ArtOfWar. Пайкин Алексей. Изваринский котел

Буг 0224

Зарисовки гибридной войны

Изваринский котел

Рассказы

Одесса 2015

Предисловие

Представляю Вам продолжение серии рассказов очевидца и участника событий антитеррористической операции на востоке Украины в 2014-2015 годах. Я пытаюсь найти в воспоминаниях не только хронологию тех событий, но и какую-нибудь характерную деталь или интересный случай. Хотя, слышал уже пожелания от друзей, прочитавших "Амвросиевский цикл", внести в повествование немного "экшена" и "драйва". И кажется, что мне даже не придется особенно напрягаться потому, что события в те дни развивались по спирали. Но все равно жизнь не может состоять только из негатива. Нужно не отчаиваться и при любых обстоятельствах пытаться находить положительные моменты. Иначе можно сойти с ума.

Я настаиваю на том, что это не произведение профессионального писателя и заранее прошу у Вас прощения за неблагозвучные обороты и сложные предложения. Я очень стараюсь, чтоб моя писанина читалась легко. Кроме того, хочу пояснить, что я сознательно повторяю предысторию в каждом рассказе для того, чтобы каждый рассказ мог читаться отдельно.

Итак, - Вашему вниманию продолжение зарисовок гибридной войны - Изваринский котел.

С глубоким уважением, автор.

На живца

Движение в автомобиле по трассе и не за рулем меня обычно успокаивает. Погода благоприятствует, все-таки середина июня. Но не в этом случае. Не в военной командирской машине управления. И уж точно успокоение не приходит сразу после боя. Обычно это усталость. Бронежилет, собака, дышать не дает и пластина давит в спину. Из-под кожаного налобника каски пот стекает прямо по лицу. От него щиплет глаза. Окна в машине открыты. Духота. В автомобиле ГАЗ-66 по бокам лобового стекла есть открывающиеся узкие окошки - бойницы или может форточки для обдува. Но и они не помогают. Автомат Калашникова заряжен, взведен и снят с предохранителя. Цевье автомата непривычно лежит на правом предплечье, ствол направлен в боковое окно, а левый указательный палец - на курке. Лично я, в Донецкой и Луганской областях, все время ездил в кабинах автомобилей с приоткрытой боковой дверцей. На всякий случай.

Я, старший офицер гаубичной батареи, с ранней весны мобилизован для службы в Вооруженных силах Украины (ВСУ), участвую в проведении антитеррористической операции в Донецкой области. И сегодня с утра мы двигались в составе ротной тактической группы в сторону Снежного, но у Саур-Могилы попали в засаду и приняли бой. К счастью, для батареи все прошло достаточно безболезненно. У нас один боец ранен в руку пулей навылет. Практически каждый в батарее расстрелял по одному боекомплекту к автомату. Тремя "Мухами" (реактивная противотанковая граната РПГ-18) подбили два легковых автомобиля с боевиками. Гаубичных снарядов израсходовали всего шесть штук. Раненного солдата вертолетным бортом отправили в госпиталь. А всю нашу ротную тактическую группу командование перенаправило к границе в район пункта-пропуска Мариновка Донецкой области.

Шли мы колонной по асфальтированной дороге, в шахматном порядке для того, чтобы уменьшить потери при возможном обстреле колонны. Шли без остановок и прибыли к блок-посту, охранявшему подступ к высоте,

неподалеку от пограничных сооружений пункта-пропуска на границе с Российской Федерацией.

Высота представляла собой огромную по площади возвышенность с серпообразной верхушкой, протяженностью в несколько километров. Скат возвышенности со стороны границы был пологий, а противоположный скат, расположенный в сторону Степановки, был крутым и у своего подножья преграждался речушкой. На противоположном берегу речки раскинулся лесок.

На блокпосту мы долго не задержались и уже ближе к ночи на высоте заняли огневую позицию, рассредоточили транспорт и организовали ночлег. Я лег спать под навесом, который натянули между БТРом командира батареи и ГАЗ-66 - машиной СОБ (старшего офицера батареи). Причем спальник я постелил на складные медицинские армейские носилки, которые мы подобрали под Саур-Могилой после эвакуации раненных бойцов. Конструкция носилок (кто не знает) разработана таким образом, что в разложенном состоянии на металлический каркас с маленькими ножками натянут брезент, создавая некое подобие гамака у самой земли. К слову сказать, очень удобный лежак получается.

С подъемом на огневой позиции разложили выносной столик СОБа, вынесли кресла из машины комплекса управления, запустили бензин-генератор и вскипятили электрочайник для чашки утреннего кофе. Электрочайник проще и быстрее вскипятить от генератора, чем воду в котелке на костре. Скорее всего именно на запах кофе к нам, офицерам артиллеристам, пришел командир нашей ротной тактической группы, майор с позывным Майк. Обсудили проблемы и трудности. Посмеялись анекдотам и разошлись выполнять каждый свою задачу.

Мне пришлось переориентировать орудия для прикрытия колонн ВСУ, в том числе и нашей бригады, которые двигались по трассе от Степановки, мимо нас и далее на север вдоль границы. Пришлось передвигать станины орудий. Сами орудия с трудом окапывались из-за наличия сланца в грунте на глубине примерно в пол штыка лопаты. На высоте именно сланец не давал возможности деревьям расти в районе нашего место стояния. Вокруг нас произрастали только редкие кустарники.

День прошел в суете, раскопках, перегрузке снарядов и прочей тягомотине. Задействованы были все, в том числе водители - мелкими и крупными ремонтами техники и вооружения. Поломки были различными. К самой сложной можно было отнести ремонт радиатора БТРа командира батареи, в который во время боя попал осколок. Но в армии, как известно, неразрешимых проблем нет.

Ближе к ночи пограничники с поста пункта-пропуска заметили в тепловизор какое-то движение в "зеленке" - лесопосадке, расположенной в низине между нашей огневой позицией и пограничным наблюдательным постом. В то время тепловизоры в подразделениях ВСУ были редкостью и "погранцы" по просьбе Майка поглядывали за местностью вокруг нас по ночам. Ротная разведгруппа скрытно выдвинулась было к посадке, но то, что было в леску, быстро скрылось в низине. Вдалеке завелся двигатель легковушки и плавно затих, удаляясь прочь от нас. За нами пока наблюдали.

Ночь прошла достаточно тихо. Батарея несколько раз "подсвечивала" подступы к Степановскому блокпосту, на котором несли службу подразделения соседней бригады.

На следующий день, ближе к обеду снова пришел Майк и рассказал, что есть оперативная информация от разведчиков, которые объездили с утра прилегающие окрестности и села. Информация состояла в том, что готовится нападение на наш ротный опорный пункт, то есть на нас. Ясное дело, что сил у сепаратистов в этом районе для прямого боя было не недостаточно. Значит, действовать будут исподтишка. Это могло быть все, что угодно - гранатомет, кочующий миномет в пикапе, да мало ли что. Посовещавшись, приняли решение переместить одно орудие в низину, ближе к трассе, идущей от Степановки мимо нас на пункт-пропуска. При этом никакой утечки информации о действиях быть не должно. Бойцы по мобильным телефонам могли разболтать, а телефоны наверняка прослушивались. В этих областях и районах СБУ не везде была на стороне Украины. Далее предполагалось ночью из этого орудия вести беспорядочный огонь осветительными боеприпасами. А всем остальным подразделениям переместиться выше по холму, более рассредоточиться. И ждать нападения на орудие. Ну, как на рыбалке - на живца.

Как говорится, сказано - сделано. Одно орудие с расчетом я забрал с верхушки возвышенности, так как его сектор стрельбы можно было перекрыть секторами двух других. Его зацепили за тягачом и к вечеру оттянули на заранее выбранное место. К моему огромному сожалению и величайшему стыду я не помню ни одного имени, ни одного из солдат этого расчета. Так сложились обстоятельства, что это был расчет другой батареи и его, всего лишь на несколько недель, добавили седьмым орудием в нашу батарею. Но тягач с водителем были из нашего подразделения. Водителя звали Юра Чудин и был он солдатом - контрактником.

Вечером, с помощью фонариков и буссоли (специальный прибор для определения углов ПАБ-2М), сориентировал и навел орудие в первую плановую цель. Весь расчет и я подготовили в кустах вокруг орудия места для самообороны. Тягач - бортовой ЗИЛ с тентом, был замаскирован дальше и ниже в овражке. Для исключения прослушивания переговоров с командиром батареи, загодя организовали проводную связь. Обстановка не требовала от нас скрытности, посему ребята развели костерок, начали греть консервы сухого пайка и кипятить воду к чаю. Пока разогревался ужин, я рассчитывал последующие установки для стрельбы осветительными боеприпасами по условным целям.

Вдруг со стороны лагеря на свет костра из ночи вынырнула тень. Это был куратор нашей батареи, майор с позывным Седой. Он, после нашей слаженной совместной работы в прошлом бою, вопреки здравому смыслу не смог усидеть в относительно безопасном лагере и пришел к нам разделить нашу участь. Честно говоря, я был рад.

Мы поужинали, а потом заморосил мелкий дождь. Оставив несколько наблюдателей у орудия и полевого телефона, я, Седой и остаток расчета перебрались спрятаться от дождя в кузов тягача под тент.

Серию из трех осветительных снарядов с очередностью одна минута выстрел, мы начали точно по расписанию в 23.30. Но не успели мы завершить ее, как с противоположной стороны дороги из плавней на расстоянии в 500-600 метров от нас, прямо из камыша с хлопком вылетел огненный шар, который в воздухе разделился на две части. Одна часть

прилетела к нам и разорвалась над макушками ближайших к орудию кустов. А вторая часть улетела в сторону лагеря. Падая на землю, я отчетливо увидел, что та часть, которая направлялась в сторону лагеря, до лагеря не долетела, а упала и не разорвалась.

Раздались пулеметные очереди наших огневых точек. Несколько трассирующих пуль более точно указали мне место вылета ракеты. Я рванул к прицелу орудия, дал команду расчету зарядить приготовленный снаряд с полным зарядом. Мы произвели несколько выстрелов в плавни. Потом воцарилась тишина.

Весь расчет был на месте, цел и невредим. Ни я, ни Седой не пострадали. Не было только Юры Чудина. Нашелся он только к утру. Сказал, что испугался разрыва ракеты, убежал куда-то в поле и всю ночь бродил в поисках лагеря. Я ему не поверил. Ведь ночью не услышать и не увидеть стрельбу орудия просто невозможно. А мы стреляли всю ночь, через каждый час осветительными боеприпасами по условным целям, привлекая к себе внимание и вызывая огонь на себя, но повторных попыток нападения не было. Расчет без Юры действовал слаженно и бесстрашно, не смотря на то, что выехать в случае необходимости не смогли бы.

Неподалеку от места выстрела противником по орудию обнаружили воронку разрыва нашего снаряда. Других следов не было. А неразорвавшаяся часть вражеской ракеты упала прямо в окоп, где лежал боец, охранявший лагерь. По сохранившейся маркировке ракеты стало понятно, что это была противотанковая управляемая ракета, которой не было на вооружении в ВСУ. Боец остался живым и без единой царапины. Но в общем и целом "рыбалка на живца" удалась.

25.05.2015г.

Панченково

"К-гу-гух" - резкий и громкий разрыв фугаса вывел меня из задумчивого состояния. Мы заехали в густую и широкую лесопосадку на южной окраине поля, проросшего побегами подсолнечника.

Я думал о том, что мы - это "банда" мобилизованных солдат, сержантов и офицеров, руководимые считанными кадровыми военными, составляющая артиллерийскую гаубичную батарею батальонной тактической группы (БТГр) Вооруженных сил Украины. И события антитеррористической операции на востоке страны затянули нас в стратегическую операцию Генерального штаба в конце июня 2014 года. Заключалась она во взятии под контроль восточной государственной границы с Российской Федерацией. А батарею, как это уже было принято, придали батальонной тактической группе другой механизированной бригады. Запутано, нелогично, как многое в армии, но факт оставался фактом. Не зря Генштаб за глаза называли генитальным штабом.

В общем, наше войско заночевало под населенным пунктом Дьяково после суточного марша вдоль самой границы. И, вздремнув на ночлеге пару часов, к полудню пришли на поле подсолнечника. По карте это было недалеко от Панченково. До пограничного пункта-пропуска Краснопартизанск не набралось бы 10 километров.

Как ни странно, но на звук разрыва мгновенно среагировал разведвзвод, который выскочил на 2-х боевых машинах пехоты (БМП) под руководством командира с позывным Че Гевара. Колоритнейший персонаж, - типичный бандеровец из ролика российской пропаганды. Ну, во-первых, родом из западной Украины и говор оттуда. Во-вторых, седая борода лопатой, как у Льва Толстого. В третьих, - британский камуфляж. Ну чем не хунта?! Спустя час разведка вернулась "по тихому", то есть практически бесшумно, а может просто с другой стороны заехали. Вскоре возле нашего БТРа появился разведчик из подразделения Че Гевары по прозвищу Лесник. Он рассказал, что взрыв фугаса - это был отвлекающий маневр. В соседней лесопосадке разведчики обнаружили "лежку" наблюдателя. А сам наблюдатель под прикрытием взрыва, перебежками добрался до государственной границы, где его встретил наряд российских пограничников на джипе. По всей вероятности перебежчик был важной птицей.

