ArtOfWar. Углёв Вениамин. Репортаж. Запах желтой Луны

Вениамин Углёв "Репортаж"

Часть II

Запах жёлтой луны

Ночь

Большая жёлтая луна, занимавшая, казалось, аж треть небосвода, светила как огромный фонарь. Демаскируя разведчиков своим чарующим блеском, она не позволяла им двигаться и выполнять поставленную командованием задачу, намертво прижимая их немногочисленную группу к жёсткой почве выгоревшего кукурузного поля. Именно коварная луна заставила ополченцев замереть и сидеть без движения под древним дубом, нависшим широкими растопыренными по кругу ветвями над самой землёй.

- Ну что за луна такая! Без работы сегодня оставила, - возмутился Бритва, приподняв голову над землёй. - Слепит, как прожектор в кинотеатре!

- Всё дело в атмосфере Земли. Когда луна только восходит над горизонтом, она всегда оранжевая. Но чем выше она поднимается, тем бледнее становится, проходя путь от оранжевого к жёлтому, бледно-жёлтому, и, наконец, яркому бело-серому цвету. Человек стареет, а небо всегда молодое! Астрономия, десятый класс, - отозвался Доктор. Он расслабленно лежал на спине и разглядывал небо, переводя окуляры бинокля с луны на звёзды. - Ты не гунди, а наслаждайся, отдыхай.

- Не люблю я такую тишину, ненавижу тупое ожидание! Ничего в жизни не боюсь, а вот неопределённости пугаюсь! С детства мне это неприятно, - вдруг разоткровенничался Бритва, обычно прячущий свои мысли глубоко внутри своего подсознания. Он перевернулся с живота на спину, подложил рюкзак под голову, подправил под поясницей туристический коврик. Устроившись удобнее, закрыл глаза. - А в бою у меня страха нет, ты не думай, я не трус. Наоборот, азарт какой-то появляется, страсть. Вот, вчера, ты помнишь, как по нам "укропы" лупили из минометов, когда мы в поле лежали, в пшенице выгоревшей? Ага, вот, мне так хотелось вскочить и побежать в атаку, еле сдержал себя. Молчаливым червем зарываться в грунт и тупо лежать в ожидании, что в тебя сейчас прилетит или не прилетит, - это херня полная, не по мне!

- Это закон войны, а не херня. Есть возможность - окапывайся, зарывайся, вгрызайся в землю, и она тебя спасёт, - шепотом возразил Доктор.

- Лежать и дрожать: попадет в тебя железка или её мимо пронесёт, это дико, и очень неправильно, - продолжал рассуждать Бритва более эмоционально. - Надо всегда действовать, двигаться вперёд, всегда атаковать с напором, смело, нагло. Движуха - жизнь! Если бы мы вчера не остановились, а продолжили наступление, мы бы уже выбили "укров" из посёлка. И помылись бы как люди, и поели, и выпили. А у нас что? Стрельнули бандеровцы по нам, и сразу команда: "Стоп, окопаться, зарыться, не двигаться"! Ну, неправильно это!

- Правильно, абсолютно правильно, - мирно ответил Доктор. - Ничего бы мы не добились атакой в лоб. Погибли бы все, вот и вся твоя песня. Ты ведь не бессмертный. И я не бессмертный. И даже командир - тоже не бессмертный! И вообще, ты посмотри, друг, какая луна сегодня. Не тоненький серп, не кривой полумесяц, а полноценный пирог, торт, сдоба. Пышная, сочная, вкусная, с запахом. Как молодая барышня после баньки, - врач никак не мог оторвать взгляда от естественного спутника Земли. Она манила его своим томным свечением, брала в плен, расслабляла. - И 385 тысяч километров до неё... Знаешь, с праславянского слово "луна" обозначает "светлая". И ведь точно как!

