ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Макаров Андрей Викторович
"Жду. Люблю. Верю"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.50*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трагикомедия о судьбах офицеров Северного флота и их жен
  Андрей Макаров
  
  'Жду, люблю, верю'.
  
  Пьеса в двух действиях
  
  /Тем, кто не оставил службу в девяностые, спас флот и страну и их женам посвящается/
  
  
  Действующие лица:
  
  Виктор Иванов - офицер флота
  Михаил Минаков - офицер флота
  Сергей Поляков - офицер флота
  Николай Грицевич - офицер флота
  Леонид Стреляный - офицер флота
  Света Иванова - жена Виктора Иванова
  Ольга Минакова - жена Михаила Минакова
  Анна Полякова - жена Сергея Полякова
  Оксана Грицевич - жена Николая Грицевича
  Нина Стреляная - жена Леонида Стреляного
  Лена - почтальон в гарнизоне.
  Командующий флотом.
  Капитан второго ранга расселяющий офицеров.
  Капитан второго ранга - начальник службы режима.
  Капитан первого ранга.
  Старший мичман.
  Четверо лейтенантов и их жены.
  Мичман - начальник патруля.
  
  
  Действие первое
  Картина 1
  
  На сцене квартира. Из подъезда вход в общую комнату-кухню, из которой двери ведут в отдельные комнаты. В ней шкаф, стол, кровать, электроплитки, стулья. Один стул выделяется - с высокой спинкой и кожаной обивкой. На стене радиоточка. Большая фотография Брежнева, сделанная во время его визита на флот. Печь-голландка. Окно, за которым видны силуэты кораблей, доносятся команды, слышно, как бьют склянки, играют побудку, построение на подъем флага, отбой.
  Радиоточка включена, слышна радиопередача: 'С большим энтузиазмом военнослужащие поддержали социалистическое соревнование под девизом выдвинутым командой подводной лодки Северного флота...'
  В квартиру заходит офицер в форме капитана второго ранга с графином в руках, выключает радиоточку. Следом заходит старший мичман. Он несет стопкой постельное белье. Капитан второго ранга ставит на стол графин с водой.
  Старший мичман (ворчливо). Графин! Радиоточка! Каждому отдельная комната. Кровать с панцирной сеткой! Стул - прямо адмиральский. Баре едут!
  Капитан второго ранга. Не ворчи! Я лейтенантом на Север прибыл, в Полярном в 'Золотую вошь' поселили. Общежитие. Помнишь такое? Комнату дали - королевскую - метров двадцать. И пять семей в нее запихнули. Разгородились одеялами на клетки и жили. В самострой в Нахаловке или Шанхае вселиться за счастье считали.
  За окном слышны два звонка.
  Капитан второго ранга. Слышишь, приехал кто-то. Баре не баре, а пусть живут в нормальных условиях. Дров им принеси на первое время. Уголька. Печкой пользоваться научи, а то угорят с непривычки, жены у них - дамы городские.
  Старший мичман. Ничего, ненадолго приедут, полярная ночь настанет - взвоют и к мамкам умчатся.
  Капитан второго ранга. Чтобы не уехали - дровишек им подбрось.
  Старший мичман. Где ж их взять, если ближайшее дерево в Архангельске?
  Капитан второго ранга. Ящики снарядные разломай, старые дома сносили - набери им дров на первое время.
  За окном слышны три звонка.
  Капитан второго ранга. Командиры уже на корабли прибыли, а у тебя ничего не готово.
  Старший мичман. Все готово, товарищ капитан второго ранга. Антрацит только занести осталось.
  За окном четыре звонка.
  Капитан второго ранга. Я побегу, комдив пожаловал. А ты посмотри еще, все ли здесь в порядке?
  За окном раздается пять звонков, потом сразу шесть.
  Капитан второго ранга (останавливается у двери). Это что же командующий флотом? Или министр? Лучше я здесь побуду, ты сходи, узнай, что там творится? Коробку возьми, что не просто так идешь. Уголь в нее и наберешь. А-то что-то прохладно здесь.
  Капитан второго ранга застегивает китель, закрывает окно. Старший мичман берет коробку и уходит. Капитан второго ранга осторожно выглядывает в окно, пытается что-то высмотреть.
  В дверь заходит девушка с сумкой почтальона.
  Капитан второго ранга. Здравствуй, Леночка!
  Лена. Здравствуйте! Лейтенантов с женами, здесь поселят?
  Капитан второго ранга. Здесь-здесь. Министр или командующий к нам прибыли, как всегда, не вовремя.
  Лена. Министр? Я-то думаю, что это комдив раздетый к штабу бежит? Телеграмма у меня срочная.
  Капитан второго ранга. Кому?
  Лена. Стреляной.
  Капитан второго ранга. Кому?!
  Лена. Нина Стреляная. Видимо, кто-то из вновь прибывших.
  Капитан второго ранга. Давай ее сюда.
  Лена. Она же не вам.
  Капитан второго ранга. Жена подчиненного тоже личный состав. Сама говоришь - срочная. Да еще Стреляной.
  Капитан второго ранга. забирает и разрывает сложенную и заклеенную телеграмму, читает.
  Капитан второго ранга. Мама плохо себя чувствует - срочно возвращайся.
  Лена уходит. В квартиру заходит старший мичман с охапкой дров.
  Капитан второго ранга. Приехал министр?
  Старший мичман (выкладывая дрова). Какой министр?! Дежурному сообщили, что в гарнизон четыре черные волги колонной идут, он и начал трезвонить. На КПП услышали - шлагбаум подняли. Офицеры на улицах по стойке смирно встают, козыряют. Волги к штабу подъехали. Дежурный выбежал, воздуха в грудь набрал, чтобы доложить. А из машины никто не выходит. Внутрь заглянул - в ней фуражки лежат. Что за ерунда?! Следующая волга подкатила - в ней пять портфелей. А в третьей машине лейтенанты сидят - такие все из себя невинные. Они, видите ли, служить прибыли! В Мурманске в аэропорту черные волги наняли и приехали.
  Капитан второго ранга. В четвертой волге кто?
  Старший мичман. В четвертой их жены - хихикают!
  Капитан второго ранга. Вроде отлегло. Подожди, воды выпью.
  Наливает из графина в стакан воду. Расстегивает китель. Открывает окно. Прислушивается к рокоту волн за ним.
  Капитан второго ранга. Что-то море сегодня шумит.
  Старший мичман. Это не море шумит, это комдив на них орет.
  Капитан второго ранга. - Ничего, им полезно.
  Старший мичман кладет дрова в печь.
  Старший мичман. Бумажка нужна, чтобы разжечь.
  Капитан второго ранга. Вот, возьми.
  Капитан второго ранга отдает ему телеграмму. Заглядывает в комнаты.
  Капитан второго ранга. Койки с панцирной сеткой есть. Белье есть! Дрова на первое время есть. Радиоточка. Вода из крана, не из колонки! Чтоб я так лейтенантом жил!
  Распахивается дверь, в квартиру, смеясь, вбегают пять лейтенантов.
  Капитан второго ранга. Отставить смех! Построиться!
  Лейтенанты строятся.
  Капитан второго ранга. Кто такие?
  Лейтенанты представляются.
  Поляков. Лейтенант Сергей Поляков!
  Стреляный. Лейтенант Леонид Стреляный!
  Иванов. Лейтенант Виктор Иванов!
  Минаков. Лейтенант Михаил Минаков!
  Грицевич. Лейтенант Николай Грицевич!
  Капитан второго ранга. Что вы устроили?! Балаган! Все бегают! Думают, министр обороны приехал. Чья это идея?!
  Лейтенанты переглядываются. Лейтенант Минаков хочет шагнуть вперед. Лейтенант Иванов его останавливает.
  Иванов. Товарищ капитан второго ранга! Зачем бегать? Ведь это наш министр! Родной! Не вражеский!
  Капитан второго ранга. Родной?!! Как фамилия?!
  Иванов. - Маршал Советского союза Соколов!
  Капитан второго ранга. Да не министра! Ваша фамилия?
  Иванов. Иванов! Лейтенант Иванов!
  Капитан второго ранга. Вот, кто заводила! Лейтенант Иванов! Если вы дослужитесь до адмирала. Что вряд ли! Тогда можете не бегать, а сейчас...
  В квартиру с чемоданами и коробками заходят пять девушек.
  Капитан второго ранга. Жены остаются здесь! Лейтенанты на корабли шагом... нет, бегом марш!
  Капитан второго ранга и лейтенанты уходят. Нина Стреляная бросается к печке.
  Стреляная. Печь! Наконец-то тепло! Если здесь летом так холодно, что же зимой творится? Как они живут без парового отопления?! (Смотрит внутрь печки.) Телеграмма какая-то горит.
  Стреляная обращается к старшему мичману.
  Стреляная. Товарищ, военный! Где здесь встают на комсомольский учет и где военторг?
  Старший мичман. Комсомол в политотделе, а военторг: по чертову мосту овраг перейдете, там любой покажет.
  Стреляная. В очередь на автомашину ведь в военторге встают?
  Старший мичман. На жигули?! Интересные комсомольцы пошли.
  Стреляная. Что? Можно и на волгу встать?
  Иванова. Кран один, неужели горячей воды нет?
  Старший мичман. И холодная не всегда есть. Запас держите в тазиках. Горячая в бане, вам в женский день.
  Полякова. Готовить как, газовой плиты же нет?
  Старший мичман. Мичман. - Плитки электрические на всех. Только аккуратнее с ними, свет вышибает только так.
  Ольга Минакова открывает шкаф, из него с грохотом падает полка.
  Минакова (вологодский говор). Какой опехтюй ее так положил. Прямо на ногу упала! Йод или зеленка есть?
  Старший мичман. Вы обустраивайтесь, обживайтесь, а я пойду от греха подальше.
  Старший мичман уходит.
  Полякова (раскладывая вещи). Из центра Ленинграда, с Петроградской стороны и на самый Север.
  Оксана Грицевич. Как тебя, Аня, угораздило?
  Полякова. Угораздило меня, Оксана, на танцы в училище Фрунзе пойти. Подруга затащила. Пришла, в зале девушек в два раза больше чем курсантов. Я развернулась и на выход. Один курсант закричал: 'Девушка не уходите!' Шинель схватил и следом. И пошли мы на север. С Васильевского острова на Петроградскую сторону. Ходили так, по выходным, ходили, и вот до самого севера дошли. Не пойму - это что же на электроплитке и первое, и второе готовить? Света, как ей пользоваться, знаешь?
  Иванова. Аня, вроде, этой ручкой включают. Лампочка загорелась. Воды нагреть или сразу ужин делать? Как жить без горячей воды?
  Оксана Грицевич. В Севастополе еще купаются. Говорила Коле, чтобы просился на черноморский флот. А он: 'черноморский флот - ЧФ - чи флот, чи не флот, а Северный - СФ - самый флот!'
  Нина Стреляная смотрит в окно.
  Стреляная. Корабли стоят, только руку протянуть, на них мой Ленечка эстонский!
  Полякова. Почему эстонский, Нина? У вас не одна фамилия?
  Стреляная. Одна у нас фамилия. Стреляные мы. Познакомились в Таллине. Подстрелил меня, и теперь я тоже Стреляная. Сопки, море какое-то стальное. Где оказалась? Могла бы сейчас гулять по авеню в Рио-де-Жанейро!
  Девушки смеются.
  Стреляная. Что смеетесь? У меня жених МГИМО заканчивал, его в Бразилию по распределению отправляли. И чего-то так тоскливо стало, реветь охота, махнула я, напоследок, из Москвы в Таллин, вроде как к загранице подготовиться. Иду, на глазах слезы, а там, на улице Анвельде Ленечка Стреляный меня поджидает в форме парадной. Фуражка белая, погоны золотые. Кортик на боку. К родителям приехал после выпуска.
  День мы с ним гуляли, на море съездили. Кадриорг, Пирита, памятник Русалке, а вечером он мне и говорит: 'Поедем, Ниночка, со мной на север! В Москву - смеюсь - я сама оттуда. Нет - севернее. В Ленинград? А у него голос сел. Повыше - говорит. В Мурманск? Еще выше. Там же городов нет! Полярный - говорит, Видяево, Гремиха или порт Владимир. Сам еще не знает куда. Если порт Владимир - говорит - ты в нем будешь первой леди. А сколько всего леди в этом порту? - спросила. Он сразу потух, военная тайна - говорит. Посмотрела я. У него на груди комсомольский значок, у меня на груди комсомольский значок. Говорю - поехали! И вот здесь. Военный этот удрал, так и не сказал толком, где в очередь на жигули встают.
  Минакова. У вас есть деньги на машину?
  Стреляная. Денег нет, Олечка, но, пока появятся - глядишь, и очередь подойдет. Интересно, где моряки больше получают?
  Полякова. Где тяжелее, там и больше платят. В плавсоставе, на подводных лодках. Света, у тебя коробка неподъемная. Консервы, наверно?
  Иванова. Сервиз! На свадьбу подарили. Ломоносовский фарфоровый завод. На шесть персон. Тридцать шесть предметов. Цветочки с золотом. Тяжелы-ы-ы-й! Я его в аэропорту хотела забыть. Витя не дал. Сказал, как ему старшего лейтенанта присвоят - накроем парадный стол и устроим чаепитие.
  Полякова. Когда лейтенантам следующее звание присваивают?
  Оксана Грицевич. Сейчас скажу! Мой на бумажке в день выпуска все распланировал. Через два года - он старший лейтенант и командир группы. Еще три года и капитан-лейтенант, потом командир боевой части... На двадцать лет до адмирала у него все расписано.
  Стреляная. Уверена, пройдем мы еще с Ленечкой по Тверской улице в Москве, он в форме, не меньше чем капитан первого ранга, погоны золотые, грудь в орденах, и я с ним под ручку. Все подруги от зависти сдохнут!
  Иванова. Пока они не адмиралы, ужин лейтенантам приготовить надо. Начинаем взрослую жизнь. Раз-два-три!
  Женщины одновременно включают электроплитки - свет гаснет.
  
