ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Регулировщица: "Я

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Н. Попель

Регулировщица

("Я -- красноармеец Македонская)...

(фрагменты из кн. "Впереди -- Берлин!")

Продолжение...

Поступила срочная директива командования фронта: не позднее чем через три дня нам предлагалось выйти на линию Торн -- Коло -- Варта и захватить плацдарм на западном берегу Варты.

На карте у Шалина аккуратно нанесено положение не только наших частей, но и соседей: он был постоянно связан со штабами Богданова, Чуйкова, Берзарина.

Зримо ощущалось, как сильно вдавлена на запад линия советско-германского фронта в направлении главного удара -- на Берлин.

-- Противостоящая нашему фронту девятая армия противника деморализована и разбита в первые три дня наступления. -- Ладонь Шалина накрывает обширный участок в среднем течении Вислы.

-- Пленные говорят, что Гитлер приказал ей стоять до конца, а Гудериан разрешил планомерный отход на запад, на подготовленные рубежи. В результате мощного удара наших армий остатки потерявшей способность к сопротивлению девятой армии не выполнили ни того, ни другого приказа и отошли -- частично на север, частично на юг, образовав незащищенный коридор. Противник сейчас обороняется небольшими группками и гарнизонами, надеясь задержать, нас до выхода резервов на какой-то из рубежей обороны. На линию Конин --Коло спешно выдвигаются свежие дивизии: "Бранденбург" и десятая моторизованная -- это показали пленные, захваченные бригадой Гусаковского. Если промедлим, немцы успеют закрыть коридор. Поэтому фронт торопит.

-- И придется, как под Сандомиром, прогрызать каждый километр, неделями брать деревушки! -- Катуков встал. -- Не будет этого. Сколько дали на упреждение этих резервов?

-- Три дня.

-- Три дня... Три дня... -- шепчет Михаил Ефимович, вглядываясь в красно-синий пунктир, отмечающий заданный рубеж. -- Позвольте, позвольте... Михаил Алексеевич, а Гусаковский-то уже вышел туда?

-- Так точно.

-- Молодец! И в этой операции бригада идет впереди. Ну и пусть идут дальше, на Гнезен и Познань. Думаю, когда этот "Бранденбург" почувствует за спиной танки, в такой обстановке недолго усидит на рубеже.

Через полчаса в войска был направлен новый приказ.

Армия продолжала стремительное продвижение на запад, кинжалом передовых отрядов прорезая себе дорогу к намеченной цели -- Познани.

С несколькими цистернами горючего для танков и автомашин я отправился в корпус Бабаджаняна.

За Коло шоссе пошло петлять лесом.

Проехать там было невероятно трудно: дорога представляла собой узенький коридорчик, по обе стороны которого валялись трупы и разбитая вражеская техника.

Бабаджаняна и Веденичева застал у рации: они передавали очередное донесение в штаб армии.

-- "Бригада Гусаковского, взаимодействуя с полком самоходок Мельникова, разгромила части дивизии противника "Бранденбург"",-- диктует Веденичев.

-- Понимаете, Гусаковский у них в тылу! Ночь! Лес! -- не может не комментировать сухое сообщение Бабаджанян. -- Нервы у немцев сдали. Рубеж бросили, побежали прорываться на запад, а Гусаковский с Мельниковым в засаде их подстерегли. Не знаю, сколько там ушло...

-- Видел, видел работку Гусаковского по дороге... Неплохо... Можно даже сказать, хорошо! Где он сейчас?

Бабаджанян признается:

-- Гнезен занял.

-- Точно?! Проверили?

-- Товарищ член Военного совета,-- голос Бабаджаняна выражает обиду за "своих",-- Гусаковский же докладывал! Он никогда не врал -- ни одного метра! Если кто другой, я бы пока не докладывал. Вот комбриг Смирнов доложил мне, что его мотострелковый батальон даже дальше на Варту вышел и переправу там захватил. Но этого комбрига я еще не изучил и хочу сам сообщение на месте проверить. Хотя комбата его мотострелкового батальона Урукова знаю лично как хорошего командира, но... лучше в штаб армии пока не докладывать! Сам сначала посмотрю. Разрешите туда выехать?

-- Пожалуйста, езжай, нам по пути будет. Хочу к Гусаковскому наведаться, у него трудности с горючим.

-- Почему у него одного? А весь остальной корпус? В бригаде Моргунова только два батальона наступают, остальные танки стоят без горючего. Мой корпус чуть не треть автомашин на прикол поставил! Мотали нас, мотали, вверх-вниз, на север, на юг, все горючее пожгли, а противник-то бежит еще! Что делать?

-- Иди, хлопец, дальше, потом решим. В первую очередь передовому отряду подброшу.

Бабаджанян засиял.

-- Горючее будет, -- куда угодно дойдем! Дай бог, чтоб всегда были такие стремительные операции, как эта.

...Гнезен, куда я прибыл через несколько часов, оказался старым городом с небольшими каменными домишками, в летнее время, должно быть, густо увитыми зеленью.

Пожары войны сожрали здесь целые кварталы.

Штаб бригады мы нашли возле обугленного остова электростанции.

По разбитым машинам и развороченным пушкам, по всем следам боя чувствовалось, что схватка здесь была короткой, но жестокой.

Однако вытянуть из комбрига подробный рассказ о действиях людей было делом трудным: Гусаковский принадлежал к людям, умевшим воевать, но не умевшим рассказывать о войне.

-- Подошли под вечер, выслали разведку, -- скупо докладывал он, -- на окраине города обнаружили большую макаронную фабрику. Разведчики к ней сунулись, а там, оказывается, половина рабочих -- из угнанных украинцев, а половина -- из мобилизованных поляков. Рабочий класс -- он и есть рабочий класс! Свои! Да еще земляков солдаты повстречали -- совсем радость! Зацеловали они наших, а потом поляки по улицам провели, показали казармы, узлы обороны, огневые точки. А если знаешь силы противника и его расположение, то воевать, конечно, чего ж... Воевать тогда можно, и даже очень просто. Вообще поляки большую помощь все время оказывали: на Пилице брод помогли найти, в Ловиче и здесь, в Гнезене, помогали провести разведку и вообще всю дорогу давали сведения о расположении немецких частей и гарнизонов.

-- Это у тебя откуда? Где зимой такую роскошь добыл? Наверно, тоже поляки? -- спросил я, указав на живые цветы, буквально завалившие все окна штабной комнаты.

-- Поляки... Просто забомбили: букеты, горшки с цветами. Из оранжерей, что ли, понаносили. А как отказаться? Обидишь. Девать вот некуда, -- будто извинялся Гусаковский.

Я перевел разговор на другое:

-- Докладывали, что горючего у вас не хватает. Немножко подбросили.

-- Спасибо, спасибо... А мы тут тоже легонечко разжились. Пинский прихватил аэродромчик -- десятка два фоккеров стояло. Горючее захватили, а самолеты взорвали. Куда их девать! Сзади фашистов полно. Вообще,-- вздыхает Гусаковский,-- пришлось совсем на немецкое снабжение перейти. Взять транспорт. У моих машин сели бронзовые подшипники, запасных нету. Думал -- придется выбрасывать их, приказал пересаживать всех на трофейные. А Помазнев отыскал у немцев две тонны бронзы в слитках. Деловой он человек! Себя мы, конечно, не обидели...

-- Остаток передайте в армию.

Хозяйственный Гусаковский чуточку крякнул в ответ на мое распоряжение:

-- Есть, слушаюсь. Или взять продовольствие. На гнезенской макаронной фабрике продуктов хватит всю армию кормить, а может, и фронту еще останется. После моего сообщения об этом сюда начпрод армии Долгов выехал. Говорю вам: почти во всем на немецкое довольствие сели, фюрер нас теперь и кормит, и заправляет, и еще подшипники дает.

Сказать к слову, история с этой гнезенской макаронной фабрикой имела забавное продолжение.

Спустя несколько дней на большом ящике с макаронами я увидел странную фирменную этикетку: "Фабрика Долгова". "Что за Долгов?" -- спрашиваю. Наш начпродарм, оказывается. Польские мастера заявили, что "должно же быть обозначено название фирмы". Что, дескать, за фабрика, если нет наименования. Несолидно получается! Поскольку деньги им выплачивались из рук начпрода армии, польский мастер заказал в типографии и стал наклеивать на ящики этикетки, согласно которым наш Долгов выглядел как хозяин макаронного предприятия.

Долго еще его преследовала ехидная кличка "фабрикант".

В штабе бригады появился Помазнев, только что прибывший из передового отряда.

-- Что докладывают разведчики? -- интересуется Гусаковский.

-- Вышли на эту крученую Варту...

Мне понятно состояние Помазнева.

Варта протекала параллельно нашему маршруту -- с востока на запад, но не прямо, а с огромными изгибами вправо и влево. Только форсируешь, -- глядь, через сотню километров река вильнула в обратную сторону, и опять она у нас под носом. Изволь начинать форсировать сначала!

Около Познани 1-й танковой армии предстояло преодолевать Варту уже в третий и -- увы -- как оказалось, не в последний раз.

-- Познаньские заводы спускают в реку все отбросы, вода там тепленькая, лед тонкий,--докладывал Помазнев, -- под городом его почти и нету. Берега Варты -- это же не берега, это кавказское ущелье. Метра на три отвесные обрывы с двух сторон. Сплошная стена! Уж на болоте, и то нам лучше было. Чувствую, хлебнем мы горюшка на этой речке. И что здесь в Польше за водные преграды такие -- одна хуже другой!

-- Плацдарм захватили?

-- Так точно, и переправу навели. Шхиян с инженерной разведкой ходил, удивительную технику на этот раз посоветовал: "ледяной деревобетон", или, точнее, "дерево-лед". Навалили мы на лед веток, досок, палок, а сверху водичкой полили. Тут еще и морозец ударил -- враз схватило. Машина груженая идет, лед не скрипнет, а рядом автоматчик может только на пузе пролезть, иначе провалится. Но танк эта наша переправа не выдержит. Вот жалко, хороший постоянный мост из-под носа выпустили.

-- Что за мост?

-- Главную немецкую переправу. Все время их части драпали с востока, и никак мы не могли обнаружить, где же их переправа. По всей реке шарили -- как провалился немецкий мост. А противник все уходит да уходит на левый берег -- значит, мосты где-то здесь, рядом. Наконец, инженерная разведка нащупала. Сапер ко мне прибежал, докладывает, что под самой Познанью нашли: подводный, говорит, охрана перебита, держим. Я его спрашиваю: "Сколько вас держит-то?" -- "Трое осталось, - отвечает, -- меня старший сержант Ковальский послал за помощью: просил передать, что немцам они переправу ни за что не отдадут, только чтоб наши побыстрее приходили". Повел сапер нас к мосту. Подошли, а от моста одни обломки остались. На берегу сгрудилась большущая колонна немецких машин и пехоты, из воды своих утопленников вылавливают. Дали мы по ним пару залпов, пожгли да пригладили, потом стали искать, где же наши саперы. Двоих убитых нашли, а от Ковальского нашего ничего не осталось. Послал искать его, но надежды у меня мало.

-- Большое дело люди творят,-- проговорил Иосиф Ираклиевич.

По моей просьбе Помазнев дополнительно рассказал о героях вчерашнего боя за Гнезен:

-- Немцы новую тактику применили. Еще на окраинах они заметили наши танки, но помалкивали, только из пулеметов и автоматов били. Вроде даже приглашали нас: заходите, мол, танкам здесь будет безопасно, противник легкий. А у самих на каждом перекрестке отрыты ячейки для фаустников, и весь город -- в засадах. Если б мы напролом полезли -- все танки бы в Гнезене оставили, только те, что на петлицах, сохранили бы. Но Гусаковский немецкую хитрость разгадал. Спасибо полякам: предупредили обо всех засадах, если б не их помощь -- было бы много жертв. Отправили мы впереди автоматчиков Юдина, они повыковыривали фаустников, посшибали пулеметы. И только потом пустили батальон Алеши Карабанова. Он в полчаса все немецкие самоходки переколотил и очистил город. Я ехал с ним в одном танке. Вдруг в одном домике выстрелы услышали, а бойцов никого не видно. Подъехали поближе, а там, оказывается, всего один автоматчик орудует. Кричит нам: "Эй, танкисты, помогите отвязаться от пленных, не знаю, куда их девать".-- "А много их у тебя?" -- спрашиваю. -- "Да вот в том доме, -- отвечает, -- офицера-фаустника взял, да здесь еще человек пятнадцать сидело. Прямо не знаю, что делать: возиться-то с ними некогда, языки вроде хорошие". -- "Ну, знаешь, -- говорю, -- у нас танк, а не карета, что, мы их к себе посадим, что ли?" Вижу -- совсем растерялся парень. Указали ему точку, куда вести. Уж так обрадовался, что бегом их погнал. Я фамилию его записал.

