ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Шатуров Максим Сергеевич
Явление черта бабушке

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вы верите в мистику? А встречались с настоящим чёртом? Нет?Уверяю вас, с ним лучше не встречаться! Правда-правда!
  Явление чёрта бабушке
  
  Черти, они коварные. И сотворить они могут такое, что вам и не снилось!
  Вы никогда не сталкивались с чертями? Нет?
  И слава Богу, скажу я вам!
  Ни дай Бог вам встретиться с чёртом! Ох! Не приведи Господь!
  Черт такое наворотит, да накрутит, что потом всю жизнь будете вспоминать!
  Впрочем, расскажу я вам историю о том, как черт явился моей бабушке.
  Не верите?
  Тогда слушайте...
  
  Конец 80-х - начало 90-х. Удивительное время! Люди учились верить в то, во что никогда не верили, и делать то, чего никогда не делали.
  Страна трещала по швам. И каждый гражданин страны искал для себя в этом мутном потоке перемен какую-то отдушину...
  Однажды, жарким сухумским летом, в нашей квартире появилась женщина. Она принесла с собою кипу красивых журналов с интересными рассказами о Боге, аде и рае, Библии и Страшном Суде, который вот-вот должен случиться.
  Моя бабушка, учительница математики, известный преподаватель, автор научных работ, взахлёб слушала эту женщину, листала принесённую литературу, обсуждала теологические вопросы.
  Физик дед относился к этому процессу снисходительно. А я, выросший на идеях коммунизма и атеизма, сначала посмеивался. Но вскоре процесс изучения Библии захватил и меня.
  Не знаю, как так вышло, но жизнь провернулась таким странным винтом, что, вместо того что бы вступить в секту, бабушка быстро обратилась к Православной церкви. После этого мы все, включая мою маму, были оперативно крещены и даже начали посещать храмы не с культурно-познавательными целями, а с целью духовного роста. И только дед оставался в небольшой отстранённости от этого вопроса. Известный ученый, он не особо верил в религиозные догмы, а мистику, тем более, не признавал. Хотя и не препятствовал нашему обращению в христианство.
  Впрочем, и его не обошло мракобесие тех лет.
  Однажды утром я увидел, как дед поставил перед телевизором банку с водою.
  На экране в это время махал руками Алан Чумак - известный в те годы экстрасенс.
  - Вот посмотрим, что станет с жидкостью - задумчиво произносил дед, глядя на экран. Было ясно, что под давлением потока новомодной информации, изливавшейся на нас в те годы, он поддался на уверения в сверхспособностях именитого целителя.
  В общем, времена были смутные. Суеверия лезли изо всех щелей. И противопоставить им было нечего... Коммунизм был для нас уже плох. Капитализм был для нас ещё плох. Зато повсюду вились Джуны, Кашпировские, Глоба и прочие феноменальные товарищи, обещавшие предсказания будущего, быстрые исцеления ото всех болезней и прочие радости жизни.
  Ну а что? Человек всегда ищет самые простые пути. А довериться тем, кого показывают по самому честному телевидению в мире, о ком пишут в газетах и журналах, и разом решить все свои проблемы - не в этом ли счастье? Не это ли предел мечтаний? И почему Компартия и правительство всегда скрывали от нас наличие таких феноменов? Не понятно.
  А поток нового и удивительного не ослабевал.
  НЛО. Полтергейст. Инопланетяне и параллельные контакты. Призраки и спиритизм. Всё это валилось и валилось нам на головы.
  В общем, страну захлестнул бум мистицизма вперемешку с полным мракобесием. И всё это было обильно приправлено огромным количеством телепередач и иностранных фильмов, повалившихся к нам, как из рога изобилия.
  
  Баба Валя была добрейшим человеком.
  Верующая с детства, глубоко религиозная, она любила принимать гостей. А ещё каждое воскресение она посещала церковь. Что, в своё время, вызывало у меня насмешку, позже сменившуюся глубоким уважением.
  А ещё баба Валя любила природу.
  И часто бывала на Двуречке, где её очень хорошо знали.
  Баба Валя была близкой подругой моей бабушки. Женщины много времени проводили в гостях друг у дружки. И именно баба Валя помогла нам подобрать и купить домик в горах.
  
