ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Макаров Андрей Викторович
Несколько набросков карандашом

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.66*4  Ваша оценка:
  Несколько карандашных набросков
  
  Самолет летел до Израиля четыре часа. Солидный батюшка в рясе с крестом на груди вез из глубин России поклониться Гробу Господню группу паломников. Священник, явно не первый раз путешествуя в Иерусалим, дремал всю дорогу. Паломники, кто читал духовные книги, кто смотрел в иллюминатор.
  Наталья Петровна присоединилась к ним уже в Москве. И все часы полета перебирала в голове слова, с которыми обратится к Всевышнему. Наверное, у всех, кто летел с ней в самолете, были свои просьбы, свои проблемы. Исцеление... Бесплодие... Справедливость... Правда... Веселых беззаботных людей, как в чартерах в Турцию или Грецию, на борту не было.
  - Господи! - неслышно, одними губами шептала она. - Десять лет по съемным квартирам... потом служебная двушка на окраине... дети выросли, пока свою ждем... муж на адмиральской должности... уволили без жилья... под шестьдесят уже, оба пенсионеры...
  Инстанция, в которую она решила обратиться, была последняя и, наверное, единственная, откуда жалобы не пересылают тому, на кого жалуешься.
  Слова произносились те же, что и в ее многочисленных письмах. Они стали словно затертыми. Казалось, опять равнодушный клерк поставит входящий номер, положит бумагу в папку, потом жалобу отправят тыловикам. Ровно через месяц придет очередной бессмысленный ответ, начинающийся: "Уважаемая..." А дальше ни уважения, ни толка.
  В 2013 году Президент России, отвечая на вопрос корреспондента о мающихся без жилья военнослужащих, с телеэкрана пригласил всех, чьи вопросы не решаются годами, прийти в его Администрацию. Муж был против, но она съездила туда раз, ее заявление переадресовали тем, на кого она жаловалась. Съездила второй... На третий ее жалобу отправили в военную прокуратуру. После чего кто-то позвонил на домашний телефон и, задыхаясь от злобы, пообещал неприятностей, если она не уймется.
  Супруги уже были согласны получить хотя бы ту двухкомнатную квартиру, в которой жили с детьми на птичьих правах, без регистрации, с давно просроченным договором о пользовании. Но отказали и в этом - ответили, что она слишком мала для них...
  Неожиданно Наталья Петровна заметила, что неслышно, одними губами, молятся все пассажиры в салоне. Самолет шел на посадку. В аэропорту Бен Гурион, после долгих пограничных формальностей, паломники погрузились в автобус и поехали в Вифлеем.
  Ступив на святую землю, она не выдержала, словно забыла, что говорила в полете и лишь произнесла:
  - Господи! Смотри, что творится... Ты же все знаешь...
  Дни поездки пролетели как один. Вифлеем, храм Гроба Господня, Стена Плача...
  Когда Наталья Петровна вернулась в Москву, первыми словами мужа были:
  - Представляешь, как только ты туда прилетела, мне позвонили и предложили квартиру. Сказали, правда, что придется доплатить больше миллиона рублей, поскольку дети уже выросли, и у их жен жилье есть...
  - Ну вот, не прошло и десяти лет...
  
  * * *
  Какая самонадеянность! Люди ходят уверенные в том, что сами выбирают себе путь в жизни, думают, что поступки совершают, какие захотят. Но вот же приехали в Смоленск из разных мест одновременно семьи Наташи Лебедевой и Саши Шеметова. Детей отдали в одну школу, пусть и в параллельные классы. Они учились, бегали по одним коридорам на переменках, не обращая внимания друг на друга. А с девятого класса и учились в одном классе, сидели в одном ряду через проход. Только Наталья больше смотрела не на одноклассника Сашу Шеметова, а в его тетрадь. Списывала решения задач по математике для подруги. У той совпадали с Сашей варианты контрольных работ. На него самого, как и раньше, внимания не обращала. Есть такой отличник Саша Шеметов - ну и что?
  Лучше свою тетрадь по математике или физике перевернуть и на чистом листе нарисовать что-нибудь. Простым карандашом сделать наброски. Учителя у доски или дерево за окном. Задают в художественной школе не меньше, чем в обычной, но все равно рука в свободную минуту к карандашу тянется. Даже на лабораторной работе по физике хочется отложить совершенно неинтересные радиодетали и рисовать.