- Ага, на фиг сдалась мне эта луна, - недовольно пробурчал Бритва. Он явно начинался злиться. - И то, что я - "не вечно живой", я знаю! И всё равно, достал меня такой командир! Не знаю, чему такому премудрому его в академиях учили, но был бы у нас другой командир, нахальней, жёстче и наглей, мы бы уже под Киевом сейчас "нациков" били! Уж поверь мне! А мы не идём вперёд, а ползём, не атакуем, а окапываемся! Всё ему одно и тоже - "надо потише, надо поаккуратнее, надо поосторожней"! Какая-то херня получается, а не тактика!

- Успокойся, не злись. Злиться - это как самому принять яд и ждать, что умрёт кто-то другой. А командир, всё он верно делает. Он людей бережёт, ресурс. Бритва, друг, скажи мне, ты в армии служил? - военврач отложил бинокль, накрыл лицо панамой. - И вообще, до всей этой бодяги, до войны, ты чем занимался? Работал где-то?

- Не был я в армии, у меня другая по жизни масть. Условка по малолетке за драку была, отсрочку дали от призыва. Ну, та! Покрутило меня, туда-сюда! А крайний год, в последнее время, я барыгу одного охранял с пацанами. Ну, знаешь, блатной, не блатной! Точка у него была небольшая на рынке, магазинчиков пара на автобусных остановках. За барахлом с ним мотались в Киев, две фуры его "пасли".

- Не служил он, значит, и не работал никогда. Фуры с китайским ширпотребом сторожил. От таких же лентяев, как сам, "пас". Тоже мне, пасечник, - усмехнулся Доктор. - А такой вот стратег военный, твердишь: "вперёд, в атаку"! Мозга нет, и людей готов на смерть бросить. А дальше, дальше что?

- А тебе что? Ты чего - "мусор"? Мент бывший? Нет, нет, ты - худшее из детей человечества - прокурор! А? - Бритва быстро спрятал бинокль в чехол, повернул лицо к собеседнику. Тот также неподвижно лежал рядом, скрестив руки на груди, поверх автомата. - А то я гляжу, бля, ты больно правильный такой. Всё у тебя по уму, по бумаге, как в школе в учебниках пишут, - разгорячился Бритва. Он уже был готов вскочить и вцепиться военврачу в глотку. - Хмырь ты, Доктор, "лепило"!

- Это плохо? - нехотя прошептал Доктор. - Служить закону?

- Не-е-ет, ты не "мусор", не мент ты, - радостно догадался Бритва. - Уж больно ты культурный. В "мусарнях" таких не бывает. Они ещё бессовестнее и хитрожопее наших братков будут. Те же пацанчики, "на понятиях", только "на погонах". Но всё равно, есть в тебе такое, неприятное для меня, ненормальное, чужое! Может, ты врачом работал в их ментовской поликлинике?

- Я тебе скажу, друг, что не люблю ни ментов, ни бандитов. Не за что любить. И пытался там, в мирной жизни, их стороной обходить, не соприкасаться, не общаться. Неприятно мне было с ними... контактировать... А вот здесь, сейчас, пока война идёт, мне абсолютно фиолетово, абсолютно безразлично, - в голосе Доктора зазвучали стальные нотки, - кем ты был! Ментом или разбойником. Мне важно кто ты есть сейчас. Вот ты сейчас - ополченец, и воюешь за одно со мной дело! Воюешь за свободу Донбасса от "майданутых нациков", за возможность разговаривать на русском языке, за право девятого мая отмечать День Победы советского народа над фашистской Германией! Со всеми вытекающими из этих прав последствиями! И мне это очень важно, - разошёлся Доктор, каждым словом впечатывая в сознание собеседника своё убеждение, как кирпичи в жидкий бетон. - А вот когда мы вместе, сообща, победим, тогда дальше и посмотрим, кто кем и где будет, кто кем и для чего станет. Но это - в будущем.

