ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Черные списки офицеров

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Обрыв. 1893.

Художник Иван Иванович Шишкин (1832-1898)

А. Деникин

"ЧЕРНЫЕ СПИСКИ" ОФИЦЕРОВ

(Фрагменты из книги "Путь русского офицера")

В Архангелогородском полку

Высочайшим приказом от 12 июня 1910 г. я был назначен командиром 17-го пехотного Архангелогородского полка, квартировавшего в городе Житомире, Киевского военного округа.

Полк этот, один из старейших в Российской армии, созданный Петром Великим, незадолго перед тем отпраздновал 200-летие своего существования. Строитель Петербурга, участник войн Петра Великого и его преемников, с Суворовым совершивший славный Сент-Готардский переход, имевший боевые отличия за русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Только в японскую кампанию, подвезенный уже к самому концу на Сипингайские позиции, он в военных действиях участия не принял.

Чтобы оживить в памяти полка его боевую историю, я возбудил ходатайство о передаче полку хранившихся в Петербурге, в складах, старых полковых знамен, которых нашлось -- 13.

Эти знамена -- свидетели боевой славы полка на протяжении двух столетий -- одни с уцелевшими полотнищами, другие -- изодранные в сражениях или совсем обветшалые, сохранялись потом в созданном мною полковом музее, в котором удалось собрать не мало реликвий полка. В числе памятников старины был первый "требник" художественно-рукописной работы, по которому совершались богослужения в походной полковой церкви в Петровские времена (начало 18 столетия).

Прибывшие к нам знамена были встречены с большой торжественностью -- строем всего полка, в присутствии высших начальников и командующего войсками Киевского округа генерала Иванова.

Установление этой красивой символической связи с прошлым вызвало большой подъем в офицерском составе. Меньший -- в малокультурной солдатской среде; но и там предварительное ознакомление с историей полка и торжества встречи реликвий произвели хорошее впечатление.

Архангелогородский полк имел усиленный состав, так как по плану мобилизации он развертывался в два полка и запасной батальон. Офицеров, врачей и чиновников было в полку 100, солдат около 3-х тысяч.

Офицерский состав полка военным делом интересовался, работал и вел себя исправно.

Следуя системе генерала Завацкого, я за четыре года командования полком дисциплинарных взысканий на офицеров не накладывал. Провинившиеся приглашались в мой кабинет для соответственного внушения или, в более интимных случаях, к председателю офицерского суда чести, полковнику Дженееву -- человеку высоких моральных и воинских качеств. Этого было достаточно, и только раза два дело доходило до суда чести, причем в одном случае офицер был удален из полка, в другом -- суд ограничился внушением. Ни одного серьезного скандала за все время моего командования не было.

Внушением не исчерпывалось командирское участие в офицерской жизни.

Во многих затруднительных и "конфиденциальных" случаях офицеры обращались за решением ко мне, до определения "алиментов" включительно. Такой "третейский суд" был гораздо удобнее, чем официальный, так как, во-первых, дело не выносилось за стены моего кабинета и во-вторых, не вызывало никаких расходов.

В политическом отношении офицерство, как и везде в России, было лояльно к режиму и активной политикой не занималось. Два-три офицера были близки к местной черносотенной газете -- направления "Союза Русского Народа", но каким-либо влиянием в полку они не пользовались. Офицеров левого направления не было.

После японской войны и первой революции, невзирая на выяснившуюся лояльность офицерского корпуса, он был тем не менее взят под особый надзор сыскных органов, и командирам полков периодически присылались весьма секретные "черные списки" "неблагонадежных" офицеров, для которых закрывалась дорога к повышению.

Трагизм этих списков заключался в том, что оспаривать обвинение было почти безнадежно, а производить свое негласное расследование не разрешалось. Мне лично пришлось вести длительную борьбу со штабом Киевского округа по поводу назначения двух отличных офицеров -- командиром роты и начальником пулеметной команды. Явная несправедливость их обхода подорвала бы их военную карьеру и веру в себя да и легла бы тяжелым бременем на мою совесть, а объяснить неудостоенным, в чем дело -- нельзя было. С большим трудом удалось отстоять этих офицеров.

Через два года оба они пали смертью храбрых в боях первой мировой войны.

* * *

"Черные списки" составлялись по трем линиям: департамента полиции, жандармской и особой -- военной, созданной Сухомлиновым в бытность его министром.