Помазнев полистал свой старенький блокнотик.

-- Вот. Рядовой Соколов. А вот еще один хороший автоматчик -- Коротков. Этот пулемет с костела снял. Стены в костеле толстенные, каменные, а обзор был чуть не на полгорода, немец и строчил с вышки по мотопехоте. Били мы по пулемету из пушек -- без толку, строчит, как заколдованный. Потом видим взрыв на вышке, и пулеметчик вместе с пулеметом сиганул оттуда вниз головой. Уже после узнали: Коротков с отделением подлез огородами к костелу, разбил гранатами баррикаду на алтаре, потом по лестнице наверх полез. Современная дуэль получилась. Пулеметчик на голову Короткову гранаты швырял, а Коротков вверх из автомата бил. Подобрался наш на десяток метров, сунул немцу в нишу связку гранат -- и ваших нету. Только ножками фашист подрыгал в воздухе.

Еще долго мог Помазнев рассказывать о подвигах бойцов, но его прервало неожиданное сообщение.

-- По вашему приказанию Герой Советского Союза старший сержант Ковальский найден и доставлен в медсанбат, -- доложил командир подразделения, которого послал Помазнев на безнадежные, казалось, розыски героя-сапера.

И армейская верность товарищу восторжествовала: Ковальский оказался жив, хотя был еще в очень тяжелом состоянии: сильнейшая контузия, обморожен, плюс двухстороннее воспаление легких.

Мы вошли в палату.

У лежащего человека лицо и голова были плотно окутаны бинтами.

Неужели он?

-- Вот Ковальский...

-- Не узнали, товарищ генерал? -- со свистом прохрипел раненый. -- Меня сейчас и жена не узнает. Помните, Звезду мне вручали...

-- Все помню. Как на Висле катерок одеждой затыкал -- помню, и как раненый из строя не уходил -- тоже.

-- Я и сейчас... вернусь,-- с усилием выговорил сапер.-- Вернусь!

-- Конечно, выздоровеете -- вернетесь.

-- Если б мне этот проклятый халтурщик попался...

-- Какой халтурщик?

-- Да немец, который мост минировал. Понадеялся на него, гада, не проверил как следует. Я же ихней миной рвал. Мы как только охрану сняли, сразу мину нашли. Решили оставить ее для немцев, думали, если свои подойдут, всегда отключить успеем. Туман страшный был, все глаза проглядели, ждали -- скоро ли наши подойдут. Потом, шум услышали: идет колонна, а кто -- не разобрать. Я за провод держался, даже руки тряслись. "Ну,-- думаю,-- в случае чего ни вам, ни нам моста не будет". Как чуяло сердце -- они подошли. Слышу, идут по мосту, болтают, смеются: выбрались, дескать, от русских. И -- не сработал взрыватель! Не знаю, что меня подняло, и мертвых братьев в ту секунду вспомнил, и товарищей погибших, и злость тут такая схватила... Неужели уйдут? Как сумасшедший был: плевать на все, и про себя забыл -- лишь бы они не прошли. Вскочил -- и к мине. Они не стреляли, ничего не делали, наверно, столбом от удивления встали: с запада русский навстречу бежит. Вставил я в заряд новый запал и, чтоб уж наверняка, руками за чеку дернул. Отбежал, да далеко ли отбежишь! Подбросило меня вверх метров на двадцать. И вот что странно: вроде без сознания был, а помню, как на полсекунды завис над водой. И потом все рухнуло вниз. Очнулся я в воде: взрывом на мель откинуло. Ледяной водичкой обмыло -- пришел в себя. Кругом темно. Вспоминал, вспоминал, где я. Чудилось -- то будто дома сплю, то вроде со своими ребятами. Откуда тут вода, снится мне, что ли? И вдруг как ударило в голове -- про мост вспомнил. Понял, что зрения лишился. Слышу -- сзади по-немецки говорят. Пощупал воду рукой -- куда течение идет -- и пополз вниз, к нашим. Где-нибудь, думал, ищут же меня. Почти двое суток полз. Это так говорят, а для меня времени не было, ни дня, ни ночи. Об одном думал: хоть помереть, да не в плену.

Ковальский передохнул.

-- Как нашли меня, комроты шинель свою снял, укутал. Врач говорит, что зрение вернется; слепота наступила от контузии, а глаза целые. Вот простыл в январской воде. Да ничего, пройдет, мы, саперы, люди живучие.

Обращаясь ко мне, он попросил:

-- Товарищ генерал, пусть меня не отправляют дальше медсанбата. Боюсь, в Берлин не со своей частью попаду.

-- Об этом не беспокойтесь. В нашей армии вас примут всегда...

В штабе Гусаковского меня ожидал Павловцев.

Еще за несколько дней до подхода к Познани я приказал Павлу Лавровичу произвести глубокую политическую разведку города, то есть узнать количество заводов и фабрик, состав всего населения, национальную политику гитлеровцев в данном районе, систему управления городом и крепостью и т.д.

Особое внимание предлагалось уделить разведке возможных запасов горючего.

В помощь Павловцеву были выделены лучшие разведчики и политработники.

Теперь он явился с докладом.

Подробный план Познани у него в руках испещрен массой пометок: город знаком нашему "старику" не хуже, чем самому гауляйтеру "фатерлянда" -- палачу Грейзеру.

-- Три крупных завода боеприпасов и стрелкового вооружения,-- перечислял он.-- Девяносто процентов рабочих -- поляки и пленные, главным образом наши. Ведущие административные должности заняты немцами. На двух заводах работает по двенадцати тысяч человек, число рабочих на третьем не установлено.

Карандаш Павловцева особо подчеркнул отметку в пяти километрах юго-восточнее Познани.

-- Вот здесь совершенно новый самолетостроительный завод. Работают восемь тысяч человек. Имеются еще четыре самолетостроительных завода.

-- Ого!

-- Кроме того, здесь находятся крупнейшие в рейхе железнодорожные мастерские -- вот здесь, на ветке Лацарус --Демпсен, минимум восемь тысяч рабочих; есть аккумуляторный завод на две тысячи человек, два крупных авторемонтных завода и десятки других предприятий. Вот, пожалуйста, подробный список. Сведения получены в основном путем опроса бежавших рабочих.

Покончив с экономикой города, Павловцев перешел к политике:

-- Поляков в городе много. Однако гауляйтер Грейзер официально объявил, что "поляк по расовой неполноценности стоит на втором месте после еврея". Он всячески унижал поляков. При встрече с любым немцем поляк обязан был снимать шапку. Но среди поляков тоже есть свои маленькие "квислинги", продажные элементы. У них удостоверение вот какое...

Павловцев показал небольшую книжечку с крупными буквами на обложке "L. Р.".

-- Это обозначает "лейстунгс-полен" -- "полезные поляки". Этих немцы по службе продвигали и снабжали много лучше остальных. Ведь паек обычного польского рабочего был мизерный: по карточке поляку полагалось два кило хлеба в неделю -- чуть больше двухсот пятидесяти граммов в сутки. Ну, а этих,-- Павел Лаврович презрительно ткнул в сторону паспорта предателя,-- подкармливали хорошо, чтоб своих охотнее предавали.

-- Чье это удостоверение у вас?

-- Начальника областной полиции пана Орлиновского. Разведчики вывезли его из Познани со всей семьей.

-- Как, они в Познань заскочили?

-- Вы разве не знаете? Корпус Дремова с юга уже вплотную к городу подошел. Мосты через Варту построили, уж две бригады на ту сторону перешли. Обошли город, аэродромы позабирали, больше двухсот целых самолетов нам досталось.

-- А горючее-то, горючее там есть?

-- Прихватили несколько цистерн.

Одна новость лучше другой! Видя мою радость, Павловцев поспешил выложить все остальные сообщения.

-- В самой Познани страшная неразбериха. Немецкое население частично бежит на запад, частично мобилизуется в фольксштурм. С востока подходят отступающие части. Партийная верхушка удирает в рейх. Словом, не то что комендант, сам черт не разберет, что делается в городе.

Нашу беседу прервал Бабаджанян, вернувшийся с переправы.

-- На тот берег переправил большую группу, -- гордо возвестил он. -- Во главе поставил замкомбрига Ленского. Рвут все коммуникации к северу от Познани. Оседлали три шоссе и железную дорогу! Какой там есть комбат у меня, Уруков! Исключительный мастер форсирования! Люди рассказывают -- немцы на Варте такой пулеметный и минометный огонь вели, что головы поднять нельзя было. А Уруков с горсточкой переправился по чистой воде, около самого города, где нас не ждали, сам лично на деревянной двери переплыл! Потом сманеврировал, выбил противника у себя с правого фланга, расширил плацдарм. За его спиной саперы ледовую переправу сделали. Все остальные подразделения под его прикрытием переправлялись. Лично водил батальон в контратаки, когда противник превосходящими силами пытался сбросить наших в воду. Ранило его, а он еще в две контратаки пошел. Разве не молодец?

-- Уруков-то молодец, а вот ты сам -- не очень. Левый сосед тебя обогнал: у Дремова не какая-то группа, а две бригады переправились. Прикажи своему Ленскому найти их фланг и замкнуть вокруг Познани кольцо.

У Армо был такой смущенный вид, что я решил его немного подбодрить:

-- Ничего, не горюй! У немцев Познань -- не последний город. Надо только, чтобы все твои командиры воевали так, как Гусаковский и Уруков. Ну, прощай, нам с Павловцевым в штаб пора.

Через час мы с Павловцевым приехали в штаб армии.

Шалин, едва увидев меня на пороге, доложил:

-- Вас вызывал член Военного совета фронта.

Беру трубку ВЧ.

-- По вашему приказанию...

-- Наступаете? -- спрашивает Телегин.

-- Частично наступаем.

-- Как обеспечение горючим?

-- Плохое.

-- И все-таки наступаете?

Подтекст нашего разговора такой: операция планировалась до Познани, горючего армии выдано до Познани -- как же танки и машины идут дальше? Святым духом, что ли?

-- Кулак ты! -- ошеломляет Телегин.-- Трофейного газойля нахватал и не докладываешь, все себе зажал, а о других соединениях не подумал!

Обида душит меня.

Ведь и у нас, в 1-й танковой, одна треть танков уже стоит без движения, а фронт пока не дал ни капли дополнительных горюче-смазочных материалов. Где это видано, в конце концов, чтобы танковая армия снабжала трофейным горючим весь фронт!

-- Прибыть для доклада о положении, -- сухо кончает Телегин.

Михаил Алексеевич смотрит сочувственно: вызов во фронт, судя по всему, не сулит мне ничего хорошего.

-- Командующий сообщил, что едет от Дремова, -- говорит он.

Катуков явился, сияя радостью и торжеством.

Не замечая нашего настроения, не зная, что неприятности идут сзади, а не спереди, он стал расхваливать действия полковника А.И. Анфимова, который принял бывшую бригаду Бабаджаняна:

-- Удачный новичок! Под стать Армо, такой же живой, чернявый и смелый. В традициях бригады командир. Большое дело сделал: когда на восточной окраине пробиться не смог, догадался обойти город с юга, зацепился за плацдарм и дал возможность саперам целую ночь строить мосты. Проложил за Варту дорогу всей армии! Батальон Кунина как стал на том берегу -- все! Клещами не отодрать автоматчиков. Четырнадцать атак за сутки отбила мать-пехота. А знаешь, кто наседал на Кунина? Остатки дивизии "Бранденбург". Не добили ее в свое время! Ну, правда, когда мост построили и Гаврилюк с танковым полком перешел на тот берег, от дивизии одно название осталось. Полный "бранденбург" им устроили!

Михаил Ефимович энергично ходил по комнате, весь наполненный впечатлениями передовой линии:

-- Кто бой выиграл -- это артиллеристы! Я даже их фамилии записал, чтоб не забыть. Вот: командир полка Африкан Соколов, командир батареи Бельков, командир орудия Строков. Кунинский батальон совсем кровью истекал, к самой воде прижался, когда батарея Велькова подошла. Сразу поставили орудия на открытые позиции и прямой наводкой с нашего берега дали огонька по немецкой пехоте и огневым точкам.

