ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Дьяков Виктор Елисеевич
Воспоминания Пауля Райхеля

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.39*13  Ваша оценка:
   ВОСПОМИНАНИЯ ПАУЛЯ РАЙХЕЛЯ
  
   рассказ
  
   27 июня 2018 года пятидесятипятилетний Пауль Райхель закончил работу раньше обычного, в половине четвертого, потому что в четыре часа по среднеевропейскому времени начиналась трансляция футбольного матча с чемпионата мира в России. В Казани играли сборные Германии и Южной Кореи. В том матче решалось, выйдет ли сборная Германии после группового этапа в 1/8 финала.
  
   Заядлый болельщик со стажем, Пауль никак не мог пропустить такое событие. Когда он запирал свою мастерскую, где занимался изготовлением и ремонтом нехитрой мебели, деревянных поделок, типа стульев, табуреток, различных нужных в хозяйстве обиходных предметов и прочей мелочевки, которые реализовывал попутно с фирменной мебелью его зять, владелец мебельного магазина... Так вот, когда Пауль опускал жалюзи и запирал дверь мастерской из расположенного по соседству продуктового магазинчика его владелец окликнул старого столяра:
  
   - Что герр Райхель, никак футбол собираетесь смотреть?
   Окликнул с пренебрежением в голосе. В подтексте той реплики читалось: чего с этих русских возьмешь, для них на первом месте удовольствия, ради них они готовы даже раньше срока бросить работу. Пауль про себя выматерился по-русски. С этим лавочником у него уже давно сложились натянутые отношения. Однако он не подал вида, более того его лицо озарила дружелюбная улыбка:
  
   - Да, герр Хайнц, имею такую слабость, да и матч важный. Наши с корейцами играют за выход из группы. А вам, я гляжу, все равно как выступит Германия на чемпионате?
   Последние слова содержали ответный подтекст: я вот немец, приехавший из России, то есть, по твоему разумению, неполноценный немец, но переживаю за сборную страны, а ты здесь родившийся, к этому совершенно равнодушен.
  
   Лавочник подтекст понял и наставительно заявил в ответ:
  - Я желаю победы Германии везде и во всем, но работа, она на первом месте, и кончать её ещё не время.
  
   Пауль не стал "цепляться языками" со зловредным соседом по арендуемым помещениям. Не захотел портить настроение, да и время поджимало. Он сел в свой "Ауди", завел мотор... И в этой связи в его памяти всплыло аж сразу два неприятных эпизода, имеющие отношение как раз к его автомобилю.
   Первый имел место уже довольно давно и случился именно из-за этого хмыря Хайнца. Небрежность, это черта, видимо отличала многих русских немцев от "настоящих", она же стала виной того инцидента в который угораздило попасть Пауля. Это в России русские немцы всегда являлись образцом дисциплины, аккуратности, пунктуальности... Но те два столетия, что они и их предки прожили в России, в тесном контакте с народами данных качеств не особо придерживающихся, наложили определенный отпечаток. Тогда Паул не придал особого значения тому, что чуть наехал своим колесом на разделительную линию парковки. И заехал-то не более чем на сантиметр... и не обратил на это внимания. Едва приступил к работе, подъехала полиция. Пауля вызвали и указали на этот чертов сантиметр, выписали штраф... Ерунда, конечно, но улыбающаяся физиономия Хайнца, радостно наблюдавшего за всей этой процедурой из своего магазина, сразу прояснила ситуацию - "стукнул" именно он.
  
   Во втором случае, тоже оказалась замешана полиция. Только если в случае с наездом на полосу она чисто по-немецки досконально выполнила свои функции, то здесь... То случилось всего полгода назад. К ним с женой на Рождество приехала погостить его мать, жившая с семьей младшей сестры Пауля. По российским меркам сестра жила совсем недалеко, а по германским чуть ли не на другом конце страны. И вот после Рождества и Нового Года он повез мать на вокзал, чтобы посадить её на поезд до города, в котором жила сестра.
   Стояла обычная для января погода - дождь со снегом, слякоть и температура то ли ноль градусов, то ли чуть выше, или ниже. Матери уже перевалило за восемьдесят, и все его мысли были о ней: довезти, донести вещи, устроить в купэ... И опять эта невнимательность, небрежность, беспечность... Беспокоясь о матери, он забыл запереть, заблокировать двери машины.
   Пока сажал мать, посидел с ней в купэ, потом стоял на перроне, провожая взглядом отходящий поезд... В общем, все это заняло где-то около получаса. Когда вернулся к машине, чтобы ехать домой... Сначала глазам не поверил и даже непроизвольно посмотрел на номер. Нет, всё правильно, это его "Ауди". Но почему в салон его машины залезли и сидят двое арабов, по всему сильно недовольных, что так долго нет хозяина авто...
  
