ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Палежин Олег
30

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  
  
  Жарким летом, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, мне исполнилось девять лет. Солнце припекает и без того мою загоревшую кожу. Младшая сестренка, обняв маму за плечи, плывут на другую сторону реки. Она громко смеется, шлепая ладошками по теплой воде. Папа режет на части большой арбуз, а я собираю ветки, для того чтобы соорудить небольшой костер на берегу. Разрыв руками яму в песке, начинаю складывать туда арбузные корки - в точности, как учил отец. Ступая по горячей, белой поверхности, на цыпочках, обхожу свежие коровьи лепешки. Наблюдая за четким контуром своей тени, пытаюсь резкими прыжками обогнать самого себя. Когда нос улавливает запах печенной картошки, в животе начинает приятно урчать. Рот наполняется слюной, как если бы я, вдруг представил вкус лимона. Сплюнув на песок бегу, к костру, где меня уже ждёт поджаренная колбаса, хлеб и обугленный по краям картофель, в мундире.
  
  Сестра, как всегда торопится, хнычет обжигая губы, поэтому мама сначала дует на колбасу, и только потом передает ей. У меня на этот счет имеется своя хитрость. Я откусываю кусочек, слегка придерживая его зубами, делаю пару коротких вдохов и только потом, жую.
  
  - Пойдёшь со мной на качели? - прозвучал знакомый, девичий голос за спиной.
  
  Голос принадлежал Гале: высокой, костлявой и озорной девчонке, живущей в соседнем подъезде. Ей тринадцать и я, её люблю. Оглянувшись, вижу её родителей. Они собираются уходить, укладывая плед, в вязанную сумку. Галя стоит в мокром платье в цветочек, прямо надомной, отжимая свои волосы, мне на спину. Она очень красивая. Ровные белые зубы, длинная, чёрная коса и вечно смеющиеся глаза. Глаза сверкали улыбкой, как катафот на моём велосипеде.
  
  - Перестань, - съёжился я, недовольно, от бегущих вдоль позвоночника капель воды.
  - Ты обещал сделать "солнышко", ровно двадцать раз.
  - Обещал, значит сделаю.
  - Так и скажи, что струсил. Только вперёд можешь делать. Назад боишься наверное?
  - Мне не слабо, дура. Я купаться пришёл. Давай вечером?
  - Давай, - сказала она улыбаясь, - ты обещал сделать больше, чем я.
  
  Отгоняя от себя комаров и слепней из кустов чёрной смородины, на утоптанную босыми ногами глиняную тропинку, выскочил её брат. Мой одногодка. Белокурый хулиган, с обожженными солнцем, плечами. Улыбнулся мне заговорщицки подзывая. Я конечно отреагировал положительно, оглядываясь на тот случай, не бежит ли за мной сестра. Там в тени деревьев, под старой высокой черёмухой, лежал свёрток газетной бумаги. Никита разворачивал его так медленно, будто, в нем золотые монеты, или какой-то таинственно важный секрет. Впрочем, так оно и вышло. В несколько газетных разворотов была укутана стеклянная бутылка из под шампанского, наполненная порохом на половину. Я тут же огляделся ещё раз. Сквозь большие, зелёные листья смородины, мелькали голые ноги купающихся людей. Снующие туда-сюда взрослые, приглядывали за своими детьми, не обращая на нас никого внимания.
  
  - Откуда? - спросил я.
  - Тут изба неподалёку охотничья, - улыбнулся Никита, своей улыбкой без переднего зуба. - Мы под нарами нашли патроны. Весь порох оттуда теперь в бутылке. Зелёный какой-то. Пока не придумал, что с ним делать...
  - Тяжелая какая. Меня жди. Вечером придумаем.
  - Ну, не знаю, не знаю. Я Ваську, с собой хотел позвать, - надул щёки сосед. - А ты мне, что взамен предложишь?
  - Вкладыши "Turbo". Хочешь? Машины гоночные. Ещё есть "Lazer", там танки и самолеты...
  - Только вкладыши?
  - Ладно, и жвачку тоже получишь, - неохотно произнёс я. - Жди меня на стройке. На нашем месте.
  
  Довольный, с интересным планом на вечер, я ступаю на жёлтый, песок, нашего небольшого, речного пляжа. Скучно. Ищу взглядом сверстников, и не нахожу никого, с кем можно переплыть речку на скорость.
  
  У берега пришвартованы рыбацкие лодки. Ребята постарше используют их, в качестве трамплина, громко смеются и толкают друг друга, в воду. Тайком от родителей, я забираюсь в самую крайнюю, обнаружив на дне старые снасти. Под грязным целлофановым мешком, с остатками пшена, лежит дохлая рыба. Брезгливо взяв чебака, за хвост, швыряю его в воду. Где-то там, далеко за поворотом, медленно нарастает шум лодочного мотора. Я наклоняю голову, к поверхности воды. Хочется разглядеть свое отражение ближе, дотронуться рукой и увидеть, как кругами расплывётся моё лицо. Осторожно облокотившись на край лодки, строю всевозможные рожицы, щурюсь от солнечных бликов на воде.
  
  Удара волны хватило, для того чтобы моя рука соскользнула, с крыла железной посудины и я потерял опору. Больно ударившись головой о борт, мое тело плюхнулось в воду, не издав ни звука. Там под водою, я кричал что есть сил, но крик превращался в огромные пузыри. Я сопротивлялся воде, всем своим существом. Вода была сильнее. Едва вынырнув на поверхность меня оглушило ревом мотора, накрыв очередной волной. С широко открытыми глазами видел, как удаляется и быстро тускнеет пятно солнца. Я тянул свои руки захлебываясь, а в моей разбитой голове звучал голос, медленно превращающийся, в отчаянный крик:
  
  - Беги шкет, я прикрою, ну что же ты стоишь, твою мать?
  