Все, более воодушевляясь, Катуков продолжал:

-- Или вот связисты. Рассказывали мне такой случай: после отступления противника Бельков перешел корректировать огонь батарей на плацдарм. Его ранило, досидел до конца боя, -- не о том речь. Провод связи где-то перебило, батарея слепой стала. Бельков послал связиста...-- Михаил Ефимович опять заглянул в записную книжечку: -- Николая Винокура. Тот разрыв на льду нашел, концы зачистил -- оторвало ему осколком правую кисть, да и левую поранило. Не смог соединить концы. Так что сделал? Взял провод в зубы и так и лежал с ним, пока не нашли. Через тело приказы к пушкам шли. Целый батальон спас. Вот какие они, связисты!

Вошел Соболев.

-- Товарищ командующий, по вашему приказанию доставлен пленный комендант пятьдесят четвертого укрепленного района "Варта" полковник Флакке.

-- Веди его сюда!

Полковник выглядел типичным представителем прусской военщины, держался подчеркнуто прямо, волосы стриг ежиком, под глазом виднелся след от традиционного монокля. Он показал, что гарнизон, оборонявший участок его укрепрайона южнее Познани, попав неожиданно под удар танков, сразу же разбежался. Машина самого Флакке вместе с ее обладателем досталась разведчикам уже на окраине Познани.

-- Что представляет Познань? Укрепления? Гарнизон?..

Разглядывая план крепости, который достала группа Павловцева, немец обстоятельно, не торопясь, отвечал на наши вопросы:

-- В городе три обвода. Внешний идет по фортам старой крепости, модернизированным и отлично подготовленным к современной обороне. Второй, послабее, идет вот здесь,-- полковник указал районы.-- А третий, самый сильный, расположен в крепостной цитадели. Все дома города подготовлены к круговой обороне, все подвалы в пределах одного квартала соединены подземными ходами. Практически гарнизон будет невидим для наступающих войск. Он насчитывает свыше тридцати пяти тысяч человек и возглавляется штабом двадцать первого армейского корпуса. По предварительным наметкам нашего командования, Познань должна оттянуть на себя не меньше двух наступающих русских армий.

Как потом нам стало известно, полковник ошибался или намеренно назвал меньшую цифру: гарнизон Познани насчитывал около 65 тысяч солдат и офицеров.

-- Какие оборонительные рубежи расположены западнее Познани? -- спросил Катуков.

-- Еще два крупных. Один из них проходит по бывшей границе Германии с Польшей, между рекой Оброй и Одером. Это так называемый "Восточный вал", или Мезеритцкий укрепленный район.

Когда увели пленного, командарм сказал:

-- Ну, картина, по-моему, ясная. Я читал донесения разведчиков, побывавших в Познани: они в основном подтверждают подобные показания.

Михаил Ефимович говорил быстро, решительно:

-- Какой делаем вывод? Первое: докладываем Военному совету фронта о состоянии города. Второе: просим освободить нас от штурма, а Познань передать подходящим общевойсковым армиям. Третье: просим использовать нас для дальнейшего наступления с целью выхода на германо-польскую границу, а если позволит обстановка, будем двигаться и дальше. Ваше мнение?

-- Решение, по-моему, верное, -- ответил Шалин.-- Оно учитывает специфику танковых войск. Но ведь по плану фронтовая операция должна закончиться у Познани...

-- Фронт и Ставка не откажутся продолжать наступление!

-- А снабжение? -- спрашивает Шалин. -- На трофейном горючем далеко не уедешь.

-- Думаю, достанем, -- отвечаю я.-- Сегодня выезжаю во фронт, в Отвоцк, буду просить Телегина.

-- Тогда все в порядке.

Михаил Алексеевич разглядывает план Познани, весь исчерканный пятнышками мощнейших фортов и узлов обороны.

Впоследствии войскам В.И. Чуйкова и В.Я. Колпакчи пришлось штурмовать Познань еще целый месяц.

Но обстановка требовала от нас двигаться дальше, к новым рубежам.

Трехсоткилометровый путь от Познани до Варшавы пролегал по боевой дороге.

Прошло всего семь суток с момента нашего ввода в прорыв, а фронтовая операция огромного масштаба была выполнена с превышением.

Взглянув на шоссе, любой человек без лишних словесных пояснений мог почувствовать, как такое могло случиться: на сотни километров растянулся сплошной движущийся поток советских войск. Навстречу нам шли отремонтированные танки, напоминавшие сейчас диковинный цветок: лепестками были десантники и подсевшие пехотинцы, густо, тело к телу, охватившие стальной стебель башни.

Тягачи пыхтели от тяжести артиллерии: шли дивизии и корпуса прорыва. Пушки, проделавшие смертоносную работу неделю назад, теперь поторапливались расправляться с очередными узлами вражеского сопротивления. На стволах стальных ветеранов "бога войны" были нарисованы белые звездочки и другие условные значки, которые шифруют разбитые танки, доты, дзоты, батареи.

За ними двигалась "царица полей" -- "матушка-пехота", "братья-гвардейцы" -- как только не называли любовно наших пехотинцев!

Впрочем, слово "пехотинцы" сейчас было несколько неточным: ведь оно происходит от "пеший", а кто в такую пору идет в наступление пешим? Эдак танки до Берлина дойдут, а пехота и не увидит противника... Воины использовали подручный транспорт: все, что могло двигаться со скоростью большей, чем скорость пешехода, было мобилизовано в армию.

Мелькали трофейные машины и подводы, какие-то допотопные брички, пролетки и велосипеды.

Пехотинцы, артиллеристы, инженерные части спешили на запад.

Все было использовано для того, чтобы быстрее достигнуть Познани и разгромить гарнизон.

-- Триста километров верхом так ехать!.. -- Кучин даже поерзал на шоферском сиденьи, как будто у него самого появились потертости от подскакивания на лошадях.

Впрочем, нашему шоферу приходилось немногим легче, чем всадникам.

Дорога была ужасная: поток шел встречный, к фронту, а все обочины забили обгорелые остовы танков, самоходок, бронемашин, колесного транспорта...

Почти триста километров наш бронетранспортер подпрыгивал, как на бревенчатом настиле.

От Конина до Коло нас трясло на останках техники дивизии "Бранденбург", от Коло до Кутно вымотала душу разбитая техника 412-й резервной дивизии, от Кутно до Ловича -- 25-й танковой дивизии.

Особенно было тяжело на пробках, а они регулярно создавались у каждого из десятков разрушенных мостов и мостиков. На отдельных участках движение шло по времянкам, то есть только в одну сторону, и то с трудом.

Пристально всматривался в лица пехотинцев, обожженные порохом и ледяным ветром, в их глаза, набрякшие кровью от бессонницы. Солдаты были охвачены одним желанием -- скорее! скорее!

Много пленных.

За три с половиной года войны я еще никогда не видел таких огромных колонн вчерашних врагов на дорогах.

-- Добрые у нас люди, -- замечает Кучин, - солдаты то и дело суют несчастным, одураченным Гитлером людям в ненавистной форме кусок хлеба или отсыпают табачку.

Около указателя, где проворные дорожники написали: "До Познани -- 150 километров. До Берлина -- 350",-- регулировщица отмахнула флажком: "Стой!"

Я обратил внимание на особую лихость и в то же время изящество, с каким она работала: такому регулировщику с удовольствием подчиняется каждый водитель, независимо от его положения и ранга. Особенный колорит ее фигуре придавал карабин за спиной: девушка была не только регулировщиком, но и солдатом дорожной охраны.

По какой-то ассоциации вспомнился знаменитый виртуоз, артист регулировки, который до войны стоял в Ленинграде на Невском: толпы людей зачарованно наблюдали за его движениями.

Но, право, наша фронтовая регулировщица работала не хуже!

Девушка подошла к машине, переложила флажок в левую руку, правую приложила к шапке и попросила... забрать у нее военнопленных. В течение дня к посту подошло около пятидесяти стариков и подростков из фольксштурма с просьбой взять их в плен.

-- Кто идет к фронту -- те не берут, некогда, говорят, с пленными возиться. Я немцев в тыл отсылаю -- не идут, бьют себя в грудь, говорят: "пук-пук". Боятся, значит, что убьют их. Куда мне с ними деваться?

Лицо ее показалось знакомым.

Нет, не могу вспомнить! Широколицая, с наливным румянцем во всю щеку, с блестящими серыми глазами и лихо вздернутым боевым носиком.

Типичная русская женщина.

Но Кучин, который с момента ее появления находился в возбужденном состоянии, вдруг громко закричал:

-- Она!

-- Кто она?

-- Да та, ну, помните, старая знакомая, по сорок второму году!

Убедившись, что я не могу вспомнить, выразительно постучал себя где-то пониже спины.

И я вспомнил....

Наше соединение формировалось тогда недалеко от Калинина.

Как-то по делам я спешил в Москву.

Время клонилось к вечеру, и Кучин вел "эмочку" на большой скорости, чтоб до ночи успеть в город.

На перекрестке регулировщица скомандовала: "Стой!", но Миша не выполнил приказа и понесся дальше: мол, время военное, везу начальство, не до правил движения.

Не успели мы проскочить и ста метров, как раздались выстрелы, и Миша тихо ойкнул.

Я оглянулся.

Девушка сорвала карабин и стреляла вслед.

Стреляла, конечно, по скатам, но пуля случайно поцарапала Кучина.

Пришлось мне, как старшему, извиниться за шофера. Уже полулежа на заднем сиденьи, Миша все бормотал: "Бывал в переделках, из-под носа у немцев ускользал, но страдать от курносой бабы... ох!"

-- Курносые все смелые, -- ехидничал Миша Балыков. -- Сам такой.

-- Я татарский мужчина, а это русская баба, ей не положено...

-- Что значит баба? Такой же красноармеец, как ты. Лучше лежи и молчи! Девушка службу несет, согласно инструкции поступает и тебе сказала ясно: "Стреляла по нарушителю". Осознал, что ты нарушитель?

Кажется, на сознание Кучина подействовали не столько эти аргументы, сколько "свинцовый довод" девушки, напоминавший о себе болью.

Во всяком случае, с тех пор он с великим уважением относился к "злым бабам", заранее сбавлял перед постами скорость и, когда позволяло время, перебрасывался с ними двумя-тремя словами.

Как это было приятно девушкам!

Ведь посты стоят на развилках дорог, в большинстве своем за несколько километров один от другого, и в снег, и в мороз, в бурю, в ночь дежурят там всего-навсего две женщины: одна -- на посту, а сменщица забилась на время в маленькую норку-окопчик, метрах в 20 -- 25 от подруги, наблюдает, отдыхает, разогревая сухой паек -- консервы.

Любому военному, будь он десять раз смельчак, неприятно ехать по фронтовому тылу ночью -- вряд ли кто будет возражать! И не один ты, и вооружен, а все думается, что с каждого куста в тебя пулю пустят или гранату бросят -- даже не увидишь, кто.

А девушки стоят!

Проедет машина во тьме, осветит регулировщицу фарами, и снова ничего не видать. Что стоит ее уничтожить блуждающему волку в фашистском мундире?

Несут героини бесстрашную вахту, но не замечает никто их подвига, и как же она рада бывает, когда Миша Кучин остановит нашу машину, и некурящий ездок даст ей конфеток и послушает рассказ о тяготах службы и о нашем "не совсем хорошем" отношении.

-- Иди картошку есть, я испекла, -- закричала нашей регулировщице подруга из маленького окопчика.

-- Разрешите дозаправить машину. Горючее на исходе, -- вдруг обратился ко мне Кучин каким-то неестественным тоном.-- А вы бы, девушка, угостили генерала печеной картошкой, он ее шибко уважает, -- совсем по-другому заговорил мой "дипломат" с регулировщицей.

Сели у костра.

-- Откуда родом, девушка? -- спрашиваю.

-- Ярославская.

Адъютант Балыков кокетливо задает вопрос:

-- Как вас мама величала?

-- Мама, мамочка...-- чуть погрустнела наша лихая хозяйка дороги и вдруг быстро ответила: -- Мама -- Никочкой, муж -- Никой, а для вас, товарищ, я -- красноармеец Македонская.

Но Балыкова не так легко одолеть:

-- Припоминаю. Это про вашего папашу нам в пятом классе на истории рассказывали?

-- Возможно, -- соглашается девушка. -- Его Александром Филипповичем звали.

У Балыкова глаза на лоб полезли.

Пришлось мне сглаживать острый разговор.

-- Для мамы, значит, Никочка, для него -- красноармеец Македонская, а для меня... Разрешите называть вас Николаем Александровичем. Раз несете мужские обязанности, то, как воин к воину, не могу к вам иначе обращаться.

