ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Предписано очернить армию

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Дамоклов меч

Художник Ричард Уэстолл

Анатолий Каменев

"ПРЕДПИСАНО ОЧЕРНИТЬ АРМИЮ"!

Когда подлые силы рвутся к власти, они не останавливаются ни перед чем. Они рушат все, на чем зиждется государственность, обращая, прежде всего, свою разрушительную силу против вооруженных сил.

Так было во все времена.

Борясь против собственной армии, ее офицерского состава антигосударственные партии при всех попытках внутреннего переворота старались, прежде всего, внести раскол между народом и солдатом, с одной стороны, и офицером -- с другой и подорвать его авторитет; вот почему и французская, и русская революции первой своей целью ставили неистовое уничтожение старого командного состава, выросшего на традициях государственности, усматривая в нем опасную силу.

Свидетель кровавых событий 1917 г. А. Мариюшкин подметил:

"Классовая и партийная вражда принимала формы кровавых актов и во времена глубокой древности, и в период античной цивилизации, и в эпоху мрачного средневековья, и даже в века самой гуманнейшей философии, но никогда ни в одной стране никто не подвергался такому безумному преследованию, такой ничем не оправдываемой озлобленности со стороны своих же, как многострадальное российское офицерство.

Русского офицера травила не только чернь, его травила и так называемая передовая интеллигенция, если только можно назвать интеллигенцией ту среду неудачников жизни, которая способна была только ныть, все критиковать и брызгать ядом озлобления.

Еще задолго до мировой войны, а, следовательно, задолго и до русской смуты, в нашей литературе, за которую щедро бросали золото инородцы, можно было уловить планомерный, скрытый поход против офицерства.

Выброшенные волной безвременья наши писатели, затрагивая быт армии, неуклонно и тенденциозно вели кампанию против офицера. Если вглядеться в нашу беллетристику последних лет, то станет жутко и стыдно за русское общество, которое вольно или невольно повинно в скорбном пути своего офицерства, а вместе с тем и в скорбном пути своей Родины, ибо если одни делали предложение, то другие являли спрос.

В то время, когда за границей офицерский класс являл собой украшение нации, в то время, когда, например, в Германии даже высшие сановники считали честью надевать в парадные дни мундир прапорщика своих старых полков, -- у нас отношение общества к офицеру было или нетерпимое, или, в лучшем случае, безразличное".

В заключение, он мрачно констатировал:

"Так подготовлялась та Голгофа, на которую молча и спокойно взошел русский офицер, принявший на себя грехи и беззакония многих поколений".

***

Новую Голгофу русскому офицерству готовила команда Ельцина в августе 1991 г.

Так же, как и в 1917 г., по мысли идеологов августовских событий надо было очернить армию, поставить под сомнение необходимость вооруженной силы.

Из доклада начальника ГлавПУРа генерал-полковника Н.И. Шляги (КЗ. 8.6.91 г.) видно, как быстро увеличилось число регионов, где противостояние политических группировок приняло формы крайней социальной и межнациональной конфронтации. "Разжигание антиармейского психоза стало их обычной тактикой", - констатировал начальник этого политического органа.

Обществу усиленно навязывался миф о полной безопасности страны.

Офицерские кадры, особенно высший командно-политической состав, умышленно противопоставлялись народу.

Шла беззастенчивая спекуляция на социально-бытовых трудностях армии и флота, заигрывание с отдельными категориями военнослужащих. Брались под защиту лица, уклоняющиеся от военной службы, дезертиры.

Вооруженные Силы СССР характеризовались как ненужная структура государства, отрицалась важность выполнения ими задач. В частности, в статье "Армия нам поможет?" ("Огонек", N18) государственная политика по повышению обороноспособности СССР преподносилась как милитаристский пир во время чумы. Предлагалось ликвидировать Сухопутные войска и другие виды Вооруженных Сил (КЗ.14.8.91 г.)

Подобная ситуация возмутила даже иностранных журналистов.

Английская журналистка К. Скофилд писала:

"В последние годы, по моим наблюдениям, Советская Армия оказалась под огнем беспощадной критики. Армию обвиняют едва ли не во всех преступлениях и злоупотреблениях сталинского и брежневского режимов. Поток злобных нападок, основанных, как подсказали мне жизненный опыт, чутье человека, изучающего общественные процессы различных стран, на слухах и единичных, непроверенных или неверно истолкованных фактах, привел к тому, что неточные, необъективные оценки положения дел в Советской Армии, ее состояния начали допускать и западные обозреватели" (КЗ, 24.4.91 г.).

Хулители армии всячески изощрялись в стремлении извратить все понятия долга, дисциплины, порядочности и ответственности перед Отечеством.