На месте "лежки" разведчики нашли бутылку с питьевой водой, окурки сигарет и стартовый пакет украинского мобильного оператора. Профессионал вроде, а прибрать за собой не успел. Значит, проспал наш заезд.

Несмотря на случившееся, командир батальонной тактической группы принял решение о закреплении группы на этом рубеже.

Для меня, старшего офицера батареи, это означало, что необходимо было определить места огневой позиции, размещения транспорта и личного состава. В общем, все скучно и обыденно. Да и выбор был не велик. Орудия расставили по традиции в поле. Тягачи с расчетами разместили напротив орудий, замаскировав в лесопосадке. Транспорт обоза увели в соседний лесок подальше, но в пределах охраняемого периметра. За это время командир батареи с позывным Псёл на своем БТРе вместе с разведчиками пехоты успел побывать в районе, на рекогносцировке.

Остаток дня прошел без каких-либо происшествий, в будничной организации быта и готовности к боевой работе. Как впрочем и ночь, промочившая небольшим дождем.

Но рассвет сюрпризов прибавил. С северной стороны на углу посадки открыли огонь пулемет, несколько автоматов и переносной противотанковый ракетный комплекс. Били по нашему танку и экипажу БМП. Пехоту по случаю "пучило" беспорядочной стрельбой из всевозможного стрелкового вооружения и суетой. А я, со своими бойцами, выскочили из лесопосадки и заняли свои места на огневой позиции по боевому расчету. Из-за того, что огневая находилась в открытом поле (ростки подсолнечника были сантиметров 30), бежать к орудиям пришлось пригнувшись к земле, перебежками. Я занял место у основного, центрального орудия, так было удобнее подавать команды. Краем глаза я заметил, как к нашему танку на левом фланге абсолютно спокойно подошел человек с голым торсом и автоматом в руке. Он быстро что-то сказал командиру танка, указав рукой вперед в сторону пересечения 2-х посадок. Танк взревел двигателем и выстрелил из пушки. Огонь из противотанкового комплекса сразу прекратился. Как потом оказалось, что этим человеком был легендарный полковник Игорь Федорович Момот - командир мотоманевренной группы пограничников, которых мы сопровождали своими тактическими группами. Погиб он, впоследствии, под Зеленопольем от разрыва "Града", загоняя бойцов в укрытия. Полковник имел колоссальный боевой опыт и не раз спасал жизни солдатам. Посмертно был представлен к ордену и званию генерал-майора.

И хотя я был в нескольких метрах от наводчика, но почему-то прокричал команду расчету основного орудия выстрелить прямой наводкой. Стрелять нужно было в место разрыва танкового снаряда. А 6-му орудийному расчету "посоветовал" открыть огонь по левой стороне посадки. С первыми залпами батареи, с тыла по нашей огневой позиции открыл огонь крупнокалиберный пулемет "Утес" (НСВТ калибра 12,7мм). Все расчеты залегли, прячась за станины орудий. И судя по тому, что пули шлепались на землю на излете траектории, практически не зарываясь в грунт, я понял, что стреляли наугад с очень большого расстояния. Впрочем, фонтанчики пыли от падения пуль не малого калибра выглядели устрашающе и внушительно. Вдруг ко мне с тыла подъехала "Бэха" (БМП) командира БТГр и своей броней закрыла меня и расчет основного орудия от пулеметного обстрела. Спрыгнувший с брони командир батальона попросил "прочесать" осколочными снарядами посадку еще пару раз. Что я и сделал после получения разрешения от Псла. Вскоре все стихло также неожиданно, как и началось. Оказалось, что пехотная разведка отреагировала на стрельбу "Утеса" в тылу и своим огнем заставила пулеметчика скрыться. А наши совместные усилия подавили огневые точки противника с севера. Командир батальона, пробыв со мной на огневой позиции до завершения боя, приставил ко мне отдельную "Бэху" с экипажем для прикрытия. Уважуха.

Бой закончился, но нужно было осмотреть посадки, особенно места, откуда велся огонь по нам. Че Гевара, как всегда на 2-х "Бэхах", взялся за дело. На полной скорости кортеж с пехотой на броне пролетел через поле под прикрытием стволов всех калибров. Десант спешился, прикрываясь броней БМП и стрелковым огнем из всего, чем был вооружен, бесстрашно ринулся в лесок и скрылся из виду. Еще какое-то время слышалась стрельба вперемешку с разрывами ручных гранат, но вскоре опять все стихло.

Позже вечером, стал известен результат зачистки. В посадке обнаружили трупы боевиков, кучу патронов и оружия. С приближением наших бойцов, один раненный боевик взорвал себя гранатой, при себе он имел удостоверение офицера подразделения ГРУ (главного разведуправления Генштаба ВС РФ). Пленных не было. А нашим разведчикам достался гражданский легковой автомобиль с простреленным лобовым стеклом. Судьба водителя и пассажиров легковушки была понятна без слов.

На утро к нам присоединилась еще одна батальонная тактическая группа. Батарее пришлось переместиться севернее, в район рощицы, где нашли труп ГРУшника. Место, где мы разместились, было на перекрестии густых лесопосадок. Окопы под орудия и блиндажи отрыли экскаватором инженерной службы бригады. По флангам огневой позиции вкопали несколько "Бэх" охранения. В точке перекрестия лесопосадок подготовили капонир для танка. А на соседнем поле, для стрельбы в других секторах заняла огневую позицию Лена. Это грозная, но не поворотливая "дамочка" калибром 152-мм - буксируемая гаубичная батарея с соответствующим позывным. С Леной мы еще не раз пересечемся летом 2014 года. А пока нас, как военизированных фетишистов, интересовали лишь стрелянные латунные гильзы 152 мм калибра.

Времени обжиться на новом месте заняло с полдня. БТР командира нашей батареи и мой "Шишарь" (ГАЗ-66) замаскировали в лесопосадке, наш навес натянули под деревьями. Бензин-генератор с точкой зарядки радиостанций и телефонов организовали там же. Но возможности отдыхать было не много. По нам открыли огонь из минометов, которые ночью боевики затянули на вершину огромного террикона, расположенного практически на самой границе. А непосредственно за терриконом находился российский приграничный населенный пункт - Розы Люксембург, который значительно затруднял нам вести ответный огонь. Затруднение вызывала угроза обстрела территории соседнего государства в случае нашего промаха. А промазать мы могли. Именно поэтому пристрелку верхушки террикона произвел лично, начав пристрелку с больших недолетов. "Сепарские" пикапы с минометами не стали долго ждать. Они быстро съехали с верхушки в низину еще в самом начале пристрелки. Но пристрелянные установки по террикону были доведены всем командирам орудий батареи.

В общем, с каждым днем окружающую обстановку можно было описывать советской поговоркой про жизнь, что становилась лучше и веселее, в кавычках естественно.

И к следующему утру, два БМП, расположенных по флангам для прикрытия подступов к нашей группировке, были обстреляны переносными противотанковыми ракетными установками. Командир расчета одного из обстрелянных боевых машин был ранен осколками прямого попадания ракеты в башню БМП. А наводчик экипажа - убит на месте. Панченково встретило обоюдными потерями. Груз 200 и уже не в кино. АТО продолжалось и длится до сих пор.

30.05.2015г.

Танкист

Солнце палило нещадно, и пот стекал по лицу, шее, спине. Ничего удивительного. Конец июня 2014 года. Я проснулся, пошевелился с закрытыми глазами. В ответ раскладушка предательски скрипнула. Привычные армейские раскладные носилки промокли. Пришлось на ночь перелечь на панцирную сетку. Хорошо бы сейчас очутиться на пляже болгарского Созополя или кипрской Ларнаки. На крайний случай подошел бы одесский пляж "Дельфин", возле ресторана "Утесов". Вчера был небольшой дождь, относительно теплая ночь, а сегодняшнее утреннее солнце ужасно парило. Я принимал солнечные ванны в глубоком капонире, вырытом за лесопосадкой, где-то в нескольких километрах от Панченково Луганской области. Рядом, в моих ногах спал командир взвода управления гаубичной батареи по прозвищу Цыган. Цыган, мой приятель по несчастью и сослуживец поневоле. Мы - мобилизованные офицеры были призваны на службу в ВСУ и принимаем участие в анти-террористической операции на востоке Украины. И разница между нами лишь в том, что Цыган пришел в военкомат города Сумы добровольцем, а меня вызвали в районный военкомат моего города повесткой. У него через пару дней намечался день рождения и он просился у командира батареи с позывным Псёл и куратора нашей батареи Седого отпустить его в тыловой госпиталь подлечить протянутые сквозняками спину и ухо. А еще, где-то в Запорожской области, оставить свой автомобиль ВАЗ 2108, который он притянул за собой в эти края.

Практически одновременно мы поднялись с раскладушек (военная кровать со складывающимися ножками), сложили спальники и водрузили раскладушки на место - прикрутили к бортам БТРа. Завтрак, а потом утренний, почти ритуальный кофе. Офицеры расселись под навесом в лесу между командирскими машинами управления. Расселись - это я, старший офицер батареи, Псёл, Цыган, Седой и Орион, штабной офицер связи.

Блаженно потягивали свежезаваренный на костре кофе. Чилийский кофе, кстати. Не знаю, как с обеспечением было у других подразделений, а мы были практически всем обеспечены. Что-то получали в бригаде, что-то от волонтеров и посылки от родных до окружения ходили регулярно. В общем, комфортно сидим, наслаждаемся моментом. Надеюсь, Вы не думаете, что на войне не бывает минут расслабления?

- Бажаю здоровья, - под навес заглянул усатый сержант в черном комбинезоне. Сержант этот был командиром Мишки - на военном диалекте - танка.

- Привет, - за всех настороженно ответил Седой.

Дело в том, что к нам под навес время от времени приходили разнообразные ходоки из соседних подразделений. В основном заряжать мобильные телефоны от нашего бензин-генератора. Но периодически поддерживали нас в тонусе вопросами типа: а есть ли у вас ключ на 16 или где наша вода? С водой, кстати, проблемка была, но сейчас не об этом. Седой видно подвоха ждал от танкиста.

- А колы будэтэ включать гэнэратор, - спросил усач на украинском языке. Ну точно хунта!

- А ты чего хотел? Телефон зарядить? Ставь, сейчас запустим, - сказал Геннадьевич, он же Седой. - Как там танк твой? - продолжил он.

- Та нычого, гарна машина, - обрадовался сержант возможности подзарядить телефон. - Тики можэ вы знаетэ? У мэнэ е визыр командыра - штука така, щоб бачиты поле бою. Так вин бракованый, показуе вверх тормашкамы. Нэ знаю що з ным робыты. У вас нэма таких? - протараторил танкист.

- Нету, а телефон ставь, - улыбаясь ответил Геннадьевич. Про наличие танкового визира его еще не спрашивали.

Не успели мы насладиться кофе и утренней светской болтовнёй, как из радиостанции поступила команда "к бою". В район нашей дислокации двигалась колонна, перевозящая боевиков на автомобилях и автобусе в сопровождении бронированных КАМАЗов. Офицеры разбежались по своим местам. Псёл помчался на КП к командиру БТГр, а я - на огневую позицию.

В нескольких километрах от нас начинался бой. Мимо огневой позиции промчалась колонна из нескольких БМП с пехотой на броне в сопровождении танка. Батарея огнем поддержала подход наших сил на установках, которые рассчитал командир батареи с пункта управления БТГр. Один из залпов был особенно удачным, судя по клубам черного дыма, повалившего из-за лесопосадки. Но чтобы не накрыть огнем наших, батарея по команде обстрел прекратила. И вся огневая вслушивалась в звуки, происходящих за леском событий. Бойцы молча курили или говорили в полголоса. Вскоре примчался танк к своему капониру для пополнения боезапаса. Быстро зарядился и умчался, свистя турбиной в сторону боевых действий. Звуки выстрелов и разрывов были слышны все реже и реже, я понял, что началась зачистка после боя.

Оставив на огневой позиции дежурный расчет, я вернулся под навес в лесную прохладу. Приближалось время обеда, нужно было похлебать супца. За обедом Псёл, вернувшись с КП, рассказывал подробности боя и информацию о количестве пленных и убитых боевиков. Среди наших пехотинцев было несколько раненных, 200-тых (условное кодированное обозначение транспортировки тела погибшего военнослужащего к месту захоронения), слава Богу, не было.

Не успели мы помыть тарелки после обеда, как под навесом снова появился наш уже знакомый танкист. У него были грязные руки и запыленное лицо, с мутными потеками пота. Он пришел за своим телефоном запыхавшись и внешним видом напомнил мне охотничью гончую, отловленную после преследования лисы. Глаза у него горели и сам он был возбужден, по видимому еще не отошел от горячки участия в бою.

- Ну как там все прошло? - не удержавшись, спросил я.

- Та так, нычого, - как-то буднично, словно про футбол ответил сержант. - Мы поихалы, на зустрич мэни КАМАЗ бронёваный з кулымэтом. Я разгубывся и как пыз...нув по нёму з гарматы. Колэса полэтилы як тарилкы.

Пожар на месте боя за лесопосадкой не прекращался, и вскоре мы явно почувствовали запах дыма, пороха и подгоревшего мяса. Всем было ясно, что это подгорал не шашлык из свинины.

Страсти после боя медленно угасали вместе с отблесками вечернего заката. Бойцы разбредались к местам ночлега, чтобы завтра с новыми силами встретить следующие испытания.

06.06.2015г.

