ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Капитуляция

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Наказание охотника,

картина Паулюса Поттера, около 1647 г.

К. Рокоссовский

КАПИТУЛЯЦИЯ

(фрагменты из кн. "Солдатский долг".)

Продолжение кн. Рокоссовского...

Срок начала наступления после переговоров со Ставкой был все же перенесен, как мы просили, с 6 на 10 января. Да и к этому времени войска с большим напряжением еле-еле успевали подготовиться.

Выручало нас то, что, пока части перегруппировывались, командиры, не дожидаясь их подхода, выезжали на место сосредоточения и отрабатывали там предстоящие задачи. Вообще-то до полной готовности к штурму требовалось еще несколько дней, но Ставка была неумолимой. Да и мы сами понимали, что каждый час дорог. К этому времени общее положение на южном крыле советско-германского фронта стало исключительно выгодным для Красной Армии. Южный фронт и Северная группа войск Закавказского фронта перешли в наступление против северокавказской группировки врага. Юго-Западный фронт продолжал наступление в восточной части Донбасса.

Должен был включиться в общее наступление и Воронежский фронт против группировки противника, оборонявшейся на Верхном Дону.

Для развития успеха этой крупной стратегической операции Ставке требовались резервы, и чем быстрее они подошли бы, тем значительнее были бы результаты. Учитывая это, мы стремились быстрее разгромить окруженного врага.

До начала наступления были использованы средства печатной и устной пропаганды, обращенные к войскам противника в котле.

Эта работа проводилась до плану, разработанному штабом и политическим управлением фронта. Большую помощь оказывала нам находившаяся у нас группа немецких товарищей -- антифашистов во главе с выдающимся деятелем германского рабочего движения Вальтером Ульбрихтом. В нее входили и немецкие писатели Эрих Вайнерт и Вилли Бредель. Они призывали солдат и офицеров окруженной группировки прекратить бессмысленное сопротивление и сложить, пока не поздно, оружие.

Справка:

Ульбрихт Вальтер (30.06.1893 --0 1.08.1973) - первый секретарь Центрального Комитета (ЦК) Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), председатель Национального совета обороны, председатель Государственного совета Германской Демократической Республики.

-- Родился 30 июня 1893 года в городе Лейпциг (Германия).

-- В 1907-15 годах работал столяром на предприятиях Лейпцига.

-- В 1912 году вступил в Социал-демократическую партию Германии.

-- В 1915-18 годах служил в германской армии, за ведение антивоенной пропаганды подвергался преследованиям.

-- В 1918 году вступил в революционную организацию немецких левых социал-демократов - "Союз Спартака". Во время Ноябрьской революции 1918 года в Германии работал в Совете рабочих и солдатских депутатов в Лейпциге, вёл борьбу за развитие и углубление революции.

-- В 1919 году он член окружного комитета КПГ Средней Германии, редактор газеты "Классенкампф" ("Der Klassenkampf").

-- В 1921-23 годах - политический секретарь окружной организации КПГ в Тюрингии.

-- В 1926-28 годах он депутат саксонского ландтага, в 1928-33 годах - германского рейхстага от КПГ.

-- С 1928 года кандидат в члены Исполкома Коминтерна, в 1928-29 годах и 1938-43 годах - представитель КПГ при Исполкоме Коминтерна.

-- После установления в 1933 году в Германии фашистской диктатуры Ульбрихт находился на руководящей работе в подполье; в конце 1933 года в связи с угрозой ареста он был вынужден покинуть Германию

-- С началом Великой Отечественной войны занимается агитацией среди военнопленных, во время Сталинградской битвы через громкоговорители агитирует солдат к сдаче; в 1943 участвует в создании среди военнопленных "национального комитета Свободная Германия".

-- В 1945 возвращается в Германию.

-- В 1946--1949 -- заместитель председателя Социалистической Единой Партии Германии, с 1949 член Политбюро ЦК СЕПГ, в 1949--1955 -- заместитель премьер-министра ГДР, с 1950 по 1973 глава СЕПГ (название должности -- сначала генеральный секретарь, с 1953 года -- первый секретарь ЦК). Одновременно являлся заместителем премьер-министра (до 1955), в 1955--1960 первым заместителем председателя Совета Министров, в 1960--1971 председатель Национального совета обороны, с 1960 Председатель Государственного совета ГДР.

