ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Мамедов Аяз Алиевич
Грегораш. Курсант.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.19*12  Ваша оценка:
   Грегораш. Курсант.
  
  После мандатной комиссии нас зачислили в списки личного состава училища, т.е. мы стали курсантами. Что это значит, для большинства оставалось тайной. Романтика быстро вытеснялась обыденностью армейских будней, в чем большую роль сыграл, назначенный старшиной роты младший сержант Флерко Миша. Думаю, что если бы Флерко доучился с нами до выпуска, армия приобрела уникальный экспонат непроходимой тупости. К счастью, они быстро друг друга поняли, и этого не произошло. Флерко через год после поступления, все же, решил, что армия - дело серьезное, и она, т.е. армия, вполне может обойтись без него, Миши. Видимо, армия тоже поняла, что собой представляет Миша, и напрочь решила отказаться от его услуг и пополнять им свои ряды. Мишу отчислили, но он оставил неизгладимый след в молодых курсантских сердцах. Даже, по прошествии стольких лет, нет-нет да вспоминается какое-нибудь крылатое выражение нашего "бравого" старшины. В.С.Черномырдин по сравнению с ним - лингвист и филолог (ясное дело - все-таки Премьер Министром огромной державы был).
  Флерко выбрал себе помощника среди вновь обращенных курсантов, и гордо провозгласил его каптерщиком. Вместе с Глушко - фамилия каптенармуса, они приступили к экипировке салаг, т.е. нас. Как сей процесс проходит все, ну если не все, то многие, знают.
  - Рост, объем по груди, по талии, и, извините, хе-хе, ниже пояса, хе-хе, там тухесом называется, хе-хе. Очень хорошо. Глушко, 54 - 4.
  - Товарищ старшина, я же на гражданке костюм себе покупал. 46-й размер велик был, мне его еще ушивали.
  - Разговорчики. То на гражданке. А теперь ты воин доблестной Красной Армии. Вырос ты, возмужал.
  Володе Грегораш, как, впрочем, всем нам, только с некоторой разницей, достался китель на три размера больше, чем это было нужно, который скорее напоминал полупальто, но брюки в обтяжку, заканчивались где-то чуть ниже колен. Сапоги 39-го размера на его 41-ю ногу. Пилотка, как полковничья папаха, но тогда мы еще не имели никакого представления о такой особенности папахи, закрывала уши, а погоны начинались от самого сгиба воротника, и регланом плавно перекатывали ниже плеч. Единственный атрибут военной экипировки, соответствующий всем уставным нормам - была звездочка на пилотке, но она, красуясь на подобном пугало, выглядела так, словно рубиновую звезду Спасской башни вдруг водрузили на крыше Сельсовета в какой-нибудь Мухосранске. Мы по второму уже кругу шли в каптерку, высказать законные требования, жалобы и пожелания старшине, но для всех был один ответ:
  - Милай, це ж як по тебе шито. Все, не шкни. Забирай и иди, меняйся с товарищем.
  И пошло, поехало.
  - Мужики, у кого штаны большие? Кому сапоги жмут? А, давай сюда, мне как раз будет. Вася, ты даешь мне, я отдаю Коляну, Колян отдаст Сашке, а Сашка тебе, и все будет нормально.
  - Не, подожди. Давай по новой. Я отдаю Сашке, Сашка тебе, Колян Сашке, а мне тогда что?
  - Ну че ты не понимаешь? Дай сюда свои штаны. Вот видишь, это мои, это Сашкины, это Коляна, а это твои. Теперь ясно? Все разбираем.
  - Ну, елы-палы, кто опять не свое забрал?
  Флерко доложил ротному, что выдача обмундирования произведена. Тот определил время построения, и, конечно же, к положенному сроку мы не были готовы, но построение никто не отменял.
  - Рета, стройцааа! - зычным голосом, никак ему не шедшим, прокукарекал Флерко. И мы, как один, кто в чем - замерли в едином солдатском строю.
  Капитан Потапенко Иван Федорович, вышел из канцелярии, не поднимая глаз от только что подготовленного списка личного состава. Ну, Миша, как положено: "Ранясь! Смрно! Рвнение нпрао!",- чеканя шаг, изящной походкой слона в посудной лавке, приблизился к ротному, и доложил о построении роты. Ротный поворачивается лицом к строю: "Здра...", и челюсть отвисла.
  - Это что за ланцепупы? Епрст. Что за воинство? Епрст. Да у Петра потешные войска краше выглядели. Епрст. Построение через три часа. Флерко, привести всех в порядок. Епрст.
  Работа вновь закипела, но Володя так и остался в кителе-полупальто, и краше не стал. Правда, брюки и сапоги ему подзаменили, да и пилотку выдали чуть поменьше. Но с той поры, старшина был причислен к личным "врагам" Грегораша. Володя взял на себя непосильную, святую обязанность исправить вредный нрав старшины. Надо сказать, что желание было обоюдным. Флерко тоже не упускал ни единой возможности в воспитании Володи. Грегораш начал воспитательный процесс с обмундирования. Он, как-то ненароком, попадался на глаза то ротному, то комбату, то еще кому. И после каждой такой встречи, Володе заменяли какую-то часть амуниции. Последней каплей оказался, правильно, заместитель начальника училища, полковник Бурыкин. И, как уже вошло это в привычку, их встреча произошла в курсантской чайной.
  Как-то Володя заметил, что в чайную направляется Бурыкин. Любил Бурыкин проводить время в курсантской чайной, кофе попить с коржиком, да шары погонять на бильярде. Мы все знали, что если полковник зашел в чайханию, то, как минимум час там останется. Володя, не долго думая, переодевается в обмундирование нашего ротного спортсмена Васи Бережного. Васька был большим добродушным парнем, ростом под два метра, за что мы прозвали его "Дядей", в тот день как обычно, переодевшись в спортивку, качал мышцы в спортгородке (хлебом его не корми, дай гирьки потягать, побегать, попрыгать, на брусьях или перекладине покрутиться). Володя, путаясь в его "модельной одежде", явно узкой Дяде в плечах, и "хе-хе, там, где тухесом называется", и в сапогах сорок последнего размера, заваливает в чайную, а там Бурыкин шары гоняет сам с собой.