- Короче, не фартовый ты, Доктор, но дюже продуманный! Политику какую-то мутную сюда приплёл, для своей отмазки от темы, - запинаясь на каждом слове, задумчиво промямлил Бритва. - Я тебе тру про то, что я не боюсь стрельбы. Вспомни, сколько я в атаку под пули ходил, и ничего мне, ни царапины! За три месяца! Я во всех операциях наших участвовал, и всегда мне везло! А сколько пацанов на первый или второй день без руки или совсем без жизни оставались? Море таких! Вроде как тот механик! Лежал он под машиной, ковырялся, а бой в трёх километрах от него громыхал, так ему всё равно в голову прилетело! Железяку прямо в ухо! Или тот, который в рациях понимал, старичок-связист. Который раньше инженером в телефонной фирме работал! Он всё время в тылу ошивался, в штабе сидел, крутил свои крутилки на рациях. И что? Снаряд в дом! И нет связиста. Три слоя кирпича над ним! И ты, Док, советую тебе, если ты жить хочешь, рядом будь, ничего не бойся, смелее действуй, дерзко и нагло! Тогда тебе повезёт! Наглость - второе счастье!

- Война не любит "повезёт, не повезёт". Нельзя надеяться только на случай. А бесстрашие твоё напускное - это не смелость вовсе, а пофигизм, - убаюкивающее спокойно отреагировал военврач. - Просто со временем ты, как и большинство, привык к войне: к взрывам, стонам, стрельбе, и начал испытывать судьбу. Лезть на рожон. Но не надо, не стоит, совсем на страх свой плевать не стоит. Умереть-то всё равно страшно! Понимаешь? Когда нормальный среднестатистический человек смотрит на разорванных товарищей, это его угнетает. Поначалу. А со временем он смотрит на убитых, покалеченных, посечённых, и не испытывает уже таких эмоций, что раньше. Просто все мы на каком-то этапе становимся более чёрствыми, чем были изначально. Да, да! Даже ты, не отягощённый семейными узами, из асоциальной прослойки общества, ты стал грубее и менее восприимчивее к визуальному эффекту негатива. Понимаешь только, глядя на труп, что можешь точно так же лежать на его месте, но всё равно, прёшь вперёд. Тебе-то легче адаптироваться к войне, чем учителю или офисному клерку.

- Ну, может и так. Конечно, что они в жизни видели, этот никчёмный офисный планктон. Они к жизни не приспособлены!

- Всё так. Я тебе как врач говорю, - Доктор смахнул панаму с лица, накинул её на бритую макушку, привстал, выудил из рюкзака термос с кофе. Открутил колпачок, перевернул, налил туда горячего пахучего напитка. Термос положил рядом. - Кофе будешь?

- Не, сам пей. Я от него засыпаю только. Кофе - не водка, много не выпьешь!

- Хорошо, - Доктор на локтях подтянул тело ближе к дереву. Облокотившись об широкий влажный ствол дуба, медленно хлебнул кофе. - Ух, как замечательно! И запах какой, чуешь? Вкусно как пахнет! Запах жёлтой луны!

- Какой, блин, луны? Это кофе твоим воняет! Вперемешку с запахом коры дуба и корней кукурузы! Романтик ты хренов, - оскалился Бритва. - Запах луны ему примерещился! Бред!

- Эй, философы! Слушайте сюда, - из-за дерева показалось лицо Магнитолы. - Снимаемся, уходим! Командир на связь вышел. В посёлке нормально всё. Там, оказывается, наш человек был, сейчас объявился. "Укропы" оставили посёлок, вечером ещё уехали. Он пуст. Менты за ними ушли. Остались только гражданские. В основном, старики и дети. Командир сказал сейчас возвращаться на базу, отдыхать будем, а в посёлок днём заедем, по светлому.

- Вот и славно, - широко улыбнулся Доктор. Он искренне обрадовался новостям от Магнитолы. - Кофе попил, и всё сразу на свои места стало.