  Картина 2
  
  В квартиру входит лейтенант Поляков.
  Полякова. Сережа! Тебя три дня не было!
  Поляков. Аня! Привыкай! Никто из наших летёх не появился? Значит, я первый на допуск сдал. Теперь меня будут на дежурство ставить.
  Полякова. И я тебя совсем видеть не буду!
  Поляков. Анютка! Лейтенанту единственный шанс с корабля на берег сойти - сменившись с дежурства. (подходит к стулу) Стул шикарный! Прямо адмиральский.
  Поляков прыгает через стул.
  Поляков. На допуск сдал - должность принял - командир группы - дальше командир боевой части - помощник командира - старший помощник - командир и...
  Полякова. И пошли поедим. Ужин тебя который день дожидается.
  Поляковы уходят в свою комнату. В квартиру заходит лейтенант Михаил Минаков. Навстречу ему выбегает Ольга Минакова в переднике с поварешкой в руках. Михаил целует ее и садится на стул.
  Минаков. Олька! Конец карьеры! К адмиралу вызвали, мое личное дело на столе, решают, где служить. Я и говорю: 'Товарищ адмирал! Разрешите на лодку? Он спросил - на атомную? На атомную! Наверное, в первой линии? Так точно! Да еще и на лучшую, хочешь?.. Я только кивнул. Он как гаркнет: 'Нафиг мне сапер на подводной лодке?!'
  Минакова. И ничего сделать нельзя?
  Минаков. Только если повезет, или за меня кто-то попросит.
  Минакова. Ты очень расстроен? Только об этом и думаешь?
  Минаков. Нет. Не только об этом. Даже, совсем не об этом.
  Минакова. Миша! Знаешь, что я тебе хочу сказать?!
  Минаков. Знаю!
  Минаков подхватывает ее на руки, целует и несет в комнату. В квартиру заходит лейтенант Леонид Стреляный.
  Стреляная. Лёнечка! Мой дорогой!
  Стреляный. Нинка! Наконец-то я дома. Голодный, как черт! Но хоть с понедельника на береговую базу определили. Рабочий день будет, как у нормальных людей с девяти до восемнадцати. И выходной каждую неделю.
  Стреляная. Это плохо!
  Стреляный. Что плохо? Что жрать хочу?
  Стреляная. Жрать?! Что за слова? Плохо, что на береговую базу направили. Не в плавсостав.
  Стреляный. В плавсоставе я дома месяцами появляться не буду. Походы по три месяца, по полгода, выходы на сдачу задачи, дежурства. Здесь, конечно, и дежурства, и ответственным оставаться придется, но четыре-пять ночей в неделю я дома.
  Стреляная (протяжно). Леня! Ленечка! Ты забыл? Чем и кем я пожертвовала, чтобы с тобой на север поехать?
  Стреляный. Нин! Конечно, не забыл...
  Стреляная. Я выбрала там, где трудно! Где надо! Север! Теперь тебе надо выбирать. Где труднее, где ты больше всего нужен стране. Я комсомолка, ты - уже коммунист. Завтра пойдешь в политотдел, откажешься от береговой должности и попросишься туда, где труднее всего. В плавсостав! На подводную лодку!
  Стреляный (садится). Нин! Какая ты... Думал, обрадую тебя. Вон оно как! Ладно, завтра пойду и попрошусь.
  Стреляная. Не попросишь, а потребуешь. Кстати, я узнавала, на кораблях кормят, а на подлодках кормят хорошо. Как реактивных летчиков! А сегодня не 'жрать', все культурно, насколько в этой дыре возможно, мы идем в ресторан.
  Нина и Леонид Стреляные уходят. В комнату заходит лейтенант Грицевич.
  Николай Грицевич. Оксанка! Соскучилась? Что за крики? С улицы слышно.
  Оксана Грицевич. Нинка мужа на подводную лодку загоняет! Политотделом грозит!
  Грицевич. Во баба боевая! Я свое место менять не буду. Служба спокойная. Пусть остальные копытом роют. Старшего лейтенанта все равно всем через два года присвоят. Там и рванем. С низкого старта. Осмотримся. Они, к тому времени, выдохнутся. Я их и обойду. Оксана! Я прав? Чего ты молчишь?
  Грицевич. Соскучилась. Не гони лошадей. Лучше дома будь чаще.
  Грицевичи уходят в свою комнату. В квартиру заходит лейтенант Иванов.
  Иванова. Витя! Ты из всех последний пришел. В чем дело?
  Иванов. Светик...
  Иванова. Ты на мне женат или на корабле?
  Иванов. Этот капитан второго ранга, который нас здесь строил и выговаривал, неделю мне доказывал, что я ни на что не гожусь.
  Иванова. А ты?
  Иванов. А я доказывал ему обратное.
  Иванова. Получилось?
  Иванов. Не очень.
  Иванова. Неужели капитана второго ранга никто на место поставить не может?
  Иванов. Только адмирал.
  Иванова. Раз так, стань адмиралом!
  Иванов. Понял. Вижу цель, не вижу препятствий! Только подождать придется. Пока он не уволится. Сегодня сказал: 'Лейтенант Иванов, ладно уж, сойдите на берег, ваша жена, наверняка, вещи собрала, поможете чемодан до катера донести'.
  Иванова. Не дождется. Витя, а я тебе ванну нагрела. На плитке, кастрюльку за кастрюлькой. Пошли, а то она остынет...
  Ивановы уходят. Возвращаются из ресторана Леонид и Нина Стреляные. Леонид пошатывается, напевает.
  Стреляный. На пирсе тихо в час ночной, тебе известно лишь одной. Когда усталая подлодка, из глубины идет домой...
  Стреляный садится на высокий стул.
  Стреляный. Я в плавсоставе! На передовом рубеже! Я буду командиром подводной лодки! Я буду адмиралом! Я... я...
  Стреляный падает со стула, Нина тащит его в комнату.
  Шторы закрыты. Какое-то время в квартире тихо и темно.
  За окном раздается сирена. Лейтенанты, на ходу одеваясь, выскакивают из комнат и выбегают из квартиры.
  В общую комнату выходят жены.
  Полякова. По-моему, специально тревогу устраивают в те редкие дни, когда их домой отпускают.
  Нина Стреляная подходит к окну, несколько раз открывает и закрывает шторы.
  Стреляная. День - ночь! Ночь - день! Ерунда какая-то! За эти дни солнце так и не село!
  Оксана Грицевич: - Это лучше, чем, когда оно так и не встало. Все самое интересное еще впереди.
  Стреляная. Ну что ж, знак, что время терять не надо. Пойду, посмотрю, чем здесь люди живут. Познакомлюсь. Заодно, найду, где с утра перекусить можно, совершенно неохота у плитки с кастрюлькой стоять.
  Нина Стреляная уходит.
  Иванова. Надо на работу устраиваться. Иначе, у окна Витю ожидая, с ума сойдешь. Хорошо педагогический институт закончила. Что-что, а школа в любой дыре есть, не в старших, так в начальных классах что-нибудь для меня найдется.
  Оксана Грицевич. Диплом медсестры, думаю, не менее нужен.
  Полякова. Все-таки я экономист с красным дипломом. Какое у меня распределение в Ленинграде пропало! Здесь на место начальника не претендую, но, думаю, что-нибудь для меня найдется.
  Минакова. У меня только школа. Но аттестат без троек. И я на любую работу согласна!
  В квартиру заходит Лена-почтальон, раздает корреспонденцию.
  Лена. Телеграмма Стреляной. Письма Поляковой и Ивановой. Посылки Грицевич и Минаковой.
  Иванова. Нина Стреляная решила город обойти.
  Лена. Значит, через двадцать минут вернется.
  Ольга Минакова открывает посылку, достает банку варенья и шерстяные носки.
  Минакова. Девчонки! Бабушка варенье брусничное прислала, будем чай пить. Лена, садись с нами.
  Минакова разливает чай.
  Оксана Грицевич (открывает посылку). Купальник! Сама виновата. Маме написала, что за окном море. Лена! Здесь хоть в июле или августе купаться можно?
  Лена. Только в ванной, у кого она есть. Летом солнце светит, но нее греет.
  Иванова (убирает письмо). Дома, будто и не уезжала. Театры открыли сезон, все вернулись с юга из отпусков. Лена, как здесь с работой?
  Лена. Очень просто. Никак. Учителя и медсестры самое ходовое, но мест нет и для них. Повезет - на полставки работают или идут лаборантами и санитарками. Школа, ясли, детский сад, магазины - все занято.
  Полякова. И на почте?
  Лена. И на почте. Места освобождаются, когда люди уезжают. Отслужат лет десять-пятнадцать и уезжают на большую землю или, когда переводятся в другой гарнизон. Один капитан третьего ранга от перевода отказался. Говорит: здесь у меня жена - уважаемый человек - директор школы, а на новом месте кто она будет? Лаборантка? Остаемся, раз у нее карьера лучше идет. Без работы у нас тоскливо, особенно, когда муж в море.
  Полякова. У тебя он в море?
  Лена. В море. Уходил-приходил, а однажды не вернулся... Зато мне здесь все родное. Новые люди приезжают. Корабли приходят и уходят. Главное цели не ставить: отбуду пять лет, десять лет и уеду, тогда жизнь и начнется, а просто жить. А то маются люди годами, потом уедут и говорят, что все равно тянет сюда.
  Минакова. Давай я тебе, Лена, еще варенья положу.
  В квартиру входит Нина Стреляная. За ней идет матрос, разматывает провод и вносит телефонный аппарат.
  Стреляная. Не поверите, я уже все обошла. За двадцать минут управилась, зато с нужными людьми познакомилась. Телефон нам выбила. Служебный, там начальник связи такой милый старичок. Лет сорока.
  Матрос ставит телефон, козыряет и уходит. Женщины обступают аппарат.
  Оксана Грицевич. Как по нему звонить, номеронабирателя же нет?
  Стреляная. Это специальный телефон для начальников, кому не положено пальцем крутить. Мне бумажку дали со словами нужными. Снимаешь трубку - тебе отвечают: 'Дворец!' - это дежурный. И список слов, кто есть, кто. Полюс - это командующий флотом. Им мы позже займемся. А вот 'Компас' - это Москва.
  Нина Стреляная снимает трубку.
  Стреляная. Дворец? Дайте кОмпас!.. Это Москва? кОмпас? Наберите городской квартирный телефон... Не положено? (Кладет трубку.) Какой глупый этот кОмпас.
  Минакова. Миша говорит не кОмпас, а компАс. Возьми варенья, бабушка брусничное прислала.
  Стреляная. Да? Надо попробовать. И компАс и варенье.
  Лена (протягивает телеграмму). Вам телеграмма.
  Стреляная (читает телеграмму и кидает ее в печку). Вздор!
  Иванова. Нина! Тебе все мама покоя не дает?
  Стреляная. Дипломат - бывший жених, умоляет приехать.
  Оксана Грицевич. В Бразилию?
  Стреляная. В Москву. Не поехал без меня в Бразилию. Не пошла у него жизнь и карьера без Нины Стреляной! Умоляет вернуться, чтобы куда-то с ним сходила, что-то сказала. Леночка! Вы же местная? Как здесь организован досуг? Культурная жизнь? Праздники какие-то есть? Не все же дом-работа и на причале с платочком стоять?
  Лена. Главный праздник для жен, когда корабль или лодка из похода возвращается. А общий: солнце после зимы появилось, День флота. В Доме офицеров танцы, концерты бывают. Самодеятельность. Кино. Артисты приезжают, но редко.
  Стреляная. Солнце встало - праздник?! Словно племя африканское! Как вы здесь живете?!
  Лена. Как и вы будете. Спасибо за чай и варенье. Пора. Письма разнести.
  Лена поднимается и выходит.
  Минакова. Я с тобой. В Вологду посылку отправить. Тушенку из пайка, ткани форменной отрез.
  Оксана Грицевич. Пойду в госпиталь свататься.
  Полякова. Света, пойдем в школу, в местную администрацию заглянем, может и нам место найдется.
  Женщины уходят. Нина Стреляная накладывает варенье, наливает чай. Снимает трубку телефона и прокашливается.
  Стреляная (приказным тоном). Дворец? Дайте КомпАс! КомпАс? Это Дворец! Госпиталь Дворца! Срочно соедините с главным специалистом по радиологической защите... Нет его?! Наберите квартирный... Как не знаете? Набирайте. (Диктует номер). Мама, это я! Телеграмму? Не получала... что? Ну, прими таблетки. Скажи папе, на дачу здесь ничего нет. Вообще деревьев нет. Не выросли. Только камни в сауну. Брату скажи, что в очередь на машину поставили. Телефон служебный - долго не могу говорить. Здесь все военная тайна... Неплохо, неплохо со снабжением. Даже часовые в дубленках стоят. Но в магазинах совершенно нет сосисок! Как тут жить - не понимаю. Хорошо, приеду. Ждите. Как только так сразу.
  Нина Стреляная кладет трубку телефона и уходит в свою комнату.
  
  Картина 3
  
  
  В квартиру вбегают лейтенанты Поляков, Грицевич, Иванов, Минаков. Бросаются к высокому стулу.
  Поляков. Чур мой! Иванов! Тормози! До вас начальство перспективы довело. Можете вперед не рваться.
  Николай Грицевич: - Минаков, Миш, не торопись. Минеру-саперу лампасы получить нереально, разве генеральские, если по науке пойдешь.
  Иванов. Генерал не адмирал, в царском флоте капитан первого ранга генерал-майору равнялся.
  Минаков. Зато в советском флоте матросы на год дольше солдат служат, три года, а не два.
  Жены выходят в общую комнату.
  Стреляная. Господа офицеры! Как дети! Увидели, что место свободно и кинулись. Нахрапом. Обрадовались, что Лени нет. Что он еще вчера со мной распрощался. Все неправильно у вас. Если на хорошее место ковровая дорожка не постелена, то надо момент выждать, подкрасться и прыжком на него, а то и с переворотом, усесться и вцепиться обеими руками, а не толкаться у него локтями.
  Поляков (сидя на стуле, загибает пальцы). Комгруппы - комдивизиона - помощник - старпом - командир корабля - начштаба или зам-комдива, высшие офицерские классы, академия военно-морская раз, академия генштаба два - пальцев на руках до адмирала посчитать не хватает!
  Иванов. Далеко ты, Серега, на стуле ускакал. Вырастешь - нас не забудь.
  Полякова. Что это вы все сразу и в неурочное время?
  Николай Грицевич. Перед походом командование проявило великодушие, дало время, чтобы проститься с женами.
  Иванова. Давайте достанем наш сервиз, заварим на всех чай.
  Иванов. Не успеем. Не настолько великодушно командование.
  Лейтенанты с женами расходятся по комнатам. Нина Стреляная остается в общей комнате.Каждая из жен провожает мужа до двери.
  Минаков. Олька! Может уедешь к родителям?
  Минакова. Нет! Здесь тебя ждать буду. Меня в детский сад взяли!
  Минаков (смеется). В какую группу?
  Минакова: - Не смейся! Опехтюй! Это важно, я сама придумала. Вернешься с моря своего - скажу почему.
  Минаков уходит.
  Иванов. Светик! Всего три месяца! Помнишь, меня в училище месяц в увольнение не отпускали?
  Иванова. Когда сессию завалил! Я тебе через решетку сигареты передавала.
  Иванов. А я тебе конфеты.
  Иванова. Здесь решетки нет, руку через море не протянешь. И если вчера месяц ждать пришлось, сегодня три, сколько завтра ждать придется?
  Иванов. Я же обещал тебе стать адмиралом. Надо стараться.
  Иванова. А мне терпеть. Иди уже, двоечник. А то трап уберут.
  Иванов уходит.
  Николай Грицевич. Оксанка! Три месяца - это недолго.
  Оксана Грицевич. Я тебя ждать не буду! На работу устроюсь. Побольше смен наберу. С утра до вечера работать, чтобы не думать, не ждать. Чтобы прийти с работы упасть и уснуть. Так время быстрее пройдет.
  Грицевич уходит.
  Полякова. Обещай мне, что из-за карьеры ты не будешь напрашиваться на лишнюю работу.
  Поляков. Что еще за лишняя работа?
  Полякова. Тебе приказали - ты сделал, а захотели приказать что-то еще - отвечай: нет, жена дома ждет. И сам не напрашивайся. А я все эти три месяца каждый день на календаре иголкой прокалывать буду.
  Поляков уходит. В квартиру вбегает Леонид Стреляный. Он в рабочей форме подводника.
  Стреляный. Удрал от патруля! По мосту. Прямо в тапках и рабочем с борта выскочил. Нин! Я бежал тебе сказать. Все понимаю, гарнизон, север, это не навсегда. Вижу, что тебе здесь тяжело и ты терпишь. Пройдет время, мы будем жить в большом городе, в Ленинграде или Севастополе, я тебе это обещаю.
  Стреляная. Не волнуйся! Я все в нашей жизни сделаю, ты служи, родину защищай, зарабатывай побольше, об остальном не беспокойся, остальное я сама.
  Стреляный убегает. Жены остаются в общей комнате.
  Стреляная. Оля, ты в садик воспитателем устроилась?
  Минакова. Нянечкой. Повезло, как раз место освободилось.
  Стреляная. Прелестно! Двадцать попок с утра вытереть. Вот она романтика севера! И первая запись в трудовой, как клеймо на всю жизнь: 'нянечка!'. Что ж там среди пеленок у вас за тайна такая?
  Иванова. Я знаю Олину тайну. Детей сотрудников в ясли и садик берут без очереди. Мы еще у нее протекцию просить будем.
  Стреляная (подходит к окну). Направо сопки, налево сопки. Впереди море, словно сцена. А в большом театре сегодня - по радио передали - Мадам Баттерфляй. Велика Москва, а в зале посмотришь - в десятом ряду однокурсница с мужем доцентом, в пятом - знакомая, которая профессора захомутала, в свет вышли, чтобы людей посмотреть и себя показать. А во втором ряду академик. Один сидит, как перст, жену недавно похоронил и теперь всем показывает, что он на выданье. Олечка ты не хотела бы сходить на Мадам Баттерфляй?
  Минакова. Беттерфлей? Сходила бы.
  Стреляная. Беттер... что?
  Минакова. Беттерфлей я в театре смотрела и Чо-чо-сан.
  Стреляная (презрительно). Чо-чо-сан?! Откуда ты, чудо? Ты в кукольном театре, что ли была?
  Минакова. С под Вологды. В оперном театре нечасто, но была. Только я в третьем ряду с бабушкой сидела, потому на сцену смотрела. А не с галерки тех, кто в партере разглядывала. Бабушка у меня строгая, с карандашом по клавиру следила. Она до блокады в Ленинграде в консерватории училась. Если что не так карандашом по креслу стукнет и на сцену так строго. У нее клавир дореволюционный, так и есть: Беттерфлей и Чо-чо-сан! Это потом уже переиначили...
  Стреляная. У бабушки клавир? Дореволюционный? Я думала: вологодские бабушки только варенье варят и носки вяжут.
  Оксана Грицевич. Смотрите! Корабли уходят!
  Женщины встают у окна.
  Полякова. Крикнешь - не услышат, помашешь - не увидят.
  Минакова. Они что-то сигналят нам прожектором.
  Иванова. Подождите, я в радиокружке занималась, морзянку знаю. Сейчас им отвечу. (Ставит на подоконник настольную лампу). Выключите большой свет!
  Нина Стреляная выключает свет.
  Иванова. Три коротких длинный, потом длинный два коротких, два коротких и длинный - это жду. Потом люблю, верю.
  Иванова отбивает слова сигналами света по азбуке Морзе.
  Минакова. Не запомню.
  Иванова. Я напишу здесь, прямо на обоях.
  Оксана Грицевич. Вот и ушли корабли.
  Зажигается свет. Нина Стреляная стоит одетая с чемоданом.
  Полякова. Ты уезжаешь?
  Стреляная. Телеграмма от мамы. Ей плохо - надо ехать. Тянула до последнего, не хотела Леню расстраивать. Пока, девочки! До весны! Ждите. Приеду на ваш праздник солнца!
  Нина Стреляная уходит.
  Минакова. Как уехать можно? Надо Мишу ждать! Не уеду, здесь работать, ждать буду, я за ним, как ниточка за иголочкой.
  Иванова. Меня в школу на полставки лаборанткой взяли.
  Оксана Грицевич. Есть место в госпитале. Медсестрой. Два километра пешком за город. Как зимой туда ходить - не представляю.
  Анна Полякова. Мне ближе. Но не лучше. Стал дипломированный экономист с красным дипломом после университета делопроизводителем. Говоря проще: счетоводом.
  
