ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Уроки нам не "впроки"...

А.И. Каменев

УРОКИ НАМ НЕ "ВПРОКИ"...

Какие уроки преподал нам советский опыт подготовки офицерских кадров?

Мне представляется необходимым кратко раскрыть некоторые важнейшие положения своего исследования, получившего название "История подготовки офицерских кадров в СССР" (Новосибирск, 1991).

См.: История подготовки офицеров в Советском Союзе 709k Оценка:7.49*7 Годы событий: 1917-1984. "Очерк" История Комментарии: 6 (08/04/2007)

Советский опыт подготовки офицеров. 1917-1984 гг.

Прежде всего, подготовка нового офицерства началась с крушения всей старой системы: новые власти закрыли все учебные заведения, разогнали кадет, юнкеров и преподавателей; перекроили все учебные планы и программы; изменили состав обучаемых (вместо дворян, разночинцев, ими стали преимущественно рабочие и крестьяне; крестьяне даже преобладали), и, наконец, политизировали школу, учредив должность комиссара, введя в учебный план политические науки и поручив большевикам задачу "огромной важности" - попытаться перевоспитать в марксистском духе старую военную профессуру" (См.: Горев Б. Марксизм и ленинизм в Военной академии // Война и революция. --1928. --Кн. 11).

Во время дискуссии о перспективах развития военной школы, возникшая мысль о возрождении кадетских корпусов была признана правильной, т.к. "желательно с детского возрас-та развивать у будущего офицера качества, необходимые вои-ну и вооружать его соответствующими познаниями", но практической реализации она не получила. Этим советская власть похоронила идею элитарного военного образования, т.е. систему, благодаря которой высшие военные руководители готовились заблаговременно и в особых для того условиях.

В целом же, идея элитарного военного образования, безусловно, позитивна и перспективна.

Советская власть продемонстрировала жесткое отношение к военным кадрам, осуществив ряд репрессий и тем самым привела к тому, что к началу Великой Отечественной войны вооруженные силы СССР располагали недостаточно зрелыми в военном отношении кадрами.

Особенно подробно эта тема представлена в материалах 3-го диска серии "Наука побеждать" под названием: "Воспитание офицера и генерала - основа побед и поражения (исторический опыт русской и советской военных школ":

См.:

Сведения о дисках 1,2 и 3 военной библиотеки "Науки побеждать"

В то же время, в военно-учебном строительстве царила полная неразбериха: система военных школ не была стабильной - то разворачивалась, то сворачивалась. Учебные планы и программы постоянно менялись, а ГУВУЗ ошибочно требовал готовить не офицеров-руководителей, а инструкторов, т.е. методистов военного дела.

Лишь война с финнами (1939-1940 гг.) заставила Сталина признать слабость подготовки офицерских кадров. Впрочем, Тимошенко, назначенному на пост министра обороны после Ворошилова, он дал задание лишь усилить дисциплину в войсках.

По свидетельству писателя Владимира Карпова, в то время курсанта Ташкентского пехотного училища, "дисциплина была доведена до крайней педантичности, за опоздание из увольнения на 15-20 минут красноармейцев отда-вали под суд. Помню, однажды на учениях двое курсантов из нашего училища, утомленные до изнеможения, сорвали по веточ-ке винограда... Тут же, через час, состоялось заседание три-бунала... Курсантам дали по шесть лет" (См.: Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мирах // Знамя. --1989. --N11. - С. 106).

Пока мы готовились шапками закидать немцев

Немцы, готовясь к войне, поступали иначе.

Они изыскивали всяческие способы повышения боеспособности войск. Для этого проводились различные эксперименты и учения.

К примеру, учились за две недели ставить новобранца в боевой строй, не обременяя его разного рода ерундой. Пытались осуществлять подготовку командных кадров с расчетом на ступень выше, что было важно в условиях развертывания массовой армии.

Особенно ярко данная задача представлена в книге Б. Винцера "Солдат трех армий".

(См.: приложение 1).

Но особенно бережно немецкое руководство относились к офицерским кадрам.

С объявлением в марте 1935 года о создании рейхсвера, началось создание военно-учебных заведений, опытно-испыта-тельных полигонов и учебных частей. Только в сухопутной армии за короткий срок стали действовать 3 военные акаде-мии (Военная академия, Военно-медицинская академия и Военно-ветеринарная академия), 5 военных училищ и 30 различных военных школ (пехотная, по подготовке унтер-офицеров, кавале-рийская, артиллерийская, танковая, инженерные, связи, автомо-бильная и др.)( См.: Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. 1933-1945 гг.: В 2 т. Т. 1. -М.: Иностранная литература, 1956. -С.175-176).

Изыскивали всевозможные способы пополнения офицерского корпуса:

1.Было отобрано из числа молодых солдат максимально возможное количество кандидатов в офицеры (о масштабах подобной акции говорят такие цифры: если в 1933 году кандидатами в офицеры зачислялось 180-200 молодых людей, то в 1938 -- до 2 тыс.);

2. Кандидатами в офицеры были зачислены около 300 студентов юридических, вузов.

3. На офицерские должности было допущено около 1.500 унтер-офицеров сухопутной армии рейхсвера.

4. Из полиции было взято около 2.500 офицеров.

5. Вновь были призваны на службу около 1.800 офицеров, уволенных ранее в запас.

6. Включение австрийской армии в состав рейхсвера дало 1.600 офицеров.

7. Были значительно снижены требования об увольнении офицеров в связи с несоответствием (См.: Мюллер-Гиллебранд Б.).

Но возрождение военной мощи Германии началось с воссоздания и широкого распространения военной идео-логии и традиций в государственном аппарате и школе.

Зна-чительная часть работников культуры и науки (прежде всего -- исторической) сыграла важную роль в этом вопросе.

