ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Особенно запомнилось...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Господь, восседающий на престоле с книгой о семью печатях

Художник Н.А. Кошелев

М. Катуков

Особенно запомнилось...

(фрагменты из кн. "На острие главного удара")

Военным комиссаром корпуса был назначен бригадный комиссар Николай Кириллович Попель, невысокий, энергичный человек. Наши фронтовые биографии во многом были схожи. В составе 8-го мехкорпуса Николаю Кирилловичу летом сорок первого года пришлось с тяжелыми боями отступать от западных границ Советского Союза. Человек он обстрелянный, бывалый, умевший быстро найти общий язык со всеми командирами и политработниками.

Среди тех, кто прибыл тогда, были подполковник Д. А. Драгунский, назначенный на должность начальника разведки корпуса. На этой работе Д. А. Драгунский проявил себя с самой лучшей стороны -- способным и энергичным командиром. Позднее он убыл от нас в 3-ю гвардейскую танковую армию к П. С. Рыбалко, где был назначен командиром бригады. Дважды удостоен звания Героя Советского Союза. В настоящее время Д. А. Драгунский -- генерал-полковник танковых войск и начальник "Выстрела".

С ним у меня до сих пор самые теплые отношения, и мы время от времени встречаемся и вспоминаем наши боевые дела.

В те дни и я, и Попель, и командиры корпусов Гетман и Кривошеий не засиживались подолгу в блиндажах своих командных пунктов. Собирали офицеров, вплоть до ротных и взводных командиров, выезжали с ними на рекогносцировку, изучали по разным направлениям всю округу. Выверяли каждый рубеж и с точки зрения наиболее выгодного расположения частей и подразделений, и многослойной системы огня, и естественных и искусственных препятствий. Намечали места огневых точек.

К сожалению, боевым частям не удалось по-настоящему отдохнуть при переезде на новый участок фронта. Минувшая зима и весенняя распутица крепко измотали танкистов и бойцов мотострелковых подразделений. Первоочередные окопные работы под Обоянью тоже отняли немало сил. Но на новой оборонительной полосе воины в самый короткий срок выполнили свою первую предбоевую задачу.

...В просторном кабинете Верховного собрались командующие 2-й танковой -- Семен Ильич Богданов, 3-й -- Павел Семенович Рыбалко, 4-й -- Василий Михайлович Бадацов, 5-й -- Павел Алексеевич Ротмистров. Вместе с командующими приехали и члены военных советов всех пяти армий: Петр Матвеевич Латышев, Семен Иванович Мельников, Василий Георгиевич Гуляев, Петр Григорьевич Гришин, Николай Кириллович Попель.

Сталин поднялся нам навстречу из-за письменного стола.

Как обычно, на нем был глухой, с отложным воротничком френч, в руках неизменная трубка. Верховный поздоровался с каждым из нас, и по его приглашению мы расселись по сторонам длинного стола для совещаний, Кроме нас, танкистов, в кабинете секретарь ЦК партии, он же начальник Главного политического управления Красной Армии и Военно-Морского Флота, Александр Сергеевич Щербаков.

Сталин вернулся к письменному столу, набил трубку табаком и сказал:

-- Товарищи! Вместе с вами я хочу разобраться в некоторых организационных и штатных вопросах. Пусть каждый поделится своим опытом и расскажет, как он представляет себе организационную структуру танковых армий. В ближайшее время нам придется вести крупные наступательные операции, и мы должны быть к ним готовы.

Особенно запомнилось выступление П. С. Рыбалко.

Оно содержало конкретное предложение, касавшееся всех присутствовавших командармов. Рыбалко вносил предложение максимального "облегчения" танковых армий. Он предлагал изъять из армейских штатов госпитали, санитарно-эпидемический отряд, дорожно-мостовые батальоны.

-- Не нужны танковой армии, -- убеждал он, -- эти "довески". Они сковывают танкистов, доставляют лишние хлопоты. Пусть танковые армии по медицинской части и дорожно-мостовому строительству обслуживаются войсками и учреждениями полевых армий, в полосе которых придется воевать танкистам.

Предложение Рыбалко заинтересовало Верховного, и он с интересом поглядывал на командармов.

После выступления П. С. Рыбалко попросил слово я, сказал, что не поддерживаю его заявление по следующим соображениям.

Наши врачи приобрели опыт по лечению ранений танкистов. Их ранения -- особенные, специфические, связанные очень часто с сильными ожогами. Кроме того, снаряд, попавший в танк, если и не пробивает броню, то делает откол ее внутри танка, нанося этим тяжелые повреждения.

В обычных полевых госпиталях не всегда найдешь таких специалистов. Врачи наших танковых госпиталей своим умением и опытом помогают нам сохранять самое ценное -- золотой фонд армии -- кадры танкистов. И если у нас в каждой операции будут новые госпитали, новые врачи, то многие танкисты не вернутся к нам в строй. Воинский коллектив танковой армии потеряет опытных, обстрелянных бойцов. И не случайно, комплектуя новые экипажи, мы всегда стараемся в составе экипажа, расчета оставлять одного-двух бывалых воинов.

А санитарно-эпидемические отряды? Разве можно назвать их "довеском" в танковой армии? При частой передислокации войск санитарно-эпидемические отряды идут впереди, проводя специальную разведку. История знает немало примеров, когда эпидемии уносили больше жертв, чем самые кровопролитные бои.

Да и опыт 1-й танковой армии подтверждает, насколько важны санитарно-эпидемические отряды. Я уже упоминал, что накануне Курской битвы мы попали в район, пораженный сыпным тифом, и только наш санитарно-эпидемический отряд отвел большую беду.

Верховный Главнокомандующий слушал внимательно.

Затем я сказал о дорожно-мостовых батальонах и попросил сохранить их в штате танковой армии. После успешного ввода танковой армии в прорыв она отрывается от полевых армий на трое-четверо суток и уходит далеко вперед. В таких условиях необходимо непрерывное снабжение танкистов боеприпасами, горючим и продовольствием. Необходимо также срочно эвакуировать раненых с ноля боя. Полагаться на средства и помощь полевых армий рискованно и ненадежно, и я попросил все тылы во вверенной мне армии оставить такими, каковы они есть. Они нам нужны и тормозить движение наших армий не будут. Я попросил Сталина дать нам в танковые армии гаубичную артиллерию Пушек у нас много, а вот достать врага в укрытии и лощинах орудиями своих танков прямой наводкой мы не можем

Верховный ходил вдоль кабинета, за нашими стульями, и курил.

