карачи услуги порта оплачивались наличными, а грузы декларировались как военное имущество в обход таможенных процедур. Товары из корабля грузили на 10-20 товарных вагонов и привозили по железной дороге на склад Ойхри или иногда на склад Кветты. Вагоны сопровождались вооруженными эскортами службы MODC. Эти перевозки по железной дороге были ежедневной рутиной. Обычно мы принимали десять вагонов с примерно 200 тоннами груза, хотя я мог бы грузить до 400 тонн. Если несколько кораблей прибывали через короткий промежуток времени один за другим, система сбоила, причем оружие скапливалось в порту и мои люди должны были охранять его в то время, как мой штаб пытался получить больше вагонов железнодорожного управления.

В Равалпинди мы обладали парком из около 200 транспортных средств, большей частью состоящим из грузовиков 5 или 10 тонн с ложными или постоянно меняющимися номерными знаками, на которых мы привозили оружие в Афганистан. Все грузы необходимо было привезти с вокзала на склад, где их проверяли и хранили. На складе велся учет, чтобы у нас всегда были в распоряжении актуальные сведения. Каждое утро необходимые сведения были у меня на столе.

Затем мы дробили крупные грузы и распределяли оружие и боеприпасы по воюющим партиям в Пешаваре. Распределение проходило по правилам, которые я опишу позже. Оружие и боеприпасы бесполезны на складе, они должны попасть в руки моджахедов, и я выполнял это эту самую важную миссию - поддерживать течение рек с оружием в Афганистан. Я скорее бы предпочел иметь почти пустые склады чем полные - они были менее заманчивой целью для диверсантов, которым было известно местонахождение оружия; то же самое касалось несчастного случая или пожара. Мы сидели на огромной бочке с порохом рядом с густонаселенными областями. Примерно 80% всего оружия и амуниции, которые использовались в Афганистане, проходили через склад в Ойхри. И я все еще полагаю, что наша тайна всегда была под замком. При ежедневном трафике грузов разного объема с помощью транспортных средств от склада и назад в течение моего времени пребывания на посту ISI никогда не было случаев несоблюдения мер предосторожности.

Каждый день конвой уходил со склада с 5 до 12 часов в направлении Пешавара. Путь был длиной 150 км, который необходимо было пройти до вечера, чтобы никакие грузовики не покидали Равалпинди позже 12.00. Ежедневно во второй половине дня пустые автомобили, вышедшие днем ранее, приходили назад.

Понятие "конвой" однако немного вводит в заблуждение, здесь не было длинной колонны из 50-60 грузовиков. Две или три машины всегда отправлялись в интервале 5-10 минут. Они сливались с потоком гражданских машин. Вооруженный старым ружьем, экспедитор вез его скрытно. Однажды я возвращался с шефом отдела ЦРУ в Пешаваре, и я попросил его засечь наши автомобили. Он не смог опознать ни одного.

Нашей основной заботой были дорожно-транспортные происшествия. Офицер ISI находился соответственно в ключевом грузовом автомобиле, а другой офицер - в конце конвоя. Мы придавали конвою пару пустых грузовиков в случае возможных аварий на дороге. Генерал Ахтар не хотел признавать риск возможных аварий, хотя он понимал наши трудности, а также и тот факт, что по статистике подобные аварии неизбежны. Он настаивал настойчиво на том, чтобы никаких ДТП не происходило, и таким образом я был вынужден увеличить число офицеров, сопровождающих конвои, в ущерб задачам по подготовке моджахедов и проведению боевых операций.

В 1986 я подсчитал, что мои грузовики проделали более миллиона километров. С ростом пройденных километров бывали случаи ДТП. Самым неудачным происшествием был один случай, когда грузовик врезался в верхнюю часть кузова автомобиля. Когда офицер в хвосте конвоя добрался до места ДТП, пострадавшие были эвакуированы. Несмотря на запрос в соседний госпиталь, он не смог определить местонахождение пассажиров автомобиля. Позднее выяснилось, что пассажиры автомобиля были армейскими офицерами и что двое из них умерли в военном госпитале. Было много неприятностей с армией, которая обвиняла в ДТП разведку ISI, несмотря на свидетельские показания о том, что именно их автомобиль был виновником аварии.

