Публикация носит исключительно информационный характер и взята из открытых источников изданий Спецназ России и архивных материалов, книги Г.Н.Зайцева "Альфа -Судьба моя.
Мне часто задают вопрос любознательные читатели -Сколько стоит подготовка подразделения коммандос? Ответить на этот вопрос однозначно невозможно. Все зависит от уровня индивидуальной подготовки каждого бойца, технического оснащения, решаемых задач и методических наработок. Перечислены только главные особенности. Курс подготовки включает восемнадцать обязательных специальных дисциплин, а уровень подготовки можно оценить по одному фактору. В тренировочном процессе только в России коммандос в огневой подготовке использует бронежилеты при стрельбе в корпус(флэш). Это современный уровень. А история такова.
"Пять лет для создания антитеррористической группы - много это или мало? Достигла ли профессиональной зрелости группа "А"? Вопрос, который беспокоил и руководство Комитета госбезопасности, да и командование самой группы. И никто не мог ответить на него. Полковник Чарльз Беквит считал, что для создания "Дельты" понадобится два года. После неудачной операции западногерманской ГСГ-9 на Олимпиаде-72, через пять лет, в Могадишо, при штурме самолета, захваченного террористами, те оказались нейтрализованными, причем без единой жертвы среди заложников. И это были те же "коммандос", но на их тренировку ушло пять лет. Ровно столько же времени на подготовку отвела судьба и группе "А". Тогда, как казалось, самое время заняться воздушным терроризмом, который к концу 70-х годов прочно "прописался" на наших авиалиниях.
Захваты самолетов кончались, как правило, перестрелками, жертвами среди заложников и пассажиров. Становился очевидным разрыв между растущей профессионализацией террористов и дилетантизмом милиции и сотрудников КГБ, которые занимались освобождением захваченных от случая к случаю, как говорится, "когда грянет гром".
В 1978 году было совершено шесть попыток угона самолетов, в основном, из южных аэропортов страны. Террорист Афонин потребовал от экипажа изменить курс на Швецию. Получив отказ, одиннадцать раз выстрелил в дверь кабины и в переборки самолета. После посадки в Пярну его задержали. Через час после взлета Ан-24 из Грозного пассажир Махаев из пистолета ранил в ногу бортмеханика Рядченко и после посадки в Махачкале застрелился. В 1979 году учащийся Вяншас, угрожая взрывом, пытался угнать Як-40 из Симферополя в Турцию. При попытках угона из Новокузнецка и Анадыря застрелены двое преступников. Однако в 1979 году руководство страны вряд ли занимали проблемы борьбы с воздушным терроризмом. Внимание КГБ было приковано к южным границам. Впервые за многие десятилетия беспокоило "мягкое подбрюшье Союза". Все чаще и чаще в секретных депешах дипломатов, в докладах резидентов КГБ и ГРУ, в Генеральном штабе и, наконец, на Политбюро звучало прежде не очень знакомое слово "Афганистан". Пройдет совсем немного времени и наступит поистине трагический месяц в жизни двух народов - декабрь 1979-го. В последние дни этого месяца "Правда" опубликует "Обращение правительства Афганистана". "Правительство ДРА, принимая во внимание расширяющееся вмешательство и провокации внешних врагов Афганистана, и с целью защиты завоеваний Апрельской революции, территориальной целостности, национальной независимости и поддержания мира и безопасности, основываясь на Договоре о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве от 5 декабря 1978 г., обратилось к СССР с настоятельной просьбой об оказании срочной политической, моральной, экономической помощи, включая военную помощь, о которой правительство Демократической республики Афганистан ранее неоднократно обращалось к правительству Советского Союза. Правительство Советского Союза удовлетворило просьбу афганской стороны".
