ArtOfWar. Дудченко Владимир Алексеевич. Эль-Джуфра

ЭЛЬ-ДЖУФРА

(и визит в резиденцию полковника Каддафи)

Август 1991 года. г. Триполи

...Ничего не предвещало каких-либо трагических событий: Тарик Матар, где располагался офис главного военного советника группы СВС в Ливии, и в 13-этажных высотках жили военные с семьями, функционировала школа, работал культурный центр с библиотекой и кинотеатром - все было как обычно. Не считая того, что август в Ливии жаркий месяц, и все русские спецы после полудня маялись в своих шикарных, если сравнивать с жилищами в Союзе, квартирах с мраморными полами, высокими потолками и итальянскими бойлерами. Кондиционеров в квартирах не было, поэтому мраморные полы поливали водой, чтобы была какая-то прохлада... Никто не роптал и ничего не требовал - зарплаты были настолько высокими, что ни у кого даже мысли не возникало что-то еще потребовать. Ливия, а если ты еще и в Триполи или Бенгази, давала возможность не только нормально жить, но и накопить за пару-тройку лет приличную сумму в валюте, обеспечив свое будущее на родине. (Мало кто знал, что ливийское руководство перечисляет за их работу суммы в твердой валюте, превышающие в несколько десятков раз зарплату, получаемую на руки в стране пребывания.)

Главный военный советник генерал-лейтенант Владимир Харитонов вместе с референтом, моим однокурсником Николаем Серегиным, улетели в Москву в отпуск, и я наслаждался в референтуре ничегонеделанием. Это было прекрасно: отвечать на звонки и не мучиться с переводами очередной речи полковника Каддафи. Эти переводы были нашим ужасом - полковник говорил много, нескладно, не очень понятно, но мы были обязаны выдать адекватный перевод его, зачастую, многословной бредятины, ибо наша работа поступала в посольство и другие службы, где люди занимались аналитикой речей Муаммара Каддафи.

...Моя вторая командировка в Ливию складывалась непросто. Попал я в Бенгази к специалистам ПВО, которые занимались радиолокационными станциями, а точнее предпринимали попытки объединения разнокалиберных РЛС, поставленных из Советского Союза, в единую сеть. Поселили меня в гостиницу "Аз-Захф аль-Ахдар" ("Зеленое наступление" или, как переиначили переводчики, - "Зеленый выползень".) В гостинице, расположенной на самом берегу моря, жили только советские специалисты. Поначалу я никак не мог понять: кто эти люди? Офицеры или гражданские спецы? Какая-то безликая толпа, облаченная в ливийскую военную форму без знаков различия. Переводчиков, кроме меня, в гостинице не было. Впервые в загранкомандировке я оказался без коллег, и вообще без единого знакомого человека.

Каждое утро выезжал в автобусе со спецами на работу, но и работы, как таковой, тоже не было. Мужики расходились по объектам и ковырялись со своими "железками", а я сидел в каком-то бараке, пил кофе, дымил сигаретами, общаясь время от времени с ливийцами из обслуживающего персонала. Никому был не нужен. В час дня возвращались обратно в гостиницу. После обеда в гостиничной столовой, где еду готовили наши женщины, жены специалистов, сидел в своем номере с красивейшим видом на море с маяком и корабликами вдали. Через пару-тройку недель мне стало безумно тоскливо. Захотелось выпить чего-нибудь, но где отыскать алкоголь в стране с сухим законом?

Вспомнил, как в Ленинграде перед отъездом покупал в парфюмерном магазине немецкий "Кармазин" (средство для волос) и как странно на меня посмотрела продавщица.

- А, чего вы удивляетесь? - не выдержал я. - Что здесь необычного?

- Да алкаши уже замучили с этим "Кармазином", - ответила она, выдавая мне три синих флакончика. - Пьют они его...

Я выцедил жидкость в стакан, добавил воды и залпом выпил этот мутный "коктейль" с ужасным парфюмерным запахом. А что, подумал я, ведь кто-то и одеколон "Тройной" пил. Стало хорошо. Я включил портативный магнитофон с песнями Розенбаума, закурил и стал смотреть в окно на мигающий маяк...

Через три месяца, когда я совсем одурел от безделья, в Бенгази приехал главный военный советник генерал Харитонов с недавно назначенным референтом Колей Серегиным. О его назначении я узнал раньше, даже пару раз удалось пообщаться по служебному телефону, но просить о переводе в Триполи в присутствии старшего советника по ПВО не осмелился. ...Вечером, захватив бутылку со спиртом (к тому времени уже образовались приятели-офицеры, имевшие выход на ливийцев, и чистый спирт в алюминиевых емкостях) я помчался в гостиницу "Омар Хайям".