Военный журналист А. Хореев в статье "Для труса и заяц - волк" (КЗ, 29.6.91 г.), возмущенный данной акцией, привел исторические примеры борьбы с дезертирством:

"Греки одевали дезертиров в постыдное платье, брили им половину головы и в таком виде выставляли в течение трех дней на торговой площади. За беглого спартанца, как человека бесчестного, не могла выйти замуж ни одна девушка.

Древние германцы вешали дезертиров на дереве как изменников, обрезали нос, уши, язык, выкалывали глаза.

В России со времени Петра Первого беглецов наказывали кнутом, шпицрутенами, ссылкой в каторгу, смертной казнью. И всегда, и везде мирская и церковная мораль клеймила дезертирство несмываемым позором".

Во времена горбачево-ельцинской смуты отношение к дезертирству было иное.

"Побойтесь бога, - заклинал один из публицистов "Московских новостей", - кто готовится на нас напасть у Полярного круга, на черноморском пляже или на забытом богом дальневосточном острове - везде, где бродят пограничные наряды?. Тогда зачем наши дети, младшие братья и внуки пешком, на лыжах, на конях, на аэромобилях выходят, как только стемнеет, в дозор?"

Все это можно назвать акцией по морально-психологическому разоружению советского народа. А безоружный, если и не дезертир, то все одно - плохой в поле воин.

Печать о дезертирах писала частенько с "пониманием" и сочувствием - бедные, дескать, ребята, вынужденные бежать от армейского беспредела... Их и звали не дезертирами, не беглецами, а эдак иронически-невинно, почти ласково - бегунами. По аналогии с несунами. Не вор, значит, а несун, не дезертир, а бегун - полная моральная реабилитация!

***

Как часто бывает в среде нечистоплотных идеологов, они резко меняют акценты, если того требуют тактические обстоятельства.

До какого цинизма нужно дойти, когда вдруг волна охаивания вооруженных сил меняется на обратное в преддверии выборов президента РСФСР. Привыкшие к охаиваниям и бесконечным обвинениям, мы не верили своим ушам: заявления о любви и уважении раздавались со всех сторон.

Радоваться бы такому повороту, да что-то трудно его объяснить. Не может же быть, чтобы последовательно создававшийся в последние годы образ армии как некого чудовища, сосущего народную кровь, как врага демократии, душителя свободы, источника военного диктата, всяких там грядущих переворотов в одночасье обернулся в представление кое-кого образом эдакого котенка, которому хочется заглянуть в глаза и ласкового погладить? Тогда что - заигрывание, фарс?

Координаторы движения "Военнослужащие за демократию" в обращении к "солдату Отечества" ставят на солдатские чувства: "Россия рассчитывает опереться сегодня на твой автомат, бронежилет и беспрекословное повиновение приказу. Россия просит твой голос. Отдай его первому независимому лидеру..." (КЗ.1.6.91 г.).

Для подлецов - все средства хороши...

Мнение сенатского комитета США

о роли военных в политической жизни нашей страны

Как бы там ни было, но организаторы антиармейской истерии добились своего. Вооруженные силы, стесняемые со всех сторон, оплеванные и нравственно початые, перестали быть надежной опорой власти.

Да и как быть опорой тем, кто тебя постоянно предает и подставляет?

Не случайно в июне 1991 г. в сенатском комитете по иностранным делам конгресса США во время слушаний о роли военных в Советском Союзе и их влиянии на внешнюю внутреннюю политику СССР, были приведено мнение эксперта Массачусетского технологического института Майера, что влияние советских военных на принятие политических решений в СССР стало "менее угрожающим", но более "утонченным". Расхожее в США представление о том, что "Горбачев делит с военными власть" или "находится под их сильным давлением" - не соответствует действительности.

Аналитик из "Рэнд корпорейшн" Уорнер отметил рост числа советских военнослужащих, непосредственно участвующих в политической жизни СССР. Однако, считает он, нет оснований опасаться изменений в традиционно сложившейся в СССР практике подчинения военных структур гражданской политической власти. Несмотря на возросшую политическую активность, считает Уорнер, руководство Вооруженных Сил СССР "не является доминирующей силой в советской внешней и внутренней политике и не намерено добиваться такого влияния".

"В равной степени, - заключает представитель "Рэнд корпорейшн", - маловероятна и попытка военного переворота в СССР. Военные, по-видимому, будут по-прежнему вести сложное политическое маневрирование в защиту общенациональных интересов" (КЗ. 27.6.91 г.).