  Картина 4
  
  В квартире на стене портрет Горбачева. Ольга Минакова, Света Иванова, Оксана Грицевич, Анна Полякова прибирают квартиру. Света Иванова моет окно и напевает.
  Иванова. На пирсе тихо в час ночной, тебе известно лишь одной, когда усталая подлодка...
  Полякова. Врет песня! Ничего неизвестно. Жены в последнюю очередь узнают. Все секретно. Поход третий, а когда они из него вернутся? Вот когда политотдел за цветами отправится, тогда точно узнаем.
  Оксана Грицевич. Оркестр! Начальнику оркестра уколы ставлю - обещал шепнуть, когда им прикажут готовыми быть.
  Иванова. Может, им какую-то другую лодку или корабль прикажут встречать?
  Полякова. Не угадаешь. Я через день в парикмахерскую хожу прическу подправить. Хотя, поначалу, так хотела скандал устроить, столько за это время накопилось. Даже записывала. Помните, зимой трубу прорвало, три дня без воды сидели? Что в парадной творилось!
  Иванова. В парадной? Ее и подъездом назвать язык не повернется! Снег в ведрах топили. Вода замерзла. Заходишь, как в пещеру. Сталактиты, на ступенях лед, ногами скользишь, руками за перила вцепишься, карабкаешься.
  Оксана Грицевич. И крысы такие наглые! Повылезали откуда-то. На нее и крикнешь, и куском льда бросишь. А она сидит и на тебя смотрит.
  Минакова. Мне перекраситься пришлось. Прописки еще не было, чужой паспорт передали, а в нем на фото блондинка. Въезжала, как шпионка, какая-то. Будто не к мужу из отпуска пробираюсь.
  Иванова. Прошлый раз к Витиному возвращению в комнате потолок побелила. Все ждала, когда заметит, а он только и сказал: 'Странно, дома в белые ночи светлее, чем в море на мостике'. Ладно, ждем. Только неизвестно, когда точно вернутся?
  Полякова. Все! Лист тот, с обидами, порвала. Забыла. Ну, почти забыла. Прическу сделала. Жду.
  Оксана Грицевич. Еще от погоды зависит. Если сильный ветер или туман. Оставят на рейде. Столько всяких если.
  Минакова. Нинка Стреляная, как обычно, накануне появится, так и узнаем.
  Иванова. Нинка не появится. Прописки местной у нее нет. В гарнизоне новые пропуска. Она его не получала. Не прорвется. К тому же очередное 'усиление', химическая тревога, матросы на КПП с противогазами стоят. Все строго, как специально к их возвращению.
  Оксана Грицевич. Хорошо бы они сегодня - в выходной вернулись, а то придут в понедельник, с работы отпрашиваться придется.
  Открывается дверь, в квартиру, отряхивая снег, входит Нина Стреляная. На ней перекошенное пальто, одной рукой прижимает к себе чемодан с оторванной ручкой, в другой держит два гофрированных шланга от противогаза.
  Стреляная. Привет, девчонки!
  Иванова. Прорвалась! Тебя на КПП не остановили?
  Стреляная. Меня?! Пытались. Какие-то матросы, шлагбаум опустили, а офицер там, ну чистый Фредди Крюгер. В Москве по видеомагнитофону - у нас уже есть - такого страшилу видела.
  Стреляная ставит чемодан, садится на высокий стул, смотрит на женщин.
  Стреляная. Анюта! Я понимаю, муж очередной раз полгода назад в море ушел, но с той поры такие прически из моды вышли. Олечка! С меня новый платок, этот к твоему платью не подходит. Света! Тебе в окне не тряпка, а подзорная труба нужна. Оксана!..
  Иванова. Нина! Ты хоть кому-нибудь доброе слово скажешь?
  Стреляная. Скажу! Подруги мои боевые! Сразу всем скажу. У меня появилась знакомая в Главном штабе - матрос-писарь. И она сказала, что у наших старших лейтенантов будут чеки!
  Минакова. Что будет?
  Стреляная. Олечка! Это такие небольшие бумажки с якорьками, на которые в магазинах 'Альбатрос' в Мурманске или Ленинграде можно купить много интересного. Американские джинсы, магнитолу Шарп, ликер Кюрасао. Даже жигули в экспортном исполнении. Не понимаю почему его 'Альбатрос' назвали? Лучше 'Мечта'! Джинсы Монтана - пятнадцать рублей!
  Полякова. Тебе бы с такими связями в ЦРУ работать. Скажи лучше, твой агент в Главном штабе не знает, когда точно наши из похода возвращаются?
  Стреляная. Сегодня! Иначе, почему я здесь?!
  За дверью слышен шум, доносятся голоса: 'товарищ капитан второго ранга, здесь она... я ей устрою... без пропуска... шлагбаум сломала... ничего, я ее запомнил... разгоню всю их шарагу, всех к мамкам отправим!..'
  Все женщины, кроме Нины Стреляной прячутся по комнатам. Нина расстегивает пальто, засовывает под свитер подушку и снова садится на высокий стул.
  В квартиру вбегает офицер в форме капитана второго ранга.
  Капитан второго ранга. Вот она где! За нападение на личный состав и сломанное имущество ответите! Немедленно покинуть гарнизон! Никогда сюда не въедете!
  Нина Стреляная (слабым голосом). Ох! Знала, что придешь... Поможешь... Напомни, как зовут?
  Капитан второго ранга. Что?! Встать! Покинуть гарнизон!
  Стреляная. Ой! К мужу ехала, к подводнику, рожать... Это ты осенью ко мне приставал в ДОФе на танцах! Напомни, как зовут?
  Капитан второго ранга. Каких танцах? На каком основании въехали...
  Стреляная. Ох! Начинается! Тебя муж потом искал с кортиком! Как зовут?! Имя?!!
  Капитан второго ранга. Федор - зовут. Что еще у вас начинается?!
  Стреляная. Федей назовем!. Началось, Федор! Тебя увидела и началось! Ой! Матросы напугали! Рожаю! Принимай!
  Капитан второго ранга. Что?! Отставить рожать! Сейчас машину и в госпиталь.
  Стреляная. Поздно, Федя! Воду! Простынь на тряпки... Пуповину...
  Капиан второго ранга. Приказываю не рожать! В соседнем доме окулист, я сейчас...
  Стреляная. Грей воду, принимай Федю!
  Она тяжело поднимается и пытается поймать офицера, который пятится к двери.
  Капитан второго ранга. Я быстро! Без врача и команды не начинать!
  Капитан второго ранга выскакивает за дверь. Нина Стреляная подходит к окну.
  Стреляная. Запомнил он! (Распахивает окно и кричит.) Я тебя тоже запомнила Федя Крюгер!
  Нина Стреляная выкидывает в окно гофрированные шланги от противогазов. Женщины выходят из своих комнат.
  Минакова. Нина! Ты, наверное, и на медведя сможешь?
  Стреляная. Так скажу. Пока он на моем пути не встал, ему ничего не угрожает.
  За окном слышен бравурный марш.
  Иванова (смотрит в окно). Наши пришли!
  Женщины убегают.
  Стреляная. Куда вы?! Пока их в гавань заведут. Пока официальное: речи-свинья на подносе-оркестр, не меньше часа пройдет.
  Стреляная подходит к зеркалу, поправляет прическу, пальто. Достает помаду и подкрашивает губы.
  Стреляная. Ах, Ленечка-Ленечка! Где тебя опять столько месяцев мотало? Надо идти! Это долг!
  Нина Стреляная уходит. Звучит марш с причала, доносятся команды, отдающиеся при швартовке кораблей.
  В квартиру с букетом цветов заходят Леонид и Нина Стреляные. У Леонида небольшая борода.
  Стреляная. Ленечка! Ты с этой бородой вылитый Дзержинский! Как я соскучилась! Здесь столько новостей...
  Стреляный. Главная новость: земля под ногами... дизель не молотит... лица незнакомые... как хорошо!..
  Стреляная. Будет еще лучше, когда ты узнаешь. Новость первая. Пока ты снова там что-то покорял, мама вступила в кооператив. Очнись! Что ты все эти цветы нюхаешь?! Квартира в Москве! Первый взнос все эти тысячи я уже внесла.
  Стреляный. Откуда?
  Стреляная. С твоей сберкнижки. Ты же доверенность оставил. У нас будет квартира в Москве! Но это пока секрет.
  Стреляный. Почему секрет?
  Стреляная. Потому что нам еще от государства квартира положена. Пусть и в Североморске или Мурманске будет, и в Москве.
  Стреляный. Если квартира в Москве, зачем тогда еще в Мурманске?
  Стреляная. Поменяем на Сочи.
  Стреляный. Я думал, после санатория на эти деньги на юге отдохнем, лодку куплю с мотором.
  Стреляная. Новость два: мы не едем в санаторий Мардакяны. Я ходила на прием в ваш Главный штаб и отбила тебя от этого ужасного коллективного отдыха. Отдыхать будем под Москвой, в Малаховке. Папа строит дачу, и я решила, что в ней будет не один, а два этажа. Второй - наш! С отдельным входом. Очень престижное место. Только элитная публика. За каждой сосной по профессору. Но придется тебе в отпуске поработать на свежем воздухе.
  Стреляный. Нина! Тогда от меня новость три. Меня после отпуска планируют отправить на учебу.
  Стреляная. Кто это моего мужа без меня куда-то планирует?
  Стреляный. Поживем в нормальном городе, как ты и хотела. После учебы можно расти, на должность повыше рассчитывать.
  Стреляная. Жить в этом нормальном городе мы где будем?
  Стреляный. С общежитием там тяжело, снимем что-нибудь. Правда жалованье будет пожиже, без полярок и подводных.
  Стреляная. Как без полярок и подводных? Только полярки заработали и снова нищенствовать? Не забывай, у нас долги.
  Стреляный. Какие долги? Откуда?
  Стреляная. Думаешь, квартира и дача - это просто? Пришлось занимать. И очередь на жигули подходит. Давай, ты еще несколько раз в море сходишь. Квартиру и дачу достроим, машину купим, тогда и будешь учиться, чтобы расти. Отправлю тебя в академию или высшую партийную школу. Куда лучше, еще не решила. Хотя, ты и так у меня самый высокий! (обнимает его) Сегодня вечером сходим, знаешь куда?..
  Стреляный. Знаю. В ресторан.
  Стреляная. Молодец! Только побрейся! Феликс Эдмундович.
  Леонид и Нина Стреляные уходят в свою комнату. В квартиру заходят Поляковы.
  Полякова. Сережа! Как я хочу, чтобы у нас была отдельная квартира.
  Поляков. Перессорились, пока нас не было?
  Полякова. Мирно живем. Нинка опять свалила, как только вы в море ушли, остальные... Работаем. Ждем вас. Захочешь к окну подойти, не посмотреть, так подумать: где вы там? А у него уже Оля, Света или Оксана. Стоят, смотрят. Сразу еще тоскливее становится. Или наоборот, одной еще тоскливее будет?
  Поляков. Терпи. Отдельную квартиру получить - надо должность и звание повыше. А чтобы они повыше были - надо служить больше и лучше, а значит дома реже появляться. Такой вот заколдованный круг.
  Полякова. В отпуск куда поедем?
  Поляков. В поле.
  Полякова. Поле? Новый санаторий? Послепоходовый отдых?
  Поляков. К черту санаторий и послепоходовый отдых! Ко мне в Поволжье рванем. Степь. Лечь в траву, руки раскинуть, смотреть в небо. На облака. Пусть кузнечики стрекочут, а не дизель молотит под палубой. Пусть птицы кричат, а не команды по трансляции. Но небо и поле - завтра. А сегодняшний вечер наш!
  Поляковы уходят в свою комнату. В квартиру с цветами в руках заходят Оксана и Николай Грицевич.
  Николай Грицевич: - Оксанка! Тебе решать. Предложили перевод с повышением. На новую базу, ее уже обустраивают.
  Оксана Грицевич: - Слово 'обустраивают' как-то пугает.
  Николай Грицевич: - В лучшем случае общежитие, в худшем - плавказарма. Смотри сама. Звание капитан-лейтенанта я и здесь получу.
  Оксана Грицевич: - Решай сам. Только надо еще одного человека спросить.
  Николай Грицевич. - Кого?
  Оксана Грицевич. Человечка. Впрочем, за него пока я отвечу. Остаемся.
  Николай Грицевич. Не понимаю?
  Оксана Грицевич. Чего ты не понимаешь? Совсем отупел в своем море! У нас будет ребенок.
  Николай подхватывает Оксану на руки, и они скрываются в своей комнате. В квартиру с цветами в руках заходят Ольга и Михаил Минаковы.
  Минаков. Олька! Наконец-то мы вместе, наконец-то мы одни!
  Он обнимает ее и кружит по комнате. Звонит телефон, они останавливаются и смотрят на него.
  Минакова. Давай, скажу, что тебя нет. Что ты еще в море. И зачем только Нинка этот телефон притащила?
  Минаков. Пришлют посыльного. Потом, вдруг это Грицевича или Полякова?
  Ольга мотает головой.
  Минаков. Стреляного или Иванова?
  Слышен голос Нины Стреляной из-за стены.
  Стреляная. Старший лейтенант Стреляный вернулся из похода в ресторан, и идти куда-либо еще не в состоянии.
  Телефон продолжает звонить. Ольга снимает трубку и протягивает ее Михаилу.
  Минаков. Старший лейтенант Минаков!.. Есть!.. Я готов. Жду.
  Он вешает трубку и смотрит на часы.
  Минаков. Можно не раздеваться. Новую дорогу через сопки ведут, на каждом шагу следы войны. Нашли что-то. Снаряд или мину.
  Минакова отвернулась и молчит.
  Минаков. Олька! Дел на час. Гордись! Меня единственного из старших лейтенантов на службу машиной возят, как адмирала!
  Михаил подходит к Ольге и целует ее. Она отстраняется.
  Минакова. Я спать не лягу, пока ты не вернешься.
  За окном звучит сигнал автомашины. Михаил целует Ольгу и убегает. Ольга уходит в свою комнату. В квартиру входят с цветами Света и Виктор Ивановы. Стряхивают снег. Иванов в альпаке, погон не видно.
  Иванова. Все мужей встретили, с пирса ушли, лишь я одна стою, жду, мерзну. Опять тебя этот капитан второго ранга мучает?
  Иванов обнимает и целует жену.
  Иванов (шепотом). Нет его больше. Я его уничтожил. Утопил.
  Иванова. Как?
  Иванов. Вот этими руками. Подкрался и...
  Света отшатывается.
  Иванов. Условно. На учениях. Он противником моим был. Три года нам вдалбливал: делай раз, делай два, делай три. И только так, не иначе. Посредник дал команду, что командира моей боевой части убили, и я за него командовал. Ну и ждал. Он сделал раз, сделал два, а на 'три' я его подловил и уничтожил.
  Иванова. Что тебе за это будет? Он же не простит!
  Иванов. На разборе учений некоторые так и говорили: не по правилам. Что же это такое, когда молодые старшие лейтенанты заслуженных капитанов второго ранга топят. А командующий сказал: если старший лейтенант так со своими поступает, представляете, что он с противником сделает? И потому он не старший лейтенант... (Иванов снимает альпак, на нем погоны капитан-лейтенанта). а капитан-лейтенант! Как пришвартовались и отбой тревоге дали - в каюте погоны новые пришивал, все пальцы исколол.
  Иванова. Я его на пирсе жду, а он погоны пришивает!
  Света возвращает мужу цветы, заходит в комнату и захлопывает дверь. Иванов стучит в дверь.
  Иванов. Светка, пусти!
  Иванова. Не пущу! Иди в свою каюту!
  Иванов. Почему? Не слышу, дверь приоткрой!
  Иванова. Потому что пришил криво! Перешей, как следует.
  Иванов. Где? Все ровно!
  Света Иванова открывает дверь шире, кладет руку на погон. Виктор обнимает ее, заходит в комнату и захлопывает дверь.
  