   В последние лет десять-пятнадцать, точнее с приходом к власти канцлера Ангелы Меркель, в результате проводимой ею политики мультикультурности и "открытых дверей", в Германию потоком хлынули всевозможные беженцы и еще больший "косящих" под беженцев. Всех их привлекала прежде всего возможность безбедно жить в богатой стране на хорошее пособие, при этом нигде не работая. И если африканские негры в большинстве вели себя более или менее тихо, то многие арабы и прочие выходцы с Ближнего Востока и Северной Африки пребывали в уверенности, что своим приездом сильно осчастливили немцев и те просто обязаны перед ними чуть не расстилаться и выполнять их любые желания. По всему те, что залезли в машину Пауля оказались именно из таких.
  
   Пауль с недоуменным лицом распахнул дверцу. Тот, что по хозяйски расположился на переднем сиденье, не обращая внимания на явное недовольство пожилого немца, на неплохом немецком высказал ему претензию:
   - Почему так долго!? Ещё пять минут и мы сами завели бы машину и уехали. Потом бы бегал, искал свою машину...
  
   Многие западные немцы, бывшие ФРГешники за последние несколько десятков лет обработанные западной либеральной пропагандой, так сказать, с пониманием относились к такого рода поведению "беженцев". На такие вот "претензии" эти немцы обычно извинялись за причиненные господам беженцам неудобства, и услужливо везли их туда, куда они желали. С восточными немцами, бывшими ГДРовцами такие номера обычно не проходили. Где-нибудь в Саксонии или Бранденбурге за такое поведение могли и в морду дать.
   Ну а Пауль... он хоть почти тридцать последних лет жил в Западной Германии, но по рождению-то являлся русским немцем. Он, что называется, едва не закипел от нарочитой наглости "гостей приглашенных госпожой канцлерин". Первым желанием было схватить наглецов за ворот...
  
   Хоть и шестой десяток жил на свете Пауль, но рост имел за стовосемьдесят сантиметров и вес за девяносто, и даже сейчас смотрелся не дряхлым стариком, а крепким мужиком, и по молодости... Еще в России, то бишь в Союзе он увлекался не только футболом, но и САМБО. И хоть тем арабам было не более сорока, но они смотрелись настолько тщедушными. Да он бы их обоих сделал на раз-два, выкинул бы из машины. Но... Пауль осознавал в какой стране он находится, и кто сидит в кресле канцлера, и если он хоть пальцем тронет этих "несчастных беженцев"... Стараясь держаться как можно более спокойно, Пауль произнес:
  - Господа, это не такси, а частная машина. Покиньте, пожалуйста, салон и пройдите на стоянку такси.
  
   Арабов слова хозяина машины изрядно удивили, более того они их даже возмутили:
  - Слушай, кончай болтать, садись за руль и вези нас, дорогу мы покажем. А твоего такси надо час ждать, у нас нет времени, да и холодно на стоянке. Нашли где поселиться, глупый вы народ, в таком холоде и сырости живёте. Если вам это нравится - терпите, а мы ваш собачий климат терпеть не хотим... Ладно, спешим мы, садись и заводи двигатель, да печку включи, а то мы никак не согреемся в вашей проклятой стране...
  
   Пауль аж поперхнулся и хотел ответить, что-то типа: "Разве этот холод, да вас бы гадов в Сибирь, где я родился и вырос, посмотрел, как бы вы запрыгали на настоящем морозе...". Но он лишь захлопнул дверь и жестом позвал полицейского, который как раз вышел из здания вокзала, видимо, подышать воздухом. Пауль объяснил ситуацию и попросил помочь удалить из салона его автомобиля незваных гостей.
   Полицейский, мужчина лет тридцати, заглянул в салон, обошел "Ауди". Арабы в салоне сразу присмирели, но из машины не вылезли. Полицейский явно колебался, потом отведя Пауля в сторону, чуть не на ухо ему зашептал, явно боясь, что его еще кто-то услышит:
  - Слушайте, ну что вам так трудно их подвезти? Я понимаю, вы абсолютно правы, но не хочу с ними связываться и вам не советую. Знаете, сколько моих коллег уже получили взыскания за некорректное поведение в отношении мигрантов? Ну их, отвезите, куда им надо и мне и вам так лучше будет. Это же арабы, они среди них самые наглые и самые грамотные по части подачи жалоб. Они ваш номер машины запомнят и пожалуются, такого понапишут, что вы их убить обещали, или неодобрительно высказались о мусульманской религии, Коране. Потом оправдываться замучаетесь. Оно вам надо? Мне нет...
  
   Сейчас Пауль, злобно скрежеща зубами, вспоминал, что поступил тогда как и советовал полицейский, отвез наглецов куда им было надо. Правда, когда они выходили, он не сдержался:
  - За бензин и время, что я из-за вас угробил, я с вас плату не требую, но нормальные люди за услугу обычно хотя бы спасибо говорят.
  
   На это тот, что ехал на переднем сиденье презрительно усмехнулся и ответил сквозь зубы:
   - Это вы нам каждую минуту спасибо должны говорить, все в Европе, это вы нас ограбили, спровоцировали у нас войны и за наш счет хорошо живете. А наши братья из-за вас, золотого миллиарда, хлеба до сыта не едят...
  