Можно в целом согласиться с такой оценкой, сделав одно уточнение: "политическое маневрирование" в ограниченных масштабах и не за общенациональные, а за свои личные, интересы велись вверху военной структуры, да теми бывшими военными, кто сделал политику своим бизнесом. (Об этом я уже писал:

См.: Менеджеры смуты 13k "Фрагмент" Мемуары Комментарии: 17 (30/11/2008)

В мутной воде "золотая рыбка" не всегда ловится. Уж очень много рыбаков...)

Основная масса офицерского состава боролась за выживание и эта борьба съедала все их силы и сильно ограничивала их возможности.

Тем не менее, нам следует запомнить вывод американских аналитиков, сделанный всего за два месяца до так называемого "путча". Этот вывод гласил: вооруженные силы не представляют никакой угрозы и не способны на военный переворот.

Это очень важно, т.к. глупый танковый поход на Красную площадь 19 августа 1991 года - это умелая политическая инсценировка, которая позволила кричать на всех углах о попытках захватить власть военными.

****

На пути к новой Голгофе?

События начала 90-х годов ХХ века наглядно показали, что в нашей стране уроков истории не чтят, а офицерский состав может вновь встать на путь к новой Голгофе.

Мне, безусловно, безумно жаль русских офицеров, которые полегли в братоубийственной войне в начале ХХ века. Но не менее скорбные чувства вызывают и те советские офицеры, которых постоянно предавала собственная власть.

Ратуя за крепкие вооруженные силы, я не выступаю проповедником и проводником интересов корыстолюбивых и алчных сил, а радею за благополучие нашего государства, которому не выжить в том противоборстве, которое возникло сейчас, в начале ХХI века.

А посему призываю понять следующее:

-- Вооруженные силы - это хрупкий организм, который разрушается не от пушек и натиска вражеских войск, а от ползучей и вредной идеологии.

-- Самая уязвимая часть войска - рядовое офицерство (не генералитет; это в хорошем войске - генерал лучший солдат, у нас генерал - гражданский чиновник, пекущийся о своем благополучии). Государство не заботится о нем и не оберегает от нападок подлецов, старшие начальники не уважают личности и не ценят офицерского труда, непосредственные - грубят и хамят, а подчиненные глумятся над беззащитным офицером.

-- Чтобы не разрушить этот хрупкий организм, офицерство должно быть одето в броню умной идеологии, продуманной политики, надежного права, широкого социального обеспечения и высокого материального благополучия.

-- Сам офицер должен быть крепок не только физически, интеллектуально, военно-технически, но политически и духовно.

-- Политическая вооруженность офицера - это оружие особого рода, чуждое партийной однобокости и узкого профессионализма.

-- Основы ее закладываются в военно-учебном заведении, а надстройка формируется и совершенствуется всю жизнь.

-- Каждой офицерской должности должна соответствовать адекватная ей (должности) индивидуальная политическая надстройка офицера. Если ее нет, то не должно продвигать офицера по служебной лестнице.

Стране нашей нужны офицеры высокой политической и государственной мудрости, ставящие во главу угла не захват власти для себя или какой-то партии, а государственное благо и пользу Отечеству.

Суть политического образования офицерства в том, чтобы научить офицеров правильно понимать свою миссию в обществе, долг перед Отечеством, суть происходящих политических событий и воспитывать непоколебимую верность законной власти.

Офицер не может быть политическим невеждой: это слишком дорого обходится государству

Все сказанное означает лишь одно: надо кардинально менять политическое образование военных кадров.

Готово ли к такому преобразованию политическое руководство страны?

Не знаю.

Но, думаю, что оно не хочет иметь в своем активе политически просвещенных офицеров, ведь таковые, если не декабристы, то уж не овцы, которых безропотно ведут на бойню...

Но ведь и офицеры сами должны понять: путь на новую Голгофу не спасет Россию от падения в бездну, к которой ее усердно подталкивают собственные подлецы и завзятые враги русского народа...

Информация к размышлению

РОССИЯ НА ГОЛГОФЕ

А. Верховский

Севастополь.

Начало революции 1917 года

Сегодня слухи о перевороте распространились по городу и проникли в полки нашей дивизии. Еще никто не понимает, что произошло, а, главное, поскольку это коснется нас.

В штабе дивизии разницы не вижу никакой, но в полках солдаты стали говорить с офицерами просто вызывающим тоном.

<...>

Недоверие солдатских масс к нам, офицерам, очень велико.

Они видят в нас теперь своих политических врагов, от которых нужно ждать величайших опасностей для народа.

Некоторые роты отказались идти в караул и на занятия.

В солдатской массе идет брожение.

Бродит, кипит темная масса.

