ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Лебеденко Владимир Николаевич
Камышинские побасёнки

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.28*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юмористические миниатюры моего старшего брата - Лебеденко Михаила.
  Камышинские побасёнки.
  
  От автора Лебеденко Михаила: Представляю на суд читателей истории из жизни жителей села Камышинки, что в Восточном Казахстане. Некоторые имена изменены, а некоторые не упоминаются вообще. Дабы ...! Ну, Вы понимаете. Но все, что написано - правда. Приукрасил - немного, наврал - совсем чуть-чуть.
  
  Как Борька до девок ходил.
  
  В субботу это было. Выходной. Борька в баньку сходил. Напарился. Рожа красная, хоть прикуривай. И то - парень видный, девкам на загляденье.
  Махнул полбанки с устатку. Салом закусил. Сало - смак, с прослоичками, с чесночком. Сам солил. Вещь!
  Засобирался. 'Шипром' себя побрызгал, платок носовой в карман сунул. Мать на кухне вошкаеться, посудой гремит. Увидала Борьку, заохала:
  - Опять, сынок, водку пить собрался?
  - Н-е-е, мам, до девок пойду.
  Заулыбалась женщина. Мысли в голове разные, все больше хорошие. Пора, пора сыночку жениться. Хватит дурака с дружками валять. Да и внуков сопливых понянчить хочется. Одумался сынок!
  Хлопнул сынок дверью и слинял.
  Ровно неделя прошла. В субботу это было. Выходной. Борька в баньку сходил. Все то же самое. Засобирался. Только 'Шипр' и носовой платок так и остались не тронутыми. Мать на кухне посудой гремит, молчит, мысли в голове разные.
  - Никак до девок собрался? - заулыбалась мать, увидав Борьку.
  Борька, глядя куда-то в сторону, и ощупывая пальцами большой фингал под левым глазом мрачно буркнул:
  - Н-е-е, мам, водку пить!
  
  Индеец.
  
   В селе многим клички давали. Не по злобе. Люди не обижались. Все вокруг свои, родные, колхозные. У каждого родни пол села. Чего уж там обижаться, так уж повелось.
  Сашка свою кличку 'Индеец' носил гордо. Это тебе ни какая-нибудь там.....!
  А все потому, что любил он по пьяному делу орать каждый раз одно и тоже:
  - Дайте мне пять пьяных каманчей, и я на Марсе революцию сделаю!
  И если бы дали ему, что просит, то сделал бы! Даже и не сомневайтесь!
  Революционер хренов!
  
  Как мужики на базар ездили.
  
  Поехали, значит, двое на базар, в Шемонаиху. День выходной. На мотоцикле поехали, с коляской. Кое-что продать, кое-что купить для хозяйства. Себе пивка для баньки, бабам своим по сковородке. Ну не важно. Тверёзые ехали. В город как-никак. Хотя.... Ну да ладно. Едут по Шемонаихе. На повороте бабка с кошёлками. Божий одуванчик. Дунь на нее, разлетится в разные стороны маленькими парашютиками. Дорогу переходит. И прямо под колеса. Водила по тормозам, руль в сторону. Занесло. И в забор. Опомниться не успели, а бабка на них буром прет. Маленькая, а все больше матом.
  - Черти, окоянные, так, вас, разэтак! Ездите на своей тарахтелке! ЛюдЯм ходить негде! Вот я, вас, охальников, сейчас! И пукалку вашу поломаю!
  И давай мужиков кошёлками охаживать. Те даже с мотоцикла не слезли. Так и сидели за все время экзекуции, только глаза таращили. А бабка плюнула напоследок и гордо удалилась.
  Такие у нас женщины!
  Слона на скаку остановят.
  И хобот ему оторвут...
  
  Как мужики пиво пили.
  
  В прошлом веке колхозные праздники гуляли весело, с размахом. На берегу реки Уба. Автолавки, распродажа разных товаров, вкусностей. Взрослым - шашлык, пиво, водка. ДетЯм - мороженое, лимонад. Спиртного пили много, а уж пива, так вообще немерено, тем более что в те годы оно было в дефиците. Привозили его в больших деревянных бочках, и качали ручным насосом.
  Двое, значит, друзей-товарищей, взяли по банке пенистого. Расположились рядом на травке. Чебаков сушеных дербанят, пиво нахваливают. Хорошо! Разговор ведут:
  - Слышь, Колян, дали бы тебе такУ бочку водки, шо б ты с ней делал?
  Колян делает изумленные глаза, типа, что за глупый вопрос?
  - Напился бы.
  - Всю бы не выпил.
  - Ишо бы напился.
  - Все равно бы не выпил.
  - Тебя бы напоил.
  - Ну-у это само собой.
  - Ишо бы с тобой напился.
  - Все равно все бы не выпили.
  Колян задумчиво глядя в сторону, напрягает остатки прямых извилин. Извилины наконец принимают нужную им форму. Радостно:
  - Продал бы! Купил водки и напился!
  Непобедим русский народ...
  
  Как шофера суслика казнили.
  