Если о прусском учителе говорили, что он выиграл сражение за создание германской империи при Бисмарке, то работники культуры, науки, учителя Веймарской республики все сделали для того, чтобы идеологически подготовить молодежь для агрессии про-тив других народов. От самой глухой деревенской школы до университета немцу твердили:

"Все величайшее в истории военные подвиги -- прусские, все величайшие творения искусства -- германские, са-мые великие изобретения и самые выдающиеся ученые - немец-кие, самые сильные гимнасты - немецкие, самая лучшая промыш-ленность - германская, а самые толковые рабочие - немцы" (См.: Абуш А. Ложный путь одной нации. К пониманию германской истории / Пер. с нем. -М., 1962. -С. 193).

В Германии была создана обширная система общественных и государственных учреждений, с помощью которых велось воспитание молодежи.

Сначала ребенок попадал в организацию "Юнгфольк". Достигший возраста 15 лет зачислялся в "Гитлерюгенд". Важной задачей этой организации, насчитывающей к началу второй мировой войны 8 млн. юношей, являлась военная под-готовка молодежи и воспитание ее в фашистском духе. Пост-роенная по военному образцу, она имела свои воинские час-ти и подразделения, члены ее носили униформу, имели ранги и звания, обучались стрелковому делу, изучали военную техни-ку, проводили военные игры. Особо отличившихся членов "Гитлерюгенда" направляли в "Школы Адольфа Гитлера", где по специальной программе готовились кадры для партийного и государственного аппарата (См.: Комков Г. Д. На идеологическом фронте Великой Отечест-венной... - М.: Наука, 1983. - С.49).

Подготовку кадров для танковых и моторизованных войск вел автомобильный корпус, который охватывал до 400 тыс. автомобилистов и имел мощную учебно-техническую базу: 26 автошкол и 23 отдельных мотогрупп. Личный состав ВВС гото-вился в школах гражданской авиации и многочисленных спор-тивных союзах. К 1933 году только общество "Спортфлюг" и его филиалы подготовили 3.200 летчиков и 17 тыс. планерис-тов (См.: История второй мировой войны. 1939-1945: В 12 т. -T. I. -C. I57).

С приходом фашистов к власти в Германии быстро раз-вернулась сеть различных военизированных обществ. К ним относились "Стальной шлем", "Союз немецких офицеров", "На-циональное объединение немецких офицеров" и другие. Члены этих союзов выступали с проповедью реваншизма, вовлекая в свои ряды молодежь.

Наши и немецкие просчеты в войне

Начало Великой Отечественной войны показало многие просчеты и нашей военной идеологии, и нашей военной системы, включая учебную.

Паникерство и трусость отдельных командиров и бойцов (См. постановление ГКО от 16 июля 1941 г. и Приказ НКО СССР N227 от 28. 07. 1942 г. // Знамя. --1989. --N11. --С. 162-163; Московские новости. --1988. --7 февраля. --С. 12; Красная звезда. --1988. --26 марта. --С. 3, 4 и др.); неумение осмыслить сложившуюся обстановку и при-нять разумное решение; преувеличение боевых возможностей фашистских войск и появление так называемых "пораженческих" настроений; проявление таких явлений, как "танкобоязнь", "самолетобоязнь", "радиобоязнь" и т.п.; неумение командиров и политработников восстанавли-вать моральную стойкость людей, выводить их из состояния шока, предупреждать и пресекать явления массового психоза и невроза и др., - все это имело место в начальный период войны.

Немцы тоже не все рассчитали и, когда вынуждены были отказаться от плана "молниеносной войны", они показали все негативы своей фридриховской системы, прежде всего, склонность к догматизму и шаблону.

Это обстоятельство было подмечено в приказе НКО к 23 февраля 1943 г. В нем, в частности говорилось следующее:

"Их (немцев - А.К.) стратегия дефективная, так как она, как правило, недооценивает сил и возможностей противника и переоценивает свои силы. Их тактика шаблонна, так как она старается подогнать события на фронте под тот или иной па-раграф устава. Немцы аккуратны и точны в своих действиях, когда обста-новка позволяет осуществлять требования устава. В этом их сила. Немцы становятся беспомощными, когда обстановка услож-няется и начинает "не соответствовать" тому или иному параг-рафу устава, требуя принятия самостоятельного решения, не предусмотренного уставом. В этом их основная слабость" (см.: Правда. --1943. --2З февраля. --С.1).

Почему немцы забыли Шарнгорста?

Этот кардинальный национальный просчет имеет давние корни.

Пруссия, лишившаяся в конце ХVIII в. своего короля-полководца Фридриха II, сразу же утратила свою боеспособность. Прусские генералы и офицеры, приученные беспрекословно исполнять приказания своего короля, отвыкли от инициативы.

Французский офицер, посетивший Пруссию в эту эпоху, приглядевшись к манере короля все делать самому, вникая во все мелочи управления и обезличивая своих сотрудников, писал следующие знаменательные слова:

"Король непременно делает все сам, его министры ровно ничего не значат и им, как и генералам, не достает самостоятельности и одушевления. Кажется, что король, делающий так мало для их подготовки, ведет свое государство к пропасти, на краю ко-торой оно очутится тотчас после его смерти".

"Подобный принцип механической строгости, - пишет историк, - мог действовать до тех пор, пока во главе армии стояла колоссальная сила. Исчезло со смертью короля его влияние на армию, осталась в ней лишь доведенная до высо-кой степени техническая выучка, стали понятны явления 1806 года и нисколько неудивительно ужасающее отсутствие само-стоятельности начальников".

Финал такой политики известен - прусские войска были наголову разгромлены французами при Иене в 1806 году. Потребовалось 7 лет и гений генерала Шарнгорста для того, чтобы возродить былую славу и в 1813 году разгромить французов.