Выражение лица его непрерывно менялось.

После моего выступления Сталин спросил мнение других командармов Они меня поддержали. Члены военных советов не выступали.

Относительно гаубиц Верховный Главнокомандующий сказал:

-- Товарищ Катуков, у вас нет гаубиц не потому, что мы не хотим их дать, а просто гаубиц у нас нет сейчас, но скоро вы их получите.

И действительно, через некоторое время в штат танковых армий была введена гаубичная артиллерия

Разговор о штатах в кабинете Верховного закончился Сталин поддержал мою точку зрения, а это значило, что госпитали, санитарно-эпидемические отряды, дорожно-мостовые батальоны остаются в штатах танковых армий

Затем Верховный предоставил слово Александру Сергеевичу Щербакову. Тот объявил, что всем командующим танковыми армиями решением Центрального Комитета и Советского правительства выделены в столице квартиры.

Мы поблагодарили за внимание. Но нам в то время было не до квартир.

Мы торопились в свои армии: поля войны были тогда нашим постоянным домом

Можно было бы и уезжать на фронт, но еще перед совещанием у Верховного Я. Н. Федоренко предупредил меня и Н. К. Попеля, что нас хочет видеть Михаил Иванович Калинин.

И вот мы в кабинете Всесоюзного старосты.

Эта встреча оставила глубокий след в моей памяти.

-- А ты большой драчун, я тебя знаю, -- сказал, мягко улыбаясь, Михаил Иванович, как только мы поздоровались. -- Да и земляки мы вроде... Слышал, как вы освобождали мои родные тверские земли.

Дальше из разговора выяснилось, что Михаил Иванович в курсе всех наших дел, хорошо знает, как воевали и 3-й механизированный корпус, и 1-я танковая армия. Оказывается, один из старейших политработников полковник Александров, служивший в политотделе тыла с первого дня формирования армии, регулярно сообщал Михаилу Ивановичу о наших боевых делах.

Александров писал Михаилу Ивановичу не случайно: они были старыми друзьями. Еще задолго до революции работали в Питере на одном заводе, на одном станке. Старый рабочий, коммунист с подпольным стажем, Александров пошел на войну добровольно, хотя по возрасту и не подлежал призыву.

Н. К. Попель, хорошо знавший Александрова, характеризовал его как необычайно скромного человека, пользовавшегося большим уважением среди воинов тыла 1-й танковой. Именно из-за своей скромности старый большевик никогда никому и словом не обмолвился, что близко знает Калинина. Трудился добросовестно, как подобает коммунисту-фронтовику, делил вместе со всеми тяготы походной жизни. Жаль, что в горячее фронтовое время не удалось ближе узнать этого замечательного человека, представителя старой большевистской гвардии в наших рядах.

В беседе с нами Михаил Иванович интересовался жизнью танковых войск во всех подробностях: как мы решали боевые задачи на Курской дуге, как устроен фронтовой быт наших бойцов, в чем они нуждаются, как снабжают их продовольствием, обмундированием и всем необходимым для боя.

Беседа затянулась.

Неловко было отнимать драгоценное время у государственного человека.

Мы поднялись, но Михаил Иванович попросил нас задержаться на минуту.

Открыл ящик стола, вынул маленькие красные коробочки и вручил мне и Н. К. Попелю боевые ордена, которыми Советское правительство наградило нас за Курскую битву.

Я получил полководческий орден -- орден Кутузова I степени. Его статусу как раз и отвечали действия нашей армии на огненной Курской дуге -- переход от активной обороны к решительному контрнаступлению.

Обычно мы получали правительственные награды прямо на фронте. Ордена, как правило, высылали из Москвы для вручения генералам, офицерам, солдатам на месте.

А наши ордена за Курскую битву, как мы потом узнали, Михаил Иванович специально приберег у себя. Решил вручить нам лично. Надо ли говорить, что такое его внимание тронуло нас до глубины души. На прощание Михаил Иванович подарил нам свою фотографию.

-- Если вас кто обижать будет, пишите мне, -- сказал он, провожая нас до дверей кабинета.

Мы пожелали Михаилу Ивановичу доброго здоровья и ушли.

К сожалению, это была моя единственная и последняя встреча с удивительно обаятельным человеком, большим государственным, подлинно народным деятелем.

В Москве пробыли еще несколько дней.

Утрясали дела в бронетанковом управлении.

Я выступал с докладом в академии. Как прошел доклад, мне, конечно, сказать трудно, но слушатели были внимательны и, как я и предполагал, больше всего вопросов задавали о действиях танковой армии в оборонительных боях. Текст доклада, боевые схемы, составленные Шалиным и Никитиным, оставил в академии.

Уезжая из Москвы на фронт, сделал маленький крюк -- завернул в родной дом, под Коломну, в Большое Уварове.

Решил повидать отца.

Писали, что плох стал здоровьем, тоскует, удастся ли еще свидеться.

Отца застал в тяжелом состоянии.

Сильно одряхлел и беспрестанно болел Ефим Епифанович.

Но о войне расспрашивал с большим интересом.

Это была моя последняя встреча с отцом.

В феврале сорок четвертого года его не стало.

...Бродил я по местам далекого детства. На луга вышел, поглядел на синь-даль приокскую, по-осеннему тихую, прозрачную. Хотел найти кого-нибудь из друзей мальчишеских и юных лет.

Но никого не нашел. Все они сражались на фронте.

Каждый дом в Уварове, каждая тропинка, каждый камень воскрешали в памяти прошлое.

Вспомнилось, как из покосившегося бревенчатого дома начал свой путь по длинной дороге жизни.

С корзинкой из ивовых прутьев, в которую мать уложила кое-какое бельишко да нехитрую деревенскую снедь, отправился я к отцу, в Питер. Как и большинство односельчан, поехал в столицу, на заработки, ибо с земли нашей коломенской -- песок да суглинок -- большого урожая не соберешь.

Владелец молочной фирмы Сумаков принял меня на работу мальчиком. От зари до зари бегал я по городу: разносил заказчикам молоко, драил дверные ручки, протирал мокрыми опилками кафельные полы, мыл стекла витрин и дверей, молочную посуду.

И так на протяжении пяти долгих лет.

Без выходных и отпусков.