Партии принимали груз в Пешаваре, там же водители ночевали. Грузовые автомобили разгружались на складах до того, как на следующий день они возвращались назад. Данная система применялась для перевозок основой части оружия и боеприпасов. Однако бывали нечастые исключения. Они касались других ракетных установок и ракет класса "земля-воздух". Данное оружие было очень редким и востребованным именно в таких критических областях, как Кабул, в зонах баз ВВС или вдоль автострады Саланг. Каждый хотел сбивать вертолеты или проводить ракетные нападения на удалении 10 км от цели, так как это повышало престиж командира. Цели должны были совпадать с общей стратегией партизан. Я настоял на том, чтобы данное оружие непосредственно передавалось командирам, однако, партии должны быть проинформированы об этом. Оно было предназначено для специальных операций, например таких, как например потопление барж на Амударье с помощью магнитных мин, или координируемые массированные удары по гарнизонам противника. В этих и иных случаях оружие передавалось напрямую командирам, которые проводили операции, опять же с уведомления партий.

Несмотря на обвинения в коррупции моей организации в связи с поставками оружия, я полностью убежден, что ничего особенного не было потеряно. Средняя часть трубопровода фактически не могла быть вовлечена в коррупцию. На начальном же этапе система снабжения была под контролем ЦРУ, и там была масса возможностей для мошенничества и, как я указывал ранее, была некомпетентность и, вероятнее всего, коррумпированность.

Также я должен сказать, что ISI имела задачи по снабжению армии Пакистана. Не могу отрицать того, что около 200 пулеметов калибра 14,5 мм, гранатометы РПГ-7 и ракеты "земля-воздух" SA-7 были переданы нами в армию Пакистана на случай эскалации войны у границ с Афганистаном, поскольку советские и афганские вооруженные силы часто нарушали границу Пакистана во время артиллерийских и воздушных ударов. Но я могу сказать с абсолютной уверенностью, что утечки оружия по другим каналам не было. Было бы глупо с нашей стороны - скрывать что-то от ЦРУ по этому вопросу; хотя я уверен, что оно не могло бы нам помешать. У нас было много разногласий и расхождений во мнениях, которые понапрасну портили отношения между ISI и ЦРУ. Самым острым вопросом был, пожалуй, никогда не прекращающийся спор с ЦРУ о распределении вооружения и боеприпасов, прибывающих в Пакистан.

В течение восьми лет пребывания на посту руководителя Межведомственной разведки Пакистана генерал Ахтар следовал своей незыблемой стратегии, согласно которой только ISI решала, кто, сколько и какое вооружение получит. Это означало, что после образования союза партий распределение оружия для каждой из них было в нашей зоне ответственности. Никто вне ISI, даже президент Зия, не имел контроля или влияния на распределение оружия, боеприпасов или других грузов из наших складов в Равалпинди и Кветте. За это нас критиковало не только ЦРУ, но и посол США, американский конгресс, иностранные журналисты, генералы армии Пакистана, а также сами партии. Каждый считал, что знает, как это лучше сделать. Все они имели свои собственные личные и политические мотивы, и они использовали любую возможность оказать давление на ISI, чтобы получить большее количество оружия. Партии и командиры постоянно требовали оружия большего количества и лучшего качества, в то время как американцы упрекали нас, что мы отдавали предпочтения партиям фундаменталистов, в особенности партии Хекматияра. Данный спор был нескончаемым источником внутренних разногласий, борьбы за власть и разочарований.

Поскольку американцы оплачивали половину оружия, они хотели решать, кто может применять оружие во время войны. И когда СССР начал вести переговоры о выводе войск, официальные представители США все более были озабочены тем, что последующее правительство в Кабуле будет состоять из исламских фундаменталистов во главе с Хекматияром в роли нового Хомейни. Этот страх, наверное, привел к политике американцев по сокращению поддержки для моджахедов, чтобы помешать их победе. В течение же моего срока службы их намерения проявились в том, чтобы добиться участия в распределении оружия.

