ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Свершилось! Берлин капитулировал!

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Диана после охоты, 1742.

Художник Франсуа Буше

Н. Попель

Свершилось! Берлин капитулировал!

(фрагменты из кн. "Впереди -- Берлин!")

В штабе армии Соболев доложил нам последнюю новость о выступлении рейхспрезидента Деница, провозгласившего основные планы правительства: "Народу обещает, что война будет продолжаться до тех пор, пока к этому вынуждают обстоятельства и задачи, которые необходимо осуществить на востоке".

Дениц расшифровал эти "задачи": "Борьба против большевиков для спасения действующих на фронте войсковых частей и сотен тысяч семейств в Восточной Германии".

Вывод напрашивался сам: наше предложение о капитуляции отвергалось.

Они хотят войны?!

Силу нашего оружия Берлин почувствовал вновь уже в 18 часов 1 мая, когда окончательно стало известно, что капитуляция германским командованием отклоняется. Снова грохот орудий сотряс воздух, и танкисты, автоматчики, гвардейцы-пехотинцы ринулись в последнюю атаку на Тиргартен с двух сторон.

Отовсюду доносились призывы: "Коммунисты, вперед!", "Гвардейцы, вперед!". Чей-то могучий голос перекрыл шум боя: "Еще одно усилие -- и победа!"

Коммунисты и комсомольцы возглавили группы. Рации работали на пределе, сигнальные ракеты двумя стенками взлетали к небу, смыкаясь все ближе и ближе.

Уже видны боевые товарищи, атакующие Тиргартен с севера. Между нами осталась только узенькая полоска. Только бы не перестрелять друг друга в суматохе!

Командиры бесстрашно идут впереди атакующих групп.

Еще, еще напор! Пульс боя уменьшается...

Немцы как будто проваливаются в землю. В такой момент они не успеют даже рук поднять: сметут их пулей и штыком с дороги -- лучше пересидеть свое поражение где-нибудь в щели...

Уже совсем близко! Встретились!..

Солдаты и офицеры бросаются друг другу в объятия, целуются, радуются, как дети.

Такой труд, такое большое дело сделали!

Подбегаем к колонне, над которой трепещет знамя, водруженное полковником Мельниковым, и при свете ракеты различаем знакомую высокую фигуру Петра Латышева, члена Военного совета 2-й танковой армии.

Он хватает меня, целует: вот где довелось встретиться!

Счастье!

Бой не кончен. Где-то справа несколько немецких пушек ведут огонь по верхним этажам рейхстага, занятым войсками Кузнецова. Танкисты бросаются давить эту артиллерию.

Слева тоже бой не утихает.

-- Что там?

-- Какая-то группа прорывается из Имперской канцелярии на запад,-- быстро докладывает Соболев.-- Двигается в направлении прикрытий армии Перхоровича.

Боевые порядки немедленно перестраиваются, и в хвост убегающему противнику наносится мощный удар. Не уйдет!

Танкисты и пехотинцы стремительно преследуют, настигают эсэсовцев, уничтожают танки, бронетранспортеры.

Врагов много -- несколько тысяч человек, и бой длится до самого утра. Путь от Тиргартен до западных окраин Берлина усеян трупами беглецов с эсэсовскими молниями на петлицах.

Сколько из них осталось в живых -- мне неизвестно, но кое-кто, видимо, остался. 2 мая на месте этого боя воины ударной армии Кузнецова нашли оброненную записную книжку.

На одном из листков торопливо помечено: "30 апреля. Фюрер покончил с собой. На меня возложено руководство партией. Да поможет нам бог!".

Такую запись мог сделать только один человек -- бесследно исчезнувший из рейхсканцелярии заместитель Гитлера по делам партии Мартин Борман. Мы совместно с антифашистами и обитателями рейхсканцелярии, знавшими Бормана, тщательно обследовали на следующий день каждый труп на месте схватки, и никто не опознал тела Бормана.

Пришли к заключению, что, прикрывшись и выдав нам на уничтожение основные силы своей группы, главарь фашизма сумел ускользнуть ночью и скрыться в лесах западнее Берлина.

Пока соединения громили и уничтожали группу Бормана, в штаб Чуйкова прибыл комендант города генерал Вейдлинг, а утром туда доставили и последнего члена "правительства" -- Фриче.

Оба руководителя -- военный и гражданский -- изъявили согласие издать приказ о капитуляции берлинского гарнизона.

