Глава восьмая
14 часов продолжались вчера воздушные и наземные бои в зоне Суэцкого канала. Египетская авиация совершила налеты на израильские позиции в северном и южном секторах канала. Как передает агентство МЕН, в 18 часов по местному времени египетская артиллерия открыла концентрированный огонь по позициям противника. Израильтянам нанесены большие потери в живой силе и технике.
(Каир, 16 мая, ТАСС)
...Резкая боль от удара в грудь и ослепительный свет электрического фонаря. Чьи-то руки грубо сдергивают меня с койки.
- Кус уммак! Йа хайван!!! - выкрикиваю я арабские ругательства и тут же осекаюсь, получив пару болезненных ударов чем-то тяжелым в спину.
Мне швыряют овероль и заставляют одеться. Яркий свет слепит глаза, я быстро одеваюсь, боромоча ругательства и по-прежнему не понимая, что происходит и кто так грубо со мной обращается.
- Ялла! Барра - выходи! - произносит кто-то по-арабски и меня бесцеремонно выволакивают из блиндажа.
В едва брезжащем свете раннего утра недоуменно разглядываю неизвестных. Их двое. Камуфляжная пустынная форма, каски в такого же цвета чехлах, короткие автоматы... "Узи" - мгновенно определяю я систему оружия, и для меня все становится понятным: израильский десант.
- Рух - пошел! - говорит мне один из десантников, перебросившись несколькими фразами на иврите со своим напарником и больно ткнув дулом автомата в мою спину.
Ну, вот и кончилась командировка в Египет, думаю я, шагая со своими конвоирами по выщербленной бетонке бывшего аэродрома в сторону КП роты. Слава Богу, что хоть не прирезали сонного в блиндаже... Ну, раз не убили сразу, значит, я им зачем-то нужен. А куда подевался Юра Агеев?!... Мой взгляд натыкается на окровавленный труп египетского солдата, ничком лежащий возле тропинки, чуть дальше - неподвижные тела еще нескольких бойцов - сколько их, разобрать трудно - я вижу беспорядочно сваленные друг на друга трупы, и нервный спазм страха мгновенно схватывает низ живота.
"Неужели все спали? Что сделают со мной?" - продолжаю я задавать себе вопросы и проклинать извечную арабскую беспечность. Ни хрена не помогли алжирцы, констатирую я, - а ведь мы им сколько раз говорили о возможной высадке десанта именно здесь, на стыке двух армий ...
...По знакомым ступенькам, пинаемый конвоирами, я скатываюсь в просторный блиндаж, где несколько часов назад кипела боевая работа, и мы задыхались от клубов пыли и мелкого песка, взметенных взрывами авиабомб. Опершись на руки, я пытаюсь подняться, но конвоиры не дают мне это сделать, и под ударами их ботинок я утыкаюсь лицом в грязный земляной пол. Я мычу от боли и выталкиваю из разбитого рта крошево зубов вместе с песком и кровью. Звучит короткая фраза на непонятном иврите и шум удаляющихся шагов. В наступившей тишине слышу слово "встать", произнесенное по-арабски.
Поднимаюсь с пола, вытираю рукой окровавленное лицо и со смешанным чувством ненависти и страха перед неизвестностью смотрю на израильтян, сидящих на складных стульях. Их трое в одинаковой камуфляжной форме без знаков различия с брезентовыми кобурами пистолетов на ремнях.
- Вот и еще раз свиделись, русский переводчик! - говорит мне по-арабски один из них, и я узнаю в нем того самого "александрийца" с голубыми глазами. - Я тебя предупреждал, русский, чтобы ты больше никогда не попадался мне на пути...
Полещук проснулся весь мокрый от пота, сел на кровати и стал тереть глаза. Ну и сон, подумал он, прямо явь, а не сновидение! Он машинально притронулся рукой к передним зубам - все целые! Черт! Этот голубоглазый израильтянин меня преследует даже во сне! Какой-то кошмар! Он встал с кровати, закурил и подошел к окну. За ставнями брезжил ранний рассвет, обитатели Насер-сити еще спали. Полещук докурил сигарету, глянул на часы и лег на кровать. Но заснуть так и не смог. Он лежал на кровати, а в памяти всплывали картинки двух встреч с "александрийцем", назвавшимся Мухаммедом Саидом. Чуть не обделался от страха, вспоминал Полещук встречу в пустыне под Рас-Гарибом, когда голубоглазый стал снимать с плеча автомат... Ужас неминуемой смерти тогда оказался страшнее, чем все перенесенные бомбежки... И до, и после... Одно дело сидеть в мальге, думал он, когда не знаешь, попадет в нее бомба или нет, и совсем другое - видеть направленное на тебя дуло автомата и палец врага на спусковом крючке... Ладно, не убил же, в конце концов, - мысленно подвел Полещук итог своим размышлениям и вновь закурил.
Раздался усиленный динамиками голос муэдзина, призывающего правоверных на утреннюю молитву. Полещук вздрогнул и посмотрел на часы: начало шестого. Тэты в Каире нет, подумал он, Лякина - тоже, даже соседа нет. Он посмотрел на аккуратно застеленную кровать и подумал, что соседа по комнате так ни разу и не видел. Говорили, какой-то старлей, то ли переводчик, то ли технарь. А может, оно и к лучшему, решил Полещук, что наши отпуска не совпадают. По крайней мере, собираемся своей маленькой компанией без лишних глаз и ушей...
"Ашгаду анна Мухаммад расуль Алла!" (Свидетельствую, что Мухаммед - пророк Аллаха! - араб.) - кричал муэдзин. Интересно, как этот Аллах умудрился нас с Юрой спасти, вспомнил Полещук про заваленный прямым попаданием ракеты блиндаж и слова лейтенанта Фавзи, если мы - неверные гяуры? Элементарная случайность!