Моей задачей было оказание военного давления в Афганистане, чтобы выдворить Советы из страны. Я был профессиональным солдатом и хотел победить на поле боя. Исходя из этой мотивации, мне приходилось решать, кто получит оружие и боеприпасы, основываясь на максимальной эффективности в бою. Я должен был вести военную кампанию и влиять на боевые действия, не имея возможности непосредственно отдавать команды подчиненным и пользоваться военной инфраструктурой. Я должен был координировать атаки на стратегические цели и поддерживать военную инициативу в зоне боевых действий площадью около 390.000 км', где грузы все еще перевозились животными, а система связи преимущественно состояла из курьеров и существенно не изменилась со времен Александра Македонского. Концентрация и кооперация - это два незыблемых принципа войны. Успех битвы зачастую зависит от того, чтобы оба принципа были применены одновременно в нужное время и в нужном месте. Я мог управлять партиями и командирами в желаемом мной направлении только влиянием на распределение военных грузов и обучение.

Как я ранее заметил, оружие всегда было важной частью в жизни афганца. Чем современнее была винтовка мужчины, тем выше было уважение к нему. Для моджахеда владение тяжелым вооружением и большим количеством боеприпасов было той целью, для достижения которой они даже проявляли гибкость. Они даже соглашались слушать и исполнять мои инструкции, чтобы получить дополнительное оружие или большее количество ракет, а мои заверения в том, что при успешном проведении операции их затраты будет компенсированы солидным количеством вооружения были иногда единственным способом подвигнуть их к кооперации. Надо было поманить зайца морковкой. Если бы ISI не имел такой возможности, мои задачи было бы невозможно осуществить.

80% всего оружия и боеприпасов передавались партиям для последующего распределения. Командиры должны были принадлежать к партии, чтобы получать оружие. Единственным исключением были специальные операции, а также они прибывали из распределения ее партии. Американцы предпочитали передавать оружие непосредственно командирам. Таковой была система до моего прихода в Межведомственную разведку Пакистана, когда снабжение было еще очень слабым. Так было перед образованием союза до инцидента в Кветте (вскрытый случай коррупции в ISI - прим. перев. Кузина Д.М.). В середине 80-х годов такая политика была неосуществима. Достаточно трудно было добиться результатов, пытаясь координировать действия семи партий. Попытка установить непосредственный контакт с сотнями соперничающих командиров, каждый из которых преследовал собственные интересы, породила бы хаос.

Раз в три месяца шло обсуждение будущих операций между мной, генералом Акхтаром, моими штабными офицерами в звании подполковника и выше. Основной темой этих обсуждений всегда было распределение оружия и необходимые мероприятия для поддержки существующей системы. Поскольку эти пункты были важными и проблемными, я проводил много часов перед совещанием, обсуждая эти вопросы с моим штабом. Мне нужно было знать его мнение до того, как я представлял какие-то рекомендации генералу. Время от времени такие вопросы порождали долгие споры на совещании, и хотя последнее слово было за Ахтаром, он очень редко отклонял наши рекомендации. Для нужд планирования мы разработали грубое процентное распределение для каждой партии. Оно не было утверждено на постоянной основе. Проценты легко варьировались по оперативным причинам, и иногда квоты поставок сокращались, если партия не показывала полную отдачу на войне. Это сокращение поставок происходило постепенно, как правило, и ему предшествовало устное предупреждение руководителя партии.

Критерии, по которым мы приблизительно выводили эти проценты, относились к военным способностям партий в бою. При этом величина партии не играла никакой роли. Например, партия Хали была малочисленной сравнительно с крупной партией Муджаддади, однако, ее эффективность в бою была выше. Точное местонахождение командиров каждой партии в Афганистане также было важным критерием. Большинство моджахедов не воевало за пределами своей собственной территории, а также зачастую - и за пределами своей долины. Таким образом, было бессмысленно передавать оружие командиру, база которого была далеко в стороне от стратегических целей. Каждая партия, воюющая вокруг Кабула, получала более высокую процентную ставку при распределении оружия, поскольку она действовала в основном против таких чувствительных пунктов, как аэропорты или основные линии связи. При этом большую роль играло опять же не количество моджахедов, а число успешных атак в данной области. Для проверки результатов я прибегал к службе радиоперехвата, которая часто снабжала меня информацией о действиях командиров и партий. Одновременно мы использовали фотографии со спутников ЦРУ для перепроверки этих сообщений. Мои офицеры и я очень хорошо понимали, что моджахеды пытались преувеличивать свои достижения. В результате тщательного сбора информации, еженедельных сообщений ЦРУ и MИ-6, а также опросов отдельных моджахедов мы пытались понять, кто действительно воевал, а кто - нет.