См.: Уроки Иенской катастрофы 136k Годы событий: 1806-1813. "Документ" История . По материалам сообщения капитана Генерального Штаба Русской Армии Н.А. Морозова в Обществе ревнителей военных знаний 14 декабря 1911 г.

Нам уроки не "впроки"...

В проведенном мною исследовании было отмечено, что уроки войны не пошли в прок ни военным, ни идеологам.

Сам Сталин, в 1950 году в журнале "Большевик" вынужден был признать:

"Имеются, к сожалению, и такие, правда, единичные, случаи, когда отдельные научные работники уклоняются от прямой и ясной оценки того или иного научного открытия или изобре-тения... Некоторые профессора -- серьезные специалисты в своей области -- не находят мужества отстаивать свою точку зрения в вопросах, касающихся их специальности, только потому, что в какой-нибудь газете появилась по этим вопросам рецензия или статья к тому же не всегда достаточно квалифицирован-ная. Так, например, некоторые выступления "Литературной газе-ты" по конкретным вопросам науки молчаливо принимались отдельными научными работниками чуть ли не как директив-ные..." (См.: 3а творческое развитие передовой науки // Большевик. --1950. --N11. --С. 12).

Общественные науки продолжали оставаться партийными дисциплинами, без какого бы то ни было проблеска собственной мысли.

Но самое худшее заключалось в другом. Драгоценный опыт Великой Отечественной войны, в частности, уроки начального периода были забыты уже в 1947 году. Хотя в Военной академии им. М.В. Фрунзе в 1947/1948 учебном году была предпринята попытка изучить опыт неудавшихся операций, но вскоре и там от этого отказались (См.: Академия имени М. В. Фрунзе. --С.196).

Поверженные немцы вновь "на коне"?

В то время, как в нашей стране началась новая волна репрессий среди военных, немцы стремились как можно быстрее восстановить свою военную силу.

Быстрое восстановление военной машины было возможным лишь при сохранении генерального штаба. После первой миро-вой войны так и было сделано.

Совсем иное положение сложи-лось в 1945 г.

От германского генерального штаба ничего не осталось. Даже проблема высших военных кадров стояла иначе. Если после первой мировой войны ни один немецкий генерал не попал в плен, а потери убитыми среди генералов были нез-начительны, то вторая мировая война обошлась германскому генералитету не так дешево.

Всего в вермахте насчитывалось немногим более 1.500 генералов и адмиралов.

Во время войны было убито 233 генерала сухопутных войск, 64 покончили са-моубийством, 20 были осуждены на смертную казнь немецкими военными судами, 33 -- приговорены к смертной казни за военные преступления судами союзных стран. В ВВС 20 генералов погибли в боях, 15 покончили жизнь самоубийством, 4 были приговоре-ны к смертной казни за военные преступления. Во флоте число погибших адмиралов составило 18 человек. По подсчетам гене-рала Фольтмана, общие потери германского генералитета в войне составили 963 человека (с учетом смерти по болезни и от несчастных случаев). В плен попало 553 человека (См.: Безыменский Л.А. Германские генералы с Гитлером и без него. --2-е, перераб. и доп. изд. --М.: Мысль, 1964. --С.399-400).

Другими словами, аппарат генерального штаба прекратил свое существование. Германской военной машине не удалось бы так быстро подняться, если бы не помощь со стороны командо-вания американских оккупационных войск в Германии.

Одним из первых действий этого командования было сос-редоточение всех пленных союзными войсками немецких гене-ралов в нескольких специально оборудованных лагерях. Собран-ные там генералы получили задание составить описание боевых действий в период войны. В их распоряжение были даны немецкие архивы. Вся эта работа проводилась под контролем аме-риканских и английских офицеров в течение 1946-1948 гг.

Подход американских военных и политиков к возрождению германской военной машины базировался первоначально на идее непосредственного подчинения немецких войск американ-скому командованию (период 1945-1950 гг.). Данная концепция определялась с расчетом на то, что поверженная Германия и ее военные лидеры с готовностью примут любые условия и не будут возражать даже в том случае, если им будет отведена роль "пушечного мяса".

Под этим лозунгом проходили мероприятия по ремилитари-зации Германии в первый период. Их главной формой было соз-дание так называемых служебных частей при западных оккупа-ционных войсках. По данным на конец 1951 г. таких частей в 3-х западных зонах было численностью 164 тыс. чел.

Наряду со "служебными частями" в 1949-1951 гг. шло активное собирание всех военных кадров в рядах полиции. Ядром всех полицейских формирований была так называемая пограничная полиция. В 1951 г. среди офицеров "пограничной полиции" 93% составляли бывшие офицеры; 99% всех командиров взводов также являлись бывшими офицерами; 96% унтер-офицеров служили в вермахте (См.: Безыменский Л. А. Германские генералы с Гитлером и без него. --С. 405).

Эти и другие меры позволили быстро возродить военную машину ФРГ

Идеологическое наступление Запада

Изучая развитие политической ситуации в стране во времена Хрущева-Брежнева, мне удалось установить, что ставка на развитие национализма в нашей стране была сделана идеологами Запада давно.

В это время в различных регионах страны (Прибалти-ка, Средняя Азия, Казахстан, Кавказ, Закавказье и др.) национа-листы стали действовать открыто уже при Брежневе.

Используя религию, как средство, с помощью которого можно объединить народ, они предприняли ряд акций, нанося-щих ущерб единству советских народов, их дружбе. Так, в Таджикистане появились бродячие мулы, которые в ряде мест республики создали буквально нетерпимой обстановку для тех, кто порвал с религией. Под влиянием религиозных фана-тиков кое-где было введено обучение детей Корану (См.: Материалы семинара-совещания по вопросам организа-ции и повышения эффективности конттшропаганды. Львов. 28-30 июня 1984 г. --М.: Прогресс, 1985. --С. 20).

