ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Прорыв в неизвестном направлении

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

И. Баграмян

Прорыв в неизвестном направлении

("Порвалась последняя ниточка, связывавшая нас с армиями и штабом главкома")...

(фрагменты из кн. "Так начиналась война")

Военный совет и штаб фронта тронулись в путь в ночь на 18 сентября.

Было решено пробиваться через Лохвицу.

Для большей маневренности управление фронта разделялось на два эшелона. Автор этих строк следовал в первом эшелоне, в который входили Военный совет, основная часть штаба, политуправление, начальники родов войск и служб.

Из деревни Верхояровка взяли курс на Пирятин, где был мост через реку Удай. Во второй половине ночи подошли к реке. Вражеская авиация бомбила переправу, потребовалось много труда, чтобы поддержать порядок.

Преодолев реку, колонна штаба под прикрытием частей 289-й стрелковой дивизии полковника Д. Ф. Макшанова миновала Пирятин и направилась к населенному пункту Чернуха, но перед рассветом была атакована немецкими танками с севера и отсечена от стрелковых подразделений.

Пришлось менять направление.

Свернули на проселочную дорогу, пролегавшую вдоль левого берега реки Удай. Двигались под бомбежками и артиллерийским обстрелом. Фашисты неоднократно пытались сбросить нас в реку, но все их атаки были отбиты. Здесь мы потеряли много машин: часть была разбита снарядами и бомбами, часть мы сами вывели из строя, чтобы сделать колонну более компактной и боеспособной.

Утром 19 сентября добрались до села Городищи, расположенного при слиянии рек Удай и Многа.

Командующий фронтом приказал сделать остановку, чтобы привести колонну в порядок, выяснить обстановку и наметить дальнейший план действий. В этом селе к нам присоединилась колонна штаба 5-й армии. Она следовала под прикрытием остатков 31-го стрелкового корпуса генерала Калинина.

В Городищах подсчитали свои силы.

Оказалось около трех тысяч человек, шесть бронемашин полка охраны и несколько пулеметных зенитных установок. Вражеская авиация не оставляла нас в покое. К счастью, потери были незначительны.

Больше всего нас огорчила гибель радиостанции -- она была разбита взрывом бомбы.

Порвалась последняя ниточка, связывавшая нас с армиями и штабом главкома.

В одной из хат Кирпонос собрал руководящий состав, оказавшийся в Городище.

Генерал Тупиков доложил обстановку.

Враг обступает со всех сторон.

По южному берегу реки Удай, у устья которой мы находимся, немцы укрепляют оборону фронтом на север; восточный берег реки Многа занимают танковые и моторизованные части Гудериана; к северу и северо-западу от нас все крупные населенные пункты тоже захвачены противником.

После этой неутешительной информации воцарилось молчание. Его прервал генерал Кирпонос:

-- Ясно одно: нужно прорываться. Остается уточнить, в каком направлении.

Сейчас не помню, кто предложил вечером форсировать реку Многа у Городищ и за ночь выйти к Лохвице.

Против этого решительно выступил генерал Тупиков:

-- Этого-то и ждут от нас немцы. Они наверняка приготовили засаду у моста. По моему мнению, нам надо подняться выше по течению и форсировать реку у Чернух, в двенадцати километрах к северо-западу отсюда.

Его поддержал генерал Потапов:

-- Мы уже убедились, что немцы не оставляют без внимания ни одного моста через реки. Прорыв у Чернух выгоден тем, что он окажется внезапным для противника. К тому же там имеются броды, поэтому и мост не понадобится захватывать.

Остановились на этом предложении.

Решено было создать три боевые группы: головную, которая должна была расчищать дорогу колонне штаба фронта, и две на флангах.

Головной группой должен был командовать генерал М. И. Потапов.

Мне приказали взять под свою команду роту НКВД с задачей прикрывать всю нашу колонну от противника с тыла.

...Построил свое войско. Сто пятьдесят молодцов -- залюбуешься: бравые, подтянутые. Мне, пожалуй, повезло больше всех -- в моем распоряжении был настоящий боеспособный отряд.

Я взял с собой и большинство офицеров нашего оперативного отдела -- образовал отделение управления.

Молча обошел шеренги, вглядываясь в лица красноармейцев и командиров.

Устали люди, отдохнуть бы им хоть немного. Но времени нет. Объясняю задачу. Предупреждаю, что будет трудно.

-- Но я верю, что каждый из вас не посрамит чести советского бойца.

Когда я умолк, стоявший напротив меня молоденький красноармеец с головой, обмотанной почерневшими бинтами, проговорил:

-- Не беспокойтесь, товарищ генерал, мы не подведем.

Над рядами пронесся одобрительный гул.

В это время подбежал адъютант генерала Кирпоноса: меня вызывал командующий.

Приказав отряду разойтись и готовиться к предстоящему бою, я поспешил в центр села.

Кирпонос, Бурмистенко, Рыков и Тупиков стояли в кругу генералов и офицеров.

Бурмистенко негромко, спокойно что-то говорил товарищам. Трудно было поверить, что беседа происходит буквально под прицелом противника. В этом непоказном самообладании и уверенности был весь Бурмистенко, славный сын украинского народа.

Подойдя поближе, я услышал его слова:

-- Главное, товарищи, сохраняйте выдержку. Нет таких трудностей и опасностей, какие не смогли бы преодолеть наши люди. Коммунисты обязаны показать пример в выполнении воинского долга.

Я доложил командующему, что прибыл по его вызову.

-- Товарищ Баграмян, -- проговорил он с несвойственной ему поспешностью. -- Из Мелехи выступил крупный отряд фашистских мотоциклистов. Форсировав реку Многа, он сбил наши подразделения, занимавшие вот те высоты, -- командующий показал на резко выделявшуюся в километре к востоку холмистую гряду, -- и вот-вот может прорваться сюда. Немедленно разверните свой отряд и атакуйте противника. Ваша задача: овладеть грядой этих высот, захватить мост через реку и двигаться на Сенчу. Выполняйте!

Что ж, выходит, все изменилось.

Будем пробиваться на Сенчу, и в первом эшелоне -- мой отряд...

Вспомнилось вчерашнее, когда фашисты оттеснили колонну штаба фронта от следовавших впереди нас частей 289-й стрелковой дивизии. Опасаясь, как бы и сегодня так не получилось, говорю, что, если атака моего отряда увенчается успехом, главным силам лучше держаться поближе к нам.

Командующий нетерпеливо махнул рукой:

-- Добре, идите, товарищ Баграмян.

Я заметил -- никогда еще командующий не выглядел таким усталым, удрученным.

Бегу к своему отряду.

Построив людей и разъяснив новую боевую задачу, быстрым шагом вывожу их за околицу. В кустарнике развернулись в цепь.

Гитлеровцы, засевшие на холмах, открыли огонь. Но мы продолжали движение. Завидя нас, с земли поднимаются люди. Это бойцы подразделений, вытесненных с холмов противником. Обрадованные, они вливаются в наши цепи. Отряд растет, как снежный ком.

Слышу громкий крик:

-- Товарищи, с нами генерал! Вперед!

Вот мы и на вершине холма. То, что недоделала пуля, довершают штык и приклад. Гитлеровцев полегло много.

Мы захватили 40 пленных, несколько минометов и мотоциклов. Все это отправляем в Городищи, а сами спешим к реке. К счастью, фашисты не успели взорвать мост. Он в наших руках. Темно уже, но кругом пылают стога сена. Это прекрасный ориентир для наших главных сил. Но они что-то медлят.

Посылаю воентехника 2 ранга Степанова доложить о результатах боя и о том, что мы следуем, как было приказано, на Сенчу.

Тем временем к нам все прибывает пополнение.

Начальник снабжения горючим и смазочными материалами фронта генерал Алексеев и начальник охраны тыла фронта полковник Рогатин привели с собой группу пограничников. По одному, по двое, по трое подходят бойцы в командиры из различных тыловых учреждений.

А колонны штаба все нет.

Поздней ночью приблизились к селу Исковцы-Сенчанские (Юсковцы).

Несмотря на темноту, быстро сориентировались по дорожным указателям, которые гитлеровцы с немецкой педантичностью успели поставить почти на каждом перекрестке.

Остановились, чтобы подтянуть и привести в порядок отряд. Пока Алексеев и я занимались этим, офицеры оперативного отдела обошли хаты. Узнав, что в село нагрянули не немцы, а "червонноармейцы", попрятавшиеся жители высыпали на улицу, наперебой стали потчевать бойцов разной снедью.