Старая знакомая так и расцвела от удовольствия.

-- Давно вы на фронте, Николай Александрович?

-- Три года...

Дальше "заполнять анкету" не было времени: день был на исходе, а я, несмотря на отличный бронетранспортер, не сумел проехать и двухсот километров. Такая была дорога!

...В третий раз удалось встретиться с Македонской уже в Зеелове, под Берлином.

На боку у нее висел револьвер, а погоны перечеркнула лычка ефрейтора. Мы были рады встретить эту женщину, переносившую вместе с нами тяготы войны и мечтавшую прийти в Берлин.

Хотя она отмахнула -- "путь свободен", я остановил машину: поздравил ее с близкой победой.

-- Как мама, как муж?

-- Мама жива, муж в авиации служит.

-- Что, сверху крыльями машет? -- все пытался острить Балыков.

Но ефрейтор Македонская была настроена добродушно.

-- Нет. А письма получаю. Из Берлина домой поедем!

-- Ну, до встречи в Берлине, Николай Александрович!

-- До встречи...

...В тот день для "Николая Александровича Македонского" и ее напарницы у Кучина нашелся сверток пообъемистее, чем для других регулировщиц. Он поспешно сунул его мне в руки, я так же быстро передал подарок женщинам.

Уже в машине спросил:

-- Что это ты, Миша, тяжелое положил?

-- Да что, товарищ генерал, конфетки -- не еда. Добавил кусок сала, пусть с картошечкой побалуются. -- И, чтобы скрыть свое смущение, перевел разговор: -- Вот не успеем засветло проехать Варшаву! Спешить надо...

См. далее...

Николай Кириллович Попель (1901 - 1980) - генерал-лейтенант танковых войск, автор книги "Впереди -- Берлин!"...

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

"Александр Македонский рассекает Гордиев узел"

"Гордиев узел нашей истории"... 69k "Фрагмент" Политика Размещен: 30/03/2014, изменен: 30/03/2014. 69k. Статистика. 438 читателей (на 24.11.2014 г.)

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Иллюстрации/приложения: 9 шт.

Сергей Булгаков. ГЕРОИЗМ И ПОДВИЖНИЧЕСТВО (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции)

Русская революция развила огромную разрушительную энергию, уподобилась гигантскому землетрясению, но ее созидательные силы оказались далеко слабее разрушительных. У многих в душе отложилось это горькое сознание как самый общий итог пережитого.

... Революция есть духовное детище интеллигенции, а, следовательно, ее история есть исторический суд над этой интеллигенцией.

Душа интеллигенции - ... есть вместе с тем ключ и к грядущим судьбам русской государственности и общественности.

Она есть то прорубленное Петром окно в Европу, через которое входит к нам западный воздух, одновременно и живительный, и ядовитый.

Обновиться же Россия не может, не обновив, прежде всего, и свою интеллигенцию. И говорить об этом громко и открыто, есть долг убеждения и патриотизма.

"Покаяние перед людьми"

Русской интеллигенции, особенно в прежних поколениях, свойственно также чувство виновности пред народом, это своего рода "социальное покаяние", конечно, не перед Богом, но перед "народом" или "пролетариатом".

Известная образованность, просвещенность есть в глазах нашей интеллигенции синоним религиозного индифферентизма и отрицания.

Поразительно невежество нашей интеллигенции в вопросах религии.

"Новая" религия интеллигенции

Отбрасывая христианство и устанавливаемые им нормы жизни, вместе с атеизмом или, лучше оказать, вместо атеизма наша интеллигенция воспринимает догматы религии человекобожества, в каком-либо из вариантов, выработанных западно-европейским просветительством, переходит в идолопоклонство этой религии.

Религия человекобожества и ее сущность -- самообожение в России были приняты не только с юношеским пылом, но и с отроческим неведением жизни и своих сил, получили почти горячечные формы.

Вдохновляясь ею, интеллигенция наша почувствовала себя призванной сыграть роль Провидения относительно своей родины. Она сознавала себя единственной носительницей света и европейской образованности в этой стране, где все, казалось ей, было охвачено непроглядной тьмой, все было столь варварским и ей чуждым. Она признала себя духовным ее опекуном и решила ее спасти, как понимала и как умела.

Интеллигенция стала по отношению к русской истории и современности в позицию героического вызова и героической борьбы, опираясь при этом на свою самооценку.

Героизм -- вот то слово, которое выражает, по моему мнению, основную сущность интеллигентского мировоззрения и идеала, притом героизм самообожения.

Итак, страдания и гонения больше всего канонизируют героя и в его собственных глазах, и для окружающих. И так как, вследствие печальных особенностей русской жизни, такая участь постигает его нередко уже в юном возрасте, то и самосознание это: тоже появляется рано, и дальнейшая жизнь тогда является лишь последовательным развитием в принятом направлении.

Максимализм есть неотъемлемая черта интеллигентского героизма, с такой поразительной ясностью обнаружившаяся в годину русской революции.

Это -- не принадлежность какой-либо одной партии, нет -- это самая душа героизма, ибо герой вообще не мирится на малом. Даже если он и не видит возможности сейчас осуществить этот максимум и никогда ее не увидит, в мыслях он занят только им.

Он делает исторический прыжок в своем воображении и, мало интересуясь перепрыгнутым путем, вперяет свой взор лишь в светлую точку на самом краю исторического горизонта.

Такой максимализм имеет признаки идейной одержимости, самогипноза, он сковывает мысль и вырабатывает фанатизм, глухой к голосу жизни. Этим дается ответ и на тот исторический вопрос, почему в революции торжествовали самые крайние направления, причем непосредственные, задачи момента определялись все максимальнее и максимальнее (вплоть до осуществления социальной республики или анархии).

Каждый герой имеет свой способ спасения человечества, должен выработать свою для него программу. Обычно за таковую принимается одна из программ существующих политических партий или фракций, которые, не различаясь в своих целях (обычно они основаны на идеалах материалистического социализма или, в последнее время, еще и анархизма), разнятся в своих путях и средствах.

Интеллигенция, страдающая "якобинизмом", стремящаяся к "захвату власти", к "диктатуре", во имя опасения народа, неизбежно разбивается и распыляется на враждующие между собою фракции, и это чувствуется тем острее, чем выше поднимается температура героизма.

Нетерпимость и взаимные распри суть настолько известные черты нашей партийной интеллигенции, что об этом достаточно лишь упомянуть.

С интеллигентским движением происходит нечто вроде самоотравления.

Из самого существа героизма вытекает, что он предполагает пассивный объект воздействия -- спасаемый народ или человечество, между тем герой -- личный или коллективный -- мыслится всегда лишь в единственном числе.

Если же героев и героических средств оказывается несколько, то соперничество и рознь неизбежны, ибо невозможно несколько "диктатур" зараз.

Героизм, как общераспространенное мироотношение, есть начало не собирающее, но разъединяющее, он создает не сотрудников, но соперников .

Наша интеллигенция, поголовно почти стремящаяся к коллективизму, к возможной соборности человеческого существования, по своему укладу представляет собою нечто антисоборное, антиколлективистическое, ибо несет в себе разъединяющее начало героического самоутверждения.

Сознательно или бессознательно, но интеллигенция живет в атмосфере ожидания социального чуда, всеобщего катаклизма, в эсхатологическом настроении .

Героизм стремится к спасению человечества своими силами и притом внешними средствами; отсюда исключительная оценка героических деяний, в максимальной степени воплощающих программу максимализма".

Нужно что-то сдвинуть, совершить что-то свыше сил, отдать при этом самое дорогое, свою жизнь, -- такова заповедь героизма.

Стать героем, а вместе и спасителем человечества можно героическим деянием, далеко выходящим за пределы обыденного долга.

Эта мечта, живущая в интеллигентской душе, хотя выполнимая лишь для единиц, служит общим масштабом в суждениях, критерием для жизненных оценок. Совершить такое деяние и необыкновенно трудно, ибо требует побороть сильнейшие инстинкты привязанности к жизни и страха, и необыкновенно просто, ибо для этого требуется волевое усилие на короткий сравнительно период времени, а подразумеваемые или ожидаемые результаты этого считаются так велики.

Не надо забывать, что понятие революции есть отрицательное, оно не имеет самостоятельного содержания, а характеризуется лишь отрицанием ею разрушаемого, поэтому пафос революции есть ненависть и разрушение.

И если в христианстве старчество является естественным воплощением духовного опыта и руководительства, то относительно нашей интеллигенции такую роль естественно заняла учащаяся молодежь.

Духовная педократия -- есть величайшее зло нашего общества, а вместе и симптоматическое проявление интеллигентского героизма, его основных черт, но в подчеркнутом и утрированном виде.

"Студент" стало нарицательным именем интеллигента в дни революции.

Героическое "все позволено" незаметно подменяется просто беспринципностью во всем, что касается личной жизни, личного поведения, чем наполняются житейские будни.

В этом заключается одна из важных причин, почему у нас при таком обилии героев так мало просто порядочных, дисциплинированных, трудоспособных людей, и та самая героическая молодежь, по курсу которой определяет себя старшее поколение, в жизни так незаметно и легко обращается или в "лишних людей"...

Многие удивленно стоят теперь перед переменой настроений, совершившейся на протяжении последних лет, от настроения героически революционного к нигилистическому и порнографическому, а также пред этой эпидемией самоубийств, которую ошибочно объяснять только политической реакцией и тяжелыми впечатлениями русской жизни.

Легион бесов вошел в гигантское тело России и сотрясает его в конвульсиях, мучит и калечит.

Пора приступить к распутыванию этого Гордиева узла нашей истории.

0x01 graphic

Портрет Алексея Андреевича Аракчеева

Художник Джорджа Доу.

Аракчеев: "завещание "железного графа"... 53k "Фрагмент" Политика. Размещен: 03/02/2014, изменен: 04/02/2014. 53k. Статистика. 583 читателей (на 25.11.2014 г.)

Иллюстрации/приложения: 6 шт.

Аракчеев. Фрагменты из кн. Г.И. Чулкова "Императоры. 1928"

Воспитывался особый тип гатчинского служаки -- покорного царского раба и жестокого фронтовика.

Идеальным типом такого офицера был Алексей Андреевич Аракчеев, любимец Павла, злой гений Александра.

Кажется, будущий император дорожил им прежде всего потому, что в этом верном рабе он чувствовал какую-то опору.

В Аракчееве был какой-то трезвый реализм, которого не было в Павле.

...У цесаревича был ... верный друг и преданный слуга -- Алексей Андреевич Аракчеев.

Аракчеев был нужен Александру как дядька.

Александр ценил его преданность. Ведь однажды на вахтпараде, когда Павел заставил Аракчеева подать в отставку, цесаревич, расспрашивая об этой новости генерал-майора П. А. Тучкова, назвал своего будущего фаворита "мерзавцем". И вот, однако, этот "мерзавец" был необходим Александру.

Так, должно быть, любят цепных псов, охраняющих ревниво господское добро.

Аракчеев был исполнителем и орудием Александра, а не его ментором.

Знаменитый фаворит мог влиять на судьбу того или другого сановника или генерала, но он никак не мог влиять на политику императора вообще.

У Аракчеева не было идей. У него была только душа раба. И Александр любил своего раба.

Аракчеев не крал. В этом он в самом деле был неповинен. Он зорко стерег казенный сундук. Это внушало императору к нему особое доверие.

В этом смысле Аракчеев был фаворит и временщик. Распоряжаться людьми он мог самовластно.

В Аракчееве была одна черта, поражавшая почти всех якавших его лично. Это -- жестокость. "Граф делал мне добро, но правду о нем надобно писать не чернилами, а кровью", -- говорил Н. С. Ильинский, протоиерей села Грузина, облагодетельствованный временщиком.

Когда-то на разводах и Гатчине Аракчеев в припадках ярости вырывал у солдат усы. И однажды, чуть ли не в день воцарения Павла, откусил у одного солдата ухо. В его Грузине провинившиеся мужики ходили с рогатками на шее, а розги постоянно хранились в рассоле, в особых бочках.

По словам А. М. Тургенева, "во всех сословиях общества Аракчеева называли змеем-горынычем".

Собор в Грузине -- простой, строгий, холодный. Внутри сделанный Мартосом памятник Павлу I. Опять римские доспехи, римский венок, знамена, порфира, а надпись не римская: "Сердце чисто и дух прав пред тобою". Этого не может сказать про себя

Аракчеев любил симметрию, как его коронованный хозяин. Дисциплина, система и симметрия.