-- В 1971 подал в отставку со всех постов "по состоянию здоровья", заявление было написано под давлением Брежнева. После этого к руководству пришел Эрих Хонекер. До своей смерти занимал номинальный почетный пост председателя СЕПГ.

Поскольку Ставка определила нам срок вручения ультиматума противнику за два дня до начала наступления, мы решили это сделать утром 8 января.

Провести ответственную процедуру было поручено разведуправлению фронта, которое возглавлял хороший работник и замечательный товарищ--генерал И. В. Виноградов. К участию в ней рекомендовалось привлечь добровольцев.

Желающих оказалось очень много. Виноградов выбрал парламентером майора А. М. Смыслова, переводчиком -- капитана Н. Д. Дятленко; им, как предусматривалось ритуалом, был придан горнист. Сопровождать наших посланцев, находясь на удалении и не обнаруживая себя противнику, взялся сам Виноградов.

Накануне вечером по радио командующему 6-й армией Паулюсу и его штабу было передано предупреждение о высылке парламентеров в назначенное место и время. Указывалось, что они идут без оружия и несут большой белый флаг. При подходе к назначенному месту трубач сыграет соответствующий сигнал, извещая о прибытии парламентеров.

На участке, где намечалась встреча парламентеров с противоположной стороной, нами было запрещено ведение огня на все время процедуры. Такое же условие было поставлено и противнику, который к назначенному времени должен был выслать своих уполномоченных офицеров.

Конечно, с нашей стороны было установлено наблюдение на этом участке фронта и подготовлены огневые средства и войска на всякий случай.

Ночь на 8 января мы провели в несколько напряженном состоянии (сужу по себе). При встречах с товарищами за ужином и в нашей штаб-квартире вопрос о том, что день грядущий нам готовит, дебатировался всеми.

Представители Ставки не оставались в стороне и оживленно вместе с нами строили всевозможные предположения. А как всем нам хотелось, чтобы противник понял логику событий! Скольким людям это сохранило бы жизнь!

Немецко-фашистскому командованию предоставлялась возможность предотвратить катастрофу, нависшую над окруженными войсками. Здравый смысл должен был подсказать ему единственное разумное решение -- принять условия капитуляции.

Ровно в назначенное время наши парламентеры вышли из блиндажа и с развернутым белым флагом направились к немецким позициям под громкие звуки трубы.

Как мы с Н. Н. Вороновым предполагали, так и получилось: с вражеской стороны никто не вышел навстречу нашим парламентерам. Более того, по ним был открыт огонь, сначала одиночный ружейный, а затем пулеметный и даже минометный.

Парламентеры вынуждены были вернуться.

Бедному Виноградову пришлось проползти некоторое расстояние по-пластунски: почему-то по нему огонь велся особенно усердно.

Наша попытка проявить гуманность к попавшему в критическое положение противнику не увенчалась успехом. Грубо нарушая международные правила, гитлеровцы открыли огонь по парламентерам. Нам оставалось сейчас одно -- применить силу.

О результатах было донесено в Ставку, и я в этот день выехал в 65-ю армию для уточнения на месте некоторых вопросов, относившихся к подготовке наступления. Войска заканчивали занятие исходного положения, и отработка задач в звене полк -- батальон проводилась на местности.

Собрались мы в блиндаже Батова, и начальник штаба армии генерал Глебов в присутствии начальников родов войск доложил о готовности частей. Здесь же я счел нужным усилить 65-ю армию еще двумя стрелковыми дивизиями из 24-й армии и одной из 21-й, о чем тут же было дано распоряжение.

В этот же день я побывал и у командарма 21 Чистякова. В моем присутствии начальник штаба армии В. А. Пеньковский докладывал командарму о готовности войск к выполнению задачи. Меня больше всего интересовал вопрос о взаимодействии армий Батова и Чистякова при ликвидации так называемого мариновского выступа -- района, где вражеские части глубоко врезались в линию фронта наших войск. Нужно было в самом начале операции срезать этот выступ, что в дальнейшем значительно облегчило бы действия обеих армий.

