Это отрывок из статьи напечатанной в газете Едиот Ахронот. Я только перевел с иврита и подправил, чтобы русскоязычному читателю было понятно.
Автор статьи Рон Лешем. В последствии этот отрывок вошел в книгу Лешема "Есть ли рай?".

Любая жратва делает шум: бамба, чипсы, бисли, чупа-чупс, вся эта хрень шуршит. Только шоколадки "Теами" не шуршат, если содрать обертку заранее. Собираясь в засаду трудно поверить, что столько времени и сил тратишь на выбор и упаковку жратвы, которую тащишь с собой. Никогда бы не подумал, что на занятой врагом территории пачка чипсов может тебя убить. По этому каждый получает плотный, зеленый, капроновый мешок. Упаковываешь туда всю жратву ободрав обертки, присобачиваешь к разгрузке и все: гениально, беги, падай, катись, ничего не зашумит!
Перед выходом получаешь у повара перекусон на дорожку. ЦАХАЛЬ дает тебе пачку нарезанной, твердокопченой колбасы и шоколадку (без фольги естественно). Хорошую, дорогую шоколадку с орехами, чтоб ты "ощутил заботу". К этому добавляешь от себя тянучки, еще чего-нибудь привезенное из дома, пихаешь все это в мешок и ты готов. Через 20 минут внутри все перемешивается. Получаются тянучки в колбасе перемазанные шоколадом, вкус ужасный, но все привыкают.
В ту мартовскую ночь 1999 шоколадки в Бофоре кончились и каптерщик "зарядил" нам двойную порцию колбасы.
Угасали последние отблески заката, следовало поторапливаться. Отделение перекуривало в укрытии, где во время обстрела или штурма нашего укрепленного пункта, готовят раненых к эвакуации. Когда все спокойно, в этой точке собираются перед выходом на задание.
С тех пор, как мы здесь, приходится каждую ночь выходить в засады, прикрывая пути ведущие к укрепленному пункту. Задача, опередить террористов, не дать Хизбалле приблизится и заминировать дороги по которым снабжают "муцав" (укрепленный пункт ивр.), не дать им задушить нас без еды, топлива, боеприпасов.
Отделение готовится к выходу, пацаны смазывают ботинки жиром, чтобы ноги не промокли. Потом натягивают две, три пары носков, две пары кальсон и футболок, сверху "бет" (рабочая форма), потом теплую флизовую кофту, шерстяной свитер. Затем одевают прорезиненный костюм. Влезают в разгрузку, одевают наушник и микрофон. Разгрузка полна всякого барахла, магазины, гранаты, резервная рация, батарейки, фонарь с красным фильтром, минный щуп, компас, каска. Ну и "мекуцар"(укороченный м16) с лазерным прицелом.
Пацаны закончили одеваться и начали меняться конфетами. Как дети, они выясняют у кого какой вкус и торгуются. Да они дети и есть.
Сержант Дрор, одевается последним:
- "Ялла, говорит он, списки!"
Проверяем последний раз, что ничего не забыли, составляем списки имущества, чтоб на складе знали, что пропало, если мы не вернемся.
Я командир отделения. Бросаю Дрору:
- "Пойду гляну на фотки."
В комнате аэрофотосъемки ко мне подходит "магад"(комбат). Батя тихо бросает:
- "Только не нервничай, этой ночью вы "нарветесь"! Есть данные. "
- "ЧЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕВО!" - подскакиваю я, моментально взмокнув. За спиной вырастает, как сказочный джин, его величество СТРАХ и нежно обнимает за плечи.
- "Не спрашивай, я все равно ничего не знаю. Разведка говорит, что ночью ОНИ придут. Все, что ты делал, до сегодняшнего дня было, ради этой ночи, подумай об этом. Ты здесь ради страны, так что выложись, полностью."
Я смотрю на него и не понимаю, откуда все эти громкие слова, даже комбаты говорят такое только на похоронах, чего это его понесло.
Я иду к ротному.
- "Слушай, говорю, сегодня полнолуние, какая засада в полнолуние, нас перещелкают как куропаток!"
Ротный смотрит на меня, сразу зверея:
- "Что, малышка, ты описалась?" - цедит он,- "девочке страшно? "
- "Девочке не страшно!"- отвечаю.
- "Тогда бери отделение и вали!!!"- он пинком открывает дверь, - "И не забудь закрасить морду!"
Возвращаюсь в комнату аэрофотосъемки. Раз пошла такая "пьянка", не мешает еще раз все изучить и запомнить. Наконец Дрор оттаскивает меня от снимков и говорит что мы на 10 минут выбились из графика. Отделение уже построено. Сержант сует мне "последнюю" чашку кофе, рецепт там особый, семь ложек кофе и одна сахара.