А с Тэтой так и не получилось тогда толком ни поговорить, ни..., подумал он, не повезло... Пить надо было меньше! Когда теперь увидимся?
Полещук натянул джинсы и пошел на кухню варить кофе. Шесть утра, думал он, глядя на поднимающуюся коричневую пену в медной джезве и с удовольствием вдыхая аромат кофе с кардамоном, рань несусветная! Это все кошмарный сон виноват! Надо будет обязательно поговорить с Набилем насчет дополнительных мер на предмет противодесантной обороны. На горе-то были минные поля, а на новой позиции их нет... Да и алжирцы далековато... Пока подоспеют, нас всех прирежут в один момент! Как это было в проклятом Рас-Гарибе...
Полещук открыл дверцу холодильника, глянул на пустые полки, взял сиротливо стоявшую бутылку с водой и устроился за журнальным столиком в холле. Хотелось есть, но куда-либо идти было еще слишком рано. Что ж, кофе с "Клеопатрой" и стаканом холодной воды - нормальный вариант, чтобы на время заглушить чувство голода, подумал он, прихлебывая ароматный напиток. А потом приму душ и поеду в Гелиополис, где и перекушу более основательно...
- Кузакин! Александр! - крикнул Полещук, увидев знакомую жилистую фигуру бригадного переводчика. - Здорово!
- Привет! - протянул руку Кузакин и огляделся вокруг. Вид его был мрачен.
- Ты чего здесь делаешь? - спросил Полещук. - В Гелиополисе и в такую рань?
- Да так, дела...- ответил Кузакин и почему-то отвел глаза. - Сань, ты меня подожди, я скоро...- И он, еще раз оглянувшись, открыл какую-то дверь и исчез.
Полещук удивленно посмотрел ему вслед и перевел взгляд на медную табличку на стене возле двери. На ней арабской вязью было написано: "Дуктур Исмаил Салах. Амрад зугрийя" ("Доктор Исмаил Салах. Венерические болезни" - араб.) И ему все стало понятно: не уберегся-таки Кузакин! Полещук закурил.
Через четверть часа появился Кузакин. Глянул на Полещука, потом, кивнув на медную табличку на фасаде, сказал:
- Догадался?
- Понял, не дурак... Рассказывай!
- Чего тут рассказывать? Трепак подцепил, вот - лечусь... Колют антибиотиками...
- А почему не у наших докторов?
- Ты чего? С ума сошел? Заложат сразу и вышлют в Союз!
- Да, ты прав, - сказал Полещук и с сочувствием посмотрел на Кузакина. - Саша, может, приземлимся в какой-нибудь кафешке? Поболтаем чуток! А?
- Давай! Только без спиртного, мне нельзя...
По дороге набрели на кафе, заказали еду на двоих. Полещук добавил бутылку "Стеллы", а Кузакин ограничился стаканом апельсинового сока.
- Помнишь стриптизершу Мэри в ночном клубе? - спросил Кузакин. - Ну, которая смылась, когда просекла, что мы с тобой - не югославы...
- Помню, а как же.
- От нее и подцепил триппер... Сучка канадская! - Кузакин грубо выругался. - Даже предположить не мог, что она больная... Ей-Богу, лучше бы шармуту египетскую трахнул за пару-тройку динаров! Мало того, что заплатил этой суке целых двадцать фунтов, так теперь еще и доктору приходится отстегивать приличные деньги... А в постели она, кстати, была очень хороша...- Он улыбнулся.
- Хороша, но... двадцать фунтов?! Старик, ты с ума сошел! - искренне удивился Полещук. - Это же...
- Ладно, Саня, замнем... Только ты не вякни кому-нибудь! Мне же скоро в Союз...Не хочется возвращаться с "волчьим билетом"...
- Перестань, Кузакин! - сказал Полещук, наливая в стакан пиво. - Стукачеством не занимаюсь! Все, сменим тему! Расскажи, как там наши в бригаде...
- Нормально. Все живы и здоровы. Тебя частенько вспоминают, особенно Субботин... Говорит, один, мол, Полещук знал все места, где можно раздобыть горючее... Ты, что: привозил им водяру из Суэца?
- Да нет, спирт из палестинского госпиталя, когда Чеботарь в отпуск уехал, не проставившись, и бренди под Новый год. Точно, из Суэца... Причем, даром...
Полещук вспомнил предновогоднюю поездку в Суэц, араба, исчезнувшего в темноте, с которым он так и не рассчитался за две бутылки бренди, и улыбнулся. Потом, отхлебнув пива, спросил:
- Как мой Чапай?
- Ругается постоянно: дали ему стажера-узбека... Ни по-арабски, ни по-русски не понимает...Откуда только их выкапывают?
- А то ты не знаешь? ГУК поставляет, - сказал Полещук. - Видать, только такие кадры остались... Сафват, кстати, на месте?
- Если бы... Ему дали новый батальон и вывели из состава бригады. Отдельный батальон с усилением. Где сейчас - не знаю. Наверное, готовится к очередной авантюре на том берегу канала. Да, рисковый мужик!
Полещук закурил и подумал, что надо бы позвонить Сафвату домой, ведь после встречи в кафе с Озеровым он его больше не видел. Озеров... Хорошо, хоть этот, вроде, отстал...А Сафвату сегодня же позвоню...
- Мужик он смелый, - сказал он, глядя, как Кузакин макает кусок мяса в блюдце с тахинным соусом. - Но не везет ему...
- Наоборот - еще как везет! - не согласился Кузакин. - Из такой передряги живым выбрался!
- Но батальон-то почти весь потерял! Да и с продвижением по службе у него не очень... Копт!
- Ничего, пробьется твой Сафват, - сказал Кузакин. - Комбриг недавно обмолвился, что после отдельного батальона ему дадут бригаду. Ну и полковника получит... Да что мы с тобой все о бригаде? Расскажи, как ты в своем Фаиде, слышал, достают вас евреи?