  Осень в тот год выдалась жаркая. Сушь стояла. Дождей не было. Уборка шла в полном разгаре. Шоферов пригнали с Усть-Каменогорска на помощь. Раньше так принято было. Помочь деревне - святое дело. Кушать всем охота. А с белым хлебушком, так вообще за счастье. Смычка города с деревней, что называется.
  Расположились они всем своим табором, с машинами, и с имуществом на берегу реки Убы в районе села Вавилонка. Как-то вечерком, после ударной работы, решили шофера разговеться. Кто-то из наших, деревенских, подсказал им, что из сусликов шашлык классный получается. Решили попробовать. Пошли сусликов ловить. Чем ловили - история о том умалчивает. Да только получился конфуз. Одного молодого парня суслик укусил. Жить то хочется, вот и цапнул того за палец. А кусаются они, сами знаете! Решили они его казнить, за непослушание, за то, что жизнь свою суслячью так просто не захотел отдать. Облили бензином и спичку бросили. Инквизиторы хреновы! Пискнул несчастный зверек от боли и ужаса и горящим факелом дал деру. В пшеницу.
  Пшеницы тогда выгорело порядком! Шоферюгам потом большую экзекуцию через инквизицию прописали. Выдали по первое число.
  Вроде бОльшенькие уже, а как дети!
  
  Как мужик огороды пахал.
  
  Мужичок, значит, один жил на селе. Хозяин справный. Дом хороший, сад богатый, хозяйство там разное. Трактористом в колхозе работал. Все бы хорошо, да вот только вдовец. Вроде жених, а бабы в другую сторону глаза пялят. Видишь ли, на вид не приглядный. Плюгавенький. Дети взрослые, разъехались. Один значит. А кровь-то играет! А тут как назло, весна привалила! У мужика аж шкура ходуном.
  Посылают его пахать общественные огороды. Пенсионерам, вдовам и всем прочим, кто сам не в силах. Пашет одной вдове. Заканчивает уже. Та, как и полагается, несет ему грамм столько-то, ну и закусить, конечно. Накатил мужик рюмаху-другую, хрумкнул сочным бочковым огурцом. Взыграло ретивое. Завалил бабу в пахатУ, да и сотворил с ней грех.
  Баба кляузу написала. Вызывают их в сельсовет, на разборы.
  - Все, - говорит председатель, - Хана тебе, родной, суши сухари!
  Сник мужик, кому охота баланду на старости лет хлебать. Баба, как услыхала, что дело острогом пахнет, хвать свою заяву и в клочья. Позор на деревне - мужика засудила. Не поймет народ.
  - Что ж ты, родной, - голосит,- попросил, может быть, и так дала бы!
  Выгнали мужика с колхозу. Чтоб не повадно было, да и другим наука. Мужик не долго горевал, устроился на рудник трактористом. Да только по осени, уборка началась, механизаторов как всегда не хватает. Идут, значит, к нему с поклоном. Вернись, родной! Мужик не гордый, да и колхоз роднее, хотя на руднике зарплата больше.
  Да не в том сила мужская.
  А где у мужика сила, сами знаете!
  
  Как дед курицу делил.
  
  Дед с бабкой на селе жили. Одни. Дети взрослые, разъехались кто куда. Жили хорошо. Хозяйство справное держали. Дед росточка небольшого, сухонький. Бабка, хотя и не толстая, но высокая, как дылда.
  Жалуется как-то дед мужикам:
  - Бабка-то моя, старая кошёлка, зубов ни хрена нету, а жрёт, как лошадь! Голодом меня заморила!
  Мужики курят, и осуждая вредную старуху, согласно кивают головами, как китайские болванчики. Дед, скручивая новую самокрутку и мусоля ее во рту, продолжает жаловаться:
  - Второго дня, курицу я зарубил. Лапши бабка накатала. Курица молодая, жирная попалась. Лапша наваристая получилась. Ну и что я там съел? - продолжает дед, задавая сам себе больной вопрос. И немного подумав, на него же отвечает:
  - Две ножки, два крылышка, шейку, гузку, белого мяса чуток, а остальное все старая слопала. Чтоб ей лопнуть!
  Мужики вздыхают, дед курит.
  
   Как Мишка женился.
  