  Все сосредоточенно разбираются с заданием. Конденсатор... Катушка индуктивности... антенна... динамик... Господи! Зачем это девушке?!
  Неожиданно на соседней парте громко заговорил собранный радиоприемник. Ох уж этот отличник Саша Шеметов!..
  Когда в 1974 году для них прозвенел последний звонок, Александр уехал поступать в самое престижное военно-морское училище страны - ВВМУ имени Фрунзе в Ленинграде, Наталья Лебедева дома в Смоленске подала документы в педагогический вуз. Отличник Шеметов легко стал курсантом. В Смоленске на факультет, готовящий преподавателей рисования, набирали всего двадцать пять девушек, конкурс был больше, чем в театральные вузы. Наталья недобрала на экзаменах полбалла и пошла работать на завод.
  Вот, казалось бы, и вся история о человеческой судьбе и предопределенности. Но в 1977 году курсант третьего курса Шеметов написал бывшей однокласснице письмо и предложил встретиться в зимние каникулы. В снежном феврале они долго гуляли по городскому парку Блонье, нарезали круги вокруг памятника Глинке, полюбовались скульптурой оленя, который попал в парк после войны с дачи Геринга. Говорили ни о чем, он о Ленинграде, она о живописи, как с трудом с третьего раза все же поступила в институт, уроках рисования уже на новом "взрослом" уровне. Но в разговоре о художниках и искусстве курсант откровенно плавал. Наталья недоумевала, почему согласилась на встречу, да и Александр, судя по всему, маялся. Окончательно замерзнув, они с облегчением разошлись по домам. Оба подумали, что никогда больше не увидятся.
  Но вернувшись в Ленинград, Александр с удивлением заметил, что в увольнениях ноги сами несли его в музей. Мимо блищайших к училищу Кунсткамеры и Зоологического, через Неву по мосту до Эрмитажа, и чуть дальше в Русский музей. Пристраивался к экскурсиям, внимательно слушал экскурсоводов, потом шел в библиотеку, где стал выписывать в тетрадь сведения о художниках и их работах. Вспоминалась встреча в саду Блонье. Теперь-то он мог говорить, если не на равных, то с пониманием. А однажды, отложив в сторону уже порядком заполненную тетрадь, он взялся за письмо в Смоленск.
  Они увиделись летом, когда Александр приехал на каникулы. Встречались, разговаривали, уже не дожидаясь, как раньше минуты, когда можно будет разбежаться по домам.
  Но, когда Александр предложил ей руку и сердце, Наталья словно сделала шаг назад.
  - Что ты умеешь?
  - Когда закончу училище, - удивился ее вопросу курсант с четырьмя "птичками" на рукаве, - у меня будет высшее образование, звание лейтенанта.
  - Ну и что? И у меня будет высшее образование, только я еще могу рисовать, и в танцевальном коллективе выступаю.
  Александр молчал, и она спросила:
  - А на гитаре ты умеешь играть? - И, выждав паузу, вздохнула, - Мне так нравятся гитаристы.
  Домой она вернулась счастливая, что нашла повод отказать, и не обидела ухажера, и замуж выходить не придется.
  Мать - Екатерина Логиновна - выслушав все это, покачала головой:
  - Дочка! Не уходи от судьбы!
  Но лето прошло, Наталья с головой ушла в учебу. В ней искусство изображения грани между тенью и светом, соблюдение пропорций в работе с карандашом и кистью сменялось обязательной медицинской подготовкой. Обработка и перевязывание ран, эвакуация раненых с поля боя, оказание первой помощи.
  - Художниками вы, может, и не станете, но медсестрами гражданской обороны будете все, - обещали студенткам преподаватели военной кафедры.
  В ее почтовом ящике давно не появлялись письма из Ленинграда. Наталья даже перестала в него заглядывать. Но год спустя Александр явился сам и позвал к себе в гости. Усадил ее, неожиданно достал гитару. Ладонью прошелся по струнам и заиграл. Это были не три аккорда, какие исполняли во всех дворах, а серьезная музыка. Потом он запел. Голос оказался не сильным, но приятным и чистым.
  Наталья была поражена.
  - Как ты научился, ты ведь все время в училище, в казарме?
  - Брал уроки.
  - А петь, тоже уроки?
  Рукой он снова прошелся по струнам, потом улыбнулся:
  - У меня отца звали в Большой театр. Ездили по всей стране и отбирали таланты, и его приметили. Но старший брат ему кулак показал и велел нормальную профессию получить. Потому папа профессор медицины, а не оперный певец. Но до сих пор часто напевает. Что тебе еще сыграть? Я ведь выполнил все, что ты хотела...
