Высока, высока над землёй синева, Это мирное небо над Родиной, Но простые и строгие слышим слова: "Боевым награждается орденом..."
Это значит, что где-то в ночной тишине Снова пули надрывно свистят. И что в этой борьбе, как на всякой войне, Жизнь и смерть вечно рядом стоят.
Это значит, что в этом суровом бою Твой ровесник, земляк, твой сосед Защищает любовь и надежду твою, Твоих окон приветливый свет.
Охраняя всё то, чем мы так дорожим, Он ведёт этот праведный бой, Наше счастье и труд, нашу мирную жизнь От беды заслоняя собой.
Высока, высока над землёй синева, Это мирное небо над Родиной, Но простые и строгие слышим слова: "Боевым награждается орденом..."
Мне всегда, да, думаю, не только мне, очень нравилась эта песня. Она была и есть песней нашего времени и, хотя, ее слова соответствуют любой войне, мы знали, что она написана М.Муровомым под афганские события. И впервые я услышал ее тоже в Афгане, привез ее в батальон с какого-то партийно-комсомольского актива Илюха Степаненко (ст. л-т Илья Степаненко погиб в Асадабаде в 1985 году). Эта песня в какой-то степени отражала сокровенное желание каждого солдата, прапорщика, офицера - получить награду за совершенные (хотя бы в мыслях) подвиги в бою и в этом плане не был исключением и я, а какое могло быть исключение, ведь я, командир взвода, отличался от солдат по возрасту всего лишь на 3-4 года, я так же хотел получить СВОЮ награду и не за "красивые" глаза, а за реально совершенное, чтобы меня уважали другие, и я мог уважать себя.
Конечно, награды получали все по разному: кто-то ценой своей жизни (как прапорщик Григорьев, капитан А. Прелков или ст. л-т С. Михайличенко), многие по ранению и за реально совершенные подвиги, многие случайно, а били и такие, которые, используя земляческие отношения или деньги, просто их покупали, ну, может быть, "покупали" - не на прямую, а через мелкие подарки и обильно накрытую "поляну", но суть от этого не менялась и это, последнее, для прошедших Афганистан каким-то открытием, я думаю, не является.
В нашем батальоне командир "дядька" - Львович (Коробов Евгений Львович) ввел очень хороший принцип и на одном из совещаний озвучил его: "На ордена могут рассчитывать только те военнослужащие, которые ходят в горы и это при соответствующем поведении в горах, все остальные - только на медали. Я не позволю, хотя бы на своем уровне, чтобы государственные награды обесценивались" - закончил комбат. И этот введенный принцип успешно работал: хочешь, старшина роты, орден получить, ну тогда подтяни своей живот, надевай бронежилет и иди в горы, конечно, за спиной комбата все равно велись "шуры-муры" со строевой частью части, но такие случаи не были массовыми явлениями. В 1988 году, будучи начальником штаба отдельного батальона армейского подчинения, я попытался ввести этот принцип награждения у себя в батальоне, но был не понят и начальниками, ни подчиненными, а посему был нещадно "бит". Да и более высокое командование, как я считаю, не совсем правильно проводило наградную политику. Как-то к нам в батальон прилетел из штаба армии комсомольский майор, привезя с собой штук триста юбилейных афганских медалей "10 лет апрельской революции" и все без удостоверений, а так же штук сто комсомольских "Почетный знак ЦК ВЛКСМ", ну на эти хоть были удостоверения. "Эти" - сказал майор, показывая на афганские медали - "раздайте солдатам и офицерам просто так, а на эти ("Почетный знак ВЛКСМ") составьте общий список". И я вспомнил как на "Почетные Знаки ЦК ВЛКСМ", мы в 1984 году составили наградные листы (шли они по линии ЦК ВЛКСМ), а перед этим на комсомольских собраниях обсуждали наиболее достойных. Улетая от нас, майор, махнув рукой, сделал последнее наставление: "Награждайте, всех награждайте, жалко, что ли".
Не жалко, просто награждать надо не всех огульно, а только достойных. И вручать надо награды перед строем, чтобы для других было примером, а не так как вручил мне орден в 1991 году командир полка на Дальнем Востоке, а вручил он в тиши своего кабинета - на, мол, вот пришла железяка тебе, носи. Спасибо за то, что хоть сам мне вручил - отдал, а то бы мог передать орден через какого-нибудь ЗНШа - СПНШа. Впрочем, он так и поступил при вручении другой награды. В 1991 году я оказался на уборке урожая в Красноярском крае. Что это такое? Скажу коротко: личный состав - банда, т.к. каждый командир отправлял из части тех, кто достал всех, машины - техника снятая с долговременного хранения, а значит не ездила лет 15, к тому же частично разукомплектована (разворована). Но как-то справился, задачу выполнил и командование приняло решение представить меня к ордену "Знак почета", но уже через неделю сообщили, что орденов очень мало, а посему буду представлен к медали "За трудовую доблесть", а месяца через три в строевую часть полка приходит.... "Большая серебряная медаль ВДНХ". Но это тоже награда, которая мне досталась ой как тяжко! А знаете, как вручали? А ни как! СПНШа полка позвонил в батальон и сказал, чтобы я забрал свою медаль...и все.