Помимо этого мы занимались поиском информации о темных делишках партий, как например, о нелегальной продаже оружия. Один из моих офицеров весь день был занят поиском разведданных на эту тему. Если партия не могла держать своих командиров под контролем в этом плане, поставки оружия сокращались. Одновременно мне приходилось с пониманием относиться к продаже оружия моджахедами - я полагаю, что не было, наверное, такого командира в Афганистане, который не продавал бы или менял бы хоть раз оружие. Пока это происходило между отдельными моджахедами во имя джихада, нас это не интересовало. Иногда это было единственным способом получить продукты, эвакуировать раненого или срочно приобрести необходимые боеприпасы. Если же оружие продавалось в Пакистане для личного обогащения командиров или приобретения лучшего комфорта, то это считалось у нас очень серьезным проступком. Несколько руководителей партий, в особенности умеренных партий, относились к командирам в этом пункте с очень большим попустительством. Причиной этого была постоянная нехватка денег. Эти партии содержали постоянный персонал штаба, в основном обученных на Западе мужчин, которых не устраивали жалкие 100 долларов в месяц, которые платили фундаменталисты. Они требовали и получали ежемесячный гонорар в трехкратном размере плюс оплачиваемое жилье. Поэтому они постоянно искали возможность продать полученное им вооружение, чтобы компенсировать 100% прибылью отсутствие денег.

Последним фактором, который мы принимали во внимание, была общая эффективность партии, а также ее собственной логистической системы. Надежным способом проверить военную активность партии было регулярное посещение ее складов. Когда мои офицеры сообщали мне, что склад партии месяцами был полон, то это означало, что партия вела войну без большого энтузиазма и о дополнительной поставке вооружения для нее не может быть и речи. Этот упрек в основном относился к партии Наби. Руководитель Наби и его представители никак не могли улучшить эффективность партии в войне, хотя имели большой потенциал, несколько хороших командиров, большое количество моджахедов и бывшего афганского генерала. Ярким контрастом была партия Саяфа, склады которой всегда имели разве что минимальные запасы, хотя эта партия также получала очень щедрую дополнительную финансовую помощь от богатых арабских покровителей.

В 1987 году грубые распределения процентов по партиям выглядели следующим образом:

Хекматияр 18 - 20%,

Раббани 18 - l9 %,

Саяф 17-18%,

Хали 13-15%,

Наби 13-15%

Гайлани 10-11%

Муджаддади 3-5%.

Фундаменталистские партии были в лидерах, получая 67-73% поставок к большой досаде ЦРУ, но с учетом военных критериев иначе и быть не могло. Критики моей системы снабжения приводили политические аргументы и доводы, которые я, к счастью, будучи военным, с успехом мог игнорировать.

Я заказал просчитать все совокупные расходы на доставку оружия или амуниции от продавца к потребителю; статистика была поразительной. Морские грузоперевозки, транспортировка по железной дороге и на грузовиках в Пешавар, транспортировка через границу вглубь Афганистана - все это многократно увеличивало закупочную цену. Самой дорогой частью поездки был, наверное, последний отрезок пути снабжения от партий к моджахедам, которым это оружие предназначалось. В некоторых случаях, когда военные грузы шли в Кабул или в восточные провинции, то была самая короткая часть пути. В этом случае издержки еще можно было держать под контролем, однако, цены за транспортировку вооружения в важные северные провинции росли в разы, что в 1986 году их можно назвать грабительскими. Ставка в то время была 25-35 DM (15-20 $) за килограмм груза. Это означало, что, например, доставка миномета от пакистанской границы до Мазари-Шариф стоила почти 2000 DM (1100 $), в то время как отдельная мина поглощала около 100 DM (65 $) транспортных расходов. Поэтому неудивительно, что ежемесячные транспортные расходы партий составляли почти 2,2 млн. DM (1,5 млн. долларов).