  Картина 5
  
  Утро. За окном сыграли построение на подъем флага. В квартиру заходит Оксана Грицевич. Женщины выходят в общую комнату. Нина Стреляная пробует пропеть сигнал на построение.
  Стреляная. Как мне за неделю надоели эти дудки за окном. На флаг и гюйс смирна!.. Флаг и гюйс поднять!.. Вот интересно, если их не поднять - день не начнется? Или жалованье за этот день не заплатят? Орут с утра до вечера. 'Принять носовой! Отдать кормовой!' А вот не отдам кормовой! Оксана? Ты сегодня не на работе?
  Оксана Грицевич (снимая белый халат). Только со смены пришла. Оля! Миша так и не появился? Что же его на службу дергают постоянно? Я посплю немного - разбуди меня через пару часов.
  Стреляная. Здрасьте! Муж на службу ушел, жена с работы пришла! Света! Ты хоть своего капитан-лейтенанта дождешься?
  Иванова. Мне вечером продленку в школе вести. Днем, когда уроки, часов не досталось. Сегодня только повезло, на подмену схожу.
  Стреляная. Не понимаю вас. Когда муж - офицер в плавсоставе, можно и не работать. Оля, а ты почему такая хмурая?
  Минакова. Мишу три дня назад до вечера на службу вызвали, до сих пор его нет. У меня суп портится.
  Нина Стреляная. Зато ему за каждый подрыв платят. 'Бух!' и бегом в кассу. С такими выплатами можно и в море не ходить.
  В квартиру заходит Лена-почтальонка.
  Лена. Телеграмма Стреляной. Письма Ивановой и Грицевич. Посылка Минаковой.
  Нина Стреляная. Обмен военно-морской тушенки на вологодское варенье продолжается. (разрывает телеграмму и читает). 'Нина! Исправим ошибки вместе' Подписи нет. Понятно, с адресом надо было в двадцать копеек уложиться.
  Нина кидает телеграмму в печь и подходит к окну.
  Нина Стреляная. Москва! Где ты, Москва? Иду по Тверской, смотрю, навстречу дипломатик мой чешет. Весь скособоченный, потертый, спешит, меня глазами рыщет. В руке тюльпан такой же сутулый, как он сам. Здравствуй, говорю, дорогой! Ты по пути из Монтевидео в Рио-де-Жанейро? Зайдем по старой памяти в Националь или Метрополь? В Лиру или Прагу? Он мнется: беее-меее, в журнале 'Проблемы мира и социализма' пять рублей гонорара заплатят, тогда в кафетерий можно. Отвела его в ресторан Дома композиторов. Достала нераспечатанную пачку червонцев, подозвала официанта, сунула купюру, велела накормить. Как он ел! Девчонки, вы бы видели, как он ел! Жалко, говорю, дружок, в Москве морского валютного магазина 'Альбатрос' нет, а то приодела бы тебя. Он чуть не заплакал.
  Иванова. Леня под водой месяцами, чтобы ты на его деньги кавалеров в ресторан водила?
  Стреляная. Дрогнуло женское сердце! Ничего не смогла с собой сделать. Опять же честь флота. Покормила. Кофе напоила, эклер скормила и в лобик поцеловала на прощание. Не забывай, помни Нину Стреляную! Проблемы мира и социализма! Пишут они весь год про проблемы мира и социализма. Главная проблема мира и социализма - зарплата сто двадцать рублей!
  Оксана Грицевич. Нина! Ты говорила, что он из-за тебя в Бразилию не поехал.
  Стреляная. Точнее без меня. С третьего курса МГИМО его вела. В лицо смотрела, пыталась угадать, куда его взгляд косит? А он расписывал, как все у нас шикарно будет, что по пути в дальние страны непременно остановимся в Париже или Лондоне, Риме или Дюссельдорфе. Кругозор мой расширить хотел, книжки давал, которые в магазинах не продают. Места подчеркивал любопытные. А перед выпуском во мне разочаровался. Извини, говорит, не сложилось, и косит уже конкретно в сторону. А я, дура, корова дойная, два года у родителей деньги на рестораны клянчила. Потом, правда, слезы вытерла, кофточку надела, видели есть у меня строгая черная с комсомольским значком и пошла в райком. К секретарю комсомольскому. Так и так, дипломат молодой, комсомолец, жениться обещал, а перед выпуском передумал. Секретарь ухмыльнулся, народ в кабинет созвал и велел: рассказывайте все как есть! Как именно у вас чувство любви угасло? Представление, значит, у них. Сидят, лыбятся, ручки потирают. Я и говорю, что книжки нам разные нравятся, ну и в порядке следования в предстоящую ему командировку во мнениях разошлись, поскольку предложил он мне по пути в жаркую страну сойти вдвоем с трамвая в Риме или Лондоне. Тут эти инструктора улыбаться перестали, переглянулись, позвали в кабинет какого-то начальника. И этот дед со стальным взглядом спросил: вы девушка не со злобы все это про него говорите, не от желания парню карьеру поломать? Не от того, что расстались? Расстались, отвечаю, потому что не сошлись во взглядах на художественную литературу. Вы, Солженицына ему верните, поскольку мне его не то что читать - в руках держать противно, особенно места им подчеркнутые. Книжки его из сумочки достала. Тут они окончательно скисли, книги перелистали вяло, явно не впервые видели. И распределили его после МГИМО не в Катманду, а в журнал идеологический. Чтобы ему в нем мозги поправили в нужном направлении. А я с расстройства в Таллин поехала. Иду, на глазах слезы, в кармане институтское распределение по комсомольской путевке в какой-то Когалым. И тут, Ленечка в парадной форме стоит... Все жизнь по местам расставила. Кто он, дипломатик этот? Нищеброд! И кто я?
  Лена. Дрянь!
  Стреляная. Почтовых работников после раздачи корреспонденции прошу вернуться к исполнению служебных обязанностей. Мужа завести и его воспитывать.
  Лена. Да, мне работать надо. Почту разносить. Ребенка поднимать. Ухожу. Только скажу все же. Ты Москву с Северами путаешь. Здесь служат, и вечного праздника не получится. Ресторан один, в котором вы с мужем, как дежурные. А настучать в райком или политотдел много ума не надо.
  Лена уходит.
  Иванова. Зря ты, Нина. У Лены муж в море погиб. Она уезжала, потом вернулась, теперь одна ребенка растит.
  Полякова. И на жениха в райком жаловаться последнее дело.
  Стреляная. Про мужа не знала. Не права. А насчет райкома... Аня! Может ли представлять нашу страну на международной арене идеологически незрелый товарищ?
  Полякова. Пока он с собой звал - тебя его идеология устраивала.
  Минакова. О чем вы?! Миша неизвестно где, со службы неделю не возвращается. Нина! Ты с женой комдива подружилась. Попроси, пусть узнает, где старший лейтенант Миша Минаков?
  Стреляная. Как я попрошу? Мы с ней только про выкройки из журналов, которые я из Москвы привожу, говорим. Может, место, где твой Миша, вообще военная тайна.
  Минакова. Кто тогда знает, где он?
  Стреляная (показывает на телефон). Это только сам 'Полюс' знает. Олечка, что ты себя изводишь? В ДОФе сегодня танцы, сходи, развейся. Можешь мое платье в полоску взять. Представляешь, у них на тельняшке полоски так, а у тебя на платье - этак! А я пройдусь! По друзьям-знакомым. И здесь сидеть надоело, и в гарнизоне до вечера делать нечего.
  Нина Стреляная уходит.
  Полякова. Глядя на Нину, порадуешься, что дело есть и не маешься дома. Оксана после дежурства спит, пошли, Света, пора на работу.
  Полякова и Иванова уходят. Ольга Минакова остается одна в комнате. Она смотрит окно. Подходит к телефону, снимает трубку.
  Минакова. Дворец? Дежурного!.. Дежурный? Где Миша Минаков?.. Я не балуюсь.
  Ольга вешает трубку. Подходит к окну, долго смотрит в него. Снимает крышку с кастрюли, пробует суп. С отвращением сплевывает. Подбегает к телефону, снимает трубку и дожидается ответа дежурного.
  Минакова. Дворец? Полюс срочно!.. По пропавшему офицеру!.. Товарищ Полюс, где Миша Минаков?.. Лейтенант старший... Оля Минакова, жена... Потому что он в понедельник ушел на службу до вечера, его нет уже пять дней, а у меня выходной и суп прокис... Кому мне еще звонить? Нина сказала - только вы знаете. Я его жду и мне страшно... Зарплату его получила - у нас дома ни у кого такой нет... Богатой буду? Откуда вы знаете, что я с Вологды?.. Паек дают, я тушенку своим отправила... Это весной там ничего нет, а осенью свинью заколют, все будет. Хотите я и вам привезу?.. А из материи мы с девчонками юбки сшили... Мише тяжело... И вам тяжело?.. Он самый лучший, он храбрый, он только комдива боится, они, когда его видят, все прячутся... Он точно вернется? Вы обещаете? А то все только обещают, а ничего не делают... Спасибо! Миша вернется, приходите в гости... дел много?.. Когда дела сделаете - приходите... Но вы с Мишей приходите, только так... Спасибо! С вами поговорила и легче стало... И вам? А вы мне звоните, у нас в квартире телефон есть... И вам желаю.
  Ольга Минакова вешает трубку. Стучит в комнату к Оксане Грицевич.
  Минакова. Оксанка! Ты разбудить просила. Я про Мишу у 'Полюса' узнала. Все нормально. Скоро вернется. Мне Нина платье полосатое одолжила. Давай вечером зайдем за Светой и Аней и пойдем в ДОФ на танцы.
  