Возвратился один из командиров оперативного отдела, посланный для связи со штабом фронта. Он принес неожиданную новость: никто за нами не следует. Ему встретились бойцы, прорвавшиеся сквозь вражеский заслон из Городищ. Они в один голос заявляют, что никого из наших там не осталось, все машины ушли на запад.

Ничего не могу понять. Но нам приказано двигаться на Сенчу, и мы пойдем туда. Возможно, штаб фронта следует туда другой дорогой. Миновать Сенчу он не может: там мост через Сулу. На этой каверзной речке с широкой заболоченной поймой мосты только в Сенче и Лохвице.

Но соваться в Лохвицу безумие -- такой крупный населенный пункт наверняка забит вражескими войсками.

Перед рассветом наш отряд с ходу ворвался в Сенчу в западной части села.

Немцев не было.

Но стоило приблизиться к мосту, как с того берега ударил ураганный пулеметный и артиллерийско-минометный огонь. Пришлось залечь. Советуюсь с Алексеевым и Рогатиным. Решаем атаковать. Надо захватить переправу и все село и удерживать их до прихода колонны штаба фронта. Огонь не стихает, но бойцы по моей команде поднимаются, вбегают на мост. В это время показались немецкие танки. Стреляя из пушек и пулеметов, они устремились на наш берег. А у нас не было даже бутылок с горючим.

Пришлось оставить село. Стало ясно, что нам его не взять. Попытаемся обойти.

Разбиваем отряд на две части.

Генерал Алексеев повел свою группу на север, а я -- на юг, к небольшому селу Лучка. Обе группы подготовят подручные средства для переправы и до утра будут ждать подхода колонны штаба.

Перед рассветом, потеряв всякую надежду на встречу со штабом фронта, мы переплыли на лодках реку.

Местный житель провел нас по путаным и топким тропам через заболоченную пойму. Благополучно пересекли шоссе и укрылись в копнах пшеницы.

Послал в разведку молодого разворотливого лейтенанта Дорохова. Он вернулся радостный:

-- Товарищ генерал! Здесь поблизости совхоз. Там ни одного немца. Жители приглашают нас.

В совхозном поселке нас плотным кольцом обступили женщины, старики и дети (все мужчины, способные носить оружие, ушли на фронт).

Посыпались обычные в те дни вопросы: где же Червонная наша армия? почему германец так далеко забрался на нашу землю?

Я рассказал о тяжелом положении на нашем фронте, о героизме советских бойцов, о том, что мы обязательно вернемся. Женщины начали наперебой приглашать нас "до хаты поисты", совали узелки с различной снедью.

Весь день мы отдыхали в этом гостеприимном поселке.

Бойцы успели почистить оружие, помыться, привести в порядок одежду, а кое-кто и побриться. Однако мы ни на минуту не забывали об опасности, выставили круговое охранение.

Повсюду валялись фашистские листовки.

Я прочитал некоторые из них. Лживые и нескладные.

Одна из них обращена к "господам украинцам" и обещает им, "потомкам вольных казаков", отныне подлинную свободу. Что означает сия свобода, толковалось весьма невразумительно. Вполне определенно говорилось лишь о праве выбора: умереть на виселице или от пули, если "вольные казаки" вздумают не подчиняться немецким властям. И дальше -- длинный перечень, чего нельзя и за что одно наказание -- смерть.

Собираю командиров.

Сообща обдумываем маршрут дальнейшего движения.

На счастье, у меня оказалась при себе мелкомасштабная карта (в одном сантиметре 10 километров) и компас. Решаем двигаться по возможности в стороне от дорог, чтобы уменьшить вероятность встречи с противником. Для каждого отрезка пути определили точный азимут, чтобы легче ориентироваться в ночное время.

Вечером тепло попрощались с жителями поселка и направились к большому селу Комышня, надеясь встретить там передовые части наших войск. Двигались скрытно, минуя населенные пункты. У околицы Комышни остановились.

В разведку вызвались отчаянный Дорохов и еще два офицера.

Через полчаса послышалась автоматная стрельба, взлетели ракеты. Лейтенант Дорохов, задыхаясь от быстрого бега, доложил:

-- В селе немцы! Чуть было не попали к ним в лапы.

Мы не стали терять время, обошли село.

Уже светало, когда приблизились к небольшому поселку Мелешки, раскинувшемуся на берегу реки Хорол.

Гитлеровцев здесь не было, о чем нам сообщил хозяин крайней хаты. Убедившись, что мы советские командиры, он взялся указать нам брод. Переправились через реку уже засветло.

Дальше идти было опасно: кругом открытое поле. Решили провести день в прибрежных зарослях неподалеку от хутора Червонный Кут. Заняли круговую оборону.

Здесь на нас наткнулись вездесущие мальчишки из хутора.

Поначалу они испугались вооруженных людей, но, разглядев красные звездочки на пилотках и фуражках, осмелели и разговорились. Эти глазастые пострелята многое знали. Сказали, что немцы сейчас только в Березовой Луке и Зуевцах -- в селах, расположенных по реке в нескольких километрах к северу и к югу от нас.

Что делается к востоку, мальчуганы, к сожалению, не знали. Мы спросили ребят, нельзя ли достать в хуторе чего-нибудь съестного. Они пообещали разузнать.

Я направил с ними подполковника Соловьева, своего рассудительного и степенного помощника. Скоро он вернулся с двумя пожилыми колхозниками. Все трое были нагружены мешками с едой, бидонами с молоком. Один из колхозников взялся нас проводить к селу Рашивка, где, по слухам, еще вчера видели красноармейцев.

Выступили в сумерках. Кругом было тихо: ни выстрелов, ни фашистских ракет! У Рашивки простились с нашим проводником и зашагали дальше. Рассвет застал нас у хутора Саранчина Долина. Укрылись в лесу, тянувшемся вдоль реки Псел, заняли круговую оборону и выслали дозор к дороге.

В полдень дозорные доложили, что с севера движется небольшая колонна автомашин. Я приказал приготовиться к бою.

Передняя машина, не доехав до хутора, остановилась. В кузове сидели красноармейцы. С радостными возгласами мы бросились к ним. Из кабины выпрыгнул молодой сержант. Он с удивлением разгдядывал нас, изнуренных, сильно обросших. Увидев меня, отдал честь, доложил:

-- Дозор разведывательного отряда. Старший дозора сержант Морозов.

Мы узнали, что отряд послан командиром отдельного саперного батальона из города Гадяч с целью выяснить местонахождение противника и группировку его сил. Узнав от нас, где располагаются передовые отряды гитлеровцев, дозорные двинулись своей дорогой, мы же весело и бодро зашагали на восток.

В крупном селе Сары нас гостеприимно встретили, разместили по дворам, накормили.

В этом селе, расположенном в ничейной полосе, куда проникала только наша разведка, продолжали функционировать сельсовет и правление колхоза. Буквально под носом у гитлеровцев они оказывали помощь бойцам, выходившим из окружения. Из сельсовета я связался по телефону с командиром саперного батальона, дислоцировавшегося в Гадяче. Он выслал за нами машины.

Нас подвезли к небольшому зданию.

Ко мне шагнул офицер.

Четко -- сразу виден кадровый командир! -- представился:

-- Капитан Кулешов, начальник гарнизона города Гадяч.

Он пригласил меня в кабинет, а своему помощнику по материальному обеспечению приказал немедленно разместить на отдых прибывших со мной людей.

С наслаждением погрузившись в мягкое старое кресло, обитое дерматином неопределенного цвета, я внимательно выслушал капитана. Он доложил обстановку в районе действий гарнизона и охарактеризовал состав сил, которыми он располагает. Из рассказа капитана я узнал следующее.

Капитан Кулешов -- командир 519-го отдельного саперного батальона.

Его часть формировалась здесь, в Гадяче, когда фашисты рассекли войска нашего фронта. Узнав об этом и посоветовавшись с комиссаром батальона Медведевым, капитан принял решение организовать оборону города, который внезапно оказался на переднем крае боевых действий.

Как начальник гарнизона, он подчинил себе дорожно-строителъный отряд капитана Мишина и местный истребительный батальон, которым командовал начальник городской милиции Герченко. Немедленно были начаты работы по строительству оборонительных рубежей, в чем деятельно участвовали жители города.

Разведгруппы, регулярно высылаемые Кулешовым на Лохвицу, имели неоднократные стычки с отдельными подразделениями 3-й танковой дивизии противника, преграждавшей пути отхода наших войск.

В этих боях были захвачены пленные и первые боевые трофеи: автомашины, рации, штабные документы.

-- А также вот это. -- Бравый капитан высыпал на стол десятка два немецких железных крестов.

