Кандагарское везение второе,
или рутина подвигов десанта.

Кандагарское везение второе,
или рутина подвигов десанта.
(Судьба Александра Мурашова)

Я возвратился из Афгана.
И через день судьбы каприз.
Запил отец, и очень рьяно,
Противен был такой сюрприз.
Опять, с початою бутылкой,
Общался он с самим собой.
Ходил с работы за посылкой,
Обижен был, и сам не свой.

Путь преградила возле почты
Блатная местная шпана.
- Але, мужик, сюда иди ты!
Пьянчушка встала у окна.
За ней дворовые ребята,
С пропитой рожей наглеца.
Досталась пьяницам зарплата,
Вся, что с работы у отца.

Мой батя выпил полстакана,
Сказав, мол, вот не повезло.
Меня, как ветром из Афгана,
Назад к войне опять несло.

         Глава 1.
Отец, пожалуста, послушай,
Зря не топи печаль в вине.
Был у меня однажды случай
Под Кандагаром, на войне,
Где мы, воюя постоянно,
Не знали отдыха и сна.
Друзей немало из Афгана
В гробу отправила она...

Вновь у механиков забота:
Готовить к выезду броню.
В мазуте руки, отчего-то,
За что братишек извиню.
Идем в составе батальона,
Опять рванув на полигон.
С ученьем было напряженно,
Спокойных не было времен.

Во мне огонь адреналина,
В душе промчался холодок,
Который выбрался на спину,
И на висках - водой потек.

Броней поднялись на бетонку,
Ряды застывших серых плит.
И сразу взяли в ту сторонку,
Где моджахед коварный бдит.
А где-то сзади, за спиною,
Скрывался в дымке Кандагар.
Который другом был с войною,
Все разжигал смертей пожар.

Отец, войной мы жили вечно,
Кто не умел, тот не жилец!
А кто хотел пожить беспечно,
Таких кровавый ждал конец.
Имея к проклятущей счеты,
Гремел десантный батальон.
Опять на целый день работы,
На стрельбы много шло времен.

Кончался день, едва темнело,
В тонах пурпура плыл закат.
Спина бойцов истомой пела,
И ждал недолгий путь назад.

Десантники собрались ловко
Сесть на железном на коне.
Но в нашей роте остановка,
Соляры нет в одной броне.
Ну да, то ротного машина,
Который первым хочет быть.
Для нас весомая причина,
С соседней топлива отлить.

Не ждали нас другие роты,
Умчались в грохоте брони.
И нам на час всего работы,
Не важно то, что мы одни.
Но в это время моджахеды
Для нас припрятали капкан.
Несущий смерти или беды,
Кровавой местью жил Афган.

Гляжу, как ротного машина,
Как прежде, всех опередив,
Подпрыгнула под клубы дыма,
И огненный раздался взрыв!

           Глава 2.
Отец, случилось то недавно,
Как раз под старый Новый год.
Ты жил спокойно, пил исправно,
Как праздник празднует народ.
А нам кровянку пил по полной
Наш друг заклятый, Кандагар.
Соперник злобный и упорный,
Для мести лучший брал товар!..

Взлетела кверху БМПэшка
На стыках трассы и моста.
Брони разорвана тележка,
И траки всмятку неспроста.
С колес гусянку разорвало,
Катки умчались под откос.
Колонна роты сразу встала,
Ей нет дороги через мост.

И вне моста пройти опасно,
Там часто прятался фугас.
Застряла рота, было ясно,
Душманы - подловили нас.

Живой, и вроде цел, водитель,
Контужен, в саже как трубач.
И ротный наш как долгожитель,
Сегодня смерть плохой палач.
К нему сбежалась наша рота,
Мы вне бригады как друзья.
В беде всегда нужна забота,
Мельком успел подумать я.

В десанте, в левом отделенье,
До взрыва спали два бойца.
А стало смертопредставленье,
Казалось, крови нет конца.
Под днищем разорвалась мина,
Швырнув тела об потолок.
Досрочно мама встретит сына,
Кровавый дембельский итог.

В десанте правом "молодые"
Трясли от взрыва головой.
Контужены, слегка седые,
Но каждый, все-таки, живой.

Серьезно ротного разбило,
Когда в огне летел подрыв:
Под корень ноги раздробило,
Войной в калеку превратив.
Не потерял тогда рассудка
И дух бойцовский наш майор.
Хоть боли не одна минутка
Ему как спутник с этих пор.

Гоняя третьим по порядку,
Под дембель я тягач водил.
И как-то, за его посадку,
Прозвал шутейно "крокодил".
Тягач поверху очень ровный,
Запрятан в башне пулемет.
Надежный и немногословный,
Таких всегда любил народ.