Интересно, что примерно в те же годы ту же судьбу разделили со мной ставшие потом прославленными военачальниками Павел Иванович Батов и Павел Алексеевич Курочкин. Они тоже служили мальчиками в гастрономических магазинах Петербурга.

Многие люди моего поколения после революции избрали солдатскую профессию потому, что войны на долгие годы стали тяжелой, но необходимой реальностью. Симпатии бедняков были на стороне новой власти рабочих и крестьян. Поэтому я, как и многие мои сверстники, попросился добровольцем в Красную Армию.

В составе группы войск особого назначения мне пришлось участвовать в подавлении восстания Донского казачьего корпуса, выбросившего пресловутый лозунг "Советы без коммунистов", воевать с белополяками в качестве конного разведчика 507-го стрелкового полка, затем ликвидировать остатки белогвардейских банд, в том числе известных тогда в Белоруссии банд Булак-Булаховича, барона Кныша, Савинкова и других головорезов. Операции по борьбе с бандитами имели широкий размах в Могилевской губернии, в окрестностях Гомеля и по берегам реки Сож.

За эти годы я полюбил военную службу и твердо решил стать красным командиром, о чем не раз говорил своему взводному, носившему экзотическую фамилию Шейх-Калимуллин. Стремление мое нашло поддержку: как-то вызвал меня командир взвода и объявил:

-- Поедешь, Катуков, в Могилев на командирские курсы.

Учились мы, не выпуская из рук винтовок.

Нередко поднимали нас по тревоге и посылали в самые отдаленные районы Могилевщины, где бродили и терроризировали местное население бандитские шайки. Ранней весной двадцать первого года должны нас были направить на подавление кронштадтского мятежа. Начали грузиться, по тут пришло сообщение -- погрузку отменить.

1 марта 1922 года на наших курсах состоялся выпуск молодых краскомов. Командирские свидетельства вручал Николай Каширин, тогда командир кавалерийского корпуса и старший войсковой начальник в Могилеве.

Выдали нам новое диагоналевое обмундирование, английские шинели, белые заячьи папахи, командирское снаряжение и наганы.

Получил я также предписание явиться для дальнейшего прохождения службы в 27-ю Омскую стрелковую дивизию, входившую в состав Западного военного округа.

Штаб Западного военного округа находился в Смоленске. Командовал округом Михаил Николаевич Тухачевский. Стояла наша дивизия сначала в Орше, а затем в Вязьме. Зиму 1923/24 года провели мы в Смоленске.

Летом 1924 года вышли в лагеря в окрестности города. Однажды рано утром дневальный, стоявший на передней линейке, заметил человека, идущего по направлению к лагерю. Он был в шинели с зелеными петлицами. Такие в то время носили наши военные медики. Дневальный хотел было вернуть человека, но дежурный, находившийся тут же, сказал:

-- Пусть идет. Этой тропкой лекпомы всегда ходят в госпиталь.

Каково же было удивление дежурного и дневального, когда тот, кого они приняли за лекпома, оказался не кем другим, как начальником Штаба РККА Михаилом Васильевичем Фрунзе.

Зеленые петлицы запутали наряд. Оказывается, в то время такие же петлицы носили представители штаба РККА, а дневальный и дежурный, как и многие из нас, не знали этого.

Как тут же выяснилось, Михаил Васильевич Фрунзе приехал в Смоленск, чтобы проверить, как в частях округа идет летняя учеба войск. Вагон его стоял неподалеку от вокзала. Рано утром без сопровождающих направился он в нашу дивизию.

В лагере сыграли сбор.

Михаил Васильевич, слегка прихрамывая, вошел в красноармейский клуб и неторопливо повел речь о текущем моменте, о том, что происходит в нашей молодой Советской республике, что делается за рубежами нашей Родины.

Говорил просто, так, что каждому красноармейцу все было понятно.

После полкового митинга в клубе остались командиры и политработники. Разговорился М. В. Фрунзе с нами, расспрашивал, кому и в чем надо помочь. Записал все предложения и пожелания себе в книжечку.

-- Приеду в Москву, разберусь, ждать не заставлю, в ближайшее время получите ответ.

Кто-то пожаловался, что не только красноармейцы, но и командиры ходят в лагере в лаптях. Михаил Васильевич задумался, тень набежала на его лицо. Помолчав, сказал:

-- Ничего не поделаешь, товарищи! Страна наша пока еще небогата. Так будем, где только можем, беречь народную копейку. Летом походим в лаптях, а на зиму сбережем обувь.

Прошло немного времени после его отъезда, как по всем вопросам, что он записал в книжечку, к нам в полк пришел ответ, полный, исчерпывающий. По всем пунктам -- первостепенным и второстепенным -- он принял решение.

И еще сохранилось в памяти.

Зиму 1923/24 года, как я уже говорил, мы стояли в Смоленске.

Каждую неделю в определенный день собирались в Доме Красной Армии.

Командующий войсками Западного военного округа Михаил Николаевич Тухачевский читал нам лекции по истории военного искусства.

Мне хорошо запомнилась лекция командующего о роли гаубичной артиллерии в войне. На ярких исторических примерах М. Н. Тухачевский показал, какие существенные изменения она внесла в вопросы огневой поддержки войск. Михаил Николаевич неопровержимо доказал, что недооценка царским правительством гаубичной артиллерии пагубно отразилась на действиях русских войск в ходе войны с Японией в 1904--1907 годах. Те же гаубицы при разумном использовании помогли японцам успешно провести ряд боевых операций.

Так учились мы, молодые краскомы, у замечательных советских полководцев гражданской войны и постепенно сами овладевали командирскими знаниями.

Осенью 1926 года меня послали учиться на "Выстрел" -- в Высшую стрелковую школу усовершенствования командного состава.

Многие из молодых командиров, ставших в Великую Отечественную войну крупными военачальниками, учились в двадцатые и тридцатые годы в этом учебном заведении.

"Выстрел" существовал еще в царское время, размещался в Ораниенбауме и назывался тогда Высшей офицерской стрелковой школой. В дни Октябрьской революции школа в полном составе во главе с начальником генерал-майором Н. М. Филатовым перешла на сторону Советской власти.

Нужно ли говорить, что Николай Михаилович Филатов -- основоположник в России научной теории стрельбы из стрелкового оружия -- пользовался в военных кругах громадным авторитетом. Еще в начале века его ценные труды получили признание не только на родине, но и за границей. Советское правительство также отметило научную деятельность Филатова высокой наградой -- орденом Трудового Красного Знамени.

