Старик тихо лежал с закрытыми глазами. Владимир осторожно вышел из комнаты, прошел на кухню, встал под открытой форточкой и закурил. Под впечатлением от услышанного, он задумался о том, что пришлось пережить его деду.
Однако старик не впал в беспамятство, как думалось его внуку. Он думал над приговором, который определила ему судьба. Быть может тогда в сорок третьем, он вряд ли бы нашел себе оправдание, что служил немцам, что приходилось видеть, как расстреливают евреев и коммунистов.... Он наверняка не нашел бы себе оправдания, даже когда на шее затягивалась бы петля...
Но когда вспомнил, что, приснилось прошлой ночью, понял, что это конец. Он увидел жену Марию, совсем юную, увидел сына Ваньку, почему-то маленького.... Они оба звали его куда-то с собой. Старик сглотнул слезу и вдруг воочию увидел себя молодым парнем. Как будто и не было этих долгих прожитых лет. Вспомнил все. И войну, и трибунал, и лагеря. И не чувствовал никакой к себе жалости. Он беззвучно смеялся над мечтами, которые никогда и не сбылись.
Раздавшийся из комнаты стук заставил Владимира вернуться к деду.
-Что ж ты, Володя, бросил старика, - с укором прохрипел тот. - Я тебе самое главное-то не успел рассказать...
Позднее, анализируя услышанное, Владимир так и не мог с уверенностью сказать, было ли это бредом старого Мефодия, или все же былью...
...Пройдя километр, вглубь леса, услышали перестрелку. Залегли. Стрельба быстро стихла, как и началась. Вокруг слышались шаги и приглушенные голоса.
-Ты тут полежи, а я разведаю, перешли мы или нет линию фронта.
Немцы никак не могли поверить, что их августовское наступление было сорвано молниеносным натиском красной армии. Поэтому они и не думали о создании строгой линии фронта. Вот этим и решил воспользоваться Фролов. С этой мыслью он и вернулся.
-Давай, Фодя, подымайся. Надо идти быстрее, пока не стемнело.
Хватаясь за растрепанные космы травы, я поднялся, и огляделся вокруг. Первое, что захотелось сделать, это уйти с этого места, и уйти немедленно. Но, наткнувшись на насупленный взгляд Фролова, неожиданно все вспомнил. Тяжело вздохнул, и, согнувшись в поясе, медленно пошел в сторону опушки. На пути попалась какая-то яма, я нащупал пальцами ее край, и решил обогнуть ее справа, но, неожиданно зацепившись за обнаженный корень, рухнул прямо в нее. Держась за край, собрал силы и что есть силы, прошипел:
-Помоги, Илья выбраться, - а то попал прямо в могилу.
Выбравшись с помощью Фролова, тяжело дыша, вышел на поляну. На поляне стоял маленький ветхий домик. Все надворные постройки вокруг были разрушены. Фролов остановил меня рукой, достал пистолет, приподнялся и, собравшись силой, вполголоса крикнул:
-Эй, люди!
Никто не откликнулся, и даже почему-то не откликнулась и глухая лесная тишина.
Оба переглянулись. Им стало ясно, что на разбитом лесном хуторе нет ни одной живой души.
Выставив перед собой пистолеты, осторожно посунулись к двери. Из темноты пахнуло запахом сырости. Мефодий испуганно отшатнулся. Было ясно, дом пуст, и только тогда, немного помедлив, Фролов, а за ним и я, перевалились через порог. И вдруг, на мгновение затихли. До них донеслись с детства знакомые им звуки. Их так было странно слышать здесь, среди тишины пустого дома, что Мефодий прижался плечом к стене и затаил дыхание. И только потом, чтобы показать Фролову свою смелость, громко сказал:
-Часы!
Вероятно, только утром война выгнала лесника из дому. Может быть, он покидал его в панике, хватая, что попало. А о часах забыл. Вот и шли они, тикая певуче, звонко, как привыкли тикать в привычной мирной жизни этого дома.
-Часы, - как эхо, повторил Фролов.
До города добрались лишь на вторые сутки, - тихо продолжал свой рассказ дед Мефодий. - Шли ночью, а днем прятались в лесных буераках. Рассвет застал нас на окраине города. День коротали в каких-то развалинах и, только когда стемнело, сумели добраться до старого купеческого дома, в котором и проживал Фролов до освобождения города от фашистов.
Дом был двухэтажный, из красного кирпича. Двор, с одной стороны был закрыт высоким забором, с крепкими воротами, с другой упирался в высокий заросший деревьями и кустарником высокий откос, который круто уходил вверх, где проходила одна из старых улиц города. Окна дома выходили на заросший непроходимым кустарником, берег реки.
То, что чекисты сейчас вылавливают в городе немецких пособников, Фролов не сомневался, о чем так и сказал мне. Он почему-то сразу, с первого нашего знакомства стал называть меня "Фодя". И хотя нас видели уезжавшими с немцами, осторожность все же не мешала. Вот поэтому, боясь в доме засады, пока решили туда не заходить. Дом так и остался стоять двухэтажной темной громадой, метрах в двадцати от крутого откоса.
Ночь выдалась такой темной, что в полуметре ничего не было видно. Чтобы я не потерялся, Фролов взял меня за руку и повел прямо в темень нависающего над ними откоса. Тихо скрипнула дверь, и они куда-то вошли. Шепнув, чтобы я стоял молча и не двигался, Фролов куда-то пропал. Через какое-то время послышался тихий стук, чертыханье, и сразу вспыхнул свет электрического фонаря. Луч ярким кругом пробежал по полу, по кирпичной кладке, и, наконец, остановился в углу, где высилась куча разного хлама.
-Иди сюда, - приглушенно прошептал Фролов. Пробежав лучом по моему ошарашенному лицу, он усмехнулся, - что не ожидал? У меня тут брат, все приготовлено заранее. И фонарь, и жратва, и питье. Есть и гранаты, а пистолеты у нас с собой.... Ты не потерял свой?
Услышав вопрос, я машинально тронул свой карман пиджака, в котором бугрился "Вальтер".
-Хорошо, - прошептал Фролов, - теперь давай осторожно разбирай эту кучу хлама. Я буду тебе светить.
Под хламом оказался ящик, точно такой, какие были в машине.
-Ну вот, - вздохнул Фролов, присев рядом на корточки, - все на месте, - Затем мгновение, помолчав, сказал, - вот что Фодя, посвети-ка мне.