С получение наград у меня в памяти много смешных, а порой, нелепых историй, да и грустных тоже хватает. В 1984 году я исполнял обязанности командира гранатометного взвода, так вот во взводе был солдат (кстати, очень хороший солдат и просто хорошо воспитанный паренек), у которого были две, а может быть даже три медали "За отвагу" и это при том, что парень не участвовал ни в одной операции, ни на одном выходе, не был ни разу ни под одним обстрелом, а благополучно просидел (ну не просидел, а прослужил) на сторожевой заставе. Так как же получилось, что солдат так "круто" был награжден? Я напишу при каких обстоятельствах он получил последнюю медаль, а все было очень просто: солдаты наводили порядок на территории поста и весь скопившийся мусор решили сжечь, разложив костер, в костре случайно оказался патрон, который, естественно разорвался, а оболочкой патрона у этого самого солдата распороло кожу на груди, крови много - опасности никакой, ну а дальше - мед. рота, общие списки раненных, представленных к наградам и месяца через два - очередная медаль "За отвагу".
Предыдущие медали "За отвагу" он получил примерно при таких же обстоятельствах. Солдат и сам был не рад этим наградам, и они у него валялись то на подоконнике, то в тумбочке, то среди тряпок и мне кажется, что он их вряд ил сохранил до увольнения. Да к тому же в любом коллективе обязательно найдется говнюк, который до печени достанет своими подколками и делает он это не столько из-за справедливости, сколько из-за элементарной зависти. А может этот самый завистник перед увольнением и стянет одну из понравившихся ему медалей. К сожалению, такой случай тоже был, когда у одного из моих разведчиков перед самым увольнением на сборном пункте увольняемых ночью с кителя свинтили орден "Красной Звезды". Добросовестный, исполнительный и храбрый разведчик, он честно заработал этот орден, к тому же в перестрелке он был тяжело ранен и вот нашелся же, гаденыш, который просто украл у парня орден. Конечно, орден без орденской книжки как бы не "очень" действителен, но ведь и орденская книжка без ордена тоже не очень-то полная картина.
Были, конечно, и курьезные случаи. Так в 1988 году командир батальона представил к медали "За боевые Заслуги" прапорщика, начальника медицинской аптеки части (отдельный батальон он в ранге части). А почему бы и не представить, добросовестный прапорщик - армянин, водку не пил, медикаменты без разрешения командира батальона на сторону не продавал. А какую самогонку гнал, вы бы только попробовали! Как-то я чуть-чуть его самогона пролил на стол, краску с лаком съело мгновенно, как кислотой. Комбату, естественно, самогонка доставалась бесплатно, нам прапорщик продавал по 100 чеков за бутылку. Месяца через два или три (ну, в общем, очень быстро) прапорщику вручают орден "Красной Звезды", а еще через двое суток в батальон приезжает весь взвинченный один из помощников начальника отдела кадров и объясняет, что награждение было ошибочным, что это его "косяк", что все совпадает - кроме отчества и просит вернуть орден, т.к. он принадлежит другому. Но не так прост был прапорщик-армянин: во-первых, он наотрез отказался возвращать орден, а во-вторых, закрылся в своей аптеке, забаррикадировав дверь. "Отдай орден, родной!" - ласково-умоляющим тоном просил кадровик - "Я тебе через два месяца что хочешь, хочешь "Звезду", хочешь "За службу родине" организую. Я тебе слово даю" - канючил майор. И лишь после долгих уговоров, а так же угроз отключить в аптеке кондиционер и воду и, особенно, просунутой под дверь выписки из наградного указа (чтобы сам убедился, что ошибка вышла), прапорщик сдался и вернул орден с орденской книжкой, а через три месяца (как и было обещано) прапорщику вручили орден "За службу Родине" - III степени. "Этот даже лючьше, бАльшой, красЫвый" - улыбаясь ответил прапорщик вместо "Служу Советскому Союзу".