Если мы, офицеры, останемся пассивными, то разрыв отношений офицера и солдата неизбежен. Они глядят на нас волками и в глазах вопрос : ну, что же вы, офицеры, с нами вы или против нас?

<...>

Сейчас это уже стало ясно: масса поняла революцию, как освобождение от труда, от исполнения долга, как немедленное прекращение войны.

Отдыха, хлеба и зрелищ.

Это психология разбитого народа

Между тем сила армии - дисциплина, это труд, точное исполнение своих обязанностей, беспрекословное движение навстречу к смерти.

Если позволить громко высказать такое понимание революции и найти ему идейное оправдание, то армия рассыплется сама и мы останемся беззащитными перед Германией.

Между тем уже по первой вспышке видно, куда направляется главная волна революции.

Освободиться от труда.

Как ясно чувствуется сейчас то, что в массах не было и нет любви к родине, нет понимания опасности, грозящей стране.

Поэтому-то все требования, направленные к поддержанию силы армии, лишения, налагаемые дисциплиной, кажутся тяжелыми.

Ведь только "своя ноша не тянет".

Но нет горячего, больного, чувства к родине в опасности и все не клеится. У дисциплины не стало оправдания, не стало души. Темному, не любящему родину народу не видна необходимость жертвы и самоограничения и основы армии начинают колебаться.

<...>

0x01 graphic

Немецкая карикатура на разложение русской армии 1917 г.

А. Будберг

Дневник 1917 г.

[Барон Алексей Будберг командовал осенью 1917 г. корпусом, стоящим около Двинска. В середине 1918 г., оставив командование корпусом, выехал в Петербург, затем на Дальний Восток, в Харбин. В 1919 г. был назначен начальником снабжения войск Колчака.]

<...>

Во всех резервах идет сейчас бесконечное митингование с выносом резолюций, требующих "мира во что бы то ни стало"; старые разумные комитеты уже развалились; и вожаками частей и комитетов сделались оратели из последних прибывших маршевых рот, отборные экземпляры шкурников, умело замазывающие разными выкриками и революционной макулатурой истинные основания своей нехитрой идеологии: во что бы то ни стало спастись от гибели и неприятностей свою шкуру и, пользуясь благоприятной обстановкой, получить максимум плюсов и минимум минусов.

Все мы начальники - бессильные и жалкие манекены, шестеренки разрушенной машины, продолжавшиеся еще вертеться, но уже неспособные повернуть своими зубцами когда-то послушные нам валы и валики.

Ужас отдачи приказа без уверенности, а часто без малейшей надежды на ее исполнение, кошмаром повис над русской армией и ее страстотерпцами начальниками и зловещей тучей закрыл последние просветы голубого неба надежды.

Штатские господа, быть может и очень искренние, взявшие в свои руки судьбы России и ее армии, неумолимо гонят нас к роковому концу.

Что могу сделать я, номинальный начальник, всеми подозреваемый, связанный по рукам и ногам разными революционными и якобы демократическими лозунгами и нелепостями, рожденными петроградскими шкурниками так называемых медовых дней революции;

-- никому нет дела до того, что все эти явные или замаскированные пораженческие и антимилитаристические лозунги недопустимы во время такой страшной войны;

-- но их бросили массам и они стали им дороги, и в них массы увидели свое счастье, избавление от многих великих и страшных зол, и удовлетворение многих вожделений,- жадных, давно лелеянных, всегда далеких и недоступных, и вдруг сразу сделавшихся и близкими, и доступными.

Горе тому, кто покусится или даже будет только заподозрен в покушении на целость и сохранность всех животных благ, принесенных этими лозунгами и сопровождающим их общим развалом.

И все эти лозунги, и патентованные непогрешимости направлены против войны, против дисциплины, против обязанностей и всякого принуждения.

Как же начальники могут существовать при такой обстановке, те самые начальники, от которых смысл их бытия требует как раз обратного, то есть напряженного ведения войны, поддержания строгой дисциплины, надзора за добросовестным исполнением всех обязанностей и применения самых суровых и доходящих до смертной казни принуждений.

Что могла дать русская действительность кроме жадного, завистливого, никому не верящего шкурника или невероятного по своей развращенности и дерзновенности хулигана?

Вся русская жизнь, вся деятельность многочисленных представителей власти, прикрывавшихся Царской порфирой и государственным авторитетом свои преступления и всевозможные мерзости;

-- литература, театры, кинематограф, чудовищные порядки винной монополии, - все это день и ночь работало на то, чтобы сгноить русский народ, убить в нем все чистое и высокое,

-- охулиганить русскую молодежь,

-- рассосать в ней все задерживающие центры, отличающие человека от зверя, и

-- приблизить царство господства самых низменных и животных инстинктов и вожделений.

