ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Макаров Андрей Викторович
Две неопубликованные статьи

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  В конце девяностых как-то вспомнили, что помимо войны в Чечне есть и обычная войсковая жизнь. Внутренние войска, в которых я служил, охраняли атомные станции, солдаты в милицейской форме патрулировали улицы крупных городов, в военных институтах готовили курсантов. Корреспонденты же войскового журнала, как и раньше, сменяя друг друга, ездили в Чечню, в их статьях и очерках свистели пули и разрывались снаряды. Устали не только мы, но и читатели.
  Однажды, мне прямо в журнал позвонила возмущенная женщина: 'Вы пишете, какие они герои, а они на войне в командировках себе молодых жен находят!'
  Географию поездок велели расширить. Публиковать статьи о самых насущных проблемах. Самой же насущной было жилье. Приходят лейтенанты, увольняются ветераны. Селить некуда ни тех, ни других. Увольняющимся не дают квартиры - они не освобождают служебное жилье. Жить прибывающим в войска офицерам негде. Снимать? По Москве - жалованье на уровне ста долларов, квартиры сдаются за двести. В других городах немногим лучше. Местные власти выделять жилье перестали, на собственное строительство денег нет. Жалкие 'квартирные крохи' делят со скандалами. Кто-то бессемейный умер - очередь подвинулась.
  Когда в командировках ко мне с криком: 'Где этот корреспондент?!' прибегали полковники жаловаться, что живут в кабинете в пятнадцать метров, я отвечал: 'Хорошо тебе, брат! Я живу в кабинете в двенадцать метров'.
  На местах выделение квартиры стало событием. И как раз в редакцию пришло интересное письмо. Жена прапорщика написала, что их многодетную семью командир части выгоняет из квартиры на улицу, чтобы самому в нее въехать.
  Часть находилась под Пермью, охраняла что-то важное государственное. Я оформил служебное задание, купил по воинскому требованию билет и поехал. Предупреждать о приезде звонком не стал. В склочных делах лучше являться неожиданно. А то командир попросту ушлет прапорщика в командировку - вот тебе и конец расследования.
  Первая мирная командировка за несколько лет. Не транспортный ИЛ-76 с откидной металлической скамейкой, а купейный вагон. Белое белье, ложечка дрожит в стакане с чаем в фирменном железнодорожном подстаканнике. Лафа!
  Впрочем, хорошее закончилось с прибытием в Пермь. Цена самого задрипанного гостиничного номера сильно превышала допустимый лимит. Неожиданно удалось поселиться в гостинице цирка. Номер был заставлен облезлой мебелью, на стене в рамочке довольно забавные правила для проживающих. Помнится, требовали не оставлять обезьян без присмотра, и не выпускать змей.
  Переночевал. Утром, как снег на голову, явился к командиру воинской части. Вот уж кто гостю был не рад. Побеседовал с ним. Сходил в гости к автору письма - жене прапорщика, встретился с самим прапорщиком.
  История оказалась простой и в чем-то забавной. Жильем военных, охраняющих важные государственные объекты, обеспечивают эти самые объекты. В этот раз 'важный объект' передал воинской части трехкомнатную квартиру. В старом фонде, сталинском доме. С высокими потолками, эркером, паркетом и прочими радостями домов 'не для всех'.
  Просто так подобные квартиры не выделяются. Скорее всего сходил полковник - командир части - к директору завода, поговорил о жизни, пожаловался, что за тридцать лет службы квартирой так и не обзавелся. Скоро пенсия и хочется пожить по-человечески.
  Договорились. Но нельзя просто достать ключи и бросить их через стол полковнику. Всё должно быть оформлено юридически, пройти положенные процедуры. Одному из заместителей директор дает команду: конкретную квартиру передать военным для командира части. Собирается жилищно-бытовая комиссия. Голосует 'за'. Все расписываются, директор решение комиссии утверждает. Украшенный печатями и резолюциями документ с приложенными к нему ключами отправляется в воинскую часть.
  В ней собирается своя жилищно-бытовая комиссия, которая эту квартиру распределяет командиру, поскольку тот и служит долго, и право на дополнительную жилплощадь имеет. Все знают, кому она предназначена. Бумаги украшают резолюциями. Подписывают, где показали. Бюрократическая машина неспешно крутится всеми своими шестеренками.