   2
   Пауль любил смотреть футбол дома, с комфортом. Трибуны стадиона его и в молодости особо не прельщали, тем более сейчас. Там даже с хороших мест далеко не все увидишь, что происходит на поле, к тому же мешают, а иногда и просто напрягают определенные категории зрителей. Конечно, немецкие болельщики это не англичане и не итальянцы, тем не менее, и среди них встречаются неадекватные особи. К тому же с годами у Пауля и зрение подсело. Куда приятнее любимое действо наблюдать сидя в мягком кресле, имея под рукой несколько банок заранее охлажденного "Туборга". Вот так, откинувшись в кресле и потягивая холодное пивко, он обычно наблюдал за играми Бундеслиги и в первую очередь обожаемой им "Баварии", ну и конечно за играми сборной Германии. Среди его родственников таких фанатов больше не было, потому "болеть" Паулю приходилось в одиночестве. С другой стороны, ему никто не мешал.
   Вот и сейчас он в одиночестве расположился перед большим экраном плазменного "Филлипса", ибо жена с утра уехала к дочери, чтобы посидеть с внуком. Он открыл банку, навёл ПДУ... и экран перенес его в Казань, где начинался матч Германия - Южная Корея...
  
   Невнятное и скучное начало игры Пауля не обескуражило. Он ни на минуту не сомневался, постепенно "Бундесманшафт" наберет ход, прижмет и в конце-концов раздавит этих мелких, невзрачных, узкоглазых корейцев. О том, что сборная Германии, начав турнир с поражения от Мексики, хоть и с трудом "нащупывала свою колею", вроде бы свидетельствовала последняя игра со шведами. Тот матч тоже не задался, но проявив волю немцы уже в добавленное время буквально вырвали победу. Ну, а сейчас задача куда проще, обыграть явно не блиставших и потерявших все шансы на выход из группы, то есть лишенных всяких стимулов, корейцев. Так что всё говорило за то, что игра для Германии не должна стать трудной, скорее всего будет победа с крупным счетом. В этом Пауль не сомневался, хотя, если говорить начистоту, состав команды ему не очень нравился.
   По его мнению некоторые игроки не соответствовали уровню сборной. Тем более, в Бундеслиге столько классных футболистов, что на место едва ли не каждого "сборника" можно найти самое малое одного, а то и двух-трех, ни в чем не уступающих им дублеров.
   Пауль не винил тренера Лама в таком, как он считал, не лучшем подборе игроков. Он не сомневался, тренера заставили взять в сборную ряд не лучших на данный момент футболистов. И здесь, он был в этом уверен, опять решающую роль сыграла та же спущенная сверху, приветствуемая правительством толерантность. Дескать, чем больше в сборной всех этих турок, негров и прочих, тем лучше будет имидж Германии, как страны победившего мультикультурализма, межнационального, межрасового и межконфессионального согласия. После того случая на вокзале, Пауль окончательно утвердился в мысли, что курс проводимый фрау канцлерин ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, касательно сборной Германии, Пауль все одно не сомневался, что и с несколькими не немецкими "деталями", типа африканца Буатенга или турка Озила, запас прочности у Бундесманшафт настолько велик, что она все одно одержит победу и в матче и в чемпионате...
  
   Первый тайм откровенно разочаровал. На Казань-арене творилось что-то необъяснимое. Немецкая сборная, имея подавляющее преимущество во владении мячом, тем не менее, не могла преодолеть не бог весть какую оборону корейцев, не могла то, что ранее умела лучше всех в мире - создавать опасные момента у ворот соперников. Команда играла непривычно тяжело, медленно, буд-то к ногам каждого игрока были привязаны гири. Пауль нервничал, злился, но по-прежнему не сомневался, что в перерыве тренер сумеет встряхнуть своих подопечных и уж во втором тайме...
  