Высота "4 майора"

У меня на работе в компании - операторе мобильной связи, был один знакомый. Он не любил праздновать свой день рождения. Обычно я не придавал этому особого внимания. Однако после очередного поздравления знакомого с праздником, любопытство взяло вверх. Но напрямую спросить о причинах было как-то неудобно. Тогда полог таинственности данного происшествия приподнял мой коллега. Все оказалось достаточно банальным и объяснимым. Оказалось, что у моего знакомого некоторое время назад умерла мать. И случилось это прямо в день празднования его рождения. Философия жизни - полмира смеется, полмира плачет. Но все же неординарность случившегося события глубоко врезалась мне в память.

Повествование в данном рассказе пойдет о событиях на высоте 107,7 или 108,8. На картах масштаба 1:25000 и 1:50000 почему-то высота от уровня Балтийского моря указана разная. И в этом факте отражается вся суть боевой готовности Вооруженных сил Украины летом 2014 года. Воевать приходилось по картам Генштаба СССР с топографическими данным о состоянии местности на 80-90-ые годы прошлого века. Ни одного террикона, ни каких-либо изменений по расширению населенных пунктов на этих картах нет. Зато полно несуществующих машинно-тракторных станций, коровников, свинарников, курятников и прочее, прочее, прочее. В общем и целом, разница в высоте на 1 метр и 10 сантиметров не принципиальная, хотя 21 век - век цифровых технологий, не терпит неточностей. Это я Вам докладываю, как сотрудник компании оператора мобильной связи. Понятно, что не в этом суть. А суть в том, что данная высота расположена у населенного пункта Власовка Луганской области. Прямо у шоссейной дороги из Краснодона на Изварино. Видимость исключительная. Все как на ладони - и Краснодон с Поречьем, и Власовка с Изварино, и Урало-Кавказ с Западным. А на высоте ни единого тебе деревца или кустика. И грунт - сплошной сланец. В ручную окапаться не реально.

Не успев опомниться после боевых столкновений у пограничного пункта пропуска Краснопартизанск, моя гаубичная батарея в составе механизированной ротной тактической группы ВСУ (РТГр) очутилась на новом месте дислокации на той самой высоте 107,7. И все это аккурат 1-го июля.

Итак, майор первый - Леня с русской фамилией, позывной Ястреб, кадровый штабной офицер механизированной бригады, который возглавлял нашу ротную тактическую группу. У меня до сих пор перед глазами жизнерадостный, бородатый, светловолосый парень в бандане, футболке и штанах защитного цвета. Пронзительные зелено-голубые глаза. Как будто мы в походе сидим у костра с туристическим инструктором. Но в памяти идиллию светлого образа омрачает бронежилет "Корсар" и автомат Калашникова в его руках.

Механизированная рота на БМП с минометной батареей и несколькими Мишками (танками) прибыла чуть раньше. Окопалась на высоте отжатым грейдером Самсунг (чудный экземпляр корейской техники), а на военной терминологии - РТГр заняла плацдарм и взяла под контроль трассу, ведущую из пограничного пункта пропуска Изварино на Луганск (через Краснодон). Ну, в общем, все жестко.

Не хочу утомлять техническими подробностями, ведь не мемуары пишу, а рассказ. Окопались мы Самсунгом. "Пощупали" снарядами терриконы. Их перед нами было больше десятка, а по картам - ни одного. От обстрела побежали с верхушек практически каждого "сепарские" наблюдатели. Как тараканы побежали. Но и нам насыпали поначалу минометами, да с разных сторон. На войне, как на войне. Первым на высоте у нас подбили командирскую машину наших минометчиков на базе МТЛБ (гусеничный многоцелевой тягач легко бронированный). От взрыва "Мотолыга" загорелась. Минометный коллега-старлей сильно обгорел. Его и еще пару раненых эвакуировали в тыл - груз 300 на военном жаргоне. Мы с ответом не задержались. Пальнули залпом (по данным местных информаторов) в лагерь боевиков на окраине Изварино. Пехота по радиостанции со сканером нащупала "сепарскую" волну. Судя по перехваченным крикам и зову о помощи - насыпали здорово. А связь у боевиков была организована по науке. Оперативный дежурный у них был с позывным Контора (СБУ-шная тема). Но в первых числах июля боевики вели себя как-то вяленько. Время от времени минометами и гаубицами по нам постреливали. Как потом выяснилось, подкрепления и вооружения ждали.

А пока мы отвечали "Бехами" (БМП) по дороге, реже минометами, да гаубицами по колонам военной техники. Лично мне удалось прямой наводкой попасть и спалить КАМАЗ с гаубицей Д-30. БМП боевиков подбил на выезде из Изварино. Колонну военной техники остановил, подбив САУ сепаратистов. А уж сколько целей батареей подавили и перечислить сложно. Мешали мы им здорово.

Тогда и спустя год после описываемых событий, убедить меня мифом о том, что на востоке страны против регулярной и законной армии Украины действовали простые жители региона - невозможно. Равно как и в том, что вести подобные боевые действия возможно только на деньги какого-нибудь украинского олигархического клана или частные пожертвования.

Во-первых, боеспособной армии во всей Украине не было одинаково, как в северном, западном, а уж тем более в восточном регионе. Значит, обученный человеческий ресурс вместе с компетентными людьми прибывал извне.

Во-вторых, боевого вооружения вместе с запасом топлива и боеприпасов в регионе было довольно ограниченное количество. И это факт. Я лично видел сколько военной техники, автомобильных контейнеров с боеприпасами пытались провести только через один пограничный пункт пропуска. А ведь наши заграничные славянские "братья" тогда, в начале лета 2014 года, стеснялись открыто демонстрировать свою причастность к эскалации ситуации на востоке страны.

Ну да бог с ними, этими серьезными размышлениями, которым можно придаваться разве что сидя на террасе 10-го этажа современной многоэтажки с ноутбуком, обратившись лицом на одесскую гавань. А тогда, глубоко размышлять и мечтать было некогда. Из радиостанции на сепар-волне Контора радостно верещал о том, что приехал Бес (Безлер И.Н.) и ему необходимо во Власовке найти ночлег, а откуда-то "от туда" приехали Викинг и Радуга, причем не пустые и теперь укропам будет пиз...ц.

Тем временем, заблокированная нами военная техника боевиков, приходящая со стороны России, ночами без фар все-таки просачивалась мимо нас в лесу по "нулю" (то есть по границе), причем со стороны Российской Федерации за пограничными столбиками. Каждую ночь мы слышали гул техники и лязганье гусениц, но стрелять по территории сопряженного государства не могли. Возможна ли такая ситуация, чтобы по территории такой страны как Россия, вначале через всю страну, а потом по самой ее границе путешествовала чья-то частная военная техника, полностью укомплектованная боезапасом? И все это без адекватной реакции российской полиции, армии, пограничников, разведки, правительства и президента страны, наконец? Ну да, это же не хунта, не бандеровцы! Чего беспокоиться. А может просто русские военные не доглядели и Путин не знал ничего?! Могло ж быть такое головотяпство в демократической стране? Могло!

И вот утром 7-го июля Контора в эфире объявил, что нужно начинать. 105-му и 106-му выдвигаться на места (мобильные минометные секции), Чертенок подключится (БМ-21 "Град"), а потом нужно сходить вниз в поселок спустить собак (противотанковые управляемые ракетные установки). Объявление абракадаброй прозвучало в эфире. Понимание моих сегодняшних разъяснений, указанных в скобках, пришло к нам на высоте 107,7 в физическом смысле по очереди - мины, снаряды, ракеты, потом в обратной последовательности.

Вторым майором на высоте был я. Майором по званию, а вторым - не по возрасту или должности, а просто по ходу повествования. Мобилизованный 43-х летний менеджер, который обыкновенно, по повестке военкомата, был призван в марте 2014 года в Вооруженные силы Украины на должность старшего офицера гаубичной батареи отдельной аэромобильной бригады. Звать меня Алексеем, а позывной мой был Буг. До войны в артиллерии было принято присваивать командирам позывные по названию рек, морей, озер.

Меня этот обстрел застал по пути с огневой позиции 2-го взвода к пункту управления огнем и столкнул в небольшую ямку начатого окопа или блиндажа. Рядом загорелся корейский трактор. От плотного и едкого дыма я едва не задохнулся. Перебежками бросился к пункту управления. Но не успел к нему добежать, как между БТР-ом командира батареи и моим "Шишарем" (ГАЗ-66 СОБа - машина старшего офицера батареи) разорвался какой-то боеприпас. Разрывом вырвало окно в будке, разбило лобовое стекло, пробило бензобак "Шишаря". На БТР-е видимых повреждений не было заметно, только оборвало все, что было спереди прикручено к броне. Офицеров и солдат пункта управления спасло то, что с первыми разрывами все, как муравьи, залезли под броневик. Но осколки залетели и туда, практически всех ранив. Ранения были разной степени тяжести.

После атаки, к обеду стало понятно, что боевикам удалось подбить несколько БМП, танк, три наших гаубицы. Много было раненых и контуженных. Псла - командира батареи ранило в ногу. Седой - куратор нашей батареи, получил легкое осколочное ранение в руку. А я, как ни в чем не бывало, отделался легким испугом.

Осмотревшись после обстрела и оказав первую помощь раненым, две разбитые гаубицы подготовили к вывозу в тыл, а третью гаубицу - подремонтировали и переставили на прямую наводку поближе к переднему брустверу заграждения ротного опорного пункта. И кстати не зря. Потому, что через какое-то время обстрел боевиков продолжился с новой силой.

И в этот раз обстрел застал меня вместе с куратором батареи - Седым возле злополучного третьего орудия. Нас разрывом вражеского снаряда об бруствер, организованный вокруг орудия, перебросило в яму. У нас это сооружение диаметром 5-6 метров и глубиной 3 метра называли говноямой потому, что в ней на дне был организован туалет со ступеньками и площадкой, выложенными из сланца. Благо на высоте недостатка в нем не было. Других вариантов для туалета, кроме как подземного приспособить на позиции не получалось. Придя в себя, я обнаружил, что с Геннадьевичем, то есть с Седым, сидеть в говнояме не комфортно, неприятный запах. Хотя мы не выпачкались, по крайней мере, об туалет. Не сговариваясь, выскочили и рванули в ближайшее укрытие. Но когда плотность обстрела боевиками ослабла, я рванул к орудиям для ответного огня. Так продолжалось до вечера.

Вечером к нам пришла ленточка - колонна с боеприпасами, продовольствием, посылками, водой и топливом. Лично начальник финансовой службы бригады привез и раздавал желающим получить на руки зарплату. Но на передовой в магазин не сходишь. Поэтому многие писали расписки о перечислении средств на банковские карты или на выдачу зарплаты в воинской части родственникам. Потом погрузили раненных. Даже несколько человек из батареи взяли в эту колонну на ротацию в отпуск на 5 суток. В хвосте колонны подцепили подбитую технику. Ленточка ушла в тыл.

Майор третий - заместитель командира РТГр, кадровый офицер механизированной бригады по имени Илларион, а между нами просто Ларик. Отличный специалист по вооружению. Весельчак и балагур, который часами пропадал в "Бэхах", бесконечно ремонтируя то пушки, то пулеметы или вообще просто какую-нибудь технику. Периодически приходил к нам позубоскалить, выпить чашечку другую кофе.

Этим же вечером Ястреб по спецсвязи получил указания от командующего сектором о том, что с высоты нужно отойти назад. Сзади нас, в 5-6 километрах, расположилась еще одна РТГр, усиленная 2-мя 152-мм гаубичными батареями и батареей БМ-21. А на высоте предполагалось оставить артиллерийского корректировщика, один орудийный расчет на три рабочих гаубицы и человек 10 пехоты на 2-х БМП для прикрытия расчета. До сих пор для меня этот приказ остается мягко говоря непонятным.

Ястреб пришел к нам и рассказал новости. В это время я, Ларик, Седой и раненный в ногу командир батареи Псёл, который остался на высоте и наотрез отказался уезжать с ленточкой, как обычно заварили вечерний кофе. Обсуждая события дня, мы выпили по кружке. И так, как обстановка требовала взвешенных решений и действий, а кроме того, наша батарея была придана роте другой бригады, Псёл и Седой связались с руководством нашей бригады. Я собрал оставшихся командиров орудий для того, чтобы сформировать расчет из добровольцев. Для остающегося (по задумке командующего сектором полковника Грищенко А.Н.) орудийного расчета задача была проста, и по-моему убеждению - нелепа. Необходимо было ночью зарядить и навести гаубицы, а утром из блиндажа шнуром по очереди стрелять из них. И так на протяжении 2 - 3-х дней. Бред какой-то.

В итоге, опираясь на здравый смысл, решили, что Псёл уходит вместе с основной часть личного состава батареи и лишней техникой. Корректировщиком на высоте остается Седой. Я, вместе с 3-мя огневыми расчетами добровольцев (меньшего количества желающих участвовать в "афере" на удивление не оказалось), остаюсь для ведения полноценного, а не бутафорского огня батареей. А Ястреб и Ларик, после совещания со своими людьми, удивили нас тем, что остаются с нами и бойцами в полном составе в количестве 20-ти человек. Правда, из рабочей техники у них на тот момент осталось 3 БМП плюс подбитый танк. Что поразительным было для меня, так это то, что после объявления решения личному составу ко мне подходили отдельные бойцы и просились остаться. И тут уж было не до шуток и смеха, опасность была смертельной. В результате нас осталось на высоте 25 артиллеристов, 20 пехотинцев и несколько расчетов минометчиков. Из них офицеров на высоте 107,7 в звании майор, как мушкетеров Александра Дюма, которые на спор позавтракали в замке Ла-Рошель, было тоже четыре.