  Картина 6
  
  Работает радиоточка на стене: - Отражением нового мышления стали слова выступающих на съезде народных депутатов в Москве. Ускорение и перестройка во всех сферах нашей жизни, внедрение хозрасчета, материальной заинтересованности не могут не привезти к улучшению жизни народа, росту его благосостояния, решить остро стоящую проблему снабжения продовольствием населения страны. Не за горами и переход к многопартийной системе...
  В квартиру заходит Леонид Стреляный. В его руках кочан капусты. Выключает радиоточку.
  Стреляный. Кто живой в квартире есть?
  Из комнаты выходит Ольга Минакова.
  Минакова. Ты Мишу не видел?
  Стреляный. Что Мишка?! Куда он денется? Разминирует что-то на островах и вернется. Лучше скажи, куда из магазинов все исчезло? Нинка в Москву улетела, в продуктовый зашел, будто корова все языком слизала. Прилавки пустые. Очередь отстоял, взял этот кочан и что с ним делать?
  Минакова. Салат! Масло подсолнечное, лук и морковь у меня возьми. А лучше не наедайся. Вечером всем от нас будет сюрприз.
  Стреляный. Слышал я, слышал про большой сбор мужей в квартире. Тогда капуста годится, с луком и морковкой нарублю, маслице добавлю и будет классная закуска.
  Минакова. С закуской не увлекайся, а то гарушкой станешь.
  Стреляный. Кем?!
  Минакова. Пьяницей, по-вологодски, будет. Пойду к себе Мишу дожидаться.
  Ольга Минакова уходит в комнату. Леонид Стреляный кладет на стол кочан, берет нож, примеряется, потом меняет нож на другой побольше, придерживая кочан рукой, бьет по нему ножом и попадает по пальцу. Вскрикивает. В квартиру заходит Лена-почтальон с большой сумкой.
  Лена. Что у вас за крики?
  Стреляный. Старший лейтенант Стреляный ранен!
  Лена. Кровь. Перевязать надо. У меня только журнал 'Здоровье' в сумке.
  Стреляный: - Сейчас Олю позову.
  Лена. Не зови. (Достает и рвет платок). Сами справимся. Где у тебя рана?
  Лена перевязывает ему палец.
  Стреляный. Как ты ловко! А капусту нашинковать можешь?
  Лена. Эх ты! Офицер! Что ж тебя жена не кормит?
  Лена берет нож и быстро шинкует капусту.
  Стреляный. Нинка в Москве. Сегодня должна вернуться. Что, вы с ней друг на друга зверем смотрите? Не понимаю.
  Лена. Что мне с ней делить? Разные просто. И я ее не понимаю. Зачем ей это все. Север. Приехать на неделю, платком на пирсе, тебя провожая, помахать и назад в столицу.
  Стреляный. Некогда ей здесь сидеть. Занята. Кует нам светлое будущее. Квартира-машина-дача. Хрусталь в буфете, ковер на стене. Шуба норковая в шкафу. Оттрубить здесь двадцать лет, потом жить, как в Америке.
  Лена. В Америке? Там, что, лучше?
  Стреляный. Лучше-лучше! Новые времена. Заходили с визитом - видели. Законы волчьи, замполиты не обманули, но все куют капитал! И как куют! Даже пьяницы у них в джинсах Монтана. И мы с ней накуем капитал, и будет у нас прекрасное светлое будущее.
  Лена. Будущее? А сегодня что?
  Стреляный. Поход-поход-поход... Под водой больше чем на земле. Рубли-валюта-чеки. Чеки в товар, товар в рубли, рубли в квартиру, дачу, машину и далее по списку. Лена, а ты тогда почему здесь? Ведь из-за полярок? Все здесь, послужат или поработают, но, рано или поздно, уезжают. Поселилась бы где-нибудь в средней полосе. Где зима, как и положено, три месяца, не больше.
  Лена. И я уезжала. С мужем думали, что впереди что-то будет, жизнь на потом откладывали, обеспечим себя, уедем и... Ничего не будет. Мужа не стало. Уехала с дочкой и никому там не нужна. Потому и вернулась, здесь как-то легче, чувство такое, что он еще в море, а я жду. Только, когда корабль из похода приходит, и все радуются, завыть хочется. Хотя, вы не одни такие. Квартира... машина... дача... Словно соревнуются. Сравнивают. Только тогда не на человека, а на что-то другое смотришь, ну а если окажется у кого-то квартира больше, машина - тогда и он лучше?
  Стреляный (ест салат). Не знаю. Не думал. Как вкусно получилось.
  Лена. В Североморске иду, очередь из магазина - хвост на улице. Спросила: за чем стоят? Отвечают: 'За славой!' Номерки друг другу на руках пишут. Думала - ослышалась. Оказалось, за мебельными стенками 'Слава'. Покупают, не распаковывая, на большую землю отправляют. Тоже на потом.
  Стреляный: - 'Слава' у нас есть. У нас две 'Славы'! У Нинки связи в военторге, достала и в Москву отправила. Одну 'Славу' в квартиру, другую на дачу.
  Лена (подходит ближе). Машина у тебя есть, квартира есть, дача. Теперь вот и слава, оказывается, есть. Две 'Славы'. Чего же у тебя тогда в жизни нет, Лёнечка?
  Стреляный (задумывается). Надо Нину, когда вернется, спросить. Она в этих делах специалист.
  Лена. Ну и ешь с ней свою капусту!
  Лена убегает, оставив сумку с письмами. Оля Минакова выходит из комнаты.
  Стреляный (с тарелкой салата в руках). Закуска для гарушки готова.
  Минакова. Ты не гарушка, ты - опехтюй!
  Стреляный. Это что еще за зверь?!
  Минакова. Дурак!
  Стреляный. Что вы все, сегодня, как бешеные! Одна убегает. Другая обзывается!
  Слышен звук машины. Ольга выглядывает в окно. Шум за дверью. Доносится голос Михаила Минакова.
  Минаков. Здесь живу, спасибо товарищ контр-адмирал! Товарищ комдив, кто вам такое сказал, что вас боятся?! Никто вас совсем не боится! То есть... я хотел сказать, что уважаем... Товарищ капитан первого ранга, отдайте сумку, а то мне неудобно. (Входит в квартиру) Уф-ф-ф! Олька, представляешь, пришвартоваться не успели, мне команда наверх, налетели начальники, в машину посадили и домой привезли.
  Минакова. Ты один? Командующий с тобой не пришел? Я и на него приготовила.
  Минаков. Какой командующий? Флотилией?!
  Минакова. Флотом.
  Минаков. Что, должен был прийти?!
  Минакова. Обещал. Я ему звонила, сказала, что суп прокис.
  Минаков. Что еще командующий сказал?
  Минакова. Что ему тоже тяжело. Чтобы ты форму шил, а не материю моим в деревню отправлял. Еще сказал. Только я не поняла, что я ему день сделала.
  Ольга обнимает мужа.
  Минакова. Ты вовремя пришел. Успел. Сегодня вам от нас сюрприз.
  Минаков. Кому вам и от кого нас?
  Минакова. Вам. Мужьям. От нас. Жен. Ждите!
  Ольга Минакова убегает. Леонид Стреляный подходит к Минакову.
  Стреляный. Привет, Мишка пропащий! Хочешь капусты? Смотри, как я классно нарубил. Знаешь, правильно, что редко появляешься. Отношения лучше. Когда ты постоянно в море: уси-пуси. А на берегу задержишься, чего только не услышишь: и дурак, и пьяница. Главное, понять нельзя, что им от тебя надо?
  В квартиру заходят Сергей Поляков в форме капитан-лейтенанта и Виктор Иванов в форме капитана третьего ранга.
  Поляков. Вить! Новое мышление - это что такое? Думать по-другому? Ускорение же до этого было. Думать быстрее? То есть надо думать быстро и по-другому? А хозрасчет этот? Бубнят с утра до вечера. Нам то он каким боком?
  Иванов. Ускорение прошли, ускорились так, что гайки в трубу полетели, переживем и новое мышление. Замполита спроси, ему это ближе.
  Поляков. Наш зам сам не свой. Разговоры про многопартийную систему пошли, испугался, что на корабле сразу пять или шесть замполитов будет.
  В квартиру в форме с погонами капитан-лейтенанта заходит Николай Грицевич.
  Николай Грицевич. Почему бы и нет? Поставить койки двухъярусные. Кубрик замполитов. Замполит-ленинец, замполит-монархист, замполит-анархист. Кто там еще на подходе? Священник? Четвертого надо обязательно. Чтобы по вахтам расписать можно было.
  Иванов. Кто угодно, лишь бы служить не мешали. Слушайте, я боевую часть готовить перед походом на лейтенанта оставил, зачем нас жены домой выдернули?
  Минаков. У них сегодня все секретно. Сказали сюрприз нам будет перед выходом в море.
  Поляков. Ой не надо! Жизнь сегодня такие сюрпризы подкидывает, что невольно хочешь в море уйти.
  Грицевич. Это точно. Когда на берегу бардак - лучше в море.
  Стреляный. Все вызванные женсоветом квартиры в сборе. Сейчас и дамы наши полным составом должны появиться, вместе с Нинкой.
  Поляков. Она же у тебя в Москве.
  Стреляный. Обещалась сегодня быть. Улетела на несколько дней.
  Грицевич. Раньше с нашим уходом исчезала, теперь и когда у пирса стоим, то и дело в столицу мотается. Челночит, что ли?
  Иванов. Вот почему колбаса из военторга пропала! Правильно в газетах обличают. Все в столицу уходит.
  Стреляный. Ребята! Перед вами темнить не буду. Времена сами видите какие настают. Обещают все больше, а дают все меньше. Самим о себе заботиться надо. Строим с Нинкой кооперативную квартиру в Москве, дачу за городом уже поставили. Два этажа. Вот этими военно-морскими руками. Жигуленок туда отогнали. Осталось только мне место в Главном штабе найти. Большие звезды на погоны получить. А может и догонять вас, и пенсию выслуживать не буду, а дембельнусь и рвану в столицу на все готовое.
  Поляков. Расскажи хоть про столичную жизнь, ты же после походов в отпусках не в санатории, а в Москве пропадаешь.
  Стреляный. Я ее видел эту столичную жизнь? Свояк в аэропорту на нашей машине встретит, по набережной вдоль Кремля пролетим и на дачу. Подставляй плечо и тащи бревно! Как Ленин на субботнике. (Показывает руки) Мозоли еще не сошли. Каждый год по два-три месяца батрачу. Занозы всю обратную дорогу в самолете выковыриваю. Зато домину отгрохал!..
  Иванов. На себя работал. На светлое будущее.
  Николай Грицевич. Причем свое, а не человечества. Да, Нинка у тебя молоток!
  Поляков. А Леня - наковальня! И все-таки я не понял. Где жены? Высвистали нас, а сами смылись!
  В квартиру заходит Света Иванова.
  Света Иванова. Товарищи офицеры! И вы персонально, товарищ капитан третьего ранга! Прошу выстроиться у причала для встречи швартующегося корабля.
  Стреляный. Это где у нас в квартире причал появился?
  Иванова. Леня! Да у стола! В ознаменование нашего пятилетнего пребывания в этих суровых краях, всех наших достижений и свершений, ценой неимоверных кулинарных усилий... не знаю, что еще высокого сказать, в общем, встречайте!
  Света Иванова открывает дверь. Ольга Минакова, Анна Полякова, Оксана Грицевич вносят огромный торт в виде подводной лодки.
  Иванова. Наливаем чай, разбираем тарелки и смело разделываем лодку на отсеки.
  В квартиру заходит Нина Стреляная с чемоданом.
  Стреляная. Я вовремя! Вот на торт вишенка! (Достает из чемодана ананас и ставит его рядом).
  Офицеры разрезают торт, раскладывают его на тарелки, жены наливают чай.
  Стреляный. Времена настали. Офицеры торт с чаем употребляют. Детский сад какой-то. У меня салат из капусты пропадает. Сам делал.
  Поляков. Что, Лёня? Тяжело в безалкогольные времена?
  Стреляный. Таким темпом мы и до бальных танцев дойдем.
  Минаков. Товарищ комдив! Разрешите пригласить вашу супругу на па-де-катр!
  Николай Грицевич. В парк, где катер? Ой, не понравится твое предложение комдиву! Времена, вроде, снова настали скоромные, только гайки закрутили, а отдать их забыли. Оксана! Что там у нас в закромах?
  Оксана Грицевич. Как медик говорю, что алкоголь вреден. Но настойка на бруснике и морошке, северных травах обладает лечебным эффектом. Но только в медицинских дозах!
  Николай Грицевич. Чашки с чаем отставили, подставили рюмки.
  Грицевич достает графин с настойкой. Наливает всем. Хочет налить Оле Минаковой, но Михаил Минаков убирает ее рюмку.
  Минаков. Оле нельзя!
  Поляков. Почему это?!
  Минаков. Потому что нельзя!
  Иванов. Вас можно поздравить?
  Минаков. Через полгода поздравите, а пока нельзя.
  Стреляный (подставляет рюмку). Зато мне можно! И сейчас, и через полгода. Плесни за двоих.
  Поляков. Скоромные времена, говорите, какие же они скоромные, когда мяса нет? Ничего в магазинах нет. И куда все делось?
  Стреляная. Неделю в столице смотрела, слушала. Теперь везде митинги. Люди и с трибуны, и в толпе говорят прямо - слишком много дармоедов. От них все беды.
  Иванов. И кто у нас дармоеды? Опять про бюрократию?
  Стреляная. Не только. Главные враги: партийные работники, чиновники и военные. Поскольку холодная война закончена. Штык надо воткнуть в землю, армию распустить! Военное имущество распродать. Все газеты-журналы об этом пишут. Там страшные цифры. Сколько стоит одни выстрел, один танк. А подводная лодка или крейсер! И сколько на эти деньги людей накормить можно. И большую зарплату, пардон, жалованье, военным надо платить в военное время, а в мирное - это объедание народа. Поэтому в обществе теперь новые герои, и сегодня кооперативщик, торгующий в ларьке, получает больше адмирала.
  Иванов. Вот и закончилась перестройка. Начали искать, не как всех накормить, а кто кого объел?
  В квартиру заходит Лена-почтальон.
  Лена. Здесь моя сумка. Кто выписал 'Блокнот агитатора'? Получите.
  Николай Грицевич. Я не понял! Хотел выписать 'Огонек' и 'Московские новости'! Сказали - на них лимит! Только если вместе с этим 'Блокнотом агитатора'. Выписал и его. Так вот 'Блокнот агитатора' приходит, а 'Огонек' и 'Новости', как корова языком слизала.
  Иванова. Лена! Не слушай его! Коля в 'Огоньке' и 'Новостях' хочет прочитать, что он дармоед. Отдай ему этот 'Блокнот', пусть поагитируется и успокоится, а ты с нами чаю выпей и еще кое-что.
  Стреляная. Судя по сумке с письмами в квартире, когда меня нет - здесь филиал почтамта.
  Лена ставит берет чашку и торт на тарелке, встает подальше от Нины Стреляной.
  Полякова. Господа офицеры! И жены. Госпожи мы, что ли? Как правильно? О чем вы? В такой день!
  Иванов. Мы о том, что годы здесь не прошли зря! И мы уже давно не лейтенанты, и время другое! Пусть трудное! Но грядет время лучше! Нас ждут большие перемены. Что там еще? Кооперативщик получает больше командира корабля? Пусть! Он заплатит налоги. Которые пойдут, в том числе, на армию, на флот. Будет производить товары. Приватизируют заводы? Отлично! Все будет в руках народа. Акции получат и их владельцами станут те, кто на них работает. Заработает рыночный механизм. Исчезнет дефицит. Экономика поднимется. Пусть на съездах делят портфели, трибуны и микрофоны. А нам повезло! Наше дело - подальше от политики и ближе к родине. В новые времена нам не надо ничего менять. Наше дело прежнее - ходить в море и защищать. За нас, за флот, за жен!..
  Звонит телефон, трубку снимает Нина Стреляная.
  Стреляная. Минакова Михаила? А вы знаете, что он только что с моря пришел и ему скоро снова в море идти?
  Нина морщится и отдает трубку Минакову.
  Стреляная. Михаил, тебя хам какой-то требует срочно.
  Минаков (в трубку телефона). Старший лейтенант Минаков... Есть... Так точно... Готов...
  Минаков вешает трубку. Говорит всем.
  Минаков. Не может флот обойтись без старшего лейтенанта Минакова. Опять откопали что-то с войны. Дел на полчаса.
  Николай Грицевич. Ты смотри, у нас одного на полчаса вызвали. Только на борт поднялся - сходню убрали. И на три месяца в море.
  Поляков. Это что! У нас помощника на попутном эсминце с документами отправили. Эсминец тот на переходе в Атлантику завернули. У него жена на сносях, муж отъехал на три дня в Североморск, чтобы детскую коляску купить, а вернулся через полгода. Квартира пустая, жена все бросила и к родителям укатила. А он с коляской по гарнизону бегает.
  Иванов. Их не спрашивали. А у нас одного капитана третьего ранга кадровик в коридоре отловил. Идет, жует что-то и, сквозь бутерброд, спросил: в Беларушку поедешь? Только срочно, пока место не заняли. Тот обрадовался. С севера в Белоруссию, в школу специалистов флота! Семью туда вывезти. Конечно поеду! Расписался, где пальцем ткнули и побежал жену обрадовать. Приказ вышел, читает: на три года в Белушку - на Новую землю. Без семьи, на смену офицеру, которого белый медведь задрал!
  Минаков. Это кадровик специально подстроил. Они такие...
  За окном слышен автомобильный сигнал.
  Минаков. Машина дармоеду подана. Чур, торт без меня не доедать!
  Минаков уходит.
  Стреляная. Мне кусочек с розочкой отрежьте. Подводная лодка с розочкой! Как символ новых времен. Красиво ты, Витя, говорил. Прямо, как по радио или на собрании. Вот только я чаще вас на материке бываю. Хожу, смотрю, слушаю. И вижу, что по всем вашим делам сброс произошел. Обнуление. Просто вы этого в своих полярных краях еще не знаете.
  Поляков. Туманно вы, Ниночка, говорить изволите.
  Стреляная. Чего уж туманного. Яснее некуда. Была зарплата приличная - сегодня на нее ничего не купишь. Да и ту задерживать стали. Была пенсия хорошая - хватит ее теперь, разве что, на макароны и капусту. Остальное только в коммерческих магазинах или на рынке по новым ценам. Сиди и жуй ее, как кролик. Что еще? Крепостное право. Призвался из Москвы или Ленинграда - повезло - можешь туда вернуться. А нет, так езжай в какой-нибудь Урюпинск и жди пять лет, когда тебе квартиру в хрущевке после такого же умершего военного отдадут. Полное обнуление. И победили вас самым совершенным оружием, которого вы и не ожидали.
  Грицевич. Какое же это оружие?
  Стреляная. Дружба и разоружение! Разрядка и окорочка! Марс и Сникерс!
  Поляков. Насмешила!
  Стреляная. Смейтесь, пока смешно! Хохочите! Скоро не до смеха будет. Если разоружение, то ваши серые кораблики, которые за окном стоят, распилят, а металл тем же буржуям продадут. И купят на эти деньги куриные окорочка, поскольку они нужнее.
  Иванов. Съедят крейсер, съедят эсминец и что дальше? Окорочка и шоколадки? Все эти дары, как бусы индейцам перед завоеванием.
  Стреляная. Никто нас не будет завоевывать! Зачем, если мы сами сдались? Вы здесь на севере сохранились, как мамонты. В России давно уже все другое. Не слушайте, что по радио болтают. Новые времена, новое мышление, новые возможности. И новые герои. Большой дележ начался, в городах деньги под ногами валяются. Просто не все их видят.
  Лена. Ты их видишь? Или это надо какое-то особенное зрение иметь, очки розовые?
  Стреляная. Глаза шире открыть, Леночка, и все. Раньше бы я Лёнечку (обнимает мужа) до командирских высот дотянула, протолкнула бы на самый верх, а сегодня... Служба... форма... Красиво, но бессмысленно.
  Доносится громкий звук взрыва. Дрожит окно.
  Стреляная. Что это?
  Стреляный. Эхо войны. Дорогу через сопки тянут. Еще по одной за красивую офицерскую жизнь?
  За окном звучит сигнал тревоги (ревун). Офицеры одеваются и убегают. Жены убирают посуду, расходятся по комнатам. Ольга Минакова остается у окна. Подходит к телефону, снимает трубку, потом вешает ее. Начинает метаться по комнате, потом замирает у окна. Раздается стук в дверь. Ольга бежит к двери. Дверь открывается, на пороге командующий флотом, адмирал, на погонах три звезды.
  Командующий флотом. Оля Минакова? Помните, вы мне звонили?
  Минакова. Товарищ командующий! Сейчас...
  Она хватает со стола чайник, бежит с ним на кухню, на полдороге останавливается и оборачивается.
  Командующий снимает фуражку. Из комнат в черных платьях выходят Света Иванова, Анна Полякова, Нина Стреляная, Оксана Грицевич. В квартире темно, видно лишь адмиральскую фуражку на столе. Ольга Минакова встает на колени, поет.
  Минакова.
  Ты сойдешь да, млада-милая
  Ты на тот свет да на будущий
  Тебя станут звать, да млада-милая
  Стануть звать да за забыть-реку
  Ты послушай, млада-милая
  Ты в остатние во последние
  Ты не езди за забыть-реку
  Ты не пей-ко забытной воды
  Ты забудешь млада-милая
  Ты свою родную сторону
  Ты забудешь млада-милая
  Ты меня да горюшиночку...
  