Полещук скупо рассказал Кузакину о работе в роте. Делиться подробностями ему совсем не хотелось: слишком свежи еще были неприятные воспоминания о перенесенных бомбежках, засыпанном блиндаже, солдате со снесенным черепом... К тому же, глядя на безразличное лицо Кузакина, он догадывался, что тому не очень-то все это интересно. Похоже, его бывшего коллегу по 9-й бригаде больше волновал триппер и предстоящее возвращение в Союз. Здоровым. Чтобы без проблем окунуться в сексуальные приключения с молодыми москвичками...
- Кузакин, ты меня не слушаешь? - не выдержал Полещук.
- Саша, ты посмотри, что там происходит! - сказал Кузакин, показывая на открытую дверь.
Полещук повернул голову. Там творилось что-то невероятное: внезапно наступила темнота, сверкнула ослепительная молния, раздался оглушительный раскат грома и мощно забарабанил град. Они вскочили из-за стола, подбежали к выходу и выглянули наружу. Градины размером с голубиное яйцо молотили по крышам домов и автомобилей, разбивали стекла, оголяли деревья... Сильный ливень обрушился с небес, потоки воды понесли по улице и тротуарам белое месиво града вперемежку с мусором... Вспышки молний и раскаты грома продолжались несколько минут. "Аузу биллахи!" ("Спаси Аллах!" - араб.) - услышал Полещук бормотанье арабов за своей спиной. Один из них протиснулся вперед, наклонился и поднял несколько градин. На ладони они быстро таяли...Полещук тронул Кузакина за руку и кивнул в сторону стола:
- Пошли, Саша! Пусть местные насладятся редким явлением природы! Они же лед только в холодильнике видели...
- Честно говоря, я такой град тоже впервые в жизни вижу, - сказал Кузакин, с удивлением рассматривая на глазах уменьшавшуюся градину в своей ладони. - И это в жарком Египте!
Он стряхнул градину на пол и вытер салфеткой руки.
- Ни хрена себе явление! Интересно, к чему бы это?
- К исходу евреев из Синая, - сказал Полещук, усаживаясь на свое место. - Бабушка моя читала мне в детстве Библию, и я помню, было там что-то такое: "И послал Господь град на землю египетскую, и был сильный град и огонь, каких не было никогда..."
- Ну, Полещук, ты даешь! - удивился Кузакин. - Библию что ли цитируешь?
- Куда мне безбожнику! - улыбнулся Полещук. - Что-то осталось в закромах памяти от бабули... Царство ей небесное! Фразу про исход израильтян, правда, не запомнил, но, кажется, это было с градом связано.
...Когда вышли из кафе, от града уже ничего не осталось. Ярко светило солнце, в огромных лужах прыгали дети, у побитых градом автомобилей толпились зеваки, оживленно жестикулируя и с неподдельным изумлением трогая вмятины на их крышах и капотах.
Резидент ГРУ полковник Иванов и майор Озеров молча смотрели в окно, за которым бушевала стихия.
- Да, - прервал молчание Иванов. - Удивительное зрелище! Град-то какой! Так на чем мы остановились, Валерий Геннадьевич? - повернулся он к Озерову.
- Как мы с вами обговорили, я запустил через "Садыка" дезу о наращивании советской группировки в стране путем усиления авиационной и морской групп... Предложил ему ненавязчиво сообщить об этом генералу Хамди, акцентируя внимание на сверхзвуковых бомбардировщиках Ту-22 и истребителях МиГ-25. Плюс - наша Средиземноморская эскадра...Впрочем, вы все знаете...
- А источник информации? Как он вообще прореагировал?
- Нормально, даже обрадовался. Сказал, что покажем, наконец, евреям "кузькину мать", кстати, по-русски, вспомнив при этом Хрущева... Насчет источников - без проблем: русские хабиры и переводчики, с которыми "Садык" контачит...
- Хорошо. Надеюсь, деза попадет по прямому назначению, - сказал Иванов, закуривая. - Не очень-то это и деза... Постарайтесь, Валерий Геннадьевич, максимально аккуратно работать с "Садыком", не подставьте человека местной контрразведке! - Он посмотрел в окно и задумался. - Подполковник, как я понимаю, человек авантюрного склада... Все может быть...
- Понимаю, Сергей Викторович, - сказал Озеров, сняв очки, без которых он казался удивительно беззащитным. - Возможно все...- Очки майора ГРУ заняли свое место на его переносице и глаза стали жесткими. - И встречаться с ним стало сейчас проблематичным...
- А что такое? - спросил Иванов.
- "Садыка" с его батальоном, похоже, опять готовят штурмовать линию "Бар-Лева"...
- Не смешите, Валерий Геннадьевич! Линию "Бар-Лева" пехотным батальоном?...
- Шутка, конечно...Он и сам толком не знает... Видимо, наш "Садык" вновь сыграет роль "камикадзе" в попытке нащупать слабое место в обороне противника...
- Хреново, если это действительно так, - сказал Иванов. - Гиблое дело... Лишимся даже этого выхода на генштаб... Продумайте запасные варианты!
- Какие запасные, Сергей Викторович? - удивленно спросил Озеров. - Будто вы не знаете, что их попросту нет! Точнее есть, но - у "соседей"!
- Так работайте с "соседями", черт возьми! - возмутился резидент. - На личных контактах, в конце концов! Мне что - вас учить? Дело-то общее!
- А табачок врозь! - в сердцах произнес Озеров. - Пересекаемся с "кирпичевскими" иногда, но...
- Что но? Трудно, что ли напоить и накормить?
- Вы, наверное, смеетесь, Сергей Викторович? - едва не задохнулся от возмущения Озеров. - Да у них такие возможности...