В каждом штабе военного округа учреждена была должность начальника контрразведки, во главе которой стоял переодетый в штабную форму жандармский офицер. Круг деятельности его официально определялся борьбой с иностранным шпионажем...

На самом, деле главная роль его была другая. Полковник Духонин, будучи тогда начальником разведывательного отделения штаба округа, горько жаловался мне на непривычную и тяжелую атмосферу, внесенную новым органом, который, официально подчиняясь генерал-квартирмейстеру, фактически держал под подозрением и следил не только за всем штабом, но и за своими начальниками.

"Линия" эта была совершенно самостоятельна и возглавлялась жандармским полковником Мясоедовым, непосредственно подчиненным Сухомлинову и пользовавшимся его полным доверием. В распоряжение Мясоедова предоставлены были министром крупные суммы.

Окончилось это нововведение трагично.

Еще в 1912 г. во время рассмотрения бюджета военного министерства в комиссии Государственной Думы Гучков обрушился на военного министра Сухомлинова по поводу крупного ассигнования на мясоедовскую работу, забронированного формулой, которой министр заведомо злоупотреблял: "На расходы, известные Его Императорскому Величеству".

Гучков поведал собранию, что Мясоедов, служивший в жандармском корпусе, был выгнан со службы за ряд уголовных дел, в том числе за скупку в Германии оружия и тайную перепродажу его в России.

Сухомлинов, невзирая на это, не только определил его вновь на службу и приблизил к себе, но и поставил во главе столь ответственного учреждения.

В комиссии разыгралась бурная сцена, Сухомлинов покинул заседание.

Слухи о происшедшем проникли в печать. Мясоедов вызвал Гучкова на дуэль, которая окончилась бескровно. Инцидент этот вызвал беспокойство и при дворе, но Сухомлинов сумел убедить Государя, что все это лишь интрига против него лично со стороны его врагов -- Гучкова и помощника военного министра. В результате последний был устранен от должности.

Но и Мясоедов, спустя некоторое время, был освобожден от службы.

В начале первой мировой войны, благодаря лестной рекомендации Сухомлинова, Мясоедов вновь вышел на поверхность, получив назначение на Западный фронт по разведочной части. Но в 1915 г. он был уличен в шпионаже в пользу Германии, судим военным судом и казнен...

Ввиду каких-то процессуальных неправильностей и спешного проведения этого дела возникла легенда; будто казнен невинный... Недоброжелатели верховного командования (великий князь Николай Николаевич) пустили слух, что все дело было создано и проведено искусственно для того, чтобы оправдать тогдашние крупные неудачи на нашем фронте. Во время второй революции и после на эту тему в печати часто появлялись полемические статьи, и "Дело Мясоедова" в глазах некоторых стало одним из тех загадочных криминальных случаев, которые остаются в истории таинственными и неразгаданными.

У меня лично сомнений в виновности Мясоедова нет, ибо мне стали известны обстоятельства, проливающие свет на это темное дело. Мне их сообщил генерал Крымов, человек очень близкий Гу и ведший с ним работу.

В начале войны к Гучкову явился японский военный агент и, взяв с него слово, что разговор их не будет предан гласности, сообщил: на ответственный пост назначен полковник Мясоедов, который состоял на шпионской службе против России у японцев... Военный агент добавил, что считает своим долгом предупредить Гучкова, но так как, по традиции, имена секретных сотрудников никогда не выдаются, он просит хранить факт его посещения и сообщения секретным.

Гучков начал очень энергичную кампанию против Мясоедова, окончившуюся его разоблачением, но, связанный словом, не называл источника своего осведомления.

Подтверждением всего вышесказанного служит письмо Сухомлинова от 2 апреля 1915 г. к начальнику штаба Верховного Главнокомандующего генералу Янушкевичу:

"Только что мне подали Ваше письмо и я узнал, что заслуженная кара состоялась (казнь А. Д. Мясоедова). Что это за негодяй, можно судить по его письмам, которые он мне писал (шантажные), когда я его уволил. Но хороши же и Гучков с Поливановым, которые не пожелали дать никаких данных при следствии, чтобы выяснить этого гуся своевременно".

* * *

Офицерский состав полка был, конечно, преимущественно русский, но было несколько поляков и совершенно обруселых немцев, был армянин, грузин. Как и везде в русской армии, национальные перегородки в офицерской, да и в солдатской среде стирались совершенно, не отражаясь вовсе на дружном течении полковой жизни. В частности, в военном быту отсутствовало совершенно понятие "украинец", как нечто обособленное от рядового понятия "русский".