ЦРУ переводило деньги на банковский счет, который контролировался ISI. Этими деньгами финансировали офисы партий, сооружение и обслуживание складов, закупки одежды и продуктов питания, гонорары для руководителей и сотрудников партии, а также транспорт. Когда-то сюда входила закупка транспортных средств и оплата перевозчикам за доставку грузов в Афганистан. Однако, закупку мулов из Китая (позже лошадей из Аргентины), ЦРУ проводило и оплачивало самостоятельно. Обычно каждая партия расходовала выделенные ей финансовые фонды в течение 10-12 дней. Без денег в системе снабжения грузов случались заторы, что означало заполненные склады партий в Пешаваре и Кветте. Я до сих пор с ужасом вспоминаю, как я впервые посетил склады в Пешаваре, которые в то время были обычными жилыми домами посреди города. Не было возможностей для какого-либо квалифицированного или надлежащего хранения оружия или соблюдения мер предосторожности. Склад был сооружен по обычным гражданским меркам. На складе сидел 'управляющий' на перевернутой противотанковой мине и готовил себе обед на открытом огне. Удалось разве что незначительно улучшить удручающее положение дел, и я распорядился выбить необходимые денежные средства, чтобы вынести все семь складов на несколько километров за пределы города. Но при дефиците финансирования я мало что мог сделать.

Отдельные партии и командиры имели другие источники денежных поступлений. До 1984 года в Афганистане командиры вводили местные налоги в своих долинах. Но после того, как Советы методично уничтожали кишлаки, разрушали оросительные системы, сжигали посевы и выгоняли выживших в лагеря беженцев, невозможно стало взыскивать эти налоги. Трофейное оружие использовалось по назначению, продавалось или шло на обмен. Согласно исламскому закону военные трофеи должны делиться таким образом, чтобы государство (в данном случае партии) получили 1/5 часть. Мне известны моджахеды, которые зачастую просто покупали оружие или боеприпасы у советской или афганской армии. Я могу поклясться в том, что подобных мелких сделок было немало в разных местах.

В основном, систему выручали арабские деньги. При этом я подразумеваю деньги богатых арабов или их частных организаций, а не денежные средства правительства Саудовской Аравии. Без этих дополнительных миллионов поток оружия для моджахедов был бы жалким ручейком. Проблема была в том, эти деньги получали только четыре партии фундаменталистов, а не умеренные исламские партии. Например, Саяф имел много личных религиозных и академических связей в Саудовской Аравии, так что его счет, как правило, был хорошо наполнен. В итоге умеренные партии были значительно меньше эффективны, чем фундаменталистские партии, а недостающие денежные средства от арабов были одной из причин, по которой те не могли достичь показателей фундаменталистов в военной сфере. Их доходы были незначительными, а управленческие и бюрократические издержки были высокими, вследствие этого им было тяжело выполнять наши условия для распределения оружия.

После перевозки моими грузовиками оружие и боеприпасы попадали на склады партий, и уже они отвечали за их передачу моджахедам. Это не касалось специальных типов вооружения или оружия, предусмотренного для специальных операций. Если кто-то из командиров не получал свой груз или считал, что его несправедливо обделили, я мало что мог поделать с этим. Как правило, грузы направлялись главному командиру в провинции для дальнейшего распределения, в других случаях его получали несколько командующих и распределяли его среди подчиненных командиров. Каждая партия распределяла оружие по-своему методу. Иногда это происходило на основе процентных квот - очень неэффективная система, поскольку моджахеды из спокойных районов получали то же количество оружия, как и моджахеды в районах активных боевых действий. Как правило, все командиры в провинции забирали свое оружие с баз партии, расположенных на границе.

Как партии транспортировали свои грузы? Это была одна из самых сложных, запутанных и затратных по времени военных операций. Грузовики и тракторы, повозки и верблюды, мулы и лошади, а также спины моджахедов играли здесь свою роль.