- Коля, вытащи меня отсюда! - Взмолился я практически сразу после первой стопки. - Ну, совсем невмоготу! Ни работы, ни друзей, тоска полная!

- Не проблема, - улыбнулся Коля, - ты, Вовка, классный переводчик и будешь работать со мной в референтуре. С генералом я все решу, жди вызова...

За разговорами и воспоминаниями о годах учебы, командировках, друзьях допили спирт, и я возвращался в свой "Зеленый выползень" в прекрасном настроении. Шел по улицам вечернего Бенгази, любовался зданиями, построенными, видимо, еще итальянцами, в средиземноморском стиле с обязательными галереями и террасами, тихонечко напевал какой-то мотивчик. Через две-три недели утомительного ожидания последовала телефонограмма из Триполи об откомандировании майора Дудченко В.А. в распоряжение Главного военного советника генерал-лейтенанта Харитонова. И спустя несколько дней, буквально накануне армейского праздника 23 февраля, я уже летел на самолете рейсом Бенгази - Триполи.

В аэропорту меня ждал ПАЗик, ярко светило еще нежаркое февральское солнце, цвели олеандры, как-бы приветствуя меня, колыхались листья на высоченных пальмах... А когда приехал в Тарик Матар, было ощущение, что я уже почти дома. До боли знакомые дома, где жил в одном из них два года в прежней командировке, библиотека, столовая, кинозал... Счастье!

* * *

Мое наслаждение сидением в референтуре прервал звонок генерала Виктора Сидорина (фамилии, имена и отчества некоторых людей изменены - прим. авт.)

- Давай ко мне! - Сказал замначальника ГВС. - Быстро!

Генерал был краток: завтра утром едем с тобой в Джуфру! Надо проверить как там живут наши. Ничего лишнего не бери. Да, найди толкового переводчика, пусть посидит в референтуре пару дней.

Ни хрена себе, подумал я, в Джуфру... Сахара, пустыня, полтыщи километров на юг Ливии... (Эль-Джуфра - крупный оазис в пустыне Сахара, расположенный у северного подножия гор Эс-Сода, окруженный холмами высотой до 200 метров. - прим. авт.)

- Есть, товарищ генерал, - ответил я и пошел искать толкового переводчика.

Это оказалось непросто, пришлось побегать по этажам и квартирам, навестить гостиницу для холостяков. В конце концов отыскал я свободного переводчика, договорился с его начальником, мол, приказ генерала, привел в референтуру, объяснил, что делать, и пошел в свои шикарные апартаменты. Плотно поужинал и уселся с сигаретой перед телевизором (через спутниковую антенну во всех квартирах была трансляция нашего центрального канала). "Какие еще вещи собирать? - вспомнил я слова генерала. - Пару пачек сигарет и бутылку с водой? Успеется утром." На телеэкране мелькал танец маленьких лебедей из балета Чайковского, новостей не было, и я стал щелкать пультом в поисках итальянских каналов...

В машине мы были втроем: генерал Сидорин, полковник Васильев (из ГКЭС) и я. За рулем "Тойоты" был Васильев. Выехали ранним утром, но в августе в Ливии стоит дикая жара в любое время суток. Благо в "Тойоте" был кондиционер, и мы не ощущали неудобств. Виктор Семенович Сидорин, сухощавый человек среднего роста, где-то под пятьдесят лет, был мужиком немногословным. Ранее мне с ним работать не приходилось, но по рассказам коллег, он был летчиком, летал, но после авиакатастрофы и неудачного катапультирования его списали с летного состава, после чего он закончил Военно-политическую академию и пошел по стезе политработника, поднявшись до звания генерал-майора. В Ливии негативно относятся к советским офицерам-политработникам, поэтому генерал Сидорин официально занимал должность зама ГВС, и только мы знали, что он - замполит.

- Кого за себя оставил? - спросил Сидорин.

- Нормального парня из ВИИЯ, опытный переводчик, здесь уже полтора года.

- Баги, хорошо, - сказал генерал, продемонстрировав этим словом знание ливийского диалекта. Я подумал, что еще пару-тройку слов он точно знает.