Первые дни после того, как на тылы войск Юго-Западного фронта вышли фашистские танковые группировки, гарнизон города Гадяч являлся единственной частью, которая на участке в несколько десятков километров преграждала пути продвижения противника на восток. При этом капитан Кулешов действовал на свой страх и риск: связи с вышестоящим командованием не было. Сейчас он стал получать указания непосредственно из штаба Юго-Западного фронта нового состава, начальником которого назначен генерал-майор А. П. Покровский.

Гарнизон Гадяча оказывал большую помощь выходившим из окружения.

Сколько людей, оборванных, голодных, израненных, одели, обули и накормили хозяйственники гарнизона во главе с Алексеевым и Горчаковым. Эту дружескую заботу испытал и наш отряд.

В Гадяче мы пытались узнать о судьбе штабной колонны, с которой мы разминулись. Но никто ничего определенного сказать не мог.

Позднее, когда мы встретились с моим заместителем подполковником И. С. Глебовым и другими товарищами по штабу фронта, стали известны печальные подробности.

Я, прежде всего, спросил Глебова, почему колонна штаба фронта замешкалась в Городищах и не последовала за нашим отрядом.

Глебов удивленно посмотрел на меня:

-- А разве генерал Кирпонос не предупредил вас? Ведь он же рассчитывал демонстративной атакой вашего отряда в направлении Сенчи лишь отвлечь внимание противника. Колонна тем временем должна была двинуться на север и форсировать Многу у деревни Вороньки...

(Так вот в чем дело... Нет, я не мог обижаться на Кирпоноса за то, что он скрыл от меня свой замысел. Это право командующего -- не раскрывать перед подчиненным всех карт, тем более когда тому поручается демонстративная атака -- пусть старается изо всех сил, как если бы действовал на направлении главного удара.)

Далее Глебов рассказал, что начало было удачным.

Скрытно прошли вдоль правого берега Многи, захватили Вороньки и переправились через реку. На рассвете 20 сентября оказались у хутора Дрюковщина -- километрах в пятнадцати юго-западнее Лохвицы.

Здесь, в роще Шумейково, остановились на дневку.

В колонне штаба фронта насчитывалось более тысячи человек, из них 800 офицеров.

С ними по-прежнему находились генерал-полковник М. П. Кирпонос, члены Военного совета фронта М. А. Бурмистенко, дивизионный комиссар Е. П. Рыков, генерал-майоры В. И. Тупиков, Д. М. Добыкин, А. И. Данилов, В. В. Панюхов, командующий 5-й армией генерал-майор М. И. Потапов, члены Военного совета этой армии дивизионный комиссар М. С. Никишев, бригадный комиссар Е. А. Кальченко, начальник штаба армии генерал-майор Д. С. Писаревский, начальник ветслужбы А. М. Пенионжко и другие товарищи.

С колонной следовали 6 бронемашин, 2 противотанковых орудия и 5 счетверенных зенитных пулеметных установок.

Рощу рассекал овраг. Транспорт и люди рассредоточились по его кромке. Боевые машины заняли позиции на опушке. К сожалению, по-прежнему давала себя знать недостаточная организованность отряда.

Оборону заняла лишь охрана Военного совета фронта, которую возглавлял подполковник Глебов, и охрана штаба 5-й армии во главе с майором Владимирским.

Многие офицеры разбрелись по хатам хутора, чтобы умыться, раздобыть продуктов и немного отдохнуть.

А фашисты уже обнаружили исчезнувший ночью штаб фронта.

Когда утренний туман рассеялся, разведчики доложили -- с востока и северо-востока идут немецкие танки. Прибывшие с юго-запада отставшие бойцы сообщили, что и с этого направления приближаются вражеские мотоциклисты и танки.

Минут через двадцать враг атаковал рощу с трех сторон.

Танки вели огонь из пушек и пулеметов, за ними шли автоматчики. В гром и треск вплетались редкие выстрелы наших пушек -- их было мало, да и приходилось беречь каждый снаряд. Танки прорвались к восточной опушке рощи. С ними вступили в схватку офицеры, вооруженные гранатами и бутылками с бензином. Две вражеские машины загорелись, остальные откатились.

Командующий, члены Военного совета фронта, генералы Тупиков и Потапов стали совещаться, как быть дальше: сидеть в роще до вечера или прорываться сейчас же.

Но тут началась новая атака. Подъехавшая на машинах немецкая пехота с ходу развернулась в цепь и двинулась в рощу под прикрытием огня танков.

Когда она достигла опушки, окруженные во главе с Кирпоносом, Бурмистенко, Рыковым, Тупиковым, Потаповым и Писаревским бросились в контратаку. Гитлеровцы не выдержали рукопашной и отступили.

В контратаке генерал Кирпонос был ранен в ногу.

Его на руках перенесли на дно оврага, к роднику.

Сюда же доставили раненого и тяжело контуженного командарма Потапова. Его боевой начальник штаба генерал Писаревский геройски пал на поле боя.

Дивизионный комиссар Рыков и генерал Тупиков вместе с подполковником Глебовым обошли опушку. Беседовали с людьми, ободряли их.

Примерно в половине седьмого вечера Кирпонос, Бурмистенко и Тупиков в кругу командиров обсуждали варианты прорыва, который намечалось осуществить с наступлением темноты.

В это время противник начал интенсивный минометный обстрел.

Одна мина разорвалась возле командующего. Кирпонос без стона приник к земле. Товарищи кинулись к нему. Генерал был ранен в грудь и голову. Через две минуты он скончался. Адъютант командующего майор Гненный со слезами на глазах снял с кителя генерала Золотую Звезду и ордена.

Ночью Тупиков повел людей в атаку.

Внезапно, без выстрела, они ринулись на врага. Пока растерявшиеся фашисты пришли в себя, многие наши бойцы и командиры пробили себе дорогу.

После долгих мытарств они вышли к своим.

Среди них были генералы Добыкин, Данилов и Панюхов, подполковник Глебов и другие наши товарищи.

Генерала Тупикова с ними не оказалось -- он погиб в перестрелке у хутора Овдиевка, в двух километрах от рощи Шумейково.

Об участи других наших товарищей, которые не смогли пробиться из рощи, стало известно уже после освобождения Левобережной Украины в 1943 году.

Жители окрестных хуторов рассказали, что в роще еще более суток длилась перестрелка. 24 сентября, когда все стихло и гитлеровцы уехали, колхозники пробрались к месту боя.

Они увидели бездыханные тела советских бойцов и командиров, которые погибли, не выпустив из рук оружия. В магазинах пистолетов и винтовок не оставалось ни одного патрона.

Ныне здесь над братской могилой высится величественный памятник -- могучая фигура советского солдата с автоматом в руках. А у родника -- мраморная плита с надписью: "На этом месте 20 сентября 1941 года погиб командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос М. П.".

В 1943 году останки генералов Кирпоноса и Тупикова были перевезены в Киев.

Они покоятся в парке Вечной Славы у основания гигантского обелиска, возле могилы Неизвестного солдата, над которой пылает Вечный огонь, олицетворяя бессмертие подвига во имя народа.

В руки гитлеровцев попало несколько тяжелораненых бойцов и командиров.

Среди них оказался член Военного совета фронта дивизионный комиссар Рыков. Истекающего кровью, его подвергли зверским пыткам и казнили.

Жители села Катон-Карагай в Казахстане свято чтят память о своем славном земляке. На здании школы, в которой он учился, установлена мемориальная доска. На мраморе высечены барельефный портрет, а под ним надпись:

"Здесь учился Рыков Евгений Павлович -- дивизионный комиссар, член Военного совета Юго-Западного фронта. Мужественно погиб за Родину. 1906--1941 годы".

В бессознательном состоянии фашистские палачи схватили генерала Потапова.

Мы его считали погибшим.

Но богатырский организм и несгибаемый дух молодого командарма не сломили ни рана, ни контузия, ни ужасы фашистских застенков. В конце войны Советская Армия освободила его из гитлеровского концлагеря. Генерал Потапов вернулся в наши ряды. В последние годы жизни (умер в 1965 году) генерал Потапов был первым заместителем командующего Одесским военным округом.

Завершая рассказ о том, с каким непоколебимым упорством прокладывали себе путь отрезанные от своих баз соединения Юго-Западного фронта, я не могу не упомянуть о подвиге наших военных медиков.

В окружении оказалось немало раненых воинов.

Их тяжкую участь добровольно разделили военные врачи, фельдшера и медицинские сестры. Они не покинули своих подопечных, оказывая им помощь до последней возможности, в очень часто во имя этого жертвовали жизнью. Командиры, вырвавшиеся из вражеского кольца, рассказывали нам о многих героях-медиках, но память, к сожалению, не сберегла имен. А вот недавно одно из читательских писем напомнило мне некоторые из них.