Когда однажды (1908 г.) правая пресса выступила с нападками на засилие "иноплеменников" в командном составе, официоз военного министерства "Русский Инвалид" дал отповедь:

"Русский -- не тот, кто носит русскую фамилию, а тот, кто любит Россию и считает ее своим отечеством".

Правительственная политика, действительно, придерживалась такого направления в офицерском вопросе в отношении всех иноплеменников, кроме поляков. Секретными циркулярами, в изъятие из закона, был установлен в отношении их ряд ограничений -- несправедливых и обидных. Но тут надо добавить, что в военном и товарищеском быту тяготились этими стеснениями, осуждали их и, когда только можно было, обходили их.

Совершенно закрыт был доступ к офицерскому званию лицам иудейского вероисповедания. Но в офицерском корпусе состояли офицеры и генералы, принявшие христианство до службы и прошедшие затем военные школы.

Из моего и двух смежных выпусков Академии Генерального штаба я знал лично семь офицеров еврейского происхождения, из которых шесть ко времени мировой войны достигли генеральского чина. Проходили они службу нормально, не подвергаясь никаким стеснениям служебным или неприятностям общественного характера.

Не существовало национального вопроса и в казарме.

Если солдаты -- представители нерусских народностей -- испытывали большую тягость службы, то, главным образом, из-за незнания русского языка. Действительно, не говорившие по-русски латыши, татары, грузины, евреи составляли страшную обузу для роты и ротного командира, и это обстоятельство вызывало обостренное отношение к ним.

Большинство такого элемента были евреи. В моем полку и других, которые я знал, к солдатам-евреям относились вполне терпимо. Но нельзя отрицать, что в некоторых частях была тенденция к угнетению евреев, но отнюдь не вытекавшая из военной системы, а приносимая в казарму извне, из народного быта и только усугубляемая на почве служебной исполнительности.

Главная масса евреев -- горожане, жившие в большинстве бедно, -- и потому давала новобранцев хилых, менее развитых физически, чем крестьянская молодежь, и это уже сразу ставило их в некоторое второразрядное положение в казарменном общежитии. Ограничение начального образования евреев "хедером", незнание часто русского языка и общая темнота еще более осложняли их положение. Все это создавало -- с одной стороны, крайнюю трудность в обучении этого элемента военному строю, с другой -- усугубляло для него в значительной мере тяжесть службы. Надо добавить, что некоторые распространенные черты еврейского характера, как истеричность и любовь к спекуляциям, тоже играли известную роль.

На этой почве, и принимая во внимание малую культурность еврейской массы, выросло следующее дикое явление:

По должности командира полка в течение четырех лет мне приходилось много раз бывать членом Волынского губернского присутствия по переосвидетельствованию призываемых на военную службу.

Перед моими глазами проходили сотни изуродованных человеческих тел, главным образом евреев. Это были люди темные, наивные, слишком примитивно симулировавшие свою немочь, спасавшую от воинской повинности. Было их и жалко, и досадно. Так калечили себя люди по всей черте еврейской оседлости. Ряд судебных дел в разных городах нарисовал мрачную картину самоувечья и обнаружил существованью широко распространенного института подпольных "докторов", которые практиковали на своих пациентах: отрезывание пальцев на ногах, прокалывание барабанной перепонки, острое воспаление века, грыжи, вырывание всех зубов, даже вывихи бедренных костей...

Таков был удел бедных и убогих, ибо еврейская интеллигенция и плутократия отбывала повинность на нормальных льготных условиях в качестве вольноопределяющихся.

Казарменный режим сам по себе никак не мог вызывать столь тягостного явления; ведь люди не только уродовали, но и калечили себя, губили часто здоровье на всю жизнь... И если виновна власть в том, что создала ряд ограничений для евреев, то не малая вина лежит и на интеллигентной и богатой еврейской верхушке, которая, горячо и страстно ратуя за равноправие, не принимала, однако, мер для поднятия в пределах возможного (а это было возможно) культуры и зажиточности своих местечковых соплеменников.

Во всяком случае, в Российской армии солдаты-евреи, сметливые и добросовестные, создавали себе всюду нормальное положение и в мирное время. А в военное -- все перегородки стирались сами собой и индивидуальная храбрость и сообразительность получали одинаковое признание.