Дорога предстояла дальней, без общения ехать было тяжело. Понемногу разговорились. Я рассказал о командировке в Египет, войне на Суэцком канале, своей работе в ПВО, действиях израильской авиации. Это очень заинтересовало Сидорина, он задавал вопросы, живо интересовался подробностями операции "Кавказ", в ходе которой в Египет была тайно переброшена целая дивизия ПВО, включая авиационный полк.

- А, вот ты мне скажи, Володя, - спросил Сидорин, - как объяснить, что евреи сбили три наших самолета?

- Чего тут объяснять, - ответил я. - У израильских летчиков имелся богатый боевой опыт, по слухам, некоторые из них были американцами, воевавшими во Вьетнаме. Вот и устроили нашим засаду. А наши летуны только там, в небе Египта, начинали учиться воевать с "Фантомами"...

Когда генерал Сидорин узнал, что я имел отношение к авиации, работал в Киевском высшем военном авиационно-инженерном училище, а также в УАЦ Зябровка, где проходили обучение иракские летчики на бомбардировщиках ТУ-22, его отношение ко мне резко изменилось в положительную сторону. И мне стало приятно, что генерал причислил меня к авиации.

Полковник Васильев Сергей Вадимович, сидевший за рулем "Тойоты", полноватый, немного вальяжный, как некоторые его коллеги из Госкомитета по экономическим связям, этакий холеный барин, - с подобными мне приходилось сталкиваться - в нашу беседу почти не встревал, лишь внимательно слушал с нескрываемой снисходительной улыбкой. Я это заметил, и он понял. Вот, мол, нашли общую тему два авиатора...

Между тем, проехали вдоль побережья Аль-Хомс, Злитен, Мисурату и Сирт, дорога пошла на юг, уже по пустыне. Пейзаж резко изменился. Справа и слева от дороги высились невысокие горы красно-коричневого цвета, обрамленные каменистыми песками. Нигде ни малейшего признака жизни, ни растений, ни животных. Безжизненный песок и камни... Все замолчали. Я подумал, что эти виды похожи на лунный пейзаж. А еще я подумал, что если машина сломается, что мы будем делать? Как отсюда выбираться? Ведь на этой пустынной дороге нам не встретилась ни одна машина. Однако мотор нашей "Тойоты" работал ровно, тихо шелестел кондиционер...

Наконец, впереди среди песчаных холмов завиднелись пальмы и кустарники. В Джуфре, а точнее, в части оазиса, примыкавшей к аэродрому, нас встретили радушно, но с некоторой настороженностью, визит генерала из Триполи - не шутка, всего можно ожидать. Показали жилые трейлеры, провели по территории гарнизона, объектам, угостили обильным ужином. Во время ужина на вопрос генерала Сидорина насчет чего-нибудь выпить, майор Иванов, старший по гарнизону, немного помявшись, махнул рукой и... Самогонки и авиационного спирта и чистого, и настоянного на каких-то травах было очень много, пили все, генерал был доволен проверкой, полковник Васильев пригублял - типа за рулем завтра - я же, глядя на генерала, тоже старался не перебрать.

Переночевали и ранним утром выехали обратно. Я подивился на генерала Сидорина - как будто и не пил вчера, хотя перегар был тот еще. Вот, что значит авиационная закалка! Я - тоже был хорош, хоть и старался не перебрать, но выпить пришлось прилично: мы же с генералом - авиация! Ну, а Сергей Васильев - человек за рулем, уж не знаю, какие там отношения были у него с генералом, и зачем он вообще поехал в Джуфру - почти не пил. И так снисходительно смотрел на нас обоих. (Лишь позже я узнал, что командировки, даже самые короткие, для сотрудников аппарата ГВС и, видимо, ГКЭС, хорошо оплачиваются.)

...Кондиционер в "Тойоте" сломался в пустыне, по дороге в Сирт. В салоне стало нестерпимо душно, мы покрылись потом. Справа и слева - "лунный" пейзаж и ослепительно яркое палящее солнце. Я открыл окно и высунул наружу руку и мгновенно ее убрал: ощущение было такое, как будто я сунул руку в духовку.

- Сергей, сколько до Сирта? - спросил Сидорин, вытирая лицо носовым платком.

- Километров сто пятьдесят, - ответил Васильев, смахивая ладонью пот с лица. - Или около этого. На час с лишним езды...

- Давай, Серега, гони! Да не запори мотор, а то зажаримся в этой пустыне!

Я вспомнил свои невеселые мысли по дороге в Джуфру насчет возможной поломки машины, но промолчал. Почти непрерывно пили воду, которая мгновенно выходила потом на спине. Все молчали. Наконец, впереди замаячили постройки и пальмы, а за ними сине-зеленая гладь моря. Все приободрились.