  Вы никогда не были на Двуречке?
  А на СухумГЭС?
  Нет?
  Ну хорошо. А у Третьего Обретенья Головы Иоанна Крестителя?
  Если вы были там до Грузино-абхазской войны 1992-1993 годов, то вам будет легко представить места, про которые пойдёт речь.
  Если же не были, или бывали уже после войны, то, думаю, мне нужно немного рассказать о том, где был наш дом и что было вокруг него.
  Дом наш, по современным меркам, был на отшибе. Но по тем местам... Если до соседа 5 километров, это просто сосед. Если меньше 3 километров, это уже близкий сосед. А если метров 500, то это чуть ли ни сосед по лестничной клетке!
  Нашим соседом по лестничной клетке был пастух дядя Саша. Но у него была одна особенность. Он был нашим соседом с сентября по июнь.
  В конце июня, когда гнус начинал одолевать коров, дядя Саша брал своё стадо, и гнал его высоко в горы, на Чедым. Туда, где в самые жаркие дни прохлада, где струятся ручьи, полные форели, а скот на сочной траве даёт огромные удои.
  Ферма на это время пустела. И самыми близкими соседями становились жители местечка Развилка, в том числе и крёстный моей бабушки, дядя Коля с его женой тётей Маргаритой.
  Душевные греки, они всегда с радостью принимали нас в гости. Много раз я ночевал в их доме. А во время войны, попав в неприятности, я, первым делом, побежал за помощью именно к этой семье - никогда ни в чём они не отказывали.
  Впрочем, и с остальными жителями Развилки мы были, как одна семья. Как хорошая семья. И это не преувеличение.
  
  Что такое Развилка?
  Если подниматься в село Ахалшени, либо на СухумГЭС, в 7 километрах от поворота на Каманы, дорога образует развилку.
  Сейчас там 2 пути. Раньше было 3.
  Главная дорога продолжается прямо, туда, в годы, на Ахалшени.
  Вправо уходит ещё одна дорожка, которая метров через 100 приводила к небольшой группе домов: дому дяди Кости и дому тёти Лены.
  Влево, мимо силосной башни, напоминавшей древнее фортификационное сооружение, а сейчас разрушенной, уходит широкая дорога, по которой сейчас можно попасть на большую поляну. Нынче на этой поляне останавливается транспорт, везущий паломников к месту Третьего Обретенья. А в довоенные годы там располагалось несколько греческих дворов, в одном из которых жил крестный моей мамы, дядя Коля.
  Если же двигаться по дороге, не заезжая во дворы, петляя вдоль склона под плотным пологом южной растительности, километра через 3,5-4, можно было встретить ответвление, ведущее к ферме, на которой работал дядя Саша.
  Ну а далее, недалеко от фермы, была ещё одна развилка.
  Одна дорога вела на СухумГЭС, а дальше - на Двуречку, на Чедым, на Псху.
  А влево уходила дорога на Шубары.
  До Шубар было далеко. Но вот метрах в 300-400, у очередного поворота, можно было увидеть изгородь, перелаз, большой сад с фруктовыми деревьями и крышу дома. Нашего дома.
  Перед домом была пасека. Но владелец пасеки появлялся там довольно редко. Зато туда любили захаживать медведи - зверей в тех местах всегда было очень много.
  И да. Больше поблизости домов не было. Вообще. Только поляны, лес, да каменистые змейки горных дорог.
  Ещё одна деталь.
  У фермы располагался трансформатор, который обеспечивал электроэнергией все окрестности.
  Трансформатор часто выходил из строя. И тогда пастух, дядя Саша, брал инструменты, лез в железные внутренности устройства и ремонтировал его...
  В общем, до фермы было метров 500 пути. А до Развилки, если двигаться по дороге, все 4 километра, наверное.
  Но был ещё один путь.
  Если идти от дома не по дороге, а по полям, напрямую, путь сокращался до одного-полутора километров.
  Проблема была в том, что тропа по полю между нашим домом и фермой, нынче заросшему, имела несколько узких мест, в которых колючие ветки ежевики подбирались к путнику вплотную.
  Ну и поле над фермой...
  Метров на 800 это было просторное распаханное пространство. Идти - одно удовольствие. Даже если поле не было ничем засеяно, то можно было напиться водицы в роднике около домика пастуха, и дальше шагать по простору хоть с закрытыми глазами.
  Но дальше путь преграждала стена из зарослей.
  Густые субтропические заросли, плотно переплетённые между собою и сдобренные колючками, не давали бы шанса пройти сквозь себя, если бы не жилка тропки, ныряющая по каменистому подъёму сквозь преграду из растительности.
  Тут тропинка была очень узка и резко уходила резко вверх каменными ступеньками. Но зато как пройдёшь это место - метров через пятьдесят - ограда с перелазом, и вот она, развилка дорог. До дяди Кости рукою подать!
  
