ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Магерамов Александр Арнольдович
Легенды и мифы афганской войны ч.1

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.77*36  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало. Развенчание некоторых мифов про эту войну. Дополнена.
  
  
  Хотя других дорог на свете много,
  Нам ничего нельзя вернуть.
  Нам суждена военная дорога,
  Мы с детских лет избрали этот путь.
  
  
  Как возникают мифы об этой незнаменитой войне? Мне довелось наблюдать зарождение, проследить создание и развитие трех из них. Первый начал формироваться еще в начале 80-х годов прошлого века, и он касается предположения об участии в боевых действиях в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане (ОКСВА) морской пехоты ВМФ СССР. Второй миф повествует легковерным любителям "истории" про "Шиндандский моторизованный воздушно-десантный полк в провинции Фарах в 1987 году", а третий затрагивает довольно болезненную для непосредственных участников тех событий тему. В последнем случае я говорю про боевую операцию наших войск в провинцию Гильменд в октябре 1988 года, целью которой была проводка колонны на самую крупную в Афганистане электростанцию, построенную американцами еще в середине 50-х годов. Мы ее называли - "плотина Каджаки".
  Эта, одна из последних крупных операций на территории Афганистана описана в издании Винницкого краеведческого музея, где читателю сообщается, что участники афганской войны Чечет Анатолий Васильевич и Покрищук Александр, которые "...служили в Шинданде,.... неоднократно принимали участие в армейских операциях... Операция 'Плотина' в ...октябре 1988 года в...провинции Гильменд, которая находится за 300 км от Шинданда была проведена для оказания помощи продовольствием и боеприпасами воинам афганской народной армии, которые находились в окружении. Однако выйти на указанный рубеж нашим воинам не удалось". Как такое мог написать Чечет, служивший в 6-й мср (не участвовавшей, впрочем, в штурме последнего рубежа перед плотиной - примечание автора), и Покрищук - заместитель командира 2-го взвода 1-й роты 650-го отдельного разведывательного батальона (ОРБ), остается пока загадкой. Кроме того, в книге неверно указаны даже расстояния.
  Впрочем, то же самое пишет в своей книге "Афганский дневник", заместитель командира 345-го парашютно-десантного полка по воздушно-десантной подготовке Юрий Михайлович Лапшин об участии десантников из Баграма в этой операции. Он сообщает следующее: "3-й пдб, усиленный 6-й пдр, самолетами переброшен в Шинданд. В готовности сидит 1-й пдб. Задача засекречена необычайно. Одно узнаем, что десантирование куда-то вертолетами, и далеко. Остальные перспективы и сроки пока не ясны". Далее в дневнике стоит запись от 2.11.1988 года, когда операция уже закончилась: "Баграм. Среда. Ночью стук в дверь, и появляется Дима Савичев собственной персоной (Дмитрий Дмитриевич Савичев - 'чистый' заместитель командира 345-го пдп, находившийся в октябре с подразделениями полка в 5-й мсд - примечание автора). Прилетел из Шинданда. Зашел поздороваться. Уже днем рассказал подробности пребывания на той стороне Афганистана. Наши проводили операцию по доставке грузов в район Кандагара. Где-то в том районе обложенный 'духами' живет и борется афганский полк, охраняющий ГЭС. Держится из последних сил, почти без боеприпасов. Но наши смогли пробиться только до Лашкаргаха. Дорога: сплошное минирование, и чем ближе к Кандагару, тем больше нарастало противодействие: засады, обстрелы РСами. Потери в частях 5-й гв. мсд: девять убитых, 47 раненых. У нас, слава аллаху, никто не получил и царапины. Наверное, в середине ноября будут пробиваться дальше, судя по всему, и нам работа найдется".
  Есть в книге Лапшина описание нашего, шиндандского дивизионного учебного центра (ДУЦ): "У пехоты прекрасное стрельбище. Все как в Союзе: поднимаются, падают мишени, идет информация. Постреляли вволю". Имеется у автора мемуаров описание военных городков и службы в шиндандском гарнизоне: "На горизонте низенькие и остренькие, странные, какие-то игрушечные горы. Вокруг городков степь. Обстановка спокойная. В этом отношении психика местной пехоты на два-три порядка меньше испорчена, чем у нас. Такое впечатление, что и живых афганцев они не видят. Служат, как в Союзе. По крайней мере, сейчас, когда южнее наших войск нет, а на операции они толком и не ходят. Один полк (101-й) в Герате..."
  Такая автором книги описывается идиллия, и в подтверждение его слов можно добавить, что в Шинданде, по слухам, даже проводились дискотеки, а наши военнослужащие весь шиндандский гарнизон называли не иначе, как "Край Нестрелянных Дураков". Существовала даже поговорка, что в Шинданде "...пьяница напьется, бабник...(хм, ...нагуляется), вор наворуется, а дурак навоюется".
  
  А теперь по порядку.....
  
  
   []
  
  
  О мифе первом.
  
  Уже во многих источниках - журналах, книгах, интернет сайтах попадается информация, что в составе советских войск в Афганистане воевала целая бригада (в некоторых источниках ее называют полком - примечание автора) морской пехоты, даже в солидном издании для моделистов привели изображение БМП-2Д с псевдоисторическим повествованием: "Как видно на снимках, есть доказательство, что в составе 40-й армии воевала секретная бригада морской пехоты СФ..." Видимо, в результате подобных "исторических изысканий" с "неопровержимыми фотодоказательствами" и появилась выпущенная предприятием "Звезда" сборная модель БМП-2Д с не менее "крутыми" пассажами. В частности, в 'инструкции по нанесению картинок' под рисунком БМП с якорем, обвитым цепью можно увидеть надпись: "Специальный полк морской пехоты, провинция Пактия, Афганистан, 1985 г." В других источниках приводятся фотографии БМП с якорями и аналогичными надписями, хотя их первоисточник, как видно - един.
  Поэтому хочется сразу развеять подобные утверждения по отношению к приведенным изображениям и засвидетельствовать, что представленные фото принадлежат 650-му "Пражскому" гвардейскому отдельному ордена Александра Невского разведывательному батальону (ОРБ).
  
   слева на броне крв-1 Кожемякин Виктор, по центру крр-1 Наземнов Анатолий, справа крв-2 Письмеров Александр, возле машины техник роты Лютиков Владимир [Кожемякин]
  
   Одна из самых первых фотографий рр с якорем - слева на броне крв-1 Кожемякин Виктор, по центру крр-1 Наземнов Анатолий, справа крв-2 Письмеров Александр, возле машины техник роты Лютиков Владимир. Фото прислал Кожемякин В.
  
   В качестве доказательства своих слов сообщаю, что в орб нашей дивизии было три разведывательные роты. В отличие от рейдовых мотострелковых батальонов дивизии, в которых опознавательные знаки были едиными для всех машин батальона (во 2-м мсб 371 мсп это были две горы с дорогой, в разрыве которой стояла цифра "2" - примечание автора), в разведбате они были разные во всех трех разведывательных ротах. Хотя в нем была еще 4-я рота - радиотехнической разведки (ртр), в которой БМП и БТР не было совсем. В первой роте на БМП, БРМ и танках наносилось по трафарету изображение якоря, обвитого цепью, об истории его появления ребята из орб рассказывали, что командир первой роты когда-то служил в морской пехоте. Возможно, что это была ротная легенда, хотя факты такой службы не были редкостью для выпускников общевойсковых училищ, которыми комплектовались мотострелковые части и подразделения морской пехоты. Во второй роте разведывательного батальона это было изображение кленового листа, а в третьей, самой многочисленной, разведывательно - десантной роте (рдр) опознавательным знаком на имеющихся в ней БМП, БРМ и БТР была десантная 'курица'. Под вывод появился еще один знак - у батальонного взвода наблюдения и разведки - летучая мышь.
   []
  
   Она самая - "курица"
  
   Увидев в первый раз якорь с цепью на броне еще в Афганистане, еще подумалось, что когда-нибудь фото машины с якорем попадет в печать, и тогда кто-то будет доказывать, что в Афгане воевал советский Военно-морской флот. Смешно, но именно это и произошло в конечном итоге, и на всех приводимых горе - историками фотографиях и рисунках видны изображения первой роты шиндандского разведбата, о чем читатель может судить по характерной цепи, обвивающей якорь, а также другим признакам, присущим для техники и личного состава нашей дивизии.
   []
  
   А энтузиастам, доказывающим противоположную точку зрения, могу сообщить, что символом Военно-морского флота СССР и, соответственно, морской пехоты, всегда был якорь, обвитый канатом. К этому можно добавить еще, что якорь без каната - эмблема на пуговицах советского ВМФ, был до революции 1917 года символом российского торгового флота, так что его появление впоследствии на деталях обмундирования военных моряков можно считать исторической ошибкой. Якорь же, обвитый цепью в принципе не мог появиться на бронетанковой технике морской пехоты, так как у нее был свой символ, которым моряки весьма гордились. Да и изготовить трафарет с цепью все же немного сложней, чем с канатом. Ну, в крайнем случае, чтобы поменьше рисовать, могли изобразить простой якорь, как на своих собственных пуговицах. А наличие цепи говорит о том, что человек, изготавливавший трафарет со знаком, не был близко знаком с символикой ВМФ СССР. Либо должностное лицо, утверждавшее ротный знак, намеренно применило изображение, отличное от военно-морского и торгового морского символов.
  Кроме того, сведения о принадлежности приводимых в печатных изданиях и в сайтах фото именно к 650-му ОРБ подтвердил из Минска бывший командир взвода наблюдения 1-й роты этого батальона Руслан Присяженко. Он служил в этом подразделении в 1987 - 1988 годах и утверждает, что на фото приведено изображение его БМП ?705 с '...якорем, обвитым цепью, так как первый командир разведроты любил море...' Аналогичные сведения дает в своем письме к автору от 15.02.2007 года бывший рядовой 650-го ОРБ Шухрат Мусаев из Ташкента, который пишет: "...посмотрел фото ... - однозначно наши машины. В нашей роте [номера машин] были от 701 до 719. Это БМП-1 и 'двойки', плюс 3 танка...".
   А тут фото, которое (надеюсь) рассеет все домыслы, тем более, что явно видно, что остальные фото
   А тут фото, которое (надеюсь) рассеет все домыслы, тем более, что явно видно, что остальные фото "из провинции Пактия" сделаны теми же операторами, что и остальные фото. Операторы, по свидетельству старшины 2рр 650-го ОРБ в 1987-1989 Кутепова Евгения были с итальянского телевидения. Фото Игоря Проскурина. Фильм, снятый итальянским репортёром Сильвио Монкальво назывался "Прощай, Кабул" - документальный фильм о войне в Афганистане, 1986 год. (приводятся отдельные кадры начиная с 10:00 фильма)
  
  Хотя разведывательные подразделения часто на технике номеров вообще не имели, например разведрота 371-го полка, а на приводимом фото в книге "Афганская война. Как это было" (См. фото 4) на стр.162-163 они сокращенные - вместо ?705 значится "05", а вместо ?715 - просто "15".
  Думаю, изложенные здесь аргументы в поддержку защищаемой мною версии достаточно убедительны, но я с удовольствием рассмотрю другие веские доказательства пребывания подразделений и частей морской пехоты в Афганистане, особенно, если они будут касаться не отдельных военнослужащих.
  