   Но после перерыва картина на плазменном экране не изменилась. Механизм ранее никогда не дающий сбоев футбольной машины работал натужно и совершенно в холостую. За весь матч команда, носящая титул чемпионов мира, четыре года назад сумевшая буквально разорвать кдесников мяча бразильцев на их родине 7:1... Эта команда сейчас предстала абсолютно бессильной и беззубой в атаке. А в защите... Когда уже в самом конце матча немецкая команда буквально вся пошла вперед, корейцы сумели подловить провалившихся защитников, провести быструю контратаку и... забить гол, и в схожей ситуации уже в добавленное время - второй.
   То был полный провал, катастрофа. Такого позора, проиграть заведомым аутсайдерам и не выйти из группы... такого Пауль за всю свою болельщицкую жизнь не помнил ни одного случая. Он не мог поверить в то, что видел собственными глазами, и до конца игры надеялся, что тренер найдет-таки выход из создавшегося положения, сделает судьбоносную замену и этот свежий игрок спасет матч. Но увы, в запасе у сборной Германии на этот раз не оказалось игроков под стать тем кого он знал или был наслышан от отца, типа Вильгельмута Рана из сборной образца 1954 года, или кумиров его молодости, таких как Хорст Хрубеш, Карл Хайнц Руммениге... Не нашлось даже таких как Бастиан Швайнштайгер. Нет, не осталось в сборной таких мощных и телом и характером футболистов, а ставка на турков и негров...
   Почему-то эти инородные детали в механизме Бундесманшафт так до конца и не притерлись.
  Впрочем, почему не притерлись, Пауль догадывался. Ну, не будут не немцы биться за Германию изо всех сил, не жалея здоровья играть, что называется "в кость", чем всегда славилась немецкая сборная. Не станут, даже если они здесь родились и страна их воспитала, создала условия для развития футбольного таланта, нет, они не рождены немцами, потому никогда ими не станут. А рядом с ними и немцы перестают быть немцами, лелеемая властью толерантность и из них выхолащивает немецкий дух. У французов такое проходит, там не менее двух третей сборной иммигранты или дети иммигрантов. Но это уже давно не французская сборная, а какой-то африканско-арабский конгломерат. В Германии до такого еще не дошли, да и не надо, в отличие от французов, так и не сумевших до привлечения "экзотической крови" выиграть ни одного мирового чемпионата, природные немцы и сами всегда выступали на высочайшем уровне. Они четырежды становились чемпионами мира, и лишь в последний раз в составе сборной присутствовали не все немцы.
   При этом в немецкой команде никогда не было таких "виртуозов мяча", какими славились, например, сборные Бразилии или Аргентины. Эта команда всегда добивалась успеха за счет слаженной, четкой командной игры, физической мощи и несгибаемой воли её игроков, настоящих футбольных бойцов.
   Сейчас, в минуты величайшего позора немецкого футбола, Пауль вспомнил как в годы своего детства, немцы в СССР гордились успехами сборной ФРГ по футболу, гордились конечно втихаря, ибо тогда в Союзе неофициально господствовало мнение, что ФРГ это едва ли не фашистское государство, наследник гитлеровского рейха.
  
   К "болению" Пауля пристрастил еще отец, Рудольф Райхель, шахтер, бригадир проходческой бригады. Его вместе с родителями в войну выслали из Крыма и после уральских лагерей определили на жительство в Кузбасс. Итак, с детства Пауль... впрочем, тогда его звали Павел. Так вот Павел с малых лет слушал футбольные разговоры отца и его друзей, таких же немцев, выселенных с Украины, Поволжья... Они не могли в открытую болеть за сборную ФРГ и болели вот так, в своем кругу. Но когда у немецкой команды был успех, они, что называется "отводили душу".
  
   Особенно Павлу, тогда еще дошкольнику, запомнилось как отец с друзьями радостно обсуждали полуфинальный матч СССР - ФРГ, на чемпионате мира 1966 года в Англии. По их отзывам Павел понял, что та игра была очень жесткой, даже грубой, что называется "в кость". Много здоровья оставили в той игре игроки обеих команд, но немцы пересилили и победили 2:1. В финале тогда немцы проиграли Англии. Но в том поражении отец целиком и полностью винил советского бокового арбитра Бахрамова, который при счете 2:2, засчитал гол в немецкие ворота, которого не было. Павел помнил, как отец не раз потом выражал свое возмущение, вспоминая тот эпизод:
   - Сучий азер, он и никто другой сломал тогда игру и украл у Германии победу и чемпионский кубок...
  
   А изо всех матчей, что уже смотрел Павел сам уже в сознательном возрасте ему запомнился прежде всего... Нет не игра с Бразилией в 2014 году, там победа далась легко. Куда ценнее те победы, что вырывались в трудной, упорной борьбе. Таким получился опять же полуфинальный матч на чемпионате мира 1982 года в Испании. Тот матч и вообще весь тот день и несколько предшествующих Пауль помнил так, будто это случилось совсем недавно.
  
   3
   В июле 1982 года рядовой Советской Армии Павел Райхель входил в состав боевого расчета зенитно-ракетного дивизиона, несущего боевое дежурство по охране воздушных рубежей Советского Союза. Это означало месячное безвылазное сидение на боевой позиции в батарейном укрытии, рядом со станцией наведения ракет и заряженными пусковыми установками. В случае объявления готовности ?1, в течении не более чем шести минут номера расчета должны были занять свои рабочие места и провести контроль функционирования боевых систем.
   Павел числился основным оператором ручного сопровождения и его рабочее место располагалось в кабине боевого управления. Тем не менее, именно в это время на него возложили еще одну довольно трудоемкое задание, не имеющее ни малейшего отношения к боевому дежурству. Его обязали строить туалет типа сортир в офицерском городке. Казалось, что может быть общего между оператором ручного сопровождения и строителем сортира. Однако Павел на момент призыва в армию уже являлся плотником третьего разряда. А в оторванном от цивилизации воинском подразделении такая специальность среди 18 летних пацанов была крайне редка и потому весьма востребована. Павла за год службы, как плотника задействовали на все сто процентов. Чего он только не строил и не мастрячил: и перегородки в овощехранилище, и латал постоянно кем-то пробиваемый пол в казарме, там же и оконные рамы чинил и т.д и т.п. Однажды он вырезал из дерева детскую игрушку и подарил маленькому сынишке своего командира батареи. Тогда жена комбата заказала ему несколько подобных игрушек и в знак благодарности одарила домашними пирожками, что для постоянно испытывавшего чувство голода солдата было очень кстати.
  