Когда я находился в 21-й армии, по ВЧ позвонил Малинин и сказал, что Воронов разговаривал со Ставкой, там советуют подумать, не стоит ли попытаться послать парламентеров со стороны южного фаса окружения, примерно с участка армии Толбухина. Я ответил, что если Ставка находит такое мероприятие полезным, то я, конечно, не возражаю, хотя у меня нет сомнений, что и эта попытка обречена на неудачу. Поручил Малинину взять на себя организацию дела. И день и ночь мы продолжали передавать по радио условия капитуляции.

Самолеты разбрасывали над территорией противника наши листовки с призывом к немецким солдатам и офицерам прекратить сопротивление. На роль парламентеров вызвались те же товарищи, что и накануне.

На этот раз события развивались несколько иначе.

Утром 9 января нашим парламентерам удалось благополучно добраться до позиций противника, где в условленном месте они были встречены немецкими офицерами.

Отказавшись вручить им пакет, парламентеры потребовали, чтобы их проводили на командный пункт. Туда они прибыли с завязанными глазами.

На КП платки с глаз были сняты, и парламентеры предстали перед группой немецких старших офицеров. В присутствии наших посланцев один из офицеров доложил по телефону своему начальнику о прибытии советских парламентеров и о том, что они требуют передать пакет лично Паулюсу. Спустя некоторое время нашим парламентерам было объявлено, что командование немецких войск отказывается принять ультиматум, содержание которого ему известно из передач по радио.

Парламентеры возвратились обратно.

На этом закончилась попытка призвать немецко-фашистское командование к благоразумию.

После нашего доклада Ставке об отклонении противником ультиматума нам пожелали успеха в решении вопроса оружием.

Начало наступления мне хотелось посмотреть с участка 65-й армии, наносившей главный удар. С Н. Н. Вороновым и В. И. Казаковым мы прибыли на наблюдательный пункт П. И. Батова, когда было еще совсем темно. К этому времени войска заняли исходное положение. Вокруг тишина, не заметно было никакой суеты. Все замерло в ожидании сигнала.

А в глубине расположения противника уже виделись яркие вспышки -- авиация дальнего действия Голованова бомбила аэродромы и крупные объекты. Огненные столбы взвились и ближе -- авиация Руденко принялась обрабатывать вражеские артиллерийские позиции.

По нашим самолетам то на одном, то на другом участке начинали бить зенитки. Наземного огня немецкая артиллерия не вела. Невольно создавалось впечатление, что враг притаился в ожидании.

Но вот наступило время сверки часов, а никаких изменений не последовало.

В назначенное планом время-- в 8 часов 5 минут взвились в воздух сигнальные ракеты, и наша артиллерия, минометы и гвардейские реактивные установки открыли огонь.

Артиллерийская подготовка наступления продолжалась 55 минут.

А затем артиллерия перешла на сопровождение огневым валом нашей пехоты, атаковавшей вместе с танками позиции противника.

Атаке содействовала и авиация.

В наступление одновременно перешли войска на всем фронте окружения.

Хотя в результате мощного удара нашей артиллерии и авиации немецкая оборона на некоторых направлениях была подавлена на всю глубину первой позиции, уцелевшие вражеские подразделения упорно сопротивлялись.

Местами противник вводил в бой свои полковые и дивизионные резервы, бросая их в контратаки при поддержке танков.

Мы видели, с каким трудом пехота 65-й армии преодолевала укрепления врага. И все же, сопровождаемая отдельными тапками и орудиями прямой наводки, находившимися в ее боевых порядках, она продвигалась вперед.

Бой принимал затяжной характер, нашим войскам приходилось буквально прогрызать вражескую оборону.

Огонь противника все усиливался.

Нам, наблюдавшим за боем, несколько раз пришлось менять место, спасаясь от вражеских минометов, а дважды мы попали даже под пулеметный огонь. Но, несмотря на упорное сопротивление гитлеровцев, к исходу дня соединения 65-й армии на всем 12-километровом участке фронта сумели вклиниться во вражескую оборону на глубину до пяти километров. Несколько меньшим был успех на левом фланге 21-й армии и на правом 24-й. На участках остальных армий продвижение было незначительным, но они своими действиями сковывали крупные силы противника, облегчая задачу соединениям, наносившим главный удар.