  Но в этот раз между шестеренками воткнули гвоздь. Как только квартира поступила в воинскую часть для распределения, один из прапорщиков взломал ее дверь и завел внутрь свое многочисленное семейство. Занесли мебель и сменили замки.
  Утром прапорщик долго смотрел в глазок, выскакивал на службу, после чего его жена запирала дверь изнутри. На все замки и задвижку.
  На службе прапорщик козырял командиру и говорил ему:
  - Здравия желаю, товарищ полковник!
  А полковник от такой наглости офигевал. Чисто военные методы не помогли. Подняли в ружье караул и отправили его к дому. Караул добежал до подъезда и остановился. Гражданский дом, в квартире за дверью дети плачут. Жена прапорщика из-за двери кричит, что готова на всё. Вызвали прапорщика 'на ковер' - услышали: это не я, это жена! Разговаривайте с ней, а лучше с нашим адвокатом. Позвонили в милицию, получили ответ: 'в гражданско-правовые споры не лезем, разбирайтесь в суде'.
  Что касается суда. Юрист части командира огорошил, оказывается, суд уже принял к производству иск прапорщика, в котором тот требует ордер на занятую квартиру. Поскольку, согласно представленным в суд документам, он в очереди первый, да еще и первоочередник, поскольку многодетный. А многодетный папа по жилищному кодексу главнее полковника.
  Я приехал, когда все было решено. Битву с прапорщиком полковник проиграл вчистую. Остался в служебном жилье, прапорщик занял 'его' квартиру в сталинском доме. По местным меркам 'генеральскую'. По решению суда получил на нее документы, прописался сам и прописал детей. Из окна гордо, как с трибуны, смотрел на проходящего мимо командира.
  И что тому делать?! Придёт полковник к генеральному директору снова просить квартиру - тот только плечами пожмет. Скажет: 'Я тебе квартиру в лучшем доме дал, а ты какого-то прапора в нее заселил'.
  Такая вот история.
  Статью я написал. Это была отличная статья, которая совершенно не годилась для войскового журнала. В самом деле, публиковать статью, в которой расписывается, как прапорщик захватывает квартиру командира и успешно с ним судится - все равно, что дать отмашку остальным бесквартирным страдальцам. А мой заголовок: 'Кто смел, тот и съел!', сказали вообще ни в какие ворота.
  Опубликовала ее министерская газета 'Щит и Меч'. Газета больше милицейская, войска, хоть и МВД, ей сбоку.
  Я знал, что проблемы с ней будут, а возвращаться из командировки с пустым блокнотом нельзя. Материал для публикации нашелся в Пермском институте внутренних войск. В нем готовили кинологов. Вели научную работу. Скрестили прирученную волчицу со служебными собаками. Получили неиспорченное цивилизацией потомство волкособов с отменным здоровьем и острым нюхом.
  - Можно к ней зайти? - спросил я, полюбовавшись бегавшей по вольеру красавицей волчицей.
  - Если не боитесь! - предупредил сопровождающий, - почувствует страх - может броситься.
  Куда там бросится?! Волчица вертелась у ног, как дворовый бобик! Показывала горячую любовь и требовала ласки.
  Я писал статью про прирученную волчицу и её многообещающее потомство, а сам в мыслях возвращался к истории про полковника и прапорщика.
  Казалось бы - торжество закона! Но, смотрите, прапорщики из части в часть переводятся редко. Офицер за службу может сменить десяток мест службы. И что тогда? Извините, товарищ командир полка, но на очередь мы вас последним поставим, впереди прапорщики, которые тут больше десяти лет заведуют складами и банями.
  В Москве неподалеку от Кремля в Романовом переулке стоит дом. Маршалы Победы в нем квартиры получили не потому, что в министерстве обороны от нее отказались многодетные старшины-сверхсрочники.
  Но то же полководцы! Возможно - это личное указание Сталина. Хорошо, маршал командовал фронтом, а генерал-полковник - начальник штаба фронта или заместитель командующего? Им как? В барак с удобствами во дворе? Командующему армией дожидаться, когда машинистку штаба квартирой обеспечат? Новому командиру дивизии терпеть пока не обеспечат жильем всех пришедших до него в дивизию взводных?
  Было разумное правило - командиры воинских частей стояли на жилищном учете в вышестоящей части или соединении. Потому получали квартиру быстрее и лучшую.