Были и не совсем приятные случаи. В 1988 году после выхода нашего батальона из Афганистана, я с двумя писарями (секретчик и писарь штаба батальона, это были штатные должности и на обоих стояли рядовые солдаты-срочники) оказался в Ташкенте для сдачи документации батальона в архив ТУРКВО. Вообще-то, занимались всеми делами солдаты-писаря под руководством одного сотрудника архива, ну а моя задача сводилась к тому, чтобы привести солдат в здание архива и увести их обратно. В какой-то момент сотрудник архива отвел меня в сторону и спросил: "А Вы знаете, что в железном ящике Вашего секретчика лежат два ордена "Красной Звезды" с незаполненными орденскими книжками?". Я похолодел. А на утро я как бы, между прочим, спросил солдата-секретчика: "Ну, ты ордена-то отправил или нет?". Секретчик побледнел и скороговоркой ответил, что именно на сегодня он это запланировал. Ордена, давно заменившимся во внутренние округа офицерам, были отправлены теперь уже под моим личным контролем. Ведь это так просто - заполнить орденскую книжку на любую фамилию и поставить печать, которая хранилась у того же секретчика, ведь выписку из Указа о награждениях никто и никогда не проверит, ее могут поднять лишь в особых случаях, ну, например, когда в судебном порядке принимается решение о лишении гос. награды.
Впрочем, развитие Интернета дало кое-какие возможности в проверки наградных. Так офицер нашего батальона С.Нечаев где-то, на каком-то сайте нашел, что бывший офицер Д. был награжден орденом "За службу Родине". Офицер Д. был одним из самых удачливых, сильных офицеров части, но, к сожалению, уже после службы в ДРА, он был осужден на длительный срок и отбыл наказание в одной из колоний. Этот бывший офицер впоследствии хорошо состоялся на гражданке, но когда ему сообщили, что он, оказывается, награжден орденом, его реакция была однозначной: "Нет, в военкомат я, пожалуй, больше не пойду, а то опять посадят". Но сейчас речь идет не о реакции офицера Д., а о том, что появились дополнительные возможности проверки представлений на награду.
А что пишется в наградных листах при описании подвига, уму не постижимо. В конце августа 1984 года я приехал домой в отпуск, наград, кроме "Почетного знака ВЛКСМ", у меня конечно не было. "Сынок, вот сын моего давнего друга Вити приехал в отпуск с орденом!". Я хорошо знал этого парня из соседнего села, он закончил одно из тыловых училищ и служил в Афгане в одной из частей в должности начальника ГСМ части. "А знаешь, за что он получил орден?" - продолжал отец - "Он ехал с тремя бензовозами и их окружили душманы, человек 100!". "Ага, или 200" - вставил я свое слово. Отец ходил по комнате все больше и больше, распаляясь и попыхивая сигаретой, продолжил: "Так вот он из бензовозов бензин слил и всех сто душманов сжег!" - пафасно закончил он. Отец много лет работал в колхозе главным механиком, и сочетание машина-бензин-подвиг ему явно очень нравилось. "Ага, или 200" - снова вставил я свое слово, после чего продолжил: "Отец, а ты не знаешь, за бензин сын дяди Вити заплатил или нет". "За какой бензин?" - переспросил отец. "Ну за тот, что слил, чтобы сжечь душманов, ты же знаешь сколько это стоит, три бензовоза, вам хватило бы на всю уборку" - уточнил я. "Да ты что?! У него в бумагах так написано" - поняв, наконец, мою иронию ответил отец. Что уж там было написано в бумагах старшего лейтенанта, сына дяди Вити, не знаю, но то, что "туфта" - знаю наверняка. Просто парень не раз и не два ходил в колоннах старшим какого-нибудь бензовоза. Просто - да не очень-то просто ехать по афганской дороге напичканной минами и "духовскими" засадами на наливнике, который не имеет никакой защиты и прошивается любой пулей, а для водителя и старшего единственная защита - это бронежилет, переброшенный через окно кабины, весьма слабая защита нужно сказать и даже одна поездка в колонне наливников - это подвиг, но "наверх" - это трудно объяснить, вот и лепят в наградных листах всякую туфту, лишь бы представляемый получил честно заработанную награду. Весной 1985 года я был представлен к награде. За что? Напишу коротко. Была организована засада, выдвигались почти 12 часов по горным тропам к месту ее проведения, было боестолконовение и три отбитые "духовские" атаки, были убитые и раненные. Уход с места проведения засады, который продолжался почти 18 часов, а как результат - почти 3 месяца без "духовских" обстрелов Асадабада. Потому после моего возвращения с медсанбата (меня все-таки чуть-чуть задело в том бою), комбат вызвал меня и ЗНШа батальона Малика Жунисалиева (который был фактическим руководителем засады) и объявил свое решение: "Дядьки, обоим по "Красной Звезде", только я ничего писать не буду, у меня и так дел по горло, вы друг на друга напишите представления, а я подпишу". Я с жаром принялся описывать подвиг Малика "Умело командовал...Проявил инициативу...Из личного оружия уничтожил 1-го мятежника...". Минут через 30 пришел Малик с готовым представлением на меня, представление было явно написано одним из писарей штаба батальона "Проявил инициативу...Умело командовал...Из личного оружия уничтожил 3-х мятежников". "Ага!"- возмутился Малик, "Я тебе 3-ех уничтоженных "духов" написал, а ты мне одного". И Малик в своем представлении цифру "1" переправил на цифру "4-ех". "Главное, чтобы наши представления не оказались за шкафом" - продолжил он. "Как за шкафом?" - спросил я. "А ты помнишь ту самую засаду, когда на полбатальона были сделаны представления, так вот никуда они дальше батальона не пошли, оказались за шкафом, а я их с писарем при уборке помещения нашел" - закончил он. "А-а-а!" - вспомнил я - "Так тогда нами командовал другой, не Львович, Львович никогда даже в мыслях не позволит себе так поступить". "Да вот это только и успокаивает" - подытожил Малик.