  - Ой, екарный бабай - только и смог произнести полковник, но за то, чуть позже, кавалькада с комбатом во главе и Флерко замыкающим, направилась на вещевой склад, и Володю приодели, как на парад. Все выдали по размеру и росту, даже то, что не полагалось. Правда, этот поход на склад, обошелся и ему боком, получил от комбата по самое никуда, но за то, Грегораш выглядел теперь самым аккуратным курсантом на курсе.
  Тем временем, наше врастание в армейскую среду, шло своим чередом. До начала учебного процесса времени было еще много, и нас, естественно, подвергли самой банальной муштре. Мы большую часть дневного времени проводили на плацу, где учились тянуть ножку, держать подбородок, видеть грудь четвертого человека. Правда, видеть грудь четвертого человека получалось не всегда. Если четвертым, к примеру, стоял Миша Глушко, то приходилось высовываться из строя, чтобы узреть впуклость его груди, или же, оставаться на месте, и ориентироваться на пятого человека. А если рядом оказывался Толя Торба, то, конечно же, никто больше ничего видеть не мог за бугристыми перекатами его живота, который начинался сразу же от горла. Как он сам часто любил утверждать: "Все, что ниже подбородка - это грудь", - и нам приходилось прислушиваться к его точке зрения, мысленно представлять четвертого, и гипотетически ориентироваться на его грудь. В такие моменты мы здорово сожалели, что в строю нет, как минимум, Мерелин Монро.
  Не обошли нас стороной и наряды по кухне и по роте. В караул и патрулирование в гарнизоне нас пока не назначали, но наряды по роте и столовой, стали святой обязанностью каждого из нас.
  Как правило, если дежурство по роте выпадало на мл. с-та Флерко, то одним из неизменных дневальных был обязательно Володя, и так получалось, что на его долю приходилось три-четыре наряда в неделю. Этот процесс изрядно надоел Володе, и он стал думу думать, как все же отделаться от этого чеканутового сержанта. Думать-то он думал, но ничего такого, чтобы на него не пало подозрение, придумать не мог. И вот однажды, такой случай подвернулся. Когда рота всем составом, вместе с офицерами, была на строевой подготовке, Володя стоял "на тумбочке". Резко зазвонил телефон (он у нас был очень звонким, и когда звонил, слышно было аж в туалете, который находился в противоположной части казармы). Звонил начмед училища, и передал, чтобы рота была готова к медосмотру. Володя, как положено, ответил: "Есть! Так точно!", и хотел было опустить трубку на рычаг. Но в этот момент, в поле его зрения проявляется Флерко, и хотя на том конце провода разговор закончили, Володя "продолжал" беседу: "Так точно, понял. Ясно. Есть, товарищ майор".
  Флерко поинтересовался, кто звонил, и что хотели? Володя, не моргнув глазом, доложил:
  - Товарищ сержант, звонил начальник медслужбы, и приказал срочно принести зубные щетки личного состава для дезинфекции.
  - Ты че, каки зубны счетки?
  - Да, наши, курсантские. Я тоже было подумал, как можно их дезинфицировать, но майор приказал не рассуждать, и передать дежурному по роте его распоряжение. Ждет он вас...с щетками.
  Флерко, хоть и бурча что-то себе в нос, но быстро собрал по тумбочкам все щетки и отправился в медпункт.
  В медучреждение яблоку негде было упасть. Там проходили медосмотр курсанты-первокурсники из других рот, и каждый норовил узнать, чего это Флерко щетки притащил в медпункт, но Миша стоически ждал своей очереди, отвечая любопытным, что дезинфекцию будут проводить. Пару-тройке старшинам Миша порекомендовал: мол, "Вам все равно придется щетки дезинфицировать, так пока вы здесь, быстро сгоняйте в казармы и тащите их сюда". Через минут пятнадцать в медпункте уже были все старшины первого курса с зубными щетками своих курсантов.
  - Товарищ майор, можно к Вам?
  - Нет, сержант, нельзя. Я срочно убегаю, все вопросы к заместителю, - и через минуту его след и с собакой найти было нельзя.
  Флерко, наконец-то, дождался своей очереди и зашел к замначмеду. Тот воззрился на Флерко непонимающим мутным взглядом человека борющегося с похмельным синдромом, но Миша объяснил, что выполняет приказ начмеда училища. Как назло, заместитель слышал последнее распоряжение шефа, и, разумеется, к тому времени, уточнить задачу и что-либо выяснить у него лично, уже не мог. Заместитель, выглянув в коридор, обнаружил всех старшин первого курса с пучками зубных щеток в каждой руке, и пошел выполнять непонятную задачу. "Значит, так надо", - подумал он и направился в процедурный кабинет к автоклаву.
  До самого выпуска, эпопея "дезинфекции зубных щеток" была притчей во языцех. В последствии, каждый первый курс, обязательно получал команду на дезинфекцию зубных щеток. Начмед, и не только он, без смеха не мог вспоминать эту процедуру. Заместитель, стыдливо потупив взор, улыбался. Флерко стал центром внимания всего училища, а Володя Грегораш через некоторое время и вовсе забыл о случившемся. Подозреваю, что если даже у него сегодня спросить об этом случае, он вряд ли вспомнит все детали.
  
  
  
Оценка: 8.19*12  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023