Леонид Игнатьевич Пащенков в сентябре 1941 года проживал в Лохвице.

Он пишет, что в то время в окрестных селах оказалось много раненых бойцов и командиров. Вывезти в тыл их уже было невозможно: фашисты перехватили все пути. Тогда оказавшиеся в этом районе военные и гражданские медики стали спешно собирать раненых и создавать подпольные госпитали.

В числе этих самоотверженных людей Л. И. Пащенков с глубоким уважением называет профессоров С. М. Хаджемирова и Г. X. Шахбазяна, хирурга К. С. Великанова. Врачи-патриоты отдавали все силы, чтобы поставить раненых на ноги и помочь им избежать плена. Скольких солдат и офицеров вернули они в строй!

Бойцы и командиры Юго-Западного фронта в течение лета и начала осени 1941 года нанесли немецко-фашистским захватчикам непоправимый урон, оттягивали на себя огромные силы вражеских армий. Войска этого фронта продолжительное время угрожающе нависали над южным флангом группы армий "Центр", уже глубоко вклинившейся на восток. Именно это обстоятельство вынудило Гитлера сосредоточить во второй половине августа основные усилия своих войск на киевском направлении. Только огромное превосходство в силах, особенно в танках и авиации, дало возможность противнику ценой больших потерь добиться здесь успеха. Стойкость и героизм воинов Юго-Западного фронта в значительной степени способствовали крушению гитлеровского плана "молниеносной" войны и несомненно оказали существенное влияние на развитие последующих событий в битве под Москвой.

11 сентября 1941 года газета "Правда" писала:

"Среди бесчисленных подвигов, совершенных советскими патриотами в Отечественной войне против фашистских полчищ, героическая оборона Ленинграда, Киева и Одессы выделяется как волнующий пример беззаветной любви к Родине и родному городу, как изумительное по силе проявление массового бесстрашия и коллективного героизма".

Баграмян И.X.

Так начиналась война. -- М.: Воениздат, 1971

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

Набат Брусиловского "прорыва": "поле для измены и для лакейства"... 53k "Фрагмент" Политика. Размещен: 28/03/2014, изменен: 28/03/2014. 53k. Статистика. 477 Читателей (на 8.1.2015 г.)

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Иллюстрации/приложения: 9 шт.

А. Каменев. Фрагменты из русской истории

Учитель верховой езды до чина генерал-майор включительно, сам великолепный наездник, Алексей Алексеевич Брусилов (1853-1926) заслужил этим благосклонность Великого Князя Николая Николаевича, постоянного покровителя конного спорта в армии.

Никогда ничем предварительно не командуя, Брусилов получил вторую гвардейскую дивизию.

Через короткий срок он уже командовал корпусом, причем перед отъездом к новому месту служения во время прощального обеда в присутствии Великого Князя Николая Николаевича на глазах многих присутствующих поцеловал руку у своего августейшего покровителя в знак признательности за незаслуженные милости.

Война была также благосклонна к Брусилову, человеку "случая": знаменитый его прорыв 1916 г., обязанный своим успехом серьезному, талантливому и скромному его начальнику артиллерии генералу М.В. Ханжину, прославил не этого выдающегося артиллерийского генерала, а Брусилова, который не сумел даже эксплуатировать без личного труда доставшуюся ему победу и не справился с задачею массового кавалерийского преследования, невзирая на свою кавалерийскую специальность.

Искусная реклама свила вокруг Брусилова победный ореол.

С началом революции Брусилов, не ожидая соответствующего приказа по армии, поспешил снять со своих погон генерал-адъютантские вензеля и душой привязался к Керенскому, который полюбил его почти так же, как и Великий Князь Николай Николаевич.

Генерал Брусилов оказался одним из немногих старших начальников, сразу после революции перекрасившихся в республиканцев: шестидесяти четырех лет от роду, решил делать революционную карьеру.

22 мая (4 июня) 1917 г. Брусилов сменил Алексеева на посту верховного главнокомандующего.

Еще в марте, когда после победы революции обсуждался вопрос о том, кто из военачальников достоин занять эту должность в новых условиях, председатель Временного комитета Государственной Думы М.В. Родзянко рекомендовал главе правительства Г.Е. Львову Брусилова - единственного из генералов, совмещавшего в себе "как блестящие стратегические дарования, так и широкое понимание политических задач России". (?!-А.К.)

Ореол героя и решительна позиция в отношении продолжения русской армией активных боевых действий, совпадавшая с линией Временного правительства на подготовку наступления, - определили его назначение.

Назначение Брусилова Верховным Главнокомандующим и приезд его в Ставку живо описаны генералом Деникиным. Этот эпизод, сам по себе, быть может, незначительный, интересен, однако, как картинка жизни того времени, как характеристика двух выдающихся русских генералов, пути которых так резко разошлись.

"Назначение генерала Брусилова, -- писал А. И. Деникин, -- знаменовало собой окончательное обезличие Ставки и перемену ее направления: безудержный и ничем не объяснимый оппортунизм Брусилова, его погоня за революционной репутацией лишали командный состав армии даже той, хотя бы чисто моральной опоры, которую он видел в прежней Ставке.

Могилев принял нового Верховного Главнокомандующего необычайно сухо и холодно. Вместо обычных восторженных оваций, так привычных "революционному генералу", которого толпа носила по Каменец-Подольску в красном кресле, пустынный вокзал и строго уставная церемония. Хмурые лица, казенные фразы.

Первые же шаги генерала Брусилова, мелкие, но характерные эпизоды еще более омрачили наше настроение. Обходя почетный караул георгиевцев, он не поздоровался с доблестным, израненным командиром их полковником Тимановским и офицерами и долго жал руки солдат -- посыльного и ординарца, у которых от неожиданности и неудобства такого приветствия в строю выпали из рук ружья, взятые на караул... Передал мне написанный им собственноручно приветственный приказ армиям для: посылки... на предварительное одобрение Керенскому"...

Оглядываясь на прошлое генерала Брусилова, на его политический пируэт после февраля 1917 года, Антон Иванович, не без чувства брезгливости, высказал свое мнение: нельзя всю долгую жизнь так лгать себе и другим.

Генерал Брусилов тоже ненадолго оказался во главе армии "свободной России".

Бывший генерал-адъютант Императора, он ездил на митинги, где выступал под красными знаменами перед солдатами, убеждая их идти радостно на смерть во имя свободы, и те же солдаты прогоняли его под свист и улюлюканье.

Столкнувшись с постоянным вмешательством самовлюбленного Керенского в военные дела, Брусилов, по старой памяти, в резкой форме пытался указать последнему на недопустимость подобного.

Но перед Брусиловым был уже не тактичный и спокойный Государь, а истеричный и резкий "министр-председатель". Он немедленно снял Брусилова с его поста.

После Октябрьского переворота, на службе у большевиков, Брусилов написал письмо к врангелевским офицерам в Крыму с предложением сдаться, лично гарантируя им жизнь и свободу.

Когда же большевики их всех расстреляли, то для Брусилова это был тяжелый моральный удар, который он переживал остаток дней и который свел его преждевременно в могилу.

С большевистским переворотом любовь Брусилова перенеслась соответственно на Троцкого, который, думается, один из всех покровителей этого генерала-куртизана по профессии не заблуждается насчет его сущности, но пользуется им как фирмою без внутреннего содержания.

Осенью 1918 г. этого года генерал был арестован по подозрению в участии в заговоре против советской власти, организованном английским дипломатом и разведчиком Б. Локкартом, и в течение двух месяцев содержался на гауптвахте в Кремле.

Подозрение не подтвердилось - Брусилов стал жертвой славы своего имени, которое заговорщики упоминали в переписке при обсуждении кандидатуры на роль вождя белого движения, - и генерал был освобожден.

30 мая 1920 г. "Правда" опубликовала обращение "Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились", подписанное Брусиловым как председателем Особого совещания при главнокомандующем, а также его членами А.А. Поливановым, А.М. Зайончковским, В.Н. Клембовским, Д.П. Парским, П.С. Балуевым, А.Е. Гутором, М.В. Акимовым.

В обращении содержался призыв:

"В этот критический исторический момент нашей народной жизни... забыть все обиды... и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию, на фронт или в тыл... и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть".

На этот призыв откликнулись почти 14 тыс. бывших генералов и офицеров. Они добровольно вступили в Красную Армию и внесли свой вклад в ход боевых действий на польском фронте.

Затем - удаление Брусилова от ответственных командных постов Красной армии.

Гуттаперчевая эластичность совести - это качество для них, Брусиловских вождей, где всегда их поле - для измены и для лакейства...