  После окончания школы Мишка уехал в город. Так уж получилось. Не хотел Мишка быть колхозником, хотел стать рабочим человеком. Каждый выбирает себе дорогу сам. Он и выбрал свою. Прошли годы. В прошлом остались учеба в техникуме, работа, служба в армии. Жил все больше по общагам, но городу изменять не собирался.
  Проигнорировав девчонок-односельчанок, а так же городских эмансипированных девок, Мишка влюбился в девчонку из соседнего села. Что тут поделаешь - любовь. Свадьбу решили отгулять в родном селе. Так как Мишка и его молодая невеста были прописаны совершенно в других местах, по законам тех времен, для регистрации брака нужен был и паспорт одного Мишкиного родителя. Взял Мишка отцовский паспорт и поперся в сельсовет, чтобы, значит, определится с датой торжества.
  Отзвучал свадебный марш, отсалютовали гости шампанским новой семье, и давший клятву верности и окольцованный Мишка с молодой женой под ручку вышли на улицу. Перед тем, как сесть в свадебный кортеж, ошарашенный от всего происходящего Мишка, решил с друзьями это дело перекурить. Три паспорта лежало у него в кармане костюма. Все еще не веривший своему счастью, решив еще раз удостовериться, что он уже женатый человек, Мишка раскрыл паспорт своей молодой жены. В нем красовалась четкая синяя печать, ставившая точку в Мишкиной холостяцкой жизни. Важный и довольный собой раскрыл он и свой паспорт. Страница была пуста, печати не было. Смущено улыбаясь, заглядывала в паспорт молодая жена, лупал гляделками Мишка, бормоча себе под нос:
  - Забыли что-ли?
  Витька, Мишкин друг, человек женатый и уже опытный, произнес со знанием дела:
  - А ты что, не знал что ли? Мужикам теперь печати не ставят.
  - Почему это? - глупо спросил Мишка.
  - Да потом, когда разводиться будешь. Снова жених, и паспорт чистый.
  - Ладно, после разберемся.
  После свадьбы Мишка увез молодую жену к себе в город. Прошло время. Молодая семья приехала в село в первый свой совместный отпуск. Повидать родителей - святое дело. Вечером, как и полагается, собрались родственники. Сидели, выпивали. Расспрашивали молодых о городской жизни. Советы давали. Ну, как без этого.
  - Ну что, сынок, - молвит отец, - пожил с женой годик и хватит.
  - То есть как это...!? - Мишкины мозги встали наперекосяк.
  - А вот так, - и отец протягивает ему свой паспорт, - смотри, смотри. Это, между прочим, документ!
  Мишка раскрыл отцовский паспорт. Отец, хитро посмеиваясь, продолжал:
  - Так, что предъявляю свои права на твою молодую жену. Не тебе, а мне она жена!
  В отцовском паспорте на нужной странице красовалась четкая синяя печать. Та самая печать, которая еще год назад должна была быть поставлена в Мишкин паспорт. Хохотали долго. Подтрунивали над Мишкой еще дольше.
  А печать в свой паспорт Мишка поставил. Жена заставила!
  
  Как мужик сказку рассказывал.
  
  Отдежурил мужик смену ночную на ферме. Утром доярки пришли. В бытовке переодеваются, галдят, к дойке готовятся. Мужик на лавке сидит, как кот мартовский лыбится, глядя на красоту женскую.
  - Слушайте, бабы, чё расскажу.
  Женщины примолкли, насторожились. Сейчас опять чего-нибудь соврет. Был за ним такой грешок. Но интересно. Женщина - создание любопытное. И начал мужик свои враки.
  - Обошел я, значит, дозором свои ночные владения. Прилег отдохнуть, да и задремал. Чувствую, кто-то по моему животу бегает. Думал крыса. Глаза открываю. Ё-моё! Да это же чертенок! Маленький такой, а важный. Бегает по мне, нагло улыбается и дули крутит в мою сторону. Разозлился я, щелкнул его по поросячьему носу. Он недовольно хрюкнул, боднул мою руку своими маленькими рожками и исчез. Протер я глаза, с лавки встал. Приснится же такое. Ну, к двери, значит, опять с обходом. Шагнул, а меня кто-то за фуфайку держит, идти не дает. Я дерг-дерг, ни в какую. Оборачиваюсь. Опять он. Стоит на лавке, держится за фуфайку и хихикает рожей своей поросячьей. Хотел дать ему по башке, да он опять исчез. Плюнул я тогда в его сторону и пошел по своим делам.
  Бабы в смех. Допился мужик до чертиков. Хотя вроде тверёзый. Посмеялись они, и пошли коров за сиськи дергать, премии зарабатывать. Мужик посидел чуть-чуть, улыбнулся и с чувством выполненного долга пошел домой отдыхать.
  На этом все бы и закончилось, не случись у одной из доярок в следующую ночь, корове телиться. Ну, баба, значит, не спит, периодически в сарай бегает, красавицу свою осматривает. Жалеет. Вот-вот должна разродиться. В очередной раз заходит в сарайку, щёлк выключателем, лампочка моргнула ей и погасла. Отжила свое. На ощупь обошла свою кормилицу, повздыхала и на выход. Тут кто-то хвать ее за полу халата и не дает шагнуть! Баба так и обмерла вся! Есть, значит, черт-то! Опомнилась, заорала благим матом, рванулась со всей силы от страха к двери. Что-то затрещало, дернуло последний раз за халат и отпустило. Та зенки закатила, и в хату. В доме еле отошла от страха. Халат по спине до низу весь разорван.
  Утром выяснилось, что за гвоздь полой халата зацепилась.
  Ох, и досталось же тому мужику, за его сказки про нечисть! Долго баба его материла. А мужик только улыбался и хитро щурил свои маленькие глазки.
Оценка: 6.28*8  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023