- Работайте, майор! Личные контакты... Если нет других вариантов... Они - такие же люди, с такими же человеческими слабостями... Работайте по двум направлениям, где заметите слабинку - все внимание туда! Главное - результат! И постарайтесь вытащить в Каир этого лейтенанта-переводчика...
- Полещука?
- Да. Думаю, он все-таки будет нам полезен... И, будьте любезны, подготовьте мне бумагу о беседе с "Садыком". Хочу проанализировать. Потом свяжусь с Центром, и обсудим с вами перспективы и дальнейшее направление оперативной игры.
...Майор Озеров прекрасно понимал сложность ситуации. А когда она вообще была легкой для любого оперработника ГРУ? Тем более, здесь, в воюющем Египте! Личные контакты с "соседями", о которых, видимо, от отчаяния, говорил "резак", возможны, конечно, но лишь на уровне попить пивка, да и то - с оглядкой. В конторе Кирпичева не те ребята работают, с которыми можно обмениваться информацией, а уж просить что-то - и подавно! Тут же отработают в своих интересах, и будут правы!... Сафват же всячески уклоняется от того, чтобы вывести на прямой контакт с генералом Хамди, говорит, никогда не пойдет генерал на это... И, черт побери, правильно делает, что уклоняется! Один намек на возможный контакт с русской военной разведкой - и... Более того, не факт, что наша деза дошла до Мирвана и дальше по цепочке... По крайней мере, до сих пор никаких изменений в раскладе сил не замечается. А какие вообще могут последовать меры со стороны противника, получившего неподтвержденную информацию о наращивании советского военного присутствия? Дополнительные поставки американского оружия Израилю? Крики в ООН? Или, не дай Бог, прямое вмешательство США? Но мы-то практически уже участвуем в войне, хоть и негласно! Тоже мне секрет Полишинеля! "Голос Израиля" каждый день сообщает о советской группировке войск ПВО, районах дислокации, номерах частей и подразделений, типах боевой техники -совершенно секретную информацию! Хорошо работает израильская разведка! Американцы, конечно, помогают данными со спутников-шпионов, но и агентура Моссада и АМАНа зря хлеб свой не ест. Поневоле задумаешься, где кроты окопались, кроме египетского генштаба...
Озеров достал из сейфа план оперативного использования агента "Садык", испещренного пометками Иванова, и надолго погрузился в раздумья. Без прямого контакта с генералом Хамди добрую половину пунктов этого плана можно выбросить "коту под хвост". А контакт, черт побери, оказывается теперь почти в области фантастики! Что же придумать?
Он походил по кабинету, подошел к окну. Во дворе возился старенький египтянин, выполнявший в торгпредстве обязанности садовника и дворника по совместительству. Озеров посмотрел, как тот собирает сбитые градом листья, недовольно качает головой, глядя на недавно ухоженный его руками дворик... Понаблюдав за ним пару минут, он, как бы вспомнив что-то, резко повернулся и направился к шкафу. На свет появились початая бутылка армянского коньяка и фужер. В маленьком холодильнике нашлись порезанный на дольки, немного подсохший, лимон и бутылочка "Спрайта". Озеров запер дверь, плеснул в фужер коньяку, выпил и зажевал долькой лимона. Его взгляд вновь остановился на плане использования агента. "Садык"- Сафват, Сафват - садык... Итак, что мы имеем, кроме этого друга? Ни-че-го! Вот если вытащить Полещука, подумал он, и сделать его переводчиком одного из наших генералов, вхожих в генштаб, то... Нет, это - не вариант, да и время не терпит...
Старший опер резидентуры ГРУ прекрасно понимал, что неудача в поисках достойного источника в руководстве минобороны, ГШ или иной структуры, где крутится информация, интересующая Центр, ставит на карту его карьеру, его будущее благополучие...Ведь скоро получать подполковника, а там - и Союз не за горами... И чертовски не хочется менять Москву на какое-нибудь захолустье!
Озерову, никогда не склонному к употреблению алкоголя (всегда пил только символически по праздникам и по необходимости в ходе встреч с агентурой) вдруг захотелось напиться. Вдрызг, до полной отключки! Он посмотрел на бутылку, налил полфужера, отхлебнул, поморщился и понял, что ничего не получится. По крайней мере, в этом его кабинете торгпредства. Тогда - где?
Раздался стук в дверь. "Минуточку!" - крикнул Озеров, быстро убрал фужер и коньяк в холодильник, и отпер дверь.
- Валерий Геннадьевич, вы машину свою будет брать? - спросила Марина, секретарша торгпреда, с любопытством заглянув в кабинет. - Все уже разъехались и гараж закрывают...
- Скажи, пусть закрывают! - ответил Озеров. - Я сегодня своим ходом. Хочу, Мариночка, прогуляться...
Ладно, - сказала Марина. - Я передам.
Она улыбнулась и поцокала каблучками по коридору.
Озеров проводил взглядом стройную фигуру молодой женщины, закрыл дверь, залпом допил коньяк в фужере, глотнул "Спрайта", бросил в рот дольку лимона и стал собираться. В отличие от большинства чистых сотрудников торгпредства, живших в этом здании на улице Азиза Аббаса, ему было рекомендовано арендовать квартиру в другом месте, подальше от лишних глаз и ушей. Торгпредские коллеги вначале удивлялись этому, а затем то ли стали догадываться о его двойной деятельности, то ли просто привыкли. Тем более, что за пределами Замалека жил не один Озеров... Идти домой не хотелось, и он стал перебирать в уме "злачные" места, в которых бывают "соседи" из конторы Кирпичева...
Но в тот вечер удача Озерову не улыбнулась. Посетив пару питейных заведений, о которых рассказывали его коллеги, он никого там не встретил. Надраться тоже не получилось, и Озеров с головной болью приехал на такси домой. Жена, давно привыкшая не задавать супругу лишних вопросов, только удивленно смотрела, как он молча выпил две таблетки "Алки-Зельтцер", разведя их в стакане воды.