Хотя на первый день наступления войска не полностью выполнили задачи, успех, достигнутый на главном направлении частями 65, 21 и 24-й армий, имел большое значение.

Ряд важных опорных пунктов был обойден, оборона в главной полосе противника нарушена. Надо было преодолеть ее окончательно, не давая врагу передышки. Поэтому потребовал продолжать наступление.

Коррективы с учетом опыта первого дня боев вносились на ходу.

Наступление продолжалось и днем и ночью. Кратковременные передышки допускались только на отдельных участках с целью перегруппировки сил внутри армий.

Сопротивление врага не прекращалось, но наши части со все возрастающим упорством шли вперед.

К вечеру 12 января войска 65-й и 21-й армий, взаимодействуя на смежных флангах, завершили ликвидацию мариновокого выступа. Оборонявшие этот выступ 44-я и 376-я пехотные и 3-я моторизованная дивизии противника были разгромлены. С выходом наших войск к реке Россошка наши возможности значительно возросли. Но необходимо было провести некоторую перегруппировку сил.

В новой обстановке центр направления главного удара перемещался в полосу наступления 21-й армии. В связи с этим ей передавалась большая часть средств усиления, которые в начале операции находились в распоряжении Батова. 21-я армия должна была нанести удар своим левым флангом в направлении балка Дубовая, ст. Воропаново. Взаимодействующая с ней 65-я армия своим правым флангом наносила удар в общем направлении на Питомник. 24-я армия, продолжая наступление своим правым флангом, должна была обеспечивать с севера войска 65-й армия. Остальные армии выполняли прежние задачи.

Перемещая усилия в полосу 21-й армии, мы преследовали цель как можно быстрее взломать оборону противника и развить успех в глубину на направлении главного удара. Эта перегруппировка производилась без прекращения боевых действий на участке ударной группировки.

15 января наши войска преодолели сильно укрепленный средний оборонительный обвод.

К этому времени они продвинулись от десяти до двадцати двух километров в центре. Теперь перед нами был внутренний оборонительный обвод.

Должен заметить, что противник создал здесь очень мощные укрепления.

Я видел их.

Близко друг от друга стояли сильные опорные пункты с большим количеством дзотов, бронеколпаков и врытых в землю танков. Вся местность на подступах к ним была опутана колючей проволокой и густо заминирована.

Мороз достигал 22 градусов, усилились метели.

Нашим войскам предстояло наступать по открытой местности, в то время как противник находился в траншеях, землянках и блиндажах.

Требовалось поистине безгранично любить свою Родину, Советскую власть и люто ненавидеть врага, чтобы преодолеть эти грозные позиции. Выполняя свой долг, советский солдат сделал это.

Траншею за траншеей, дзот за дзотом брали бойцы.

Каждый шаг вперед стоил крови.

Положение вражеских войск все ухудшалось.

С продвижением наших частей противник терял аэродромы и посадочные площадки. Теперь его самолеты летали только ночью, сбрасывая продовольствие, боеприпасы и горючее на парашютах.

Система нашей воздушной блокады действовала надежно, и только единичным самолетам удавалось долететь до места назначения. Большинство же их погибало, так и не выполнив задачи.

Гитлеровцев выручало то, что у них оказалось много лошадей (в кавалерийской дивизии, обозах).

Теперь конина стала основной пищей окруженных.

В кольце оказалось гитлеровцев значительно больше, чем мы предполагали.

Сейчас трудно определить, кто повинен в этом просчете, так как операция по ликвидации окруженного противника вначале проводилась войсками двух фронтов -- Донского и Сталинградского.

Фигурировала цифра: 80--85 тысяч человек.

Возможно, она относилась к той части войск, которая действовала против Донского фронта.

Сейчас мы вдруг узнали, что после стольких боев наш противник насчитывает около 200 тысяч человек!

Эти данные подтверждались всеми видами разведки и показаниями пленных. (Кстати, должен сказать, что представитель Ставки Н.Н. Воронов тоже очень интересовался, сколько же в этом котле войск, и даже лично опрашивал пленных.)