  - Ох, Леночка, что я видела! - баба Валя только что вернулась с Двуречки, и взахлёб рассказывала об очередной поездке - Представляешь, иду ночью по дороге, а там поляна. На поляне пенёк. И на пеньке чёрт сидит! Настоящий!
  Бабушка и баба Валя сидят на балконе, попивают горячий турецкий кофе, делятся впечатлениями. Баба Валя повествует об очередном мистическом опыте, а бабушка слушает её с широко раскрытыми глазами.
  - И знаешь, Лена, что я сделала? Я Отче наш начала читать, и креститься! И он растаял! Вот как сидел, так и растаял просто!
  Бабушка округлила глаза. Холодок пробежал по спине. Чёрт? Настоящий, на Двуречке? Так через наш дом дорога на Двуречку же!
  - Валя, а ты кому-нибудь говорила о нём?
  - Ох, Леночка, никому! Ну мы потом к Косте заехали, отдохнули у него, а потом зашли в Вере. А потом... - начался рассказ о том, кого баба Валя успела посетить во время своей поездки.
  А жаркое лето тем временем катилось к августу. Ферма уже ушла на Чедым. На море вовсю клевала барабулька. А у деда был запланирован важный научный эксперимент. И только бабушка, пользуясь летними каникулами, отчиталась на очередном педсовете, и планировала провести оставшееся до сентября время в нашем домике в горах.
  
  - Дядя Костя! - я бегу к дому наших близких.
  - Ох, Максимка! Привет! Ты надолго?
  - Не, дядь Костя! Я на выходные. Мы потом с дедушкой в город. Барабулька клюёт. Буду рыбу ловить!
  - А что тут не нравится? Вон, на речке, форель как клюёт!
  - Не, барабульку проще ловить! Но я через недельку приеду и надолго. Я просто с друзьями договорился...
  - Ну ладно! - смеётся дядя Костя - Отдыхай, школьник!
  Зашли в дом, взрослые пьют кофе. Мне тётя Маргарита налила вкусного и ароматного домашнего лимонада из кизила. Ох, объедение!
  Сидим за столом. Общаемся.
  - Ой, Лена - посмеивается дядя Костя - Мне тут уже человек десять рассказали о том, что чёрта видели! Говорят, ходит по окрестностям. С рогами и в белой рубашке. - наш близкий посмеивается, произнося эти слова - Вот так. Чего только ни придумают!
  - Костя, слушай, мне уже в городе говорили, что тут чёрт завёлся. И на Двуречке его видели...
  Дядя Костя расхохотался, а дедушка поддержал его: "А инопланетяне тут никого ещё не похищали?!"
  - Ой, чур нас, чур! - бабушка принялась суеверно креститься.
  - Ну чур-не чур не знаю - дядя Костя продолжил свою речь - Телёнок у меня пропал. Вот это дела. Третий день ищу. И куда делся? Если бы медведь порвал, хоть следы бы остались. А так я тут все окрестности облазил - как сквозь землю он провалился!
  - Ох, Костя, жалко-то как - подхватила бабушка - Ох, не чёрт ли его унёс?
  - Да какой чёрт? - дядя Костя опять смеётся - Ну заладили вы с этим чёртом!
  