И ротный, вот же воли сила,
Крепыш, каких бы поискать,
Велел на крышу "крокодила"
Его с погибшими поднять...

       Глава 3.
Эх, батя, в горле пересохло,
Давай с тобой попьем чаек!
Ворчать пьянчугой это плохо,
Бухай-ка ты в другой денек.
И я прошу, про этот случай
Рассказ дослушай до конца.
Десантною рукой могучей
За плечи я обнял отца...

Вначале было даже странно
Услышать ротного слова.
Он был одна сплошная рана,
Но все ж - какая голова!
На мой вопрос: (а если мины,
Ведь мы окажемся в огне?)
Ответил резко: - Мы мужчины,
Должны не трусить на войне.

- Мы помещаемся на крыше,
А значит, стоит и рискнуть.
Спускайся-ка к реке потише,
И поезжай в нелегкий путь...

Обколот ротный промедолом,
И россыпь потная на лбу.
От боли дикой изможденный,
Он не показывал борьбу
С желаньем тронутся скорее,
И новый попросить укол.
Внезапно, выгнувшись острее,
В беспамятство свое ушел.

Приказ получен, это значит
Доедем мы любой ценой.
Признаюсь я, мужчины плачут,
Когда подорваны войной.
Поверх брони десант покрепче,
Чтоб ротного не уронить.
С поддержкою мне будет легче,
И я тягач направил вниз.

Нутро во мне вставало дыбом,
Я ждал подрыва каждый миг.
От взрыва мы кормежкой рыбам
Пойдем, как блюдо на пикник!

Не спал мой ангел, не иначе,
Удачен спуск-подъем с реки.
Пусть свечку госпоже-удаче
Вернувшись, ставят мужики.
И снова мчался по бетонке
Спеша к бригаде, мой тягач.
Но тьмой раздавлены потемки,
И фары - лучше ты не прячь!

Свернув за мостик над арыком,
Я танком мчал, умом не свой,
Был остановлен громким криком,
Бьет вверх, стреляя, часовой.
Он ротным был обруган матом,
Его слова как в сердце лед.
Тягач, пропущенный солдатом,
Ревя движком, рванул вперед.

Лишь громко цокали гусянки
По серым гильзам вдоль пути.
Тягач мой шириной, как танки,
Без лишней давки не пройти.

         Глава 4.
Неудержимой, дикой мощью
Проем ворот пронзив в упор,
Разящей свет афганской ночью
Влетел я в госпитальный двор.
Броню тут ждали и встречали,
Взяв на носилки всех троих.
Глаза врачей полны печали,
Ужасен жертв войны триптих.

Курил я нервно с пацанами,
Не заглушив в ночи движок.
Попробуй-ка забыться снами,
Когда в крови лежит дружок.
Вчерашним мирным лоботрясам
С лихвой подарков от войны.
Порой мы были просто мясом,
И лишь на смерть обречены.

Нам санитар повел итоги,
И отрубил: - Двоим конец!
А ваш майор хотя безногий,
Но духом, право же, боец.

Потом мне час не удавалось
Назад прорваться с тягачем.
Местечка не хватало малость,
Покрепче бы толкнуть плечом.
Тягач смещался влево-вправо,
Мне каждый умный дал совет.
Не взять никак ворот оправу,
И сквозь нее движенья нет!

Я сбоку госпиталь объехал,
Оставив справа модуля.
Мне было вовсе не до смеха,
Тонул в душевной боли я.
Тягач был брошен у палаток,
На небе в дымке полз рассвет.
До спазма глоток жаль ребяток,
Их лиц, их песен, их бесед.

Когда бы не с войною встреча,
Все по другому быть могло.
Когда убьют иль покалечат,
Кому от встреч таких везло?..

Наш ротный прибыл из столицы,
Туда же он пришел без ног
Калекой, но сумел не спиться,
Служить и на протезах смог!
Как прежде, верен был десанту,
А службу нес уже в штабах.
Не сдался горю-оккупанту,
И сопли не мешал в слезах.

Жена ушла, нашел другую,
И с ней родил двоих детей.
Он знал про истину простую:
Попал в беду, сражайся с ней.
Без ног, с железными руками,
Построил дачу, все до крыш.
Не пил под вечер с мужиками,
Мой ротный, той войны крепыш.

Он может в праздник пол-стакана,
За все, что было, что прошло...
Отец, так спросим ветерана
Что значит: Эх, не повезло?


Образ расстроенного отца был придуман 
как художественный элемент для баллады.