Ставка на религию в углублении национализма была не случайна, т.к. религия в СССР является единственной легально существующей идеологией противостоящей марксистско-ленинской идеологии. Под религиозным знаменем можно было закамуфлировать разные идеи. Кроме того, религия - это мировоззрение, стиль жизни, регулятор поведения людей. Все это делало религию мощным средством управления людьми.

В руках коварных и расчетливых людей религия была чрезвычайно действенным средством дестабилизации обстановки.

Руководство СССР, тем не менее, не заметила этого мощного фактора, хотя и могло использовать конструктивный потенциал религии для укрепления позитивного сознания масс. Но оно и не думало этого делать...

Зато враги СССР, как единого, сплоченного и мощного государства, воспользовались деструктивным потенциалом религии и обратили религиозные чувства людей во вред добрососедству людей разных национальностей и вероисповедания.

Надо признать, что враги СССР рассчитали точно: яд национализма поразил почти все народы большой империи и дал кровавые всходы в 80-90-х годах ХХ века:

См.: Букет Абхазии 18k Оценка:8.00*3 "Фрагмент" Мемуары Комментарии: 1 (26/10/2008)

О пагубе национализма

Детонатор спокойствия 24k "Фрагмент" Мемуары

Проклятие тем, кто открывает ящик Пандоры

Приложение 1:

ЭКСПЕРИМЕНТ

(Извлечения из кн.: Б. Винцер Солдат трех армий. - М., 1971.- с.56-65)

По нашему календарю новый год начинается 1 янва-ря; излюбленная дата для переезда с квартиры на квар-тиру --1 апреля или 1 октября; к работе на новом месте приступают чаще всего в первый день месяца. А в пове-стке из рейхсвера мне предлагалось явиться 13 апреля 1931 года в 13-ю роту 4-го пехотного полка в Кольберге, что на Балтийском море.

-- Как бы не было беды! Два раза тринадцать, нет, это не к добру!

-- Да полно тебе, мама! Две чертовых дюжины вза-имно уничтожаются, и притом я не суеверен.

И хоть срок явки оказался несколько непривычным, скоро выяснилось, что это не описка, а до мельчайших подробностей разработанное постановление министерства рейхсвера на Бендлерштрасее.

В этом возглавляемом тогда Гренером министерстве имелся отдел, который, обходя ограничительные предпи-сания Версальского договора, занимался планированием мобилизации; он-то и разработал подробную программу краткосрочной подготовки. Там были планы трехмесячных, восьминедельных, четырехнедельных и даже двух-недельных курсов обучения.

Эти учебные планы надо было проверить на практике, а я оказался одним из тех ста двадцати подопытных кро-ликов для двухнедельной программы, которым надлежало явиться 13 апреля в 13-ю минометную роту в Кольберге.

Моя служба началась совсем иначе, чем я себе представлял. После регистрации в канцелярии нас послали в каптерку, где мирно и вежливо пригонялось обмундирование. Мы могли обменять его на другой день, если, на наш взгляд, оно плохо сидело. Убирать шкафы и заправлять койки в спальнях нам помогал старший по казарме. А если мы что-нибудь клали или ставили не так, как по-ложено, на нас никто не орал.

Старший по казарме был одновременно командиром отделения и вел у нас учебные занятия: основные пра-вила поведения в армии, знаки различия, внутренний распорядок в казарме и субординация. Если мы путали знаки различия, именовали капитана "господином лейте-нантом", нам не устраивали выволочку, а ограничивались лаконичным замечанием. Так было в первый день.

На второй день мы вышли в полной форме и стальных шлемах в казарменный двор и приняли присягу:

"Присягаю на верность конституции и клянусь, что всегда буду, как мужественный солдат, защищать Гер-манское государство с его законными установлениями и повиноваться президенту и своим командирам!"

Обычно к присяге приводили только через четыре недели. А нас заставили дать ее сразу, так как, вероятно, принятие присяги обязывало к молчанию о том, что наша ускоренная подготовка нарушала установленное мирным договором ограничение численности германской армии: ода не должна была превышать ста тысяч человек.

Рейхсвер находил нелегальные пути, чтобы всячески использовать возможности, заложенные в установленном длительном сроке службы. В итоге солдаты получали под-готовку как будущие унтер-офицеры, а унтер-офицеры -- как будущие командиры взводов, А обучение командиров взводов было опять же построено так, что она могли в любое время принять командование ротой, а командиры рот по квалификации представляли собой командиров батальонов. Таким образом, рейхсвер фактически яв-лялся оптовым поставщиком унтер-офицеров, офицеров, командиров и генштабистов для будущей германской армии.

Частицей этой системы были и наши курсы. Старшие по чину солдаты или ефрейторы назначались команди-рами орудий. Унтер-офицеры командовали взводами, а минометной ротой -- молодой лейтенант, командир взвода. Это был так называемый кадровый состав -- всего около тридцати человек. Затем шли мы, сто двадцать рекрутов, в качестве "пополнения", и рота была укомплектована. Оставалось только, согласно двухнедельной программе, обучить нас, "равняясь на направляющего", сформировать из нас годное к строевой службе в военное время подраз-деление и представить его господам с Бендлерштрассе. Следовательно, на переднем плане была подготовка якобы на случай войны, а на заднем--заправка коек, уборка шкафов и прочие мелочи казарменной жизни. Оттого-то так уютно и было все сначала обставлено. Но после при-сяги стало неуютно.

Сообразуясь со структурой минометной роты, нас раз-делили па три разряда: связные, стрелки и ездовые.