   С сортиром история получилась следующая. Так называемый офицерский городок, это несколько 4-х квартирных ДОСов, финского типа. Там же имелся один совмещенный туалет на четыре кабинки. Туда ходили и сами офицеры и члены их семей. Наверное, еще в 60-х годах ни у кого бы из обитателей подобных "городков" не возник вопрос, что мужчинам и женщинам ходить фактически в один туалет... не очень этично. Но к восьмидесятым годам о советских общественных туалетах с ужасом отзывалась не только Марина Влади, которой после Франции как-то пришлось в оный "сходить". Уже и некоторые советские люди, в первую очередь женщины, в открытую возмущались и ужасались.
   В данном случае возмутилась жена командира дивизиона, которая и заставила мужа приступить к постройке отдельного женского туалета. Ходили слухи, что та командирша имела польскую кровь и эта "пани" посчитала ниже своего достоинства справлять нужду в туалете, когда в соседней кабинке, за дощатой перегородкой оправляется какой-нибудь офицер, страдающий поносом, или мучающийся с перепоя и издающего соответствующие звуки.
   Таким образом, озадаченный своей "пани", командир вызвал Павла и поставил ему очередную "боевую" задачу:
   - В общем так Райхель, завтра с развода идешь не на позицию и начинаешь сколачивать жденский туалет из одной кабинки. Место я тебе покажу. В качестве подсобного рабочего мы выделим тебе одного молодого штрафника. Твоя задача сколотить будку, ну и все, что в ней положено, а яму копать это дело штрафника, но общее руководство за тобой. Туалет должен быть готов не позже чем через три-четыре дня. Задача ясна?
   Конечно, если бы Павел являлся немцем старой закваски, то "щелкнул каблуками" произнес "я волль", то есть сказал бы "есть" и пошел выполнять. Но он уже где-то в пятом поколении являлся русским немцем и данное обстоятельство внесло в его менталитет определенные коррективы. Потому он сделал попытку от этой "почетной" работы увильнуть:
   - Товарищ майор, а как же боевое дежурство? Я же по готовности с городка до позиции за шесть минут никак добежать не успею. Возражение было более чем резонным, но, видимо, командир настолько боялся свою "пани", что предпочел рискнуть, отправить опытного солдата из боевого расчета на такой вот отхожий промысел:
   - Ничего, пока ты добежишь, тебя будет молодой из второго расчета подменять.
   - Да он же еще зеленый совсем, пропустит учебную цель, потом с полка нас ругать будут, - продолжал делать попытки разубедить командира Павел, предчувствуя, что в качестве туалетного работника станет предметом обидных насмешек со стороны сослуживцев.
   - Ты об этом не переживай, ты главное туалет сколоти, а остальное не твоя забота, - отмахнулся командир.
   - А что комбат скажет? - уже отчаявшись, Павел, как говориться, пытался уцепиться за "соломинку", зная, что его командир батареи очень болезненно реагировал когда его солдат таким образом отрывали от боевой учебы.
   - С комбатом твоим я уже договорился, он не против. Все Райхель, иди...
  
   Работа в городке содержала не только этакий унизительный аспект, имелись и определенные приятности. Здесь можно было между делом наблюдать за женщинами, женами офицеров, что для проводящего почти все свое время в казарме и на позиции солдата, молодого человека, конечно же своего рода удовольствие. Те женщины были немногим старше солдат и в домашней обстановке одевались весьма вольно
   Пока штрафник, наказанный за сон на посту солдат последнего призыва, долбил и копал яму, Павел таскал с дивизионного склада доски и брус, вымерял, распиливал... Хоть и чертыхался про себя Павел, но в глубине души понимал, что во всем дивизионе никто лучше его с этой работой не справится. И командира понять можно, кого еще назначит, если под рукой имеется профессиональный плотник, к тому же немец. А это означало, что все будет сделано в срок и качественно.
  