Конечно, с каждым днем это количество уменьшалось, потому что противник нес в боях большие потери. Но, несмотря на безвыходное положение, он сопротивлялся отчаянно.

Непрерывные многодневные бои в суровых условиях утомили и наши войска.

К тому же мы несли потери не только от вражеского огня, но и от холода.

Бойцы все время находились под открытым небом, без возможности хотя бы время от времени отогреться. Потери личного состава увеличивались, а все источники, откуда мы раньше черпали пополнение, иссякли.

Между тем сопротивление противника не уменьшалось, так как по мере сокращения занимаемой им территории уплотнялись его боевые порядки.

Малочисленность пехоты вынуждала нас всю тяжесть прогрызания вражеской обороны возлагать на артиллерию. Пехоту мы в основном стали использовать лишь для закрепления захваченного рубежа.

Бывая часто на позициях, я видел, что собой представлял тогда боевой порядок наступавших войск.

Жиденькие цепочки бойцов двигались по заснеженному полю. За ними поэшелонно двигались орудия прямой наводки. На линии орудий людей оказывалось больше -- это были артиллеристы, обслуживавшие пушки.

На огромном пространстве виднелось до десятка танков, за которыми, то припадая к земле, то вскакивая, перемещались мелкие группы пехотинцев.

Артиллерия, действовавшая с закрытых позиций, сопровождала своим огнем весь этот боевой порядок, нанося удары по отдельным участкам. Время от времени обрушивались на противника залпы "катюш". Штурмовая авиация даже в самых сложных условиях также старалась поддерживать действия нашей малочисленной пехоты, нанося удары по очагам сопротивления группами самолетов, а в туман -- и одиночными самолетами.

В этих боях наши летчики завоевали глубокое уважение наземных войск.

В процессе затяжных боев приходилось на ходу производить перегруппировки, сосредоточивая значительные силы артиллерии, танков и пехоты то на одном, то на другом участке.

Огонь артиллерии применялся различными способами.

В одних случаях наносился неожиданно, в других случаях вводил противника в заблуждение (ложные переносы огня и т. п.).

Упорно, шаг за шагом, наши войска преодолевали позиции врага на направлении главного удара.

Другие армии своими активными действиями на узких участках сковывали силы противника.

Наконец, наступил момент, когда расстояние между войсками 21-й и 65-й армий, наносившими главный удар в центре с запада, и войсками 62-й армии, медленно продвигавшимися им навстречу от берега Волги, с востока, сократилось до 3,5 километра.

Сопротивление вражеских войск еще больше усилилось.

Было заметно, что противник пытается всеми средствами воспрепятствовать расчленению его группировки.

Но все попытки оказались тщетными.

Сознание близости момента встречи с героическими защитниками города удесятеряло энергию солдат Донского фронта.

В предвидении этой встречи были согласованы опознавательные знаки и сигналы.

Войска 62, 65 и 66-й армий получили указания о дальнейших мероприятиях по ликвидации окруженных в северной части котла, а 21, 57 и 64-й армий -- в южной. 24-я армия выводилась в резерв Ставки.

Утром 26 января атаковавшие без артиллерийской, подготовки 51-я и 52-я гвардейские стрелковые дивизий и 121-я танковая бригада 21-й армии в районе поселка Красный Октябрь и на скатах Мамаева кургана соединились с 13-й гвардейской и 284-й стрелковыми дивизиями 62-й армии, наступавшими из города.

Правофланговому соединению 65-й армии -- 233-й стрелковой дивизии генерал-майора И. Ф. Баринова после тяжелого боя в районе поселка Красный Октябрь тоже удалось установить связь с командирами 13-й и 39-й гвардейских дивизий 62-й армии.

Таким образом, настойчиво проводимый нами план расчленения окруженной группировки противника на две части завершился полным успехом.

Сейчас предстояла уже более легкая задача -- ликвидация расчлененных вражеских сил, к чему мы и приступили.

По данным штаба нашего фронта было примерно установлено, что к моменту рассечения окруженной группировки противника, то есть к 26 января, силы его определялись в 110--120 тысяч человек.

По тем же подсчетам, потери, понесенные гитлеровцами в боях с 10 по 25 января, то есть за шестнадцать дней, составили свыше 100 тысяч человек.