...Борщ был действительно вкусным. Красный и наваристый он напомнил Полещуку редкие в последние годы поездки домой и яства, которыми его потчевала мама, мастерица приготовить чего-нибудь вкусненькое. Борщ, правда, она варила украинский с собственноручно испеченными пампушками.
- Ну, Саша, еще по одной? - спросил Агеев и, не дожидаясь ответа, наполнил до краев стаканчики разбавленным спиртом.
- Сашенька, может, добавить борща? - хлопотала вокруг стола Маруся, невысокая полная женщина с раскрасневшимся лицом, одетая в простенькое ситцевое платье. Ее нельзя было назвать красивой, но миловидные черты немного скуластого лица и добрые лучистые глаза вызывали приятное ощущение покоя и домашнего уюта. Да и холл квартиры Агеевых не смотрелся казенным: занавески, вязанные салфеточки, скатерть на столе и запах домашней готовки... Все резко отличалось от неухоженных холостяцких квартир молодых переводчиков.
- Спасибо, Мария Андреевна! - сказал Полещук. - Очень вкусно, как дома. Сто лет не ел такого борща! Добавочку - обязательно, но чуть позже...
Он взял стаканчик со спиртом и посмотрел на Агеева:
- Ну, Юрий Федорович, за нас! И за удачу!
- Давай! - сказал Агеев, чокнулся с Полещуком и повернулся к жене:
- Да ты присядь, в конце концов! И выпей с нами!
Маруся села на краешек стула, подняла стаканчик, чокнулась с мужчинами, пригубила спирт и замахала рукой:
- Ой, какой крепкий!
- А то, - ухмыльнулся Агеев, залпом выпил и закусил малосольным огурчиком. - Ты, мать, забыла, как мы в Сибири пили... А здесь жарко, вот поэтому-то тяжелее пьется...
- Саша, мне Юра такие ужасные вещи рассказывает про вашу работу там, на канале, - сказала Маруся и в ее глазах появилась тревога. - Бомбят, стреляют... Это правда?
- Да вы меньше его слушайте, - оторвался от борща Полещук и неодобрительно посмотрел на Агеева. - Краски сгущает ваш супруг. Работа как работа. Бывают, конечно, неприятные моменты.
- Война, мать! - сказал Агеев. - А мы с Сашей обязаны достойно выполнять интернациональный долг! - Он расправил плечи. - И выполняем его, несмотря на все тяготы и лишения...- Агеев взял бутылку и стал наполнять стаканчики.
Полещук смотрел на капитана и вспоминал, как тот отрешенно сидел во время бомбежки в углу блиндажа с надвинутой на нос каской, и удивлялся этой метаморфозе. Впрочем, подумал он, Агеев менялся каждый раз по мере удаления от линии фронта: чем ближе становился Каир, тем больше распрямлялись плечи советника командира 6-й роты, развязывался его язык, страх уступал место героической браваде...
- Как это по-арабски, Саша? - поднял Агеев стаканчик. - Ты же меня учил: ялла бина!
- Ялла бина! - подтвердил Полещук. - Поехали!
Маруся с восхищением смотрела на своего мужа.
- Ой! - вскликнула она, увидев пустые тарелки у мужчин. - Еще борща? Я мигом! - Она взяла половник и стала наполнять тарелки.
Выпили еще по одной.
- Да кури здесь! - сказал Агеев, заметив, что Полещук достает из кармана пачку сигарет и оглядывается. - Не стесняйся, мы привыкшие...
- Курите, Саша, курите! - добавила Маруся. - Я сейчас пепельничку принесу. Осталась от прежних жильцов...
Полещук с наслаждением закурил "Клеопатру" и подумал, что не зря он согласился, наконец, пообедать у Агеевых. Где еще угостят таким вкуснейшим борщом? Паршиво, правда, что придется выслушать еще не один рассказ Юры о его подвигах на канале, налетах авиации и прочем. И наблюдать, как при этом расширятся от ужаса глаза Маруси... А может, так и надо? Чтобы она, если случится непоправимое, морально уже была к этому готова...
- Александр, - прервал его размышления Агеев. - Давай, еще по одной! Маруся уже второе несет...
* * *
- Да, да - этот человек был одет в галабию, - сказала служанка. - Больше ничего не видела... Высокий, в темных очках... Я видела через окно, как они беседовали...
- А вы?
- А что я? - сказал Полещук. - Я видел Фуада всего один раз, там, на канале...В Абу-Сувейре... Приехал в гости, а тут такое... А как он, жив?
- Слава Аллаху, Фуад жив, надлом позвоночника в районе шеи, но...
- Я могу его видеть?
- Не сейчас, - сказал египтянин из криминальной полиции. Он в госпитале. Давайте, мистер, поговорим.
Из разговора с полицейским Полещук узнал о том, что некто в галабии пытался убить Фуада, но у него не получилось.
- Мистер Искяндер, а ведь вы очень похожи на Фуада! - не выдержал детектив, пристально глядя на Полещука.
- Ну и что дальше? - спросил Полещук. - Что, попадаю под подозрение? Да ты чего, полицейский, на что намекаешь? Я вообще-то иностранец, русский...
- А нам без разницы, кто вы, - сказал полицейский. - Попытка убийства - и мы отрабатываем все варианты, извините, вы оказались в их числе...
- Это полная ерунда, - сказал Полещук. - Ты что, не понимаешь, что я должен быть на канале? Сейчас, сию минуту! Вот - протянул он удостоверение, подписанное полковником Бардизи - этого мало?
Полицейский внимательно разглядел документ и сказал:
- Ну и что, мистер, почему я должен этому верить? Я вас задерживаю для проверки. Извините, мистер, ваши руки. - И египетский полицейский защелкнул наручники на запястьях Полещука.