Четвертый майор - мой боевой друг, Алексей Геннадьевич. Позывной Седой. Куратор из штаба нашей бригады, которого из-за нехватки кадровых офицеров в боевых подразделениях, закрепили за нашей батареей. Леша, если читаешь эти строчки, привет тебе сердечный.

Постепенно время двигалось к середине июля. Сепаратисты практически сразу оценили количество сил в нашем опорном пункте. Отчасти благодаря своим беспилотникам, отчасти благодаря открытой местности нашего расположения. Военная техника сепаратистов, поступающая из России, продолжала ночами гудеть впереди нас, но на дальность выстрела не показывалась. Временами нас для острастки обстреливали танками и гаубицами. Огонь открывали с позиций, расположенных в нескольких десятках метров от "ноля" или расположенных на территории жилых кварталов Краснодона. Провоцировали на ответный огонь. Но стрелять по территории России или по жилым кварталам города мы не решались. Огонь открывали только по данным артиллерийской разведки старшего начальника или по явно видимым целям. Сепаратисты же направили основной артиллерийский удар и диверсионно-партизанские вылазки по более мощным группировкам ВСУ - РТГр Рыбалова и РТГр Шквала. Эти тактические группы располагались юго-западнее нас. Мощь артиллерийских дуэлей нарастала.

Командование сектора ежедневно обещало начало крупного наступления наших войск, которое все время откладывалось. Так продолжалось до 12 июля включительно. Обстрелы с обеих сторон были как плановые, так и внезапные. Иногда по тому, как пропадало поле покрытия связи наших мобильных телефонов перед началом обстрелов, можно было сверять часы. На тот момент в украинской армии не было таких устройств глушения радиосигналов. А на нас, как на наживку, сепаратисты почти не реагировали. Но в тот день мы засекли точку схода ракет "Градов" боевиков. Стреляли из-за кладбища, с окраины Краснодона. Практически мгновенно залпами трех оставшихся орудий мы ответили. Чем сорвали "похвалу" из уст Беса на "сепар FM". Даже сейчас мысленно слышу этот перехват радиоэфира, как наяву:

- Откуда стреляли?

- Да с тех выжженных квадратов!

- Ну, молодцы они конечно...

Меня распирало чувство гордости от услышанного. И в тоже время, результаты залпов стали у боевиков, по всей вероятности, последней каплей терпения нашего присутствия на высоте 107,7. В чем с утра нам предстояло убедиться.

Утро воскресенья 13-го июля началось как обычно. После умывания, я выскочил на огневую позицию из блиндажа, где ночевал втроем вместе с Ястребом и Седым, захватив бронежилет и каску. На огневой дежурил 6-ой расчет. Командир расчета, Серега Ерошенко, сидел в окопчике возле гаубицы с биноклем и радиостанцией. Виталик, наводчик орудия, заваривал крепкий чай на костре. Остальные - дремали, кто на ящике с боеприпасами, кто у входа в блиндажи. Солнце поднялось и начинало припекать. Я посмотрел в ту сторону, куда был направлен бинокль командира. Краснодон был в утренней дымке. Поговорив с ребятами, в общем-то, ни о чем существенном и я вернулся к своему блиндажу. К нему же подошел и Ларик. Он вместе с Ястребом и Седым включали на подзарядку мобильные телефоны и радиостанции. "Сепар FM" непривычно молчал.

- К нам едут две коробочки (на военном жаргоне обозначение бронированной техники), - сказал Ястреб, - наверное, что-то затевается.

- Да уж поскорее бы, - хмыкнул Геннадьевич.

Не прошло и получаса, как от БТР-ов к нашему блиндажу уже шествовала группа военных, экипированных "с иголочки", в британских камуфляжах. Это оказалась разведгруппа специального назначения. Они пришли поздороваться и узнать про обстановку во Власовке и Изварино. Завязался разговор, и не успели мы угостить приезжих кофе, как начался обстрел. В свою радиостанцию я успел услышать обрывки доклада дежурного расчета:

- Буг - шестому, Буг - шестому, - раздался в радиоэфире голос Ерошенко.

- На приеме, - ответил я, - на приеме, я Буг.

В ответ - тишина. Слышны были только звуки разрывов вокруг блиндажа. Я подумал о том, что сепаратисты наверняка глушат радиосигналы. Но был уверен, что расчеты в укрытиях.

Тем временем в нашем блиндаже свободного места практически не осталось. Разведчики, от испуга, запрыгнули все к нам. Сидели рядком, поджав под себя ноги, опасаясь осколков, которые время от времени залетали во входной проем блиндажа. Неожиданно я вспомнил разговор с женой о том, что 14 июля у моей младшей дочери будет день рождения. Они давно запланировали отметить его в детском кафе с одноклассниками. Это же завтра. По спине пробежал неприятный холодок.

- Господи, - подумал я, - если мне суждено погибнуть, то пусть это случится не сегодня. Пусть это случится завтра, а лучше послезавтра. Только не в день ее рождения. Я не могу своей дочери подложить такую свинью.

А обстрел не утихал. Разрывы методично "прощупывали" всю территорию ротного опорного пункта и уже "танцевали" вокруг нашего укрытия. На артиллерийском языке это называется огневое прочесывание. Казалось, что время остановилось. Стрелки часов кто-то держал невидимой ниткой. От близких разрывов на каски просыпалась земля. Все замерли. Постепенно разрывы стали удаляться.

- Фух, кажется, пока пронесло, - подумал я.

Уже ближе к обеду обстрел прекратился вовсе. Были слышны только разрывы боекомплекта горевшего БМП. Вокруг все было окутано черным дымом. Мы вышли из блиндажа, и я столкнулся с командиром 5-го расчета, который пришел сообщить, что у нас двое погибших. Ими были старший сержант Сергей Ерошенко и сержант Александр Костюшко. Оказалось, что боеприпас пробил перекрытие блиндажа 6-го расчета и разорвался. Ребята были в касках и бронежилетах, но это не помогло. Всего в блиндаже было четверо бойцов, двух других спасла перегородка из ящиков с землей.

На поверку оказалось, что все три моих гаубицы разбиты. А в БМП на переднем крае было пять прямых попаданий, от которых оторвало башню и откинуло ее на несколько десятков метров. Тягачи в капонирах практически не пострадали. Земля вокруг блиндажа была изрыта воронками, а бензин-генератор, как ни странно, - усердно тарахтел (работал).

Ястреб сообщил о потерях командованию. Доклад командующему сектором подтвердил старший разведгруппы. Мы получили приказ отойти. Но подготовиться к отъезду нужно было так, чтобы не привлечь внимание сепаратистов. Хотя им было не до нас. Мобильная броне группа наших войск прощупывала проходы через речку Большая Каменка, которая протекала от Краснодона до Изварино через Власовку. И мы слышали звуки боя то там, то здесь. Радиоэфир "сепар FM" был заполнен переговорами боевиков. Вдруг властный голос в эфире приказал Конторе заткнуться, предупредив, что будут работать профессионалы. И профессионалы работали...

Свой отход мы планировали на 21:00. В это время обычно ежедневно пехота обстреливала все укромные места вокруг нашего расположения для исключения засад и скопления боевиков. Провести нас в тыл взялись спецназовцы. Но перед отходом необходимо было загрузить все, что возможно в транспорт, заминировать остатки снарядов на огневой позиции и негодные к транспортировке гаубицы для того, чтобы сепаратисты наверняка не смогли их восстановить в случае захвата. И все это скрытно.

Но, как обычно это происходило со мной в армии, события начали развиваться совсем по другому сценарию.

Третья по счету вылазка броне группы проходила в нескольких километрах от нас. Мы не могли поддержать их огнем. Боеспособного вооружения практически не осталось. Одна БМП с нерабочей пушкой и стрелковое оружие. Группа попыталась сходу зайти во Власовку, но мост через речку был взорван и там разгорелся бой. Мы вдруг ясно осознали, что через какое-то время броне группа отойдет назад и вся огневая мощь сепаратистов сосредоточится на нас. Так как, скорее всего, отходить броне группа будет мимо наших позиций. Здравый смысл подсказывал, что отступать нужно параллельно с ней. Наши "спецназёры" заерзали, вскочили в БТР-ы и умчались. Слава Богу, у нас все практически было готово. Погрузились в машины и начали выруливать из капониров на выезд. Я возглавил батарейную колонну и повел наугад вслед за умчавшимися БТР-ми. Седой, как капитан корабля, который покидает корабль последним, стоял и ждал. Ждал пока прапорщик Дима с позывным Кардан взорвет все, что заминировано. При этом Кардан был водителем бортового ЗИЛ-а на котором Седой должен был ехать. Ко всему прочему в кузов машины были загружены тела наших погибших ребят. И если бы с Димой что-нибудь случилось бы, то Алексей Геннадьевич остался бы сам на высоте.

Но хорошо то, что хорошо кончается (не знаю, насколько уместно применить это выражение в нашей ситуации). Из кабины своего ЗИЛа я видел позади огромный султан разрыва боекомплекта на высоте. Но и вспышки разрывов мин боевиков сопровождали наш отход в полусотне метрах слева от движущейся колонны. Правда уже через несколько километров обстрел остался далеко позади, и следующей задачей уже было определить направление движения к нашим войскам в бескрайних степях Луганского края. Благо, что колонны к нам приходили регулярно, а разведка для исключения подрыва на фугасе каждый раз прокладывала новую полевую дорожку, параллельную основной, - я получил ориентир. Так по наезженному военной техникой полю моя колонна подошла к высотке РТГр Рыбалова. Нас, конечно же, могли обстрелять, приняв за боевиков, ведь у меня с ними не было ни связи, ни сигнальных ракет нужного цвета. Однако все прошло без осложнений.

На высоте нас встретил командир батальона, который взялся сопроводить колонну в свое хозяйство еще глубже в тылу. По данным перехвата на "сепар FM" боевики собирались из всех своих артиллерийских стволов нанести удар по опорному пункту Рыбалова. Промедление было смерти подобно потому, что свободных землянок не было для вновь прибывшей полусотни бойцов. Через 10 минут колонна продолжила следование. Седой же нагнал нашу колонну только на въезде в следующий опорный пункт. Где мы остановились на ночлег.

Впервые за долгое время я, Геннадьевич и Ларик легли спать в спальниках не в землянке, а просто под деревом в лесопосадке. Я еще долго не мог заснуть, вслушивался в ночные звуки и смотрел в звездное небо. Часы показали 00:01. Начался новый день.

- С днем рождения доченька, - подумал я и заснул.

За боевые заслуги, проявленные на высоте 107,7, были награждены государственными наградами:

-- Подполковник "Ястреб" - орден Богдана Хмельницкого 3-й степени.

-- Майор "Седой" - орден Богдана Хмельницкого 3-й степени.

-- Майор "Ларик" - орден "За мужество" 3-й степени.

-- Капитан "Псёл" - орден "За мужество" 3-й степени.

-- Старший сержант Сергей Ерошенко - орден "За мужество" 3-й степени (посмертно).

-- Сержант Александр Костюшко - орден "За мужество" 3-й степени (посмертно).

04.07.2015г.

Водители

Чудесное летнее утро. Беседка в парке внутреннего дворика офисного центра. Дорожки, выложенные тротуарной плиткой, стриженые газоны. Невероятные заросли всевозможных растений и цветов. Ландшафтные дизайнеры изрядно постарались. Сидя в беседке за живой и цветущей хвойно-лиственной изгородью, наслаждаешься одиночеством. Хотя во дворике вовсю кипит производственная жизнь. Вокруг тенистого островка снуют люди, ездят автомобили. А тут фонтан журчит... С трудом представляю себе окопы, блиндажи... войну. А ведь прошло всего полгода с тех пор, как я вернулся из зоны АТО. На днях звонил мой боевой товарищ, поздравлял с днем рождения, но не с тем, который в паспорте записан. А с тем, в который в клубке событий из пота, крови, трупов и рваного металла, тебе чудом удается выжить. Тебе и еще нескольким счастливцам. Иногда помощниками в этой случайности бывают конкретные люди. Со своей историей, характером и жизненными принципами.

Летом 2014 года, с первым мобилизационным призывом, я оказался под Краснодоном в Луганской области. Шел второй месяц интенсивных боев. Командир батареи, в которой я служил, был ранен и эвакуирован в госпиталь. Из чуть более ста человек развернутой батареи с обозом (повара, водители транспорта под дополнительный боекомплект и прочие) в строю вместе со мной осталось 25 человек. В 6-ти орудийной гаубичной батарее "живыми", т.е. боеспособными были 3 орудия. Из офицеров нас двое: я - старший офицер батареи и куратор из штаба нашей бригады - майор Алексей Геннадьевич.

Остатки батареи стояли на стратегической высоте через речку от села Власовка, и в составе ротной механизированной тактической группы осуществляли контроль над участком местности с дорогами, которые проходили от пограничного пункта пропуска Изварино к городу комсомольской славы Краснодону. В общем, как говорят в армии: "Задача предстоит сложная, но интересная - на внимательность!". Смех - смехом, а смысл дислокации прост - не пропускать военную технику, боевиков и боеприпасы из Изварино (читай из Российской Федерации) в Луганск через Краснодон. И предстояло не пускать супостата до подхода основных сил бригад ВСУ (Вооруженных Сил Украины) сектора Д.