От генерала A.M. Пронина, члена Военного совета 8-й гвардейской армии, получил на руки текст приказа, подписанного Вейдлингом:

"30 апреля фюрер покончил жизнь самоубийством и, таким образом, оставил нас, присягавших ему на верность, одних. По приказу фюрера мы, германские войска, должны были еще драться за Берлин, несмотря на то что иссякли боевые запасы и несмотря на общую обстановку, которая делает бессмысленным наше дальнейшее сопротивление.

Приказываю: немедленно прекратить сопротивление.

Вейдлинг, генерал артиллерии,

бывший командующий зоной обороны Берлина".

Свершилось! Берлин капитулировал!

Работы предстоит много.

Гарнизон города рассечен на три крупные группировки, каждая из них распадается на мелкие очаги. Связи между ними практически никакой.

Как довести приказ о капитуляции до частей противника? Всем МГУ дано распоряжение непрерывно передавать текст приказа на немецком языке.

Одновременно политработники вручают отпечатанные листки с текстом пленным немцам: "Идите к своим и распространяйте".

Из штаба Чуйкова разъезжаются группы, составленные из советских офицеров и офицеров штаба Вейдлинга, для доведения до войск приказа коменданта города.

Вторая, не менее важная задача Военного совета -- довести сообщение о капитуляции немцев до своих войск.

Если кто-нибудь из наших запоздает узнать об этом и откроет огонь по немцам, идущим сдаваться, то немцы решат, что сообщение о капитуляции -- провокация с нашей стороны, и важное дело будет сорвано.

По всем телефонам разносится приказ Военного совета:

-- Прекратить огонь!

Мощная симфония вдруг завершилась в финале тихими, постепенно умолкающими аккордами, и слушатели никак не могут осознать, что музыка кончилась, и находятся в странном оцепенении...

Так и мы после бурных дней штурма слышим, как затихает бой, как изредка, будто напоминая о прошедшем, где-нибудь выстрелит пушка или затрещит автомат...

И не можем поверить, привыкнуть к наступающей тишине.

Город продолжает гореть.

Из домов и подвалов, из развалин, метро и окопов поднимаются и выходят остатки берлинского гарнизона. Одна только 1-я гвардейская танковая армия за этот день взяла в плен около 15 тысяч человек.

Идут по столице "гордые завоеватели" Европы, "покорители" Африки, -- идут небритые, худые, осунувшиеся от голода и бессонницы, в накинутых на плечи грязных шинельках.

Идут целыми колоннами сдаваться в плен.

Впереди -- генералы и офицеры.

У всех низко опущены головы. Ни один не смеет поднять глаза на жителей Берлина, с болью глядящих на грязных и оборванных солдат.

Как гордо рядом с ними выступали наши конвоиры!

Даже пилотка, лихо сдвинутая на 39 градусов, даже автомат в руках -- все до мелочей выглядело особенным, торжественно победным.

Проезжая мимо пунктов приема пленных, видим, как офицеры противника сами спрашивают наших офицеров, где сдавать оружие.

На пункте командиры и политработники внимательно наблюдают за порядком.

Чуть в стороне поставлена наготове вооруженная группа солдат: мало ли что может случиться! Не такое это было легкое дело -- прием военнопленных в Берлине 2 мая.

Соболев докладывает про отдельные террористические акты со стороны фанатичных эсэсовцев, которые даже на пунктах приема пленных бросали гранаты или били из автоматов. Разбежится после выстрела или взрыва испуганная колонна, протрещат очереди советских автоматчиков, рухнет на мостовую уничтоженный провокатор, и командиры и политработники собирают по закоулкам колонну вооруженных врагов:

"Соблюдать порядок! Становись!".

И вчерашние гитлеровцы послушно подчиняются властному приказу на русском языке.

Порядок на пунктах образцовый.

Оружие сдавали не толпой, а строго по очереди -- в колоннах по два или по четыре человека.

Отдельно складывали автоматы, патроны. Наверно, пленным самым главным человеком на пункте казался старшина. Наши офицеры стояли в стороне, не вмешиваясь, следили за тем, чтобы все шло гладко, зато старшина строго выговаривал немецким солдатам:

-- Почему неровно положил автомат? Это тебе что, палка?

И штабель автоматов вырастал с пунктуальной немецкой аккуратностью.

-- Сколько грязи! Распустились в фольксштурме! Тоже мне солдаты. Вот тебе тряпка, масло. Почистить оружие!

Странно, но немцы отлично понимали старшину без всяких переводчиков.

Немного в стороне, на площади, стаскивали артиллерию. Сюда же шоферы подгоняли трофейные машины.