Теперь нам кажется, что об афганской войне мы знаем все или почти все. Да, афганская война - это наша биография. Биография страны. И какая бы она ни была - героическая, кровавая, позорная - такой теперь останется навсегда. Война более многозначна, чем мир. Для одних - это подвиг, мужество, героизм, для других - позор, кровь, смерти тысяч ни в чем не повинных людей. Будем же правдивы перед собой и историей, не станем смешивать святое и грешное, низменное и высокое. Всего хватало на этой войне, как, впрочем, и на десятках других. Люди боятся войны, проклинают ее и вновь воюют. Самое таинственное во всем этом - начало. Как начинаются войны? Нас отделяет более пятидесяти лет от 22 июня 1941 года, но мы до сих пор исследуем причины ее возникновения, препарируем события, ищем ответ на вечный вопрос: кто и как?.. Как же начиналась афганская война? Кто ее начинал? Сегодня это уже доподлинно известно: десантники генерала Ивана Рябченко, "мусульманский батальон" и две таинственные группы Комитета госбезопасности под кодовым названиями "Зенит" и "Гром". О "мусульманском батальоне" сказано достаточно, о десантниках написал книгу сам Рябченко, а вот о группах "Зенит" и "Гром" неизвестно почти ничего, за исключением разве что фамилий первых героев, да нелепых, вздорных и зачастую грязных выдумок об их действиях на афганской земле. Марк Урбан, автор книги "Война в Афганистане", на которую так часто ссылаются в нашей печати, утверждает: "27 декабря... к вечеру, парашютисты двинулись к центру Кабула. В 19.15 местного времени они вошли в министерство внутренних дел и разоружили его сотрудников. Другая группа... достигла дворца Дар-уль-аман".
Если бы так просто - пришли и разоружили. Нет, никто не складывал оружия. Министерство было взято штурмом. (всего было 12 групп по количеству объектов штурма) Что же касается "другой, группы", то десантники действительно достигли дворца и даже, в азарте боя перепутав своих с чужими, вступили в перестрелку с "мусульманским батальоном", переодетым в афганскую форму. Но к тому времени дворец уже был захвачен группами "Гром" и "Зенит".
"Гром"- это и есть, по существу, группа "А". "Зенит"-тогда слушатели Высшей школы КГБ, основа будущего спецназа "Вымпел". Коммандос аналогичный группе "Альфа", но имеющий другие задачи.
После возвращения в Москву из командировки Бояринов и Набоков засели за перекройку учебного курса. Пересчитали, перелопатили, отвели побольше часов на боевые темы, такие как разведка в заданном районе, в городе, организация засады, налета. В общем, готовились учить слушателей тому, что надо на войне.
Пролетели недели подготовки и поступила команда: отобрать людей для "Зенита". Такое условное наименование получило подразделение.
Приехал генерал, он был немногословен. Повторил то, что уже знал каждый, и в заключение разговора спросил, кто не готов к выполнению спецзадания. Зал не шелохнулся.
- Значит, все готовы! - подвел итог представитель руководства КГБ. Однако у Бояринова и его кафедры было свое мнение. Сформировав мандатную комиссию и рассмотрев каждого слушателя, взвесив все "за" и "против", они отвели десять кандидатур. Тогда впервые в своей жизни Набоков увидел, как плачет мужчина, офицер, сотрудник КГБ. Его отвели потому, что посчитали психологически не готовым к возможным боевым нагрузкам. Все десятеро атаковали кабинет Бояринова с раннего утра, просили, умоляли, доказывали, но начальник кафедры был непреклонен. За некоторых пытались просить преподаватели, восприняв неприступность Григория Ивановича как излишнюю строгость или даже упрямство. Пройдут считанные месяцы, и жизнь преподаст жестокий урок, подтвердив правоту Бояринова.
Случилось так, что первый состав "Зенита" закончил командировку в сентябре. Началась постепенная замена. Однако людей не хватало и решили пренебречь выводами бояриновской комиссии. Рассудили так: мол, чего просевать, отбирать - все офицеры КГБ, не один раз проверены в деле. И на второй заход в состав группы были включены сотрудники, отведенные "мандаткой". Они и оказались в самом пекле - на штурме дворца Амина. Двое из них погибли, третий тяжело ранен и умер по дороге в Союз. Четвертый попал в Афганистан позже и тоже получил тяжелое ранение. Совпадение? Вряд ли. Говорят, полковник Бояринов хорошо разбирался в людях. Стоило ли посылать тех офицеров в пламя войны? Нет, конечно. Наверно, нашлось бы для них дело и дома. Но все это станет известно позже, когда уже и Григория Ивановича не будет в живых. А в июле 1979 года "Зенит-1" убыл в Афганистан. Возглавил группу кандидат военных наук, доцент, полковник Григорий Иванович Бояринов. Возвратился он оттуда в сентябре. Тогда же у них с Набоковым состоялся обстоятельный разговор и Анатолий Алексеевич сказал, что готов поехать на смену начальнику кафедры. И даже пожаловался, мол, преподаватели и помоложе уже съездили, а он все никак. Бояринов усмехнется и по-отечески положит ему ладонь на плечо:
- Не спеши, Толя. Чует моя душа - Афганистана нам надолго хватит. Горько это звучит, но боюсь, что надолго.