   На "строительство" стали наведываться жены офицеров, смотрели, спрашивали, даже советовали. "Пани" командирша не наведалась ни разу, видимо решив, что все будет спрашивать только с мужа. Зато чаще других подходила уже знакомая ему жена комбата, когда-то угостившая его вкусными пирожками.
   Павлу до того не раз приходилось бывать в квартире комбата. Почему-то именно его тот чаще других посылал к себе домой, если ему что-то было надо, а он сам никак не мог отлучиться со службы. Скорее всего, комбату нравилась аккуратность, вежливость и скромность Павла и он ему, что называется, доверял. А, может, просто не хотел, чтобы его жену в домашней обстановке увидел какой-нибудь несдержанный на язык раздолбай, который потом раззвонит по всей казарме нечто типа: сегодня комбатшу видел, она по квартире ходит чуть не голая, у неё такие сиськи, такие ляжки...
   Комбат оказался совершенно прав, Павел выполнял его поручения крайне тактично: негромко стучал в дверь и когда ему открывали, поздоровавшись, вежливо произносил:
   - Извините за беспокойство. Товарищ капитан меня прислал, чтобы я принес ему бланки постовых ведомостей, их надо срочно заполнять, а он сам от телефона отойти не может, важный звонок с полка ожидает...
   Жена комбата, женщина тогда где-то 26-27 лет, одетая по тогдашней "домашней моде", то есть в обтягивающий её спортивный костюм-трико, в котором отчетливо проявлялись все изгибы и выпуклости её молодого, добротного тела... Сильное впечатление для уже второй год лишенного женского общества солдата.
  
   И вот сейчас она же, правда не в трико, а в сарафане, который тоже облегал её весьма плотно, а также оставлял открытыми сочные плечи и верх налитой груди. На дивизионе жены офицеров имели в основном среднюю внешность, встречались и страхолюдины, но были и красавицы. Солдаты иной раз в своей молодой тоске по противоположному полу от нечего делать "классифицировали" изредка виденных ими местных офицерских жен. Многим больше всех нравилась командирша, её хрупкая красота "западного" типа. Другим больше нравились как раз пышные формы комбатши. Павел своего мнения вслух не высказывал, но в душе полностью соглашался со вторыми.
  
   Так вот, комбатша подошла и обратилась к знакомому ей Райхелю:
   - Здравствуйте Павел. Я хотела вас спросить, как вы собираетесь делать туалет, как у вас в немецких домах, или обычный?
  
   Комбатша была русской, но родом с Казахстана, где ей приходилось жить рядом с тамошними немцами. Павел ответил, что ему поставлена задача просто построить туалет, а какой все равно.
   - Я вас очень прошу, сделайте туалет как в немецких частных домах. Ну, вы знаете, чтобы удобный был, с окошком сверху для света, и вообще, чтобы глаз радовал. Я не сомневаюсь, что вы сможете такой сделать...
   Высказав пожелание, женщина с улыбкой повернулась и пошла домой. Как ни силился Павел, он был не в силах отвести свой взор от её покачивающихся, обтянутых ситцем сарафана бедер. Но тут он боковым зрением заметил, что так же вслед комбатше смотрит, высунувшись из уже почти выкопанной ямы, штрафник. Почему-то у Павла это вызвало ревностные чувства:
   - Чего рот разинул, копай давай!
   Штрафник тут же скрылся в яме, и оттуда раздались удары кирки о каменистый грунт.
  
   Вот так ненавязчиво Павлу дали очередное руководящее указание, которое он не смог проигнорировать. Он со своей семьей жил в городской квартире, но сейчас вспомнил, как были устроены туалеты у родственников, живших в частных домах. Да туалеты в немецких домах как небо от земли отличались от таковых в русских, украинских да и всех прочих советских. Они как правило хорошо смотрелись внешне, делались теплыми и удобными, в них не чувствовалось обычного "туалетного запаха". И Павел захотел сделать все, чтобы его "творение" понравилось прежде всего именно комбатше. В этой связи он решил сколотить кабинку не из простых обрезных досок, а отполированных наждачной бумагой. Это требовало дополнительного времени и Павел, чтобы уложиться в срок стал "брать работу на дом". До того, работая днем, к вечеру он поднимался на позицию и ночевал вместе с дежурной сменой.
  
   Павел подгадал так, что в день, девятого июля когда транслировался матч ФРГ - Франция яма уже была вырыта, все доски распилены по размеру и их оставалось лишь отшлифовать, то есть пройтись под ним наждачкой. Он решил совместить приятное с полезным, то есть одновременно и шлифовать доски и смотреть футбол. Для этого он заранее загрузил доски на дежурную транспортно-заряжающую машину, которая везла обед с дивизионной кухни для дежурной смены, и таким образом довез доски до позиции, где в центре возвышался локатор станции наведения ракет, а вокруг расположились пусковые установки, заряженные боевыми ракетами. Учебные цели в тот день не летали и ничто не мешало дежурной смене собраться возле телевизора в батарейном укрытии. Туда же с помощью своего молодого "дублера" Павел затащил доски и распределив их уже между всеми присутствующими там "молодыми", вручив им куски наждачной бумаги объяснил нехитрую технику превращения обычной доски в гладкую. Когда началась игра, то поначалу создалось впечатление, что вся дежурная смена болеет за французов, во всяком случае так казалось внешне...
  