- Да ты что?! - задохнулся от возмущения Полещук. - Можно, я позвоню?
- Звоните куда угодно! - сказал, ухмыляясь, полицейский. - Вот вам телефон. - И он пододвинул к Полещуку телефонный аппарат.
- Наручники снимите, пожалуйста! - попросил Полещук. - Никуда я не убегу.
Ситуация, в которой оказался Полещук, была чревата самыми неприятными последствиями. Один только факт задержания египетской полицией грозил высылкой из страны. А уж по подозрению в причастности к уголовному преступлению - тем более... Никто и разбираться не будет. Какого черта меня понесло зайти к Фуаду? - сетовал на самого себя Полещук. И кому сейчас звонить? Оставался лишь один вариант: позвонить Сафвату в надежде, что комбат окажется дома. И Полещук с неснятыми наручниками с трудом набрал номер квартиры Сафвата.
Ответил сам подполковник, и Полещук попросил его срочно приехать, сообщив адрес в Гелиополисе.
Через четверть часа ожидания в квартире появился Сафват. Абсолютно трезвый, на удивление Полещука, он мигом оценил ситуацию, сунул под нос полицейского свое карнэ, бегло произнес пару фраз с упоминанием нескольких имен, после чего полицейский сразу снял с Полещука наручники и склонился в подобострастном поклоне.
- Хадыр, эффендем! - сказал он. - Ошибка! С кем не бывает?!
- Ма аля магнун хараг! ("На дурака не сердятся!" - пословица, ар. яз.) - произнес Сафват и, сделав жест Полещуку, направился к двери. - А ты делом займись! - обернулся он к детективу. - Опроси реальных свидетелей... Моего друга здесь никогда не было... Запомнил?!
В знакомом белом "мерседесе" Полещук облегченно вздохнул и посмотрел на Сафвата. Тот молча протянул ему "Мальборо", закурил сам, повернул ключ зажигания, плавно вырулил на дорогу и, хмуро улыбнувшись, сказал:
- А теперь рассказывай, Искяндер, как ты вляпался в эту уголовщину. Фуад? Кто этот Фуад?! И при чем здесь ты?!
Полещук рассказал о мимолетном знакомстве с египетским лейтенантом в Абу-Сувейре, внешнем сходстве с ним, восторге солдат и офицеров по этому поводу, и визите к Фуаду, закончившемся задержанием криминальной полицией.
- Ну, и что ты обо всем этом думаешь, ахи? - спросил Сафват. - Лично я не вижу никакой зацепки, связанной с покушением на никому не известного офицера. Лейтенанта, черт возьми, а не генерала Генштаба! Кому он мог навредить? - Сафват увернулся от лихача на мосту через Нил, просигналил ему клаксоном и, повернув на Имбабу, затормозил.
- Вот ты, ахи, молчишь, а я размышляю, - сказал он и посмотрел на Полещука. - Я думаю, что покушение на этого Фуада все-таки связано с тобой. Ведь это не было ограблением... А просто так, без цели, убивать человека в Гелиополисе не имело никакого смысла.
- А что бы изменилось, если бы на месте Фуада был я? - спросил Полещук. - Я что - носитель секретов, или мои карманы набиты деньгами?
- Абсолютно верно рассуждаешь, - сказал Сафват, закуривая. - Отбрасываем деньги, которых у тебя нет, и остаются секреты...
- Да ну тебя, ахи, какие секреты могут быть у русского лейтенанта? Ты их знаешь. Два радара в Фаиде в расположении известного тебе аэродрома... Бывшего. Вот и все секреты.
Сафват задумался. Потом сказал:
- Нет, Искяндер, должно быть что-то другое, более серьезное. Впрочем, это больше относится к Фуаду, и мы с тобой этого знать не можем. Ну что, поехали ко мне? - Он врубил передачу и, не слушая ответа Полещука, помчался в направлении к Имбабе...
Глава девятая
Израильские истребители-бомбардировщики "Фантом" вчера в первой половине дня совершили несколько налетов на египетские позиции в центральном секторе Суэцкого канала, говорится в распространенном агентством МЕН заявлении представителя военного командования ОАР.
В заявлении подчеркивается, что израильским воздушным пиратам не удалось выполнить своих задач, так как каждый раз их встречал плотный огонь ПВО.
В центральном секторе канала египетская ПВО сбила сегодня один израильский штурмовик типа "Скайхок".
В налетах израильской авиации участвовало 28 самолетов, в том числе 14 истребителей-бомбардировщиков "Фантом". Израильские воздушные пираты были встречены плотным огнем средств ПВО и не смогли прорваться к целям.
(Каир, 9 июня, ТАСС)
В Тель-Авиве было очень жарко. Над городом повисло колеблющееся марево, сквозь которое, едва просматривался диск солнца. Серая бетонная коробка здания "Хадар Дафна" на бульваре Царя Саула, подпираемая с обеих сторон магазинчиками, напоминала безликий бизнес-центр с обычными для подобных мест вывесками. На втором этаже размещался кафетерий, где случайный посетитель мог спокойно выпить чашечку кофе, ни о чем не догадываясь. Однако внутри самого здания, на верхних этажах, не находилось абсолютно ничего, имевшего отношения к бизнесу. Там за толстыми звуконепроницаемыми стенами располагалась штаб-квартира Моссада.
- Цвика еще болеет? - спросил начальник АМАНа Элияху Ярива у хозяина кабинета Наума Арада, вытирая платком потное лицо.
- Да, Эли, - ответил Арад. - Шеф тяжело переносит жару.
- Я тоже еще не привык к такому пеклу, - сказал Ярива. - Первое лето после Вашингтона... - Он поднял глаза на вращающиеся лопасти потолочного вентилятора, потом - на кондиционер. - На пределе?
