ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Максютов Тимур Ясавеевич
Персональный ад

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.67*17  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Путь у каждого - свой.

   Персональный ад.
  
   Никиту Маслова угораздило родиться в крутой семье.
  
   Казалось бы, у позднего ребёнка генерал-майора Маслова, известного деятеля Тыла Вооружённых Сил СССР, не может быть никаких заморочек. Квартира в центре Москвы, французская спецшкола неподалеку, сытая жизнь и блестящая перспектива.
  
   Однако Никиту с детства тянуло в подворотню, к нормальным пролетарским детям Замоскворечья, и футбол на асфальте гонять нравилось гораздо больше, чем зубрить французские глаголы под присмотром пришибленной репетиторши из МГУ.
  
   Мама Никиты, вышедшая замуж в восемнадцать лет юной студенткой Щуки по причине умопомрачительной любви к бравому майору, вынуждена была отказаться от артистической карьеры ради семьи. Вряд ли из неё получилась бы Инна Чурикова или, на худой конец, Анна Самохина, но горечь от упущенного шанса с годами выела всю душу.
  
   Да и папашины постоянные командировки вкупе с не менее постоянными пьянками и изменами в периоды краткого пребывания в столице не улучшали семейной атмосферы.
  
   Никита охотно прогуливал школу, воровал у мамы чудовищные сигареты "Золотое руно", а в восьмом классе ход дошёл и до гэдээровского ликёра. Пьяный в зюзю Никита не придумал ничего лучшего, чем повести своих ободранных друзей на экскурсию в опостылевшую школу. Там шпана, движимая пещерной классовой ненавистью к детям партийной элиты, заперла старенькую вахтёршу в раздевалке и устроила полный раскардаш с битьём стекол и рисованием усов на портретах отличников.
  
   Папе пришлось срочно возвращаться из весьма выгодной командировки в Южную группу войск и улаживать проблему.
  
   - Директриса, гадина! Венгерские сапоги её не устраивают, итальянские подавай! Где я, блин, ей итальянку найду с сорок третьим размером? Не баба, а кавалергард какой-то! - папашка вытер пот со лба и опустился на стул.
  
   Мама отставила в сторону измазанный по краю помадой хрустальный чешский фужер:
  
   - Это всё ты, твои гены, Масловские! Его постоянно к быдлу тянет!
   - Ну, а ранняя тяга к алкоголизму у него твоя. Ты же с утра пьёшь каждый день!
   - Да! Да, я пью! Господи, ты же всю жизнь мою загубил! Алкаш и бабник! И ещё вор! А ведь я... Я могла сейчас у Марка Захарова примой быть!
   - Не смеши, прима без фильтра. Моршанской табачной фабрики. Если б не я, сейчас бы ты в Урюпинском доме культуры зайчиков играла.
  
   Опустошенный фужер, запущенный треморной рукой, впечатался в крепкий генеральский лоб. Хрустальные брызги разлетелись по кухне.
  
   Голову забинтовали и помирились. Начали думать, что делать с этим подонком.
  
   - Понятно, что в суворовское. Но тогда в Калининское, там Петька зампотылу служит, прикроет, если что.
  
   ***
  
   Никита закатил истерику. В кадетку он категорически не хотел. Однако папашка был непреклонен.
  
   В день медкомиссии Никита в туалете ополовинил с горла бутылку болгарского бренди, наблевал на стол комиссии и тут же был признан годным. Вступительное сочинение Никиты состояло из заголовка и одного предложения - предложения отправиться всем на три буквы. Кто-то замазал крамольную фразу и чётким почерком написал о трудной судьбе лишнего человека в царской России.
  
   Никита понял, что бороться с папиными связями и безграничными возможностями бесполезно, и покорился судьбе. По выпуску он отправился в Ульяновское училище ГСМ. Династические соображения были ни при чём - там трудился начальником учебного отдела папашкин приятель.
  
   Все увольнения у курсанта Маслова проходили под копирку. Он прямиком через КПП заходил в гастроном, покупал две бутылки портвейна, выпивал их за углом и через полчаса, заботливо поддерживаемый под руки училищным патрулём, препровождался на губу.
  