Он передал мне фонарь, извлек откуда-то два пустых немецких ранца и, неизвестно откуда появившимся в руке немецким тесаком, отодрал крышку ящика.
В ящике блеснули золотым окладом иконы, тут же отдельно лежали обернутые в промасленную бумагу рулончики и наполненные чем-то холщевые мешочки.
В ранцы переместилось содержимое ящика, а сверху по немецкой фляжке с водой, по куску колбасы и буханке хлеба. Две лимонки Фролов рассовал у себя по карманам. Когда ранцы уже были за плечами Фролова и его спутника, последний не удержался и спросил, что находится в рулончиках и мешочках. Когда услышал, что там картины старых мастеров, которым нет цены, а в мешочках золотые ювелирные изделия, в ответ только неопределенно кашлянул, и больше вопросов не задавал.
Я стоял и молча наблюдал, как Фролов светя перед собой, подошел к замшелой кирпичной кладке, опустился на колени, снова достал немецкий тесак. Что Фролов делал тесаком, из-за его широкой спины, увидеть что - либо, не было никакой возможности.
А дальше произошло, что-то невероятное. Фролов словно провалился в неизвестно откуда появившемся в кирпичной кладке темном провале. Привел меня в себя вырвавшийся из провала луч фонаря, и позвавший, еле слышимый голос Фролова.
Встретивший меня Илья попросил подождать, подошел к провалу, и опустился рядом на корточки. Через какое-то время провал исчез, а на его месте снова выросла сверкающая слизью замшелая кирпичная кладка.
За спиной раздался какой-то шорох и писк. Метнувшийся луч фонаря, выхватил несколько теней, которые сразу поглотила темнота.
-Не бойся, это крысы, - донесся до меня хриплый голос Фролова, - они сами боятся. Пятнадцать лет назад я был здесь с Натанчиком..., и ничего, как видишь, цел. И вот еще что, Фролов ткнул лучом фонаря мне в лицо, - не вздумай стрелять по крысам, может быть обвал, тогда нам обоим хана...
Позднее, когда уже оба были осуждены и находились в лагере, Фролов рассказал, что Натанчик, это его друг детства. У его отца, - ювелира, он был учеником. В конце сорок первого ювелир вместе с семьей был расстрелян в яру за городом...
Перед тем, как продолжить путь, Фролов сказал, - сейчас, если мне не изменяет память, тоннель разделится на два рукава. Нам нужно будет идти по правому. Там, только не пугайся, будут лежать человеческий скелет, а рядом, пустой железный ящик.... В него все и спрячем. А потом двинемся назад.
И все было так, как сказал Фролов. Тоннель раздвоился. Путь продолжили по правому. Сколько времени шли, трудно сказать, но шли долго, пока, наконец, не наткнулись на покрытый истлевшими лохмотьями человеческий скелет. Рядом темнел металлический ящик.
-Пролежит тут все долго, - бормотал Фролов, аккуратно перекладывая в ящик содержимое ранцев, - Ящик-то цинковый, да с крышкой, прослужит еще ой-ее-ой, сколько. Даже и нас может пережить, - неожиданно хохотнул он, и замолчал. Он сосредоточенно укладывал под мешочки с сокровищами гранаты. К кольцам гранат осторожно прикрутил медные провода, вторые концы которых закрепил на крышке ящика.
Когда, наконец, все было закончено, и покрытая плесенью крышка, закрывая ящик, скрипнула, я сбросил рукой с лица обильные потеки пота, вдруг в ужасе замер. Хватая рукой за плечо колдовавшего над ящиком Фролова, я тыкал другой туда, где только что видел человеческий силуэт...
Наконец Фролов поднял голову.
-Что там, Фодя? - он направил луч фонаря туда, куда я указывал.
Там, где совсем недавно в ореоле светилась человеческая фигура, ничего не было.
Решив, что все привиделось, я, смахнул выступивший на лице пот, и тихо пробормотал, - ничего, просто померещилось...
Подполковник Сизов внимательно выслушал сначала Васькова, затем Мосинцева, молча встал из-за стола, закурил и предложил закурить подчиненным.
-Да, ребята, - вздохнул он, и, замолчав, прошелся по кабинету. Остановившись напротив их, язвительно усмехнулся, - ни тебе следов, ни тебе свидетелей, одни догадки и домыслы.... А если проще, то, как говорится, - темный лес и ни одной звездочки.... Ну что ж, так и порешим, усмехнулся он, и, вернувшись за стол, продолжил:
-Я докладывал материалы дела руководству. И оно, это руководство, приняло решение дело прекратить, так сказать, по причине отсутствия состава. Какого? Вы знаете. И тем более, против вас данные судмедэксперта: "Смерть старика естественная, без малейшего намека на насилие"... Вот так-то пинкертоны. Сизов протянул папку с материалами Васькову, - ознакомьтесь с резолюцией...
-А как же тогда ремень на шее и показания Марии Ивановны? - в растерянности пробормотал Васьков, который только что докладывал, что соседка старика вспомнила, что тот подозревал ее в краже из спрятанного конверта какой-то важной бумаги, - а как же то, что Мосинцев узнал, как стариком, буквально за пару дней до его смерти, интересовался какой-то молодой человек? - Васьков с укором уставился на подполковника Сизова.
Я понимаю тебя, Михаил, но ты пойми и руководство, - в материалах-то ни хрена нет, - развел тот руками. А ремешок тот старик в беспамятстве сам себе мог надеть. Вот так-то.... И я с руководством согласен. А если вы не согласны, - голос его затяжелел, - разрешаю обратиться прямо к нему. И все! - махнул он рукой, - идите и работайте. Ты, Михаил, пиши рапорт на отпуск. За тебя останется Мосинцев. Приказ уже подготовлен.
Выбрались из подземелья, когда было уже утро. Как выходили, и как закрывал за собой проем Фролов, Мефодий не помнил. Сквозь щели дощатого сарайчика, в котором они находились, словно острые ножи, проникали световые лучи восходящего солнца.
От пережитого напряжения, Мефодий чувствовал себя разбитым, и очень хотелось спать. Отказавшись от куска немецкого эрзац - хлеба с колбасой, преложенного Фроловым, он сделал только пару глотков воды из фляги, и, приткнувшись на тряпье около замшелой стены, отключился.
Когда проснулся, Фролова не было. Рядом нашел пакет. В пакете оказался паспорт с его фотографией, на фамилию Кожуха, и записка, где Фролов поясняет, что его ищут и поэтому он уходит из города...