* * *

Нашей 5-й дивизией командовал генерал Перекрестов, человек не узкий и не формалист, благожелательно относившийся к нам. Ни он, ни высшее начальство -- корпусной командир (ген. Щербачев) и командующий войсками округа (ген. Н. И. Иванов), -- давая общие указания, не вмешивались в компетенцию полковых командиров, и мы могли спокойно заниматься своим делом.

По части парадов и церемониальному маршу мой полк отставал от других -- на это я не обращал особенного внимания. Стрелял полк хорошо, а маневрировал даже лучше других.

Опыт японской войны и новые веяния в тактике помогали мне вне учебных программ натаскивать людей на ускоренных маршах (накоротке), благодаря чему на маневрах мой полк сваливался как снег на голову на не ожидавшего его "противника".

Устраивал переправы через реки, непроходимые вброд, всем полком, без мостов и понтонов, пользуясь только такими имевшимися под руками средствами, как доски, веревки, снопы соломы, и помощью своих хороших пловцов. Надо было видеть, с каким увлечением и радостью все чины полка участвовали в таких внепрограммных упражнениях и сколько природной смекалки, находчивости и доброй воли они при этом проявляли. Музыкантская команда, плывущая вокруг турецкого барабана...

Пулеметная команда, снявшая колеса у повозок, примостившая под них брезент и в таком импровизированном понтоне перевозившая пулеметы и патроны... Отдельные солдаты, привязавшие себе под мышки по снопу...

Было и поучительно, и весело.

Я сдал полк перед самой мировой войной и считаю, что в боевом отношении он был подготовлен хорошо. Архангелогородский полк, как я говорил уже, по мобилизации разворачивался в два полка. Первого полка во время войны в боях мне не пришлось встретить. 2-й полк (он получил название) весной 1915 г. вошел временно в состав большой группы, которой я командовал и занимал весьма тяжелый участок позиции на моем фронте. Об этом эпизоде я расскажу дальше.

* * *

В 1911 г. полк участвовал в царских маневрах под Киевом.

Для меня это был второй подобный случай: первый раз мне довелось, в качестве командира роты, принять участие в царских маневрах Варшавского округа в 1903 году.

1-го сентября маневры закончились, Государь объезжал войска, оставшиеся в том положении, где их застал "отбой". Я был свидетелем того энтузиазма, почти мистического, который повсюду вызывало появление царя. Он проявлялся и в громких безостановочных криках "ура", и в лихорадочном блеске глаз, и в дрожании ружей, взятых на "караул", и в каких-то необъяснимых флюидах, пронизывавших офицеров, генералов и солдат -- "народ в шинелях".

Тот самый народ, который через несколько всего лет с непостижимой жестокостью обрушился на все, имеющее отношение к царской семье, и допустивший ее страшное убийство.

Утром 2-го сентября войска двинулись к сборному пункту для царского смотра.

Мой полк, как старший по номеру в округе (17-й), должен был первым проходить перед Государем церемониальным маршем; от него же назначена была почетная стража -- офицер, унтер-офицер и солдат -- лично представлявшиеся царю. Это было целое событие в жизни полка, вызвавшее задолго много волнений при выборе, экипировке и подготовке почетной стражи.

Как только мы прибыли на сборный пункт, нас ошеломила весть, распространившаяся, как молния: вчера вечером в Киевском театре на торжественном представлении, в присутствии Государя, революционер Багров выстрелом из револьвера тяжело ранил главу правительства П. А. Столыпина...

В городе -- волнение. Ночью три казачьих полка из состава маневрировавших войск спешно посланы были в Киев для предотвращения ожидавшегося еврейского погрома, так как Багров был еврей.

Настроение офицерства, относившегося в огромном большинстве с сочувствием и к личности и к политике Столыпина, сильно понизилось. Солдатская же масса, не разбиравшаяся в таких вопросах, отнеслась к событию довольно равнодушно, ее больше волновал вопрос -- состоится ли смотр.

Он состоялся.

В течение нескольких часов войска проходили перед Государем и величественная картина этого парада захватывала всех. Опять, как всегда, войска были объяты высоким подъемом и присутствие царя вызывало восторженное волнение.

Это было через 6 лет после первой революции и за 6 лет до второй...

Тогда еще настроение армии было вполне лояльным и благоприятным монархии, его легко было бы поддержать и дальше, если б не ряд последовавших роковых обстоятельств и роковых ошибок, перевернувших вверх дном всю народную психологию и уронивших престиж власти и династии.