Все это сдерживалось, пока существовал страх и были средства для сдержки и для удержа.

Война положила начало уничтожению многих средств удержа, а революция и слепота Временного Правительства доканчивают это дело, и мы, несомненно, приближаемся к роковому и уже неизбежному концу, к господству зверя.

Руководство российского государственного курса забывают, с каким материалом они имеют дело; нельзя распоряжаться скопищем гиен, шакалов и баранов игрой на скрипке или чтением им евангельских проповедей или социалистических утопий.

0x01 graphic

А. Керенский., 1917

Художник И.Е. Репин

Керенский и вытащенный им на пост Военного Министра Верховский (весь ценз которого состоит главным образом в том, что его выгнали когда-то из пажей) распластываются перед входящими все в большую и большую силу петроградскими советами и уверяют, что в армиях все обстоит вполне благополучно, что там произошла полная демократизация и, что, если и остались кое-где темные места, то все это скоропроходящие пустяки.

Так мы читаем в газетах и дивимся или слепоте, или бессовестной лжи тех, которые это говорят.

Неужели же не достаточно примеров того, к чему приводит ложь, скрывание истины и зажмуривание глаз дабы не видеть правды!

<...>

16 декабря. Положение офицеров, лишенных содержания, самое безвыходное, равносильное голодной смерти, так как все боятся давать офицерам какую-нибудь, даже самую черную работу; доносчики множатся всюду, как мухи в жаркий летний день и всюду изыскивают гидру контрреволюции.

Придет время, и недолго его ждать, когда все, радующиеся нашему офицерскому несчастью, сами восплачут и возрыдают.

<...>

0x01 graphic

Главковерх Н. В. Крыленко

19 декабря... Вертопрах Крыленко выступал на митинге товарищей в Морском манеже и показал там всю свою настоящую подоплеку; его речь - это рекорд подлой злобы против офицеров, бесшабашного хвастовства завистливого неудачника, пробравшегося наконец в люди, и великого убожества мысли и собственного внутреннего содержания;

это какая-то сгущенная квинтэссенция классовой ненависти интеллигентного разночинца, изжившего свою молодость в едкой атмосфере неудовлетворенной жадности, злобной ненависти ко всему, что выше, лучше и счастливее и зависти;

должно быть тяжелая учительская лямка большевистского Главковерха здорово его исковеркала и сделала из него настоящее уксусное гнездо.

0x01 graphic

Сокольников Григорий Яковлевич (Гирш Я?нкелевич)

(настоящая фамилия Бриллиант (1888 --1939)

Депутация офицерских жен целый день моталась по разным комиссариатам с просьбой отменить запрещение выдать содержание за Декабрь; одна из их представительниц, жена полковника Малютина спросила помощника военного комиссара товарища Бриллианта, что же делать теперь офицерским женам, на что товарищ со столь ослепительной русской фамилией, сквозь зубы процедил: "Можете выбирать между наймом в поломойки и поступлением в партию анархистов".

А. Деникин

Из "Очерков русской смуты"

...

Войска вышли на улицу без офицеров, слились с толпой и восприняли ее психологию.

Вооруженная толпа, возбужденная до последней степени, опьяненная свободой, подогреваемая уличными ораторами, текла по улицам, сметая баррикады, присоединяя к себе все новые толпы еще колебавшихся...

Беспощадно избивались полицейские отряды.

Встречавшихся офицеров обезоруживали, иногда убивали.

Вооруженный народ овладел арсеналом, Петропавловской крепостью, Крестами (тюрьма)...

...

В этот решительный день вождей не было, была одна стихия.

В ее грозном течении не виделось тогда ни цели, ни плана, ни лозунгов. Единственным общим выражением настроения был клич: -- Да здравствует свобода!

...

Связь между офицерством и солдатами была уже в корне нарушена, дисциплина подорвана, и с тех пор войска петроградского округа до последних своих дней представляли опричнину, тяготевшую своей грубой и темной силой над Временным правительством.

Впоследствии все усилия Гучкова, Корнилова и Ставки повлиять на них или вывести на фронт остались тщетными, встречая резкое сопротивление Совета.

Временами среди войсковых частей вспыхивало вновь сильное брожение, иногда форменный военный бунт.

Члены Думы разъезжали по казармам успокаивать войска.

Попытка Гучкова совместно с ген. Потаповым и князем Вяэемским водворить порядок в Измайловском полку завершилась печально: измайловцы и петроградцы открыли огонь, кн. Вяземский был смертельно ранен, а спутники его пробились с большим трудом.