   4
   В дивизионе имела место так называемая умеренная дедовщина. Здесь не было ни откровенных издевательств, зуботычин, но "молодые" работали куда больше чем "черпаки", "годки", не говоря уж о старослужащих. И то что "годок" Райхель заставил "молодых" делать какую-то работу, причем не самую тяжелую, то было в порядке вещей. Тем более, все знали, что Райхель выполняет приказ командира дивизиона.
   Правда, этот десятилетиями выработанный порядок вещей в последнее время несколько "забуксовал". Резкое увеличение призывников с Кавказа, особенно с Северного, а в конкретном случае дагестанцев внесло свои коррективы. Старослужащие дагестанцы всегда заступались за своих молодых земляков и не позволяли их припахивать на равнее с прочими молодыми. На этой почве уже не раз назревали стычки между старослужащими. И Павел когда распределял работу предусмотрительно "обошел вниманием" присутствующих в батарейном укрытии молодых дагестанцев. Сам же поспешил занять место среди своих однопризывников, расположившихся сразу за сидящими ближе всех к экрану телевизора "стариков".
  
   А на изрядно "снежившем" экране шла упорная... нет не игра, борьба на футбольном поле. Французы пытались добиться преимущества за счет техники, индивидуального мастерства. Среди них выделялся молодой виртуоз Мишель Платини. Немцы предъявляли свои "козыри": командную слаженность и физическую мощь. Что касается последнего фактора, то немцы смотрелись куда габаритнее своих соперников. Особенно выделялись два богатыря, огромные стодевяностосантиметровые (редкость для тех лет) центральный защитник Бригель и центрфорвард таранного типа Хрубеш.
  
   Сборная Франции тогда еще состояла из природных французов, если не считать единственного в команде негра Трезора. Именно столкновения Бригеля с Платини и Хрубеша с высоким но худющим центральным защитником Трезором вызывали наиболее эмоциональную реакцию болельщиков-солдат. Возмущенные они ругали грубиянов-фашистов, когда Бригель прессовал Платини, а Хрубеш без нежностей продавливал более легковесного Трезора. Особенно бурно реагировали дагестанцы. Они почему-то считали французов этнически более близкими и рьяно за них болели. У остальных: русских, украинцев и прочих этнический вопрос не играл ни какой роли и они болели за французов, не испытывая и к ним особых симпатий. У кавказцев всегда на первом месте была этническая близость и брюнеты-французы им казались куда роднее в основном светловолосых немцев.
   У славян имела место другая основа - идеологическая. Советские школа, кинематограф, печать, литература... они с детства воспитывали подрастающее поколение на ненависти к фашистам. И тогдашняя ФРГ в советских СМИ преподносилась весьма негативно. Но находился в той комнате дежурной смены один солдат, кто втихаря, "про себя", но не менее сильно, чем горячие дагестанцы болел за сборную ФРГ. Ведь там играли его соплеменники. Да, то был Павел Райхель. Держа в руках доску и елозя по ней наждачкой, он одновременно неотрывно смотрел на экран. Его сердце замирало, когда французы все-таки просачивались через немецкую оборону к воротам, и ликовало, когда Бригель с Хрубешом жестко, но умудряясь не нарушать правила, буквально "давили" французов. У него в голове неожиданно возникла ассоциация со знаменитой русской поговоркой: не перевелись богатыри... на немецкой земле.
  
   Основное время матча завершилось вничью 1:1 и все основные события развернулись в дополнительное. Казалось, обе команды совершенно обессилены. Но едва начался овертайм французы с места в карьер понеслись вперед. И в течении десяти минут дважды пробили немецкую оборону. Сначала Трезор после подачи углового с фланга вогнал мяч под перекладину. Огромный Бригель на этот раз негра явно прозевал. Затем француз Жиресс великолепным обводящим ударом, от штанги в ворота забил второй гол.
   В комнате дежурной смены царило полное ликование. И дагестанцы и славяне как никогда были едины в своей общей радости. И только Павел, стиснув зубы с ожесточением драил наждачкой доску, словно вымещая на ней свое зло. Про себя он говорил, то что не мог произнести вслух: это еще не все, игра не кончилась... вы немцев не знаете. Хотя, по правде, и он уже почти не верил, что за оставшиеся десять-пятнадцать минут измученная немецкая команда сможет отыграть два мяча. Даже то, что немецкий тренер вместо проштрафившегося Бригеля вдруг выпустил на поле еще не оправившегося от травмы капитана команды Карла Хайнца Руммениге, смотрелось скорее актом отчаяния, нежели укрепления команды. Но случилось чудо, железный Карл повел команду вперед, увлекая своим личным примером, и Бундесманшафт буквально раздавила французов в концовке овертайма, забила два мяча и перевела игру в серию послематчевых пенальти.
  
   Дагестанцы стонали, призывая на головы немцев все известные им кары. Славяне... они почему-то вдруг резко охладели к французам и как будто даже зауважали "фашистов", кое кто высказал мнение, что французы против немцев слишком жидковаты. Павел хотел ликовать, но боялся спугнуть повернувшуюся к сборной Германии фортуну. Отложив доску, он с замиранием следил за серией пенальти. Ведь высшей справедливостью должна быть победа для команды буквально на зубах вытащившей такой матч. Так оно и вышло. Вратарь Шмейхель сумел отразить два удара французов, а Хорст Хрубеш пушечным ударом забил победный гол.
  