0x01 graphic

НАУКА ПОБЕЖДАТЬ

Часть 2

КАК ГОТОВИТЬ ВОЙСКА К ТОМУ, ЧТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ УСПЕХА НА ВОЙНЕ

(Исторический опыт Русской Армии)

3 ТОМ

Психология русского боевого искусства

Исторически достоверно установлено, что народы, так же как и отдельные лица, имеют свои характеры, свои наклонности, нравы, страсти, обычаи, свой дух и свою храбрость[1]. Во все времена полководцами справедливо ценилась сила духа войск, взаимовыручка, способные сплотить всю армию в один мощный организм[2]. В то же время, недооценка требований и задач национальной психологии применительно к военному делу, в определенные периоды нашей истории, заставляла обращаться к заграничным источникам. Особенное значение имели руководства из Германии, пользовавшиеся большим престижем после ее счастливых войн. "Свои самобытные пути и самостоятельная мысль стушевывались. Германия возвеличивалась, становилась на пьедестал, казалась чем-то высшим и лучшим по сравнению со своим. Ее почти боялись и тем более, чем меньше понимали. Русская психика по отношению к будущему противнику подавлялась" [3]. Нужно ли говорить о том, какой серьезный ущерб боевому и моральному духу войск наносит такая практика?

Где следует искать истоки названного явления? Думается, в том, что одной из особенностей, определивших направление просвещенных умов в России, было то, что после известного Манифеста Петра III "о вольности дворянства" [4], западное влияние, доселе еле просачивающееся в русскую жизнь, "хлынуло сюда широкою волною, и ... прежние пути, по которым оно направлялось, из едва заметных тропинок стали торными дорогами" [5]. Сие приобщение к западной цивилизации можно было бы приветствовать, если бы не одно обстоятельство, исказившее идейную жизнь России. Суть в том, что стесненные доселе рамками жестких церковных, сословно-этических, должностных и иных предписаний дворяне с головой окунулись в жизнь Запада. Европа шокировала и "перековывала" русского человека: уезжая из Москвы с тревогой и враждебным чувством к Западу, навигаторы или дипломаты нередко возвращались с сознанием его превосходства; дальнейшим шагом являлась критика своих порядков, сознание негодности и мысль о замене их новыми, заимствованными с Запада[6]. Незрелый ум, быстрые и резкие суждения приводили к скоропалительным выводам о превосходстве Запада и отсталости России. Если формально так и было, то с точки зрения обязанностей гражданина следовало бы на место огульной критики существующих порядков поставить желание и умение поправить положение дел на родине. Но, критиковать и обличать легче, чем врачевать заболевшего и оказывать ему посильную помощь.

Думается, вся наша беда заключается в том, что мы, русские, сами себя в должной мере не знаем. В невежестве этом нам "помогают" и недруги России, которые пытаются "вызвать Россию на отречение от себя самой" [7] и привить ей "дух западной цивилизации" [8] и тем самым "обезвредить ее природную силу, поработить ее духовно и нравственно" [9].

Интеллигенция, подхватившая из рук дряхлеющего дворянства знамя духовного лидерства, не оправдала надежд нации. Погрязшая в партийной борьбе, склоках между собой, превратно понимая свою миссию, зараженная доктринерством, увлеченная "передовыми" западными идеями, умеющая говорить, но не творить, она и сегодня (как и в ХIХ -- ХХ вв.) не в состоянии выполнить роль единоличного духовного лидера нации. Как и 200 лет назад среди тех, кто влияет на политику, общественное мнение, умы граждан, воспитание молодежи, не так много патриотов, заботящихся о благе России и ее граждан, но несметное число тех, кто пропитан корыстью, шкурничеством, прагматическим расчетом... Можно ли ждать от этих людей, зовущих себя "солью земли" блага для своей Родины? Ответ здесь только один: нет!

В силу специфики России и русского характера, всегда было так: разумная, полезная инициатива, как правило, исходило из низов. Простой русский человек был куда более "государственник", чем самый крупный чиновник. В России всегда было много (да есть и сейчас!) "левшей" (Н.С. Лескова[10]), да мало тех чиновников, кто заботится о благе России подобно тульскому работяге. "Соль земли" русской составляют патриоты России, не кричащие на митингах и демонстрациях и прилюдно выражающих свою "любовь" к ней, а делающие благо для своей страны каждый на своем месте, без надежды на благосклонность властей, почести и привилегии, т.е. бескорыстно, с искренним желанием подставить свое плечо под общую ношу.

Думается, не к интеллигенции, как обособленной группе людей, должен быть направлен призыв стать духовным пастырем народа, а к тем честным патриотам, которыми русская земля всегда была богата. Прав был И.А. Ильин, который еще в 1934 г. сказал, что "ныне бороться за Россию и победить могут только люди, воспитавшие и закалившие в себе национальный духовный характер; они должны найти друг друга, сговориться и сорганизоваться" [11]. Нам представляется вся сложность этой задачи сегодня в условиях резкой политизации общества. Но безмерно велика и цена -- сорганизовать мыслящих патриотов России. И тот, кому это удастся сделать, заслужит признание ныне здравствующих россиян и их потомков.

Наряду с самопознанием национальных особенностей, не менее важной задачей является познание того института, которым являются вооруженные силы. Задача эта не новая, но и не менее актуальная ныне. В свое время С. Кедрин предупреждал русское общество, правительство и военное руководство: "Без знания своей армии не может быть никакого движения вперед, ибо только солидарная осведомленность о своих институтах может открыть своевременно их достоинства и недостатки. Не зная своей армии, мы можем лишь слепо верить в ее мощь, а потому и жестоко поплатиться за свою неосведомленность" [12].

Знание вооруженных сил покоится на знании национальной психологии ведущей (определяющей) нации, понимании природы войны, боя, психических явлений, сопутствующих боевой обстановке, а также психики различных категорий военнослужащих: простого солдата, частного начальника[13], главнокомандующего (старшего войскового начальника).

Исторический опыт, однако, показывает, что "мы нередко упускаем из вида наши национальные особенности, а потому не можем никогда ни воспользоваться преимуществами своего народа и страны, ни устранить некоторые недочеты" [14].

Ошибка многих наших правителей (за исключением, пожалуй, великих князей Владимира, Александра Невского, Дмитрия Донского, Иоанна Клиты, царей Иоаннов III и IV, императора Петра Великого и императрицы Екатерины II) состояла в том, что они или не понимали свой народ, презрительно относились к нему, или же действовали во вред исконным интересам русского народа, но в угоду державам иностранным. В то же время деятельность Петра Великого показывает как много может сделать русский народ при умелом верховенстве. При таких правителях как Петр Великий, становится очевидным значение вооруженной силы для государства: его развитие, самостоятельность и независимость, достижение (реализация) национальных интересов, связанных с расширением жизненного пространства, выходом к морям и международным коммуникациям, обретение уважения со стороны близких и дальних соседей, сведение к минимуму агрессивных устремлений недругов, их желаний поживиться за чужой счет, _ все это невозможно без надежной армии и флота. Только при таком Императоре как Петр Великий все внешние акции Армии и Флота продиктованы национальными интересами, а не стремлением других государств использовать потенциал России, ее армию и флот в своих корыстных интересах (как то было во времена Петра III, Павла I, Александра I и Николая II). Петру Великому принадлежит заслуга особого рода: он умел прививать на "русском теле" ростки западной цивилизации, не подрывая, не гася природной энергии русского народа[15]. У него не грех сегодня учиться тем, кто правит Россией.

Сила Петра Великого как руководителя нации состояла в его всесторонней умелости, государственности и прозорливости. Вот почему сегодня следует ставить вопрос о наличии этих качеств у первых лиц государства Российского. В первую очередь речь должна идти о необходимости серьезной психологической и военной подготовке первых лиц государства Российского. Только это может исключить разного рода авантюры и шараханья в таком тонком деле, каким является дело военное. Не пора ли в России открыть "высшую стратегическую школу" для действующих первых лиц государства (с серьезным уклоном в область духовных и психологических проблем)?

Говоря об Армии, как самостоятельном организме, не следует забывать что победоносная, непобедимая армия -- могучее дерево, выросшее на почве своей родной страны, с корнями, глубоко проникшими в ее духовную и физическую толщу. Степень мощности дерева зависит от тех живительных соков, которые оно пьет из страны, из общества, и которые, перерабатываясь в школе армии, не теряют все же своей первоначальной сущности. Отсюда -- громадная роль писателей, затрагивающих вопросы в области духа, из области повседневной жизни общества и армии в философских и беллетристических произведениях, так как на их поучениях и образцах воспитываются мысли и чувства современников[16].