По свидетельству Потапова, бывшего председателя военной комиссии, ведавшей внешней обороной Петрограда, к 3-му марта полки пришли в полное расстройство.

...

Офицерство несомненно переживало тяжелую драму, став между верностью присяге, недоверием и враждебностью солдат, -- и велением целесообразности.

Часть офицеров, очень небольшая, оказала вооруженное противодействие восстанию и в большинстве погибла, часть уклонилась от фактического участия в событиях, но большая часть в рядах полков, сохранивших относительный порядок, в лице Государственной Думы искала разрешения вопросов мятущейся совести.

...

На всех телеграмма произвела одинаковое впечатление: Ставка выпустила из своих рук управление армией.

Между тем, грозный окрик верховного командования, поддержанный сохранившей в первые две недели дисциплину и повиновение армией, быть может, мог поставить на место переоценивавший свое значение Совет, не допустить "демократизации" армии и оказать соответственное давление на весь ход политических событий, не нося характера ни контрреволюции, ни военной диктатуры.

Лояльность командного состава и полное отсутствие с его стороны активного противодействия разрушительной политике Петрограда, превзошли все ожидания революционной демократии.

Корниловское выступление запоздало...

Военные реформы: генералитет и изгнание старшего командного состава

Одновременно с подготовкой к наступлению, в армии шли реформы и так называемая "демократизация".

...

Военные реформы начались с увольнения огромного числа командующих генералов -- операция, получившая в военной среде трагишутливое название "избиения младенцев".

Началось с разговора военного министра Гучкова и дежурного генерала Ставки Кондзеровского. По желанию Гучкова, Кондзеровский, на основании имевшегося материала, составил список старших начальников с краткими аттестационными отметками.

Этот список, дополненный потом многими графами различными лицами, пользовавшимися доверием Гучкова, и послужил основанием для "избиения".

В течение нескольких недель было уволено в резерв до полутораста старших начальников, в том числе 70 начальников пехотных и кавалерийских дивизий.

0x01 graphic

Гучков приводит такие мотивы этого мероприятия:

-- "В военном ведомстве давно свили себе гнездо злые силы -- протекционизма и угодничества.

-- С трибуны Государственной Думы я еще задолго до войны указывал, что нас ждут неудачи, если мы не примем героических мер... для изменения нашего командного состава...

-- Наши опасения, к несчастью, оправдались. Когда произошла катастрофа на Карпатах, я снова сделал попытку убедить власть сделать необходимое, но вместо этого меня взяли под подозрение...

-- Нашей очередной задачей (с началом революции) было дать дорогу талантам.

-- Среди нашего командного состава было много честных людей, но многие из них были неспособны проникнуться новыми формами отношений, и в течение короткого времени в командном составе нашей армии было произведено столько перемен, каких не было, кажется, никогда ни в одной армии...

-- Я сознавал, что в данном случае милосердия быть не может, и я был безжалостен по отношению к тем, которых я считал неподходящими. Конечно, я мог ошибаться. Ошибок, может быть, было даже десятки, но я советовался с людьми знающими, и принимал решения лишь тогда, когда чувствовал, что они совпадают с общим настроением. Во всяком случае, все, что есть даровитого в командном составе, выдвинуто нами.

-- С иерархией я не считался. Есть люди, которые начали войну полковыми командирами, а сейчас командуют армиями...

-- Этим мы достигли не только улучшения, но и другого, не менее важного: провозглашение лозунга "дорогу таланту"... вселило в души всех радостное чувство, заставило людей работать с порывом, вдохновенно"...

Гучков был прав, в том отношении, что армия наша страдала и протекционизмом, и угодничеством; что командный состав ее комплектовался не из лучших элементов, и в общем далеко не всегда был на высоте своего положения.

Что "чистка" являлась необходимой, и по мотивам принципиальным, и по практическим соображениям: многое сокровенное после "свобод" стало явным, дискредитируя и лиц, и символ власти.

Но несомненно также, что принятый порядок оценки боевой пригодности старшего генералитета, отражавший -- не всегда беспристрастные -- мнения, заключал в себе элементы случайности и субъективности.

Ошибки были, несомненно.

В список попали и средние начальники, не выделявшиеся ни в ту, ни в другую сторону, каких большинство во всех армиях; попали и некоторые достойные генералы.

Я должен, однако, признать, что многие из уволенных вряд ли представляли особенную ценность для армии.

Среди них были имена одиозные и анекдотические, державшиеся только благодаря инертности и попустительству власти.

Я помню, как потом по разным поводам генералу Алексееву вместе со мной, приходилось перебирать списки старших чинов резерва, в поисках свободных генералов, могущих получить то или иное серьезное назначение, или ответственное поручение. Поиски обыкновенно были очень нелегки: хорошие генералы -- обиженные увольнением или потрясенные событиями -- отказывались, прочие были неподходящими.