  
  Действие второе
  
  Картина 7
  
  Зажигается свет в квартире. В общей комнате стоят детские коляски. На стене портрет Ельцина, на нем он в краповом берете держит в руках винтовку. Работает радиоточка: Корабли Ленинградской военно-морской базы совершили поход из Кронштадта в порты Германии. Здесь корабли приняли на борт гуманитарный груз - картофель - который доставили в город на Неве. В ходе визита принимающая сторона оказала российским кораблям все положенные почести. Глава одной из земель отметил, что рад видеть российских моряков, которые последний раз были здесь в 1945 году.
  На кухню выходят Анна Полякова, Света Иванова и Оксана Грицевич. Выключают радиоточку.
  Иванова. Позор! Корабли победителей идут за подачкой к побежденным.
  Грицевич. Хоть семьи с картошкой будут.
  Полякова. Наши из похода возвращаются. В парикмахерскую сходить - денег нет.
  Иванова. Чем встречать не знаю. Торт испечь? Масла - нет. Аня! У тебя мука осталась?
  Женщины ищут продукты на полках.
  Полякова. Только ржаная.
  Оксана Грицевич. Фрукты на рынке теперь любые, но цены! Здравствуй, милый! Вот тебе апельсин! Может, мясо замаринуем, сделаем шашлыки?
  Иванова. Нет мяса. Грибов много. На сопках насобирала. Сковородку Вите нажарю, а я на них уже смотреть не могу.
  Полякова. Треска! Нас спасет треска, офицеры и мичманы с удочками на причале стоят, найти кого-нибудь с лодкой, пусть поймает нам треску.
  Оксана Грицевич. Чего мы стараемся? (садится) Их на кораблях хоть кормят. Уходили - я сказала: не волнуйся. Зарплату получу, протяну. А ее так и нет три месяца, все обещают и обещают. Хорошо в госпитале кашу дают. Цены новые, а зарплаты и старой нет. Устала я. Ваучеры в Мурманске на детское питание поменяла. Импортное. Ребенка к родителям отправила, все легче.
  Полякова. Главное, будто всем все равно. У штаба заместителя комдива встретила - спросила: как встречать будем? Он руками разводит, денег на поросенка нет, да что там поросенок - цветов нет!
  Иванова. Как нет?
  Полякова. Не дают деньги на наглядную агитацию, на них раньше цветы покупали. (Перестает искать что-то в шкафах и на полках, садится на стул). Придет - чаю попьем, печенье оставалось. Может, он что-то с корабля принесет. Паек получит. Им же воблу в банках дадут, кильку в томате.
  Грицевич. Чай с воблой?..
  Света Иванова трясет за плечи Полякову и Грицевич.
  Иванова. Очнитесь! Наши завтра приходят. Им и так тяжело, а тут мы с кислыми мордами! На парикмахерскую денег нет (передразнивает). Прически сами друг другу сделаем! За мной с работы машина заедет. Водителя уговорю в сопки завернуть. Поляну знаю - цветов море. Ромашки-ромашки-ромашки! Грибные ведра приготовьте - цветов нарвем. Букеты женам раздадим, чтобы стояли на пирсе с цветами. И чтобы улыбались! Плакали только от радости. Чтоб наши мужики...
  Открывается дверь в квартиру, вбегает Лена-почтальонка.
  Лена (запыхавшись). Скорее! Бегите! Там... там...
  Женщины хватаются за сердце, вскакивают.
  Женщины (хором). Что там?!!
  Лена. В военторге импортные макароны дают. В долг, под запись.
  Женщины хватают сумки и убегают. В квартиру заходит Нина Стреляная с большим чемоданом. Чемодан пустой, она его несет, помахивая, словно портфель.
  Стреляная. Никого! Так-то мужей ждут жены морские. Шляются где-то.
  Нина встает у окна, пытается высмотреть что-то. Берет трубку служебного телефона.
  Стреляная. И позвонить некому. Проводной телефон, допотопность какая.
  Из телефона доносится: - Дворец! Дворец слушает! Говорите. Кто это?
  Стреляная. Дворец? Это принцесса. Прощай, Дворец!
  Нина кладет трубку, достает из кармана большой сотовый телефон, вытаскивает антенну, открывает панель закрывающую микрофон, набирает какой-то номер.
  Стреляная. Мама, я на месте! Конечно, скажу ему, зачем и ехала. Сразу назад. Ну ладно, разговор по сотовому дорогой, бразильцу привет. Марадоне моему косоглазенькому.
  Раскрывается дверь, Полякова, Иванова и Грицевич затаскивают в квартиру огромный ящик итальянских макарон.
  Стреляная. Вива Италия! А говорят, вы плохо живете!
  Иванова. Как страна живет, так и мы.
  Полякова. Что-то ты в этот раз рано. Наши только завтра придут.
  Стреляная. Ваши завтра, а передовой корабль отряда с Ленечкой на борту уже швартуется. Ленечка, наверное, у трапа ножками сучит. Швартуется... на борту... у трапа... - какие слова я знаю, якорь им в глотку!
  Оксана Грицевич. Опять матрос-писарь из Главного штаба информацию слил?
  Стреляная. Нет, мой бразилец в Министерство обороны позвонил, ему доложили.
  Полякова. Они что теперь в журнал 'Проблемы мира и социализма' докладывают?
  Стреляная. Все проблемы мира с социализмом и закончились. Мой дипломатик теперь на коне, годы преследований не прошли даром, Солженицын ему только в плюс. Он у меня пострадавший от коммунистического ига. А вам телевизор чаще смотреть надо, он теперь чуть ли не лицо новой России.
  Грицевич. Сама же говорила: кривенький-косенький.
  Стреляная. Их таких наверху теперь много. Как ручки свои худенькие в закрома по плечи запустили, так совсем от счастья окосели, шуруют и шуруют там. Пришло наше время, говорит. Спасибо тебе, Нина, за тот донос! А то сидел бы сейчас в посольстве в Катманду старшим референтом, а не в кабинете с гербом на телефоне.
  Иванова. Зачем приехала? Оставалась бы при лице России.
  Стреляная. Что за упреки? Я здесь. На боевом посту. Законного военно-морского мужа из похода встречаю. Макаронами поделитесь - наварю ему с горкой, с кастрюлькой в руках с вами на недельную вахту на кухне встану.
  Полякова. Больше чем на неделю заряда не хватит?
  Стреляная. Через неделю их снова в море отправят. Есть такая информация. Не понимаю! Мир-дружба-окорочка! Зачем в поход? Ладно, раньше, когда за это деньги платили. А теперь...
  За окном гудит машина. Иванова выглядывает в окно.
  Иванова. Поехали с нами в сопки за цветами.
  Стреляная. Нет-нет, у меня на сопки и полевые цветы аллергия, я здесь Ленечку подожду.
  Женщины уходят. Нина собирает вещи, складывает их в чемодан. Напевает: 'Эй, моряк. Ты слишком долго плавал!..' Падает полка. Нина пинает ее под шкаф и бросается на кровать.
  Стреляная. Кровать с панцирной сеткой! Какое убожество! На что годы ушли?
  Открывается дверь, в квартиру вбегает Леонид Стреляный. В его руках кипа на разное время года формы с погонами капитан-лейтенанта.
  Стреляный. Нинка! Все!
  Стреляная. Все?
  Стреляный (оглядывается). Дома, как всегда, ничего, но по такому случаю точно можно в ресторан.
  Стреляная. В ресторан? Точно все? Откуда ты знаешь, что все?
  Стреляный. Ну как? Кадровая комиссия прошла. Сейчас просто. Раньше было не уволиться, теперь только рады. Сокращения идут. Еще с моря подал рапорт. На комиссии спросили - жилье есть? Есть! Квартира и дача. На свои построили. В Москве! Прощай, Север! Привет, Москва! Последний приказ: явиться в кунцевский военкомат столицы, в стол учета офицеров запаса. Уволился и поедем с тобой валяющиеся деньги подбирать.
  Стреляная. Подожди, я знала, что все, но не о том, как-то ты меня огорошил. У нас долги, разве забыл?
  Стреляный. Какие долги?!
  Стреляная. За квартиру еще выплатить осталось. И там мама.
  Стреляный. Выплатим, такая инфляция, эти выплаты теперь все равно, что в ларьке сигарет купить. Деньги под расчет какие-то дали. Остаток внесем. Долги погасим. Пускай старая не переживает, никто не собирается ее выгонять. Захочет - пусть с нами живет. Или квартиру разменяем, без жилья не останется.
  Стреляная. Ты не понял. Теперь все по-новому. Это ее собственность. Она к ней привыкла, документы оформлены на нее. Ты в ней не прописан. Она просто не согласится ничего менять.
  Стреляный. Ничего себе заявление! Ладно, об этом потом. На даче поживем, второй этаж ведь наш, я же ее строил, горбатился каждое лето, вместо санатория.
  Стреляная. У папы на даче особый порядок, на втором этаже кабинет и бильярдная, он человек творческий, на ней ничего менять нельзя. Пойми главное, в Москве другая жизнь, другие люди, у меня уже другие обязательства...
  В квартиру заходят Иванова, Полякова и Грицевич с ведрами полными ромашек. Остаются у двери.
  Стреляный. Ты хочешь сказать...
  Стреляная. Я хочу сказать, что однажды в жизни, по молодости, по теперь чуждой нам идеологии, поступила подло, нехорошо. Но, с приходом свободы и демократии, жизнь дала мне шанс эту ошибку исправить.
  Стреляный. Какая идеология? Свобода и демократия здесь причем? То есть я все эти годы в морях пахал, чтобы ты... мама твоя... папа... брат... сколько там тысяч ушло...
  Стреляная. Ну вот, о деньгах речь зашла! Никогда настоящий мужчина женщину в потраченных на нее деньгах не упрекнет! Да, тысячи потрачены! Извини, Ленечка, сам же говорил: инфляция. Эти тысячи теперь копейки. Хочешь, забирай, прямо сейчас мелочью из кошелька. Раньше это были какие-то деньги, а сегодня просто смешно. Магазин валютный 'Альбатрос' теперь в любом ларьке. Что еще? Брата приплел? Жигули твои разбитые на даче под забором гниют, никому не нужные. А он на опеле ездит и тебе лично ничего не должен.
  Стреляный. Мы же столько лет вместе!
  Стреляная. Вместе?! Да ты в морях месяцами пропадал. Бросал меня и уходил (всхлипывает). Теперь уволился, кем станешь? Вагоновожатым? Он сейчас больше офицера получает. И я всем буду говорить, что я - жена вагоновожатого? Ни командиром, ни капитаном первого ранга так и не стал, да уже и не станешь.
  Стреляный. Ты же сама учиться не давала.
  Стреляная. Давала - не давала, ты, что не мужик? Сам решать не мог? Все жена-жена, не надо на меня свою неудачную жизнь вешать!
  Нина Стреляная поднимается с кровати. Леонид и Нина стоят и смотрят друг на друга.
  Стреляная. Что молчишь? Стреляный - недостреляный, по нему топчутся, а он... если ты мужик, то должен сказать!
  Стреляный. Да пошла ты!
  Стреляная. Молодец! Наконец-то! И запомни - это ты меня выгнал!
  Нина Стреляная уходит, вывозит тяжелый чемодан. Леня Стреляный уходит в свою комнату. На выходе из квартиры Нина встречается с Ивановой, Поляковой, Грицевич, слышавшими их разговор.
  Стреляная. Чао, подруги!
  Иванова. Нина, подожди! Ну, а опять жизнь повернется? Леню ты списала, если бразилец твой в чем-то ошибется, что тогда?
  Стреляная. Я, в отличие от многих, в Россию верю! В ней всегда приличная женщина себе порядочного мужика найдет.
  Полякова. Порядочного?
  Стреляная. Да! С деньгами, положением, перспективой. Молодого. Лет сорока. Прощайте, подруги боевые! Слава российскому флоту! Годы здесь не прошли даром, то есть бесплатно.
  Стреляная уходит. Где-то проходит строевой смотр. Доносится звуки строевого марша, раздаются команды (экипаж построиться, к торжественному маршу, равнение направо) отрабатывается равнение на трибуну. Строй печатает шаг. Из своей комнаты выходит Леонид Стреляный в фуражке без кокарды, в кителе без погон, в левой руке водочная бутылка. Он слышит строевой марш, поднимает правую руку к козырьку фуражки.
  Стреляный. Военно-морской флот прощается с капитан-лейтенантом в запасе Леней Стреляным. Уволенным без пенсии. Без жилья. В никуда. Ни к кому.
  За окном слышно, как прерывают тренировку, делают замечания: штурман! Что же вы лодку под водой водите, а строй не можете? Лучший механик флотилии ногу должен поднимать выше! Химик! И этим сказано все. Экипаж! В исходное!
  Стреляный оборачивается и видит женщин с ведрами полными цветов.
  Стреляный. Венки прибыли. Похороны продолжаются. (Он переворачивает бутылку, она пустая) Без меня прощание с телом не начинать, я в магазин.
  Леонид Стреляный уходит. За окном играет оркестр, на пирсе встречают отряд кораблей, возвращающихся их похода. Звучат команды, подающиеся при швартовке кораблей. ('Швартовой группе прибыть на стенку'. 'Принять носовой...') Женщины с цветами в руках уходят.
  