Аракчеев любил военное ремесло на плацу и в кабинете, а на войне, по слабости нервов, избегал опасности.

И любовница у Аракчеева была такая же, как он: сластолюбивая и жестокая. Александр и с ней, с Настасьей Минкиной, беседовал благосклонно, не ревнуя ее к временщику. Он не подозревал, что дворовые убьют эту помещицу, и тогда Аракчеев, забыв о своем государе, покинет его в самую опасную минуту его жизни.

Вот этому верному другу и поручил Александр устройство "военных поселений".

В 1816 году в Новгородской губернии, где было имение Аракчеева, целая волость была обращена в военный поселок. Мужики объявлены были военными поселянами. Здесь же были расквартированы батальоны регулярного войска. Солдаты попали в положение батраков. Мужиков тоже обрили, надели на них мундиры и заставили учиться строевой службе.

В 1819 году вспыхнул в Чугуеве среди военных поселенцев бунт. Аракчеев приехал для расправы. Шпицрутены пущены были в ход. Долго не выдавали зачинщиков, но пытка продолжалась, и в конце концов бунтовщиков усмирили.

Аракчеев писал Александру: "Батюшка, ваше величество... Происшествия, здесь бывшие, меня очень расстроили, я не скрываю от вас, что несколько преступников, самых злых, после наказания, законами определенного, умерли, и я от всего оного начинаю уставать, в чем я откровенно признаюсь перед вами".

В идее военных поселений был весь Александр.

Бунт в семеновском полку

Император не верил своим ушам. Как! Его любимцы, герои Отечественной войны, герои Кульма, восстали против власти! Но ведь он знает лично каждого офицера в этом полку. Он даже знает многих солдат...

К нему явился с донесением адъютант командующего корпусом лейб-гусарского полка штаб-ротмистр Чаадаев. Это был тот самый Петр Яковлевич Чаадаев, впоследствии автор "Философических писем".

Шварц был ставленник Аракчеева, и Александр поспешил написать своему фавориту: "Скажу тебе, что никто на свете меня не убедит, чтобы сне происшествие было вымышлено солдатами или происходило единственно, как показывают, от жестокого обращения с оными полковника Шварца.

Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера и командовал с честью полком. Отчего же вдруг сделаться ему варваром? По моему убеждению, тут кроются другие причины. Внушение, кажется, было не военное, ибо военный умел бы их заставить взяться за ружье, чего никто из них не сделал, даже тесака не взял.

Офицеры же все усердно старались пресечь неповиновение, но безуспешно.

Меттерних, который сам внушал императору, что его северная столица так же не застрахована от революции, как любой город Европы, в душе не очень верил, что казацкая Россия в самом деле заражена мятежным духом. "Превосходило бы всякую меру вероятия, -- писал он, -- если бы в России радикалы уже могли располагать целыми полками".

Источник революции надо было искать в Европе, на Западе.

Теперь уже Александр не сомневался, что сатанинский дух (le genie satanique) присутствует во всемирном революционном движении.

Фрагменты из кн. А.Н. Сахарова:

Именно при Павле Аракчеев начал реформы российской артиллерии, имея к тому же в виду, что на Западе восходила блестящая звезда молодого артиллерийского офицера, ставшего уже лидером Франции, Наполеона Бонапарта, чье артиллерийское искусство и новаторство не раз оказывалось решающим обстоятельством в победе французских войск над устаревшими армиями остальной Европы.

Порядок, воля, дисциплина, слепое повиновение -- именно эти качества привлекали Александра, истинного сына своего отца, к Аракчееву. "В начале царствования, -- пишет М. Дженкинс, -- казалось, что Александр будет настроен против всего образа жизни Павла и его методов управления, но он бессознательно вбирал в себя многие из черт характера своего отца, и это становилось все более и более очевидным по мере того, как продолжалось его правление". "Ключ к карьере Аракчеева лежит в его отношениях с Александром I", -- отмечает М. Дженкинс.

Армия, конечно, была оселком Александра -- и по объективным обстоятельствам русской внешней политики, и по его субъективным побуждениям. В этой области Аракчеев и проявил себя наиболее ярко, истово, временами жестоко, честно и неподкупно исполняя порученное ему дело, внося в это исполнение организаторский талант, ум, фантазию, масштабы и одновременно суровую педантичность, жесткость, умение любыми средствами дойти до результата, что было крайне непопулярно в тогдашней ленивой, рутинной и расхлябанной России, отравленной ядом крепостного права и абсолютизма, разлагавшего и низшие и высшие слои общества.

Аракчеев и был таким щитом Александра I. Но при этом он являлся сильным и решительным человеком, безапелляционно проводил в жизнь планы Александра, некоторые из них были крайне непопулярны в той среде, хотя безусловно полезны для России, и чем выше он поднимался, тем активнее, упорнее, беспощаднее проводил линию своего сюзерена.

В 1808 г. А.Н. Аракчеев назначается военным министром и инспектором всей пехоты и артиллерии. Теперь Александр полностью отдает армию на попечение Аракчеева.

Начались судебные процессы над казнокрадами, в армии восстанавливается строгая дисциплина, причем в одинаковой степени и для офицеров и для солдат. Первых за всякого рода нарушения безжалостно разжаловали, сажали под арест, увольняли со службы, солдат же воспитывали с помощью розог, палок, шпицрутенов, совершенно по-прусски. Это были типично аракчеевские методы наведения порядка.

Характерно и то, что Аракчеев отклонил награждение высшим орденом империи -- Андрея Первозванного, которым его отметил Александр I по результатам военной кампании 1808-1809 гг., мотивируя это тем, что он не принимал непосредственного участия в военных действиях, а потому такой высокой награды не заслуживает.

Наконец, надо упомянуть о том, что именно Аракчеев уговорил Александра I, помня о печальном уроке Аустерлица, покинуть армию и доверить ее командующему. Решающим было его слово и при назначении Кутузова вместо Барклая-де-Толли в августе 1812 г. 7 августа Багратион написал ему отчаянное письмо, где есть и такие слова: "Я лучше пойду солдатом в суме воевать, нежели быть главнокомандующим и с Барклаем. Вот я Вашему сиятельству всю правду написал, яко старому министру, а ныне дежурному генералу и всегдашнему доброму приятелю. Простите. Всепокорный Ваш слуга князь Багратион. На марше -- село Михайловка".

Тайная военная полиция

Александр I приказал Аракчееву усилить наблюдение за гвардией. Возникла идея создать для этой цели тайную полицию. "Офицеры посещают общества, - говорилось в документе, - имеют связи; беспокойное брожение умов по всей Европе, особенно со времени последних происшествий, может вкрасться и к нам... Словом, при теперешнем положении дел совершенно необходимо иметь военную полицию при гвардейском корпусе для наблюдения войск, расположенных в столице и ее окрестностях".

Завещание "железного графа"

Не имея семьи, наследников, Аракчеев свои немалые деньги разделил следующим образом:

-- 50 тыс. руб. он внес в Государственный заемный банк для награды автору -- за издание и перевод лучшей книги об истории царствования Александра I, выпущенной к 100-летней годовщине со дня смерти императора, которая приходилась на 1925 г.;

-- 300 тыс. руб. он пожертвовал на обеспечение в Новгородском кадетском корпусе бедных дворян Новгородской и Тверской губернии.

Своим имением он поручил после своей кончины распорядиться государству.

Так, все, что он получил за свою жизнь, Аракчеев фактически отдал обратно в казну.

Случай сам по себе в правительственной среде уникальный.

Даже Пушкин, с именем которого связывают несколько эпиграмм на Аракчеева, с горечью писал жене в 1834 г. после его смерти:

"Аракчеев... умер. Об этом во всей России жалею я один. Не удалось мне с ним свидеться и наговориться".

Надо и нам подумать о том, какое "Завещание" следует оставить и нам...

0x01 graphic

"Светлое Воскресенье нищего" 1860

Художник Валерий Иванович Якоби (1834-1902)

"Чернила ученого должны цениться наравне с кровью мученика"... 64k "Фрагмент" Политика. Размещен: 11/03/2013, изменен: 14/03/2013. 64k. Статистика. 1273 читателей (на 25.11.2014 г.)

Иллюстрации/приложения: 12 шт.

Некоторые из правил арабов доказывают, как высоко ценилась у них наука и литература. "Чернила ученого должны цениться наравне с кровью мученика"...

"Мир поддерживается только четырьмя вещами: знанием мудреца, справедливостью великого, молитвами доброго и доблестью храброго"...

Весьма поучителен пример полководца Сунь-цзы

Сыма Цянь в своих исторических записках ("Ши-цзы") сообщает следующий случай, происшедший с Сунь-цзы.

_ Я прочитал твое сочинение о военном искусстве, и оно мне понравилось, - сказал Хэ-лу, - но некоторые из твоих положений кажутся мне весьма тяжелыми и почти невыполнимыми. Скажи, мог ли бы ты лично их исполнить?

_ Государь, - сказал Сунь-цзы, - все упомянутое в моей книге я уже применял на деле. Будь только у меня власть - и я взялся бы сделать из любого человека хорошего воина.

_ Понимаю, - возразил правитель, - всего этого легко достигнуть с людьми отважными, развитыми и предусмотрительными; но далеко не все подойдут под эти условия.

_ Для меня это безразлично, - возразил Сунь-цзы, - я сказал уже, что обучу каждого, каков бы он ни был.

_ По-твоему, - продолжал правитель, - ты сумел бы даже внушить женщинам отвагу и создать из них образцовых воинов?

_ Да, государь, - с твердостью ответил Сунь-цзы, - я попрошу ваше величество не сомневаться в моих словах.

Правитель, которому наскучили все обычные придворные развлечения, воспользовался этим как новинкой и приказал позвать женщин из своего дворца. Их собралось 180 человек.

_ Посмотрим, сдержишь ли ты свое обещание, - сказал, улыбаясь, правитель. - Назначаю тебя полководцем этих новых войск. Отдаю в твое распоряжение мой дворец; ты можешь по своему усмотрению выбрать место для учений. Когда они будут достаточно подготовлены, дай мне знать, и я приду оценить их ловкость и твое умение.

Сунь-цзы, хотя и сознавал всю смешную сторону своего положения, не смутился, а, напротив, сделал вид, что очень доволен оказанной ему честью.

_ Отвечаю вам за них, государь, - с уверенностью сказал он, - и надеюсь, что в самое непродолжительное время вы станете мною довольны и убедитесь, что Сунь-цзы не обещает того, чего не мог бы исполнить.

Едва правитель удалился во внутренние покои, как Сунь-цзы поспешил приступить к исполнению возложенного на него поручения.

Он отвел женщин в один из внутренних дворцов и обратился к ним:

_ С настоящей минуты вы мне подчинены: должны внимательно слушать и исполнять все мои приказаний. Это основы воинской дисциплины, и, боже упаси, нарушить их. Я хочу завтра же провести с вами учение в присутствии правителя и надеюсь, что вы покажете себя с отличной стороны. Затем он разделил их на два отряда и во главе каждого поставил одну из любимиц правителя.

После этого он начал учение:

_ Умеете ли вы отличить вашу грудь от спины и левую руку от правой?

_ Да, конечно, - ответили женщины.

_ В таком случае запомните хорошенько то, что я вам скажу: один удар барабана будет означать, что вы должны стоять смирно, не отвлекая внимания от того, что находится прямо перед вами. Два удара будет означать, что вы должны повернуться так, чтобы ваша грудь пришлась на место, где была правая рука. Если вместо двух ударов последует три, то повернитесь так, чтобы ваша грудь пришлась на место, где находилась левая рука. После четырех ударов повернитесь так, чтобы ваша грудь очутилась там, где была спина, а спина на месте груди...

_ Хорошо ли вы поняли то, что я хотел вам сказать? Если в чем-нибудь сомневаетесь, скажите, я постараюсь вам объяснить.

_ Понимаем, понимаем! - отвечали женщины.

_ Итак, я начинаю, - сказал Сунь-цзы. - Не забудьте, что барабанный бой заменяет вам голос начальника.

Выстроив свое маленькое войско, Сунь-цзы приказал ударить один раз.

Услышав этот звук, женщины рассмеялись; при втором ударе смех усилился.

Полководец спокойно обратился к ним:

_ Может быть, я не довольно ясно выразился, если так, то я виноват и постараюсь исправить мою ошибку, дав соответствующие объяснения, - и тотчас повторил им три раза то же наставление.

- Теперь посмотрим, - прибавил он, - будут ли меня лучше слушаться.