  Поженились они в 1978 году в Смоленске, в сентябре. Вообще-то, сентябрь время учебное и у курсантов, и у студентов. Но на те случаи, когда все предопределено свыше, это не распространялось. Ему перенесли отпуск из-за летнего дальнего океанского похода, а она честно заработала осенние каникулы в стройотряде. Они даже успели съездить после свадьбы на юг отдохнуть. После чего разъехались. Александру оставался год до офицерских погон, ей три до диплома учителя.
  При любой возможности Наталья вырывалась в Ленинград. На выпуск приехала заранее, они ночи напролет гуляли по набережным Невы, и в результате она свалилась с температурой. Александр пришел к ней уже в офицерской форме с кортиком.
  И снова расставание. Свежеиспеченный лейтенант убыл на Северный флот, она - в Смоленск. Ехать с мужем на север не было смысла, подводная лодка, на которую попал Александр, сразу ушла в автономное плавание.
  Он успел выслать ей свою первую офицерскую получку. Двести рублей - большие деньги по тем временам. Мама предложила купить что-нибудь такое, что останется им на всю жизнь. В новом, только что открывшемся магазине, они приобрели большой чехословацкий обеденный сервиз на шесть персон, с кучей самых разных тарелок и огромной супницей. Осталось только дождаться Сашу из похода и поехать к нему. Но за первой автономкой сразу последовала вторая. В итоге, вместе они поехали не на север, а в Геленджик тратить большой "подводный" отпуск.
  Декан ее факультета повздыхал, принял от бравого лейтенанта бутылку дорогого коньяка, и отпустил лучшую студентку, разрешив пройти практику по месту отдыха. Предстояло выполнить сотни этюдов.
  В санатории они лишь изредка выбирались на пляж, почти все время проводили в горах. Наталья выбирала натуру, Александр таскал за ней этюдник. Заодно расписывал предстоящую жизнь на севере.
  - Приедем в Оленью губу, ты будешь там королевой, первой леди, - пообещал он.
  - А сколько в этой губе жителей, среди которых я буду королевой?
  - Это военная тайна, - подумав, отвечал Александр.
  - Даже для меня?
  - Даже для тебя. Вот украдут тебя американцы, а ты им ничего выдать не сможешь.
  - А можно я буду не королевой, но в городе побольше? Стой! Выше не полезем, здесь вид хороший.
  И она рисовала, двести набросков людей, десятки рисунков с домиками, а еще море, лежащее где-то далеко внизу под их ногами. Совсем не черное по цвету, а синее, изумрудное. Сотни карандашных набросков, из которых когда-нибудь, возможно, родится картина.
  В Полярный они приехали налегке. Все тяжелое, новую мебель отправили контейнером. Только роскошный обеденный сервиз, на всякий случай, оставили в Смоленске. Дальше катер до Гаджиево. На нем знакомый военный обратился к Александру.
  - Товарищ старший лейтенант! Для вас две новости. Хорошая и плохая. - Заинтриговав, он выждал паузу и добавил: - Хорошая - вы с экипажем едете на учебу в Палдиски, плохая, что все ваши заработанные полярки - тю-тю!
  Оставшееся время они работали за военторг - распродавали пришедшую контейнером мебель.
  Дальше была тогда еще советская Эстония. Хорошие сметана и молоко. Это важно, поскольку в 1982 году у них родился сын Сергей. Пока экипаж учился, в Северодвинске для него строилась подлодка. Её долго испытывали. Экипаж уже перебрался в Северодвинск. Сколько она не расспрашивала мужа о службе, он лишь отшучивался: "Военная тайна! Вдруг тебя американцы похитят..."
  С другими мужья были более откровенными. Однажды, на ночь глядя, две зареванные офицерские жены ворвались в ее комнату.
  - Наташа! У наших сегодня испытания по предельному погружению. На сотни метров. Еще днем должны были вернуться...
  Она как раз стирала в тазике детское белье, рукой в пене провела по лбу. Буркнула в ответ:
  - У них все нормально! Скоро вернутся.
  - Откуда ты знаешь?
  - У них штурманом Саша Шеметов, я его со школы знаю, он приведет!
  Успокоенные жены ушли, а она продолжила стирку.
  Александр вернулся в два часа ночи. Лодку из-за ветра задержали в море, не давали "добро" на заход.