- А машину командир за нами не пришлёт? Ничего не сказал? Пешком пятнадцать километров шагать? - Бритва недовольно покачал головой и развёл руками.

- Точка эвакуации всего в трёх километрах восточнее. Колёса туда уже катятся. Не ной, дружище, - ответил Магнитола, поправляя на груди лямки рюкзака. - Давай, пошли!

День

Крайняя улица - первая со стороны поля с величавым дубом посредине - небольшого небогатого посёлка оказалась полностью разрушенной ветрами и разграбленной временем. Старые неказистые дома, некогда построенные из смеси самана, природного камня и кирпича, и раньше были пригодны лишь к съёмкам эпизодов для кинофильмов о Великой отечественной войне, а теперь и вовсе оказались разваленными. Выдавленные деревянные рамы окон, маленькие, квадратные, с грязной облупившейся краской, с побитыми тёмными стёклами. Съехавшие набекрень, обвалившиеся и потрескавшиеся шиферные или коричнево-ржавые металлические крыши. Поваленные заборчики из некрашеного штакетника или проржавевшей сетки-рабицы. Заваленные набок сарайчики из прогнивших досок.

Бойцы отряда ополчения, держа автоматы и снайперские винтовки наперевес, медленно шли по улице вслед тёмно-зелёному трофейному бронетранспортёру с двумя замалёванными полосами на корме, и смотрели на улицу разными глазами. Кто-то постарше, родившийся тридцать лет назад в таком же наполовину исчезнувшем селе, с тоской вспоминал отчий дом и тоненькую, покрытую жёлтым мхом яблоню в родном дворе. Кто-то, молоденький городской житель, удивлялся и ужасался условиям жизни, когда туалет на улице и колодец за околицей, а из достижений цивилизации только пухлый китайский телевизор с поблеклым экраном.

Люди в камуфляже с задумчивыми лицами, рассеченными черной краской натрое, провалились в свои мысли настолько глубоко, что уже не замечали реальной действительности. Доктор же старался не думать. Панамка с широкими полами и солнцезащитные очки, скрывающие не только половину лица, но и мысли, отгораживали его от гнетущей действительности. Лучик солнца, игравший на начищенной пряжке его советского армейского ремня, иногда рикошетил в лицо Бритве, тяжелой поступью ступавшего на тонкую кромку разбитой дороги в двух метрах левее. В узкой глубокой расщелине распадающегося на мелкие камешки асфальта он заметил что-то блестящее. Припав на колено, Бритва запустил туда пальцы левой руки и выудил из щели крохотный нательный крестик.

- О, "Спаси и сохрани!", - повертев находку перед глазами, - громко прочёл Бритва на тыльной стороне креста. - Видали?

- Тебе, глупец, и невдомёк, что священники, при освящении наперсного креста, читают две особых молитвы, в которых просят Господа влить в крест небесную силу для сохранения души и тела от врагов, колдунов, и иных бездельников. Вот почему на крестах надписано "Спаси и сохрани!", - пробасил Доктор назидательным тоном, походящим на голос сурового немолодого монаха. - Иисус сказал: " Кто хочет идти за Мною, возьми крест свой, и следуй"!

- Чего-чего? Какого ещё наперсного?

- Того самого, что на груди носят.

- Доктор, твой вид не вызывает у меня доверия, но мне кажется, что ты всё ещё веришь во всеобщую любовь и небесную добродетель! На, держи, дарю, - Бритва ловко щёлкнул по крестику большим пальцем. Крестик взлетел с его рук, кувыркнулся в воздухе и точно попал в раскрытую ладонь военврача.