Перекусив оставленной ему колбасой с эрзац-хлебом, и запив все водой, Мефодий задумался, что предпринимать дальше. Прятаться не имело смысла. Все равно найдут. Даже с другим документом. Он, как водитель бургомистра всегда был на виду, и поэтому его, даже уцелевшие в оккупации собаки, и те наверняка знают. Да, он видел казни, но что он мог сделать один? Но руки у него чистые. Он никого не предавал, тем более не убивал. Пойти сдаться? И он решился...
Но чтобы не быть задержанным сразу, а успеть проститься с семьей, он решил дождаться ночи, и только потом пробраться к своему дому.
Жена встретила его слезами. Сын Ванька спал в спальне. Проговорили всю ночь. Жена рассказала, что приходили из НКВД, и спрашивали, где ее муж. И предупредили, как появится, немедленно сообщить в комендатуру...
Рано утром, плотно позавтракав, Мефодий, взяв приготовленный женой вещмешок со сменным бельем, куском сала и буханкой эрзац-хлеба, поцеловал плачущую жену, спящего еще Ваньку, и вышел из дома.
Первому же патрулю, который остановил его для проверки документов, показав свой, родной, паспорт, сказал, что идет регистрироваться в комендатуру...
... Судила его пресловутая "тройка". Следователю он рассказал все: И почему он остался в оккупации, и почему стал водителем бургомистра, и как приходилось бывать на казнях советских граждан, и как уезжал с немецким офицером, который конфисковал его вместе с "эмкой", от которого сбежал при бомбежке колонны советскими самолетами. Но о Фролове, и его кладе, промолчал...
Приговорили его, как изменника Родины, к двадцати годам лагерей. Отбыть пришлось только четырнадцать лет. В 1956 году Мефодий Пискун был освобожден. Вернулся в Харьков, устроился на работу водителем автобуса, и так работал на этом автопредприятии до самой пенсии. Сын Иван, был уже взрослым, отслужил в армии, женился, подарил деду внука Владимира. Жена Мефодия умерла в 1955 году, так и не дождавшись освобождения мужа...
Встретились Мефодий с Фроловым в сорок пятом на колымской земле, в лагере, где отбывали срок изменники Родины. Виделись только неделю. Куда тот потом пропал, Пискун так и не узнал. Да и не до него тогда ему было.... Он мыслями снова был там, в городе образца зимы 1941 года, оккупированном фашистами. Перед его глазами стояли насквозь промерзшие бараки, куда гитлеровцы загнали тысячи еврейских семей. Перед его глазами были барачные комнаты, набитые людьми, которые из-за отсутствия свободного пространства могли только стоять, тесно прижавшись, друг к другу. Он помнил, как расстреливали партиями по 300-500 человек в заранее вырытых котлованах. Он помнил, как еще несколько дней там слышались стоны, и шевелилась земля. Расстреляли и двенадцать случайных свидетелей расстрела, жителей близлежащего села.... Он не держал зла на советскую власть, которая заслала его на Колыму. Он считал это наказание для себя, справедливым.
Фролова тогда взяли не сразу.
Выправив себе нужные документы, он покинул город. По дороге увидел немало следов партизанской деятельности и понял, что война оборачивается так, что в последствии его могут пристукнуть или партизаны, или действующие советские войска. Побродив по лесам, он снова оказался на оккупированной немцами территории. Прибился к маленькой, затерявшейся в лесу, деревеньке. Он считал, что немецкие документы помогут ему, если он попадет к полицаям, а рассказы о лагере, если попадет к своим. Ему повезло. Он попал к своим. Его прятали. Дважды ему удавалось откупиться от полицаев, украденными еще у майора Вольфа марками, а когда Красная Армия начала наступление, он ушел в леса и пристал к партизанам. Его приняли, потому что знали, - жил в деревне, и от полицаев откупался.... Потом вместе с партизанским отрядом влился в армию. Его конечно проверяли. Но документы, выписанные на фамилию расстрелянного в яру жителя города, были чисты...
Узнал его один ездовой, который подвозил снаряды на полковую батарею, куда был определен Фролов подносчиком снарядов. Хотел, было подойти к Фролову, но что-то его остановило. Он помнил, как этот подносчик снарядов разъезжал с немецким офицером по городу на машине, и помогал грабить состоятельных граждан, многих из которых, потом просто расстреливали.... Вот этот ездовой, который, наверняка спас свою жизнь, когда передумал подойти к предателю, пошел в штаб полка, нашел представителя Смерша, и все тому рассказал...
Похоронив деда, Владимир, после недельного отпуска, вернулся на свою работу, на автостоянку. И все пошло своим чередом, если бы, прямо со стоянки не угнали "Мерс". Вот тут-то все и началось...
...Иван Семенович Боков, фирма которого арендовала здание дворца культуры МВД, вызвал к себе начальника службы безопасности Власенко.
-Так, Николай, продумай акцию, как угнать "Мерседес" нашей фирмы с автостоянки одного рынка, вот этого - он подал стандартный лист бумаги, с написанным на нем названием рынка. Нужно проучить хозяина этого рынка Власова.
-Виктора Евгеньевича, что ли? - Власенко внимательно посмотрел на своего шефа.
-Его, - кивнул Попов, и, вытащив пухлый конверт из ящика стола, продал его начальнику охраны.
-Это тебе, и твоим подчиненным за предстоящую работу. Срок до завтра. Да, водителю "Мерса" команда уже дана. Свяжись с ним, и действуйте.
-Минуточку, Иван Семенович, а если владелец автостоянки заявит об угоне в милицию? Тогда, как? Тут и без увеличительного стекла виден чистый криминал...
-Не беспокойся, этот вопрос я решу сам.
Власенко пожал плечами, вышел за дверь, достал из конверта пачку "зеленых", пересчитал, отобрал из пачки половину, и сунул во внутренний карман пиджака, и только потом направился в полуподвальное помещение особняка, где в одной из комнат, и был оборудован кабинет службы безопасности.
Как провести операцию по "угону" "Мерса", решили быстро. Бывшим сотрудникам КГБ и МВД, из-за развала СССР, оказавшимся не удел, работа в растущих, как грибы фирмах, и фирмочках, находилась довольно быстро. Только недавно, те, которые "работали" по делам крадущих социалистическую собственность личностей, теперь плюя на все, и вся, шли устраиваться к ним на работу.