Здравый смысл подсказывал, что сейчас, когда всякая надежда на спасение потеряна, силы расчленены и дальнейшее сопротивление повлечет за собой лишь бессмысленные потери, гитлеровцам следовало бы сложить оружие. Но этого не произошло.

Командующий 6-й армией, уже фельдмаршал, Паулюс решил продолжать сопротивление, передав командование южной группой войск, где сам находился, генерал-майору Роске, а северной группой--генералу пехоты Штреккеру.

Итак, войскам Донского фронта, уже без 24-й армии и ряда дивизий, выводимых в резерв Ставки (что было вполне правильно), предстояло силой завершить ликвидацию сопротивлявшегося врага. В южной группе войсками наших 21, 57 и 64-й армий были зажаты в плотное кольцо крепко потрепанные шесть пехотных, две моторизованные и одна кавалерийская дивизии противника. В северной группе войсками 65, 66 и 62-й армий были стиснуты три танковые, одна моторизованная и восемь пехотных дивизий противника, конечно, тоже сильно потрепанные.

-- Пленение фельдмаршала Паулюса

Перегруппировав соответственно сложившейся обстановке силы, наши войска ударили по южной группе с юго-запада и северо-запада, нанесли врагу тяжелое поражение и 31 января заставили его сложить оружие.

Вместе с этой группой вражеских войск был пленен со своим штабом и фельдмаршал Паулюс, который в тот те день вечером был доставлен к нам в штаб фронта.

-- Допрос Фридриха Паулюса Николаем Вороновым (по центру) и Константином Рокоссовским (слева)

В помещении, куда должны были привести Паулюса, находились мы с Вороновым и переводчик. Комната освещалась электрическим светом, мы сидели за небольшим столом и, нужно сказать, с интересом ожидали этой встречи.

Наконец открылась дверь, вошедший дежурный офицер доложил нам о прибытии военнопленного фельдмаршала и тут же, посторонившись, пропустил его в комнату.

Мы увидели высокого, худощавого и довольно стройного генерала, остановившегося навытяжку перед нами.

Мы пригласили его присесть к столу. На столе у нас были сигары и папиросы. Я предложил их фельдмаршалу, закурил и сам (Николай Николаевич не курил).

Предложили Паулюсу выпить стакан горячего чая. Он охотно согласился.

Наша беседа не носила характера допроса.

Это был разговор на текущие темы, главным образом о положении военнопленных солдат и офицеров.

В самом начале фельдмаршал высказал надежду, что мы не заставим его отвечать на вопросы, которые вели бы к нарушению им присяги.

Мы обещали таких вопросов не касаться.

К концу беседы предложили Паулюсу дать распоряжение подчиненным ему войскам, находившимся в северной группе, о прекращении бесцельного сопротивления.

Он уклонился от этого, сославшись на то, что он, как военнопленный, не имеет права давать такое распоряжение.

На этом закончилась наша первая встреча.

Фельдмаршала увели в отведенное для него помещение, где были созданы приличные условия...

Справка:

Фридрих Вильгельм Эрнст Паулюс (23 сентября 1890 -- 1 февраля 1957) -- генерал-фельдмаршал и командующий 6-й армией, окружённой и капитулировавшей под Сталинградом. Автор плана Барбаросса.

-- Родился в семье счетовода, служившего в тюрьме Касселя.

-- В 1909 году окончил классическую гимназию имени кайзера Вильгельма и, после получения аттестата зрелости, поступил на юридический факультет Баварского университета, где прослушал два семестра правоведения.

-- Однако обучение не окончил и в феврале 1910 года поступил фанен-юнкером в 11-й (3-й Баденский) пехотный полк "Маркграф Фридрих Вильгельм".

-- В начале первой мировой войны полк Паулюса находился во Франции. Позже служил штабным офицером в частях горной пехоты (егерей) во Франции, Сербии и Македонии. Войну закончил капитаном.

-- До 1933 году служил на разных военных постах, в 1934--1935 годы был командиром моторизованного полка, в сентябре 1935 года был назначен начальником штаба командования танковых соединений.