- Дуй прямо к морю! - скомандовал генерал Сидорин. - Надо срочно окунуться!

- А, то! - вымученно улыбнулся Васильев. - Сил нет от этой жары!

Он остановил "Тойоту" на берегу в сотне метров от манящей глади моря. Мы стремглав выскочили из машины, разделись до трусов и по горячему, обжигающему ноги песку побежали к морю. И, о ужас! Вода оказалась не прохладной, и не теплой, а почти горячей! Буквально через несколько минут мы, не получив ни малейшего облегчения, а скорее - наоборот из-за соленой морской воды, побежали обратно к "Тойоте".

- Ни хрена себе! - выругался генерал, употребив, конечно, более емкое выражение из ненормативной лексики. - Одеваемся и едем в нашу гостиницу, там есть душ...

В гостинице для советских специалистов-холостяков нас, разумеется, не ждали. Но, как говорится: генерал он и в Африке - генерал! После душа с теплой водой немного пришли в себя. Перекусили в маленькой столовой, персонал - женщины, жены наших офицеров вовсю старались угодить генералу, заму главного военного советника, несли на стол буквально все, чем богата была хабирская (хабир - специалист. ар. яз.) столовая. Но мы торопились в Триполи...

* * *

До Триполи доехали без приключений, да и дорога шла вдоль побережья, было конечно жарковато, но не так, как в пустыне. Полковник Васильев высадил генерала и меня в Тарик Матаре, коротко переговорил о чем-то с Сидориным в сторонке, чтобы я не слышал, попрощался, и уехал в свой ГКЭС.

Я поднялся в свою квартиру, сбросил пропотевшую одежду, махнул стопку ледяной самогонки, закурил и четверть часа стоял в ванной под душем. Оделся, включил телевизор, открыл дверцу холодильника, чтобы достать бутылку самогонки и повернулся к экрану, услышав нечто странное. Диктор говорил о каком-то ГКЧП и еще о чем-то. Я машинально наполнил стопку и выпил, вслушиваясь в слова диктора. Раздался звонок в дверь.

- Товарищ майор, вас вызывает генерал Сидорин, - скороговоркой произнес дежурный офицер. - Срочно к нему!

- Сейчас буду! - сказал я, захлопнул входную дверь и подумал, что надо пожевать кофейные зерна, чтобы не было запаха алкоголя.

Что-то случилось, думал я, направляясь к кабинету генерала Сидорина.

- Ты слышал новости? - спросил генерал.

- Какие, товарищ генерал? Про какой-то ГКЧП?

- Вот именно. У нас творится что-то непонятное, похоже на государственный переворот. Я сам пока ничего толком не понял. Вроде бы сместили Горбачева с поста президента... Короче, Володя, меня в качестве исполняющего обязанности главного военного советника в Ливии, вызывают в резиденцию Муаммара Каддафи. Поедешь со мной! Машина внизу, пошли!

Вот уж повезло, подумал я, пообщаться с лидером Ливийской Джамахирии в состоянии легкого алкогольного опьянения. Он же меня в тюрягу отправит, если унюхает запах. Генерала-то вряд ли, хотя он, похоже, тоже слегка принял на грудь...

Баб аль-Азизия встретила нас мощными стенами, пулеметными вышками и усиленной охраной. (Баб аль-Азизия - квартал в южной части Триполи, в котором на огромной территории располагалась военная база, главная резиденция и бункер Муаммара Каддафи. В ночь с 14 на 15 апреля 1986 года подверглась точечной бомбардировке американской авиацией. Тогда погибла маленькая приемная дочь Каддафи, а где был сам лидер Джамахирии, осталось неизвестным. Я был в то время в Триполи, и мы с нашими офицерами из Ракетных войск, поднявшись на крышу высотки в Тарик Матаре, наблюдали, как американцы бомбили резиденцию Каддафи. - прим. авт.) Впрочем, все были предупреждены и нас с генералом Сидориным пропустили без предъявления документов. Дежурный офицер в звании капитана был вежлив и предупредителен. Он молча провел нас внутрь здания и сопроводил до кабинета полковника Каддафи. Нас пригласили сесть за стол, принесли стаканчики с ливийским чаем и сладостями. Я осмотрелся, кабинет был огромен и напоминал зал для приемов.