В войнах XIX _ ХХ вв. главной двигательной силой борьбы было национальное начало. Один только беглый взгляд на историю этих столетий показывает, какое громадное значение для приведения в движение народных масс получает национальный принцип[17]. Опыт пережитых войны заставляет ныне все прогрессивные государства строить свою вооруженную силу на воспитании в подрастающем поколении чувства глубокого патриотизма, других высоконравственных начал в народе и в его вооруженных защитниках. Нужно ли говорить о том, как мало сделано в этом направлении у нас?

В военной литературе исследованию значения "нравственного элемента" в войсках отведено весьма почетное место, в форме теоретических положений и виде богатого материала, выясняющего различные способы владения "нравственным элементов" великими полководцами всех народов и времен. Нравственный же элемент, как понятие собирательное, вмещает в себя всю сумму душевных явлений, от наиболее возвышенных, поднимающих человека в его собственных глазах, и кончая простыми, обыденными, так сказать, присущими человеку, как живому существу[18]. Тем не менее, приходится констатировать, что необходимые для осмысления факты и примеры разбросаны по значительному числу источников, многие из которых стали библиографической редкостью. Учитывая важность проблемы и необходимость совершенствовать "моральную упругость войск", целесообразно дать в собранном виде те материалы, которые не утратили своей ценности на сегодняшний день. Эту цель и имеет данная книга.

До последней поры считалось ненужным (а то и вредным) писать о негативных психологических проявлениях на войне, как-то: страхе и панике. Бой представляет собой величайшую драму, происходящую не только на поле боя, но и в душе бойца: человек в бою ставит на карту самое дорогое, жизнь, в силу чего человек ввергается в водоворот таких событий и явлений, которые в иные (мирные) времена не могли бы иметь место и за все время существования. Даже храбрейшим воинам приходится считаться со страхом. Другое негативное явление -- паника -- психологическое проявление одного из явлений ослабленного духовно войска. Явление это парадоксальное: до того дисциплинированное войско превращается в неуправляемую толпу, бежит от воображаемого или же малочисленного противника. Здравомыслящий полководец не может игнорировать указанные реалии. "...Элемент страха должен быть всегда принят во внимание, как специфический фактор психологии боя", -- писал в свое время Н.Н. Головин[19]. Страх, паника, другие психические явления боя и боевой деятельности следует изучить в максимально возможной степени, чтобы вносить соответствующие поправки в решения полководца, его обращения, боевые распоряжения и т.п.

Не следует думать, что войска, раз дисциплинированные и обученные, таковыми останутся на протяжении всей кампании. Существуют кризисные моменты боя, есть пределы нравственной упругость войск: командир не может до бесконечности эксплуатировать моральный фактор... Упадок духовной энергии так же опасен, как и потеря людей, оружия, техники, занимаемых позиций, а в особые периоды войны и боя утрата способности сопротивляться, наносить удары по врагу является основной причиной поражения. Вот почему стремление выдающихся полководцев "бить по воображению" противника всегда стояло на первом плане в их боевой деятельности.

Великие полководцы всегда ценили взаимовыручку, значение безостановочного движения вперед, стремление "положить душу за други своя", инициативу и самостоятельность частных начальников и рядовых воинов, внезапность, "быстроту, натиск, глазомер", прекрасно понимая, что эти психологические составляющие боевой мощи войск всегда утраивают или даже удесятеряют их войска и в столь же большой степени ослабляют войска противника. Они прекрасно понимали значение командирского слова в боевой обстановке, проявление внимания к простому солдату и все делали для того, чтобы их появление в войсках, слово, обращенное к бойцам, поднимало дух солдата, вселяло в них уверенность в победе и вызывало стремление одолеть врага. Экономия духовных сил в подготовительный период боя и крайнее напряжение в кризисе боя (решительный период боя), -- всегда вели к боевому успеху.

Придавая большое значение привычке, навыку, опыту, зная о силе воображения, выдающиеся русские полководцы учили войска только тому, что было необходимо им для боя и для победы. Они всячески старались исключить из программы подготовки и из воображения солдат и офицеров то, что снижало боевой дух войск, развивало уныние, подрывало веру в отцов-командиров, вызывало сомнение в победе или же преувеличенное мнение о противнике. Но они никогда не обманывали своих солдат, не приукрашивали действительности, не умаляли опасности, не расходовали зря человеческие жизни. Прежде, чем чему-то учить войска, они сами учились, не боясь обратиться за советом к более опытным и знающим солдатам и офицерам. Русские полководцы прекрасно понимали силу личного примеры и в трудные минуты боя бросали в бой последний резерв -- самого себя. Солдаты ценили такое самопожертвование, но никогда не восхищались напускной бравадой, бесцельным риском, неоправданным лихачеством и т.п.

Секрет побед наших выдающихся полководцев заключен не в гениальности принятых и проведенных ими в жизнь тактических или стратегических решений. Он в другом: в знании психологии войны и боя, психологических особенностей ведомых им войск, в умении верно рассчитать психологию предстоящего сражения. Выведя на возможно большую величину все позитивные психологические составляющие своих войск, снизив психологические данные войск противника, экономя до поры кризиса духовные силы войск и дав им полностью проявить себя в решающее время, они с успехом били противника.

Невероятно велик арсенал психологических средств русских полководцев. На каждый случай нет рецептов. Но есть опыт великих и умелых воителей, который ждет тех, кто становится в ряды вооруженных защитников России. Часть этого опыта представлена в данной книге.

При подготовке данного тома использованы труды следующих русских историков, писателей, военачальников и офицеров: Аксакова И.С., Апухтина А.Н., Баланина Д., Белинского В.Г., Бескровного Л.Г., Блюме В., Бобровского П.О., Богословского М., Болотникова И.Н., Будберга А., Буртомеева В., Бутурлина Д.П., Верховского А.И., Волгина А. М., Волкова С. В., Воронецкого В., Галкина М.С., Гастева М., Геруа А., Глиноецкого Н., Головина Н.Н., Грулева М.В., Гучкова А.И., Давыдова Д.В., Делюбрюк Г., Деникина А. И., Дермана В., Достоевского Ф.М., Драгомирова В.М., Драгомирова М.И., Дрозд-Бонячевского, Ермолова А. П., Заглухинского В., Загоскина Н., Заичкина И.А., Зенченко М.В., Зыкова А., Изместьева П.П., Ильина И. А., Калинина И., Калнина Э. Х., Каменева А.И., Карамзина Н.М., Карцова П.П., Касвинова М. К., Кедрина С., Керсновского А.А., Клаузевица К., Клеман де-Грандпре, Ковалевского Н.Ф., Колесникова Н. В., Коломина С., Комеровского Л., Короткевич В., Костомарова Н.И., Краснова П., Крит М., Кудленко С.О., Лазаревича Ю., Лебедева В. И., Легар, Лескова Н.С., Мажного Д., Макарова С.О., Маслова И., Масловского Д.Ф., Месснера Е., Милюкова П., Милютина Д. А., Михневича Н.П., Морозова Н.А., Никулищева Б., Оберучева К. М., Павленко Н. И., Парского Д., Петрушевского А.Ф., Попова В.В., Почкаева И.Н., Пушкарева И., Ратч В., Режепо П., Резанова А. С., Розеншильд-Паулин, Романовского, Рыскина Н., Свечина А.А., Синюкова В.А., Снегирева И., Соколовского И.В., Соловьева К., Станкевича В.Б., Сухомлинова В., Теплова Б.М., Теттау, Толмачева Я., Толстого Л.Л., Толстого Л.Н., Трескина Д.Н., Уварова М., Федотова Г., Флуг В., Холманских А.Е., Червинки Я. В., Чернавина В. К., Шалапутина Н., Шишова А.В., Яковлева П.П. и др.

Труд подразделен на пять взаимосвязанных разделов: раздел первый содержит извлечения из работ по психологии великоросса; второй - показывает особенности психологии русского солдата; третий - посвящен психологии боевой деятельности; четвертый - раскрывает особенности психологии боевого управления войсками; пятый - содержит поучительные примеры из боевой практики русских полководцев.

Введение (А. Каменев)		7
	Национальная психология и военное дело. - Духовная самодостаточность России. - "Соль земли" и простые русские люди. - Необходимость познания русского народа и национального характера Армии. - Психологические принципы победы в бою. - Великий полководец не может не быть выдающимся психологом. - Задача и структура книги.