-- В феврале 1938 года полковник Паулюс назначен начальником штаба 16-го моторизованного корпуса под командованием генерал-лейтенанта Гудериана.

-- В мае 1939 года повышен в звании до генерал-майора и стал начальником штаба 10-й армии.

-- В начале военных действий 10-я армия действовала сначала в Польше, позже в Бальгии и Нидерландах.

-- В августе 1940 года получил звание генерал-лейтенанта, с июня 1940 года по декабрь 1941 года был заместителем начальника генерального штаба сухопутных сил (в должности первого оберквартимейстера).

-- С 21 июля по 18 декабря 1940 года работал над разработкой плана по нападению на СССР.

-- В январе 1942 года был назначен командующим 6-ой армии, которая в это время действовала на Восточном фронте.

-- В августе 1942 года награждён Рыцарского креста.

-- Летом и осенью 1942 года 6-я армия входила в группу армий "Б", сражавшуюся на южном участке фронта, с сентября 1942 года участвовала в битве под Сталинградом, где была окружена советскими войсками.

-- 15 января 1943 года Паулюс награждён Дубовыми листами к Рыцарскому кресту.

-- 30 января 1943 года Гитлер повысил Паулюса до фельдмаршала. В радиограмме, отправленной Гитлером Паулюсу, кроме всего прочего говорилось, что "ещё ни один немецкий фельдмаршал не попадал в плен".

-- Утром 31 января 1943 года он через офицеров штаба передал советским войскам просьбу о приёме сдачи.

-- В феврале Паулюса и его генералов привезли в Красногорский оперативный пересыльный лагерь N 27 НКВД в Московской области, где им предстояло провести несколько месяцев.

-- После войны Паулюс выступал в 1946 году как участник Нюрнбергского процесса.

-- После Нюрнберга фельдмаршал полтора месяца находился в Тюрингии, где встречался и со своими родственниками.

-- В конце марта его снова привозят в Москву, и вскоре "личного пленника" Сталина поселяют на даче в подмосковном Ильинском. Там он изучал труды классиков марксизма-ленинизма, читал партийную литературу, готовился к выступлениям перед советскими генералами. У него были свой врач, повар и адъютант.

-- Только после смерти Сталина, 24 октября 1953 года, Паулюс в сопровождении ординарца Э. Шульте и личного повара Л. Георга уехал в Берлин.

-- За месяц до этого он встречался с руководителем ГДР В. Ульбрихтом и заверил того, что будет жить исключительно в Восточной Германии.

-- В ГДР Паулюсу были предоставлены охраняемая вилла в элитном районе Дрездена, машина, адъютант и право иметь личное оружие.

-- В качестве начальника создаваемого военно-исторического центра он начинает в 1954 году преподавательскую деятельность. Читает лекции о военном искусстве в высшей школе казарменной народной полиции (предтеча армии ГДР), выступает с докладами о Сталинградской битве.

-- Скончался Паулюс 1 февраля 1957 года, как раз накануне 14-й годовщины гибели его армии под Сталинградом.

См. далее...

К. К. Рокоссовский

Солдатский долг. -- М.: Воениздат, 1988.

Если посмотреть правде в глаза...

? Пробный камень Власова 66k "Фрагмент" Политика. Размещен: 12/07/2014

"Я, верный сын своего отечества, добровольно вступаю в ряды войск Комитета по освобождению народов России. Перед лицом моих соотечественников торжественно клянусь честно сражаться под командованием генерала Власова до последней капли крови за благо моего народа, против большевизма".

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

? Формула самооправдания предателя 66k "Фрагмент" Политика. Размещен: 13/07/2014

Ильи Эренбург писал 4 ноября 1941 года: "Это война - не гражданская война. Это отечественная война. Это война за Россию. Нет ни одного русского против нас. Нет ни одного русского, который стоял бы за немцев".

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

? "Поцелуй Иуды" 85k "Фрагмент" Политика. Размещен: 10/08/2014

Горький: "Сравнить предателя не с кем и не с чем. Я думаю, что даже тифозную вошь сравнение с предателем оскорбило бы".

Иллюстрации/приложения: 8 шт.