"Пляжимся" мы на плацдарме. Каждый день по-всякому. Днем жара неимоверная, ночью прохладно. Иногда потери несли разные, иногда удачно отстреливались. Война.

Забыл сказать, что тягачей на огневой позиции осталось: три ЗИЛа и два УРАЛа. Остальная техника батареи либо подбита, либо отошла с раненными бойцами в тыл. Высота, на которой мы стояли - голая. Никакой растительности. Все зарылись. Блиндажи, капониры, окопы, брустверы, даже туалет подземный. А транспорт наш - бортовой с тентом. ЗИЛы предусмотрены как гаубичные тягачи плюс для перевозки в кузове орудийных расчетов с боеприпасами (т.е. снарядами к орудиям). На УРАЛах было продовольствие, вода и прочие "шмотки", которые не влезали в ЗИЛы. Короче, весь наш наличный транспорт был разбросан по всей высоте в капонирах. Из-за брустверов торчал только тент задней части машин. И сепаратисты, думая, что в них уложены боеприпасы, лупили по ним каждый день из всяческого своего вооружения. Пули, мины, снаряды, даже ПТУР-ами (противотанковые управляемые ракеты) не гнушались пальнуть. Тент, это же тряпка. Пролетает ракета навылет и об бруствер взрывается. Цирк, да и только. Водители тягачей окна в кабине специально открытыми оставляли, чтобы взрывной волной не выбило. И так продолжалось до тех пор, пока мы не догадались снять брезент. Но к тому времени борта УРАЛов изрядно пошматовало. А с ними и частично наш провиант. Взрывной волной содержимое бортов УРАЛов, как в барабане лототрона, смешало упаковки сухих пайков, бутыли с питьевой водой, упаковки с шампунем, носки, трусы, футболки (спасибо волонтерам за передачи). Слегка присыпало землицей. Осколки немного посекли эту биомассу. И коктейль под названием "военный придурок" готов.

Конечно же, старшина, он же водитель УРАЛа, он же старший прапорщик Виталик, вместе с солдатами в перерывах между боями перебирали и сортировали содержимое "шейкера". Все, что можно было раздать, было роздано с лихвой, но стратегический запас был перебран и разложен по УРАЛам. Но с тех пор к машинам приклеилось сочное название Мусоровозы. Частично из-за внешнего вида и своеобразного коктейля в кузовах после обстрела, частично из-за того, что в некоторых, оставшихся в кузове, консервных банках осколками были пробиты незаметные для глаз отверстия, из которых слегка подтекало их содержимое, и жара с мухами добавили впечатлений. Забыл упомянуть, что из-за постоянных обстрелов и не комфортного способа проживания на высоте, некогда новая военная форма участников тех событий превратилась в лохмотья, буквально "за 10 минут боя".

Даже сейчас, спустя год после описываемых событий, я без улыбки не могу вспоминать, как однажды после утреннего обхода огневой позиции, до завтрака, я наблюдал картину маслом, как говорят в Одессе:

В капонире, в кузове Мусоровоза два бородача, Виталик и водитель другого автомобиля - прапорщик по прозвищу Корней, в прелестных лохмотьях достают сухпайки и раздают командирам орудий, причитающиеся на день, на боевые расчеты, консервы и другой провиант. Массовка гыгыкает.

Балагур из толпы, подражая героям скетча "братского" соседа, хриплым голосом спрашивает Виталика, - Сифон, что ты там ищешь?

- Та, Борода, трусики Жанны Фриске ищу, хочу своей Людке из привокзальной подарить, - хрипло отвечает (улыбаясь) Виталик.

Общий смех, занавес. Да что с них взять, зубоскалы-дураки. А ведь война идет. Точно Хунта!

Но рассказ не об этом. Рассказ о водителях. В украинской армии это особая каста. И название у нее особое, не водители, а водителЯ (с ударением на последний слог). Эксклюзивность касты проявлялась в мирное время в том, что когда все подразделение идет на специальные занятия во главе с командирами, то водителЯ идут в автопарк, к своим машинам. Для того, чтобы делать вид усиленной работы по починке под руководством техника подразделения. А на самом деле - отдыхать, "бухать" и бедокурить, имея под рукой материальный ресурс в виде горюче-смазочных материалов, или проще говоря, - топлива. Но с наступлением войны ситуация невольно поменялась. Современный бой - маневренный, молниеносный и быстротечный. И, не имея надежных колес, победы не видать.

Так вот, "в довесок" к трем ЗИЛам и двум УРАЛам в остатках батареи на высоте значились пять водителей. Слово довесок я взял в кавычки потому, что после серьезных обстрелов батареи, эвакуации раненых и отвода части личного состава в тыл, на высоте из рядового состава остались исключительно добровольцы. К сожалению, а может быть к счастью, мобилизованные и контрактные штатные водители батареи покинули высоту. Со мной остались водителями УРАЛов старший прапорщик Виталик (он же старшина) и прапорщик Корней. На ЗИЛах - сержант Алексей Когтев, прапорщик Леха (батарейный техник с позывным Кардан) и его родной брат - прапорщик Дима по прозвищу Кефирчик. Из всей бравой пятерки только Когтев был мобилизованным, остальные контрактники, которые заняли места выбывшего рядового состава.

Не смотря на то, что автомобили были рассредоточены по всей высоте, пятерка водителей проживала в одном блиндаже. И случилось это сразу по приходу на высоту, когда спасаясь от первого обстрела, этот дружный коллектив забился в укрытие к майору механизированной роты. Который, кстати, в гордом одиночестве, проживал в оборудованном блиндаже средних размеров. Ну, ребята, они же десантники, - пришли на полчаса, а остались на полмесяца. Это как в пословице: "Если десантник говорит, что не брал, значит - не отдаст".

Беда, война, жизненные тяготы сближают людей, а уж совместное проживание под одной крышей - связало бойцов кровнородственными узами. И думаю что, сколько бы времени ни прошло с тех пор, и куда бы их судьба не забросила, связи между собой они не потеряют.

Полмесяца норной водительской жизни на высоте пролетели, как один день. Легкое утро, тяжелый, тягучий и кажущийся бесконечным полдень, и, наконец, громовой, душный с нестерпимой мигренью вечер. Обездвиженные тягачи, за эти две недели, после многочисленных осколков и ударов взрывных волн, исправно подкручивались и подмазывались по мере технической возможности и условий обстановки. И все это для того, чтобы в нужный день, когда он настал, обескровленный остаток гаубичной батареи, потеряв убитыми командира орудия и заряжающего, бросив оставшиеся три, разорванные в клочья, гаубицы, отступили по команде в тыл. А машинки, как ни в чем не бывало, завелись "с полтычка" и помчались быстрее мысли между минометными разрывами по Луганским полям.

Впрочем, легкость и надежность движения ЗИЛа - слегка литературно приукрашена.

И надо было же так случиться, что после рывка с высоты и короткой передышки с ночёвкой, мы собрали колонну техники и змейкой пошли к очередному опорному пункту наших войск. В голове колонны, как всегда, броне группа из бронетранспортера разведчиков и БМП (боевая машина пехоты) механизированной роты. Моя машина идет третьей в колонне. За ней - остальной транспорт: пара ЗИЛов, пара УРАЛов, несколько ГАЗ-66 (минометчиков), еще какая-то техника пехотинцев. В то время уже было очень опасно свободно перемещаться по окрестностям между опорными пунктами. Все кишело диверсантами, в лесках возле перекрестков дорог устраивались засады против подразделений ВСУ, дороги то и дело минировались.

За рулем моего ЗИЛа сидел Леха Когтев. Рассудительный парень, лет сорока от роду, правда, по-моему, младше меня на пару лет. Судьба до войны у него была проста и не замысловата. Родился, учился, срочную службу отслужил, женился. Перед войной работал водителем дальнобойщиком. Фуры гонял с прицепами. К слову сказать, в моем подразделении более опытного водителя не было. На войне наши батарейные автомобили тянули за собой орудия. И если нужно было очень точно и аккуратно проехать через лес между деревьев, развернуться или затянуть гаубицу в труднодоступное место, то все водители без исключения прибегали за помощью к Алексею. И он никогда не отказывал. При этом был скромен, не многословен и вообще не употреблял спиртного. Говорил, что выпьет бутылку пива по возвращению с войны. Как-то раз, попался мне в руки его военный билет, и оказалось, что Леха служил срочную службу в части морских спецназовцев под городом Очаков. Был снайпером и награжден значком "Отличник Советской Армии". Как положено снайперу, Алексей был наделен характером спокойным и даже флегматичным. И я, зная его навыки, периодически советовался с ним при расстановке охранения батареи, постов наблюдения и секретов (скрытых постов), не смотря на то, что был он мобилизован на должность простого водителя тягача гаубицы. Но и дело водительское он знал туго. У него единственного в машине всегда все работало. Все лампочки, все датчики (кроме спидометра), не говоря уже о двигателе.

В общем, мчимся мы за авангардом колонны. Скорость высокая, для передвижения по пересеченной местности. Идем "след в след", чтобы не наехать на мины. Преодолеваем рвы и канавы, продираемся свозь лесопосадки, проходя как можно дальше от терриконов и мест возможных засад. И вот, наша ленточка пересекла несколько асфальтированных дорог, железнодорожный переезд и выезжает на огромное поле скошенной озимой пшеницы, которое располагалось между терриконами шахты и окраиной городка Краснопартизанск. И это единственное место, через которое можно проскочить вдоль государственной границы в нужное нам место. Разведка ведет колонну прямо по центру поля, в том числе и потому, что уже и я ясно вижу чернеющие воронки разрывов вдоль просёлочной дороги по краю желтого поля справа от нас. Значит опасно по дороге идти, она пристрелена. Как артиллеристу мне абсолютно понятно, что, скорее всего, минометы сепаратистов стоят скрытно у подножья террикона, а наблюдатель-корректировщик залег наверху и четко видит нас, как у себя на ладони. Но у нашей ленточки выбора нет, и мы мчимся на всех парах по стиральной доске нашего трижды любимого поля, всем телом ощущая вибрацию, проезжая по распашке, направленной поперек направления нашего движения. И где-то на середине поля мой ЗИЛ начинает отставать от впереди идущего авангарда. Как оказалось, что после очередного обстрела на высоте 107,7 взрывной волной вырвало приборный щиток и Когтев, как смог - прикрутил его на место. А теперь от вибрации открутился какой-то проводок, перестало идти электропитание от генератора, а аккумулятор был слабенький. В общем, ЗИЛ заглох посреди поля. За ним встала вся колонна. У меня по спине пробежал холодок, а Алексей открыл молча и спокойной свою боковую дверь кабины. Спустился на подножку и залез под приборную доску, при этом медленно доставая из чехла на своем поясном ремне раскладные плоскогубцы и, как ни в чем не бывало, принялся что-то там откручивать. Радиостанция зашумела вопросами. Не отвлекаясь на бессмысленные расспросы, я по мобильному телефону связался с водителем сзади идущей машиной с просьбой подстраховать нас в случае чего - подтолкнуть бампером в задний борт, чтобы завести машину "с толкача" или в худшем случае взять нас на буксир. Но спустя несколько минут, а как мне показалось - целую вечность, Леха, по каким-то шевелениям на приборах щитка, определил готовность к движению автомобиля, влез за руль и включил стартер. Задний ЗИЛ подтолкнул нас вперед и наша машинка завелась. Когтев чуть проехал вперед и остановился "прогазовать" двигателем. При этом начал не спеша складывать свои плоскогубцы. Понимая, что даже слабоумный уже мог пересчитать установки для стрельбы по нам, я выхватил у Лехи инструмент из рук и рявкнул:

- Давай-давай, поехали быстрее. Я сам сложу твои плоскогубцы.

За окном замелькали, набирая скорость, деревья. Вибрация от движения поперек пахоты подбрасывала на сидении. Ленточка догоняла БМП, которая остановилась на дальнем краю поля, ощетинившись своей пушкой в сторону террикона. Я краем глаза посмотрел на Когтева, не подозревая о том, сколько еще раз он вывезет меня и моих ребят из разных щекотливых ситуаций.

Сижу на скамейке в прохладной, уютной беседке, под шум фонтана вспоминаю и думаю о том, сколько таких Алексеев, Николаев, Петр Петровичей на допотопной технике, с устаревшим вооружением решились и смогли противодействовать врагу. А в конечном итоге - остановить на востоке Украины одну из лучших в мире армий в лице "зеленых человечков", которыми так гордится их вождь и предводитель. Легкой прогулки "победного марша" как в Крыму уже не получится, и не мечтайте.

06.09.2015г.

Замполит

- Алло, Владимирович, бажаю здоровья, - слышу в трубке телефона знакомый голос.

- Привет, Вадим "Аббатович", - отвечаю своему фронтовому товарищу, с которым воевал в первую свою ротацию в Луганской и Донецкой областях летом 2014 года, принимая участие в антитеррористической операции на востоке страны.

- Что вы делаете? - загадочно спрашивает Вадим. "Аббатовичем" его прозвали из-за позывного Аббат, которым он сам себя окрестил на войне.

- Работу работаю, - парирую, отвернувшись в кресле за рабочим столом от офисного компьютера.

- Не сильно отвлекаю? - не унимается Аббат.

- Да не очень. Говори.

- Я получил удостоверение инвалида войны! - хвастается Вадим, - Вы же помните, что после контузии я оглох на одно ухо. А вы УБД получили? (статус участника боевых действий).