Раздался один, другой удар.

Глядя на серьезный вид полководца, женщины забыли об исполнении приказания. Раздался долго и тщетно сдерживаемый смех.

Сунь-цзы, не теряя спокойствия, прежним серьезным тоном сказал:

_ Вы не были бы виноваты, если бы я дурно объяснил или если бы единогласно не заявили, что поняли мои слова, но вы сознались, что я говорил ясно, - отчего же ослушались? Вы заслужили наказание - наказание военное. В войсках не исполнивший воли начальника подвергается смертной казни, стало быть, и вы будете казнены.

После этой краткой речи Сунь-цзы приказал женщинам обеих отрядов умертвить своих начальниц.

Князь, наблюдавший за всем происходившим с террасы своего дворца, видя, что Сунь-цзы собирается умертвить двух его любимых жен, поспешно направил с приказом посланца, чтобы Сунь-цзы не впадал в крайность, заявив при этом:

_ Я понял, что вы вполне отвечаете требованиям полководца, который руководит войсками. Мне же без этих двух женщин и еда не сладка. Не убивайте их.

Сунь-цзы почтительно выслушал посланца, но, тем не менее не изменил своих намерений.

_ Пойдите и скажите государю, - возразил он, - что Сунь-цзы считает его слишком мудрым и справедливым для того, чтобы он мог так быстро изменять свои повеления. Сомневаюсь, чтобы он действительно требовал исполнения только что переданного вами приказания. Государь - представитель закона, и он не может отдать приказания, умаляющего данную ему власть. Он поручил мне обучить военному искусству сто восемьдесят женщин, назначил меня их начальником, остальное в моих руках. Они меня ослушались, они умрут. И, несмотря на полученный приказ, умертвил обеих женщин.

Заменив их другими, он приказал ударить в барабан.

Женщины все требуемые движения совершали стройно и правильно, никто уже более не смеялся и не пропускал ни одного звука барабана.

Сунь-цзы, обратившись к послу, произнес:

_ Объявите государю, что женщины обучены и дисциплинированы. Они готовы показать свои способности, выполнят любое приказание и за мною пойдут в огонь и в воду.

Князь ответил, что у него нет желания инспектировать обученных женщин.

Хэ-лу увидел, что Сунь-цзы был одним из тех, кто знает, как держать в руках армию. Он назначил его полководцем своих войск.

У Сунь-цзы была власть мудреца...

Была она (мудрость) и у М. И. Кутузова:

В Филях Кутузов говорил так: "Вы боитесь, отступления через Москву, а я смотрю на это как на Провидение, ибо оно спасает армию. Наполеон подобен быстрому потоку, который мы сейчас не может остановить. Москва--это губка, которая всосет его в себя"...

Мне уже приходилось писать о дискуссии между М.И. Драгомировым и Л.Н. Толстым о месте и роли полководца в обеспечении победы над врагом (см.: http://artofwar.ru/k/kamenew_anatolij_iwanowich/prawdadragomirowaikriwdatolstogo.shtml).

-- Этой теме посвящены многие материалы "Секретного оружия Китая" (См.: http://artofwar.ru/k/kamenew_anatolij_iwanowich/sekretnoeoruzhiekitaja.shtml) .

Сегодня предлагаю извлечения из статьи Бориса Михайловича Теплова (1896-1965) "Ум полководца" ...

Б. ТЕПЛОВ Ум полководца

0x01 graphic

Старик с книгой.

Художник Анна Билинская-Богданович

А.И.Каменев

Идеологическая победа Советского Союза над фашизмом. -

Калининград: КВИУИВ, 1985.

(фрагменты)

Политические цели фашистской Германии и идеологическое обеспечение агрессии

История войн не знает, пожалуй, столь изощренной и коварной обработки масс, которая велась накануне второй мировой войны в фашистской Германии.

М.И. Калинин в речи перед слушателями и профессорско-преподавательский составом Военно-политической академии имени В,И. Ленина (1940 г.) отмечал:

"Идет... бешеная "обработка масс в желательном для правящих кругов направлении".

Готовя агрессию, фашисты широко использовали различные методы и средства идеологической обработки населения, "психологический пресс" в сочетании с террором и насилием.

Позаимствовав у Мальтуса и Ницше идея культа силы, чистоты расы, необходимости уничтожения и порабощения более слабых народов, фашисты возвели их на уровень государственной политики.

Основу фашистской идеологии составлял оголтелый антикоммунизм и антисоветизм. В нацистской Германии была объявлена непримиримая война марксизму-ленинизму. Любое упоминание о научном коммунизме преследовалось в уголовном порядке. Радио и печать были заполнены злобной клеветой в адрес СССР.

М.И. Калинин в то время указывал:

"Возьмите общую атмосферу, созданную вокруг Советского Союза капиталистическим миром. Ведь это факт, что все, что делается у нас хорошего, все это всячески опорочивается зарубежной прессой. В то же время малейшую нашу неудачу там преувеличивает и раздувают до огромных размеров".

Разгул антикоммунизма и антисоветизма служил важным средством идеологической обработки населения. Геббельсовская пропаганда развернула настоящую психологическую войну против СССР. Она настойчиво и систематично воспитывала немцев в духе ненависти к советскому народу.

Важное место в идеологической обработке отводилось фашистской геополитике.

Руководители фашистской Германии прибегли к обману немцев, объясняя экономические трудности немецкого народа не господством монополий, а якобы чрезмерной плотностью населения и недостаточными размерами территории страны. Нацистские теоретики открыто провозгласили расширение "жизненного пространства" немецкого народа единственным средством подъема его благосостояния, разумеется, на самом деле этот тезис отражал стремление монополий к расширению рынков и сфер приложения капитала.

В походе на Восток германский империализм видел легкий способ расширения территориальных, проблем. За счет СССР предполагалось, создать "великую империю".

Дополнением и непосредственным продолжением фашистской геополитики служила официальная доктрина о расовом превосходстве немцев над другими народами. Если фашистская геополитика "доказывала" необходимость расширения жизненного пространства для Германии, то расовая теория" "обосновывала" законное право немцев на эксплуатацию и даже уничтожение народов других стран. Согласно расовой теории, фашистские идеологи утверждали, что население земного шара делится на расы, одним из которых предназначено господствовать, а другим - обслуживать их. Арийскую расу они считали призванной управлять миром.

Объявив немцев "сверхлюдьми", фашисты призывали их подавить сопротивление "отсталых" народов и установить господство над миром.

Особую ненависть фашисты проповедовали по отношению к славянским народам.

"Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, - заявлял Гитлер, - то мы должна прежде всего вытеснить и истребить славянские народы - русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов..."

Оголтелый антисоветизм, хищническая геополитика, расовые теории составляли "три кита", на которых базировалась идеологическая обработка немцев во имя будущей агрессии.

Чем объясняется действенность фашистской обработки умов миллионов немцев?

Распространенно и утверждению фашистской идеологии способствовали:

Во-первых, связь фашистской идеологии с многовековыми представлениями и привычками людей: частнособственнической психологией, национальной рознью, которые веками культивировали эксплуататорские классы.

Во-вторых, в гитлеровской Германии впервые в истории буржуазного общества были созданы мощные государственные центры, специализирующиеся на идеологической обработке масс.

Всю систему идеологической обработки масс возглавляла фашистская партия, в которой к началу второй мировой войны состояло несколько миллионов человек. В 1939 г, насчитывалось около 600 тыс. территориальных фюреров. Весь этот огромный аппарат влиял на психологию различных слоев населения.

Идеологической обработкой немецкого населения занималось специально созданное министерство пропаганды, во главе с Геббельсом, в аппарате которого насчитывалось более 1 млн. человек.

Этому ведомству были предоставлены огромные средства, В ведении министерства находились общая политическая пропаганда, государственные празднества, радио, книгопечатание и другие участки идеологической обработка масс.

С целью подготовки немецкого народа к агрессии гитлеризм использовал церковь, школу, высшие учебные заведения, учреждения культуры и науки.

Учебные заведений превратились в своеобразные казармы, в которых большая часть учебного времени отводилась пропаганде реваншизма и милитаризма. 70% учителей принадлежали к нацистской партии.

В Германии была создана обширная система общественных и государственных учреждений, с помощью которых велось воспитание людей в нужном направлении.

Сначала ребенок попадал в организацию "юнг-фодьк", юношей в возрасте от 15 до 18 лет зачисляли в "гитлерюгенд". Здесь они штудировала книгу Гитлера "Моя борьба", изучали военную технику и стрелковое оружие, проводили военные игры. Особо отличившихся членов "гитлерюгенда" направляли в "школы Адольфа Гитлера", где по специальной программе готовились кадры для партийного и государственное аппарата.

С установлением фашистской диктатуры в Германии широко развернули деятельность различные военизированные общества, солдатские союзы, "землячества": "Стальной шлем", "Союз немецких офицеров" и др. Члены этих союзов выступали с проповедью реваншизма, вовлекали в свои ряды подрастающую молодежь, обманутую обещаниями "райской жизни".

Мощный механизм фашистской пропаганды изо дня в день, из месяца в месяц растлевал немецкий народ, отравляя его сознание ядом шовинизма. Этот своеобразный идеологический процесс в сочетании с методами террора в конце концов заставил большинство немцев смиряться с фашизмом и, более того, многие из них стали поддерживать агрессивную внешнюю политику нацистов.

В.Ульбрихт по этому поводу отмечал:

"Большинство из них разучились понимать взаимосвязь политических явлений. Дух милитаризма и расизма глубоко проник также и в ряды рабочего класса".

В-третьих, в своем стремлении насадить фашистскую идеологию, укрепить фашистскую диктатуру гитлеровцы ликвидировали демократические институты, запретили деятельность всех политических партий, кроме собственной, развернули преследование инакомыслящих.

В Германии с момента прихода фашистов к власти и до 1935 г, ими было убито более 4 тыс., арестовано 317.800, подвергнуто пыткам 218.600 рабочих, крестьян, представителей интеллигенции.

Разрабатывая систему организованного захвата СССР, фашисты усиленно культивировали среди солдат и офицеров личную заинтересованность в грабеже как стимул к войне.

Мародерство и насилие возводились в своеобразный ранг рыцарства.

Тщательно готовились фашистские идеологи к "психологической войне" против Советского Союза.

В состав немецко-фашистских войск, предназначенных для вторжения в СССР, входили специальные части для ведения "психологической войны".

К наступающим частям вермахта прикомандировывались журналисты и другие специалисты для сбора и использования материалов в антисоветских целях. Массовыми тиражами издавались листовки, воззвания, плакаты, были подготовлены программы радиопередач, кинофильмы.

Крупный пропагандистский центр находился в Кенигсберге.

В специальном учреждении "Бинета" были собраны отъявленные антисоветчики. В школах и учебных центрах германской разведки готовились десятки тысяч шпионов и провокаторов из числа бывших белогвардейцев и предателей Родины.

Политические цели гитлеровцев заключались в захвате территории СССР и его богатейших экономических ресурсов, уничтожение советского социалистического строя, физическом истребление и уничтожение народов СССР.

В генеральном плане "Ост" предусматривалось уничтожение на оккупированной территории до 30 млн. мирного населения, выселение в течение 30 лет около 50 млн. человек в необжитые районы. Оставшееся население предполагалось онемечить и превратить в дешевую рабочую силу для 10 млн. немецких колонистов.

Главной целью фашизма было уничтожение первого в мире социалистического государства. В речах гитлеровских заправил это подчеркивалось особо.

Фашистские руководители считали Советский Союз аморфным и рыхлим государственным образованием, которое распадется при первых же ударах. Рассматривая СССР как ""этнический конгломерат", лишенный внутреннего единства и устойчивости, они надеялись вбить клинья между народами Советского Союза, перессорить между собой людей разных национальностей.

В одной из инструкций рейхсминистра пропаганды Геббельса, выпущенной еще в 1937 г., говорилось:

"Борьба против большевизма является генеральной линией германской политики... Сущность пропаганды: "Большевизм представляет опасность для всего мира и является врагом человечества".

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что фашистские идеологи значительно преуспели в обмане своего народа, оболванивании нации, все сделали для того, чтобы толкнуть страну к национальной катастрофе.

Исключительно большие надежды гитлеровские заправилы возлагали на идеологический фактор, надеясь изнутри сломить сопротивление советского народа, ослабить его моральный дух, используя в этих целях гигантский аппарат "психологической войны".