И грустно добавит: - Поверь мне, старику...
Григорий Бояринов был сыном своего времени. Он родился в 1922 году и добровольцем, в 17 лет, ушел в армию. Окончил Свердловское пехотное училище, в сорок первом получил звание младшего лейтенанта и первую свою фронтовую должность - командир минометного взвода. Судьба забросила его на Северо-Западный фронт. Здесь он получил и первое боевое крещение и первую награду - медаль "За отвагу". Во все времена, со дня ее введения, медаль "За отвагу" ценилась особо. Что говорить - всем медалям медаль. Трудно сказать, почему эта награда приобрела такой авторитет - может, оттого, что лежал на ней отблеск Георгиевского креста, солдатской награды, вручаемой в русской армии за личную храбрость и отвагу. С приходом к власти большевиков Георгиевский крест был упразднен, однако со временем догадались ввести медаль, которая стала популярна и любима в Красной Армии. Удостоился ее младший лейтенант Григорий Бояринов за то, что со своим взводом уничтожил пехотную роту фашистов. Вдвойне приятно было узнать о награде отцу Григория - Ивану, Георгиевскому кавалеру. В декабре 1941 года Григория переводят в истребительный полк Северо- Западного фронта, а уже 1 февраля 1942 года он откомандирован в состав пограничного полка НКВД. Как оказался лейтенант в пограничной части, теперь уже вряд ли удастся выяснить. Солдат, офицер, особенно во фронтовую пору, не волен был собой распоряжаться. Где сказали - там и служил, бил фашистов. Сегодня при упоминании войск НКВД на ум приходят спецотряды, которые во время войны исполняли директиву Сталина N227"Ни шагу назад". Но бы ли и иные подразделения, тоже в составе войск НКВД, их бойцы работали в разведывательно-диверсионных группах в глубоком тылу противника, они стали костяком партизанских отрядов в сети партизанских формирований, выполняли за линией фронта специальные задания. Этим и занимался Григорий Бояринов более двух с половиной лет в пограничном полку на Северо-Западном, Ленинградском и 2-м Прибалтийском фронтах. Он командовал школой снайперов, готовил диверсионные подразделения, сам их неоднократно возглавлял, уходя за линию фронта. В одной из таких операций отряд специального назначения под его ко- мандованием уничтожил штаб итальянской дивизии. Бояринова наградили орденом Боевого Красного Знамени. Фронтовики помнят, что значил такой орден в 1942 году. Войну Григорий Иванович закончил начальником штаба пограничной комендатуры, а последующие годы служил в 106м погранотряде Северо-Западного пограничного округа. Здесь и произошел тот случай, что навсегда вошел в историю округа. На маленьком самолете Бояринов преследовал трех нарушителей границы... В этом не было бы ничего необычайного, но самолет был одноместный и в кабине мог находиться только пилот. Оставалось одно, что и сделал пограничник: взобрался на крыло и приказал взлетать. Самолет совершил посадку на льду Финского залива и офицер еще несколько километров гнался за нарушителями. Они добежали до берега, спрятались в камнях и открыли огонь. Бояринов, стреляя из винтовки, не давал шпионам выбраться из своего укрытия и уйти через границу. Вскоре подоспело подкрепление, нарушители сдались. В 1948 году капитана Григория Бояринова направляют на учебу в Военный институт МГБ СССР. Он заканчивает его с отличием и остается на кафедре. Через несколько лет молодой преподаватель становится адъюнктом Военной академии им. М. В. Фрунзе, успешно защищает диссертацию. Что же изучает Бояринов? То, что он узнал на практике и проверил в боевых условиях - тактику партизанских действий. Академическая газета "Фрунзевец" 14 ноября 1959 года так писала о кандидатской диссертации адъюнкта Бояринова: "Особый интерес и ценность работы заключается в том, что она - первая в области научного анализа методов ведения воспитательной работы в партизанских формированиях, принципов их организации, решаемых задач, методов их выполнения, средств, использовавшихся при ведении разведывательных и боевых действий, организации взаимодействия с регулярными войсками. Глубокой разработке темы немало способствовало то, что сам диссертант участвовал в деятельности