- "Давай, скажи им пару ласковых, командир!"- требует Дрор.
Сейчас самое время разозлить солдат, подколоть их, обидеть, злые солдаты лучше воюют.
- "Ну что, детишки, говорю я, сегодня ночью ЭТО случится, сегодня мы "нарвемся". Я говорю это не потому, что чувствую, а потому, что знаю. Соблюдайте правила передвижения, не делайте резких движений, просто "протекайте" через пейзаж. Сразу докладывайте если увидите что-то подозрительное. ПНВ* не снимать ни на секунду. Помните, сегодня в ваших руках не только собственные жизни, но и жизни 50 человек, там, в Бофоре, и что не менее важно, честь нашей роты. Я надеюсь на вас!"
Дрор кисло смотрит на меня, "Уж я бы им сказал!" написано у него на лице. Мда, разозлить не получилось. Пока я трепался все намазали лица. Сержант объявляет перерыв на последнюю сигарету, 6 минут. Все закуривают, пряча огонь зажигалок. Шесть минут последнего расслабона. Я даже позволяю им поприкалываться над о мной.
- "Какой у тебя размер ноги? - спрашивает кто-то, - 35? Ты что карлик? "
- "Ага, отвечаю, злобный карлик с автоматом."
Один из солдат вытаскивает фотоаппарат, на него сразу сыплются подзатыльники. "Ты что, еб...лся?!?! Теперь нам точно кранты! Это верная примета, кого щелкнешь, завтра попадут в газеты! В черных рамочках!"
Истекает последняя секунда.
- "Ялла девочки, двигаем!" - объявляет Дрор.
14 стволов поднимаются вверх.
- "Три, четыре!" Одновременно дергаем затворы, чтоб по звуку нельзя было посчитать сколько нас.
- "По порядку номеров, рассчитайсь!"- шепотом командую я.
- "Первый! Второй! Третий! ....... Четырнадцатый!" Все, начинаем движение.
Сейчас около восьми вечера, весна, дождь. Но мне почему-то дико жарко. Ноги вязнут в липкой, вонючей ливанской грязи. Она налипает на ботинки, словно пытается удержать нас на месте. Идти не далеко, всего 150 метров от наших укреплений, но место засады находится в мертвой зоне, не просматриваемой сверху. Эти 150 метров мы проходим за полчаса. Наши движения легки и плавны, медленны и осторожны. Если кто-то поскользнется, он выдаст всех.
Я иду первым, рядом со мной шагает "негевист" (пулеметчик с "Негевом"), сзади, цепочкой растянулись остальные. Дистанция 20 метров, если я останавливаюсь, остальные опускаются на одно колено. Наконец отделение приближаемся к ложбине, я приказываю замереть и долго изучаю все вокруг, пытаясь заметить инфракрасные лучи, которые посылают чужие приборы ночного виденья. Убедившись, что вокруг чисто, медленно приближаюсь к овражку. Сзади, меня прикрывают только снайпер и пулеметчик. Остальные тоже прикрывают, но издали. Мы уже бывали здесь в засаде, по этому, место могли засечь и заминировать. Либо кто-то мог поджидать нас с автоматом в руках. По этому приближаются только трое, а не все четырнадцать. С прошлого раза я оставил здесь несколько сухих веток и еще пару примет, теперь я проверяю, все ли осталось как было. Я фотографирую глазами каждый кустик, каждую веточку, каждый камешек, обшариваю глазами землю по сантиметру и так бесконечные пятнадцать минут. В эти секунды я чувствую себя один, во всей вселенной, СТРАХ дышит мне в затылок ледяным дыханием, СТРАХ обволакивает меня, дыхалка сбивается, где-то в сердце прыгают слова "Только не сейчас, только не сегодня, только бы не взрыв!" Ни какими словами, невозможно описать этот СТРАХ. Как мне не хватает сейчас, ощущения тринадцати человек за спиной! Тринадцати моих солдат. Тринадцати которые не дадут сдохнуть, которые прикроют и вытащат меня, спасут мою жизнь.
Наконец я убеждаюсь, что все в порядке, показываю рукой назад. Они все тянутся вперед, полностью полагаясь на меня. Знают, что я никогда не заведу их в ловушку, не подведу, они доверчиво повинуются, эти тринадцать детей. А ведь я всего на год старше их. Отделение заползает в углубление и замирает. Перед нами, как на ладони лежит дорога ведущая в Бофор. Мы на месте.