0x01 graphic

Керенский -- шофёр России.

Карикатура августа 1917

...

Что же дали столь грандиозные перемены армии?

Улучшился ли действительно в серьезной степени командный состав?

Думаю, что цель эта достигнута не была.

На сцену появились люди новые, выдвинутые установившимся правом избирать себе помощников -- не без участия прежних наших знакомых -- свойства дружбы и новых связей.

Разве революция могла переродить или исправить людей?

Разве механическая отсортировка могла вытравить из военного обихода систему, долгие годы ослаблявшую импульс к работе и самоусовершенствованию?

Быть может, выдвинулось несколько единичных "талантов", но наряду с ними, двинулись вверх десятки, сотни людей случая, а не знания и энергии.

Эта случайность назначений усилилась впоследствии еще больше, когда Керенский отменил на все время войны, как все существовавшие ранее цензы, так и соответствие чина должности при назначениях (июнь), в том числе, конечно, и ценз знания и опыта.

Передо мною лежит список старших чинов русской армии к середине мая 1917 г., т.е., как раз к тому времени, когда гучковская "чистка" была окончена.

Здесь -- Верховный главнокомандующий, главнокомандующие фронтами, командующие армиями и флотами и их начальники штабов.

Всего 45 лиц.

Мозг, душа и воля армии!

Трудно оценивать их боевые способности соответственно их последним должностям, ибо стратегия и вообще военная наука в 1917 году потеряла, в значительной степени, свое применение, став в подчиненную рабскую зависимость от солдатской стихии.

Но мне прекрасно известна деятельность этих лиц по борьбе с "демократизацией", т. е., развалом армии.

...

0x01 graphic

Мода 1917 года -- фасон "Керенский"

Необычайные перетасовки и перемещения оторвали большое количество лиц от своих частей, где они, быть может, пользовались, приобретенными боевыми заслугами, уважением и влиянием; переносили их в новую, незнакомую среду, где для приобретения этого влияния требовалось и время, и трудная работа в обстановке, в корне изменившейся.

Если к этому прибавить продолжавшееся в пехоте формирование третьих дивизий, вызвавшее в свою очередь, очень большую перетасовку командного состава, то станет понятным тот хаос, который воцарился в армии.

Такой хрупкий аппарат, каким была армия в дни войны и революции, мог держаться только по инерции, и не допускал никаких новых потрясений.

Допустимо было только изъять безусловно вредный элемент, в корне изменить систему назначений, открыв дорогу достойным, и предоставить затем вопрос естественному его течению, во всяком случае без излишнего подчеркивания, и не делая его программным.

0x01 graphic

А. В. Колчак

Кроме удаленных этим путем начальников ушло добровольно несколько генералов, не сумевших помириться с новым режимом, в том числе Лечицкий и Мищенко, и много командиров, изгнанных в революционном порядке -- прямым или косвенным воздействием комитетов или солдатской массы.

К числу последних принадлежал и адмирал Колчак.

Перемены шли и в дальнейшем, исходя из различных, иногда прямо противоположных взглядов на систему ведения армии, нося поэтому необыкновенно сумбурный характер, и не допуская отслоения определенного типа командного состава.

-- Алексеев уволил главнокомандующего Рузского и командующего армией Радко-Дмитриева, за слабость военной власти и оппортунизм. Он съездил на Северный фронт и, вынеся отрицательное впечатление о деятельности Рузского и Радко-Дмитриева, деликатно поставил вопрос об их "переутомлении". Так эти отставки и были восприняты тогда обществом и армией.

-- По таким же мотивам Брусилов уволил Юденича.

-- Я уволил командующего армией (Квецинского) -- за подчинение его воли и власти дезорганизующей деятельности комитетов, в области "демократизации" армии.

-- Керенский уволил Верховного главнокомандующего Алексеева, главнокомандующих Гурко и Драгомирова, за сильную оппозицию "демократизации" армии; по мотивам прямо противоположным уволил и Брусилова -- чистейшего оппортуниста.

-- Брусилов уволил командующего 8 армией генерала Каледина -- впоследствии чтимого всеми Донского атамана -- за то, что тот "потерял сердце" и не пошел навстречу "демократизации". И сделал это, в отношении имевшего большие боевые заслуги генерала, в грубой и обидной форме, сначала предложив ему другую армию, потом возбудив вопрос об удалении. "Вся моя служба -- писал мне тогда Каледин -- дает мне право, чтобы со мной не обращались, как с затычкой различных дыр и положений, не осведомляясь о моем взгляде".

