Баркaн - батальонная база на самой границе, по ливанскую сторону колючки, прямо на море, сразу за населённым пунктом Рош-а-Никрa, на севере Израиля. База состояла из двух частей - внизу, на море, сидели морячки и разведка, периодически крутилась пара торпедных катеров и по слухам находился жутко секретный морской локатор. На высотке расположился штаб танкового батальона, хозрота этого же батальона, рота пехоты, батарея ПВО и всякие довески, вроде минометчиков и связистов. Из техники было 2 штабных танка, несколько бронетранспортеров хозроты и броня пехоты в разных вариациях, всего наверное 12-15 единиц. Наш 9й поменял 46й батальон из нашей же, 401й танковой бригады, а пехоту из 50го батальона сменила учебная рота десантников, 101го. Первые дни была суета, офицеры и сержанты бегали с бумагами - одни сдавали, другие принимали, мы постоянно что-то грузили, таскали, устанавливали и разгружали. Я числился в штабных связистах, но толком связью не занимался - во первых ничего в ней не соображал, во вторых, весь молодняк был перманентно на подсобных работах в распоряжении то одного, то другого офицера или сержанта.

Взводом связи командовал сержант - лейтенанта забрали в бригаду, то ли на повышение, то ли на задвижение, там была какая-то мутная история или просто по молодости я не разобрался; а нового еще не прислали. Наш сержант, был похож на позитивного медведя, огромный, добрый и улыбчивый. Молодой, у него я был один и он как-то по-братски мне объяснял, хотя скорее рассказывал, что да как. На моё несчастье, мой сержант оказался заядлым трудоголиком-перфекционистом и того же требовал от подчиненных.

База наша днём была вполне досягаема на попутных машинах, а при желании и на своих двоих, зато на ночь граница запиралась на замок со всеми вытекающими мерами предосторожности военного времени. Помимо работ, меня частенько ставили в караул и навечно определили в тревожную группу. Зима была в разгаре, постоянно лил дождь и дул колючий ветер - мы то как раз были на высотке, рядом с морем, поэтому колотун был страшный, спать хотелось жутко, но от холода всё болело и сон пропадал. Постоянно жужжали тревоги - от дождя и всяких зверей срабатывала система сигнализации на заборе и мы заняв оборону в нашем секторе и лежали и ждали пока патрули проверят участок и нам дадут отбой. И так несколько раз за ночь. Лужа - это самое яркое впечатление от первой командировки в Ливан, лил дождь и лужи были везде, все позиции были залиты водой, ты прыгал в эту лужу и лежал в ней. Сначала это жутко напрягает, потом меньше и через несколько бессонно-мокрых ночей тебе уже всё равно, как оказалось в луже вполне можно даже спать. И я спал - чумазый, как чушка и офонаревший от бессонницы и холода. Вместе со мной спали еще несколько молодых солдатиков. Пара лейтенантов, те что оба только пришли после офицерских курсов, по очереди брали на себя всё бремя поддержания боеготовности нашей группы. Выражалось это в том, что командир группы переползал от лужи к лужи и будил бойцов, а после отбоя он должен был всех собрать, проверить оружие и провести разбор и инструктаж. До инструктажа и разбора обычно дело не доходило. Больше всех доставалось маленькому рыжему лейтенанту-снабженцу. После нескольких бессонных ночей под дождем, и перманентных работ он стал похож на растрепанного воробья с красными глазами и частенько сам дремал сидя в воде и прижавшись к бетонной плите заграждения. Воробьем его и прозвали.

Я обитал в комнате с минометчиками. Известно, что в минометчики попадают не самые умные, но ребята оказались хорошие и душевные, несмотря на явные провалы в интеллекте. Командовал ими Боря. Боря в скором времени должен был идти на дембель и поэтому кроме сна и приёма пищи у него в армии жизненных функций не осталось. Конечно же, он бегал к миномету во время тревог, но скорее от скуки. Миномет находился недалеко от жилища и во время тревоги, пацаны обычно посылали самого молодого - он прыгал через окно и обосновывался у миномета с рацией, а если было что-то серьёзное - звал остальных. Под приближающийся дембель, Боря был исключительно позитивен, бренчал на гитаре и учил меня варить растворимый кофе на молоке с шоколадом - этот процесс он похоже знал не хуже, чем собственный миномет, а дело минометное он правил отменно, так как постоянно торчал в Ливане. Еще одним аборигеном нашей комнаты был водитель десантного комбата, Арик - сам в прошлом десантник, ожидающий дембеля за баранкой командирского джипа. Он появлялся у нас пару раз в неделю, по воле комбата. Арика привезли в Израиль из Союза в очень маленьком возрасте и спустя много лет научили читать по-русски. Как ни странно ему это понравилось и он по началу, с напряжением изучал "Войну и Мир" в оригинале. Осилив за месяц страниц десять и изведя меня вопросами о тех или иных словах, он забросил это занятие и погрузился в процесс приготовления кофе и изучения Бориной гитары. Злорадные минометчики-танкисты всячески изводили Арика шутками на тему десанта и его никчемности.