Об этом я расскажу подробно дальше.

Накануне еще военные начальники, до командиров полков включительно, получили приглашения на 2-е сентября к "высочайшему обеду" в Киевском дворце. Было известно, что Столыпин умирает в киевском госпитале, и мы предполагали, что парадный обед будет отменен. Но, против ожидания, вся программа пребывания царской семьи в Киеве -- приемы, смотры, обеды -- осталась без изменения.

Сведенные столы были накрыты в нескольких залах.

Обед проходил в чинном и несколько пониженном настроении.

Музыки не было, все говорили не громко. За нашим столом (вероятно, и за всеми другими) разговор шел исключительно о преступлении Багрова. Высказывалось вполголоса опасение, что заговорщики, быть может, метили выше...

В зале, где находился Государь, его гость -- румынский королевич и высший генералитет, обычный ритуал: командующий войсками округа, ген. Иванов, сказал краткое приветствие от имени армии; Государь ответил несколькими словами и провозгласил тост за королевича, встреченный молча, одним вставанием.

Обед окончился.

Нас пригласили в сад, где на маленьких столиках сервирован был черный кофе. Царь обходил столики, вступая в разговор с приглашенными. Подошел ко мне. Третий раз в жизни мне довелось беседовать с ним{58}. Государь, без всякого сомнения человек застенчивый, вне привычной среды, видимо, затруднялся в выборе тем для разговоров. Со мной он говорил о последнем дне маневров, об укреплениях, которые возвел мой полк на своей позиции и на которые он обратил внимание. Ясно было, что он хотел сказать приятное и полку и командиру.

Пошел дальше.

Около него образовывались небольшие группы офицеров, к которым подходил и я. Все чего-то ждали, всем хотелось что-то запомнить. Но я слышал все такие же шаблонные, незначащие разговоры...

Мертвящий этикет, окружающие его натянутые придворные и собственная застенчивость мешали царю подойти ближе к военной среде, узнать, чем она дышит, сказать такое слово, которое запало бы в душу... К той среде, которая, по традиции, по атавизму и пиетету к его личности -- особенно чутко относилась к тому, что он говорит, и к тому, что про него говорят.

Это была моя последняя встреча с Государем. Никогда больше мне его видеть не пришлось.

* * *

Трагична судьба Столыпина.

Глубокий патриот, сильный, умный и властный человек -- он с малой кровью и без потрясения государственных основ ликвидировал первую революцию и водворил в стране спокойствие. Связавший свою судьбу с Государственной Думой, он вынужден был распустить первые ее два состава, ведшие страну прямым путем к революции.

Сторонник представительного строя, он нарушил основные законы, введя новый выборный закон 3-го июня 1907 г., установивший цензовый характер представительства, в сущности для спасения самой идеи парламента, которой тогда грозило упразднение.

Добившись проведения в жизнь аграрной реформы, путем выхода крестьян из общин и закрепления за ними в собственность участков земли, реформы, которая, в случае ее завершения, при условии упразднения затем сословной обособленности крестьян, разрешила бы самый больной и острый социальный вопрос старой России -- Столыпин имел против себя и радикальные круги, требовавшие немедленного отчуждения всех помещичьих земель в пользу крестьян, и славянофильские и дворянские круги, стоявшие за общину.

Столыпин искренно искал сотрудничества с его правительством общественных элементов, но встретил непонимание и отказ: со стороны радикальной демократии, требовавшей перехода всей власти к ней; со стороны умеренно правой, заявлявшей, что правительство бессильно, будучи связано "закулисными темными силами"...

Слева Столыпина считали реакционером, справа (придворные круги, правый сектор Государственного Совета, объединенное дворянство) -- опасным революционером. Есть просто что-то провиденциальное в том факте, что Столыпина убил член революционной боевой организации, состоявший одновременно на службе в охранном отделении (русская секретная полиция). В те дни не только среди киевлян, но и по всей России ходили слухи, что Столыпин "убит охранкой". Доказательств этому и поныне нет, по крайней мере я никогда не встречал в печати. Но, нельзя не признаться, что со стороны охранной полиции проявлена была в этом деле преступная небрежность, граничившая с попустительством...

Столыпин, стремившийся всемерно поддержать уже колеблющийся трон, в конце своей карьеры навлек на себя нерасположение Государя и, если бы не был убит, то был бы в ближайшее время устранен им от власти.