Потребовалась вся мощь марксистско-ленинской идеология, чтобы выиграть идеологическое противоборство, одержать неоспоримую победу над фашистской идеологией и обеспечить победу Советского Союза в войне.

Идеологическая победа СССР над фашизмом

С началом Beликой Отечественной войны компартия партия привела в состояние боевой готовности все материальные и духовные ресурсы.

Уже в первых документах, принятых после нападения фашистской Германии на СССР, нашла отражение идея об организации всенародной войны против посягательств империализма на завоевания социалистической революции.

Курс на организацию всенародной войны органически вытекал из основного положения марксистско-ленинской теория о решающей роли народных масс в истории. Коммунистическая партия прямо и открыто заявила советскому народу о преступных планах фашистской военщины:

"Целью этого нападения, - говорилось в директиве СНК СССР и ЦК BKП (б), - является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны".

Трезво оценивая суровую действительность, ЦК партии и Советское правительство объявили беспощадную борьбу благодушию и беспечности. Твердо веря в прочность социалистического общества, в политическую зрелость советских людей, Коммунистическая партия приняла идеологический вызов фашизма.

Быстро перестроив идеологическую работу в соответствии с нуждами войны. Коммунистическая партия превратила ее в грозное боевое оружий. На службу защиты Родины были поставлены пропаганда и агитация, печать и радио, литература и искусство, все средства идейного влияния на массы.

Коммунистическая партия с первых дней войны придала идеологической работе невиданный размах. По своему содержанию она носила творческий характер.

Умело сочетая общие и частные задачи, Коммунистическая партия держала курс на обеспечение морально-политической победы советского народа в Великой Отечественной войне. Самой сильной стороной идеологической работы партии были ее объективность и правдивость.

В отличие от фашистской психологической службы, руководящим принципом которой является ложь и инсинуация, советская пропаганда раскрывала людям правду, не скрывала трудностей.

Следует отметить, однако, что в первые дни войны применяемые врагом средства воздействия на психику людей иногда срабатывали. Кое у кого нервы иной раз не выдерживали. Тем важнее подчеркнуть, что замешательство отдельных бойцов, как правило, оказывалось в таких случаях кратковременным и нейтрализовывалось мужеством и отвагой тех, кто сражался радом.

Одной из важных задач идеологической работы в первый период войны было укрепление у советских людей веры в победу, сдерживание натиска "психологической войны" врага.

Партия исходила из ленинского положения о том, что "продержаться в моральном смысле - это значит не дать себя деморализовать, дезорганизовать, сохранить трезвую оценку положения, сохранить бодрость и твердость духа, отступить хотя бы и далеко назад, но в меру, отступить так, чтобы вовремя приостановить отступление s перейти опять в наступление".

Важное место в идейно-политическом воспитании воинов занимала пропаганда идей марксизма-ленинизма, разъяснение личному составу политики Коммунистической партии, справедливого, освободительного характера Великой Отечественной войны, воспитание личного состава в духе советского патриотизма, нерушимой дружбы народов СССР.

Партия призвала советский народ, воинов Красной Армии отрешиться от настроений мирного времени. Она потребовала сосредоточить все свои помыслы и действия на достижении единой цели - разгроме ненавистного врага.

Особое внимание в начальной период войны удалялось воспитанию высокой бдительности. Партия и правительство предупреждали, что враг коварен, хитер, опытен в обмане и распространения слухов. Без острой политической бдительности нельзя было рассчитывать на победу в схватке с жестоким врагом.

Поэтому одной из задач в идеологической работе партии была борьба за соблюдение должного порядка в стране, за воспитанием в советском народе непримиримости к болтунам, распространяющим слухи, и паникерам.

Существенный вклад в решение этой задачи внесли органы государственной безопасности, пограничники. Только за первый год войны пограничными войсками охраны тыла было задержано 712.315
подозрительных, из них --1496 шпионов, диверсантов и террористов, 3157 ставленников и пособников врага, 880 предателей и изменников, 20.778 - мародеров, 37.328 - прочего преступного элемента. За это время в тылу наших войск было уничтожено 136 банд и диверсионных групп врага с общим количеством участников-- 1528 человек.

Указание партии о силе и коварстве противника, об угрозе, нависшей над Советским Союзом, определило важную идеологическую задачу по созданию соответствующего морально-психологического, настроения в стране, рассчитанного на ведение длительной и кровопролитной борьбы.

Командиры, политработники, средства массовой информации изо дня в день разоблачали человеконенавистническую идеологию врага, разъясняли воинам его грабительские, захватнические цели, убеждали в неизбежности поражения фашистских войск, краха гитлеровской Германии.

Одновременно повысили действенность воспитания советских людей в духе патриотизма, укрепления дружбы народов СССР. Благодаря мудрой политике Коммунистической партии советские народы. еще теснее сплотились , в годы военных испытаний, крепче стали узы их дружбы. Свыше 10 млн. эвакуированных из временно занятых врагом городов и сел нашли новый дом за Уралом и в республиках Средней Азии.

В свое время К. Маркс писал, что "война подвергает нацию испытанию". Наша социалистическая нация с честью выдержала это испытание.

Война с фашизмом с самого первого дня стала всенародной.

Об этом говорят такие данные. На войну с ненавистным врагом поднялось все население страны. Важным показателем всенародного характера борьбы является размах партизанского движения, забота советского народа о Красной Армии.

В годы Великой Отечественной войны в тылу врага действовало свыше 6.200 партизанских отрядов, в которых сражалось свыше 1 млн. человек, представителей всех народов СССР. По неполным данным, в рядах подпольщиков насчитывалось более 220 тыс. человек. Всего за время войны партизаны взорвали 20 тыс. вражеских эшелонов, 12 тысяч мостов, вывели из строя более 10 тыс. паровозов и 110 тыс. вагонов, уничтожили свыше 50 тыс. автомашин.

Забота советского народа о своей Армии проявилась в таком патриотическом движении, кок сбор средств в фонд обороны страны и строительство боевой техники и вооружения Краской Армии. Всего за годы войны б фонд обороны страны и Советской Армии поступило от советских людей свыше 16 миллиардов рублей деньгами, большое количество платины, золота и драгоценных камней, более 9 тонн серебра, 81,5 миллиарда рублей составили поступления по четырем Государственным займам, за счет которых было покрыто 15% военных расходов страны. Всего в года Великой Отечественной войны государство получило от населения в фонд обороны на строительство боевой техники, по займам и лотереям свыше 118 миллиардов рублей.

Вся идеологическая работа партии была направлена на превращение страны в единый военный лагерь, на обеспечение высокой боеготовности войск, высокой выучки личного состава, железной воинской дисциплины.

Историческая заслуга Коммунистической партии состоит в том, что в необычайно тяжелых условиях первых месяцев войны она воодушевила советский народ и сумела обеспечить перестройку страны на военный лад.

Большое значение имела директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. партийным и советским организациям прифронтовых областей, излаженная в выступлении по радио 3 июля 1941 г. И.В. Сталиным, Директива требовала мобилизовать все силы на разгром врага. Партия призывала советских воинов отстаивать каждую пядь земли, драться до последней капли крови за советские города, и села, а партийные и советские организации - обеспечить всенародную помощь действующей армии.

В короткий срок в восточные районы страны было перебазировано 1523 промышленных предприятия, в т.ч., 1360 крупных, преимущественно военных. Плановая социалистическая система хозяйства дала возможность за счет перераспределения производственных мощностей и запасов сырья резко увеличить выпуск вооружения и боевой техники, приступить к массовому производству их новых образцов.

Буржуазная историография настойчиво пытается фальсифицировать мероприятия партии по перестройке экономики в годы войны путей чрезмерного преувеличения значения материальной помощи по ленд-лизу.

Они стремятся выдать эту помощь в виде чуть ли не единственного и главного арсенала победы СССР в войне. На самой деле все обстоит иначе.

Поставки по ленд-лизу (по 1945 г. включительно) составили лишь небольшую часть общего объема военного производства СССР: по зенитным орудиям -около 2 %, по самолетам - до 13 %, по танкам - 7 %. Большое значение имели лишь поставки автотранспорта. Основную массу предметов снабжения дало фронту советское народное хозяйство

В формировании боевого настроя советских воинов важную роль играло воспитание священной ненависти к немецко-фашистским захватчикам. В то же время ненависть советских людей не имела ничего общего с национальной исключительностью, расовой ненавистью и другими проявлениями человеконенавистнической идеологии фашизма.

Коммунистическая партия и Советское правительство, призывая воинов к самоотверженной борьбе с агрессором, подчеркивали, что добиться победы над врагом невозможно без священной ненависти к нему, что это чувство - источник мужества и героизма, смелости и решительности в бою.

В приказе Наркома обороны N 130 от 1 мая 1942 г. были подведены некоторые итоги работы по воспитанию у воинов ненависти к фашизму.

В нем отмечалось, что у личного состава Краской Армии "исчезли благодушие в беспечность в отношений врага, которые имели место среди бойцов в первые месяцы Отечественной войны. Зверства, грабежи и насилие, чинимые немецко-фашистскими захватчиками над мирный населением и советскими военнопленными, излечили наших бойцов от этой болезни. Бойцы стали злее и беспощаднее. Они научились по-настоящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков. Они поняли, что нельзя победить врага, не научившись ненавидеть его всеми силами души".

М.И. Калинин, давая оценку первому периоду войны, отвечал:

"Даже в самое тяжелое время, когда нашей армии приходилось отступать, в ее рядах господствовала полная убежденность в нашей победе... и эта убежденность покоилась не только на материальных предпосылках, но и на моральной стойкости наших людей, на их вере в наше правое дело".

<...>

При общем позитивном развитии событий на идеологически фронте были и определенные издержки. И. Эренбург в декабре 1943 года, анализируя пройденное, писал:

"В годы войны мы многое меняли на ходу. Мы увидели, "то нам часто не хватает дисциплины, организации, личной инициативы, чувства ответственности. Мы поняли, что наши дети нуждаются в более крепких основах морали, что нужно в них глубже воспитывать человеческое достоинство, патриотизм, верность, рыцарские чувства, уважение к старости и заботу о слабых".

Не случайно и появление 28 июля 1942 г. приказа Наркома обороны N 227, в котором говорилось:

"Каждый командир, красноармеец и политработник должен понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства - это не пустыня, а люди - рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети... После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 800 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания ни в людских резервах, ни в запасах хлеба, отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину"...

Значительное внимание марксистско-ленинская идеология уделяла разоблачению человеконенавистнического характера идеология фашизма. Необходимо было полностью разоблачить агрессора, подорвать влияние геббельсовской пропаганды.

<...>

Школа фашистской дрессировки развязала в человеке низменные инстинкты.

Фашисты жгли книги, уничтожали памятники культуры, несли порабощенным народам горе и страдания. В то же время фашистские идеологи стремились придать своим действиям характер благотворительной миссии. Вот нечему нужно было показать народам мира, советскому народу подлинное лицо захватчиков, рассказать о зверствах гитлеровцев, раскрыть "моральный кодекс убийц и насильников".

Многое для этого сделали К.Симонов, И. Эренбург, А. Сурков, А. Толстей, М. Исаковский и др.

Так, в мае 1942 г., И. Эренбург писал, что фашисты из злобы сделали религию.

"Наивные полагали, что против нас идут люди. Но против нас шли изверги, избравшие своей эмблемой череп, молодые и беззастенчивые грабители, вандалы, жаждавшие уничтожить все на своем пути".

Значительный вклад в разоблачение гитлеризма внесли Совинформбюро, центральные и фронтовые газеты.

За годы войны Совинформбюро выпустило около 2,5 тыс. сводок. Менее чем за два первые года войны Воениздат направил на фронт свыше 2 млрд. экземпляров различных изданий. За это время солдаты и офицеры получили 143.135 походных библиотечек. Войска ежемесячно получали 19 млн. 300 тыс. экземпляров газет, и до 1 млн. экземпляров журналов. К концу войны в Советской Армии издавалось 18 фронтовых, столько же окружных, 90 армейских, 160 корпусных и более 700 дивизионных газет. Разовый тираж всех военных газет в конце войны составлял около 3,5 млн. экземпляров.

Исключительную роль в мобилизации воинов, формировании у них реалистического подхода к противнику сыграли приказы Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Так, в феврале 1943 г. в приказе указывается:

"Их (фашистских войск - А.К.) тактика шаблонна, так как она старается подогнать события на фронте под тот или иной параграф устава. Немцы аккуратны и точны в своих действиях, когда обстановка позволяет осуществлять требования устава. В этом их сила. Немцы становятся беспомощными, когда обстановка усложняется и начинает "не соответствовать" тому или иному параграфу устава, требует самостоятельного решения, не предусмотренного уставом. В этом их основная слабость".