   За всё время учёбы Никита ни разу не был на танцах в Доме офицеров - он просто не мог до него добраться.
  
   После выпуска наш герой предсказуемо оказался на тёплой должности в бригаде материального обеспечения Генерального штаба и начал спиваться катастрофическими темпами.
  
   ***
  
   Отчаявшийся папашка решился на неординарный шаг. В 1985 году Горбачёв учудил с сухим законом. И это мудрое решение тут же продублировали младшие братья - монголы. Причём ещё жестче: талоны на водку выдавались только по месту работы, спекулянтов спиртным нещадно сажали. У советских офицеров теоретически не было шансов как-то её, родимую, достать. И через границу провозить запрещалось.
  
   Наивный Маслов - старший решил, что в таких условиях сыночек избавится от пагубной привычки. Непонятно, почему на него внезапно напало умственное затмение. Он вдруг забыл о море разливанном технического спирта, о прапорщиках - умельцах, способных гнать самогон из томатной пасты, гороха, сухой картошки... Да хоть дизтоплива и стирального порошка! Были б дрожжи.
  
   Так на должности начальника службы горюче-смазочных материалов Чойренской армейской рембазы оказался старший лейтенант Маслов.
  
   Очень быстро устроился тёплый триумвират из начвеща, начпрода и начальника службы ГСМ. А что им, болезным: в наряды ходили редко (да их и не ставили, боясь непредсказуемых последствий), в командировки на ремонт не ездили. Весь личный состав - пара прапорщиков-прощелыг.
  
   Короче, санаторий с регулярными обильными возлияниями через употребление технического спирта, который щедро выделялся на обслуживание вооружения и техники. Например, на средний ремонт ЗСУ - 23 х 4 "Шилка" полагалось больше тридцати литров отдающей ацетоном и резиной гадости.
  
   ***
  
   Тот день начинался обычно. После развода неразлучная троица огородами направилась на продсклад, где, кроме нехитрой закуски, страждущих ждала спрятанная среди коровьих полутуш в огромном холодильнике канистра.
  
   Однако у склада их ждал посыльный. Начальника ГСМ срочно вызывали в штаб.
  
   - Старлей, мля, ты чё цистерну кампанам не сдал? Звонит комендант со станции, икру мечет.
   - Тащполковник, чего её сдавать? Все шестьдесят тонн бензина слили, маневровый цистерну на станцию оттащил. Что, мне надо было на ней "Слава монгольской народно-революционной партии" написать?
   - Мля, ты у меня пошутишь щас. Там что-то с люком, не закрывается, что ли. Дуй прыжками к монголам.
  
   Для монгольских железнодорожных друзей советские войсковые части были постоянным источником дохода. Контейнера с офицерским скарбом задерживались на складах, а потом за просрочку хранения насчитывались астрономические штрафы. Вагоны не подавались на погрузку вовремя и не принимались после разгрузки по смехотворным причинам.
  
   Вопросы решались через бакшиш в денежном или материальном выражении. Вот и сейчас Никита, матерясь, погрузил в дежурную машину ящик тушенки и ящик хозяйственного мыла и поехал в Чойр.
  
   Однако на этот раз монголы почему-то упёрлись рогом и потребовали заварить треснувшую петлю крышки люка.
  
   Пришлось ехать за сварочным аппаратом и специалистом.
  
   Туловище Маслова настоятельно требовало опохмелки. Злой на весь свет, ничего не соображающий, он наорал на сержанта - сварщика и отправил его наверх.
  
   Оскальзываясь на густо замазученных скобах, боец полез к люку, подтаскивая за собой толстые серебристые провода.
  
   Сердце колотилось, комок сухих слюней не проглатывался. Летевшие сверху искры причудливо расцвечивали царивший в Никитиной голове туман. Ему мерещился уютный продсклад, заботливо подстеленная на столе газетка, запотевший граненый стакан и бархатный голос начвеща:
  
   - Никита, пей! Испаряется же!
  
   "Испаряется. Выпаривается". К чему бы это?
  
   Никита потряс головой и заорал:
  
   - Долго ещё, воин?
   - Всё. Проверьте, тащ сташленант!
  