Мы не успели допить чай, как в зал стремительной походкой вошел человек в военной форме с погонами полковника. Это был не Муаммар Каддафи, а Мустафа Харруби, один из четверых членов Совета революционного командования, ближайших соратников лидера, курировавший Вооруженные силы Ливии. Мы встали. Он поздоровался с нами, представляться не стал, так как понимал, что мы должны знать в лицо все высшее руководство страны. Белолицый ливиец с почти европейской внешностью, облаченный большой властью, подумал я, глядя на Харруби, наверное, не очень образованный. Впрочем, в этом я ошибался - речь полковника была правильной, почти без употребления

ливийского диалекта.

(Визитка 0x08 graphic

полковника Мустафы Харруби, члена Революционного командования, генерального инспектора Вооруженного народа)

Генерал Сидорин представился, сообщив, что замещает главного военного советника, находящегося в отпуске. Я перевел на арабский язык.

- Господин генерал, полковник Каддафи, к сожалению, не смог прийти на встречу с вами и просил меня передать вам от его имени следующее:

Он поздравляет дружественный народ России со знаменательным событием в ее истории, непрерывно отслеживает ситуацию и настоятельно просит передать по вашим каналам свои рекомендации новому руководству страны.

Харруби замолчал, строго посмотрел на меня и сказал:

- Переводчик, записывайте! Все записывайте!

Я открыл блокнот и взял ручку.

Первое, продолжил Харруби, оставить только один источник информации, как это сделали американцы во время "Войны в заливе" (имелась в виду война в Персидском заливе в январе-феврале 1991 года между войсками коалиции во главе с США и Ираком, оккупировавшим Кувейт. - прим. авт.) остальным СМИ запретить давать какую-либо информацию о происходящем в стране.

Второе. Полковник Каддафи советует новому руководству страны повесить Ельцина и...- Харруби замялся, - как его зовут, этого главу Ленинграда? - Он вопросительно посмотрел на генерала. Тот промолчал.

- Собчак, - подсказал я.

- Да, повесить Ельцина и Собчака на Красной площади. Принародно.

- Повесить? - переспросил я. - Не понял, господин полковник.

- Повесить, - четко повторил Харруби и провел правой рукой вдоль своей шеи под подбородком. - Вам понятно, переводчик?

Я кивнул головой и перевел сказанное на арабский. Генерал Сидорин молча выслушал.

- И последнее, - произнес Харруби. - Полковник Каддафи заверяет новое руководство России в своей искренней поддержке и желает ему успехов. Еще раз повторяю: передать рекомендации нашего лидера незамедлительно. Спасибо.

Мустафа Харруби встал из-за стола, пожал руки генералу Сидорину и мне, и быстро вышел из кабинета. Дежурный офицер, тот самый капитан, так же молча провел нас по коридорам до выхода из резиденции Каддафи.

Мы сели в машину и поехали в Тарик Матар.

- Дай мне свой блокнот, - сказал генерал Сидорин.

Я достал блокнот из кармана и протянул ему. Сидорин вырвал листки с моими пометками и порвал их.

- Ничего не было, Володя. Мы нигде не были. Все забудь!...

* * *

...Генерал-лейтенант Владимир Харитонов, вернувшись из отпуска, говорят, перекрестился и сказал, что ему очень повезло в том, что он находился в отпуске: не пришлось присягать на верность этому Янаеву и прочим. А лидер Ливии полковник Муаммар Каддафи остался верен своим принципам в отношении России и позже неоднократно повторял, что он не отказывается от своих заявлений по поводу поддержки ГКЧП.

...Спустя десять месяцев по решению Совета безопасности ООН было прекращено военно-техническое сотрудничество с Ливией, и все военные специалисты несколькими рейсами эвакуированы из этой страны. К офису ГВС в Тарик Матаре подъехала машина, нагруженная ливийскими медалями "Аль-Фатих", которыми ливийское руководство наградило всех военных спецов.

Но это уже другая история...

Комментарии: 4, последний от 17/05/2016. © Copyright Дудченко Владимир Алексеевич (aviator-vd@yandex.ru) Размещен: 14/05/2016, изменен: 15/05/2016. 22k. Статистика. Рассказ: Ближний Восток Иллюстрации: 1 штук. Скачать FB2 Годы событий: 1991	Оценка: *7.595** Ваша оценка:
Аннотация: Моя вторая командировка в Ливию совпала с событиями, связанными с ГКЧП. Думаю, читателю будет интересно узнать, как отреагировал на них лидер Ливийской Джамахирии.

Дудченко Владимир Алексеевич Эль-Джуфра

Дудченко Владимир Алексеевич
Эль-Джуфра