Крупные партии имели более 300 транспортных средств всех типов. Сюда входили гражданские грузовые автомобили, которые вливались с трафик на границе. Какое-то количество транспортных средств, пригодных для длинных маршрутов, были закуплены в Кабуле. Их было гораздо больше, чем транспортных средств в распоряжении ISI, так как они проводили в дороге по несколько дней, не имея возможности вернуться назад порожняком на следующий день. Такой грузовик из автопарка партии мог быть в пути несколько недель. Причем поездки по 1000 км можно было совершать в северные или западные провинции в то время, как в других случаях можно было использовать только животных. В пределах Афганистана местные афганские командиры часто совершали сделки, чтобы использовать транспортные средства Афганской армии. Это был одним из парадоксов войны, что моджахеды могли возить оружие и боеприпасы на грузовых автомобилях противника. Такое случалось наиболее часто во время операций саботажа в Кабуле или других ключевых городах, причем транспорт ХАДа использовался вместе с военными грузовиками ДРА. Временами подобные действия проводились безвозмездно, но обычно они требовали денег.

С помощью грузовых автомобилей партии перевозили свой груз вперед к границе. Существовало около 55 баз на границе Пакистана, в основном вблизи пограничных переходов у Парачинар и Чаман на северо-западе от Кветты. Чтобы достичь эти населенные пункты, транспортные средства должны были пройти северо-западную провинцию Белуджистан или населенные племенами области (карта N2). Обычно армия, пограничники и полиция Пакистана осуществляла контроль в этих областях. Движение грузов контролировалось, проверялось, а транспорт досматривался. Чтобы ускорить этот процесс, ISI снабжал все свои грузовики пропуском, указывая все детали транспортного средства, но не детали груза. Контрольным пунктам на маршруте следования заранее передавались списки с номерами проходящих грузовиков. Эти транспортные средства были освобождены от досмотров, правда только на пути следования в Афганистан. Это было мерой предосторожности, чтобы воспрепятствовать контрабанде наркотиков или оружия в Пакистан. В основном, данная система работала хорошо, но она была далека от идеала. Бывало, что контрольные пункты полиции вымогали деньги во избежание "задержек". За взятку шлагбаум открывался сразу, если же денег не было, то барьером служили всевозможные задержки в виде звонков вечно "отсутствующим" или несуществующим начальникам, что приводило к задержке транспорта на целые часы.

В этом плане у меня был очень забавный опыт, когда я вез конгрессмена Уилсона к границе во время его тайного визита в Афганистан. Я заранее послал офицера вперед, чтобы обеспечить проезд наших машин через все полицейские посты без задержек. На первом контрольном посту служащий отказал нам в проезде без "проверки". Я показал ему свое военное удостоверение личности, которое он все-таки хотел проверить. Он пытался дозвониться до своих начальников, которых все не было на месте, что означало для нас дополнительное время ожидания. Через 15 минут я взорвался. Я сказал полицейскому, что если тот не откроет шлагбаум, я прикажу троим своим провожатым с AK-47 разрядить в него весь магазин. Они передернули затворы, и шлагбаум сразу открылся. Позже я высказал офицеру, который отвечал за наш проезд, что я очень не доволен его работой. На обратном пути этот офицер ехал во втором автомобиле. На том пропускном пункте он приказал своим подчиненным арестовать того полицейского в штатском под угрозой оружия. Под протестами его сковали и кинули в машину. Тот наверняка подумал, что конец его близок. Его провезли 15 км, все это время тот постоянно плакал и патетически извинялся, потом его выкинули из машины на обочину. Он выбрал себе не тот объект для вымогательства.

Рядом с границей, особенно около Парачинар, Мирам Шах и Чаман каждый был в той или иной степени вовлечен в войну. Там были тысячи беженцев, базы с кишащими моджахедами, сотни погонщиков, которые вели вьючных животных, грузовые автомобили, загружаемые оружием для последнего этапа пути. День за днем, включая зиму, оружие и боеприпасы шли в Афганистан. Эти пограничные районы одновременно считались основными исходными пунктами для снабжения баз моджахедов. Линия Дюранда была для моджахедов той границей, которой была Амударья для Советов. Сюда прибывали командиры, чтобы принять свои грузы. Здесь выгружались грузовики из Пешавара и Кветты, и тут формировались караваны из вьючных животных.