- Я не крещёный, я - атеист. Но в знак благодарности приму от тебя сей дар. А вообще, друг, знай, есть поверье, что крест нательный никогда никто не подбирает и не дарит. Это чужой крест. Если ты берешь его, то берешь все испытания, что уготованы были Господом прежнему владельцу креста. Точно также вспомни: как и "новые русские", "новые украинские братки" носили на необъятной волосатой груди большие кресты, а потом сменили. Ибо большой крест - большие испытания. Большие невзгоды. А вот ладанки - маленькие иконки с ликом Божьей матери можно дарить и брать, - ответил Доктор, засовывая подарок в кармашек рукава камуфляжа. - Когда кончится эта война, я верну тебе его, этот крест, но не раньше.

Бритва уважительно качнул головой, давая понять, что соглашается с услышанным, и снова занялся делом - сосредоточился на кустах репейника, бурно проросшего на обочине. И тоже не зря. Его внимание привлекла толстая тетрадь в красной, покрытой толстым слоем пыли обложке. Раскрывшись посредине, тетрадь висела на колючках сорняка. Бритва аккуратно столкнул её стволом автомата на землю, перевернул, легонько поддев носком ботинка. Брезгливо подняв тетрадь двумя пальцами, он наугад открыл страницу.

- Эй, Док, ты жаловался, что тебе нечего читать. Так что это снова для тебя. Здесь какая-то умная муть. Лови, тебе точно пригодиться. Если не для твоей башковитой головы, то для задницы - точно, - коварно хихикая, крикнул Бритва, подкидывая тетрадь в сторону военврача.

- Спасибо, я обязательно посмотрю, - отозвался Доктор, заталкивая тетрадь в накладной боковой карман чёрных полувоенных штанов, - и воспользуюсь. А вот тебе не дам, как бы ты не умолял меня. Будешь ходить с пустой головой и грязной задницей!

- А вот это мы ещё посмотрим, кто с какой задницей ходить будет. Так что ты умничай, но не зазнавайся, Док, - рыкнул Бритва, поводя автоматом в сторону товарища. - Время покажет!

- Время покажет, - тихо согласился врач.

- Эй, Бритва, может, зря ты крестик с земли подобрал? Ей Богу, как дитя - всё с полу в рот! Слышишь, что тебе образованные люди говорят? Может ну его на фиг? Добровольно чужую судьбу на себя мерить? А вдруг его бывший хозяин - там, за бугром в крапиве лежит и разлагается? - обернулся назад Магнитола, устало переставляющий ноги в пяти шагах впереди Доктора. Пот жирными кругляшами капал с его острого подбородка, глаза нездорово блестели.

- Ты мне ещё про чёрную кошку в чёрной комнате расскажи, ссыкун, - Бритва смачно сплюнул в пыль. - Умрём - когда сдохнем...

Вечер

Разведчики отряда заняли позицию на противоположной от кукурузного поля окраине села. Замаскировавшись в заброшенном яблоневом саду, они вели наблюдение за дорогой, змейкой уходившей вдаль в сторону новых позиций "нациков". Трое ополченцев работали, трое - Доктор, Бритва и Магнитола - отдыхали.

- Я не знаю, кто вёл эту тетрадь, и чьи мысли он туда записывал, свои или чужие. Но тот, кто их писал, определёно образованный, грамотный и дальновидный человек, - сказал Доктор, отрывая взгляд от исчёрканных чёрной пастой страниц тетради. - Тут нет дат, но, скорее всего, это дневник. Буквы ровные, маленькие, точёные, легко читаемые. Он не врач, однозначно, не врач. Возможно, учитель истории или географии. Кто ещё может так выражать свои мысли, живя на краю света в забытом Богом посёлке.

- Заинтриговал. Может, прочтёшь что-то интересное вслух? - попросил Магнитола. Двадцатипятилетний выпускник радиотехнического училища, он отличался от большинства своих сверстников трезвым взглядом на жизнь. - Мне интересно.

- Ну, давай, Док, давай, действуй! Ты читай, а я усну под твоё монотонное "бу-бу-бу", спать хочу очень, - громко зевнул Бритва, закрывая глаза. - Спокойной ночи, крепыши!