Когда я учился на "Выстреле", Н. М. Филатов уже не был начальником школы.

Он работал тогда в инспекции пехоты и возглавлял стрелковый комитет РККА. Но приезжал к нам часто. Без преувеличения скажу, в то время в Красной Армии не было старших и средних командиров, которые не знали бы стрелковой линейки Филатова, к тому же большинство умело ею пользовались. Этот простейший прибор значительно облегчал управление огнем на полигоне и в бою, "Выстрел", когда я учился, размещался в Лефортово, в одном из тех зданий, где ныне находится Академия бронетанковых войск. Летом мы ушли в лагерь. Раскинули палаточный городок на берегу речки Пехорка, что протекает вблизи села Быково, в 40 километрах от Москвы.

Справка:

Николай Михайлович Филатов (11 ноября 1870 -- 24 февраля 1935) -- генерал-лейтенант, русский специалист по стрелковому оружию. Герой Труда (1928).

-- Образование получил в Нижегородской гр. Аракчеева военной гимназии.

-- В 1887 году окончил Михайловскую артиллерийскую академию.

-- В 1887--1892 преподавал в Московском пехотном юнкерском училище.

-- С 1892 года -- учёный секретарь опытной комиссии Офицерской стрелковой школы.

-- С 1896 в Артиллерийском комитете ГАУ.

-- В 1900--1914 редактор "Вестника Офицерской стрелковой школы".

-- В 1902 пожалован чином полковника.

-- С 1904 года -- начальник Ружейного полигона офицерской стрелковой школы. Активно содействовал работам первых отечественных изобретателей и конструкторов автоматического оружия (В. Г. Фёдоров, Ф. В. Токарев, Я. У. Рощепей, В. А. Дегтярев, И. Н. Колесников и др.)

-- В 1909 пожалован чином генерал-майора.

-- С 1911 одновременно сотрудник редакции "Военной энциклопедии".

-- В 1914 состоял при ГАУ для особых поручений.

-- С октября 1914 года -- начальник Офицерской стрелковой школы, затем начальник Запасной пулемётной бригады.

-- Осенью 1914 году разработал проект пушечно-пулемётного бронеавтомобиля "Гарфорд-Путилов", а в 1915 году -- проект лёгкой трёхколёсной бронемашины, известной, как "трёхколёска" или бронеавтомобиль Филатова. Впоследствии руководил работами по серийной постройке и тех, и других бронемашин.

-- Генерал-лейтенант (1917).

-- С 1918 года -- в РККА.

-- Начальник Высшей стрелковой школы командного состава РККА (1918--1922), начальник оружейно-патронного отдела ГАУ.

-- С 01.11.1922 -- председатель стрелкового комитета РККА, затем в инспекции пехоты.

-- Умер в Москве. Похоронен на Даниловском кладбище.

"Выстрел" готовил мастеров, я бы сказал, энтузиастов, огневого дела. Его питомцы, как правило, становились в войсках проводниками передовой методики огневой подготовки.

По окончании курсов я вернулся на старое место службы.

27-я Омская стрелковая дивизия квартировала в Витебске. Я был назначен в полковую школу. И тут же, как говорится с корабля на бал, попал посредником на большие маневры, проходившие в районе Полоцка и Дретуни. Корпусом, в который входила наша дивизия, командовал легендарный полководец, кавалер четырех орденов Красного Знамени Ян Фрицевич Фабрициус, а комдивом 27-й был герой гражданской войны и тоже кавалер четырех орденов Красного Знамени Степан Сергеевич Вострецов.

В годы борьбы с белогвардейцами С. С. Вострецов командовал одним из полков Омской стрелковой.

С. С. Вострецов был талантливым, весьма самобытным человеком, большим оригиналом. По довоенной профессии кузнец, родом из Сибири, он обладал громадной физической силой. По старой памяти сам обучал молодых армейских кузнецов ковочному делу, а когда проводились состязания по ковке коней, неизменно участвовал в них и почти всегда выходил победителем.

И еще у Востроцова была страсть к иностранным словам. Привяжется к какому-нибудь редкому в обиходе слову и "мучит" его к месту и не к месту несколько месяцев. Потом, смотришь, полюбится ему другое слово и опять без конца пересыпает им разговор.

В штабе застать Вострецова было очень трудно. С подъема до отбоя проводил он в полках, в поле, на стрельбище. Занимался с командирами и красноармейцами. Знал в дивизии абсолютно всех, вплоть до ездовых и повозочных. Был к тому же прост в обращении с людьми и доступен каждому. Куда бы ни приходил, на собрание или на построение, никогда не выпускал трубку изо рта. Не случайно за глаза звали его "трубкой", но звали не зло. потому что все мы не только любили, но и боготворили нашего комдива -- человека беспримерной храбрости и доброй души.

Справка:

Степан Сергеевич Вострецов (1883--1932) --участник Первой мировой войны и Гражданской войны, большевик.

-- Родился 17 декабря 1883 в селе Казанцево (теперь Вострецово) в Уфимской губернии в семье крестьянина, работал кузнецом.

-- С 1906 по 1909 служил в армии рядовым, за революционную агитацию среди солдат в 1909 г. был осуждён на 3 года тюрьмы.

-- Участвовал в Первой мировой войне, за храбрость был произведён в прапорщики, награждён тремя Георгиевскими крестами.

-- В Красной Армии он служил с 1918.

-- В 1919--1920 г. командовал 242-м Волжским полком 27-й стрелковой дивизии на Восточном и Западном фронтах, отличился при занятии Челябинска, Омска и Минска.

-- В 1921 стал начальником управления войск ВЧК по охране границ Сибири, в 1922 командовал группой войск Народно-революционной армии Дальневосточной республики при штурме Спасска и изгнании белогвардейцев из Приморья.

-- В 1923 возглавлял экспедиционный отряд при ликвидации отряда генерала Пепеляева в Охотско-Аянском районе (Охотско-Аянская операция).

-- Вострецов окончил Военно-академические курсы в 1927 г., потом командовал 51-й стрелковой дивизией.

-- 14 октября 1929 года командующий войсками ОДВА В. К. Блюхер назначил С. С. Вострецова командиром 18-го стрелкового корпуса.

-- В период подготовки к военным операциям на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) в составе Особой Дальневосточной армии (ОДВА) создана Забайкальская группа войск, в состав которой вошло управление 18-го ск. Войсками Забайкальской группы войск, оставаясь одновременно командиром 18-го ск, командовал С. С. Вострецов.