- Кен, - подтвердил Арад. - Больше не выжимает. Кока-колу будешь? Или минералку?
- Лучше минералку.
Наум Арад достал из холодильника две бутылки минеральной воды. Поставил на стол, открыл, пододвинул одну к Яриве.
--
Вон там стакан, наливай сам.
Он снял очки, протер платком линзы. Налил в стакан воды, выпил. Потом подошел к сейфу, поколдовал с дверцей и повернулся к начальнику АМАНа с листом бумаги в руке.
--
На, Эли, читай!
--
Что это? - Ярива взял бумагу. Листок слегка колыхался от потоков воздуха, разгоняемого вентилятором. Он положил его на стол и прижал уголок ладонью.
--
Шифровка из Каира. Сам знаешь от кого.
Шеф военной разведки внимательно прочитал дешифрованный текст и сказал:
- Этого не может быть. Усиление группировки Советов? Ракетоносцы, корабли? Да русские еще не полностью развернули систему ПВО! У меня данные нашей воздушной разведки, мы внимательно отслеживаем каждый этап...
- Тем не менее, информация "Рамзеса" достаточно важная, - сказал Арад и потер кончик носа. - Чтобы мы поразмышляли. Поэтому я тебе и позвонил...
- Не верю я этому "Рамзесу"! - Ярива шлепнул ладонью по листу шифровки. - Ведь эта его информация не подтверждается другими источниками!
- Пока не подтверждается, - парировал его Арад. - А что касается - верю - не верю...- Он хмыкнул. - До сих пор информация "Рамзеса" была абсолютно достоверной. Боюсь, как бы мы не опоздали... Думаю, надо связаться с Лэнгли, пусть заокеанские коллеги отследят ситуацию со спутников.
- Ну, ну..., - скептически произнес Ярива. - Давай, это - твоя прерогатива, точнее Цвики... Согласуй с шефом.
- Кен, - кивнул головой Арад и взял стакан с минеральной водой. - Это еще не все. Куратор "Рамзеса" вроде бы засветился!
- Хагай?
- Точнее - "Саид", - серьезно сказал Арад.
- Что там случилось с нашим "Саидом"? - спросил Ярива, как будто не заметив своей оплошности. - Мухабарат вычислил?
- Не знаю... - задумчиво сказал Арад. - Сообщил, что его узнал кто-то...
- Кто?
- Не знаю, - повторил Арад. - В шифровке сказано: предположительно... Сам понимаешь, два рейда туда... По большому счету, нельзя было его забрасывать!
- Что будешь делать? - спросил руководитель АМАНа. - У тебя есть замена? Как бы я не верил информации "Рамзеса", в высших сферах египтян у нас нет другого источника...
- К сожалению, - подтвердил Арад. - Поэтому отзывать "Саида" из Каира крайне нежелательно. Думаю, пусть анашим на месте разберутся.
- Как?
- По обстановке, - сказал Арад. - Например, несчастный случай...
- А если информация о "Саиде" уже пошла по цепочке? - спросил Ярива. - В этом случае ликвидация одного звена ничего не даст.
- Мэвин, - согласился Арад. - Понятное дело. Там парни сообразительные, не первый день на агентурной работе. Дам им зеленый свет, пусть сами решают... Главное - избежать провала агентурной сети.
- Наум, ты все-таки запроси у "Саида" подробности его засветки, - сказал Ярива. - Может, он вообще ошибся. Сам знаешь, работа нервная, человек в постоянном стрессе...
- О кей, - сказал Арад. - С этим я разберусь. Но меня очень волнует операция "Агам", какие там новости?
- "Агам", "Агам"...- задумчиво произнес Ярива и посмотрел на бронзовый ханукальный светильник, стоявший на подоконнике. - Мне, как и Цуру, честно говоря, не по душе эта авантюра. Но... Скоро команда Брога будет полностью готова к выполнению операции. Место высадки уточнили... - Он вопросительно посмотрел на Арада. - Давай-ка, Наум, покажу тебе на карте.
Арад расстелил на столе топокарту, подогнул края, протянул Яриве простой карандаш и сказал, наклонившись над картой:
- Наверное, здесь.
- Не совсем, - сказал Ярива и провел тупым концом карандаша линию на карте. - Вот это полоса между левым флангом 2-й армии и правым флангом 3-й армии. Никаких подразделений здесь нет, данные аэрофотосъемки это подтвердили. Группа Брога высадится в этой точке, западнее Фаида. - Ярива сделал отметку карандашом. - А вот здесь находится искомый объект...
Раздался телефонный звонок, и Арад взял трубку.
- Кен, - сказал он, глядя на Яриву. - Очень занят. Об этом потом. Я тебе позвоню позже.
Он положил трубку на телефонный аппарат и сказал:
- Слиха (извини - ивр.), Эли, не дают покоя. Всем срочно что-то нужно. Ялла, продолжай!
- В общем, здесь высаживается группа Брога, а объект находится здесь, - повторил Ярива, показывая на карте. - До высадки авиация нанесет удары по позициям радиолокационной роты и алжирской пехотной бригады. Вот тут, они - рядом. Кроме того, работа египетских радаров заранее будет подавлена постановкой радиоэлектронных помех. Короче, Наум, они ничего не будут видеть на своих экранах. Если выживут после налета Хель Авира...
Шеф военной разведки усмехнулся и, наливая в стакан минеральную воду, повторил:
--
Если выживут...
--
А что дальше, Эли? - спросил Арад, глядя на Яриву, покусывающего нижнюю губу, что некоторые физиономисты считают признаком неуверенности. - Меня интересует концовка операции.
--
При удачном раскладе, а вернее, при любом развитии ситуации, те же вертушки и заберут группу Брога.