   Дагестанцы чуть не плакали, славяне... удивленно качали головами, но в общем не особо горевали. Другое дело если бы до полуфинала добралась сборная СССР, а так... В общем их ненависть к "фашистам" на поверку оказалась не настолько сильной. А Павел... Павел собрал доски, приказал их нести к отвозившей порожние бачки из под обеда ТЗМке и в отличном настроении спустился на ней в низ.
  
   Через день после того памятного матча, туалет был полностью готов и первой кому он показал свою работу был не командир дивизиона... а конечно же жена его командира батареи. Ему почему-то очень хотелось выслушать похвалы именно от неё. Молодая женщина, видимо, никак не ожидала, что Павел пригласит её на первые "смотрины" туалета. Она пошла, что называется, как была, как и тогда, когда он впервые увидел её в домашней обстановке, то есть в спортивном трико, облегающим её совсем не спортивную, но с ярко выраженными женскими достоинствами фигуру. Комбатша смотрела на аккуратную кабинку, сколоченную из гладких отполированных досок, с окошком в форме сердечка, с выжженной на двери буквой "ж", с крепким запором изнутри... Она смотрела и восхищенно качала головой, всплескивала руками, благодарила... А польщенный Павел соблюдал и свой интерес, не упускал возможности смотреть на неё с близкого расстояния... сзади, сбоку, в движении, когда она не могла отследить эти взгляды. Когда же она поворачивалась к нему лицом, он спешил скромно опустить глаза.
  
   Сейчас Пауль-Павел с дистанции своего жизненного опыта, конечно осознавал, что она боковым зрением все видела, куда он смотрит и что ощущает, но делала вид, что ничего не замечает, и лишь восхищалась отличной работой.
  Потом, отслужив свой срок, Павел еще долго находился под впечатлением от той женщины и даже пытался искать невесту похожую на неё. Но, увы, среди русских немок такие оказались в дефиците. Немки трудолюбивые, хозяйственные, домовитые... таких имелось предостаточно. Большинство из них были физически крепки... но та крепость, как правило, была какой-то не совсем женственной. В этом аспекте они почему-то сильно уступали славянкам. Возможно, действительно имела место то ли быль, то ли байка, что в странах, где свирепствовала инквизиция в средние века на кострах посжигали большинство красавиц во время "охоты на ведьм". А ведь в Германии до Лютера во всю "гуляла" святая инквизиция. Так или иначе, но немецкие девушки Павлу решительно не нравились и женился бы он на русской, если бы не отец. Он в этом плане строго придерживался сохранения чистоты крови, к тому же, чем-то надышавшись в шахте Рудольф Генрихович стал сильно болеть. И если бы Павел привел в дом русскую невестку это бы наверняка добило старика. Отца Павел очень любил и уважал. Потому не стал его расстраивать и дисциплинированно женился на дочери друга отца, которую знал с детства. Впрочем, едва дождавшись рождения внучки, отец умер. А потом началась Перестройка, открылись границы и немцы стали перебираться в Германию. Уехал и Павел, с женой, дочерью, сестрой, матерью.
  
   Впрочем, сейчас, на пятьдесят шестом году жизни Павел Рудольфович, то есть Пауль естественно уже изрядно "остыл". Из прежних страстей остался только футбол, а женская внешность почти не волновала. Зато политикой он интересовался все больше. Нет, он ни разу не пожалел, что уехал из России, не рвался как отдельные перекати-поле назад. Он стал настоящим патриотом Германии, хоть с приходом Меркель ему все меньше нравилась и внутренняя и внешняя политика страны. С её приходом в немецких СМИ и с высоких трибун стало модно поливать грязью Россию, а это ему не нравилось больше всего. Когда кто-то в его присутствии плохо отзывался о России, он демонстративно вставал и уходил, а на недоуменные вопросы отвечал:
   - Это моя родина и хулу на неё я слушать не желаю.
  Когда Россия забрала у Украины Крым и его зять стали возмущаться этой "аннексией", Пауль заявил:
   - Правильно сделали, свое вернули, то что хохол Хрущ у России украл и Украине подарил. Хорошее место, я еще от деда слышал, как мои предки в Крыму жили. В России он расцветет, а у хохлов захиреет...
  
   Зять многое не понял, ибо выражение "хохол", которое тесть вставил в свою немецкую речь, было ему неведомо. Но спорить не стал, зная тяжелый характер Пауля, и его, как ему казалось, экстремистские взгляды, сформировавшиеся за время жизни в тоталитарном советском государстве.
  
   После поражения немецкой сборной у Пауля было прескверное состояние. Но вспомнив молодость, службу в Советской Армии и тот эпизод из лета 1982 года, когда он строил туалет и смотрел по телевизору великий матч, а потом показывал свою работу женщине которой, как ему тогда казалось, не было прекрасней... У Павла Рудольфовича сразу поднялось настроение.
  
Оценка: 3.39*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023