-- Участвовал в Маньчжуро-Чжалайнорской операции в 1929. Он награждён 4 орденами Красного Знамени (за участие при взятии Челябинска и Минска, при штурме Спасска и за ликвидацию отряда Пепеляева) и Почётным революционным оружием.

-- Затем командовал 9-м стрелковым корпусом.

-- 3 мая 1932 на кладбище в Новочеркасске покончил жизнь самоубийством (застрелился)

-- Похоронен в Ростове-на-Дону.

Среди командного состава 27-й стрелковой дивизии было немало способных, талантливых людей. Некоторые из них со временем стали выдающимися военачальниками, их имена вошли в великую историю борьбы советского народа с германским фашизмом.

В состав нашей дивизии входил 27-й артиллерийский полк. Дивизионом в этом полку тогда командовал Николай Николаевич Воронов -- будущий Главный маршал артиллерии. Позже этим дивизионом командовал Валентин Антонович Пеньковский -- впоследствии генерал армии.

Валентина Антоновича я знал ближе потому, что мы не раз действовали вместе на маневрах и учениях. Он выходил в поле со своим дивизионом, а я с полковой школой, игравшей в таких случаях за стрелковый батальон. На разборах наши совместные действия в наступлении и обороне большей частью отмечались как удачные.

Так еще в те годы мы отрабатывали вопросы взаимодействия. Искали и находили способы, методы, обеспечивающие победное сочетание огня и маневра, тесную, локтевую связь пехоты с артиллерией на всех этапах боя. Опыт, накопленный в ходе учений в Белоруссии и на Смоленщине, в какой-то степени пригодился нам и в Великой Отечественной войне.

Я уже рассказывал, как в сорок третьем году на Курской дуге мы снова встретились с В. А. Пеньковским. Правда, к этому времени масштабы нашей командирской деятельности стали другими. Напомню, что В. А. Пеньковский был тогда уже начальником штаба 6 и гвардейской армии. Но так же, как и в далекие годы командирской молодости, мы решали боевые задачи в тесном взаимодействии.

Справка:

Валентин Антонович Пеньковский (14 апреля 1904, Могилёв -- 26 апреля 1969, Минск) -- советский военачальник, генерал армии (1961).

-- В Красной Армии с 1920. Участвовал в Гражданской войне 1918-20.

-- В 1927 году окончил Объединённую белорусскую военную школу в Минске.

-- С 1933 года -- командир зенитного дивизиона, заместитель начальника штаба зоны ПВО КОВО.

-- В Великую Отечественную войну на Юго-Западном, Сталинградском, Донском, Воронежском, Ленинградском, 1-м и 2-м Прибалтийском и 1-м Дальневосточном фронтах -- начальник штаба управления ПВО Юго-Западного фронта, начальник ПВО армии, командир стрелковой дивизии (1941-42), начальник штаба 21-й, 6-й гвардейской, 25-й армий (1942-45).

-- После войны начальник штаба Прикарпатского, Приморского, Забайкальского, Дальневосточного военного округов (1946--1956), с марта 1956 командующий войсками Дальневосточного, затем Белорусского военного округов.

-- С июля 1964 заместитель министра обороны СССР по боевой подготовке, с мая 1968 военный инспектор-советник Группы генеральных инспекторов министерства обороны СССР.

Почти шесть лет я командовал полковой школой, а в начале 1931 года меня назначили в соседний 80-й стрелковый полк начальником штаба.

И вот в это время произошел решающий поворот, определивший дальнейшую мою военную судьбу.

Случилось это так.

В апреле 1932 года 80-й стрелковый полк перебросили из Витебска в Борисов, что на реке Березина. Мне как раз в то время пришлось замещать командира полка. Только мы устроились на новом месте, как нежданно-негаданно пришел приказ: переформировать полк в 5-ю отдельную легкотанковую бригаду. Весь командный состав послали на переподготовку на шестимесячные бронетанковые курсы в Ленинград и Орел.

А меня с хозяйственниками, младшими командирами и красноармейцами оставили в Борисове. Занялись мы строительством казарм, парков, домов для комсостава, Дома Красной Армии на историческом месте, получившем более ста лет назад наименование "Наполеоновские батареи". Судя по размаху строительства, новому танковому формированию придавалось большое значение.

Строили мы и одновременно переформировывали подразделения стрелкового полка в танковые. Потом стали нас пополнять довольно усиленно специалистами.

Пришлось нам принимать и боевые машины

Потихоньку, сколько позволяло время, осваивали танки.

Осенью вернулся с шестимесячных курсов командный состав.

Приехал и командир вновь сформированной бригады Ян-Альфред Матисович Тылтынь.

Поскольку я не имел специального образования, мне предложили или принять стрелковый полк, или остаться в штабе бригады начальником разведывательного отдела. Подумал я и решил пойти на разведывательный отдел, с тем чтобы остаться поближе к новой боевой технике, к которой меня неудержимо тянуло.

Бригада в Борисове формировалась почти полгода.

Срок немалый. За это время мне удалось изучить танки БТ и Т-26.

Прибывшие в бригаду специалисты помогли нам пройти первоначальную практическую школу танкиста.

К осени я уже уверенно водил боевые машины и стрелял из танковой пушки.

Танковое дело увлекало меня.

Но в то же время я понимал, что настоящему командиру-танкисту нужно куда больше знаний, что надо серьезно учиться. К этому меня обязывал долг не только солдата, советского командира, но и коммуниста. В 1932 году коммунисты бригады приняли меня в члены партии.

Однажды я попросил товарища Тылтыня послать меня учиться в Академию механизации и моторизации.

-- В академию пойдешь, -- сказал комбриг, -- но не с пустыми руками. Попробуй-ка сначала свои силенки на настоящем танковом деле. Прежде покомандуй учебным танковым батальоном.

Комбриг был прав.

Много, очень много получил я. будучи командиром учебного танкового батальона, когда занимался подготовкой наводчиков, механиков-водителей и других специалистов. Потом комбриг временно поставил меня начальником артиллерии бригады, что также немало обогатило мои военные знания.

Справка:

Альфред Матисович Тылтынь (04.03.1897, Мезотенская волость Бауского уезда Курляндской губ., ныне г. Бауска, Латвия -- 11.02.1942). Латыш.

-- На службе с 1916. Участник Первой мировой войны. Командир роты 3-го Курземского латышского стрелкового полка. Подпоручик.