I
Психология великоросса (извлечения из трудов русских мыслителей и писателей)		20
	В. Белинский: Сила наша - в правде. - М. Гастев: Причины, замедлившие гражданскую образованность на Руси. - Н. Карамзин: Физический и нравственный характер славян древних. - И. Аксаков: Каков русский человек. - И. Снегирев: Русские в пословицах и поговорках.
Задачи грядущей России (Ф. Достоевский, И. Ильин)		62
	Ф. Достоевский: Пора стать русскими. - И. Ильин: Стратегия обновления (Власть. Демократия. - Недруги России. - Личность. Свобода. Политика будущего. - Россия и западничество. - Соблазны, которые надо преодолеть. - Предметное воспитание. - Дух справедливости. - Идея ранга. - Спасение России в качестве).
II
Психология русского солдата (извлечения из сочинения русских полководцев и военных писателей)		80
	Что есть русский солдат. - Солдатская психология (Что ценит солдат. Чем гордится. Что хочет видеть. Что для него значит звание "отец-командир". Что отталкивает солдата. Надежны и опасения солдата перед боем). - Военные афоризмы.
Ратные подвиги русского народа (С. Кедрин)		104
	Защитники Троице-Сергиевой Лавры. - Воевода князь Литвинов и воины. - Шесть воинов Смоленских. - Иван Ржевский. - Защитники Смоленска. - Неизвестный крестьянин. - Иван Сусанин. - Стрелец Иван Семенов. - Гренадер Петра Великого. - Неизвестный канонир. - Князь Долгорукий и пленные русские воины. - Казак Копеечкин. - Рядовой Сидоров. - Унтер-офицер Старичков. - Неизвестный барабанщик. - Бомбардир Рудоченко. - Унтер-офицер Любарский. - Матрос Морозов. - Казак Затворников. - Архип Осипов. - Солдаты и экипаж парохода "Колхида". - Мушкетер Киселев, гусар Рудзский, егерь Ларионов. - Артиллеристы конно-донской батареи. - Матрос и сапер Прокофьев. - Лейб-драгуны. - Неизвестный ездовой. - Другие герои.
III
Психология боя (П. Изместьев)		132
	Прогресс техники и моральный фактор. - Потери в бою и их психологическое значение. - Страх, его влияние на боевые действия и пути его преодоления. - Смелость: позитив и негатив этого чувства. - Уверенность и сомнения. - Роль непрерывного движения вперед. - Психологическое значение внезапности. - Наступление и оборона в психологическом свете. - Моральное значение разных средств вооруженной борьбы. - Значение боевой муштры. - Роль привычек в бою. - Критический момент боя. - Нервное сочувствие, нервное подражание и нервное соревнование в боевой обстановке. - "Притягательная сила земли". - Паника: суть; описание наиболее характерных случаев; задача полководца по предупреждению и пресечению паники. - Слагаемые боевой мощи полководца.
Моральная упругость войск (Б. Никулищев)		176
	Материальные и моральные основы победы над противником. - Исторические примеры "моральной упругости" войск. - Взаимосвязь морального и материального факторов боя. - "Обстановка повелевает". - Уверенность в силах. - Вера в полководца. - Подрыв уверенность в войсках противника. - Влияние общества на моральный компонент войск.
Психика бойцов во время сражения (В. Заглухинский)		193
	Военные вожди всегда умели "уловить людей". - Проявление инстинкта самосохранения в бою. - Психика людей в разных видах боя. - Примеры из боевой практики русских войск. - Задачи полководцев.
IV
Основы психологического управления войсками (А. Зыков)		202
	Средства, дающие возможность управления: строй, иерархия, военные советы. - Средства, предрешающие поступок: традиции, знамя, организация воинских частей. - Факторы отрицательного тона: голод, жажда, усталость. - Нравственные побуждения как противовес страху: честолюбие; ордена; славолюбие; вера в загробную жизнь; религиозное чувство; другие. - Общие условия, необходимые для управления: авторитет начальника; наказания; любовь подчиненных. - Управление войсками: господство причин логических; влияние силой ощущения; усиление или ослабление идей; изменение хода ассоциаций. - Идеи одушевляющие русские войска. - Управление неприятельскими войсками.
Расчет и случайность на войне (П. Изместьев)		233
	Расчет в военном искусстве: возможности и ограничения. - Основа расчета. - Воля и решение командира. - Риск разумный и необдуманный. - Предмет расчета. - Риск и расчет у А.В. Суворова. - Расчет, предвидение и предусмотрительность на войне.
Значение боевого навыка военачальника (Д. Мажный)		239
	Знания и деятельность: заблуждения и иллюзии. - Навык боевой: значение и трудность его обретения в современных войнах. - Генерал без боевого навыка не может быть допущен к командованию войсками. - Природные дарования полководца и знания как необходимые, но не единственные основания для успешного ведения боя. - Всякие ошибки поправимы, кроме отсутствия боевого навыка у военачальника.
Ум полководца (Б. Теплов)		250
	"Квадрат успеха": равновесие ума и воли. - Практический ум. - Редкое величие духа. - Гений целого и "деталей". - Превращение сложного в простое. - Способность решаться. - Осторожная смелость. - Максимальная инициатива. - Взаимодействие и плановость. - Предвидение. - Быстрота ориентировки. - Выдающееся военное образование (А.В. Суворов).
V
Поучительные примеры из русской политической и военной истории		268
	Великие князья, цари и императоры России: их поступки и линия поведения в деле обороноспособности страны, боеготовности Армии и Флота; отношение к полководцам и военачальникам (благоразумие или невежество и безрассудство). - Примеры из жизни и боевой деятельности русских военачальников. - Оценки полководческих дарований русских военачальников.

Боевые обращения, распоряжений и донесения русских полководцев		350

Послесловие		380

4 ТОМ

Педагогика русского боевого искусства

История разных стран неоднократно доказывала людям, что сила и достоинство государства зиждется на мощи его вооруженных сил. В то же время история войн и военного искусства многократно свидетельствовала о том, что победоносные армии вдруг не рождаются: солдатами становятся после тяжелых учений и боев; вожди же армии (полководцы и военачальники) проходят куда более длительный путь к высотам боевого мастерства.

На этом многотрудном пути важнейшее значение имеют два фактора: во-первых, качество отбора (в офицеры, генералы и солдаты); во-вторых, система индивидуальной и общей военной подготовки. Если первый фактор более всего политико-социальный, то второй _ чисто педагогический. Они, безусловно, взаимосвязаны, так как качество отбора влияет и на результаты подготовки отдельных военнослужащих и войска в целом. Эту связь нельзя игнорировать, а тем более отрицать.

Если ранее фактор отбора был почти всецело обусловлен классово-политическими соображениями и диктовал свои условия педагогике, то ныне такое одностороннее влияние нельзя признать правомерным по целому ряду оснований, прежде всего, потому, что судьбу Вооруженных сил нельзя вверять лишь очередной группе политиков, преследующих свои, но не государственные интересы России.

Педагогика, как наука, должна указывать политике верный путь формирования необходимого для государства кадра _ офицерского состава. Для этого она должна отрешиться от узковедомственных интересов, пристрастий и ангажированных теорий, вобрать в себя достижения человеческого разума и Веры и направить педагогический процесс военно-учебных заведений в русло традиционной системы развития русской личности и подготовки ее к исполнению воинского долга перед Родиной. Стать рыцарем без страха может почти каждый волевой человек, но "рыцарем без страха и упрека" может быть только благороднейшая личность.

России не нужны офицеры "по необходимости", т.е. в силу личного расчета и обстоятельств. Ей нужны офицеры по призванию, не мечтающие ни о чем другом, как о победе над врагами его Отчизны.

Военно-учебные заведения должны превратиться в колыбель воинской добродетели и офицерской чести, а воинские части - в заботливые школы взросления и возмужания офицерского состава. Родина вправе рассчитывать на то, что важнейшие посты в армии займут достойные люди, с развитым кругозором, государственным отношением к порученному делу, радеющие за то, чтобы поднять уровень боевой готовности своих частей войск до масштаба непобедимости.

Только в таком случае России не придется в очередной раз бросать клич: "Вставай, страна огромная!" и призывать под знамена необученных и никуда не годных на первых порах людей и кровью приобретать боевую выучку и победу над врагом.

В истории нашей страны уже не раз в разгар войны обнаруживали, что предвоенные годы мирной учебы не дали нужного солдатского и офицерского кадра. Рутина воинской практики мирного времени отвлекала силы и средства солдат и начальников на разного рода занятия, разлагающие армию и приучавшие смотреть на военное дело как на казенное служение начальству.

Военная педагогика не всегда трубила тревогу по поводу обезличения людей, "укрощения" их самостоятельности, инициативы, принижения личного достоинства и национального самосознания. Отдельные здравые мысли и даже прогрессивные педагогические системы (Петра Великого, А.В. Суворова, М.Д. Скобелева, М.И. Драгомирова и др.) тонули в потоке мелочных руководящих указаний и рутинной войсковой практики.