  
  Миф второй
  
  В той же сборной модели под рисунком БМП со знаком ВДВ подпись еще более претенциозная: "Шиндантский моторизованный воздушно-десантный полк, провинция Фарах, Афганистан, 1987". "Историческое изыскание" про полк с таким названием я вообще комментировать не стану из-за полного отсутствия войсковой части с подобным наименованием не только на территории Афганистана, но даже в составе Вооруженных Сил СССР. А чего стоит еще один "перл" на фото5: "...авиабазы Шинданд провинции Фарах..."?! И это притом, что город Шинданд на тот момент уже, скажем так, некоторое число лет являлся частью провинции Герат. Самое интересное, что модель БМП сделана в том числе на экспорт, и "развесистая клюква", выращенная нашими псевдоисториками, на Западе уже должна разрастаться и множиться, подтверждением чему являются полученное автором сообщение, что "эти...фотки С. Залога давал в Конкорде по Афгану..." (Stev J. Zaloga - известный американский историк боевого применения бронетанковой техники, возможно, имеется в виду его книга "Russia's BMP Infantry Combat Vehicles" издательства Concord, или "Armour of the Afghanistan War", S. Zaloga, W.Luczak & Barry Beldam, Concord Publications Company, 1992, - примечание автора). На фото 5 видна колонна БТР70 и БМП со знаками ВДВ на башнях и подписью "...штурмовой батальон ВДВ..."
  Вероятнее всего, кто-то не в меру шустрый или предприимчивый раздобыл фото машин 22-й бригады СН, либо дшб 70-й омсбр, а вероятнее всего - техники 3-й разведывательно - десантной роты (рдр) все того же 650-го орб, имевшей на вооружении и БТР70 (по три в каждом разведывательно-десантном взводе), две БРМ1К и три БМП2Д (во взводе спецразведки) с десантными знаками на броне, которая не просто могла, а ДОЛЖНА была действовать в Фарахе в 1987 году. Во всяком случае, на БМП, переданных нам из 70-й омсбр и 22-й обрсн мы не только символов ВДВ, но вообще каких-либо знаков не увидели. Кроме того, на фото5 по двум люкам на крыше башни явно видно, что это - фотографии БРМ-1К, а не БМП-1, а это выдает разведывательное подразделение большей численности, чем обыкновенный разведвзвод, в котором, как правило, была одна БРМка.
  И, поскольку возникает так много вопросов по нашему дивизионному разведбату, остановлюсь на нем более подробно. 650-й "Пражский" разведбат, был сформирован 26.03.1957 на базе 2-го отдельного гвардейского разведывательного батальона дивизии. Который, в свою очередь, до этого назывался 2-м отдельным гвардейским Пражским мотоциклетным, а еще раньше 4-м гвардейским разведывательным батальонами. По свидетельствам служивших в Афганистане офицеров и солдат, 650-й орб состоял из четырех рот и отдельных взводов. В состав первой роты входили: взвод наблюдения и разведки (внр), 1-й, 2-й разведывательные и танковый взводы, всего в ней было около 60 человек. Во второй роте также были 1-й и 2-й разведывательные и танковый взводы, всего в ней значилось около 40 человек. В третьей, разведывательно-десантной роте, кроме трех разведывательно-десантных взводов был еще взвод спецразведки (вср), всего в ней по штату было по разным данным от 80 до 98 человек, десять БТР70, две БРМ1К и три БМП2Д. Причем, последние пять машин были во взводе спецразведки. Номера бронетанковой техники в 1-3 ротах были с 700 по 739, но писались только вторые две цифры, в первой роте - с 01 по 19, второй - с 20 по 29, в третьей - с 30 по 39. Таким образом, уже по номеру машины можно было определить, с какой роты данная техника, это касалось и мотострелковых подразделений 371-го полка, о чем речь пойдет ниже. Четвертая рота орб - это рота радиотехнической разведки (рртр), которая должна была перехватывать переговоры 'духов'. Она состояла на 99,9% из таджиков, иногда их оттуда переманивали в боевые роты в качестве переводчиков, но, как один из них по этому поводу высказался: "1-3-я роты по горам должны лазить, а в 4-й ...надел шлемофон, и спишь".
  А что касается первого и второго "мифологического исторического изыскания"? Все равно, лично для меня так и осталось непостижимым, как предприятие "Звезда" умудрилось на ОДНОЙ странице Инструкции формата А-4 в ТРЕХ приведенных "фактах" сделать ДВЕ грубейшие ошибки, если, конечно, их можно считать простыми ошибками. Что же касается ВДВ? Про участие в боевых действиях в провинции Фарах в указанное вышеназванными источниками время других десантных подразделений из Шинданда мне ничего неизвестно, видимо из-за отсутствия таковых, кроме рдр 650-го орб в составе 5-й мотострелковой дивизии. А 3-й батальон 350-го парашютно-десантного полка, действительно когда-то стоявший в Фарахе и имевший 'филиал' в Шинданде, был отправлен в свой полк, входивший в состав 103-й ВДД еще в 1985 году. Об этом мне поведал уже в Туркмении бывший командир взвода этого полка Хромов, - тогда уже майор, командир 3-го пдб 56-й овдбр. И еще, стремление некоторых авторов создать видимость, что воевали в Афганистане одни только ВДВ, действительности не соответствовало нисколько...
  
  
  Миф третий.
  
  В последнем случае я хочу сообщить читателю, что непосредственно участвовал в рейде на плотину Каджаки в октябре 1988 года и поэтому хочу предложить читателю свое видение произошедших в ходе него боев. Конечно, мои воспоминания могут отличаться от мемуаров других участников тех 'боевых', если уважаемые ветераны когда-нибудь их напишут, но таково уж человеческое восприятие, у всех оно различается, и все по-иному видят одни и те же события, так как находятся, как правило, в разных местах. Например, вот мнение Федора Золотарева из 1-й рр 650-го орб в его письме к автору от 23.04.2007: 'Честно говоря, у меня остался очень неприятный осадок от этой операции - масса подбитой техники, наш уход от плотины в сторону бетонки, в район Гиришка под достаточно плотным [огнем] и, слава Богу, не из высокоточного артвооружения.... Если же оцени[ва]ть эту операцию с точки зрения минимизации потерь - она, в той ситуации, была на высоте...' Он же пишет в письме от 24.04.07: 'У нас (в 1-й рр) потерь не было, я говорил про технику, подбитую на подступах к кишлаку ('бабайская' не в счёт, хотя тоже положительного фона не создавала). Я удивляюсь такой чёткой фиксации событий. У меня, 'срочника', всё смешивалось [на этой операции] в один серый и очень длинный день, до момента, когда можно было свою задницу... уложить [в БМП] поспать на 'духовский' матрасик или ковёр...'
  Мне кажется, что в данной операции принципиальным было то, что наши батальоны свою задачу выполнили, и 2-й мсб 371-го полка с честью вернулся на Родину, имея почти сто процентов награжденного и представленного к наградам личного состава во главе с тогда уже легендарным командиром. А пока читатель может изложенные ниже воспоминания сравнить с описанием свидетельств, видимо, лишь 'почти непосредственных' участников, т.к. личный состав 2-го батальона, разведчики ОРБ, танкисты, артиллеристы, саперы полка, огнеметчики дивизии, дравшиеся у Каджаки - Суфла и Каджаки - Улия, рассказали бы совсем иное. Именно 2-й батальон вместе с орб трое суток непрерывно бился за выход к плотине, преодолевая последний, буквально десятикилометровый участок своего пути к водохранилищу - месту расположения охраняющих электростанцию подразделений афганской армии, и в конечном итоге ВЫПОЛНИЛ поставленную задачу.
  Да, далеко не секрет, что многие военнослужащие и служащие Советской армии шиндандского гарнизона действительно не видели ни обстрелов своих городков, ни, зачастую, живых "духов". А поскольку личный состав 2-го батальона был из четвертой, описанной выше в поговорке категории (дураков - примечание автора), не считаю зазорным сказать о том, что мне так и осталось непонятным, откуда появились сведения о столь плачевном результате операции, описанной в процитированных выше источниках.
  Предполагаю, что дело было в каких-то штабных интригах против нашего командира полка подполковника Ликонцева или командира батальона капитана Гущина, представленных за эту операцию к званию Героя Советского Союза. Косвенно Сергей Николаевич подтвердил мои предположения, сказав в ходе телефонного разговора 27.09.2007: 'Время еще не пришло!' Поэтому, чтобы развеять все недомолвки и домыслы об этом рейде, я решил пару лет назад изложить все, что смог вспомнить, на бумагу, а за основу данной работы был взят дневник, наспех составленный после тех ожесточенных боев, и документы, сохранившиеся в личном архиве.
  
  Итак....
  