Вот и у Бокова была создана службы безопасности именно из этих бывших сотрудников.
План угона вчерашние профессионалы разработали быстро. Водитель, должен был показаться охране автостоянки на "мерсе", сдать дежурному охраннику карточку-заместитель. И лишь после того, как отвлекающая группа займется охранником, водитель должен выехать на "мерсе" со стоянки. Все прошло, как говорится, без "сучка и задоринки".
Дав команду закрыть "Мерс" в гараже, Боков начал прессовать Власова...
Власов, в свою очередь, наехал на своего начальника охраны Пискуна. Растерявшийся от свалившегося на его голову происшествия, Владимир уже подумывал продать доставшуюся от деда квартиру, чтобы хотя бы частично рассчитаться с Боковым. И однажды, обдумывая этот вопрос, неожиданно вспомнил рассказ своего деда...
Думая, что рассказом, возможно заинтересуется хозяин "мерса", Владимир довел о нем Власову. Несколько дней о Владимире, словно забыли. Его никто не трогал. Боков, которому все рассказал Власов, заинтересовался рассказом Владимира сразу. Опытный юрист, и психолог, он сразу увидел в этом рассказе правду.
Не подключая свою службу безопасности, он, напрямую вышел на заместителя начальника УВД, с которым в одной группе обучался в юридическом институте. Даже, ему, своему близкому другу, он решил не рассказывать услышанное. Он, просто сославшись на необходимость, попросил того оказать помощь установить некого старика Фролова, возможно проживающего в городе. Шел он вслепую. Данных, что старик жив, а если жив, то живет ли под своей фамилией, у него не было. Но он был везучим. Ему всегда везло, повезло и на этот раз.
Полковник позвонил ему к концу рабочего дня. Поболтав обо всем, а конкретно, ни о чем, в шутливой форме предложил накрыть поляну. Боков понял, что вопрос, который он просил выяснить, решен, и решен положительно.
Не вдаваясь в расспросы, он, так же в шутливой форме спросил: - На какое время?
-Договорились встретиться через час.
Сидели в отдельном кабинете, в ресторане, который был на первом этаже арендуемого Боковым особняка.
Оба, хорошо зная друг друга, о главном вопросе молчали. Первый, у которого во внутреннем кармане пиджака лежал конверт с положительным результатом установки, ждал, когда его друг, адвокат, а с недавнего времени, успешный бизнесмен, спросит первым, а второй, ждал, когда тот заговорит об этом сам.
Полковника, конечно же, насторожила просьба Попова. Ранее тот никогда к нему по таким вопросам не обращался. Значит, вопрос серьезный, и он ждал, когда заговорит Попов.
Сидели уже часа два. Первым не выдержал Боков. Взглянув на часы, он подозвал официантку, и попросил счет.
-Знаешь, Рома, сегодня жена просила приехать раньше. Ты уж извини...
-Ох, Ванька, Ванька, - покачал головой полковник, - перехитрил меня. Ладно, на свой заказ, - он достал из кармана пакет и протянул его Попову. - Там три старика с одинаковыми фамилиями именами и отчествами. Все прописаны в нашем городе.
Полковник Роман Кучук, никогда не верил своему старому товарищу. И тем более его "бескорыстной" просьбе. Да, он дал поручение сотрудникам установить запрошенных лиц. Один на днях умер, другой парализован, третий, - доживает свой век один. Компрометирующих материалов, на них, за исключением последнего, нет. Да и то, последний из Фроловых, осужден был по политическим мотивам в1943 году, а в 56, был досрочно освобожден.
Казалось бы, ничего за стариком нет. Но именно этот факт и насторожил полковника Кучука. Так просто "бескорыстный" Боков не будет интересоваться никчемными личностями. Значит, что-то есть.... И он решил выжидать.
На следующий день директор рынка Власов уже был в кабинете Бокова.
-Я установил в городе трех Фроловых, - без предисловия начал он. - Заслуживает внимания из них только один, - он посмотрел в лежащий перед ним листок бумаги, - Фролов Иван Ильич, запиши его адрес. Дай своему охраннику Пискуну поручение, что бы тот установил Фролова по месту жительства, зашел к нему от имени своего деда в гости, и провел нужный нам с тобой разговор. Да чтобы без шума. Не дай Бог, что б с Фроловым, что-то стряслось.... Все. Свободен. На исполнение даю два дня.
Рассматривая обрывок конверта с планом, где находится клад, а в этом у Бокова уже не было никакого сомнения, он медленно наливался яростью. Быть так близко к кладу, и в то же время так от него далеко.... Нет, такой провал у него случился впервые. Он невидяще смотрел на Власова, который мысленно уже прощался с должностью директора рынка. Ждать пощады от своего благодетеля, теперь не приходилось.
Боков, молча показал ему на дверь, и резко махнул рукой.
Оставшись один, он снова разложил перед собой обрывок листа бумаги, и уставился на рисунок. Он пока не знал, что делать. Узнать, что-либо о кладе, не было никакой возможности. Оба фигуранта мертвы...
Не смотря на то, что он рассказал про деда Власову, давление на него продолжалось. Отчаявшийся Владимир, долго думал, как быть дальше. Считая рассказ деда полнейшим бредом, он решил все рассказать своему старому знакомому, бывшему сослуживцу по милиции, сотруднику уголовного розыска, Васькову.
Звонить по телефону Васькову Владимир не стал. Проверив у дежурного, что тот еще в управлении, решил встретить его на выходе из здания. До управления доехал на метро. Там сел на скамейку, развернул газету, и, постоянно бросая взгляд на вход здания, не упускал его из виду.
Увидев выходящую из управления знакомую фигуру, Владимир почти бегом бросился к автостоянке, куда тот направлялся. Подошел к Васькову, когда тот уже открывал дверцу автомобиля.
-Здравствуй, Миша, - глухо поздоровался он, тронув Васькова за локоть.
-А, Володя, - здорово, сколько лет, сколько зим. Проблемы?
-Да, Миша, и довольно большие.... Вот и решил обратиться к тебе.
-Тебе повезло, я сегодня решил немного отдохнуть, благо, тьфу, тьфу, тьфу, - сплюнул он в шутку через левое плечо, - пока никто никого не зарезал и никто никого не пристрелил. Садись в машину, там и поговорим.
Васьков понял, что-то действительно серьезное. Пискун пришел к нему не в кабинет, а подошел на улице.