-- Участник Гражданской войны. Командир роты, батальона, помощник командира полка, начальника, начальник Штаба партизанских отрядов, командир 85-го стрелкового полка, бригады (1918--1920).

-- Попал в плен к полякам (август 1920), вернулся по обмену военнопленных в феврале 1921.

-- Убыл в секретную командировку (июль 1922), находился за границей (август 1920 -- май 1930). Нелегальный резидент во Франции (1922--1926), где окончил три курса Политехнического института по авиа- и моторостроению в Париже (1925-1926).

-- Работал в Германии (1926--1927), нелегальный резидент в США (1927--1930). Работал вместе с женой Марией Юрьевной Шуль (Тылтынь).

-- Помощник командира механизированной бригады по технической части (июль 1930 -- март 1931), начальник автобронетанковых войск Белорусского ВО (март 1931 -- март 1932), командир и военком 5-й отдельной мотомеханизированной бригады в г. Борисове (март 1932 -- июнь 1936). В распоряжении РУ штаба РККА (июнь 1936 -- ноябрь 1937), участник гражданской войны в Испании.

-- Награжден орденом Ленина (1936), тремя орденами Красного Знамени (1920, 1922, 1928).

-- Репрессирован 27.11.1937. Осужден 15.12.1940 на 15 лет исправительно-трудовых лагерей.

-- Реабилитирован 26.03.1957

Глубокой осенью 1934 года пришел приказ, которым я был назначен начальником оперативного отдела 134-й танковой бригады, квартировавшейся тогда в Киеве.

Тем же приказом мне предписывалось, передав временно должность заместителю, отправиться в Москву, на Академические курсы тактико-технического усовершенствования (АКТУС) при Академии механизации и моторизации.

Пришлось распрощаться с Березиной и городом Борисовом, где я впервые познакомился со службой в танковых войсках.

Год провел я на академических курсах.

Изучали мы материальную часть танков, находившихся на вооружении нашей армии. Много часов отводилось тактике бронетанковых и механизированных войск, радиоподготовке. Порой дни и ночи проводили на полигоне и танкодроме.

В конце лета 1935 года вернулся я в 134-ю танковую бригаду.

Командовал ею Семен Ильич Богданов -- впоследствии один из крупнейших советских военачальников, маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. Но и в ту пору он был всеми уважаемый. прекрасно знающий свое дело командир-танкист.

Штабная служба была не в новинку, и я довольно быстро освоился с обязанностями начопера. Коллектив в штабе и в частях бригады сложился боевитый, крепко спаяпный.

Занимались много. Нередко выезжали на командно-штабные учения.

Проводили их западнее Киева, как раз в тех районах, где в третьем периоде Великой Отечественной войны нам пришлось сражаться с фашистами.

Бригаду частенько навещал командующий войсками округа Иона Эммануилович Якир. Возможно, это объяснялось тем, что 45-й танковый корпус, в состав которого входила наша бригада, был создан на базе 45-й стрелковой дивизии, а Иона Эммануилович командовал ею в гражданскую войну. В танковом корпусе было немало ветеранов гражданской -- соратников Якира, участвовавших вместе с ним в боях против белогвардейцев.

Справка:

Иона Эммануилович Якир (3 августа 1896, Кишинёв Бессарабская губерния -- 12 июня 1937, Москва) -- командарм 1-го ранга (1935).

-- Родился в Кишинёве в семье провизора Менделя (Эммануила) Якира и его жены Хаи Меерзон.

-- Учился в Базельском университете и Харьковском технологическом институте.

-- В 1915 году, как военнообязанный, направлен токарем на военный завод в Одессе.

-- В апреле 1917 года вступил в РСДРП(б). С декабря 1917 года -- член исполкома Бессарабского губернского совета, член губкома и ревкома.

-- С января 1918 года командовал красными отрядами в боях с румынскими войсками. Затем комиссар бригады, дивизии, Поворинского боевого участка.

-- С сентября 1918 года -- начальник политотдела Южного участка отрядов завесы.

-- В октябре 1918 года -- июне 1919 года -- член Реввоенсовета (РВС) 8-й армии, командовал группой войск. Находясь на этой должности, принимал участие в терроре против казачьего населения Дона, в частности, издал приказ о процентном уничтожении мужского населения.

-- В 1919--1920 годах командовал дивизией и группой войск.

-- С октября 1920 года начальник и комиссар 45-й стрелковой дивизии, одновременно командовал различными группами войск на Юго-Западном фронте.

-- В 1921 командовал войсками Крымского района Киевского военного округа.

-- Командующий войсками Киевского военного округа (ноябрь 1921 - 21 апреля 1922) . Командир Киевского военного района Украинского военного округа (1 июня 1922 - август 1923) .

-- Командир и комиссар 14-го стрелкового корпуса УкрВО (сентябрь 1923 - декабрь 1923).

-- Помощник командующего Вооружёнными Силами Украины и Крыма (декабрь 1923 - март 1924).

-- В марте 1924 -- ноябре 1925 годов -- начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА.

-- Командующий войсками Украинского военного округа (ноябрь 1925 - 17 мая 1935)

-- 10 мая 1937 года переведён на должность командующего Ленинградским военным округом.

-- 28 мая 1937 года арестован.

-- За два дня до расстрела написал письмо в ЦК и НКО, в котором изложил ряд последних мыслей и предложений, касающихся организации армии

-- 11 июня 1937 года Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР приговорён к смертной казни.

-- В 1957 году реабилитирован.

В 1937 году меня назначили начальником штаба 45-го танкового корпуса. Командиром корпуса был Николай Денисович Веденеев.

Оренбургский казак, Веденеев в гражданскую командовал конными казачьими частями, а затем, как и многие кавалеристы, переквалифицировался в танкиста. Человек он был чудесный. Забегая вперед, скажу, что в Великую Отечественную войну Н. Д, Веденеев успешно командовал танковым корпусом во 2-й гвардейской армии и ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Справка:

Николай Денисович Веденеев (16 марта 1897 -- 16 ноября 1964) -- генерал-лейтенант танковых войск. Герой Советского Союза (1945 год).

-- Родился в селе Верхняя Санарка, ныне Пластовский район Челябинской области, в семье крестьянина.

-- Получив начальное образование, работал телеграфистом.

-- Призван в русскую армию в 1915 году, но на фронт не попал.