  ...В этот день, 19-го октября 1988 года весь личный состав 2-го батальона 371-го гвардейского полка 5-й гвардейской 'Зимовниковской' Краснознаменной, орденов Кутузова II степени и Александра Невского, имени 60-ти летия СССР мотострелковой дивизии, назначенный для участия в операции по сопровождению колонны с грузами в район плотины Каджаки, провинции Гильменд, был выведен на дивизионный учебный центр.
  371-й полк впервые упоминается 18.12.1942, как 54-я механизированная бригада, которая в тот день вошла в состав 6-го механизированного корпуса Южного фронта, и 9-го января 1943 года в составе 2-й гвардейской армии участвовал в отражении удара генерала Манштейна, пробивавшегося к окруженной в Сталинграде 6-й армии генерал-фельдмаршала Паулюса. В состав бригады входил 79-й танковый полк, созданный на базе отличившейся в битве под Москвой 34-й танковой бригады. Затем 54-я бригада участвовала в контрударе, в результате которого 08.01.1943 был освобожден город Зимовники. При этом действия частей корпуса были настолько успешными, что 09.01.1943 он получил почетное наименование Зимовниковского и был преобразован в 5-й гвардейский механизированный корпус, 54-я механизированная бригада при этом стала 11-й гвардейской. 11-12 июля 1943 11-я бригада с 42-мя Т-34 и 22-мя Т-70 участвовала в сражении под Прохоровкой. Затем она принимала участие в освобождении Украины, после которого находилась в резерве Ставки ВГК. В начале января 1945 в составе 5-го корпуса была передана в состав 1-го Украинского фронта, и включена в 4-ю гвардейскую танковую армию. Закончила войну бригада 11-го мая Берлинской и Пражской операциями. 10.06.1945 при переформировании корпуса в 5-ю гвардейскую механизированную дивизию часть стала называться 11-й гвардейской Берлинской орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого II степени механизированной бригадой. Происходило переформирование в г. Бусске Львовской области, куда корпус был переведен в конце мая 1945, а уже в конце ноября того же года вновь созданная дивизия убыла в Туркестан, в г. Мары. В последующем она была передислоцирована в г. Кушка, при этом бывшая 11-я бригада стала 11-м гвардейским механизированным полком. А 26.03.1957 дивизия была переформирована в 53-ю гвардейскую мотострелковую дивизию, при этом 11-й гвардейский механизированный полк стал 371-м гвардейским мотострелковым полком, но 17.11.1964 дивизии вернули ее прежний номер, и она вновь стала 5-й мсд. В конце декабря 1979 года 371-й мотострелковый полк, дислоцированный на Кушке, в составе дивизии вошел в Афганистан, и к моменту начала операции на плотину Каджаки как в полном составе, так и побатальонно почти непрерывно участвовал в боевых действиях на западе страны - в провинциях Герат, Нимруз, Гур, Фарах, Кандагар, Гильменд.
  В октябре 1988 года полк готовился к очередным боевым действиям в провинции Гильменд. Для нас это был рядовой, ничем не примечательный рейд, которому предшествовала обычная и достаточно серьезная подготовка, начиная с середины октября. В ходе учебных занятий были проведены тренировки по огневой, тактической подготовке, начиная с одиночных действий солдата в бою, отработки действий в составе отделения, взвода и заканчивая боевыми стрельбами личного состава на войсковом стрельбище (ДУЦ). Были проведены тренировки наводчиков-операторов в боевых пусках ПТУР, экипажей БМП в вождении техники и произведена тщательная выверка и пристрелка вооружения. Окончательным итогом подготовки были ротные тактические учения (РТУ) с боевой стрельбой, состоявшиеся для нашей роты 17 октября, и в которых поочередно участвовали все три роты батальона и минометная батарея. На РТУ, в том числе, были отработаны действия личного состава в пешем порядке за техникой вслед за огневым валом, производимым огнем наших минометчиков. Это был один из многих рейдов, следовавших непрерывно один за другим на протяжении многих месяцев, начиная с того дня, когда наш батальон в начале 1987 году был сменен с застав на более чем двухсоткилометровом участке дороги от Гиришка до Галамеха. Он был заменен тогда третьим батальоном нашего полка и переведен в Шинданд для дальнейшего использования в качестве так называемого 'рейдового батальона'.
  Список названий операций, в которых участвовал наш личный состав с тех пор, не отличался особой оригинальностью, так как воевали в основном в одних и тех же местах. Это - либо в Кандагаре и 'зеленке' вокруг него (чаще всего почему-то в уезде Даман, где запомнились кишлаки Спинкалача, Хиндукалача - примечние автора), либо в провинции Гильменд. Вот их неполный перечень: 'первый Кандагар', 'второй Кандагар', 'первая Муса-Кала', 'вторая Муса-Кала', 'первый Сангин', 'второй Сангин' - таковы были названия проведенных батальоном за последний год крупных операций, в которых были задействованы многие части и подразделения 40-й армии. А уездные Муса-Кала и Сангин вообще стали для батальона чуть ли не "родными" вместе с местными "духами" и их главарем - муллой Насимом Акундзада. В 1987 году была даже сложена песня об этих милейших людях:
  
  ....Настал момент, и словно стенд,
  Внизу раскинулась провинция Гильменд.
  "Муса-Кала,- вопит мулла,-
  Здесь "шурави", они сожгут тебя дотла!"
  Не бойсь старик, твой хриплый крик,
  В кровь мусульман уже давным-давно проник.
  "Эр-эсов" вой над головой,-
  Как подтверждение тому для нас с тобой....
  
  В рейды батальон ходил вначале под командованием подполковника Мишина, руководившего теперь Оперативным отделением 5-й мсд, затем капитана Власяна (АВОКУ 1979), заменившимся в Союз подполковником, и с 4 июня 1988 года - под руководством вновь назначенного командира - капитана Гущина (АВОКУ 1981). Кроме того, были проведены многочисленные рейды на иранскую границу, одиночные в Чагчаран, Адраскан, Герат в район цитадели и мавзолея Алишера Навои, а также на 'Зер-Кух' - в окрестностях Старого Шинданда. Были и многие мелкие операции, типа засад, сопровождений колонн и отдельных машин в составе "дежурного" взвода, но они не отложились в памяти именно из-за их кратковременности и многочисленности.
  Никто не знал, что операция, к которой мы так тщательно и в то же время буднично готовились, радуясь окончанию постылого времени пребывания в пункте постоянной дислокации с его построениями и строевыми смотрами, а также непрерывными, продолжающимися часто по нескольку суток караулами и нарядами, изменит оставшуюся жизнь очень многим из нас. Все эти гарнизонные будни перемежались иногда достаточно интересными и познавательными действиями в составе досмотрового взвода, осуществлявшего дежурство на аэродроме Шинданд и вылетавшего на вертолетах в районы прохождения караванов для их проверки, а также для сопровождения колонн.
   Организационно - штатная структура батальона в тот момент была такой: штаб батальона, 4-я, 5-я и 6-я мотострелковые роты на 12-ти БМП-2Д каждая, минометная батарея на МТЛ-Б и ГАЗ-66, вооруженная 82-мм минометами 2Б14 'Поднос' и автоматическими минометами 2Б9 'Василек'. Батарея состояла из взвода управления, двух 'огневых' взводов, имевшем четыре "Василька", и еще двух взводов, также включающих в своем составе четыре "Подноса", всего в ней было около 60-ти человек. Такая организация минометных батарей была характерна только для Афганистана. Автоматические минометы, как правило, использовались с брони, для чего их устанавливали сверху над десантным отделением МТЛ-Б. Кроме того, в состав батальона входили отдельные взводы: связи с 2-мя БМП, разведывательный с БРМ-1К и 2-мя БМП, гранатометный с тремя БМП, зенитно-ракетный и обеспечения. Еще в штате был батальонный медицинский пункт.
  Каждая мотострелковая рота по штату состояла из управления - 7 человек с одной БМП, трех мотострелковых взводов по 20 человек на 3-х БМП каждый и гранатометно - пулеметного взвода. В ГПВ, как мне помнится, было 16 или 17 человек на двух БМП с 3-мя автоматическими гранатометами АГС-17 и 2-мя крупнокалиберными пулеметами НСВС 'Утес', а всего в роте по штату было от 81 до 85 человек, сколько точно - уже не помню. В моем, 2-м мсв 4-й мср списочный состав на июнь 1988 года был таков: управление - командир взвода (КВ) лейтенант Магерамов, пулеметчик ПК - ряд. Назаров; 1-е отделение: заместитель командира взвода - ком. 1-го отделения (ЗКВ-КО1) - мл.с-т Отамирзаев, наводчик - оператор (НО) - ряд. Саидкасимов, механик - водитель (МВ) - ряд. Шаймордонов, снайпер (Сн) - ряд Лебеденко, стрелок - гранатометчик (СГ) - ряд. Парпиев, стрелок (С) - ряд. Калашников; 2-е отделение: КО-2 - мл.с-т Соболев; НО - ряд. Никитин, МВ - ряд. Жайляулов, Сн - ряд. Дехканов, СГ - ряд. Смоляк, С - ряд. Хазраткулов; 3-е отделение: КО-3 - мл.с-т Мешковский; НО - ряд. Субботин, МВ - ряд. Насретдинов, пулеметчик РПК74 - ряд. Алашеев, Сн - ряд. Костюк, СГ - ряд. Мельниченко, всего во взводе было по штату, да и по списку, было 20 человек.
   В конце июня - начале июля многие сержанты и солдаты взвода уволились в запас, прибыло молодое пополнение - около 10 человек, прошедшее подготовку в учебных мотострелковых частях в Туркмении и бригаде спецназа в Бердске. - интересно, что из Новосибирска в Афганистан их отправлял мой однокашник по Омскому ВОКУ - Сергей Юров. Позже произошли другие изменения, в том числе в воинских званиях, и списочный состав взвода стал следующим: управление - ст. л-т Магерамов, ряд. Назаров, 1-е отд.: ст. с-т Отамирзаев, рядовые Легков, Хакимов, Хазраткулов, Азаматов, Парпиев; 2-е отд.: с-т Казаков, рядовые Саидкасимов, Думич, Сырых, Костюк, Жураев, 3-е отд.: мл. с-т Мацюра, рядовые Рощин, Седухин, Савенко, Алашеев, Джуманов. Непосредственно перед операцией во взвод на должность снайпера был назначен рядовой Онисковец, не помню уже, вместо кого.
  
   БМП ОРБ 725 Адраскан [Демидов Андрей]
  