партизанских формирований в годы Великой Оте- чественной войны, что позволило ему полнее оценить успехи и неудачи от- дельных операций, шире охватить круг проблем, связанных с организацией и ведением партизанской борьбы, прийти к интересным и обоснованным выводам". После окончания адъюнктуры и защиты диссертации Григорий Иванович становится преподавателем Высшей Краснознаменной школы им. Ф. Э. Дзержинского. Теперь у него есть все для успешной педагогической работы -научные знания, богатый практический опыт. 18 лет проработал Бояринов в Высшей школе КГБ. За эти годы написаны многочисленные научные труды, он возглавил одну из спец.кафедр школы. У него было много учеников. Именно из них сформировав первый отряд "Зе- нит" и возглавив его, он поехал в Афганистан. Вернулся в сентябре, а в декабре улетел снова. Мог ли он в том бою укрыться за броней БМП, войти во дворец не в первых рядах, не броситься в самое пекло? Наверное, мог. Но не отстал, не укрылся за броней. Его ученики гордились им. Было, конечно, и сожаление, и такое мнение: мол, лучше б старику в огонь не соваться. Что ответить этим людям? Жизнь Бояринова - лучший тому ответ. А еще поминальные стихи одного из бойцов: "Прощай, наставник и отец. Тебя мы будем помнить, как героя!" Дай Бог, чтобы эта память была долгой и свет- лой.
Михаил Романов(Командир отряда Гром) возвращался в расположение группы. Теперь стало ясно: из подразделения придется уйти. Куда? Может, в прежнее свое управление? Там его знают, помнят. Жаль, конечно. Роднее и ближе "Альфы" нет для него коллектива. Сколько сил и пота вложено в подготовку бойцов. Ведь в мире ни одна группа антитеррора не выполняла подобных задач. Как это сказал Табеев, посол Советского Союза в Афганистане? Они после боя, помнится, лежали в госпитале. Справа Серега Голов с девятью ранениями, слева Коля Швачко.А он посредине с больными почками корчился. Услышал сквозь боль, словно прошелестело: "Посол, посол..." Открыл глаза, Табеев склонился над ним: - Ты меня видишь, сынок? - Вижу... - Слышишь? - Слышу... - Спасибо тебе и парням твоим. Сделали все четко. Ни одна разведка в мире понять не может: кто и какими силами провел операцию. Потом у вас будут ордена, медали. Но не это важно. Главное в жизни вы смогли совершить. Запомни, что я сказал... Пройдут годы. Многое изменится в судьбе майора КГБ Романова и его подчиненных. Изменится и взгляд на Афганистан. Неизменным, святым оста- нется кровь, пролитая на ступенях дворца. Подтвердилось пророчество посла по поводу орденов. Долго, как колоду, тасовали списки представленных к наградам. Вначале к званию Героя представили семерых: Бояринова, Козлова, Кар- пухина, Романова, Голова, Семенова и Полякова. Анонимка вышибла из списков Романова. Комиссия, назначенная Председателем КГБ Ю. В. Андроповым, злоумышленника не нашла, правда, Михаила Михайловича вчистую оправдала. Но Героя не дали. Командир подгруппы "Зенит"Яков Семенов вылетел вообще из "героических" списков в"краснознаменные". 28 апреля 1980 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым за успешное выполнение специального задания Советского правительства и проявленные при этом мужество и героизм звание Героя Советского Союза было присвоено: - Бояринову Григорию Ивановичу (посмертно), - Карпухину Виктору Федоровичу, - Козлову Эвальду Григорьевичу. Золотая Звезда за N 11431 была вручена семье полковника Бояринова. Он навсегда останется в нашей истории первым Героем афганской войны. Карпухин и Козлов получат свои звезды в Кремле 21 мая 1980 года из рук первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Кузнецова. Вместе с ними ордена Ленина будут вручены Романову, Голову и Полякову. Вручение наград в Кремле дело хлопотное. В первую очередь для тех, кому вручают. Как шутили в "Альфе", ребята волновались не меньше, чем при штурме дворца. А уж инструктировали их до посинения: руку не жать, вопросов не задавать, не обнимать, не целовать. Спасибо, что дышать раз- решили. Отчего же такие страсти? Оказывается, награды вручить собирался сам генсек Брежнев. Дату награждения несколько раз переносили и наконец сообщили: Брежнева не будет. Его