Приехали за город. Остановив машину около Алексеевского водохранилища, Васьков, пригласив бывшего коллегу поговорить на свежем воздухе, покинул автомобиль.
Достав из кармана, довольно редкий тогда у оперативников диктофон, он, включив его, попросил Пискуна начать свое повествование.
Беседа, с уточняющими вопросами Васькова, продолжалась два с половиной часа.
...Вот и все, Михаил Федорович, - закончил свой рассказ Владимир. - Наверняка понадобится мое письменное заявление. Так я все подготовил. - Пискун достал из внутреннего кармана куртки толстый пакет и подал его Васькову. - Вот там все и найдешь, что я изложил тебе устно.
-Ай да, Володя! - удивленно поднял на собеседника глаза Васьков. - Вот что значит, хотя бывший, но сотрудник!
Высадив Пискуна около дома, где он проживает, и, предупредив, что тот наверняка ему понадобится, Васьков развернулся, и направился снова в сторону управления.
Поднявшись в кабинет, он внимательно прочитал письменное объяснение по поводу посещения покойного Фролова, и заявление по поводу угона с автостоянки "мерса". Удивившись юридической грамотности и логичности изложенного Пискуном письменно, Васьков, позвонил домой, предупредил, что задерживается на работе, написал подробную докладную, и составил план агентурно-оперативных мероприятий по проверке директора известной в городе фирмы Бокова. Все спрятал в сейф, окинул взглядом кабинет, глубоко зевнул, и, щелкнув выключателем, вышел из кабинета. Еще раз, взглянув на часы, чертыхнулся. Закрутившись, он забыл назначить встречу с Калинником.
На следующее утро, он сразу направился на доклад к Сизову. Поздоровавшись, молча подал тому пачку бумаг, и попросил разрешения сесть.
Минут сорок со стороны Сизова раздавалось сопение, кряхтение, да ерзанье на кресле. Васьков, изредка бросая выжидающие взгляды на шефа, рисовал в рабочей тетради чертиков.
Сизов внимательно посмотрел на Васькова, - Ты то сам веришь, в то, что написал?
-А почему бы нет, - закрывая рабочую тетрадь, ответил тот, но, поймав удивленный взгляд шефа, тут же поправился, - так точно, верю! И поясню почему...
-Да нет, я не про Бокова с Власовым, я про клад.
-Так точно, верю!
-Ну что ты заладил, так точно, так точно, словно попка, говори попроще.
-Понял, Иван Иванович, так вот, я недавно вам докладывал материалы про покойного Фролова. Про ремешок на его шее. Мы не знали ничего про гостя, который мог его довести до инфаркта. Теперь мы знаем это лицо. Про него все изложено в докладной. Пискун Владимир Иванович, бывший сотрудник милиции.
-Да я прочитал про него. Теперь дело можно считать закрытым...
-Так точно, Иван Иванович, так я про клад и хотел вам доложить. Я верю в эту информацию. Поверил в нее и Боков, раз так заинтересовался подробностями. Но данных про события во время войны в городе, у нас нет. Мы не знаем ничего про действующих лиц, хотя они оба уже покойники. Вот поэтому все нужно искать в службе безопасности. Вы помните обрывок бумаги найденный в руке Фролова, это и есть часть того плана, где спрятан клад. Если бы мы достали эту половину, тогда все встанет на свое место. А насчет "мерса", я считаю, что с Боковым говорить на эту тему не наш уровень. Вы же знаете, кто из нашего руководства к нему ходит...
-Хорошо, Михаил, - хлопнул рукой по столу Сизов, - материалы я оставлю у себя. Позднее узнаешь про мое решение.
В кафе, которое располагалось в черте городского ипподрома, в уединенном его уголке, сидели четверо. Собирались они здесь, в этом тихом, уединенном месте, два раза в месяц. Заказывали по шашлыку, графинчик водки, по кружке пива, и, отдыхали. Вот и в этот холодный декабрьский вечер они снова были тут.
Четверо, - это начальник следственного отдела управления службы безопасности, Коля Мурзин, его заместитель, Вася Лукирич, и двое молодых пенсионеров, а в настоящее время внештатных сотрудников управления, - Толя Макаренко, и Павел Калинник. Вечер подходил к концу. Николай посмотрел на часы, и посмотрел на скучающую за свободным столиком официантку.
-Леночка, рассчитай нас, пожалуйста, - негромко позвал он официантку. - Ну, мужики, - обвел он всех друзей взглядом, - кто сегодня у нас платит? Павел с Макаренко переглянулись, и почти в голос ответили, - мы.
-Прячась от ветра, за углом здания, все, за исключением, Толи Макаренко, закурили.
-Ну что, мужики, - Мурзин, затянулся сигаретой. - Оставляю за себя Васю, - кивнул он на Лукирича, - завтра еду с полковником Раковским, Павел знает его, по военному училищу. Едем за прахом его матери в Среднюю Азию. Это парни, все идет в рамках проводимой нами акции по реабилитации незаслуженно репрессированных. Родители его в тридцатые были большими людьми в СССР, и как все троцкисты, были тогда репрессированы. Отец расстрелян, а мать была эпатирована в Среднюю Азию. Вот так-то.
Жена встретила Павла язвительными словами, - Ужинать будешь, или опять в кафе с друзьями покушали?
-Сделай, пожалуйста, чай, я в ванную комнату. Да, как там наш сынуля, звонил или нет? - ответил на вопрос просьбой и встречным вопросом Павел.
Старший сын два года назад закончил военно-авиационное училище и проходил службу в одной из авиационных частей.
-Нет, не звонил, - донеслось с кухни. - Да, тебе несколько раз звонил твой друг афганец, Миша, тот, что в милиции работает. Просил перезвонить ему.
-Куда, перезвонить, домой, или на службу?
-Не знаю.
Павел подошел к телефону. Зная, что тот наверняка в служебном кабинете, Павел набрал служебный номер, и не ошибся.
-Ты звонил? - спросил он поздоровавшись.
-Да, нужно Александрыч встретиться по важному вопросу.
-Ну, давай, завтра, до начала работы. В шесть утра тебя устроит?
-Да, у гаражей.
-Павел сразу согласился. Он собирался завтра проверить свою "пятерку", которую поставил на "зимнюю" стоянку.
Проходя по коридору, Павел осторожно приоткрыл дверь комнаты младшего сына, заглянул, и осторожным шагом направился в ванную комнату.