На щите одной из пушек нанесен контур карты Европы.

Пунктиром отмечен боевой путь орудия: Прага -- Варшава -- Белград -- Кавказ...

Один из наших солдат, удивительно напомнивший мне солдата, отходившего со мной в 1942 году к Волге, критически оглядел эту "знаменитую" пушку и распорядился:

-- Добавь: кончила войну, обстреляв рейхстаг. Пусть окончательно станет музейной редкостью.

Немец понял и надписал на броневом щите: "Берлин 22/VI -- 41 -- 2/V-- 45".

Пока он писал, солдат "читал мораль" ему на будущее:

-- Довоевались! Вместо парада в Москве -- в своей столице ходите под винтовкой. Захотели -- ну и получили. Мало будет -- прибавим!

Прием пленных продолжался до вечера.

Побывав на пункте приема пленных, поехали в Имперскую канцелярию.

У входа встречает полковник В.Е. Шевцов, комендант Имперской канцелярии.

-- Ну, показывайте -- где Гитлер?

-- Приказ выполнили, но немного опоздали,-- сокрушается Шевцов. -- Ушел бандит из-под самых рук, только горелое мясо да кости остались.

-- Ничего, полковник, не за ним мы сюда шли, а за победой!

Проходим мимо развороченной баррикады у главного входа, переступив через сброшенную с крыши статую фашистского орла. Ящики, составлявшие баррикаду, разбились, из них высыпались на парадную лестницу тысячи орденов Третьей империи. Советский солдат лопатой расчищает от них дорогу.

-- Богато живете. По орденам, как по ковру, ходите.

-- Кому они теперь нужны! Металл...

В одной комнате на полу валяется бронзовый бюст Гитлера с простреленной головой, по углам свалены десятки знамен со свастикой. В другой комнате обращаем внимание на большой глобус. Сопровождающий объясняет, что Гитлер снимался около него для кинохроники -- у расчерченного и завоеванного по глобусу мира...

Спускаемся по ступенькам на шестнадцатиметровую глубину.

Восьмиметровая бетонная плита была надежной защитой ставки Гитлера от прямого попадания. Запах -- невыносимый: смесь гари с трупным смрадом.

В каждой комнате бункера по углам стоят фаустпатроны. Шевцов мимоходом показывает на труп военного с простреленной головой -- начальник генерального штаба Кребс. И ведет туда, где, по его словам, лежит "фюрер".

Вот и обгорелый труп, протянувший ноги к выходу.

-- Мне кажется, что это и есть Гитлер,-- говорит Шевцов.

При взгляде на маленькое тело, потерявшее человеческие формы, можно было прийти к самым различным заключениям. Я совсем не уверен, будто именно это был труп Гитлера. Вот Геббельса мы опознали точно: хотя он обгорел, но непомерно крупная по сравнению с маленьким корпусом голова и искалеченная нога выдавали рейхсминистра пропаганды. Недалеко лежала женщина, на груди которой блестел сплавившийся золотой слиток.

Сопровождавший нас сотрудник рейхсканцелярии пояснил:

-- Фрау Магда Геббельс, рейхсфюрерина -- глава немецких женщин, кавалер золотого партийного значка.

Рядом -- трупы четырех ее детей.

Впоследствии пришлось читать показания свидетелей кошмарной для имперской канцелярии ночи с 1 на 2 мая.

Когда Кребс вернулся и начался наш последний штурм, посыпались новые самоубийства и убийства в среде гитлеровской клики.

Убив своих четырех детей, покончила с собой Магда Геббельс; последним отправился вдогонку за фюрером ее колченогий супруг.

Остальные обитатели рейхсканцелярии -- адмирал Фосс, посланник Хавель, начальник штаба "Гитлерюгенд" Аксман, Монке и другие бежали к Деницу вместе с группой Бормана, но почти всех переловили наши солдаты.

Пока мы осматривали личные помещения Гитлера, Павловцев со своим переводчиком Анатолием Варшавским производил поиски в кабинетах, шкафах, сейфах, собирал разбросанные по полу документы и бумаги. Были обнаружены копии с завещания Гитлера и другие важные политические документы.

Мы тепло поблагодарили коменданта В.Е. Шевцова и покинули убежище Гитлера.

Проезжая по Аллее побед, своими глазами видели повешенных фольксштурмистов -- "седую гвардию Гитлера"; даже в последние сутки боев гестаповцы вылавливали уклонявшихся от безнадежной борьбы бойцов и вешали их на видных местах для устрашения...