   Разведбат выполнил задачу. Фото Андрея Демидова
  
   С 4-й роты для участия в боевых действиях было выделено десять БМП - вся наличная на тот момент техника, и около шестидесяти человек личного состава. За два дня до операции мы с другими взводными распределили людей по машинам, учтя при назначении, как обычно, психологический аспект взаимоотношений военнослужащих в этих микроколлективах. При подобных назначениях мы частенько перебрасывали солдат не только из отделения в отделение, но и из взвода во взвод, а сработавшиеся экипажи машин, как правило, были неизменны. С моего взвода было задействовано для участия в операции около пятнадцати человек. В пункте постоянной дислокации от роты осталось около двадцати человек для несения внутренней и караульной службы, а также больных. Был у нас во взводе рядовой Алашеев, очень хороший и добросовестный солдат, который, трижды переболев гепатитом, имел очень слабое здоровье и редко привлекался для участия в операциях, а увольняться в запас по болезни он не захотел. В таких случаях Алашеев был бессменным дежурным или дневальным по роте и в связи с этим иногда становился объектом беззлобных 'подначек'. А вообще, в батальоне считалось позором, если солдат, сержант, прапорщик или младший офицер, будучи здоровым, не шел по какой-либо причине на боевую операцию.
  Отношение военнослужащих к ведущейся в Афганистане войне было неоднозначным, каждый понимал, что в боях против наших войск прямым или косвенным образом участвует практически всё местное население и поэтому его нельзя за это сильно наказывать. Как метко подметил в 1987 году журналист Артем Генрихович Боровик, "Первая стадия длилась обычно до трех месяцев, в зависимости от прозорливости или догматизма вновь прибывшего: "Война идет нормально, надо добавить еще двадцать-тридцать тысяч войск, и тогда вообще все будет чик-чик". Вторая стадия (пять месяцев): "Уж коли мы ввязались в это гиблое дело, надо быстрее довоевывать. Тридцатитысячной добавкой тут не обойтись. Чтобы перекрыть границы, нужна еще по крайней мере одна армия". Третья стадия (еще полгода): "Нет, братцы, что-то тут глубоко не так. Ну и вляпались же мы!" Четвертая стадия: "Братва, надо делать отсюда ноги. И чем быстрее, тем лучше".
  Конечно, если бы войскам поставили задачу на полное истребление населения страны, при определенных условиях они бы ее выполнили, но такой подход полностью не соответствовал принципам, характерным для нашей Армии и задачам, поставленным советским войскам в Афганистане. Напротив, отношение партийной верхушки СССР к 'продолжению политики иными средствами' и Ограниченному контингенту больше напоминала какую-то шизофрению, но всем при этом было непонятно - кто же больной? Уже в первые годы войны стало очевидно, что наши войска при такой численности - чуть больше 100 тысяч человек никогда не смогут контролировать всей территории страны, но контингент не только не увеличивался, а, наоборот, сокращался, слухи о введении в Афганистан дополнительных войск так и остались слухами. На местах же новоявленным ханам и бекам с членскими билетами НДПА было достаточно вести больше риторики о благодарности к СССР, уважении к его вкладу в дело мира и к его Вооруженным силам, твердо выражать намерение построить в стране социализм. И таким руководителям прощались коррупция, преступления, а зачастую открытый саботаж всех проводимых нашими войсками мероприятий. Афганская армия, как впоследствии сказал о ней Ахмад Шах Масуд, '...опиралась на штыки солдат чужого государства и поэтому... ничего собою не представляла...'
  Именно потому наш батальон почти всегда действовал самостоятельно и с непостижимым для нас постоянством, будучи чуть ли не единственной 'мобильной' силой в Шинданде, выходя на операции, 'брал' назначенный ему район, выполняя поставленную задачу. А потом без боя уходил, чтобы через месяц, а то и раньше вернуться, и вновь атаковать те же самые вражеские позиции. И так из месяца в месяц, из года в год! Я однажды в офицерском модуле обнаружил старые рабочие карты командира 5-й мср капитана Шумилова за 1985 год, и выяснил, что батальон в это время тоже был 'рейдовым', и боевые действия он вел все там же - в Кандагаре да Гильменде!
  А иногда нам в 1988 году даже поступали совершенно бессмысленные, если не сказать больше, приказы в масштабе всей сороковой армии - не открывать огня даже в случае обстрела противником, приуроченные, как правило, к периодам так называемого "национального примирения". Ввиду нежелания подставлять свои головы под пули непосредственные исполнители подобные приказы просто игнорировали, хотя и сокращали активность в стрельбе, при этом огонь в стране немного стихал, но отнюдь не прекращался.
  Несомненно, что бессистемность проводившихся такими методами боевых действий, часто сопровождающихся при этом гибелью людей и уничтожением дорогостоящей техники, накладывала отпечаток и на участвующий в них личный состав, ведь у наших войск не существовало мотивированной идеи защиты государства, а лозунг 'интернациональной помощи афганскому народу' был, в общем-то, чужд советским военнослужащим.
   Каждодневно сталкиваясь с коррупцией, нежеланием простых афганцев воевать за 'Саурскую революцию', а то и с переходом на сторону врага не только отдельных представителей, но иногда целых подразделений, частей 'народной' армии и чиновников местной власти наши бойцы и командиры меняли свои взгляды на пребывание ОКСВА на территории Афганистана.
  Документ, подготовленный по сведениям ГРУ ГШ, МГБ ДРА, штабов афганской и 40-й армий и носящий название - 'О фактах предательства и дезертирства в ВС РА' приводит следующие сведения за апрель - июнь 1987 года: '...по официальным данным... [из ВС ДРА] дезертировало: в январе - 2350, феврале - 2600, марте - 2900, апреле - свыше 3000 военнослужащих. ...В качестве примеров можно привести следующие. В ночь на 3.04.1987 на сторону мятежников перешел батальон 34-го ПП (пехотного полка) из состава 2-го АК (армейского корпуса, г. Кандагар). По приказу командира батальона офицеры и солдаты, не пожелавшие дезертировать, были расстреляны. 27.04.1987 93-й батальон царандоя (Северный Баглан, 110 чел, 2 БРДМ, 3 миномета, 5 автомобилей).... перешел на сторону мятежников сразу же после участия в параде, посвященного 9-й годовщине Апрельской революции. ...В ночь с 11 на 12.05.1987 командир 72-го полка царандоя Шабон (провинция Баглан) во главе отряда до 300 человек (2 БТР, 2 миномета, 368 единиц стрелкового оружия) ... перешел на сторону мятежников'. И подобные факты в то время можно было приводить до бесконечности...
  Что говорить, если один из семи самых первых членов ЦК НДПА 1965 года, впоследствии - один из высших руководителей государства и министр иностранных дел страны Г.Д. Панджшери платил со своей недвижимости, находящейся в районе ущелья 'Пяти львов' налог Ахмад Шаху Масуду. Данный налог был установлен для всех жителей провинции независимо от их национальности и партийной принадлежности - об этом позорном факте поведал корреспонденту российского телевидения Киселеву сам "Панджшерский лев" незадолго до своей гибели!
  Все наши военнослужащие прекрасно видели происходящее, поэтому отношение людей к ведущейся войне представляло собой, по словам Александра Проханова '...мрачный, жертвенный стоицизм', основной идеей которого была формула - "если не я, то кто?". В мотострелковых подразделениях чаще жили по принципу: "от службы не беги, но службы не ищи", но многим, сейчас их называют "пассионарными" личностям, например разведчикам, часто просто нравилось участвовать в боевых действиях. Ведь атмосфера в ходе них была более либеральной, чем в пунктах постоянной дислокации, была возможность отличиться, а, кроме того, на "боевых" люди получали такой адреналин, какой невозможно было получить при других видах деятельности!
  Не последнюю роль играло и то, что в Афганистане зарплату платили чеками Внешпосылторга, на которые в стране тотального дефицита можно было приобрести хоть какие-то товары, и поэтому эти денежные знаки представляли определенную ценность в отличие от обесценивающихся советских рублей... Впрочем, государство в конечном итоге "кинуло" все выводящиеся из Афганистана войска, отменив к 15.02.1989 года хождение в стране чеков, закрыв "Березки" и лишив возможности военнослужащих потратить альтернативную советскую валюту.
  По поводу комплектования советских войск в Афганистане? Несомненно, что уже в самом начале этой войны руководству страной было необходимо прийти к политическому решению о начале перевода вначале ОКСВ, а затем и всех Вооруженных Сил на смешанно - контрактную основу. Добровольцы бы неизбежно нашлись, изменилась бы мотивация, ну а свою жизнь русский солдат испокон веков ставил ниже, чем воинский долг! Хотя надо отдать должное командованию всех уровней, людей в ходе операций действительно берегли, в случаях оказания противником упорного сопротивления задействовались все возможные силы и средства, вплоть до привлечения дислоцированных на территории Союза бомбардировщиков Ту-16 и Ту-22М2. Во всяком случае, кровавых и бессмысленных штурмов 'любой ценой' безымянных сопок, перевалов и населенных пунктов ко времени 'Ч' (это когда причинное место солдата должно зависнуть над вражеским окопом) войска не проводили никогда. Времени на "войну" у нас всегда было предостаточно!
  Боеприпасами, как обычно, боевые машины батальона были загружены еще в парке, кроме штатных мест в боеукладках, на каждой БМП весь правый десант обычно перед операцией доверху забивался необходимым количеством ящиков с боеприпасами. А сверху, над десантным отделением боевой машины был почти всегда прикреплен большой ящик для продуктов и четырехсотлитровая водяная цистерна ЦВ-400. На боевые операции очень редко брали противотанковые ракеты (ПТУР) - как 'Фаготы', так и 'Конкурсы', так как они себя зарекомендовали, как очень нежные и капризные электронные приборы, которые в случае их неправильного хранения и транспортировки часто давали отказы.
  На 'боевые' обычно получали на трое суток сухой паек и еще на семь - продукты россыпью. Многие полуфабрикаты, например ящики с заспиртованными батонами хлеба, жир, макароны, крупы и овощные консервы мы обычно грузили прямо в моторно-трансмиссионное отделение, под ребристый лист БМП. Все остальное, то есть сухие пайки, тушенку, сахар, чай, консервированный сыр и т.д. грузили в ящик для продуктов. Кроме того, сверху на боевые машины обычно привязывали казаны, чайники, брезенты, маскировочные сети, сбоку струбцинами крепили к бортам запасные опорные катки, а еще брали с собой дрова для приготовления пищи. Ведь на дизельном топливе мы готовили лишь в крайних случаях, так как пища пропитывалась ее запахом. Хотя был однажды случай, когда из-за долгого отсутствия хлеба нам пришлось печь лепешки на моторном масле МТ-16п, подливая под противень соляру. Запах и вкус у них был наимерзопакостнейший! На башнях боевых машин позади люков обычно устанавливали для командира и наводчика пару сидений от автомобилей, особенно удобными на марше были водительские сидения КАМАЗ с высокой спинкой.
  Форма одежды у личного состава и специально подготовленные для строевых смотров вещмешки после окончания проверки обычно менялись на 'подменку', вид которой особо не регламентировался. Это могло быть и хлопчатобумажное обмундирование (ХБ), которого в Афганистане было несколько видов, и полушерстяное (ПШ), некоторые брали на войну спецназовскую, горную и даже старую парадную форму, кто что добудет. Под запретом, но не очень строгим, в батальоне были только кроссовки и "костюмы защитные сетчатые" (КЗС). Обязательными же были: головной убор - панама или кепка, стальной шлем, обмундирование перечисленного выше вида, четырехкилограммовый бронежилет Ж81 (6Б2), которые в полку за редким исключением почему-то были очень затрапезного вида и почти лишены титановых пластин. Что, однако, не помешало основной их массе после вывода попасть для 'прохождения дальнейшей службы' в 56-ю десантно-штурмовую бригаду и одному из моих солдат перед отправкой в Баку даже достался бронежилет с биркой санинструктора 4-й мср сержанта Храпова. В этой защите нам пришлось пройти еще целый ряд боев в Азербайджане, Армении и Киргизии.
  В экипировку солдата входили, кроме того: личное оружие, снаряжение, боекомплект в подсумках или китайском нагруднике, который в полку называли "лифчиком", а афганцы - "синеги" с ударением на последней букве. Кроме того, очень много патронов, гранат, наземных огней и дымов, сигнальных, зажигательно-дымовых и осветительных патронов грузилось в вещмешок, РД54 или трофейный рюкзак в зависимости от вкуса и пристрастий его владельца. Во всяком случае, такая небольшая емкость, как рюкзак десантный образца 1954 года (РД-54), подготовленный для действий в пешем порядке в горах, и под завязку забитый боеприпасами, весил около сорока килограммов. У каждого солдата было по две полуторалитровые фляги с водой, но на 'боевые' при действиях на технике обычно брали лишь одну восьмисотграммовую. На ногах у всех в обязательном порядке должны были быть ботинки или сапоги, наибольшей популярностью пользовались ботинки 'с высоким берцем' производства омской обувной фабрики, так называемые "экспериментальные", очень легкие и на рифленой подошве, но носили и другую обувь: хромовую, прыжковую, 'сарбосовскую' производства Чехословакии или горную. Офицеры, особенно в полку, часто надевали перекрашенные в черный цвет форменные туфли фирмы 'Цебо' (ЧССР) или любые другие полуботинки - я, в частности, с 1988 по 1991 год носил купленные в Германии черные кроссовки 'Адидас' югославского производства, очень похожие на туфли.
  Из 'карманной артиллерии' наибольшей популярностью пользовалась оборонительная граната Ф-1, реже применяли наступательную РГД-5, а РГ-О и РГ-Н, хотя и использовались, но не очень охотно, и при малейшей возможности заменялись 'эфками'. Не знаю, с чем это было связано, при мне у этих вполне современных гранат с взрывателем мгновенного действия отказов не было ни разу, возможно, их не любили потому, что РГ-О (РГ-Н) нельзя было бросить себе под ноги, чтобы подорвать себя вместе с врагами и избежать плена. У этих гранат был встроенный дистанционный взрыватель, поэтому ими также нельзя было заминировать что-либо. А наступательную РГ-42 'за речкой' мне вообще не удалось увидеть ни разу, что было странно, так как эта граната была гораздо мощнее и 'дальнобойнее' РГД-5 и в ГСВГ я однажды наблюдал случай поражения солдата такой гранатой на расстоянии в две сотни метров, причем осколок ему попал прямо в глаз. На операции, кроме случаев, когда действовали в пешем порядке, никогда не брали пистолеты: ни ПМ, ни АПС, ни ПБ или АПБ (АО44) не пользовались популярностью из-за маленькой дальности стрельбы, а для бесшумного огня в основном применялся автомат АКМ с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы (ПБС).
  При действиях на технике настоящим оружием считалось что-то, начиная с 7,62 мм пулемета ПК, снаряженного патронами с пулей 'Б-32' или редкой пулей типа 'З', а еще более высоко котировались 12,7 мм пулемет НСВС 'Утес', снаряженный боеприпасами с пулями 'МДЗ' или автоматический гранатомет АГС-17. Это вооружение во время нахождения на блоке обычно выставлялось отдельно от БМП на так называемом 'выносном' посту. Также за оружие признавался автомат с подствольным гранатометом ГП-25, который неоднократно производил фурор среди военных наблюдателей в Шинданте. Запомнились представители Швеции, Голландии, Ганы и Непала, с которыми меня частенько отправляли на ДУЦ - проводить занятия по стрельбе. Они, видимо, до того, как увидели ГП-25 'Костер', даже не предполагали, что на вооружении Советской армии есть такое оружие и оно из-за отсутствия гильзы гораздо более эффективно, чем американский М203. Во всяком случае, увидев гранатомет, они буквально с остервенением начинали его фотографировать!
  