- Хорошо, я прочту кое-что, что меня задело, - Доктор прислонился к стволу сырому дерева, это была старая кривая груша. - Слушайте.

"Кто мы для Америки, для Вашингтона? Серая пыль, не больше. Прокладка между Западом и Россией. И не с нами она воевать собирается, с нами воевать-то нечего, а с Россией. Руками прихвостней Порошенко, Ахметова и Коломойского. Они - США, Канада, Германия и Израиль, эта международная еврейская олигархия - собирается свергнуть Путина и посадить на его место своего человека, более покладистого, более глупого и трусливого, попутно ещё раз ограбив, окончательно разоружив и сильно сократив в размерах не до конца добитую распадом Советского Союза Россию. Все это планируется сделать за счет "внутренних ресурсов" - не рискуя большой войной и жертвами среди своих граждан, по проторенному в Югославии, Ливии, Сирии и Украине образцу"...

- Умно, не поспоришь, - помрачнел Магнитола. - Я про планы Америки. Но нас они зря списали со счетов! Вот увидят: мы их сделаем! Мы их всех победим, всех! Просто надо немного потерпеть, совсем немного! Зубы сжать, глаза сощурить и потерпеть! И потом будет мир. Очень скоро! Достала война, мира хочу!

- Согласен. Мир в сто раз лучше войны, даже самой справедливой. И война - это худшее, чем может заняться человек, - Доктор сосредоточенно листал тетрадь. - Вот, ещё.

"Проснёшься утром, нальёшь себе кофе, включишь новости по телевизору - сразу хочется бежать бомбоубежище себе строить, или вообще - сразу вешаться! А на улицу выйдешь, вокруг посмотришь, и вроде, не всё так плохо! И трава зелёная, и небо голубое, и вода в речке течёт, и птички на деревьях щебечут! Долой телевизор, долой уход от проблем в холодильник! Даёшь природу и позитив!"

- А я с этим согласен. Я новости не зырю, сериалы только. А от беспонтовых мыслей часто тоже ухожу к миске жратвы и баклажке пива. Нажрёшься от души, напьёшься, пузо набьёшь, и жить легче, - приподнял голову Бритва. - Давай, читай ещё, Пушкин!

- Пожалуйста. Вот интересные мысли.

"Демократия - это свобода выбора. Это важно. Но лишь тогда, когда есть из чего выбирать. А если выбираешь под дулом автомата, то это ложь и манипуляции, а не свобода. Украинская цивилизация сегодня - это демократия под дулом автомата!

Демократия нужна. Но народу сначала нужнее молоко, хлеб и масло, и только потом, на сытый желудок, подавай знания, демократию и политические реформы. Совмещения не получится. Сытый голодному не товарищ, образованный - гопнику не друг. Значит, без революции не получиться? Но революции затевают идейные, а её плодами пользуются "прошаренные"! Значит, менять мир надо реформами, а начинать с самого себя! Усердие, искренность и доброта - есть они в нас, не до конца умерли? Реанимируйте их в себе, пока не поздно! И действуйте! Передавая разряд следующим. Жизнь - движение вперёд с открытыми глазами, а не в пьяной полутьме! Когда умный это поймёт, а глупый запомнит, мы вылезем из ямы, в которую сами скатились, и посмотрим в зеркало истории, в зеркало правды. Надеюсь, нам будет не стыдно!"

- Круто, чувак! Хотя я и половины не понимаю, но чую, что это круто! Поэтому ставлю три банки тушёнки и три банки пива на то, что хозяин тетрадки - поп. Он крест свой проэтовал, потерял, и дневник, - Бритва поднял руку и сжал ладонь в мощный кулак. Затем сложил пальцы в подобие пистолета и, поднеся его к голове, имитировал выстрел. - Бах, поп вышиб мне мозги!