Каждый день газеты приносили сообщения о капитуляции немецких войск перед союзниками. Наконец стало известно о подписании 7 мая в ставке Эйзенхауэра акта о капитуляции Германии.

Так обстояли дела на Западном фронте, а против нас противник продолжал драться даже в безнадежном положении. Силой оружия советские войска уничтожили двухсоттысячную франкфуртско-губенскую группировку, но окруженные гитлеровцы в Латвии, на Данцигской косе, осажденные в крепости Бреслау продолжали сопротивление. На фронте советские войска вели бои с армиями Шернера, Мантейфеля и других фашистов.

Численность этих армий достигала еще полутора миллионов человек.

-- Что ж это такое? -- недоумевал Катуков.-- Союзники принимают капитуляции, а с нами война идет полным ходом! Разве это по-союзнически? Какая цена такой капитуляции?!

Советское правительство решительно потребовало немедленного подписания капитуляции всеми союзниками.

Эйзенхауэр вынужден был согласиться.

Местом подписания акта общей капитуляции по настоянию нашей Ставки был назначен Берлин -- Карлхорст.

Почему именно Берлин?

Как символ.

Здесь находилась колыбель, а потом цитадель традиционного юнкерского милитаризма и шовинизма с их древним лозунгом: "Король во главе Пруссии, Пруссия во главе Германии, Германия во главе мира".

Здесь двенадцать лет вынашивали злодейские планы фюреры "тысячелетней империи". При Гитлере столица, как никогда, блистала фельдмаршалами и фельдфебелями, но скрывались в подполье лучшие сыны города, наследники традиций немецких революций.

На Бендлерштрассе, в военном министерстве, вызревали планы "Зюйд", "Барбаросса", "Маргаритка", "Морской лев", доктрина "Мрак и туман" -- планы, приведшие к агрессии и уничтожению миллионов людей. С Вильгельмштрассе Риббентроп плел подлые сети провокаций и лжи.

На Фоссштрассе, в Имперской канцелярии, Гитлер и Гиммлер утвердили план "Ост" -- план уничтожения славянских народов: 20 миллионов поляков предполагалось выслать в джунгли Южной Америки, 10 миллионов чехов выселить в Сибирь, численность русских и украинцев с помощью заразных болезней и насильственного уменьшения рождаемости "сократить" в десять раз и заставить эти народы забыть о своем национальном происхождении, превратить их в рабочий скот для арийцев. Весь этот расистский бред, воплотившийся на практике в Освенциме, Майданеке и сотнях других подобных мест, родился здесь, в Берлине, и именно здесь мы сокрушили машину фашистской государственности. Поэтому советский народ хотел, чтобы германский милитаризм признал банкротство своих доктрин и планов в собственной столице.

Мне довелось 8 мая присутствовать при подписании акта о капитуляции Германии.

В аэропорту Темпельгоф еще видны следы работы наших гвардейцев: ангары разрушены, на поле валяются сожженные остовы самолетов, отчетливо различаются следы заделанных воронок. Слышим рокот моторов: наши истребители взмыли навстречу самолетам союзников.

В 14 часов на аэродром прибыл генерал армии В.Д. Соколовский, комендант Берлина генерал Н.Э. Берзарин и другие, а вскоре приземлился на поле "дуглас", потом -- еще четыре.

Из них вышли делегаты Верховного командования экспедиционных сил союзников во главе с английским маршалом авиации сэром Артуром В. Теддером.

Так было условлено заранее: от нас и от союзников акт капитуляции примут заместители, а не сами Верховные Главнокомандующие.

Отдельно прибывает французская делегация во главе с командующим 1-й французской армией генералом Делатр де Тассиньи. Французы всегда держались гордо по отношению к англосаксонским покровителям и всячески подчеркивали свою самостоятельность. Де Тассиньи не только прилетел, но и улетел отдельно от остальных союзников.

Как полагается, в честь союзников оркестр исполнил национальные гимны.

Прошел почетный караул.

А в стороне приземлился в это время самолет с представителями германского командования. Под охраной прошли генерал-фельдмаршал Кейтель, адмирал флота Фридебург и генерал-полковник ВВС Штумпф.

Колонна автомобилей потянулась через весь город. На тротуарах горестно стояли берлинцы, наблюдая позор своих генералов, которые совсем недавно принимали здесь парады, а теперь ехали под конвоем подписывать капитуляцию вермахта.

Наконец -- Карлхорст.