заменит Кузнецов. Опять новый инструктаж, ведь Василий Васильевич древнее своего шефа. Главная задача - не переборщить с рукопожатием, чтоб не рассыпалась древность. Наступило 21 мая. Великолепная пятерка собралась в Кремле. В гардеробе сдали плащи. В холле женщина средних лет приветливо, по-хозяйски улыбнулась. Огляделись. Тихо. Торжественно. На столиках фруктовая вода, сигареты. Заглянули в зал - там ни души. Томились недолго, ровно в назначенный час их пригласили в зал, который по-прежнему выглядел пустым: прибавилось несколько стульев да мас- сивный стол с золочеными резными ножками. Рядом со столом микрофон. Кузнецов поздравил с наградой, вручил ордена, Золотые звезды. Награжденные, как принято, благодарили партию и правительство. Виктор Федорович Карпухин от волнения забыл сказать заготовленные заранее слова, ему разрешили еще раз подойти к микрофону. Пока он шел, кто-то пошутил, мол, воевать хорошо умеет, а говорить не очень. После церемонии снова вышли в холл. "Может, сфотографироваться?" - предложил Козлов. "Нежелательно", - тихо, нетребовательно сказал сопровождавший их заместитель Председателя комитета Лежепеков. И все-таки в такой день решили ослушаться начальство: сделали несколько кадров. Фотографий, которых Лежепеков советовал не делать, так и не получили, а вот снимков, где Василий Васильевич руку жал, дождались. Правда, через несколько лет. Секретарь Президиума Верховного Совета Георгадзе восхищался: "Эх, какие ребята, настоящие богатыри, с вами бы по бокалу шампанского выпить. награды! Но, извините, - смущенно разводил он руками, - в Президиуме денег нет. Все на послов да на приемы, обеды званые расходится". "Ничего, - успокоил Сергей Голов секретаря Президиума Георгадзе, - мы догадывались, поэтому с собой принесли". Когда Георгадзе ушел и остались только свои, зампреды Лежепеков и Кирпиченко дали добро на заслуженную рюмку водки. Но предупредили: дома никому ни слова. "Плетите все, что угодно про свои награды, кроме правды. Это государственная тайна". Заслуженную рюмку пить дома под одеялом не хотелось. Заказали столик в ресторане "Прага". Приехали в пять и попали как раз в перерыв. Не пус- кают. Что ж, пока перекурили. Люди все прибывают. Молодые ребята на вхо- де шумят, свадьба подкатила на черных "Волгах". Время к открытию. Прошли к гардеробу, скинули плащи. У одного Золотая звезда на лацкане, у другого, у третьего орден Ленина. Молодежь притихла, разинула рты от удивления. Деды-гардеробщики привстали: "Ребята, да где ж вы столько набрали? Откуда, сынки?" Окружили, охают, восхищаются, глаза горят, подбежала девушка невеста, орден потрогать просит. Оказывается, народ встречает своих героев не так, как кремлевские филины. И тепла у людей хватает, и добросердечия, и искренности. Поднялись наверх. А по дороге, чтоб не было лишних вопросов, награды сняли. Встретил официант Коля. Попросили его сделать праздник, но без шума, посторонних и рекламы. Мол, мы ребята тихие, скромные, один из Ан- голы вернулся, другой... Словом, запудрили Коле мозги. Тот накрыл стол и вышел. Ну а традиция есть традиция. Налили бокалы, ордена и звезды опустили в шампанское. Встали. В это время Коля вошел, закуску принес. Вошел и остолбенел. Рядом, по соседству, двадцать чело- век медаль "За трудовую доблесть" обмывают, а тут впятером две геройские звезды и три ордена Ленина. Страна чудес! Пригласили Колю: выпей с нами, считай, с того света вернулись. Официант молча опрокинул рюмку, ученый, вопросов не задавал. На этом семей- ный, в узком кругу, ужин и закончился. Коля притащил друга. Извинился, мол, простите, ребята, с другом пятнадцать лет вместе работаем, а такого в жизни не видывали. Ну что ж, друг так друг, заходи, наливай. А тут на цыпочках вошел метрдотель, бывший чекист, с тремя официантами. Им тоже,оказывается, по секрету рассказали о героях. Появился руководитель оркестра. Хотел сыграть для настоящих героев. - Вы - очень симпатичные ребята, - улыбался музыкант, - что прикажете исполнить в вашу честь? - Какой приказ, маэстро. Действуй на свое усмотрение, - попросил Романов. И оркестр заиграл популярную тогда мелодию: "Я в весеннем