  Выходные пролетели быстро. Вот и дедушке пора на работу, продолжать эксперимент. А я рвусь к морю на рыбалку.
  Воскресным вечером мы набрали во фляги воды, положили в рюкзаки бутерброды, попрощались с бабушкой, и двинулись в неблизкий путь к селу Шромы, чтобы там сесть на автобус до города.
  Бабушка осталась одна.
  Ночь в горах наступает быстро. Солнышко коснулось своим краешком хребтов, а тут, глядишь, щёлк! - и свет выключили.
  Дневной хор цикад сменяется стрекотом ночных сверчков, раздаются хлопки крыльев летучих мышей, в кустах поднимается шорох от множества зверьков всех видов и размеров...
  Вот раздался плач шакалов. Жуткий. Неприятный. Я сам, сколько его ни слышал, до сих пор плохо переношу.
  А вот раздалось на пасеке урчание, потом треск. Хруст. Чавканье. Это медведь вновь наведался за мёдом.
  Собаки вскочили, рванулись с громким лаем. Мишка бросился от них в кусты, напропалую, проделывая своей тушей проход в цепких зарослях ежевики. Собаки - за ним!
  - Чарлик! Рыцарь! - зовёт собак бабушка. Да куда там? Учуяли, что зверь боится их. Теперь будут его пол-ночи гонять по округе, пока не устанут. Вернутся домой часа через четыре, с высунутыми до пола от усталости языками. Зато довольные...
  Бабушка прошла в дом.
  Включила радио. Сквозь помехи слушает музыку, прибирается...
  Завтра утром она поднимется к Косте, возьмёт у него вкусного парного молока, свежего сыра, домашних куриных яиц.
  Днём бабушка нарвёт в саду фруктов - вон, какие груши уродились! - наготовит пастилы, да разложит сушиться под марлей во дворе... А, может, приготовит варенья? Или сиропа? Ах, надо огурчики с помидорчиками собрать - уже переспеют скоро... Только где же эти собаки-то? Вот, заразы, убежали... Завтра им тоже надо будет приготовить кашу с мясом на молочной сыворотке... Любят они её...
  - Бабах! - раздалось со стороны фермы.
  Эхо от взрыва трансформатора прокатилось по ущелью, отразилось от скал, и, будто бы дразня жителей, побежало куда-то вдоль по речному ущелью: "Ах-ах-ах-ах..."
  Свет моргнул, дёргнулся, слово в конвульсиях, и погас.
  Радио тоже решило, что, раз в розетке нет электричества, то и музыки больше не будет.
  Блага цивилизации на этом закончились.
  На мир навалились ночная мгла, перешёптывания дикого леса, свет огромной круглой луны и, в целом, ночь, дичь, безблагодатность.
  