  Его отменили, как противоречащее Жилищному кодексу. Получилась одна очередь на всех, в которой к концу первой чеченской войны больше половины первоочередники. А, к примеру, не ездившая в Чечню мать-одиночка все это время передвигалась в конец очереди.
  Разве речь только об армии?! Директор завода, главный врач больницы - все они получали жилье быстрее других, невзирая ни на какие кодексы.
  Сам Жилищный кодекс к тому времени представлял собой некую солянку, в которой толкались разного рода первоочередники и внеочередники, ветераны производства (под которых 'подгоняли' предпенсионных офицеров и командиров частей), многодетные, чернобыльцы и 'афганцы'. Тут еще нашим лейтенантам стали давать юридическое образование. Самые ушлые из них, применяя полученные знания, шли в суд и требовали, чтобы квартиру дали им, а не прослужившему десять лет майору. Поскольку только что вылупившийся лейтенант - молодой специалист, а значит - первоочередник!
  Интересное было время. Не дай Вам Бог жить в такое. Но прошло несколько лет и все стало меняться к лучшему. Что-то в государстве наскребали, чтобы помочь военным. Московская область взяла шефство над частями внутренних войск в Чечне. Губернатор - генерал Громов - закрепил за каждым районом области воинскую часть. В воюющие войска везли подарки, заказанное подшефными имущество, артистов, которые пели и плясали прямо на позициях.
  Сопровождали груз представители районных администраций и корреспонденты, в том числе военные. Не только, чтобы осветить акцию, но и, чтобы гуманитарную помощь не разграбили по дороге - попытки были.
  Перед одной такой поездкой меня вызвал главный редактор журнала. Несколькими месяцами раньше в Краснодарском соединении побывал наш корреспондент. Туманная фраза в его статье, что при прежних командирах соединения допускались нарушения в жилищной сфере, вызвала бурю эмоций.
  Один генерал обиделся, названивал главному редактору и требовал публикации опровержения. Иначе он пойдет к главкому, после чего редактора будут - образно говоря - бить свернутым в трубку журналом по носу.
  Как появилась эта фраза? Корреспонденту ее сказали новые командиры соединения, он ее и записал. Лезть в их внутренние разборки совершенно не хотелось. Но и доводить дело до хлестания журналом по носу тоже не следовало. Потому, главный редактор попросил меня после раздачи гуманитарки заехать в Краснодар и разобраться, как можно без потерь погасить конфликт?
  - Вопрос на контроле у заместителя главкома! - грузил он меня ответственностью.
  Контроль заместителя главнокомандующего с одной стороны плохо, с другой хорошо. Плохо - поскольку выполнить поручение на 'отвали' - не получится, хорошо - поскольку именем замглавкома я мог прикрыться.
  У меня ведь в плане значилась командировка по сопровождению гуманитарной помощи. И на все мои неудобные вопросы по жилью командиры могли потребовать командировочное удостоверение, служебное задание и сказать:
  - У вас в задании указано сопровождение гуманитарной помощи - желаем успехов в этом замечательном деле и до свидания.
  А тут - вопрос на контроле! Не будет же командир части звонить заместителю главкома и проверять, давал тот такое поручение или нет?
  История, произошедшая в этом соединении, также была квартирной, но совсем не забавной.
  Здесь первым в очереди на жилье стоял не прапорщик, а подполковник. Заслуженный человек с календарной выслугой тридцать четыре года. Терпеливо ждал трехкомнатную квартиру. Жил с семьей в общежитии, прежнее жилье осталось в городе Грозном.
  Он был не только первым в очереди, но и первым среди первочередников. Основание - давний приказ министра, аж от 1973 года. Ни у кого никаких вопросов по этому поводу не возникало.
  Очередь была унылой и многолетней. Она напоминала бытовавшие когда-то очереди перед открытием магазина. Дверь закрыта, а стоять надо. Терпеть и ждать. Магазин открывается, все зашевелились, сжались плотнее, пытаются заглянуть через головы тех, кто впереди, гадая, что достанется и кому?
  Так и здесь. Очередь зашевелилась, когда соединение купило три квартиры в новом доме. Две трехкомнатных и одну двухкомнатную. Дом добротный, кирпичный, а не панельный, в хорошем районе. У купленных квартир выставили караул. Приказав, никого в них не пускать.
  Я ходил по теплому Краснодару, говорил с военнослужащими о жизни и службе, неизменно сворачивая к той квартирной истории.