Первые десять минут в засаде обычно соблюдают полнейшую тишину. Никто даже не шевелится. Если это ловушка и рядом кто-то прячется, может быть мы услышим его первые. Все напряженно вслушиваются. Иногда, если есть какое-то предчувствие, продлевают "тишину" до 20 минут, на этот раз я тяну полчаса. Наконец убеждаюсь, что вокруг все тихо, и шепчу "Приготовить оборудование." Пацаны, чуть слышным шепотом передают команду друг другу. Начинаем обживаться, медленно сдвигаем на спину каски, подкладываем под себя коврики. Каждый тихо занимается своим делом. Гранатометчик задвигает в подствольник гранату, пулеметчик скрепляет ленты в одну, длинной 250 патронов, снайпер аккуратно отводит затвор своего ремингтона м24 и вкладывает в ствол еще один патрон, чтоб и магазин был полным, плюс в стволе дополнителный патрон. Наблюдатель рядом со мной, раскладывает свою аппаратуру. Оружия у него нет. Я в центре, сзади прикрывает Дрор, Цион командует правым крылом, Омер левым.
Теперь, можно пошептаться. Даже нужно, что бы не заснуть. Если замечу, что у кого-то закрываются глаза, сразу даю пощечину, это хорошо взбадривает, всегда можно отмазаться: "Извини, мне показалось, что ты спишь!"
Тянутся минуты ожидания, медленно, как капли воды из крана. Все тихо перешептываются. Обратно мы должны вернуться за полчаса до рассвета, если не успеем, придется зарыться и ждать следующей ночи. Чтобы не уснуть я придумываю свои названия разным ориентирам, которые вижу. Вокруг ночь и тишина. Холод. Холод заползает в ботинки, покалывает руки в перчатки. Медленно ползет зеленая стрелка на циферблате, прикрытом брезентовым чехлом.
Вдруг раздается отчетливое "Пак!" Это пуск ракеты.
- "Всем одеть каски!"- рявкаю в микрофон.
В ста метрах впереди вырастают два разрыва, раздается страшный грохот, земля вздрагивает. Затем снова "Пак!" позади нас поднимаются два дымных гриба. Стреляют явно по нам. Засекли суки! Теперь можно не прятаться. Ударная волна дубиной бьет в спину.
- "База, база, я первый, мы под огнем!"- кричу засекая свободным от наушника ухом еще несколько "паков".
- "Прикройте нас, прикройте огнем!"- прошу в надежде, что там наверху они засекли места пусков и вызовут им наголову артиллерию, вертолеты, бомбардировщики, господа бога и черта лысого!
Разрывы приближаются к нам. Это ракеты, не мины, пускают их наверное с Мизрат аль Хамры, заброшенной фермы , в нескольких километрах от сюда. Ракеты сыплются без конца. Позади нас, там где дорога изгибается буквой "джей" стоит несколько противотанковых, бетонных кубиков, за ними невысокая бетонная стена, за ней можно укрыться. Командую левой группе перебежать туда. Затем перебегаем мы. Правая группа выжидает. Когда мы валимся в новое укрытие, они тоже бегут, остается Дрор, он проверяет, что никто, ничего не забыл и несется следом. Я лежу в грязи, за бетонной стенкой, шесть ребят бегут к нам, вдруг в 20 метрах впереди, между мной и ими вырастает стена дыма и огня. Я уже вижу, как я буду ползать под огнем и собирать останки тел, как буду смотреть в глаза их матерям... . Но они выбегают из дыма... один, другой, третий, все шесть несутся к нам.