  Картина 8
  
  В комнате на столе букет завядших полевых цветов. Работает радиоточка на стене: 'Форсировав реку Сунжа, морские пехотинцы вышли к площади Минутка в Грозном. В ходе ожесточенных боев они заняли дудаевский дворец. И сегодня прямо на взлетной полосе аэродрома Североморска командир сводного отряда морской пехоты Северного флота передал командующему флотом Андреевский флаг, который морская пехота с честью пронесла в Чеченской республике, выполнив все поставленные задачи'.
  В квартиру заходит Николай Грицевич в форме капитана третьего ранга, выключает радиоточку. Из комнаты выходит Оксана Грицевич.
  Николай Грицевич. Оксанка! Исторический день! Сошлось! День на календаре закрась красным и накрывай на стол. Что у нас на ужин?
  Оксана Грицевич. Спагетти!
  Николай Грицевич. Дни итальянской кухни продолжаются! Если настойка полярно-травяная осталась - доставай. Есть повод.
  Оксана Грицевич накрывает на стол. Ставит графин.
  Оксана Грицевич. Какой у тебя повод?
  Николай Грицевич. У нас! Двадцать лет выслуги набрал, пенсия есть, кап-три получил. Собирайся в Севастополь. Примет нас Черное море?
  Оксана Грицевич. Всегда примет! Жалеть не будешь?
  Николай Грицевич. Чего жалеть? Что-то, как-то, в какое-то время не так повернулось. Где-то меня обошли, где-то сам отстал. Иванов с Поляковым оба капитаны второго ранга. Офицерские классы прошли. Витька и академию закончил. Ну а мне в кильватере за ними идти не хочется. Учиться поздно. Пока годы позволяют, попробуем гражданской жизнью пожить, поработать, а лучше свое дело организуем.
  В комнату заходит Леонид Стреляный. На нем старые джинсы и грязная офицерская кремовая рубашка. Оксана Грицевич убирает со стола графин.
  Стреляный. Соседи! У вас осталась эта, которая на ягеле?
  Николай Грицевич. Смотри, Леня, ты с ней окончательно оленем станешь.
  Стреляный. Напугал! В этих краях оленем быть самое то.
  Стреляный садится на высокий стул.
  Оксана Грицевич. Леня, может, тебе на родину вернуться?
  Стреляный. Не принимает родина. Была родная советская Эстония. Теперь: Эттти русские... не братья... въехать... нужна виззза... у вас направление в военкоматтт, у нас теперь нет военкоматтт. И своихххх роддиттелей-оккупантов не гражданнн от нассс забббирррайттте. (Стреляный стучит кулаком по стулу). Сволочи! Отец-оккупант всю жизнь в Таллине на заводе проработал!
  Стреляный привстает, смотрит на стул.
  Стреляный. Адмиральский стул - свидетель молодых порывов и надежд, это же я, выходит, на третьем прыжке сломался. Первым с дистанции сошел? Давайте его сожжём в печке?! Чтобы тем, кто после нас сюда придет, неповадно мечтать было, не думали, что все легко и само собой получается, с неба падает.
  Николай Грицевич. Мы в Севастополь уезжаем. Поехали с нами. Большой город, найдешь работу, жилье.
  Стреляный (машет рукой). Хохлы не лучше прибалтов. Тоже г..., только в шароварах. Нет, значит, на ягеле ничего? Ладно, что-нибудь попроще найдем.
  Стреляный встает и выходит.
  Николай Грицевич. И мы пошли.
  Оксана Грицевич. Куда?
  Николай Грицевич. Контейнер заказывать. Сдавать комнату. Билеты брать. Костюм мне гражданский покупать. Шляпу. Как там все это делается?
  Николай и Оксана Грицевич уходят. В квартиру заходит Сергей Поляков. Он в форме капитана второго ранга. Из комнаты к нему выходит Анна Полякова.
  Полякова. Что-то ты рано. Ужинать будешь?
  Поляков. Накрывай. Что там у нас?
  Полякова. Спагетти.
  Поляков. Когда же мы их доедим? Был в штабе, предложили перевод в другое место. На новый корабль.
  Полякова. Корабль в Петербурге?
  Поляков. Аврору в Петербурге не предложили. Предложили перебраться еще севернее. Корабль больше, должность та же, место глуше. Подумал-подумал и отказался.
  В комнату заходит пьяный Леонид Стреляный.
  Стреляный. Серега! Ты же старпом, у тебя шило есть!
  Поляков. Леня, ты уже дома спирт пьешь?
  Стреляный. На лимонных корочках!
  Поляков. Был в штабе сегодня. Тыловики про тебя спрашивали. Когда с жилплощади съедешь?
  Стреляный. Куда?
  Поляков. Честно скажу - им все равно куда. Леня, с чего ты живешь? Работу нашел?
  Стреляный. Работа всегда найдется. Разгрузить-погрузить. Поднести-отнести. Расчет по факту. В жидкой валюте. Не боись, я не один, у нас целая команда и мичмана, и офицеры есть.
  Поляков. Здесь и на корабле ты был не один. А там...
  Полякова (пододвигает высокий стул). Леня, садись, поешь с нами.
  Стреляный. Опять на этот стул? Никогда! На него просто так не сядешь, Нинка права! К нему или по ковровой дорожке, или надо хитро боком подбежать и с переворотом прыгнуть на сиденье. И попасть точно, а промахнешься - сразу за бортом. (Пытается сесть, падает, встает и уходит).
  Поляков. Совсем у Лени с горилки крыша поехала. Знаешь, не могу я на макароны смотреть, пошли сегодня в кафе, что ли? Был в гарнизоне один ресторан на все случаи жизни, теперь они, как грибы растут, на каждом углу. Впервые отметим не переезд, а то, что остаемся.
  Поляковы уходят. В комнату заходит Виктор Иванов в форме капитана второго ранга. Из своей комнаты к нему выходит Света Иванова.
  Иванов. Света! Что на ужин сегодня?
  Иванова. Спагетти!
  Иванов. Как я ненавижу эти спагетти!!!
  Иванова. Витя, я тушенки добавила, лук, морковь - теперь это макароны по-флотски.
  Иванов. Давай! Что у нас в квартире и гарнизоне нового?
  Иванова. Пока ты в море был, Оксана с Николаем уехали, двадцать лет выслуги со льготными набрали, пенсию выслужили и перебрались на юг. Многие, которые с нами одновременно приехали, уезжают. Увольняются или переводятся. Витя, нам не пора?
  Иванов. Что не пора?
  Иванова. Уезжать.
  Иванов. Поехали.
  Иванова. Я серьезно.
  Иванов. И я серьезно. Предложили должность на новом корабле, Сереге Полякову и мне.
  Иванова. Ты что же, Сереже дорогу перейдешь?
  Иванов. Серега отказался. Здесь старпом и там старпом. Корабль больше, первого ранга, а вот место глуше, от цивилизации дальше.
  Иванова. Жалованье там хоть не задерживают?
  Иванов. Задерживают. Но большее, чем здесь.
  Иванова. И здесь не столица. Куда уж глуше? У тебя новая должность. У меня и детей новая школа. Если еще мне место найдется. Новые люди. Снова тебя неделями видеть не буду. В Гремихе жили, ты в походе, а я с сыном из садика иду, в магазине картошку купили. Вдруг, как задует. Сынку схватила, к себе прижала, за столб какой-то уцепилась. Выстояли. Смотрю, а картошки нет. Улетела. Край летающих собак. Устала я Витя. Больше всего хочется, чтобы не в отпуске, не в выходной, а просто в обычный день, ты вечером домой приходил, вот в эту квартиру, чтобы мы одни оставались, ты, я и дети. Без тревог, учений, походов. Покоя хочется. Ну хоть четыре, хоть три дня в неделю.
  В дверь стучат.
  Иванов. Накаркала! Посыльный с корабля. Войдите!
  Дверь открывается. Заходит Лена-почтальон.
  Лена. Помогите! Замерзнет ведь на улице.
  Втроем они затаскивают в квартиру Леонида Стреляного. Сажают его на высокий стул.
  Иванов. Девчонки, прогуляйтесь. Попробую очередной сеанс сразу по Чумаку и Кашпировскому провести.
  Лена и Анна Полякова уходят. Иванов пытается усадить прямо Стреляного, тот норовит сползти, упасть со стула.
  Стреляный. Старпом! Тащ кап-два! Витька! Плесни шила полбанки. Я Мишу Минакова помянуть хочу!
  Поляков. Ты, Леня, свою пьянку другом погибшим не прикрывай! Поганое это дело. Лучше меня послушай.
  Стреляный: - Угу! Вещай! (снова пытается сползти на пол).
  Иванов трясет его, усаживает прямо.
  Иванов. Смирно!!!
  Стреляный выпрямляется на стуле.
  Иванов. Насчет тебя с начальниками поговорил.
  Стреляный. Да съехал я с квартиры! Найду, где жить. Пусть успокоятся. Ничего мне от них не надо! Найду, где лечь... где сесть... что одеть. Не смотри, что штаны грязные. Джинсы Монтана, как мечтал когда-то. Это что меня опять на этот трон усадили?!.
  Стреляный сползает на пол, ногой толкает от себя стул.
  Иванов. Хоть и лежа, но выслушай. Диплом у тебя есть, если мозги окончательно не пропил, иди гражданским моряком на вспомогательный флот. Ты же судоводитель, поработаешь, навыки восстановишь, экзамены сдашь.
  Стреляный (усмехается и напевает). На буксир или шаланду? Шаланду полную снарядов, в Полярный Леня приводил. И офицеры все вставали, когда в пивную он входил...
  Иванов. Извини! Чем богаты. Не только подлодки и крейсера, лайнер Вацлав Воровский, который на Гремиху ходил, списали. Да и тебе надо в себя прийти, чтобы руки на руле не дрожали. Я за тебя поручусь, только с бутылкой завяжи, а то свою жизнь окончательно погубишь и меня подведешь. Понимаешь, иначе просто загнешься. Замерзнешь под забором!
  Стреляный. Загнусь? Ну и пусть! Ради чего мне жить?
  Иванов. Гражданские морячки со вспомогательного флота по загранконторам разбежались, место тебе найдем. Начнешь жизнь заново, с четвертого помощника на буксире. Продержишься - на большие суда переберешься. В ту же загранку ходить будешь...
  Леонид Стреляный поворачивается на бок и храпит.
  Иванов. Тьфу! Я хожу, прошу за него, ручаюсь, речи перед ним толкаю, а он дрыхнет! Ну и пропадай, раз сам так решил, что я нянька?!
  Заходит Света Иванова с большой коробкой.
  Иванов. Опять макароны?!
  Иванова. Сам же сказал, что переезжаем. Коробку пустую в магазине взяла. Еще одну Лена с почты обещала принести.
  Иванов. Думал контейнер заказывать.
  Иванова. Не нажили мы с тобой на контейнер. Мебель казенная, одежда военная. Прикинула: мое и сына сюда все войдет. Чемодан, сумка. Книги. Белье. Вилки-ложки.
  Иванов. А сервиз? На шесть персон? Тридцать шесть предметов? С цветочками и золотой каймой? Они же теперь себя снова императорским фарфоровым заводом называют. Слушай, главная наша нажитая ценность - подарок на свадьбу. Где он?
  Иванова. Под кроватью наша ценность пятнадцать лет пылится, так и не распакованная.
  Иванов. Мне по секрету шепнули, чтобы после перевода сразу на командира корабля готовился. Как на мостике хозяином стану - распакуем, отметим это дело...
  Иванова. Отметим разом командира боевой части... помощника... старпома... рождение детей, все что на потом откладывали. Пошли в магазин, попросим еще пустую коробку, на перспективу. Вдруг разбогатеем.
  Ивановы уходят. Стреляный остается на полу. Поворачивается, дотягивается рукой до тумбочки, открывает ее и достает бутылку водки, срывает пробку. Приходит Лена-почтальон. Приносит пустую коробку. На плече почтовая сумка.
  Стреляный. Лена! Ты одна - человек! Всегда выслушаешь. Жизни не учишь. Остальные только нотации читают, а сами через меня... как через предмет... перешагивают. Еще немного и ноги вытирать будут.
  Лена. Ты, Ленечка, не валяйся. Тогда через тебя перешагивать не будут.
  Стреляный. Тогда помоги встать. Помогите встать! (кричит в зал) Ну помоги...
  Лена протягивает ему руку, пытается помочь ему подняться. Леонид силой тянет ее к себе.
  Стреляный. Иди сюда! Мы вдвоем, в квартире никого. Вижу же, что вокруг меня ходишь!
  Лена вырывается, дает ему одну за одной две пощечины.
  Лена. Тебе, пьянь! За всех баб несчастных, брошенных, одиноких. Горе у него - один и без пенсии остался! Мужик в тридцать пять лет без пенсии! Ты знаешь, что такое одной в двадцать лет с ребенком остаться?! Когда зимой, каждый день первая в гарнизоне встаешь. В шесть утра в пургу, в мороз с телеграммами, письмами каждый дом обойти. Горе у него?!! Что ты о горе знаешь?! Что же мне, когда муж погиб, спиться надо было? Ребенка в детдом сдать? Но я же слабая, потому тяну на себе дом, ребенка, зубы стиснула и тяну, а ты? Ты сильный? Ты мужик? Так что ж ты квасишь с утра до вечера?!
  Стреляный. Ради чего мне жить? Меня жена бросила! Все забрала. Квартиру! Дачу! Машину! Все, что за годы в морях нажил, псу под хвост!
  Лена. Пожалеть тебя? Нюня! Потому и бросила! Права твоя Нинка, хоть и дрянь! Она не от мужика, не от офицера - от слабака ушла! Ты сам это доказал! Да ты бы раньше спился, если бы тебя в кулаке и за шкирку не держали! Ради чего жить?! Ради барахла? Ради шмоток и квартир что ли? А ты не ради чего, ты ищи ради кого жить!
  Стреляный. Лена!..
  Лена. Видеть тебя, морду твою пьяную не хочу! Люблю, а не хочу! Тебе руку протянешь, как спасательный круг, душу откроешь, а ты в нее с бутылкой. Вот с ней и живи!
  Она толкает к нему ногой бутылку и убегает. Сумка почтальона остается на полу. Леонид Стреляный поднимается, смотрит на бутылку, потом долго на себя в зеркало. Застегивает и снова расстегивает воротник рубашки. Стаскивает ее, остается в тельняшке, смотрит на воротничок рубашки и кидает ее в угол. Открывается дверь, заходит Виктор Иванов с коробкой в руках и Света Иванова.
  Стреляный. Витя! У тебя одеколон есть?
  Виктор Иванов видит бутылку рядом с ним, морщится, хочет обойти его. Стреляный поднимает бутылку и с размаху швыряет её об стену. Бутылка разбивается.
  Стреляный. Бритва, одеколон. Рубашка свежая. Вспомогательный флот, ты говорил? С первой зарплаты - отдам.
  Света Иванова достает рубашку из шкафа, падает на пол полка. Отдает рубашку Стреляному. Стреляный берет рубашку, поднимает с пола сумку почтальона.
  Стреляный. Лена, не видели, в какую сторону пошла?
  Леонид Стреляный уходит. В квартиру приходят Сергей и Анна Поляковы. Виктор и Светлана Ивановы укладывают вещи в коробки.
  Поляков (берет книги из стопки, читает названия). Валентин Пикуль. 'Из тупика', 'Нечистая сила'. Актуальнее некуда. Все книги и книги. Немного у вас вещей.
  Иванов. Не накопили. Ничего. Голому собраться, только подпоясаться.
  Поляков (подает книгу). По нынешним временам, что голый, что военный. Вот еще от меня положи: 'Честь имею'.
  Полякова. Всё хотелось отдельную квартиру получить, теперь все разъехались, она сама собой отдельной стала.
  Иванова. Нам на новом месте обживаться. Витя сразу в поход уходит.
  Поляков. Куда на этот раз?
  Иванов. В Арктику. Под лед нырнем, а дальше и сами не знаем.
  Полякова. Как Леню на мостике буксира вижу, сразу Нинку Стреляную вспоминаю. Ведь это она сказала: страна трещит, а вы поход за походом. Зачем?
  Иванов. Трещит страна, ты права. Где-то голодают, где-то от тоски воют. Заводы встали. Все только торгуют. Воруют и торгуют. А мы в море идем. Сам не знаю зачем. На что учились.
  Поляков. Может им в глубинке России, и надо знать, что есть еще флот, на ком-то держится. В море выйти может.
  Иванов. Все равно тяжело. Нас учили: врага определил по шуму, по пеленгу, по спутнику. Оружие навел, уничтожил. А сегодня, где враг - не пойму. Как медуза. Вроде он. Схватил, руками сжал, а он как вода, между пальцами. И только жжет так, что с рук не смыть. И все ведь, кто вчера врагами был, теперь кричат, что они друзья.
  Поляков. От таких друзей... лучшее средство ядерная боеголовка. Чтобы спала в шахте, и они об этом помнили. Ничего, с трехлинейками Россию отстояли, а с атомным флотом...
  Иванов. Думаешь? А где-нибудь в глубинке услышат про наши походы и скажут: сволочи, нам жрать нечего, а они по морям шастают. Чем солярку жечь, лучше ее на отопление, провизию на еду детям.
  Полякова (у окна). Смотрите! Корабль уходит!
  Все подходят к окну.
  Иванова. Почему без флага?
  Иванов. Потому что навсегда уходит. На разделку потащили. На металлолом. На иголки. Еще один крейсер на сникерсы поменяли.
  Поляков. Не старый же корабль! Вот тебе и походы. На чем, Витя, в море ходить будем? Будто тебя самого на разделку тащат. Неужели и нас завтра... Неужели никому это не нужно?
  Иванов. И на пирсе никого. Все втихую! Я же говорю. Медузы тихой сапой работают. Пойдем, что ли, хоть мы проводим. На пирсе постоим. Раз никому это больше не нужно.
  Все уходят. На стене работает радиоточка. Тихо играет музыка. Потом начинается передача новостей: Морской тральщик был заложен в 1990 году на Средне-Невском судостроительном заводе и почти достроен, когда из-за хронического недофинансирования было решено пустить его как многие другие корабли на металлолом. И тогда общероссийским движением поддержки флота, ветеранами была выдвинута идея достройки корабля за счет народных средств. На призыв откликнулись десятки тысяч людей со всей страны. Рабочие и инженеры, врачи и учителя, школьники и пенсионеры перечисляли, кто сколько мог, на достройку корабля. Собранные деньги помогли завершить строительство тральщика. Сегодня он спущен на воду и под именем 'Валентин Пикуль' пополнит состав военно-морского флота России.
  
  Картина 9
  
  В квартире Анна Полякова. Кто-то требовательно стучит в дверь. Анна открывает ее. На пороге Виктор Иванов в форме капитана первого ранга.
  Иванов. Разрешите? Зайти. Тебя поцеловать, Серегу обнять. Или наоборот?
  Полякова. Витя, заходи! Как снег на голову! Что ж ты за столько лет к нам ни разу не заехал? Где пропадал?
  Иванов (стряхивает снег с фуражки). Все в морях. Где еще нам пропадать? Снова на учебу ездил. В столице пожили. Где Серега?
  Полякова. В штаб срочно посыльным вызвали, должен скоро вернуться. Ты садись, сейчас чайник поставлю. Надолго к нам?
  Иванов. Дня на три. Боезапас выгрузим. И дальше пойдем, на завод.
  Полякова. Не на разделку?
  Иванов. На ремонт. Ресурс восстановим. Нам еще ходить и ходить. Вся Атлантика, как раньше, наша будет. Серега-то как? Двадцать пять календарей есть. Увольняться не думает?
  Полякова. Куда там! Хорохорится все. Я, говорит, только теперь все знаю и все умею. Доктор очки выписал, только в кармане их и носит. Как Аня, дети?
  Иванов. Дети выросли, на материке. Света к ним самолетом отправилась. Ну а я своим ходом до Кронштадта вокруг Европы.
  За дверью слышен шум. В дверь заходит мичман с повязкой 'патруль'.
  Мичман. Товарищ капитан первого ранга! Разрешите доложить? Диверсанта поймали! Иностранец, в чужой форме. Русским языком владеет. Высадился на берег с катера под панамским флагом. Пытался убежать.
  Иванов. С какого катера? Что за панамский диверсант в Арктике? В комендатуру его! Не в квартиру же.
  Мичман. Товарищ капитан первого ранга! Задержанный узнал, что патруль с корабля капитана первого ранга Иванова и сказал, что вы здесь. Попросил сюда доставить для разбора.
  Иванов. Ввести задержанного!
  Мичман (в дверь). Патруль! Ввести задержанного!
  Вводят Леонида Стреляного в иностранной форме гражданского моряка, с руками за спиной.
  Иванов. Леня! Ты что ли, иностранный диверсант?! Патруль свободен!
  Мичман. Товарищ капитан первого ранга!..
  Иванов. Патруль свободен!.. Сами допросим диверсанта и, если надо, прямо здесь расстреляем.
  Мичман уходит.
  Стреляный. Разрешите арестованному присесть? Ну, вообще, служба режима в гарнизоне на высоте! Патруль за мной по мосту бежал, как двадцать лет назад. Был бы моложе, фиг бы догнали.
  Иванова. Леня! Садись за стол. Может, тебе налить за встречу?
  Стреляный. Только чай.
  Иванов. Ты нам чаем зубы не заговаривай! Что за форма на тебе? Почему такой загорелый? Цель высадки с иностранного катера?
  Стреляный. Витька, перестань! Цель - вас повидать. Привет передать от Лены. Хожу теперь под иностранным флагом. Пять лет на вспомогательных судах отработал, международный рабочий диплом сделал и перешел на загрансуда. Северный флот нас и зафрахтовал. Зашли на несколько дней, а границу нам так и не открыли. Ну и решил по-тихому высадиться на берег, к вам в гости зайти. Серега где? Остальные все наши?
  Полякова. Мой скоро подойдет. Грицевичи еще при тебе уволились, домой на Черное море перебрались. Оля Минакова после гибели Миши домой под Вологду уехала, как в воду канула.
  Иванов. Коля Грицевич теперь моря бизнеса бороздит, два раза в них тонул, три раза горел, но все еще на плаву.
  Иванова. Сами-то вы как? Как Лена?
  Стреляный. У нас уже детей двое, а с Ленкиной пацанкой трое. Так что ей есть чем заняться. Дом в средней полосе купили. Какой там лес!.. А земля...
  Иванова. Пойду, чайник поставлю.
  Света Иванова уходит.
  Иванов. Леня, сам-то доволен? Как оно под чужим флагом? (Считает полоски на рукаве его кителя). Раз-два-три-четыре! Ты на своем корыте в какой должности? Я в гражданских нашивках не разбираюсь. По полоскам - капитан второго ранга, а фуражка, как у салаги, будто посидел на ней кто-то!
  Стреляный. Пока старпом. Чиф. Дальше видно будет. Зарплата, если в рубли перевести... Ладно, расстраивать вас не буду. Одно скажу, каждую копейку отрабатывать приходится. Но на свой борт в порту летишь по всему миру бизнес-классом. Отдыхаешь - люкс. О ценах можешь не думать. Прилетишь, снимешь виллу, порш-кайен возьмешь в аренду и на нем рассекаешь...
  Иванов. Не скучаешь по настоящему флоту?
  Стреляный. Это еще какой флот настоящий? Вы, вояки, на три месяца в море сходили - и сразу у вас 'дальний океанский поход', значки на грудь! Оркестр на причале наяривает, цветы, свинья визжит. А как вам десять месяцев в морях и два в отпуске? Я за три года первый раз в родном порту! Да еще и на берег только тайком сойдешь.
  Иванов. Слушай, а ведь ты теперь, если адмирал заходит, можешь и не вставать?
  Стреляный. Могу, но встаю.
  Иванов. Говоришь, жизнь-люкс, зарплата в валюте, рассекаешь на порше-кайен, а за три года первый раз в родном порту?
  Стреляный. В отличие от военных кораблей, гражданские суда на месте не стоят, деньги не тратят, а зарабатывают.
  Иванов. Но это невозможно! За три года первый раз в родном порту!
  Стреляный. Невозможно? Тебе карту с заходами показать?
  Иванов. Невозможно двоих детей иметь в средней полосе России, если по три года дома не появляться!
  Стреляный. Что?! Ко мне Лена в Италию и Грецию прилетала. (Достает и показывает какие-то бумаги). Отдыхали на Мальте и в Доминикане. У меня даже билеты ее остались!
  Иванов (встает). Видишь - сам не уверен, билеты с собой носишь!
  Стреляный (вскакивает). Что?! А ну стой!.. Я не посмотрю, что ты капитан первого ранга!
  Иванов (смеясь) выбегает, Стреляный бросается следом. Из-за двери слышен крик: Патруль! Ко мне! Панамский диверсант напал на командира атомного ракетного крейсера! В комнату с чайником заходит Анна Полякова, растерянно смотрит вокруг. В квартиру заходит Сергей Поляков в форме капитана второго ранга.
  Поляков. Аня! Я с ума сошел! Иду домой, по другой стороне улицы бежит вроде Витька Иванов, кап-раз, как и положено, а следом иностранец, форма чужая, но вроде Ленька Стреляный. Только загорелый очень. Потом в сугроб упали и барахтаются там, как, ну, максимум, старшие лейтенанты. Пока за очками полез, пока их на нос нацепил, их и след простыл.
  Полякова. Не обознался, они. Сейчас набегаются и вернутся.
  Поляков. Значит точно Витька Иванов! Отлично! Главное, вовремя. Сегодня я ему нос натяну! Давай-ка мне стул!
  Полякова. Какой еще стул? Ужинать будешь или Витю с Леней дождемся?
  Поляков. Какой стул? Тот самый. Вечно он завален. (Снимает со стула одежду) Ужин? Да, если не макароны! Ну, предпоследний прыжок. Но сначала повторим.
  Сергей Поляков начинает прыгать через стул.
  Поляков. Командира группы прошел! Командира боевой части прошел. Помощника прошел! Старпома прошел...
  Полков спотыкается.
  Полякова. Подожди-подожди! Чего это ты распрыгался, как молодой? Не лейтенант ведь!
  Поляков. Сейчас, с силами соберусь. (Снова готовится прыгать). Старпома прошел! Иванова догнал!
  Полякова. Подожди! Ну-ка сядь. Посиди! Расскажи толком.
  Поляков (тяжело дыша) садится. Чего подожди? Чего еще ждать? Представление на командира корабля на меня подписали! Столько лет ждал, корабли пилили, должности сокращали, а я все ждал, служил, верил, что когда-то...
  Сергей Поляков встает, хочет перепрыгнуть стул.
  Полякова. Сережа, погоди. Лучше сядь и подумай.
  Поляков (садится). Ты не поняла, мать, еще неделя или две и я - командир корабля. Сбылось! Эх! Медкомиссию как-нибудь проскочить! Через месяц капитана первого ранга получу, а там...
  Поляков поднимается и снова хочет прыгать. Жена его останавливает и силой сажает на стул.
  Полякова. Что там? Я тебя сейчас реже чем лейтенантом вижу, а командиром станешь?
  Поляков (встает). Потерпи!..
  Полякова: - Сядь! Я двадцать пять лет терплю. У дочки в институте не все ладно. Сын в Нахимовском, только на каникулах и видим. Они в городе, на бабушке с дедушкой, а мы здесь. Сережа! Станешь командиром, что дальше? Корабль твой не в первой линии. Другими кораблями офицеры моложе тебя командуют. Им и дальше идти. Корабли ваши, когда резали, из флотилий дивизии, из дивизий бригады сделали - адмиральских должностей не стало. И твой ведь корабль не сегодня - завтра списать могут, что тогда?
  Сергей Поляков садится на стул.
  Поляков. Что же мне, отказываться и увольняться?
  Полякова. Зачем увольняться? Переводись, всю службу на севере, давно пора на материк выбираться: в училище преподавателем, в научный институт. Сколько лет уже, капитан второго ранга, а все прыгаешь, как... лейтенант.
  Поляков (пытается встать). Да я еще могу!..
  Полякова (останавливает его). Конечно можешь! Ты самый лучший, самый сильный... В большом городе - ты диссертацию хотел защитить, материалы собрал, все времени не было, переведешься, тогда и напишешь, спокойно в кабинете.
  Поляков. Мать! Корабли на верфях заложены, несколько лет, и они на флот придут. Мест всем хватит.
  Полякова. Правильно, на эти корабли офицеров и надо готовить, кто это делать будет? Теперь, когда ты все знаешь и все умеешь!
  Поляков. Куда мы с Севера поедем? У нас же нигде угла своего нет. Под пятьдесят лет с нуля начинать? Снова в общежитие?
  Полякова. Ничего, Сережа! Не в первый раз. Подождем, потерпим, и все выправится...
  