- Не поп, а священнослужитель. Это разные понятия. У двух этих слов - стопроцентно разное наполнение, совершенно не одинаковый смысл, запомни! - Доктор укоризненно посмотрел на Бритву как седовласый пастырь на нерадивого прихожанина. - Попы к Богу никакого отношения не имеют! Бог - это любовь. Он сохраняет всё, особенно - слова прощения и любви, как собственный свой голос.

- Да, да, конечно! Ты давай, продолжай политпросвет, гони свою ботву, втирай очки, хмырь учёный, - Бритва прокрутил жест футбольного арбитра, означающий замену полевого игрока резервистом. - Не баклань!

- Слушайте.

"Враг хитёр и коварен. Мы сделали не всё, чтобы его остановить, но мы сделали всё, что было в наших силах. А он нашёл в нас нужные рычаги, и двигает ими, манипулируя нашим сознанием. Медленное саморазрушение может быть менее мучительно, чем быстрое кровоизлияние в мозг, но не факт. А итог один - мусорная яма, разложение на молекулы, расщепление на атомы.

Политическая амнезия и презрение к собственной истории и культуре - шаг к провалу, безвестию и дальнейшему исчезновению. Иметь в своей голове чужое мнение - что сделать себе смертельную инъекцию, идти по чужому пути - что примерить себе чужую судьбу. Самосознание, терпение и самообразование - вот слагаемые успеха в борьбе под названием жизнь!

Если суметь отбросить навязываемые нам извне чуждые традиции, чужую культуру, липовые порядки и бесперспективные идеи ведущих нас к пропасти лже-проповедников, время хаоса, безбожия и беспутства минует! Сила света и чистый, не отравленный ядом доллара разум способны вывести нас из тени зависти и паутины лени, изменив мир к лучшему!

Глядя на происходящее в Киеве, глядя на то, как лютующая в экстазе толпа бандеровцев убивает "Беркут", одно мне лезет в голову, одно забивает все клетки организма: к чёрту диалог и толерантность, к ногтю такую свободу слова и волеизъявления! Против воли - дубинка, против слова - пуля, против жизни - смерть! Всё просто и радикально: если не белый, значит - чёрный, если не наш, значит - мёртвый!

Простейшие манипуляции с содержимым исторических архивов делают правду вымыслом, а вымысел - подлинным документом. Так нелепое, недалёкое, абсолютно занудное и трусливое существо становится героем эпохи, а настоящий герой - химерой, тенью и предателем!

Хотя, и правда бывает многослойной. Подонок может оказаться пронзительно красивым, а бравый офицер - совершать подлости, идя на поводу своих пьяных, низменных желаний и потребностей. Никто не ангел. Но все - люди. Человеки. Бывают честные. Бывают - не очень. А некоторые - вроде как посланники небес. Другие - исчадия ада. Кому кого повезёт встретить. Кого кем воспитают стать.

Работать, мыслить, любить, развиваться - это мучительно сложно, долго, и не всегда приятно, и часто не понятно - вообще для чего. Масса желает быть попроще, она не хочет знать Шнитке, ей шансон подавай, не хочет постигать Тарковского, ей бы порнушку глянуть, не переварит Солженицына, ей бы повульгарней чтива, да посмешней!

Но мы же с тобой, мы - не масса! Мы - индивидуумы, личности, с мозгом и душой, мы способны думать, и зёрна от плевел способны отличать. Значит, есть надежда, что цветы в нашем хозяйстве прорастут, а не сорняк, есть!"

- Да уж, - Бритва вытер пот со лба. - Тяжёлые слова. Не по мне такие басни! Лично я бы посоветовал этому писателю, этому попу, написать весёлый роман, а не давить людей такими плитами. Народ хочет жить с весёлым настроением, а не вытирая каждые пять минут слёзы с лица. Или анекдоты! Да, я бы посоветовал ему придумывать анекдоты, оставив про политику писать политикам. Или сказки. Буратино там, Три богатыря, Баба Яга.

- В нашей стране всё наоборот: политики рассказывают сказки и анекдоты, - нахмурился Доктор. - А тут...