Связные учились верховой езде, азбуке Морзе, свето-сигнализации, а также прокладывать телефонные линии, или "тянуть провод", как это у нас называлось; обслу-живать дальномер, делать чертежи, составлять короткие донесения, передавать приказы. Не последнее место в обу-чении занимал и метод наводки при стрельбе с закрытых огневых позиций.

Стрелки учились обращаться с минометами. Выдви-нуть эту махину в позицию, да еще согнувшись, да за две-три минуты, стоило большого труда, мы обливались потом, не обходилось и без синяков. Заряжать, наводить, устранять помехи,. разбирать затвор, менять позицию, прицеплять к тягачу -- в этом необходимо тренироваться, и мы тренировалась до изнеможения.

Ездовые учились скакать верхом и править лошадьми. Каждый, кто знает, сколько сил отнимает одна только уход за лошадьми, может себе представить, что пришлось проделать этим парням за две недели.

Все три категория, прохода специальную подготовку, учились стрелять из карабинов и пистолетов, включая стрельбу боевыми патронами, а также пользоваться руч-ными гранатами и карманной буссолью, читать карты и ориентироваться ночью.

К началу второй недели рота выстроилась в полном составе для выступления в поход. Впервые все то, чему вас учили, муштруя в одиночку и группами, предстояло испробовать во взаимодействии: поход по дорогам, про-тивовоздушное укрытие, развернутые боевые порядки к снова марш по местности, разведка и занятие позиций, потом рытье окопов и маскировка, команда для ведения огня, стрельба и занятие новых позиций.

Вечером, усталые как собаки и покрытые грязью, при-ходили мы в казармы. После ужина следовала чистка минометов и личного оружия, причем обучение продол-жалось. Потом мы повторяли проработанный материал и получали всевозможные указания. В полночь мы вали-лись на койки, а в пять утра все начиналось сызнова.

В день окончания курсов явились офицеры из мини-стерства рейхсвера проверить результаты эксперимента. В метель и холод мы отправились в Россентин на учеб-ный плац, куда добрались, вымокнув до нитки. На холме стояло такое количество чиновников с Бендлерштрассе, что на каждого из них приходилось чуть ли не по рекруту. Вскоре они заняли свои места и стали наблюдать за всеми манипуляциями. Тут уж нельзя было "ловчить", выражаясь нашим языком. Правда, это и не было смотром в обычном смысле -- проверялась часть мобилизационного плана.

Когда мы, замерзшие, выстроились, чтобы пуститься в обратный путь, в казармы, какой-то генерал в монокле сказал нам на прощание:

-- Молодцы, ребята! Вы доказали, что из штатского можно за две недели сделать настоящего солдата. Выра-жаю благодарность и одобрение участвовавшим офицерам и младшим командирам, хвала вам, солдаты рейхсвера!

В УЧЕБНОМ БАТАЛЬОНЕ РЕКРУТОВ

Прошло две недели с тех пор, как мы прибыли в Кольберг; потом мы прошли специальную подготовку, затем в последний раз почистили оружие и наконец впервые собрались за кружкой пива в столовой вместе с инструк-торами.

На следующее утро мы, снова в штатском, прошли маршем в полном составе на вокзал. Осталось около чет-верти часа до отправления поезда, который должен был нас доставить в Нойштетин, в учебный батальон. Не всем удалось за эти пятнадцать минут купить открытку с кар-тинкой и послать привет родным.

Почти все сто двадцать молодых солдат прибыли из глубины страны, и большинство их впервые выехали из дому. Но никому не пришло в голову повести нас хотя бы ненадолго на берег, показать Балтийское море, на-ходившееся в каких-нибудь трех километрах от ка-зармы.

Итак, нас повезли в Нойштетин. По справке путево-дителя--"это жемчужина Померании", маленький горо-док на берегу красивого Штрейтпгского озера, окружен-ный лесами "померанской Швейцарии". Вдалеке видне-лись казармы.

Тот, кого полгода там муштровали, вряд ли забудет название этого городка, хоть он его почти не видел. Жизнь рекрутов протекала во дворе казармы, на стрель-бище или на расположенном поблизости учебном плацу, именовавшемся "пустошью". Каждое четвертое воскресенье большая группа лютеран и небольшая группа като-ликов маршировали в церковь на богослужение; по пути туда и обратно мы любовались маленькими девочками как чудесными существами из незнакомого мира.

Уже при встрече во дворе казармы, когда нас прини-мал ротный фельдфебель, представший в окружении унтер-офицеров, у нас мелькнула мысль, что генерал с моноклем, вероятно, глубоко ошибался. Все выглядело так, как если бы пае встречали укротители диких зверей. И тут ротный высказался:

-- Вы, юнцы, как видно, думаете, что чего-то до-стигли. Вы, наверно, воображаете, что уже стали солда-тами. Вы, ребятки, играми занимались, две недели играли! Забудьте про это! Вы вообще и не были в Кольберге, ясно? Вы штафирки, жалкие штафирки. Теперь только мы сделаем из вас людей. Только теперь вы научитесь стоять в ходить, ясно? Вы ухмыляетесь? Ничего, это у вас скоро пройдет. Ряды сдвой! Шагом марш! Рассчитайсь!

Конечно, у нас это получилось плохо, конечно, мы не построились по росту, хотя нам это и не было приказано, конечно, должного равнения не было. Мы держали наши чемоданы и картонки как снарядные ящики в мчались с одного конца казарменного двора в другой, взад и впе-ред. Когда рубашки прилипли к телу и мы действительно имели вид жалких штафирок, нас разбили на отделения и отправили по комнатам.

-- Ох, ребята, я думаю, мы здесь хлебнем горя! --полушутя жаловался на берлинском диалекте Генрих Шульц из Шарлоттенбурга .