  Картина 10
  
  В квартиру заходят Света Иванова и Виктор Иванов в форме контр-адмирала. На стене портрет верховного главнокомандующего в военно-морской форме.
  Иванов. Смотри-ка, нашу первую квартиру отремонтировали. Стеклопакеты, отопление провели, горячую воду, мы о таком только мечтали. Ортопедические матрасы где? Заказывали, должны были привезти. Мы с тобой об ортопедических матрасах и не знали.
  Иванова. Мы о многом тогда не знали.
  Иванов. О чем ты?
  Иванова. Что по миру можно поездить, миллионером стать. Вот ты адмирал. А кто тебя кроме как на флоте знает? Все эти годы у Америки под боком ходил, а сам в ней ни разу не был.
  Иванов. В Академии Генштаба учился, на прием дипломатический отправили, американская делегация приезжала. Велели по гражданке прийти. Костюм напрокат взял, галстук одолжил полосатый. Американцы со мной здороваются. Спросил: разве мы знакомы? Отвечают: конечно! Вы командовали такой-то подводной лодкой. Знают нас в Америке. Не волнуйся.
  Иванова. Я о другом. Мы мечтали, чтобы хоть какое-то жилье досталось, комната, а не койка в общежитии, чтобы с женой было, где жить, место ребенку в садике получить...
  Слышны три звонка за окном.
  Иванов (смотрит на часы). С утра первыми на корабли командиры прибывают.
  Иванова. О машине стиральной хоть одной на всех, о посудомоечной, даже, не знали...
  Иванов. Не надо было мечтать об ерунде.
  Иванова. Вам ерунда. Даже, когда не в походе, несколько раз за неделю с корабля сойти. Дома все вымыто, выстирано и выглажено. Дети чистые накормленные. Ужин тебя всегда ждет. Вы и не понимали, как нам это давалось. В очередях стоять, работать и дом тянуть. А сегодня, даже не знаю, о чем сегодня молодым мечтать на севере?
  Иванов. Им мечтать надо, чтобы место на корабле досталось. Видишь, тогда было кораблей много, а быт никакой, сегодня наоборот. Нет совершенства.
  За окном звучат четыре звонка.
  Иванов. Флагманские с утра на корабли подтянулись. Тихо, как в доме, пусто. Эх! Давай, как двадцать пять лет назад. Торт сделаем в виде подводной лодки! Соберемся все за этим столом. Достанем, наконец, сервиз из коробки!
  Иванова. Кого мы позовем? Одни мы здесь остались. Из тех, кто с нами приехал, никого уже на севере нет. Все на большой земле - это мы задержались. Леня Стреляный под чужим флагом капитанит. Сережа Поляков в отставке, до сих пор в училище преподает. Оля Минакова, пропала, как в воду канула, про Нину Стреляную и вспоминать не хочу. Так что придется нам торт с тобой вдвоем съесть. Хочешь, небольшой испеку?
  Иванов. - Не надо, все равно мне сладкого нельзя.
  Иванова. - И соленого.
  Иванов. И соленого.
  Иванова. И жареного...
  Иванов. Ничего нельзя. Стоять только у окна и на море смотреть, на корабли.
  За окном раздаются пять звонков.
  Иванов. Пять звонков - это же я?!
  Адмирал подходит к окну, пытается высмотреть что-то за ним. За окном раздаются шесть звонков.
  Иванов. Что такое? Командующий флотом в командировке. Главком в отпуске. Министр, что ли приехал? Вот напасть...
  Иванова. Побежишь на службу?
  Иванов. Зачем бежать? Это же наш министр отечественный, не вражеский.
  Иванова. Не станешь, ты, Витя, министром.
  Иванов. Тридцать лет назад в этой комнате мне задачу поставили, я ее выполнил. А на большее - надо было тогда и загадывать.
  Иванова. Стул тот уцелел. Помнишь, как лейтенантами прыгали через него? Ты уже и не сможешь, наверно?
  Иванов. Зачем?
  Иванова. Добился своего, можешь не прыгать, просто садись.
  Иванов. Не хочу. Никогда его не любил. Жесткий он какой-то. Пусть молодым остается.
  За окном раздаются семь звонков.
  Иванов (подходит к портрету главнокомандующего). Не, не может быть!
  Иванов снова подходит к окну, пытается что-то высмотреть. В квартиру вбегает офицер в форме капитана первого ранга.
  Капитан первого ранга. Товарищ адмирал! Разрешите доложить?! У нас ЧП! Дежурный с ума сошел!
  Иванов. Я уже понял.
  Капитан первого ранга. Говорит, гарнизон проверял, увидел: стая офицеров летит.
  Иванов. Куда летит? Какая стая?
  Капитан первого ранга. Привиделось ему, что один в белом - вожак, а за ним трое в черном. Говорит: летели норд-норд-вест, потом повернули на вест-зюйд-вест, а дальше поворот на зюйд и скрылись.
  Иванов. На юг, значит.
  Капитан первого ранга. Дежурный пытался ПВО по тревоге поднять. Еле от звонка оторвали.
  Иванов. Внизу моя машина, в госпиталь его отвезите.
  Капитан первого ранга убегает. Слышен звук отъезжающей машины. Адмирал смотрит в окно.
  Иванов. Вот напасть, капитан второго ранга с ума сошел. Где теперь ему новую должность искать?
  Иванов включает радиоточку на стене. Радиоточка: - корабли Северного флота в минувшем году совершили десятки походов. В годы войны и мирное время с честью несли флаг военно-морского флота на всех океанах. Сегодня на флот приходят новые корабли. На их борту имена тех, кто служил здесь когда-то. Чьи имена неразрывно связаны с флотом. Иванов выключает радиоточку.
  Иванов. Корабли новые приходят. Служить бы и служить. Но сами историей становимся.
  Иванова. А наших имен на них нет?
  Иванов. Чьих наших?
  Иванова. Жен.
  Иванов. Корвет - жена адмирала? Не смеши.
  Иванова. Почему адмирала? Жена офицера, мичмана, тех, кто здесь все эти годы с вами, летом и зимой, ночью полярной, у окна ждал вас. Думая, как у вас в море, не случилось ли чего? Поставили памятники матросам и офицерам, флотоводцам. А женам их, которые все эти годы с ними рядом, ну хоть небольшой... И написать на нем, как мы вам из этого окна сигналили. 'Жду, люблю, верю'.
  Иванов. Озадачила ты меня. Памятник. Считай, что они общие. Мы же вместе.
  Иванова. Орденов нам не положено, но куда мы без вас. Оля Минакова говорила, как ниточка за иголочкой.
  Иванов. Родное все здесь. В какую часть ни приедешь, тебе докладывают. Рука у козырька фуражки, а сам думаешь: здесь 'Курск' стоял, отсюда 'Комсомолец' уходил. Дорога поворачивает, машина притормозит, вспоминаешь: на этом месте Миша Минаков погиб. Вся жизнь здесь прошла. Может, и нам надо было, как Коле Грицевичу, еще пятнадцать лет назад отсюда уехать?
  Иванова. В Севастополе отдыхала, к Оксане в гости сходила. Все у них хорошо. Коля солидный бизнесмен, машина больше чем та, которая тебя возит. Приехал - меня увидел, откуда-то форму достал. Медаль у него за Крым. Весь вечер в кителе и просидел. Хоть теперь тот и не застегивается на нем. Все у них замечательно. Фото на телевизор вывел. Они в Таиланде, на Мальдивах, Франция, Англия, а потом говорит: назад была бы возможность вернуться - не глядя. Здесь лучшие годы прошли.
  Иванов. Выходит, мы самые счастливые?
  Иванова. Горькое какое-то счастье, нет, не горькое, а соленое. В Петербурге у Поляковых погостила. Сергей на пенсии давно, а все преподает, защитился. Доцент. Бороду отпустил. Солидный, в очках и с бородой. В Москве Нину Стреляную видела.
  Иванов. Ты и к ней в гости сходила?!
  Иванова. На плакате красуется. Общественный деятель, избирается куда-то или деньги на что-то клянчит. Пишет, что, как жена офицера-подводника, тяжелую жизнь в гарнизонах знает не понаслышке.
  Иванов. Никак не успокоится.
  Иванова. Назад в поезде с лейтенантами ехала. Разговоры их с женами послушала. Денег на северах или Дальнем Востоке намолотить, в ипотеку квартиру в Москве или Петербурге построить, пенсию выслужить и уволиться. А жены... штаны рваные, сами разукрашены.
  Иванов. Что же им, как вы когда-то, форменное сукно на юбки кроить?
  За окном на кораблях бьют склянки.
  Иванова. Склянки бьют. Думаешь, они часы отбивают, а они годы бьют.
  В комнату вбегает капитан первого ранга. Он держится за сердце, фуражка в руке.
  Капитан первого ранга. Товарищ адмирал! Видел их!
  Иванов. Кого?
  Капитан первого ранга. Офицеров летящих. Стаю. Летят. Точнее плывут. Как ангелы. Первый в парадке. В белом и золотом - руки в белых перчатках вперед вытянул, замер и над землей летит, остальные следом. Руками взмахнет, и остальные тогда взмахнут. Ноги не двигаются, а над землей несутся. По аллее нашей за кустами, мимо меня пролетали - откозыряли, ну и я поприветствовал в беспамятстве. Фуражку зачем-то снял, перекрестился. Свят-свят-свят! Они стаей поворачивают к штабу, из-за кустов показались - смотрю, а они на колесах едут! Колесо такое - встанешь и катишься, и, если не видно, словно летят, низенько-низенько. А я стою, как дурак, фуражка в руке и крещусь. Но как колеса эти увидел, фуражку на голову. Кричу: 'Стой! Смирно! Ко мне!' Куда там... Побежал за ними. Зацепился за что-то. Упал, а их и след простыл.
  Иванов. Дожили, мой замполит крестится.
  Капитан первого ранга. Нет давно замполитов, товарищ адмирал. С прошлого века. Им креститься было нельзя. А заму нынешнему даже положено.
  Иванов. Ну и зачем ты бежал за ними?
  Капитан первого ранга. Сам не знаю. Ох! (хватается за бок) Кажется ребро сломал! Товарищ адмирал! Разрешите в госпиталь? Пусть меня посмотрят и дежурного нашего надо выручать, а то оприходуют его доктора.
  Иванов. Мою машину возьми, она сегодня, как Скорая помощь. Не на колесе же. Скажи еще, ты же все знаешь, мы с женой поспорили. Офицеры молодые, лейтенанты, они хуже нас или лучше?
  Капитан первого ранга. Ой не знаю, не знаю я ничего, товарищ адмирал!
  Иванов. Ладно, иди. Наконец-то ты хоть что-то не знаешь. Машину сразу назад отправь.
  Капитан первого ранга уходит.
  Иванов. Снова ждать. Не уйти нам отсюда. Мечтали здесь когда-то. Дома остаться вдвоем, чтобы никаких тревог, никто тебя не вызывал. Года бы, как этот китель, сбросить.
  Адмирал снимает и вешает в шкаф китель, бросается на кровать, качается.
  Иванов. Кровать с панцирной сеткой! Рекламная компания. Помнишь, как нас сюда завлекали?
  Иванова. Они не лучше и не хуже. Просто другие. И едут на север так же, как мы когда-то. Чайник поставлю, похозяйничаю, как раньше.
  Иванова уходит. Открывается дверь. В комнату на моноколесе въезжает лейтенант в белой парадной форме. Следом заходит девушка, джинсы с дырками на коленях, волосы выкрашены в разные цвета, она катит чемодан на колесах.
  Лейтенант. Все, отъездился, села батарея. (Спрыгивает с колеса). Дед! Мне сказали, квартира свободна, можно заселяться.
  Иванов. Вожак прибыл! Заселяйся. Чего рано приехал? После выпуска из училища месяц отпуска.
  Лейтенант. В плавсоставе мест мало, на корабли только первые попадут. Остальные на корабли отстоя или на берегу будут новых кораблей дожидаться.
  Иванов. Тебя как зовут-то, хитрюга?
  Лейтенант. Миша.
  Адмирал достает и надевает китель
  Лейтенант. - Товарищ адмирал, лейтенант Минаков!
  Иванов. Михаил Михайлович?
  Лейтенант. Так точно! Откуда вы знаете? Товарищ адмирал, разрешите на лодку?
  Виктор Иванов. Разрешаю.
  Лейтенант. На атомную?
  Виктор Иванов. На атомную!
  Лейтенант. В первую линию?
  Виктор Иванов. В первую линию!
  Лейтенант. На лучшую?
  Иванов. На лучшую!
  Лейтенант. Вот здорово! Мне говорили, что это только если повезет, или если за тебя попросят.
  Иванов. За тебя попросили.
  Заходит Света Иванова с чайником. Подходит вплотную и рассматривает лейтенанта, трогает его.
  Иванова. За тебя двадцать лет тому назад попросили.
  Открывается дверь, в комнату вваливаются три лейтенанта, за ними заходят три девушки. Лейтенанты видят адмирала, строятся и встают по стойке смирно.
  Иванов. Наигрались напоследок? Игрушки отставить, в повседневное переодеться и шагом марш на корабли!
  Адмирал и лейтенанты уходят. Девушки осматривают квартиру и переговариваются.
  Девушки. Интересно, здесь есть вай фай?.. мама с утра в чате покоя не дает... Бабушка с собой сервиз сунула, зачем мы его потащили... Ой! У нас камин! Надо дров где-то достать...
  Иванова. Вы проходите. Располагайтесь. Печь давно не топили. Как газ и горячую воду провели. Вот шкаф, кладите вещи. Осторожно, в нем полка падает.
  Девушки расходятся по комнатам, слышно, как падает полка, потом они возвращаются в центральную комнату.
  Иванова. Пока мужья на службе, я вам городок покажу. Он небольшой, но все, что нужно для жизни, в нем есть.
  Жена Минакова (с вологодским говором). Как же я уйду? Только до магазина за продуктами и обратно. Мы зарплату получили, у нас дома ни у кого такой нет.
  Одна из девушек. Богатыми будем.
  Иванова. - Если выдержите, обязательно будете, только по-другому.
  Одна из девушек. Мужья вернутся, надо ужин приготовить.
  За окном слышны команды, отдающиеся при швартовке (Швартовой группе прибыть на стенку... убрать трап... отдать кормовой... отдать носовой...)
  Света Иванова. Не торопитесь, если лейтенанты на корабли ушли - это надолго.
  Одна из девушек. До вечера?
  Света Иванова. До вечера, только никогда не знаешь, до какого.
  Девушка у окна. Смотрите! Корабли в море уходят, что-то сигналят.
  Третья девушка. Уходят? А нам как же?
  Иванова. Надо погасить свет, встать у окна. Дай свою руку. (берет руку жены Минакова в свою. Гаснет свет). Здесь на обоях остались слова азбукой Морзе. Пока видите огонек в море - сигнальте: 'Жду-люблю-верю'.
  Иванова передает слова сигналами света. Бьют склянки.
  Занавес
Оценка: 9.50*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023