Положение военной педагогики, как нам кажется, было обусловлено тем, что в стране недооценивалось вообще педагогическое знание, а сами военные педагоги (ученые) зацикливались, как правило, на дидактических вопросах, не поднимая и не рассматривая в полном объеме вопросы концептуальные. К примеру, не понимая значения фундаментальных основ в воспитании и развитии личности, они формально относились к созданию такого фундамента в офицерском составе. Получалась парадоксальная картина: учили повелевать, не научив должным образом подчиняться и управлять собой...

Другой причиной инертности педагогики, на наш взгляд, явилось то, что она "погрязла" в формально-педагогических вопросах: в разработке методических требований, нежизненных принципов и правил. В то же время, она уклонилась от разработки содержательной и концептуальной основы подготовки солдат и офицеров. Даже сосредотачивая внимание на вопросах "чему и как учить и воспитывать военнослужащих", она не всегда правильно определяла приоритеты в вопросах воспитания и обучения солдат и офицеров и это сказывалось на развитии "ключевых" сфер личности _ самосознания, самопознания, самостоятельности, инициативы, воли и т.п.

Другими словами, давно назрела необходимость обращения к концептуальным вопросам военной педагогики. Именно на этой основе может произрасти все остальное педагогического образование _ установки, содержание, методика, "техника" педагогической работы. Но для этого следует отрешиться от некоторых устаревших понятий и стереотипов. Необходимо отбросить все то, что было продиктовано лишь соображениями конъюнктурной политики, обстоятельствами того или иного времени и обратиться к изначальным основам педагогического знания, Вере, здравому смыслу, реальности бытия и благодатному историческому опыту.

Мы увидим те животворные идеи, которые по невниманию своему долгое время оставались в бездействии. В русской общей и военной истории мы найдем те мысли, которые так долго не давали нам покоя при взгляде на неустройство России и ее Вооруженных сил. Не оставим без внимания труды наших выдающихся мыслителей, поэтов и писателей, ибо их зоркий взгляд нередко подмечал то, что скрывалось от нашего невнимательного взора. Вглядимся в самих себя и увидим наши достоинства и недостатки, поймем, что надо лечить, а что оберегать и приумножать.

Не забудем горьких уроков прошлого, чтобы впредь не повторят того, что доставило столько невзгод нашим предкам. Возблагодарим их за эти уроки и не вступим уже на тот путь, который вел их к поражениям и неудачам, а пойдем по тому пути, который вел наших прадедов, дедов и отцов к Славе, Победе и Процветанию государства Российского.

Приведем имена тех лиц, на трудах которых был создан этот том. Это: Аксаков И.С.; Арсений (священник); Баланин Д.; Белинский В. Г. ; Бецкой И.И.; Бирюков Н.; Блюме В.; Бобровский П.О.; Болотников И.; Ботьянов М.; Булгаков С.Н.; Бутовский Н.; Вакар С.; Варяжский К.; Вертинский И.Я.; Верховский А.И.; Войно-Ясенский Л.; Воронецкий В.; Галенковский Ф.; Галкин М. С.; Гернет М.Н.; Гершельман Ф.; Гоголь Н.В.; Голованова Г.А.; Головин Н.Н.; Гончаров И.А.; Горский А.А.; Гранитов В.; Грибоедов А.С.; Даль В. И.; Демков М.; Дмитриев Л.А.; Дмитриевский А.; Достоевский Ф.М.; Драгомиров М.И.; Дьяченко Г.; Дюра-Ласаль Л.; Заглухинский В.; Заславский И.; Зеньковский В.В.; Зыков А.; Изместьев П.П.; Ильин И.А.; Каптерев П.Ф. ; Карамзин Н.М.; Карцов П.П.; Каширин С.; Керсновский А.А.; Клаузевиц К.; Ключевский В.О.; Ковалевский П.И.; Козловский И.П.; Константинов Н.А.; Корененко К.И.; Короткевич В.; Кочеткова Н.Д.; Крит М.; Куропаткин А.Н.; Курри; Лазурский А.Ф.; Леви П.; Легар; Лермонтов М.Ю.; Лесков Н.С.; Лихачев Д.С.; Локк Д.; Лукирский А.; Мариюшкин А.; Маслов И.; Махров П.; Медынский Е.Н.; Меньшиков М.О.; Меренков А.В.; Месснер Е.; Милюков П.; Модзалевский Л.Н.; Назаров И.Т.; Несмелов В.; Новицкий В.Ф.; Ожегов С.И.; Островский А.Н.; Паперный З.; Педерит Д.; Петрашевич А.; Пилипов В.; Пирогов Н.И.; Плутарх; Погодин М.; Прейпер В.; Прохоров Ю.Е.; Пушкин А.С.; Раумер К.Ф.; Резанов А.С.; Рождественский С.В.; Рожченко М.; Руссо Ж.-Ж.; Салтыков-Щедрин М.Е.; Свечин А.А.; Свидзинский Э.; Сикорский И.А.; Соколов И.; Спенсер Г.; Сунь-цзы; Теплов Б.М.; Толмачев Я.; Толстой Л.Л.; Трескин Д.Н.; Турбин В.Н.; Тургенев Н.С.; Уваров М.; Устрялов Н.; Ушинский К. Д.; Фадеев Р.А.; Федоров А.Ф.; Фелицына В.П.; Ферстер Ф.В.; Флуг В.; Фонвизин Д.И.; Франк С.Л.; Холл С.; Цишке В.; Чемберлен А.Ф.; Червинка Я.; Чехов А.П.; Шабаева М.Ф.; Шайдицкий В.; Шопенгауэр А.; Штейн; Эйенбаум И.; Яковлев П.П.; Янчевецкий В. и др.

Структура тома отражает концептуальную позицию автора-составителя, а именно: во-первых, излагаются базисные основы военной педагогики; во-вторых, должное отдается непревзойденным учителям русского народа (Петр Великий) и Русской Армии (А.В. Суворов); в-третьих, последовательно излагаются принципиально важные идеи солдатской, офицерской педагогики и педагогический опыт полковых командиров.

4 ТОМ

Педагогика русского боевого искусства

Введение		6

I
Основы русской военной педагогики (А. Каменев)		11

II
Великие учителя России		69

	Петр Великий - учитель и воспитатель русского народа (И. Соколовский)	70
	Военно-педагогическая система А.В. Суворова (А. Лукирский)	115

III
Солдатская наука		167

	Основы подготовки воинов в мирное время (М. Драгомиров)	168
	Система воспитания русских солдат (И. Энгельман)	181
	Подготовка мирного времени и война (А. Розеншильд-Паулин)	191
	Учить тому, что необходимо для победы в бою (В. Буняковский)	200

IV
Офицерское мастерство		247
А. Педагогика военно-учебных заведений
	Нравственные требования воинского звания (А. Иванцов-Платонов)	248
	Сделать военный мундир заманчивым для цвета русской молодежи (А. Куропаткин)	253
	Вред неправильных цензов для желающих быть офицерами (Пригоровский)	256
	Чего не хватает нашим кадетским корпусам? (В. Рычков)	260
	Роль педагогических средств при воспитании юношей в кадетских корпусах (П. Галенковский)	263
	Развитие личности будущих офицеров (Ф. Гершельман)	279
Б. Педагогика воинского подразделения
	Военное законодательство о главнейших обязанностях младших офицеров (П. Бобровский)	296
	Советы выпускным юнкерам (Н. Бутовский)	303
	Младший офицер в роте (П. Карцов)	313
	Подготовка роты к бою (М. Драгомиров)	328
	Из настольной книги русских офицеров (М. Драгомиров, И. Болотников)	348
	Словарь благоразумия офицера ( А. Каменев)	361

V
Искусство командования отдельной частью		411
	Как командовать отдельной частью: практические заметки из служебного опыта (П. Карцов)	412
	Командир и воспитание чувства порядочности в полку (Н. Бутовский)	429
	Мысли о сплочении офицеров полка (Я. Червинка)	443
	Проблемы и опыт офицерской аттестации (В. Доманевский, Г. Ладыженский, Б. Панаев)	454

Заключение
	Неотложные меры в сфере подготовки офицерских кадров в России (А. Каменев)	468

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 09/01/2015, изменен: 09/01/2015. 96k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 3 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: "Порвалась последняя ниточка, связывавшая нас с армиями и штабом главкома"...

Каменев Анатолий Иванович Прорыв в неизвестном направлении

Каменев Анатолий Иванович
Прорыв в неизвестном направлении