Утро выдалось ясное, морозное. Над гаражным кооперативом, на столбах под дюралевыми абажурами, похожими на широкие шляпы, тускло светили электрические лампочки. Земля, скованная стужей была тверда, точно камень. И все на ней, мертво окоченев, хрустело и шуршало под ногами, - и побитые травы, и мох, и опавшая с деревьев листва. Услышав хрустящие, шуршащие по морозу шаги, из домика, который стоял рядом со шлагбаумом, сразу появился охранник. Узнав Павла, он поздоровался, и махнув рукой в сторону гаражей, рассмеялся:
-Что-то правоохранители сегодня рано появились. То один появился, то другой....
-Да, что ты, Иван, неужто кто-то уже пришел? - прикинулся удивленным Павел, доставая прачку сигарет из кармана, и протянул ее охраннику.
-Да пришел, - капитан ментовский, Миша его звать, да ты его, Александрыч знаешь, - ответил охранник, угостившись сигаретой и возвращая назад пачку.
Спрятав пачку в карман, Павел, не удостоив охранника ответом, быстрым шагом направился в сторону гаражей.
Не открывая двери своего гаража, сразу подошел к окутанной выхлопным дымом машине Васькова. Васьков был внутри. Павел, постучав в закуржевелую морозным узором форточку, открыл двери, и нырнул в салон. В салоне уже было тепло. Поздоровались друг с другом, посетовали на неожиданное морозное утро, и зразу переключились на деловой тон.
-Ну, говори, Миша, что у тебя стряслось? Зачем я тебе понадобился в это раннее, тихое и морозное утро? - скаламбурил, улыбаясь, Павел.
-На, сначала почитай вот это, - Васьков нагнулся к бардачку, открыл и достал довольно пухлую папочку. Подавая ее Павлу, сказал, - на вопросы отвечу попозже, а сейчас мне нужно пройти в гараж. Когда еще выберу время.... Да, я тебе движок выключу, а то еще дуба дашь. Когда будешь замерзать, снова запусти, ключи тут, в гнезде.
Павел всегда знал, что Михаил умеет излагать материал так последовательно и логично, что к нему потом практически не возникает никаких вопросов. Но на этот раз, их появилось довольно много. Но они возникли не к автору этой "докладной", а непосредственно, к следственному отделу службы безопасности, которая и про дело-то еще ничего не знает.
-Ну и как, Александрыч? Какие возникли вопросы? Готов ответить. - Васьков ввалился в салон раскрасневшийся, пышущий едва ли не жаром. Не замерз?
Сквозь поплывшие стекла форточек, стали появляться редкие фигуры хозяев гаражей. Со стороны домика охранников доносился брех встречающих их собак.
-Прочитал твое сочинение Михаил, ничего интересно...
-Слушай, Александрыч, а можно без этих,...не найду мягкого слова, подковырок, что-ли, - Васьков откинулся на сидении.
Павел повернулся к нему, - а что я могу сказать, если действительно интересно. Вопрос один, - почему ваше ведомство не посылает официальную ориентировку, запрос, что ли....
-Ну, неужели ты ни хрена не видишь, что в стране-то творится, а ты про какой-то запрос. Да его готовить - то будут месяц. Потом отправлять столько же. А Боков, и неизвестно кто еще с ним, будут этот клад искать... Запрос-то, конечно, направят, только вот когда. И управления в одном здании, а если касается вопрос какого - то дела, словно на десятках, а то сотнях километрах друг от друга...
-Ладно, Миша не кипятись, придумаем что-нибудь. На возьми, - подал он папочку Васькову.
-Да нет, это тебе, у нас в управе появился ксерокс, я все там и скопировал.
Павел ничего не сказал своему другу, что они с Макаренко буквально на днях рассматривали реабилитационные дела Пискуна и Фролова. Знал, Толя Макаренко отказал в реабилитации Фролову, А вот Пискуну, Павел настоял. Сейчас эти оба дела на рассмотрении у прокурора. Вернутся только через два-три дня.
Дома Павел по телефону связался с Макаренко, и попросил завтра на работу придти раньше.
-Будет очень интересная информация, - сказал он, - смотри, не опаздывай.
Утро выдалось пуржливое. Легкий ветерок с небольшим снежком кружил по улицам и затихал в каком-то попавшемся на встречу, закутке. И температура была приемлемая, - всего минус семь градусов по Цельсию.
С Макаренко встретились у входа в управление.
-Ну что там у тебя? - здороваясь, спросил Анатолий.
-Ну, ты даешь, Толя. Что я тебе здесь, буду показывать. Зайдем, прочитаешь.
Зашли в кабинет к Макаренко, повесили верхнюю одежду на старинную вешалку, уселись за стол. Павел раскрыл портфель, и, достав оттуда папочку, подал ее Макаренко.
-Ладно, читай, а я пойду и перекурю это дело.
-Ыгм, - кивнул тот головой, развязывая тесемочки папки.
Когда через полчаса Павел вернулся в кабинет, Анатолий продолжал сидеть за столом и внимательно изучал лежащие перед ним бумаги.
-Подожди минутку, Паша, я уже подошел к концу.
Он продолжал сосредоточенно просматривать последний лист папочки.
Наконец он хмыкнул и отодвинул бумаги в сторону.
-А меня заставлял Коля сделать заключение на реабилитацию этому подонку! А ты погляди, что он сукин сын вытворял. А? А ты молодец, надыбал хороший материал...
-Отдадим Васе, пусть разбираются. Мы с тобой, Толя, уже не у дел. А молодец не я...
-Да понятно, - твой ментовский дружок. Это тот, с которым ты меня хотел познакомить?
-Он. Ну а как думаешь, что делать с кладом?
-А искать будем. Вместе с твоим другом. Он тоже, похоже, не в восторге от всего этого дела. А так глядишь, и 25% получим.
-Ага, завтра.... Скажут, что все награбленное и пошлют всех нас на три буквы.
В 9.05 оба были в кабинете Коли Мурзина, где на данный момент находился, замещавший его, Вася Лукирич. Павел подал ему папочку, и попросил сразу же ознакомиться.
-Да, Вася, прочитай. А то вы тогда наезжали на меня с Колей. Вот тут и поймешь, кто был прав, - добавил Макаренко.
-Ну, мы пойдем? - полувопросительно спросил Павел и переглянулся с Макаренко.