-- В 1917 году вступил в ВКП(б), в Красную Армию -- в 1918 году, где стал бойцом 1-го Оренбургского казачьего кавалерийского полка имени Степана Разина и спустя непродолжительный отрезок времени был назначен на должность командира взвода, затем -- командира пулемётной сотни. Через непродолжительное время стал комиссаром полка.

-- Вскоре кавалерийский полк наряду с другими краснозвёздными частями прорывался с Южного Урала на Северный для соединения с 3-й армией. Сводный уральский отряд под командованием В. К. Блюхера прошёл с боями полторы тысячи километров.

-- С освобождением от белогвардейцев города Атбасар Акмолинской области Веденеев стал председателем городского ревкома, где в этой должности воевал с преступностью.

-- В 1924 году был направлен в Москву на учёбу в Военно-политическую академию, затем в 1928 году закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе.

-- В 1936 году командовал отдельным танковым полком в Забайкалье.

-- В 1937 году был переведён на такую же должность в Киевский военный округ.

-- В 1938 году Веденеев был назначен на должность начальника штаба 45-го механизированного корпуса Киевского военного округа.

-- В конце 1938 года Веденеев был вызван в Москву, где после нескольких посещений Лубянки, на которых хорошо отзывался о В. К. Блюхере, 26 декабря 1938 года его всё же назначили начальником КУКС при Военной академии механизации и моторизации РККА.

-- 4 июня 1940 года Веденеева перевели на должность начальника штаба и заместителя командира 6-го механизированного корпуса, а весной 1941 года -- на должность заместителя командира 20-го механизированного корпуса.

-- С конца июня Н. Д. Веденеев вместе с 20-м мехкорпусом принимал участие в боях в Белоруссии, в июле сменил на посту командира корпуса раненого А. Г. Никитина, во главе корпуса принял участие в обороне Могилёва, в августе 1941 года сумел выйти из окружения вместе с остатками корпуса, отозван в Москву, где работал до 1944 года начальником факультета Академии бронетанковых войск.

-- В начале 1944 года назначен на должность заместителя командира 3-го танкового корпуса в составе 2-й танковой армии. 14 июля 1944 года назначен командиром 3-го танкового корпуса, который отличился при освобождении Люблина. За достигнутые успехи 20 ноября 1944 года корпус был преобразован в 9-й гвардейский танковый корпус.

-- С 1947 по 1951 годы работал в должности начальника факультета академии бронетанковых войск.

-- В 1951 году генерал-лейтенант танковых войск Николай Денисович Веденеев ушёл в отставку. Жил в Москве.

-- Умер 16 ноября 1964 года. Похоронен на Введенском кладбище в Москве.

До назначения к Веденееву почти семь лет проработал я в штабах.

Службу штабную, не хвастаясь, знал неплохо, но тянуло в строй. Упросил в конце концов Николая Денисовича перевести меня на командирскую должность. И вскоре принял 134-ю танковую бригаду, ту самую, где после академических курсов был начальником оперативного отдела.

С бригадой и выступил в освободительный поход 17 сентября 1939 года, чтобы взять под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии.

Впервые встретились мы тогда с гитлеровскими войсками.

Встреча эта произошла без каких-либо инцидентов. Начальником штаба бригады был З. Е. Хлопов -- в прошлом преподаватель бронетанковой академии. Он прекрасно владел немецким языком и был уполномочен вести переговоры с гитлеровцами. После переговоров фашисты отошли за установленную демаркационную линию.

Наши политработники большую часть времени проводили тогда в селах, вели разъяснительную работу. На сходках и митингах объясняли крестьянам, что, собственно, произошло, как должна сложиться их дальнейшая жизнь.

Закончился освободительный поход, и мы вернулись. но уже не в Бердичев, откуда выступали, а в Проскуров (ныне город Хмельницкий). Расположились в старых казармах неподалеку от железнодорожного вокзала, по-своему исторических.

Ведь они описаны А. Куприным в его "Поединке".

Простояли в Проскурове до 1940 года, когда меня вызвали в Москву в ЦК ВКП(б) и предложили принять 20-ю танковую дивизию.

Уже сам вызов в ЦК говорил о том, какое значение в будущей войне партия придавала бронетанковым войскам и их командному составу. И действительно, бронетанковые войска сыграли в минувшей войне большую роль, поскольку трудно представить себе любую стратегическую операцию без их участия.

Катуков М.Е.

На острие главного удара. / Литературная запись В. И. Титова. -- М.: Воениздат, 1974

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

Подвиг рядового 77-го пехотного Тенгинского полка Архипа Осипова 22 марта 1840 года.

Картина работы А. А. Козлова.

"Менять законы не дело Армии; Ее дело - охранять эти законы"... 90k "Фрагмент" Политика. Размещен: 20/03/2014, изменен: 20/03/2014. 90k. Статистика.522 читателей (на 12.12.2014 г.)

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Иллюстрации/приложения: 14 шт.

А.М. Волгин. Об армии .- СП б., I907

Чтобы быть солдатом, недостаточно надеть мундир и выучиться стрелять. Военное дело трудное ремесло; надоя втянуться в него долгой выучкой и воспитать в себе военные качества, и телесные, и душевные.

-- Надо гимнастикой или верховой ездой, походами постараться развить в себе силу, ловкость и выносливость; надо уметь беречь свое тело, чтобы по неразумению не заболевать (каждый здоровый солдат дорог в день боя, каждый больной на войне в тягость для общего дела); но когда дело требует, надо уметь рисковать не только здоровьем, но и жизнью.

-- Надо уметь не спать, когда того требует служба, и научиться пользоваться для сна свободной минутою.

-- Надо сродниться с оружием, одеждою, амуницией; надо уметь вывернуться из всяких мелких затруднений походной жизни - при холоде, жаре, отсутствии пищи и подготовить себя, насколько в мирное время возможно, к тем бедам, без которых войны не бывает.

- Еще важнее, чем навык тела, воспитание духа.

Военный должен пропитаться чувством дисциплины, то есть сознанием, что он обязан подчиняться старшим и обязан повелевать младшими; должен судить о себе самом (критиковать себя) строже, чем о старших, и требовать от самого себя больше, чем от подчиненных, чтобы быть им примером.

Военный должен быстро схватывать смысл приказания и научиться сам отдавать приказания твердо, кратко и ясно; должен беспрекословно исполнять то, что приказано, но при этом сам решать, как исполнять; если приказания нет, должен иметь мужество сам решаться на действие и быть готовым держать ответ за свое решение.