  - Чарлик! Рыцарь! - бабушка с крыльца зовёт собак.
  Собаки не возвращаются. Собаки уже далеко. Они гоняют в ночном мраке местных зверей. У собак праздник. Они бабушку не слышат. Зов её утопает в непроглядном черном кофе ночи.
  - Чирк! - шипя, загорелась спичка. Хорошо, есть под рукою фонарик. С его помощью отыскалась керосинка, и вот она озаряет комнату своим светом. Не лампочка Ильича, конечно, но хватает её надолго.
  Электричества нет. До утра далеко. Что делать? Спать. Пора спать.
  Бабушка прилегла на скрипучую кровать.
  За окнами темень...
  До соседей километры.
  А помнишь, зимой сапоги ставили под печку, вынимали стельки... А сутра стельки были вновь в сапогах. Помнишь?
  А как окно само распахнулось?
  А помнишь, набрала в чайник воды. Оставила на подоконнике. А потом глядь, а чайник пустой?
  Ох, не иначе, в доме живёт домовой... Не иначе... Ох, господи, защити...
  - Ай-ай-ай-ай-ай! - раздался где-то рядом крик шакала.
  - Хрум-хрум-хрум - трещат ветви в саду.
  Окружающая могильная чернота наполняется звуками.
  - Уху! Уху! Ух! - загыкала сова.
  - Кр-р-р-р-р-р! Тра-та-та-та-та! - отозвалось нечто.
  - Скрип-скрип... Бум! - заскрипела и захлопнулась дверь гостевой комнаты.
  - Ау-у-у-у-у-у! - раздался вой.
  Бабушка сжалась, спряталась под одеяло с головою...
  Места тут, конечно, святые. И святой Василиск тут был казнён. И Иоанн Златоуст свой в этом грешном мире путь завершил. И голову Иоанна Крестителя тут прятали...
  А ведь это всё со смертью связано...
  Ох, святые места... А чертовщины сколько тут может быть? Тут же умирали они. А ведь не просто так именно здесь умирали. О Господи, помоги, защити!
  - Тук-тук-тук - раздалось на чердаке - Топ-топ-топ...
  Кто ходит там?! Ну кто?!
  Точно, домовой... Ох, ладно домовой. А ежели чёрт?! Ох, чёрт. С рогами. Которого Валя видела. А ещё он у Кости телёнка унёс. Телёнка. А ежели меня унесёт? И ружья нет... А что ружьё чёрту? Почём оно ему? Так, крест есть. Надо молиться. Молитва всегда защитит. Молитва, она получше ружья...
  - Ви-и-и-и-и... Хлоп! - застонало и захлопнулось окно в гостиной.
  - Бум! - что-то стукнулось в стекло.
  - Скрип-скрип-скрип - заскрипели половицы.
  Кровь застыла в жилах... Кто-то ходит... Приближается... О, господи, помоги!
  Шорохи, неясные звуки, силуэты и тени за окном - всё слилось в нескончаемый хоровод нечисти, окружившей несчастную женщину, спрятавшуюся под одеялом в одиноком домике посреди леса. И только неверный свет керосиновой лампы хоть как-то защищал её от этого леденящего душу ужаса, сгустившегося вокруг. Сгустившегося столь сильно, что протяни руку - ощутишь его. А потом кто-то страшный, ужасный и бездушный схватит склизкой лапой, и рванёт, утащит в вечный мрак! И придут соседи проведать, а дом пуст. Никого. Только погасшая керосинка на столе... Ох, были бы собаки... А где собаки? Их, скорее всего, забрал к себе чёрт! Утащил. Нет больше собак! Огромных, умных, сильных...
  Боже!!!
  Бабушка вскочила. Надо бежать! Бежать туда, где люди! Они защитят!
  - Топ-топ-топ-топ-топ! - пробежал кто-то по чердаку...
  Ох! Бежать!
  Схватила платье, наскоро оделась, подпоясалась...
  Бегом! Бегом отсюда. На Развилку! К Косте!
  Так, надо погасить керосинку. Фонарик... Лампочка уже мигает. Батарейки садятся. Ох, дотянет до Развилки. Бегом!
  Опрометью выскочила из дома. Бегом, спотыкаясь, не заперев калитку, кинулась сквозь густой мазут ночи туда, вверх, где соседи.
  Бегом, бегом. Вот и тропинка через первую поляну... Споткнулась. Упала. Фонарик замигал, и погас... Бабушку обступила мгла. Мгла, наполненная бормотаниями, шёпотами, стонами... И потянулись из этой мглы тысячи лап. Заплясали вокруг рожи. Страшные, волосатые, с отвратным оскалом кривых грязных зубов... Нет света. Ничто не защитит...
  Не разбирая дороги, опрометью вперёд!
  Поскальзывается на глине, спотыкается. Дыхание сбилось - не продохнуть! Но вперёд! Вперёд!
  Вот и ферма.
  - Са-а-а-а-аша! - кричит женщина в ночь.
  В ответ - тишина. Пуста ферма. Саша на Чедыме. Только ставни поскрипывают в ночном ветру. Да шорохи доносятся из стойла.
  - Ай-ай-ай-ай! - донеслось из лесу!
  Волосы поднялись дыбом.
  Вперёд! Немного осталось! Вон, луна вновь появилась над горами. Огромная, жёлтая, как российский сыр. Сейчас станет легче. Сейчас в её свете станет видна тропинка.
  - Богородица дева, радуйся, благодатная Мария...
  - Вжух! - черная тень метнулась из-под ног.
  - А-а-а-а-а! - сдали нервы, и бабушка завопила от страха, когда из куста выпрыгнул заяц, прятавшийся до самого последнего мгновения.
  Грузно скачет заяц по полю. А бабушка стоит, ни жива, ни мертва. О, Господи, помоги! Может, вернуться? О, нет! Там ещё страшнее! Может, по дороге? О, нет, там идти многие километры под плотным пологом леса. О, Боже! Там вообще ужас! Только вперёд! Через поле! Мысли мешаются в голове. От ужаса трясутся руки. А нечисть окружает, окружает, окружает... Вот вновь тянутся из темноты цепкие злые лапы!
  Бегом! Вперёд!
  Спотыкаясь, цепляясь за колючки, падая и вновь поднимаясь, бежит бабушка по полю.
  Ещё немного. Ещё чуть-чуть.
  Вот и заросли. Так, тропинка белеет в лунном свете. Смотри под ноги. Сейчас, после зарослей, считанные десятки метров, и Развилка. Всё, там люди! Там, если закричать, уже услышат, придут на помощь, спасут от нечести.
  Время, кажется, застыло. Растянулось, как медицинский жгут...
  Смотри под ноги. Под ноги смотри! Вот, тропа. Всё... Ступеньки... Так, что там впереди?!
  Сердце заколотилось и оборвалось в груди...
  Это был конец.
  В просвете зарослей, на камне в конце тропинки стоял он.
  Чёрт.
  В белой рубашке.
  На голове рога.
  Руки в карманах.
  Ноги на ширине плеч.
  Хвост телепается из стороны в сторону.
  И в свете луны видны копыта на этих ногах.
  И красные глаза. Два красных огонька...
  Вот так хитроумно выгнал из дома, от родных стен, от света керосиновой лампы, от икон, чтобы здесь, где ничто не защитит, где деться некуда, встать засадой, схватить, утащить туда, откуда ни одна душа не вернётся...
  Это был конец...
  