  Снайперов, как и снайперских винтовок СВД, во взводе было три. Хотя в дивизии и существовала нештатная (сводная) снайперская рота, наши снайпера, закончившие 'учебку' по этой специальности или назначенные на данную должность уже в подразделении, находились при взводе. Автоматы, а ими могли быть АК74, АКС74, АКМ или АКС74У считались за личное оружие, и ими вооружались все военнослужащие, включая часто и тех, кто должен был носить ручные пулеметы РПК74, пистолеты и гранатометы РПГ-7, в том числе расчеты НСВ и АГС. Ручных пулеметов в подразделениях было мало, например, у меня во взводе - только один, который был в комплекте с ночным прибором НСПУ, а РПГ-7 отсутствовали вовсе, когда-то очень давно их сдали на склад и больше не получали, а изредка вместо них на боевые брали одноразовые РПГ-18 'Муха'. К автоматам АК74, АКС74, отказов при стрельбе из которых, вопреки распространенному мнению, у нас практически не было, обычно снаряжалось от четырех до десяти магазинов. Предпочтение во всех случаях отдавалось магазинам от РПК74 на 45 патронов, плюс до тысячи патронов неприкосновенного запаса всегда держали в вещевом мешке или РД в емкости, сделанной из рукава хлопчатобумажного обмундирования.
  Таким образом, рота, выдвигающаяся на боевые действия, обычно сильно напоминала цыганский табор из-за заплатанных бронежилетов, разношерстной формы одежды, висящих на броне закопченных чайников и казанов, а также из-за свисающих клочьев сетчатой ткани от маскировочных тканевых комплектов МКТ-Т, которыми все военнослужащие обычно оборачивали свои каски, чтобы они поменьше нагревались на солнце и не давали бликов.
  Примерно такое же количество личного состава, около 60 человек и техники вышло на ДУЦ с 5-й роты под командованием ее заместителя старшего лейтенанта Азимжанова, принявшего командование вместо находящегося в отпуске штатного командира - капитана Богдана Михайловича Микульского. И столько же от 6-й роты под командованием капитана Мошкарева, прибывшего недавно на замену уехавшего в Союз старшего лейтенанта Юрия Степанова, выпускника Омского ВОКУ 1985 года. Еще около семидесяти человек - офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат вышло в рейд с минометной батареи (командир - старший лейтенант Есенкин Юрий Владимирович) и отдельных взводов батальона - разведывательного (старший лейтенант Мурад Цебоев, Орджоникидзевское ВОКУ, 1983), гранатометного (старший лейтенант Усович А.И., Омское ВОКУ, 1984), связи (командир - старший лейтенант Абросов О.В.), зенитно - ракетного (в котором, кстати, зенитных ракет не было никогда) и взвода материального обеспечения (к сожалению, не помню фамилий прапорщиков, командовавших ими в ходе октябрьской операции). Итого с батальона в сопровождении колонны было задействовано около 250 человек и примерно 40 единиц бронетанковой техники. Кроме того, в состав оперативной группы дивизии были включены все наличные боевые (у нас, их называли 'рейдовые') подразделения нашей дивизии - 3-й батальон 101-го мотострелкового полка из Герата, 650-й отдельный гвардейский разведывательный батальон, по одному дивизиону в состав оперативной группы было придано с артполка дивизии - самоходные 'Акации' и с реактивного артиллерийского полка, у нас его называли "РЯПом" - 'Ураганы'. В общем, подразделения в рейд собирали, как говорится, "с бора по сосенке".
  
   [Афг война как это было сто 104-105]
   Во время постановки боевой задачи. На фото видно Усовича, Гущина, Есенкина ("Афганская война как это было", фотоальбом, 1991 Планета, стр 104-105)
   Дело в том, что после вывода в 1986 году танкового полка и "сводного", так называемого "371-го 'А' полка", в которые были включены все люди и техника дивизии, подлежащие отправке в Союз, а в августе 1988 года - нашего 12-го мотострелкового полка, в дивизии создался дефицит боевых подразделений.... В том же августе 3-й батальон 371-го мсп был выведен с участка трассы - Гиришк - Галамех, а 1-й батальон еще раньше возвращен из города Чагчаран провинции Гур, и они оба были поставлены на заставы непосредственно вокруг Шинданда вместо выведенных подразделений 12-го полка. Все остальные, имеющиеся в дивизии мотострелковые батальоны 101-го мсп, стояли на заставах вокруг Шинданда, Герата, вдоль дороги Шинданд - Рабати-Мирза, осуществляя охрану военных городков и трассу.
  Кроме того, командованием было принято решение об участии в боевых действиях еще некоторых подразделений - как наших дивизионных, типа инженерно-саперного батальона, дислоцированного в Адраскане, отдельной огнеметной роты, отдельного противотанкового дивизиона и других частей, так и чужих. В частности, в этот рейд с нами пошла 6-я (?) рота из состава 345-го парашютно-десантного полка. Его усиленный 3-й батальон был переброшен накануне из Баграма в Шинданд для охраны штаба дивизии во время нашего рейда. Об этом автору сообщили бывшие военнослужащие 345-го полка, и они свидетельствуют о переброске в Шинданд 6-й, 7-й, 8-й, и знаменитой теперь 9-й роты.
  На время проведения операции 'баграмцы' получили БТРы комендантской роты дивизии, а размещались они рядом с 371-м полком - в 'модулях' противотанкового дивизиона дивизии, и во время подготовки к рейду запомнились тем, что почти круглосуточно занимались строевой подготовкой. Видимо, их наказали за какую-то провинность или приводили в чувство, так как вид у солдат был довольно несчастный в отличие от бойцов роты, которая выходила с нами в рейд.
  Из 371-го полка в состав оперативной группы дивизии были, кроме того, включены: части 2-й и 7-й мотострелковых рот, разведывательная рота, сводная танковая рота
   втрой слева - Владимир Феофилактов [?]
  
   Танковая рота, ходившая на "плотину". Владимир Феофилактов второй слева
  
   на штатных Т62Д, артиллерийская батарея самоходных гаубиц 2С1 'Гвоздика', установки 'Град', инженерно-саперная рота. Все эти подразделения в ходе рейда поочередно выставлялись на блоки на маршруте движения оперативной группы, разведывательная рота полка, в частности, стояла в районе Черных гор невдалеке от Гиришка. Для переброски грузов, кроме советских автомобильных колонн были привлечены подразделения афганской армии, а всего для участия в марше, согласно боевого приказа, выстроилось около двух тысяч автомобилей. Часть из них везла грузы в Гиришк и другие точки по ходу маршрута движения, а также Лашкаргах. Сверху нас должна была поддерживать авиация - вертолеты огневой поддержки, штурмовики и бомбардировщики, для непосредственной корректировки в состав подразделений были назначены авиационные наводчики, а для связи были задействованы самолет поддержки и самолет - ретранслятор с позывным "Ястреб"...
  Вся эта армада сосредоточилась на учебном центре и, как обычно перед всеми подобными рейдами, в ней начался грандиозный строевой смотр, воспетый в песнях наших дивизионных бардов Сергея Зыкова и Валерия Зубарева. Именно ими были в свое время сказаны бессмертные слова:
  
  Ну, как сражаться лежа или стоя,
  Вопрос неясен, если бирки нет?
  