  Домашние хлопоты лишь изредка давали возможность взяться за кисть, чаще карандашом она торопилась нанести на бумаги сопки за окном, подводные лодки, замершие у причала.
  В восемьдесят пятом родился второй сын - Евгений. Год спустя, они, в очередной раз, потеряв заработанные полярки, перебрались в Ленинград, чтобы учиться в военно-морской академии. Мама все хотела переслать им тот самый парадный обеденный сервиз, но куда с ним в общежитие?
  Им дали небольшую комнату на четверых. Первым навестил новоселов замполит факультета. Он сел напротив Натальи, огляделся, показалось, что сейчас покачает головой и скажет: "Как же вы здесь вчетвером? Надо вам помочь!"
  И он действительно покачал головой:
  - Наталья Петровна! Надо нам помочь! Вы ведь художник?..
  Годовалый Евгений был на руках, четырехлетний Сергей, открыв рот, смотрел, как взрослый дядя жалуется, что факультет год за годом занимает последнее место в смотрах по оформлению общежития и ленинской комнаты.
  Взамен было обещано множество благ, вплоть до места в адьюнктуре для мужа. Наталья Петровна сходила и оглядела фронт работ. Холл, длинный коридор, сушилка.
  Отрываясь от домашних дел, она делала наброски простым карандашом, дожидалась мужа с учебы. Когда Александр Шеметов приходил обедать или возвращался с занятий, вручала ему детей и с кистями, и красками перебиралась в коридор.
  И все же это было благо. Вся накопленная за несколько лет энергия художника выплеснулась в ее работе, пусть это был и не зал музея, а стена офицерского общежития.
  Большое панно в общем холле, шитые и вязаные гобелены, мозаика. Ну и лозунги, и плакаты в ленинской комнате - куда же без них?! Без клеточек и светокопий повторила с репродукции картину известного мариниста, передав в нее свое настроение. Бескрайнее море, гора и луна над ними.
  Делавшая смотр помещений комиссия надолго остановилась у картины.
  - Это что у вас, Айвазовский? - изумился кто-то.
  - Это Шеметова, - гордо уточнил замполит факультета.
  В тот год факультет получил второе место на смотре, на следующий - первое.
  Адьюнктуру командование обещало Шеметову разумеется не за картины написанные женой, а по результатам его отличной учебы, однако как-то получилось, что к выпуску единственное место в ней уже было занято. В 1988 году Александр Шеметов возвращался в Гаджиево на ту же должность. Сборы были недолгими. Выполненную Натальей Петровной копию Айвазовского кто-то прихватил на память об учебе в академии. Зато ей вручили красивую грамоту. Но главную оценку она услышала годы спустя, уже на Севере в разговоре офицеров.
  - В академии больше не за учебу, а за агитацию драли, говорили, что была какая-то Шеметова - у нее было красиво, а у вас ерунда какая-то...
  Когда они вернулись, в Гаджиево начали строить новую школу. На ее будущем месте был пока только огороженный забором котлован. Но когда Наталья Петровна пришла с заявлением с просьбой считать ее кандидатом на работу, бумагу положили в уже плотно набитую папку. Когда школу достроили, ей досталось лишь полставки преподавателя. Младшего сына девать было некуда, и Женька сидел на ее уроках на последней парте и вовсю вредничал.
  Учительская карьера в гарнизонах дается не легче военной. Идет борьба за "часы", за категорию, за место методиста. К вершинам в виде должности завуча или директора карабкаются десятилетиями. Есть и блат, подковёрная борьба. Жены лучших офицеров здесь не в выигрышном положении. Мужа переводят в другое место с повышением, отправляют на учебу, а им на новом месте приходиться начинать все с начала.
  Так оказалось и в Североморске, куда они переехали - столице Северного флота. Здесь были все блага цивилизации: лифт, горячая вода, которую не отключают через день. В городе оказалась и детская художественная школа! Туда она пошла в первую очередь. Директор обрадовалась специалисту, пообещала предоставить место, как только уволится одна из преподавательниц.
  Обещание затянулось на несколько месяцев. Уговаривали подождать еще чуть-чуть. А спустя полгода она узнала, что на освободившееся место взяли другого.