**************************************************

0x01 graphic

Фронтовые корреспонденты: Симонов К., Зотов И., Кригер Е., Уткин И. - в прифронтовой полосе в дни обороны Москвы

Писатель К. Симонов показал еще одно измерение предательства

(источник: Ортенберг. 3299. 1942)

Родилась эта корреспонденция при необычных обстоятельствах.

В Феодосии он узнал, что арестованы несколько человек, сотрудничавших с немцами, в том числе и городской бургомистр Грузинов. Местные жители схватили их ночью и привели в комендатуру. Писатель заинтересовался ими, пришел в особый отдел за материалами. Но там ему сказали, что их еще не допрашивали, мол, некогда и некому.

-- А впрочем, если хотите, можете сами их допросить, -- посоветовали Симонову.

И вот привели Грузинова.

Он думал, что его допрашивает следователь или прокурор, и извивался, как уж.

Но с ним говорил корреспондент, писатель.

И допрос вел не языком следователя -- строго, беспристрастно, сдерживая свои эмоции, как и положено прокурорскому работнику, какой бы преступник перед ним ни был, а по-своему.

Был даже такой эпизод.

Налетели немецкие бомбардировщики, рядом с комендатурой стали рваться бомбы. Перепуганный бургомистр сполз со стула на пол.

Симонов не сдержался:

-- Неужели вы не понимаете, что вас все равно расстреляют? Ну, чего вы лезете на пол?..

Симонова интересовала подоплека его предательства, психология, нутро изменника. И ему удалось вывернуть его, как говорится, наизнанку.

Это был не белогвардеец и не кулак.

Просто советский служащий, директор какой-то заготовительной конторы плодоовощного хозяйства.

Он сумел даже пролезть в кандидаты партии.

Когда немцы ворвались в Феодосию, он застрял где-то в ближнем поселке.

Дрожа за свою шкуру, пошел на услужение к фашистам: рассчитывал приобрести какие-то блага.

Он их и получил.

Так страх, трусость, шкурничество и засосали его в болото предательства. Воистину, по словам Виктора Гюго, "у трусости есть неведомые норы".

"Этот человек, -- писал Симонов, -- был мне отвратителен. Отвратителен в гораздо большей степени, чем любой пленный немец. В силе этого чувства играли роль два момента: во-первых, он служил немцам, то есть был предателем. А во-вторых, может быть, я все же испытывал бы к нему меньшее физическое отвращение, если бы его можно было бы хотя бы считать принципиальным нашим врагом, убежденным, что Россия должна быть не такой, какая она есть, и что лучше немцам отдать часть ее территории, чтобы на оставшейся восстановить буржуазное или самодержавное государство, восстановить любой ценой, только бы не жить при Советской власти.

Но у этого человека явно не было никаких принципов, даже таких.

-- Ему не было никакого дела до судеб России.

-- Его интересовал только он сам, его собственная судьба, его собственное благосостояние.

-- Он был для меня символом всего того спокойного, удовлетворенного и собой и окружающим в условиях удачного стяжательства, всего того мещанского, уныло-жадного, что я ненавидел с детства.

Как-то, помню, я прочел у Хлебникова замечательные слова о том, что отныне млечный путь человечества разделился на млечный путь изобретателей и млечный путь приобретателей. Так вот, передо мной и была частичка с млечного пути приобретателей".

Статья, которая меня вначале так "напугала", была важной и незамедлительно ушла в набор"....

И последнее:

Зданович А.А., Авдеев В.А., Карпов В.Н.

Генерал-лейтенант А.С. Слащов: "Врангель ... в душе предатель".

// Военно-исторический журнал. - 1998.- N2.- с.50-61.

0x01 graphic

"Белый" плакат 1919 года -

Сын мой! Иди и спаси Россию

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 08/10/2014, изменен: 08/10/2014. 50k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 9 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Рокоссовский о Паулюсе: "Мы увидели ... генерала, остановившегося навытяжку перед нами. ... В самом начале фельдмаршал высказал надежду, что мы не заставим его отвечать на вопросы, которые вели бы к нарушению им присяги"... Предатель генерал Власов поступил по другому с Отечеством - у него один власовский агент был опаснее целой танковой роты противника...

Каменев Анатолий Иванович Капитуляция

Каменев Анатолий Иванович
Капитуляция