  Конечно, кроме соответствия приказу Министра обороны СССР бирок на вещмешках, противогазах и общевойсковых защитных комплектах (ОЗК) личного состава, в дивизии была проведена проверка вооружения и техники, боеприпасов, снаряжения, материальных средств, проведены сотни других мероприятий, обязательных в ходе подготовки столь масштабной операции, частям и подразделениям были поставлены боевые задачи. Этот момент был увековечен фотокорреспондентами для истории, а фотография офицеров батальона и полка была опубликована впоследствии на страницах 104-105 книги "Афганская война. Как это было"
  Из боевого приказа, отданного нам нашим комбатом, я уяснил, что 2-й батальон должен непосредственно выполнять задачу, поставленную оперативной группе, а все остальные подразделения, участвовавшие в рейде, лишь обеспечивали ее выполнение - проводку колонны на плотину Каджаки. Наша, то есть 4-я мср (без моего, 2-го мсв) под командованием командира роты - выпускника Московского ВОКУ 1986 года, в ходе марша была назначена для действий в составе головной походной заставы. В роте из командного состава были в наличии только командиры взводов, за исключением убитого весной командира первого мсв, чья должность до сих пор оставалась вакантной, а также замполит роты лейтенант Долгов, выпускник Свердловского ВВПТАУ 1987 года. Старшего техника в роте уже не было, а молодой прапорщик, прибывший на место бывшего старшины роты, буквально на днях заменившегося в Союз, остался в ППД. Отсутствовал в роте и заместитель командира роты - выпускник Московского ВОКУ 1986 года, так как он уже давно исполнял обязанности помощника военного коменданта Шинданда. Все эти безобразия были последствием почти полного отсутствия в роте техники, из-за чего подразделение до сегодняшнего дня почти никогда не могло в полном составе выйти в рейд. Мой взвод командиром батальона был назначен в тыловую походную заставу дивизии (ТПЗ) и вскоре, отдав личному составу боевой приказ, я поставил свои две машины в хвост колонны. Мы с сержантами взвода - Отамирзаевым и Казаковым, начавшими недавно отсчет третьего года срочной службы, стали готовить взвод к маршу, назначенному на раннее утро, а третий наш сержант, недавно прибывший из 'учебки', решением командования остался в пункте постоянной дислокации бессменным дежурным по роте.
  Неожиданно вечером всех офицеров роты собрал комбат и сообщил, что наш командир роты заболел 'афганским букетом', то есть гепатитом, тифом и малярией одновременно, что было в этой стране достаточно распространенным явлением, и уже убыл в госпиталь. Сергей Николаевич почему-то не стал сам назначать исполняющего обязанности командира роты, а поинтересовался у нас, кто будет командовать подразделением в рейде. Поскольку из роты в строю оставалось вместе со мной всего три офицера и один прапорщик, а я был старший по званию среди них, то, разумеется, принял командование на себя. Тем более что на всех предшествовавших этому дню операциях, начиная с вывода 70-й мотострелковой бригады и 22-й бригады спецназа в августе, когда старший лейтенант Толстов, выпускник Киевского ВОКУ 1985 года, уезжающий в Союз по замене, сдавал должность, а новый ротный ее принимал, мне уже неоднократно приходилось исполнять обязанности командира роты. Так мой взвод был вновь поставлен в строй роты, а 3-й мсв лейтенанта Александра Слободенюка, выпускника Алма-Атинского ВОКУ 1987 года, был назначен в состав тыловой походной заставы.
  
  20 октября 1988 года.
  
  Рано утром выдвинул вперед колонну роты. Перед выездом в роту прислали арткорректировщика - офицера с артиллерийского дивизиона нашего полка. Было пять часов утра. Вперед проследовал 'Клен' - отряд обеспечения движения (ООД ?1, а всего отрядов было три), состоящий в основном из саперной техники и танка с минным тралом КМТ-4, который обычно называли "слоном с яйцами". Потом командир нашего полка подполковник Владимир Ликонцев дал команду моей роте, и мы начали движение. Порядок построения колонны роты был такой: 546, 502, 540, 544, 543, 541, 542, 041. С БМП у нас в роте впервые за полгода дела обстоят хорошо - почти полный штат, не хватает лишь по одной машине во 2-м и 4-м взводах, а перед этим было не редкостью, когда в роте в наличии было всего по 3-4 машины. В июне, когда мы ходили на иранскую границу выводить афганских малишей, в моем взводе была вообще только одна БМП - 545-я. Хронический некомплект техники продолжался в батальоне много месяцев, если не лет, ведь в среднем у нас подрывалось и уничтожалось по 2-3 боевых машины в месяц, а новую технику нам в связи с предстоящим выводом не поставляли ни разу. Единственным крупным вливанием за последние полгода была передача нам в августе БМП-2Д десантно-штурмового батальона и разведывательной роты 70-й мотострелковой (в некоторых источниках ее называют 'общевойсковой' из-за входившего в ее состав ДШБ - примечание автора) бригады и аналогичных боевых машин 22-й бригады специального назначения из Лашкаргаха - всего около тридцати БМП. Тогда все подразделения батальона прибыли из рейда в Герат и обнаружили в парке оставленные для нас боевые машины пехоты, в результате "дележа" которых мы были впервые доукомплектованы техникой практически до полного штата. Командир 3-го взвода роты лейтенант Александр Слободенюк со своим взводом на трех БМП-2Д - тыловая походная застава дивизии и действует отдельно от роты. Остальная рота на восьми машинах вместе с 502-й начальника штаба батальона - головная походная застава (ГПЗ), и действует впереди, сразу за отрядом обеспечения движения (ООД-1).
  После начала движения в ООД сразу начали ломаться машины. Учитывая то, что, начиная с 55-го километра, от Шинданда в сторону Кандагара наших войск не было уже два месяца, а подразделениям 'зеленых', стоящим на блоках, мы не доверяли никогда, двигались очень осторожно. Первый осмотр саперами моста на 55-м километре был безрезультатен. Там же начала отслаиваться резина на опорных катках БМП ?041 нашего гранатометно - пулеметного взвода... Это был какой-то бич данного марша для единственной и многострадальной машины ГПВ: или ломались торсионы на стыках бетонных плит трассы, разбитых многолетним движением гусеничной техники, или отслаивалась и горела резина на опорных катках.
  
   Бурбухайке кранты [Имярек]
  
  
  
   Пошли первые отголоски войны: разбитые и сгоревшие танки, БМП, БТРы, правда, единичные, и сотни автомобилей, лежащих на обочинах в самых причудливых позах умирающих - обугленные, взорванные и простреленные. Виднелись огромные дыры в бетонном покрытии дороги площадью в десятки квадратных метров от фугасов, вздыбленная к небу арматура дороги - результаты подрывов, 'духовских' и наших засад в многолетних непрерывных боевых действиях на дороге. И множество наших обелисков на местах гибели солдат и офицеров. Попался на глаза один, который я уже видел раньше, во время первого выезда на трассу в апреле: лейтенант Александр К... (не уверен, но мне кажется, что фамилия на обелиске была "Козырь" - примечание автора). Родился он в 1966 году, а погиб в феврале 1988 года. Младше меня на год и уже мертв! Видимо, 'колонник' из одного из многочисленных автомобильных батальонов.
  Начальник штаба нашего батальона майор Сафонов П.П. на своей 502-й взвода связи идет сразу позади меня. У него это первый рейд, он только месяц назад приехал в Афганистан. Перед началом рейда командир батальона капитан Гущин поставил его мне в колонну и приказал смотреть за ним. Ему, соответственно, приказал контролировать мои действия, но не вмешиваться - нормальная практика в Афганистане, где полковника вполне могли поставить в подчинение прапорщику, так как прапорщик уже был в Афганистане некоторое время и имел опыт, а полковник - нет. У меня это пятый рейд, не считая засад, поисков и реализаций разведданных. В глазах комбата я - уже ветеран с опытом, и он без зазрения совести ставит мне под команду майора.
  Из-за явных признаков 'работы' 'духов' настроение не очень хорошее. Все в основном озираются, знакомый холодок в спине. Ведь за нами на марше почти всегда наблюдают ненавидящие глаза невидимых наблюдателей, и только шестое чувство подсказывает это сидящим на броне! Во время выходов на 'боевые' вообще невозможно выполнять поставленную задачу, не подготовив себя заранее к неизбежной смерти или тяжелому ранению, и лишь где-то в глубине души у каждого из нас теплиться надежда на благоприятный исход операции. Ведь если ты будешь каждую секунду ждать пули или разрыва, то через некоторое время окажешься в десятом отделении Ташкентского госпиталя, а так ты просто уверен в своей неизбежной смерти, неважно, когда она произойдет, через секунду или через много лет и поэтому возвращение из рейда воспринимаешь, как подарок судьбы. А может быть отсрочку в исполнении приговора?.. Впрочем, на 'боевых' все наши инстинкты обостряются, поэтому никто за дешево свою жизнь не отдаст ни за что!
  Вскоре мы вышли в долину. Далеко впереди виден Фарахруд с его зданием в три этажа - единственное многоэтажное здание, которое я видел за последние полгода в Афганистане. В этом громадном по афганским меркам доме еще три месяца назад сидел 8-й батальон 22-й бригады спецназа, а теперь... Теперь не знаешь, чего ждать оттуда.... Не доходя до Фарахруда, мы свернули влево, я подъехал к начальнику оперативной группы полковнику Дружинину из штаба дивизии и получил от него задачу. Начал выставлять машины на блоки к югу, огибая район ночного отдыха дивизии. Нарвались на стадо баранов, но забирать у чабанов, его охранявших (это были рабы местных пуштунов с отрезанными языками) скотину не стали - в рейдах нас всегда кормили отлично. Рота стала на блоки, я им уточнил задачи, и мы стали готовиться к ужину и сну. Нарисовал еще схему ротного опорного пункта, командиры машин представили карточки огня БМП, а бойцы тем временем сделали инженерное оборудование позиций. Наутро мой механик-водитель рядовой Хакимов что-то сотворил с машиной, мы проснулись - а она не заводится, часа два возились с топливной системой. Вышли немного с опозданием, и начался новый день и новый участок трассы: Фарахруд - Диларам.
  
  21 октября 1988 года.
  