саду пил березовый сок..." А ребята сидели в своем ресторанном кабинете, слушали песню. Обидно, досадно стало: что мы от своих людей с наградами прячемся? Вышли в зал. Кто сидел там, из-за столов встали, поздравляют. Руки жмут, к себе присесть приглашают. Оттаяли душой ребята. А оркестр все играл и играл. Для них, для героев. Незабываемый был вечер. Уже в конце подсел к ним мужичок. Захмелевший. Веселый. - За вас, ребята, за вас! - шумел он. - Чувствую, вы настоящее дело сделали. Он залпом осушил бокал и с досадой бросил: - Тут пашешь, пашешь - и ни хрена... Козлов усмехнулся и спросил: - Где пашешь? Тот грудью подался на стол и, озираясь, прохрипел по секрету: - В КГБ... Геройский стол вздрогнул от хохота. Герои афганской войны не обделены у нас ни почетом, ни вниманием. Страна знает их и любит. Они избраны на высокие государственные и прави- тельственные посты, возглавляют общественные организации. К ним внимательна пресса, созданы кинофильмы и телепередачи, в книгах самых авторитетных авторов герои-афганцы занимают достойное место. Дос- таточно назвать лишь некоторые имена и станет ясно, что и сегодня, спус- тя много лет, они у всех на устах: Борис Громов, Руслан Аушев, Валерий Очиров. Из более чем 200 тысяч награжденных из состава ограниченного контингента советских войск в Афганистане 67 человек стали Героями Советского Союза, 24 из них - посмертно. В органах МВД этого звания удостоен пол- ковник Михаил Исаков. Есть сведения, что Комитет госбезопасности предс- тавил к званию Героя 13 человек. Но все ли они были удостоены высокого звания - неизвестно. Даже о тех, кто стал Героем, долгое время молчали. В личных делах против их фамилий стоял гриф: "Без опубликования в печа- ти". И все-таки, несмотря на запреты, имя первого Героя просочилось на страницы газет. Правда, в каком-то диком обличье появился перед нами Ге- рой Советского Союза полковник Бояринов. Писали, что идя на штурм дворца Амина, он страшно орал и крыл матом офицеров. Создалось впечатление, словно полковник больше ничего и неумел, как поливать нецензурщиной своих подчиненных. Прочитав эти строки, можно улыбнуться и великодушно простить недобро- совестность ли, злой ли умысел человеку, запустившему в полет грязную "утку". Оставалась уверенность, что уже следующий литератор обязательно задастся вопросом: как же люди, сплошь матерщинники, крикуны и болтуны сумели выполнить уникальную, беспрецедентную по сложности задачу столь молниеносно, четко и с минимальными потерями? Но, к сожалению, надо сказать: первый Герой не часто упоминался в нашей документалистике, ну а если о нем и говорили, то ссылались на мнение того самого неизвестного автора, якобы видевшего Бояринова в бою и собственными ушами слышавшего мат и крики. Неужто нам не дорога собственная история и мы готовы запросто согла- ситься с тем, с чем согласиться никак нельзя - так и оставить оклеветанным честного человека, настоящего Героя? В одной из книг об афганской войне попались немало удивившие строки: "Если не считать тех, кто получил Золотую звезду за штурм аминовского дворца (были и такие), то следующим Героем (из живых) стал офицер-десантник Сергей Козлов". Нелепые слова: почему, собственно, не считать тех, кто получил звезду за штурм аминовского дворца? Да, верно, были такие. Может быть, в них резиновыми пулями стреляли? Или кровь и жизни бойцов "Зенита" и "Грома" ничего не стоят? Нетрудно заметить также то общее, что руководило как офицерами КГБ, так и офицерами воздушно-десантных войск. Кстати, при штурме дворца Дар-уль-аман в бой они шли вместе, плечом к плечу, в одних БМП и БТРах, и никто за спину друг друга не прятался. Так почему же мы должны считать одних и сбрасывать со счетов других? Может, поэтому мы до сих пор не знаем, каким был на самом деле полковник Григорий Бояринов? А надо бы знать. Пора вернуть его имя в нашу военную историю. И пусть он займет в ней подобающее место.. Что ответить этим людям? Жизнь Бояринова - лучший тому ответ. А еще поминальные стихи одного из бойцов: "Прощай, наставник и отец. Тебя мы будем помнить, как героя!" Дай Бог, чтобы эта память была долгой и свет- лой.