Умер Столыпин в ночь с 5 на 6 сентября.

Я был в этот день в Житомире и пошел на панихиду, которую служил Волынский архиепископ Антоний. Это человек незаурядный, высокообразованный, но принадлежавший к крайне правому флангу русской общественности и, будучи членом Святейшего Синода, ведший в Петербурге активную политику. Впоследствии, в эмиграции, Антоний, в сане митрополита, возглавил часть эмигрантской православной церкви, так называемой "Карловацкой юрисдикции", которая оказала наибольшее сопротивление подчинению американского православия советской патриархии, но вместе с тем сохранила реакционные политические тенденции.

Архиепископ Антоний перед панихидой сказал слово. Упрекнул покойного, что тот проводил "слишком левую политику и не оправдал доверия Государя". Единственно, мол, что примиряет с ним, это тот факт, что, будучи смертельно раненным, Столыпин, "сознав свою ошибку", повернулся к царской ложе и осенил ее крестным знамением. Закончил свое слово архиепископ фразой: "Помолимся же, чтобы Господь простил ему его прегрешения".

Будучи высокого мнения об уме владыки, я был потрясен, что это все, что он нашел нужным сказать о большом государственном деятеле, пытавшемся спасти от крушения российский государственный, корабль, затопляемый волнами, бившими и слева, и справа...

* * *

Годы 1912 и 1913 проходили в тревожной обстановке.

Балканские славяне в победоносной борьбе разрубали тогда последние оковы, наложенные на них Турцией, а Австро-Венгрия явно готовила свою армию, чтобы вновь умалить результаты их побед. Летом 1912 г. Австрия пододвинула 6 корпусов к границам Сербии и 3 корпуса мобилизовала в пограничной с Россией Галиции.

Напряжение росло, и был момент, когда мой полк получил секретное распоряжение, согласно программе первого дня мобилизации, выслать отряды для занятия и охраны важнейших пунктов Юго-Западной железной дороги в направлении на Львов.

Там они простояли в полной боевой готовности несколько недель.

Еще с 1908 г., после аннексии Боснии и Герцеговины, шли в Австро-Венгрии полным ходом приготовления к войне против Сербии и естественной ее покровительницы России. Военная партия из немецких и мадьярских кругов нашей соседки словом, пером и делом работала над созданием в стране враждебного России настроения, в особенности подогревая и провоцируя вожделения поляков и украинцев. Воззвания, призывающие "в предстоящем столкновении" стать на сторону Австро-Венгрии, наводняли, правда без видимого успеха, наши приграничные губернии, особенно Волынскую и Подольскую.

Словом, соседняя "дружественная" страна явно бряцала оружием, а мы повторяли свою ошибку периода перед японской войной, молчали.

Снова, как в семидесятых годах, волна сочувствия балканским славянам пронеслась по России, далеко выходя из пределов славянофильских кругов, захватывая широко русских людей. Опасаясь, что резкие проявления общественного негодования против Австрии увеличат дипломатические затруднения, правительство приняло ряд сдерживающих мер, запрещая лекции, собрания, манифестации, посвященные балканским событиям, влияя на прессу внушениями и карами.

Иногда эти меры принимали возмутительную форму. Так в Петербурге конные жандармы разгоняли сочувственную манифестацию, направлявшуюся к сербскому и болгарскому посольствам. В нашей далекой провинции полиция запрещала исполнения гимнов балканских славян и срывала их национальные флажки, украшавшие эстраду благотворительного концерта в пользу Красного Креста славянских стран, и т. д.

Незадолго до войны, из побуждений, конечно, миролюбия, был отдан высочайший приказ, строго воспрещающий воинским чинам вести разговоры на современные политические темы (балканский вопрос, австро-сербская распря, пангерманизм и т. д.). Накануне уже неизбежной отечественной войны наши власти старательно избегали возбуждения в народе здорового патриотизма, разъяснения целей, причин и задач возможного конфликта, ознакомления войск со славянским вопросом и вековой борьбой нашей с германизмом.

Признаться, я, как и многие другие, не исполнил приказа и подготовлял соответственно настроение Архангелогородского полка.

А в военной печати выступил против приказа с горячей статьей на тему: "Не угашайте духа".