Старший лейтенант Малик Жунисалиев выпал из поля зрения полностью. Лет двадцать тому назад, я случайно слышал, что у него были большие проблемы со здоровьем и получил ли он свой орден я не знаю, мне вручили орден глубокой осенью 1985г, впрочем, по этому ли представлению, написанному писарем штаба или по какому-то другому, я не знаю. А пулевая царапина, полученная на той засаде, "достанет" мене через 8 лет и мне придется оставить армию, т.к. армии, как известно, нужны здоровые люди.
Говоря о наградах и награждениях, мне очень хочется рассказать еще одну историю, связанную непосредственно со мной. Осенью 1993 года я был уволен из армии. По вопросу получения жилья на государство в тот период надежды не было никакой (да и сейчас не очень то) и я решил на своей малой Родине построить дом. Кто строил, тот знает как это тяжко, ведь кроме строительства надо просто жить и содержать свою семью. Самое обидное было то, что в конце 1993 или в начале 1994 "Центробанк" России принял решение о запрещении выдачи беспроцентных ссуд. Для меня это было катастрофой, т.к. все планы были построены именно на этой беспроцентной ссуде. В какой-то момент стало совсем тяжко, и я решил обратиться за помощью в "Союз ветеранов Афганистана России". На прием я попал к одному из первых лиц "союза" (он и сейчас часто мелькает в "ящике" правда немного в другом качестве). Выслушав мою просьбу, чиновник от "афганцев" ответил: "Э-э-э, милый, да мы тут сами "с хлеба на квас", да ты знаешь, сколько ДАЖЕ МНЕ пришлось походить, чтоб получить трехкомнатную в Москве". Кто-то, заглянув в кабинет, спросил: "Что у Вас здесь?" "Да вот приехал за помощью" - ответил чиновник, мотнув головой в мою сторону и уже не обращая внимания, углубился в изучение лежащей перед ним газеты, явно давая понять, что разговор окончен. А мое внимание привлекли три орденские планки "Красной Звезды" на его добротно сшитом пиджаке. "Извините", - обратился я к нему - "а в какой должности Вы были в Афгане?". Не отрываясь от газеты, он ответил: "86-88 годы, секретарь партийной организации части". Каким же боевым секретарем надо
было быть, чтобы в 86-88годах заработать три(!) ордена "Красной звезды". И тут же, за столом чиновника - "афганца" я вспомнил молчаливого, вечно улыбающегося, поглаживающего свои донкихотовские усы прапорщика Володю Григорьева, и разорванное пулями, окровавленное тело убитого прапорщика В. Григорьева, закрывшего своим тщедушным телом раненного солдата. Вспомнил вечно озабоченного капитана А.Прелкова и другого Прелкова с простреленной головой, в течение суток его бьющееся в конвульсиях тело, боровшееся за жизнь. Вспомнил, розовощекого здоровяка Серегу Михайличенко, моего однокашника (как выразился один из посетителей сайта "птенца Баршатлы") и другого Серегу Михайличенко обгоревшего в горящем вертолете так, что на нем не осталось ни одного сантиметра здоровой кожи, и он даже не мог кричать, потому что голосовые связки у него тоже сгорели и лишь широко раскрытые огромные глаза излучали почти шесть дней нечеловеческую боль.
Они втроем тоже получили три ордена ...три ордена...по ордену на брата...посмертно...
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