В одном крыле барака жили мы, в другом десантники-пехотинцы. Называть их можно было как угодно, так как друг от друга они ничем не отличались, кроме цвета пилоток. Пехота-десантура по большей части шарилась по хозработам и караулам на своем куске базы, изредка выходя на короткие боевые. Возвращаясь через 1-2 дня, они уныло погружались в очередной смотр боеготовности, убивающий еще пару дней. У них был довольно странноватый ротный, из университетских, поэтому хорошо старше остальных, лет ему было 26, но выглядел он на все 35, не меньше. Он постоянно доказывал своим подопечным, что ничего нет невозможного - например, в ливень мог вылезти из комнаты и обосноваться спать на улице в палатке или просто в мешке. Самое козырное проявление его наставничества состоялось, когда на пару месяцев он решил отказаться от увольнительных и торчал на базе, показывая всем, что, мол, и так неплохо. Сержанты пожимали плечами, а офицеры крутили у виска пальцем.

Кроме пехоты и миномётчиков, в Баркане были ПВОшники - стояла батарея старинных 30ти миллиметровых пушек. Их готовили к выводу из строевых частей и по слухам наш кусок голубого неба уже прикрывали ракетами, поэтому пушкари-ПВОшники исправно вносили свою лепту в качестве охраны базы и участия во всякого рода хозработах. Несмотря на это, всё же изредка проводились стрельбы - приезжали гражданские и запускали самолётик-мишень на радиоуправлении. Пушки жутко грохотали, но не смотря на кучи израсходованных боеприпасов, самолётик возвращался к хозяину, а стрелки расходились с задумчивым видом и почистив матчасть, приступали к своим обычным занятиям. Внизу были морячки и хотя мы с ними никогда не пересекались, всё же пару раз ходили смотреть их кораблики взамен на допуск к танкам. Поначалу они неохотно показывали свои, типа секретные, штуки на катерах, а потом с азартом прыгали по нашим бронетранспортерам и танкам. Такой армейский бартер - ты мне, я тебе.

Дедовщины практически не было - все были постоянно чем-то заняты. Хотя может она и была, а я её не заметил! Было пару стычек с середнячками, но с дедами всё время как-то нормально получалось. Отношения строились в основном на личной симпатии. Распределением обязанностей занимались взводные и командиры отделений, поэтому никто ни за кого ничего не делал - каждый отвечал за своё. Были конечно конфликты, но довольнобыстро всё затихало.Да и сами деды не горели желанием светиться перед уставшими и злыми ротными или еще хуже -комбатом. Все вопросы - кдежурному офицеру, а у него, после бессонных ночей в луже, не было сил на заморочки во взводе.К тому же, на базе была намешана куча народу из разных частей. Бывало такое,чтотот то ли иной дед помогал молодняку с оружием, решением всяких вопросов или, как Боря - готовил кофе на всех.

Как-то вечером нам объявили тревогу - партизаны из Ливана двигались в сторону границы на быстроходной моторной лодке. Сторожевикам просто не хватило хода догнать их, а больше на перехват у них ничего не нашлось. Нас оперативно разбросали по всяким гражданским объектам на берегу и я тусовался на пляже с рацией и пулемётом, высматривая басмачей, а двое моих собратьев сидели на вышке с прожектором. Нам обещали прислать подкрепление, но в эфире была жуткая суматоха и я никак не мог понять когда, кого и куда? Всё небо светилось - то ли артиллерия, то ли авиация развесила "люстры". В какой-то момент надо мной прожужжал вертолёт, недалеко что-то вспыхнуло и грохнуло - лодку завалили прямо напротив нашего берега. Еще через полчаса дали отбой, а еще через час приехал грузовик с подкреплением. После этого случая морячков долго гнобили, пока они не реабилитировались через год с лишним, но это уже другая история.

****