-- Генерал Ванновский, смещенный с корпуса командующим армией Квецинским по несогласию на приоритет армейского комитета, немедленно вслед за этим получает, по инициативе Ставки, высшее назначение -- армию на Юго-западном фронте.

-- Генерал Корнилов, отказавшийся от должности главнокомандующего войсками петроградского округа, "не считая возможным для себя быть невольным свидетелем и участником разрушения армии... Советом рабочих и солдатских депутатов", назначается потом главнокомандующим фронтом, и Верховным главнокомандующим.

-- Меня Керенский отстраняет от должности начальника штаба Верховного главнокомандующего, по несоответствию видам правительства, и за явное несочувствие его мероприятиям, и тотчас же допускает к занятию высокого поста главнокомандующего Западным фронтом.

Были и обратные явления: Верховный главнокомандующий, генерал Алексеев, долго и тщетно делал попытки сместить, стоявшего во главе Балтийского флота, выборного командующего, адмирала Максимова, находившегося всецело в руках мятежного исполнительного комитета Балтийского флота.

Необходимо было фактическое изъятие из окружающей среды этого принесшего огромный вред командующего, так как комитет его не выпускал, и Максимов на все предписания прибыть в Ставку отвечал отказом, ссылаясь на критическое положение флота...

Только в начале июня Брусилову удалось избавить от него флот, ценою... назначения начальником морского штаба Верховного главнокомандующего!..

И много еще можно было бы привести примеров невероятных контрастов в идейном руководстве армией, вызванных столкновением двух противоположных сил, двух мировоззрений, двух идеологий.

* * *

Я уже говорил раньше, что весь командующий генералитет был совершенно лоялен, в отношении Временного правительства.

Сам позднейший "мятежник" -- генерал Корнилов говорил когда-то собранию офицеров:

"Старое рухнуло! Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии -- всемерно поддержать новое правительство в его трудной, созидательной работе"...

Командный состав, если и интересовался вопросами общей политики и социалистическими опытами коалиционных правительств, то не более, чем все культурные русские люди, не считая ни своим правом, ни обязанностью привлечение войск к разрешению социальных проблем.

Только бы сохранить армию и то направление внешней политики, которое способствовало победе.

Такая связь командного элемента с правительством -- сначала "по любви", потом "из расчета" -- сохранилась вплоть до общего июньского наступления армии, пока еще теплилась маленькая надежда на перелом армейских настроений, так грубо разрушенная действительностью.

После наступления и командный состав несколько поколебался...

Я скажу более: весь старший командный состав армии совершенно одинаково считал ту "демократизацию армии", которую проводило правительство, недопустимой.

И если ... мы встретили 65% начальников, не оказавших достаточно сильного протеста против "демократизации" (разложения армии), то это зависело от совершенно других причин:

-- одни делали это по тактическим соображениям, считая, что армия отравлена, и ее надо лечить такими рискованными противоядиями,

-- другие -- исключительно из-за карьерных побуждений.

...

Бедная революционная демократия!

Как трудно ей было разбираться в истинной сущности военных вопросов, за разрешение которых она взялась, и отличить "врагов" от "друзей"...

...

Что касается категории начальников, неуклонно боровшихся против развала армии, то многие из них, независимо от большей или меньшей веры в успех своей работы, независимо от ударов судьбы, шаг за шагом разрушавшей надежды и иллюзии, независимо даже от предвидения некоторыми того темного будущего, которое уже давало знать о своем приближении тлетворным дыханием разложения, -- шли по тернистому пути, против течения, считая, что это их долг перед своим народом.

Шли с поднятой головой, встречая непонимание, клевету и дикую ненависть, до тех пор, пока хватало сил и жизни...

То, то случилось в революции и гражданской войне 1917-1922 гг. и последующих лет (дело по офицерской организации "Весна" 1930-31 гг.), Голгофа элиты Красной Армии (1937-1939), войны 1941-1945 гг., репрессии в послевоенные годы, в какой-то мере событий 1991 года...

0x01 graphic

"Избиение младенцев"

Художник Гвидо Рени, 1611--1612

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 24/04/2015, изменен: 24/04/2015. 50k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 13 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Вооруженные силы - это хрупкий организм, который разрушается не от пушек и натиска вражеских войск, а от ползучей и вредной идеологии. Чтобы не разрушить этот хрупкий организм, офицерство должно быть одето в броню умной идеологии, продуманной политики, надежного права, широкого социального обеспечения и высокого материального благополучия.

Каменев Анатолий Иванович Предписано очернить армию

Каменев Анатолий Иванович
Предписано очернить армию