- Нет пока. Запрос из Киева не вернулся, - отвечаю я, - Как у тебя дела вообще?

- А-а, нормально. С понедельника пойду на работу устраиваться.

Да уж пора бы, прошло три с половиной месяца после нашей демобилизации, - подумал я, но вслух произнес:

- Понятно. Что делал? Как жена с сыном?

- Да ничего, у тещи живут. Бухаю я, - уныло проронил Вадим.

- "...кто воевал, имеет право у тихой речки посидеть...", - хором мы дружно процитировали слова любимой песни.

- Ладно, Вадим, не грусти. Все наладится, только в руки себя возьми, - пытаюсь успокоить собеседника.

- Да, ничего, Владимирович, прорвемся! Не впервой. Вы только не пропадайте, звоните, - приободрился Аббат.

- Хорошо, ты тоже звони. Ну, пока что ли?! - попрощался я.

- Плюс-плюс, - шутливо по-военному закончил разговор Вадим.

Я положил на стол телефон и воспоминания нахлынули, отключая зрение и слух от реальности присутствия в рабочем кабинете, и перенесли меня на год назад.

Шел конец июля 2014 года. После очередного артиллерийского обстрела с территории Российской Федерации, понтонная переправа через речку Миус в районе населенного пункта Кожевня была разбита, захлопнув тем самым в Южном котле части 5-ти бригад Вооруженных сил Украины.

А как все беззаботно начиналось... В начале марта военкоматы многим прислали повестки на 10-ти дневные сборы. Народ из запаса воспринял это как некое приключение с отдыхом от работы и семьи. А чего?! Все законно! В стране пока мир, ну, кроме Майдана. Зарплату на работе платят исправно, в воинской части кадровые командиры - офицеры, по возрасту младше меня. Ну, кроме начальника артиллерии бригады и комбрига. Остальные - просто пацанва зеленая. Втихаря можно "бухануть". Занятия - побоку. Красота! Потом, правда какая-то "бодяга" приключилась с мобилизацией. Ну, после сборов объявили о необходимости остаться еще как минимум на 45 суток. Аккурат тогда, когда шум поднялся по поводу отжатия Крыма инопланетянами - "зелеными человечками" (так их пресса окрестила). Больше половины народу "сцыканули" и ушли по домам. Как их и нас только отцы-командиры не уговаривали! Юристов приглашали, деньгами завлекали, за дезертирство посадить обещали. В общем, не смотря на обещанные золотые горы и радужные перспективы, слабохарактерные сбежали. И вот прошло более полутора лет с тех пор, но я думаю - слава Богу, что ушли тогда. Представляю, какими пачками они бы с фронта бежали, обделав при этом штанишки казенные.

Короче, более-менее добросовестные ребята остались отдавать долг Родине. Лично я при этом к себе на работу в отдел кадров позвонил разузнать что-почем. Девчонки-"кадристки" (из отдела кадров фирмы, где я работал до войны) всех "на уши" поставили, но констатировали - служить придется. Стали после этого в часть новые люди приходить. Те, которых военкомы арканом отловили, в воинские подразделения стали лично сопровождать. Ну, а мы: во-первых, - офицеры. Во-вторых, - уже бывалые. А в-третьих, - с кадровыми военными раззнакомились и буквально сблизились, так как они сами по приказу командования перешли на казарменное положение и жили вместе с нами. Вечерами грустим, сидим в казарме. Ожидаем пополнение и готовимся к выходу на полигон - разминаем печень.

Как правило, в начале вечера пить алкоголь никто не хочет. Все с умным видом - кто лежит на кровати, кто на стуле читает. Скукота. Забегает вдруг из соседнего кубрика Леха Булгаков (мой коллега, так же как и я - старший офицер, но 2-ой гаубичной батареи).

- Владимирович, - говорит Леха, - есть предложение. Знаю одно место, тут близко. Предлагают разливной, ворованный с завода, молдавский коньяк. "Полтос" - литр. Угощали меня пару раз. В связи с этим, гыгыгы, есть два предложения: первое - можно попробовать перед покупкой, а второе - предлагаю взять шесть литров в баклажку из-под воды. На полигоне будет как находка!

- Когда можно пробовать? - в разговор встревает Вадим, который "Аббатович". Он попал к нам в 1-ю батарею сначала командиром взвода управления. Потому, что в военкомате, его - бывшего чекиста (в СБУ служил в контрразведке, правда, не долго), направили служить артиллерийским разведчиком, обнаружив в принципиально разных профессиях одинаковый корень. Я-то хоть служил в 90-х старшим офицером батареи, а Аббат про артиллерию только художественные фильмы смотрел, да песни слышал. Потом, правда, заместителем командира батареи по воспитательной работе его переназначили. Так как навыкам бумажки писать, да в душу заглядывать на предыдущей работе обучили.

- Ща занесу, - промолвил Булгаков, скрывшись из кубрика.

На кроватях все зашевелились. Кто газету отложил, кто в сумку за закуской полез. Загалдели все радостно, скапливаясь к столу.

Утром в баклажке, предназначенной на полигон, осталось коньяку (цвета тормозной жидкости) на два пальца.

Вечером этого же дня захожу в кубрик. Человек пять офицеров сидят на кроватях, как бы образуя кружок вокруг стоящего в проходе между кроватями будущего замполита Вадика. С моим приходом воцаряется тишина. Все нарочито серьезные.

- Что случилось? - спрашиваю я Аббата.

- Владимирович, все в порядке, - слащавым голосом психиатра, говорящего со своим пациентом, мурчит Аббат. Он берет меня под руку, часто клипает ресницами и доверчиво заглядывая в лицо, продолжает, - Владимирович, ничего не случилось, просто повторяйте за мной. Хорошо?

- Хорошо, - нерешительно отвечаю, чувствуя подвох.

- Здравствуйте. Меня зовут Алексей, - с паузами говорит "доктор" Вадик, слегка сжимая мой локоть.

- Здравствуйте. Меня зовут Алексей, - покорно бормочу я.

- И я ... алкоголик, - в гробовой тишине полу шепчет "доктор", - ну-ну, смелее.

- И я алкоголик, - еле сдерживая смех, произношу я.

Вокруг меня на кроватях оживают коллеги. Они начинают одновременно и энергично хлопать в ладоши, говоря хором протяжно: - здраавствууй, Аалеексеей.

При этом все радостно смеются и галдят.

- Владимирович, присаживайтесь, я Булгакову позвонил, чтобы срочно к нам зашел. Так все. Тихо, - говорит Аббат, принимая скорбный отрешенный вид.

Дверь рывком отворяется и в кубрик вваливается Леха Булгаков, у которого за пазухой припрятана бутылка. Все серьезные, все молчат. Замполит начинает новый сеанс терапии в кружке анонимных алкоголиков. Хохот. Ужин.

Но это было практически в мирной жизни, так сказать в "лабораторных условиях". А в июле реальность уже была иной. Кураж, патриотизм и энтузиазм уже были изрядно потрепаны в боях под Саур Могилой, Мариновкой, Панченково и Изварино. Мы теперь проходим испытания на прочность в котле под залпы и канонады славянского "брата", который уже стал нам совсем не братом. Нагло и цинично расстреливая нас из всевозможной артиллерии, стоящей на территории РФ, чтобы спровоцировать к открытому конфликту для прямого применения своей силы против "Хунты", которая завтракает русскоязычными младенцами (судя по телепередачам и плакатам, которыми зомбируют россиян для оправдания собственной агрессии). Может, какой отсталый солдат и думал о том, что это сепаратисты нас стирают с лица земли, да и то вряд ли. Ведь "мамы" (специально прошитые радиостанции фирмы Моторола) были в каждом подразделении, и по ним предупреждала наша разведка, не стесняясь в выражениях и умозаключениях, об артиллерийских залпах и сходах ракет "градов" по нам. И плюс ко всему, я, как офицер, был при карте и GPS. Границу РФ и вспышки залпов с ее территории в бинокль сам наблюдал. По радиоперехватам наши спецы идентифицировали и выпускников военного училища, сдававших экзамен не на полигоне, а по нам в котле. И перебежчиков из Крыма, доказывающих нашей кровью свою преданность вождю и новой армии. И для меня шутка о том, что кому-то нельзя в Германию потому, что у него дед воевал, уже не шутка в моем отношении к россиянам (не путайте с русскими).

Ну, в общем, как вы уже догадались, настроение в ту пору у нас было не ахти как приподнято. И в перерывах между обстрелами, по которым иногда можно было сверять часы, понимая, когда у них там обед или завтрак, самим хотелось не только пожрать и поспать. Но и как-нибудь приободриться. И меня радовали мимолетные встречи с Аббатом.

Однажды я с ним столкнулся, выбегая по малой нужде из своего блиндажа, в котором я отдыхал после боевого ночного дежурства на огневой позиции.

- Владимирович, вы куда? - промурлыкал невозмутимый Вадим.

- Вадик, ну как куда?! Поссать, - отвечаю я.

- Владимирович, можно с вами? Так сказать на брудершафт. Можно даже сказать - скрестим шпаги, - чуть растягивая слова на манер Ширвиндта, предлагает мне Аббат.

- Вадик, иди к черту, - хохоча, кричу я и скрываюсь за ближайшими кустами.

- Фу, как не красиво. Идти к черту? А еще интеллигентный человек, - удаляясь, бубнит замполит.

Да, тогда окружающая действительность и обстановка внушали уныние и тревогу. Энтузиазма не добавляли ни сбитые у нас на глазах в небе два украинских штурмовика, которые прикрывали выброску из военно-транспортного самолета продуктов питания и боеприпасов для подразделений окруженных бригад, ни разгромленные артиллерийским обстрелом из российских "градов" командирские штабные машины управления нашей бригады.

В один из таких гнетущих дней, утром, я сижу у костра вместе с куратором нашей батареи с позывным Седой. И на запах заварного кофе к нам приходит Аббат. Ночь прошла беспокойно. И мы стреляли, и по нам стреляли. Потерь с нашей стороны не было. Бойцы отдыхают в лесопосадке у входов в блиндажи.

- Неплохой кофе, - констатирует Аббат, - Геннадьевич, новостей никаких? - спрашивает он Седого, который был на совещании в штабе.

- Пока нет, - подтверждает Седой.

- Пойду-ка я, взбодрю личный состав. Пусть кружка моя пока у вас побудет, - неожиданно подхватился на ноги замполит. Он отошел от нашего костерка и ускоренным шагом замелькал между деревьев по тропинке лесопосадки по направлению к блиндажам боевых расчетов. Неожиданно он закричал:

- Мы все умрем! Мы все умрем!

Бойцы проснулись и недоуменно посмотрели на Аббата, провожая его бегущую фигуру любопытными взглядами. Но вдруг раздался чей-то громкий и четкий голос:

- Вадик, я сейчас тебе ногу прострелю!

- Мы все выживем! Мы все выживем! - заорал Аббат, развернувшись и побежав в противоположную сторону под галдеж и смех солдат. Наконец он довольный вернулся к месту своего старта, то есть к нам. Где Геннадьевич с улыбкой его слегка пожурил за столь нестандартную процедуру взбадривания людей. Но настроение значительно улучшилось, да и шуток по этому поводу среди солдат было на несколько дней.

Я, улыбающийся, очнулся от военных воспоминаний в собственном кабинете на работе под недоуменный взгляд своего коллеги. Как ему все это объяснить? Просто необходимо это все в черновик записать, потом пригодится. Вот такой у нас был замполит!

27.09.2015г.

Оладьи с вишнями

...на дно формы выложить половину теста. Сверху аккуратно укладываем одним слоем дольки яблок... Ну, примерно вот так... Дальше выкладываем на яблоки оставшееся тесто и разравниваем поверхность, - слышу сквозь сон монотонный голос телевизионного кулинарного мага, вещающего очередной рецепт в утренней воскресной программе. - Выпекать шарлотку будем 35-40 минут в разогретой духовке.

Потягиваясь, встаю с дивана и босиком бреду к холодильнику.

- А какая должна быть температура духовки? - спрашивает ведущая утреннего шоу у своего гостя.

Блик солнца, отраженного от стекла соседнего здания паровозным лучом казалось, разрезал столешницу кухонного стола. Из распахнутой балконной двери пахнуло сквозняком морского воздуха.

- Оптимально - 180 градусов, но самое главное - это во время выпечки дверцу духовки не открывать, чтобы шарлотка не опала, - поучает телевизионный повар.

Сегодня выходной и можно ни о чем особо не задумываться. И, главное, не нужно никуда спешить.

- Готовность - по времени, или есть какой-нибудь секрет? - сценарий шоу требует от ведущей активного диалога.

- Особых секретов нет. Пирог готов, когда сверху появится светло-коричневая корочка....

- В духовке с дверцами, да при наличии продуктов и дурак пирожок спечет, - подумал я, доставая из холодильника нарезанный сыр.

Добавил в кофе машину воды и подставил чашку под краник кухонного агрегата. Машина зашумела помолом зерен, и тоненькой струйкой ароматный напиток полился в чашку.

- Вас бы, таких умельцев, проверить в военно-полевых условиях, - я улыбнулся своим мыслям, представив двух телевизионных див у костра возле блиндажа где-нибудь в лесу, так сказать, вдали от цивилизации.

Боевые действия на востоке Украины приобрели настолько полномасштабный характер, что противостояние Вооруженным силам Украины так называемых сепаратистов в конце июля 2014 года уже даже на телевизионных картах местности больше напоминало нанесенные баталии в музейных картах времен Второй Мировой Войны.