Он оказался прав. Впрочем, для этого и не нужно было большой проницательности.

Обучение рекрутов в рейхсвере длилось шесть меся-цев и было необычайно суровым. Может показаться смеш-ным, что мы с чрезвычайным рвением и усердием заправ-ляли свою койку и, накрывая ее одеялом, подсчитывали число шашечек на одеяле вдоль края кровати; мы с ве-чера готовили себе бутерброды на утро и съедали их стоя, так как на порядочный завтрак времени не хватало. Через несколько минут после побудки унтер-офицер уже стоял в помещении и неистово нас подгонял. Он наблю-дал, как мы моемся ---для кое-кого это было необходимо, проверял одежду, уборку комнаты, заправку постели, следил, чтобы был порядок в шкафах и за чистотой по-суды. Каждый из нас был уже весь в поту и измучен, когда настоящая "служба" только начиналась.

Итак, как нас предупредили, мы стали учиться пра-вильно стоять и ходить.

-- Ну-ка, напрягите, пожалуйста, ягодицы, да так крепко, чтобы могли ими вытащить гвоздь из доски стола!

Первое время мы думали, что разрешается смеяться при этакой шутке, что мы даже должны смеяться, это, мол, солдату положено. Глубокая ошибка! Солдат должен терпеливо сносить все, не обнаруживая никаких чувств. Только в этом случае он стоит правильно.

Сначала надо было стоять, потом ходить" после ходьбы бегать, после бега лежать. Затем встать, потом лечь. Встать! Лечь! Встать!

А так как непрерывное выкрикивание команды могло унтеру наскучить, да и голосовые связки уставали, то скоро дело свелось к жестам. Если унтер указывал боль-шим пальцем вниз, это значило "ложись!" Если он под-нимал большой палец вверх, мы вставали.

Потом мы учились делать повороты и развороты:

-- Нале-е-е-во! Отделение, кругом марш! Напра-а-а-во! Отделение, кругом марш!

Нас обучали отдавать честь, на обычном языке -- "приветствовать". В фуражке и без фуражки. С чемода-ном и без чемодана. В одиночку, вдвоем, группами. Стоя и на ходу.

Мы учились ползать на боку, на четвереньках, по-пластунски. Мы мчались галопом, перепрыгивая препят-ствия, по беговой дорожке, которую мы прозвали "карь-ерой чиновника", и вскарабкивались на деревья с провор-ством обезьян. Первый месяц мы ходили шагом только по команде. Остальное время главный способ передвиже-ния был бегом.

Мы выучили наизусть правила внутреннего распо-рядка в казарме, в помещении и правила хранения вещей в шкафах. Мы изучили знаки различия в армии и на флоте. Мм заучивали названия гарнизонов и номера соединений, пока не усвоили их так прочно, что могли и со сна ответить на вопрос о них. Мы научились на-водить глянец на поясной ремень и сапоги, дабы они "блестели, как бычье брюхо при лунном сиянии".

Мы научились чистить ребром монеты внутренние швы сапог и ботинок.

Мы научились песком и металлической щеткой со-скабливать нагар с кофейников и котелков.

Нас приучили к тому, что железные печки надо зи-мой и летом изо дня в день, днем и ночью драить, чтобы они сверкали, как новенькие.

Мы научились натирать мастикой уборные и деревян-ные части "очка".

Мы научились маршировать. По отделениям, повзводно и ротой.

Мы научились выносить боль не моргнувши.

Мы научились проглатывать оскорбление и тотчас о нем забывать.

Нас приучили говорить, только когда спрашивают.

Мы многому научились -- и почти автоматически все больше теряли способность понимать, что в этой мясорубке мы в совершенстве научились только одному -- отказываться от собственного мнения, от собственного суждения -- и превратились в бездумных исполнителей приказов, для которых существует только слепое повино-вение, и больше ничего. Правда, нам казалось, что мы знаем, для чего мы стали солдатами, у нас были расплыв-чатые национальные идеалы, но мы сознательно или бес-сознательно уклонялись от возможности, не говоря уж об обязанности, сопоставить полученную здесь "науку" с нашими представлениями и спросить себя, может ли подобное "воинское обучение" привести к добру народ и отечество. Мы отмахивались как от "придирок" от того, что в действительности было системой, такой системой, которая вела к деградации человека и превращала его в безотказно функционирующий винтик военной машины.

Мы не только не способны были постигнуть значение роковой эволюции в нашей собственной жизни, но и уло-вить зависимость нашей психологии от роковой эволюции, происходившей в нашем отечестве; напротив, мы уже мыслили в согласии с извращенной системой понятий на-ших инструкторов и гордились тем, что перестали быть "жалкими шпаками" и сделались "людьми". И чем дольше мы служили в рейхсвере, чем глубже укоренялось в нас сознание нашей избранности, тем сильнее была уверен-ность, что "человек" лишь тот, кто принадлежит к "расе господ". Но сначала мы радовались, что наконец стали настоящими солдатами. Правда, в Кольберге генерал уже назвал нас солдатами, и мы ему поверили. Но после строевого обучения мы поняли: хоть генерал, может статься, и важная птица, но царь и бог для нас--ротный фельдфебель.

Итак, мы стали "людьми", и нам дозволено было по-лучить винтовки.

Вручение винтовок было торжественным событием, почти как помолвка или свадьба. Ружье и было "невестой" солдата, его надлежало беречь и лелеять и не от-давать в чужие руки.

Формально лишь теперь истекал срок, в течение которого мы могли взять обратно свое ходатайство о зачислении нас добровольцами в рейхсвер. Однако нас уже в Кольберге привели к присяге и, кроме того, никто и не думал об отказе. Только два солдата, физически непри-годные для службы, отправились домой, и то не по соб-ственному желанию, а да основании заключения врачей. Печальные и подавленные, они расстались с нами. Мы их жалели.