Выучка сотрудников "Альфы" не может не удивлять. Много находилось охотников проверить ее бойцов. И всякий раз проверяющие оказывались посрамленными. Не от того только, что такая проверка крайне затруднена: нет аналогов. Обычный норматив сотрудника КГБ к ним не подходит, а, напри- мер, проникновение в самолет за полминуты - плохо это или хорошо? Человек, даже много лет прослуживший в комитете, но не знакомый со спецификой работы группы, наверное, будет в восторге: ведь всего-то тридцать секунд. Оказывается, восторгаться нечем. Результат, как говорится, на двойку с минусом. Как подчеркивал Чарльз Беквит: "Если студент в американском колледже дремлет на лекции по английской литературе, он получит "неуд" на экзамене. Если же студент "Дельты" дремлет на занятиях по штурмовым операциям, он вскоре получит пулю в лоб". Студенты "Альфы" тоже не дремлют на занятиях. Тем более, что занятия вряд ли располагают к дремоте. Не хотелось бы рассказывать о нормативах, тестах, обычных для сотрудников группы. Цифры, даже самые яркие, не передадут всей палитры высокого профессионализма. Что же касается фактов, они, безусловно, более показательны. Пятак, пробитый пулей снайпера из группы "А" с расстояния в 100 мет- ров, впечатляет. Ножи, воткнутые частоколом в обычную оконную раму с расстояния в 10 метров, - тоже. Скоростная стрельба из пистолета Макарова, Стечкина и других систем стоя, лежа, в падении, на животе, на спине еще более эффектна. И все-таки каждый понимает: нынешние террористы не ходят в одиночку, они обучены, изощрены и изобретательны в своих варварских методах. Им должен противостоять не антитеррорист-одиночка, а коллектив - сплоченный, спаянный, понимающий друг друга не с полуслова (чаще на него и времени-то нет), но с полувзгляда. Такой ли коллектив - группа "А"? Этот вопрос не раз ставили перед ни- ми начальники малых и больших рангов. Иногда специально, а временами и нечаянно. Однажды в аэропорту, на дальней площадке увидев тренировку "Альфы" на самолете, начальник УКГБ по Москве и Московской области поспорил с начальником группы. Суть пари была такова: если генерал услышит или тем паче увидит в иллюминаторы, как бойцы подбираются к самолету, занимают свои места перед штурмом - "Альфа" проиграла. Генерал - воробей стреляный, он был уверен в успехе: шорох ли за бор- том услышит, почувствует ли как качнется самолет. Дело верное, утрет нос этим антитеррористам. Что ж, пари есть пари. Вместе с начальником группы генерал занял мес- то в салоне, сам выбрал кресло. Сидел молча, чутко прислушивался. Потом разговорился, неудобно как-то сычом сидеть. Слово за слово, минуты текут, генерал уже на часы поглядывает, шутит, мол, уснули твои ребята. И вдруг, в мгновение ока, в пустом самолете - толпа людей. В униформе, в касках, с автоматами, пистолетами. Ослепляющий взрыв, резкий крик: "Руки за голову! Голову на колени!" Начальник группы - человек привычный. Без слова - лицом в колени, а генерал хотел было хоть краем глаза взглянуть, откуда они взялись - ведь ни шороха, ни звука... И на тебе, как черти из преисподней. Только голо- ву приподнял, кто-то как гаркнет на ухо: - Сидеть! Сжался генерал, а начальник группы рядом смеется, не поднимая лица с колен. - Ну что, товарищ генерал, наша взяла? - Ваша, ваша, - недовольно бурчит начальник УКГБ, а голову книзу дер- жит. Научен. Потом опомнился, шепчет: - Давай отбой, что ли... Дали отбой. Генерал кряхтел, спускаясь с трапа, то и дело бросая взгляд на стоящих по сторонам сотрудников. Подобных случаев было немало. "Альфа" - вот потрясающий парадокс! - никогда не имела своего стрельбища. Приходилось у кого-то просить, арендовать на время чужие стрелковые поля. Это крайне неудобно. Но иного выхода не представлялось. Так вот, однажды, приехав на одно из таких стрельбищ, сотрудники группы попали в руки строгого армейского капитана. Тот, оглядев их, оде- тых в полувоенное обмундирование, с длинными, совсем не армейскими прическами, с усмешкой заключил: - Партизаны... Надо побывать хоть раз в