Раньше командиры приезжали в Пакистан вывозить оружие со своими собственными лошадьми, но когда количество складов увеличилось, а лошади тем временем были потеряны, эта система пришла в полную негодность. Нужны были тысячи животных, которые также как и люди несли потери. Нужна была также соответствующая организация, которая бы пополняла потери. Решением этой проблемы мог быть наемный перевозчик, хотя его услуги были дорогими и росли в цене из года в год. Перевозчик был бизнесменом; ему принадлежали животные, он содержал их и водил в Афганистан. Поскольку забота о вьючных животных была его работой, он мог освободить от нее моджахедов. Наши товарищи из ЦРУ не любили эту систему. Они думали организовать специальные компании с наемными вьючными животными для эксплуатации моджахедами. Я не согласился с этим - если животные не были собственностью моджахедов, то у тех не было никакого личного интереса ухаживать и кормить животных. И вдобавок половина животных вынуждена была бы возить фураж. Из своего опыта я знал, что такие компании были такими же дорогими, но не столь эффективными как услуги наемного перевозчика.

Используемые вьючные животные были верблюдами, лошадьми и мулами. Верблюды, как правило, использовались на длинных маршрутах в южные провинции с сухой почвой. Лошади были самыми часто используемыми вьючными животными. Афганский пони был идеален для этой работы, он столетиями применялся во всей стране как раз для такой работы. Лошадь скорее подходила для длинных дистанций, как стратегическое транспортное средство для грузов от границы до оперативных баз в провинциях. Когда потери животных становились выше и выше, мы решились закупать лошадей из Аргентины. Мулов было гораздо меньше, чем лошадей, поскольку мулов не выращивали в Афганистане. Какое-то количество брали в Пакистане, из Китая привозили остальных. Эти животные использовались в основном как оперативные или тактические транспортные средства. В большинстве случаев мулов грузили минометами, тяжелыми пулеметами, переносными ракетными установками или боеприпасами к ним, и перевозили на них оружие к огневой позиции. Командиры получали по несколько мулов и лошадей, чтобы организовать 'F Echelon transport' - так называемый военными транспорт оружия с оперативных баз в район ведения боевых действий. ЦРУ закупило этих животных и передало партиям для дальнейшей передачи своим командирам

Наряду с дорогой снабжения из Карачи в Кветту имелась еще одна по-настоящему важная линия снабжения через Равалпинди и Пешавар к границе. Оттуда бесчисленные ветки путей снабжения вели в Афганистан. Я сравнил бы нашу систему с деревом. Корнями дерева были корабли и самолеты, которые привозили грузы из различных государств в Пакистан. Его ствол с магистральными путями проходил от Карачи вплоть до пограничных пунктов, откуда много ветвей пересекали границу. Они в свою очередь делились на сотни более маленьких веточек внутри Афганистана, перекачивая сок (оружие и боеприпасы) к листьям (моджахедам). Если ветку (даже если это большая ветвь) отрезать, то дерево переживет, и со временем отрастут новые. Только отрезав ствол от корней, можно погубить такое дерево. В нашем случае целью нападений были только ветви. В отличие от СССР, пути снабжения которого проходили вдоль главных дорог, мы использовали тропы и пути по горам и долинам. Если дорога или тропа была заблокирована, то всегда можно было найти обходной путь.

Илл.N 2 Маршруты доставки оружия в Афганистан

Всего было шесть основных путей, которые вели в Афганистан (карта N2). Основной путь снабжения на север проходил из Хитрал в долину Пандшер, в Файзабад и в северные провинции. Это был самый короткий, самый дешевый и надежный путь в эти регионы, но из-за снега он был непроходим с ноября по май. Самый оживленный путь проходил от Парачинар ("клюв попугая") через Али Хейль в провинцию Логар, по которой шло примерно 40% наших грузов. Это был самый короткий путь в Кабул, всего 7 дней в пути. Мы использовали этот путь так же для передвижений на север через горы долины вокруг Мазари-Шариф, хотя эта поездка длилась более месяца. Недостаток этого пути состоял в сильном противодействии неприятеля, который пытался блокировать эту дорогу. Когда Советы хотели ослабить давление моджахедов на Кабул, то они начинали крупномасштабные миссии 'Search and Destroy' в восточных провинциях.