Воинские части тоже надо воспитывать годами.

Мало того, что надо воспитать отдельного солдата, надо еще воспитать роты и полки.

Люди должны сжиться, узнать своих начальников, а начальники подчиненных; все должны полюбить свою роту, как что-то свое, что-то родное; надо, чтобы у ротного командира, фельдфебеля и взводного болело сердце за всякое упущение в роте, а люди от сердца старались, чтобы рота была не хуже, а лучше других; надо, чтобы товарищ товарища готов был выручить, чтобы все за одного, и один был за всех.

Неудачи последней войны... (русско-японской войны 1904-1905 гг.)

I. Правительственная ошибка. Мы не были готовы, не хотели войны.

2.Народный грех.

По сложным историческим причинам Россия оказалась больна духом: годами накопилось глухое недовольство правительством, и при первых же неудачах в Манчжурии целый слой русского населения стал желать нашего поражения; по близорукости люди считали, что эта война - затея правительства и что если японцы победят - не беда, они-де разобьют ... правительство, а не Россию.

И сдал больной народный дух, - заволновались запасные, пошли забастовки и бунты...

Пора понять и твердо помнить, что в наше время войну ведут не армии, а народы: одна армия бессильна, если за нею не стоит могучею волею вся громада народа.

Наши деды пред лицом общей опасности, пред мыслью о чести России умели забыть свои личные дела, отлагали свою рознь до другого времени; сословия, партии между собою не препирались, никто не злорадствовал ошибкам власти.

3.Недочеты армии. Пусть не подумают, что мы сваливаем вину с армии на народ.

Это было бы нечестно: за каждым своя вина, и на армии немало грехов; много ошибок сделали также верхи армии и на полях битвы, и в Петербурге. Но об этом много уже писано, а мы здесь только покажем, что будь у нас милиция, то и всяких ошибок было бы не меньше, а во много раз больше.

Многие генералы оказались не на высоте.

Упрекают военные власти за то, что многие резервные полки прямо из вагонов попадали в бой ...

IV. Армия вне политики.

Менять законы не дело армии; ее дело - охранять те законы и тот государственный строй, которые существуют "сегодня".

Армия должна охранять их до того дня, когда законная власть отменит "сегодняшний" закон и заменит его новым, - тогда армия будет охранять этот новый закон или порядок.

Точно также войско не должно вмешиваться в деятельность какой бы то ни было партии, не должно поддерживать какую-либо партию; дело армии поддерживать не партию, а закон, законный порядок, законную власть.

Почему армия вне политики?

-- Как только армия присоединяется к какой-либо партии, она превращается в величайшую опасность для государства: у армии в руках страшная сила, и она станет решать дело своей партии не словами, а этой силой - оружием.

-- Армию можно сравнить с балластом, который лежит на дне корабля.

-- Пусть воет буря, пусть волны раскачивают корабль, пусть на палубе без ума мечутся пассажиры, пусть даже между капитаном и офицерами идет спор, вперед ли, назад ли направить путь корабля, - но, покуда, балласт прочно лежит на своем месте, есть еще время спастись кораблю.

Горе, если ослабнут закрепы, которые держат балласт!

Каменные глыбы станут кататься по дну корабля то "вправо", то "влево"; от тяжести их размах качки станет все сильнее; два-три размаха ... и корабль перевернутся.

I. Чего армия не должна делать. (Не должна вмешиваться в политику).

Военные не выбирают народных представителей.

2.Военные не присутствуют на митингах и проч. В России всем военным запрещено бывать на политических собраниях.

3.В войсках не должно быть пропаганды. Наши газеты несут в народ и войска много озлобления. И не мало крови, пролитой за последние два года в России, лежит на совести газетных дельцов.

Войско злобить не надо: когда ему выпадает тяжелая доля действовать против своих сограждан, то оно должно делать это не по злобе против какой-то партии, а по долгу, чтобы прекратить беззаконные действия (грабеж, бросание бомб, бунты).

ЧТО АРМИЯ ДОЛЖНА ДЕЛАТЬ (Должна охранять законный порядок).

Мысли наши изложим в том порядке, как раньше, т.е.

-- 1) сперва скажем о том, что армия должна делать во время выборов и как должна относиться к собранию выбранных представителей;

-- 2) как она должна относиться к действиям политических партий, и, наконец,

-- 3)какое толкование политических событий должно даваться в рядах армии.

I. Армия и народные представители.

Назначение армии во время выборов не выбирать, а совсем иное: она должна стоять в стороне, на страже порядка.

Получив такое воззвание, всякий военный человек должен был бы изорвать его в клочки.

2.Армия и народные волнения.

Но как же быть, если эти "споры" дошли до драк, ножевой расправы, побоищ, стрельбы из револьверов, кидания бомб, до поджогов и взрывов?

Неужели и тогда армия не должна вмешиваться?

Конечно, да; армия должна прекратить безобразия.

-- Войско не спрашивает, какая у них программа, какие убеждения; войско борется не с мыслями, не с убеждениями, а с делами, с поступками.

Отсюда ясно, что насколько войско не смеет вмешиваться в политику, насколько же оно обязано оберегать законный порядок

ВАЖНАЯ ОГОВОРКА

Стрелять в своих сограждан это самая тяжелая обязанность армии.

Это должно происходить в величайшей крайности, когда никакие меры не смогли предупредить беспорядки, когда полиция и жандармы оказались не в силах их прекратить.

Гражданские власти должны десять раз подумать прежде, чем призвать войска.

Если вызывать войска часто, только для того, чтобы они стояли в бездействии лицом к лицу с толпой, народ перестанет их бояться, толпа делается дерзкой, так что, если на десятый вызов войскам все-таки придется дать залп, то жертв будет больше.

Вызывать войска надо в крайности, но уже тогда для того, чтобы они действовали.

Если так поступать, то народ будет знать, что войско идет не шутки шутить, а грозно карать; тогда, быть может, толпа разбежится от первого выстрела.

В общем, будет меньше жертв.

Частый вызов войск на помощь гражданским властям вреден и самим войскам.

Они отрываются от своего главного дела: от подготовки к войне.

0x01 graphic

"9 января 1905 года на Васильевском острове".

Художник Владимир Егорович Маковский

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 14/12/2014, изменен: 14/12/2014. 64k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 12 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Особенно запомнилось...

Каменев Анатолий Иванович
Особенно запомнилось...