  Один прапорщик вспомнил, как охранял их.
  - Классные хаты! - поделился он. - Тот подполковник зашел посмотреть. Ходит, стены трогает, улыбается. Хороший 'подпол', правильный. Я ему сказал: 'Что-то нечисто. Квартиры купили, а несколько месяцев не распределяют. Караул выставили. Вы бы заселились, раз в очереди первый!' А он только плечами пожал: 'Зачем? Я сюда законно въеду'.
  Несколько месяцев шла подковерная возня. Зам по тылу подполковника спросил: не согласится ли он на двухкомнатную квартиру вместо трехкомнатной? Не согласился, ну и ладно! Спросил его и подполковник: когда распределят купленные частью квартиры?
  - В этом году, - успокоил его зам по тылу.
  И действительно. 31 декабря собрали жилищно-бытовую комиссию, на которой подполковника из первоочередников перевели в общую очередь. Основание - жалобы других офицеров и то, что приказ министра еще времен СССР. В комиссии был и полковник - главный воспитатель соединения, вел заседание зам по тылу. 31 декабря день хлопотный, но ВрИО командира успел данный протокол утвердить.
  Невесело начался новый год у подполковника. В новогодние каникулы все конторы закрыты. Пока проконсультировался с юристом, пока собрал документы, пока назначили заседание суда. Суд своим решением вернул его в начало очереди, вот только, когда он принес решение в часть - никаких квартир в ней уже не было.
  Как же так - ЖБК ведь больше не собиралась! Не собиралась, просто членов жилищно-бытовой комиссии вызвали на совещание командования. Прапорщиков и капитанов рассадили между полковниками. Вопрос: распределение квартир. Зам по тылу предложил кандидатуры новоселов, командиры проголосовали 'За' и посмотрели на членов ЖБК. Подняли руки и они.
  Трехкомнатные квартиры достались ВрИО командира соединения и его заместителю по работе с личным составом, стоящим в очереди, первый пятьдесят восьмым, второй пятьдесят вторым. Жившим в нормальных служебных квартирах.
  Вот и все. Протоколы заседаний жилищно-бытовых комиссий подшиваются и хранятся десятки лет, протоколы совещаний командования уничтожаются через год. К моему визиту в часть их уже не было. Командование сменилось, встретиться ни с кем из 'героев' этой истории я не мог. Не мог встретиться и с подполковником, поскольку во время той истории он попал в больницу с инсультом и умер.
  А куда делись счастливые новоселы? Один отправился командовать военным санаторием, второй стал главным воспитателем целого округа и получил лампасы. Он и бушевал, требуя опровержения. И, даже, заявил, что подполковник скончался не от несправедливости (поскольку такого диагноза нет), а от сердечной недостаточности. Лучше б молчал.
  Статьи не было и в этот раз. Как я написал в докладной: 'из уважения к должностям', которые занимали 'герои' этой истории.
  Генерал, прибыв в Москву на военный совет, пришел в редакцию, поинтересовался, где опровержение? Ему показали мою докладную. Сказали, что могут опубликовать лишь ее. В ней говорилось о том, что квартиры командованием получены незаконно, после чего приватизированы по подложным документам. Что лица командования при этом не только нарушили законы, но и просто поступили непорядочно. Что они... Генерал не стал переворачивать страницу и смотреть дальше.
  - Ладно, забудем! - сказал он.
  Ему хотелось расти дальше и как-то сразу стали не нужны эти разборки.
  Две мои статьи так и остались в ящике стола. А вот публикацию о волках подхватило НТВ, они даже серию передач затеяли о волкособах, разводимых в Пермском институте внутренних войск. Правда, долго она не продержалась. Потомство волчицы отличалось крепким здоровьем и отменным нюхом, но имело недостаток. Боялось людей. Генетическая память упорно твердила, что, учуяв человека, надо бежать не следом, а в другую сторону и прятаться. Ну а если спрятаться не удалось, и он оказался в твоем вольере, то радостно крутиться вокруг и лизать ему руки.
  Давно это было. Многое изменилось. Внутренние войска стали Росгвардией. Ушли в прошлое квартирные баталии. Военные получают деньги на счет, сами себе выбирают квартиры и покупают их в ипотеку. Никто ничего не делит. Думаю, что люди от этого стали лучше. Во всяком случае очень на это надеюсь.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023