  В 5 часов утра начали движение навстречу восходящему солнцу. В разряженном воздухе оно казалось большим, чем обычно. Очень холодно, так как уже наступила осень, а высота над уровнем моря здесь около 1000 метров, но днем, когда солнце согреет землю, будет гораздо теплее. До заставы 'Фарахруд' дошли быстро, прошли мост, знаменитый для батальона тем, что несколько лет назад с него упала 545-я БМП, которая три недели назад была наконец-то сдана в капитальный ремонт. До этого она долгое время стояла с поврежденным падением стабилизатором вооружения, пока ее не отремонтировали для участия в рейде на "иранку" летом наши взводные Кулибины - рядовые Никитин и Субботин. Где-то в 10-ти километрах в сторону Галамеха я увидел сгоревшие БТРы, которых раньше на дороге не было - видимо, результаты вывода в Союз 70-й мотострелковой бригады в августе. Часам к 10 утра солнце стало припекать, но мы уже прошли Чекаб, где весной в разведроте слишком поздно узнали о 'духовском' складе с оружием и после пуска ПТУР в пещеру, где он находился, нашли только архаичное кремневое ружье 1817 года. Везде стояли блоки 'зеленых', хорошо вооруженных и на технике. В районе разгрома колонны ? 0016, где наемниками было уничтожено два наших танка, несколько БМП, одна БРДМ, трактор и около 30-ти автомобилей, по сей день ржавеющих на обочине, вспомнилось о проведенных здесь весной в составе разведывательной роты мероприятиях - засадах, поисках, "проческах" кяризов, представленных здесь в невиданном количестве, проводках колонн, обезвреживаниях неисчислимого количества мин и фугасов. Вспомнились подземные реки, кишащие форелью и горные озерки с крабами, огромное количество которых весной образовывалось в местной округе... Вот на этой горке мы тогда "торчали", когда начался "афганец", в этом кяризе мы прямо руками ловили форель, а возле вон тех кустов Багин от бедра застрелил зайца!
   Разведывательная рота нашего полка, до августа 1988 года стоявшая на Дилараме, несколько лет до этого дня имела позывной в эфире "Кобра" , его знали и побаивались все окрестные "духи". В этот раз его почему-то сменили и на сегодняшнюю операцию разведчики шли с позывным 'Ватага'. А еще вспомнился солдат, приданный нам весной в разведку из полковой инженерно-саперной роты - воистину сапер от бога и самородок с шестым чувством, знавший наизусть каждый бугорок и ямку проходимого нами сейчас участка трассы и неоднократно спасавший нас от верной смерти...
  Потом мимо проплыла застава 'Карвангах', где мы стояли на охране трассы весной, и вскоре колонна прошла "место позора", как я его назвал еще весной и где лично сильно 'обмишурился'. В один из воскресных дней командир разведывательной роты капитан Дадаев устроил что-то типа военной эстафеты для личного состава роты. Кроме выполнения нормативов по установке аккумуляторов на БМП, подтягиванию в экипировке на перекладине, разборке оружия, перевязке и переноске раненого в качестве завершающего этапа было назначена стрельба по гильзам к 2А42, в которой должны были участвовать командиры взводов. Я в тот день позорно промахнулся, так как накануне халатно отнесся к пристрелке своего автомата. Меня не утешило даже то, что в тот день все взводные стреляли аналогично, и на следующий день тщательно пристрелял свой АКС, а потом еще две недели тренировался на мелких пташках, крабах, гильзах к орудию. В конечном итоге пристрелялся так, что, сидя на движущейся по трассе БРМке, на лету сбил куропатку, которых здесь было огромное количество и поэтому мы частенько устраивали на них охоту, чтобы разнообразить свой рацион. Мясо у них было очень вкусное, белое, похожее на куриное.
  За "Карвангахом" было место, где были убиты два танкиста нашего полка, устроивших при помощи ствола своего танка шлагбаум, и назначивших таксу за проезд по трассе с проезжающих афганцев. Когда последним надоели поборы, они наняли "духов" и те, подкравшись к танку по дренажной трубе, застрелили танкистов, причем наши солдаты афганцев за это даже не осуждали, считая, что танкисты пострадали за дело.
  Потом за бортом остался небольшой перевал, мост и застава 'Дехтут', а за нею - 'Чара', что в переводе с дари-фарси значит 'черная'. Это тоже бывшая сторожевая застава нашего 3-го батальона, а рядом с нею возвышается очень темная гора, обозначенная на картах, как 'Чара', вблизи она похожа на колоссальную медведеподобную глыбу и, по-видимому, является разумным существом - вблизи него не покидало ощущение, что она равнодушно взирает на нас. Возле горы когда-то находился одноименный кишлак, от него сейчас остались только несколько полуразрушенных строений из сырцового кирпича с характерной для местных построек куполообразной крышей. На трассе недалеко от развалин до сих пор возвышался избитый пулями обелиск в память советского инженера и его жены Галины Сергеевны (почему-то запомнилось имя-отчество жены, а не фамилия инженера - примечание автора), погибших в результате селевого потока в 60-х годах, еще во время мирного строительства бетонки. Кто-то из очевидцев, работавших в те давние времена, рассказывал, что когда в здешних краях располагались лагеря дорожников, король Афганистана под угрозой проведения карательной экспедиции приказал местным пуштунам не обижать советских, болгарских, а еще раньше американских специалистов. Последние строили плотину и электростанцию Каджаки, на которую мы сейчас выдвигались. Поэтому все межплеменные битвы афганцев и перестрелки в те дни происходили либо до лагерей дорожников, либо после них.
   Далее располагалось рукотворное озеро, изготовленное с помощью подрыва пяти тонн взрывчатки, в котором мы обычно в разведке охлаждались после жаркого дня, нащупывая ногами на дне водоема неразорвавшиеся снаряды. Затем - опять долина, и справа - как мираж среди марева и тысяч маленьких смерчей - обсаженная деревьями дорога от Диларама на Фарах. Диларам прошли около 12 часов дня. Ни Бобсона, ни Гуляма возле дуканов я не увидел - их уже, видимо, убили за эти два месяца, как наших бывших друзей, а 'зеленые' стояли в нашем, разведротовском, построенном в 60-х годах болгарами, мотеле.
   Не останавливаясь, мы прошли еще около десяти километров в сторону Кандагара и, получив от полковника Дружинина задачу, начали выставлять блоки по окрестным горкам. С тоской посмотрел на оставшуюся позади запруду реки с чистой, как слеза водою, кишащую крабами, на которую в теперь уже незапамятные времена мы ходили купаться. Ностальгию развеять не удалось, поэтому мылись мы на блоке через шланг 'цевешки' водой, шибающей в нос хлоркой.
   А потом снова пришлось отправить прапорщика Грицая на 041-й чиниться в техническое замыкание - у него накрылось сразу четыре катка. Еще днем мы прощупали местность - искали мины, но молодой сапер с такой же собакой оказались слишком неопытными и не нашли спрятанную в россыпи камней гранату - обычное дело для подобной их проверки, и были с позором изгнаны с позиции. Ночь под ослепляющими местными звездами прошла спокойно.
  
  22 октября 1988 года.
  
   В 4 часа утра сняли машины с блоков. Вся техника вышла к дороге, кроме замполита роты лейтенанта Долгова. Он потерялся, и отсутствовал минут сорок. Потом, когда уже начало светать, вынырнул из густого утреннего тумана. По команде комбата начали движение по направлению Диларам - Гиришк без задержки.
   Окружающий пейзаж именно здесь, на этом участке маршрута был наиболее величественен - равнина с отдельно разбросанными на местности скалами, и только вдали, на юго-восток, видны седые вершины юго-западной оконечности Гиндукуша. Конечно, горы в Афганистане везде на горизонте и это - очень красивая страна. Когда-то, видимо, в одной из прошлых жизней, я, наверняка был здесь и видел, как по этой долине проходили войска Александра Македонского, следующие в направлении Кандагара, который тогда назывался Александрия - Арахосия. Ведь основание этого города, как и Герата, который в те незапамятные времена назывался Александрия - Ариана по названию местности, которая означала: 'Страна ариев', историки приписывают именно этому завоевателю, или, как его называли в здешних краях - Зу-л-Карнейну, или 'Двурогому'. Даже не верится, что с тех пор прошло почти две с половиной тысячи лет, так как здесь за это время ничего не изменилось! Гримасы цивилизации совершенно не коснулись Афганистана, и здесь все сохранилось в первозданном виде, таком, в каком эта местность существовала уже миллионы лет назад. Разве только за это время появилась бетонка, но это - наверное, единственное нововведение, внесенное цивилизацией в окружающий пейзаж. Удивительно, но на этом отрезке трассы, на которой летом невозможно стоять босиком, так она раскалена, нет даже уничтоженных машин! Вспомнился застреленный здесь весной на дороге 'дух', мозги которого вперемежку с кровью раскидало на бетоне трассы, и они лениво булькали, закипая на солнце.
   Далее опять пошла разбитая техника, ржавые остовы 'наливников', к которым мы относили не только топливозаправщики, но и грузовые машины с закрепленными в кузовах цистернами, ребра скелетов сгоревших радийных машин, всякий валяющийся на дороге хлам... Все же, сколько человеческих трагедий произошло на этой дороге за годы непрерывных войн, следующих одна за другой на протяжении столетий! В том числе и последней, начавшейся со свержения шаха и диктатуры Дауда, плавно, но не менее кроваво перешедших в Апрельскую революцию и нынешнее вооруженное противостояние, следы которого отмечает наш опытный глаз! Тем не менее, эти обугленные тела уничтоженной техники - просто детский сад по сравнению с Кандагаром, где "духи" за последние годы спалили ее такое количество, что за заставой "Элеватор" из них построили целую стену высотой до трех метров и длиною около трех километров, на местном жаргоне ее называли "Дамба". Стену построили для того, чтобы 'духи', выскакивающие из кяризов, как черти из табакерок, не могли сразу попасть из гранатометов по движущимся колоннам и сразу вновь спрыгнуть в колодец подземной реки, а вынуждены были маневрировать... Впрочем, это мало помогало...
   Без приключений прошли Черную гору, где наши войска в начале 80-х впервые столкнулись с наемниками из арабских стран и Пакистана, которых прозвали 'Черными аистами' за форму. По рассказам, тот бой был очень ожесточенным и обкуренные "духи" шли в атаку, не кланяясь пулям. Впрочем, этот опорный пункт сейчас охраняли афганские 'коммандос' в черной униформе, которые, наряду с так называемыми 'кровниками', были весьма надежными и упорными в боях подразделениями афганской армии. Не доходя до Гиришка километров 30, увидели на дороге недавно взорвавшуюся 'Шилку'... Башню унесло метров на триста и, что интересно, упала она тоже на бетонку.
  В Гиришке нас встречали восторженно: местное население зазывало нас в дома, афганцы кричали, стреляли в воздух - чувствовалось, что противостояние с "духами" один на один их стало тяготить. А может, и претворялись, что тоже весьма для них характерно. Хотя выглядел народ достаточно устало, словно постоянно был в войне. Вспомнилось, что нам доводили приказ - в сентябре 'духи' пытались штурмом взять Гиришк, но их отбили. В районе Яхчали увидели столб дыма, но значения этому событию не придали. И напрасно, так как это был сигнал, которым 'духовские' наблюдатели давали команду своим артиллеристам на открытие огня. И когда впереди раздался первый разрыв 82-мм мины, артиллерийский корректировщик, приданный роте - офицер с нашего артдивизиона заорал, что надо прятаться в броню. Я подал роте команду 'К бою!', и все сели 'по-боевому'. Второй взрыв от минометной мины произошел метрах в тридцати впереди головной машины и не принес вреда уже укрытому за броней личному составу. Тогда и мы открыли огонь из пушек сначала вправо от машины в район створа с дымом, - а потом по нам с заставы 'Яхчаль' открыл огонь 'сорбосовский', а вернее, уже 'духовский' танк Т-54, и мы начали долбить по нему из пушек, заставив его замолчать, а экипаж - бежать из машины. Дальше огонь вели по всему, что шевелилось. Единственное, по кому не стал стрелять - по четырем солдатам афганских Вооруженных сил - и то потому, что они не прятались, а шли в нашем направлении в полный рост. А вообще смелость была не очень характерной чертой для солдат регулярной афганской армии, невзирая даже на расстрел на месте, которому их часто подвергали местные командиры. Ведь ее комплектация была принудительно-добровольной и мы неоднократно участвовали в совместных операциях по проческе кишлаков для мобилизации рекрутов в армию. Другими людьми солдаты обычно становились, когда они дезертировали из рядов национальной армии и вливались в отряды вооруженной оппозиции - смелыми, упорными в бою и готовыми к самопожертвованию. Об афганской армии остались воспоминания, как о весьма внешне дисциплинированной организации с отданием воинских почестей даже в боевой обстановке. Зимой их солдаты были одеты в обмундирование, сшитое из советского солдатского шинельного сукна, кепи из того же материала и чехословацкие ботинки с крагами. При совместных действиях советская рота по численности обычно соответствовала афганской дивизии или корпусу, так они "обожали" воевать за свою "народную" власть!
  "Духи" вскоре прекратили огонь по колонне и до поворота дороги на Лашкаргах мы дошли спокойно, без боя. Больше всего опасался гранатометчиков, ведь рота сидела внутри машин - одно попадание из ручного противотанкового гранатомета - и... БМП оправдает свое неофициальное название 'братской могилы пехоты'. Но пушки БМП были расположены 'елочкой' и "духам" было трудно незаметно к нам подобраться для выстрела. Возле поворота на 'Лашкаревку' повернули влево и стали на ночной отдых. Вскоре рота ушла на блоки - продолжать выполнение задачи в составе ГПЗ по охране и обороне района ночного отдыха оперативной группы дивизии. Уже на месте мы поужинали, допили последние остатки 'Si-Si' и приступили к починке пушек - почти у всех машин были задержки: на 543-й, 541-й, моей. Возился поочередно на всех машинах вместе с наводчиками-операторами над устранением задержек до трех часов ночи.
  