Несколько южнее проходил третий путь снабжения от Мирам Шах через Джавару, который также вел в провинцию Логар. Колонны и караваны грузов извивались либо на юг в направлении Гардеза или Газни, или же - на север, вливаясь в маршрут N2 через горы. Это было еще одним очень часто используемым путем снабжения, присутствие противника здесь было очень незначительным.

Четвертый путь начинался в Кветте, пересекал границу у Чамана, и уходил в направлении Кандагара и в близлежащих провинций. Эта дорога пролегала по открытой местности, что требовало транспортных средств для быстрой доставки грузов по открытой территории. Мы пытались с помощью грузовиков перевозить грузы за один быстрый перегон в течение дня/ночи. При этом подозрительные транспортные средства были целью вражеских наземных и воздушных атак.

400 км дальше на запад, в южной провинции Гильменд, была небольшая и непопулярная база у Гирзи-Джангл. Она использовалась, чтобы снабжать провинции Гильменд, Нимруз, Фарах и Герат. Тем не менее, этот путь был очень нелюбимым, так как транспортные средства на маршруте подвергались нападениям противника. Конвою крайне редко удавалось пройти по нему без происшествий. Это была засушливая открытая территория, на которой проживало очень мало людей, и не было возможности заблаговременно предупредить о нападении. Грузовики, двигающиеся в на север легко можно было обнаружить с воздуха, они часто попадали под огонь с вертолетов и засад противника. Нужна была неделя, чтобы на транспорте попасть в Герат.

Шестой путь вел через Иран. Взгляд на карту N2 показывает, что это был теоретически надежный и относительно легкий маршрут. Чтобы доставить грузы в провинции Фарах и Герат, нужно было проделать длинную поездку на запад вдоль границы Белуджистана в Иран, а последующие 600 км - в направлении севера от г.Захедан в Иране вдоль иранско-афганской границы в сторону Герата. На практике все выглядело по-другому. Каждый раз во время проведения грузов по этому пути мы должны были заранее за 6 месяцев запрашивать у иранцев специальное разрешение, причем транспортировать разрешалось только ручное огнестрельное оружие. Каждый конвой проверялся, досматривался и эскортировался иранской революционной гвардией. То же самое происходило, когда пустые транспортные средства возвращались назад через Иран.

Такова была наша система снабжения. Вопреки всей сложности, протяженности и дороговизне она как-то функционировала. Конечно, было большое негодование сердитых командиров, которые ожесточенно протестовали против недостаточного количества военных грузов. Нередко они получали их меньше, чем хотелось бы, но я с уверенностью могу сказать, что с 1983 по 1987 не было ни одного боя, который бы моджахеды проиграли из-за отсутствия или нехватки боеприпасов. Чаще всего причиной жалоб командиров на снабжение были неэффективное руководство партий, пассивность самих командиров, которые действовали вдали от стратегических целей или не вели активных боевых действий.

Моей задачей было привезти нужное оружие и достаточное количество боеприпасов нужному командиру в нужное время в нужном месте. Тот факт, что я выполнил ее, уже было предпосылкой тактических успехов. Этому предшествовали месяцы планирования. Одна операция на севере страны требовала до 9 месяцев на ее организацию. Этот временной период был неизбежностью между разработкой плана и его проведением, чего дилетанты из ЦРУ зачастую не понимали.

Комментарии: 3, последний от 15/01/2017. © Copyright Мохаммад Юсуф (kdm2001@yandex.ru) Размещен: 08/01/2017, изменен: 08/01/2017. 41k. Статистика. Глава: Афганистан Мохаммад Юсуф. Ловушка для медведя Иллюстрации: 2 штук. Скачать FB2 Годы событий: 1983-87	Оценка: *7.004** Ваша оценка:
Аннотация: Глава М.Юсафа на тему путей и методов снабжения и распределения оружия среди моджахедов в Афганской войне.

Мохаммад Юсуф Система снабжения

Мохаммад Юсуф
Система снабжения