-Вот, сукин сын! - выругался полковник Кучук, - хлопнув рукой по столу, дочитав докладную подполковника Сизова. - Нет, ты посмотри на него! Ему пошли навстречу, отдали по дешевке в аренду целый дворец, а он что вытворяет! "Мерседес" у него, видите ли, угнали!
-Немедленно дай команду, вскрыть гараж Бокова, выгнать оттуда "Мерседес", и доставить туда его самого! Пусть посмотрит на себя со стороны. А будет возбухать, скажите ему от моего имени, что за вымогательство в отношении его будет возбуждено уголовное дело.
-Понял, Роман Григорьевич, - ответил, поднимаясь из-за стола Сизов. - И, как я понял, дело в отношении Фролова закрывать?
-А ты что, там думаешь что-то нарыть?
-Да нет, не думал, просто спросил для порядка. Вы, на докладной, пожалуйста, Роман Григорьевич, поставьте свою резолюцию.... А то вдруг проверяющие там...
Вечером полковник Кучук был в кабинете Бокова. Боков сидел, потупившись, красный как рак. А как же, его бывший сокурсник, которому он писал курсовые, выкарабкался до заместителя начальника УВД, сейчас строгал его, директора крупной фирмы, кандидата юридических наук, бывшего известного адвоката, как школьника...
А вечером Боков позвонил Власову, и сообщил, что "Мерс" нашелся, и он снимает все претензии и с него, Власова, и его подчиненного, Пискуна...
Этим же вечером в кабинете Лукирича собрались трое. Он, исполняющий обязанности начальника следственного отдела подполковник Лукирич, и два его временных внештатных сотрудника, подполковники запаса, - Макаренко и Калинник. Склонившись над столом, обсуждали представленную Павлом информацию о спрятанном где-то в подземельях города клада.
Перед Макаренко лежало возвращенное из прокуратуры дело на Фролова. Он с удовлетворением смотрел на резолюцию прокурора, которая поддерживала его вывод, "В реабилитации Фролову отказать". Он вслух зачитывал протокол допроса Фролова датированный мартом 1944 года, сразу после опознания его военнослужащим-земляком в действующей части...
...После того, как он тогда расстался с Пискуном, Фролов вернулся в лес, где их застала бомбежка. Машина лежала на боку. И майор Вольф и его сопровождающий были мертвы. Ящики в целости и сохранности лежали рядом. Не трогая трупы, он оттащил оба ящика в яр, выкопал там яму и зарыл. А "третий" разбил, и булыжники разбросал по сторонам. Но, о фактически третьем, содержимое которого уже было спрятано в подземелье города, он следствию конечно ничего не рассказал...
ВОПРОС: По каким приметам вы должны были отыскать спрятанные вами драгоценности?
ОТВЕТ: Я знал, что время быстро меняет местность, что, руководствуясь схемой, которую я вам начертил, клад этот найти будет легко.
ВОПРОС: Вы уверены, что это единственные ящики с кладом, и нет где-то спрятанных ящиков еще.
ОТВЕТ: Уверен. Как бы я, гражданин следователь, мог тащить один такую тяжесть в город?
Далее в материалах шло задокументированное описание местности, где был спрятаны ящики с драгоценностями, как их изымали, как пересчитывали и описывали найденное.
Добровольная выдача Фроловым части клада органам НКВД, сыграла свою роль. Смертная казнь ему была заменена двадцатью годами лагерей.
О том, что где-то еще была спрятана часть клада, документальных и иных данных в деле не было.
Выслушав суть материалов следственного дела Фролова, Лукирич, посмотрев на сидящих напротив двоих своих внештатников.
-Ну что, братцы-товарищи, ни хрена о том, что вы мне здесь раньше втолковывали, нет. Все это домыслы почившего недавно деда Пискуна...
-Подожди, подожди, Вася, - прервал его Павел, - а как же тогда обрывки схемы, которую представил нам Васьков? Что это тоже бред почившего...
-Ну, не знаю, не знаю, мужики, - то, что я вам довел, я повторил вывод руководства, которому докладывал все эти материалы.
-Ладно, Паша, - поднялся за столом Макаренко, - баба с возу, кобыле легче. Вася прав, на хрена нам, да еще и пенсионерам, какие-то заботы... Мы свободны?
Когда они шли уже к остановке троллейбуса, Павел спросил молчавшего Анатолия. Ну и что ты на это все скажешь?
-А что сказать? Вася прав. На кой хрен нам нужны эти заботы. Что нам Афгана мало было?
-Может ты и прав Толя, - согласился Павел. Он внимательно посмотрел на темнеющее в ночи лицо Анатолия, и замолчал. Он ничего не стал говорить тому, что в данный момент Васьков и его помощник Мосинцев, сидят в областной библиотеке и изучают материалы о подземельях города.
Расписываясь в журнале получения интересующих их материалов, Васьков быстро пролистал его странички. Мосинцев сначала не понял, зачем он это делает. Но когда тот с улыбкой посмотрел на библиотекаря и спросил: - интересно, как много таких как мы в городе интересующихся подземельями? - и начал пролистывать журнал, до него дошло, - а ведь правильно делает Михаил, - проверить, кто еще кроме них интересуется этими поземными ходами, надо было бы давно. И вдруг замер. Васьков довольно ощутимо ткнул своим ботинком по его ноге. Было ясно, тот обнаружил интересную фамилию. Подвинувшись, увидел знакомую фамилию и подпись. С материалами знакомился человек по фамилии Боков. Вот стоит его фамилия, его роспись и паспортные данные. У Мосинцева мелькнуло в голове предложить Васькову снять эту страницу на ксероксе. Но тут же остановился. Он вспомнил, - они здесь неофициально, как рядовые граждане. Предъявив женщине паспорт, и поставив свою роспись в журнале. То же самое проделал Мосинцев. Получив папочку с нужными материалами, Васьков поинтересовался возможностью снятия интересующих их страничек на ксероксе. Пряча полученную от молодых людей плитку шоколада, женщина, мило улыбнувшись, ответила согласием.
Уединившись за отдельным столиком, молодые люди приступили к изучению полученных документов.
-Так, Толя, - подавая папку с документами Мосинцеву, сказал Васьков, - ты вполголоса читай, а я буду делать у себя в блокноте необходимые пометки.
-А на хрена их делать, если нам дали добро на снятии на ксероксе.
-Согласен, - кивнул Васьков, - а вдруг ксерокс не работает, тогда что? Так что проверь. Ты знаешь, где он? В подвальном помещении, а налево от него туалет. Можешь и его посетить.