  23 октября 1988 года.
  
   А в 4-30 вновь подъем и снова подготовка к маршу. Начало движения. Но уже не по бетонке, а по земле. Земля в Афганистане, вернее пыль, покрывающая дороги слоем высотой от щиколотки до полуметра - больше похожа на цемент. И по консистенции, и по воздействию на человеческий организм и технику, ведь недаром у афганцев, несмотря на температуру, доходящую в здешних местах летом до семидесяти градусов по Цельсию, очень много больных туберкулезом.
   Так у нас начался 'маленький Чагчаран' - в отличие от 'большого', который у батальона был годом ранее, когда он прошел 1000 км в кромешной пыли, преодолевая перевалы на высоте до четырех тысяч метров. При этом в ходе марша наши кудесники - техники рот и механики-водители исхитрились поменять двигатель на БМП, которую тащили на буксире. На этот раз было всего лишь 300 км и без гор, от Гиришка вдоль реки Гильменд на северо-восток, до плотины Каджаки. Нас обстреливали на подходах к кишлакам из минометов и реактивными снарядами, мы наводили на 'духов' авиацию, которая наносила бомбо - штурмовые удары по огневым точкам противника и стреляли сами из орудий БМП, танков и установленных на МТЛ-Б 82-мм автоматических минометов 'Василек'. Рота сидела на броне, так как была велика минная опасность, и дышала всей той гадостью, что часами висела в воздухе. Именно в такие моменты, когда твоя носоглотка и глаза забиты пылью, приходит осознание гениальности изобретения головного убора восточных народов - чалмы, которая сделана из полупрозрачного шелка или ткани типа 'плащевки', с помощью которой можно закутать лицо, оставив только щель для глаз. Есть у этого головного убора еще несколько функций - он используется, как накидка от пыли и дождя из-за большого размера - примерно полтора на три метра, а также вместо савана. Но все эти мысли - лишь лирические отступления от исполнения служебных обязанностей в ходе марша.
   По ходу движения мы оставили чуть в стороне места наших прошлых рейдов - кишлак Сангин, а также расположенную на северо-запад от него Муса-Калу и примерно к 14-00 вышли в район Сарванкалы, где 24 апреля 1988 погиб командир 1-го взвода нашей роты, выпускник Ташкентского ВОКУ 1986 года лейтенант Дорохин. Тогда он пошел вместе с замполитом роты осмотреть могилу какого-то хаджи, обозначенную к его несчастью на карте - 'пятидесятке', которую офицерам обычно выдавали на все операции. К несчастью потому, что, обуреваемые любопытством, в этот 'поход' они взяли с собой лишь небольшое количество боеприпасов к автоматам, а когда уже возвращались обратно, попали в засаду, и Дорохин был ранен в ногу. Замполиту, скатившемуся с хребта в сторону, обращенную к нашему посту, удалось уйти, а Дорохину, раненому и упавшему с противоположной стороны - нет. Заместитель командира ГПВ сержант Матмурадов, огромный человечище под два метра ростом, отбивал атаки "духов" на раненого Дорохина с соседней горы из 'Утеса', пока мог это делать. Когда у него кончились пулеметные боеприпасы, он под обстрелом противника положил раскаленный пятидесятикилограммовый пулемет вместе со станком себе на шею, четыре пустых короба от пулемета, снаряжение, каски, бронежилеты и автоматы повесил на себя и помчался с горы под 'духовским' огнем, чтобы вызвать помощь. Прибывший с ним по тревоге разведывательный взвод батальона нашел добитого выстрелом в голову лейтенанта в расщелине, куда "духи" его скинули, надеясь, что тело минует каменный выступ и прилетит в расположенный внизу кишлак и там его можно будет подвергнуть их любимому занятию - изуродовать.
   Жизнь человеческая в Афганистане стоила очень немного, хотя и гораздо дороже, чем в наступившие вскоре в нашей стране времена. Убитого офицера исключили из списков части уже в день гибели, а вот его, унесенный "духами" АКС-74, еще долго числился за ротой. Самым показательным примером подобного рода 'в связи с гибелью в бою' людей, животных и списания имущества был тот, который нам приводили полковые старожилы про подрыв на фугасе возле Яхчали, восточнее Гиришка 1.07.1987 года двух саперов с поисковой собакой. Взрыв был такой силы, что обоих саперов разорвало на куски, и их привезли в плащ-палатке, связанной в узел, а потом сортировали по одежде - один был одет в горный комбинезон, а второй в ХБ. Собака осталась невредимой, но вскоре она тоже погибла, так как из-за смерти хозяина сразу же отказалась от пищи, заморив себя голодом. Солдат 'списали' уже в день гибели. Собаку сняли с довольствия через неделю после ее смерти, обмундирование, обувь и снаряжение саперов - примерно через месяц. Бронежилеты и каски вещевая служба списала только через полгода, а автоматы служба РАВ - через год. Такова была оборотная сторона войны и гибели людей со стороны бюрократических 'закавык' снабженцев! Хотя, к ним в батальоне претензий не было почти никогда, нас они всегда снабжали безропотно и в полном объеме.
  Хотя были несправедливости и у нас! В частности, замполит 6-й роты старший лейтенант Леня Лупинович из Минского ПУ, боевой офицер, прекрасный товарищ, за два года не пропустивший ни одной боевой операции своей роты, заменился летом на Родину с одним афганским орденом 'Звезды 2-й степени'. Он так и не получил наград от 'родной советской власти', в отличие от начальника полкового свинарника прапорщика Муковоза, который был обвешан боевыми наградами, как новогодняя елка. У нас еще шутили, что он их получил за то, что '...у него свиньи по двору строем ходят'.
  До могилы проклятого ходжи мы на этот раз не дошли километра три - тут моя машина снова забарахлила, и мы чуть не свалились в расщелину. Но все обошлось, и я получил от комбата задачу возвратиться из ГПЗ в состав батальона, а 6-я рота уходила на наше место. К этому моменту бойцы роты сильно разбили две машины, из 543-й валил густой черный дым. Батальон встал ротными колоннами, и мы стали готовиться к последнему броску на плотину Каджаки. В ремонтной роте достали еще четыре катка, так как весь ротный запас уже к тому времени израсходовали и стали их менять, ремонтировать машины и, наконец-то, обнаружив причину горения резины на опорных катках, начали ослаблять передние торсионы на 041. Эта БМП нам досталась в августе то ли из 70-й мотострелковой бригады, то ли из 22-й бригады спецназа, и клиренс у нее был сильно поднят для езды по пустыне, а сама она была покрашена в желто-коричнево-зеленый "пустынный" цвет, отличающий ее от других машин, воевавших в здешних краях. Нам такой высокий просвет между землей и днищем был совершенно не нужен, так как при этом только увеличивался силуэт машины. Жаль, что мы поздно выявили этот ее недостаток, и его пришлось устранять непосредственно перед боем вместо отдыха людей.
  Вечером комбат начал ставить командирам подразделений боевые задачи на следующий день: с утра мы должны были пройти около сорока - пятидесяти километров, предположительно под огнем, и выставить блоки до плотины Каджаки. Также нам была поставлена задача - заблокировать район Каджаки - кишлаки Каджаки-Суфла и Каджаки-Улиа, вывести несколько сотен автомобилей в район плотины, дождаться их разгрузки и в тот же день уйти обратно. Одну БМП из состава роты я с вечера выставил на блок на господствующей высоте для охраны района ночного отдыха батальона, а все остальные военнослужащие стали готовиться к утреннему, как мы надеялись, 'крайнему' броску. Оставшиеся в ротных колоннах подразделения быстро привели технику и вооружение в готовность к планируемым на завтра боевым действиям, в неизбежности которых никто не сомневался, и довольно рано легли спать.
  
  Спали мы в эту ночь, как младенцы, и никто не предполагал, что тот кромешный ад, который ожидал нас в течение трех ближайших суток, уже совсем близок, батальон отделяло от него всего несколько часов, проведенных под всегда яркими звездами Афганистана. Никому, кто рассказал бы мне подобную историю до тех минут и если бы я не видел всего происходившего собственными глазами, я бы не поверил никогда! Поэтому нисколько не удивлялся в последующем определенному недоверию, читающемуся в глазах и звучащем в словах других 'афганцев': 'Такого просто не могло быть!', 'Определенное преувеличение!' и т.д. Это касалось многих моментов, в частности, того, как по отдельному солдату 'духи' выпускали до сотни снарядов из трех пусковых установок.... Но мы-то в ту минуту как раз сидели на броне, наблюдали происходящее и еще спорили, - попадут в бойца, или нет? Поэтому я никогда не удивлялся подобным оценкам, да и не хотелось особо обо всем произошедшем вспоминать! Никому из нас не приходилось видеть такого плотного огня со стороны противника, у меня тогда даже возникла мысль, что мы попали под огонь своих приданных реактивных систем залпового огня 'Град'. Но не могли же наши артиллеристы ТРОЕ СУТОК непрерывно 'долбить' по батальону! Такая же оценка происходящему была у наших гораздо более опытных в боях товарищей. Обо всем этом они в один голос говорили позднее, и их описание событий, когда мы уже вернулись в полк, было примерно следующим: 'Про такую ПОЛНУЮ ж...у мне даже слышать не приходилось, не то, что видеть. И ведь надо же - увидал!' Так что лишь время - лекарь, да названные в самом начале статьи причины заставили меня взяться за данное повествование.
  Но это - все та же лирика, к дневнику прошедших тогда боевых действий отношения не имеющая. Поэтому продолжаю излагать все то, что я наспех записал 1 ноября 1988 года в обычной девяносто шести листовой тетради для конспектов по политической подготовке....
  Наутро события развивались следующим образом...
  
  
  Продолжение - окончание
Оценка: 6.77*36  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023