  Я смотрю на свои пальцы рук, которые мертвой хваткой, вцепились в цевьё автомата. Не могу сосредоточиться. Чувствую, что нужно бежать, но ноги совершенно не слушаются. Медленно начинаю соображать, что нахожусь в полуразрушенном подъезде, жилого здания. На второй этаж отсутствует лестничный пролёт и сверху, на меня смотрят несколько перепуганных солдат. Снаружи бой разгорается с новой силой. Отчетливо слышу свист и разрывы мин. На противоположной стороне улицы, всего в тридцати метрах от меня, ведет стрельбу командир роты, с бойцами моего отделения.
  
  - Давай беги, - кричит мне в ухо чумазое лицо, в чёрной вязанной шапочке, - у тебя радиостанция на плечах. Ротному связь нужна! Не ссы, всего несколько метров, слышишь? Мы тебя прикроем...
  
  Я смотрю на кирпичную крошку под ногами, на обгоревший лист календаря, тысяча девятьсот девяносто девятого года. Медленно провожу носком ботинка черту, внушая себе, что я участник спортивного марафона. Набрав полные легкие воздуха, срываюсь с места. Пять шагов, десять, пятнадцать и неведомая сила сбивает меня с ног, ударив по ушам так, что я больше ни черта не слышу. В небе отчетливо вижу наши вертолеты. Кажется пошел дождь. Закрываю глаза от обиды на самого себя. Боль практически не чувствую, только холод, который окутывает с ног до головы моё тело. Чьи-то то руки хватают меня за воротник бушлата, и пытаются тащить. Я машинально продолжаю считать шаги. Двадцать пять, двадцать семь, тридцать. Вижу лицо командира роты, он что то кричит мне, но я его не слышу. Меня аккуратно переворачивают на бок, видимо пытаются снять радиостанцию, с бронежилета. В руках старшины, тюбик с промедолом.
  
  Укол, и я вижу Галю. Она расчесывает волосы и заплетает их в две косички, потом садится за стол и пьёт чай, с вареньем. Долго стоит, у окна и смотрит на две высоких металлических качели. Они попрежнему врыты в землю и присыпаны щебнем. На нашей детской площадке ничего не измениться, пока мы дети. Под окнами их четвёртого этажа, смеясь и крича что-то друг другу, проносятся Никита, с Васькой. В руках, у Никиты странный свёрток. Он прижал его к груди, как подарок на день рождения.
  
  Мальчишки бегут, к подъезду недостроенной пятиэтажки. В подвале темно и Васька достаёт из носков коробку спичек. В потёмках находят спрятанную электрическую лампу. Затем один из них, придерживает металическую стремянку и переодически жжёт спички, освещая помещение подвала. Вворачивают лампу, в патрон, отвернув глаза. Никита смотрит сверху вниз на друга, стараясь контролировать равновесие. Вспыхнул яркий электрический свет. Друзья садятся на ровно спланированный щебень и ставят бутылку, с порохом посередине, растопырив свои битые колени. Васька считает количество спичек и вертит в руках коробку, выбирая более черствую, почти новую сторону.
  
  - Устроим факел? - улыбается, рыжий и конопатый пацан. - Я ни разу не видел, как порох горит.
  - А не взорвется? - недоверчиво спрашивает Никита.
  - Я думаю нет, - не уверено отвечает приятель, - тут ведь дырка, в горлышке. Вот если бы мы закрытую бутылку в костёр кинули, тогда да...
  
  Я почти сплю. Обезболивающее делает своё дело. Теперь остается только странное чувство невесомости и движения, вверх. Вновь начинаю слышать голоса, далеко - далеко, откуда-то сверху, но уже без стрельбы. Это Галя звонким голосом поёт детскую считалку и спускается по лестницам. Подходит, к качелям и встаёт на сидение ногами закрепив ступни своих длинных ног, под металическими поручнями. Смотрит на папу уходящего, с балкона. Начинает раскачиваться делая рывок, всем весом назад. Старые двухметровые качели скрипят, так жалобно, что на скрип оборачиваются коты и собаки. Девочка делает "свечку", и очередной рывок всем телом. Она смеётся. Держится крепко, увеличивает скорость, считает обороты вслух на всю площадку. Видит проносящимися кадрами, лица зевак. Вся детвора смотрит на Галю, затаив дыхание, подхватывая счёт:
  
  - Одиннадцать, двадцать три, тридцать.
  
  Девчонка смеётся. Переводит взгляд на синее небо, которое так необыкновенно быстро чередуется, с землёй. Её ладони потеют от волнения и летнего зноя, соскальзывая, с металической поверхности. Она успевает почувствовать невесомость, и лишь на мгновение услышать страшный, панический крик.
  
  Я, с большим трудом пытаюсь разлепить ресницы, чувствуя на лице, тёплые лучи солнца. Ярко-желтая пелена, постепенно начинает рассеиваться, и вот они, заплаканные глаза мамы, встревоженное лицо отца. От резких толчков его рук, ужасно болит грудь. Я пытаюсь сказать что мне больно, но вместо слов, вместе с кашлем наружу хлещет вода. Приподняв голову, вижу как полукругом стоят, те самые парни, что ныряли не далеко от меня. Капли воды капают, с их волос на песок. Тот, что выше всех, присаживается на корточки и берет меня за руку. Смеётся глядя на моего отца, встаёт и уходит.
   Никита вырывает спички из рук друга. Хочется везде и всюду быть первым. Каждому не терпится похвастать во дворе, чем-то подобным. Оба сопротивляются и рвут коробок, рассыпав содержимое на щебень. Вася первым зажигает спичку и прицелившись в середину горлышка, бросает её в бутылку, с порохом...
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023