Я писал:

"Русская дипломатия в секретных лабораториях, с наглухо закрытыми от взоров русского общества ставнями, варит политическое месиво, которое будет расхлебывать армия... Армия имеет основание с некоторым недоверием относиться к тому ведомству, которое систематически, на протяжении веков, ставило стратегию в невыносимые условия и обесценивало затем результаты побед"...

Указав на ряд административных мер, принимаемых правительством и цензурой, "чтобы понизить подъем настроения страны и затушить тот драгоценный порыв, который является первейшим импульсом и залогом победы" -- закончил:

"Не надо шовинизма, не надо бряцания оружием. Но необходимо твердое и ясное понимание обществом направления русской государственной политики и подъема духа в народе и армии. Духа не угашайте!"

* * *

23-го марта 1914 г. я был назначен и. д. генерала для поручений при командующем войсками Киевского округа.

Простился с полком сердечно и с грустью, ибо успел привязаться к нему, и уехал в Киев.

А 21 июня произведен был "за отличия по службе" в генерал-майоры, с утверждением в должности.

А. И. Деникин

Путь русского офицера. -- М.: Современник, 1991.

См. далее...

Информация к размышлению

Новые "кромвели" России 34k "Фрагмент" Политика Размещен: 13/08/2015, изменен: 13/08/2015. 34k. Статистика.

Все тайное стало явным и подпольный стаж открывал людям дорогу к почестям и возвышению. В Париже революционный журнал "Красное Знамя" стал переманить "только самых плохих офицеров, из которых выйдут два-три ловких мошенника революции, которые будут тянуть ее на скверные дороги военного авантюризма, и рядиться в крохотные Кромвели".

Иллюстрации/приложения: 4 шт.

Первая революция в Сибири 45k "Фрагмент" Политика. Размещен: 12/08/2015, изменен: 12/08/2015. 45k. Статистика.

В революционное движение вклинился привходящим элементом - бунт демобилизуемых запасных солдат. Они восприняли свободу, как безначалие и безнаказанность. Деньги пропивались тут же на Харбинском вокзале и на ближайших станциях. Только небольшая горсть смелых людей могла пробиваться тысячи километров среди хаоса, безвластия и враждебной им стихии попутных "республик" и озверелых толп. (Деникин)

Иллюстрации/приложения: 4 шт.

"Кандидат" на протопресвитерство 39k "Фрагмент" Политика. Размещен: 01/07/2015, изменен: 01/07/2015. 39k. Статистика.

Шавельский: "В высшие сферы я не был вхож и не стремился к ним. Моими плюсами были: степень магистра богословия, кафедра богословия в высшем учебном заведении, моя работа на Русско-японской войне в должности сначала полкового священника, а потом (с 1 декабря 1904 г. по март 1906 г.) главного священника первой Маньчжурской армии".

Иллюстрации/приложения: 2 шт.

Грабящая армия - банда 89k "Фрагмент" Политика. Размещен: 03/08/2015, изменен: 03/08/2015. 90k. Статистика.

Наша интеллигенция не выдержала исторического экзамена. Не просто революция ударила по образованным классам и по их благосостоянию, потребовав от них огромных жертв... Они знали, что источник революции надо было искать в Европе, на Западе, внутри самой интеллигенции... Отсюда - грабящая русский народ армия...

Иллюстрации/приложения: 6 шт.

Религия - союз Бога с человеком 40k "Фрагмент" Политика. Размещен: 24/07/2015, изменен: 24/07/2015. 40k. Статистика.

На Великую войну наши священники выехали со строго разработанной и Съездом одобренной инструкцией. Инструкция эта не была кабинетным произведением, - она вылилась из опыта и пристальных наблюдений за всеми возможностями, какие представляются для работы священника на поле брани. Начало дополнению Положения дал сам Государь. Действительность разбила все мои предположения...

Иллюстрации/приложения: 5 шт.

Секрет воспитания России 48k "Фрагмент" Политика. Размещен: 09/07/2015, изменен: 09/07/2015. 48k. Статистика.

Кто воспитывал доселе нашего русского простого человека? Были у нас три силы, обязанные воспитывать его: церковь, власть и школа. Но сельская школа ... часто нравственно развращая его, внося сумбур в его воззрения и убеждения. Власть нашему простому человеку представлялась, главным образом, в лице урядника и волостного писаря, причем первый драл, а второй брал; высокие власти были далеки и недоступны для него. Церковь же в воспитании народа преимущественно ограничивалась обрядом...

Иллюстрации/приложения: 2 шт.