Акт подписания капитуляции должен был происходить в военно-инженерном училище, единственном помещении в Берлине, где сохранился в целости обширный зал.

Сияют люстры, звучит разноязычная речь...

За столом сидят Жуков. Теддер, де Тассиньи, Спаатс и некоторые другие.

В зале -- командование 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, командующие армиями, члены Военных советов.

Дежурному офицеру приказано ввести представителей командования вермахта. Через боковой ход в зал привели уполномоченных поверженной армии.

Поначалу Кейтель пытался держаться невозмутимо: приветствовал всех наклоном головы, выбросил вверх маршальский жезл, но в ответ никто не шелохнулся, будто вошел не человек, а призрак.

Фашисты уселись за небольшим столиком, отведенным специально для них.

Проверили полномочия немецкой делегации.

Все правильно: предъявленный документ подписан Деницем, поручившим начальнику штаба верховного командования генерал-фельдмаршалу Кейтелю и сопровождающим его лицам подписать акт о безоговорочной капитуляции Германии.

При слове "капитуляция" Кейтель и Штумпф как-то сразу на глазах сникли.

Их спрашивают: знакомы ли они с документом, согласны ли подписать? "Да, да",-- торопливо отвечает Кейтель и, стремясь поскорее кончить тягостную для него церемонию, раскрывает папку и хватается за перо.

Но маршал Жуков властно зовет его к своему столу.

Когда Кейтель усаживается, монокль выскакивает у него из глаз, рука никак не может справиться с ручкой. Какое-то мгновение нерешительно медлит: думал ли когда-нибудь фельдмаршал, что придется послушно подписывать пять экземпляров акта, составленного советским командованием и знаменующего ликвидацию германской армии на суше, на море и в воздухе?..

Кейтель подписывает и, криво улыбаясь, отправляется на место.

За ним -- Фридебург. Штумпф еле двигается, за ручку берется робко, неуверенно.

-- Немецкая делегация может удалиться!

Кейтель снова салютует жезлом, остальные кланяются, идут на выход -- опять им никто не отвечает.

Все! Первая минута после войны...

Прошло тысяча четыреста семнадцать дней с утра 22 июня 1941 года.

Тысяча четыреста семнадцать суток мы ждали этой минуты -- и дождались!

Когда на следующий день я прочел в газете стихи любимого поэта юности Демьяна Бедного, показалось, что он лучше всех выразил наши чувства и гордость Красной Армии по случаю победы:

В ней -- прошлого итог и образец векам,

В ней -- нашей доблести высокой утвержденье,

В ней -- громовой удар по вражеским полкам,

В ней -- будущим, еще не явленным врагам

Суровое предупрежденье!

Весть о капитуляции облетела все войска.

В Москве Родина произвела неслыханный салют из тысячи орудий, но стихийный салют в Германии в ночь на 9 мая был много мощнее. Волна митингов захлестнула армию. Этот момент трудно описать и, кажется, невозможно передать его таким, каким он был тогда: кто пережил и перечувствовал то время, меня поймет.

На улицах целовались совсем незнакомые люди: "Победа!"

Оно и понятно: почти четыре года непрерывных кровопролитных боев, неисчислимые жертвы, а все-таки своего добились. Каждый вспоминал в этот час тех, кого не было среди нас, кто геройски погиб за честь и свободу нашей священной Родины. Золотыми буквами имена их записаны на скрижалях истории.

"Нашей непреклонной целью является уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантий в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушить мир всего мира. Мы полны решимости разоружить и распустить навсегда все германские вооруженные силы, раз и навсегда уничтожить германский Генеральный штаб, ликвидировать или взять под контроль всю германскую военную промышленность... Стереть с лица земли нацистскую партию, нацистские законы, устранить всякое нацистское или милитаристское влияние на общественные учреждения, из культурной и экономической жизни германского народа", -- таковы были высокие принципы, подписанные в Ялте нашим правительством совместно с правительствами Соединенных Штатов Америки и Великобританского королевства, принципы, во имя победы которых сражались воины Красной Армии.

Все, что мы, советские люди, наше Советское правительство торжественно обязались сделать для уничтожения фашистского милитаризма, было выполнено.

См. далее...

Николай Кириллович Попель (1901 - 1980) - генерал-лейтенант танковых войск, автор книги "Впереди -- Берлин!"...

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

"Любовное объяснение пожилого офицера"

Художник Шмельков Петр Михайлович (1819-1890)

"Бывшим офицерам" - место их не в кабаке или "на дне"... 94k "Фрагмент" Политика. Размещен: 01/04/2014, изменен: 01/04/2014. 94k. Статистика. 637 читателей (на 3.12.2014 г.)