--
Я, как ты знаешь, человек невоенный, - сказал Арад, снял очки и задумчиво прикусил дужку. - Но слишком уж просто у тебя получается: вертушки подождали группу, взяли на борт и улетели... Так не бывает. Это теоретически просто, а в действительности ситуация может сложиться совсем по-другому. Вот, посмотри на карту: два километра по песку ночью. Минимум два, а то и больше. Потом - ожидающие группу вертолеты могут быть захвачены или уничтожены противником. Может быть, есть смысл использовать другие машины для эвакуации группы Брога? Причем, с другого места, поближе к объекту...
--
Смысл-то есть, - сказал Ярива. - Но опасность уничтожения группы в таком случае возрастает неоднократно. В первую очередь, русскими, а эти парни шутить не любят! Тем более, если Брогу удастся захватить пару их ракетчиков. Они же до Тель-Авива дойдут, как до Берлина во времена Второй мировой! Шучу, конечно.
Он засмеялся и отпил из стакана. Арад усмехнулся и сказал:
- Ладно, вам, военным, видней. Но все равно, Эли, продумай еще раз со своими этот этап операции. Все возможные варианты. В деталях и мельчайших нюансах... Нам позарез нужны пленные русские в египетской военной форме. Представляешь, какой шум будет в Совете Безопасности ООН?
- Хорошо, Наум. Мэвин. Надеюсь, станцуем по этому случаю "хору" вместе с нашей Голдой...
Элияху Ярива мысленно представил себе пожилую грузную Голду Меир, лихо отплясывающую "хору" вместе с ним и Наумом, и непроизвольно улыбнулся. Арад посмотрел на него с удивлением, но промолчал. Он думал отнюдь не о праздничном танце с Голдой, а о том, что Ярива, назначенный в прошлом году на пост руководителя военной разведки, не тот человек, которого он хотел бы видеть во главе АМАНа. Эли не прошел суровую школу разведки, и вообще был всегда далек от этой специфической деятельности. Комфортней всего он чувствовал себя в кресле военного атташе в Штатах... Если бы не слишком благосклонное отношение к нему "одноглазого", АМАН возглавил бы настоящий профессионал. Все решил Моше Даян... Впрочем, как говорят, "короля делает свита", и слава Богу, что под началом Эли работают истинные разведчики, прекрасные мастера своего дела. Лишь бы не вмешивался "дипломат" в эту кухню...
* * *
Полещук сидел в кабине армейского грузовика, курил и искоса поглядывал на молчаливого сержанта-водителя, небрежно крутившего баранку руля. Видавший виды ГАЗ-63, который он тормознул на выезде из Каира на дороге в Исмаилию, невольно напомнил ему такой же старенький грузовик, и подполковника Хоменко, и батальон Сафвата в пустыне под Суэцем. Чапай, наверное, уже в Союзе, думал он, а Сафват где-то пропал... Муна, по крайней мере, ничего о нем не знает. В Каир давно не приезжал, сказала она по телефону, но - жив и здоров... Звонил недавно. Голос у нее был грустный и Полещук, попросив передать мужу привет, повесил трубку.
За окном грузовика проносились знакомые картинки: пресноводный канал с серо-бурой водой, мерцавший солнечными бликами, поля с башнями голубятен, минареты мечетей в окружении финиковых пальм и зарослей опунции. Полещук высунул руку наружу и щелчком отправил туда окурок. На мгновенье кисть обожгло потоком горячего, как из духовки, воздуха. Он достал из кармана пачку "Клеопатры", вытащил сигарету и протянул пачку сержанту. Тот отрицательно мотнул головой и сказал:
- Шукран! Ма бадахханши! (Спасибо! Не курю! - ег. диалект)
- Уваллахи гариб! (Удивительно ей Богу! - ар. яз.) - произнес Полещук, сунул пачку в карман, щелкнул зажигалкой, затянулся ароматным дымом и вернулся к своим мыслям.
Не повезло, подумал он, Агеев заболел, и можно было еще несколько дней побыть в Каире... Не очень похоже, чтобы Юра по-настоящему захворал - накануне вместе спирт под Марусин борщок пили... И все было нормально. А как ехать на канал - живот прихватило! Бывает, конечно, и не такое... Если бы не Белоглазов, то еще пару-тройку дней можно было отдохнуть и с Тэтой встретиться...Не повезло, черт побери! Как только референт узнал про болезнь Агеева, тут же - езжай один! И будь на связи с батальоном в Абу-Сувейре! Обстановка, мол, сложная. А когда она была простой на канале?
Полещук хмыкнул и достал из портфеля флягу с водой. Не предлагая водителю, сделал пару глотков и завинтил крышечку. Так, сержант довезет меня до Исмаилии, думал он, потом надо будет искать еще одну попутку до Фаида. А это сложнее. Ладно, прорвемся с Божьей помощью!
- Может, довезешь меня до Фаида? Ракыб? (сержант - ар. яз.) повернулся он к водителю. - Это же недалеко.
- У меня военный груз, мистер хабир, - ответил сержант. - Я и вас, эфенди, взял, нарушив приказ...
- Ладно, ракыб, не волнуйся, - сказал Полещук. - Ты же видел мой карнэ (документ - ег. диал.) - проблем с военной полицией не будет.
- Я знаю, эфенди. Но до Фаида не могу, у меня приказ.
- Квейс, я ахи, - сказал Полещук, поняв, что уговорить сержанта нарушить приказ не получится. - Хорошо, довези меня хотя бы до поворота на Фаид.
- Хадыр, эфендем! - согласился сержант. - Но если полиция, вы покажите свой карнэ. А то сидеть мне в калабуше...
Полещук кивнул и посмотрел на часы. Поздновато выехал, подумал он, время - к одиннадцати. Монотонно гудел двигатель, деревья вдоль шоссе сливались в бесконечную зеленую ленту, слипались глаза. И Полещук, откинувшись назад, задремал...