  - Отче наш, сущий на небеси... - бабушка принялась крестить чёрта.
  Методика не сработала.
  - Да святится имя Твоё... - бабушка принялась крестить себя. Потом достала нагрудный крестик и направила его на адское отродье.
  Черт стоял, и не двигался.
  Деловой такой. Хвостом машет. Даже руку из кармана не вынет. Стоит, и смотрит на жертву. И всё ему нипочём. Уверен в себе.
  Куда деваться? Назад? К дому? Догонит, схватит, разорвёт!
  Так, главное, не поворачиваться к нему спиною. Только не поворачиваться...
  Бабушка попятилась. Осеняет крестом то себя, то врага человеческого. А ему, что об стенку горох! Стоит, и смотрит адскими угольками глаз...
  - Господи, помоги! Не дай мне сгинуть тут! Защити! - взмолилась бабушка. И тут в голову пришла мысль - Не сдамся просто так! Не взять тебя мне голыми руками! Раз хочешь забрать, так постарайся!
  Так, камень?
  Темно, где тут камень?! А, фонарик! Погасший фонарик... А если работает?
  - Щёлк - щёлк! - щёлкает выключатель. Нет, не работает. Ну и подавись, нечистый!
  Бабушка кинулась в сторону чёрта, замахнулась, и фонарик, со свистом описав дугу, с треском стукнулся прямо в лоб супостату.
  Нечистый дёргнулся. Попятился. Недоуменно фыркнул - он явно не ожидал такой реакции от беззащитного человечешки - и, тяжело вздохнув, издал звук.
  Этот звук был самым сладостным на свете.
  Он подарил радость, облегчение и успокоение.
  Сразу отступил страх. Сразу стало спокойно...
  - Му-у-у-у-у! - разнеслось над полем, над перелеском, над склоном и фермой, да, кажется, над самой желтой, круглой бездушной луною!
  - Му-у-у-у-у! - телёнок, цокая копытцами, отбежал в сторону Развилки, но потом решив, что всё же рядом с человеком безопаснее, фыркая, и тяжело вздыхая, побежал к бабушке.
  - Как же ты меня напугал, дорогой мой! - бабушка обняла зверёнка - Как же ты меня напугал! А как Костя тебя ищет!
  Очень кстати пришёлся пояс от платья. Доведя телёнка до перелаза, бабушка привязала животное, а сама поспешила к Косте.
  - Маргарита! Костя!
  - Леночка? Что случилось? Ты чего в такую ночь пришла?
  - Ох, Костя! Ох! Ты знаешь, что было сегодня?!
  - Что, Лена?
  Бабушка замялась, подумала, и ответила: "Да, собственно, ничего. Я телёнка твоего нашла. У перелаза на поле привязала."
  - О, Лена, огромное спасибо! Сейчас схожу, заберу его! А то я уже думал, может, и впрямь его чёрт унёс?!
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023