Все, чему мм до сих пор обучались, мы теперь повто-ряли с винтовкой и штыком. К этому прибавились ружей-ные приемы.

-- Ружье на-а плечо! Внимание! На караул! На-а плечо! К ноге!

Засим нас учили стрелять, подняв прицельную рамку, и ловить цель на мушку, заряжать и ставить на предо-хранитель, разряжать и вынимать патрон.

Мы получили две патронные обоймы и учебные пат-роны из латуни, а ведь ребенком я играл боевыми патро-нами. Учебные патроны полагалось ежедневно чистить асидолом. Если они недостаточно блестели, назначались дополнительные полчаса строевой подготовки.

Потом мы занимались маршировкой -- строевым ша-гом и старопрусским парадным шагом, гусиным шагом. В одиночку, отделениями и ротой.

И снова ружейные приемы. В одиночку, отделениями, ротой. Постепенно мы превращались в единый механизм.

Когда, бывало, рота построена, никто не шелохнется, все стояли как вкопанные.

Мы носили сапоги или башмаки на шнурках. Каждая подметка была приколочена тридцатью двумя гвоздика-ми. После пятичасовых упражнений или дальнего по-хода, естественно, нескольких гвоздиков не хватало. Но горе тому, у кого при следующем построении не было сколько положено гвоздиков на подметке. А подбить под-метку мы не успевали.

Рота вступала маршем во двор, мчалась в помещение, ставила винтовки в козлы, штурмовала умывальную, и уже слышались трели свистка дежурного унтер-офицера:

"Построиться на обед!" В одно мгновение мы снова были на месте.

Дежурный унтер рапортовал фельдфебелю. Фельдфе-бель шагал позади роты.

-- Левую ногу выше! Правую ногу выше!

Каждый, у кого не хватало гвоздей на подметке, от-мечался и должен был полчаса дополнительно проходить строевую подготовку.

Затем фельдфебель шагал вдоль строя.

-- Показать руки!

Пять часов мы копались в грязи, тем не менее ногти у нас должны были быть под стать ноготкам парикмахер-ши. Если фельдфебелю не нравились наши "лопаты", по-лагалось полчаса дополнительных упражнений.

Если у бедняги не все пуговицы были застегнуты, на него обрушивалась буря.

-- Вы что, нарочно? Хотите простудиться? Это чле-новредительство, мальчишка! Стоит тут полуголый! За-писать на полчаса!

Если же у солдата на одежде не хватало пуговицы, значит, он расхищает государственное имущество.

И пока продолжался этот спектакль, рота стояла как вкопанная. Время шло. Для еды оставалось всего не-сколько минут. Мы, давясь, глотали пищу и мчались в ка-зарму. Может, кому-нибудь надо было в уборную, но уже слышалась трель свистка унтера: "Построиться на пере-кличку!"

И снова все стояли как вкопанные. Механизм функ-ционировал правильно.

Ротный фельдфебель был вроде бы солдатской ма-терью. Практически он занимался всем и должен был обо всем заботиться.

Командира роты можно было бы сравнить с отцом семейства, который поручает матери повседневные дела и его нельзя обременять всякой чепухой. В первую оче-редь его интересовал механизм в целом, а каждый ново-бранец в отдельности был в его глазах только номере м. Стоит рота как вкопанная, значит, все в порядке.

Нашу "мать" мы видели ежедневно, а "отца" в тече-ние полугода очень редко, да и то недолго, разве что по время заключительного смотра, когда наш капитан фон Шверин торчал перед нашими глазами несколько часов.

Приложение 2.

Хронология идеологических акций против СССР

Покажем в хронологическом порядке развитие событий на идеологическом фронте.

1964 год. США и другие капиталистические государства проводят так называемое "идеологическое перевооружение": создается сеть специальных исследовательских центров, где создается "привлекательный образ" капитализма, а также те политические идеи, которые должны увлечь широкие массы, насе-ление всего мира. Расширяется фронт "психологической войны", усиливается контроль за умонастроениями масс. Под идеологи-ческую войну подводится стабильная экономическая база, вплоть до привлечения на эти цели средств налогоплательщиков.

1965 год. На вооружение антикоммунистов принят прием кражи лозунгов. Эта практика началась несколько раньше, но к середине 60-х годов она достигла кульминации. Самые высоко-поставленные деятели США не упускали случая напомнить о "ре-волюционных усилиях США", о "горниле революционных идей", которыми-де призвана стать Америка.

1968 год. Перенос воздействия в область социальной пси-хологии, национальных чувств и религиозных убеждений людей. Примечательны в этой связи рекомендации одного из специалис-тов по "психологической войне" А. Шака: "Используя все сред-ства современной пропаганды, умелые приемы психологической борьбы, необходимо насаждать нашу мораль и идеологию в общественное сознание стран коммунистического лагеря. Используя национальные различия, религиозные предрассудки, человечес-кие слабости: зависть, женское тщеславие, стремление к удо-вольствиям, необходимо развивать безразличие к ценностям коммунистического государственного руководства".

В этот период начинает муссироваться миф о советской военной угрозе в связи с вводом советских войск в Чехосло-вакию (август 1968 г.).

1969 год. Новый "тур" использования мифа о советской военной угрозе начался в связи с конфликтом между СССР и КНР. Применительно к странам социализма, в частности, Чехос-ловакии буржуазные политические и идеологические центры стали апеллировать к коммунистам и партийным работникам, открыто вмешиваться в вопросы подбора кадров, внутрипартий-ной жизни.