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Иллюстрации/приложения: 24 шт.

"Больная" статистика офицеров

...Ежегодно из Вооруженных Сил уходят лейтенанты, капитаны, майоры и подполковники, не достигшие предельного возраста состояния на действительной военной службе...

Служебная записка полковника профессора А.И. Каменева

Дата: 3.09. 2002 г.

Кому: Президенту РФ (Путину)

Тема: предложение о создании президентской программы "Офицеры запаса России"

СУТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЯ.

В силу сложившихся обстоятельств, офицеры, увольняемые в запас, более чем на 95% оказываются потерянными для государственных интересов России. Если учесть тот факт, что именно офицерство является наиболее надежным оплотом государственности и представляют собой наиболее организованную и дисциплинированную силу, то приходится констатировать тот факт, что государство, в лице офицеров запаса, теряет огромный резерв государственных людей, которые могут укрепить государственную власть по вертикали и горизонтали.

Если же принять во внимание то, что наиболее квалифицированные офицеры запаса привлекают внимание разных фирм и структур (в том числе, уголовных) и часть из них (офицеров) принимает предложения, исходящие от организаций, лиц, сопредельных государств, исполнение которых наносит вред национальным интересам России, то не трудно заметить, что при иных условиях, талант, опыт, высочайшая квалификация этих офицеров запаса могли бы быть весьма полезны РФ.

Государство, тем не менее, не организует спроса на офицеров запаса, имеющих большие потенции и огромный запас интеллектуальной, духовной и профессиональной (военно-прикладной) энергии

Частная инициатива офицеров запаса в области укрепления безопасности РФ, ее Вооруженных Сил, исполнения гражданского долга, по воспитанию молодежи и другие начинания встречает неприятие со стороны военных и гражданских чиновников.

Разве разумно отворачиваться от лиц и отклонять их помощь, если такие люди обладают большими интеллектуальными способностями, духовной и профессиональной зрелостью, дисциплиной, ответственным отношением к делу, военным и жизненным опытом, военно-технической квалификаций и боевым опытом?

Разумные и дальновидные правительства так не поступают.

Подобного положения не допускал и Петр Великий, который учредил особый статус воинов запаса и повелел не отрешать от дела всех тех, кто может принести государству какую-либо пользу.

Офицеры запаса при Петре Великом исполняли разные государственные поручения и тем приносили России огромную пользу.

Сегодня же офицеры запаса с момента увольнения в запас становятся ненужными ни Министерству обороны, ни государству.

Предоставленные самим себе, они, как правило, растворяются в массе людей, недовольных своим существованием, обиженных на государство и готовых примкнуть ко всяким структурам и партиям, которые посулят им уважение и более достойную жизнь.

Нужно ли говорить о том, как опасно для государственного строя иметь против себя лиц, обладающих уникальными познаниями и опытом в военном деле?

В то же время, во многих сферах общественной и государственной жизни есть немало мест (участков, областей), где молодежь (новое поколение) не пытается проявить себя, а то, просто, не в состоянии выполнять необходимые функции в силу недостатка жизненного опыта, отсутствия должной дисциплины, понимания всей полноты ответственности и т.п.

На этих участках должны быть зрелые, богатые жизненным опытом люди.

В частности, речь идет о средней школе и о профессии учителя.

При сегодняшнем положении дел, будущее нации вручается вчерашним выпускникам институтов и университетов, т.е. лицам без жизненного опыта, должной духовности, но уже испорченных с точки зрения патриотизма. В то же время, даже в древнейших государствах понимали, что воспитывать подрастающее поколение должны только зрелые и опытные люди.

Мы привели лишь один пример использования офицеров запаса в широких государственных интересах, но смеем утверждать, что таких областей имеется немало.

Стоит еще раз повторить вопрос: разумно ли разбазаривать тот капитал, который создан десятилетиями и в который вложено огромное количество государственных средств?

Ответ может быть только один: ни одно разумное правительство не разбазаривает то, что составляет национальное достояние.

ВЫВОД.

Интересы России требуют создания особой президентской программы "Офицеры запаса" (содержание этой программы в данном случае не приводится).

Готов повторить сказанное...

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 07/12/2014, изменен: 07/12/2014. 34k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 5 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Свершилось! Берлин капитулировал!

Каменев Анатолий Иванович
Свершилось! Берлин капитулировал!