Требования данного документа нацеливали советских воинов на проявление инициативы и изобретательности в борьбе с врагом, вооружали командиров знанием национальных особенностей противника.

Иной тон праздничного приказа Верховного Главнокомандующего в 1944 г.:

"Враг терпит поражение за поражением. Однако он еще не разбит. Гитлеровские разбойники, видя приближение своей гибели и неизбежность возмездия за все чудовищные злодеяния, совершенные на нашей земле, сопротивляются с яростью обреченных. Они бросают в бой последние сила и резервы, цепляются за каждый метр советской земли, за каждый выгодный рубеж. Именно поэтому, как ни велики наши успехи, мы по-прежнему должны трезво оценить силы врага, быть бдительными, не допускать в своих рядах зазнайства, самоуспокоенности, беспечности. Не было еще в истории случая, чтобы враг сам прыгнул в попасть. Чтобы выиграть войну, нужно подвести противника к пропасти и столкнуть его туда".

Четкие и ясные установки Верховного Главнокомандующего, спокойный и рассудительный тон позволяли избежать промахов в организаций идейно-политического воспитания воинов, служили надежным компасом в дни труднейших испытаний.

В ходе Великой Отечественной войны развивалось еще одно направление в идеологической деятельности партии - пропаганда выдающихся побед русского и советского оружия. С началом войны возникла острая необходимость вспомнить о мужестве предков, об их воинской славе.

В феврале 1943 г. М.И. Калинин писал, что "наши мысли обращаются к историческому прошлому, отыскивая в нем аналогии, близкие к настоящим событиям..."

В годы войны было издано более 30 сборников материалов по истории борьбы за установление Советской власти, о разгроме германских оккупантов в 1918 г., об Отечественной войне 1812 г. Широко пропагандировалась деятельность А. Невского, Д. Донского, А.В. Суворова, М. И, Кутузова, а также советских военачальников Н.А. Щopca, Г.И. Котовского, В.П. Чапаева, и др.

Ратная слава предков, беевые традиции русского народа служили неисчерпаемым источником силы советских воинов. В честь великих сынов Отчизны были учреждены ордена: Суворова, Кутузова, Александра Невского (29 июля 1942 г.), Богдана Хмельницкого (10 октября 1943 г.), Ушакова и Нахимова (3 марта 1944 г.).

В ознаменование великих побед на фронтах Великой Отечественной войны произведено 354 торжественных артиллерийских салюта. Первый салют был произведен в Москве 5 августа 1943 г. в честь побед Красной Армии, освободившей Oрел и Белгород.

Множество посетители привлекали выставки о войне, которые устраивались в общественных зданиях каждого города к села. Говоря о силе психологического воздействия военных экспозиций, нельзя не выделить наиболее значительную из них - выставку трофейного оружия в Москве. Она открылась в день второй годовщины начала Великой Отечественной войны и наглядно свидетельствовала о возросшей мощи Советских Вооруженных Сил, под уларом которых враг вынужден был отступать, оставляя на поле боя военную технику и оружие. Чтобы узреть эту выставку, многие приезжали в Москву из других городов и районов страны. За первые 4 месяца ее посетили 2,5 млн. человек.

С изгнанием врага с временно оккупированной территории возникла острая необходимость усиления идеологической работы среди населения этих районов, а с переходом государственной границы СССР и вступлением советских войск на территорию западных государств идеологическая деятельность Коммунистической партии стала значительно шире. В этих условиях требовалось нести людям западных стран правду о социализме, освободительной миссии Красной Армии, преодолевая бешеное сопротивление фашистской и националистической буржуазной идеологии.

Отвечая на злобные выпады фашистских пропагандистов, И. Эренбург в феврале 1944 г. писал:

"Немцы нашептывают: "У русских, упоенных своими победами, проснулись инстинкты завоевателей". Это низкая клевета. Мы не разлюбили серпа во имя меча. Мы научились воевать, чтобы уничтожить носителей войны, но мы не стали от этого завоевателями".

Основываясь на принципах пролетарского интернационализма, Красная Армия пришла на выручку народам Европу.

В 1944-1945 гг. советские войска полностью освободили 13 стран Европы и Азии. Была освобождена территория свыше 2,2 млн. кв. км., с населением свыше 147 млн. человек. Освободительная миссий Советских Вооруженных Сил имела важное историческое значение, вызвала у народов глубокую признательность. Не забудут народы Европы тех жертв, которые понесли советские войска, освобождая их страны. Свыше 1 млн. воинов пали в борьбе за освобождение порабощенных народов.

В основу идеологической, политико-воспитательной работы среди населения освобождаемых государств были положены документы Советского правительства, обращения и приказы командования Красной Армии. В апреле 1944 г. Главнее политическое управление РККА разработало план мероприятий по обеспечению массовой политической работа среди поселения стран Европы в связи с выходом наших войск на границы Румынии, Венгрии, Чехословакии, Польши. В войска направлялись оперативные пропагандистские группы для оказания практической помощи командирам и политработникам, предусматривалось издание разговорников, справочников, агитационной литературы.

Политика дружбы и сотрудничества с трудящимися, всемерное оказание помощи населению освобождаемых стран в налаживании нормальной жизни, в снабжении всем необходимым, понимание национальных интересов народов, уважительное отношение наших воинов к местным традициям и обычаям, решительность и самоотверженность в борьбе с фашизмом - все это рождало у населения этих стран чувство уважения к Красной Армии, стремление всячески содействовать ей в борьбе с врагом.

Острие идеологического воздействия компартия направляла и в сторону противника.

На вооружение был взят опыт идеологического разложения войск интервентов в годы гражданской войны. Политическая работа среди войск противника велась на основе директив ЦК ВКП(б) и постановлений Советского правительства.

В первый же день войны Главное управление политической пропаганды Красной Армии дало указание политорганам действующих армий перевести на иностранные языки Заявление Советского правительства в связи с фашистской агрессией, отпечатать его большим тиражом и распространить среди войск и населения противника.

По мере накопления опыта военные советы и политорганы делали все для воздействия на сознание солдат и офицеров немецко-фашистской, итальянской, венгерской, румынской и финской армий. Влияние советской пропаганды неуклонно возрастало по мере усиления ударов Краевой Армии по врагу.

Отрезвление началось уже после поражения немецко-фашистских войск под Москвой.

Анализ 2 тыс. писем немецких солдат родным в Германию с советско-германского фронта показывает следующее: в июне-августе 1941 г, профашистские письма составляли 32%, а когда фашистские солдаты узнали о первом крупном поражений, то численность таких писем сократилась до 10%; в то же время удельный вес писем, где выражалось недовольство войной за этот же период возрос с 27 до 66 процентов.

Благодаря усилиям советских пропагандистов солдаты и офицеры вражеских войск своевременно узнавали о разгроме гитлеровских армий под Сталинградом, Курском, на Днепре, в Белоруссии и в других операциях. Под влиянием нашей правдивой пропаганды немецкие солдаты и офицеры переставали верить утверждениям своего командования о "планомерном", "организованном" отступлении, "сокращении линии фронта" и т.п.

Большая работа проводилась военными советами и политорганами Красной Армии по распространению среди солдат и офицеров противника идеи добровольного выхода из войны путем сдачи в плен. Советским пропагандистам приходилось предупреждать чувство страха немецких солдат, запуганных фашистской пропагандой "ужасами" русского плена. В этой работе активное участие приняло движение "Свободная Германия", оформившееся в июле 1943 г. под руководством коммунистов. Национальный комитет этого движения издавал газету на немецком языке, ежедневно вел радиопередачи, направлял на фронт уполномоченных и специальные бригады для проведения пропагандистской работы среди немецких солдат.

Силу советской пропаганды признавали даже главари вермахта. Попавший в плен командующий 18-й ненецкой армии генерал пехоты Бэме в мае 1945 г. показывал:

"Из-за сложившегося тяжелого положения в Германии, а также благодаря усилившейся в последнее время хорошо организованной пропаганде русских солдаты заколебались и число перебежчиков увеличилось. Ваша пропаганда оказалась сильным и действенным оружием".

Все вышеизложенное позволяет сделать заключение о том, что марксистско-ленинская идеология одержала неоспоримую победу над фашистской идеологией.

Калинин М.И. Избр. произв. - М.: Политиздат, 1975, с. 271.

Калинин М.И. Избр. произв. - М.: Политиздат, 1975, с. 273.

Цит. по кн. Розанов Г.Л. Германия под властью фашизма (1933-1939). - М., 1961. - С. 195.

См.: Комков Г.Д. На идеологическом фронте Великой Отечественной. - М., 1983. - С. 44-46.

См.: Кондакова Н.И. Идеологическая победа над фашизмом. 1941-1945 гг. - М., 1982. - С. 23.

Ульбрихт В. К истории новейшего времени. - М., 1957. - С. 58.

См.: Кондакова Н.И. Идеологическая победа над фашизмом ... С. 20.

См.: Великая Отечественная война 1941-1945 гг. -
В кн.: БСЗ в 30-ти т., Т.4. - М.: Советская Энциклопедия, 1973. - С. 388.

См.: Кондакова Н.И. Идеологическая победа над фашизмом ... С. 15.

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, - М.: Политиздат, 1971, т. 6. - С. 17.

См.: Смирнов Н.К. Заметки члена Военного Совета. - М.: Политиздат, 1973, с. 15-16.

Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 229.

См.: Петров И.И. Из истории партийного руководства пограничными войсками /1941-1945 гг./. // Вопросы истории КПСС, 1985, N1. - С. 35-49.

См.: Всемирная история. - М., 1965, т. 10. - С. 123.

См.: Самойленко В. Побеждает дружба народов // Красная звезда, 1985, 7 марта, с. 2-3.

См.: Военный Энциклопедический Словарь. - М.,1984. - С. 166,167,540.

См.: Казаков Д.Ф. КПСС - организатор победы советского народа в Великой Отечественной войне // Научный коммунизм, 1985, N1. - С.9.

См: БСЭ, в З0-ти, т. 4. - М.: Советская Энциклопедия, 1971. - С. 390.

См.: БСЭ, т. 4, с. 403.

Цит. по кн.: Партийно-политическая работа б Вооруженных Силах СССР: Исторический очерк. - М., 1984. - С. 225.

Калинин М.И. Избр. произв. - М.: Политиздат, 1975. - С. 407.

Симонов К., Эренбург И. В одной газете. Изд. 2-е. - М., 1984. - С. 233.

Цит. по: Партийно-политическая работа в Вооруженных Силах СССР: Исторический очерк ... С. 255.

Симонов К., Эренбург И. В одной газете. Изд. 2-е. - М., 1984. - С. 88.

См.: Кондакова Н.И. Идеологическая победа над фашизмом ... С. 52; Военно-исторический журнал, 1975, N 10. - С. 10.

Цит. по кн.: Барабанщиков А.В., Феденко Н.Ф. Из истории советской военной психологии. - М.: ВПА, 1977. - С. 89.

Известия. I944, 23 февраля, с. 1.

Калинин М.И. Избр. произв. ... С. 343.

См.: Военный Энциклопедический Словарь. - М.: Воениздат, 1984. - С. 52.

См.: Военный Энциклопедический Словарь ... С. 651.

Комков Г.Д. На идеологическом фронте Великой Отечественной ... С. 134-135.

Симонов К., Эренбург И. В одной газете ... С. 231.

См.: Военный Энциклопедический Словарь... С. 525.

См.: Партийно-политическая работа в Вооруженных. Силах СССР: Исторический очерк. - М.: Воениздат, 1974. - С. 268-273.

См.: Партийно-политическая работа в Вооруженных. Силах СССР: Исторический очерк. - М.: Воениздат, 1974. - С. 265.

См.: Партийно-политическая работа в Вооруженных. Силах СССР: Исторический очерк. - М.: Воениздат, 1974. - С. 268.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 26/11/2014, изменен: 26/11/2014. 123k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 8 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Попель: "Я обратил внимание на особую лихость и в то же время изящество, с каким она работала: такому регулировщику с удовольствием подчиняется каждый водитель, независимо от его положения и ранга. Особенный колорит ее фигуре придавал карабин за спиной: девушка была не только регулировщиком, но и солдатом дорожной охраны".

Каменев Анатолий Иванович Регулировщица: "Я - красноармеец Македонская"...

Каменев Анатолий Иванович
Регулировщица: "Я - красноармеец Македонская"...