1970 год. Идеологическое противоборство проводится под флагом "деидеологизации". Смысл этой акции заключался в том, чтобы посредством "мирной эволюции" провести идеологическое разооружение коммунистического движения. С этой целью интел-лигенции активно подбрасывалась идея "плюрализма" мнений.

1971 год. Акцент в идеологическом противоборстве направ-ляется на дискредитацию интернационального характера марк-систского учения. Идеологическая борьба сосредоточивается вокруг вопросов строительства и развития социализма, прав человека, места и роли коммунистических партий в обществе.

1973 год. Новой чертой империалистической стратегии, нацеленной на подрыв единства социалистического содружества, на противопоставление Советскому Союзу остальных социа-листических стран, явилось усиленное стремление использовать в интересах этой стратегии процессы капиталистической интег-рации в Западной Европе.

Антикоммунисты сформулировали даже основные направле-ния практического воздействия "европейских сообществ" на социалистические страны Европы:

- во-первых, установление и развитие экономических и научно-технических связей между ЕЭС и теми социалистическими странами, которые подходят для этого с целью, чтобы последние децентрализовали экономику и, таким образом, стали более уяз-вимыми для экономического воздействия капиталистического рынка;

- во-вторых, развитие связей с ЕЭС должно быть всемерно использовано для ослабления связей социалистических стран с СССР;

- в-третьих, изменение экономической перспективы должно привести к изменению политики восточноевропейских стран.

1975 год. В связи с начавшейся разрядкой, появилась кон-цепция "прохладной войны". Ее специфическое функциональное назначение состояло в том, чтобы не допустить резкого перехо-да от "холодной войны", сохранив при этом фундаментальные принципы антикоммунизма. Эта линия была рассчитана на выиски-вание в социалистических странах националистически настроен-ных элементов, создание с их помощью "внутреннего давления" с целью эволюционизирования социализма в сторону от его глав-ной перспективы.

Прокатившиеся в середине 70-х годов по странам капита-лизма волны "экологических забастовок", возвестили миру о новом фронте идеологической борьбы. Буржуазия быстро уловила новую опасность, а ее идеологи постарались извлечь для себя пользу из проблем защиты окружающей среды, обвиняя в гряду-щем экологическом кризисе страны социализма и развивающиеся государства.

1977 год. В условиях разрядки международной напряженности буржуазные идеологи выдвинули концепцию "свободного общества", т.е. общества не имеющего цензурных ограничений для потока информации извне. Реализация этой концепции позволяла бы без
ограничения вести обработку населения социалистических стран. Основными объектами западной пропаганды стали "целевые аудитории" социалистических стран. Подобный подход подразумевал массированную обработку не всего населения, а технической и
художественной интеллигенции, студенчества и других слоев на-селения и молодежи, чтобы воздействовать на них противопостав-лением "всемирного родства интеллекта" "закостенелой ортодоксии" в той или иной социалистической стране.

1979 год. Правящие круги западных держав все чаще стали координировать свои пропагандистские акции. Примером тому служили такие акции, как: "операция Солженицын", "дело Сахаро-ва", "кампания в защиту советских евреев" и др. Эти и другие акции призваны были решить следующие задачи: создавать атмос-феру уныния, пораженчества и апатии; поощрять людей к тому, что-бы они свои личные интересы ставили выше общественных; усили-вать их интерес к частной жизни, распространять скептические настроения в отношении политических целей, идеологии, местных и центральных властей; раздувать разногласия и вздоры, вносить дезорганизацию и сумятицу в поведение людей; поддерживать движение сопротивления властям.

1980 год. В связи с вводом советских войск в Афганистан вновь активно используется миф о советской военной угрозе.

1982 год. Буржуазная пропаганда сбрасывает маску "деидеологизации" и переводит пропагандистскую машину на режим "психологической войны". Форсирование гонки вооруже-ний обеспечивалось раздуванием мифа о "советской военной угрозе", пытаясь изобразить дело так, что "усилилось военное превосходство СССР". Спекуляции на событиях в Польше исполь-зовались для разобщения социалистических стран.

Антисоветская кампания обострилась с приходом к власти в США Р. Рейгана, призвавшего к лобовой атаке на социализм. Особую ставку антикоммунисты стали делать на общественные организации. Новым явлением стало утверждение западных идео-логов о якобы растущем бонапартизме в странах социализма.

1983 год. Белый дом все откровеннее делает ставку на широкомасштабные пропагандистско-политические акции. Адми-нистрация Рейгана взяла курс на "рейдеологизацию", т.е. воз-рождение бескомпромиссного, злобного антикоммунизма, реанима-цию мессианских идей относительно роли США, на разжигание шовинистических, великодержавных устремлений.

1984 год. Империалистическая пропаганда значительно акти-визирует радиопропаганду, направленную на СССР. Сооружение мощного передатчика на радиостанции "Голос Америки" позво-лил преодолеть систему глушения и расширить объекты обра-ботки населения СССР. Уплотняется информационный поток, дает-ся своя трактовка событий в конкретных регионах СССР.

Таковы самые общие изменения в идеологической борьбе за 20 лет (1964 - 1984 гг.). Они показывают, что идеологический противник был чрезвычайно активен и гибок. Он остро чувствовал развитие событий и немедленно реагировал на них.

Брежневское политбюро и главный его идеолог, М.А. Суслов, проиграли эту идеологическую битву.

Комментарии: 21, последний от 16/11/2008. © Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 13/11/2008, изменен: 17/02/2009. 52k. Статистика. Фрагмент: Мемуары	Ваша оценка:
Аннотация: ...Без армии даже если бы не расхитили Россию соседи, то она давно погибла бы от пугачевщины. (М.О. Меньшиков).

Каменев Анатолий Иванович Уроки нам не "впроки"...

Каменев Анатолий Иванович
Уроки нам не "впроки"...