шкуре офицера запаса, призванного на сборы и метко окрещенного в народе "партизаном", чтобы понять, сколько презрения и ехидства вкладывает в это слово кадровый офицер. Бойцы "Альфы" поняли. И промолчали. Они уже привыкли к разным ситуациям и блюли старый завет: рассказывать о себе все, кроме правды. И на сей раз согласились принять легенду капитана и побыть несколько часов "партизанами". Капитан, довольный со- бой, прошелся вдоль строя: - Сейчас сержант Семенов познакомит вас с правилами безопасности при ведении огня, покажет, как держать пистолет, чтоб не поранить себя или соседа. Он обернулся и махнул стоявшему в стороне сержанту. Тот проводил офицеров к линии огня, долго и старательно рассказывал, как снаряжать магазин, досылать патрон в патронник и наконец дал команду первой смене: "Заряжай!" Трое сотрудников группы выпустили по обойме, не опуская пистолетов. Сержант недовольно покосился, мол, почему не по три патрона, но промол- чал. Офицеры первым пропустили его к мишеням, а когда подошли следом, то увидели, что тот обалдело таращил глаза: ни одна из пуль не вышла из ми- шени. Обсудили результат, оглянулись, а сержанта и след простыл. Вернулся он вместе с капитаном. - Что тут стряслось, Семенов? - бодро спросил капитан. - Какие десятки? Знаю я вас, партизан, понавертели дыр отверткой. Сержант принес мишени. Капитан вскинул на просвет, к солнцу. Озадаченно крякнул, дырки в центре бумажного листа очень напоминали пулевые пробоины. Но их оказалось так много и они лежали так кучно, что... Но ведь подобного не могло быть... К тому же капитан тоже не лыком шит, навидался на своем веку стрел- ков, знает, какие снайперы из "партизан", дрянные они стрелки. А тут прямо чертовщина: центр мишеней в кашу превратили. Капитан снова стал рассматривать мишени на просвет. - Не верится? - спросил один из лучших стрелков "Альфы" Григорий Зо- лотовский. - А вы б поверили? - И я б не поверил... Капитан обвел взглядом улыбающиеся лица "партизан" и только тут понял, что его провели, что они все сговорились. - Эх вы, - укоризненно покачал головой капитан, - а еще взрослые серьезные люди, я так и знал - шомполом навертели дырок. - Ладно, капитан, - сказал Золотовский, - пошутили, и хватит. Постой вот тут, посмотри, если есть желание. И подал команду: - Вторая смена, на линию огня, марш! С этой сменой повторилось то же самое. Притихшие, капитан да сержант, почуяв нечто неладное, стояли в сторонке. Иногда вместе с сотрудниками подходили к мишеням, тупо смотрели в мишени, слушали, как разочарованно вздыхают "партизаны", когда пуля попадает в "девятку". Не сказав ни слова после стрельбы, капитан проводил их к автобусу и, заглянув в салон, удивленно выдавил: - Так вы откуда, ребята? - Ну вот, - рассмеялись сотрудники, - а говорил: "Вижу всех насквозь". Когда автобус тронулся и покатил, кто-то из окна крикнул: - Да партизаны мы, капитан, партизаны! Не сомневайся... Спи спокойно! Высокий профессионализм группы - не заслуга командира и даже не лич- ное желание ее бойцов, это жизненная необходимость. Хочешь уцелеть в бою, должен многое знать и еще больше уметь. В "Альфе" каждый занимается по индивидуальной программе. В ходе огневой подготовки сотрудники спец- подразделения обучаются мастерскому владению всеми, как отечественными, так и зарубежными видами стрелкового и специального оружия, ведению огня ночью и днем, на предельной дальности. Основное внимание сосредоточено на выработке навыков поражать цели с первого выстрела, первой очереди, на ходу, по вспышкам, на звук. Вести огонь в городе, в здании, в горах, в самолете, вагоне поезда, на различных плавсредствах. Бойцы способны переносить длительные физические и нервные перегрузки, они смелы, решительны, стойки. В ходе занятий в учебный процесс вносятся элементы напряженности, внезапности, опасности и риска.
Такова действительность.
И методики подготовки заложены первым Героем войны в Афганистане полковником Григорием Ивановичем Бояриновым.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