   Маслов с трудом забрался на верхотуру.
  
   - Мля, а вот здесь? Балбес, всё через жопу делаешь!
   - Пять сек, тащ сташленант! Отвернитесь, а то зайчика поймаете.
  
   Сержант шмыгнул носом и постучал электродом, ловя искру.
  
   Взрыв слышали, наверное, в Китае.
  
   Никиту швырнуло, ударило о цистерну и сбросило с четырёхметровой высоты. Лёжа на спине, он изумлённо наблюдал за летящим в зенит дымящимся сержантом. Сержант явно проигрывал в скорости злополучной крышке. Теряя сознание, Маслов подумал, что монголы без крышки цистерну точно не примут.
  
   ***
  
   - Никит, да плюнь ты. С кем не бывает.
   - Да ни с кем не бывает. Все знают, что цистерну выпарить надо было. А я забыл, потому что хотел поскорее сюда на склад свинтить и вмазать. Алкаш я, понимаете вы или нет!
  
   Никита заплакал, размазывая грязные слёзы перебинтованными руками. Впервые за многие годы в нём, кажется, плакала не водка, а он сам.
  
   - У пацана этого перелом позвоночника и пятьдесят пять процентов ожог. Из-за меня! Если он не выживет, я и сам жить не буду! Вон спиртом этим обольюсь и подожгу себя к едреней матери! Вместе с вами и с этим долбаным складом!
  
   Начвещ наклонился к начпроду и сипло зашептал на ухо:
  
   - Слышь, его нельзя одного оставлять. Точно ведь и себя, и бухло погубит. Надо его вусмерть напоить, чтобы расслабился.
   - Так шесть часов уже, сейчас караул придёт склад под охрану принимать.
   - А ты прапору своему позвони. Пусть он нас снаружи закроет и опечатает. А утром заберёт.
  
   Начпрод хмыкнул и начал накручивать ручку телефона.
  
   ***
  
   Вертолёт с заместителем командующего тридцать девятой армии по вооружению приземлился в восемь вечера. Генерал-майор Водолазов был вне себя. После ЧП на армейской рембазе он получил вёдерную клизму от командующего и очень неприятный звонок из Читы. Разбираться надо было самому и на месте.
  
   Первым делом обматерив начальника рембазы, генерал потребовал к себе организатора салюта. Посыльные сбились с ног, но Маслова нигде не было. Кто-то предположил, что истерзанный начальник ГСМ зализывает боевые раны в госпитале.
  
   Не нашедший истинного объекта применения, гнев генерала рвался наружу, как понос при дизентерии. Водолазов попёрся по территории базы, тыкая полковника носом, как напустившего лужу щенка.
  
   - Почему бордюры не крашены? А это что? Деревья должны быть побелены на метр десять от грунта! Неудивительно, что у вас цистерны взрываются, и солдаты по небу летают! С такими бордюрами вы скоро все туда улетите, к едреней матери!
  
   Увидев внушительную делегацию во главе с генералом, часовой при складах в ужасе убежал в степь.
  
   - Молчать, я вас спрашиваю! Где пожарный багор? А это что, опечатанный склад? Печать должна быть мас-тич-ная! А не плас-ти-ли-но-вая! У вас что тут, детский сад? Вы из пластилина фигурки лепите?
  
   Генерал всем стокилограммовым корпусом развернулся к начальнику базы, ожидая пояснений по поводу лепки фигурок. В мёртвой тишине из-за двери склада послышался нестройный дуэт:
  
   Три танкиста выпили по триста,
   А водитель выпил восемьсот!
  
   Генерал прислушался с нескрываемым интересом.
  
   Замполит базы срывающимся на фальцет голосом пояснил:
  
   - Это радио забыли выключить, товарищ генерал-майор!
  
   Дуэт уже заливался на мотив "Прощания славянки":
  
   Во дворе расцветает акация,
   Рада я и моя вся семья,
   У меня началась менструация,
   Значит я небеременная!
  
   И басом - припев:
  
   Не плачь, не горюй,
   Напрасно слёз не лей,
   Лишь крепче поцелуй
   Солёный ..., солёный ...!
  