Ложь 36k "Фрагмент" Политика. Размещен: 08/07/2015, изменен: 08/07/2015. 36k. Статистика.

Погоня начальников за георгиевскими крестами была настоящим несчастьем армии. Сколько из-за этих крестов предпринято было никому не нужных атак, сколько уложено жизней, сколько лжи и обмана допущено! Это знают все, кто был на войне. Ложь, часто начиная с ротного донесения, всё нарастала и до Ставки уже долетала не настоящая, а фантастическая картина..

Иллюстрации/приложения: 3 шт.

Офицер 43k "Фрагмент" Политика

Мудрец Гете считал, что "прошедшее еще предстоит". И как бы ни складывались судьбы нашей России, нашей армии, один из главных уроков минувших этапов их многострадальной истории звучит так: "Берегите командира!" Это было важно вчера, это нужно сегодня, это будет жизненно необходимо завтра...

Иллюстрации/приложения: 4 шт.

Кубинское "чистилище" 34k "Фрагмент" Политика. Размещен: 27/02/2015, изменен: 27/02/2015. 34k. Статистика.

Взяв этот клочок бумаги, я понимал, что там уже начертана моя дальнейшая судьба. Глазами отыскал нужную строчку и увидел: "ОТЛИЧНО".

Иллюстрации/приложения: 8 шт.

http://artofwar.ru/editors/k/kamenew_anatolij_iwanowich/kubinskoechistilishe.shtml

Совесть и порядочность, привитая с детства, уберегли меня от подлости 64k "Фрагмент" Политика. Размещен: 25/02/2015, изменен: 25/02/2015. 64k. Статистика.

"Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласуется с правдой. Соблюдай самое важное, и ты выполнишь всю задачу своей жизни". Марк Аврелий.

Иллюстрации/приложения: 5 шт.

http://artofwar.ru/editors/k/kamenew_anatolij_iwanowich/sowestxiporjadochnostxpriwitajasdetstwaubereglimenjaotpodlosti.shtml

Самое бесправное сословие офицерства 30k "Фрагмент" Политика

Офицеры взводного ранга - самая незащищенной, бесправной, неподготовленной и ненадежной часть офицерства, а фундамент Вооруженных Сил является самым слабым звеном в Военной организации России. Это их ахиллесова пята...

Иллюстрации/приложения: 10 шт.

http://artofwar.ru/k/kamenew_anatolij_iwanowich/samoebesprawnoesoslowieoficerstwa.shtml

"Начальники не учили, а беспощадно наказывали подчиненных"... 35k "Фрагмент" Политика.

Слепое исполнение мельчайших указаний начальства стало считаться в армии верхом воинской добродетели, а отсутствие приказаний на данный случай - законной причиной полного бездействия...

Иллюстрации/приложения: 9 шт.

http://artofwar.ru/editors/k/kamenew_anatolij_iwanowich/nachalxnikineuchiliabesposhadnonakazywalipodchinennyh.shtml

Полк - зону "тяготения" или "отторжения" 88k "Фрагмент" Политика

Перспективы настоящего дня Русской Армии: в корне пересмотреть отношение к полку и полковому командиру; сплотить офицерский коллектив и сделать его монолитным; воспитать надежный сержантский состав; как можно быстрее воспитать и обучить новобранцев; русский человек всегда во всем ищет нравственный смысл, а не личную выгоду... Прав М. Драгомиров, говоря: "Много людей прошло через мои руки, и весьма мало между ними было таких, которые оттого не стали лучше, развитее, пригоднее для всякого дела"...

Иллюстрации/приложения: 16 шт.

http://artofwar.ru/editors/k/kamenew_anatolij_iwanowich/polk-zonutjagotenijailiottorzhenija.shtml

0x01 graphic

Россия. Шалаш. 1861.

Художник Иван Иванович Шишкин (1832-1898)

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 15/08/2015, изменен: 15/08/2015. 45k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 4 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: "Черные списки" составлялись по трем линиям: департамента полиции, жандармской и особой - военной, созданной Сухомлиновым в бытность его министром. В каждом штабе военного округа учреждена была должность начальника контрразведки, во главе которой стоял переодетый в штабную форму жандармский офицер. Круг деятельности его официально определялся борьбой с иностранным шпионажем... (Деникин)

Каменев Анатолий Иванович Черные списки офицеров

Каменев Анатолий Иванович
Черные списки офицеров