  Снова поиск мест по школам и работа на полставки. Александр Шеметов служил сначала заместителем, потом главным штурманом Северного флота. В середине девяностых самой весомой составляющей довольствия военных стал паек. Денежные выплаты задерживали по несколько месяцев. Ее полставки в школе погоды не делали, зато давали свободу, и тогда руки сами тянулись к кисти. Она приходила после уроков и вставала к мольберту. Делала несколько набросков карандашом, потом бралась за краски. Картину с подводной лодкой сменял натюрморт. И так по кругу. Законченные работы стопкой уносились в комиссионный магазин. К двадцать третьему февраля в нем купят "подводную лодку", к восьмому марта - цветы. На день рождения возьмут и то, и другое.
  В тяжелые годы семья во многом жила за счет продажи картин.
  Казалось, все их беды и трудности остались позади, когда в 2006 году мужа перевели в Москву на должность главного штурмана ВМФ.
  Столица встретила неприветливо. Сначала жилье снимали. Мама все порывалась отдать дочери так и не распакованный обеденный сервиз, но приехала, посмотрела, как они устроились в столице, и заключила:
  - Жизнь у вас какая-то цыганская, сколько еще переезжать придется - неизвестно. Пусть пока у меня полежит, целее будет.
  Потом им на год предложили двухкомнатную квартиру на окраине Москвы. Временно, без права регистрации. И это "временно" растянулось на десять лет.
  Александр Шеметов не успел получить звание адмирала. Поменялось руководство Министерства Обороны. Достигших пятидесяти лет безжалостно отправляли в запас. Уволить его без предоставления жилья было нельзя. Уволили, дав честное слово, что квартиру семье дадут в течение года. Об этом обещании забыли сразу, как он снял погоны.
  Александр Шеметов не оставил флот, стал начальником Главного управления навигации и океанографии. Еще совсем недавно эту должность занимали "полные адмиралы" с тремя шитыми звездами на погонах. На своем посту он участвовал, в том числе, в подготовке документов по расширению океанского шельфа России, в международных переговорах и совещаниях. Представлял интересы страны. Наталья Петровна, когда это было положено по протоколу, ходила с ним на дипломатические приемы, потом они возвращались в свою служебную двушку на окраине Москвы.
  По телевизору в это время вовсю обсуждали, как бывший начальник департамента Министерства Обороны Васильева мается под домашним арестом в своей сто девяносто метровой квартире.
  Как обычно, в служебные проблемы муж ее не посвящал, но она знала, если он, вернувшись домой, взял в руки гитару, значит, ему надо успокоиться, прийти в себя.
  Старший сын давно махнул рукой на положенное им от государства жилье. Вместе с женой он залез в долги и кредиты, купив квартиру на стадии котлована. Несколько лет, пока дом строился, жили вместе. Пять человек, три поколения. Младший сын снимал жилье и жил отдельно.
  Иногда она пробовала рисовать, делала карандашные наброски, потом безжалостно стирала их, откладывала альбом и бралась за ручку.
  Жалобы, заявления, просьбы уходили, словно в никуда. Не помогали ни ссылки на законы, ни напоминания об обещаниях, данных при увольнении мужа в запас. Приходящих отписок набралась целая папка. Менялись квартирные начальники Министерства обороны, уходили, кто тихо, кто с позором. Ничего не менялось только у семьи Натальи Петровны. Не имея регистрации по месту жительства, на выборы муж ездил голосовать на другой конец Москвы. Она, уже совсем отчаявшись, устала жаловаться и просить. И в октябре 2016 присоединилась к группе паломников, отправлявшихся в святые земли...
  
  * * *
  На стене большой комнаты висят картины. Рядом храмы и полярные сопки Гаджиево. Наталья Петровна участвует в художественных выставках, пишет книги. Ремонтирует с мужем с таким трудом полученную квартиру. Наконец-то, спустя почти сорок лет, перевезли из Смоленска тот самый "лейтенантский" роскошный столовый сервиз на шесть персон, только он почему-то так и лежит в коробке нераспакованный.
  Сыновья не захотели стать военными. Может, насмотревшись на мытарства родителей. Оба получили высшее образование, закончили аспирантуру.
  Им и идти дальше. Ну, а у их родителей... В семейной жизни часто кому-то из двоих приходится жертвовать своими интересами. Особенно в семьях военных. Даже если встреча была предопределена свыше. Александр Шеметов на службе стал "главным штурманом всея Руси", его знания и умения востребованы и сегодня, после увольнения в запас, а Наталья Петровна лишь иногда перелистает альбом карандашных набросков, которые так и не стали картинами.
Оценка: 9.66*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023