Российский артиллерийский дивизион БМ-21 "Град" у самой нашей границы в районе российского населенного пункта Новая Надежда своими 18-тью установками сурово и однозначно намекал о неутешительных планах в отношении судьбы подразделений 5-ти бригад ВСУ, замкнутых в Южном или Изваринском котле. Автоколонны с продуктами питания, боеприпасами и топливом уже не доходили к месту стояния остатков бригадной артиллерии окруженных сил.

Тогда, летом 2014 года, волею судьбы меня угораздило в возрасте за 40 очутиться в этом злосчастном котле по мобилизационному призыву в офицерской должности гаубичной батареи Н-ой отдельной аэромобильной бригады. И ко времени повествования от громкого названия бригадной артиллерии остались жалкие остатки 3-х гаубичных батарей. Одна из которых, - моя, сильно потрепанная под Краснодоном, с потерей всех 6 орудий и порядка 25 человек убитыми и ранеными. Другая батарея, - попавшая под обстрел в Зеленополье, со значительными потерями в живой силе и лишенная 3-х из 6-ти орудий, осталась в придачу с деморализованным личным составом, который наотрез отказывался даже подходить к гаубицам. И только третья батарея, стоящая на прикрытии ротной тактической группы, могла более-менее полноценно исполнять свое прямое предназначение 5-ю уцелевшими гаубицами.

Но постоянные обстрелы российской артиллерии и попытки сепаратистов расчленить войска наших окруженных бригад, вынуждали к ответным действиям. Мне, вместе с куратором - майором из штаба бригады с позывным Седой, который замещал раненного командира моей батареи, пришлось принять у паникеров две из трех уцелевших гаубиц и в довесок еще два "Подноса" - 82-мм батальонных миномета. В общем, работы хватало, и особо отдыхать нам не приходилось.

К тому времени, продовольственный суточный рацион для личного состава наших подразделений состоял из одноразового горячего блюда в виде супа или макарон и котлового чая, а остальные приемы пищи складывались из однообразных консервов сухого пайка. Хлеб поначалу был с душком, а потом вообще пропал. Вместо хлеба были сухари. Зато запасы пакетированного чая, растворимого и заварного кофе (давнишние передачи волонтеров и родственников) были, слава Богу, в достатке.

И вот однажды утром, после участия в ночных баталиях, кипячу в котелке у костра воду для заварного кофе. Тут пробегает по тропинке мимо моего бивака солдат - номер орудийного расчета, с позывным Лэлэка (в переводе на русский язык - аист). Молодой и пронырливый парень, небольшого роста.

- Товарищ майор, - остановившись у костра, обращается он ко мне. - Вы еще не завтракали?

- Нет, - отвечаю я. - Салат "Оливье" хочешь предложить? - в шутку спрашиваю у него.

- Да нет, просто мы ходили к разбитым штабным машинам, и нашли там бумажные мешки с остатками макарон и несколько бутылок растительного масла. Просеяли эти остатки через бинты перевязочных пакетов и на костре печем оладьи, - с улыбкой объясняется боец.

От звуков нашего диалога, у входа в блиндаж проснулся Седой. Он откинул с лица полу спальника и с любопытством посмотрел на солдата.

- Получаются очень даже не плохие коржики. Принести попробовать? - не переставая улыбаться, предлагает Лэлэка.

- Давай, тащи, Артемка, - включился в разговор Седой. - Возьми вот крышку от котелка.

Солдат подхватил крышку и засеменил к своему блиндажу.

- Ну, что Владимирович, - спросил Седой, потягиваясь сидя на спальнике, - вода закипела?

- Да, Геннадьевич, я уже и кофе по кружкам насыпал. Сейчас залью кипятком, пусть настоится, - радостно предвкушая необычный завтрак, отвечаю Седому.

Через какое-то время Артем вернул крышку котелка, полную с горкой парующей и ароматной консистенции, ну очень отдаленно напоминающей стопку небольших и округлых оладий. Но запах... запах был просто изумительным.

- Ты что нам все оладьи принес? - удивленно спросил Геннадьевич Лэлэку.

- Да нет, у нас там хватает, - ответил Артем.

- Ну, спасибо большое! - с чувством поблагодарил я.

- Кушайте на здоровье, - махнул головой боец и убежал восвояси.

Вместо стола у нас был пенек, на который мы сверху плашмя установили корпус разбитой осколком металлической радиостанции Р-105. И мы с Геннадьевичем весело засуетились вокруг импровизированного стола, выставляя на него кружки с кофе, а в центр композиции, конечно же, оладьи.

- Владимирович, у меня в неприкосновенном запасе знаешь, что есть? Ни за что не угадаешь, - спрашивает Седой и, не дожидаясь моего ответа, достает из ящика с консервами небольшой газетный сверток. Не разворачивая ставит его возле основного блюда.

- Варенье? - спрашиваю я, не терпеливо разворачивая и доставая 250 граммовую банку из газетной обертки.

- Бинго! Вишни в собственном соку! Та-дам! - с интонацией фокусника вещает Геннадьевич. - Это ж нам еще на полигон привозили волонтеры передачу от какого-то фермера, там еще и детские рисунки с пожеланиями были. Ну, помнишь?

- Так это еще когда было?! - одним взмахом рукоятки штык-ножа и крышка от банки вылетает из моих рук прямо в костер.

- Вот видишь, что значит выдержка! - говорит Геннадьевич, подсаживаясь к столу.

Для удобства я наливаю варенье в крышку от другого котелка, и мы налетаем на оладьи, запивая кофе.

И тут неожиданно, впервые за долгие дни звонит мой мобильный телефон. Нужно отметить, что с мобильной связью в нашем месте стояния были проблемы из-за разбитых боями базовых телефонных станций. С родными и близкими приходилось общаться в основном смс-ками, да и то не всегда получалось.

- Привет, - слышу из телефонной трубки голос жены. - Как у вас дела?

- Да ничего, потихоньку, - отвечаю я.

- Тут в интернете пишут, что у вас совсем нет еды...

- Не верь никому, - отвечаю я с улыбкой. - Ты не поверишь, что я сейчас ем на завтрак! Оладьи с вишнями и запиваю чилийским кофе "по-польски"!...

- Одним словом - "Хунта"! А они тут рассказывают про шарлотку, - говорю я телевизору, делая бутерброд с сыром к утреннему воскресному кофе.

Со стороны я наверняка выгляжу как псих-больной, но хорошо, что сейчас этого никто не увидел.

15.10.2015г.

Пёс, Француз и Итальянец

Моя бабушка (по папиной линии) была полькой. И для восстановления кровнородственных оснований, я начал изучать историю и культуру Польши. А вдобавок записался на семимесячные курсы польского языка.

На протяжении своей жизни многие из нас хотя бы мельком встречались или пересекались с иностранцами. Вот и я за сорок с лишним лет своей жизни периодически встречал иностранцев, особенно в своих поездках в заграницу. Но в более или менее приятельских отношениях, в свое время, я был с американцем японского происхождения Кеннэтем Фунакоши, родственником основателя японского карате, точнее - его племянником, и чешским инженером - совладельцем небольшой компании Йржи Шмидтом. И судя по фамилии последнего - имеющего немецкие корни.

Но возвращаясь к разговору о моих корнях, в декабре 2013 года в интернете я нашел объявление о наборе в вечернюю группу для обучения польскому языку в маленьком бизнес центре в районе Нового Привоза. Где мне подходило все: и дни, и место, и время, и... В общем, по прошествии рождественских праздников, вечерами, я уже спешил на занятия после работы, полный энтузиазма и решимости освоить новый язык. И надо честно сказать, что в довесок к удовольствию, занятия требовали от меня еще большей сосредоточенности, трудолюбия и упорства, чем от других участников обучения. Так как это были младше, чем я ученики, которые вероятно готовились к поступлению в учебные заведения Польши. И все бы ничего, если бы не повестка из военкомата. По которой мне, майору запаса, нужно было бы прибыть для прохождения 10 дневных сборов в расположение воинской части Н-ой отдельной аэромобильной бригады. Курсы польского языка, естественно, - побоку. А там пошло-поехало. Сборы, мобилизация, граница с Приднестровьем, Херсонская область (прикрытие Крымского направления), Саур-Могила Донецкой области ... в общем полный тур "военного туризма" в составе боевых подразделений Вооруженных сил Украины, который в аккурат занял все первое полугодие 2014 года.

Все мы знаем, что туризму, помимо романтики, присущи немного возбуждения, экстрим и опасность. А вот в "военном туризме", в моем случае, романтикой даже и не пахло. После такого похода, как в анекдоте, знаешь, из какого места выделяется адреналин. Хотя в хаосе тех событий бывали и радостные моменты. Один из которых, был связан с отводом остатка моей батареи с передовых позиций на положенное обновление боеспособности. Так как все батарейные орудия были в "хлам" разбиты, а вдобавок еще нами же и взорваны при отходе. При этом от личного состава батареи, который изначально по количеству переваливал за сотню человек, осталась горстка - около 30. В число потерь входили двое погибших и несколько десятков контуженных и раненых бойцов, в том числе командир батареи.

Но при отходе, ночной привал у позиций бригадной артиллерии превратился практически в месячное ожидание в чередовании со всевозможными боевыми действиями в Южном котле. К слову сказать, что сегодня, на фоне событий под Иловайском и Дебальцево, про Южный котел уже никто не помнит. Мне как участнику этих событий крайне обидно, но, наверное, это хорошо. Все течет, все меняется. Уж интерес к событиям войны в Сирии притупился. Что будет дальше?

А пока я и такие как я, не просто вздрагивают во сне, а посреди ночи, под размеренное тиканье часов и сонное посапывание близких людей, вскакивают на кровати и долго сидят вспотевшие, отгоняя от себя кошмары фантомов присутствия на войне. Забытые воспоминания, которые нет-нет, да и всплывают откуда-то из глубин памяти. Причем, как в 5D кино - с привкусом и запахами!

Наутро после ночевки, ловушка котла захлопнулась разбитой переправой на речке Миус. И радость от мыслей, что вырвались из ада обстрелов и боев, сменило уныние и смутная тревога бездействия. Но война не замерла. И менее чем через неделю, относительно спокойная тыловая обстановка в районе населенного пункта Дьяково Луганской области превратилась в полноценный передний край обороны. Сепаратисты, при поддержке артиллерии Вооруженных сил РФ, пытались разбить на части окруженные подразделения 5-ти бригад ВСУ.

После очередного ночного обстрела нас "градами", боевой расчет соседней 2-й батареи начал утром протирать ветошью ствол своего орудия от земляных грудок разрывов. Но тряпками странный налет на стволе и механизмах не оттирался, а неожиданно вспыхивал и тлел, оказавшись фосфорным заполнением разорвавшихся ракет (запрещенных к применению боеприпасов). Вот так на нас проводили эксперименты наши славянские "братья".

Не дочистив гаубицу, солдаты отказались даже подходить к ней. А посему, мне пришлось принять это орудие и назначить командира и расчет из числа своих подчиненных, равно как и еще одного орудия. Таким образом, во 2-ой батарее осталась одна гаубица с позывным "Итальянец", а моя 1-я батарея получила две - "Пес" и "Француз". Других иностранцев на войне я не встречал, ну разве что за исключением "заблудившихся" военнослужащих РФ.

Последствия участия в этих событиях коррозией разъедают чувства во мне. Я не готов простить россиян за то, что они сделали с моей страной и отняли у меня год жизни. Но я же наполовину русский. И вообще, все так в мире перепуталось, все национальности и народности смешались. Хотя все научно обосновано. Для укрепления генофонда просто необходимо обновлять кровь. Чистая кровь ведет к вырождению нации.

А курсы польского языка я закончил на прошлой неделе. Получил сертификат знания языка на уровне В-1.

29.11.2015г.

Ночь в прекрасном лесу

"Погоня. Какой детективный сюжет обходится без нее? Один бежит, другой догоняет. Таков непреложный закон жанра. Детектив без погони, это как жизнь без любви...", - замечательные слова, звучащие за кадром известного фильма гениального Эльдара Рязанова. И хотя мое повествование не детективного жанра, но, тем не менее, содержит элементы погони. Причем участники данной истории относятся к той категории, которая бежит, а вовсе не к категории преследователей. Как в этом ни прискорбно признаваться. Может это какой-то глубокомысленный военный маневр был? Но мне это не известно, а факт остается фактом.

Шла первая неделя августа 2014 года. А ведь что такое август? Жаркая пора "горящих" путевок и отпусков!

- Температура воздуха 35 градусов со знаком "+". Температура воды +25 градусов по Цельсию, - вот такое примерно или похожее объявление можно услышать в эту пору из динамика на пляже "Аркадия" в городе Одессе.

