Нас было трое: я, он и костёр. Я тёр свой подбородок, прямо глядя. А дядька на меня глядел в упор. И тёр висок. Не я уже, а дядя. И тёрли мы вдвоём. Висок он свой. А я, конечно, свой же подбородок. И каждый думал что-то сам с собой: Я - про себя и ценный самородок, Он - про себя и про пожар большой... И каждый думал что-то о своём, Вот так мы и сидели с ним вдвоём. И водки было нелогично мало. Закуски вроде тоже. Только манна Небесная. Да дядька из кармана Достал засохший плавленый сырок. Не лучший был у "дружбы"* той видок -
Так тяжко было на неё смотреть, На сей остаток жизни из шалмана... Тут дядька этот крякнул как-то странно, Махнул всю водку враз и начал петь, Красиво так. Но слишком уж гортанно... Я начал было что-то возражать, Против его противоправных действий Но дядька сразу перешёл на мать, Сказав попутно, что устал спасать Таких, как я, от всяких страшных бедствий. От водки в том числе...
Но дядька, кстати, выпить не дурак, Запаслив был. Из своего Rucksack Достал бутыль (два литра, самогонку)... И мы её, родимую, вдогонку Приговорили с дядькой натощак...
Потом мы с пауками пели песни, Бросали вверх серебряные блёстки, Потом и мир, и дядька стали тесны, Опять зачем-то не хватало водки, Потом пришли какие-то медведи, Потом мы с мужиком прогнали их, Затем медведи привели соседей, Потом я сочинил какой-то стих Про блёстки, самородок и медведей, Про дядьку с мужиком, костёр, соседей, И, подарив тот стих прекрасной леди, С горы поехал на велосипеде... Потом был длинный и тяжёлый сон, В котором улыбался мне букет, В колокола бил трефовый валет, И тихо кто-то пел "Вечерний звон". Утехой мне был слиток золотой, Который я во сне в руке держал, И из любви кому-то предлагал Мне оплатить его моею головой...
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