- Сто пудов, согласен! Я тоже по телеку смотреть не мог, выть и прыгать хотелось, когда показывали, как ублюдки фашистские жгут и убивают безоружный "Беркут". А когда мирных людей в Одессе сожгли, всё, понял, что мой час пришёл идти и бить фашистскую гадину! С тех пор я здесь, - агрессивно раздувая ноздри, признался Магнитола. - Эй, Бритва, у тебя выпить есть? Не могу даже слушать такие вещи, трясёт! Дай бухнуть немножечко, поделись горилкой!

- Есть, чувак, поделюсь, без проблем. У Бритвы всегда есть алкоголь. Без него острое лезвие бритвы иногда может затупиться, - Бритва бережно открутил колпачок трофейной пластиковой фляжки. - Сегодня тебе повезло, я угощу тебя настоящим армянским коньяком, и не спрашивай, откуда он у меня, просто подставляй тару!

Магнитола протянул модную туристическую кружку с двухслойным дном. Бритва плеснул горячительного.

- От души, - прошептал Магнитола, одним глотком опустошив кружку и вздохнув полной грудью влажного вечернего воздуха. - Ах ты бля, как классно пахнет!

- Запах жёлтой луны. Так, Док? - благодушно оскалился Бритва. - Запах жёлтой луны...

Ночь

Колонна из двух бронетранспортёров в авангарде и арьергарде и четырёх пустых грузовиков в середине, не сбавляя скорости, заехала на мост. Мелькнула короткая вспышка. Взрывная волна, вылетая из мощного фугаса, профессионально заложенного у опоры моста, ударилась о бетонные плиты снизу, раскалывая их пополам и разнося в клочья грузовик, оказавшийся в эпицентре. Темноту вокруг колонны пронзили огни трассирующих пуль. Послышались свист и взрывы - это детонировали немногочисленные боеприпасы в горящих машинах. Засада была организована грамотно, человек ополченцев, живший в селе, как оказалось, вёл двойную игру.

В результате подрыва моста и короткого, но меткого обстрела колонны, ранения различной степени тяжести получили полтора десятка человек, погиб только один - тот, который отказавшись от заслуженного отдыха, добровольно поехал в злополучном грузовике на месте старшего машины - рядом с водителем.

Доктор, стоя на коленях перед окровавленным, покалеченным телом, остановив кровь и закончив очередную перевязку, тщетно пытался нащупать пульс, а затем и реанимировать пострадавшего. Не удалось. Доктор - всего лишь военный врач, а не Бог.

Когда Док успокоился и закурил, он всё-таки понял, кого только что пытался спасти.

- Братцы, подождите, секунду подождите, - закричал Доктор в темноту, вдогонку санитарам, незамедлительно устремляясь к бронетранспортёру. Обезображенное тело погибшего ополченца уже уложили в спальный мешок и погрузили на броню, подготовив к эвакуации в город.

Старый БТР гремел моторами и выпускал в ночь сизые дымы выхлопных газов.

- Подождите, сейчас, я быстро, - похлопывая себя по карманам, Доктор нащупал в одном из них нательный крестик. Не с первой попытки, трясущимися пальцами, измазанными чужой кровью, он достал этот крохотный кусочек золота и поцеловал. Откинув край спальника, Доктор вложил крестик в нагрудный карман погибшего. В паспорт гражданина Украины.

(2015 г.)

Комментарии: 1, последний от 07/07/2015. © Copyright Углёв Вениамин Размещен: 02/07/2015, изменен: 25/09/2016. 28k. Статистика. Рассказ: Украина Ополчение Скачать FB2 Годы событий: 2015	Оценка: *2.9321** Ваша оценка:
Аннотация: Повесть "Репортаж", часть 2

Углёв Вениамин Репортаж. Запах желтой Луны

Углёв Вениамин
Репортаж. Запах желтой Луны