Но для того, чтобы это лично услышать, нужно для начала, хотя бы присутствовать в "Аркадии". А для меня летний отдых у моря, тогда в 2014 году, явно не задался. И вместо того, чтобы загорать на пляже, мое время препровождение в тот период четко регламентировалось с одной стороны прелестями воинской службы мобилизованного офицера ВСУ (Вооруженных сил Украины), а с другой стороны - условиями щекотливой окружающей обстановки. Да и по карте расстояние от пункта А (Аркадия, Одесса, Одесская область) до пункта Д (Дьяково, Луганская область) составляет 850 километров почти по прямой. Так что, утром в среду 6 августа 2014 года я этого объявления явно не мог услышать. А вместо этого прозвучал сдержанно радостный и одновременно тревожный голос моего командира, майора Алексея Геннадьевича, с позывным Седой, который сообщил мне:

- Владимирович, поступила команда на прорыв из котла. 25 отдельная аэромобильная бригада пробивает нам коридор где-то в районе Дмитровки. Подразделения "Железяки" - 24 механизированной бригады выходят с нами на прорыв в авангарде и занимают господствующие высоты. А мы в составе остатков дивизиона выдвигаемся по команде в колонну. Начало выдвижения - Ч+15 (на военном лексиконе обозначает действие через 15 минут после начала запланированного события, где Ч - это точное время начала операции в часах и минутах).

- А когда время Ч? - спросил я.

- Да хрен его знает, в штабе такая неразбериха. Все срочно пакуются. А у нас все готово? - спросил Седой.

- Обижаете Геннадьевич. Нам выехать - что дураку с горы скатиться, - радостно отвечаю командиру.

На тот момент, несмотря на совместное участие в боях и пьянках, я с Алексеем Геннадьевичем обращались друг к другу исключительно по имени и отчеству, и на вы. Была между нами договоренность перейти в обращении на ты после выхода из окружения.

- Да, забыл сказать, что Окунь приказал снять колеса с гаубиц, чтобы не посекло осколками, - неожиданно вспомнил я.

Окунь - это прозвище начальника артиллерии нашей бригады. Его позывной на войне был Амур, по названию русской реки. Но бойцы тут же переименовали его по-своему. И между нами говоря - он был еще той рыбой. Да и чего греха таить, - в атаку людей не водил, на огневых позициях не появлялся, только интриги плел с перемещением подчиненных ему офицеров, да волонтерскую помощь дивизиону "дерибанил", в смысле делил по подразделениям, себя не обижая. А соответственно, особым авторитетом у подчиненных солдат и офицеров не пользовался. Поговаривали, что Окунь всю войну во время 1-ой нашей ротации просидел в блиндажах при штабе бригады. Говорят, даже по большой нужде в своем укрытии ходил в каску. Ну, это - скорее всего слухи. Я лично в каску к нему не заглядывал.

- Сейчас дам команду расчетам и водителям, чтобы "обули стволы", - сказал я, стартовав мелкой рысцой между деревьев лесопосадки по направлению к укрытиям боевых расчетов, чтобы распорядиться установить колеса на гаубицы, зацепить их за тягачами и загрузить минометы в ЗИЛы.

Абсолютно не понимая, когда запланировано начало выхода, но уже через 10 минут батарейные тягачи выруливали с бойцами в кабинах и кузовах, со всем барахлом, 2-мя гаубицами и 2-мя минометами к дальней лесопосадке в сторону населенного пункта Дьяково. А в голове крутилась знаменитая фраза Остапа Бендера: "Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Лед тронулся!".

Сумятица и скопление всяческой техники в ожидании выезда, не остались безнаказанными, и на эту полянку прилетел залп уже привычных российских "градов", но моя часть колонны уже на момент разрывов ракет, подъезжала к поселку. "Колбаса" из подразделений 5-ти окруженных бригад растянулась на добрый десяток километров, естественно став прекрасной мишенью для желающих потренироваться в стрельбе.

А дальше, как в погоне: мы убегаем, а разрывы нас догоняют. Вот когда адреналин зашкаливал и проявлялся где не попадя!

Сейчас, глядя на интернет-карту той местности, и по прошествии времени (год и пять месяцев, если быть точным), те события кажутся какими-то нереальными. Да и расстояния нашего перемещения были до смешного короткими, зато сами вояжи были красочно-яркими, как фейерверки. Чем-то напоминают они мне короткометражные фильмы во всенощном сеансе просмотра кинофестивальной феерии.

Итак, буквально "пролетели" мы Дьяково, продвинувшись вглубь уже вражеской территории. В смысле земля-то украинская, а власть и настрой обитателей в населенных пунктах - неопределенные, местами даже агрессивно-ненавистнические. Некоторые жители открыто плакали, провожая глазами наши колонны, а некоторые злорадствовали, улыбаясь из-за угла забора, смс-ками отправляя информацию о количестве и направлении движения нашей техники. Ну а некоторые еще и того хуже. Ладно, Бог им судья. Всем. Доподлинно от бригадных разведчиков знаю, что деда, который из своей скважины давал нам питьевую воду, пока мы сидели в окружении, после нашего отъезда бандиты живьем сожгли в собственном доме.

Ну а тогда, мчались мы степными равнинами, балками да оврагами. У одной такой возвышенности с полями и несколькими руслами притоков речушек попали под обстрел. Даже в поле подсолнухов пришлось выскочить из колонны, чтобы рассредоточится и занять оборону. А потом катили в своих машинах, по горящему от разрывов полю, под метроном постукивания ладошками по кабине ЗИЛа перепуганных солдат, сидящих в кузове от вида приближающихся к машине султанов разрывов мин, снарядов и ракет.

В общем, долго ли, коротко ли мы путешествовали, но, в конце концов, разведывательный авангард наших сил благополучно заблудился в лесу, где протекала одна из многочисленных речушек безымянных, которую переехать, то есть форсировать сходу, - не представлялось возможным. И пока "змейка" нашей колонны, а по виду - гигантский удав, петляла с горки на горку и на разворот, через речушку был устроен инженерный понтонный мост. Наш "питон" замер сначала на время инженерных работ, потом недолго и медленно прополз, и вновь замер. Уже надолго. А все из-за танка, какими "разбавляли" технику в колонне, и который проезжая через мост, сломал переправу и разворотил бровку противоположного берега. И все это на закате дня, полного приключений. В результате гусеничная и вездеходная техника прорвались через реку, а колесная застряла на лесной дороге.

Ну, чтобы в полноте представить себе сложившуюся ситуацию, скажу, что на поляне в лесу у переправы скопилось до полусотни разнокалиберных машин. И пока на дно ручья вручную сбрасывались все возможные ящики, бревна, доски, борта прицепов и прочий хлам, автотехнику рассредоточили в разные стороны от дороги под деревья. А личный состав разбрелся по лесу на ночлег до 4-х утра, чтобы с восходом солнца штурмовать противоположный берег. До коридора 25-ой бригады оставалось - рукой подать.

Смеркалось. Костры не палили из-за того, чтобы не привлекать внимания вражеских наблюдателей и беспилотников, которые начали воздушную разведку. Мы с Седым взяли спальники из машин и расположились в глубине рощи у основания наклоненного мощного ствола дерева. Об устройстве окопов и блиндажей не было даже речи. Ведь для того, чтобы вырыть нормальное укрытие вручную необходимо было, по крайней мере, несколько суток.

На скорую руку поужинав банкой тушенки и флягой воды на двоих, в касках и бронежилетах улеглись в спальники, договорившись по очереди дежурить, чтобы не пропустить возможных наступательных или диверсионных вылазок сепаратистов.

- Спишь, Владимирович? - спросил в темноте Седой.

- Та нет. Тут заснешь! - я ответил, вглядываясь в глубину чащи деревьев и кустов через прицел автомата Калашникова.

- Да я сам спать не могу, отсчитываю 30 секунд после каждого выстрела, чтобы не про...ть первый разрыв, - пробурчал Геннадьевич.

Опыт обстрелов приучил нас считать время между артиллерийским выстрелом и разрывом. Если стреляют из танка, гаубицы или пушки, то полетное время снаряда не большое - от 3 до 10 секунд. Зависит от расстояния от места выстрела. В данном случае, чтобы выжить - очень важно понять, куда именно стреляют, а это показывает первый разрыв. Совсем другое дело - миномет. Его можно подтянуть поближе к месту обстрела и даже спрятать в глубоком овраге или между зданиями, при этом полетное время мины по навесной траектории составит не менее полуминуты. А звук схода ракет вражеских "градов" можно даже вообще не услышать.

- Слышишь, беспилотник над нами прошел. Похоже, направился в сторону "Железяки", - констатирует Геннадьевич, приподнявшись на локте. В ночной прохладной тишине слышны звук мотора самолетика в небе и возня соседей, которые переезжали по роще, ломая деревья в семистах метрах от нас. Это подразделения 24-ой механизированной бригады ("Железяки"), которые после прохождения наших колонн замыкали кавалькаду техники и заехали в наш лесной массив последними.

- Да что им там неймется! Сейчас всех "попалят", - предположил я.

- Во бля! Что это? - спросил Седой, услышав неожиданный звук близких разрывов. Осколок с визгом молодого поросенка перерубил в нескольких метрах от нас ствол дерева. Подобно зубочистке в руках невидимого великана, пятиметровая дровеняка хрястнула примерно посредине, и макушка с треском опустилась наземь. Не сговариваясь, мы по-пластунски подползли к корневищу своего "укрытия" и уперлись касками в корни. Вокруг то и дело огромными фотовспышками мерцали разрывы о макушки деревьев. Лесная тихая мгла превратилась в сплошной гул, грохот, свист осколков и яркие вспышки, похожие на удары и блики молний. Мимо нас промчалась с душераздирающим криком чья-то фигура. Со всей силы вжавшись в землю, я почувствовал, что вспотел. Пот струился из-под каски на лицо и шею. Футболка под бронежилетом и курткой, мокрая от пота, прилипла к спине.

- На осколочном взрывателе лупят. Хорошо, что перед этим безобразием в туалет сходил, так и обосраться не долго, - подумал я, лихорадочно нащупывая под одеждой серебряный крестик. Но не успел его нащупать, как очередной взрыв забросал нас землей. Плечом я больно уперся в пластину бронежилета Седого. Геннадьевич молчал. Потом еще один разрыв и еще.

- Пакет, - сказал Геннадьевич, имея в виду сороковой разрыв. Дело в том, что у одной машины БМ-21 "Град" сорок направляющих для ракет в пакете. А обстрел в это время продолжался.

Через какое-то время я почувствовал, как от ненужных усилий вжатия в землю, мышцы тела начали предательски дрожать. Перед глазами я мысленно прокручивал образы близких мне людей. А в голове роились совсем уж не приличные мысли.

- Неужели это все - конец!? - дурацкий вопрос сверлил мой мозг.

Разрывы то приближались, то отдалялись от нас. Мы с Геннадьевичем не сговариваясь переглянулись и развернулись лицом к небу. Если и суждено нам здесь погибнуть, то уж не мордой в землю.

- Алексей, - как бы представившись, сказал я, протянув Седому руку.

- Алексей, - ответил он, пожав мне руку.

- Ну, что, на ты?- спросил я.

- На ты, - сквозь звуки разрывов подтвердил Геннадьевич.

Я лежал и смотрел в ночное небо, в котором сквозь листву и ветви деревьев мерцали звезды. На лицо то и дело падали листья, комки грязи, вокруг все горело и ревело, но внутри меня царил какой-то покой. Страх ушел. Все мышцы после чрезмерного напряжения слегка ныли.

Наутро переправу через речку восстановить не удалось. Постоянные обстрелы то затихали, то возобновлялись и разведчики нашей бригады собрали колонну колесной техники и повели нас вокруг, через разбитый бетонный мост. Этот мост ночью проверили и наездили сложную траекторию трассы.

Ура, мы вырвались, мы вернулись! Правда, ненадолго. Впереди меня ждал госпиталь, две ротации под Донецкий аэропорт и одна ротация под Мариуполь.

14.12.2015г.

Послесловие

Мне трудно судить, насколько доходчиво, понятно и гладко у меня получается повествование моих же военных приключений. Как-то так повелось, что описываю события своей службы мобилизованного офицера через год с небольшим после происшествий. И зима на войне в рассказах, похоже плавно перетекает в зиму написания новелл.

Сейчас много материала об этой войне, бездна мнений и бесконечность прений. Я же пишу свое отношение к тем событиям и для того в том числе, чтобы просто не забывать, как это было. По возможности использую фотографии собственного архива и архива однополчан, которые первыми читают мои черновики. Так что приврать у меня к счастью не получится.

Ну, а в планах у меня - следующий цикл рассказов "И снова в бой" о последующих военных событиях под Донецком и Мариуполем.

С глубоким уважением, автор.

Содержание

Предисловие................................................................................................2

На живца.......................................................................................................3

Панченково..................................................................................................8

Танкист..........................................................................................................13

Высота "4 майора"....................................................................................17

Водители......................................................................................................32

Замполит......................................................................................................40

Оладьи с вишнями.....................................................................................47

Пёс, Француз и Итальянец.......................................................................52

Ночь в прекрасном лесу...........................................................................55

Послесловие...............................................................................................62

"Bug 0224"

Комментарии: 37, последний от 27/11/2016. © Copyright Пайкин Алексей (palich251069@rambler.ru) Размещен: 15/10/2016, изменен: 15/10/2016. 115k. Статистика. Сборник рассказов: Украина Из окопа злобного укра Иллюстрации: 41 штук. Скачать FB2 Годы событий: 2014	Оценка: *3.32109** Ваша оценка:
Аннотация: Перепечатываю с любезного разрешения автора, [Пайкин Алексей]. Стилистика автора сохранена. Комментарии - только для залогиненных. Алексей - мой боевой товарищ. В описываемый период был СОБом габатр гаубичного дивизиона 79й оаэмбр. Сборник рассказов издан в книге "Миттєвостi вiйни" в 2016 году. П.С.

Пайкин Алексей Изваринский котел

Пайкин Алексей
Изваринский котел