   - Да, вот до чего перестройка радио "Маяк" довела! Открывайте, менструаторы, млять!
  
   Генерал заколотил в ворота продсклада пудовыми кулаками.
  
   ***
  
   Пока прибежал начальник караула Марат Тагиров с запасными ключами от продсклада, протрезвевшие от ужаса певуны успели спрятать в холодильнике никакого Никиту Маслова.
  
   Генерал тут же впаял начпроду и начвещу по пять суток ареста "от имени командующего армии". Гнев наконец-то нашел объект применения.
  
   Подобревший зам командарма по вооружению поехал в гостиницу, напевая что-то про акацию. Остальные разбрелись по домам.
  
   Увидев, что всё стихло, часовой осторожно вернулся на пост. Печать и замок были снова на месте.
  
   ***
  
   Никита очнулся в кромешной темноте от ужасного мороза. Он пытался ощупью найти выход, но только натыкался на какие-то раскачивающиеся осклизлые предметы. Рука нащупала острые обломки мертвецки холодных рёбер и свисающие сверху железные крюки.
  
   Никита с размаху сел на ледяной пол. Он всё понял.
  
   Это - ад. На крюках висят тела грешников. Когда он замерзнет насмерть, его тоже так подвесят.
  
   Всё справедливо. Он должен ответить за покалеченного мальчишку, за многолетний беспрерывный пьяный угар.
  
   Мама, мамочка! Я обижал тебя, я воровал твои сигареты и деньги. Я хамил тебе. Прости меня!
  
   Папа! Ради меня ты унижался, платил ресторанами и шмотками за мои грехи. А я постоянно подставлял тебя, позорил перед твоими друзьями.
  
   Пришло время отдать все долги. Самому. Заплатить за всё.
  
   Никита обхватил голову руками и завыл.
  
   ***
  
   - Тащленант, там часовой со второго поста звонит. Опять какая-то фигня на продскладе. Говорит, то ли воет кто-то, то ли поёт.
   - Так вроде всех певцов уже повязали. Ладно, буди разводящего, схожу туда.
  
   ***
  
   Через полчаса в тёплой караулке укутанный шинелями Никита Маслов грел руки железной кружкой с обжигающим чаем.
  
   - Марат, представляешь, я думал, что умер и попал в ад.
   - Никита, мы же материалисты. Нет ни рая, ни ада. Давай я бойца в казарму сгоняю, у меня там в канцелярии фляжка спиртяшки заныкана. Согреешься.
  
   Маслов отшатнулся.
  
   - Не-ет! Никакой отравы больше. Никогда.
  
   Помолчал и добавил:
  
   - Ад есть. Я там был.
  
   ***
  
   Через два месяца начались массовые увольнения офицеров. Мы готовились к выходу из Монголии. В Прибалтике и Закавказье полилась кровь.
  
   Империя разваливалась, смердя и харкая гноем, давя прогнившим телом своих детей.
  
   Никита уволился тихо, без отвальной. В Москву к родителям он не вернулся, куда-то пропал.
  
   В девяносто первом ушел из армии Марат.
  
   ***
  
   В прошлом году Марат с женой и дочками поехал на Валаам - давно мечтали девчонкам показать эту красоту.
  
   Во дворе Гефсиманской церкви колоритный священник с офицерской выправкой разговаривал с туристами. Что-то вроде стихийного диспута с поборниками материализма.
  
   Взлохмаченный парень в майке с Альбертом Эйнштейном на груди что-то бубнил о противоречии науки и религии:
  
   - Ну, если есть рай и ад, то где ж они тогда размещаются? Координаты их известны? В какой они галактике?
  
   Батюшка посмотрел на глумливо высунувшего язык Эйнштейна.
  
   - Сын мой, не всё можно измерить рулеткой и разглядеть в телескоп. Ваш кумир, кстати, в Бога верил. Поверьте, рай есть. И ад есть.
  
   И, пронзительно - знакомо глянув на Марата, тихо повторил:
  
   - Ад есть. Я там был.
  
   Автор: Тимур Максютов (Panzer). Сентябрь 2006, СПб
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.67*17  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023