Мосинцев вернулся минут через пять. Он был сконфужен.
-Ты был прав. Ксерокс действительно на ремонте. Я спросил библиотекаршу, она извинилась, что забыла нас предупредить. Ксерокс действительно вышел из строя час назад. А он в библиотеке только один.
-Ладно, кончай трепаться, давай приступать к изучению этих бумаг, - Васьков подсунул папочку Мосинцеву и раскрыл свой блокнот.
-Итак, Михаил Федорович, приступаем, - Мосинцев держал перед собой первый лист. - Начнем с легенд подземного города.
-Толя, кончай паясничать, - оборвал того Васьков.
-Все, все, молчу, Миша, - и взяв в руки первый лист, начал читать:
"В середине ХIХ века, во время пожара на Мордвиновском переулке, на глазах собравшейся толпы под землю провалился конный жандарм. Когда перепуганного человека вытащили из глубокой ямы, обнаружилось, что из нее идет тайный подземный лаз. Власти предложили двум приговоренным к смерти преступникам за помилование пройти по найденному ходу, и найти, где он заканчивается. Три дня эти люди ходили по подземелью, и, наконец, взломав пол, вышли в церкви Святого Николая. Взяв еды и воды они снова спустились вниз, и появились уже у дома губернатора, что тогда стоял на Екатеринославской. Потом снова ушли в подземелье, чтобы выйти на этот раз аж у Холодногорской тюрьмы".
-Надо же, - ухмыльнулся Васьков, - им обещали помилование, а они снова в тюрьму....
-Как бы нам перекурить, Миша, - посмотрел на Васькова с мольбой Мосинцев.
-Куда, перекурить, нас уже скоро попрут отсюда. Посмотри сколько времени...
-Да, - посмотрел на часы Анатолий, - осталось полчаса...
-Тогда давай, продолжим...
-Ага, вот тут остановился.... Вот....
"О виденном и тайных ходах помилованные преступники говорили крайне мало и неохотно. Удалось узнать только, что в подземелье они нашли большой каменный столб, вокруг которого стояли двенадцать каменных стульев, а на столе лежала раскрытая книга с предсказаниями человеческих судеб.... Эти катакомбы - одна из самых загадочных и удивительных страниц истории города.... Надо сказать, что слухи о тайных местах под городом никогда не умирали. Еще в начале прошлого века, когда кто-нибудь из горожан внезапно богател, народная молва приписывала это кладам лежащим в подземельях. Следует отметить и про Тайницкую башню городской крепости, откуда, по преданию, ходы тянутся на десятки километров. Однако этим вопросом никто серьезно не занимался. Только в начале ХХ столетия, когда город испытал настоящий строительный бум, на горожан обрушился поток невероятных открытий. При закладке фундаментов новых зданий строители нашли множество подземных ходов. Пашенковский пассаж, дом Жевержеева, Азавско-Донской и Земельный банки, дом Фреймана, Коммерческий клуб- сегодня эти названия мало, что говорят рядовому горожанину, а тогда они были на слуху у каждого. Газеты "Южный край", "Утро" и другие издания из номера в номер печатали сообщения о новых находках. Городской думой была создана специальная комиссия, которая установила, что ходы заканчиваются в основном тупиками и завалами. Тогда же были составлены первые планы обнаруженных подземелий. Позднее, уже обновленные, они после Великой отечественной, были отправлены в Москву, где там и остались. Но тогда, еще до революции 17 года, ходы начали искать с помощью вращающихся рамок, типа тех, которые сейчас используются экстрасенсами. Однако, практиковавший этот способ инженер Монтвид заломил такую цену за свои услуги, что комиссия быстро от них отказалась. А за кровавыми событиями гражданской войны, стало забываться даже то, что было уже известно. В 20-е годы была сделана еще одна слабая попытка, привлечь внимание общественности к судьбе бесценного памятника истории. Но дело закончилось лишь тем, что из подземелий выкурили огромное количество прятавшихся там беспризорников. А уже в 30-е годы любые попытки исследований катакомб прочно блокировались НКВД, имевшим к подземным ходам свой собственный интерес. С тех пор, что касается данного вопроса, прочно покрыто завесой государственной тайны, а некоторые исследователи, пытавшиеся проникнуть под ее покров, погибли при загадочных обстоятельствах..."
-Ладно, хватит, - Михаил поднял усталый взгляд на Мосинцева. - Последними словами ты повел черту под тем, чем мы надумали заняться.
-Ты что думаешь, что и сейчас Служба безопасности думает об этих подземельях? А как же тогда вот это? - Анатолий потряс папочкой над столом.
-А хрен его знает. Потом решим, что делать, - вздохнул Васьков. - Давай собираться домой, завтра вечером продолжим...
На следующий день в библиотеку пришли пораньше. На смене была уже другая женщина.
Работали за тем же столом...
-Итак, Толя, подведем итоги, что мы с тобой нарыли. Он положил перед собой исписанный мелким почерком блокнот.
-Исторические исследования.... Но обо всем попорядку. Что нам уже известно сегодня? Во-первых, подземные ходы подразделяются на четыре уровня. Древнейшие, - это примитивные пещеры, которые датируются еще дохристианскими временами. В них обнаружены остатки языческих захоронений. Вторые прорыты в XII-XIII веках, что, говоря историческим языком, является подтверждением того, что наш город основан значительно раньше, чем принято это считать. Третий и наиболее активный период подземного строительства относится к петровской эпохе. Для защиты от шведов, татар и запорожцев, были сооружены тайные ходы к рекам, лесам, прикрывавшим город с северной стороны. Это для эвакуации жителей и вылазок в тыл врага. Как помечено в этих материалах, - Васьков кивнул на папочку, - ходы имели отличную акустику, и прятавшиеся в них люди прекрасно представляли, что происходило у них над головой. Кроме того, было вырыто огромное количество ложных ходов, тупиков и ловушек, дабы запутать неприятеля, если он рискнет сунуться в катакомбы....
-Ладно, пойдем, перекурим, - Васьков поймал осоловелый взгляд Мосинцева. - а то ты похоже, засыпать начал.
-Да нет, что ты! Встрепенулся Анатолий, с готовностью вскакивая со стула.
Спустились к туалету, закурили.
-Ты знаешь, Миша, у меня в голове все время крутятся материалы, полученные от Пискуна. Такое впечатление, что я с ними уже где-то встречался.... Особенно описание его дедом дома, где жил Фролов...