Они успевают укрыться и все накрывает огненный шквал. Места в укрытии мало, я выбираюсь из кучи тел и стараюсь подмять их всех под себя, закрыть своим телом, защитить их, как будто это мои дети, то же самое делает Дрор. Мир вокруг просто рушится! Стена разрывов приближается, 15 метров, 10, мы вжимаемся в землю, закапываемся, вокруг ураган, земля куски бетона, разрывы не прекращаются, дышать не возможно. Дрор умудряется сунуть мне наушник шифрованной рации, слышу голос комбата: "Первый, первый, все целы? " Прежде чем я успеваю ответить, очередной взрыв, ломает стену пополам, обломки валятся нам на голову, здоровенный кусок бетона бьет точно в рацию, в наушнике повисает мертвая тишина. Осталась только открытая связь, но враг наверняка "сидит на волне."
- "Надо делать ноги!"- орет Дрор.
- "База, - кричу я, - пришлите уродца*!"
- "Шлили"(отрицательно ивр)хрипит в ответ рация,- "Первый доложите обстановку!".
Я торможу, в голове сплошной мат, каждый новый взрыв складывает ругательства как картинку в калейдоскопе, а следующий ломает ее разбрасывая слова, рождая новое нецензурное выражение и так без конца. Дрор соображает быстрее:
- "База, орет он пытаясь перекричать канонаду, у нас все хорошо! У них недолет, метров триста! У нас порядок, они бомбят правее!"- добавляет он.
Через несколько секунд огонь начинает стихать, разрывы перемещаются влево. Дрор гений! Пацаны отряхиваются приподнимаясь. Надо выбираться отсюда, сообщаю всем, что будем отступать перебежками, по трое. Открываю рот, чтобы скомандовать первой тройке бежать.
В наушниках раздается вопль: "Грязнули"**** в белом секторе!!!"
Сектора обстрела, в Бофоре разделены по цветам, белый сектор находится рядом с нами. Видимо под прикрытием, обстрела, террористы решили прорваться внутрь. "Муцав" взрывается огнем, стреляют все, пулеметы, гранатометы, танки выкатываются на насыпь и тоже стреляют. В ответ летят "катюши". Кажется, будто все стараются попасть в нас. Мы снова падаем в лужу и лежим вцепившись друг в друга. Не знаю, сколько времени проходит, земля вокруг встает на дыбы, волны грязи накрывают нас. Где-то в животе возникает желание, все бросить, встать и убежать, далеко далеко.... .
Наконец грохот стихает, значит террористов уничтожили. В наушнике звучит голос комбата: "Начинайте, движение!"
Отделение несемся, перебежками, прикрывая друг друга. Когда мы наконец вваливаемся в ворота, там стоит толпа народа и аплодирует. Они думали, что нам кранты, увидев как разрывы ракет накрыли нас. У ворот штабелем свалены носилки приготовленные для наших тел. Но мы вернулись. Мы живы.

  

  

  

  

  

  
*ПНВ прибор ночного виденья
**Бофор укрепленный пункт ЦАХАЛЯ в Южном Ливане, разрушенная крепость крестоносцев
***"Уродец" это "накпадон" тяжело бронированный БТР переделанный из танка, предназначенный для эвакуации под огнем.
****"Грязнули" условное обозначение террористов